Кровавые ягоды калины

Глава 1

Я задумчиво смотрела в окно на стайку воробьев, клюющих корочку хлеба. Они таскали ее по снегу, подпрыгивая на тоненьких лапках и звонко переговаривались, взъерошивая перышки. Мне было скучно и тоскливо, оттого я и таращилась в замерзшее стекло на дорогу, проходящую мимо моего дома. На подоконник запрыгнула кошка Люся и замурчала, тыкаясь мокрым носом мне в щеку. Я вздохнула и пошла к холодильнику за молоком, понимая, что эта четвероногая зануда, не отстанет.
- Валюха!!! - раздался женский вопль где-то во дворе и входная дверь громко хлопнула. - Валюха!!!

- Чего ты орешь??? - я недовольно уставилась на подругу, которая прижимала носком одной ноги, пятку другой и стягивала красочный валенок ручной работы. За ногой потянулся носок, оголяя розовую пятку.

​​​​Чертыхнувшись, она затараторила:
- Собирайся, пойдем в клуб, там приехали бабы с косметикой! Там все! И помады, и духи, и тени, и крема!
- Так они же завтра должны были приехать? - я наблюдала, как Танька обыскивает мой холодильник в поисках шоколадки.
- Не знаю, приехали сегодня, - пробубнела она, запихивая в рот бутерброд. - У меня косметичка на грани, а в город ехать не хочется, тем более замело все.
- А они как добрались? - я натянула джинсы и теплый свитер.

- А их Петька на дороге нашел, они в сугробе застряли. Так он их трактором и вытянул, - сообщила Танька и вытерла рот бумажным полотенцем. - Пошли быстрей, а то библиотекарша с кассиршей все духи разберут!
- Танька, смирись, они моложе, - рассмеялась я. - Завидуешь ведь!

- И что? - дернула плечом подруга. - Завидую.
- Ты отлично выглядишь, они тебе и в подметки не годятся! - я действительно так думала. - Даже с духами.
Танька расцвела и зыркнув в зеркало, тряхнула светлой челкой:
- Да, мы еще в соку!
- Ага... - хохотнула я. - Того и гляди забродит!

Танька снова натянула валенки и шубейку, поглядывая на часы.
- Пойдем, мне еще на работу нужно успеть. Не дождусь уже, когда завтра... Спать буду до обеда!!! Двадцать дней отпуска!!!
- На кого же ты своих зверушек оставишь?
- Игнат Иванович же работает и нового практиканта из города прислали, справятся, - отмахнулась Танька. - Слава Богу я не единственный ветеринар в этой глуши!
- А у меня похоже тоже отпуск начался... - вздохнула я. - В аптеке кроме валерьянки и аспирина, ничего не осталось. Не знаю теперь с этой непогодой, когда и машина-то придёт с медикаментами.
- Да расчистят! - успокоила меня Танька. - А если кому совсем заплохеет, Петька на тракторе в райцентр съездит! Пошли!

Мы вышли на крыльцо и мороз моментально защипал щеки - зима не сдавалась, сковывая землю своим ледяным дыханием. Заперев дверь, мы похрустели по свежему снегу в сторону клуба, который стоял немного на отшибе, а не как принято - в центре поселка. Его местоположение объяснялось просто - раньше, это была церковь, а после войны, ее превратили в клуб. К старинному зданию храма, что-то пристроили, приставили, возвели монументальные колонны, между которыми гордо застыли статуи красноармейца и моряка, а старые помещения оказались на заднем плане, напоминая о себе лишь красной, кирпичной кладкой, проглядывающей сквозь штукатурку.

- Смотри, даже баба Дося ковыляет! - рассмеялась Танька. - Видать деда соблазнять собралась! Помадами да пудрами!
- Она хоть деда, - буркнула я, не разделяя ее веселья. - А нам и соблазнять некого.
- Да полон поселок мужиков! - воскликнула Танька. - Сама их всех от себя отшиваешь!
- Да так полон, что я смотрю ты замужем! - парировала я. - Сама в старых девах сидишь!
- А мне никто не предлагал!

- А Игнат Иванович?
- Ему семдесять вчера было! - Танька одарила меня убийственным взглядом.
- А Петька?
- Да ну его! Он то бухает, то к жене бывшей бегает! На что он мне?
- Вот-вот! Так что не умничай... Вот возьму, по теплу и укачу в город! - с вызовом сказала я, но Танька печально посмотрела на меня и вздохнула:
- По молодости катить нужно было...

На этой веселой ноте, мы поднялись по широким ступеням и вошли в здание клуба.
- О, а что так поздно? - вахтерша тетя Надя уже красила губы красной помадой. - Добра всякого навезли-и...
Мы ускорились и через минуту оказались в концертном зале, в котором все деревянные кресла сдвинули к стене и в центре всего этого, разместился импровизированный магазин косметики.
Я лениво прошлась возле столов со всякой всячиной, разглядывая коробочки и пузыречки, купила духи, помаду и пудру, покрутила головой, выискивая Таньку и заметила ее, увлеченно перебиравшую все это великолепие.
- Это надолго... - прошептала я и решила не терять времени и сходить в туалет.

Я вышла из зала, прошла фойе с пустыми вешалками и завернула под лестницу, где скрывалась заветная комната. Но как только я взялась за ручку, мне в глаза бросилось нечто необычное: рядом с дверью туалета была небольшая дверца, на которой всегда висел ржавый, навесной замок. Я никогда не задавалась вопросом, что за ней может быть - кладовка? Вход в подвал, или что другое...

Но в этот раз, она оказалась приоткрытой и мое любопытство понесло меня прямо к ней. Ну как же не заглянуть, если сколько я себя помню, на этих старых петлях висел замок!
Я осторожно приблизилась, опасаясь, столкнуться с каким-нибудь работником клуба и получить выговор за любопытство и заглянула в образовавшуюся щель. Ничего. Полумрак комнаты не позволял разглядеть, что в ней скрывается.

- Ты что тут делаешь?
Я подскочила так, словно меня застали за чем-то постыдным.
- Танька, напугала меня! - у меня даже дыхание от страха сперло.
- А я так и поняла, что ты в туалет пошла, - подруга тоже заметила приоткрытую дверцу. - А что там?
- Не знаю! - воскликнула я. - Хотела посмотреть, так ты меня напугала!
- Так давай вместе посмотрим, - не церемонясь, Танька толкнула дверь и она со скрипом отворилась, обнажая темноту, притаившуюся за ней.
- Может не надо? - прошептала я, чувствуя как пропадает мой энтузиазм.
- Пошли, у меня в сумке фонарик есть, - Танька порылась в сумке и достала небольшой фонарик. - Интересно же... Я с детства помню, что она закрыта была...

Глава 2

Я смотрела телевизор, лежа на диване, когда в дверь громко постучали. Нехотя поднявшись, я всунула ноги в тапочки и пошла открывать, уже догадываясь, кто это мог быть.
- Спала что-ли? - в двери просунулась тетя Клава, величаво неся свои пышные телеса. - Молоко принесла. Держи.
Она сунула мне трехлитровый бутыль и отряхнула от снега платок.
- Там что, снег идет? - я поставила бутыль на стол и взяла у нее пальто и платок.
- Метет! Ни с того, ни с сего закрутило... - она присела на стул. - Давай-ка чайку горячего.

Я поставила чайник и присела напротив, отмечая каждый раз, что тетя Клава очень похожа на мою маму. Сейчас бы мамочке было семьдесят...
Тетка была розовощекая, с упругой кожей и редкой проседью в черных волосах. Ее шею, сколько я себя помню, обвивала дорожка янтарных бус, под которой тускло светился золотой крестик на шелковой нитке, а большая грудь величаво возлежала на круглом животе.

​​​- Представляешь, иду я значит по улице и вижу, весь снег красным усеян, - возбужденно сказала тетка. - Присмотрелась - все калиновые кусты, ягоды сбросили. Словно кровь разбрызгана!
Я налила себе молока, ощущая, что стакан теплый. Парное...
- Ветром может посрывало? - я с удовольствием сделала глоток и поморщилась. - Теть Клав, молоко кислое!
- Как кислое?! - встрепенулась тетка и выхватила у меня стакан. - Не может этого быть! Я только-только подоила!
Она тоже отпила со стакана и недоуменно посмотрела на меня, изумленно хлопая глазами.
- Как так-то???
- Не знаю... - я пожала плечами, тоже удивляясь сему чуду.

- Господи... только не это... - тетка медленно поставила стакан на стол и прикрыла рот ладошкой.
- Да что случилось? Если вы из-за молока, так не переживайте, я найду ему применение... - начала было я, но она будто не слышала меня.
- Не думала, что на своем веку с этим столкнусь... - прошептала она, бледнея на глазах. - Ох...
- Теть Клав, да вы скажите, что случилось-то??? - мне уже было страшно от ее подавленного вида.
- Плохое случилось, - она подняла на меня глаза. - Теперь добра не жди. Знаю я одну историю давнюю, вот только не уверена, поверишь ты в нее или нет...
По мне поползли мурашки, щекоча холодком кожу на спине.

- Валюха! Я тебе пирог несу! С яблоками!!! - на кухню влетела Танька, припорошенная снегом, с новой помадой на губах. - Здрасьте, теть Клав!
Она остановилась посреди комнаты, переводя взгляд с меня на тетку и опасливо поинтересовалась:
- А что это вы такие...странные?
- Сама не знаю... - прошептала я. - Теть Клава чего-то рассказать хочет.
- Да? - Танька поставила пирог на стол и присела. - А можно я послушаю?
- Послушай, - кивнула тетка. - Помните историю про заимку в лесу?
- Ну да... - Танька прищурилась, вспоминая. - Мне еще бабуля рассказывала, что на той заимке, жила семья какая-то нелюдимая. Потом случилось что-то, то ли они в болоте потопли, то ли кто-то кого-то убил.
- А к чему вы их вспомнили? - я сняла чайник с огня. - К молоку скисшему-то, они каким боком?
Танька даже рот открыла, выражая полное непонимание и ужасную заинтересованность:
- Я тоже чай буду.

- Заимку эту, основал мужик один, в те времена, когда еще и поселка этого не было, стояла лишь деревенька небольшая. - начала свой рассказ тетка. - Звали его Корней. Был он бородат и угрюм, словно сыч. Дед мой рассказывал, что не общался он ни с кем, даже не здоровался. Буркнет что-то под нос и не разберешь, то ли здоровья желает, то ли проклинает. И в деревне он не частый гость был, иногда захаживал в лавку местную, да к кузнецу, кобылу подковать. В лесу поселился Корней, возле болот, в глухом месте. Сначала шалашик себе сварганил, а за весну и лето, избу добротную возвел и все в одни руки. Лишь иногда местные охотники проходили мимо его жилья и то, те которые лес хорошо знали. Заимка его росла, пристроил Корней и сарайчики, и хлев, и огород разбил, а через год привел жену, такую же угрюмую бабу как и он сам.

Потом на заимке дети появились, мужики говорили, что бегают они по болотам как зверьки, с кочки на кочку и не боятся утопнуть, не боятся, что в трясину утянет или что медведь задерет. А еще ходили слухи, что на болотах стоит идол каменный и угрюмый Корней поклоняется этому ужасному богу, приносит ему жертвы.
- Да придумали небось, - хмыкнула Танька. - Жил мужик нелюдимым вот и приписали ему идолопоклонничество.
- Ты слушай, слушай... - загадочно произнесла тетка. - Стали в деревне дети пропадать. Вроде бы вот же, возле двора крутился, а мать отвернется на минуту и нет ребенка. Последней пропала четырехлетняя Галочка, они с матерью за ее новым мужем, из Украины в наши места перебрались.
Что только люди не думали, и волки детей тягают, и в колодец они заброшенный падают, но вот только никак это с Корнеем не связывали. До поры до времени.

Прадед мой, был охотником заядлым, уходил в лес надолго, а возвращался с хорошей добычей. И мех и мясо носил. Однажды ушел он в лес и вернулся не с пустыми руками. И вот что рассказал. Зашел он на болота, заблукал как говорится и сразу услышал, что где-то плачет ребенок, тоненько так, жалобно. Он на этот плач и пошел. С кочки на кочку, добрался дед к странному месту - посреди болота, круглая проплешина, а на ней здоровенный идол стоит. Возле этого каменного истукана, построено нечто на дом похожее, а скорей как на землянку.

Он ближе подошел и тут ему жутко стало - все вокруг в детских косточках, а сам идол кровью залит. Обошел он это изваяние и увидел исчезнувшую Галочку. Сидела она привязанная к холодному камню, испуганная словно зайчонок и плакала надрывно. Прадед кинулся к ней, отвязал, в свою одежу завернул и уже идти собрался, как вдруг она говорит: мол в землянке, злой дяденька сидит. Он девочку на землю поставил и подкравшись к землянке, заглянул внутрь. Корней лежал на полу, его борода и руки были в крови, а сам он похоже крепко спал.

Прадед не стал шуметь и подхватив Галочку, побежал к деревне, надеясь, что Корней не очнется и не кинется в погоню.
В деревне был священник, отец Сергий. Крепкий мужик был, кряжистый и мудрый очень. Первым делом, люди, напуганные рассказом деда, кинулись к нему за помощью и священник внимательно выслушав их, сказал:

Глава 3

Заимка была целой и невредимой, лишь время стерло ощущение присутствия людей и слегка разрушило крепкие стены. Они были покрыты мхом и сухими стеблями вьющихся растений, которые оплели все постройки заимки. Корней стоял перед тоскливо скрипящими дверями когда-то жилого дома и тяжело дышал, с трудом пропуская через легкие морозный воздух. Он жив. Ощущение восторга, боли и неприятия нового мира разрывали его. А еще, чувство пламенеющей мести грызло его душу, особенно к потомкам того, кто убил его самого и его детей. Но теперь он вернулся и пусть им поможет тот, кому они молятся.

Колдун вошел в темный, холодный дом и провел рукой по крепкому, дубовому столу, на котором все еще колыхались от сквозняка остатки белой скатерти. Перед ним вспыхнули словно искры, воспоминания: его жена, аккуратно ставящая в вазу белоснежные ромашки, ее белая косынка, покрывавшая темную головку и выбившиеся из под нее прядки. Загорелые мальчики, здоровые и крепкие, как молодые деревца, с синими как у матери глазами...
- Лидушка... - прошептал он и упав на колени, завыл как зверь, горько и страшно.

​​​​* * *
Я уже ступила на крыльцо, когда над лесом прозвучал ужасный вой. Он был настолько жутким и пронзительным, что я вся сжалась от страха, понимая - это не волк и не собака. Это было нечто более опасное и неизведанное, притаившееся под сенью зимнего леса. Внезапно тучи разошлись и над поселком поплыла красная луна, зловеще окрашивая снег в цвет крови.
Я заскочила в дом и заперлась, испытывая настоящий ужас и представляя самые страшные картинки. Задернув шторы, я сделала телевизор погромче и попыталась вникнуть в сюжет фильма, но удавалось мне это с трудом. Рассказ тетки будоражил мое сознание и я уже начинала паниковать, придумывая страшного монстра, воющего на луну.

Когда зазвонил телефон, я чуть не подпрыгнула и подняв трубку, услышала испуганный голос Таньки:
- Слышала?
- Слышала... - вздохнула я. - Давай не будем делать выводы раньше времени и пугать друг-друга!
- Да я уже напугана! - заныла подруга. - Они двери забудут закрыть, а потом творится непонятно что!
- Вообще-то, это мы полезли, куда не стоило лезть!
- Какая разница! - Танька помолчала секунду. - Ладно, буду укладываться. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Не накручивай себя и звони если что.
- Хорошо.

Утро выдалось ужасным - на улице мело так, что сквозь белую пелену не было видно и зги. Сколько я не таращилась в окно, даже столб электролинии не увидела, а он стоял совсем рядом с домом. Телевизор не показывал, сломался чайник и перестал работать фен. Связь пропала и даже забравшись на шкаф, я видела на экране одно и тоже - нет сети.
- Да что творится?! - с досадой воскликнула я, бросая телефон на диван. - Конец света что-ли???
В дверь забарабанили и я кинулась открывать, радуясь, что не придется самой сидеть в этом восставшем против природы мире.

В коридор ввалилось нечто, похожее на огромную снежную бабу и в этом заиндевелом пришельце, я с трудом узнала Таньку.
- Ты не поверишь, я на ощупь шла! - выдохнула она, хлопая пушистыми от инея ресницами. - Света нет, на улице дурдом творится! Ужас!
- Хорошо, что ты пришла, - я помогла ей раздеться и провела на кухню. - Мне самой совсем неуютно.
- Аналогично, - Танька прижалась к печке, потирая покрасневшие руки. - Дубарь!
- Я о вчерашнем рассказе тетки и об этом ужасном крике в лесу... Может эта непогода с этим связана? - предположила я, наблюдая за подругой. - Может это все один большой трындец?
- Я уже думала об этом, - кивнула Танька. - Но все равно, хоть режьте меня, поверить не могу.
- Оставайся у меня. Вдвоем веселее, - предложила я и Танька сразу согласилась.

* * *
Заимка изменилась за одну ночь: стены ее будто выше стали, новее, большие окна с чистыми стеклами, крепкая крыша и высокое крыльцо. Корней стоял возле высокой сосны и держал на руке крупного ворона с глянцевым клювом.
- Лети за болото, и как найдешь могилу брата, положи на нее этот узелок. Потом камень с нее возьмешь и принесешь мне. Понял?
Ворон три раза каркнул и взмыл вверх, с тихим шорохом , размахивая огромными крыльями и совершенно не страшась пурги. Корней проводил его взглядом черных глаз и пошел к дому, не проваливаясь в большие сугробы, а будто скользя по ним.

Он взошел на крыльцо и перед тем как войти в дом, поднял руку и принялся размахивать ею, отчего метель стала еще сильнее, завывая между хвойными лапами.
- Крути, мети!
Все дороги занеси!
Холодом могильным скрепишь
Ледяным солнцем заслепишь!
Его громкий голос пролетел по лесу и деревья испуганно заскрипели, заохали, словно понимая кто перед ними...

Зайдя в дом, Корней подкинул в печь березовых поленьев и оторвав половицу, вытащил из под пола большой, блестящий топор, больше похожий на древнюю секиру, с зазубринами на полукруглом лезвии. На его древке были начертаны удивительные знаки, сливавшиеся в длинные слова и колдун на минуту засмотрелся на них. Потом он повесил топор на широкий ремень и вышел из дома, направляясь к деревне. Лицо его не выражало никаких чувств, лишь глаза пылали ненавистью и нечеловеческой злобой, за которыми скрывалась боль.

Остановившись на границе леса, он посмотрел на деревню и прикрыл глаза. Сразу же на него накинулись воспоминания и картины из прошлого. Жена, смотревшая с мольбой и ужасом - в ее глазах теплилась надежда, что он спасет ее и детей. Но Корней мог лишь рычать, отчаянно отбиваясь от нападавших и заливая кровью только выпавший снег. Сквозь свой рык и крики, он слышал плач детей и разъяренно бросался на всех, кто пытался добраться до них, но силы покидали его и перед тем как померк свет, он увидел свои отрубленные руки - скрюченные, сочащиеся кровью обрубки.

Когда Корней распахнул глаза, в них плескалась одна лишь пустота, бездонная и черная, как свежевырытая могила. Он преодолел расстояние между лесом и деревней и медленно пошел по улице, пристально разглядывая каждый дом. Колдун помнил всех, кто участвовал в убийстве его семьи и не собирался щадить их потомков, желая всем смерти. Вьюга кружилась вокруг него в сумасшедшем танце, падала ему под ноги, облизывая их снежными языками и отчаянно выла, предчувствуя неминуемую беду.

Глава 4

Танька попятилась, нутром чувствуя, что произошло нечто нехорошее и жалобно протянула:
- А где Валя?
- А Валя твоя, поменяла место жительства, - прошипела тетка, усаживаясь за стол. - На заимке теперь жить будет!
- Как на заимке? - Танька испуганно посмотрела на батюшку, который старательно отводил глаза. - В руинах что ли? Вы что говорите такое???

- Корней вернулся. С ним она.
- Кто??? - Танька вылупила глаза и сделала рот бубликом. - Колдун ваш что-ли?
- Ваш! - воскликнула тетка, возмущенно поглядывая на священника. - Они его к жизни вернули, а он - наш?!
- Вы это серьезно? - Танька кинулась к вешалке и натянула шубу. - Я сейчас пойду к участковому и вы быстро расскажите где Валя!
- Да ты что! - всплеснула руками тетка. - Напугала!
- Теть Клав, неужели вы подумали, что я поверю во все эти россказни про колдуна? Небось на домишко Валькин глаз положили?! А вы! Еще и божий человек!

​​​​Она одарила священника убийственным взглядом и принялась натягивать валенки.
- Ко мне собралась? - в дверях показалась круглая фигура участкового. - Защитница...
- Павел Николаевич??? - Танька так и осталась стоять с открытым ртом в одном валенке.
- Он самый, - участковый отошел от двери, пропуская сторожа клуба. - Так вот, Татьяна Анатольевна, возмущаться нечего. Сами эту кашу заварили, теперь расхлебывайте. Если бы мы подругу твою, Корнею не отдали, то вся деревня пострадала бы! И это из-за вашего любопытства и вашей безответственности!

Танька оглядела всех с ошалелым видом и протянула:
- Вы дебилы что ли?...
- Так, ты тут не умничай! - грозно произнес Павел Николаевич, размахивая пальцем перед Танькиным лицом. - Будешь гавкаться со всеми, и тебя отправим!
- Во! Видал! - она ткнула ему под нос кукиш и принялась обуваться дальше. - Я сама сейчас на заимку пойду и если там Вали нет, все ответите!

Танька выскочила из дома, а священник раздраженно буркнул:
- Пусть идет. Может и эта сгинет! Таких дел натворить... прости Господи!
- А ты, Клавдия, дом Валькин занимай и живи, - рассудительно сказал участковый. - Сама-то во флигилёчке маешься, а у нее вон какие хоромы.
Тетка закивала головой, а сторож поддакнул:
- Не вернется она. Колдун ее точно порешит.
- Что ж... такова воля Божья, - батюшка перекрестился и покосился на вазочку с печеньем. - Клавдия, чайком не угостишь?

* * *
Я молча сидела на лавке и наблюдала за мужчиной, занимающимся какими-то странными делами: он что-то варил в большом котелке и постоянно подбрасывал в него всякие корешки да порошки, не обращая на меня никакого внимания.

Разглядывая старый дом, который был почти развалиной, буквально этой осенью, я просто живу давалась. Казалось будто построили новый! Судя по печке, мы находились в кухне - большой, золотистого дерева комнате, с двумя окнами. Под стеной стояли две резные лавки, возле окна резной стол, окруженный красивыми стульями, в углу, упирался в потолок старинный буфет, наполненный всякой всячиной, несколько кованых сундуков, с замысловатыми рисунками и множество полочек с удивительной, колдовской посудой. Откуда все это взялось??? Из кухни вели еще две двери, похоже в доме было минимум три комнаты.

- Вы понимаете, что в наше время людей просто так не удерживают? - решившись наконец, осторожно сказала я.
- А чем это время от другого отличается? - хрипло произнес он, не оборачиваясь. - Жестокость, предательство, вранье. Вот тебя почему отдали без боя? Даже заступиться никто не захотел. Не нужно им это, главное чтоб своя голова цела была.
- Вы их напугали... - промямлила я, чувствуя обиду.

- Напугал? - хмыкнул он. - Они же мужики. Вот прапрадед твой, не побоялся со мной связаться, детей, жену, невинных убить. Хватило силы. Или ты надеешься, что у меня как в старые времена силы слабеют к рассвету? Не надейся. Я в мире мертвых был, а после этого, их только больше стало.
- Почему он вас убил? - я боязливо уставилась в его спину.
- А ты не знаешь? - он медленно повернулся и я чуть с лавки не упала, глядя в его потемневшее лицо.
- Знаю... - пропищала я. - Вы... вы... детей ели...
- Что?! - взревел он и я почувствовала как от лица отливает кровь. - Сумасшедшая баба!

Корней приблизился ко мне и взял за подбородок, всматриваясь в глаза.
- Давай, дрожи от страха, скоро ты будешь молить меня не быть с тобой жестоким. Но я помню все! В твоих жилах течет гнилая кровь. Кровь убийц и лжецов!

В окно что-то постучало и Корней отпустил меня, окинув презрительным взглядом. Он подошел к окну, открыл створку и тут же в комнату влетел большой ворон.
Птица села на стол и из ее клюва выпал круглый камешек. Колдун подхватил его и довольно усмехнулся:
- Скоро свидимся, брат.
Я с интересом наблюдала, как он бросает камешек в свое варево и мне вдруг показалось, будто земля слегка содрогнулась. Брат? Неужели есть еще один колдун?

​​* * *
За болотом мело так же, как и в деревне, но на пригорке появилась проталина, которая становилась все больше. Мерзлая земля треснула и из этой трещины показалась грязная рука, а следом и вторая. Темная голова, широкие плечи, с трудом проходящие в этот узкий проем и наконец на поверхность выбрался весь человек. Он встал на колени и отдышался, потом струсил с рваной и сгнившей одежды землю и поднялся. Принюхался, довольно оскалился и пошел к лесу.

* * *
Танька, утопая в сугробах, добралась к дому и принялась рыться в кладовке.
- О! Вот они! - она вытащила старые лыжи, палки и кинулась на кухню за фонарем. Немного подумала и взяла столовый нож. - Ну вы у меня попляшите... Я иду, Валечка, иду... Ну гады...
Танька снова вернулась от дверей, накрасила губы новой помадой, брызнула на себя духами и уже тогда вышла.
Натянув лыжи, и путаясь в них, она чертыхнулась, но вскоре разобралась и покатила к лесу, не обращая внимания на летевший в лицо снег.

Запала Таньки хватило на половину пути, а потом ей стало страшно. Она светила фонарем под все кусты, ожидая увидеть под ними притаившегося колдуна и каждый раз повизгивала, пугаясь упавшего с ветки снега. Вскоре, в луче фонаря показались очертания заимки и Танька присвистнула:
- Ничего себе... А что тут происходит??? Кто это все построил???
- Ты чего под чужими окнами трешься?
Танька медленно повернулась и села на снег, ударив задравшимися лыжами мужика, появившегося из-за дерева.
- Да чтоб тебя! - заревел он, хватаясь за ногу выше колена. - Неловкая что ли?!
- Что-то я тебя раньше не видела! - Танька подозрительно навела на него луч фонаря. - Ты кто?

Глава 5

- И как тебе только в голову пришло такое? - расслабленно произнес Прохор, лежа на полке. - Неужели ты действительно хочешь отомстить таким способом?
- А почему нет? - лениво пожал плечами Корней. - Убить - слишком легко.
- Ладно, твое дело, - Прохор плеснул воду на раскаленные камни и они зашипели, наполняя комнату паром. - Что с идолом на болоте?
- Не знаю. Надеюсь из под него не выбралось то, что я так тщательно охранял, - ответил Корней. - Я вокруг него защиту поставил, чтоб кто-нибудь не забрел нечаянно. Любая, живая душа может снова оживить это...
- В последний раз мне стоило жизни, чтобы загнать его обратно, - Прохор машинально дотронулся к большому шраму на груди. - Нужно сходить туда, проверить все.
- Сходим.

* * *
Даже метель не мешала нам резво мчаться по лесу, утопая в сугробах. Я задыхалась, Танька тоже, но останавливаться было страшно и мы почти постанывали, петляя между соснами. Почему-то ни одной из нас не пришло в голову, что убежать от колдуна невозможно, тем более, что бежать кроме деревни, было некуда.
- Тебе не кажется, что мы очень долго бежим? - прохрипела я, наконец остановившись. - Мне кажется мы заблудились.
Покрутившись на месте, Танька удрученно кивнула:
- Так и есть. Ничего не видно из-за пурги этой! Что делать?

Я с ужасом поняла, что мы хорошо влипли. Щеки горели от мороза, я начинала замерзать, а снежная круговерть лишала нас возможности выбрать правильное направление.
- Если присядем отдыхать, то замерзнем, - сказала я, стараясь не терять надежды. - Пошли прямо, по-моему мы никуда не сворачивали и заимка за нашими спинами. Если пойдем вперед, то выйдем к деревне.
- Хотелось бы в это верить, - пробурчала Танька и мы пошли дальше.
Бежать, сил уже не было.
Когда прошло еще полчаса, я окончательно поняла, что мы идем не туда. Было страшно и если бы не замерзшее лицо, я точно скривилась бы и зарыдала от отчаяния.

- Посмотри! Там огонек! - воскликнула Танька, тыча рукавицей куда-то в сторону. - Точно!
Действительно, сквозь снежную пелену, что-то слабо светилось между деревьями.
Он манил нас как путеводная звезда, как маячок надежды, заставляя двигаться быстрее. Перспектива замерзнуть в лесу, все еще маячила перед нами.

Наконец появились первые очертания какого-то строения и мы с удивлением обнаружили хижину, в которой приветливо светилось окно.
- Что это? - прошептала Танька. - Кто может здесь жить?
- Не все ли равно? - мне хотелось лишь одного - отогреться. - Может охотничья.
- Наверное, - согласилась подруга и нерешительно постучала в дверь. - Есть кто?!
- Входите, - услышали мы мужской голос и переглянулись.
- Ну что? - шепнула я.
- Пойдем...

​​​​Мы опасливо приоткрыли дверь и вошли внутрь, чувствуя как тепло обволакивает наши замерзшие тела. В хижине была всего одна комната, в которой находилась большая печь, стол, лавка и старая, узкая кровать. На ней сидел странный мужчина, одетый в медвежью шкуру и смотрел на нас тяжелым взглядом из под нависших бровей.
- Добрый вечер, - поздоровалась я и мой голос прозвучал как-то по детски жалко. - Можно у вас до утра погреться?
- Можно, - ответил он, не прекращая буравить нас своими недобрыми глазами. - Грейтесь.
- Спасибо, - мы с Танькой присели возле печки, но не смотря на живительное тепло, я не могла расслабиться.

Этот странный человек пугал меня.
- Вы охотник? - спросила Танька, ибо сидеть молча было как-то некрасиво.
- Можно и так сказать, - загадочно произнес он. - Охотник.
- А где ваше ружье? - неугомонная Танька так и напрашивалась на общение.
- А мне не нужно ружье, - ответил мужчина, как-то странно усмехаясь. - Я все делаю руками.
- В смысле, руками? - недоуменно протянула я, замечая в его глазах странный, злой блеск.

-Просьба есть у меня, небольшая, - он словно не услышал моего вопроса. - Помогите старому человеку.

-Да мы не против... - Танька осторожно приблизилась к нему. - Что сделать-то нужно?

-Рубаху мою зашить. Плохо вижу уж, не получается у самого. - мужик подмигнул Таньке и та шагнула назад.

-Что ж не помочь, это запросто, - шепнула она и он протянул ей видавшую виды рубаху:

-Держи.

Танька потянулась за ней и вдруг вскрикнула:

-Ой! Я палец уколола!

Она потрясла рукой и я увидела, что на рубахе появились капли крови, но еще я увидела, как смотрит на кровь, хозяин страшной хижины. Неожиданно, он соскочил со своего места и схватил рубаху, прижимая её к лицу:

-Наконец-то! Наконец-то!!!!
Танька непроизвольно прижалась ко мне и шепнула:
- Может уйдем?
- Куда же вы пойдете, красавицы? -  мужик отнял рубаху от лица и ухмыльнулся. - У меня очень уютный дом.

Совершенно непонятным образом, стены хижины принялись двигаться, меняясь на глазах. Через несколько секунд, мы уже находились в холодном, каменном склепе, посреди которого, на большом камне, лежал скелет, одетый в медвежью шкуру, под которой виднелась уже знакомая рубаха.
- Ой мамочки! - завопила Танька и шарахнулась в сторону. - Что происходит?! Где мы?!
- Не знаю, - прошептала я. - Что за чудеса...
- Мне страшно! Куда делся мужик, хижина?...
- Посмотри на скелет, прикид у него точно такой, как и того охотника, - обратила я ее внимание. - Может это он и есть?
- Разве такое может быть??? - Танька испуганно покосилась на него.
- А колдуны? Могли быть? - парировала я. - Вот влипли же!

Что-то зловещее витало в этом каменном кармане и оставаться здесь дальше было просто невыносимо.
- Смотри, похоже отсюда есть выход, - Танька с опаской обошла лежащий скелет и показала мне плиту, которая по видимому действительно прикрывала выход.
- Давай попробуем сдвинуть ее, - предложила я, и мы поднатужившись, принялись толкать тяжеленную плиту.
Раздался глухой скрежет и она медленно поползла в сторону, что конечно должно было вызвать подозрение, ведь, вряд ли без посторонней помощи, это вообще можно было сдвинуть с места. Но близость свободы туманила мозги и мы пыхтели до тех пор, пока в образовавшуюся щель не стал залетать снег.
- Давай отдохнем! - взмолилась Танька и мы остановились.

Глава 6

Деревня конечно изменилась, но свой дом я узнала сразу. Пусть он был не такой свеженький и чистенький, как сейчас, но вполне добротное строение, окруженное сараюшками и дощатым забором.
- Так странно на все это смотреть, - заволновалась Танька. - Совсем другой вид...
- А что ты хочешь? Древние времена, блин, - вздохнула я, прячась за деревьями. - А вон и церковь, смотри какая!
- Ух ты! С тем, что сейчас на ее месте, не сравнить, - подруга посмотрела на меня с тоской. - Нас там темные люди не побьют?
- Ну церковь же! - возмутилась я в ответ, но если честно, то сама побаивалась встречи с кем-либо из этого времени.

Собравшись с духом, мы старательно обошли деревню и быстро пошли к церкви, испуганные и сбитые с толку. Она была небольшая и как оказалось - деревянная, видимо кирпичом ее обложили позже. Сияющий крест на маковке, крест над входом в храм. Открытые двери, украшенные рисунками из жития святых и множество цветов вокруг, от белоснежных ромашек, до почти сиреневых колокольчиков, между которыми вился пахучий горошек. Мы растерянно затоптались перед входом и чуть не сорвались бежать, когда услышали густой бас:
- День добрый. Прошу, проходите в храм.
​​​​​​Мы развернулись и увидели большого дядьку с окладистой бородой, который с добродушным интересом смотрел на нас.
- Добрый день батюшка, - промямлили мы. - Спасибо...
- Я смотрю, лица незнакомые. Не наши, не деревенские, - священник был благодушным и приветливым, что вселяло надежду.

Мы с Танькой быстро переглянулись, понимая, что не подумали о том, какую легенду будем рассказывать, когда столкнемся с кем нибудь из людей. Но что-то говорить было нужно и я запинаясь, сказала:
- Пришли мы за помощью к вам. В деревне нашей, голод, людей померло много, вот мы с сестрой и пошли иной жизни искать. Приютите нас, Богом молю...
- Прости Господи! - ляпнула Танька и тут же покраснела.
Священник молча оглядел нас с ног до головы, видимо изумляясь нашему прикиду и поинтересовался:
- А как деревня ваша называется, горемычные?
Я вспомнила, что километров за двадцать от нашего поселка находилась деревня и сказала:
- Алексеевка.
- Алексеевка? - он пошевелил густыми бровями и вздохнул: - Ну что ж, пойдемте со мной.

- Куда? - мы испуганно наблюдали как он приближается к нам.
- Чего вы всполошились? - батюшка удивился нашей реакции и остановился. - Поживете при храме, а там видно будет. Грех это, людей в беде оставлять. У нас здесь работы хватит: обед приготовить, воды принесть, на огороде управиться, подбелить, да порядок навести. При церкви я, матушка, да две певчие, Матрена и Евдокия. Работник еще имеется, Родион. Вот и вся недолга.
- Это было бы очень хорошо! Спасибо большое! - Танька принялась кланяться, а я следом за ней, обратив наконец внимание, что она без своих валенок.

- Бога благодарите, - важно ответил батюшка и представился: - Я - отец Сергий.
- Валентина.
- Татьяна.
- Ну и слава Богу. За храмом двор хозяйственный, туда и пойдем, - отец Сергий двинулся дальше, а мы посеменили следом.

Оказалось, что церковь жила своей и очень даже неплохой жизнью: по пыльному двору бегали куры, где-то мычала корова и пахло свежим хлебом. Кроме хозпостроек, сбоку от церкви притулились несколько мазанок с маленькими окошками, а под большой яблоней стоял длинный стол, за которым сидел пожилой мужчина и что-то вырезал из дерева.
- Родион! - позвал его батюшка. - А где матушка?
- На кухне, отец Сергий, - мужчина поднялся и с любопытством смотрел на нас.
- Познакомься, это Валентина и Татиана. По хозяйству будут помогать, - сказал святой отец и Родион наклонил голову, здороваясь.

Мы пошли дальше, а он все смотрел нам вслед, что мне очень не понравилось. Пристального внимания нам сейчас абсолютно не нужно.
На кухне было жарко, вкусно пахло борщом и блинами. Три женщины, суетившиеся возле печки, замерли при виде нас.
- Матушка! - отец Сергий подвел нас к дородной тетке с пухлыми щеками. - Приюти страдалиц, да работу им найди. От голода бежали в наши края, горемычные.
Бабы зацокали языками, жалея нас, но их взгляды были прикованы к нашей одежде.
- Одеты они уж как-то странно, голые почти! - все таки высказалась матушка и мы струхнули. - Ну ничего, сейчас я вам одежу поищу.

* * *
Тем временем на болоте что-то происходило. Каменный идол дрожал, земля вспучилась, затхлая вода закипела, с шипением словно кислота, поедая жухлую траву, а из под истукана раздался громкий стон.
Вскоре на поверхности показались страшные, когтистые руки, покрытые волосами. Они цеплялись за кочки и коряги, пока не нашли точку опоры и не вытащили за собой все тело с косматой головой.

Чудовище выпрямилось во весь рост и сквозь спутанные лохмы, свисающие на лоб, блеснули недобрые глаза.
- Чего вам нужно? - зарычал оно рассматривая двух мужчин, стоявших перед ним и старающихся скрыть свой страх.
- Сделай меня сильным! Власти мне дай! - выкрикнул один из них и бухнулся перед монстром на колени. - А я все для тебя сделаю! Все! Ничего не пожалею!
- Все? - вкрадчиво переспросил монстр, тяжело дыша. - Ты уверен, человечишка?
- Все! Что ни пожелаешь! Жизнью своей клянусь!
- Ну твоя жизнь мне не нужна... Чего нибудь повкуснее хочу...

* * *
Матушка Прасковья привела нас в мазанку,  одним боком к церкви, выдала чистые вещи, постоянно украдкой поглядывая на нашу одежку и цокала языком.
- Спать здесь будете. Матрена и Евдокия в соседнем домишке, Родион на сеновале спит, а мы с батюшкой в доме. Встаем мы к пяти утра, идем на службу, а потом делами занимаемся. Одевайтесь и приходите на кухню, я вас накормлю, чем Бог послал.
- Спасибо вам, - мне было стыдно за наше вранье.

А Таньке хоть бы хны - она крутила головой, разглядывая все, что нас окружало и выглядела не очень-то расстроенной. Убила бы...
- Господь с вами, - вздохнула матушка и вышла.
- Все хорошо, - пробурчала эта зараза, - но вот вкалывать я особо не хочу.
- А у нас, что, выбор есть? - мне так и хотелось снова завести разговор о ее кривых руках и мощах, к которым она хотела приложиться, но я промолчала, и так проблем хватает.

Глава 7

Мы прокрались в дом, в котором так уныло пахло болезнью и с каким-то трепетом, пошли в дальнюю спальню, откуда доносился кашель. Картина, представшая нашим глазам, была ужасна... На высокой кровати, под кучей старых одеял, лежала женщина, с совершенно изможденным лицом и темными кругами под запавшими глазами. В углу, перед иконой Божьей Матери, горела лампадка и чад от нее наполнял комнату каким-то предсмертным запахом.

Женщина открыла глаза и посмотрела на нас тусклым, безжизненным взглядом.
- Остановите Григория, ради нашего сына, остановите...
- Что? - я склонилась над ней. - Что вы говорите?
- Григорий зло затеял, я знаю, слышала как он с Ленькой говорил о нечисти, живущей на болоте... - она схватила меня за руку. - Не дайте ему беды наделать...

Женщина закашлялась и откинулась на подушки, глаза ее закрылись, а руки судорожно сжали одеяло.
- Может вам нужно что-нибудь? - спросила я свою прапрабабку, но она слабо покачала головой:
- Ничего мне уже не нужно... Лишь бы сынок мой в любви и добре рос...
Она как-то резко дернулась и расслабилась, глаза стали светлые и спокойные, похожие на два потухших окна и смотрели они уже в другой мир...

- Представилась, - вздохнула Танька и прикрыла ей глаза. - Что за ужасная жизнь была у бедной женщины...
- Интересно, где ребенок? - я всматривалась в лицо покойницы, ища знакомые черты и ничего не находила. - Все таки прадед мой...
- За это не беспокойся. Если ты родилась, значит все с ним нормально, - успокоила меня Танька. - Давай выбираться отсюда.
Дом мы покинули через окно, выходившее в глухой переулок и рысцой помчались к лесу. Было душно, тяжелые тучи клубились на горизонте, что указывало на приближающуюся грозу, которая сейчас нужна была меньше всего.

Лес притих и каждый звук, будто пропадал в этом густом зное, лишь одинокая кукушка куковала в зеленой листве большого дуба.
- Смотри, что получается, - немного подумав, сказала я, жуя травинку. - Нечисть на болоте, это скорее всего тот скелет, которого мы выпустили из склепа. Так?
- Так, - согласилась Танька. - Помнишь, что Прохор говорил? Что он ценой своей жизни, замуровал его там. Значит...
- Значит Корней не виноват, - выдохнула я. - Детей не он убивал. Убивало их это существо, живущее на болоте. Тогда зачем вся эта ложь?
- Затем, чтобы родственника твоего обелить! - охнула Танька. - Он к этому монстру какое-то отношение имеет!

- Пошли на болото, - мне было страшно, но я была готова обличить своего родственника и спасти еще живых детей. И очень хотелось помочь братьям. - Подкрадемся и понаблюдаем.
- А если нас чудовище обнаружит? - испуганно сжалась Танька. - Оно ж видать чует, дух человечий...
- А может и не чует! - отмахнулась я. - Делать-то что-то нужно! Девочка эта еще пропала... Небось Гришка Плясов ее на болото и отвел, а теперь спасителем прикидывается!
- Точно! Может живое дите еще? - Танька приободрилась. - Господи...хоть бы живое было...
- Тогда пошли быстрей.
Мы поднялись с земли и не обращая внимания на ноющие царапины, голод и страх, направились к болоту. Спасти девочку хотелось ужасно, ведь что мог пережить совсем маленький ребенок и подумать было страшно.

Наш путь лежал мимо заимки и стук молотка мы услышали задолго до того, как подошли к ней. Дом был почти достроен, только вместо крыши еще лежали стропила, на которых и сидел Корней.
- Бедняжка... Не знает даже, что его ожидает, - протянула Танька и я удивленно воззрилась на нее:
- Ничего себе бедняжка! Он злобный колдун!
- Это он от горя и печали, - вздохнула подруга. - Бесчувственная ты...
- Я???
- День добрый.

Мы как всегда чуть не заорали и так резко развернулись, что Танька едва не рухнула. Перед нами стоял Прохор и улыбался. Он совершенно не был похож на Прохора из нашего времени - дикого и жесткого парня. Этот мужчина казался очень привлекательным, с цыганской внешностью и золотым колечком в ухе, у него была белозубая улыбка и веселые, умные глаза.
- Здрасьте, - промямлила я и ткнула Таньку в бок.
- Добрый вечер, - сморозила она и растянула рот в улыбке.

​​​​​​- Чего это вы на заимку забрели? Заблудились? - благодушно спросил он, разглядывая нас с явным интересом.
- Нет... Мимо шли, - бодро ответила я. - Мы вообще-то на болото идем...за...ягодами.
- За ягодами значит? - Прохор перевел взгляд на мое плечо, на котором зияла дырка. - В подол собирать будете?
Я покраснела, а Танька деловито сказала:
- А хоть и в подол, не ваше это дело. Пошли, Валюха, некогда нам.

Мы развернулись и потопали дальше, чувствуя на себе взгляд Прохора. Корней тоже заметил нас и наблюдал за всем происходящим с крыши.
- А не боитесь сами на болото-то? - крикнул нам вслед Прохор и я обернулась:
- Нет! Не из боязливых!
Он стоял, облокотившись плечом о сосну и улыбался, высокий, с широкими плечами и смуглой от солнца кожей. Каков экземпляр!
- Что ты рот раззявила? - шикнула на меня Танька. - На болото бегом бежать нужно, а не на мужиков пялиться!
- Ой, ладно! Заревновала! - огрызнулась я, но шагу прибавила.

Когда стали все чаще появляться кривые деревца, запахло сыростью и кое-где под ногами хлюпало, мы остановились, понимая, что дальше нужно идти осторожнее, иначе неровен час в болоте потонем. Вооружившись большими палками, мы продолжили свой путь, тыкая ими себе под ноги, а небосвод все больше затягивало тучами, поедавшими последние голубые куски.
- Слышишь? - Танька повернулась ко мне и прижала палец к губам.
Я прислушалась. Действительно, откуда-то доносились голоса.
- Чего теперь? - прошептала я. - Может ближе подберемся?
- Пошли.

Осторожно и очень медленно, мы перебирались от куста к кусту, пока голоса не стали отчетливее. Танька показала мне, что нужно присесть и мы стали слушать.
- Этого мало! Мало! Я голоден! - от этого голоса по мне пробежали мурашки страха и отвращения. Какие знакомые нотки... - К завтрашнему утру, должен быть еще ребенок! А лучше два!
- Но, в деревне заметят! - прозвучал голос Плясова. - Это опасно!
- Опасно будет, когда я сам приду в деревню! - зарычало с ненавистью существо. - Что на заимке, узнал?
- Узнал. Мужик, Корнеем кличут.
- Корнеем говоришь? - злоба и ярость почти ощутимо лилась из говорившего. - Старинный враг мой, он и братец его, Прохор... Значит так, если сделаешь как я скажу, подарю тебе подарочек один, с которым тебе от людей ни в чем отказу не будет.

Глава 8

Тучи сгущались не только на небе, но и над нами конкретно. В предчувствии надвигающихся бед, мое сердечко трепыхалось и сжималось от страха, но что можно было поделать? Мы вышли во двор и тут пошел дождь, резкий и холодный, похожий на ледяные иголочки, сыпавшиеся за шиворот. Не понимая куда нам деваться, мы забежали в дом и сразу наткнулись на матушку Прасковью, которая сидела возле покойницы. Женщина была уже обмыта, одета и возлежала на досках, уложенных на табуреты. Увидев нас, она покачала головой и сказала:
- Ушла горемычная к Отцу нашему небесному. Отмучилась. Что стоите как вкопанные? Присядьте, уважение к мертвой проявите.

Мы присели и я ощутила неприятный запах, исходивший от покойницы. Господи, тут же находиться невозможно...
- Скажу вам так. Мертвому - мертвое, а живому - живое, - матушка наклонилась ко мне. - Для тебя хорошая новость. Григорий к батюшке приходил, просил после смерти жены, траур не держать, ведь дитю малому забота нужна, а сразу хозяйку в дом привесть. Батюшка дал согласие.

- А зачем вы мне это говорите? - отшатнулась я от нее.
- Глупая ты баба, Валентина! - раздраженно прошептала матушка. - Тебе счастье, прямо в руки падает! Григорий Плясов мужик с достатком, обижена не будешь. Видный, статный! На тебя глазом накинул! А ты кто? Голь безродная. Благодарна должна быть!
Этого мне только не хватало!
- Не по-людски это! Только жена умерла! - я зло уставилась на нее, понимая, что не такая уж она хорошая женщина, как показалось в начале.
- Это не тебе решать, по-людски или нет! - отрезала матушка. - Для этого церковь есть. Глашка уже в райских кущах ангелов слушает, ей дела нет до дел мирских!

Спорить с ней было бесполезно, да и незачем, поэтому я промолчала и попадья удовлетворенно хмыкнула. В дом начали заходить люди, тихо переговариваясь, смотрели на покойницу, вздыхали и уходили. Несколько женщин остались и усевшись возле гроба, они приготовились коротать здесь ночь и конечно же ждать угощения в виде тушеной гусятины.

Гроза разыгралась не на шутку, а Григория не было видно возле покойной жены. Он зашел один раз, обвел всех угрюмым взглядом и ушел, оставив нас с Танькой в переживаниях. Я не выдержала и скользнула из комнаты в коридор, где и прильнула к маленькому окошку.
Во дворе было пусто, кругом стояли лужи и лил дождь, но кое-какое движение, я все таки заметила. Ленька вышел из кухни и шмыгнул к калитке, будто скрываясь от кого-то.
И тут до моих ушей донесся разговор двух женщин:
- Слышала, Катенька Белозерова пропала?
- Ой, да вся деревня гудит, - вздохнула женщина. - Обыскали все... Гриша Плясов даже в лес с Ленькой ходили.
- Хороший мужик он, отзывчивый...
- Это да. Я вот Любашку свою дома заперла, не дай Бог чего приключится. Еще и дом от леса крайний...

Меня словно жаром обдало. Плясов зашел, посмотрел кто из баб здесь и небось Леньку отправил за девочкой!
Я вернулась в комнату и незаметно кивнула Таньке, мол выйдем.
- Что? - Танька была вся на взводе. - Случилось чего?
- Ленька за девочкой пошел!
- За какой девочкой???
- Мать ее здесь. Слышала, она только говорила, что дом возле леса, крайний?!
- Вот черт!

Мы выскочили из дома и помчались по дороге к краю деревни, скользя в грязи и не замечая холодного дождя.
Ближе к цели, мы прижались к забору и поползли, цепляясь тканью блузок о сучки. Но это было настолько неважно, по сравнению с тем, что могло произойти.

Противный голос дружка моего родственника, мы услышали сразу. Он притаился возле двери крайнего дома и пользуясь тем, что в деревне было безлюдно из-за непогоды и смерти, тихо уговаривал ребенка:
- Любаша, открой, мамка велела тебе пирожок передать с яблоками. Вкууусный!!! А еще леденец сахарный!
- А кто это? - пискнуло из-за двери.
- Дядя Леня! Сосед ваш! Ты что ж, дядю Леню боишься?
- Пожар!!! - заорала я, дурным голосом. - Пожар!!!

Танька сначала удивленно уставилась на меня, а потом тоже заорала:
- Эгэ-эй!!! У-у-у!!!! Ы-ы-ыыы!!!
В домах захлопали окна и раздались испуганные возгласы.
- Что горит?! Где?!
- Кто кричал?!
Мы с Танькой притихли и со злорадством наблюдали как Ленька мчится по над заборами, поджав хвост.
- Спугнули, - довольно заулыбалась я. - Теперь не сунется.
- Давай обратно, а то спохватятся, а нас нет, - Танька выглянула из-за забора. - Пошли.

Дождь закончился, а вот ветер разыгрался с какой-то остервенелой силой, неся с собой духоту, после прохлады. Когда мы уже поднимались на ступеньки дома, одежда на нас совсем высохла, благодаря этому ветру и это было нам на руку. В комнате с покойницей, было не протолкнуться, за это время набилось любопытного народа и стоило нам войти, все зашептались, косясь на меня. Ага, значит матушка уже постаралась...

Мы спрятались в уголочке под иконами и тут появился Григорий. Он пробежал глазами по толпе и увидев нас, долго смотрел в нашу сторону, но мы стояли сухие, спокойные и достаточно унылые.
- Видела? - прошептала Танька. - Видать заподозрил!
- Не пойман - не вор.

Это бесконечное стояние настолько утомило нас, что покрутившись еще немного среди людей, мы решили пойти на кухню, попросить чего-нибудь поесть. В конце концов, не умирать же нам с голода!
Нашему появлению никто не удивился, правда бабы, хлопочущие возле печи, смотрели на нас немного недовольно и недоброжелательно. Оно и понятно, слухи о том, что я вскорости стану хозяйкой всего этого, достигла и их ушей. Было видно, что женщины явно не понимали за какие заслуги мне привалило такое счастье. Нас покормили, разговаривая сквозь зубы и предложили отдохнуть в соседней комнате. Мы отказались, здраво рассуждая, что если мы еще займем их кровати, то дружелюбия к нам не добавится.

Оставалось идти в баню, куда мы и направились.
- А ты знаешь, что в бане ночевать нельзя? - прошептала Танька, когда я зажгла огарок свечи, стоявший на столе.
- Я тебя умоляю... Что еще может случиться?! - я улеглась на лавку, подложив под голову руку. - В этом кошмаре хуже уже не будет.

Глава 9

За воротами послышался стук лошадиных копыт, скрип телеги и Плясов резко поднялся с лавки. Ленька тоже напрягся, а поминающие удивленно вытягивали шеи, чтоб посмотреть, кого это занесло на ночь глядя. Калитка отворилась и во двор вошла женщина с узелком в руке.
- Кто это? Чай не знакомая баба, - раздалось за столом.
- Гриша, что за гостья? - спросил какой-то мужик и Григорий быстро пошел к одинокой фигурке.

Он провел ее к столу и мы увидели очень красивую женщину, с влажными, глубокими глазами темного бархата. Ее черные волосы были заплетены в тяжелую косу и покрыты легкой косынкой, скромная одежда как влитая сидела на точеной фигуре, а пухлые, сочные губы цвета спелой вишни, изогнулись в легкой улыбке.
- Сестра моя троюродная, из Рязани. Лидочка. - Сказал Григорий и я чуть с лавки не упала. Вот это поворот...

За столом зашептались, разглядывая новоприбывшую, да еще такую красавицу, но под строгим взглядом хозяина, успокоились. Бабы засуетились, обновляя снедь и принесли еще одну тарелку для гостьи, которая села рядом с Григорием и стеснительно потупилась.
- Слышь, - прошептала Танька. - Не на этой ли скромной овечке, Корней женился?
- О-очень похоже, - я ее уже ненавидела и не только за то, что она оборотень, подосланный монстром. - Проклятая подставуха!
- Так вроде ее вместе с Корнеем прибили, - недоуменно протянула Танька. - Он ведь сам говорил.

- Черное дело тут творится, - я начинала понимать кое-что. - Он действительно думал, что ее убили, на самом деле, ее никто и пальцем не тронул. Сто процентов, Танька! Это заговор!
- Она ведь детей ему родила. Это же не заговор!
- Разобраться с этим нужно. Слава Богу до детей еще далеко! - меня почему-то переворачивало от одной лишь мысли, что эта нечисть будет делить постель с Корнеем.
Она вдруг подняла голову и внимательно посмотрела на нас. Глаза ее в этот момент были холодными и пустыми, похожие на могилу, в которой упокоилась моя прапрабабка.

- Ну и рожа у нее, - Таньку передернуло. - Прям несет от нее злобой и красивой личиной это не прикроешь. Давай выпьем? Расслабиться охота...
- Давай, - согласилась я. - Вряд ли сегодня еще что-то случится.
Мы бахнули ядреного самогона и на душе внезапно потеплело, стало плевать на оборотня Лидочку и на Плясова. Хотелось плакать и домой.
- В бане вчерашнюю ночь спали? - грубый голос Григория привел меня в чувство и я села в пол оборота. Он сидел рядом и его рука легла мне на колено. - Чего в кухне не легли? Хочешь, я всех баб выгоню к чертям, пусть на сеновале спят? Или ко мне в горницу пойдем...

Он замолчал, видимо вспомнив, что сегодня в доме он будет не один и тихо выругался.
- Ладно, подожду немного. А товарке своей передай, что как только Ленька полы в доме настелит, туда переедет. Люба она ему.
Он сжал мое колено и поднявшись, пошел к своей "сестре", будто не замечая понимающих взглядов, собравшихся за столом.
- Ну вот, - с пьяненьким спокойствием произнесла Танька, подперев голову кулачком. - Личная жизнь налаживается...

Я толкнула ее в бок, чтоб не шутила так и прошептала:
- Пошли в баню. Надоели эти посиделки уже.
- Пошли, - тоскливо вздохнула она. - А то эта припудренная Лида, смотрит так, что душа переворачивается!
Мы поднялись и покачиваясь, пошли к своей ночлежке.

* * *
На следующий день, мы сказали, что пошли в церковь, а сами отправились на заимку. Всю ночь Танька гундела о том, что нужно идти к колдунам и рассказать им все, что происходит. Я почему-то тоже решила, что все таки пора это сделать и скорее всего, на меня повлияло появление этой Лиды!
- Ну а что, - рассуждала Танька. - Хорошее решение. Они нас отправили сюда зачем? Чтоб мы исправили ситуацию, так? Так. Самое простое рассказать им об угрозе, пусть знают и сами это решают.
- Легко сказать, - я была полна скептицизма. - Корней наверное ждет, что с его женой все будет нормально. А жена сама гадина.
- Это да, - грустно согласилась подруга и вдруг возмущенно протянула: - Ты посмотри! Она здесь уже!

Я сначала не поняла о чем она говорит, но тут же услышала чарующий смех, доносившийся с заимки. Оборотень!
- Все. Соваться туда смысла нет, - констатировала Танька. - Эта тварь уже подсуетилась, да и наша легенда с церковью раскроется.
Мне ужасно хотелось пойти на эту проклятую заимку и схватив Лиду-красивую-с-виду, потащить к болоту и нахрен утопить ее там. И по барабану, что она оборотень и крышует ее какая-то тварь с болота.
- Вот по лицу вижу, что ты думаешь о том, что и я, - прошипела Танька и мы раздвинув кусты, увидели как Корней внимательно слушает, что говорит Лида.

​​​​​​Она была страсть как хороша в белом платочке с раскрасневшимися щечками, на которых появлялись милые ямочки. От этого у меня заломило зубы и я чуть не расплакалась от досады.
- А сама меня укоряла, что на колдунов виды имею! - язвительно произнесла Танька. - По морде вижу, что ревнуешь!
- Что ты мелешь??? - я покраснела. - Ничего я не ревную! Просто не нравится она мне.
- Да вот так я и поверила!

Мы просидели в кустах целый час, ожидая когда она уйдет и наконец дождались. Корней провел ее немного и стал медленно возвращаться обратно. По его лицу было видно, что Лида ему очень понравилась, оно стало светлее, на нем появилась улыбка, а мне от этого практически тошнило. Неожиданно для нас, колдун остановился и посмотрел в нашу сторону.
- Чего это он? - шепнула Танька.
- А я знаю?
- Выходите, - спокойно сказал он. - Долго прятаться собираетесь?
- Блииин, - протянула Танька и мы вылезли из кустов, настороженно поглядывая на Корнея.

- Рассказывайте, что делали здесь? - он сложил руки на груди и прислонился спиной к стволу дерева. - Я жду.
- В общем так, - я немного помялась, не зная как сформулировать то, что кучей плавало у меня в голове и наконец сказала: - Нельзя тебе на Лидке жениться, она оборотень с болота.
- Ага, - кивнул он, приподнимая рыжеватые брови. - Интересно. А вы откуда знаете?
- Мы много чего знаем, - жалобно вздохнула Танька. - Только не знаем как сказать...
- Еще интереснее, - Корней смотрел на нас со смесью удивления и насмешки. - А почему с болота именно?
- Так ее сюда чудовище послало, - я пожала плечами, поражаясь его тугодумию. А еще колдун! - Сама слышала как оно сказало, чтоб бабу эту тебе подстроили.

Глава 10

Меня просто трясло от страха и напряжения, когда я шла к входной двери, не забыв прихватить ножницы. Краем глаза я заметила свечку и стопку с краюхой хлеба на столе, отчего струхнула еще больше. Казалось запах трупа все еще витал в этом доме.
- Ты чего?

Меня словно подбросило от звука женского голоса и я повернулась, чувствуя как кровь отливает от лица. На лавке стояла баба с кухни и поджигала лампадку возле иконы.
- Ничего, а что? - я судорожно соображала что делать и уже понимала, что не позволю себя снова запереть.
Пусть даже не приближается.
- Кушать наверное хочешь? - женщина слезла с лавки. - С церкви пришла когда, а не ела еще. Пошли на кухню.
Она не знает, что меня заперли!

- А что готовили? - с интересом спросила я, стараясь держаться непринужденно.
- Щи, кашу гречневую, курицу жарили, - ответила она и я улыбнулась.
- Хорошо. Пойду в уборную схожу и сразу за стол.
- Давай, теперь ты тут хозяйка, - вздохнула баба. - А наше дело маленькое...
Она вышла, а я шмыгнула следом и направилась в сторону деревянного туалета. Никто не смотрел на меня и обойдя сие монументальное строение, я благополучно оказалась по ту сторону забора. Оставалось найти Таньку.
- Ой-еей! Помогите!!! Помогите!!! Доча пропала!!! Доченька мо-оя-яяя!!! Ой Господи!!!!

Я остолбенела, услышав этот крик и выглянув из-за угла Плясовского дома, увидела женщину, у которой Ленька чуть не украл ребенка. Она бежала по улице, вырывая на голове волосы, ее одежда была в беспорядке, а лицо залито слезами.
- Что случилось?! - из окна соседнего дома выглянула молодушка с красным от печного жара лицом. - Кто пропал?!
- Любашка моя пропала!!! - завыла она. - Я выскочила корову подоить, вернулась, а дитя нет!!! Аааа!!!! Куда идти мне, где помощи просить?! Горемычная я!...

Больше слушать я не стала и мысленно извинившись перед Танькой, помчалась к лесу. Куда я бежала, зачем и что буду делать, я не особо понимала, но знала одно - ребенок не должен погибнуть! Тем более, что Плясов ушел недавно и был шанс, что Любашка еще жива.
Бежала я как оглашенная, ветки стегали меня по лицу, я несколько раз упала и разбила коленку, но остановить меня мог только локомотив или китайская стена. И то вряд ли.
Показались первые скрюченные деревца, под ногами зашевелилась зыбкая почва и я сбавила ход. Болото. И тут раздался детский крик. Испуганный, тоненький и жалобный, от которого у меня сердце заныло с невероятной силой.

Я ринулась было вперед, но словно в дурацком дежавю, меня схватили мерзкие руки.
- Ты куда, дрянь?! Вынюхиваешь?! Убью гадина!
Плясов швырнул меня на землю и поднял длинную палку. Его глаза стали как щелки, а губы вытянулись в тонкую линию. Я понимала, что он будет бить меня и попыталась вскочить, но первый удар вернул меня в лежачее положение. Боль была адской, но сдаваться было нельзя, иначе это конец. Прапрадед замахнулся снова, но я увернулась и подскочив, кинулась ему под ноги.

С жуткой руганью, Григорий рухнул и недолго думая, я воткнула ему в глаз ножницы.
Он схватился за них и завыл как раненный зверь. В распахнутый в болезненном крике рот, текла кровь, с белыми кусками слизи и меря чуть не вырвало.
- Сука! Сука!!! Я тебя уничтожу!!!!! Живьем в землю закопаю!!!!

Я не стала слушать этот ужасный вой и побежала дальше, морщась от боли. Я знала, что случится нечто ужасное, но остановить эту махину событий уже не мог никто...
Конечно же я не заметила, что за всем происходящим, из зарослей наблюдает Лида и ее лицо, перекошенное злобой, становится похожим на морду зверя. Кровожадного, хищного и очень опасного.

* * *
Она немного подумала и быстрым шагом пошла к деревне. Что ж, соблазнить колдуна не получилось, все пошло не так. Но разве могла она оставить своего отца в беде? Она могла бы с легкостью убить эту примитивную смертную дуру, но ведь это ничего не даст и Корней с Прохором так и будут сидеть на своей заимке. Если они узнают, что отец выбрался из могилы, куда они его так безжалостно загнали, то все - они проиграли. Нет силы справиться с колдунами, а из заимки перед рассветом их мог выманить только человек. Лида не сомневалась, что еще до наступления ночи, Корней узнает кто она и предпримет все меры, чтобы уничтожить. Сейчас она сделает то, что навсегда избавит их с отцом от этих мерзких колдунишек.

Она сразу же направилась в церковь и увидев отца Сергия, крикнула:
- Батюшка! Родимый! Горе случилось!
- Что такое, дочь моя? - батюшка подошел ближе. - Чего голосишь в божьем месте?
- Колдуны с заимки детей воруют! Любашку утащили!!! Жрут наверное уже! - заплакала Лида, замечая как бледнеет поп.
- Какие еще колдуны???
Лида плакала и сквозь слезы было трудно разобрать то, что она говорит.

Отец Сергий нагнулся к ней, пытаясь разобрать слова и его лицо менялось на глазах.
- Я ходила в лес, думала груздей набрать на засолку. И вдруг слышу, ребенок плачет. Я пошла на этот плач, подумав, что заблудилось дите и тут вижу, что Корней на заимку Любашу тащит! Морда у него перекошена от злости, на руках когти. Ужас один! А еще я заметила, что на груди у него амулет висит - точно такой, как идол на болоте!

При этих словах батюшка отшатнулся от нее и перекрестился.
- Господи, спаси и сохрани. Знаю я этих нечистей! И избавиться от них очень не просто! Иди Лида, мне подумать нужно!
- А как же Любаша? - с притворным беспокойством спросила Лида, но батюшка отмахнулся:
- Иди. Нет ее в живых уже.
Лида послушно поплелась к дому Григория Плясова, улыбаясь от удовольствия.

* * *
Танька пряталась за церковью, когда там появилась Лида.
- А ты сюда зачем явилась??? - прошептала она, злясь на то, что она нарушила ее планы. - Вот тварюка!
Танька вспомнила Леньку, лежавшего в своем подвале и ухмыльнулась - решил хлюпик, что справится с ней. Ага, щас! Не дожидаясь пока он начнет приставать, Танька огрела его чугунной сковородой так, что острый нос Леньки, впечатался в лицо.
Вернувшись в дом Плясова, она быстро оценила ситуацию и кинулась в церковь, чтобы попросить помощи. Тут и услышала все, что говорила Лида батюшке. Значит повернула по другому, чтоб колдунов извести. Но где же Валя? Стоп! Какая же она дура! Валя побежала выручать девочку!
Танька охнула и бросилась к лесу, надеясь, что с подругой ничего не случится.