Когда камни меняют цвет

Глава I

– Архон!

Высокородный риор удивительной красоты, с яркими зелеными глазами, живо напоминавшими цветом свежую весеннюю листву, с досадой махнул рукой и сплюнул на землю. Он упер правую руку в бок и посмотрел на возницу.

– Не я ж развел тут грязищу, риор Дин-Таль! – искренне возмутился тот. – Уж коли чего ругать, то весну, а никак не меня. Чего она тут натворила? Лежал себе снег и лежал, а она давай пригревать, давай снега топить, вот вам и пожалуйста, – мужик развел руками, но быстро прикрыл рот под тяжелым взглядом высокородного.

– Но каретой правил ты, – ткнул в него пальцем советник.

– Каретой правил, а грязь не разводил, – кучер ударил в грудь кулаком. – Вот ежели б вы не спешили, то мы б кружной дорогой поехали, а не через этот проклятый лес.

– Поговори мне, – сурово произнёс риор, и простолюдин повинно склонил голову:

– Простите, хозяин.

Тиен Дин-Таль повернулся к ратникам, сопровождавшим его. Отряд был маленьким, всего семеро воинов, и все они сидели в седлах, не спеша окунуться в грязную жижу.

– Чего сидим? – полюбопытствовал советник.

– Так может, лошади вытянут? – понадеялся на упряжку старшина.

– А может, ты спустишься на землю и попросишь их об этом? – не без яда в голосе вопросил высокородный. И раздраженно рявкнул: – Всем спешиться! Живо!

Ратники, засопев, слезли с лошадей. Один из воинов вытащил ногу из грязи, обиженно хлюпнувшей вслед ускользнувшей добыче, и мужчина покривился. Однако под пристальным взглядом риора истово округлил глаза, показывая рвение, и зашагал к застрявшей карете. Чавк-чавк-чавк. За ним поспешили остальные.

– Совсем обнаглели, мерзавцы, – возмутился советник, ратники благоразумно промолчали.

Тиен Дин-Таль ненавидел кареты. Он предпочитал седло, находя, что передвижение верхом быстрей и удобней, чем тряска в расписной коробчонке, давившей на плечи малым пространством.

– Эти повозки для изнеженных лейр, – фыркал он, готовясь к поездке. – Воин должен сидеть в седле.

– Тиен, ты рыдаешь, как капризная лейра, – усмехался супруг лиори Эли-Борга, устроившийся на краешке стола. – Чем тебя не устраивает карета?

– Тем, что у неё может отвалиться колесо, она может застрять в грязи… И мне в ней тесно, в конце концов! И я не капризничаю, – ворчливо закончил Дин-Таль. – Хочу ехать верхом. Хочу коня!

– Хотеть надо даму, – осклабился риор Дин-Кейр. – Хотеть коня – извращение.

– Ты все-таки наглец и грубиян, – покачал головой советник. – Я хочу коня, как коня, а не как даму… – Тут же закатил глаза, наблюдая, как расплывается в пакостной ухмылочке собеседник, и уточнил: – Для верховых нужд. Архон, Райв! Я хочу ехать верхом!

– А как же карета? – весело сверкал глазами адер Эли-Борга.

– Пусть пожрут её твари Архона, – со всей искренностью пожелал Тиен, и Райверн рассмеялся.

И что? Кто оказался прав? Карета застряла в грязи по самую ось! Раздражение охватило риора с новой силой. Он вновь сплюнул в сердцах и подобрался к козлам.

– Спускайся, – велел Дин-Таль вознице.

– Зачем это? – тут же забеспокоился прислужник, косясь на мерзкую жижу, в которой утонули ноги хозяина до середины голени.

– Двоим здесь тесно, – ответил советник и рявкнул: – Живо!

– А лошади…

– Я буду править, ты тянуть, воины толкать. Все при деле. Возразишь?

– Никак нет, высокородный риор, – мотнул головой возница, заметив недобрый блеск в глазах хозяина.

Вскоре над лесом неслись: ядреная брань и хлесткие удары кнута по спинам лошадей, возмущенное ржание, но делу это не помогло. Грязные и злые ратники срывали зло на вознице. Тот отбрыкивался, во всем обвиняя весну и упряжку, а мрачный советник рассматривал весь этот балаган хмурым взглядом с козел. Его раздражение всё сильней разрасталось. И чем яростней становилась брань его людей, тем больше разгорался гнев риора.

Но злился он больше на себя, чем на возницу. Верно архонова тварь нашептала ему в ухо проехаться по Тангорскому лесу. Захотелось вновь посмотреть на места, где больше пяти лет назад они с советником Дин-Бьеном собирали рать, чтобы дать отпор ныне покойному Эли-Харту. Этот лес остался в памяти Тиена Дин-Таля местом, где они все обрели надежду на спасение риората, и только он потерял мечты о своем счастье…

И все-таки это было славное время, наполненное тревогами, мрачной готовностью к неминуемой гибели, а еще хрупкой верой в то, что госпожа Эли-Борга вернется к своим подданным. Ради нее и ради свободы родной земли здесь собирались те, кто не желал жизни в бесчестии и предательстве. И Боги наградили их за честность и отвагу. Лиори вернулась, чтобы покарать изменников, и праведным было ее возмездие. А они, верные воины, шли за ней, готовые умереть, но не позволить врагу войти в Эли-Борг. Да, славное было время…

А теперь в риорате царили мир и покой. Жизнь постепенно восстановилась и потекла своим чередом. Разумеется, никто не ждал вечного затишья, но и войны в скором будущем тоже не предвиделось. Новый сосед занимал умы лиоров намного больше, чем все прежние соседи вместе взятые. И если в те дни, когда лиори отдала бывший Эли-Харт дайр-имам, ее решение было малопонятным, и единственным поводом к нему казалась историческая справедливость, то сейчас политические выгоды были на лицо – подземный народ стал щитом для ослабленного риората.

Нет, дайр-имы не защищали границ Эли-Борга. Они восстанавливали собственные земли, принадлежавшие им еще издревле, но теперь боржцы были защищены со стороны Тархольдских гор. Главный враг – род Эли-Харт, прекратил свое существование, как род правителей. И если в будущем потомок последнего лиора решится предъявить права на эти земли, то разбираться с ним будет великий конгур, но не лиори Эли-Борга.

К тому же вместе с Тайрадом Эли-Хартом исчезла застарелая неприязнь между предгорьем и речным риоратом Эли-Ториан. Не так давно их рать, известная выучкой и силой, угрожала Эли-Боргу, как союзник Тайрада, но теперь с этой стороны угрозы не было. Между Эли-Ториан, Эли-Гастом и Эли-Боргом лежал Теон-дайр-им, что переводилось, как земля огненного народа.

Эли-Рохт даже не смотрел в сторону Эли-Борга, его господин пока не понимал, чего ждать от союза конгура Маэрина и лиори Альвии. Их дружба была сейчас крепка, как крепка дружба Эли-Борга с Эли-Квиглом, который закрывал предгорный риорат с тыла. И это уже не говоря о Тропах, открытых для боржцев, что значительно сократило время и опасность в пути для торговых обозов, послов и гонцов.

Все эти перемены благотворно сказались на казне Эли-Борга, что не могло не прибавить симпатии новым соседям. И если поначалу подземный народ вызывал изумление, опаску и подозрительность, то за минувшие годы к появлению дайр-имов на землях риората привыкли, их Пути быстро полюбились, а кто-то, кто жил ближе к границе, успел завести знакомцев и даже друзей среди новых соседей. Никто не мог сказать, сколько продлится это мирное сосуществование, но пока сетовать было не на что. Так что решение Альвии оказалось не только справедливым, но и самым выгодным для Эли-Борга. Оставалось лишь еще раз вознести хвалу мудрости Боргов.

Однако память привела бывшего избранника лиори, бывшего адера и нынешнего советника по внутренним делам риората в Тангорский лес, и теперь он сидел на козлах ненавистной кареты, полный мрачного настроения и раздражения.

– Архон, – тихо выругался он, очнувшись от своих размышлений.

После спрыгнул в грязь, подошел к дверце кареты, открыл ее и забрал сумку с документами. Затем направился к лошадям, за которыми следил один из ратников. Риор взял повод первого попавшегося скакуна, сел в седло и, наконец, выдохнул с облегчением. Его охрана и возница, прекратив ругаться, в изумлении смотрели на советника.

– Я еду в Тангор, – сказал Дин-Таль. – Вытащите карету и догоните меня. Морды друг другу не бить, работать руками, а не языком.

– А сопровождение? – забеспокоился старшина.

– Обойдусь, – буркнул советник, – вытаскивайте проклятую карету.

– А может, помощь пришлете, риор Дин-Таль? – спросил один из ратников. – Ну не идет же, зараза.

– До ночи не объявитесь, тогда пришлю, – пообещал высокородный, и его люди протяжно вздохнули – отсидеться в ожидании помощи не удастся.

Тиен вновь оглядел их, покачал головой и произнес:

– Разбаловал я вас. Вернемся назад, выгоню всех взашей.

– Не надо, хозяин! – воскликнул возница. – Мы всё сделаем!

– Сделаем, – согласились с ним воины, мгновенно забывая разногласия. Терять место, приносившее неплохое жалованье, не хотелось. Да и хозяин им нравился.

– Смотрите мне, – погрозил кулаком Тиен и тронул поводья, направив коня прочь от застрявшей кареты.

До Тангора высокородный риор так и не доехал. Солнце вдруг скрылось за набежавшими тучами, и на землю обрушился последний в эту пору снегопад. Снег валил сплошной стеной, смешиваясь с грязью лесной тропы. Он слепил глаза, мешая коню и всаднику отыскать поворот на мощенный камнем тракт.

– Архон! – в сердцах выкрикнул советник. – Чем я прогневил небеса, что они посылают напасть за напастью?! – Выдохнул и закончил ворчливо: – Сдалась мне эта блажь, нужно было не сворачивать с дороги…

Сколько он блуждал в лесу, охваченном внезапным гневом стихии? Дин-Таль не знал. Конь вез всадника, уже не пытавшегося выбраться на проезжую дорогу. Советник только смахивал с лица снег и вглядывался в белую пелену, но различал лишь силуэты деревьев. Плотней завернувшись в плащ, риор вернулся мыслями в Борг. Чертоги лиоров уже давно стали для него родным домом, и потому, стоило помечтать о тепле и уюте, как в памяти возникал этот исполин, построенный еще во времена становления риоратов.

Впрочем, было время, когда Борг перестал казаться советнику родным. Это было после свадьбы лиори Альвии, любовь к которой Дин-Таль хранил в своем сердце с юности. Тот год стал для него самым тяжелым, когда хотелось бросить всё и бежать подальше от Перворожденной, счастливой в своем браке. И тем обидней было осознавать, что с ним она никогда бы так не сияла, как со своим первым и единственным возлюбленным – Райверном Дин-Кейром.

Когда-то Тиен Дин-Таль был близок с госпожой, и иного избранника не видел никто, включая лиори и ее наложника. Но за четыре года она так и не полюбила своего любовника, хоть и прочила его себе в мужья. Ее огонь зажигался для него только по ночам, а днем Перворожденная оставалась холодна, как лед. Она держала любящего ее мужчину на расстоянии, не позволяя притрагиваться к себе при свете дня. И как же разительна была перемена, когда Альвия вернула себе своего возлюбленного, которого долгое время считала предателем.

И пусть правящая чета не позволяла себе вольностей на людях, но достаточно было взглянуть в глаза лиори, когда она смотрела на своего супруга, чтобы понять: лед, некогда сковавший ее, исчез безвозвратно. Столько тепла было в ее взоре, что радость для Кейра превращалась в боль для другого мужчины. И в тот первый год эта боль ощущалась столь явственно, что впору было разодрать себе грудь и вырвать несчастное сердце.

А еще была зависть. Нет, не черная, но горькая от безысходности. Тиен смотрел на живот лиори, росший вместе с ее ребенком, и мысли о несбывшемся душили риора. Отцом этого дитя мог стать он… Но жизнь Перворожденному Бриару подарил другой. Впрочем, всё было верно. Место отца будущего лиора и мужа Перворожденной принадлежало Райверну по праву. Дин-Таль давно принял это. Хотя, глядя в серые глаза наследника лиори, чьи волосы напоминали цветом темную медь, риор не мог не думать, а каким бы был их с Альвией сын? Однако эта мысль посещала советника всё реже и сожаления напоминали о себе всё меньше.

Его боль давно притупилась. Уже не жгло в груди от ревности, под ногами не раскрывалась пропасть Архона. Стоило привыкнуть к чужому счастью, смириться с потерей собственного, как дышать стало легче. А прошедшие годы покрыли пеплом былой пожар, оставив горечь и грусть.

– Тиен, тебе пора завести семью, – сказала как-то лиори, слушая доклад своего советника. – Годы идут, твоя молодость не вечна. Дин-Солт уже исполнил свой долг и подарил Эли-Боргу свое продолжение, ты же продолжаешь бегать от брачных уз, довольствуясь короткими связями. К чему это промедление? Семя благородного рода не должно зачахнуть в твоих чреслах. Риорату нужны острые клинки и верные сердца. Кто, как не ты, сможет обучить этой науке своих сыновей?

Дин-Таль взглянул на вновь округлившийся живот Альвии, невольно усмехнулся, подумав, что Райверн в своей любви к супруге может подарить Эли-Боргу столько клинков, что семени рода Таль уже не потребуется, но благоразумно умолчал об этом, опасаясь вызвать гнев госпожи неуместной шуткой.

– Что вы ответите мне, высокородный? – напомнила о себе лиори, сделав вид, что не заметила взгляда Тиена, брошенного на ее чрево.

– Позвольте мне выбрать жену по сердцу, госпожа, – с поклоном попросил риор. – Раз уж сердце мое оказалось разбито, так пусть его соберет воедино женщина, с которой я не просто отдам долг Эли-Боргу, но и буду счастлив. Впрочем, если прикажете, я женюсь на той, кого вам угодно видеть моей супругой.

Альвия уложила ладони на стол, некоторое время внимательно разглядывала своего советника, а после кивнула:

– Быть по сему. Я даю вам год на поиски дамы вашего сердца. Если же по истечении этого времени вы не представите мне будущей лейры Таль, то я сама выберу вам невесту.

– Моя госпожа сурова, – возразил риор. – Полюбить по велению невозможно…

– Довольно, – лиори откинулась на спинку кресла. – Ты держишься за былое, сам мешая себе увидеть иных женщин. Тем не менее они есть, и их великое множество. Я знаю, кого ты выбирал для утех. Все эти женщины черноволосы и светлоглазы. Хватит цепляться за чувства, коим нет уже надежды. Присмотрись к тем, кто не похож на меня. Замены ты не сыщешь. Или же, держась за знакомый образ, ты изведешь себя и свою избранницу разочарованием.

– Госпожа…

– Я слишком долго наблюдала за твоими метаниями и давала время образумиться, однако ты упорствуешь в своей надежде заполучить Альвию Эли-Борг, пусть и в ином теле. Ее нет, Тиен. А та, что существует, принадлежит иному мужчине. – Лиори на мгновение замолчала. Ее взгляд вновь прошелся по советнику, и Перворожденная закончила: – У тебя есть год, упрямец. Я была услышана, высокородный?

– Да, госпожа, – склонил голову Дин-Таль. – Я прислушаюсь к вашему совету и найду женщину, в которой не буду искать ваших черт. Возможно, это и вправду исцеление.

– Я рада, что вы поняли меня, высокородный.

И вот этот срок, установленный Альвией, подходил к концу. Год истекал через месяц, а невесты он так и не нашел. Не сказать, конечно, чтобы Тиен особо старался исполнить приказание лиори, но и те немногие девицы, к которым он присматривался, не зажгли не только сердца, но и взора советника. Решив последовать совету Альвии, Дин-Таль выбирал белокурых и русых, но они казались ему слишком блеклыми. Рыжеватая лейра показалась миленькой, но беседа с ней навевала скуку. А единственная черноволосая благородная девица выглядела болезненной, и риор счел, что для своих детей желает жену здоровую и крепкую. На этом его поиски остановились. Разочарование наступило даже раньше, чем предсказывала Альвия. В конце концов Тиен решил, что попросту покорится воле госпожи и отведет в храм ту, кого ему укажут. На этом и успокоился, особо не веря, что сможет вообще кого-нибудь полюбить.

– Эй! Кто там? Стой! – этот возглас прорвался сквозь снежную завесу и вырвал советника из размышлений.

Он натянул поводья и огляделся. Лес отступил. Конь вывез его к людям, но куда?.. И тут же пришла догадка – Тангорская крепость, больше некуда. Тангор стоял гораздо дальше.

– Советник лиори Эли-Борга, высокородный риор Тиен Дин-Таль! – крикнул в ответ заплутавший путник. – Открывай ворота!

– Ага, советник, – из смотровой башни над воротами прилетел скептический смешок. – Еще чего скажешь? Советник и без отряда? Пошел прочь, бродяга!

– Я тебе язык отрежу! – мгновенно взвился риор, и без того взбешенный последними происшествиями. Он распахнул плащ и показал медальон, висевший на его груди. После вытащил из сумки, висевшей на плече, грамоту с полномочиями, на которой имелся оттиск печати Перворожденной, и повторил: – Открывай, собака!

Ответом ему было молчание, и молчание это затягивалось. Выругавшись в сердцах, Дин-Таль остановился на краю рва, ожидая, что будет дальше. Наконец, загремели цепи, и мост опустился, однако решетка не поднялась. Конь советника прогрохотал подковами по дощатому настилу, и злой риор взглянул на стража, стоявшего с той стороны решетки. Страж смотрел на него, явно чего-то ожидая.

– Еще раз показать? – догадался советник.

– Да, – кивнул страж крепости.

Коротко вздохнув, Тиен вновь обнажил медальон с изображением варлаха. После раскрыл грамоту, но стражник потупился:

– Не обучен грамоте, высокородный риор. Сейчас риор смотритель придет, ему и покажите.

Дин-Таль сдержал рвущееся наружу раздражение. Он напомнил себе, что стоит на пороге крепости, где содержат государственных преступников, и что стражу нужно хвалить за то, что еще не подняли решетку и не впустили не пойми кого. Набравшись терпения, советник усмирил свое недовольство, вызванное дурной дорогой и непогодой. И когда пришел смотритель Тангорской крепости, снегопад, покрывший землю белоснежным ковром, начал утихать. Можно было продолжить путь, теперь стало понятно, где находится тракт, но вымокший и грязный Дин-Таль уже никуда не хотел ехать. Ему хотелось сесть у камина с кубком подогретого вина, вытянуть к огню ноги и выдохнуть после тяжелой дороги. Потому он развернул перед смотрителем свою грамоту и вскоре въехал в крепость, куда незваному гостю ход был закрыт.

– В лесу осталось мое сопровождение, – сказал советник риору смотрителю. – Отправьте кого-нибудь в Тангор, они будут искать меня там. Чтобы не подняли ненужного шума, пусть передадут градосмотрителю, что я остановился у вас.

– Может, отправить за ними отряд? – услужливо осведомился риор.

– Вряд ли их сумеют найти. Я и сам сейчас не укажу, где они, снег сбил с пути, – ответил Дин-Таль. – Лучше предупредить градосмотрителя.

– Как пожелаете, риор советник, – склонил голову смотритель крепости и повел гостя в жилое крыло…