Академия Арсдейр. Ключ Берсена

Глава 1

Казалось, грохот сотряс громаду замка до самого основания. Я буквально слетела с кровати и тут же запуталась в длинной просторной ночнушке. Непременно познакомила бы нос с каменным полом, если бы не удачно подвернувшееся кресло. Кое-как выпрямилась, цедя ругательства, подобрала проклятущий подол и наконец-то сделала то, с чего следовало бы начать — привычным щелчком пальцев зажгла лампу.

Лика, моя соседка по комнате, сидела на своей кровати, недоумённо хлопая глазами. Мне бы её выдержку. Или, скорее, умение спать спокойно несмотря ни на что, но не всем так везёт. А пока неплохо бы сходить и попробовать выяснить, что это за безобразие внезапно приключилось посреди тёмной ночи.

Прихватив со спасительного кресла шаль, я сунула успевшие порядком замёрзнуть ноги в туфли и выглянула в коридор. Увидела только соседей, тоже разбуженных и тоже выглядывающих из комнат в надежде что-нибудь разузнать.

К счастью, ждать нам всем пришлось недолго. Двери, ведущие на лестницу, распахнулись, и в коридор вошёл лорд Маркос, преподаватель алхимии и по совместительству куратор нашего курса. Оглядел встревоженных нас, сурово сдвинув брови, и скомандовал всем вернуться в свои комнаты.

По коридору прокатился разочарованный стон, но спорить с куратором никто не решился. Я тоже поспешно сделала шаг назад и закрыла дверь. Характер лорда Маркоса к четвёртому курсу мы все отлично изучили: спорить с ним и тем более пытаться игнорировать его распоряжения не стоило. Рискнёшь, и будешь потом два дня безостановочно чесаться не выходя из туалета, попутно пытаясь при свете тусклого тамошнего светильника вычитать в старинной книге рецепт спасительного противоядия. Нет уж, проходили, благодарим покорно за науку.

— Ничего не сказали? — спросила Лика, кутаясь в одеяло.

— Нет, — сухо отозвалась я, укладываясь обратно в кровать. — Велели спокойно спать дальше.

Грохот больше не повторялся, и опасности, очевидно, не было. Была бы, так лорд не постеснялся бы выгнать нас во двор, под нудный мелкий дождь, зарядивший ещё позавчера вечером и, кажется, не собиравшийся вскорости прекращаться.

И всё-таки мне было интересно, что произошло. Предположила бы, что в лаборатории преподаватели чего-то не то тайком наалхимичили, такое уже бывало. Не далее как три недели назад, например, там при попытке создания какого-то неимоверно оригинального напитка взорвался самогонный аппарат. В результате весь первый этаж на полдня заволокло серо-зелёным дымом, вонявшим жжёными тряпками, а лоб ректора украсило лиловое пятно размером с куриное яйцо. Может, и не только лоб, но остального-то мы, студенты, не видели. Правда, с нас и того хватило, чтобы заработать всеобщую пробежку вокруг замка, сорок семь кругов под монотонные напоминания мэтра Ларка о важности для мага хорошей физической формы.

Говоря начистоту, ректору стоило бы не нас гонять, а самому побегать. Был бы постройнее — глядишь и увернулся бы от последствий неудачного эксперимента. Но вслух такое заявить никто, разумеется, не решился.

Только вот на этот раз в подобное простое объяснение мне не верилось. Грохотало совершенно определённо не в подвале. Звук шёл сверху, а выше наших комнат только чердак. И насколько я знала, его единственными жителями, не считая вездесущих пауков, уже давненько были голуби, гнездившиеся в завалах старого хлама. Никто из бескрылых обитателей замка туда не совался — охота пришла ноги переломать. Завхоз, правда, регулярно клянчил у ректора каких-нибудь особо провинившихся студентов, дабы с этими самыми завалами разобраться, но пока безрезультатно. Лорд Давирс резонно полагал, что громоздятся они там спокойно уже полвека, со времён войны, и ещё столько же пролежат никому не мешая, а в замке есть, тем временем, дела и более насущные. Одних газонов косить — не перекосить, не говоря уже о полах, окнах, люстрах и всём прочем, регулярно нуждающемся в мытье.

И тем не менее, в этот раз на чердаке явно что-то произошло, а не просто рухнуло под тяжестью времени. Правда, я не могла себе представить, кто и зачем мог сунуться туда добровольно посреди ночи, если обычно этого не рисковал делать даже настырный и въедливый завхоз. Даже днём и с фонарём.

Гадать тут можно было без конца, а заодно и без всякого толку, потому я завернулась в одеяло, погасила свет и честно закрыла глаза. Первая завтрашняя лекция как раз у Маркоса, а задремать на его занятиях ещё опаснее, чем спорить. Никогда не знаешь, какого цвета проснёшься и сколько потом отмываться будешь.

Однако же дорога, вымощенная благими намерениями, имеет почему-то вечное свойство вести к плачевным итогам. Меня, например, она прямо сейчас привела к бессоннице. Лика давно уже засопела, а я всё вертелась с боку на бок, перебирая в голове всяческие, в том числе и откровенно нелепые предположения.

Слухи насчёт чердака ходили самые разные. Во время последней войны с Имнором почти всю эту провинцию захватили, и в замке вдоволь порезвилась вражеская солдатня. Ценности, правда, преподаватели успели вывезти при отступлении, но обстановка пострадала изрядно: не осталось ни единого целого предмета мебели и ни одной стены без надписей и всяких сомнительных художеств. Когда имнорцев прогнали восвояси, обломки былой роскоши перетаскали именно на чердак, планируя позже как-нибудь использовать, но щедрость герцога Вайлора помогла обойтись без подобной сомнительной возни. Так они и остались лежать жутковатыми беспорядочными кучами, порождая легенды о всяких страшных болезнях, которые от них можно подцепить, и о боевых артефактах, спрятанных в потайных ящиках старых комодов.

1.2

В коридоре меня догнал Арчи и пошёл рядом, не говоря ни слова, но весьма загадочно улыбаясь. Я прекрасно знала, чего он хочет, но упорно не подавала виду. Вот так. Устала, не выспалась, лекцию перевариваю, затмение на меня нашло, в конце концов, начисто лишившее умения понимать намёки.

— Ди? — позвал Арчи, не дождался ответа и повторил погромче: — Диана?

— Двадцать второй год Диана, — устало констатировала я. — Чего тебе, Арчи?

Арчи хотелось приключений. Раньше эти порывы сурово и непреклонно пресекались его мамой, женщиной монументальной, властной и безоглядно обожающей единственного сыночка. Никаких купаний в озере после школы, можно же утонуть. Никаких прогулок вдоль заброшенной железной дороги, можно споткнуться и пораниться. Никаких… словом, никаких обычных детских развлечений. Хорошие мальчики сидят дома, читают книги и учатся играть на скрипке.

Большую часть времени Арчи был хорошим мальчиком, но иногда не выдерживал и увязывался-таки за нашей компанией. А попадало за это мне. Заметив у сына на одежде хоть крошечное пятнышко, госпожа Инникс немедленно неслась к нам и громогласно требовала моих родителей призвать к порядку несносную девчонку, меня, то есть, пока её прекрасный мальчик не покалечился или вовсе не убился, упаси боги.

Разумеется, она и сыночку запрещала общаться со мной, негодницей. Запреты эти Арчи к некоторому моему сожалению игнорировал. Не то чтобы я прямо мечтала отделаться от парня, нет, он лично был мне вполне симпатичен, но вопли его мамочки успели порядком надоесть. И как-то не хотелось, чтобы она ещё и сюда заявилась предъявлять мне претензии. А с неё станется, между прочим.

— Что ты знаешь? — вопросил Арчи, чуть обгоняя меня и нетерпеливо дёргая за рукав.

— По мнению лорда Маркоса — практически ничего, — покаялась я.

— Ну Ди, — заныл Арчи, — ну что там ночью случилось, а? Ты же наверняка что-то об этом знаешь. Или собираешься выяснить.

Дополнительная пара рук с фонарём на чердаке очень пригодилась бы, но я переборола искушение. Споткнётся хороший мальчик Арчи, ушибётся, оцарапается — и мамаша его вмиг явится возмутиться моим поведением, только теперь уже перед деканом и куратором. А им объяснить, какого беса нам понадобилось на чердаке, будет сложно. Они — не папа с мамой, сами всё детство на озеро без спросу бегавшие.

— Арчи, — печально вздохнула я, — это всё очень интересно, но завтра лабораторная у Маркоса, и я собираюсь к ней как следует подготовиться. Других планов на вечер у меня нет.

На секунду я даже поверила сама себе. Поступить именно так было бы очень разумно и правильно. Я ведь студентка, моё дело учиться, а для задуманного мной расследования есть начальство, охрана, компетентные органы в конце концов. Но увы, моя неугомонная… натура требовала приключений, игнорируя воззвания разума и здравого смысла. И я слишком хорошо понимала, что на этот раз победа останется за ней.

— Да ладно, — продолжил изнывать Арчи. — Хочешь сказать, ты решила послушаться лорда Гарса и правда ни во что больше не встревать?

— Ты совершенно прав, — со всей серьёзностью отозвалась я, останавливаясь у дверей нужной аудитории. — И кстати, у вас разве сейчас не лабораторная?

Выудив из кармана часы, Арчи глянул на них и ахнул: до конца перерыва осталось всего две минуты. И это означало, что к началу занятия он неизбежно опоздает, за что отхватит нагоняй, а то, может, и взыскание. Будет тогда сегодня вечером танцевать в бальном зале. Со шваброй. И гарантированно не увяжется за мной на чердак.

Сладко надеясь именно на такой удачный поворот событий, я вошла в аудиторию и не без досады обнаружила, что оба места рядом с Энди снова уже заняты. Карина победно улыбалась, Марсия хихикала, кокетливо накручивая на палец прядь своих роскошных чёрных волос. Энди ни счастливым, ни несчастным не выглядел. Он, кажется, вообще не замечал девичьих стараний, рассеяно глядя то ли на доску, то ли на висящие над ней портреты знаменитых магов.

Делать, однако, было нечего, так что я выбрала себе местечко, с которого открывался хороший вид на всю троицу, выудила из сумки тетрадь и стило и приготовилась изображать прилежную студентку. Мэтра Варинса должно было впечатлить. Хотя, кажется, ни разу за два года не заснув на его лекциях я уже и так впечатлила его более чем достаточно.

Обычно от занудного бормотания мэтра я спасалась чтением или решением каких-нибудь задач по другому предмету, но сейчас мне перепало нечто более занятное: очередная попытка обворожить Энди.

Попытка эта была далеко не первой, ещё бы, за три-то с лишним года. Энди пользовался большой популярностью у прекрасной половины Академии. Не потому, что был каким-то писаным красавцем или хотя бы неимоверно яркой личностью, ничего подобного. Лицо у Энди было открытое, я бы даже сказала — приятное, но совершенно простецкое, рост и фигура средние, а характером он обладал на редкость ровным. За всё время нашего знакомства я так и не выяснила, способно ли хоть что-нибудь всерьёз поколебать его всегдашнее флегматичное спокойствие.

Так вот, этот не самый примечательный парень был столь популярен у наших девиц, потому что отец его владел половиной всех железных дорог страны. И это делало Энди вторым самым завидным женихом Академии, а меня — мишенью для неприязни и всяческих козней девиц, надеявшихся его заполучить. И я, между прочим, страдала совершенно незаслуженно.

1.3

Меня её присутствие поблизости несколько раздражало. Я хотела обсудить с Энди, что захватить с собой в вылазку на чердак, но разговор этот пришлось отложить. Потому мы обсуждали следующую лекцию. Точнее, гадали, чего от неё ждать. Раньше курс магии крови был только у магистров, и читали его приглашённые специалисты. Но в этом году наконец-то опять появился постоянный преподаватель, и вот сейчас нам предстояло познакомиться разом и с ним, и с этой областью магии.

— Как думаешь, расскажут нам что-нибудь действительно интересное?

Голос Энди был полон скептицизма. Я, признаться, тоже сомневалась, что стоит надеяться на многое. Судя по тому, что лекций планировалось всего шесть, а семинаров и вовсе только три, ожидали нас сплошные базовые принципы и прочие общие слова. Но если подумать, и это было лучше, чем совсем ничего. Имея даже минимальное представление о дисциплине, то есть о том, что и где искать, уже можно найти почти всё, что понадобится.

— Поживём — увидим, — пожала плечами я, убирая с лица мокрые пряди, выбившиеся из косы.

— Ну да, — согласился Энди. — В ванну бы сейчас…

— Тебе что, воды мало? — фыркнула я.

Воды вокруг хватало. Она пропитала одежду, хлюпала в сапогах и периодически мерзкими холодными каплями стекала с волос за шиворот, заставляя ёжиться. Когда уже закончится, наконец, этот проклятый дождь? За всю сознательную жизнь я не видела ещё такой мокрой осени.

— Эта холодная, — флегматично отозвался Энди. — А я про горячую.

— Обойдёшься душем, — буркнула я. — А ванна тебе будет на каникулах. И шагай быстрей, перерыв не бесконечен.

Мы дружно прибавили шагу, вспомнив, что до начала следующей пары осталось всего с полчаса, а нужно было ещё успеть выбраться из мокрых тряпок, смыть грязь и снова одеться, желательно прилично. Чтобы новый преподаватель, увидев нас, с перепугу не удрал из Академии не оглядываясь, как сделал лет пять назад его предшественник.

История того бегства передавалась студентами из поколения в поколение и по пути успела обрасти таким количеством самых невероятных деталей, что разобраться, что же там случилось на самом деле, давно не представлялось возможным. Факты были таковы: предыдущий преподаватель магии крови, прочитав всего две лекции и проведя единственный семинар, собрал вещи и под покровом ночи сбежал из замка. Пешком прошёл десять миль до ближайшего городка, откуда первым же поездом выехал в столицу. И впоследствии на недоумённый вопрос ректора о причинах такового поступка ответил лишь, что вынужден был срочно уехать по семейным обстоятельствам и вернуться к работе не сможет. С тех самых пор должность оставалась вакантной, пока её не занял неделю назад некий мэтр Нолл.

Неудивительно, что свои версии случившегося придумывали все, кому не лень. Были среди них и встреча бедняги с местным привидением, и тайное общество преподавателей, собиравшееся расправиться с новичком, чтобы сохранить свои тайны, и даже гнусные домогательства со стороны мэтрессы Фишт. Любители последней теории регулярно направлялись на самые малоприятные хозяйственные работы, но, несмотря на все суровые наказания, так по сей день и не перевелись.

Я тоже в своё время попыталась копаться в этой истории. Сначала собрала все гулявшие по Академии фантазии, потом изучила насколько возможно биографию беглого преподавателя, а потом попыталась сопоставить одно с другим. Получилась ерунда, разумеется. Точнее, совсем ничего не получилось.

Банальным привидением опытного мага не запугать, даже я пострашнее видала, а уж он и подавно. В тайные общества и секретные культы не верилось тем более — существуй они тут, и хоть какой-то слушок об этом да просочился бы. Но даже если предположить возможность того, что никто из всей любопытной студенческой братии за столько лет ничего не пронюхал и никому не сболтнул сдуру или спьяну, как при такой выдающейся секретности раскрывшему тайну преподавателю позволили удрать в столицу и по сей день преспокойно там жить? Нет, эта версия тоже никуда не годилась.

Прочие версии тайных комнат со страшными артефактами не выдерживали вообще никакой критики. В старом замке, в том, который в войну разнесли, подобное, может, и имелось, но чтобы в нынешнем… Его же не для короля строили, а специально для Академии, кому могло прийти в голову наделать здесь такого? Студенты ведь найдут, и такая каша заварится — всем Советом потом не расхлебаешь. Оставалась, таким образом, только мэтресса Фишт и её непристойные притязания.

Правда, если хорошо подумать, и с ними ничего толком не сходилось. Согласна, ситуация крайне неприятная, но с чего бы вдруг взрослому мужчине так на неё реагировать? В смысле, удирать посреди ночи, тайком и пешком. Неужто он не смог попросту пресечь безобразие сам или с помощью ректора? Это не говоря уже о том, что на подобное больше никто и никогда не жаловался. Мэтрессу не любили, чего уж там, но всё больше за фанатичное следование правилам и инструкциям и безжалостную раздачу взысканий за малейшие их нарушения.

Отбросив таким образом все ранее существовавшие гипотезы, я решила поискать чего-нибудь свежего, и начать с визита в комнату беглого преподавателя. То, что после него туда больше никого не заселяли, показалось мне вполне достаточно подозрительным.

Пробраться ночью в северное крыло было не такой уж нерешаемой задачей. Попасть на шестой этаж, где жили преподаватели, оказалось значительно сложнее, но я, отлично знакомая с графиком ночных обходов, справилась и с этим. И даже почти успела разобраться с замком, когда меня поймал лорд Гарс. Мэтрессе Фишт не сдал, и на том спасибо. Просто спровадил вон с напутствием впредь не совершать подобных глупостей.

1.4

* * *

Попасть в фехтовальный зал было просто, мы с Энди приноровились делать это ещё на втором курсе. Ничего такого, просто не удалось нам родиться с серебряной ложкой во рту. Энди, конечно, смеялся, что кому-кому, а лично ему перепала сразу золотая, но сути дела это не меняло: не принадлежа к благородному сословию, мы не учились фехтовать с детства. Мой отец, правда, пытался нас немного потренировать, но он и сам не брался за холодное оружие с тех пор, как был студентом, так что уроки его особо не помогли. Вот и пришлось нам тренироваться дополнительно. Друг с другом, по книге. Мастерами меча даже близко не стали, разумеется, но зачёт сдали.

— Там ведь заперто, — заметил Энди, глядя на люк в потолке.

— Разумеется, — фыркнула я, оглядываясь в поисках стремянки.

Замок выглядел пугающе, но на деле большой помехой стать не мог. Если, конечно, до него добраться, что будет весьма непросто. Именно поэтому ещё час назад я подумывала не идти сюда, а попробовать воспользоваться нормальной лестницей. Но она, разумеется, была тоже заперта, а время ещё не настолько позднее, чтобы всерьёз надеяться, что никто не наткнётся на нас в процессе её взлома. А спрятаться в верхней галерее совершенно негде. Хуже того, невозможно придумать сколь-нибудь правдоподобное объяснение нашему там пребыванию в такой час.

— Вон она, — привычно уловив направление моих мыслей, указал рукой в дальний угол зала Энди. — В углу, за стойкой с рапирами.

— А я уж испугалась, что её отсюда убрали, — пробормотала я, направляясь за стремянкой.

Энди опередил меня, но тащить эту здоровенную штуковину всё равно пришлось вместе. Выглядела она довольно хлипкой, но ведь как-то же ей пользовались, причём весьма регулярно. Редкая тренировка обходилась без того, чтобы кто-нибудь не запутался в шторе и не сорвал её. И всё-таки вид у стремянки был… подозрительный.

— Лучше ты лезь. Ты полегче, — осторожно предложил Энди.

Я усмехнулась. Вот, снова думаем об одном и том же. Это просто невероятно здорово, когда не нужно придумывать объяснения, убеждать, тем более искать компромисс, потому что все мысли, идеи и соображения и так уже на двоих. В такие моменты я думала, что боги не просто есть — именно они и сломали ту ветку, чтобы мы с Энди не разминулись в этой жизни.

Всё равно проклятая штуковина пошатывалась, но я привычно доверилась другу. И себе конечно, немного — тому, что в самом худшем случае успею худо-бедно слевитировать и хоть кости-то не переломаю. Хорошо, что потолок здесь не такой уж высокий, карабкаться вот так на высоту ламп в бальном зале я не рискнула бы, пожалуй.

Вблизи габариты замка впечатляли ещё больше. С какого амбара наш дорогой завхоз его умыкнул, интересно? Неужели действительно у кого-то из местных фермеров прикупил? Хотя скорее уж просто выпросил ненужный тому хлам за спасибо. А по документам купил новенький, да ещё и зачарованный. С этого хитреца станется.

Замок был самый обычный, без капли магии, и очень старый. Как антиквариату ему цена была точно больше, чем как собственно замку. Механизм совсем простенький, но… не вполне исправный, так скажем. А если проще, то изрядно ржавый. И разумеется, от первого же моего недостаточно осторожного действия его немедленно заело.

Ругнувшись сквозь зубы, я постаралась устроиться на стремянке поудобнее. Стоило бы не на магию полагаться, а шпильками запастись. И маслёнкой. Причём ей — в первую очередь. Простые и проверенные рецепты часто и есть самые лучшие.

Попотеть пришлось в буквальном смысле. Магия может быть вполне годной, но слишком уж энергозатратной заменой и маслу, и шпилькам. Но всё-таки не зря я неделю отсиживала зад в библиотеке, роясь в пыльных, сто лет никем не читанных книгах о замках зачарованных и обычных. Сломать бесову штуковину было бы проще, конечно, но рано или поздно это безобразие заметят, и тогда накажут всех, без всякого разбирательства, сугубо для профилактики. А это, увы, один из тех случаев, когда моя совесть проявляет крайнюю невоспитанность: другие не должны отвечать за мои поступки и точка.

— Ты там жива? — поинтересовался Энди.

У меня отчаянно чесался нос, но приходилось терпеть. Одно неловкое движение, и проклятый замок заклинит намертво. Промычав что-то невнятное, но явно способное сойти за признак жизни, я продолжила возиться с механизмом.

Наконец всё встало на свои места, заскрипело, провернулось, осыпав моё колено ржавчиной, и замок открылся с каким-то надсадным щелчком. Аккуратно вытащив его из петель, я с наслаждением почесала им нос и полезла вниз.

— У тебя нос зелёный, — убийственно серьёзно сообщил Энди, едва обе мои ноги оказались на полу.

Я ещё раз выругалась. Нос я не видела, разумеется, но пальцы мои теперь тоже запросто затерялись бы на грядке с салатом. Выходит, насчёт фермера я ошиблась, скорее бесов антиквариат некогда висел в одной из алхимических лабораторий. Студенческих. Так что можно даже не пытаться разобраться, чем его обливали и с какой целью. Есть у меня в комнате пара заначек, вернусь — отмоюсь. Может быть.

— Так и полезешь наверх? — уточнил Энди, тщетно пытаясь не улыбаться.

— Почему нет? — пожала плечами я. — Не думаю, что тамошним голубям и паукам есть дело до моей расцветки.

— Тоже верно, — согласился Энди. — А привидения так и вовсе за свою принять могут.                                                                      

Глава 2

Нос и пальцы я отмыла быстро. Не очень какие-то изобретательные студенты попались, на моё счастье. А вот с десятым параграфом так просто разобраться не получилось. Просидела я над ним половину ночи, так и заснула, перечитывая. И на лабораторную в итоге явилась не то, чтобы совсем уж неподготовленной, но и далеко не во всеоружии. И, вдобавок, в полной уверенности, что лорд Маркос не преминёт использовать это обстоятельство против меня.

Оказалось, однако, что на свете всё-таки бывают если не чудеса, то по крайней мере вещи, не поддающиеся разумному объяснению. Вот и лорд сегодня, обнаружив незначительную ошибку в моём расчёте, вместо того, чтобы отчитать меня за глупость и леность и направить на кухню думать над своим поведением, просто указал на неё, а в конце ещё и похвалил за хорошо проведённый опыт. Я смущённо поблагодарила, окончательно утвердившись в мысли, что кто-то из нас двоих сошёл с ума, и заспешила на лекцию лорда Гарса.

Там в дверях меня поймал Энди. Вслух ничего не спросил, но взгляд его был более чем красноречив. Я тоже не стала ничего говорить, только покачала головой и развела руками. О чём тут было дискутировать? Лорд Маркос решил почему-то изменить обыкновению и не применять к нам суровых воспитательных мер. Может, настроение у него такое выдалось. А может, голова была занята чем-то поважнее. Например, источником грохота, перебудившего посреди ночи всю Академию.

С этой успокоительной мыслью я заняла уютный уголок и приготовилась слушать лекцию. А заодно и наблюдать очередной конкурс красоты местного значения. Посмотреть сегодня было на что — девы наши превзошли сами себя, вплотную подобравшись к грани всяких приличий. Все до единой рубашки были расстёгнуты дальше некуда, причём исключительно ненароком, корсеты затянуты, юбки коротки насколько возможно. Марсия так и вовсе предпочла брюки, обтягивающие её нижние прелести до того туго, что я сходу усомнилась в том, что в них можно сесть. А оказалось, очень даже можно, если аккуратно и бочком.

Более того, аудитория благоухала как алхимическая лаборатория после неудачного эксперимента. К началу лекции я здорово пожалела, что не прихватила хотя бы респиратор, а ещё через полчаса начала мечтать о противогазе. Лорд Гарс, похоже, думал примерно о том же, предпочитая мёрзнуть у приоткрытого окна, не приближаясь к первым партам — основному источнику ароматов.

Лично я не понимала смысла всех этих усилий. Чего там они могли показать такого, чего лорд ещё не видал? Да если бы и могли, не станет он со студенткой связываться, не стоит оно того. Ни роман не заведёт, ни тем более не женится никогда — сыновья герцогов, даже вторые, не женятся на безродных горожанках и фермерских дочках. Ну, разве что только ради очень впечатляющего приданого, но ведь ни одна из этих красоток не могла таковым похвастаться. Может, потому и полагались на женские чары?

Арсдейр считался престижным, даже в некотором роде элитным учебным заведением. В некотором роде — потому что здешние выпускники имели все шансы однажды сделать хорошую карьеру и войти в ряды элиты. Но отпрысков знати и богачей тут училось немного. Сыновей эта публика сюда ещё отправляла, чаще всего чтобы оградить от соблазнов столицы, но дочерям однозначно предпочитала приглашать учителей на дом. Дипломы потом они получали в столичном Этелрине. Благородным леди, а пуще того — особам, претендующим стать таковыми через капиталы папаш и дедушек, не пристало пять лет жить без присмотра компаньонок, да ещё и под одной крышей с толпой посторонних молодых людей.

И вот ведь что ещё поразительно: из двадцати двух девиц на нашем курсе только шесть ведут себя так, словно не за образованием приехали, а на ярмарку невест. Но при этом только они и заметны. Настолько, что все на свете молодые девушки кажутся пустыми и назойливыми кокетками. Как-то это обидно, честное слово.

Кое-как досидев до конца лекции, я пулей выскочила из пропахшей парфюмерными изысками аудитории и вприпрыжку побежала вверх по лестнице к спортивному залу. Хотелось успеть переодеться прежде, чем в раздевалке станет точно так же нечем дышать.

Сдаётся мне, никогда в жизни я ещё не переодевалась с такой скоростью. К тому моменту, как благоухающий цветничок закончил осаждать беднягу Гарса дурацкими надуманными вопросами и соизволил прибыть в раздевалку, я уже шнуровала ботинки. Правда, волосы переплести не успела, но этим можно и в зале заняться, на свежем воздухе. Одно только и радовало: после тренировки девы непременно примут душ и посмывают с себя сногсшибательные ароматы.

Войдя в зал одной из первых, я быстро заплела косу, прихватила из корзины пару мячей и попыталась ими жонглировать. Не получилось — не стать мне в ближайшее время циркачкой. Но учиться надо, что я буду за боевой маг при таком плохом владении телекинезом?

После третьей неудачной попытки ко мне присоединилась Майя, и мы стали перебрасываться мячом. Перехватывать у другого мага контроль над движущимся предметом — отличная тренировка. Первый шаг к обретению контроля над несколькими объектами сразу. Ну, если верить мэтрессе Ваймет.

— Ой, — вдруг тихо сказала Майя, проведя ладонью по своей щеке и потрясённо на неё уставившись. — Это что такое? Кровь?!

Секунд пять я стояла на месте, как приклеенная, растерянно глядя на Майю, потом, опомнившись, торопливо подошла поближе. Её щека и ладонь были вымазаны чем-то тёмно-красным, почти коричневым. Преодолев последнюю разделявшую нас пару шагов, я попыталась рассмотреть лицо Майи поближе — мало ли она поранилась как-нибудь случайно, но тут почувствовала, что тяжёлая капля упала на мой собственный лоб и тут же скользнула вниз, под нос. Густая, холодная, мерзко пахнущая железом.

2.2

В свою комнату я шла, чувствуя себя какой-то потерянной. Привычная, даже наскучившая немного за три с лишним года академическая повседневность только что не просто пошатнулась — разлетелась в мелкие дребезги. Все истории и байки, вызывавшие раньше усмешку, а то и вовсе смех, теперь показались страшными. По-настоящему. Боги, когда я лезла на чердак, у меня и в мыслях не было, что со мной могут сотворить такое. А видимо, напрасно.

Придя к себе, я сначала долго мыла лицо и руки. Ничего уже не осталось, но мне так и чудились багровые разводы на коже. И запах, тот же ужасный металлический запах, наизнанку выворачивающий душу. Избегая глядеть в зеркало, я вышла из ванной, легла на кровать, раскрыла учебник алхимии и тупо уставилась во всё тот же десятый параграф. Строчки расплывались перед глазами, то и дело принимаясь переплетаться и даже как-то нервно пританцовывать. А потом сквозь них проступало бумажно-белое лицо, покрытое кровавыми пятнами. Я моргала, закрывала глаза, трясла головой, но оно снова и снова возвращалось.

— Ди! Что такое происходит?!

Лика заперла за собой дверь, остановилась на пороге, уперев руки в бока, и вопросительно уставилась на меня. Я захлопнула книгу и швырнула её на стол. Всё равно читать не получалось. Ничего не получалось.

— Мэтра Осберта убили.

Не знаю, как только мне удалось произнести эти слова вслух, но от их звучания я вздрогнула. Стало вдруг так зябко, что захотелось взять одеяло, завернуться в него как можно плотнее и лежать так очень долго. Пока кто-нибудь не придёт и не скажет, что это был просто розыгрыш, что на самом деле все живы и здоровы, и что теперь всё станет по-прежнему. Только вот умом я понимала: ничего этого не будет.

— Как убили? — растерянно пробормотала Лика, пройдя наконец в комнату и тяжело опустившись на свою кровать.

— Убили, — тихо повторила я эхом своей прошлой фразы. — На чердаке.

— Кто тебе это сказал?!

— Я сама видела.

Я сама видела. Его убили. А нас с Энди — нет. Могли убить. Но не убили. А мэтра Осберта — не могли. Но убили. Всё это было бесконечно странно, поистине чудовищно и наотрез отказывалось укладываться в голове.

— Ничего себе, — пробормотала Лика, принимаясь зачем-то расплетать косу. — С тобой всё в порядке? Может, успокоительного тебе накапать?

— Накапай, — впервые за всё время согласилась я.

Средство Лика выбрала сильное. Или, может, лишних пару капель добавила для верности. Так или иначе, нервное напряжение сменилось полной расслабленностью, отрешённостью и безразличием ко всему на свете. До самого обеда я пролежала в полусне, тупо глядя в потолок. И даже на обед не хотела вставать, но Лика стащила меня с кровати, пригрозив накапать чего-нибудь взбадривающего, если не пойду добровольно. Пришлось подчиниться.

После еды меня немного отпустило. Наверное, действие успокоительного пошло на убыль, потому вернувшись в комнату, я не свалилась на кровать, а подошла к окну и уставилась на дорогу, ведущую к замку. По моим прикидкам следователи из криминального сыска должны были подъехать приблизительно сейчас. Во всяком случае, первый из двух сегодняшних поездов, если верить расписанию, прибыл на станцию с полчаса назад.

Минут через пять задумчивого лицезрения дороги и забора я увидела сквозь пелену мелкого нудного дождя подтверждение своих расчётов в виде престарелого, нещадно дымящего такси. Оно тут, собственно, всего одно и было на всю округу, обычно стояло себе под навесом неподалёку от станции. Его хозяин, хромой Билли, каждый поезд встречал, сидя рядышком на скамейке и дымя вонючей папиросой. Чаще всего немногочисленную прибывающую публику увозили родственники или почтовый фургон, потому услуги его никому не требовались и, докурив и досадливо сплюнув, старик хромал обратно домой, возиться с цветами и тыквами. Или оставался повозиться с автомобилем.

Собственно, насколько я знала, в деньгах Билли не нуждался. Как отставной военный он получал вполне приличную пенсию. Просто автомобиль был его любимой игрушкой, только вот ездить на нём в здешней глуши было особо некуда. Потому-то Билли и стал таксистом, это давало хоть небольшой шанс прокатиться иногда не просто до ближайшей фермы за молоком, да ещё и с пассажирами, которых можно поразвлекать армейскими байками.

Признаться, меня немного удивило, что гости из Глэна приехали с Билли. Я предполагала, что ректор отправит за ними свою машину. Но он то ли решил не лишать старика радости, то ли почему-то вздумал продемонстрировать, что не особенно рад таким гостям. Первое было весьма… человечно, а второе, на мой скромный взгляд, просто неразумно. Хотя первое вполне могло стать прикрытием для второго. Надо будет попробовать разузнать детали у Розалин.

— Следователи подъехали, — сообщила я погружённой в чтение Лике.

Если честно, в ответ я предполагала получить неопределённое бормотание, каким соседка обыкновенно давала мне понять, что заметила, что я чего-то там сказала. Совершенно, кстати, не означавшее, что меня услышали и тем более поняли. Но вместо этого Лика бросила книгу и пулей подскочила к окну.

— Ой, — затараторила она, ловко оттирая меня в сторону, — смотри, один такой солидный, наверное, комиссар. А второй вроде ничего…

Я озадаченно уставилась на соседку. Нет, никогда мне её не понять, можно даже и не пытаться. Тут у нас человека убили, преподавателя, а ей как с гуся вода. Только и волнуется, удастся ли увидеть симпатичного парня, способного оценить её обаяние.

2.3

До самого ужина нас никто не беспокоил. Я зубрила защитные матрицы, Лика наводила красоту. А потом мы вместе разбирались в тонкостях алхимических преобразований.  Оказалось, что Лика понимает в этом немногим больше моего, но вдвоём оно всё равно оказалось как-то доходчивей.

Сопровождать нас в столовую явилась мэтресса Ваймет, до сих пор бледная и заметно перепуганная. Словом, вид у неё был такой, что соваться с вопросами я не решилась, предпочла подождать каких-нибудь официальных объявлений.

За ужином мэтресса Фишт пересчитала нас по головам, после чего объявила, что до завтрака нам не разрешается покидать общежитие, но безвылазно сидеть по комнатам больше не обязательно. Это известие вызвало в студенческих рядах радостное оживление. Даже меня оно не обошло стороной, я тут же толкнула Энди в бок и взглядом сообщила, что надо бы нам потолковать. О том, например, когда и как можно будет рассказать о наших находках. Шептать не стала, слишком много вокруг заседало мастеров подслушивать. А защитишься — мало того, что сплетнями изведут, так ещё и угодишь к мэтрессе Фишт на допрос с пристрастием. По её мнению, у студентов просто не может быть секретов, которые требуется защищать с помощью магии. А если таковые возникают, их требуется немедленно разъяснить, что называется — во избежание.

Впрочем, Энди и без слов всё отлично понял, почесал шею и выразительно посмотрел на люстру. Это означало, что встретимся мы как обычно, на верхней площадке лестницы, у запертого со всеми магическими предосторожностями входа на чердак. Именно из-за этих самых предосторожностей, искажавших любую магию ярдов на пять вокруг, там можно было шептаться, не опасаясь любителей магически усиливать свой слух или подкрадываться, прикрывшись невидимостью.

Вернувшись к себе, я успела ещё немного позаниматься защитной магией к завтрашнему семинару, пока, наконец, Энди не постучал в дверь. Услышав с детства привычный условный сигнал, я мигом подскочила, захлопнув книгу, сунула ноги в туфли и бросилась к шкафу разыскивать шаль — на лестнице сейчас было довольно прохладно.

— На свидание спешишь? — лукаво подмигнула Лика.

— Разумеется, — усмехнулась я в ответ.

На самом деле Лика была чуть ли не единственной, кто понимал, насколько наши с Энди отношения далеки от романтики. Первое время она даже пыталась убеждать заинтересовавшихся Энди девиц, что я им не соперница, и что подстроенные мне гадости не помогут им добиться своего, а вовсе даже наоборот. Толку из этого не вышло, разумеется, но всё равно я была ей благодарна. И с тех пор, как она оставила эти попытки, осознав их безнадёжность, подобные ироничные диалоги стали нашей маленькой традицией.

Отыскав шаль, я выскользнула за дверь и вслед за Энди пошла к лестнице. В коридоре мы были одни, остальные сидели по комнатам. Из пятьсот третьей доносились взрывы не очень трезвого смеха — похоже, Анна в выходные опять побывала в городке и умудрилась там прикупить чего-то.

По идее местным запрещали продавать выпивку студентам. Но по факту пресечь это было невозможно. Во-первых, почти все четверокурсники и все пятикурсники были совершеннолетними, и по закону имели полное право покупать алкоголь, были бы деньги. Во-вторых, местные жили весьма небогато, потому ради нескольких лишних монет готовы были закрыть глаза даже на закон, а уж негодование лорда Давирса, и тем более мэтрессы Фишт их и подавно не сильно заботило.

Разумеется, пойманных в Академии пьяными наказывали, и весьма сурово, так что обычно народ старался выпивать в укромных местах. Главным образом, в подвале. Там водились крысы, которых мэтресса Фишт боялась до умопомрачения. Собственно, это и была главная, скорее даже единственная причина того, что они не переводились там уже много лет. Мэтр Беймарн, отвечавший за их истребление, сам был не дурак выпить. Остальные помогали ему в меру сил — щедро подкармливали замковых котов, дабы те, упаси боги, не вспомнили о своих прямых обязанностях.

Но сейчас ребята, надо полагать, вполне резонно рассудили, что преподавателям пока не до них, вот и развлекались почти не скрываясь. Что ж, оставалось пожелать смельчакам удачи. Она очень им пригодится, когда мэтресса Фишт по обыкновению явится сюда с проверкой в самый неожиданный и неподходящий момент.

— Будешь? — спросил Энди, едва мы уселись на ступеньках, вытаскивая из кармана небольшую деревянную коробочку с нежно-фиолетовой этикеткой.

— Буду, — радостно согласилась я, принимая подарок. — Спасибо!

Марципан был моей слабостью ещё с детства. Достать его в здешних окрестностях не представлялось возможным. Местным подобное баловство было не по карману, да и студенты, когда у них случались свободные деньги, предпочитали покупать кое-что другое, потому в ближайшем городке он попросту не продавался. Можно было разве что съездить в Глэн, но это выходило долго и недёшево.

— Мама прислала, — сообщил Энди, улыбнулся и добавил: — Как обычно.

Я усмехнулась, отправляя в рот первую конфету. Энди к марципану, как и к сладкому вообще, был совершенно равнодушен, так что коробку эту в посылку вложили совершенно определённо для меня. Если здесь, в Академии, публика ещё строила разные гипотезы о моих отношениях с Энди, в глазах родителей — и его, и моих — наша свадьба давно была делом решённым.

Надо сказать, так они на это смотрели не всегда. К старшим классам моя мама всё чаще пыталась завести со мной разговор о будущем. А именно — убедить держаться от Энди подальше, потому что с ним у меня будущего нет, а другие парни, те, с которыми оно есть, никогда так ко мне не подойдут. Сочтут, что всё равно нет у них шансов. Энди родители тоже усиленно намекали на необходимость больше смотреть на девушек своего круга. Оба мы эти намёки и разговоры попросту игнорировали, понимая, что никогда и ни в чём никого не убедим. И, что удивительно, постепенно они сошли на нет, сменившись молчанием, сперва выразительным, потом усталым, потом смиренным. А потом все стали видеть в том, что полагали неизбежным, и светлые стороны тоже.