Кто ответит мне, за что?

Три часа ночи, не спалось, Авдей стоял у окна, прижавшись горячим лбом к стеклу.

За окном бушевал сильный ветер, шёл мокрый снег, который большими хлопьями бился о стекло и слёзно стекал вниз.

Он шаркающей походкой подошёл к кровати, нет, не уснуть, что-то беспокоило душу.

Рядом в горнице спала жена его – Полюшка. Подошёл, прислушался, жена спала, тихо посапывая.

Вздохнув, Авдей пошёл обратно и тут он вспомнил, если он уснёт, жена разбудит его в шесть часов утра и заставит вынести ведро с мусором.

Постоял, подумал:

– Выйду охолонусь* маненько*, может и сон придёт.

Взяв ведро, он как был в исподнем* белье, стал одеваться.

Сунул ноги в чуни* с галошами, накинул зипунок* на плечи, на голову шапчонку, вышел на улицу.

Холодный ветер чуть не сбил с ног, осторожно ступая, он двинулся к мусорным бачкам.

Высыпал ведро, повернул обратно, сделав несколько шагов, остановился, крепче запахнув зипунок, стоял прислушивался.

Ему показалось, что из мусорного бачка донёсся писк.

– Будьте вы не ладны, – подумал он о соседской детворе. – В такую погоду закинуть в бак кутёнка* или щенка, ведь замёрзнет!

Авдей вернулся, внимательно осмотрел бачки, пошарил рукой и наткнулся на тугой свёрток, который шевелился и издавал хриплые звуки.

Вытащив его наружу, Авдей понял, что в руках у него был ребёнок.

Он прижал его к груди, прикрывая полой зипунка, бросив ведро, поспешил домой.

Силы оставили его, ноги еле двигались, слёзы застилали глаза.

Войдя в дом, он хотел громко позвать жену, но из горла вырвался стон, грудь сдавило рыдание.

Полюшка в свои восемьдесят лет была маненько* глуховата, но что-то заставило её проснуться. Она встала и, сутулясь, мелкими шажками вышла в коридор, включила свет и онемела.

В коридоре стоял её Авдеюшка, по щекам его текли слёзы, он что-то очень бережно прижимал к груди, вынув свёрток из-под полы, трясущимися руками протянул жене.

Взяв его, Полюшка понесла его в горницу*, положила на кровать, развернула. Перед их глазами предстала новорождённая девочка, синюшная, с неотрезанной пуповиной.

Полина в молодости работала медсестрой в больнице, и обращаться с новорождёнными она умела, приказала согреть воды, и принести корыто.

Выкупав ребёнка, завернула его в простынку, они сели на кровать. Девочка крепко уснула, согревшись после купания.

– В скорую надо бы позвонить, милицию вызвать,– сказал Авдей.

Жена удивлённо на него посмотрела.

– Откуда у нас телефон-то? Отродясь* не было, а к соседке Пелагее стучать в четыре часа утра, себе дороже будет, ору* не оберёшься, подождём до утра.

Так и сидели они, прижавшись друг к другу, тихо плакали, почему сейчас, в старости, а не раньше в молодости? Авдей смотрел на свою жену, вспомнил, как увидел её впервые статную красавицу, из соседнего села, и как бегал к ней на свидание шесть вёрст, и как поженились: свадьбы не было – оба одиноки.

Они молили бога, послать им ребёночка – девочку, Аннушкой бы назвали, но не дал господь им такой милости. А теперь, сидя на кровати, Полюшка прижимала дитя к своей высохшей груди и тихо покачиваясь, сквозь слёзы пела колыбельную.

Им не хотелось, чтобы наступало утро, знали, что утром они осиротеют и снова останутся одни, поэтому сидели ещё теснее прижавшись, оберегая своё найденное счастье.

Утром приехала милиция и скорая, записали все, что рассказали старики. Заполняя бумагу, милиционер спросил:

– А как её записывать?

Полюшка вся встрепенулась.

– Так Анной её звать, Анна Авдеевна, а фамилия у неё Соловьёва.

Все удивлённо уставились на неё, Полюшка, опустив голову, тихо сказала:

– Мы хотели дочку-Аннушку, да бог не дал, – замолчала, слёзы капали ей на грудь.

– Так и запишите, – сказала врач. – Какая разница? Пусть будет Соловьёва.

=========

Село Заречное раскинулось в низине, оно утопало в зелени. Аккуратные домики с узорчатыми ставнями и цветными заборами украшали его.

На высокой сопке, чуть вдали от села, стоял дом, он напоминал барак. Крепкий забор и крепкие решётки окружали его. Это был детский дом, жители села старались не подходить близко к нему и детей туда не пускали.

На скамейке за углом барака, сидела худенькая девочка, густые чёрные волосы, огромные чёрные глаза с длинными ресницами печально смотрели вдаль. Аннушке было шесть лет, и ни разу она не выходила за пределы ограды. Она с тоской смотрела на птиц, завидуя их свободе, они могли свободно лететь куда угодно, поднимаясь высоко в небо и осторожно опускаясь на тонкие ветки, расправляли крылышки, грелись на солнце.

У Анны была одна тайна, каждое утро и вечер, она залезала в густые кусты, что росли у забора и через узкую щель в нём, следила как мамы и папы приводили детей в детский сад, а вечером уводили обратно. Она была уверена, что когда-нибудь и её мама придёт за ней, и они, взявшись за руки, уйдут отсюда.

В детском доме Аннушке жилось несладко, гордо поднятая голова выдавала её породу, что вызывало ненависть воспитателей и старших сверстников, одна только баба Варя с пониманием относилась к девочке, и та полюбила её, ища в ней защиту. Баба Варя мыла полы в коридоре, ей было уже далеко за семьдесят, на лице лежали глубокие морщинки, но глаза излучали тепло и ласку, за что девочка и льнула к ней.

Воспитанники постарше, заставляли младших делать свою работу: мыть полы, стирать их вещи. Только одна Аннушка наотрез отказывалась, за что бывала сурова наказана. Худенькие плечики и спинка частенько были в синяках, но никогда и никто не видел её слёз, крепко сжав зубы, она стойко переносила побои.

На сопке, недалеко от детского дома, стоял красивый двухэтажный дом. Аннушка знала, что там живёт Мария Николаевна, их заведующая.

Два раза в неделю она уводила двух или трёх воспитанниц постарше к себе в дом, возвращались дети радостные, с полными карманами конфет. И только спустя несколько лет она поймёт, что это были маленькие рабы, которые делали в этом доме всю чёрную работу за горстку сладостей.

Шли годы, из худенькой девочки Аннушка превратилась в красивую девушку. Чёрные слегка волнистые волосы обрамляли лицо, горделивая осанка и тонкая талия заставляли обращать на себя внимания.

Выйдя из детдома, Аннушка попала в более жестокий мир, её мечтой было поступить в институт и стать врачом хирургом, но в институт её не приняли, намекнули, что нужны деньги, и не малые, а ей, детдомовке, их не найти. И она поняла, что этот мир создан для детей, у которых есть родители, а такие, как она, детдомовцы – отбросы общества. Ей очень хотелось вернуться в детский дом, за ту ограду, которая защищала её, от этого более жестокого мира, столько лет.

Она поступила в медучилище, училась с большим напором, денег не хватало, она устроилась санитаркой в свободное от учёбы время. Её старание заметили врачи и всячески помогали ей. От частого недоедания кружилась голова. В сутки она спала три, четыре часа, просиживая ночами за уроками.

Наступила зима, весенняя куртка почти не грела. Её коллеги каким-то образом узнали, что она из детдома и на Новый год подарили ей куртку яркого цвета и сапожки. Анна смотрела на эти яркие вещи широко раскрытыми глазами. Конечно, ей очень хотелось надеть эти вещи, но гордость, которая гвоздём сидела в ней, не позволяла этого сделать.

– Я не могу, – сказала она глухим голосом.

Тяжёлый ком подкатил к горлу, за всю свою недолгую жизнь не было случая, чтобы кто-нибудь её пожалел. Они подходили и обнимали её по очереди, поздравляли с Новым годом, это были её родные люди, и роднее их у неё никого не было.

=========

Медучилище Аннушка закончила с отличием. Она знала в совершенстве два языка, английский и немецкий. Работая санитаркой, она набралась большого опыта. Без проблем поступила в мединститут, подрабатывала медсестрой в ночное время в хирургии.

В одной из палат лежал молодой человек со сломанной ногой, который, не отрываясь, смотрел на молоденькую медсестру. Анна, увидев его, терялась, сердце начиналось биться, она не понимала, что происходит, раньше с ней никогда такого не было. Внимательный взгляд доставлял ей удовольствие, но она, гордо подняв голову, продолжала его не замечать.

Когда Алексей, так звали молодого человека, попытался с ней заговорить, Анна, сославшись на работу, уходила. Он был сыном состоятельных родителей, отец-военный, мать-директор крупного гастронома, но Алексей уже не мог представить жизни без Анны.

Завязалась дружба, она была счастлива. Дорогие подарки, цветы, доставляли ей массу удовольствия, сначала она отказывалась брать подарки, но Алексей настаивал.

Вот и пришла её первая любовь, у неё тоже будет семья, дети, хотя она понимала, что о замужестве говорить ещё рано, ей надо окончить институт.

Алексей купил дорогое кольцо и надел ей на палец.

– Вот и всё, любимая,– сказал Алексей.– С этого дня мы помолвлены, ведь после института ты выйдешь за меня замуж?

Анна ответила согласием, она была на седьмом небе от счастья, мечта её исполнилась.

На субботу Алексей пригласил её к себе домой, познакомиться с родителями. Анна надела самое лучшее платье, которое подчёркивало гибкий стан, изысканные туфельки украшали стройные ноги, ей так хотелось понравиться Алешиным родителям.

Встреча прошла в тёплой обстановке, Анна заметила, как родители оценивающе осмотрели её с головы до ног и, кажется, остались довольны выбором сына.

Пригласили к столу, мама Алексея была очень внимательна и предлагала попробовать одно блюдо за другим.

Вечер проходил замечательно, Анне было тепло и уютно в их семье, поднимали бокалы, за молодых и их будущее.

Мать Алексея спросила, когда можно будет познакомиться с её родителями, Анна растерялась, ведь они не знают, что она одинока, Алексей не спрашивал, а она не говорила. Опустив голову, Анна сказала, что родителей у неё нет и воспитывалась она в детском доме. Наступила гробовая тишина, мать с удивлением смотрела на сына, а он на Анну.

– Почему ты не говорила мне об этом раньше? – спросил Алексей.

– Что бы изменилось, ты бы меня бросил? – спросила Анна, пристально на него посмотрев.

В ответ была тишина, встала, извинившись, пошла помыть руки, через приоткрытую дверь она слышала, как родители отчитывали сына:

– Куда ты смотрел? Ведь ты не знаешь, какие у неё гены, может они наркоманы или алкоголики?

Низко наклонив голову, Алексей сидел и оправдывался:

– Не знаю, как теперь быть, что я теперь ей скажу?

Анна вышла и тихо сказала:

– Ничего не надо говорить, я поняла, что мне не место в вашей семье.

Сняв кольцо, она положила его на стол, оделась и пошла к выходу, провожать её никто не вышел.

Осенние жёлтые листья летели сверху, засыпая дороги и тротуары. На душе было больно, слёз не было, но теперь она знала, что ни один мужчина не подойдёт к ней, никакой семьи у неё никогда не будет, потому что она – брошенка и теперь она всегда будет знать своё место.

=========

Окончив институт на отлично, Анна уже знала три языка, к английскому и немецкому прибавился турецкий, они давались ей легко, всё своё свободное время, когда её сверстники бегали по театрам и кино, она изучала языки.

На работу она устроилась в хирургическое отделение и уже через год зарекомендовала себя грамотным хирургом. Она бралась за самые сложные операции, которые длились по несколько часов, на мужчин Анна не обращала никакого внимания, помнила свой первый горький опыт.

Незаметно пролетело пять лет, у неё была уже своя двухкомнатная квартира, куда она всегда с большой охотой возвращалась. Из окон своей квартиры, была видна её больница, куда беспрестанно подъезжали и уезжали машины скорой помощи.

Анна была заведующей хирургическим отделением, и её часто в выходные дни вызывали в больницу на сложные операции, коллеги уважали и любили её, они знали, если попросишь, Анна Авдеевна не откажет.

Раздался звонок, взяла трубку, крупная авария на трассе. Одевшись, быстрыми шагами пошла в сторону больницы, но метель сбивала с ног, мороз под сорок. Добравшись, она поспешила в кабинет переодеваться.

В коридоре на каталке лежал окровавленный мужчина без сознания, и уже в операционной, при ярком свете, вглядевшись в лицо узнала – Алексей! На какой-то миг придя в себя, приоткрыв глаза, он долго всматривался в её лицо.

– Анна! Сколько лет прошло, прости! – прошептал он.

Операция длилась несколько часов. Выйдя из операционной, она увидела заплаканную женщину и мужчину, это были родители Алексея, от их былого величия не осталось и следа, это были убитые горем родители, они ждали её – хирурга, спасшего жизнь их сыну. Подошла, успокоила, их сын будет жить. Повернулась, усталой походкой пошла в операционную делать следующую операцию.

– Это наш лучший хирург, Анна Авдеевна Соловьёва! – с гордостью сказала проходящая медсестра. – Вам очень повезло, что она оказалась на месте.

Они, конечно, узнали её. Выйдя из больницы, старались не смотреть друг другу в глаза, поздний стыд охватил их. Если можно было бы всё повернуть вспять, может и сложилась жизнь у их сына, уже внуки радовали бы их, а так всё пошло прахом.

Анна вышла в отпуск. Купив билет, полетела в Турцию. Она лежала на горячем песке, греясь на солнышке. Прозрачные волны омывали берег, нанося песок и смывая его обратно. Крики чаек наполняли ранимую душу Анны тоской и себя, под эти крики она себя чувствовала израненной чайкой, безжалостно выброшенной волнами на берег, жизнь не баловала её, но она стойко переносила все невзгоды, детский дом многому научил.

Прекрасное знание языков позволяло ей слушать туристов из разных стран. Она была прекрасно сложена, это уже была зрелая женщина за тридцать. Где бы она ни находилась, всегда чувствовала на себе восторженные взгляды мужчин, но одиночество стало тяготить её, подруг она не имела и, возвращаясь, в пустую квартиру, она чаще и чаще стала задумываться, кто она – её мать, за что так поступили с ней?