Когда мы разведёмся?

Глава первая

- Алиса Павловна, с вас причитается! Сегодня, оказывается, ровно год, как вы у нас работаете. Главбух вам привет передаёт, говорит, разряд на один выше стал, - улыбнулся председатель комиссии, нажав отбой. Они обедали все вместе в небольшой комнатёнке, совмещавшей в себе столовую, кухню и прачечную, так как с некоторых пор у них появилась своя стиральная машина.

- Поздравляем! - разулыбались все.

- Спасибо!

И почему начальство всегда звонит во время их обеда, интересно? У них обед-то всего полчаса.

Прямо за тонкой стенкой кухни располагался кабинет Алисы, а чуть дальше – кабинет психолога. Трое врачей принимали в большой смотровой, к которой примыкала регистратура. Коллектив у них небольшой, всего десять человек, это вместе с приходящим травматологом, техничкой и завхозом.

Надо же, год! Да, она начала здесь работать в сентябре. Не зря говорят: всё временное - самое постоянное. Она думала, не продержится тут даже испытательный срок, а вот уже год.

Чуть больше года назад Алиса окончила университет. Она училась на специалиста по социальной работе, и медицинские предметы у них преподавались очень общо и весьма косвенно: основы ЗОЖ, организация деятельности реабилитационных служб. Никаких специальных знаний по медицине. Меньше всего Алиса ожидала, что будет работать с врачами, но жизнь распорядилась иначе.

Несмотря на то, что в Алексеевске она была первым специалистом с высшим образованием по данной специальности, её не приняли на работу по специальности никуда: ни в социальную защиту, ни в пенсионный фонд, ни в отдел опеки... Везде ссылались на отсутствие опыта работы, стажа... Но надо знать специфику малых городов: "тёплые" места в таких учреждениях там передаются чуть ли не по наследству. В лучшем случае, по знакомству. У Алисы и её семьи не было таких знакомств.

Она уже отчаялась, когда внезапно для неё нашлось место в комиссии, устанавливающей группу инвалидности. В моду вошла реабилитация, которую провозгласили приоритетным направлением деятельности комиссии. Практикующие врачи не спешили реабилитировать, потому что в комиссии зарплаты были сильно меньше, чем в больницах и поликлиниках. Тогда разрешили принимать специалистами по реабилитации тех, кто не имеет медицинского образования, но имеет хоть какую-то "вышку". Таков был путь Алисы в медицину.

- Интересно, у нас будет когда-то программа, или мы так и будем использовать комп, как печатную машинку? - рассуждала за хлипкой перегородкой психолог Наташа.

- О чём ты, у меня гнезда для флешки нет в компе, только дисковод и разъём под дискету, - рассмеялась Алиса. - куда нам программу на наших "динозавров"? Им лет больше, чем нам!

- Обещали оснастить новыми компьютерами!

- Угу, когда до нас с тобой дойдёт очередь! После всех.

Двери открылись, и в кабинет вошёл молодой темноволосый парень на костылях; его сопровождали ещё двое молодых людей, поддерживали. Алиса не сразу заметила, что у парня частичная ампутация, пока без протеза. Следом зашла невролог.

- Сначала к психологу, потом к вам, Алиса Павловна. Здесь травма в период прохождения военной службы.

"Ох, сложный случай...".

- Зачем мне психолог? Я не псих! - резко сказал парень, остановившись.

- Здравствуйте! - выглянула Наташа. - А я не психиатр. Я психолог.

- Не надо мне, - упрямо повторил парень. - Я эти все тесты знаю наизусть за месяцы лечения. Что я вижу в кляксе, и как быстро найду числа от одного до тридцати вразброс. И отвечу всё так, как надо, а не как думаю.

- Я напишу, что отказались от психологического тестирования! - пригрозила невролог. - Потом не удивляйтесь, если вызовут в краевую комиссию на контроль! Вот, подпись поставьте, что отказались.

- Пишите, - парень резко и размашисто расписался в деле. - Не удивлюсь. Я свободен?

- Нет, присаживайтесь здесь, - Алиса поднялась и указала на свободный стул возле её стола.

- Зачем? - он продолжал стоять.

- Будем оформлять программу реабилитации. Без неё никто не станет заниматься протезированием.

- Понятно. Без бумажки мы...ну всем понятно, да? - парень опустился на стул напротив Алисы. Она села. Теперь он смотрел на неё сверху вниз, сверлил насмешливыми чёрными глазами.

Невролог, убедившись, что строптивый пациент успокоился, вышла.

Алиса разложила перед собой документы.

- Присаживайтесь, - кивнула двоим сопровождающим. - Или можете в коридоре подождать.

Парни переминались с ноги на ногу, не зная, как поступить.

- Идите, покурите, ребята, не переживайте, доктор меня не съест. Сам выйду потом.

- Ну ты зови, если что, Глеб, - пробасил один из парней.

- Обязательно, - пациент, он же Глеб, продолжал сверлить глазами Алису.

Ей стало неуютно под его колючим взглядом. Интересно, он имеет привычку так смотреть всегда и на всех?

Она изучала документы. Иванцов Глеб Андреевич. Двадцать полных лет. Постоянно проживает в большом посёлке городского типа, в пятнадцати минутах езды от Алексеевска. Хороший посёлок, там большой реабилитационный центр для детей с ограниченными возможностями. Алиса была там на экскурсии. И бассейн в посёлке есть. У них в Алексеевске только обещают построить.

Так, дальше... Перед травмой успел отслужить больше года...

- Глеб Андреевич, - откашлявшись начала она, открыв нужный бланк на мониторе.

- Да?

- При каких обстоятельствах получили травму? Учения?

- Да что вы, доктор! Если бы учения, я бы тут не сидел, скорее всего. Я водитель по специальности. Был водителем у руководства части, вот командира и вёз из города. Зима была, гололёд, и на нас фуру вынесло. Уходил от столкновения, в ограждение влетели. Командир, к счастью, отделался испугом. Да и я ничего, но вот ступню зажало, раздробило. На уровне нижней трети левой голени ампутация.

Алиса кивнула. За год она насмотрелась и наслушалась разного. Но так и не отвыкла сочувствовать и принимать всё близко к сердцу.

Глава вторая

Алисе было очень тепло и хорошо. И сон очень интересный. Приятные насмешливые голоса. Разве может быть у педиатра низкий мужской голос? Педиатры обычно женщины. Конечно, это сон.

- Далеко полетишь, Глеб?

- Далеко, Раиса Ивановна, но пока не скажу, куда. Я суеверный. Вернусь, тогда расскажу.

- Не страшно летать? Я никогда не летала, веришь-нет?

- Неа, не страшно. По понятным причинам мне там проще отдыхается, Раиса Ивановна. Там люди проще ко всему. И там много таких, как я. Никто глаза не пялит, пальцем не показывает. Потому в плане отдыха я не патриот. Вот во всём остальном - патриот.

- Говорят, они там голышом загорают-то, Глеб!

- Ой, Раиса Ивановна, ой, шалунья! Это кто такое тебе сказал? На специальных пляжах. Не на всех. Так что расслабься. Бери своего Чапая и летите тоже куда-нибудь.

- Да ну тебя! У нас огород, куры, корова. Куда мы? Один летишь?

- Один, конечно. Что я, с ума сошёл - в Тулу со своим самоваром? А что, хотела со мной лететь?

- Была бы лет на сорок моложе, так и полетела бы, Глеб!

- Ну-ну.

- А то бы взял с собой кого. Девчата с нашего центра на тебя заглядываются, а ты такой нелюдимый, всё один!

- Я не нелюдимый, Раиса Ивановна! Я просто осторожный. И не афиширую ничего. И зачем мне кого-то с собой брать? Это как бы обещание некого продолжения. А там и выбор более широкий, и никаких обязательств.

- А ты так боишься обязательств? Век будешь один куковать?

- Нет, не боюсь. Просто ещё не время. Не нагулялся, - усмехнулся он.

Алиса уже давно поняла, что это не сон. Она лежала и слушала.

И вспоминала. На душе становилась всё тяжелее. Зачем она всё вспомнила? Лучше бы забыла!

Алиса поняла, что она в больнице. Тихонько приоткрыла один глаз, увидела свою сумку на подоконнике и куртку на вешалке, стоящей у двери. Очень хотелось в туалет.

Она зашевелилась, открыла глаза и наткнулась на колючий взгляд очень тёмных глаз.

- Ну здравствуйте, любезная! - с ней он говорил холодно и сухо, не так, как с пожилой женщиной. Медсестрой, как поняла Алиса.

- Здравствуйте. Где тут туалет? - хрипло спросила она.

- Пойдём, матушка, провожу! - медсестра подошла к Алисе, взяла под руку.

Вернувшись через пять минут, Алиса села на кровати, обхватив колени руками.

Доктор продолжал сверлить её глазами. Совсем молодой, лет около тридцати. Темноволосый, черноглазый, с резкими чертами лица, хмурый, с почти квадратным упрямым подбородком, покрытым чёрной щетиной. Мачо. Неужели и правда педиатр? Дети не боятся его, интересно?

- Ну? - холодно спросил он. - Не хотите рассказать, что вы делали в зимнем лесу вечером одна? Не пытайтесь мне внушить, что просто гуляли.

Алиса молчала, только смотрела на него. Странно, но он казался ей знакомым. Может, где-то на конференции видела?

- Что глаза таращим? Как та девица из сказки. "Морозко", вроде? - он на секунду перевёл взгляд на Раису Ивановну. - "Тепло ли тебе, девица?". Да, да, тепло.

- Настенька, - хрипло сказала Алиса.

- Вот-вот, ну чисто та Настенька.

Он смотрел на пациентку, пытаясь понять, насколько тут всё серьёзно с психикой.

Худенькая, бледная, кожа белая, почти прозрачная. Огромные голубые глаза, немного веснушек на аккуратном носу, большой рот с сухими, потрескавшимися губами. И длинные густые волосы, русые, но с каштановым отливом. Ну Настенька и есть!

- И глазками так же хлоп-хлоп! "Тепло, батюшка!", - смешно передразнил он. - А у самой всё лицо в инее, да?

- Почему вы так разговариваете? - спросила Алиса, наконец возмутившись.

- А как прикажете, любезная, с вами говорить?

- Глеб! - предостерегающе сказала Раиса Ивановна, но он отмахнулся.

- А? У меня завтра отпуск, а мне привозят эксцентричную дамочку, решившую уснуть в сугробе? - он снова заговорил холодно и резко, сверля глазами Алису. - Это попытка суицида, вы понимаете? И я должен вызвать психиатра! Или отправить вас в Алексеевск!

- Я не псих! Не надо психиатра, доктор! И пожалуйста, не надо в Алексеевск! - взмолилась Алиса.

- А почему я должен вам верить, а? Я должен поверить, что нормальный человек садится в сугроб по своей воле, и спит там? Трезвый человек, в своём уме?

- Да!

- Очень интересно, - теперь он смотрел недоверчиво. - Решила умереть красиво? Другие способы не подошли?

Из глаз Алисы потекли горячие слёзы. Ему стало настолько жаль её, что он поднялся и вышел в коридор. Раиса Ивановна устремилась следом.

- Глеб Андреевич, ты с ума сошёл?! Ей и так плохо, видно же! А ты так... А нажалуется на тебя?! Сейчас все жалуются! Тебе проблемы нужны?

- Не нажалуется, - спокойно сказал он. - Эта не нажалуется. Я специально её на слёзы выводил. Плачет, значит, чувствует. Вот если бы продолжала сидеть, как истукан, тогда точно психиатра, плохо дело. А так нормально. Сейчас проревётся, поставим успокоительное, пусть спит до завтра. Проснётся человеком.

- Ну не знаю... Может, ты и прав, - Раиса Ивановна покачала головой. - Жалко девушку. Видно, что приличная.

Они прислушались. Пациентка рыдала в голос, буквально выла.

- Пойдём, пора. Два кубика готовь, Раиса Ивановна! И не забудь записать, что поставили.

Они вернулись в кабинет. Алиса, лёжа ничком на кровати, ревела в голос.

Он подошёл, сел прямо к ней на кровать, заглянул в лицо.

- Всё, всё, не плачь. Всё будет хорошо, девочка, отдохнёшь, поспишь. Досталось тебе, вижу, - он гладил её по волосам, говорил, как с ребёнком.

Теперь Алиса поверила, что он педиатр. И ей стало легче, на самом деле легче! Впервые за все эти дни. Ей нравилось, как он гладит её по голове, как уговаривает её. Неожиданно она схватила его вторую руку, вцепилась в его большую ладонь своими маленькими вспотевшими ладошками.

- Всё, всё, давай руку освободим, - он мягко поднял рукав её водолазки. Алиса почувствовала, как ей поставили укол. Вскоре её начало клонить в сон.