Глава 4

* * *

Теодор проснулся с мыслью, что всё вчерашнее счастье ему просто приснилось. Но нет, всё правда. Наутро ничего не изменилось. В люльке около Виолиной кровати чмокал пухлым ротиком очаровательный малыш. Синева и длинноголовость куда-то пропали и он оказался просто красавчиком. Вылитая мама, как сказала Регина. Сам Тео пока не мог соотнести младенческие черты ни с кем из взрослых, но соглашался со своей невестой.

Пришло время зарегистрировать ребёночка в мэрии. Лисимах нарисовал им специальное свидетельство, право на выдачу которого имели лишь целители, и изготовил слепок с ауры: дитя-то — маг! На этом основании маленького Эди должны были записать в книгу рождений. После этого в течение первого года его жизни мать обязана была явиться и предъявить ребёнка. Тогда его ауру сличили бы со слепком и выдали метрическое свидетельство, без которого человек — не человек.

Сам Лисимах остался с родильницей и малышом, а Тео с Гиной отправились в мэрию.

Храм Доброй матери оказался куда ближе, чем административное здание, поэтому до мэрии они добрались уже будучи законными супругами. Зарегистрировали крошку, заодно и свой брак. После этого знаменательного события Тео, вместо того, чтобы торопиться домой, вдруг потянул Гину в трактир.

— Посидим часок, отметим, заодно закажем еду домой: готовить-то сегодня некому, а здесь отличный повар.

Регина заволновалась, что Виола дома одна. Что она будет делать, если малыш, не приведи боги, заплачет? Но было заметно, что она просто стесняется. Тео поспешил её успокоить. Вилечка не одна, а под присмотром целителя. Если что, Лисимах ей поможет. А он, Теодор, хотел бы поближе познакомиться со своей женой, раз уж представилась такая возможность.

Женщина улыбнулась и перестала упираться. Ближайшие два часа они провели за столиком в очень увлекательной беседе. Регина рассказывала сама и расспрашивала Тео. Оказалось, проживя под одной крышей чуть ли не полгода, эти двое знали друг о друге очень мало. Ровно столько, сколько Виола сочла нужным сообщить. А она вообще держалась того мнения, что передавать другому то, что поведали тебе в личной беседе, нехорошо. Так что знания их друг о друге были более чем поверхностные.

Поэтому общение вышло полезным для обоих. Мало того, что каждый уверился в добрых свойствах новоявленного супруга, им ещё была дарована возможность просто приглядеться друг к другу. И если Регина ничего нового для себя не открыла, то Тео наконец-то разглядел красоту и женскую прелесть своей жены. После чего страшно засмущался: как это он, старый пёс, умудрился влезть в мужья такой женщине? И что теперь делать? Если для неё из брак только фикция, чтобы отвязаться от жестоких планов папы-герцога, он даже вспоминать о своих супружеских правах не станет. Жил один и дальше проживёт. Но намекнуть стоит: вдруг она не против?

Поэтому чем дальше, тем призывнее он поглядывал на Гину, а та сидела спокойная, улыбалась и как будто ни о чём таком не думала.

Наконец Тео набрался храбрости, чтобы спросить, как они теперь будут жить: как раньше или как настоящие муж с женой. Только в этот самый момент Гина вдруг заволновалась, вскочила и стала суетиться.

— Нам срочно надо домой, — твердила она и ничего не желала слушать.

Накинула плащ, прикрыла волосы шалью и рысью припустила в сторону улицы Тигровой лилии. Тео еле успел расплатиться и сообщить трактирщику адрес, куда прислать готовый обед и тоже бросился за ней. Подбегая к нужному повороту, он увидел свою жену, прижавшуюся к углу дома. Она смотрела куда-то вперёд.

Тео тоже туда уставился: в конце улицы Тигровой лилии заворачивала за угол давешняя карета с гербом. Герцог или его поверенный, а может оба сразу побывали здесь, но уехали. Он похлопал Гину по плечу:

— Ты как?

— Ничего страшного, — ответила она, чуть задыхаясь, — Я немного испугалась. Я же говорила тебе, что моя маменька — ведьма? Ну вот. Я-то дар не унаследовала, но кое-что получила. Сейчас было дурное предчувствие, вот я и сорвалась. А пока бежала, оно ушло. Сейчас там всё в порядке.

— Обопрись на меня, — сказал Теодор, — И пойдём домой. Выясним, что за неприятности нам грозили, но мимо прошли. И кто их отвёл я тоже хотел бы знать.

Ответ на последнюю часть своего вопроса он получил практически немедленно. На ступеньках крыльца сидели и разговаривали двое мужчин. Один из них — целитель Лисимах, выбежавший из дома чуть ли не исподнем. На нём красовались широкие байковые штаны подвида "домашние" и укороченная мантия, которую он надевал для работыи называл "моя форма", а ехидная Регина именовала "полперденчик".

Рядом с ним примостился молодой парень в мантии сотрудника Коллегии. Регина было перепугалась, но Тео положил руку ей на запястье и сжал.

— Не бойся. Это Ансельм, спаситель мой. Судя по костюму, у него всё в порядке. Нашёл же времечко, чтобы навестить.

Они медленно, не торопясь, подошли к дому под ручку. Ансельм, завидя Теодора, сорвался с места и подбежал к нему:

— Тео! Как я рад, дружище! Ты поправился! А я то-боялся, что тебя изуродовал.

Теодор обнял парня, прошептал ему на ухо, что он рад гораздо больше, и, отстранившись, сказал громко:

— Я теперь настолько оздоровился, что даже жену себе нашёл. Регина, позволь представить тебе моего спасителя — мага Ансельма.

Парень явно хотел отпустить какую-то скабрезную реплику, но тут разглядел Регину и чуть язык не проглотил. Промычал что-то неразборчивое вроде "очень приятно", с трепетом нагнулся и коснулся руки женщины традиционным поцелуем. Затем распрямился и спросил:

— Так это вас разыскивал тот ненормальный в карете? Но, побьюсь об заклад, он не знал, что вы замужем!

— Знал, не знал, — проворчал Тео, — Какое это имеет значение? Лучше расскажите, почему вы сидите тут, а не идёте в дом? И что сейчас делает Виола?

На этот вопрос Ансельм ответа не знал, зато Лисимах радостно сообщил, что молодая мать проснулась, покормила в первый раз ребёнка и теперь изволит почивать. Как собственно, и дитя. А ему вот интересно, какое имя дали мальчугану. Эдмон, в честь отца Теодора? Так это замечательно! За такое дело не грех и выпить!

После этого все переместились в дом и устроились в столовой. Оттуда и до кухни недалеко, если вдруг что-то понадобится, да и Регине сподручней бегать к Виоле. За стаканчиком красного вина Теодор поинтересовался причиной, по которой два мага сидели у него на крыльце, да ещё в не самом презентабельном виде.

Лисимах засмущался, а Ансельм тут же рассказал как дело было.

У него с утра выходной, который он решил посвятить визиту к Теодору. Он помнил, как тот расписывал кулинарные таланты своей дчери и очень надеялся на хороший обед в приятном обществе. Примерно час назад он прибыл в Кассен из столицы. Верхом. Нет смысла тратить деньги на портал, когда тут и на лошади можно за час добраться. Так как заранее они не договаривались, Ансельм оставил коня в трактире на улицы Молний и пошёл сюда пешком. Подходит — а у дверей как раз останавливается карета. Из ней выходят трое: богато одетый господин, маг в мантии с гербом какого-то знатного дома и здоровенный лоб в лакейской ливрее. И эта троица направляется прямо к дверям дома Тео!

Теодор и Регина отметили, что на этот раз герцог вместо нотариуса взял мага. Ансельм тем временем продолжал свой рассказ.

Лакей выдвинулся вперёд и стал стучать в дверь, но никто ему не открыл.

— Виоле пока лучше не вставать, а я как раз осматривал малыша, — пояснил Лисимах, — Не бросать же его было! А уж выносить дитя к незваным гостям и вовсе неприемлемо!

— Ты не извиняйся, — сказал Тео, — Тебя, помнится, никто ругать пока не собирался. Так что там дальше было?

— Ну, — развёл руками Ансельм, — Я поначалу подумал, что дома просто никого нет. Уже было хотел развернуться и идти обратно в трактир, но тут пошла такая свистопляска!

— В сущности, ты же её и развёл, — наябедничал Лисимах.

— Не буду отпираться, — подтвердил парень, — Очень мне не нравится, когда нарушают законы. Только когда этот лакей ни до чего не достучался, он уступил место магу и тот вскрыл дверь! Легко так, одним движением. Вы почему магические замки не используете? Они же тут более чем солидные!

— Так мы не маги, пользоваться ими не можем, — отговорился Тео, — Только Лисимах, но он с нами ненадолго, скоро уедет к себе на Остров магов. Что там дальше, Ансельм, не томи!

Парень, гордый тем, что привлёк всеобщее внимание, продолжил:

— Ну вот. Я стоял в это время у ворот, но как только они стали вскрывать дверь, побежал скорее к ним. Я ведь теперь служу в Коллегии и преступления с применением магии — моя, можно сказать, непосредственная область деятельности, а маги-преступники — это те, на кого я охочусь. Мой долг — их обезвреживать и отдавать под суд. У меня и значок есть. А здесь имел место взлом чужой собственности. Я же точно знал, чей это дом, а господин на тебя, Тео, ничем не походил. Ну вот. Прикрылся незаметностью и вперёд. Хотел зафиксировать, что наглый маг вскрыл замки, выйти из-под незаметности и повязать. Но провозился немного.

— Господин Ансельм, — спросила Регина, — а незаметность эту маги учуять могут? Или как-то снять?

— Учуять — нет, они не собаки, а вот снять… Конечно, могут. Даже заклинание такое имеется. Только им надо заранее знать, кто и где её применил. А эти красавцы меня не заподозрили ни разу. Но я немного опоздал, вбежал в дом, когда герцог и его приспешники уже туда вошли, и увидел незабываемую картину. Откуда-то им навстречу выбежала женщина. Простоволосая и одетая по-домашнему. Да что я! В одной рубашке в пол и босиком! Фантастически красивая! И давай кричать на герцога, как мой начальник кричит на подчинённых! Стала гнать его из своего дома, грозя всеми возможными карами. Тот, конечно, оторопел поначалу, а потом сделал знак своему магу и тот попытался запустить в красавицу заклинанием. Ничего страшного, просто немота. Но тут я наконец-то опомнился, сбросил незаметность и перехватил действие герцогского мага, а затем сунул ему под нос свой значок и произнёс формулу удержания.

— Что значит "формула удержания"? — опять вылезла Регина.

— Полицейское заклинание, — недовольно пробормотал Ансельм, — От него маг временно не может использовать силу. Кроме того, это метка. По ней его можно всегда найти и доставить в суд. Ну так я дальше рассказываю. После формулы удержания полагается сказать, кого и за что я обвиняю. А я и мага, и его хозяина вижу впервые. Если бы маг был сам по себе, то тут без проблем, но обвинить-то в данном случае я должен был хозяина. Ответственность вся на нём. А я имени не знаю. К счастью этот умник стал орать: "Не имеете права! Я герцог Дармон!" Вот чудак, законов не знает, сам мне помог. Я тут же произнёс обвинение и напомнил, что это он права не имел, а не я. Тут как раз Лисимах откуда-то выполз и увёл ругающуюся красавицу. Его-то я давно знаю, ты помнишь, Тео, как мы на Острове магов познакомились. Он и тебя лечил, и меня. В смысле, выправлял огрехи моей лечебной магии.

Лисимах пока что сидел тихо, видимо, надеясь, что его ошибки не станут достоянием гласности. Но простодушный Ансельм так описал явление Виолы, что пришлось признаваться.

— Да тут вообще такая петрушка получилась… В общем, я занялся нашим малышом, отвернулся от Виолы, думая, что она спокойно лежит. А она вскочила и побежала к входным дверям. Видно, услышала, что их открыли. Побежала как была: в одной рубахе. И уже слышу — кричит: "Вон! Все вон из моего дома! Засужу! По миру пущу!" Ну и много чего ещё она орала. А я не могу ребёнка бросить. Пока запеленал, пока уложил… Выбежал как раз когда Ансельм обвинение предъявлял. Увёл её. А у Виолы от переживаний молоко пошло. Прямо хлынуло. Пока я её до комнаты довёл, рубаха была уже спереди вся мокрая. Чудо! Обычно у кормящих женщин от испуга молоко пропадает, а тут наоборот. В общем, покормила она ребёнка, успокоилась, да и я, признаться, чары сна наложил. Теперь спят. А Ансельм герцога выгнал и на прощание сообщил, что это дом Теодора Бенье и нечего тут делать всяким там сиятельствам и светлостям. Герцог здесь не в своей марке, где он творит что захочет, а на королевской территории. Тот ушёл, но обещал вернуться.

Тут раздался новый стук в дверь, но далеко не такой требовательный, как герцогский. Регина вскочила и, шепнув что-то мужу на ухо, умчалась.

— Похоже, нам обед из трактира принесли, — пояснил бывший наёмник, — Вы уж не взыщите, друзья, особенно ты, Ансельм. Домашними яствами мы тебя как-нибудь в другой раз попотчуем. А сегодня моя дочь только-только стала матерью, принесла мне внука, Эдмона. Поэтому еда из трактира. Сейчас её принесут, я достану вино и отметим это дело.

Ансельм не стал возражать, просто достал из своей сумки пару бутылок вина и сказал:

— Не надо никуда ходить, у меня всё с собой. Хотел распить за нашу дружбу, но это подождёт. Выпьем за твою дочь и её сына. Она такая же храбрая, как ты, и очень красивая. Если малыш Эдмон унаследовал эти два качества, у него будет яркая жизнь.

Лисимах грустно усмехнулся.

— Ты ещё не знаешь, какая она умная. В голове у твоей красавицы просто совет министров и счётная палата вместе. Если малыш унаследует хоть половину ума своей мамы, он станет великим человеком, даже если ему не достанутся ни храбрость, ни красота.

Тут распахнулась дверь, куда упорхнула Регина, и трактирный слуга стал выставлять на выдвижную доску буфета лотки и судки, а затем быстро и сноровисто сервировал обед. Тео недоумевал, куда поедвалась его жена, но неясный момент не затянулся. Слуга ещё крутился у стола, заканчивая приготовления к обеду, а в столовую вошли женщины. Первой шла Виола с младенцем на руках. Сейчас она была аккуратно причёсана и одета и винно-красный капот с глухой застёжкой спереди и вышитыми по подолу цветами. Эдмон был завёрнут в красное одеяльце в тон маминому капоту, как и полагалось мальчику. Считалось, что это цвет мужчины. Девочке же пристало белое.

Ансельм вскочил и Теодор его представил.

Виола смущённо улыбнулась. Сказала:

— Я рада приветствовать вас в нашем доме, господин Ансельм. Отец столько хорошего о вас рассказывал и так беспокоился, что эта история могла закончиться для вас дурно…

Ансельм вскочил, сверкая глазами, и заговорил с жаром:

— Напротив, прекрасная Виола, она закончилась для меня просто великолепно! Наши приключения мне засчитали как практику на отлично и выдали диплом. А господа из Коллегии тут же предложили работу. Я до сих пор не искал Теодора только потому, что не мог: проходил подготовку в специальной школе. Ну, знаете, законодательство, права и обязанности, методы ведения допроса, техника следствия, вещественные доказательства… Но как только мне присвоили звание и дали работу в городе, я тут же стал искать друга, с которым мы столько пережили. И вот, как видите нашёл, да ещё в такой счастливый час, когда он обрёл семью, о которой мечтал: дочь, внука и жену.

Виола резко обернулась к Регине. Та опустила глаза, а затем снова подняла на подругу и в них сиял нежный голубой свет.

— Ты всё правильно расслышала, Виола. Мы с твоим отцом не только мальчика зарегистрировали, а зашли по дороге в храм Доброй матери. Ты ведь не против?

— Да я обеими руками за! — воскликнула Вилька, — Наконец-то! А то я думала, что вы никогда не соберётесь и очень расстраивалась. Но вы — молодцы. Не стали говорить, просто взяли и сделали! Здорово! Теперь мы все — одна семья!

Она сунула младенца Теодору со словами: "Подержи внука!" и бросилась обнимать Регину. Ансельм, представлявший встречу с другом совершенно иначе и неожиданно попавший на семейное торжество, чувствовал себя неловко и подумывал, чтобы сейчас откланяться и прийти в другой раз. Не так уж это сложно. Выходной бывает раз в декаду, а до Кассена от столицы час пути.

Но тут Виола наконец решила, что наобнималась, и снова переключила своё внимание на новоприбывшего.

— Анселм, извините, но эти поганцы не сказали мне, что собираются пожениться. Спасибо, что не скрыли, как собрались назвать моего сыночка, — она снова взяла у Тео кулёк и с нежностью заглянула в детское личико, — Но вы не стесняйтесь. Садитесь, угощайтесь. Сегодня есть много поводов для радости.

Все думали, что она уйдёт, не станет сидеть со всеми за столом, Лисимах даже попытался её увести, но Виола не далась. Просто заставила бедного целителя притащить ей удобное кресло из кабинета и большую шаль. Свернулась на кресле как кошечка, шалью привязала к себе кулёк с Эдмоном, а сама взяла тарелку и набросилась на еду. Даже целитель не нашёл к чему придраться. Если только к нарушению приличий, но о чём вообще могла идти речь в такой день?

Подкрепившись, Вилька вцепилась в нового знакомого. Её интересовало: что теперь будет? Можно ли наказать герцога и удастся ли заставить его отцепиться от Регины. Тот поначалу никак не мог усвоить, кто кем кому приходится и зачем герцогу жена Тео, но потом сообразил и даже сумел толково ответить на все вопросы.

По мнению Ансельма герцог действовал глупо. Он находился на чужой территории, там, где следовало действовать по закону. А он решил орудовать по привычке, так, как ему удобнее. Если бы он просто привёл молодцов и они сломали бы дверь, то городской страже он мог бы запорошить глаза золотой пылью. Дал бы патрулю десяток гитов и они бы не заметили нарушения. А он мага привёл. В этом была его ошибка. Коллегия предпочитала взымать с нарушителя мзду в рамках закона: в виде штрафа, особенно если в дело были замешаны не маги. Тут как раз такой случай. Проникновение в чужой дом с использованием магии и магическое же нападение на хозяйку.

Свидетельства Ансельма для особого суда Коллегии будет достаточно. Магу вынесут порицание и запретят служить у герцога. Это всё, он в данном случае не считается виноватым. Вот если бы наступили неблагоприятные последствия… Тогда он ответил бы за применение вредного заклинания лично. Сейчас же вся ответственность ложится на того, кто отдавал приказы. Так как герцог не маг, то отделается штрафом, но сумма будет впечатляющей. Двести гитов, триста — как решат судьи.

Да, если в суде утверждать, что действия герцога напугали только что родившую мага женщину, то можно будет говорить о компенсации. Обычно её присуждают в размере двух, а то и трёх штрафов. Останетесь довольны.

У Виолы засверкали глазки. Она никогда не проходила мимо возможности получить доход. А стрясти денежки с обидевшего её гада считала просто своей святой обязанностью. Её беспокоила только необходимость явиться на суд. До столовой-то она добралась, а вот выйти их дому пока не сможет. Ансельм её успокоил: он знает одного крючкотовора. Если его нанять за десять процентов от отсуженной компенсации, он выгрызет из герцога максимум. А показания Виолы можно будет записать на кристалл. Если она при этом будет сидеть в кровати и прижимать к груди малыша, денежки, считай, уже у неё в кармане. Мать юного мага с младенцем на руках — от этой картины растают сердца даже у таких жестоких людей, как судьи Коллегии. И ничего противозаконного Ансельм в том не видит, наоборот, сплошное торжество справедливости.

Сидевший рядом Тео прислушался и уверенно поддержал мнение своего дорогого друга. Недавно родившую женщину никто в суд не потащит, а Коллегия всегда славилась тем, что разбирала дела без проволочек. Так что пусть Ансельм тащит сюда своего крючкотовора. Его сейчас больше волнует вопрос: что герцог может сделать Регине? Каковы его права?

— Никаких, — бодро заверил Ансельм, — от слова совсем. Да, у высшей знати дочери находятся под покровительством отца и возвращаются к нему в случае вдовства. Они могут выдать их замуж по своему усмотрению и дочки должны подчиниться. Но только признанные! Регину же отец пока не признал. Быстро это не делается, особенно в случае, если новообретённый ребёнок уже вырос и стал совершеннолетним. Нужно отправлять прошение королю с изложением всех обстоятельств дела, ждать ответа, потом проводить ритуал принятия в род… Вряд ли что-либо из этого списка было выполнено. Герцог привык действовать нахрапом и почему-то уверен, что все должны ему подчиняться.

Виола задумалась, а затем потребовала, чтобы ей объяснили. Если, например, герцог, всё же решит пойти по официальному пути: подаст прошение королю и получит его одобрение, может ли он аннулировать брак Тео и Гины? Или добиться развода на том основании, что дочь не получила одобрения отца?

Ансельм сказал, что не уверен, но брак, заключённый по всем правиласм в храме Доброй матери, зарегистрированный в мэрии и должным образом консуммированный не может разорвать никто на свете, даже король.

На этом месте Тео и Регина опасливо переглянулись. Они ещё не обсуждаи вопрос, должен ли их брак стать настоящим или он всё же фиктивный, только защита женщины от грозящей ей опасности. Выходило так, что фиктивным тут не отделаешься. Ансельм же ничего не заметил, продолжал распускать хвост перед Вилькой, показывая, какой он компетентный.

— Да не станет он ради Дармона ссориться со жрецами наиболее уважаемой из богинь. Не такая уж он величина, как сам себе представляет. Думаю, с герцогом вы легко справитесь. Лично вам. Виола, даже не придётся для этого из дома выходить.

Этими словами он напомнил Вильке про то, что жилище пора менять, и она спросила с невинным видом:

— Знакомый адвокат у вас есть. А специалиста по жилью вы не знаете? Нам это дом не очень удобен, мы хотели бы переехать.

Ансельм замялся.

— Нет, я пока никого такого не знаю. Не успел обрасти связями. Но я спрошу!

Виола махнула рукой.

— Не стоит. Вы уже и так помогли больше, чем кто бы то ни было. Вы всегда желанный гость в нашем доме, Ансельм! Когда я наконец начну вставать и смогу подойти к печке, приезжайте. Я специально для вас что-нибудь испеку. Какие пироги вы любите: сладкие, мясные, рыбные?

Через каких-то двадцать минут они уже перешли на ты и ворковали так, как будто были век знакомы. Затем Виола сказалась уставшей, да и малыш запищал, требуя кормёжку. Она ушла. После этого застолье продолжалось очень недолго. Ансельм в отсутствие своей новой богини заскучал и охотно принял предложение Лисимаха оставить наконец молодожёнов наедине. Оба отправились продолжать застолье в ближайший трактир.

Тео посмотрел на Регину, Регина на Тео… Ни слова не говоря, он обнялись, поцеловались и отправились в спальню. Вопрос был решён раз и навсегда.

* * *

Через два дня герцог вместе со своим магом предстал перед судом Коллегии. Присланный Ансельмом адвокат и впрямь оказался заправским крючкотвором. Герцога приговорили к выплате штрафа аж в пятьсот золотых гитов, мотивируя это тем, что он — не простой обыватель и поэтому должен выступать хранителем законности, а не нарушителем. Виоле же его обязали выплатить рекордную компенсацию: втрое больше, чем сумма штрафа.

На суд в качестве свидетеля явился Лисимах, остальных даже не вызвали. Правда, Виола дала свои показания ровно так, как советовал Ансельм: в кровати и с младенцем на руках, так, чтобы было видно: дитя новорожденное. Их записали на кристалл. Эта запись и явилась причиной того, что герцогу присудили столько выплачивать. Уж больно трогательно выглядела молодая мать.

Но, даже лишившись приличных денег, герцог не успокоился. Он снова явился и на этот раз попал прямо на тех, кого нужно. Только вот сделать ничего не смог.

Конечно, наскандалив в прошлые разы, он не мог рассчитывать на тёплый приём. Поэтому он послал вперёд поверенного, а сам засел в ближайшем трактире ждать результатов визита. Невысокого толстячка-нотариуса впустил в дом Тео. Тот робко спросил, может ли он видеть уважаемую госпожу Регину Бекар.

— Нет, — ответил Теодор, — Таких не держим. Есть госпожа Регина Бенье. Подойдёт?

Поверенный бодро закивал, мол, пусть хоть какая, важно, что Регина. Она. Видимо, пряталась неподалёку, потому что при этих словах с равнодушным видом вплыла в комнату. Тео тут же представил ей посланного от герцога:

— Дорогая, этот господин хочет тебя видеть. Не знаю, правда, зачем.

Регина милостиво улыбнулась и после этого маленький человечек битый час пел, какое счастье ей привалило: герцог Дармон желает признать её своей дочерью, узаконить в правах и дать ей достойного мужа.

— Но у меня есть муж, — хлопая голубыми глазками, удивилась женщина, — И он меня вполне устраивает. Другого не нужно.

— Как есть? — перепугался поверенный, — А у меня точные сведения, что вы вдова! Или это ошибка?

— Я была вдовой, — произнесла Гина с апломбом, которого невозможно было от неё ожидать, — Но с тех пор, хвала Доброй матери, я снова вышла замуж и, смею заверить, более чем удачно. Вот мой супруг — Теодор Бенье, хозяин этого дома.

Нотариус засуетился, стал складывать бумаги, которые перед этим успел разложить, потом извинился за вторжение и вышел вон, кланяясь и уверяя, что его не так поняли.

Тео с Гиной переглянулись.

— Сейчас герцог прибежит, — сказал мужчина.

— Точно, — подтвердила его жена, — Закрой, пожалуйста, дверь в коридор поплотнее. А то Вилечка услышит и выскочит. Я не хотела бы рисковать её здоровьем.

Но прошло ещё не менее часа, пока герцог появился. Всё это время бедный нотариус пытался его убедить, что ему ничего не светит. В лучшем случае может попытаться наладить отношения с собственной дочерью. Но заставить её, уже замужнюю, развестись и выйти по его приказу — это уже из области фантастики. Заключённый в храме Доброй матери брак считается нерасторжимым. Вот если бы они за этим обратились к в храм Мудреца или Девы, тогда был бы шанс, да и то вряд ли. А по этим двоим сразу видно: зря времени не теряли, сделали всё как положено и в постели уже побывали. Теперь им даже сам король не может приказать.

Герцог, как водится, его не слушал. Он злился. Так всё хорошо было распланировано, он даже ради этого отпустил паршивца Сильвана на вольные хлеба, а тут… Ещё этот штраф! И компенсация! Выплачено госпоже Виоле Бенье полторы тысячи гитов! Он был убеждён, что беременная Виола, которая так некстати взялась рожать — как раз жена этого Теодора, которому принадлежит дом. И вот какая оказия: не жена, а дочь! Жена у него теперь Регина!

Но герцог Дармон был не из тех, кто отступает перед трудностями. У него есть план и он добьётся, чтобы всё ему соответствовало. Поэтому, выслушав доклад так ничего и не добившегося нотариуса, он отправился к дочери. На этот раз ему открыли дверь и пригласили войти. Той вздорной особы не было видно. Это вдохновило Дармона.

Два битых часа он уговаривал Регину. Пустил в ход не только командный голос, но даже в кои-то веки использовал всё своё природное обаяние. Улещивал и так, и сяк. Но, видно, когда-то на каждого находится своя управа. Он ничего не добился. Абсолютно ничего.

Нет, Регина не возражала, соглашалась, что он её отец, не опровергала его права решать судьбу дочери, но указывала на факты. Ей уже немало лет и муж у неё имеется, а его права по законам королевства являются предпочтительными. Если тридцать четыре года герцог Дармон обходился без неё, то, может, и дальше сможет? Она не отказывает ему в общении, готова принимать в своём доме и угощать за семейным столом, даже сама не прочь прийти к нему в гости, познакомиться с другими родственниками, но вот ломать ему в угоду свою жизнь — извините.

Тео сидел рядом. С гордостью глядел на жену, но в разговор не встревал, отдав всё ей на откуп. И она оправдывала его ожидания. Что ни делал герцог, что ни говорил, она стояла на своём. Тихо, спокойно, вежливо, но необыкновенно твёрдо.

Куда подевалась забитая, запуганная Гина? Теперь, когда за её спиной стоял Теодор, а в соседней комнате Виола кормила Эдмона, она чувствовала себя властительницей собственной жизни и хранительницей могучей крепости — своей новой семьи. Герцогу там, внутри, места не было. Только снаружи, у самого входа. За право быть со своими самыми близкими людьми она готова была сражаться со всем миром.

Герцог ушёл, так и не добившись желаемого. Даже куска чёрствого пирога ему в утешение не досталось: Виола пока не вставала, а Регина не умела печь пироги.

* * *

В то время как Регина бодалась с собственным отцом, Виола тоже зря времени не теряла. Пока малыш Эди спал, она изучала газеты. Естественно, не передовицы, а последние страницы. Те, где печатались всевозможные объявления.

Лисимах вот-вот должен был уехать, настала пора подыскать себе новое место жительства. Вот она и вычитывала в газетах объявления о продаже домов в торговой части города. Ей нужен был дом для жилья при лавке на оживлённой улице. Пока все имеющиеся варианты не радовали. То слишком дорого, то дом без лавки, то лавка без дома. Будь она одна, рассмотрела бы и такие предложения, но с ребёнком таскаться из дома в лавку и обратно? Спасибо, не надо.

Вдруг она наткнулась на объявление, что не все предложения доступны в газете. При мэрии есть контора, куда поступают заявки желающих продать или купить. Туда надо являться самому. Эта мысль запала ей в голову.

В первый же день, когда Лисимах разрешил ей прогуляться, она взяла Эди на руки, привязала к себе шалью и отправилась в мэрию. По дороге заглянула в банк и убедилась, что компенсацию герцог перечислил. Почувствовала, что устала и прямо оттуда наняла извозчика до мэрии. Тот хотел было договориться, что подождёт за отдельные деньги, но она махнула рукой. Кто знает, сколько ей здесь предстоит пробыть, а извозчики в Кассене не редкость.

Отдел, который был ей нужен, ютился в небольшой комнатушке на первом этаже. За лестницей, рядом с туалетом. Там сидели двое: бледный, тощенький юноша и такая же девчушка. По идее он считался начальником, а она подчинённой, но по факту эти двое разделили работу между собой по честному, как равные. Было похоже, что в скором времени им прямая дорога в храм Доброй матери, настолько хорошо они понимали друг друга.

Виола объяснила им всё. Есть дом на улице Тигровой лилии, который им не подходит — его надо продать. Но до этого необходимо купить то, куда они переедут. Затем перечислила требования. Кажется, ребята всё поняли. Парень объяснил, что для тоо, чтобы выствить дом на продажу, нужно присутствие владельца или доверенность от него. Дом в таком престижном квартале и стоит дорого, и уйдёт быстро. Девчушка же стала копаться в папках и вытащила оттуда несколько листков.

— Вот, — сказала она, — дом на улице Светлой. Лавка аптекаря, над ней жильё. Ещё дом на улице Продольной. Бывший магазин готового платья, тоже с жильём на втором этаже. Дом на улице Высокого Древа, то же самое, улица Сирени, Речная, Старой голубятни…

Говоря, она выкладывала перед Вилькой листочки с описаниями. Такого выбора в газете точно не было, да и описания давались подробные, с поэтажным планом на обратной стороне. Так что Виола закопалась надолго, правильно она отпустила возницу. Эди пару раз пытался хныкать: сначала хотел есть, потом наоборот. Виола испугалась, что здесь, в присутственном месте, ей нельзя будет ни покормить, ни перепеленать ребёнка, но, видимо, ребята были настолько заинтересованы в клиентах, что помогли ей и с тем, и с другим. Притащили откуда-то удобное кресло, затем парень вышел, чтобы не мешать кормлению, а когда понадобилось пеленать, сам убрал со стола все бумаги и принёс воды, чтобы подмыть малыша.

Виола понравились три варианта: на Продольной, Речной и Высокого Древа, но везде были свои недостатки. Где-то жильё маловато, где-то лавку придётся серьёзно перестраивать под задуманное, где-то всё хорошо, но место не бойкое. Так она гадала чуть не час, перекладывая бумажки с места на место, пока вдруг парнишка не стукнул себя по лбу и не вручил ещё одно описание.

— Думаю, это то, что вам нужно, — сказал он, но в голосе звучало сомнение.

— А что не так? — тут же спросила Вилька.

Она схватила бумажку как коршун. Стоило бросить взгляд на план дома, как стало ясно: об этом она и мечтала. По сути два здания, слитые в одно: с одной стороны лавка в двух этажах, с другой — просторный семейный дом. Даже адреса два: по Закатной и по Колокольчиков. Идеально! Парень между тем мялся и жался.

— Да всё так, — наконец выдавил из себя он, — но владелец… Он ставит условие, которое пока никто не решился принять. Вот, посмотрите, там написано.

Он ткнул пальцем в строчку и Виола прочитала, что желающий приобрести дом должен внести пятьсот гитов залога. Практически треть стоимости! Если сделка по какой-либо причине не состоится, залог оставался продавцу. Это было неслыханно, Виола уже хотела возмутиться, но… у неё в банке лежали полторы тысячи, про которые можно было сказать, что с неба упали. Даже если дом в плохом состоянии и придётся делать ремонт, он ей достанется даром. Деньги, которые они получат от продажи дома на улице Тигровой лилии, пойдут на жизнь и развитие дела.

— Посмотреть-то можно? Ну, до вручения залога? — острожно спросила она.

— Да смотрите, кто запретит, — вздохнула девушка, — Всё равно оформлять здесь придётся, к нам и вернётесь. Только смотреть можно снаружи. Хозяин сказал, что внутрь пустит только того, кто внесёт залог, — она вдруг встрепенулась, — Странно это. Неправильно. Вот я и боюсь: вдруг это мошенничество? А мы туда порядочных людей направим. Вот вы, сразу видно, достойная женщина и малыш у вас славный. А каково вам выйдет потерять сразу пятьсот гитов?

Вилька поняла, что девушка её отговаривает, но она в душе уже выбрала и не хотела отказываться от этого прекрасного варианта. Поэтому поднялась, поблагодарила и сказала, что зайдёт на днях, сообщит о своём решении. А насчёт дома на улице Тигровой лилии… Она скажет отцу, тот выставит дом на продажу.

На следующий день она уговорила Тео с Гиной и они все вместе отправились на Закатную улицу. Обставили поездку как семейную прогулку: наняли карету на весь день, чтобы Виола могла и покормить, и перепеленать дитя, не привлекая к себе ненужного внимания. Мало ли что: вдруг поездка затянется? Например, придётся посмотреть ещё пару-тройку домов, благо Виола списала себе другие адреса.

Но всё решилось чуть не в первый момент.

Дом выглядел обшарпанным, требовал штукатурки и краски. Когда-то в двух его этажах располагалась модная лавка госпожи Дивени, о чём гласила элегантная, но очень облезлая вывеска, по которой сверху чёрной краской было намалёвано "продаётся". Тео с Региной переглянулись: вид дома вызвал у них большие сомнения.

А вот Виоле дом понравился с первого взгляда. Она сразу представила себе, как будет выглядеть фасад после ремонта. Здесь можно будет повесить сразу две вывески: чайной и магазина, да и два входа устроить не проблема. А посерединке скромно, золотыми буквами: Виола Бенье. Восторг! Она велела вознице сделать кружочек, провезти их по улице Колокольчиков, на которую выходила жилая часть.

С этой стороны дом очаровал уже Регину. Она и помыслить не могла, что в сердце торгового квартала может находиться такой оазис мирной, домашней жизни. Деревья, кусты, цветы, огромная застеклённая веранда на первом этаже. Малышу там будет просто раздолье. Можно кошку завести. Гина втайне всегда мечтала об этом. Только покойный муж ей запрещал, а жизнь в Эделе не позволяла. Конечно, рамы рассохлись, ставни требуют краски, а стены — побелки, но идея жить здесь ей уже нравилась.

Если Вилька думала, что её вояж останется незамеченным, то просчиталась. Когда они делали уже третий круг, всякий раз замедляясь напротив дома, оттуда выбрался небритый тип в неопрятном камзоле и крикнул:

— Эй вы! Думаете, я не вижу, как в тут мотаетесь туда-сюда? Что вы тут вынюхиваете? Валите отсюда!

Тео было велел вознице править прочь от негостеприимного дома, но тут влезла Виола.

— А что это вы нас гоните? Можно подумать, что не только дом ваш, вы и улицу купили. Мы тут с семьёй на прогулке.

— Нечего тут гулять! — снова зарычал мужчина.

— Вы мне указывать будете где гулять? — деланно удивилась Виола, — Лучше скажите: вы действительно продаёте этот дом?

— Откуда ты это взяла? — рявкнул хозяин бывшей модной лавки Дивени.

Виола весело рассмеялась и показала на чёрную надпись.

— Да вот. Скажете, не вы написали? Я как раз хочу купить дом в этом районе, поехала посмотреть и вот наткнулась. Так продаёте? Я бы хотела глянуть на дом изнутри.

— Пятьсот гитов задатка! — снова рявкнул мужчина, но как-то неуверенно.

— Зачем задаток? — удивилась Виола, — если вы боитесь, что я откажусь от сделки, когда увижу, как у вас все запущено, то разуверьтесь сразу. Я и снаружи смогла это заметить. Бросьте! Меня интересуют только подробности планировки. Я бы могла приобрести ваш дом и за глаза, но это не по купечески. Так что давайте, решайтесь. Вы мне показываете дом и, если сойдёмся в цене, тут же едем в мэрию и совершаем сделку.

— Нечего тебе смотреть! У тебя отродясь не бывало столько денег, сколько стоит этот дом! — злобно прошипел мужчина.

Виола вздохнула. Надо же, какой злобный зануда попался. Не хочет продавать, хотя вроде как продаёт.

— Ты её деньги не считай, — вдруг вылез рассерженный Теодор, — ты цену назови.

— Две тысячи золотых! — выдал мужчина.

Заметно было, что он и сам не знал, как из него выскочила эта цифра. В листочке, который Вилька видела вчера, сумма стояла меньшая: полторы. На них она и рассчитывала. Двух, чтобы вот так, сходу отдать, у неё не было. Но её это не смутило. Она передала ребёнка Гине и легко выскочила из кареты.

— Вот это разговор! Хоть есть от чего танцевать. А теперь давайте посмотрим и поторгуемся.

Через три часа прогулки по дому и упорного торга цена снизилась до тысячи трёхсот. Эту сумму Виола признала честной, без запроса, поэтому кликнула свидетелей из соседей и они ударили по рукам. Небритый мужик запросил полчаса на то, чтобы привести себя в порядок: негоже в мэрию в таком виде. Эти полчаса семья Виолы провела в трактире на той же Закатной улице за обедом. Затем мужчина вышел из дома в уже значительно более презентабельном виде. Карета отвезла их в мэрию.

Сидевшие там мальчик с девочкой просто не могли поверить своим глазам. Как же! Господин Дивени всё же решился расстаться со своей собственностью! Они быстро оформили все бумаги, затем вызвали уполномоченного клерка, чтобы он засвидетельствовал оплату, принял пошлину и внёс новых владельцев о общий реестр. Дивени и Виола приложили банковские перстни к специальному зачарованному бланку, где уже стояла нужная сумма, цифры вспыхнули светом и тут же все увидели, как средства со счёта Виолы исчезли, а на счету мужчины появились.

— Ну вот и всё, — весело заявила Вилька, — А вы боялись!

— Сколько дней ты мне даёшь, чтобы съехать? — буркнул Дивени.

— Много не дам, — тут же отозвалась новая хозяйка, — Там ремонт пора начинать. После выходного я пришлю рабочих. А там смотри: сможешь жить среди разора и грязи? Как только ремонт закончится, я переезжаю и чужие люди мне без надобности. Ты не слишком симпатичный человек, чтобы тебя терпеть.

Ты ничего не понимаешь, — горько и зло сказал мужчина, — Это дом принадлежал моей матери. Я тут вырос. А теперь…

— Теперь это мой дом, — недовольно оборвала его Виола, — Ты плохо устроил свою жизнь и плохо заботился о доме твоей матери. Теперь у тебя есть деньги, чтобы начать сначала. А я дам дому новую, счастливую жизнь.

* * *

Когда в первый день декады Тео привёл бригадира строителей смотреть объём работ, Дивени в доме не было. Ключи ему отдал сосед. Ремонт длился шесть декад и встал в хорошенькую сумму. Пришлось отдать на круг семьсот золотых, как раз ту сумму, на которую Виола сбила объявленную хозяином цену. Но когда дом был готов, Теодор понял, что не жалеет ни об одном потраченном гите.

Получился не дом, а конфетка. Удобный, уютный, просторный. Жилая часть надёжно отделена от торговой и в то же время они рядом, только руку протяни. Кухня в чайной повторяла убранством и оборудованием кухню в доме, а самое сердце — труба от плиты и вытяжка у них были общие. Комнат хватало на всех и было, где разместить гостей. А застеклённая веранда и сад вообще обещали стать самым любимым всеми местом. Теперь-то было ясно, какую будущую красоту увидела Виола в этом унылом, обшарпанном здании.

Они переехали в тот день, когда строители получили от Теодора последнюю монету. А в первый день осени открылись чайная и магазин заморских товаров Виолы Бенье. Она решительно потеряла где-то Санденса и теперь звалась так и только так.

Первое время дело шло ни шатко, ни валко, но через полгода чайная Виолы приобрела хорошую репутацию и обзавелась достаточным количеством постоянных посетителей. Они же составили основу клиентов магазина. С каждым годом положение её торговли становилось все прочнее, оборот всё больше, а клиенты — выше уровнем. Теперь даже у дворянства стало модным днём пить чай у госпожи Бенье.

Всё это Гина рассказала Мельхиору с гордостью за свою девочку. А он только спросил:

— Если всё так хорошо, зачем вы меня позвали, Регина? Ведь не для того, чтобы я полюбовался на то, как хорошо живёт женщина, которую я до сих пор не могу забыть?

— Вы правы. — сказала она, — У Виолы какие-то проблемы. Не с бизнесом, а то она бы сказала. Но она молчит и тает на глазах, а я не знаю, чем ей помочь.

Загрузка...