Кто ты, моя королева?

Глава 1

    Выскочив из метро, я на ходу запускаю руку в рюкзак, зажатый подмышкой, в поисках трезвонящего телефона. Наверняка, мама. Знаю, что задержалась, но вырваться раньше никак не получилось. Последняя индивидуалка слегка затянулась из-за опоздавшего отца моего ученика. Тот, конечно, очень извинялся, но теперь вот уже я, благодаря ему, не успеваю к назначеному времени.

    – Алло, мам, уже бегу. Вы где?

    – Возле Мака. Митя места себе не находит. Решил, что ты вообще не придёшь.

    – Как я могу? Разве я когда-нибудь не выполняла свои обещания?

    – Я ему об этом напомню. – смеётся она. – Мы тебя ждём, Нэлли.

    Улыбаюсь, предчувствуя вечер в компании младшего брата. После кинотеатра можно будет погулять. Сегодня уже по настоящему тепло. Настолько, что я даже рискнула надеть кардиган вместо куртки. Зима долго держала позиции, но весна вступила наконец-то в свои права, что не может не радовать такое светолюбивое и теплозависимое существо, как я. Спрятав телефон, прибавляю шагу, желая как можно скорее встретиться с родными.

    Мне было шесть, когда папа нас бросил и мы остались вдвоём с мамой. С тех пор я его видела от силы пару раз. Маме было сложно, но она справилась. Вот только очень долго не могла найти своё счастье. Видимо, подорвал у неё мой отец доверие  к мужчинам. А ещё была я. Короче, знакомая многим ситуация. Но восемь лет назад, у меня всё-таки появился отчим. Замечательный, кстати. Самое лучшее его качество состоит в том, что он искреннее любит мою родительницу и делает её счастливой. А ещё у них родился неожиданный Митя. Для мамы неожиданный. В свои сорок два она беременеть не планировала, но получилось, как получилось, и пришла к ней вторая молодость. Стоит ли говорить, что младшего почти на двадцать лет брата я обожала. И само собой с удовольствием проводила с ним время. Вот и сегодня мы договорились вместе сходить на последних драконов. Митя обожает этот мультфильм. И я, если честно, тоже. А из-за нерадивого папаши можем опоздать на сеанс.

    Маму и брата я увидела ещё перебегая дорогу. На площади перед торгово-развлекательным центром сегодня, в будний день и ещё рабочее время, людей было немного. Тем неожиданней стало то, что случилось. Митя, увидев меня, тут же бросился настречу, а я краем глаза заметила со стороны движение. Повернув голову, с ужасом поняла, что по тротуару несётся спортбайк и сейчас он врежется в моего брата. Не знаю, откуда во мне взялись силы совершить такой рывок, но в следующее мгновение я метнулась наперерез и буквально оттолкнула малого назад, заставив отлететь и шлепнуться на пятую точку, а сама уйти из траектории движения байка не успела. Удар был ошеломляющим. От боли и шока, я потеряла ориентацию и в пространстве и в происходящем. Пришла немного в себя лишь когда оказалась лежащей на брусчатке. Живая. Хоть и слегка помятая. Однако спустя минуту, я поняла, что далеко не слегка. Пришла БОЛЬ. Во всём теле. Так много. И накатила дурнота, моя стандартная реакция на болевой шок. Краем глаза я ещё увидела бегущую ко мне маму, а потом отключилась.

    Пришла в себя уже в больнице. Рядом что-то пипикало. В руке торчала игла капельницы. И боль снова вернулась.

    – Нэлли, солнышко. Всё будет хорошо, слышишь меня. Доктора говорят, что ты поправишься. Ничего страшного. Девочка моя. Держись. Сейчас тебя везут оперировать. И всё будет хорошо. Обязательно будет.

    Мама ещё что-то тараторила рядом. Её голос успокаивал, дарил ощущение покоя, напоминал о детских болячках, она и тогда всегда утверждала, что всё будет хорошо. И я верила. Поверила и сейчас.

    – Я люблю, тебя мама. – прошептав пересохшими губами, пожала её дрожащие пальцы. – Как Митя?

    – Митя хорошо, не бойся. Испугался очень. За тебя волнуется. И Витя приехал. Мы с тобой, родная. Ни о чём не переживай. Мы справимся.

    Кажется меня покатили куда-то дальше. Я снова утонула в навеянной болью дурноте. Рядом о чём-то разговаривали доктора и медсёстры. Мне что-то кололи, куда-то перекладывали. Сознание уплывало и я с облегчением приняла эту спасительную темноту.   

Операция, казалось, прошла успешно. Доктора остановили внутренне кровотечение, зашили разрывы. Сложили переломанные руку и парочку рёбер, обработали множественные ушибы. Начался период реабилитации, сопровождаемый мучительной болью, тошнотой, и выматывающими дыхательными упражнениями. Мне грозило длительное восстановление, строгая диета, но я была жива. Мама почти прописалась в моей палате, взяв на работе отпуск, чтобы ухаживать за мной. И всё бы хорошо, но мне не становилось лучше. Каждый день снова и снова начинался с боли. Мне уже пора бы было понемногу подниматься, сидеть, а я не могла. Внутри начинало жечь, ныть, казалось, что внутренности горят. Накатывала невыносимая тошнота, которую я всеми силами пыталась сдержать, потому что поддаться ей означало подвергнуть себя адской муке. Постоянные обмороки и состояние болевого шока лишь усугублялись. Я не могла ни есть ни пить, и просто чувствовала, как жизнь во мне угасает. 

Мама била тревогу, места себе не находила, но её успокаивали, говорили, что это последствия операции, что всё пройдёт, что это во мне воли к жизни не хватает. Да что они понимают?!! Я ещё и не жила толком. Мне столько всего хотелось!!! Семьи хотелось, любви настоящей, детей! Мир хотелось увидеть, себя найти! Да как они смеют говорить, что во мне воли нет?!! Да я жить хотела так, что только на этом и держалась, когда мне окончательно поплохело настолько, что отмахиваться они уже не могли. А новое обследование повергло меня в панику. Эти сволочи забыли во мне зажимы и марлю.

Глава 2

                       Яргард

– Отец, могу ли я пойти к матери? – Тай хмурит брови и старается не показать, как важен для него сейчас мой ответ.  

После того, как застал его у постели этой стервы, недостойной именоваться матерью, я запретил сыну ходить к королеве, аргументируя это тем, что о её немощи могут узнать те, кто желает ей смерти. Мой наследник принял это достойно и не нарушал запрет. Но видимо его неубиваемая надежда на то, что королева Тэрэса проявит к нему материнские чувства, сильнее желания угодить мне. 

– Зачем тебе это? 

– Я хочу её видеть. 

Мой сын, наследник, моя гордость. Как бы я хотел, чтобы тех лет, которые я провёл в походах, а он под присмотром бессердечной суки, не было. 

– Тай, ты ведь понимаешь, что ничего не изменится? Она придёт в себя, выздоровеет и станет той же бессердечной тварью, какой была раньше. 

Мой мальчик сжимает кулаки, гневно сужает глаза, готовясь встать на защиту той, кто этого не заслуживает. Но я честен с ним. Всегда. Даже когда это делает ему больно. Ему быть королём. Лицемерия ещё накушается до отвала. И он оправдывает мои ожидания, усмиряя свои эмоции. 

– Я… понимаю. И тем не менее, она моя мать. И я хочу её видеть. – в его голосе прорезается сталь. Молодец, сын мой. Так держать. Хоть мне и не нравится то, чего ты требуешь. 

– Хорошо. Можешь посещать королеву. Будь осторожен. Следи, чтобы тебя не видели. У меня нет желания искать тебе мачеху. 

– Спасибо отец. – склоняет голову мой наследник и я чувствую в нем нетерпение. И надежду. Глупую, безрассудную, обречённую на разочарование, но куда же без неё. 

Машу рукой, отпуская его, и мальчишка едва ли не бегом покидает мой кабинет, оставляя меня наедине с моими мыслями и заботами. Как бы я не ненавидел жену, найти её отравителя, просто обязан. 

Когда четыре дня назад мне доложили, что камеристка королевы просит встречи, доверенная служанка моей супруги с побелевшим лицом, выпученными глазами и дрожащими губами поведала, что её госпожа упала замертво, после того, как выпила глоток вина перед сном. 

То, что служанке хватило мозгов прибежать сразу ко мне, дало мне возможность скрыть случившееся. Наутро от дворца отъехала королевская карета, в которую сели две женщины. Одна из них как две капли воды была похожа на королеву Тэрэсу, и её конечно же сопровождала верная камеристка, та самая, чтобы не было искушения проболтаться. 

По расспостранившимся мгновенно слухам моя жена сейчас проводит время со своим любовником в одном из дальних королевских поместий. Вопиющая наглость. Надо бы наведаться к леди Карин, чтобы отомстить. Любовника, кстати, я приказал арестовать по подозрению в покушении на королеву. Знаю, что ему это невыгодно, но мне приятно знать, что этот холёный хлыщ сидит теперь в одиночном карцере, и его когда-то смазливая рожа уже далеко не такая самодовольная. 

Устало потираю переносицу и снова погружаюсь в отчёты главы Службы Безопасности. Все они сводятся к тому, что отравитель неизвестен. Вино, которое пила Тэрэса, было её любимым. Это известно многим. На кухне никого постороннего замечено не было. Всех служащих и поваров допросили под магическим воздействием, как и камеристок. И ничего. Никто даже не носил этот проклятый поднос в её спальню. Откуда он там взялся, никто не видел и не знает. Тайные ходы известны только королевской семье. Даже Тэрэса не знает, что в её спальню можно попасть не только через двери. Или знает? Недооценивать супругу не стоит. При всех своих недостатках она далеко не глупа. Вполне возможно, что уже давно обнаружила например тот, что за гобеленом. Или в гардеробной. Возможно даже поделилась этими знаниями с кем-то. Тогда найти виновного становится ещё сложнее. 

Чтоб её! И дёрнул же меня нечистый связать себя с этой стервой узами брака. Знал бы, что прячется за большими невинными глазами, милой мордашкой и робкой улыбкой дочери моего союзника, короля Арганды Сиродаса Гельмута, десять раз бы подумал, стоит ли скреплять наш союз таким образом. А сейчас я связан узами нерасторжимого магического брака с женщиной, которую ненавижу всем сердцем, которая родила мне наследника и ни секунды его не любила, которая способна сеять вокруг себя только злобу и лицемерие. Удивительно ли, что я почувствовал облегчение, когда узнал, что её отравили? Но стерва выжила, подтвердив тем самым, что у неё яд вместо крови. А я теперь должен искать, кому это было нужно и зачем. И если бы дело было только в ней. Чутьё подсказывает, что копать надо гораздо глубже. 

                          Нэлли

Первым делом я должна полностью вернуть чувствительность тела, рассудив что нельзя контролировать то, чего не ощущаешь. Что я имею на данный момент? Руки и ноги, лицо, немного туловище. Спины будто нет, словно я на облаке лежу, а не на кровати. Хотя на облаке наверное бы поддувало. Так, не о том думаю. 

Что делать? Мне удавалось сдвигать рамки ограничений, когда я начинала сильно психовать, бояться, или чего-то хотеть. Эмоции. Такое чувство, что именно они помогают мне прижиться в этом теле. Стоп. Это я что, поверила этому Варэку? Про магию, что души выжигает. Хотя, какая разница? Если эмоции работают, значит буду ими фонтанировать. 

Ха! Легче подумать, чем сделать. Сознание, отупевшее от боли и состояния бревна, отказывается бурно реагировать на мои вялые мысли. Бояться лень, психовать нет сил, так что будем хотеть. Отчаянно, до дрожи. Я так хочу отсюда выбраться. Где бы я ни была, что бы ни случилось, я хочу вернуться к своей прежней жизни, к родным и любимым людям. Хочу увидеть маму, Митю, Катю. И отчима, чего уж там. А для этого мне нужно встать с этой кровати в кратчайшие сроки. Что делать дальше, разберусь. Главное встать. 

Я как раз решала, с чего начать свои свершения на пути к свободе, когда услышала звук открываемой двери. Мне стало настолько страшно, что это снова пришёл “король” и сейчас на мою голову выльется новый ушат угроз и оскорблений, что открыть глаза и скосить их туда, где послышались лёгкие шаги, получилось почти без напряжения. Прогресс. Затаив дыхание, всматриваюсь в невысокую фигурку.  Меня пришёл проведать… мальчик. Лет десяти на вид, худенький, с густыми тёмными волосами и голубыми глазами, в строгом синем камзоле, застёнутым под самое горло и белыми манжетами рубашки, выглядывающими из-под рукавов. Даже без позолоты и украшений на одежде, воспринимать его иначе, кроме как принца, не получается. Что-то есть такое в осанке, развороте плеч, спокойном достоинстве походки, когда он подходит к моей кровати, в аристократических чертах и выражении лица. Он так похож на мужчину, нагнавшего на меня страху, что сомнений в том, что это за ребёнок, у меня не возникает. 

Глава 3

                 Яргард

Женское тело на кровати обмякло, погружаясь в глубокий измождённый сон. И её глаза наконец закрылись, отпуская мой взгляд. Что за напасть? Я столько раз смотрел в лицо своей жены, часто искажённое гримасой злобы и ненависти, а сейчас у меня возникло странное необъяснимое чувство, будто вижу её в первый раз. Что-то было другим, неправильным. А может я просто ищу оправдание тому, что на миг мне стало её жалко? Она выглядела сущей девчонкой со своими распущенными волосами, в длинной сорочке, испуганная, беззащитная, с этими огромными карими глазами, полными боли и чего-то ещё, совершенно мне не знакомого. Стоп. Мой мозг наконец выхватил смущающую меня деталь. Глаза. У моей жены они всегда были тёмно-карие. Когда я ещё верил в то, что у нас может получится нормальный брак, и пытался завоевать привязанность юной принцессы, которую отдали мне в супруги, то сравнивал их с пряным шоколадом, тёмным, насыщенным, горьким. Потом часто тонул в тех чёрных омутах ненависти, в которые они превращались, когда она давала себе волю и показывала истинное лицо. А сегодня я смотрел в совершенно незнакомые глаза, цвета жжёного сахара. Тоже карие, но всё-таки совершенно другие. Это яд так подействовал? Или боль? 

Хотя, какая разница? Душа у неё, как была гнилая, так и останется. Тайрэна только жалко. Хорошо она ему мозги промыла. Сын привязан к этой суке и искренне верит, что она изменит своё отношение к нему, если он заслужит её любовь. Особенно сейчас, когда у него появилась возможность быть с ней рядом и выслужиться. Когда-то он наконец поймёт правду, но будет поздно. 

– Ваше величество? Вас что-то беспокоит? Процесс прошёл хорошо. Ваша помощь оказалась, как нельзя кстати. – встревает в мои мысли лучший королевский целитель. 

Варэк Зоньясу, которому я когда-то спас жизнь, единственный кому доверяю достаточно, чтобы быть уверенным, что королева под его присмотром останется живой.

– Нет. Мне показалось у неё глаза цвет поменяли. С чем это может быть связано? – осознав, что всё это время я смотрел на лицо спящей супруги, отвожу взгляд. Перевожу его на целителя.

– Эм, правда? А я и не заметил. – растерянно бормочет он. 

Неудивительно, кроме меня мало кто осмеливался смотреть королеве в глаза. 

– Неважно. Пришли мне кандидаток в сиделки. Проинструктируешь ту, что я выберу.

– Конечно, ваше величество. У меня уже есть кое-кто на примете. К пробуждению вашей супруги всё будет готово. Она проспит до завтра.

– Значит, у тебя есть время найти самый лучший вариант. – многозначительно смотрю я на Варэка. Тот понимающе склоняет голову. 

Вот и хорошо. А меня ещё ждут дела. Помимо прочего нужно сочинить письмо Гельмуту и поручить секретарю переписать его почерком Тэрэсы. Не хватало мне ещё, чтобы тесть решил поинтересоваться почему это его дочь не шлёт регулярные доносы. 

                          Нэлли

Просыпаясь,  первое, что я почувствовала, это страшное желание сходить в одно замечательное место. Застонав, я попыталась повернуться на бок и едва не взвыла, разом ощутив как может болеть всё тело. Надо попросить маму позвать медсестру и выкляньчить у неё укол обезболивающего. Едва успеваю додумать эту мысль, как резко раскрываю глаза. Это был сон? Короли, принцы, отравленные королевы и вышитый балдахин над головой. Тот самый, на который я сейчас смотрю. От горького и всеобъемлющего чувства разочарования хочется выть и, к моему удивлению, именно это я и делаю. Из горла вырывается странный звук, которого я сама пугаюсь. 

– Ваше величество, вы проснулись? Отнести вас в ванную? Вам, наверное, очень хочется. 

Незнакомый голос врывается в мои зайцами скачущие мысли, заставляя рефлекторно повернуть голову. И у меня это получается. Чувствую себя заржавевшим аниматроником, с таким скрипом работают мои шейные позвонки. Но всё же. В поле моего зрения попадает молодая женщина в сером платье. Она чем-то монашку напоминает. Даже волосы под странной формы чепчик спрятаны. Крепко сбитая, круглолицая, миловидная, она на первый взгляд кажется простушкой, но внимательный цепкий взгляд наталкивает на мысль, что эта особа далеко не проста. Я так понимаю, это моя обещанная сиделка. 

Воодушевлённая пусть неприятными, но вполне живыми ощущениями и успехом с поворотом головы, открываю рот, собираясь поздороваться и, таки да, попросить помочь добраться в ванную и кое-куда ещё. А вместо слов, издаю нечленораздельное мычание. Это как понимать? Язык ощущается деревянным. Может он под снятие стазиса не попал? Или это король решил под шумок супруге язык укоротить? Пытаюсь снова, но опять ничего не получается. 

– Не беспокойтесь, ваше величество. Господин Варэк предупредил, что чувствительность и подвижность разных частей тела будет возвращаться постепенно. Видимо с речью вам придётся потерпеть. – тут же пытается успокоить меня моя сиделка. 

Капец. Смогла повернуть голову и размечталась, что чуть ли не сразу в пляс пойду. Ага. Уже. 

– Так вас нести в ванную? – поднимает бровь эта интересная особа, которую ко мне приставили. 

Осторожно киваю, а сама размышляю о том, что будь я стервозной королевой, мне её взгляд должен был бы жутко не понравиться. Нет в нём почтительности ни грамма. И как я должна реагировать? 

– Меня зовут Сэльма, ваше величество. Я буду ухаживать за вами, пока вы не выздоровеете. – представляясь, она поднимается из кресла, откладывая какую-то книжку, и подходит ко мне. – У меня хороший опыт ухода за разного рода больными, и неплохие целительские способности, так что ваши нужды я смогу предугадать, пока вы их не можете озвучить. 

Рассказывая это всё, девушка откидывает моё одеяло и, склонившись, поднимает меня на руки, заставив почувствовать себя Дюймовочкой. Женщины меня на руках ещё не носили. Впрочем, мужчины тоже, не особо. Помимо недюжинной силушки Сэльма проявляет ещё и наблюдательность, правильно истрактовав  мой, наверняка, ошарашенный взгляд. 

Глава 4

                    Яргард

Мне нужно прекратить эти лишние визиты к Тэрэсе. В конце концов о приезде послов я ей сообщил, дальше не моё дело. Сможет встать, хорошо. Не сможет, что нибудь придумаю. Может даже байка с любовником сработает. А то, что пойдут слухи… Почему я должен беспокоиться, чтобы её не убили? По большому счёту, даже Гельмут уже не может диктовать мне свои условия. Теперь в Альянсе я их диктую. Хоть старик и думает иначе. Обвинить во всеуслышание меня в её смерти никто не посмеет. Кроме "любимого" тестя. Другое дело, что это пошатнёт мои позиции, возможно даже нарушит договорённости с союзниками, пока будет идти разбирательство. А я слишком многое отдал, чтобы укрепить свой трон, добиться для Сайнара мира и прочного места в Альянсе.

Всё это, конечно, очень важно. Но самая главная причина не в политике, главное – Тайрэн. Я не хочу в его глазах превратиться в монстра, убившего, или допустившего смерть его матери. Даже, если она последняя мразь. Слишком хорошо мне знакомо, что чувствуешь, когда тебя не просто предают, а губят близкого тебе человека,... юную, невинную душу вся вина которой заключалась в том, что она имела для меня значение. 

А свою мать он любит, хоть и не за что. Тай мне не простит её смерти. Возможно с возрастом поймёт, но не простит. Он слишком похож на меня, так что в этом я могу быть уверен.

Только эти причины и понукают меня теперь проявлять заботу о жизни своей благоверной, а вовсе не то неожиданное сочувствие, которое возникает во мне, когда она смотрит на меня своими посветлевшими глазами. И поскольку этой её жизни больше ничего не угрожает, ходить к ней не стоит. Слишком странно на меня стал действовать этот взгляд. Её глаза, из-за поменявшегося оттенка стали казаться совершенно другими. Да и она сама тоже, ведьма. И я, как дурак, стал обращать внимание на незнакомые жесты, на мимику, хоть и не могу утверждать, что слишком хорошо её знаю. И чем больше смотрю, тем больше деталей бросается мне в глаза. Словно она изменилась. Глупо. 

– Ваше величество, доброе утро. – вскочил со своего места мой секретарь, стоило мне появиться в приёмной. – Какие будут распоряжения? 

– Доброе утро Симон. Вызови ко мне лорда Гиерно.

– Сию минуту, сир. Он уже заходил, спрашивал, когда вы будете. 

– Отлично. Буду ждать у себя. Созови моих советников на полдень в малом зале и подготовь отчёты Службы Разведки, я хочу их изучить перед собранием… 

Список запланированных дел на сегодня становился всё внушительней и по мере роста вытеснял из моей головы бредовые мысли о жене и глупые мягкосердечные прорывы, что меня несказанно радовало. Змею нельзя жалеть, она ужалит. 

                       Нэлли

Ноги трясутся, как желейные. Позвоночник ломит невыносимо, в голове стучит стадо дятлов. Но я стою. И пускай со стороны это выглядит жалко, пускай уже через пару минут я начинаю заваливаться и меня ловит бдительная Сэльма, всё равно чувствую себя так, словно завоевала олимпийское золото. 

– Ваше величество, хватит. Вы доведёте себя до переистощения. Даже этот результат уже гораздо больше, чем можно было надеяться. – зудит целительница. Может, королеву она и не любит, но врачебный долг исполняет исправно.

– Нет. Вечером. Ещё. – скриплю я, пока она разминает перетруженные мышцы, подлечивая их магией. 

И дело не только в том, что король выставил мне требование. Дело во мне. Меня гонит вперед потребность действовать. Я усердно выполняю упражнения, и упорно заставляю себя терпеть боль, думаю, как справиться с поставленной задачей… Да что там, я думаю о чём угодно, лишь бы не о том, что упорно лезет в голову. Осознав, что королева то умерла, через некоторое время я закономерно задалась другим вопросом. А я? Что случилось со мной в моём мире? И вот тут мне стало страшно. Раз моя душа здесь, то тело значит умерло? Или может нас с этой Тэрэсой поменяло местами? Как жаль, что память у меня хорошая и я прекрасно помню слова Варэка о том, что яд, которым её травили, выжигает душу. Можно, конечно, надеяться что это образно сказано, что он преувеличил. Но на подкормке появляется неприятное, страшное знание. Она умерла насовсем. Ничья душа не заняла моё тело на операционном столе. А даже если бы заняла, там нет магии, и надежда, что меня откачают, мизерная. А значит, я там скорее всего умерла. На глаза наворачиваются слёзы, и я закрываю их, чтобы спрятать. 

И как раз в этот момент слышу, как открывается дверь. Пожалуйста! Только не король! Только не король! Что, у него дел других нет? Приоткрыв один глаз, не могу сдержать облегчённый вздох. Рядом с кроватью стоит и встревоженно наблюдает, как месит мои ноги сосредоточенная Сэльма, принц Тайрэн. 

– Здравствуйте, мама. – хмурит он брови.

– Здравствуй. – каркаю я, искренне улыбаясь. 

Мальчик удивлённо моргает. Зрачки расширяются, как и глаза, становясь огромными. 

– Вы можете говорить? – восклицает с искренним восторгом. 

– Да. Немного. 

– Я так рад, мама. Как вы себя чувствуете? 

– Хорошо. – ну не говорить же ему правду. 

Хотя меня выдаёт и выступивший пот, и бледный вид и возмущённое фырканье Сэльмы. Вот повезло ей, что я не настоящая королева. Огребла бы проблем целительница, как пить дать. А мне она даже нравится. Совестливая. 

– Вы не возражаете, если я побуду с вами немного? – просит он как-то робко.

– Нет. Я буду рада. – искренне говорю мальчику, а он даже вздрагивает, и опять удивлённо таращится на меня.

Что я не так сказала? А, видимо что-то не так, потому что принц, хоть и рад моим словам, но не перестаёт осторожно поглядывать, даже когда садится в кресло рядом с кроватью. Моя доблестная сиделка ещё явно не закончила с массажем, но я не хочу, чтобы она это делала при Тайрэне. Я ведь и поорать, и позавывать могу, а ему будет неприятно. Как мне показалось, принц весьма сопережевательный мальчик. В отличие от его отца. Хотя, к чувствам сына тот ведь явно не равнодушен. Не хочу делать поспешных выводов. Может король, как та собака, что кусачая от жизни собачьей? Кто его знает, что такого натворила эта королева, чтобы заслужить такое отношение. А то, что она не была лучшей матерью и ежу понятно. Стоит только на ребёнка посмотреть зашуганного.

Глава 5

Он явился вечером. Зашёл так тихо, что я даже не услышала. Тем более, что в это время, вопреки причитаниям  Сэльмы, опять стояла на ногах, еще и пыталась сделать шаг. Днём ведь смогла к Тайрэну. Правда, потом надо мной пару часов целительница провозилась, разминая и восстанавливая мышцы магически. И сейчас, хоть я чувствовала себя немного виноватой перед ней, всё равно не могла не попробовать ещё раз. Один день уже прошёл. Остался лишь один. 

– Ваше величество, вы загоните себя. – обречённо проворчала моя сиделка, стоя рядом готовая ловить мою бренную тушку. – Нельзя так перенапрягаться. Ваши мышцы не успевают восстанавливаться. 

– Могу, значит можно. Ты же проследишь, чтобы я не надорвалась. 

– Куда я денусь? – совсем уже тихо буркнула Сэльма. Но слух то у меня хороший. 

– Не ворчи. Я должна. – миролюбиво попросила я и, собрав все силы, едва оторвав стопу от пола, переставила ногу. 

Такой маленький шажочек, а кажется будто гору сдвинула. 

– Вот, вы смогли. А теперь давайте отдыхать. Я ещё почитаю. Вам ведь понравилось? 

– Понравилось. Почитаешь, когда я сделаю ещё один шаг. – кивнула я и, сделав глубокий вдох, перенесла вес на другую ногу, чтобы снова шагнуть. 

– Зачем так надрываться, если целительница говорит, что нужно остановиться? – раздался позади глубокий сердитый голос, который мне  так хорошо успел запомниться, 

От неожиданности, я испуганно взмахнула руками и начала неловко заваливаться. Бдительная Сэльма тут же меня подхватила, но ноги уже не слушались и я повисла на ней бесполезным грузом, сцепив зубы от боли в подвернувшихся стопах. И всё-таки гад. Кто ж так пугает?!! Однако ничего такого я конечно же не сказала. Нам вообще-то контакт нужно налаживать. Поэтому ухватившись за шею гораздо более высокой, чем я в этом теле, Сэльмы, попыталась развернуться, чтобы посмотреть на короля. 

Он обнаружился гораздо ближе, чем я думала. Эти высокие сапоги, оказывается, весьма бесшумно ступают. Или не в сапогах дело. Какие глупости в голову лезут, когда от волнения сердце из груди выскакивает. Яргард стоял совсем рядом и прожигал меня очень внимательным и подозрительным взглядом. Да-да вот я вся, жутко опасная и коварная. 

– Здравствуйте, ваше величество. – здороваюсь, поборов вбитую в рефлексы улыбку. Вряд ли, он от меня этого ожидает. – Выполняю вашу волю, пытаясь поставить себя на ноги к приезду послов. 

Очень надеюсь, что Тайрэн отцу ничего не сказал. Всё-таки, я хочу сама это сделать. Мне кажется, мальчику хватило того, что он не должен был выбирать – быть честным с отцом, или хранить секрет мамы, зная, что может рассказать, если понадобится. Вот я и надеялась, что не понадобилось. 

– Сэльма, оставьте нас. – приказал король. 

– Сейчас, ваше величество. – пробормотала моя сиделка, и попыталась поднять меня на руки, чтобы отнести на кровать. 

– Я сам. – резко бросил он и шагнул ближе. Правда, заметив, как вздрогнула бедная целительница, втягивая голову в плечи, смягчил тон. – Идите, Сэльма. 

И прежде чем я успела опомниться, меня уже подхватили сильные мужские руки, обжигая озябшее тело через тонкую сорочку. Моя сиделка присела в каком-то подобие книксена, если не ошибаюсь, и поспешно унесла ноги из зоны боевых действий. 

– Тайрэн передал мне твою просьбу о разговоре. – сухо сообщил Яргард и вместо кровати, понёс меня к креслам и столику у окна. – О чём ты хотела поговорить, Тэрэса? 

– Он не сказал? – спросила я с облегчением, когда меня усадили. 

– Нет. А должен был? – сощурились холодные глаза.

– Не должен. Просто, я не просила его молчать. 

– Не просила. – тянет он –  Не похоже на тебя, дорогая супруга. Я уже не помню, когда ты последний раз что-нибудь просила. Какую игру ты ведёшь? – этим взглядом можно вены вскрывать, такой острый. 

– Не знаю, о чём вы. Мне нужно вам кое-что сообщить. 

Говорю, а сама вижу, что абсолютно точно делаю это не так, как король ожидает от меня. Ну что ж. Логично.  

– Я слушаю. – бросает он, усаживая меня.

– Я ничего не помню. – шагаю я в омут с головой. 

Ха. Удивила я тебя, такого сурового и сердитого. Король застывает на миг ошарашенно, а потом переспрашивает подозрительно. 

– Что именно ты не помнишь, Тэрэса? 

– Ничего. Абсолютно. Вот очнулась и даже не знала, кто я, где и что меня зовут Тэрэса. 

Голубые глаза вспыхивают яростью. Яргард подрывается на ноги и нависает надо мной. 

– Что за бред ты несёшь?!! Я что, по твоему, должен в это поверить? Ты меня за последнего идиота держишь?!!– с каждым словом его тон всё повышался, пока не превращается в откровенный ор. 

Да что ж ты нервничаешь так?!! Голова болит немилосердно, Сэльма ведь ушла, не успев меня подлечить после титанических усилий ради двух шагов. И сейчас от дурноты и его ора я едва не теряю сознание.

– Ответь мне, Тэрэса!!! Ты и Тайрэну эти байки рассказала? Надеешься, что он будет считать тебя другой и опять доверится? Не смогла убить меня, хочешь угробить сына своей "любовью"?!!

Я отшатнулась испуганно, когда услышала это. Нет!!! 

– А что?!! Это ведь прекрасный план! Тебе мало Эмины!!! Тебе мало отравлять мне жизнь каждый день! Ты хочешь отнять у меня самое дорогое, что осталось? Хочешь окончательно растоптать его сердце, только чтобы нагадить мне?!! – прорычал разъярённый король прямо над моей склонённой головой.  

– Нет! Нет! Нет! – забормотала я, глотая обжигающие слёзы. 

Боже, зачем я это сделала? Зачем втянула мальчика? Глупая, глупая, самонадеянная дура! На что я рассчитывала? Что король поверит женщине, отравляющей его жизнь одним своим существованием? Видимо, мне всё-таки не удалось отделить себя от королевы и учесть то, как относятся к ней. Я для него – она, ненавистная, подлая тварь, способная на самые мерзкие поступки. Он никогда мне не поверит. Что же делать? От накатившего отчаяния и, чего уж там, дикого страха я уже, не скрываясь, плакала, даже не пытаясь поднять руки, чтобы вытереть слёзы. Силы покинули меня. И в этот момент казалось, что и не вернутся уже больше. Никогда я ещё не была так близка к тому, чтобы сдаться. 

Глава 6

Кажется, со мной это уже было. Я парила в бессознательном состоянии и слышала голос. Один лишь бархатный голос. Он что-то спрашивал и я, как ни странно, отвечала. Говорила и говорила. До хрипоты. Что именно, о чём – не знаю. Вот я есть, а словно и нет. Есть лишь истина. Независимая от моего желания и воли. 

Очнувшись, я и этого не вспомнила. И лишь тяжесть в голове стала свидетельством случившегося. Распахнув резко глаза, я осознала, что снова лежу на до боли знакомой кровати под тем самым... да-да, балдахином. Надоел он мне до чёртиков. Застонав, повернула голову и встретилась с внимательным взглядом голубых глаз. Яргард сидел в кресле, рядом с кроватью, совсем близко, и, кажется, ожидал моего пробуждения. Тёмные брови опять хмурились и я невольно сжалась, ожидая едва ли не приговора. Что произошло? 

– Зелье не подействовало? – осторожно спросила я сиплым голосом. Горло отозвалось неприятным першением, словно… я пару часов говорила. 

– Подействовало. – усугубил мои опасения и догадки король. 

– Я ничего не помню. – осознание, что всё уже свершилось, а я даже не знаю, что именно рассказала этому коварному типу, накрывает с головой, поднимая внутри волну паники. 

– И не должна. Если бы ты... Помнила хоть что-то, то знала бы это. – его голос так спокоен. Может ничего страшного не произошло? 

– И что я рассказала? Вы теперь верите мне? – задаю самые главные вопросы, не в силах больше терпеть неизвестность. 

– Не бойся. Не скрою, что удивлён таким поворотом, но я тебе верю. Под действием Глотка Истины никто не способен врать. 

И это всё, что он скажет? А где подробности? Где разбор полётов и обсуждение деталей? Я же теперь изведу себя, пытаясь вспомнить, что несла ему в этой отключке, в чём призналась. Если бы он узнал, кто я на самом деле, разве был бы так спокоен? Может Яргард просто спросил, помню ли я что-то, и получил честный отрицательный ответ. Ведь чтобы задать вопрос, кто я на самом деле, нужно подозревать что-то такое. Чем больше я над этим думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что именно так всё и было. Скорее всего он ожидал узнать подробности козней и злодеяний королевы, а узнал, что я ничего об этом не знаю и сказать не могу.

– Вы не поделитесь подробностями моих откровений? – ещё раз пытаюсь вытянуть информацию у задумчивого короля. 

– В этом нет необходимости. А у меня, если честно, то и времени. Ничего, что могло бы тебе навредить, ты не сказала. Можешь успокоиться. Запрет для Тая я отменяю. Можешь отдыхать. 

– А как же послы? Они ведь завтра прибывают? – он что, вот так просто сейчас уйдёт? Это всё, что он скажет? Ёлки-палки. Вот изверг! 

– Послы прибывают завтра ближе к вечеру. Я пришлю к тебе твою камеристку, чтобы она помогла подготовиться. 

– А если я ещё не смогу нормально двигаться к тому времени? 

– Тогда я помогу. От тебя потребуется немногое. Всего лишь выйти и посидеть рядом на своём троне. Можешь даже ничего не говорить, лишь кивать… 

– И улыбаться? – иронично хмыкаю я.

– Нет. Улыбаться не желательно. Раньше... ты этого не делала, не стоит выдавать твою потерю памяти раньше времени. Рано или поздно это всё равно станет известно, но сначала нужно, чтобы ты полностью выздоровела. Так будет меньше риск нового покушения. 

– Отравитель так и не найден? – хмурюсь я. С переживаниями насчёт зелья и допроса я как-то даже забыла на время, что надо мной ещё и эта угроза висит. 

– Нет. Никто не видел откуда в твоей комнате взялось то вино. Если бы ты сама помнила, что произошло… Но поскольку от тебя, я даже имён подозреваемых теперь не дождусь, то это расследование может затянуться. Так что, нужно быть предельно осторожными. Ты – уязвима сейчас. 

– Вы говорите так, будто это вас беспокоит. Из слов Тайрэна я узнала, что успела знатно попортить вам жизнь. Неужели моё благополучие так важно? – мне нужно это знать. Я хочу понимать, чем руководствуется король защищая свою ненавистную жену. 

– Ты знаешь о соединившем нас брачном обряде? – вскидывает он брови. 

– Только то, что мне Тай рассказал. Что он нерасторжим и мы не можем убить друг друга. Но непрепятствие – не убийство. Неужели вам не хочется освободиться от меня? Раз уж такой шанс предоставился.

– Хотелось. Не скрою, что почувствовал что-то весьма похожее на облегчение, когда мне сказали, что королеву отравили. Но сейчас, возможно, всё повернулось к лучшему. Ты не помнишь, но Сэйнар долгие годы вынужден был воевать, отстаивая свои территории, и я не хочу новых военных действий, когда… твоему отцу придёт в голову обвинить меня в смерти его дочери. Кроме того я не монстр и не жесток, как мне кажется. Чужие боль и страдания мне удовольствия не приносят. Твои в том числе. И мне ненавистна мысль стать убийцей в глазах сына. Для него непрепятствие, как ты говоришь, тоже будет убийством. Достаточно причин, как считаешь? – криво улыбается он. 

Мда, честно, однако. Стоило выпить зелье, чтобы получить такой откровенный ответ. Теперь хоть короля не надо бояться. Вот только что делать с полной правдой? И поиском пути назад. Ладно, сначала встаю на ноги, и выполняю поставленную задачу с этим чёртовым приёмом. А пока пытаюсь как можно больше узнать об этом мире. 

– Благодарю вас за откровенность. Я могу сказать Сэльме, что ничего не помню? – интересуюсь я, надеясь получить возможность задавать вопросы своей сиделке. 

– Да. Она прошла очень серьёзную проверку и вполне надёжна. – кивает Яргард, поднимаясь с кресла. – Благодарю, что доверилась мне. И приношу свои извинения за вчерашнее. Я был излишне резок. Простишь?

– Ваши обвинения были обоснованы, хоть и несправедливы. Я понимаю и не обижаюсь. – не ожидала от него извинений, если честно. Тем приятней они.

– Что ж. Мне пора идти. Если буду нужен, скажи Сэльме, она передаст мне твою просьбу. Или Таю. До встречи, жена моя. – он кивает головой и покидает меня наедине со своими мыслями и сомнениями.