Король «Эспады»

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Сегодня был день его рождения, и Тайлер Кинкейд подозревал, что подарок дожидается его дома. В постели.

Этим июльским вечером Атланта изнемогала от зноя, но Тайлера это не беспокоило. Он жил на Юге всю свою жизнь и любил жаркие дни и душные, знойные ночи.

При обычных обстоятельствах он ничего не имел бы против женщины в своей постели, особенно если она была бы красивой блондинкой, как Адриана. Но только не сегодня.

Остановив свой «порше» у чугунных ворот, Тайлер нахмурился.

Если он не ошибается и Адриана действительно дожидается его в спальне с шампанским, икрой и цветами, тогда она проникла в его дом без разрешения. Да, он много раз приглашал свою любовницу провести с ним ночь в его доме, но ни Адриану, ни ее предшественниц он не допускал в свою жизнь – не давал никаких кодов от ворот или массивных дверей особняка на вершине холма.

И, черт возьми, он совсем не собирался праздновать свой день рождения!

18 июля – такой же день, как и остальные триста шестьдесят четыре. Тайлер никогда не считал этот день красным днем календаря. Впрочем, кое-чем сегодняшний день рождения все-таки ознаменуется – еще утром он решил сказать Адриане, что их отношениям наступил конец.

Ворота позади него захлопнулись. Тайлер медленно ехал по узкой дороге, обсаженной кустами магнолии, по направлению к большому белому дому, который он купил в тот день, когда у него в руках оказался контрольный пакет акций компании. Это случилось восемь лет назад. В течение одного дня Тайлер Кинкейд стал миллионером. «Атланта джорнэл» назвала его «выдающимся гражданином города». Он сохранил эту статью и наклеил в альбом рядом с заметкой из этой же газеты десятигодичной давности, где Тайлер был назван «типичным представителем потерянного поколения». Ирония такого соседства забавляла Тайлера, но дело было не только в этом. Он сохранил обе эти заметки как напоминание о том, как круто подчас может измениться судьба человека.

Адвокат Тайлера назвал его однажды неисправимым циником, но Тайлер не видел ничего циничного в своей непоколебимой уверенности в том, что все люди и их поступки вовсе не такие, какими кажутся на первый взгляд, у всех и вся всегда есть «второе дно».

Особенно это касается женщин.

Тайлер вздохнул, заглушил двигатель и посмотрел на дом. Ничто не выдавало присутствия кого-либо постороннего, а свет, горевший в нескольких окнах, включался автоматически с наступлением сумерек. Это было одной из функций самой надежной и очень дорогой системы безопасности, установленной в доме.

– Надежная, как же, – пробормотал Тайлер со злостью. Против грабителей, может, и надежная, но только не против хитрой голубоглазой блондинки.

Пока не было никаких признаков присутствия Адрианы, во всяком случае, ее маленького зеленого «мерседеса» с откидным верхом он не заметил. Впрочем, Адриана была не только красива, но и умна. Она наверняка спрятала машину. Что она задумала?

Тайлер сжал челюсти и, откинувшись на спинку кожаного сиденья, побарабанил пальцами по рулю.

Дело в том, что он терпеть не мог сюрпризы, особенно в свой день рождения и особенно от женщины, безусловно соблазнительной, которая откровенно надеялась поменять статус любовницы на статус жены.

В самом начале их романа Тайлер дал понять, что не намерен жениться. Адриана с улыбкой прервала его, сказав, что все понимает. «Дорогой, я не любительница мыльных опер с обязательной свадьбой в последней серии». Тайлеру понравились ее слова, и он поверил. Адриана была современной, независимой женщиной и самостоятельно строила свою жизнь.

И все же Тайлер внес ясность в их отношения: он не позволит вмешиваться в его личную жизнь, а потому никаких духов и дезодорантов в его ванной, как и его бритвы и одеколона – в ее, никакого обмена ключами и кодами сигнализации. Тогда, в первые недели их связи, она лишь хрипло смеялась его уловкам и со всем соглашалась. «Дорогой, ты самый привлекательный мужчина из всех, кого я знаю. Красивый, сексуальный… Зачем же сажать тебя в клетку?» Единственное, что они пообещали друг другу, – это взаимная верность, пока будет длиться их роман. Но, видимо, в какой-то момент Адриана решила все изменить.

Тайлер открыл дверцу машины и вылез наружу. Пели цикады, воздух был наполнен ароматом жасмина. Он снова взглянул на дом, на окна спальни и подумал, что Адриана наверняка наблюдает за ним из-за шелковых занавесок. Он представил ее, теплую и обнаженную после душа. Или одетую в черное атласное белье, которое он подарил ей. Тайлер не мог не признать, что сексуальные видения были весьма и весьма возбуждающими.

Неопределенная улыбка тронула его губы. Что же она задумала? Как узнала код? Подсмотрела, когда он набирал? Или заглянула в его бумажник, пока он спал, заодно проверив его водительские права, где была указана дата рождения?

Тайлер пытался взять себя в руки и принять вещи такими, как они есть, но внутри нарастало раздражение. Он понимал, что его реакция неадекватна, но не мог справиться с собой. Открыв входную дверь, Тайлер вошел в холл, отделанный мрамором. Сняв пиджак и положив портфель на столик, он ослабил узел галстука, затем решительно поднялся по лестнице и распахнул дверь спальни…

Адриана была там. Вся комната утопала в розах. В одной руке она держала бокал шампанского, на прикроватной тумбочке стояла вазочка с белужьей икрой. Женщина была в вечернем платье.

– Сюрприз, дорогой, – пропела Адриана.

Тайлер выдавил из себя улыбку, как будто и впрямь был удивлен, как будто не ожидал увидеть ее здесь, как будто его поставщик провизии невольно не выдал секрет. Вернее, не сам поставщик, а его новая и очень старательная помощница.

– Мистер Кинкейд, это Сьюзен из фирмы «Le Bon Appetit». Я звоню по поводу заказа, который вы просили доставить вам домой этим вечером…

Тайлер, поглощенный изучением колебания индекса Доу-Джонса на экране компьютера, нахмурился.

– Что?

– Я проверила наши записи и увидела, что вы всегда заказываете «Круг». Вы уверены, что сегодня хотите именно «Дом Периньон»?

– Я не понимаю… Здесь какая-то ошибка. Я не…

– Я так и решила, сэр. Видимо, служащий неправильно записал заказ.

– Я не думаю, что виноват ваш служащий, – произнес Тайлер, начиная догадываться.

– Это очень любезно с вашей стороны, мистер Кинкейд, предположить, что это мисс Кирби допустила ошибку…

Тайлер напрягся, но решил все выяснить до конца.

– Заказ сделала Адриана Кирби? Она попросила доставить шампанское по моему домашнему адресу?

– И икру, сэр. И розы. И торт. Ой, это для вас? Я ненароком испортила сюрприз?

– Нет, – произнес он, – напротив, вы оказали мне услугу.

В этот момент в его сознании все встало на свои места, хотя первые тревожные сигналы прозвучали еще две недели назад.

«Тайлер, это ключ от моей квартиры, – как бы мимоходом произнесла Адриана, вкладывая в его руку маленький кусочек металла. – Ради бога, не делай такое лицо, милый. Это тебя ни к чему не обязывает. Просто вдруг ты приедешь, а я в ванной или еще где-нибудь». Кроме того, в последнее время у нее вошло в привычку появляться в разгар рабочего дня в его офисе. Объяснение всегда было очень правдоподобным – была неподалеку и решила пригласить на ленч. А сережки, «забытые» в ванной? А еле слышные вздохи разочарования, когда среди ночи он покидал ее постель и начинал одеваться? «Оставайся до утра, дорогой», – мурлыкала она, хотя знала, что он никогда не сделает этого.

Ладно, сейчас он изобразит удивление, даже радость, но через пару дней объяснится с Адрианой и положит конец их отношениям.

Тайлер открыл дверь гостиной. В лицо ему ударил яркий свет, и хор из сотни голосов проскандировал: «Сюрприз! Сюрприз!»

Он заморгал и невольно сделал шаг назад, удивленно глядя на множество смеющихся лиц.

– Дорогой! – громко окликнула его Адриана, вплывая в комнату вслед за ним. Пена шелка цвета фуксии, золото волос и аромат духов «Шанель». – С тридцать пятой годовщиной! Удивлен?

У Тайлера на скулах вздулись желваки, но он спокойно произнес:

– Да. Очень удивлен.

Адриана счастливо рассмеялась и взяла его под руку.

– Вы только посмотрите на его лицо, – обратилась она к гостям. – Тайлер, мой дорогой, я прекрасно знаю, о чем ты сейчас думаешь.

Все, кроме Тайлера, засмеялись.

– Сомневаюсь, – процедил он, из последних сил выдавливая кривую улыбку.

Адриана кокетливо потрясла головой, и облако золотистых волос взметнулось вверх и снова упало на ее обнаженные плечи.

– Удивлен, как я все смогла организовать? Приглашения, угощение, шампанское, цветы, оркестр? – В этот момент, словно по волшебству, с балкона зазвучала музыка. Адриана обвила шею Тайлера руками, заставляя его двигаться в такт. – Самое трудное было выудить из твоего кармана портмоне и просмотреть документы, чтобы выяснить, когда же наступит великий день тридцатипятилетия.

Все добрые намерения Тайлера улетучились без следа.

– Напрасно ты это затеяла, Адриана.

Женщина мягко рассмеялась.

– Ты злишься за то, что я подглядела через плечо твой код?

– Да. И за то, что ты лазила в мое портмоне. И за эту вечеринку тоже.

– Ты не любишь сюрпризов, дорогой?

– Нет, – отрезал Тайлер. – Не люблю.

– Что ж, следующую вечеринку мы спланируем вместе, – с нежной улыбкой проворковала Адриана. – По какому-нибудь особому поводу. В конце концов, мы вместе уже больше года, Тайлер.

Тайлер не ответил. Взяв одной рукой Адриану за руку, а другой обвив ее талию, он закружил ее в танце, думая о том, когда же закончится этот вечер.

Вечность. Именно столько продолжалась эта вечеринка.

Наконец ушел последний гость и уехал фургон фирмы, организовавшей фуршет. В доме наступила благословенная тишина, и только устойчивый запах роз и чужих духов напоминал о празднике.

– Я отвезу тебя домой, – сказал Тайлер Адриане. Он понимал, что его голос звучит резко, а взгляд холоден, но больше притворяться не мог.

Адриана, правда, не заметила этого. Или сделала вид.

– Сейчас я соберу свои вещи, – сказала она и стала подниматься по лестнице.

Тайлер терпеливо ждал, меряя шагами холл, и призывая себя сохранять спокойствие, чтобы избежать неприятной сцены выяснения отношений. Но через десять минут его терпение лопнуло, и он взлетел на второй этаж.

Он услышал шум льющейся в ванной воды. Пробормотав проклятие, Тайлер засунул руки в карманы брюк и принялся мерить шагами на этот раз спальню. Затем он остановился и стал смотреть в чернильную темень за окном, раздражаясь все сильнее. Весь вечер ему пришлось улыбаться и болтать, пожимать руки мужчинам и клевать в щеку женщин, поздравлявших его.

Он с шумом выдохнул, наблюдая, как запотевает стекло. Были бы они так милы со своими пожеланиями, рукопожатиями и поцелуями, знай они всю правду о Тайлере Кинкейде? Если бы вдруг открылась парадная дверь и в нее зашел тот дерзкий мальчишка, каким он был когда-то? У того мальчишки был воинственный вид и норов, так что вряд ли кому-нибудь удалось бы вышвырнуть бродягу из этого мраморного дворца. Представив воочию эту картинку, Тайлер едва не рассмеялся.

– Чертовски хорошая получилась вечеринка, Кинкейд, – сказал на прощание мэр, хлопая его по плечу. – Не многим удается так весело отпраздновать свой день рождения.

День рождения. Губы Тайлера искривила горькая усмешка. Никто на этом свете, черт возьми, не знает, когда его настоящий день рождения! Детей подбрасывают на ступени больницы, как правило, без свидетельства о рождении.

Ему рассказали об этом Брайтоны, нашедшие его там 18 июля и взявшие к себе. Никто не мог точно сказать, сколько ему было дней от роду – один или три. Поэтому социальная служба определила ему днем рождения 18 июля.

«Кто мой отец? – допытывался маленький Тайлер. – А мама?» – «Мы твои родители», – ответили Мира и Джеймс Брайтон, переглянувшись.

Но они не были ими. Нет, они были добры к нему. Вернее сказать, они его не обижали, но никогда и не любили. Тайлер видел на примере других детей, что значит настоящая родительская любовь. Это когда отец ласково кладет большую руку на голову сына и треплет его вихры, а мама обнимает и нежно целует. В его жизни не было ничего подобного. Никто не обнимал его, когда он приносил из школы хорошие отметки, и не сердился, когда они были плохими.

А имя? Губы Тайлера сжались в горькую линию при этом воспоминании. Его звали Джон Смит. Как может человек жить с таким именем? Он хотел изменить его, но Брайтоны сказали, что он не может этого сделать. «Это твои имя и фамилия, Джон», – сказал Джеймс Брайтон. И он оставался Джоном Смитом. В десять лет он перестал задавать вопросы, на которые все равно не было ответов. Брайтоны так и не усыновили его и не дали своей фамилии.

Но однажды его жизнь круто изменилась. Воскресным днем, когда они втроем возвращались с загородной прогулки, в их машину врезался грузовик.

Тайлер отделался испугом и несколькими ссадинами. Стоя на обочине, он наблюдал, как из искореженной машины извлекают тела людей, которые называли себя его родителями. Лицо мальчика оставалось бесстрастным. На его плече лежала тяжелая рука полисмена. «Паренек в шоке», – услышал он слова полицейского, обращенные к социальному работнику, приехавшему за мальчиком. Но он не был в шоке, он просто не мог оплакивать людей, которых, по сути, совсем не знал.

Потом о нем заботилось государство. Его поместили в приют, где жило много таких же мальчиков, как он, – без прошлого, без надежды на будущее…

Но у них были хотя бы настоящие имена. Ему же из-за своего имени пришлось вынести много насмешек. «Джон Смит, – презрительно говорили ребята. – Ни у кого не может быть такого имени».

И они были правы. В день, когда ему исполнилось шестнадцать, он изменил имя: Тайлер он взял из главы учебника по истории Америки, а Кинкейд – из одного фильма, виденного по телевизору.

Это вызвало новый шквал насмешек. «Никто не дает имя сам себе», – издевались мальчишки. «А я дал», – твердо ответил Тайлер и разбил нос первому же, кто посмел засмеяться.

С тех пор Тайлер Кинкейд стал тем, кто он есть. Это Тайлер Кинкейд, а не Джон Смит, попал в поле зрения правоохранительных органов, угнав шутки ради автомобиль от универсального магазина. Наказанием ему определили восьмимесячное пребывание в исправительном учреждении, так называемом «Ранчо для мальчиков», где он много узнал о лошадях и о себе самом.

В восемнадцать лет, покинув «Ранчо», Тайлер Кинкейд записался в морскую пехоту.

Спустя годы, купив собственное небольшое ранчо, он понял, что неплохо разбирается не только в лошадях, но и в инвестициях. Тайлер больше никогда не вспоминал о Джоне Смите, кроме одного дня в году – своего предполагаемого дня рождения. Он свыкся с этой датой – 18 июля, но никогда не отмечал ее. Что ему было праздновать? То, что его мать или отец бросили его, как мешок мусора, и забыли о его существовании?

– Пропади все пропадом, – пробормотал Тайлер, отпивая шампанское из уже наполовину опустошенной бутылки, которую он прихватил снизу.

– Дорогой…

Он резко обернулся. В открытых дверях ванной стояла Адриана. Тайлер не мог не признать, что она великолепна – золото волос, черный шелк, не скрывающий, а подчеркивающий полные груди и изгибы тела, которое он скоро будет ласкать… если будет.

– Сам с собой разговариваешь? – спросила она.

Соблазнительно покачивая бедрами, женщина медленно подошла к нему вплотную. Тайлер сразу ощутил запах «Шанели». Он знал, что Адриана касается пробкой флакона всех точек, где бьется пульс, и еще ложбинки между грудями и внутренней стороны бедер.

Плоть Тайлера кричала, чтобы он немедленно овладел женщиной. Рассудок холодно напомнил, что стоит только поддаться искушению – и агония их связи затянется еще надолго. Несмотря на свое раздражение, Тайлер считал, что Адриана не заслужила такого.

– Адриана. – Он откашлялся, взял с ночного столика оставленный ею бокал шампанского и протянул ей. – Нам надо поговорить.

– Поговорить? – Адриана призывно улыбнулась, сделала глоток шампанского и посмотрела на Тайлера поверх кромки бокала. – Мне кажется, у нас есть занятие поинтересней, дорогой. Я стою перед тобой готовая к любви, а ты до сих пор в костюме… – Адриана поставила бокал. – Разреши, я помогу тебе. – Она протянула руки к его галстуку. – Давай избавимся от всего этого…

– Нет. – Тайлер поймал ее руки за запястья. – Черт! Выслушай меня.

– Ты делаешь мне больно, Тайлер.

Тайлер разжал пальцы и увидел на нежной коже Адрианы красные следы.

– Извини, – выдавил он и отодвинулся от женщины. – Адриана, относительно сегодняшней… вечеринки. – Еще минуту назад он был решительно настроен сказать ей, что она не имела права устраивать вечеринку в его доме и представлять их отношения такими, какими они на самом деле не являлись, но Адриана смотрела на него снизу вверх широко раскрытыми глазами, а ее нижняя губа начала подрагивать. На смену злости пришло отчаяние. – Я понимаю, ты приложила много усилий, чтобы все организовать…

– Но тебе это было не нужно.

– Да, мне это было не нужно.

– Не понимаю. – В глазах женщины вскипели слезы. – Я хотела доставить тебе удовольствие, дорогой.

– Я знаю, но… – Но что? Разве может мужчина сердиться на женщину, проявившую заботу о нем и стремившуюся доставить ему радость? – Просто я никогда не отмечаю свой день рождения, Адриана.

– Но это же глупо.

– Тем не менее это так.

– Что ж, теперь все изменится. – Слезы мгновенно высохли, губы изогнулись в соблазнительной улыбке. Адриана положила ладони ему на грудь. – На следующий год…

– На следующий год ничего не будет, Адриана. Проклятье, я изо всех сил стараюсь не обидеть тебя, не задеть твоих чувств…

– Моих чувств? Моих чувств?! Черт тебя побери, Тайлер! – Адриана почти кричала, и он посмотрел на нее в изумлении. За все время их знакомства Тайлер никогда не слышал, чтобы она говорила столь эмоционально. – Мне не нужна твоя снисходительность! Ты ничего не знаешь о моих чувствах. – Она сделала шаг вперед и ткнула кулачком ему в грудь. – Ты просто злишься из-за того, что я устала ждать, пока ты удосужишься перевести наши отношения на следующую ступень, и предприняла…

Зеленые глаза Тайлера похолодели.

– Следующей ступени не будет, Адриана.

– Конечно, будет. Все это чушь, что я не могу оставлять свои вещи здесь, иметь ключ от твоего дома… Можно подумать, что от кода твоей входной двери зависит безопасность страны.

Взгляд Тайлера из холодного стал ледяным.

– На этом самом месте мы не так давно обговорили все условия нашей связи…

– Никаких обязательств, никаких «навсегда»… Да, тогда я согласилась с тобой, но с тех пор я изменила свое мнение.

– Это твои проблемы, милая, – бросил Тайлер. – Я своего мнения не менял.

– О, да! Ведь ты этим славишься, не правда ли? Человек, который всегда выполняет условия соглашения. Хладнокровный Тайлер Кинкейд, которому неведомы сантименты, будь то сделка или роман с женщиной.

– Я не хочу спорить и ссориться, Адриана.

– Ты просто хочешь сказать, что я перешла границу. Я не имела права вторгаться в твой дом, в твою жизнь.

– Именно! – Тайлер взъерошил волосы на голове. – Послушай, если бы я захотел организовать вечеринку, я бы сделал это сам.

– Ради бога! Если вся моя вина состоит в том, что я организовала вечеринку…

– Ты что, не понимаешь? Я не хотел этой вечеринки!

– Вечеринки, на которую я пригласила твоих друзей?

– Они мне не друзья!

– Конечно, друзья.

– Они – просто знакомые или партнеры. Большинству из них что-нибудь от меня нужно…

– Какого ты, однако, высокого мнения о себе. – С этими словами Адриана скрылась в ванной.

Тайлер автоматически вошел вслед за ней и наблюдал, как она снимает соблазнительное шелковое белье и надевает джинсы и футболку, принесенные с собой.

– С половиной присутствовавших гостей у меня подписаны контракты, а вторая мечтает их подписать.

– Ты считаешь, что людям только это надо? Сделки? Деньги? Власть?

Тайлер пристально посмотрел на свою почти уже бывшую любовницу. Переодевшись, она выглядела не соблазнительной, а, скорее, печальной.

– Послушай, – обратился к ней Тайлер, стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче, – уже поздно. Мы оба устали. Я думаю, будет лучше, если я отвезу тебя домой.

– Спасибо, но я вполне в состоянии доехать сама.

Хорошо зная Адриану, Тайлер и не сомневался в этом. Он пожал плечами, сложил на груди руки и привалился спиной к стене.

– Как пожелаешь.

– Странно, Тайлер, но подспудно я знала, что мои уловки не сработают. Даже пробыв рядом с тобой целый год, когда бы я ни посмотрела тебе в глаза, всегда читала в них предостережение: «Не приближаться». Это убивает меня. – Женщина грустно улыбнулась.

От этих слов злость и раздражение Тайлера испарились без следа.

– Дело не в тебе, – мягко произнес он. – Несмотря на все, что я сказал, дело не в тебе.

– Иногда… – Адриана глубоко вздохнула, – иногда я думаю: а живой ли ты там, внутри? Чувствуешь ли ты так же, как все мы, простые смертные?.. Дело в том, что я полюбила тебя, хотя и знаю, что ты никогда не ответишь мне тем же.

На миг у Тайлера мелькнула мысль солгать, чтобы как-то смягчить удар, но он слишком хорошо относился к Адриане и знал, что ей нужна правда. Он приблизился к ней и ласковым жестом заправил за ухо прядь золотистых волос.

– Не отвечу, – мягко произнес он. – Просто не смогу. Я бы хотел, чтобы все было иначе…

Адриана закрыла ему рот ладошкой.

– Не унижай нас обоих ложью, Тайлер. Ничего бы ты не хотел. Я не та женщина, которая нужна тебе, которую ты ищешь.

Тайлер насмешливо хмыкнул.

– Я никого не ищу.

– Осознанно или неосознанно, но каждый человек, мужчина это или женщина, ищет свою вторую половину.

– Я так не думаю.

Печально улыбнувшись, Адриана встала на цыпочки и коснулась его губ легким поцелуем.

– Прощай, дорогой, – прошептала она.

Тайлер смотрел, как она выходит из комнаты. Сев на краешек кровати, он вслушивался в удаляющийся перестук каблуков, звук захлопнувшейся дверцы машины и шум двигателя. Когда все стихло, он встал и подошел к окну.

Адриана сказала, что внутри он мертв. Она не права, с горькой усмешкой подумал Тайлер. Внутри него по-прежнему живет мальчик по имени Джон Смит. А еще тоска, от которой подчас не спасают ни работа, ни изнурительные занятия в спортивном зале.

Адриана не права и в том, что он ищет женщину. Как он может искать кого-то еще, если он и себя-то пока не нашел?

Тайлер простоял у окна несколько часов, пока не заметил, что уже светает. В шесть часов, измученный и злой, он рухнул в постель и уснул. Когда он проснулся, было почти десять.

Тайлер потянулся к телефону.

– Кэрол, – обратился он к своей секретарше, – ты помнишь частного детектива, к которому мы обращались в прошлом году? Парня, который выяснил, кто продает наши секреты конкурентам? Мне нужны его координаты… Нет, спасибо, я сам свяжусь с ним. – Записав на листке бумаги имя и телефон, Тайлер поблагодарил Кэрол и попрощался. Затем он сделал глубокий вдох и набрал номер.