Королевский дар (1)

I

Расшалившийся почти осенний ветер трепал мои короткие русые косички. Они разлохматились настолько, что со стороны я действительно походила на ведьму. Но вряд ли бы кто-то догадался, что за внешним сходством кроется что-то большее.

Перрон шумел гудками уходящих поездов, медленным стуком колёс, хриплым голосом автоинформатора, суетливыми криками пассажиров и провожающих. Много кто уезжал в последние дни августа из города: загостившиеся работяги; школьники, решившие отдохнуть перед учёбой; и студенты из других городов. Я провожала последних.

Точнее, последнего. Единственного.

Его звали Юра. Общительный парень с ярко-синими глазами, пышными тёмными волосами и потрясающей улыбкой. Ещё в мае мы учились в одном классе, а сейчас дорожки разошлись. Он уезжал с лёгким сердцем, наконец, воплотив свою мечту; я оставалась с разбитым, так и не признавшись в любви. У меня был последний шанс, вот прямо сейчас, пока мы ещё стояли напротив и смотрели друг другу в глаза. Но я молчала, ведь мои слова ничего не смогли бы уже исправить.

– Может, останешься? – легкомысленно предложила я, чтобы разрядить атмосферу.

– Смешная шутка, Снежа, – расхохотался он, – двадцать минут до отправления.

Действительно смешно. Настолько, что даже грустно. Из всей нашей компании, поступать в столицу не рискнула я одна. Училась я неплохо, но не верила, что получится так высоко прыгнуть, поэтому не стала и заморачиваться – учить что-то, просить у родителей деньги на дорогу, переживать. Вот если бы у нас уже ввели обещанный по всей стране единый экзамен, я бы испытала свои шансы. Наш педагогический университет был надёжным и беспроигрышным вариантом. Впрочем, в успех приятелей я тоже не верила, но все как один получили бюджетные места. Я оставалась одна.

– Юра, – надув губы, дёрнула я парня за рукав, – мне будет скучно!

– Так ты звони почаще.

Легко сказать – звони почаще! Он вообще стоимость минуты с Москвой видел? Это у него родители обеспеченные, а мои такие переговоры не потянут.

– Это совершенно не то! Я же тут совсем одна остаюсь!

– Ты же знаешь, я давно уезжать хотел. Попроси лучше кого-нибудь другого – больше толку будет. Во-о-он сколько народу! – Юрка обвёл рукой перрон, где пробегал ни один наш знакомый. Но мы оба понимали, что это очередная «смешная» шутка.

– Кого, например? Стёпочку? – с вызовом спросила я.

Стёпочкой звали высокого худощавого парня, который как раз оказался рядом. Он никогда не снимал брендовые солнцезащитные очки, благодаря которым словил не один угол и заработал не один синяк, но престиж важнее здравого смысла! Отношения у нас со Стёпой не сложились – буквально при каждой встрече он вдохновлял меня на такие гадости, которые специально в голову бы не пришли.

Вот и сейчас, услышав о чём речь, он остановился и незамедлительно предложил:

– Если поползаешь на коленях, я, может, через месяцок вернусь.

– Возвращался бы ты на Северный полюс, – буркнула я.

Ой, зачем только его заметила! И так тошно, ещё только ругани не хватало.

– Я вообще-то не оттуда!

– А откуда ещё такие отморозки берутся? С Арктики?

– Всё-всё! – вмешался Юрка, вставая между нами. – Брейк!

Стёпа что-то проворчал, подхватил чемодан и ушёл. Я, к счастью, не расслышала, а то бы не сдержалась. Мы при встрече как с цепи срывались – в последний год друзья нас едва ли не по очереди по лестнице водили, чтобы на уроки не опаздывать из-за склок.

– Вообще, я не имел в виду именно Стёпу, – вздохнул Юрка.

– Он сам себя имел во всех видах, – любезно согласилась я и глянула в сторону Стёпочки, но он уже забирался в вагон по металлической лесенке. Жаль последней фразы он не слышал.

– Снежа! – строго одёрнул меня Юра.

– Что тебе не нравится? Если моё поведение, то я готова исправиться под твоим чутким руководством!

– А под Наташкиным не хочешь?

О, боже мой! Зачем мне Наташка? С ней интересно поболтать иногда о чём-то несерьёзном, но недолго. Однако, заметив девушку, для проформы я крикнула ей вслед:

– Наташа! Ты же согласишься плюнуть на столичное образование и остаться со мной?

– Издеваешься? – уточнила она, внезапно затормозив и обернувшись в нашу сторону.

– Конечно! – ответила я и тут же обратилась снова к Юрке: – Слышал?

– Да я точно так же могу сказать. Я тоже хочу учиться в столице, – не сдавался мой друг. Только руки спрятал в карманы и глаза почему-то отвёл.

У меня вдруг сердце заныло. Терпеть не могла, когда Юра так делал. В такие моменты он обычно врал. Но в чём здесь кроется обман? Он на самом деле не хочет ехать и боится мне признаться, потому что тогда я точно не отстану? Глупость какая…

II

Говорила мне ещё моя разлюбезная бабушка, что я даже мусор не могу нормально вынести. Я отчасти с ней соглашалась. Как ведьма я буквально притягивала к себе всё необычное, и с удовольствием бы сидела дома в углу и не высовывалась. Но родители почти жили на работе, и, чтобы не зарасти грязью, мне приходилось выбираться навстречу судьбе с мешком мусора в руках.

Контейнеры стояли между нашим двором и частным сектором, но с обеих сторон идти было прилично. Безлюдное место, вокруг нестройные местами проржавевшие гаражи да знакомая свора бездомных собак иногда пробегает. Любоваться тут нечем: выбросил пакет и уходи поскорее от тошнотворного запаха гнили и мух. Но, видимо, кто-то считал иначе – солидная пожилая пара внимательно наблюдала за свалкой.

Я искоса глянула на стариков, хотела уточнить, что они здесь забыли – на бомжей не похожи, место для свидания неудачное, – но потом увидела затуманенный взгляд бабули, нервно подрагивающую руку… Бежать отсюда, бежать и не лезть в чужие проблемы!

Пройдя по обломкам кирпичей и старых досок, сросшихся с землёй, с двух метров я кинула мешок с мусором в бак. На ходу развернулась, но не тут-то было.

От удара в спину я полетела вперёд. С разницей в миг распахнула глаза и зажмурилась, выставила руки вперёд. Ладони обожгло, раздирая до крови, правым коленом я стукнулась так сильно, что зазвенело в ушах. Вскрикнула от боли и тут же сглотнула отвратительную сухую пыль, которую подняла при падении. Попало и в нос – едва успела вздохнуть.

Перевернувшись, я села. Стоило открыть глаза, перед носом, чуть снова не сбив, пронёсся длинный красный змей. Летучий. Большой. Нормально вообще?!

– Чтоб ты развалился! – добродушно пожелала я вслед, отплёвываясь от скрипящих на зубах песчинок.

Я подскочила, пока он не успел атаковать. Интересно, если дёрну отсюда без оглядки, успею убежать или чудовище нагонит по дороге?

Что-то хрустнуло, существо внезапно накренилось, теряя скорость и скользя чешуёй по земле. На земле от него осталось отвалившееся крыло,. В кои-то веки проклятье удачно сработало! Его не поймёшь: то злости не хватает, то сорвётся с полтычка и исправляй потом свою «работу».

Чудище потери будто не заметило: пока я соображала, он уже нацелился на невозмутимых старичков. Мне бы спасать свою шкуру и бежать куда подальше, но кто-то в детстве сглазил меня состраданием. Неважно, что бабуля разорвала под ним землю, как заправская ведьма, а мужчина запустил струёй огня – я все равно полезла в самое пекло!

Я напряглась, пользуясь тем, что меня не видят, сосредоточилась. У моей бабушки бы всё получилось куда быстрее, но я не она, мне сложнее колдовать на ходу. Как бы она ни учила меня на случай таких вот непредвиденных ситуаций, а всё равно колени подрагивали при первой встрече с реальной опасностью.

Росток из земли проклюнулся внезапно – в сознании как мыльный пузырь лопнул. У чудовища кровил левый бок, едва трепыхалось последнее обожжённое крыло и скалилась разодранная морда. Но он пёр на старушку, как ракета. Я опоздала на долю секунды.

Клацнули челюсти, она пропала. Озноб пробежал по спине, я распахнула глаза, испуганно пискнула. И собралась.

Ростки пробивались один за одним, выскакивали со всех сторон. Быстрые, крепкие обхватили змея со всех сторон, сжав. Ещё, сильнее, больней, разодрать!

Я откинула назад прядь волос, которую трепал разыгравшийся ветер. Ветер не сдался – я повторила, не прекращая колдовать. Снова и снова, как замкнутый круг. Капли дождя сначала падали поодиночке, а затем застучали ровной глухой стеной, гася звуки.

Брызнула жижа, мерзкая желтоватая. Чудовище взревело, но последний его крик потонул во внезапно разбуянившейся стихии. Последний привет от мёртвой старушки – вряд ли погода испортилась сама по себе.

Тело монстра обмякло, лежало без движения. А я всё растила новые стебельки и растила, неестественно гнула ветки шиповника. Дурацкий получится куст. И зловонный, но кому какое дело рядом с мусоркой? Во всяком случае, копаться не полезут, колючий он. А под ним медленно перегниёт тело непонятного существа, вместе с проглоченной старушкой. И никто никогда не узнает. Вот и вышла мусор выбросить.

– Добрый день, коллега, – вежливо поздоровался старичок.

Я вздёрнула бровь в ответ. Когда только успел подойти? И с чего так мило улыбается.

– По-моему, он не слишком добрый, – заметила я, не зная, как деликатно намекнуть. Соболезнования высказать?

– Ах да, – словно опомнился собеседник, смутился, отводя взгляд. – Трагичное событие, но я ждал чего-то подобного. У Марты уже два инсульта случилось, она после второго как с цепи сорвалась, гонялась за монстрами словно заправский охотник. Не хотела умирать в постели.

– Бойкая женщина, – осторожно высказалась я, не зная, что делать. Мне нет дела ни до умершей, ни до её странного сопровождающего, я промокла до нитки и хочу домой, но разворачиваться и уходить во время беседы ужасно неловко.

– Детей бы она с тем же рвением учила, – пожаловался мужчина, сняв заляпанные дождём очки. – А сейчас ещё поди найди замену в начале года…час от часу не легче. Кстати, – вдруг обратил он внимание на меня, – а вы какой факультет заканчивали, барышня? Что-то я вас не припомню…

III

Эдуард Ольгердович вёл себя очень непосредственно, суетливо и доброжелательно, напоминая большого ребёнка, и к концу недели превратился для меня просто в Эдика. Рассказывал он всё урывками, иногда больше путая, чем объясняя. Но настолько меня манила мысль окунуться в ведовской мир, который раньше от меня прятался, что я не обращала внимания. Наврала родителям про работу распространителя косметики в другом городе, чтобы не придирались – не любили они наше с бабушкой хобби, мама так и вовсе отказалась учиться, хотя дар у неё был, – наплевала на университет и сорвалась в неизвестность. В конце концов, в пед я и в следующем году поступить смогу. А может, и в политехнический попробую. Раз уж приятели до Москы допрыгнули, чем я хуже?

Эдик рассказывал, что маги сейчас сильно поредели, мол, раньше школа переполнена была, а сейчас жалкие крохи от старого величия. Ведьм, как я, и вовсе по пальцам пересчитать можно. Потому достойного учителя и не найти.

Логично, что после такого я ожидала приехать в небольшой домик в глуши с уютным палисадом и обучать там юных ведьмочек, а на досуге, не скрываясь, колдовать самой. Именно на этих условиях я ехала преподавать в школу магии.

На тёмные башни, то и дело мелькавшие среди старых роскошных сосен, внимания я не обращала – думала, мерещится. А зря, потому что стоило выехать с просеки на большую поляну, как мы увидели настоящий замок по типу средневековых европейских построек. Тяжёлые высокие двери стояли распахнутыми, пропуская внутрь всех желающих. Каменные стены возвышались на четыре-пять привычных этажей, хотя окон я насчитала всего на три.

Несуразная махина полностью выбивалась из привычной атмосферы русского лесочка, но перепутать было невозможно.

– Это школа, да? – деликатно уточнила я, косясь на свой багаж.

Мелькнула крамольная мысль забрать вещи и сбежать, но Эдик уже загнал автомобиль в закрытый бокс и выскочил открывать мне дверь. Тут же к нам подбежал мальчонка лет двенадцати, неразборчиво поздоровался и подхватил чемодан и метлу. Всё, теперь уже не удрать.

– Да, Снежаночка. Здесь я работаю, а скоро будешь работать и ты.

– Угу, – вздохнула я. Ладно, замок замком, он давно строился, может и полупустым стоять, если учеников стало меньше.

Я не поняла, куда Эдик попросил отнести мои вещи, но меня повели совсем в другую сторону – сразу к ректору для собеседования, как заверяли, весьма условного. Эдик даже не сомневался, что меня возьмут, а я не спорила. Он старше, ему лучше знать. А если ничего не получится, то не страшно – я ещё успевала уладить дела с университетом.

Паника потихоньку подкатывала к горлу, хотелось сбежать, но я следовала за проводником.

– Пришли, – сказал Эдик, постучав в дубовую дверь с резными дикими животными: волки, лисы, песец один точно был, и четыре здоровых медведя по углам. – Сейчас ректор освободится и нас примут.

Я пожала плечами, не став возражать. Мне местные порядки не знакомы, хотя просто постучать и ждать кажется странным. Может, там вообще никого нет или стук не услышали?

Допытываться не хотелось. Кругом сновали молодые люди моего возраста и старше в строгих однотонных блузках и классических юбках и брюках, никаких пёстрых кофточек и сюрреалистических мужских толстовок, все аккуратно и приятно глазу. Но никого из учеников я, к своему удивлению, не видела. Странно, в учительскую часть их не пускали, или они сами не заходили, чтобы лишний раз не натыкаться на строгих преподавателей*

Но что ещё удивило слишком много учителей для небольшой школы – лица мелькали не повторяясь.

– А это кто? – осмелев, спросила я.

– Студенты, – преспокойно ответил Эдик, а у меня вся сонливость вмиг слетела. Глаза распахнулись, я подавилась собственным вдохом. И каким же образом я могу у них преподавать?!

– Это же школа?!

– Ну да, высшая школа! – не смутившись, поправил он, а потом и вовсе добил: – Правда, мы недавно в академию переименовались – всё привыкнуть не могу.

Вмиг стало дурно. Я похлопала себя по щекам, встряхнулась и, снова осмотревшись, настороженно спросила:

– Эдя, а сколько у вас курсов?

Я уже без всяких пояснений поняла, что попала, но вдруг меня сейчас успокоят? Надежда умирает последней, моя так и вовсе привычная к предсмертным конвульсиям. Вот же раззява! Перед отъездом меня ничего не волновало, а сейчас, нежданно-негаданно, появилась целая прорва вопросов.

– Четыре, а факультетов семь. А вот специальностей побольше.

– А первокурсники какого возраста? – уточнила я, а у самой в пятки убежало не только сердце, но и все органы. Я уже догадывалась, что мне ответят.

– Как и во всех институтах, твои ровесники. Ты же сама на первый курс собиралась? – удивлённо посмотрел в мою сторону старичок, совершенно не понимая, почему на меня вдруг напал приступ кретинизма.

Последняя фраза сразила наповал. Очень правильное замечание! Я собиралась на первый курс, а не преподавать непонятно где!

Земля ушла из-под ног, вопросы перемешались в голове с руганью, но, прежде чем я успела высказаться, дверь открылась, и нас пригласили в кабинет. И вот я – маленькая, худенькая, а по возрасту вообще первокурсница – застыла перед грозными очами главного человека в академии. Он был младше Эдика, но явно серьёзнее. Стоял, скрестив руки на груди, – под два метра ростом, широкоплечий, мускулистый, небритый и хмурый. А студенты-то не так страшны, если подумать.

IV

Парочка быстро исчезла из виду, а шаги разносились эхом и стучали в ушах. Точно он, я бы не перепутала.

Опомнившись, я бросилась догонять убежавшую далеко наверх старушку. Студенты, попытка убийства, Юра… Об этом на ходу не подумаешь, нужно выбрать правильный угол и основательно там устроиться, пока не случилось что-то ещё.

Теперь можно похвалить внимательность, извиниться перед здравым смыслом и впадать в истерику от счастья. Почти все те, кто якобы поехал обучаться в столицу, сейчас миленько собрались здесь. И я буду преподавать магию друзьям, у которых недавно списывала историю и которым объясняла информатику. Мне никто ничего не сказал, Юрка ни разу не заикнулся, что он маг, что у него здесь девушка… Настроение умерло. А я ведь так мечтала ему рассказать, так хотела, чтобы он тоже оказался магом, чтобы у нас появился маленький секрет только для двоих. Меня можно поздравить, мечты сбываются. Почему же хочется лезть на стену?

– А с чего вы решили, что они влюблённые? – схватилась за последнюю ниточку. Вдруг не эмоции читала?

–  Милочка, ну, у них же на лице написано! – добродушно улыбнулась старушка, и меня отпустило. Могла не посмотреть, есть шанс, что это дружба или лёгкий флирт.

Если то, что я буду преподавать Юрке, я ещё могла пережить, то другая девушка у него – катастрофа. Что-то изнутри меня грызло, грызло, грызло! Мозги как будто заклинило, и мысли неизбежно сворачивали на раскатанную колею депрессии на почве ревности. В голове так и рисовалась картинка, когда я принимаю экзамен, а вместо вопроса по теме спрашиваю: "Как давно они вместе? Насколько это серьёзно?"

– Вот мы и пришли! – радушно распахнула дверь зельедел, пропуская меня в просторное помещение.

Полукруг стены с огромными окнами от длинных чугунных батарей до самого потолка, две внутренние перегородки. Доски нет, парты непривычно расставлены по периметру. Разве удобно так работать?

– Это твой кабинет, – пояснила Ядвига, когда я прошла внутрь. Эхо здесь звучало ещё сильнее, чем на лестнице – слишком много места и удручающе пусто. – Аудитории для лекций находятся рядом со столовой и актовым залом. А вот наверху, – указала Ядвига на винтовую лестницу в единственном углу, – твоя комната. Ужин я тебе сегодня принесу сюда, ты вся измоталась, хватит с тебя представлений. Заодно учебный план возьму – посмотришь. Жалко, не знаю, где у Марты старая программа, тебе бы помогло, а то времени совсем мало. Всё, отдыхай.

И она удалилась, а я поднялась в спальню. Думала, будет хуже, однако, комната оказалась приятной и даже уютной: много старой мебели, всё в коричнево золотых тонах, потолок конусом уходит вверх, за перегородкой подобие кухоньки, а по соседству ванна. Кажется, меня поселили на чердаке в башне.

Мой чемодан лежал возле шифоньера, призывно распахнувшего дверь, а метла устроилась рядом. Не хочу сейчас распаковываться – правда устала. Но, вместо того, чтобы рухнуть на кровать, я подошла к окну, скинула ботинки, забралась с ногами на подоконник и обессиленно коснулась лбом холодного стекла. Зачем я сюда приехала? Захотелось почувствовать себя кем-то значимым и заниматься тем, что мне действительно интересно? Пообщаться с такими же, как я? И ведь столько раз могла отказаться и сбежать… до сих пор могу, но что-то держит.

На улице меланхолично падали листья, а в стёклах отражалась бледная девушка с растрёпанной косой до лопаток. В старых джинсах и свитере вид был совсем не волшебный. Я посмотрела на свои руки, которые в сказках при такой внешности заменяли красоту. Не то что не золотые, даже и не загорелые. Хотя пальцы и изящные, как у пианистки, несмотря на то, что музыкальная карьера не сложилась. Но в остальном руки мне не нравились. Очень бледные, даже вены просвечивают. И я себе не нравилась. Не удивительно, что мальчикам тоже.

В отражении я заметила, как чёрная птица расправила крылья и полетела ко мне. Каркнула громко, противно, но я не испугалась.

– И незачем орать прямо над ухом, – сказала я, чтобы ещё раз услышать свой новый голос. Вздохнула.

Неправильно началась новая жизнь, просто отвратительно. В прошлый раз всё изменила одна простая фраза знакомого незнакомца, с которым мы учились в одном классе: «Снежа, ты в какой группе? Как это «ни в какой», иди к нам!» А потом Юрка стал мне лучшим другом, перезнакомил нелюдимую одиночку со своей компанией, часами болтал по телефону обо всём на свете. Потрясающее было время, жаль, что ушло безвозвратно. Я ведь хотела рискнуть и поступить вместе с ним. Отговорил. Там сложно, там общежитие, родители не так много зарабатывают, чтобы меня содержать в другом городе… Я сама не поняла, когда срослась с этими мыслями, посчитав их своими. Он умел убеждать. Правильно сделал, сейчас даже смешно представлять, какой бы неловкой оказалась ситуация, сорвись я.

– А я думал тебя напугать, малышка, – неожиданно ответил мужской голос.

Я вздрогнула, резко развернулась и пару раз оторопело моргнула. Так и заикой можно оставить.

– Не получилось? – зачем-то уточнила я.

Могли бы и предупредить, что здесь не люди умеют с животными разговаривать, а животные с людьми. Да ещё и так нагло. Уж по сравнению с ним, я явно побольше буду.

V

В башне мне нравилось: светло, тепло и никаких людей, даже Игорь не особо нудил. С вечера мне принесли пакет документов ознакомиться, я хотела за него взяться, но тянула время – отдохнуть-то надо. Так и уснула. А с утра времени уже не нашлось – надо было явиться в самую большую лекционную аудиторию на местную «линейку».

Ворон прекрасно видел, как мне не хотелось идти, и ёрничал: демонстративно гадал, до какой ступеньки я дойду, прежде чем спрятаться обратно. А потом, когда я таки выбралась из башни, заявил, что без него бы я не справилась, и отказался показать дорогу. Жуткий сожитель мне попался!

Я боялась, что заблужусь, но плотный поток студентов не дал свернуть с правильного пути – довели прямо до дверей переполненной аудитории. Огромный амфитеатр внутри забили настолько, что сидящие с краю рисковали свалиться,  если середина выдохнет, так ещё и вдоль стен народ стоял. Это точно небольшой набор?

– Девушка, не стойте в проходе! – потребовал мужской голос за спиной.

– Ой, простите! – суетливо отступила я в сторону и обернулась, чтобы не говорить в никуда.

– Да ладно, – неожиданно сменил гнев на милость высокий парень с креативно растрёпанной классической стрижкой. В балетках рядом с ним я чувствовала себя некомфортно, даже подумала переходить на каблуки. – Новенькая, да?

Как ответить, я не знала – замешкалась, но он истолковал молчание по-своему.

– Не нервничай так, здесь весело. Меня Богдан зовут. Пойдём, с ребятами познакомлю, – сказал он, добродушно улыбаясь.

Улыбка была приятная, как и он сам. Не красавец с обложки, но в число симпатичных точно попадал. Надо же, старая история почти повторяется, только я даже не знаю, стоит ли идти за ним. В этот раз я преподаватель. Наверное, не следует близко знакомиться со студентами.

Наперекор всем выводам, я спросила:

– А сколько до начала? Я просто кое-кого жду.

Я бы действительно не отказалась встретить Эдика или Ядвигу, а то не разобраться, где здесь что. Скажу кому, что преподаватель – не поверят.

– Ещё полно, минут двадцать. Пошли?

Неуверенно я кивнула. Что я делаю? Что я вообще здесь делаю?

Богдан схватил меня за руку и потащил куда-то наверх. Ему уступали дорогу, приветливо улыбались, а на меня смотрели косо. В этот момент я сильно пожалела о выдумке с голубыми волосами. Студенты-то выглядели вполне прилично, скромненько. Можно было бы и не выпендриваться. Подумаешь, на психа не похожа!

Несколько человек издали замахала нам руками. Всё бы ничего, да Юра оказался среди них. И Стёпа. Я не соображала, что делаю, переставляла ноги на автомате, пока Богдан уверенно вёл.

– Всем привет! – поздоровался проводник, когда мы остановились.

– Привет! – нескладно ответили ребята.

Первым делом я оглядела всех девушек, и блондинки с вьющимися волосами среди них не нашла. Надеюсь, я уйду до её прихода.

– Кто это с тобой? – спросила полная, на вид самая старшая девочка с аккуратным коричневым каре.

– Меня Снежана зовут, мы только что познакомились, – улыбнулась я, спасая Богдана от неловкой ситуации.

– Очень приятно! Я Маша, – представила она. Простое, скромное, обычное имя. Может, не стоило красить волосы?  – Мы с Богданом с четвёртого курса общей магии. Чародеи, в общем.

– Я Лёшка! – влез весёлый голубоглазый паренёк с соломенного цвета волосами – по виду явный первокурсник. – Я с третьего курса, фей, – гордо заявил он. Хорошо, что о его возрасте я не высказала ничего вслух. – Прошу запомнить: Лёшка-фей! Потому что вот этот товарищ мой тёзка! – бесцеремонно ткнуло пальцем в своего соседа соломенное чудо.

– Моё имя Алексей, – важно заявил кудрявый аккуратист, – поэтому к Лёшке «фея» добавлять совсем не обязательно. Все равно я не люблю сокращения.

– Ну, хватит ваших разборок! – фыркнула девушка с волосами, которые почему-то отливали зеленоватым. Впрочем, я, кажется, на волосах уже помешалась, так что они у меня теперь у всех будут чем-то отливать, лишь бы я не казалось самой себе белой вороной. Извиняюсь, голубой. – Меня зовут Алиса, я – фея.

– А я Николя, – перебил худющий мальчишка аристократического вида с такой же бледной кожей, как у меня раньше, через которую просвечивали вены.

– Я – Витя, – радостно сообщила русая голова из толпы.

– А я – Серёжа, а это Петя! – раздалось оттуда же.

– Не надо меня представлять, я сам могу!

– Я это Юра и Стёпа, – перебил начинающуюся перепалку Богдан, указывая на старых знакомых. Они меня совершенно не узнали, даже с интересом разглядывали. Кольнула обида. Я понимаю, что специально менялась, но могли бы хоть что-то заподозрить – столько лет каждый день виделись в школе! – Они первокурсники, как и ты.

VI

Я уже час лежала в комнате, читала учебные планы, устав, внутренние нормы и правила, должностную инструкцию, свою копию трудового договора, до безобразия смешные требования по технике безопасности, старую программу, «учебники» и прочую макулатуру, и мне никто не мешал. Ворон испуганно молчал, после того, как я попала в него яблоком. Нехорошо получилось, могла и убить случайно, но результат того стоил: я была неприкасаемая. Кто бы знал, что во взрослой жизни столько бумажек!

Исходя из анализа расписания, даже при полностью свободных пятнице, субботе и воскресенье, где-то в районе среды я должна была повеситься. Либо один раз, либо каждую неделю методично, тут уж как решит составитель. Шесть практик подряд – это негуманно. Я бы лучше в пятницу поработала. Хотя, с другой стороны, программы почти одинаковые, может даже удобнее будет, по накатанной, так сказать.

Оторвавшись от листов, я шумно выдохнула. Всё-таки какой кошмар. Могла бы, как порядочная, слушать лекции и выполнять простенькую поначалу домашку, знакомиться с новыми приятелями и не париться, а сижу тут и ломаю голову, как сделать так, чтобы все поняли и никого не убило. Сложный вопрос. В учебниках все объяснения выглядели дико и заумно, оставалось вспоминать бабушкины методики.

Как подступиться к обязанностям декана, я вообще не представляла. Интуиция вопила, что я огребу за успеваемость моих студентов по полной. В мои должностные обязанности входило проводить профилактические беседы, «принимать меры» и подавать документы на отчисление, если студент совсем распоясался. Может, заранее какую-нибудь беседу провести? Познакомиться? И как здесь вообще принято: серьёзно относиться или не усердствовать? Юрка рассказывал, что в каждом институте по-своему: где-то на всё закрывают глаза, лишь бы деньги платили, где-то пытаются помочь и тянут студента, а в иных местах можно и за дисциплину вылететь.

– Игорь, скажи, пожалуйста, а что делает декан? – неожиданно вспомнила я. Надо узнать, а то опять сяду в лужу.

– Кто? – не поняла птица, и изумлённо вытаращилась на меня. Так, о немагическом мире он не слышал.

– Ну, профессор.

– Профессор полностью отвечает за поведение студентов своего факультета, следит за их успеваемостью, может вносить корректировки в учебный план по специальности, если старый не устраивает. А что это ты вдруг интересуешься?

– Надо, – скорбно сказала я, уже представляя себя на коврике под дверью у самых шкодливых студентов. Где-то читала про штрафы за порчу имущества, про выговоры…

– Тебя назначили?! – Игорь спланировал со шкафа и уселся на край кровати. – Я думал, поостерегутся неопытного профессора ставить.

– А я даже не думала, – недовольно скорчила я рожу. Вот одно слово – идиотка. Хорошего же они начальника подобрали для загибающегося факультета.

– Да ладно, – успокаивающе погладил меня крылом Игорь, – справишься как-нибудь.

– Если не вышибут, – уточнила я. От участия стало легче, я решила ворона даже с кровати не гнать.

– Не вышибут, если сама не уйдёшь. Факультет маленький, на него давно рукой махнули, а преподавателя природной магии не так просто найти, особенно толкового.

– А, кстати, почему? – тут же заинтересовалась я. А то пришла сюда неизвестно как, сразу профессором поставили… странно всё это. Надо узнавать, как обстоят дела, хотя бы урывками.

– Я не так много слышал – всё-таки посторонний в делах, квартирант, но княжеские роды сильно поредели последнее время. И с оставшимися представителями у Мирослава… натянутые отношения. На всю академию одна Альбина. Твоя предшественница обычной ведьмой была, средненькой. Преподавала так себе, слушали её в пол-уха, налегая на другие предметы. К тому же сейчас ведьмам есть чем заняться.

– Альбина-то чистая менталка, – согласилась я. Посмотрела на бумаги и решила их убрать, чтоб не мешались. Всё равно голова уже кипит, смысл написанного только с пятого раза понимаю.

– Вот видишь.

– Вижу, но всё равно странно. Почему бы не подтянуть факультет, не найти хорошего преподавателя…

– И кто этим будет заниматься? – скептически посмотрел на меня Игорь. – Мирослав? У него своих проблем хватает. Нашлась обученная ведьма, княгиня, попросил за тебя Ольгердович – нечего себе проблемы на ровном месте создавать. А что до должности профессора, так не так много обязанностей. За успеваемостью студентов и другие следят, в учебные планы ты вряд ли полезешь – красота!

– Всё равно как-то… выпускать недоученных студентов…

– Меньше полусотни на всю Академию. Ничего страшного не случится, даже если они научатся только кофеварку по утрам включать, не вставая с постели.

– Ну, это я и без магии умею! – довольно разлеглась я на кровати, когда отложила все бумаги на тумбочку.

– Как?

– Просто кофеварка должна стоять на прикроватном столике.

Вообще кофе я не пью, а вот у Наташки видела такую систему. Но ворон бы решил, что оправдываюсь. Он и раньше обо мне не высокого мнения был, а сейчас и вовсе глядел как на ущербную.

VII

На лестнице было темно хоть глаз выколи. Но, невзирая на все предупреждения Игоря, я полезла искать, где бы перекусить. Глупая привычка питаться по ночам, как и ожидалось, дала о себе знать. Особенно это ожидалось после того, как, зарывшись в бумаги, я пропустила ужин. Сначала успокоила себя тем, что не голодная, а затем не смогла уснуть. Спится на ворчащий желудок, мягко говоря, никак.

Умная и сочувствующая, но уверенная в моей невменяемости птица, в деталях объяснила, где открыто ночное кафе для таких же сумасшедших. С этим повезло, с освещением – нет. Сонная, голодная, уставшая и одинокая, я героически сражалась со ступеньками, каждая из которых становилась всё подлее. Они как будто бы уходили из-под ног, постоянно меняя высоту. Я почти спустилась, когда нога сорвалась. Задним местом я отсчитала пять выступов.

Дальше можно было выйти на этаж или спуститься ещё. Я решила не рисковать, поднялась, отряхнулась и продолжила путешествие. Лучше потом воспользуюсь освещённой лестницей, чем сверну шею впотьмах. Огни в коридоре горели слабо, пол я почти не различала – брела по стеночке, надеясь, что никаких ям по дороге не найду.

В темноте то и дело мерещились зловещие очертания. Я замирала, выжидая несколько секунд, и присматривалась, не бросится ли на меня чудовище. А когда побеждала страх и подходила ближе, таинственные вещи оказывались самыми заурядными вазами и лавочками. Потом я привыкла, уже заранее угадывала, что могла принять за очередного монстра.

Но когда передо мной внезапно появились женские ноги, не сразу сообразила, с чем такое можно перепутать. В капроновых колготках, туфлях-лодочках и классической чёрной юбке до колена они висели прямо в воздухе. Ноги как ноги, стройные и длинные – мне понравились. Отдельно от туловища – не очень. Прижавшись спиной к стене, я и не заметила, как начала сползать вниз.

Когда села по пол, чужие ноги стали раскачиваться, а потом упали. В сторону полетел белый комочек, похожий на снежок. В коридоре появилась девушка со светло-золотистыми кудрявыми волосами и, наверное, в белой блузке. Вытянутое лицо с острым подбородком, прищуренные глаза, яркая помада. Красивая очень. И что-то мне подсказывает, что суровая. Жалко её даже, молодая такая, а уже того.

Она осторожно огляделась по сторонам, обтряхнула руки о юбку и вдруг заметила меня.

– Спальни совершенно в другом крыле, – строго предупредила она и недовольно спросила: – Ты что здесь делаешь?

– С призраком общаюсь, – решила я. Кстати, не знала, что духи разговаривают. Мне казалось, напугает и успокоится.

– Призраков не бывает, – авторитетно заявила блондинка.

– А кто сквозь стены может проходить? – не смутилась я – в  тонких материях я абсолютно не разбиралась. О спиритологах мне бабушка рассказывала мало и ничего лестного.

– Фантомы, – подумав, ответила собеседница.

– Значит, с фантомом, – тут же поправилась я.

Девушка задумалась, ещё раз и огляделась, сосредоточенно щурясь. Что она там искала – загадка. Я бы и меня почти на полу при таком освещении не заметила, но кто этих фантомов знает?

Ничего не углядев, со скептическим смешком девушка спросила:

– И где же он?

Вот не обоснованно тогда Игорь заявил, что я не псих. За эти несколько дней я умудрилась переплюнуть всех преподавателей вместе взятых, так что даже призрак, который на самом деле фантом, сомневался в моих умственных способностях. Нет, так дальше дело не пойдёт. Если я и сошла с ума, то надо хотя бы делать вид, что всё в порядке.

– Это ты, – без обиняков заявила я, поднимаясь с пола и отряхиваясь. Надеть брюки вместо юбки было гениальным решением.

Блондинка опешила, приоткрыла рот от удивления. Нервно усмехнулась, и беззлобно пояснила:

– Я не фантом, а завхоз!

Недоверчиво я оглядела её с ног до головы. Вроде, материальная, но зачем завхозу через стены просачиваться, не понятно.

– А там не стена, а антресоли, – добавила она, видя моё выражение лица.

Потолок мне казался сплошным – как ни старалась, разглядеть выступ, не могла. Но блондинка выглядела слишком живой, и я решила поверить на слово.

– Извини, не заметила, – призналась я.

– Так! – неожиданно упёрла руки в боки завхоз и нахмурилась. Вот начинается, стоит прийти в себя, как норовят чем-то ещё огорошить. – А ты, какого чёрта, здесь шляешься так поздно? Студентам нельзя в это время из комнат выходить!

– Не рекомендовано, – поправила я. Правила внутреннего распорядка у меня хорошо пошли, забористая такая вещь, смешная. – И то, студентам первого-второго курса.

– На старшекурсницу ты не тянешь, и здесь тебе делать нечего! Это преподавательская часть замка. Иди-ка спать.

– Кхм…

Эффектный завхоз вступительную речь ректора явно пропустила. Я бы её заметила, да и она бы меня запомнила. Но как ей сообщить об ошибке, чтобы поверила? Неопровержимые доказательства, как назло, все спали и видели десятый сон. С другой стороны, она меня тоже огорошила и оказалась не фантомом.