Князь темной пустоши

Редактор Наталия Собченко

Княжество Тарин, 38 год

— Продай ребеночка, милая.

В первый миг Мария не поверила, ведь не могла соседка такого сказать, просто не могла. Однако не по-старчески цепкий взгляд, наполненный полынной горечью, вернее слов твердил: "Все верно".

Истолковав повисшее молчание по-своему, старуха продолжила:

— Графский наместник с ведьмаком будет завтра по хуторам ходить, выйди на Соборную площадь утром…

— Побойтесь гнева Небесных Владык, — яростно выдохнула вдова.

На стоящей под теплым печным боком кровати, зашелся в кашле ее пятилетний сын. Заворочался, сбивая одеяло.

— Четверо их у тебя, а до весны полтора месяца, разве дотянешь? Да и весной поля-то засевать нечем.

Нечем. И зерно в долг не дадут — нечего в залог оставить. Все мало-мальски ценное она уже продала. От прежней роскоши остались лишь стены добротной избы. Пока муж был жив — не бедствовали: и платье новое, и утварь, и дети никогда голода и побоев не знали. Вот только старшенькому всего десять лет, не подхватить ему отцовского ремесла. А Мария все за детьми да домом смотрела, не подумали они с супругом, что однажды прежняя жизнь может закончиться… Впрочем, раньше вдова справлялась, но с осени пришел голод.

Приступ кашля все не затихал. Не хотела болезнь отступать. Крепко вцепилась.

— Кара своего младшего колдуну пристроила. Наместник десять фунтов зерна отсыпал и два — с сушеными яблоками.

Рука со стаканом травяного отвара дрогнула. Вдова знала, зачем ведьмакам дети. В ученики или на алтарь, иного пути нет. Ей в свое время это четко разъяснили сведущие люди. Соседи могли позволить себе надежду, Мария ее давно поменяла на горькую правду.

— Не спеши судить, милая, — вдруг промолвила старуха, тяжело подымаясь. — Я в твои годы тоже думала — не отдам. Не продала, а девочка моя через неделю умерла, а за ней и вторая.

Скрипнула, закрываясь, дверь в сени. Весь гнев вдовы угас, словно песочные часы перевернули. Осталась лишь боль и горечь.

Ей бы дотянуть до весны, когда сойдут снега. Там и пригодится наука прабабки. Если ведать, как применять травы и коренья, то и без зерна не пропадешь. Ведь до сих пор она всех четверых сберегла, ни одного смерти не уступила.

Голод безжалостно выкашивал хутора, вдобавок ко всему граф выдал декрет, запрещающий покидать его вотчину. Впрочем, у соседей-то не лучше… Люди пробовали бежать пока дороги не занесло снегом.

Полтора месяца до весны. Ян опять закашлялся, а Марии захотелось завыть, выплеснуть со слезами ноющую боль, страх, неизвестность. Однако глаза женщины остались сухими: не время и не место для слабости. Закипел котелок, запахло шалфеем, чабрецом, зверобоем…

— Небесные Владыки, защитите, сохраните сына, — зашептала она, мешая отвар. — Не обрывайте земную нить, не лишайте милости.

Ведьмак не ограничился площадью, он неспешно шел по хуторской улочке, как хозяин, зашедший в стадо выбрать подходящего для обеда барашка. Их взгляды на миг встретились, загнав вдову под защиту стен избы, что вдруг показались хлипкими, ненадежными. Брошенное ведро сиротливо застыло на крыльце. Марию еще долго колотила противная, отнимающая силы дрожь. И вот этому… этому ей предлагали продать сына? Никогда такому не бывать.

Законы княжества запрещали отбирать детей силой, за их исполнением граф следил строго, даже во время голода. Да и зачем нарушать, если за десять фунтов зерна можно получить все что угодно.

Два дня спустя

— Не теми травами от черного огня (1) пользуешь. Сгорит через три дня.

Мария повернулась, чудом не расплескав драгоценный отвар. Незваный гость стоял, небрежно прислонившись к косяку. Уверенный в себе, властный, чужой. В темных волосах нитки проседи, одежда удобная, но странная. В Тарине такую не носят. Вдова могла поклясться, что внутренний засов в сенях остался закрытым.

— Продай, выхожу, — произнес между тем странный незнакомец.

Кружка с отваром полетела на пол, раскололась на две части.

Иногда небеса являют милость, даря способность чувствовать ложь. Чужеземец сказал правду: сына убивает черный огонь. Давно и верно, а она вовремя не различила. Теперь самой точно не выходить. Здесь бы лекаря, или еще пять травок в сбор добавить и молока достать… Молока, творога. Таких чудес они уже восемь месяцев не видели.

Сгорит.

Вылечит.

Мужчина неспешно поправил упавшую на глаза прядь волос. Блеснули перстни. Ведьмак, вылитый ведьмак, как только раньше не заметила.

— Зачем? — выдохнула горько. — Иной раз смерть милостивее.

— Чью милость принять — тебе решать, — он говорил равнодушно. Это несложно, за долгую жизнь выучился. Вдова не заметила ни страха (еще чуть-чуть и он бы непоправимо опоздал), ни жалости. Хороший дом, уютный даже в бедности.

Короткий мысленный призыв и плащ струящейся тьмой покрыл плечи, расстелился по начисто выдраенному полу. Так его узнает любой житель в каждом из девяти княжеств.

Владыка теней, голода и смерти.

Чудовище.

Как порой бывают глупы люди, но лишь в истинном облике он имеет право просить.

— У меня нет и никогда не будет детей. Мне нужен наследник, моим землям нужен преемник. Я воспитаю Яна как сына. Отдашь смерти или продашь мне, Мария?

Если вдова сейчас скажет "нет", ему придется уйти. Этого ребенка князь искал больше года, и кто знает, чем обернется новая попытка. Сейчас об этом лучше не думать и просто ждать, борясь с диким искушением коснуться души женщины своим даром.

— Продам, — выдохнула Мария и застыла, будто только теперь осознала, что наделала.

— Небеса услышали, — ответил владыка Акарама.

Отцепив от пояса кошель, вложил в ладони женщины. Золото. Мария столько золота еще ни разу в руках не держала. Лучше бы зерна… как ей теперь дойти до города? Да и отберут по дороге.

Монеты обжигали пальцы, по застывшему лицу катились слезы. Они вырвались на волю впервые после похорон мужа.

— Собирайся, — обронил князь.

Он присел на край кровати, провел рукой над телом мальчика, не касаясь пальцами.

— Собирайся, отведу в Сорем. Бери только то, что сможешь донести.

Сорем. Соседнее княжество. Ее родина. Там сейчас весна, над мачтами кораблей кружат чайки, мальчишки крутятся у пристани. Сорем. Уже почти забытый, далекий, недосягаемый…

— Дети не дойдут.

— Дойдут, не бойся.

Резкие взмахи рук, новый приступ кашля, что утих подозрительно быстро. Больше не

раздумывая, вдова открыла шкаф, побежала к сундуку…

Другая попыталась бы вытолкать из избы, устроила истерику или насмерть перепугалась. Мария безжалостно перебирала вещи. Потом она будет плакать, маяться бессонными ночами, ждать… Потом. Сейчас важно совершенно иное.

Князь улыбнулся уголками губ, развеял плащ. Скоро он будет дома и сможет заняться полноценным лечением. У него теперь есть сын. Год поиска и целая жизнь, чтоб понять: ни одна женщина не сможет родить ему ребенка. Вот только край, о котором боятся упоминать, когда на землю опускается ночь, не может остаться без присмотра. Без хозяина равновесие нарушится и виверны, драконы, призраки покинут привычную обитель. Разлетятся по свету, сея хаос и разрушения. Возможно, когда-нибудь так и случится, но не теперь. Ни при его жизни.

— Готовы?

Одетые в дорогу мальчики и девочка жались к матери, слишком слабые, чтоб протестовать или требовать разъяснений. Мария шагнула к все еще лежащему в постели Яну, но мужчина предупреждающе вскинул ладонь.

— Не волнуйся, я понесу сына.

Женщина кивнула, от навернувшихся на глаза слез избушка поплыла. Она лишь на миг закрыла глаза, да что там закрыла — моргнула. Комната исчезла. Сквозь густую пелену тумана тянулась узкая тропа. Плащ, вновь покрывающий плечи князя, удлинился, нырнул под ноги, опрокидывая, обнимая. И осталось лишь прижимать к себе детей, да смотреть, как мелькают размытые обочины у борта удивительной повозки. Говорят, прикосновение тьмы убивает, вот только вдова сама бы лишила дыхания того, кто помешал бы ей кутаться в черное покрывало и скользить над колдовской дорогой.

В Сореме они сразу же купили дом, а перед этим — пирогов и молока. Все вокруг плыло, будто в тумане, бешено вертелось, разбиваясь на разрозненные осколки. В себя Мария пришла около ворот.

— Помни: о том откуда ты — ни слова, о моем участии тоже не упоминай. Легенду запомнила?

Вдова кивнула.

— Мама, мама, — раздалось из распахнутых окон.

Она сжала калитку так, что пальцы побелели.

— Отпущу к тебе в гости, когда научится сам ходить иными тропами. Вот только… мне бы годовалого ребеночка, тогда бы и дело спорилось, а сейчас ему многое с трудом постигать придется. Впрочем, к двадцати годам уж точно колдовские дороги осилит.

Князь Акарама давно исчез, а Мария все стояла у калитки… В доме что-то упало, разбилось, потом все затихло. Уставшие дети задремали на непривычно широкой кровати. Над крышей кружили неугомонные чайки…

Ян, впервые за три недели, спал глубоким, спокойным сном. Суровые черты лица повелителя темных земель преобразовала тихая радость и… нежность.

Княжество Тарин, 69 год

Самые лучшие казни на закате, когда солнце наливается красным, а небо вместо нежной голубизны отливает оранжевым и желтым. Какие странные существа люди. Вместо удивительной панорамы заходящего светила, что каждый день разная, и за миллионы лет ни разу не повторилась, они наслаждаются видом чужой боли. Женщины садят на плечи малышей, чтоб те рассмотрели открывающуюся картину в полной мере, мальчишки постарше забираются на деревья. Жадный до зрелищ народ толпится около самого заграждения, беззастенчиво разглядывая то приговоренных, то правителей Тарина и Акарама. Впрочем, на акарамское чудовище все же стараются не смотреть, хоть с ним рядом сиятельный князь Тарина, защищающий от разрушительного влияния опасного соседа. И не пригласить его нельзя — протокол обязывает, вот и приходится терпеть. О том, что Ян предпочел бы проигнорировать данное мероприятие, как и множество остальных: жестоких, глупых, бессмысленных, никто и подумать не может. Однако правителя Акарама связывает старинный пакт, созданный для хранения равновесия, и мужчина не может нарушить его ради собственной прихоти.

Гулко ударил гонг. Толпа замерла в предвкушении: казнь вот-вот начнется…

Солдаты прошлись вдоль шеренги приговоренных. Подавив сопротивление некоторых особо ретивых и непокорных, повалили их на колени.

— Кто желает, может просить у сиятельных князей милости, — произнес палач ритуальную фразу.

Молоденькая крестьянка подняла дрожащую руку. Ее отволокли к краю помоста, грубо бросили на пол. Девушка склонилась, целуя доски.

— Помилуй, батюшка Азарил… — взмолилась она со слезами.

— Поздно просишь о милости, — равнодушно ответил владыка Тарина. — Приговор остается в силе.

Забившуюся слезами осужденную потащили обратно. Просить помилования у князя Акарама она не стала, даже мысли такой не возникло. Уж лучше смерть, чем стать его собственностью. Да и разве есть у чудовища жалость?

Алиса вскинула руку. Твердо, уверенно, отчаянно.

Повелитель Тарина никогда не отменял приговоры, кто бы ни молил его о снисхождении. Письменное прошение помощницы лекаря уже отклонили, ей отказали все, к кому девушка обращалась, ведя яростную борьбу за жизнь. И свой последний бой она никак не могла проиграть. Удар от падения на помост Алиса даже не ощутила. Ей нужна отсрочка на три часа, на каких-то несчастных три часа. Ведь если она умрет сейчас, новое солнце для мира, затерянного среди миллионов звезд, никогда не родится. Если Алиса не сумеет вымолить три часа жизни, целая планета с озерами, реками, деревьями и птицами исчезнет. Погибнет от темноты и холода.

Девушка в грязном платье, с поношенным чепчиком, некрасивым лицом, на котором выразительными остались лишь глаза, в кромке кривых, коротких ресниц наклонила голову к дощаному настилу…

Могла ли дочь провинциального дворянина в свое время подумать, что однажды окажется в таком месте? Потеряет положение, близких, а потом и саму жизнь?

Алиса не знала, что ее будущее изменилось в двенадцатилетнем возрасте, во время встречи с проезжим ведьмаком. О ней девочка дома не рассказала, ведь ведьмак поступил по закону. Спокойно принял отказ пойти к нему ученицей, и поехал дальше. Вот только Алиса до сих пор не поняла, что такого пренебрежения ведьмаки никому не прощают. Тем более малолетним пигалицам.

Через пять дней ей приснился странный сон. Закутанный в плотный плащ мужчина вложил в детские ладони песочные часы.

— Тебе отпущено десять лет. Если не выживешь и не сохранишь доверенное — погибнет целый мир. Его солнце почти погасло, а новое не успеет родиться. Тебе дана великая ценность — ты должна прожить следующие десять лет любой ценой и не сойти с ума, тогда новое светило вспыхнет в срок. Переверни часы.

Девочка тотчас исполнила распоряжение, и в пустой сосуд упали первые песчинки. На миг Алиса ощутила далекое биение сердце, таких разных… невероятных…

Прожить десять лет, это ведь несложно? Она обязательно выполнит условие. Любой ценой.

Незнакомец исчез, а под утро в ее сон вновь наведались гости.

— Помни, девочка, спасти кого-то может лишь тот, кто не потерял себя, свою душу — это обязательное требование. Новое солнце загорится ровно через десять лет. Потом понадобится еще две недели, на стабилизацию, но это не так важно. Катаклизмы возникают и исчезают, главное — мир будет жить, — сказала светловолосая женщина в чудном одеянии.

Она на миг дотронулась до часов и связь с далеким миром, тонкая, едва ощутимая, окрепла. Теперь Алиса могла слышать, как за миллионы световых лет от нее падают листья, или любоваться зверями с фиолетовой и сиреневой шерсткой…

Практика показала, что сохранить свою душу намного сложнее, чем беречь доверенную планету без всяких условий… Судьба Алисы превратилась в необъезженную норовливую кобылу. За последние три года девушка уже почти забыла, что такое жизнь дочери дворянина, но на помосте для осужденных к смерти память воскресила давний разговор.

— В Акараме когда о чем-то просят правителя, не опускаются на колени, а лишь низко кланяются. Запомни, это очень важно.

Тогда девочка посмотрела на своего старого наставника, в прежние времена обучавшего детей высшей знати, а теперь наслаждающегося покоем провинции, да изредка развлекавшего себя беседами с малолетней соседкой, с недоумением.

— Да как можно что-то просить у их князя?

— Знания никогда не бывают лишними. Запоминай теперь слова приветствия…

…На ногах Алиса оказалась так резво, что стражники не успели ее остановить, да и потом замешкались, и девушка смогла низко поклониться.

— Сиятельный князь, владыка Акарама, прошу о милости и вручаю в ваши руки нить моей жизни, — проговорила она на одном дыхании.

Пожалуй, не каждый день увидишь, как у великих князей округляются от шока глаза. Впрочем, Ян моментально спрятал эмоции за маской равнодушия, поднялся с трона и, взметнувшись в воздух, приземлился на помост рядом с просительницей.

Толпа застыла, казалось, даже дыхание затаила. Стража непроизвольно отступила на несколько шагов, потом опомнилась, но возвращаться побоялась.

— Знаешь ли, о чем и кого просишь? — мягко, будто у неразумного дитя, спросил повелитель Акарама.

По узкому ободу короны проносились темно-синие сполохи. Светлые, выгоревшие на солнце волосы, разметались по вороту длинного церемониального плаща. В народе говорили, будто глаза его — слепые бельма, насквозь прожигающие душу. На деле они оказались серыми, пронзительными, не знающими преград или неразгаданных тайн. Возможно, это неслыханная дерзость, но Алиса не отвела взора, не позволила себе отступить или предаться сомнениям.

— Я прошу сохранить мне жизнь, я знаю, что отныне она будет принадлежать вам. Я отслужу, клянусь. Если это невозможно, то умоляю: подарите мне три часа отсрочки.

— Как ты отслужишь, девочка? Поедешь к горгульям, фоморам и василискам?

— Поеду, — ответила, даже не задумываясь.

— Обратной дороги не будет, — зачем-то добавил Ян, хоть давно уже принял решение.

В ауре этой девочки он не увидел ничего, что говорило о совершенном преступлении. Как, впрочем, и предыдущая просительница не заслуживала смерти.

Глаза Алисы полыхнули такой дикой радостью, что дальнейшие слова стали казаться пустыми и ненужными.

— Согласно закрепленного в пункте 26 Директивы № 11 права, с этого мгновения судьба… — короткая заминка, пока стража дрожащими руками протягивает свиток. — …Алисы Вершининой принадлежит мне.

Князь развернулся и направился прочь с помоста. По правилам Тарина теперь она должна была ползти за своим спасителем, целуя землю. Что предписывали на этот счет порядки Акарама, Алиса не знала, и медленно опустилась на колени. Отчего-то душа взбунтовалась, не позволяя сдвинуться с места. Когда с руки князя сорвался сгусток мрака и, набирая объем, обрушился на нее, девушка не испугалась. Что-то невидимое ловко подхватило Алису и понесло.

— Не думаю, что тебе хочется смотреть казнь, — услышала помощница лекаря тихий голос властителя темных земель. — Отдыхай, скоро пойдем домой.

Интересно, что он вкладывал в это слово? Свое княжество или резиденцию в Тарине? Наверное, следовало бояться мрака, в котором невозможно ничего различить, будто разом ослепнув, опасаться будущего… Наверное… Алиса улыбалась, ведь далеко-далеко бились сердца сохраненного ею мира. Под их мерный стук темнота стала казаться уютной, теплой. В ней можно свернуться комочком и слушать, как в другой галактике о черный песок плещется зеленое море…

Сыпались крошечные песчинки, отсчитывая минуты…

Колдовская темнота отпустила через два часа. Вместо обещанного василиска в комнате на перине лежало платье и полотенца. Неприметная дверь вела в умывальню, наполненную паром, радостно бегущим от полной ванны с горячей водой.

От такой роскоши девушка заплакала. Стянула порванную одежду и, забыв о времени, избавлялась от въевшейся грязи, а вместе с ней пережитого страха и унижений.

Смерть купеческой жены списали на лекарскую помощницу. Хотя помощница — громко сказано, так девица — принеси-подай-убери. Отравила, поганая змея. Даже мотив придумали — зависть. За Алису никто не заступился, лекарь побоялся, а может, взял мзду, да еще и остался довольным. Найдет другую работницу, таких как она — пруд пруди. У начальника тюрьмы Алиса в ногах валялась, обещая все, что он только пожелает получить. Мужчина посмотрел объективно — и решил, что ради скрашивания досуга со страшненькой девицей проводить дополнительное расследование не стоит. На него и так девки вешались. Дворянки, хорошенькие и без всяких прошений.

— Князь, — склонил голову в приветственном поклоне один из стражей немногочисленной свиты.

— Возьми служанку, купишь необходимые вещи. Девочка поедет с нами, — распорядился правитель Акарама.

— Как прикажите.

Подданный испарился. Хорошее поручение, ведь по пути можно выбрать еще одно платье для дочери. Пусть Адель их носит редко (в юбках грифонов не объезжают и по деревьям не лазают), но против Таринского кружева так сложно устоять. Для офицера и отца, мечтающего о счастливой и безопасной жизни единственной дочери, а не для малолетней любительницы приключений, планирующей поступить на службу к князю: укрощать порождения мрака.

Последние песчинки из верхней колбы просочились сквозь горловину, и часы вновь перевернулись. Несколько ударов сердца Алиса простояла неподвижно, а потом закружилась по комнате. Взлетели юбки, заскользили по воздуху еще влажные пряди волос… Счастье оказалось таким огромным, невероятным, что удерживать его в себе стало просто невозможно, да и не нужно. Десять лет. Она продержалась десять лет, и сегодня прежнее солнце погасло, однако новая звезда заняла свое законное место. Нужно подождать еще две недели, но даже если этого времени она раздобыть не сможет, мир все равно будет жить. Ее мир. Называть его по-другому после стольких лет: тревожных, изнурительных, непредсказуемых — девушка не могла.

Стук в дверь заставил остановиться, но никак не повлиял ни на блеск глаз, ни на улыбку, спрятать которую Алиса не смогла бы, даже если б очень-очень захотела.

На мгновение Ян застыл на пороге. Женщина в комнате ослепляла. Стало неважно, что платье на размер больше и сидит как попало, а брови уродливо выщипаны… Алиса сияла тем внутренним светом, что преобразовал неказистые черты лица, сжег лежащий на ее плечах неподъемный груз. Исчез потрепанный чепец, выпустив на свободу вихри великолепных медных волос. И как только она умудрялась прежде прятать такое чудо?

А еще Алиса улыбалась. Так искренне и открыто, как прежде ни одна женщина не приветствовала князя Акарама. Именно ему, правителю темных земель, предназначался взгляд полный теплоты, восхищения и безграничной благодарности. Нужно обладать поистине стальным сердцем, чтоб удержаться от искушения прикоснуться к этому свету, хоть на мгновение.

Ян устремился вперед, как мотылек, летящий на зов пламени. Не правитель шагнул в покои — обычный человек, уставший месить пыль бесконечных дорог.

— Поцелуй меня, — попросил он тихо. Чудеса невозможно украсть, их можно лишь подарить. — Только один поцелуй, ничего большего.

Улыбка сползла с ее лица, взор погас, будто в яркий костер щедро плеснули воды. Однако не успела душа Яна наполниться горечью, неуместной, но неизбежной, как девушка тихо сказала:

— Болезнь номер девять. Простите.

Опустила голову, разглядывая доски. И не заметила, как светло улыбается князь.

— Скольким ты это говорила? — спросил он весело. Голос царапнул по сердцу незаслуженной обидой, заставляя оторваться от созерцания пола. — Скольким ты это говорила, прежде чем изуродовать лицо и спрятаться в облике серой мышки?

— Многим, — вяло выдавила Алиса. И тут же отвесила себе мысленную затрещину.

Где-то далеко-далеко дышит и живет огромная планета, а то, что она всю жизнь будет без пары — мелочь. Девять хворей не носят имен — лишь номера. Безымянное не имеет силы. Как же. Из самого страшного из существующих в природе списков, Алисе достался наиболее безобидный номер. Ее присутствие не убивало за одну ночь целые города, не сводило с ума от непродолжительного зрительного контакта… Она "всего лишь" не могла родить ребенка. Для носителей неизлечимой заразы с девятым номером на любую близость, в том числе поцелуи, налагался запрет. Несложная формула: мужчина, женщина, желание — и кровь мгновенно меняла состав, передавая партнеру бесплодность. Без этих трех факторов Алиса оставалась самой обычной жительницей княжества, не имела препятствий в выборе работы и не требовала изоляции. Выполнение девушкой необходимых ограничений никто не контролировал. Некоторые из принятых в Тарине порядков вызывали лишь недоумение.

— Девяти мужчинам так точно, — отметил Ян и перешел к пояснениям. — С течением веков люди забыли: девятый номер — не болезнь, а проклятие. Снять его можно лишь отказав девять раз подряд, не утаив причины. Ты здорова, уже несколько лет абсолютно здорова.

Такую дикую смесью облегчения и благодарности на Яна никогда прежде не выплескивали. Да что там, повелитель Акарама и не подозревал, что подобное возможно. А дальше стало не до анализа, удивления или раздумий.

Они вдруг оказались рядом, и все дальнейшее показалось удивительно правильным. И нежное прикосновение губ, быстро сменившееся ненасытной жадностью, и пальцы, запутавшиеся в волосах, и объятия, отгораживающие от всего мира. Надежные, крепкие, желанные.

Она не ведала, как восхитительно доверчиво прижаться к груди, забыв, что обнимает не простой мужчина, а сиятельный князь. Что ему без надобности девочка, лишенная титула, да что там титула, у нее даже вещей нет.

Он не знал, что иногда не только правильно, а жизненно необходимо забыться и перебирать шелковые пряди, касаясь их невесомыми поцелуями. И до поры до времени гнать неизбежное знание — это сказка лишь на одну короткую ночь. Завтра они отправятся в Акарам, и все волшебство испарится. Сколько Алиса там пробудет: час, сутки, неделю? Дико хочется отбросить заветы, привитые отцом. Перечеркнуть выработанные годами правила, и сказать, что из княжества обратной дороги нет. Он ведь обладает таким правом, вот только после всего, что подарила Алиса это подло. А уж подлецом Ян никогда не был, как бы все восемь княжеств ни твердили иное. Нужно провести черту, разрубить этот узел, пока не стало слишком поздно.

Многое дано знать владыке темных земель, но истина: поздно стало с момента, как он вошел в комнату, — осталась сокрытой.

— Я должен увести тебя из Тарина, но нигде не говорится, что ты не можешь вернуться. Когда захочешь, я отвезу тебя в любую страну. В Акараме нет и не будет рабства. Ты свободна, Алиса, и можешь сама распоряжаться своей жизнью.

"Вот и все. Лети, девочка".

— Спасибо.

Как же все-таки невероятна ее улыбка — будто вспышка сверхновой звезды. Быстрый взмах ресниц — тщетная попытка скрыть заблестевшие в уголках глаз слезы… Как, оказывается, удивительно дарить подарки.

Яну, впервые за много лет, захотелось задержаться в Тарине больше запланированного времени. Но все, что он себе позволил — в последний раз прикоснулся к безумно манящим губам и вышел, затворив двери.

Колдовская тропа петляла, кружилась замысловатыми спиралями, но, несмотря на все выкрутасы, через три часа вывела за границы Тарина. Подумать только, а ведь обычными дорогами две недели добираться. Пятеро стражей — княжеская свита, молча поклонились, и в тот же миг исчезли, оставив Яна и его гостью наедине.

— Я хочу показать тебе Акарам, пойдем.

Она доверчиво вложила в его руку узенькую ладошку. Наверное, не следовало подвергаться лишнему искушению, но иначе с тропы не сойти. Утром князь ни единым словом не напомнил о прошедшей ночи, будто ее и вовсе не существовало. Те мгновения были такими нереальными, волшебными, что убедить себя в том, что они просто приснились, оказалось удивительно легко… если бы не мимолетное касание ладоней. Если бы глупое сердце от простого прикосновения не сбивалось с привычного ритма… Не замирало от прежде неведомой теплоты и нежности.

Первым пейзажем, что увидела Алиса в Акараме, стала степь. Куда ни глянь — бесконечный простор до самого горизонта. Пустынно. Дико. Красиво. Неожиданно травы пришли в движение, зеленый окрас из них стек, будто кто-то щедро плеснул воды на невысохшую картину. Полутораметровые в холке, красношерстные звери, немного похожие на рысей, вынырнули изо всех сторон, заключив в кольцо. Слаженным рывком бросились к добыче… Нервы Алисы не выдержали, она завизжала и клещом вцепилась в своего спутника.

Твари от неожиданности остановились, а некоторые даже присели.

— Кер-а, — коротко приказал повелитель.

Стая дружно отступила. Если б девушка не была так напугана, она бы заметила непонимание и обиду, проступившие на мордах.

— Не бойся, они домашние. Можно сказать, у нас здесь заповедник.

Алиса дрожала, руки она бы не согласилась разжать ни за какие блага мира.

Между лап взрослых проворно проскользнул пушистый детеныш. Полметра в холке, около двух метров в длину (вместе с длинным гибким хвостом с острым жалом, радостно покачивающимся из стороны в сторону).

Алиса немного расслабились, но Ян все испортил:

— Здесь все звери такие.

— Мне конец, — выдала новоявленная подданная, не справившись с собой, но почему-то не стала требовать немедленно вернуться в Тарин.

— Тебя никто не тронет, — поспешно заверил князь. — А хочешь, малыш с тобой пойдет? Будет стеречь вместо собаки. Он еще два месяца таким пушистым будет. Девушки же любят, когда рядом находится что-то мелкое и пушистое, — добавил мужчина не особо уверенно.

Алиса невольно улыбнулась.

— Спасибо, но малышу будет лучше с мамой.

Упомянутый малыш, как девушке показалось, согласно завилял хвостом. Очень мило, можно сказать, по-домашнему, если б не поблескивающее жало. Князь отчего-то развеселился, но пояснять причину не стал. Сами потом разберутся.

Стая разочарованно ворчала и потихоньку расходилась. Похоже, сегодня их гладить и трепать по холке никто не будет. Вечно от спутников повелителя одни проблемы.

— Что это за звери? — спросила Алиса, провожая взглядом ловкие, грациозные фигурки. Отступая они моментально сливались с окружающим пейзажем.

— Мантикоры.

— А где женская голова и крылья? — изумилась девушка.

— Иногда художники любят немого приукрасить. Дальше мы полетим. Птица Рух будет здесь с минуты на минуту.

В свое время Алиса читала, что Рух может поднять трехмачтовый корабль, и представляла себе экое гигантское чудовище. На деле, длина грозы морей не превышала двадцати метров. Ни стальных перьев, ни жуткого смрада не наблюдалось. Рух здорово смахивала на обыкновенного горного орла. На ее спине оказалась удобная ложбинка, можно сесть, держась за перья. Укутаться, в ставший привычным полог тьмы, защищающий от ветра, и заворожено смотреть, как стремительно отдаляется земля.

Алиса никогда не поднималась выше четвертого этажа, и теперь с восторгом глядела вниз. Вскоре радостное возбуждение стало угасать. Степь сменилась пустыней — жилищем василисков. Мелких тварей, отравляющих пространство своим дыханием. Затем пустыня, противореча законам природы, перешла в болото. В нем что-то копошилось и чавкало. Как пояснил князь, там обитали кикиромы и еще с десяток различных тварей. Они виртуозно владели искусством иллюзий, не оставляя незадачливому путнику ни единого шанса на спасение.

В горах жили гарпии. Такого уродства девушка в жизни не видела. От одного воспоминания о запахе гнили к горлу подкатывалась тошнота. Ниже, на скалах, грелась на солнце стая виверн — тоже на редкость отвратительных существ. Когда следующим пунктом экскурсии Алисе продемонстрировали пруд с черными скользкими тварями посреди безжизненной каменной осыпи, девушка не выдержала.

— А почему все места такие…

"Ну, давай же, — почти обрадовался Ян, — скажи уродливые, ужасные и попросись домой"

— …специфические?

— Они такие, какими их представляют люди. Разве в сказках и ведьмачих книгах горгульи не живут на скалах, а кикиморы — на болотах?

— Понятно, — вздохнула Алиса.

Что именно ей понятно, властитель Акарама определить не смог. Девушка выглядела задумчивой и уставшей. Ян решил, что с экскурсией на сегодня достаточно, и приказал лететь к замку. Правильное, хорошее решение. Пожалуй, самое лучшее за весь день, и вовсе не следовало приказывать Рух снизиться около берлоги чиан-ши. Несколько тварей передвигались вдоль кладбищенской ограды странными прыжками, вытянув вперед руки, увенчанные длинными черными когтями. Солнечный свет нежить совершенно не смущал. К счастью, покинуть свою тюрьму чиан-ши не могли.

— Какая мерзость, — пробормотала Алиса. Прежде она не позволяла себе подобных высказываний, но открывшаяся картина — это уж слишком. Она никогда не видела ничего более противоестественного. Слепые, вечно ведомые голодом восставшие мертвецы.

— Это точно, — согласился князь.

— Тогда зачем они здесь? Ведь можно уничтожить…

— Можно, — не стал спорить Ян.

Он вытянул вперед руку — и кладбище затопило пламя. Птица Рух недовольно заклекотала и поднялась выше. Гигантский костер за неполные десять минут превратил могильник в пустой клочок земли. Алиса выдохнула с облегчением, однако вместо того чтоб улететь, Рух приземлилась недалеко от бывшей обители нежити.

Чего ждет князь, девушка не знала, и едва не пропустила момент, когда из пепла стали ткаться знакомые уродливые фигуры, медленно наливаясь красками.

— Как же так, — выдохнула Алиса изумленно. — Это невозможно, так просто не бывает.

— Я не могу уничтожить то, что вновь и вновь воскрешают легенды. На этом кладбище содержатся последние в мире чиан-ши, и они будут существовать, пока люди в них верят.

Рух приблизилась к облакам и больше девушка не видела тварей. Перед ее взором представали разноцветные квадраты, ромбы да треугольники лесов и степей, но нигде не наблюдалось ни следа от человеческих поселений.

— Скажите, а где живут люди?

— А ты бы хотела поселиться рядом с василисками или гарпиями?

— Нет. Они же меня съедят.

— В нескольких городах у границы расположены гарнизоны стражи, а больше для людей здесь нет места.

Новоявленная подданная Акарама потрясенно молчала до самого замка. Правда оказалась еще более ошеломляющей, чем все бродящие по миру легенды.

— Какая красота, — восторженно выдохнула Алиса.

Строение и вправду было великолепно, а уж после жилищ гарпий да кикимор. "Такому красивому дворцу не место на этих пустошах", — сказали однажды князю. Замок не интересовался чужими желаниями, возносясь в небо острыми шпилями башен. Величественный и неизменный столетие за столетием.

Рух приземлилась около черных кованых ворот с причудливыми завитушками. Работа мастера, но как-то не так представляла себе Алиса дом князя самого таинственного и страшного государства. А где рвы и укрепления? Пушки? Стража? Везде идеальный порядок, и ни единой живой души. Впрочем, насчет порядка девушка погорячилась. Ухоженным оказалось лишь одно крыло, кухня, да несколько коридоров. Ах, нет, как она могла забыть о кладовых. Их повелитель Акарама показал после экскурсии в ее покои.

Апартаменты Алисе выделили роскошные. Две комнаты и спальня с резной кроватью с легким шелковым балдахином. На тончайшей материи неизвестные кудесницы изобразили разноцветных бабочек. Когда ветер легонько касался ткани — создавалась иллюзия полета. Такой роскошью дочь провинциального дворянина даже в детстве не обладала. Она потратила около получаса, изучая свои покои и пытаясь поверить, что это все ее, настоящее. Потом Алиса присела в кресло и задумалась. Мысли путались, не желая выстраивать логические цепочки. Помаявшись, но так ничего не уяснив, девушка отправилась на кухню.

Слуг в замке не было. Готовить ей предстояло самостоятельно, стирать, видимо, тоже. Работая у лекаря, Алиса привыкла к такому распорядку, но как обходится без подручных князь? Он ведь живет в этом огромном пустом замке. Именно его правитель темных земель назвал домом. Но где тогда его люди, и кто она здесь? Что будет делать?

Вопросы, вопросы… Обследовав кухонную утварь, девушка наведалась в кладовые и затеяла готовку супа. К нему спекла лепешки, покрошила зелень. Кто-то предусмотрительный разместил горшки с петрушкой и пряными травами на небольшой террасе, примыкающей к кухне.

Князь неслышно переступил порог, осмотрелся, одобрительно кивнул.

— Я сейчас накрою, — произнесла девушка, поражаясь собственной смелости.

— Не нужно, — отмахнулся Ян. — В этом нет необходимости.

Она отчего-то ощутила разочарование и обиду.

— Я приготовил для тебя защитные артефакты.

Широкую полоску браслета, исписанного неизвестными Алисе рунами, князь защелкнул на ее запястье собственноручно.

— Никогда не снимай, это очень важно.

На второй руке девушки владыка Акарама вывел, невидимые для ее глаз символы, тонкой, невесомой кисточкой. Алиса так и не смогла определить, из чего она сделана. Касаясь кожи, кисть несла прохладу и тихонько звенела. Девушка оказалась так очарована удивительным инструментом, что грусть, наполнившая ее сердце, бесследно исчезла.

— Ничего не бойся, — сказал Ян на прощание. — Здесь к тебе никто не посмеет прикоснуться.

Он ушел, прежде чем Алиса успела поблагодарить. Некоторое время девушка сидела за пустым столом, рассматривая браслет, напрочь забыв об ужине.

Солнце зашло, но князь не стал зажигать светильники. Яну хватало звездного света, а при желании он мог видеть и в кромешной темноте. На столе в кабинете лежали аккуратные стопочки писем. Однако заниматься разбором корреспонденции мужчина не желал. Вместо погружения в бумажную канитель, Ян плеснул в бокал вина (рубинового, с легкой горчинкой, такое пили лишь в Акараме), отворил окно и устроился на подоконнике. Князю, конечно, не престало так сидеть: забравшись с ногами, позволяя ветру легонько щекотать волосы. Идеальная мишень. Но почему нет, если очень хочется? И кто сказал, что без пушек и рвов, замок не защищен?

Уставшая Алиса смотрела спокойные безмятежные сны. Несколько трав у изголовья кровати и кошмарам путь заказан. Наверное, ее следовало отвести в поселок к стражникам. Там пустуют новые дома, построенные "на вырост". Бегают дети. Их мало, зато мелких сорванцов обожает весь гарнизон. Князь и сам не мог понять, зачем привел девушку в замок. Просто прежде он не знал, что такое ревность.

Княжество Сорем, 62 год

Звон дверного молоточка раздался, когда Ян отошел от калитки на пятнадцать шагов. На дорожку выбежала молоденькая служанка. Кокетливое новое платье, радостная улыбка. Заметив гостя, девушка остановилась и низко поклонилась, как всегда, при их встрече. Больше в этом доме она так никого не привечала, хоть и одевался Ян проще своих братьев. Роскоши ему и в церемониальных одеяниях хватало, а здесь — он обычный купец, друг семьи, проездом забегающий в гости.

— Добрый вечер, господин.

— Здравствуй, Глаша. Выручай. Когда только куртка успела порваться?

Князь впихнул опешившей служанке кожаную куртку, которую прежде нес в руках. Еще мгновение назад крепкое и добротное изделие порвалось по швам. Словно в один миг сгнили нитки, а впрочем, так и было. Следом за одеждой в ладонь девушки перекочевала серебряная монета. Она примирила Глашу с потерей вечернего свидания. Торопливо извинившись перед мнущимся около калитки женихом, служанка убежала в дом за нитками.

Ведомая внутренним чутьем, Мария вышла на крыльцо. Ее лицо озарила счастливая улыбка. А ведь, подумать только, сколько лет она ждала и боялась. А вдруг сын никогда не придет, не поймет, не простит? Зачем ему возвращаться к предавшей матери? Будто у наследника огромной страны иных забот нет? Не вернется, как же. Вдову до сих пор поражало, как сумел князь так воспитать ее сына. Ни к кому из своих детей она не привила такого глубокого уважения и почтения к женщине, к матери. Пожалуй, даже не знала, что подобное отношение возможно и… важно.

— Матушка, — низко поклонился Ян.

Поцеловал руку.

Она крепко обняла и спросила, кивнув в сторону дома:

— Что случилось?

— Не нужно Глаше сегодня никуда идти. Если с курткой моей быстро управится — займи ее еще чем-нибудь, и оставь ночевать.

— Хорошо, — согласилась Мария, не задавая лишних вопросов.

Они прошли на открытую веранду, под сень цветущего жасмина. Князь любил этот аромат, и дом любил. Маленький, но такой уютный, что когда мать отказалась от покупки чего-то лучшего, Ян не стал настаивать.

Вдова принесла поднос с чаем. Разлила в большие чашки. С их первой встречи в ее волосах не добавилось ни одного седого волоса. Старость отступила, не смея трогать то, что ревностно оберегал князь. Из травы на миг взметнулся хвост с острым жалом, и тут же исчез. О своих верных стражах, присматривающих за семьей, Ян предпочел не сообщать.

Мария глотнула чаю и решилась:

— Жениться бы тебе.

Ее давно этот вопрос беспокоил, да все поговорить боялась.

Сын грустно улыбнулся и сказал, не в укор, так, напомнил:

— Вы ведь были у меня в гостях, матушка.

Женщине стало холодно: ведь сбежала она с Акарама, как есть сбежала. Неделю прожила, и все. А так обижалась, что раньше не привозил в гости. И пусть в темных землях у Яна целый замок, она таких прежде никогда и не видела… Да только замок — лишь камни среди пугающей пустоши, а в Сореме ее дети, внуки, подруги, знакомые. Привычный мир, без крутящихся в округе чудовищ.

Сын не таил обиды, да и Мария уходила с пониманием в душе, что странный мир принял ее мальчика и признал хозяином. Однако с тем, что Акарам бесконечно чужой, непонятный, так ничего и не смогла поделать…

— Даже если я найму слуг, это ничего не изменит.

— А может… — она замялась, а потом решительно выпалила: — Не говори, кто ты. Сначала здесь поживете. А что дома редко будешь бывать — так работа такая. А там ребеночек родится и никуда уж ей не деться будет.

— Это подло, матушка, — негромко произнес князь, — подло обманывать любимого человека. К тому же по законам Акарама, она должна знать, что достанется в наследство нашему сыну.

От внезапной догадки голос у Марии дрогнул:

— Ушла?

— На второй день.

Ян обладал властью, богатством, колдовской силой, этого казалось более чем достаточно, пока он однажды не встретил ЕЕ. Девушка до последнего не верила, что избранник — хозяин темных пустошей. Даже оказавшись в замке, еще надеялась… а потом ушла. Не смогла. Хоть, в отличие от Алисы, Ян не устраивал ей экскурсий к гарпиям и чиан-ши. Он не стал ее винить… ведь мать и то лишь неделю прожила. Но любовь будто отрезало. Не умеют сиятельные князья прощать пренебрежение своей землей.

— Не расстраивайтесь, матушка. То дела прошлого. Зато я в жены могу взять любую девушку, что сердцу приглянется, а не только из княжеского рода.

— А ведь князья тебе отказать не смогут, — встрепенулась Мария.

— Отравить попробуют перед свадьбой, или больную попытаются подсунуть. Не из кого там выбирать, — произнес он, закрывая разговор.

Глядя на внуков, Мария с горечью думала: "Неужели и ее мальчика ждет участь наставника: искать приемного сына?". Она пыталась представить, как может выглядеть женщина, которая примет и поймет Акарам, и не могла.

…А утром город гудел от новости: задержали работорговцев, и жениха Глаши, что расплатился с ними своей племянницей за долги в кости…

Княжество Тарин, 69 год

Следующий день Алиса потратила на исследование окрестностей и разбор вещей. Князя девушка больше не видела, как и не встретила ни одного живого существа. Ближе к обеду она бродила, будто неприкаянная тень, и от этого становилось грустно. Впрочем, предаваться этого губительному чувству Алиса не собиралась. От грусти существовало одно давнее проверенное средство — печеные яблоки. Благо, яблок в кладовой целый ящик, да и мешок с мукой только недавно открыли.

Перед тем, как уехать к границе, для решения накопившихся за время отсутствия вопросов, Ян отправился искать Алису. Он планировал лишь отдать пергамент для связи, но потрясенно застыл на пороге кухни. В коридор щедро струился неповторимый аромат печеных яблок.

— Это то, что я думаю? Яблоки с медом? — выдохнул князь благоговейно.

Пока был жив отец, мама их пекла каждую осень: огромные конверты с сочными красными яблоками. Одно из его самых лучших детских воспоминаний.

— С медом, — подтвердила девушка и улыбнулась. — Как же без него? Еще несколько минут и будут готовы.

— Ты просто чудо, — воскликнул владыка Акарама.

Мгновенно изменив первоначальные планы, Ян зарылся в шкафчик и принялся сам отбирать травы для заварки.

— Ради такого случая нужно подобрать особый состав, — пояснил он удивленной Алисе.

Просто она никак не могла поверить, что князья сами на кухне хозяйничают. Но судя по тому, как уверенно мужчина обращался с кухонной утварью, он проделывал подобное явно не в первый раз.

Такого чая девушка прежде не пробовала, как и не встречала кого-то, кто настолько любит печеные яблоки. Хорошо, что изгоняя грусть, она приготовила полный противень. Хозяин Акарама едва ли не мурлыкал, будто дворовой кот, которого вдруг пустили в дом погреться у печи.

— А это что? — полюбопытствовал мужчина, заметив на столе еще одно блюдо.

— Лепешки из кукурузной муки. Вместо хлеба, не люблю пшеничный, — пояснила Алиса.

После потери родных и заражения девятой болезнью, девушке пришлось отказаться от многих любимых вещей. Этого требовал путь, что сохранял целостность души. Блага, без которых она прежде не мыслила своего существования, работа, еда, одежда — оказались лишь мелочами, когда стояла задача сохранить миллионы живых существ. Но как же здорово позволить то, что столько времени оставалось недоступным.

— Необычно, — признал Ян, отломав небольшой кусочек. Больше просто бы не влезло.

— Мамин рецепт, — она улыбнулась, скрывая затаившуюся в глубине души боль.

— У тебя кто-то есть, кому бы ты хотела передать письмо?

— Нет, — девушка едва слышно вздохнула, но тут же отвесила себе мысленную затрещину. Она не разрешит воспоминаниям омрачить такой чудесный вечер.

Уйти оказалось сложно. Хотелось сидеть на кухне, за один день наполнившейся жизнью, движением, запахами. Смотреть, как преображается лицо Алисы, когда девушка улыбается. Распустить ее медные волосы, собранные в тугие косы…

— Я должен уехать. Возьми этот пергамент. Он парный: все отображенное на одном экземпляре, проявляется на втором. Когда приходит новое сообщение, цвет свитка меняется. Если будет что-то нужно — пиши. О безопасности не волнуйся. Замок, двор, сад — все защищено. Здесь тебя никто не обидит. Гулять можешь, где пожелаешь. Если кто-то рискнет поскрестись в ворота — скажешь: как вернусь — упокою. И еще, возьми ключи. Здесь ничего не запирается, но так тебе откроется допуск.

Что за допуск Алиса сразу спросить не сообразила, а догонять в коридоре не посмела. Коротко попрощавшись, князь поднялся на вершину башни. Обернувшись соколом, взлетел, подхватив когтями котомку с пергаментом. Мощные крылья поднимали его ввысь, подальше от ложной надежды, аромата печеных яблок и Алисы, которую снова захотелось поцеловать.

Утро девушка посвятила экскурсии по замку. Спускаться в подвалы дальше кладовых она побоялась, зато все пять этажей обследовала от и до. Закрытые двери Алисе не попадались, комнаты князя девушка обошла стороной. Негоже заходить туда, куда не звали. В начале своего исследования Алиса ощущала дикое любопытство. Снимала чехлы с картин, подолгу любовалась пейзажами, бережно заворачивала и возвращала на прежнее место. Потом руки стали черными от пыли, за платьем тянулись клочья паутины, затхлый воздух затруднял дыхание. Окна, несмотря на опасения, отворялись легко, рамы даже не скрипели. Идеально смазанные, пропитанные лаком и темные от грязи.

Весь вечер ушел на стирку платья… Девушка даже готовить кушать не стала, так умаялась за день. Пожевала сушеных грибов с кукурузной лепешкой и заснула.

Вопреки ожиданиям, проснулась Алиса с рассветом. Приготовила несколько блюд, погуляла в саду и во дворе, обошла замок кругом, полюбовалась мозаикой, фресками… И поняла, что ей нечего делать. Вчера в одной из гостиных девушка нашла три книги, и все, к сожалению, на неизвестном языке.

Алиса подумала, и решила вновь погулять по замку. Обычно пустые заброшенные дома вызывают страх, но ничего подобного здесь новоявленная подданная Акарама не ощущала. Вновь испачкав наряд, она задумчиво покосилась на связку ключей, которую зачем-то таскала с собой, и поняла, чем будет заниматься завтра…

…Не следовало начинать уборку с такого большого зала. Уже обед, а дело еще даже до мытья окон не дошло. А их шесть. Больших, безобразно серых. Однако по мере уничтожения пыли да паутины, взору открывалась такая красота, что Алиса ни о чем не жалела. Засыпала в тот день она жутко уставшая, но довольная.

Следующие сутки ничем примечательным не запомнились. Удалось убрать в коридоре и двух покоях. Хороший результат, если не думать, сколько еще осталось работы.

А на четвертый день пришел мантикор. Алиса как раз решила сменить деятельность и полить цветы на клумбах. Малыш сначала наблюдал издали, но его упорно не замечали. Даже когда он сбросил маскировку и перестал сливаться с местностью. Пришлось подойти ближе, потом еще ближе. Наконец труды зверя оказались вознаграждены. Девушка вздрогнула, присмотрелась и облегченно вздохнула. Защита защитой, но знакомый зверь лучше неизвестного. Ободренный мантикор рванул вперед, но Алиса его остановила, решительно сказав:

— Тебе нужно домой. Домой, к стае. Понимаешь?

Малыш радостно завилял хвостом. Он прекрасно понимал, что выбрал замечательную хозяйку. Вот княжеские стражи его бы живо захомутали. Само назначенная уборщица решила, что переговоры прошли успешно, и вернулась в замок.

Утром следующего дня зверь возлежал на крыльце и никуда уходить не собирался. Понаблюдав за однообразной картиной, Алиса подумала, что не знает, чем питаются мантикоры. Не то чтобы она решила оставить "собаку", просто жалко, он же маленький. Голодный. Помаявшись, девушка вынесла ведерко с водой и тарелочку с хлебом. А когда проснулась, то обнаружила рядом с собой шкуру. Красную, теплую, пушистую. Алиса вскочила, с трудом удержавшись от вопля.

Отчаявшись привлечь внимание, малыш вспомнил княжеские слова: "…девушки любят, чтоб рядом находилось что-то мелкое и пушистое". Конечно, мелким он себя никогда не считал, зато шерсть длинная, роскошная. То, что нужно. И вовсе не необязательно читать нотации. Да еще и так нервничать… Он же половины не понимает. Вот когда говорит хозяин Акарама — его слова и фразы всегда складываются в четкие образы. Как и у Алисы вчера, когда она принесла человеческой еды. Сейчас же дикая мешанина. Страх, раздражение, мяукающая и гавкающая мелкота, с которой его сравнивают. То ли похож, то ли не похож. Да не похож, что же здесь похожего? Или надо наоборот? Тогда можно взмахнуть хвостом. Ой, ошибочка вышла… И вовсе у него не страшное жало, а очень, очень полезное. Яд парализует через пятнадцать секунд, а убивает через полчаса. Был бы здесь князь, он бы понял и объяснил. Но ничего, еще обязательно представится возможность показать на практике. Наглядный пример всегда производит лучшее впечатление.

Несмотря на все усилия Алисы, мантикор выгоняться решительно не желал и ходил за ней будто привязанный. Ненавязчиво, скромненько держался позади, но то ведро с водой поднесет, то еще как-то поспособствовать пытается. Не шкодит, не надоедает. Один раз, правда, когти об диван попробовал поточить, но тут же получил по лапам. Причем удивились и малыш, и Алиса. Повторить неудавшуюся попытку во второй раз он не рискнул. Насчет сна мантикора удалось уговорить довольствоваться прикроватным ковриком. Несколько дней хозяйка по неволе ворчала и советовала вернуться в стаю, но потом прекратила. Вдвоем оказалось намного веселее.

В замке пахло хлебом и пирогами с капустой. На кухне князь нашел накрытую полотенцем миску, и кухонную доску со свежей пшеничной булкой. Ее румяный бок зазывно выглядывал из-под льняной салфетки.

— А где Алиса? — спросил Ян у воздуха.

Перед князем мгновенно появилось мелкое, косматое существо.

— Убирает голубую гостиную.

— Зачем? — поразился мужчина, с трудом вспоминая, где оная расположена.

Домовой промолчал.

Хозяин замка свернул в коридор, прежде покрытый паутиной, в малую гостиную, цветочную столовую… Все вокруг сияло. Даже хрусталь на настенных светильниках.

— Только не говори, что это она сама убрала, — пораженно выдохнул повелитель Акарама.

— А кто же еще? — изумился домовой.

Ян покосился на лампы, расположенные в двух метрах от пола.

— Как только достала?

— У нас в кладовой есть стремянка, — важно поведал бесенок.

— Сколько же ей лет? — испугался князь, далекий от вопросов хранения подобной утвари.

На это домовой скромно отметил, что всегда держит инструменты в рабочем состоянии.

— Но зачем? — искренне недоумевал мужчина. — Она могла просто сказать, и через несколько дней все бы стало прибрано.

— А что еще девке делать? И кому говорить?

— Мне. В библиотеку сходить, — вспылил Ян.

— Вроде, вы ей показали, где она находится, — ехидно хмыкнул хранитель замка, — и доступ открыли.

Князь хотел ответить, но заготовленные слова насчет ключей исчезли. Алиса застыла, с тряпкой в руках, в тени бильярдного стола. Рядом с ней лежал, свернувшись калачиком, будто простая домашняя кошка, мантикор.

"Все слышала", — растерянно отметил правитель Акарама.

Девушка поднялась, поклонилась, так и не выпуская злосчастной тряпки, черной от пыли. От этой картины железный самоконтроль Яна рассыпался мелкими осколками. Вспыхнуло раздражение. На себя, на нее, на дурацкую ситуацию? Вот же, нашла заботу. Однако взгляд зацепился на обломанных ногтях, погрубевших руках… А ведь в случившемся лишь его вина. В этом замке так давно не было гостей, что хозяин упустил из виду: не зная, где библиотека, ее даже с ключами не найти.

— Спасибо, Алиса.

Глаза девушки, наполненные горечью от осознания собственной глупости, изумленно распахнулись.

— Так действительно правильно, и я раньше не замечал, что это важно. Займешься остальной частью замка, — приказал Ян домовому.

Радостным исполнитель не выглядел, но и спорить не стал.

— А у меня вот, пополнение, — девушка смущенно указала на мантикора. — Но он ничего не портит.

— Мантикоры умные и верные.

Алиса кивнула, а потом встрепенулась:

— А как же стая? Он ведь не может…

— Может и уже сделал свой выбор. В стаю вернется, если надумаешь выгнать. Пирогами угостишь?

— Да, я только сейчас, минутку.

Пока девушка приводила себя в порядок, Ян успел заварить чай, попробовал хлеб. Вкусный, но память цапнула несоответствие.

— А почему не кукурузные лепешки? Надоели?

— Мука закончилась.

— Нужно было написать.

— Князю о том, что закончился пакет с кукурузной мукой?

Давно Ян не чувствовал себя таким дураком. Да, он не верит, что Алиса останется. Ждет, что девушка вот-вот скажет: "Отвезите меня домой", но зачем же этому способствовать? Как он мог оставить ее на неделю одну, в замке с полупустой кладовкой и безо всякого занятия? Ждал, что использует свиток? Конечно, если бы обрушилась одна из башен, она бы написала.

— Хочешь, завтра съездим в Тарин на ярмарку?

— Хочу, — радостно выпалила Алиса, прежде чем успела подумать, что уместно и удобно, а что нет.

— Хорошо. Составь список всего необходимого.

Малыш разбудил еще до рассвета. Он возбужденно крутился рядом, и угомонился лишь во дворе, где ждал взрослый мантикор. Степенно зашагал рядом с Алисой, всем своим видом демонстрируя: я ничуть не хуже.

Девушка не думала, что именно князь поедет с ней на ярмарку. Ведь правители, пусть даже таких необычных земель, не закупают сами муку и крупы. Как оказалось, Алиса заблуждалась. Все ее сомнения развеяли одежды купца средней руки, в которые облачился владыка Акарама.

— Залезай и устраивайся поудобнее, — махнул князь в сторону малыша.

Пока Алиса "зависала", Ян показал на личном примере, как правильно сидеть на спине мантикора.

— Я же ему хребет сломаю, — перепугалась девушка.

— Ему и две, таких как ты, ничего не сделают, — отмахнулся мужчина.

Алиса все равно мешкала. И малыша жалко, и кто же в юбках диких зверей объезжает…

— Могу взрослого позвать, только тогда малыш обидится. Кстати, мантикоры — единственные звери, что могут перемещаться иными тропами. Без них ты привязана к замку. Конечно, можно попробовать приручить грифона, но это долго и сложно.

Девушка тихонько вздохнула и забралась на спину малыша. Расправила подол, поджала ноги, обняла зверя за шею. Сидеть так, без седла, было не то чтобы неудобно, скорее непривычно.

Князь одобрительно кивнул.

— Потерпи немного, он под тебя приноровится и лучшего транспорта будет не найти.

Ян протянул руку… Момент перехода на тропу Алиса пропустила.

— А теперь, вперед.

Через двадцать минут девушке не хотелось ни муки, ни ярмарки, ни лепешек. Она искоса взглянула на князя. Мужчина сидел, лишь слегка опираясь одной рукой о круп. Сказать: "Я устала, все болит, скоро упаду"? Алиса криво усмехнулась и стиснула зубы, а потом подумала о малыше. Ее-то везут, а каково бедному ребенку? Душу наполнила волна теплоты, и вскоре ехать стало намного комфортнее. А еще Алиса внезапно подумала, что нужно дать мантикору имя. Раньше она ждала его возвращения в стаю, но сейчас мысли о разлуке причиняли боль. Малыш прочно обосновался в сердце. Стало сложно представит Акарам без него: настырного, заботливого, ласкового, временами нахального…

Дорога все не заканчивалась. Сколько еще ехать не понять: пейзажи иных троп совершенно однообразны и лишены ориентиров.

— Он очень устал, — напряженно сказала Алиса, как-то уловившая состояние малыша. Хоть темп бега оставался прежним, даже дыхание не сбилось.

— Устал, — согласился князь. — В первый раз перестраивать кости сложно.

Новоявленная наездница недоуменно моргнула.

— Под верховую езду мантикору нужно перестроить тело, вот он всю дорогу и меняется для тебя.

Алисе резко стало плохо.

— Может я пешком? — поинтересовалась она робко.

Малыш сердито зашипел.

— Обидится, — озвучил очевидное Ян. — Ничего, осталось недолго.

Осталось и впрямь недолго, через пять минут мантикоры выскользнули на городскую улицу и слились с мостовой.

— А их не найдут? — забеспокоилась Алиса. — Князь Тарина говорил, что полностью обеспечивает безопасность.

— Пусть ищут, голубчики, пусть ищут, — злорадно улыбнулся незваный гость. — Заодно и мантикоры пообедают.

— А что они едят? — спросила Алиса со стыдом: как только вчера забыла, и ужасом, — а вдруг…

— Эмоции. Страх, негодование, боль. Отпускай малыша один раз в несколько месяцев на охоту. Это важно, Алиса.

Она заторможено кивнула. Эмоции… Наверное, это не самый плохой рацион.

— Пойдем, а то все запасы муки без нас раскупят.

— И зерен амаранта, — рассеянно добавила девушка.

— И зерен амаранта, — согласился князь.

Хозяин Акарама мог обходиться без еды месяцами, заменяя ее чистой энергией, но одно дело готовить самому и завтракать в одиночестве, а другое — заботливо накрытый стол с любимой выпечкой.

О транспортировке продуктовых запасов Алиса подумала лишь после первой покупки. Оказалось, только она упустила из виду данный вопрос. Мешки с мукой и крупами хитрым образом закреплялись на спине мантикоров. Причем погрузкой князь занимался прямо посреди базара, днем, под носом у стражников. Алиса лишь потрясенно молчала. Ян полюбовался круглыми от шока глазами девушки и рассмеялся. Поход на ярмарку явно удался.

— Вы ведь можете захватить Тарин, — прошептала она и испуганно зажала рот ладошкой.

— Могу. Только, что я с ним буду делать? Мне и своей головной боли хватает.

— А для ваших солдат припасы тоже мантикоры доставляют? — спросила девушка через некоторое время.

— Нет, Рух приносит. Ящики грузим в сетку, а сетку "голубке" в лапки.

Вот так, кто бы мог подумать. Какие там перевернутые корабли. Похоже на это у Рух просто нет времени.

С покупками они управились быстро, и Алиса даже ощутила разочарование. Поясница заныла, напоминая, что впереди ждет обратная дорога.

Ряды со съестным остались за спиной, на прилавок с женским припасом Алиса бросила лишь мимолетный взгляд, но князь моментально поинтересовался:

— Хочешь?

Девушка отрицательно помотала головой, хоть платье ей и приглянулось. Ян пристально посмотрел на свою спутницу и вложил в ее ладонь монеты.

— Это твоя зарплата на первый месяц работы. Назначаешься домоправительницей, в обязанности входит присмотр за домовым, чтоб не мухлевал при уборке. Согласна?

— Да, — пискнула Алиса.

Из-за лавины новых впечатлений, она выпустила из виду, с кем гуляет по ярмарке. А сейчас… сейчас спрашивал князь, отказать ему оказалось невозможно, а спорить — немыслимо. Хоть никакой практической пользы от такой должности для правителя Акарама девушка не видела. При ином раскладе, Алиса об этом непременно сообщила бы, но сейчас о возражениях не могло быть и речи.

— Тогда встречаемся здесь через час.

За час домоправительница успела совершить чудо: наполнить вещами два огромных пакета, привести в порядок руки — теперь ни за что не скажешь, что еще вчера девушка занималась уборкой, подстричь челку и вернуть нормальную форму бровям. Преображенная, в зеленой амазонке для верховой езды, счастливая она, словно золотая рыбка, вынырнула из толпы. Сзади семенил парнишка-разносчик с сумками. От их вида у хозяина темных земель отлегло от сердца: столько вещей не набирают, если планируют скорый переезд. Плохо, ой, плохо знал князь тонкости женской натуры, но Алиса действительно не собиралась уезжать. Во-первых, девушку никто нигде не ждал, а во-вторых, — долг. И пусть князь подарил свободу, но долг жизни никакие слова отметить не могут. Алиса не была бы дочерью своего отца, если б уехала, даже не попытавшись его вернуть. Она не отдавала себе отчета, что за "во-вторых" тянется еще целый ряд причин: и любопытство, и воспоминание о лишающих здравомыслия поцелуях в Тарине, и… Но стоит ли оглашать весь список? Должны же у девушки оставаться свои секреты.

Несмотря на все возможные обиды, обратно ехать на малыше Алиса отказалась наотрез. После совместного путешествия, с маленьким мантикором установилась связь, очень похожая на ту, что соединяла ее с далеким миром. Девушка знала — зверю плохо. Пусть обижается, но причинять боль она не будет. Ян без возражений поддержал принятое решение. На малыша даже сумки с приобретениями Алисы не повесили, нагрузив ими взрослого сородича. Мантикор обиженно сопел, горестно опустив голову, пока Алиса не присела рядом на корточки.

— Я тебе имя придумала. Кристоф. Нравится?

За подаренное имя, он тут же простил нерадивую хозяйку. Ниточка чужой судьбы окончательно прикипела к Алисе. Теперь прогоняй не прогоняй…

Поскольку последнего свободного зверя загрузили покупками, князь посадил девушку перед собой, обнял.

— Скорости не боишься?

— Нет.

— Тогда держись крепче.

Как оказалось, на ярмарку они плелись прогулочным шагом.

Сначала Алиса судорожно цеплялась за лацканы одежды Яна, потом расслабилась, освоилась и просто жила настоящим. Ощущением незыблемой надежности, ветром, слившимися в одну полосу обочинами…

— Ну, как тебе?

— Здорово, — ответила она искренне.

— Скоро и Кристоф так сможет. Подожди немного, пока перелиняет.

Как-то незаметно Ян стал вечерами возвращаться домой, а если требовалось уехать по делам — неизменно сообщал Алисе. Преображенный замок играл красками, домовой добросовестно поддерживал порядок. Ни о чем напоминать ему не требовалось. Через две недели связь с миром, которую девушка ощущала десять лет, истаяла, исчезла. Новое солнце загорелось в полную силу, больше ничего не угрожало зеленым морям, красным деревьям и фиолетовым птицам. Алиса за них искренне радовалась, но без далекого стука сердец в ее душе возникла пустота. Полдня она проплакала, уткнувшись в густую шерсть Криса. Потом заставила себя успокоиться, испечь пироги и накрыть столик на западной террасе. Здесь они с князем провожали закат. Удивительно красивое зрелище, каждый день разное, наполняющее душу спокойствием, умиротворенностью.

— Кто тебя обидел? — вместо приветствия спросил Ян.

— Никто, просто… — она замялась.

— Расскажи, — мягко попросил князь.

Именно попросил, и Алиса решилась и стала рассказывать. О детстве, ведьмаке, далекой планете… О том, о чем никогда ни с кем не делилась. Мужчина внимательно слушал, не перебивая, не обзывая выдумщицей или обманщицей.

— Я его найду, — произнес Ян, когда девушка замолчала.

— Кого? — поинтересовалась она растерянно.

— Ведьмака.

— Зачем? — искренне изумилась домоправительница.

Затем, что обычным маленьким девочкам не доверяют судьбы миров. Затем, что в первом сне ведьмак проверял на Алисе новые чары. А то, что случилось дальше, похоже на вмешательство богов, и девушка действительно помогала хранить целый мир, правда, от ее смерти он бы вряд ли пострадал. Вот только ничего из этого Ян объяснять не стал.

— Поговорить, — ответил он обтекаемо, и сменил тему.

После этого вечера пустота в душе не исчезла, но перестала изматывать, будто уменьшившись в размере.

…Ведьмака князь не нашел. Его убили три года назад.

Столько книг, как вмещала замковая библиотека, Алиса никогда не видела. Первые дни она с ними чуть ли не ночевала. Малыш ревновал. Не для того он научился перестраивать кости, чтоб хозяйка обнималась с пыльными фолиантами.

Ян уехал на ежегодный съезд, накануне целый вечер жалуясь Алисе, как его достали высокие коллеги и бессмысленные сборища. Проводив закат солнца в одиночестве, девушка направилась во двор. Там можно с ногами забраться на лавочку и смотреть на звезды. Довольный мантикор устроился рядом, на полу, на скамейку он уже не помещался, стремительно вымахав в размере. Чудная красная шерсть стала линять, облазить безобразными клочьями. Мохнатым пушистиком Крис дохаживал последние недели. У взрослых мантикоров шерсть жестче и в два раза короче.

Алиса уже задумалась о возвращении в замок, как молоточек, прикрепленный к калитке, тихонько, этак застенчиво, подкупающе, ударил об щит. Малыш тихо зашипел, да вновь опустил голову на лапы.

Алиса подошла к воротам. За кованой оградой, скромненько так, примостился невероятно красивый мужчина. Высокий, стройный, золотые волосы убраны в сложную конструкцию из кос и прядей, а глаза, будто бездонные голубые озера. Когда поздний гость радостно улыбнулся и почтительно поклонился, сердце и вовсе на миг замерло.

— Позвольте обратиться, хозяюшка.

А голос. Такой бы слушать и слушать.

Алиса благосклонно кивнула.

— Просим милости, хозяюшка. Жизни нам вовсе не стало. Скоро по свету пойдем.

Девушка удивленно моргнула. Как она успела понять, князь заботился о своих людях. А кто еще мог стоять за воротами?

— Совсем невмоготу стало. Заступитесь, скажите повелителю, пусть нас в город отпустит. Умрем мы здесь, как есть умрем.

Мантикор зарычал, но домоправительница не обратила на это внимания. В прекрасных глазах незнакомца отражалась такая мука… Но что она могла сделать? Кто она такая, чтоб просить князя?

— Хозяюшка, на колени встану.

— Прекратите, — запротестовала Алиса. — Вот еще, что задумали. Я попробую…

— Спасительница.

— Навсегда отпустить? — уточнила она задачу.

— Ох, сиятельная госпожа. Я молить о таком не смею.

— Вы в городе в стражу пойдете?

— Зачем в стражу? В замок леди Ришель, а потом по деревням.

— Это если леди откажет? — понятливо кивнула Алиса.

— Как откажет? — моргнул гость. — Когда это леди инкубам отказывали? Все по чин чину будет.

— Все это…?

Инкуб вдруг застеснялся, но потом махнул рукой и промурлыкал:

— Искушение, развращение и…

— Князь вернется — упокоит, — мигом вспомнила Алиса нужную фразу.

Ее щеки заполыхали, как маки.

— А может, не нужно? — побледнел демон, вмиг растеряв прежнее очарование. — Хозяюшка, давайте без упокоения. Я отслужу за э… конфиденциальность.

— Пошел вон. Хотя постой-ка. Князь вас на охоту не пускает?

— Совсем замучил, скоро все силы растеряем… — горестно поведал гость, но девушка не прониклась.

— Ладно, иди.

Инкуб отступил, его силуэт стал расплываться.

— А… — вспомнил демон, вновь проявляясь.

— На глаза мне больше не попадайтесь. На первый раз ничего говорить не стану.

Наткнувшись взглядом на мантикора, Алиса поняла, что паршивец бессовестно веселится. Девушка нервно рассмеялась. Сказать кому, да кто же поверит, что к ней теперь демоны с прошениями ходят.

Когда пришло время отпустить малыша на промысел — Алиса не смогла. Домоправительница прекрасно знала: сегодня мантикор должен уйти, но допустить его участие в охоте оказалось выше ее сил.

— Не нужно. Я тебя сама покормлю, — сказала Алиса решительно.

Болью и ужасом, говорите? За последние дни она успела забыть, что это такое. Обняв мантикора, девушка стала вспоминать, а потом тихо заплакала.

— Что случилось? — всполошился Ян, заглянув домой днем, и застав несчастного Криса и всхлипывающую Алису.

Домоправительница подняла покрасневшие глаза.

— Кормлю Кристофа болью и страхом.

Малыш сердито сопел.

Князь рассмеялся.

— Он у тебя и без боли со страхом накормленный. Смотри, как вымахал. Нужна ему этакая гадость после признательности, нежности и чем ты там еще обычно с ним делишься?

— Но вы же сами говорили про боль и ужас, — возмутилась Алиса.

— А что еще они могут взять на охоте? Кто поделится с мантикорами радостью? А боль можно брать без спроса, вспомни легенды и сказки.

От такой несправедливости девушка рывком поднялась на ноги, стиснула кулачки.

— Но ведь радости, если поделиться, не становится меньше. Ведь мантикоры не делают ничего плохого. Им нужно хорошее питание. Правильное.

Алиса знала, о чем говорила. В библиотеке попалась весьма интересная книга о тварях, населяющих Акарам.

— Попробую это объяснить людям, — ответил хозяин темных земель.

Алиса вздохнула и виновато погладила малыша.

— Прости, я больше не буду предлагать тебе всякую гадость.

Кристоф довольно заурчал. Кошка. Как есть огромная кошка, только хвост ядовитый.

В воскресный вечер западная терраса превратилась в филиал княжеского кабинета. Чай остывал, сиротливо примостившись в уголке стола, подальше от бумаг.

Ян скривился, будто у него разом заболели все зубы, и решительно перечеркнул целый лист расчетов. Вздохнул.

— Что-то важное? — рискнула спросить Алиса.

— Проект бюджета.

Эх, плохо она все же владеет лицом.

— Да, да, — отбросил мрачное настроение Ян. — У Акарама тоже есть бюджет. Не нужно так удивляться.

— Просто я никогда не слышала о ваших товарах.

— А перья гарпий?

— Они же с востока Сорема.

— И кто у нас в Сореме такой сильный, чтоб удерживать эту неубиваемую свору?

Ответа на этот вопрос у девушки не находилось.

— А что еще вы экспортируете?

— Попробуй угадать.

— Когти, зубы и прочие части тварей поступают из Акарама.

— Конечно, откуда же еще.

— А больше и не знаю.

— А подумать?

— Ну, разве что тварей в аренду сдавать, — пошутила Алиса.

— Молодец, угадала, — похвалил князь. — Наш самый удачный проект — это продажа чиан-ши (в виде практических пособий) в ведьмачьи школы. Расходов никаких, одна прибыль.

— Но ведь последние представители чиан-ши сидят у вас здесь. Зачем они ведьмакам?

— А кто им об этом скажет? Вот и учатся уничтожать. Или быстро бегать. Какие еще есть идеи?

В этот раз девушка погрузилась в раздумья надолго, но больше ничего в голову не шло.

— Жемчуг, — не стал ее мучить Ян. — Обычный и особый, согретый дыханием русалки.

— Мне рассказывали, что русалками становятся утопленницы, — осторожно заметила домоправительница, уже понимая, что здесь что-то нечисто.

— Суеверие. Русалки — это духи моря. Наши жемчуга бесценны, но зачастую их совсем неправильно используют. Подожди здесь, я скоро, — вдруг встрепенулся князь.

Он с радостью отложил папку с главным документом страны, и ускользнул иными тропами.

— Держи, это тебе.

В маленьком сундучке лежали жемчужины. Перламутровые, розовые, коралловые, черные.

— Какая невероятная красота. Спасибо.

Жемчужинки словно прилипали к пальцам. С ними не хотелось расставаться. Даже не так: девушка бы ни за что не смогла вернуть этот безумно дорогой подарок.

— Если захочешь, отнесешь мастеру, пусть сделает сережки или ожерелье.

Алиса задумалась. Однако мысль сверлить такое совершенство показалась ей кощунственной.

— Нет, не хочу.

— Молодец, — одобрил князь. — Иначе они растеряют большую часть своих свойств.

— А какие у них свойства?

— У каждой жемчужины свои. Об этом знает только русалка, одарившая своим дыханием.

— А вы?

— А у меня бюджет, — отмахнулся Ян, которому разбираться в русалочьей магии хотелось еще меньше, чем в расчетах. — Насчет свойств можешь не сомневаться — только положительные. Жемчужины в шелковом мешочке носят или в одежду вшивают.

Алиса так долго перебирала разноцветные сокровища, что малыш приревновал. Принялся нетерпеливо вертеться рядом, тереться мордой. Пришлось закрыть шкатулку и чесать, а потом судорожно цепляться за шею, потому что Крису захотелось не сойти, а сбежать с лестницы, все ускоряя и ускоряя ход…

Пожалуй, иные тропы будут еще долго удивлять Алису: дорога от замка к городу заняла не больше десяти минут. Ян пригласил свою домоправительницу на экскурсию в один из акарамских городов. Появление Алисы на мантикоре вместе с князем произвело настоящий фурор. И еще неизвестно, что поразило больше — сиятельный спутник, или зверь, позволивший себя оседлать. Визиты правителя — не редкость, а вот мантикоров в Акараме немного. Кроме князя они были лишь у нескольких советников и высших армейских чинов. Своенравные звери сами выбирали хозяев. Уж на что капризны грифоны, которых иногда приручают годами, с мантикорами им не сравниться.

Город Алисе понравился сразу. Он выгодно отличался, от виденных ею ранее в Тарине, чистотой, островками зелени и добротными домами. Глаз радовали широкие, вымощенные камнем улицы, скверики с резными лавочками, родниками и деревянными фигурками зверей. Кошки, белки, совы… Скульпторы отдавали предпочтение обычной живности, игнорируя порождения мрака.

Для сопровождения князь отдал в распоряжение Алисы одного из офицеров, входящих в его свиту во время поездки в Тарин. Александр добросовестно показывал местные достопримечательности, стараясь угодить не из страха, а из искреннего уважения к хозяину Акарама. Заметив, с каким любопытством Алиса осматривает фасады домов, мужчина пригласил ее в гости.

— Так неудобно, — сокрушалась девушка.

— Тогда можете не заходить, а заглянуть в окна, — карие глаза военного смеялись.

Она улыбнулась и переступила порог.

Уютно, просторно. На окнах глиняные горшки с цветами. На дощаном полу — разноцветные коврики. Одну стену занимает коллекция оружия, возле второй — шкаф с книгами, на верхних полках фарфоровые куклы. Дорогие и удивительно красивые. Любая девочка пришла бы в восторг от такой игрушки, но здесь они стояли лишь как украшение.

— Так мы с дочерью и живем, — сказал офицер, когда посмотрев несколько комнат и столовую, они вновь вернусь в гостиную.

— А жена? — спросила Алиса и тут же пожалела.

— Не уберег, — выдохнул глухо.

— Твари? — ее голос дрогнул.

— Твари, — кивнул мужчина, а потом поправил. — Да только не наши. Тесть трактир держал в Тарине. Когда Маринка дома гостила его подожгли. Выжила лишь одна ее мать. Уж как она просила отдать внучку… Только не бывать этому. Не отдам. Лучше пусть действительно стражем станет, как сейчас мечтает. Князь не обидит.

— Она просто хочет быть похожей на вас, а подрастет, может, найдет что-то другое по душе.

— Я на это очень надеюсь, — искренне произнес Александр. — Если б хоть теща с нами жила… Марина ей не призналась, что уехала в Акарам, а когда я рассказал… — мужчина махнул рукой. — В этом "рассаднике мракобесия" она даже ради родной крови отказалась появляться.

Повисла тяжелая тишина.

— Что вам еще показать? Может, театр? — спросил офицер на улице.

Мимо пробежала стайка детворы, тщетно стремясь поймать грифона.

— А где Адель? Она разве не с вами? — окликнул Александр, отставшую от сверстников девочку.

— Нет и не было.

— Небесные владыки, — горестно воскликнул мужчина.

— Давайте поищем вместе, — предложила Алиса.

Лицо военного просветлело. Оставить без сопровождения гостью он не мог, но, когда исчезает единственная дочь… Нет, в городе ей никто ничего плохого не сделает. У них даже дома закрывать не принято, но в прошлый раз Адель едва не свалилась с крыши, а до этого…

— Я знаю, где эта паршивка, — осенило отца чрезмерно активного ребенка.

Давно Алиса столько не бегала, а позвать Криса не додумалась.

Они успели к самой кульминации. Малышка упала с грифоньей спины и покатилась по траве. Хорошо, хоть зверь бежал по земле, а не летел.

— Адель.

— Я сама, — сердито ответила двенадцатилетняя девочка, проигнорировав помощь.

Падение принесло больше морального ущерба, чем физического. А к синякам она привыкла.

— Упрямая, норовливая скотина, — беззлобно заметил офицер, просто как констатацию факта.

У Алисы не возникло сомнений, что "комплименты" относятся к грифону.

— А седло?

— Эти твари не признают ни седел, ни уздечек. И перед тем, как подняться в небо, на земле изматывают так, что и летать не захочется.

— У меня все равно получится, — упрямо заявила Адель.

Отец вздохнул. "Получалось" уже почти четыре месяца.

— Ничего, — улыбнулась Алиса. — Зато потом не сорвешься.

— У вас есть грифон? — заинтересовалась малышка.

— Мантикор.

— Правда?

После этого вопроса Алиса поняла, что могла проехать с комфортом, а не бежать, едва поспевая за своим сопровождающим.

— Крис? Крис.

Зверь, сбросив маскировку, возник в нескольких шагах от хозяйки.

Адель восторженно выдохнула. Потянула загребущие ручки… и спрятала в карманы. А что делать, мантикоры не любят чужого внимания, и не забывают об этом напоминать.

— Один кружок, согласен? — спросила Алиса. Ведь нет ничего прекраснее, чем сказка, ставшая явью.

Кристоф задумался.

— Смотри сколько эмоций, — продолжила уговаривать хозяйка. Этот аргумент малыш счел весомым. — Садись, прокатишься. — Обрадовала Алиса девочку.

Малявка, не веря свалившемуся счастью, влезла на спину. Кристоф степенно зашагал по кругу. Грифон ревниво наблюдал. Он давно признал в дочери офицера хозяйку, но для совместных полетов еще не пришло время. Девочке пока не удержаться в небе, сорвется.

После столь щедрого подарка Адель осталась с Алисой до вечера. Грифон тоже… Домоправительница не возражала. Вместе осматривать город намного веселее.

— Когда научишься летать — жду в гости, — пригласила Алиса.

— В замок? — загорелись глаза малышки. Потом она грустно вздохнула. — Такие долгие перелеты мы никак не осилим раньше, чем через три месяца…

— Оптимистка, — негромко заметил отец.

— Я правда буду рада вас видеть. И если кроме полета на грифоне есть другие доступные пути — приходите.

— Спасибо, — искренне ответил офицер.

Может, Адель посмотрит на Алису и раздумает становиться стражем? И будет носить наконец платья. Ведь в замке княжеская домоправительница вряд ли облачается в амазонку.

С неба на террасу опустился орел, на пол спрыгнул человек. Она снова проморгала момент изменения. Алиса удивительно спокойно относилась к смене обличий князя. В том, что весь мир считал темным искусством, она не находила ничего дурного или противоестественного.

— Жаль, что я не умею летать, — вздохнула домоправительница.

Ян понял: девушке стало тесно в замке, и говорит она вовсе не о путешествиях на спине грифона.

— Очень жаль, — повторила Алиса едва слышно, обычный человек и не разобрал бы.

— Это можно исправить, — мгновение подумав, пообещал князь.

Исправлять отправились на следующий день. Девушку обмотали особыми лентами: широкими, легкими, но такими крепкими, что не всякий нож разрежет. Концы привязали к грифоньим лапам. Конечно, это всего лишь иллюзия, однако грифон реагировал на малейшее движение, и казалось, будто у Алисы и впрямь выросли крылья. Ни с чем не сравнимые ощущения.

— Это что-то невероятное, — выдохнула покорительница небесного простора. — Спасибо.

Кончик последней ленты выскользнул из рук князя. Алиса сияла почти так же ярко, как в ту ночь, в Тарине. Какая же право малость понадобилась ей для счастья: полет над принадлежащими нежити землями. Его землями… У владык Акарама железная воля, но Ян понял, что больше не хочет, да и не может сдерживать желание прикоснуться к ее губам.

— Хозяин. Разрешите обратиться.

Будто колокол ударил. Они отпрянули друг от друга, ощущая почти осязаемое разочарование.

— Говори, — приказал князь, спрятав эмоции под маской ледяного спокойствия.

— На наше посольство в Малонии напали.

— Погибшие?

— Среди воинов нет, но слуги…

— Текущая ситуации?

— Отбились, нападавшие захвачены и задержаны на территории посольства. Сейчас подоспела городская стража, якобы для сопровождения вероломных мятежников в каземат. Однако если наши люди их не передадут…

— То нападение повторится, чтоб "обезопасить город, или оказать помощь", — кивнул повелитель темных пустошей. — Почему так поздно докладываете?

Призрак виновато потупился:

— Как только смогли, хозяин.

Однако князь уже не слушал его оправданий. Смотреть глазами призрака, находящегося за сотни миль, говорить за него — задача не из легких, Ян ее давно освоил. Призраки обеспечивали правителю Акарама мгновенную связь с посольствами во всех восьми княжествах. Тело мужчины застыло, даже дыхание и то будто замерло, лишь губы шевелились:

— Потяните время, через сорок минут у вас будет три горгульи. Разрешаю скормить всех нападавших и тех, кто будет пытаться помешать. Ведьмаков не опасайтесь, навредить горгульям они не смогут. На случай непредвиденных обстоятельств в резерве будут ждать виверны. Без крайней необходимости не использовать. Завтра я приеду и напомню о двадцать первом пакте и обязанностях передавать нам жертвы.

Разорвав контакт, князь прижал ладонь к земле, и продолжил распоряжаться:

— Вылет дозволяю, вылет подтверждаю. Тронете кого без санкции — упокою.

Алиса стояла бледная, улыбка пропала. За это Ян не то, что горгульям — гарпиям скормил бы всех виновных.

— А без горгулий нельзя? — спросила она тихо. Не могла не спросить, хоть и знала, что вмешиваться не в праве.

— Акарам не прощает нападения. Акарам не оставляет своих подданных без помощи. Горгульи не трогают души. Так какая разница будут сражаться они или мои люди? Три горгульи справятся лучше целого гарнизона.

— А двадцать первый пакт?

— Нам сейчас отдают преступников, а по пакту положены невинные девицы. Вот и напомним.

Князь ушел, переместившись на иную тропу, а призрак вдруг поинтересовался:

— Хозяюшка, может, чего узнать хотите?

— Ко мне уже одни такие приходили, с услугами, — отмахнулась Алиса рассеянно.

— А я много не попрошу, а знаю достаточно. В качестве оплаты соберете энергию в ладонях (сколько отдать не жалко), сформируете в форме шара, и бросите мне.

Цена и впрямь невысокая, конечно правдивость ответов никто не гарантирует, но вдруг…

— Почему напали на посольство?

— Дураки, что с них взять. В Малонии переворот намечается, ход с нападением показался хорошим, вот и отыграли. Но ничего, князь живо наведет порядок.

— А насчет невинных девиц?

— Ревнуете, хозяюшка?

Мантикор зашипел и прыгнул. Призрак торопливо исчез, чтоб проявиться метрах в пяти от прежнего места.

— Понял, я все понял, — затрещал он торопливо. — Зачем хозяину эти истерички? А вот если офицеры жениться хотят, то, может, кого и возьмет, на испытательный срок.

— Испытательный срок? — изумилась домоправительница, впервые столкнувшаяся с таким понятием в институте брака.

— Ну, да. А вдруг не подойдут? Тогда вернут обратно. Не гарпиям же их скармливать. Угодил я вам, хозяюшка?

— Я как-то совсем запуталась, — пожаловалась Алиса.

— Могу в замковой библиотеке книги показать интересные, исторические.

— Толку мне от тех книг, если языка не знаю, — воскликнула девушка в сердцах.

— А зеркальце зачем? — опешил призрак.

— Зеркальце?

— Книгу над ним переворачиваешь, а буковки отражаются так, чтоб тебе понятно стало. Так что, хозяюшка? — поинтересовался подручный князя, вдруг решив перейти на "ты". Может, невежество в отношении к ценному артефакту на него так повлияло.

— Согласна.

Очнулась Алиса благодаря Крису: мантикор вылизывал ее лицо. Да так активно, что еще немного и протрет в щеке дырку.

— Ты чего это? Зачем так много отдала? — испуганно причитал призрак.

— Обрадовалась, из-за зеркальца, — честно ответила Алиса, и не стала добавлять: откуда ей знать, много отдала или в самый раз? — Пошли в библиотеку.

Она кое-как забралась на спину малыша. Хотя, какой он уже малыш? Такая зверюга вымахала — просто загляденье.

Зеркало в библиотеке оказалось настоящей находкой. Если б еще книги не весили так много. Впрочем, Алиса отрывалась от хроник, только когда руки начинали безобразно дрожать.

Призрак отлично разбирался в литературе. За две недели домоправительница выяснила о тварях больше, чем за всю свою жизнь. Следующим этапом стала история Акарама. Скупые хроники столь причудливо перемешались с легендами, что Алисе иногда казалось, будто она сама переносится на тысячи лет назад, а буквы в зеркале вот-вот оживут, сменяясь красочными картинами.

"…Изначально не существовало ни хранителей, ни тварей. Земли, вдоль великой реки, носили иное название, ныне преданное забвению. Девять правителей присутствовали на совете, изменившем историю. Восемь из них отказались от бремени, выбрав хаос, и ухватившись за ничтожную вероятность исправить положение, не принимая участия в ритуале. Никто из них не захотел уступить тварям хоть малейшую часть своих владений. Властители не решились нарушить целостность своих душ, и выковать для нежити привязку нитями собственной крови. Тогда девятый князь сам провел ритуал. Девять частиц земли, положенной нежити, — оказались почти всем его княжеством. Города сменились болотами, села превратились в пустыню, а полчища неистребимой нежити обрели дом. Тюрьму.

Свою бессмертную душу, князь отдал разоренной земле. Отдал, как выкуп. За то, что не уберег. Чтоб его люди ушли, а их место заняли порождения тьмы. За истлевшие от дыхания василиска травы, сожженные драконьим огнем леса…

Целое рассыпалось на сотни частиц и собралось снова. "Твоей любви достаточно, — коснулся сознания владыки тихий шепот. — Живи и удерживай незримые барьеры. Живи и сохраняй равновесие. Живи, мой хранитель, и знай: ни одну женщину ты не сможешь полюбить сильнее меня. Ни одна не сумеет затмить твой разум, став важнее всего во Вселенной".

Соткались невидимые цепи, но крови, отданной до последней капли, оказалось слишком мало… Как ей удержать несметные орды?

Может ли дух оставаться в мертвом теле? Может ли продолжать возводить стены, покоряя своей волей самых гнусных тварей? Ощущая их дикий голод, сохранить свою сущность, любить и помнить?

Девять и один — не тождество. Двадцать семь дней он умирал и возрождался, выковывая идеальные цепи. С двадцать восьмым рассветом открыл глаза единственный хранитель равновесия. Хозяин нового государства — Акарама…"

Алиса бессильно опустила на стол толстый фолиант. Связка ключей дотронулась до оправы зеркала.

— Ян… — прошептала она едва слышно.

Зеркало мигнуло, и девушка увидела князя. Он лежал на земле, раскинув в сторону руки. Бледный до синевы, опустошенный, мертвый. Нет. Не может быть.

— Что это? — выдохнула она испуганно, вовсе не надеясь на ответ.

Артефакт вновь мигнул, на поверхности проявились буквы.

"Ритуал для поддержания оков порождений тьмы проводится правителем Акарама каждый год. Добровольно отданная кровь, восстанавливает привязки и заставляет тварей повиноваться князю, питает сковавшие их цепи, и не дает вырваться из мест, выделенных под поселения".

Надпись погасла. Теперь зеркало показывало изображение перепуганной девушки со связкой ключей. Первым порывом стало броситься бежать, найти и…

— Позвольте обратиться, хозяюшка, — раздался за спиной знакомый голос.

— Говори.

— Отпустите горгулий, хозяюшка, — взмолился призрак, что докладывал князю о нападении на посольство в Малонии. — Седьмая группа не справляется, без помощи они все погибнут.

— Просите князя, — выдохнула Алиса, едва справившись с шоком.

— После ритуала он еще несколько часов будет недоступен. А у нас осталось двадцать минут. Больше они никак не продержатся. В той группе Александр, отец Адель. Сиятельная госпожа, не откажите в милости. Отпустите горгулий, пока не поздно.

— Почему я? Я не могу.

— У вас ключи, — просто ответил призрак.

— Простые ключи от замка, — закричала Алиса. — Какая связь между ними и горгульями? Кто я такая, чтоб отпускать княжеских тварей?

— Вы единственная, кто может это сделать.

Руки Алисы задрожали. Отпустить горгулий. Она не имеет на это права, но сказать Адель, что могла помочь и… Знать, что из-за ее колебаний погибли люди. Возможно, ключи действительно наделяют властью над тварями, ведь зеркало подчиняется.

— Я не знаю как, — сказала девушка обреченно.

— Нужно положить ключи на землю, позвать, и приказать оказать помощь седьмому отряду. Они найдут дорогу, только разрешите использовать врата.

Небесные врата — еще одно забытое чудо. Из одной точки в пространстве, благодаря ним, можно попасть в другую. Строго определенную, но все равно — одолеть за один миг сотни, а иногда и тысячи километров.

Алиса выбежала во двор, и прижала ладонью ключи к земле. Девушка до последнего сомневалась, что у нее что-то получится. А потом… Легко сказать, прикажите. Она приказала и будто стала частью твари, почувствовала ее ликование, голод и понеслась вперед. Пронзила небо в, казалось бы, совершенно обычной точке, чтоб через миг выскочить в другой стране и устремиться к огоньку ориентира. От него веяло яростью, усталостью и нотками обреченности. А еще там была еда, много еды.

Алиса ощутила на губах вкус крови, горгулья рванула вниз так стремительно, что девушка сумела развернуть ее в самый последний момент. Не дала сомкнуть пасть, откусывая голову жертвы. Тварь разочарованно взвыла, заметалась… Алиса заставила горгулью летать кругами, сея панику. Однако для победы в битве этого мало… Шар колдовского огня попал твари в бок. Вреда не причинил, но Алиса сама не могла понять, как удержала горгулью от яростного рывка за законной добычей. Силы таяли, домоправительница будто плыла в вязком киселе, задыхалась, разрывалась на части… однако разрешить твари начать охоту не могла. Это все равно, что сломать внутри себя что-то очень важное. То, что потом никак не исправишь.

— Алиса? — вдруг удивленно воскликнул Александр. — Алиса, — уже уверенно позвал он через миг. — Отпусти ее, я подхвачу.

"Отпускаю", — устало подумала девушка и провалилась во тьму.

В первый раз она пришла в себя на траве, в тени липовых ветвей. Рядом беспокойно топтался мантикор. Крис перенес хозяйку в тенек, но больше ничем не мог помочь. Алиса слабо застонала и вновь потеряла сознание.

Во второй раз она очнулась в замке. Ян сидел в кресле у ее постели. Изможденный, осунувшийся, живой скелет, кожа да кости.

Правитель Акарама молчал, и девушка не могла предположить, о чем он думает.

— Я не имела права этого делать, — проговорила она хрипло. Дрожащими пальцами сняла цепочку с ключами. — Возьмите.

— Ты хочешь отдать их мне? — спросил князь странным, лишенным выражения голосом.

— Нет.

Она непроизвольно сжала ключи ладонью, но тут же отпустила.

Ян неожиданно улыбнулся.

— А я не хочу их забирать.

— Правда? — выдохнула Алиса с надеждой. — Простите. Я не имела права отпускать горгулью.

— Ты защитила дорогих мне людей.

— Я не смогла. Не смогла.

Девушка вспомнила безудержную жажду, крики, звон оружия и поежилась, захотелось расплакаться. Князь взял ее руку, отчаянно сжимающую ключи, спрятал в своих ладонях.

— Не стоит сожалеть о том, что не стала убийцей, Алиса.

Понимание, вот, что отражалось в его глазах. Не злость, порицание или раздражение. Лишь понимание, тревога и теплота.

И тогда она решилась:

— Выпуская их, вы тоже чувствуете…? — домоправительница замялась.

— Голод? Жажду? — невесело усмехнулся Ян. — Да, каждый раз.

На Алису вновь накатилась усталость. Глаза закрывались, удержать их отрытыми оказалось выше любых сил.

— Не уходи, пожалуйста, — прошептала она, проваливаясь в сон.

— Не уйду, — пообещал князь, сожалея о том, что утром девушка вряд ли вспомнит и о своей просьбе, и о волшебном переходе на "ты".

Глотнув целебного эликсира, хозяин темных земель вновь накрыл рукой ладонь Алисы. На вид такой хрупкой девушки, а на деле сумевшей справиться с древней, сильной тварью и не сойти с ума. Ведь ключи — это только право допуска, располагать им и суметь воспользоваться — совершенно разные вещи.

За несколько дней Ян полностью восстановился, и больше ничего не напоминало о ритуале. Исчезли глубокие тени под глазами, кровь вновь струилась по его жилам — будто иной человек совсем недавно балансировал на тонкой грани. Однако память хранила показанную зеркалом картину, и осознание: правитель Акарама смертен, как и все люди.

Солнце почти скрылось за горизонтом. Алиса беспокойно заметалась по террасе. Князь опаздывал.

Девушка сжала перила, вздохнула. Ян появился, когда закат догорел. Уставший, осунувшийся.

— Что случилось?

— Красс разрушен.

Домоправительница медленно опустилась на стул. Красс — небольшой городок около столицы княжества Войлии.

— Как?

— Горгульи, виверны.

Алиса замерла, осознав, кто уничтожил город.

— Почему? — спросила она помертвевшими губами.

— Что будет, если пустую бочку наполнить, закрыть крышкой, а потом проделать дырку и продолжить наполнять?

— Взрыв, — глухо ответила девушка

— Тогда что лучше: обезвредить наполнителей бочки или подождать взрыва?

Алиса молчала. Неужели вот такое и есть равновесие? Меньшее зло ради предотвращения большего?

— Я пойду.

Князь развернулся. Он слишком устал, чтоб слушать эту тишину. Ветер донес аромат чая и выпечки. Жаль… когда он успел к этому привыкнуть? Привыкнуть, что дома кто-то ждет?

— Не уходите, пожалуйста. Если из-за меня…

Алиса стояла бледная, подавленная. Не могла понять, но отчаянно стремилась. Не принимала, но судить или обвинять не спешила.

Девушка потянулась дрожащими руками к чайнику.

— Я разолью, — остановил Ян.

Иногда тишина — это то, что необходимо. В тот вечер, она не тяготила, не душила недосказанностью, чуждостью. Накрыв мягким пологом, она сохраняла хрупкое равновесие, их еще не рожденного мира.

Зеркало стало чудить, а как иначе объяснить его выкрутасы? Ведь не положено нормальным артефактам потакать посторонним, путь даже если они и назначены в домоправительницы. Стоило Алисе мимоходом подумать о князе, как зеркало пошло рябью, показывая добротно обставленную комнату.

Рядом с хозяином Акарама сидел представительный седой мужчина. Подслушивать нехорошо, и Алиса вовсе не собиралась, но…

— Война неизбежна, — припечатал советник.

Девушка замерла, не отрывать от артефакта.

— Молодые правители опьянены властью и дурью. Двое из восьми. Еще двое — вас люто ненавидят, а ненависть способна затмить разум. Они поддержат любое безумие. Положение шаткое. Еще полгода-год и лавина сорвется. Ваша политика слишком мягкая, мой князь, не примите в укор.

— Владыкам неинтересно равновесие. Они хотят хлеба и зрелищ.

— Именно так. Уже давно не было ни войн, ни голода, ни эпидемий. Людей становится больше, им тесно…

— Если лавина сорвется — начнется хаос.

— Именно. Сможете ли вы тогда удержать порождения тьмы? Когда людей станет меньше…

— …а тварей больше, — закончил Ян. — Упреждающий удар?

— Если вы не придумаете что-то лучшее.

Они замолчали.

— Придумаю, — неожиданно хищно улыбнулся хозяин Акарама. Он подался вперед, будто дракон, вышедший на след дичи. От преображенного взгляда становилось страшно.

Алиса отступила от зеркала и бессильно опустилась в кресло.

— Ты когда-то присутствовала на параде? — спросил князь вечером.

Он выглядел спокойным и безмятежным, будто и не было утреннего разговора об угрозе войны.

— Нет.

— А хочешь?

— Хочу, — неожиданно поняла Алиса, прежде равнодушная к военным зрелищам.

— А поучаствовать?

— Торжественно промаршировать во главе колонны?

— Нет, что ты, — улыбнулся Ян. А девушка вдруг поняла, что он безумно устал за этот день. — Акарам уже давно не проводил масштабных мероприятий и не приглашал на них представителей соседних княжеств. Эту ошибку нужно исправить. Через три недели, в день основания новой столицы, града Авира, я провожу парад. С участием солдат и нежити. Пусть соседи увидят и вспомнят, кто мы, и какими ресурсами обладаем. Пусть боятся и ненавидят еще сильнее.

— И не лезут, — тихо промолвила Алиса.

Князь кивнул.

— По традициям на военных парадах, за спиной правителя всегда стояла дама. Как символ души Акарама.

"Души, которую князь отдал своей земле…" — подумала девушка, вспомнив древнюю рукопись.

— Почему я?

— Потому что ты можешь. Потому что я так хочу, но настаивать не буду.

Алиса поднялась и поклонилась.

— Почту за честь.

— Спасибо, — серьезно произнес Ян.

Платье пошили по моде Акарама. Правда, моде той исполнилось около семисот лет, но если княжеское парадное облачение с тех пор не изменилось, так зачем перекраивать пришедшийся по душе фасон?

Забраковав шелка, Алиса остановила свой выбор на отбеленном льне. Да, благородные дамы такое не носят. И что? В параде нежити они тоже, небось, не участвуют. А она стоит за спиной у владыки темных пустошей в удивительном наряде, разительно отличающимся от принятых в восьми княжествах канонов. Вызывающе открытые плечи, длинные, до земли, рукава, небольшой шлейф. И жемчуга. Нити перламутрового, розового и черного жемчуга. На шее, на запястьях, в прическе. Если их продать — хватит на покупку и снаряжение корабля. Церемониальная маска скрывает лицо, заставляя высоких гостей гадать, кто же она. Странная, непонятная, чуждая, прекрасная. Душа девятого княжества. Белый цветок на огромной древней площади.

Из всего старого города сохранилась лишь дорога, площадь и здание ратуши. Все иное, необходимое для проведения празднеств, построили за неполные три недели. Это время, жестко расписанное, почти лишенное сна, пронеслось, будто одно мгновение.

После оглашения состава расчетов, советник пришел в ужас.

"Вы уверены, что сможете удержать столько тварей, князь?" — спросил он осторожно.

"Удержу, — спокойно ответил Ян. — Ритуал проводился совсем недавно. Влияние моей крови еще очень велико. Они все пройдут торжественным строем".

Безумие? Возможно.

Согласно протоколу, проигнорировать мероприятие такого уровня представители союзных правящих семей не могут. Двое из восьми сиятельных владык приехали лично, остальные прислали родственников (видимо тех, с кем не жалко расстаться), а сами наблюдали через зеркала. Для трансляции праздника Ян перенес на площадь несколько огромных замковых зеркал и пообещал караульным мучительную смерть, если ценное имущество испортится. Так что артефакты ревностно оберегали от любых посягательств.

Алиса краем глаза следила за площадью, чтоб не пропустить начало парада, да и только. Ей было не до всеобщего внимания или любопытства. В ладонях девушка держала черный шар: холодный и гладкий. Из него, в конце парада, появится тварь или росток удивительного белого дерева. В последние столетия из шаров вылуплялись лишь новые твари, и вскоре их вообще перестали брать на церемонии. В этот раз Ян решил поддержать традиции. Алиса, под ехидные комментарии советника, долго выбирала из залежей совершенно одинаковых шаров тот самый, единственный. И теперь из него просто обязан появиться маленький росточек. Девушка так мысленно и говорила древнему артефакту, вкладывая в этот зов все свои силы.

Безмолвный диалог оборвал бой курантов. Замолчали гости на трибунах. Неподвижно замер в темно-синей церемониальной форме князь и его советники. По краям площади затаила дыхание наколдованная болотными обитателями иллюзорная толпа и настоящие зрители. Неугомонная Адель, держащая на поводке своего обожаемого грифона (он ведь тоже должен посмотреть на папу и его расчет), женщины из поселков…

Бой часов отзывался в каждом сердце особенным звоном, заставляя замереть в ожидании… может, и злого, но, несомненно, чуда.

— Парад под государственный флаг Акарама смирно.

Единое, слаженное движение голов и… морд. Спадает наложенное князем заклинание рассеянного взора, и теперь прекрасно видно, что людей на площади лишь тридцать процентов, а остальное — твари. Порождения тьмы, выстроенные в парадные расчеты.

Дружный выдох и стук зубов зрителей заглушает следующая команда:

— Для встречи слева на кра-УЛ.

Звуки марша заполняют город, а четверо офицеров торжественно выносят алый государственный флаг. Знаменная группа военнослужащих батальона почетного караула первого отдельно полка Авира проходит сквозь строй парадных расчетов, мимо трибун с высокими гостями, оправившимися от первого шока, и осознавшими, что прямо сейчас их убивать не собираются…

Идеальный, чеканный шаг, удары барабанов. Ветер развевает гордое знамя, и Алисе кажется, будто она там, внизу, среди офицеров. Ее сердце бьется в ритме, заданном военным оркестром, руки сжимают флаг, а затем медленно опускают древко на землю…

— Вольно.

Открываются ворота ратуши, и на площадь выползает виверн со стоящим на спине военным.

— Парад смирно. Для встречи слева на кра-УЛ.

Особо впечатлительный паренек из свиты князя Сорема падает в обморок. А ведь в торжествах участвует не взрослая тварь, а детеныш. Матерый дракон, не пролезет в ворота и попросту развалит ратушу. По легендам виверн — одно из самых жестоких существ (наивные летописцы, самых страшных тварей владыки Акарама держат вдали от посторонних глаз). Для сегодняшних торжеств этот дракон подходит идеально. Черная чешуя, непроницаемая для ведьмачих чар и стрел, хвост с шипами, два ряда зубов…

Виверн мягким, плавным шагом скользит вперед, навстречу своему собрату с точно так же застывшей на спине человеческой фигурой.

— Парад принимает министр обороны генерал Соболев. Командует парадом главнокомандующий сухопутными войсками генерал Федотов.

Два дракона встречаются…

— Господин министр обороны Акарама, войска Авирского гарнизона для парада в ознаменование пятисот первой годовщины основания столицы княжества, града Авира, построены. Командующий парадом генерал Федотов.

— Здравствуйте, господа, — приветствует генерал военнослужащих, объезжая парадные расчеты.

— Здравия желаем господин министр обороны.

— Поздравляю вас с пятисот первой годовщины основания Авира.

— Ура.

— Ура.

— Ура.

Один за другим отзываются парадные расчеты. Десятки голосов сливаются в один. Душа Алисы откликается и стремится вперед. На площадь, в небо? Она становится частью чего-то огромного, цельного.

— Ура, — рычит нежить, что знает человеческую речь.

Остальная часть тварей заходится яростным боевым ревом — еще несколько обмороков в стане "дорогих" гостей.

Алиса улыбается, вдруг осознав, что она дома. Именно здесь, сейчас, она на своем месте. Под крылом невероятной силы князя, и смертоносной мощи, скованных его кровью и волей, порождений тьмы. Единая часть странного, невероятного, но, несомненно, великого государства.

— Господин верховный главнокомандующий вооруженными силами Акарама. Войска Авирского гарнизона к параду в ознаменование пятисот первой годовщины основания столицы княжества, града Авира, готовы. Министр обороны Соболев.

— Вольно.

Отдав честь, министр становиться за спиной князя. А Ян делает шаг вперед…

— Приветствую вас, верные подданные, уважаемые гости. Дата основания Авира особая для нашей страны. Новая столица стала символом единства и силы, сплоченности и величия. Тысячу лет назад мы сделали свой выбор, и несем эту ношу с гордостью. Мы не позволяем бесчинства по отношению к нашей земле и нашим гражданам. Мы будем ликвидировать любую угрозу и любое зло, направленное на дестабилизацию мира. Наши офицеры достойно охраняют границы и обеспечивают процветание Акарама, с честью защищая интересы Родины. Так было испокон веков и так будет ныне. С праздником вас, с пятисот первой годовщиной основания нового града. Ура.

— Ура. Ура. Ура, — отзываются сотни голосов, а в небо взлетают столбы драконьего огня.

И вот, наконец, долгожданное:

— Парад, смирно. К торжественному маршу побатальонно, на одного линейного дистанции. Первый батальон прямо, остальные — на-пра-во, на пле-чо, равнение направо, шагом марш.

Это было красиво. Необыкновенно, волшебно, великолепно. Вы когда-нибудь видели улыбку на лице фомора или ночного кошмара мартена? Незабываемое зрелище.

Алиса неподвижно застыла, приветствуя слаженные ряды людей и тварей. Она действительно стала душой княжества. Его неотъемлемой частью. А что чувствовали офицеры, чеканя строевой шаг? Вскинув головы и позволив улыбкам танцевать на губах? Единство? Гордость? Цельность?

Военную технику правитель темных земель демонстрировать не стал. Зато грифонов и анзу — пожалуйста. Куда же без них. Завершала парад выстроенная клином пятерка гарпий. Они пролетели низко-низко, позволив рассмотреть мельчайшие детали кошмарной внешности. Ощутить тошнотворный запах и понять: для этих тварей ничего не стоит забрать чужую душу. Алиса не испытывала страха, ее, как и подданных Акарама, защищала сила князя. Девушка ощущала ее как что-то материальное, заполнившее древний город, обнявшее мягкими крыльями. Алиса любовалась чудовищной мощью, что Ян сумел обуздать, и смотрела на сиятельного владыку не как на правителя государства, нет. Так женщина смотрит лишь на своего возлюбленного.

Вот только не может князь быть рядом с простой девочкой. Не может, но это не мешает стоять за его спиной и, прогнав сомнения и тревоги, отдавать всю себя черному шару. Артефакт увеличился в размере, потяжелел. Вот-вот раскроется и из него вырвется росток белого дерева, не виданного уже многие годы. Тварей и так достаточно.

Ах, как изумленно глядели министры и генералы, когда в ладонях Алисы доверчиво замер крошечный саженец березы. Какой безумной радостью загорелись глаза Яна.

— Ее дом здесь, — сказала князю Алиса.

— Веди, — согласился Ян.

Они прошли через площадь, мимо небольшой рощи, заграждения…

— Нашла, — произнесла девушка, останавливаясь.

Правитель Акарама коснулся рукой земли, и почва пришла в движение, образовывая ямку. Алиса бережно опустила росток, и они вдвоем укрыли корни грунтом.

— Нужен дождь.

Вы когда-то видели, как ткутся облака? Как в считанное мгновение возникают, на прежде безоблачном небе, и опадают дождевыми струями, под веселыми лучами солнца? Как встречаются ладони сиятельного владыки и той, которой однажды он подарил жизнь, над верхушкой ростка, даря тепло. Деревце крепнет и начинает расти. И пусть подрос саженец лишь на тридцать сантиметров, но больше и не нужно. У него впереди долгие годы.

Солнце, дождь, игра военного оркестра…

Только что свершившееся чудо.

Алису охватывает странная легкость, переполняет сердце, разбивая привычные рамки. Туфли остаются на траве. Белая птица танцует на площади. Кружится, взлетает в небо и опускается к самой земле. Подхватывая разлитый в воздухе ритм так, будто делала это тысячи раз, выковав совершенные движения.

Душа Акарама — прекрасная, дикая и опасная. Офицеры видят в ней нежный цветок, гости — ослепительную, смертоносную мощь. Алиса танцует так, как никогда в жизни, приковав к себе взоры, сильнее, чем твари во время парада. А потом легко, ведомая незримой силой, взбирается на спину Рух, и летит сквозь радужное сияние…

…Чтобы без сил сползти на землю около ворот замка и добраться до комнаты лишь с помощью мантикора.

Алиса проснулась с рассветом и сразу же отправилась на кухню. Ей захотелось кофе из цикория. А еще свежих новостей.

В коридоре пахло мятой. Тонкий, обволакивающий аромат заполнил кухню, заключив в объятия, сидящего за столом князя. Он, как обычно в замке, облачился в брюки и простую рубашку.

— Доброе утро, — произнесла домоправительница. — Проводили?

— Высокие гости разбежались, как только пришли в себя, — довольно похвастался Ян. — Ты чай будешь?

— Я хотела кофе.

Князь улыбнулся и достал из шкафа банку с цикорием, а из вазочки для фруктов — лимон.

— А пироги у нас есть?

— Коржики, пятидневной давности, — призналась девушка покаянно.

— И ты их целых пять дней прятала? — наигранно возмутился повелитель Акарама, заливая цикорий кипятком и укладывая дольку лимона на блюдечко. Ее добавляют, когда напиток немного остынет.

Небо весело розовело, солнечные лучи залили кухню. Алиса держала в ладонях теплую полупустую кружку. Было безумно хорошо встречать рассвет, глотая кофе с легкой, едва заметной горчинкой.

— Наши офицеры от тебя в восторге. А сын князя Тарина сожалел, что удивительная незнакомка, с даром выращивать чудесные деревья, коварно обманутая акарамцами, так быстро исчезла. Ее следовало обязательно спасти.

Девушка рассмеялась. Удивительная незнакомка, как же. Что-то прежде княжич не рвался спасать ее от виселицы.

Алиса отпила последний глоток и посмотрела на Яна. Он будто чего-то ждал, всматриваясь в ее лицо с затаенной надеждой. От этого взгляда сердце девушки забилось быстрее. Она поставила чашку на стол и шагнула вперед, ведомая тем чутьем, наитием, пробудившимся на площади, во время парада…

— Алиса…

Небесные Владыки, ну почему он столько молчал? Или она просто не слышала?

Это походило на наваждение. Лишающее воли, разума наваждение, которое остановить выше человеческих сил. И когда пальцы, расстегивающие пуговицы рубашки, перехватили, она даже сначала не поняла, что случилось.