Крохотное чудо

1

1.

-Здравствуйте, Максим Борисович! – поздоровалась я, закрывая свою квартиру на ключ. Старичок-сосед, поднимаясь по лестнице, увидел меня, улыбнулся.

-Здравствуй, Илонушка, - поприветствовал меня старичок, - Я тут пряники купил в магазине. Пойдем, чаю попьем?

Скосила взгляд на часы. Моя смена начиналась только через полчаса, правда, в магазин я теперь уже не успеваю забежать. Но старику отказывать не хотелось. Вот я и согласилась.

-Давайте, Максим Борисович, - улыбнулась я, - Я только печенье возьму. Вечером вчера пекла.

Старик согласно кивнул. Я придержала для него дверь в его квартиру, ожидая, пока он пройдет, потом быстренько сбегала домой за печеньем, и пришла к соседу в квартиру.

Максим Борисович уже поставил чайник на плиту, и доставал чашки из шкафа над раковиной.

-Как дела у Вас? – поинтересовалась я, - У доктора были?

-Был, - пожал плечами старичок, - Только не пойду больше. Тыкали в меня своими иголками. Сколько можно?! Так что, не уговаривай меня, внучка, не пойду больше к ним.

Старичок ворчал, а я улыбалась, помогая ему разливать кипяток по чашкам.

Максима Борисовича я знала лет сто, не меньше. Он еще с моим дедушкой дружил, когда тот жив был. Потом мой единственный родственник умер. И я осталась одна. Вернее, моя родительница где-то бродит по свету, но мной не интересуется, что, скорее всего, и к лучшему.

Когда я родилась, моя мать явилась на порог к своим родителям, моим бабушке и дедушке, оставила меня и исчезла в неизвестном направлении. Я подросла, начала интересоваться своими родителями, бабушка ругала меня, утверждая, что я круглая сирота. А дедушка чуть позже рассказал, что о моем отце он не знает, а мать – начинающая артистка. Показал фотографию. Сказал, что как только получится, мама обязательно вернется. Я ждала. И каждый Новый Год писала письмо Деду Морозу, прося, передать маме, что я жду ее. Но он, почему-то приносил мне коньки, кукол, краски и книжки. В десять лет я поняла, что Дедом Морозом наряжается Максим Борисович. И сказала ему об этом. Старик хитро подмигнул мне, и попросил сохранить все в тайне. Я согласилась.

Когда я заканчивала школу, бабушка слегла, а спустя полгода сердце не выдержало. Мы с дедом остались одни. А потом и дедушка ушел. Максим Борисович сказал тогда, что он очень сильно любил бабушку, вот и не смог без нее жить. В тот день я написала еще одно письмо Деду Морозу, самое последнее. Плакала, смеялась и писала. Я точно знала, что чудес на свете нет. А письмо…. Письмо было данью памяти дедушке. Он всегда говорил мне, что чудеса вокруг нас, нужно только остановиться, и рассмотреть их. Вот я и обратилась к Деду Морозу с просьбой, одной единственной: Если дед был прав, и чудеса действительно существуют, то мне очень хотелось бы в этом убедиться. Многого мне не нужно. Всего лишь одно крохотное чудо. Время шло, чудес не случалось. Я окончила кулинарное училище и пошла работать в сферу общепита. Не сказать, что я обожала свою работу. Печь пирожки и чистить картошку – не являлось предметом моих мечтаний. Но ведь и эту работу кому-то нужно выполнять. Через два года образцовой трудовой деятельности меня повысили. Картошку чистить я перестала. Теперь я пекла торты, пирожное и печеньки. Руководство в лице Марии Степановны меня хвалило, предоставляло отпуск, оплачивало больничный, и сулило мне повышение еще через пару годков. В общем, я не жаловалась. Да и кулинария, в которой я трудилась по сменам, располагалась в двух кварталах от дома. Ездить далеко не нужно, толкаться в общественном транспорте тоже. Не жизнь – а малина. И все бы ничего, если бы не одиночество. Мне было двадцать три, подруги, конечно же, были, вот только семья отсутствовала. Ни мужа, ни ребенка. Я сильно не заморачивалась на сей счет, какие мои годы?... Да нет, вру я. Мне очень сильно хотелось иметь детей, мужа и счастливую семью. Но где мне взять все это, если я домой возвращаюсь совершенно без сил, и ничего делать не хочется. Разве что, завалиться на диван и щелкать пультом от телевизора, переключая каналы.

-Угощайся пряником, - отвлек меня голос соседа от грустных мыслей. Вздохнула. Взяла пряник и откусила. Пережевывая, вздыхала. Вот от пряников бы мне стоило воздержаться. И без того не худышка.

Сегодня у меня была ночная смена. На часах уже без двадцати восемь, так что нужно бы уже бежать, иначе опоздаю.

Поблагодарив Максима Борисовича за чай, побежала на работу.

Смена прошла как обычно. К восьми утра я страшно хотела спать, и практически валилась с ног от усталости. Все мысли были только о горячем душе и мягкой подушке, но моим желаниям не суждено было сбыться так быстро.

-И куда это мы так торопимся? – услышала я низкий мужской голос совсем близко. Испугалась я? Безусловно. Вот только повела я себя совсем не как перепуганная барышня, торопившаяся домой.

-Отвали, имбицил! – пробормотала я, прибавляя шаг.

-Э, ты чего вякнула?! – обиделся гопник и попытался ухватить меня за руку. И вот как-то мне стало обидно за себя, за свою судьбу. Иду с работы, уставшая. И ничего не охота. А тут еще и неприятность в лице малознакомого хулигана. Ну, уж нет. Все! Баста! Надоело!

Крепче ухватившись за ручки сумки, размахнулась и ударила обидчика. Если честно, не предполагала даже, что вообще попаду. И не просто попаду, а основательно так, прицельно, непосредственно в район мо… лица то есть.

Гопник отшатнулся назад, и совершенно случайно ударился, сам, ей-Богу, затылком о стену дома.

-Ой! – выдохнула я и растерялась. Нет, ну, кто же знал, что гопники нынче такие хлипкие?

В общем, парень валялся на земле без признаков сознания. Я пребывала в замешательстве. А мимо, как назло проходил патруль. Трое доблестных служителей порядка окружили меня и, не особо вдаваясь в подробности, проводили под белы рученьки в ближайшее отделение полиции. О судьбе гопника мне ничего не говорили, только спустя несколько часов дежурный следователь разрешил мне покинуть территорию полицейского участка, коротко намекнув, что лишнее дело заводить им нет надобности. Хотелось поплакать и поспать. Еще, хотелось принять ванну, и как можно скорее забыть о досадном случае.

2

2.

Дни летели, а каждый вечер, вернее ночь, вспоминала, как после ночи, проведенной в квартире Спартака, возвращалась утром домой. Помню, как оказавшись в своей ванной, рыдала от досады. Провела ночь с мужиком, и не помню ни минуты. Нет, не исключено, конечно, что он и не спал со мной. А если спал? Да нет, я же не столько выпила, чтобы не заметить. Или столько?

Решила не терзать себя больше. И отправилась к гинекологу. Даже стало капельку грустно, когда мне сообщили, что моя девственность все еще при мне. А чего я хотела? Стал бы такой мужик, как Спартак, зариться на такую, как я? Ага, держи карман шире.

Когда неделя самобичевания прошла, я решила изменить имидж. Сходила в салон. Окрасила прядки в белый цвет и подстригла волосы. Купила новое платье и пошла гулять в парк после работы. День выдался теплый и солнечный, погода была в самый раз, чтобы прогуляться.

Купила себе мороженное, пряников и побрела домой. В пустую и одинокую квартиру. Оказавшись в родных стенах, сбросила туфли.

-Чего долго так? – как гром среди ясного неба раздался голос из коридора.

-Твою ж мать! – не сдержалась я. Сердце так и ухнуло в пятки и дыхание перехватило.

Спартак, опираясь плечом о дверной проем, стоял и смотрел на меня. Только сейчас заметила, что его кожаная куртка висела на моей вешалке, а ботинки стояли в углу на полке.

-Где была? – не унимался Кузьма с таким видом, словно имел полное право что-то от меня требовать.

-Гуляла, - опешила я. Минута шока прошла, и мозг вновь начал мыслительные процессы, - Ты чего здесь делаешь? Мы ж договорились, что ты отстанешь от меня!

-Да? – усмехнулся парень, - Не помню такого.

Спартак отлепился от проема и направился в сторону кухни.

-Кормиться будем? – услышала я голос из кухни.

-Ты ничего не попутал? – рявкнула я, чтобы Кузя меня услышал, - Какой черт тебя принес, а?

Кипя от недовольства, понеслась на кухню. И замерла. На моем столе стоял очередной кактус. Теперь уже с лиловым цветком. А сам Спартак что-то жарил в сковороде и нарезал овощи для салата.

-Руки мой, - строго посмотрел на меня через плечо и отвернулся, словно это я к нему в дом пришла, а не он ко мне, еще и без приглашения.

Устало села на табурет. Вся моя бровада и недовольство испарились.

-Может быть, уйдешь, а? – тихо спросила я, и вздохнула, - Я хочу обратно свою жизнь, спокойную и размеренную.

-Зачем тогда прическу изменила? – едва разобрала голос Спартака, - Иди мой руки, - это уже более властно и громко.

Вздохнула. Все равно ведь не отстанет и пока сам не уйдет, выгнать его не удастся. Вымыла руки и вернулась на кухню. На столе уже стояли тарелки, чашка с салатом и стаканы с соком.

Горячее было выложено в большое блюдо. Ароматно пахнущее мясо, тушеные овощи и рис. Мням. Кажется, на прогулки я проголодалась.

-Не «Серафима» конечно, но тоже ничего, - скромно отозвался Спартак и сел напротив меня за стол.

Мы ели в полной тишине.

-Ты сквозь стены ходишь? – задала я вопрос, интересовавший меня.

Спартак усмехнулся, но промолчал. Нус, придется замки еще раз сменить.

Запила ужин соком, составила посуду в раковину. Обернулась к Кузьме.

-Правды ты все равно не скажешь касательно своего визита, - начала я, - Врать тоже не станешь. Поэтому просто поблагодарю за ужин и понадеюсь больше тебя здесь не увидеть. Всего доброго.

Собиралась просто пройти мимо парня, закрыться в своей спальне и уснуть. Не вышло. Спартак перехватил меня за руку и не дал выйти из кухни.

-Правда тебя не обрадует, - как-то слишком уж тихо проговорил Кузьма и крепче сжал мою руку в своей.

Я смотрела в его лицо. Уставшие глаза, но затягивающие. Да, он красив. Но и опасен. Все внутри меня кричало: «Уходи! Прячься от него. Забудь». Но я не могла сделать шаг. Глубина карих глаз меня манила. И я не совсем поняла, как оказалась на его коленях, прижатой к твердой груди. Мои руки сами собой пробрались к затылку, а пальцы принялись перебирать короткие волосы. Его лицо приближалось медленно, словно он давал мне шанс отклониться, уйти. Или наоборот, затягивал все больше, гипнотизируя, словно кобра свою жертву. И я попалась. Кто первым прижался губами в поцелуе – уже не важно. Я только старалась все ближе ощутить жар тела парня, и чтобы не через ткань одежды. А так. Без барьеров и преград.

Как-то так получилось, что Спартак встал на ноги, удерживая меня на руках и заставляя обхватить себя за пояс ногами. Я не противилась, когда мелкие пуговки на вороте моего платья улетели в стороны. И от прически моей мало чего осталось, потому, как жадные пальцы Спартака зарывались в мои волосы, сжимаясь в кулаки. Было не больно, просто не обычно. Да и забылось все, когда его рот прижался к тонкой ткани моего лифчика. Кузьма прижал меня спиной к стене, вдавливая и не позволяя шевелиться. Его руки стремительно сжимали и одновременно поддерживали меня за бедра, не позволяя упасть.

Его зубы сжали мою грудь, и я изогнулась, позволяя ему делать все, что он хочет. В ушах стучал пульс. И сквозь шум разобрала низкое то ли рычание, то ли стон.

Обхватила ладонями лицо Спартака, нажала. Заставила посмотреть на меня. В его глазах плескалось недоумение, кажется. Словно он сам от себя всего этого не ожидал. Не планировал.

-Скажи честно, ты сейчас меня представляешь? – хрипло прошептала я, - Или ты с кем-то другим? Я не хочу быть чьей-то заменой.

-Дура, - пробормотал Спартак. Так и не поняла, что именно он хотел этим сказать. Так и быть, потом обижусь.

А он вновь принялся меня целовать, ласково и настойчиво терзая мои губы, шею, грудь, словно его крыша немного съехала. Но я не жаловалась. Я кайфовала, отвечая ему тем же. В данный момент я плевала на любовные романы, прочитанные в огромных количествах, на все мои мысли, что заниматься любовью можно только по взаимной, великой и чистой любви. Плевать, честно. Главным сейчас для меня стал Спартак. Да, он утром, а возможно и раньше, исчезнет, оставив меня с потерянной честью, растоптанным сердцем и бурными воспоминаниями. Но мне было плевать. Абсолютно на все.