Королевский двор

Глава 17. О волнениях и перспективах

Пожав плечами, я не стала оспаривать очевидное. Ох уж эти ящерицы хитрые!

Сладко зевнув, положила, наконец, расческу и отправилась спать. Моему же примеру последовали и Баян с Даорией. Точнее, это я последовала примеру Баяна, потому что он, невзирая на недавний разговор, уже вовсю похрапывал.

Даория, по нашей с ней договоренности, обосновалась в гостиной на диванчике, тем более что он был невероятно удобным, а устрой я ее у себя в спальне (или в спальне мужа), слишком много слухов поползло бы, а мне и текущих с лихвой хватает.

Утро наступило слишком рано и, к моему разочарованию, слишком громко.

В мою комнату влетела разъяренная драконица и принялась меня будить, говоря что-то о беспорядках в стране, военном положении и срочном созыве совета. Мне казалось, что это какая-то злая шутка: ну кто устраивает советы в такую рань? Оказалось, не шутка. Едва я продрала глаза и поднялась с постели, как Даория окинула меня критиеским взглядом и заставила тотчас же надеть халат и идти в ванную.

— Переодеваться строго без слуг, — проинструктировала она меня, пока я направлялась принимать водные процедуры. А то я сама не знала! Я недовольно закатила глаза, но ответила лишь: «Хорошо». Потому что драконица ведь не со зла, она заботилась обо мне. Почти у самой двери в ванную я споткнулась об Баяна, который от испуга подскочил на месте и, едва не огрев меня копытом, в самый последний момент остановился.

— Сдурела?! — возмутился пони, уже завидев хмурое выражение моего лица. Но я вспомнила о более важном — о сборах, погрозила фамильяру кулаком и скрылась за дверью.

Уже через пять минут Даория каждые пять секунд стучала в дверь ванной и поторапливала меня. А через десять минут я была умыта, причесана, одета и очень-очень зла. Казалось, попадись мне кто под руку, беды не миновать, найдет коса на камень.

Едва я вышла за драконицей в гостиную, как горничные выстроились в одну прямую линию, опустив глаза долу и теребя накрахмаленные фартуки. Было заметно, что девушки так и ждут момента, чтобы что-то рассказать.

— Говорите, — разрешила я, и погорячилась, если честно. Потому что девушки принялись перекрикивать друг друга, стараясь донести какие-то очень важные новости. Я уже была в курсе внеочередного сбора королевского совета и все равно ни слова не разобрала из потоков бессвязных речей. Поморщившись от начавшей пульсировать в голове боли, я словно физически ощутила, как уровень моей злости подрос на несколько пунктов. Одарив болтушек сердитым взглядом, намеревалась уже рявкнуть что-то, но Даория меня опередила.

— Ее Высочество полностью готова, и мы можем отправляться на совет, — с удивительным злорадством на лице известила драконица. Горничные замерли, на миг на их лицах отразилось возмущение, но вступать в открытые дебаты девицы не решились. Почти сразу же очнувшись, девушки поклонились, попятились к двери и вышли.

— Чего это с ними? — удивилась я странному поведению прислуги. На что драконица гордо приосанилась и поведала тихим голосом:

— Это я инструктаж утром провела, когда они пытались вломиться к тебе. Напомнила, что поворачиваться к монарху спиной — огромнейший моветон, особенно к будущей королеве, в руках которой их жизни.

Я удивленно крякнула и поблагодарила Даорию: все же она замечательная, пусть и драконица.

Сегодняшний совет, как оказалось, было решено провести в оливковой столовой. В желудке у меня заурчало от предвкушения завтрак. Поэтому совет в оливковой столовой мне показался не таким уж и страшным.

— Чего радуешься? — любопытно просунулся между мной и драконицей Баян, когда мы почти подошли к распахнутым дверям.

— Баяш, совет советом, а завтрак по расписанию, вот почему.

Фамильяр понял меня без слов и бросился вперед, намереваясь поскорее занять место за столом. Однако стражи, стоявшие по обе стороны от входа, не пустили его.

— Это еще что за новость?! — возмутился пони и обернулся на меня с драконицей.

— Это я попросила его не пускать, — Она не стала отрицать свою причастность к этому. — Баян, у меня для тебя важное задание, твой завтрак отменяется.

Готова поклясться: в этот самый момент в глазах пони была вселенская скорбь. Он тяжело вздохнул, но не стал спорить, а потом и вовсе отошел в сторонку с драконицей.

Невероятное счастье отразилось в глазах Шалия, когда я вошла в оливковую столовую одна. В нос прямо с порога ударил какой-то сладкий запах, и меня, как обычно, замутило. Но сегодня сбегать я не намеревалась: беспорядки в стране и народные митинги — это не шутки. Поэтому, пусть я и неважно себя чувствовала, все равно улыбнулась, приосанилась и гордо прошла во главу стола. Одна польза: есть расхотелось.

Однако, когда уже все двенадцать членов совета собрались, включая тех непостоянных изредка присутствующих, Даория все же вошла в столовую, придерживая Баяна за гриву. Шалий тут же скис. Секретарь Марсон не преминул возмутиться:

— Культурные лэры и лэри не опаздывают в присутствии монарха.

На что Даория ласково улыбнулась, а барон уже не таким уверенным голосом добавил: — И вообще, вы лишь недавно при дворе, о вас ничего не известно, ни один следопыт не смог предоставить информации. Кто может гарантировать, что вы на нашей стороне?

— А я и не на вашей стороне, — как-то совсем беззлобно согласилась драконица, не останавливаясь и приближаясь к столу. — Я на стороне Сатияры, и гарантировать это может…

— Я могу, — подала голос я. Драконица закрыла рот и улыбнулась во все зубы. На Баяна, к счастью, уже никто не стал обращать внимание, однако взгляды присутствующих все жевыражали недовольство. А все почему? А потому, что пони залез под стол. Зачем? Непонятно.

— Что ж, пожалуй, начнем, — объявил, хищно оскалившись, худощавый брюнет, а по совместительству — главнейший дипломат государства. Стефан Белов вызывал у меня непонятные чувства: с одной стороны, его речи лились, словно музыка, с другой — был он весь какой-то излишне лощеный, особенно эти его зачесанные и обильно политые воском волосы.

Вопрос стоял острее некуда: Мерсия была на грани гражданской войны. Многочисленные беспорядки, начавшиеся с исчезновением королевской четы, замалчивали, как могли, но буквально этой ночью и до столицы докатились митинги, забастовки и дебоши. Обезумевшие люди грабили друг друга, разбивали витрины магазинов и закидывали тухлыми помидорами служителей и епископов. Проблема была глобальной, простому люду все еще не предъявили нового коронованного монарха, вот беспорядки и набирали обороты. Как известно, государство без правителя, как стадо овец без пастуха. Я прекрасно понимала, что простой народ за маской нападений и агрессии всего лишь боялся оказаться в нужде или в плену, потому что граничащие с Мерсией королевства могли себе позволить во время смуты оттяпать значительные участки земель.

— Как все присутствующие тут понимают, Сатияру не примут как королеву без короля, — под общий шепот заявил Белов. Да, и я в том числе прекрасно понимала, что моя кандидатура звучит крайне ненадежно. Кому бы понравилось, если бы у власти стояла марионетка? А ведь энкант именно ими и считали.

— Решений есть целых три, — вмешался Гордон Холтон и в предвкушении собственного рассказа сверкнул желтыми очами. Сразу было видно, что заместитель Сиэля на взводе, его волк был очень близко к поверхности, Даория, стоявшая за моей спиной, напряглась (по этикету, на королевском совете полагалось сидеть лишь непосредственным участникам, поэтому драконица и осталась стоять за моим стулом), но не сдвинулась с места. А Холтон тем временем не обратил и толики внимания на «фрейлину» и принялся увлеченно рассказывать: — Первый вариант — самый простой: заменим одну наследницу другой, не энкантой.

— Вообще-то это измена, — прищурившись, прошипел Шалий. — Как известно, «убрать», по законам, можно лишь двумя способами: казнить либо лишить магии, что практически одно и то же, потому что не каждый лишенный магии выживает.

Я себе подобной участи не хотела, поэтому, выслушав отца, послала ему благодарный взгляд. А потом одернула себя: ведь, если это он заговорщик, то ему намного проще было бы избежать всех этих передач власти. Ведь я-то знала, и он тоже наверняка знал, что и у Робертины есть дар ментальной магии, пусть и очень слабый. Так что теоретически мы не слишком с ней различаемся. Преимущество сестрицы лишь в том, что о ее талантах знают далеко не все.

— Что вы, разумеется, так мы поступать не будем! Все это лишь гипотетически, — хитро прищурившись, согласился оборотень. — Второй вариант — это представить народу регента в лице брата, дяди или отца. Третий вариант — устроить смотрины и подобрать нашей прекрасной Сатияре мужа.

После объявления возможных вариантов присутствующие едва не сцепились: одни были за регента, другие — за смотрины женихов. Когда градус обстановки накалился докрасна, Даория вдруг позвонила в самый обыкновенный колокольчик за моей спиной. Дискусия тут же смолкла, советники удивленно уставились на рыжую, после чего она объявила:

— Завтрак, уважаемые советники! — и уже мне на ухо добавила: — А то поубиваете все друг друга, и не за кем будет наблюдать.

Пости сразу же двери открылись, и многочисленные служанки принялись сновать туда-сюда, принося источающие ароматы тарелки, наскоро сервируя стол и разливая вино. Вино на завтрак, довольно неожиданно. Впрочем, я взглянула искоса на взмыленных мужчин и поняла причину столь странного напитка, поданного так рано. Лишь баронесса Анита Клоде сидела безмолвно в своей черной рясе, и ни одной эмоции нельзя было считать с ее покрытого золотой маской лица. А я ведь даже и не знала, как она выглядит, и это настораживало.

Есть я категорически не хотела, потому что меня вновь мутило в присутствии советников. Зато последние по полной программе воспользовались моментом и вкусили угощений. Спустя всего десять минут обстановка снова стабилизировалась, а советники вернулись к обсуждению.

— Позвольте, но о каких смотринах может идти речь, когда, прости Богиня, наша душенька якшается с конюхом? — задал вполне логичный вопрос Талий До. Заведующий торговлей в стране и за ее пределами, этот нескладный мужчина в первых рядах слышал самые свежие сплетни и наверняка понимал, как далеко они могли распространиться. — Наверняка уже все соседи в курсе ситуации.

Шалий вдруг подскочил с места с такой силой, что его стул едва не рухнул.

— Да как ты смеешь, старый слизняк?! — прошипел он. Я в замешательстве повернулась и посмотрела Даории в глаза, но и она не понимала, с чего бы принцу переживать за репутацию дочери. Мы ведь считали, что я для него лишь разменная монета. Однако, успокоившись, отец продолжил: — Впрочем, я согласен, что искать женихов слишком долго, а стабильность нужна уже теперь.

Почему-то стоило Шалию согласиться с Талием До, как тот изменил свое решение, как и еще восемь мужчин. Лишь оборотень и дипломат не встрявали, а прислушивались и улыбались. У меня все поплыло перед глазами, от тошноты скрутило живот. Когда в этот самый момент из-под стола выскочил Баян, я даже не заметила, как и не заметила того, что фамильяр опрокинул стул Белова, а потом принялся облизывать лицо дипломата с совершенно искренней радостью, как верный пес.

— Фу, какой кошмар! — отплевывался Стефан. Его зализанные волосы растрепались и неряшливо рассыпались, сам дипломат не сразу смог выползти из-под Баяна. Зато когда смог, возмущенно проорал: — Возмутительно! Я — уважаемый человек!

— Баян, пошел вон! — громко скомандовала Даория, не дожидаясь продолжения истерики Белова. Что странно, пони тут же молниеносно проскакал к дверям и скрылся за ними.

— Прошу прощения, Стефан, — извинилась за своего фамильяра я, принимая игру драконицы и пони.

— Ничего страшного, — любезно ответил дипломат, поднял стул и снова сел. Больше он мне не казался лощеным и высокомерным — напротив, отныне я воспринимала Белова лишь в сочетании с языком Баяна. Да и тошнота прошла, просто удивительно!

Почти сразу снова разразилось обсуждение, больше похожее на скандал. Советники спорили, плевались, махали кулаками, но не могли сойтись во мнениях. Видя это безобразие, я хмурилась, кусала губы, но молчала.

— Требуй смотрины, — наклонилась ко мне и шепнула на ухо драконица. — Так надо, просто требуй.

Все мое существо противилос ь, но я все же озвучила то, что попросила Даория:

— Я выбираю смотрины, — сказала, а сердце так и заспешило от волнения в груди. Я боялась, что мое мнение попросту проигнорируют или же снова попытаются отнестись ко мне снисходительно. Но, может быть, дело в общей усталости, а может, ко мне действительно решили прислушаться. Потому что споры тут же стихли, и наперебой начали сыпаться доводы в пользу моего замужества.

— Смотрины можно устроить между всеми слоями населения и таким образом отвлечь народ от смуты в стране, — согласился, наконец, дипломат. — В результате победителем, конечно же, станет самый достойный. Достойный в наших глазах, разумеется. Голосуем поднятием рук.

Спорить с методом выбора тактики не стали, в результате против смотрин оказались лишь трое, включая баронессу Клоде, которая попросту проигнорировала оба варианта голосования. Вторым был Шалий, а третьим — пузатый банкир. Даже Талий До, кричавший до этого о моей поруганной репутации, согласился.

— Решено: быть отбору женихов!

Присутствующие облегченно выдохнули, лишь Шалий выглядел чернее тучи. Сразу было понятно: отец недоволен. Советники почти сразу сорвались с мест, собираясь покинуть оливковую столовую и отправиться решать собственные особо важные вопросы. Но по дворцовому этикету первым должен был уходить монарх, поэтому перед бегством советники умоляюще посмотрели на меня, а я с радостью воспользовалась своим правом, как можно более медленно вышагивая к дверям. Кажется, уела их.

Снаружи было куда свежее и дышалось намного легче, в голове тут же перестало шуметь. Я собиралась поскорее очутиться в своих покоях и прилечь, поэтому едва ли не бегом направилась к себе. Но всего через один поворот коридора меня успела перехватить баронесса Клоде. Мне было довольно неловко в ее присутствии, эта ее золотая маска пугала меня, а, может, пугало незнание того, кто же за маской. Мы перекинулись лишь парой слов, но мне было крайне приятно, когда она неожиданно и совсем по-матерински обняла меня и шепнула на ухо: «В Школе Энкант ты будешь в полной безопасности, приходи в любой момент». Поблагодарив баронессу, я все же сорвалась на бег и опомнилась уже почти у дверей в покои, когда меня окликнула Даория.

— Да погоди ты, егоза! — негромко возмутилась драконица и взяла меня за руку. Я вздрогнула, потому что не ожидала от нее такой прыти, передвигалась рыжая почти бесшумно и очень быстро: всего миг — и она минула метров пятьдесят.

— Ну зачем, зачем мне отбор женихов? — нарочито картинно заломила руки я, обращаясь к драконище. — Ты же знаешь, я не могу, даже на мгновение не хочу никого представлять рядом с собой. Это будет неправильно, даже понарошку.

Раздался размеренный цокот копыт, а потом и Баян показался — весь такой несчастный, замученный. Задав вопрос драконице, я отвлеклась на пони, а потому и не услышала ее ответа.

— Сати! — похлопала меня по плечу Даория, я обернулась. — Я очень хотела посмотреть на реакцию Шалия. И знаешь, что?

— Что?

— А то, что он вполне подходит на роль заговорщика. Он едва подлокотники кресел ногтями не ободрал от злости. И еще один момент: Баян, давай сюда!

Обернувшись к подошедшему пони, драконица выставила руку ладонью вверх. Фамильяр подошел к ней и от души плюнул на ладонь. Противный сладковатый запах тут же разлился по коридору, а я вновь ощутила, что меня неимоверно мутит. Уставившись на источник, я сквозь проступившие слезы рассмотрела белый цветок, удивительно похожий на украшение Стефана Белова.

— Душегубка белая, — озвучила драконица название растения, еще недавно украшающего петличку дипломата, а ныне пожеванного Баяном. — Старинный прием дипломатов: заговоренный цветок значительно сокращает сроки переговоров.