Королевский двор

Глава 10. О непослушной магии

— Уже почти месяц от моего мужа ни слуха, кого ни спрошу, никто не знает, что с ним, — вкрадчиво начала я.

— У герцога Эль Даора очень важная миссия, — хмуро отозвался король и приказал служанке у входа. — Кофе, пожалуйста. Сатияра, что будешь ты?

Я замялась: аппетита не было, и пить тоже не хотелось. Выпалила первое пришедшее на ум:

— Мятный чай.

Девушка-служанка присела в книксене и вышла за дверь.

— Помнится, Сиэль отдавал безмолвные приказы прислуге, — буркнула я себе под нос.

Арий поморщился, словно ему под нос подсунули кислый лимон:

— На моем кабинете стоит слишком мощная защита, артефакты связи тут не работают.

Дверь распахнулась, и из коридора вкатила небольшой столик на колесиках та самая служанка. Она поставила перед нами питье и быстро покинула кабинет. Сперва она пожелала остаться у входа, но король отрицательно мотнул головой, и дева вышла.

— Так на чем же мы остановились? — Арий задумчиво потеребил аккуратно подстриженную бороду. — Ах, да. Сатияра, буду честен с тобой: я тоже взволнован. На границах Мерсии сейчас очень сложная ситуация.

Как же, для него многочисленные смерти — всего лишь «сложная ситуация»! Я фыркнула и отпила глоточек чаю, чтобы не начать говорить лишнее.

— Будь спокойна, дорогая племянница, если к концу недели Сумрак не вернется, я наведаюсь на границы и сделаю официальный запрос.

Я едва не подавилась. К концу недели? Серьезно?! Так все это время король бездействовал? Интересно, чем же он занимался? Что настолько поглотило его внимание, что война отошла на второй план? Я нахмурилась и пристально взглянула в глаза Ария, сердито сжала руки в кулаки и быстро задышала, пытаясь успокоиться. А потом вдруг сознание куда-то потекло, я, словно наяву, увидела удивительную картину: погожий денек, ветер ласково колышет листья деревьев, а лучи Сиата сияют золотом, окрашивая все вокруг в теплые тона. Где-то впереди нянюшка Грэтта сидит на садовой лавочке и читает книгу, а вдалеке играет малышка Офелия. Я крадусь к нянюшке, подхожу все ближе и ближе, уже ощущаю сладкий аромат ее тела и с наслаждением делаю вдох полной грудью. Склоняясь к затылку воительницы, не выдерживаю и целую ее в обнаженную шею.

— Ах ты, безобразник! — миролюбиво отзывается Грэтта, поворачивает голову и одаривает меня сердитым взглядом. Но я знаю, что на самом деле она не сердится, ей нравится, я слышу, как быстро бьется ее сердце. И вспоминаю, как совсем недавно целовала ее чувственные пухлые губы.

— Грэтти, — ласково шепчу голосом Ария. Ария?! И протягиваю нянюшке ладонь с подарком. — Ради Богини…

Но, увидав золотой браслет с крупными бриллиантами, Грэтхильда хмурится и шипит:

— Я не создана быть постельной грелкой, и точка! Заставить меня вы не можете, я — подданная другого государства. — Воительница перешла на официальный тон, а значит, действительно злится.

Ощутив довольно сильный удар по щеке, я вынырнула из видения и снова уставилась на короля, на сей раз непонимающе. Арий был зол…

— Больше никогда так не делай, — гневно прошипел король и ткнул меня пальцем в грудь. Щека горела огнем, а слезы готовы были проступить, но я держалась. — Контролируй себя, иначе придется тебе наведаться в школу энкант.

— Прошу прощения, — смутилась я. — Все случилось абсолютно случайно, я не нарочно.

Еще пару раз глубоко вздохнув, Арий взял себя в руки и процедил:

— Я очень на это надеюсь. А теперь, будь добра, покинь мой кабинет. У меня слишком много дел.

Я испуганно поднялась, не смея даже спорить. Очень хотелось вернуться к обсуждению, но тело сработало быстрее мозга, словно исполнение королевских приказов теперь было рефлексом. Дойдя до дверей в коридор, я все же смогла совладать с эмоциями и обернулась:

— Дядя… — Я впервые обратилась к Арию так по-родственному. Король вскинул удивленно брови и как-то странно посмотрел на меня. — Прошу, скажите только одно: жив ли мой муж?

Одинокая слезинка скатилась по щеке и упала на платье, оставив мокрый след. Король проследил за падением крохотной капли и глухо вздохнул. М-да, похоже, не любит Его Величество женских слез.

— Тебе это должно быть известно лучше меня, — тихо проворчал Арий. В два глотка он допил кофе и откинулся в кресле. Я непонимающе приподняла брови и нахмурила лоб, уже готова была задать вопрос, повисший в воздухе. Но меня опередили, давая ответ. — Твоя брачная татуировка исчезнет со смертью супруга, дорогая племянница.

Такой простой и ясный способ узнать о здравии мужа я почему-то напрочь забыла.

— Благодарю. — Я быстро присела в книксене и вышла за дверь.

В коридоре было людно: охрана, лакеи, горничные. Все тут же умолкли и вытянулись по струнке, я же прошла мимо, даже не поздоровавшись (положение обязывало себя так вести).

За очередным поворотом я втихаря задрала рукав платья и осмотрела собственное запястье: брачная татуировка была на месте, вот только… Она словно выцвела, потеряла краски.

— Надо что-то делать, нельзя же просто ждать! — проворчала себе под нос и нахмурилась: Сиэль где-то там далеко, он слаб, может быть, даже при смерти, а я тут развлекаюсь?! Паника затопила без остатка, голова закружилась, а колени предательски задрожали. Благо, по коридору шла Робертина.

— Ах, сестрица, я так рада, так рада! — излишне радостно проворковала она. Но краем глаза я все же успела заметить брезгливость в ее взгляде. Мир вокруг завертелся, и мне пришлось ухватиться за плечо сестрицы. — Сатияра, что с тобой?

— А? — Я непонимающе вынырнула из круговорота стен и уставилась в яркие, обильно подведенные черной краской глаза Робертины. И снова мир поплыл куда-то вдаль, затягивая в ясное, как день, видение.

Я иду по коридору хрустального замка, а придворные разбегаются на моем пути. Я злюсь, явственно ощущаю, как неприятно скатывается тугой узел раздражения в груди. Мне хочется рвать и метать, убивать, и в ладонях неприятно покалывает сдерживаемая сила. Но я слишком слаба, от дядюшки достались лишь отголоски магии… Зато… Зато есть другая! Да! Воспользуюсь ей, чтобы поставить эту выскочку на место! Хватит терпеть, даже ради сохранения собственной жизни!

— Я не намерена терпеть эту выскочку! — Я влетаю в кабинет отца и вижу его в компании длинноногой брюнетки, распластавшейся на столе. Мерзость! Отворачиваюсь, чтобы не видеть, как мой родитель дергается последний раз на очередной подстилке, и жду, пока из его уст раздастся стон, говорящий о завершении процесса. Стон раздается почти сразу, а вслед за ним властное:

— Свободна, лэри… Как там тебя?

— Полин, лэри Полин, Ваше Высочество, — все еще кокетничает девушка. Я не выдерживаю и начинаю сердито притопывать — пусть уже катится: злость кипит во мне и ее срочно нужно выплеснуть.

— Пошла вон, Полин! — беззлобно уточняет отец, а я злорадно ухмыляюсь: так ей! Но не стоит отвлекаться, я пришла не за этим. Оборачиваюсь, бросаю резкий взгляд в светло-голубые наивные глазки и приказываю:

— Вон! И забыть все, что было. Мужу ни слова!

— Забыть все, забыть, — в трансе повторяет за мной Полин.

Мгновение — и я снова оказалась в дворцовом коридоре нос к носу с Робертиной.

— Это что такое было? — вкрадчиво поинтересовалась она, сощурив пылающие гневом глаза.

Это что же получается, я видела только что ее воспоминание? И она… Подумать только, она — энканта? Я неверяще распахнула глаза, но тут же взяла себя в руки: нельзя, чтобы сестрица догадалась, что я в курсе.

— Извини, я плохо себя чувствую последнее время, и иногда у меня случаются провалы в памяти, — растерянно отозвалась я. Пожалуй, актрисы самых дорогих цирковых шоу сейчас позавидовали бы моей игре. — Что случилось?

Но Робертина видимо успела заметить шок и удивление перед тем, как я закрылась.

— Я прекрасно поняла, что ты влезла мне в голову, др… — На миг девушка запнулась, наверняка намереваясь обозвать меня, но сдержавшись. — Сестра.

Она стояла, как фурия, готовая вот-вот броситься на меня, но держалась. Похвально, по крайней мере, сестрица действительно пыталась держать себя в руках. Что ж, не было смысла отрицать, раз уж Робертина почувствовала вмешательство. Зато можно было попытаться указать на что-то менее компрометирующее.

— Я словно наяву увидела момент, где наш дорогой папенька говорит о покушении на жизнь наследницы, — вкрадчиво сказала я и слегка прикрыла ресницы, наблюдая за сестрой. Сестрица хмыкнула и немного расслабилась, ее плечи немного опустились, а руки перестали сжиматься в кулаки. Похоже, мои слова удовлетворили ее, потому что Робертина подтвердила:

— Да, ты права, прошедший год слишком тяжелый: меня пытались убить двенадцать раз. — Сестрица усмехнулась и стряхнула с моего плеча невидимую пылинку. — Быть наследницей не так просто. Хорошего дня, сестра!

Подобрав роскошную бирюзовую юбку, Робертина развернулась на каблуках и ушла. Я пулей влетела в свои покои, миновала расслабившихся охранников и заскочила в комнату, с силой захлопнула дверь.

Закрыв глаза, я прислонилась спиной к двери и задумалась. Мысли неслись со скоростью света, легкие горели после бега, сердце грозило выскочить из груди.

— Что случилось? — поинтересовался вкрадчивый бас, и я тут же распахнула глаза. Баян… это всего лишь мой фамильяр.

Тряхнув головой, я отошла от двери и прошла к диванчику. Помедлив у столика с напитками, плеснула себе в пузатый бокал вина и уселась уже с бокалом в руках. Хлебнула тягучего напитка, потом еще и еще раз. Вдох-выдох, вдох-выдох.

— Рассказывай уже, что случилось! Ты похожа на зайца, угодившего в капкан, — потребовал Баян и ткнулся бархатным носом мне в бок. Как ни странно, но его присутствие меня успокаивало. Казалось, фамильяр вытягивает из меня страх и волнение, оставляя спокойствие и собранность.

— Я и есть загнанный заяц, Баяш, — почти сразу отозвалась я и посмотрела в огромные глаза друга, обрамленные пушистыми ресницами. А потом вкратце рассказала о Робертине.

— Вот те на! — Баян плюхнулся на толстый зад и фыркнул. — Это что же получается, эта мерзкая чистоплюйка обвиняла тебя в нечистоте магии, а сама… Такая же?!

Я пожала плечами вместо ответа. Мысли в голове спутались и не хотели собираться в ясную картинку. Ничего не понятно, совершенно ничего.

— Знаешь, а я тоже времени зря не терял, я знаешь, что слышал, знаешь, знаешь, знаешь?

— Что? — спросила я, поморщившись от боли в висках. Голова разболелась.

— Как наша нянюшка ссаными тряпками выгоняла из своих покоев короля. Не какого-то конюха или казначея, лакея, пастуха. Короля! Понимаешь? — Задумавшись на миг, пони добавил: — Хотя, конечно, это не так любопытно, как твои новости. Подумаешь, влюбился! Я, вон, тоже в драконицу влюбился, и ничего.

О любви Баяна к прапрабабке Сиэля Даории я была в курсе и деликатно промолчала, сделав вид, что не услышала последнее предложение.

Настроение было паршивым, голова ныла, еще и татуировка предательски вспыхивала и обжигала спину. Последнее заставляло нервничать, но из-за общего состояния усталости и апатии я отложила осмотр спины до лучших времен. Побродила по своим покоям, потом по покоям Сиэля, постояла на террасе. Подошла к очередному кристаллу из библиотеки, но решительно отложила на потом: голова грозила расколоться. В конечном итоге, не нашла ничего лучше, чем переодеться в простое домашнее льняное платье и залезть под одеяло.

Почти сразу веки склеились, словно я неделю на рудниках проработала, и я уснула неглубоким сном, то впадая в сновидения, то просыпаясь. И снились все те же видения, что не преминули возникнуть от самовольного ментального порыва моей магии при контакте с королем и сестрицей. Они раз за разом прокручивались перед глазами, добавлялись все новые и новые детали. Вот, например, я отметила, что платье на сестрице было синим. А вот, заметила, что на руке, протягивающей нянюшке украшение, блестит перстень с янтарем. Откуда детали, интересно? А потом вдруг разрозненные видения прекратились, и я увидела мужа. Мое сердце сжалось от боли и ужаса, потому что муж был в ужасном состоянии. Обнаженный Сиэль, прикованный целой гроздью цепей, о чем-то беседовал с… Шалием. Шалием? Но, как такое может быть?

Я проснулась, словно от пощечины. Возле кровати сновал Баян и повторял:

— Шалий зовет на ужин, Шалий зовет тебя, просыпайся, балда ты бессовестная!

И — носом меня, носом в бок. Даже зубами клацнул пару раз, покусывая. Наверное, это фамильяр говорил о принце, вот и приснилась мне эта чушь. Или это тоже одно из видений? Увы, проверить возможности пока не было.

Взглянув на брачную татуировку, убедилась, что та на месте. «Значит, мой дракон жив», с облегчением подумала я. Баян тем временем больно укусил меня за бок. Я вскрикнула, все еще не понимая, сплю я или нет.

— А? — непонимающе спросила я, а потом все же окончательно пришла в себя и сама же ответила: — Да, сейчас, уже бегу.

— Оно и видно, — проворчал пони. — Бежишь, и волосы назад. Если ты снова уснешь, я буду вынужден на тебя сесть, за последствия не ручаюсь.

Встав с постели, я поплелась в ванную, отметив, что находилась в покоях супруга, хотя мне казалось, что засыпала я у себя. Хм… Странно… С другой стороны, здесь мне действительно спалось спокойнее. Да и общая усталость ушла, голова почти не болела. Только кошки на душе скреблись, волнение за мужа и его здоровье сжимало грудь.

Водные процедуры я приняла минут за десять и перед тем, как позвать служанок, забежала в гардеробную, надела нижнюю сорочку с закрытой спиной, потому что нечего светить магическими татуировками перед посторонними.

Однако никого звать не пришлось: помощницы уже ждали меня, даже платье приготовили — лиловое, с золотистой каймой по расклешенному подолу. Безвкусное, если честно. Но мне было безразлично, что надевать, потому просить другое я не стала.

— Ваше Высочество! — Все три горничные присели в книксенах и склонили головы. — Не гневайтесь, что мы вошли без спросу. Нас прислал Его Высочество принц Шалий помочь вам поскорее собраться.

«Уяснили, что я не люблю незваных гостей», — хмыкнула я и кивнула. Так и быть, все равно собиралась их позвать. Удивительно, раньше я бы сама оделась, причесалась и пошла бы к принцу, а теперь вбитый в мозг этикет срабатывал как рефлекс. Так, словно я всю жизнь прожила в текущем статусе.

— Что за безвкусное безобразие! — возмутился прицокавший за мной Баян, а я беззвучно застонала: теперь придется выбирать из вороха тряпья что-то другое.

— Это любимый цвет и фасон Его Высочества, — проблеяла одна из горничных. Я не видела, какая именно, но, бросив взгляд на тройку помощниц, так и не поняла, какая именно. Все были на одно лицо, одного телосложения, в одинаковых чепцах и платьях. Бесит!

Пони навернул парочку кругов вокруг меня и служанок и задумчиво отметил:

— Чай, не муж, перебьется. Несите бирюзовое, а это Робертине отдайте, пусть она радует папашин глаз.

Я снова беззвучно застонала: наверняка служанки доложат о высказываниях Баяна и отцу, и сестрице. А я ведь только-только начала вливаться в семью! Ну, да ладно, я же ведь вежливо промолчала, можно все спихнуть на фамильяра. Сам заварил кашу — сам пусть и отдувается.

Платье сменили на аналогичное бирюзовое, помогли мне одеться и сотворили на голове божественную высокую прическу с парой выпадающих прядей. А потом я услышала взволнованные голоса за спиной, которые почти сразу заглушил пони, басом возмутившись:

— Что за ужас! Сати не идут высокие прически! А ну переделывайте, лодырницы и лентяйки!

Служанки с обидой покосились на Баяна, а потом выразительно посмотрели на меня. Все три, почти одновременно. Указания вредного пони им, очевидно, не хотелось выполнять, но и меня боялись разозлить.

— Делайте, — разрешила я. Из прически достали несколько прядей на затылке.

Баян одобрительно тряхнул головой и всхрапнул:

— Другое дело! Ждите снаружи, через пару минут мы выйдем.

— Но Его Высочество не разрешил приводить на ужин домашних животных! — вскинулась одна из горничных, за что получила тычок локтем в бок от товарки и спешно закрыла рот.

— Пара минут, — подтвердила я и дождавшись, когда горничные покинут покои, строгим голосом спросила: — И что это было такое?

Баян процокал к выходу, приложил ухо к двери и гаркнул в замочную скважину:

— А ну не подслушивать! — Снаружи раздался стук, словно кто-то ударился лбом. Пони удовлетворенно хмыкнул и вернулся ко мне. Окинув меня оценивающим взглядом, заявил: — Побеги магической лозы слишком разрослись, вот что. И эти курицы оставили твою шею открытой, являя на всеобщее обозрение татуировку. А я нутром чую, хоть убей, что надо ее прятать.

С Баяном я была абсолютно согласна, потому лишь кивнула фамильяру и пошла на выход.

Меня препроводили в малую овальную столовую, где уже ждал принц Шалий и богато уставленный стол. Я еще отметила про себя, что крайне расточительно ужинать таким количеством блюд: все равно большая часть останется нетронутой.

— Моя милая Сатияра! — поприветствовал меня отец, больше похожий на старшего брата. Принц поднялся, галантно отодвинул для меня стул и жестом велел всем убираться. Слуги тут же покинули столовую, плотно закрыв за собой двери. Баян, разумеется, никуда не делся. Он плюхнулся плюхнулся на толстый зад у дальнего края стола и внимательно уставился на Шалия. Отец выгнул бровь. Баян прищурился. Противостояние взглядов длилось минуты три, а потом Шалий счастливо оскалился и перевел внимание на меня. — Богиня с ним, если тебе спокойнее рядом со своей зверушкой, пусть сидит. Но полог тишины я все же накину.

«Зверушка» изобразила оскорбленную невинность, а потом принюхалась и ткнулась носом в бутыль из темно-зеленого стекла. Тут же все оскорбление как ветром сдуло, сменившись удовлетворением. Шалий заметил происходящее и удивленно хмыкнул. Но промолчал.

А потом принц приподнял левый рукав и коснулся одного из множества золотых браслетов. Яркие красные камни украшения сверкнули на миг, а потом вокруг нас распространилось едва заметное свечение. А я все гадала, как даются эти пологи принцу, ведь вся Мерсия в курсе, что магией отец не вышел.

— Мне тут птичка напела, — взявшись за нож с вилкой и отрезав кусок необыкновенно вкусного мяса, заговорил Шалий, — что моя милая дочь не контролирует свой дар.

Я подавилась салатом, который в этот момент жевала. Интересно, которая из птичек? Арий или Робертина?

— Вовсе нет, — поспешила я отрицать свою вину. Почему-то хотелось показаться самодостаточной и способной контролировать себя.

Однако Шалий окинул меня задумчивым взглядом и прищурился:

— Тогда, моя дорогая, ты совершила тяжкое преступление — вспомни, пожалуйста, графу сорок три пятый параграф.

Мне не нужно было уточнять, о какой талмуде идет речь. Я побледнела, вспоминая, что за наказание полагается за столь тяжкое преступление, как ментальное вмешательство в драгоценную королевскую головушку. И снова я призадумалась: что же за птичка напела? Все же Робертина или Арий? Уважаемый отец не сделал уклон в чью-то сторону.

— Это все от волнения, — поспешила оправдаться я, улыбнулась и пригубила вино. — Мой муж пропал, я не знаю, где он и что с ним, а потому вся на нервах.

Принц покачал головой и осуждающе посмотрел на меня:

— Ну, дорогая, так дело не пойдет. — Выдержав паузу, он отпил вина и откинулся на спинку стула. Сложил руки на груди. — Если хоть одна душа прознает, что наследная принцесса не владеет даром… Незнание не освобождает от ответственности.