Когда расцветает опал (СИ)

Глава 1. Советница по особым вопросам

‒ Что это такое? Вы ошиблись! Балки должны быть выше! Выше! ‒ щурясь из-за солнца, Айлин тен Махети смотрела, как рабочие возводили колонны из серо-сиреневого гранита. На рёбрах, выточенных подобно молниям, мягко серебрились края, ‒ в три моих роста! Я вижу два с половиной! Если не меньше!

‒ Обман зрения, ваша милость, ‒ любезно кивнул Итон тен Роланд, главный архитектор Карвахена, — измерения точны.

‒ Уверены?

‒ Да. Если вы поднимитесь на этаж, то увидите истинную высоту.

‒ Так и быть, приму слова на веру, — дерья перекинула тёмно-каштановую косу на левое плечо, — но, если вы просчитались, то будете перестраивать. Понадобится, разберёте фундамент. Понятно? — елейно произнесла соколица.

‒ Мы строго соблюдаем указ Его величества.

‒ Проверим. Я не хочу, чтобы мой дворец получился кривым и некрасивым. Спасибо, насмотрелась в Архаре на безвкусицу, ‒ призадумалась Айлин, ‒ кстати, вы не видели ткачей?

‒ Они ожидают вас в мастерской дарры тен Сапегин.

‒ Спасибо. Удачного дня.

— Благодарствую.

Кивнув, советница короля по особым вопросам поспешила на не менее важную встречу.

«Дом тканей», ‒ тен Махети шагнула на каф.

Механизм поднялся над тротуаром и бесшумно заскользил к особняку, чьи башни поднимались над жилыми домами. Всего-то, требовалось миновать три улицы. Не повод, чтобы вызывать каффар. Мимо, как раз, проехал один: на жёстких креслах сидели две дерьи (в кабине) и весело беседовали. Металлическая крыша защищала от солнца, ветер отклоняли стеклянные вставки сзади и спереди, боковые проёмы завешивала тончайшая ткань, которая легко убиралась в специальные карманы.

В пригороды каорри путешествовали на кафаражах, на дальние расстояния летали на сальфах. Породистые крылатые скакуны стоили как дом около столичных стен. Горожане с малым достатком были вынуждены платить конюшенному дому и отдавать сальфа по возвращению в Афелет.

Соколица оглянулась на строившийся дворец. С башенками и посеребренными куполами, балюстрадами и портиками, он буквально твердил о высочайшем статусе хозяйки. Скоро будет возведена ограда; в саду зазеленеют деревья, зашумят ручьи — и тогда дерья вкусит истинную прелесть жизни. В достатке и спокойствии, с могущественным покровителем. Мечта детства вот-вот исполнится. Три семерики — не срок для амбициозной красавицы. Так, пустое.

«Советница по особым вопросам» — так звучала официальная должность фаворитки Его величества. Айлин не подарила наследника Растану, но так приворожила и добилась доверия, что тот оставил её подле себя. Неоспоримым указом монарх на десять лет приостановил ежегодные отборы цетр, сославшись на «душевное переутомление». Во дворце знали истинную причину поступка и попросту ждали, когда венценосный Стасгард охладеет к обольстительной красавице. Считали семерики до избавления от «фурии», которая «вторглась во дворец» и подобно опытному стратегу установила собственные порядки. Переписала традиции под себя.

Соколица понимала расстановку сил. Всё было элементарно, как в детской игре. Зная, что однажды король закроет дверь в спальню, дерья всеми способами укрепляла влияние. Так, в квартале, где жили богатейшие каорри, строился дворец для последней из семьи тен Махети. Два года миновало с очередной трагедии. Советница до сих пор слушала соболезнования и получала щедрые подарки. Расположенный в южном графстве фамильный особняк сгорел в сильнейшую грозу. Той ночью неистово били молнии, бурлил в оврагах сель, трещали падающие деревья. В разгар бури треснула подмытая опорная стена, и родовое гнездо раскололось пополам. Кухня и торжественный зал обрушились в реку, спальни устояли. Слуги спаслись; отец Айлин утонул в грязи. Как обычно, вечером он пил в столовой ром, предавался воспоминаниям о роскошной жизни. Окрылённый картинами из прошлого, он уснул в кресле. Кухарки слышали крики, но темнота и ливень помешали вытащить хозяина. Своя жизнь оказалась дороже.

После похорон король повелел построить для советницы роскошное семейное гнездо и выплатить компенсацию за гибель близкого родственника. Опытные строители, каменщики, резчики, ткачи, мебельщики каждый день встречались с заказчицей, записывали указания и воплощали фантазии. Арочный балкон с крышей-куполом? Как скажете. Инкрустированные аметистами потолки? Конечно, сокровищница полна камней. Мебель из редчайшего карминного дерева, которое берегли для королевской спальни? Добро пожаловать в охраняемую реликтовую рощу. Сиятельный Растан рад помочь пережившей потерю красавице, только бы та была довольна. Только бы та улыбалась и дарила тепло в прохладные ночи.

Айлин сама увольняла и выбирала слуг. Фрейлин присматривала только не отмеченных стихией молний, сутулых и худых. Заставляла обрезать волосы до плеч, окрашивала пряди в цвет «петушиного хвоста» и отнимала украшения, требуя беспрекословного подчинения. «Страшненькие» дерьи не привлекут Растана и, следовательно, не станут соперницами. Упаси покровители.

Почётных гостей тоже встречала тен Махети. Встречала и после краткой беседы назначала помощниц, которые докладывали о каждом поступке. Иной раз она присылала мужчин и делала так, чтобы Растан увидел «свидание» и потерял интерес. На особенно рьяных находила управу похитрее. Помнится, дерья Алине ‒ гостья с юга Карвахена, хозяйка земель, где каорри обнаружили богатые месторождения сельвиолита, ‒ часто посматривала на короля, за что и поплатилась. Капли сонного зелья, незаметно подмешанные в шербет, погрузили соперницу в дрёму. Верный цетре прислужник принёс дерью в спальню, разделся и прилёг рядом. Вовремя зашедший Растан (Айлин превосходно знала его распорядок) увидел сию картину. Впредь он беседовал с Алине подчёркнуто вежливо.

Соколица прикусила губу. Так произойдёт с каждой глупышкой, которая посягнёт на королевское ложе. Решит, что она лучше советницы по особым вопросам. Пусть все знают, что дерья из рода тен Махети готова ради мечты на всё. В конце концов, кто из каорри не гнушается на мелкие каверзы? Не преступница, и ладно. Венценосный Стасгард лишь улыбнётся женским шалостям, а мнение прочих — пустой звук, о котором забудешь спустя секунды. Те, кто захочет остаться во дворце, слова сказать не посмеют. Иначе — скатертью дорога на задворки Карвахена. Пф-ф.

Каф остановился перед ступенями Дома тканей. В залах первого этажа проводились показы, располагались магазины, на втором трудились закройщицы и портнихи, на третьем хранились полотна и прочие материалы для шитья. Заведовала просмотрами и наставляла мастериц главная модистка, по совместительству — владелица дома. Если король управлял государством, то Ольхена тен Сапегин царствовала в обители «Красоты и Хорошего вкуса» — так она назвала проекционный и печатный (для городов, где ещё не внедрили технологии) журнал, который ежемесячно появлялся на пластинах и прилавках по всему Карвахену. Чего таить, сама фаворитка собирала выпуски и заказывала модные новинки. Даже обзавелась личной помощницей.

Прислужник поклонился благородной гостье:

— Добрый день, госпожа, — он открыл дверь.

— Добрый, — тен Махети отдала шаль, — дарра Ольхена у себя?

— Да, конечно. Её известят о…

Мужчину оборвал слегка хриплый грудной голос:

— Как я рада вас видеть! — по лестнице со второго этажа спускалась невысокая каорри, одетая в блузу и шаровары цвета сухой листвы, — новый наряд изумительно подходит к цвету глаз и волос!

— Спасибо. И вы, как всегда, изумительны, — советница по особым вопросам давным-давно привыкла к лести и лишь чинно кивнула, — заказ выполнен?

— В лучшем виде. Желаете примерить?

— Обязательно. В прошлый раз ваши дерьи криво пришили аметистовые пластинки, — соколица дотронулась до украшений на юбке, — в пропусках виднелась ткань.

‒ Вы абсолютно правы.

‒ А торчавшие нитки на рукавах? Для вашего Дома — это непозволительно.

— Конечно. Пройдёмте.

Из швейных комнат доносился стук машин, мерно щёлкали ножницы, жужжали катушки. По лекалам закройщицы дотошно отмеряли сантиметры тканей, кружев и тесьмы, затем скрепляли элементы на манекене, отдавали на примерку и подгоняли наряд под требования заказчиков. Работа кипела от рассвета до заката, этого требовали статус и сотни заказов со всего Карвахена.

Айлин следовала за главной модисткой. Одеяниями для королевской фаворитки занимались две мастерицы. Причём, отмеченная грозой дерья настояла на освобождении от других клиенток:

«Я не желаю, чтобы они шили для кого-то ещё. Не дай стихия, отвлекутся и испортят костюм. Или, того хуже, сделают похожую вещь!»

В примерочной тен Махети увидела знакомый шёлк цвета грозового неба, выбранный для накидки. Основной ансамбль — парчовая блуза с короткими рукавами и складчатая юбка, отделанная сплетённым вручную кружевом — выглаженные, располагались на вешалках. Рядом стояли остроносые туфли, украшенные россыпью камней. Искусственные цветы на гребне для волос идеально напоминали живые. Дерья довольно улыбнулась: наряд королевы, по-иному не сказать.

Впрочем, радость скоро развеялась. Советница по особым вопросам возвела глаза к узорчатому потолку. Чтобы успокоиться, пересчитала плафоны-капли, источавшие мягкий белый свет. И они называют себя мастерицами! Работают в престижнейшем Доме тканей и раз за разом ошибаются! Безрукие курицы! Забыли, как переделывали брак на прошедшей семерике? В первый год при дворе Айлин бы не указала на оплошность, поправила сама, но сейчас поставит на место забывчивых рукодельниц! Не с той связались.

— Вы довольны?

Соколица держала накидку словно грязную тряпку.

— Всем, кроме одного, дарра Ольхена, — горестно вздохнула красавица, — что я просила сделать с дупаттой?

Хозяйка дома отступила на шаг:

— Вышить серебряными молниями.

— Каждое облако! Каждое! Чтобы один упавший луч солнца оживлял грозу! И что я вижу? Тонюсенькие линии! Как струйки дождя! Хлипкого и жалкого! И это воплощение бури? Олицетворение стихии?

Тен Сапегин изобразила подобие вежливой улыбки.

— Нет.

— Вот именно! Нет! Почему вы не следите за подчинёнными? Я, что, должна приезжать каждый день и контролировать? — она повернулась к мастерице, — Ирелла, в чём дело? Я плохо объяснила? Для кого рисовали эскизы?

— Ни-ни-нить закончилась, — чуть слышно прошептала побледневшая как полотно дерья, — ни в одном магазине столицы такой больше нет.

Они взаправду издеваются! Советницу по особым вопросам поставили в ряд с обычными каорри! Пренебрегли словно простушкой! Грязной нищенкой!

Резкий жест, треск, и разорванный шёлк упал к ножкам манекена. Обрывки туч сиротливо укутали деревянный постамент.

— Что за глупая отговорка! ‒ злобно прошипела дерья, ‒ неужели вы до сих пор не поняли? Я не та каорри, на которой можно сэкономить! Мне достаточно одного слова, и сиятельный Растан прикроет ваш скупой Дом! Вмиг очутитесь на улице и без работы! Сборище бездарностей! Криволапых паучих с пустотой вместо мозгов!

Мастерицы смотрели в пол. На дубовом паркете появлялись тёмные пятна слёз.

— Пожалуйста, примите мои глубочайшие извинения, — поклонилась дарра Ольхена, — мы всё исправим в наилучшем виде…

‒ Это я уже слышала! Сколько можно ошибаться в одном и том же?

‒ Это был последний раз.

— Серьёзно? — она упёрла руки в бока, — и что вы сделаете, раз нити нет в Карвахене? Полетите в Аркестан?

— Да. К лучшим галантерейщикам.

Айлин сжала губы.

— Поверю. Так и быть, — советница криво оглядела зал, — чтобы через два дня дупатта была готова. Малейшее замечание, и вы навсегда потеряете всех богатых клиенток, это я обещаю.

Тен Сапегин благоразумно промолчала.

Фаворитка чинно прошествовала к дверям.

— И, если вы не знали, — соколица обернулась, — соль разъедает паркет. Всего хорошего, дорогие мои.

С королевским величием Айлин покидала Дом тканей.

Довела до слёз и унизила? Заслужили. Пусть расскажут другим и поймут, наконец, что шутки с дерьей из рода тен Махети до добра не доводят. Советница по особым вопросам — важная карта в колоде под названием Карвахен.

В парке воцарялись сумерки. Пахло акацией и жасмином.

— Как прошёл день?

— Так себе.

— Это еще почему? ‒ удивлённо повернулся Растан, ‒ кто или что посмело тебя опечалить? Расскажи-ка.

Айлин возвела глаза к небу цвета сосновых иголок:

— Ткачихи дарры Ольхены! Уму непостижимо! Я отдала чёткие указания, какой хочу наряд, даже нарисовала! Расписала в подробностях! И что? Эти лентяйки неделю кормят обещаниями! Неделю! То одно криво получилось, то другое.

— Этому есть веские причины?

— Нет! Видите ли, нитки закончились! Глупая отговорка!

— Согласен. Отправить в Дом тканей проверяющих?

— Не стоит. Я дала дерьям тен Сапегин последний шанс. Не справятся, тогда пусть пеняют на себя. Всех разгоню и найду тех, кто будет добросовестно работать.

Растан коснулся подбородка фаворитки.

— Люблю, когда ты злишься. Молнии в глазах так и сверкают, ‒ он улыбался, ‒ а какой чудесный румянец на щеках!

Тен Махети притворно обиделась.

Совершив круг по дворцовым угодьям, каф остановился перед вратами. Секретарь и слуги шагнули навстречу монарху, стражи выпрямили спины. Айлин слегка нахмурилась. Последнее время её раздражали толпы каорри, постоянно следующие за королём. Или следящие? Нет, нет, глупости. Покуситься на сиятельного Стасгарда осмелился бы только глупец.

— Может, прогуляемся по дальним тропам? Я не устала, да и час ранний.

— Как пожелаешь.

‒ Ты всегда мне уступаешь, ‒ улыбнулась Айлин.

‒ Само собой.

Король и советница выбрали другую «ступеньку». Платформа бесшумно заскользила по металлической пластине, вмонтированной между звеньями брусчатки. За последний год инженеры благоустроили все дорожки в парке, даже вблизи «проклятой башни», как её окрестил Селим тен Илметтин. Сколько ни пытались кайхалы развеять защитные заклятия и проникнуть в дом отмеченного смертью, усилия остались напрасными. Стена чёрного огня уничтожала всё, что касалось камней или попадало под арку. Ворон надёжно околдовал «гнездо».

В закатный час садовники поливали цветы, в тачках везли выполотые сорняки на компостную кучу, очищали инструменты. Дворец готовился ко встрече зарубежных гостей, посему работники «причёсывали» буквально каждый куст, вырезали вялые ветки, придавали единый рисунок деревьям.

— Ты сегодня раньше закончил дела.

— Утром прибывают послы из Аркестана. Не хочу, чтобы подумали, точно я устал.

— Они будут с нами завтракать?

— Да. Покажи всем, насколько ты обаятельна.

— С лёгкостью.

— Пусть будут в хорошем настроении. Карвахен должен расширить влияние, особенно, в приграничной полосе. Я надеюсь, аркестанцы пропустят наших воинов к восточному хребту.

Айлин едва ощутимо вздрогнула.

— Думаешь, они… там?

— Не исключаю. Я много размышлял о беглецах, перечитывал отчёты комиссаров, вникал в логику поступков. Мы безрезультатно обыскали все уголки страны. Значит, предатели обосновались по ту сторону границы, ‒ правитель дотронулся до аметистовой пластины, распутав узелок на цепи, ‒ скорее всего, с чужой поддержкой. И вряд ли, очень далеко. Иначе бы чужая армия давно обнаружила и разбила.

— Вдруг Аркестан укрывает изменников?

— Это я и Селим выясним завтра. Пока будем беседовать с секретарём и королём, разговори его жену. Пригласи на прогулку, похвали наряд. Войды в доверие, в общем. Она может знать что-то полезное.

— Я постараюсь.

— Иного ответа не ожидал.

Растан поцеловал фаворитку.

Каф скользил мимо флигеля — ещё одной мёртвой отметины на территории дворца. Проклятого, уродливого шрама на благословенной земле. Как и башню, заброшенный домик окружали сильнейшие заклятия, стоившие здоровья десятку воинов. Вспомнив, как стражи попытались взломать дверь и осыпались кучками пепла, Айлин помрачнела. Ужас, тихий ужас. Белая лекарица ловко обманула всех. Притворилась бедной простушкой, а на деле так крепко приворожила брата Его величества, что тот положил к её ногам силу Моры. Ещё и Верховного кайхала против Растана настроила, уговорив бросить магов. Слезливая глупышка, а какое войско собрала! М-да, очередная причина, почему тен Махети жёстко контролировала дерий, вхожих в обитель Стасгардов. Любая ошибка — и прислужница навсегда покидала Афелет. Без жалости.

Жилище ненавистной Алессе скрыл кустарник. Густой и колючий, его высадили вокруг флигеля по приказу старшего садовника. Замаскировали от любопытных глаз. Не дай стихии, гости заинтересуются постройкой и погибнут, скандала не оберёшься. Подступы к постройке загородил булыжник, который вместе с шиповником и сухими травами сымитировал рокарий.

В парке оставалась третья «печать смерти». Та, что по изначальному замыслу должна была принести жизнь. Островок, где тен Васперити посадила семена жемчужного древа. Три побега, с листьями цвета серебра и антрацитовой корой, впитывали энергию сельвиолитов и тянулись к солнцу, маня всех сведущих о таланте беглой журавлицы. Наученные горьким опытом каорри бросили камень прежде, чем перешагнуть через ручей, и это спасло от увечий. Галька обратилась в песок.

— Холодает.

Айлин заметила, как Растан посмотрел на ростки и помрачнел. Он был так близок к исполнению заветной мечты, но журавлица обманула. Советнице, как никогда, захотелось оттаскать бывшую подругу за белокурые патлы. По одному вырвать каждый волосок, выжечь на лбу клеймо изменницы и насладиться мучениями. Предательница заслужила! Пусть получит своё!

— Я знаю, как тебя согреть, — она хитро улыбнулась.

— Не сомневаюсь.

Каф остановился на главной аллее.

Король взял любовницу под руку и повёл во дворец. Случай отомстить обязательно представится, и Айлин тен Махети не упустит. Все, кто заставил благодетеля страдать, получат по заслугам. Слово советницы по особым вопросам.

Солнце скрылось за городом.