Лабиринт любви

Глава 1

1871

— Боюсь, мисс Брантфорд, — сказал сэр Уильям Дженнер, — ваша матушка в очень плохом состоянии.

Именно это Девайна и ожидала услышать, но молча ждала продолжения. Она лишь подняла на него глаза в то время, как он далее развивал свою мысль:

— Это результат того, что она очень устает и находится в постоянном беспокойстве за вашего отца.

— Если бы мы хоть что-то знали о нем, — пробормотала Девайна, — но за два месяца ни одного письма.

— Конечно, отсутствие известий всегда тревожит, — согласился сэр Уильям. — Между тем вы должны сделать все возможное, чтобы отвлечь вашу матушку от грустных мыслей и внушить ей оптимизм.

Девайна подумала, что это нереально, но говорить об этом не имело смысла.

— Я беседовал с ее горничной, — продолжал сэр Уильям, — мне кажется, она достойная женщина, и она обещала проследить затем, чтобы ваша мать как можно больше отдыхала, не принимала слишком много посетителей и не забывала о лекарствах, которые я ей чуть позже пришлю.

— Вы очень добры, — сказала Девайна, — а я действительно очень волнуюсь за маму.

— Обратите внимание и на еду. Пища должна быть сытной.

Эти слова сэр Уильям произносил уже на ходу. Девайна проводила его в холл, где он оставил цилиндр, лайковые перчатки и трость.

Врач положил руку Девайне на плечо.

— Ну-ну, веселей, моя дорогая! Я уверен, что, как только вернется ваш отец, все изменится.

— Да, конечно. Большое спасибо за то, что вы приехали. — Девайна открыла входную дверь.

Сэр Уильям вышел из маленького домика на Айлингтон-сквер. У подъезда его ждала нарядная, четырехместная карета, запряженная парой лошадей. На козлах сидел кучер. Лакей захлопнул за ним дверцу. Сэр Уильям приподнял шляпу, прощаясь с Девайной, и карета тронулась.

Девушка вздохнула. Она смотрела карете вслед, пока та не скрылась из вида, потом она вернулась в дом и закрыла дверь.

Она знала, что за визит сэра Уильяма придется заплатить очень много, но все эти расходы были ничто по сравнению с ее беспокойством о состоянии здоровья леди Брантфорд.

Впрочем, он не сообщил ей ничего такого, о чем она бы не знала.

Все дело было в том, что леди Брантфорд отчаянно тосковала о муже. И то, что с тех самых пор, как он отправился с секретной и опасной миссией по поручению Министерства иностранных дел, семья не получила от него ни одной весточки, наталкивало его жену на самые худшие мысли.

«Что же я могу сделать», — мучилась Девайна. Потом она вспомнила, что существует еще одна проблема, которая требует немедленного разрешения: у них почти что не осталось денег.

Сэр Теренс, отец Девайны, который находился на дипломатической службе, женившись, вышел в отставку.

Он знал огромное количество языков. И когда у его бывших коллег совсем уж опускались руки, они каждый раз взывали к нему о помощи.

Отец не рассказывал о своих делах. Он только время от времени исчезал в неизвестном направлении, и Девайна никогда толком не знала, чем же он там занимается.

Однако на этот раз она знала, что граф Гранвилл, государственный секретарь Министерства иностранных дел, четыре месяца назад посылал за ее отцом. И через неделю после этого тот вновь уехал. Девайна, которой исполнилось 18, должна была начать выезжать.

Но отца не было, и им с матерью ничего не оставалось, как уединиться в небольшом особняке.

В самом начале года сэр Теренс снял недорогой, но очень милый домик на Айлингтон-сквер.

Он так много задумал сделать для своей обожаемой дочери. — Прости меня, дорогая, — говорил он ей в ночь перед отъездом, — но долг прежде всего. Этим я всегда руководствовался.

— Конечно, папа, ты должен выполнить их просьбу, — ответила тогда Девайна, — но, пожалуйста, возвращайся быстрее. Без тебя в Лондоне все не так.

— Я не задержусь ни на один лишний день, обещаю тебе, — сказал сэр Теренс.

Теперь был уже июль. Сезон практически завершился, а Девайна не побывала ни на одном балу, ни на одном приеме.

Сначала леди Брантфорд просто ждала, надеясь, что сэр Теренс в любой момент может вернуться, тем более что без него она с дочерью была просто не в состоянии выезжать.

Только сэр Теренс смог бы сказать, с кем нужно общаться, а с кем не стоит. Он также поддерживал отношения с теми, кто, если бы он их попросил об этом, с готовностью развлекали его жену и дочь.

Но без него леди Брантфорд даже не знала с чего начать.

Теперь же, спустя два мучительных месяца, проведенных в Лондоне, Девайна горячо жалела, что они покинули свой загородный дом. Ей нравилось общество матери и соседей, и к тому же в деревне она могла ездить верхом.

Здесь же дни тянулись необыкновенно долго, а состояние матери Девайны становилось все более и более подавленным, и она постепенно теряла интерес ко всему, что происходило вокруг. Она немного оживлялась, лишь когда появлялся почтальон.

«Почему же он молчит?»— вновь и вновь спрашивала она. Но на этот вопрос ответа не было.

Девайна вошла в маленькую гостиную, где они обычно сидели, когда ее мать спускалась вниз. Ее взгляд выхватил стопку счетов на стоявшем у окна письменном столе. Сэр Уильям настаивал на том, чтобы у ее мамы была лучшая, но — увы — очень дорогая еда.

Парные цыплята, мясо молодых уток, которые так дешево стоили в деревне, но по астрономическим ценам продавались в Лондоне. То же самое можно было сказать и о свежих яйцах, хорошем масле, жирной сметане.

Казалось, счета притягивали как магнит. Она прошла по комнате, остановилась возле стола, не отрывая от них глаз.

Перед тем как уехать, сэр Теренс оставил им на хозяйство вполне достаточную сумму. Но он рассчитывал вернуться домой через месяц, самое большее — через два.

Он говорил, что возьмет их с собой на скачки в Эскот, которые должны были состояться в начале июня. Еще он собирался устроить так, чтобы в конце мая Девайна была принята при дворе.

«Что же могло случиться?»— подумала Девайна, содрогнувшись от собственных тревожных мыслей. Однако она строго приказала себе не поддаваться панике. Она ведь должна поддерживать надежду в своей матери, но для этого ей нужно быть стойкой самой.

Да и денежный вопрос, постоянно занимавший ее мысли, помогал отвлечься.

Прислуги у них было немного. Кухарка Бесси жила с ними уже двадцать лет, и они не смогли бы теперь обойтись без нее. Еще Эми, которой было под пятьдесят. Она поступила к ним через два года после Бесси, когда они жили в поместье. И последней была горничная ее матери, которая до этого нянчила маленькую Девайну, и уже давно стала членом их семьи, и они не представляли, что бы они без нее делали.

«Мы можем уехать домой, — рассуждала Девайна, — но, когда папа вернется, он рассердится, если не найдет нас там, где просил его подождать».

Она отошла от стола со счетами в другой конец комнаты, где на стене висела акварель, которую, как считалось, или нарисовал владелец дома, или кто-то ему ее подарил. Она никому не нравилась, и, глядя на нее, Девайна подумала, что она смогла бы нарисовать гораздо лучше. И тут у нее мелькнула идея, более того, она удивилась, что эта идея не пришла ей в голову раньше.

У Девайны было два таланта: она рисовала и шила. И когда она подумала о своем умении рисовать, то вспомнила о своей учительнице. Как это глупо: пробыть столько времени в Лондоне и ни разу не попытаться встретиться с ней. Хотя Девайна всегда этого хотела. Но она ждала, пока маме станет лучше, и они смогут найти магазинчик Люси Крофтон где-то недалеко от Бонд-стрит.

«Я должна немедленно увидеть Люси!»— решила Девайна. И, захваченная этой мыслью, она побежала вверх по ступенькам.

Как и ожидала, она застала Эми за уборкой спальни.

— Надень шляпку, Эми, — сказала она ей. — Мы уезжаем.

— Но я занята, мисс Девайна, — возразила Эми, — да и куда это вы собрались?

— Я хочу найти мисс Люси Крофтон, — объяснила Девайна. — Ты помнишь ее?

— А как же, — проворчала Эми, — очень уж она важная персона стала, слишком важная, может и не захочет с нами, деревенскими жителями, знаться.

Эми разговаривала с фамильярностью, столь присущей старым слугам. Она всегда видела в Девайне лишь маленькую девочку.

— Чепуха! — отрезала Девайна. — Меня Люси захочет видеть, и я к ней поеду. А если ты со мной не поедешь, то я отправлюсь одна.

Девайна знала, что эта угроза обязательно подействует. Ее мать настояла на том, чтобы по Лондону Девайна никогда не ездила одна.

Недовольно бурча себе что-то под нос, Эми вышла из комнаты, а Девайна отправилась в свою гардеробную. Она выбрала самое лучшее свое платье, которое сшила сама, с очень элегантным турнюром, примерила весьма привлекательную шляпку, завязала под подбородком ее ленты и придирчиво взглянула на себя в зеркало. Любому, кто видел бы ее сейчас, трудно было бы представить себе девушку красивее или привлекательнее Девайны.

У Девайны была необыкновенно изящная фигура, и ее деревенская жизнь позволяла ей сохранять форму. Она скакала по полям на лошадях из отцовской конюшни, а по возвращении домой помогала пожилому груму обтирать их.

На ее овальном лице выделялись огромные глаза светло-серого, как грудка голубя, цвета. Временами они удивительно менялись, казавшись то чисто-серыми, то голубыми, на фоне ее белокурых волос и нежной, полупрозрачной кожи.

В них таилась необыкновенная глубина, и каждый, кто заглядывал в них, понимал, что отличает Девайну от других не менее красивых женщин.

Никто не мог устоять перед ее пленительной улыбкой, когда она смеялась, на ее щеках обозначивались две ямочки.

«Ты подобна юной Весне, — как-то сказал ей отец, — это, моя дорогая, величайший комплимент, какой я могу тебе сделать».

В тот момент Девайна не поняла, что, собственно говоря, имел в виду ее отец, а сэр Теренс размышлял о том, что именно весной он ощущал необыкновенный прилив энергии, и ему вновь казалось, что он снова молод и полон сил.

Он любил первую робкую зелень листвы, невинность подснежников, непорочность примул и нежный чарующий аромат лесных фиалок.

Каждый год, когда приходила весна, сэр Теренс чувствовал, что мир ждет, когда он вновь завоюет его.

Сэр Теренс был очень чутким человеком, и очень мудрым. И он думал еще о том, что и в любом другом мужчине при виде его дочери должны возникать те же эмоции. И он полюбит ее и будет любить вечно, потому что она будет вдохновлять его и поможет ему достичь неведомых высот.

А для Девайны открывшийся ей мир был новым, волнующим, временами восхитительным.

И только сейчас Девайна узнала, что такое страх, тогда, когда она оказалась одна без отца — ее наставника. Мама была больна, а Лондон казался таким большим и пугающим.

Однако к тому времени, когда Эми спустилась вниз, Девайна уже вновь воодушевилась возникшей у нее идеей.

— Давай, Эми, — глаза ее сияли, — идти пешком довольно долго — как только нам попадется кэб, мы сядем в него.

— С нашими ногами ничего не случится, если мы отправимся пешком.

— Все дело во времени, — Девайна не стала объяснять что она имеет в виду.

Пока они искали экипаж, Эми, не переставая, ворчала. Наконец они уселись и Девайна велела кучеру ехать на Мэддокс-стрит.

— Я не помню номера дома, — сказала она, — но мне нужен магазин мадам д'Арси.

— А-а, знаю, знаю! — закачал головой кэбмен. Когда они тронулись в путь, Девайна опустила стекла окон, чтобы можно было рассматривать дома, мимо которых они проезжали.

— Как велик Лондон! — воскликнула она.

— Для некоторых из нас даже слишком, — пробурчала Эми. — А уж без вашего батюшки нам и вовсе было бы лучше сидеть в деревне со всей родней.

Об этом же думала и сама Девайна. Однако уехать — значит совершить большую ошибку, тем более когда так больна мама.

Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем их кэб подкатил к магазину. Девайна с любопытством и не без волнения принялась разглядывать его. Витрина была небольшой, и на ней была выставлена лишь очень элегантная шляпка и пара длинных замшевых перчаток.

Девайна щедро заплатила кэбмену, что тот воспринял как должное, даже не поблагодарив ее. Кэб отъехал, и Девайна, в сопровождении Эми, вошла в магазин.

Одетая в черное платье продавщица вышла им навстречу.

— Доброе утро, мадам, чем могу быть полезна? — предельно учтивым тоном произнесла она.

— Я хотела бы видеть мадам д'Арси.

На лице продавщицы отразилось сомнение.

— Боюсь, что мадам очень занята. Но я могу продемонстрировать все, что вас интересует.

— Передайте, пожалуйста, мадам д'Арси, что здесь мисс Девайна Брантфорд.

Продавщица вновь замялась, но потом, словно уступая настойчивости Девайны, отправилась в дальний конец магазина, который, впрочем, был не так уж и велик.

Когда та исчезла за дверью, Девайна с интересом огляделась. Она ожидала увидеть несколько выставленных нарядов, но перед ней висели лишь два платья. Одно из них было элегантным вечерним туалетом с довольно большим турнюром. Девайна подумала, что декольте платья было довольно откровенным.

Другая модель была рассчитана для повседневного ношения. И Девайна с удовольствием купила бы себе такое платье.

В салон вернулась продавщица.

— Будьте добры, мадам, следуйте за мной, — обратилась она к Девайне гораздо более любезным тоном.

— Подожди меня здесь, Эми, — попросила Девайна горничную, указывая ей на стул. — Я думаю, мисс Люси захочет тебя видеть тоже.

Продавщица проводила Девайну к двери в дальнем конце магазина. Когда дверь открылась и Девайна увидела Люси Крофтон, она сразу заметила, как та изменилась со дня их последней встречи.

Отец Люси был учителем в той маленькой деревне, где жил с семьей сэр Теренс. Он был интеллигентным, прекрасно образованным человеком и, если бы он захотел, то мог бы занимать гораздо более значимый пост. Но его в жизни интересовали только две вещи: исторические изыскания и живопись. И его учительство в маленькой деревенской школе предоставляло ему для этого достаточно времени. И каждую выдававшуюся свободную минуту, когда он не обучал грамоте ораву деревенских сорванцов, посвящал чтению и занятиям рисованием. Неудивительно, что и дочь его тоже обладала незаурядным умом. В то время как ее сверстницы играли в куклы, Люси хотела рисовать и пыталась даже писать картины.

Ей было 24 года, когда отец ее скончался. Мама умерла на много лет раньше, и теперь, когда Люси было не о ком больше заботиться, она вознамерилась отправиться в Лондон.

Но еще раньше сэр Теренс, видя ее незаурядные способности, пригласил ее обучать Девайну рисованию.

Через три года Люси уехала из деревни, а еще спустя год о ней уже заговорили, но не как о художнице, а как о модельере женских туалетов.

«Этого я совсем не ожидала», — узнав обо всем, произнесла леди Брантфорд. «Мне кажется, что Люси всегда хотела что-нибудь создавать, — откликнулся сэр Теренс, — и я уверен, что, если ей хотя бы немного помочь, она достигнет самых высот». «Помочь?»— заинтересованно спросила леди Брантфорд.

По губам сэра Теренса скользнула чуть заметная улыбка.

«Моя дорогая, Люси — очень привлекательная женщина», — уклончиво ответил он.

Тогда Девайна так и не поняла, что он хотел этим сказать. Но теперь, увидев, как изменилась Люси, она принялась с изумлением разглядывать ее.

Люси протянула к ней руки.

— Девайна, как я рада тебя видеть! Когда ты приехала в Лондон?

— Два месяца назад. — ответила Девайна — Я столько раз собиралась к тебе, Люси, но все время мешали какие-то сложности.

— Сложности? Моя дорогая, расскажи мне обо всем.

Люси стояла возле платья, которое показалось Девайне маскарадным костюмом.

— Поторопитесь, это нужно закончить! — обратилась Люси к двум швеям, суетившимся рядом — Я буду наверху.

Она взяла Девайну за руку и повлекла ее за собой из мастерской, в которой Девайна успела разглядеть еще несколько довольно необычных нарядов. Они совсем не были похожи на то, что она ожидала увидеть в магазине Люси.

На второй этаж вела крутая узкая лестница. Когда они поднялись на площадку, Люси открыла дверь и они оказались в прелестной спальне. Все в ней было настолько продумано, что Девайна лишь молча оглядывала комнату с нескрываемым восхищением.

Над кроватью возвышался позолоченный балдахин с шелковыми занавесями. Вдоль стен была расставлена инкрустированная мебель, на стенах висели огромные зеркала в золоченых рамах. Обстановку завершал дорогой ковер.

— Люси, какая замечательная комнатка! — воскликнула Девайна.

— Нам придется разговаривать здесь, — сказала Люси, — потому что вся гостиная (она находится напротив) завалена костюмами для завтрашнего Бала-Маскарада.

— Маскарада! — вновь воскликнула Девайна.

— В Мальборо-Хаус. Да ты, конечно же, слышала об этом!

— Да-да, я читала в газетах, что он должен состояться, — согласилась Девайна. — Но меня так беспокоила мама, что я ни о чем другом и не думала.

— Твоя мама больна?

— Да, кроме того, она находится в такой ужасной депрессии. Ей поможет только одно — возвращение папы.

— А где же сэр Теренс? — поинтересовалась Люси.

— Вот уже четыре месяца, как отец куда-то отправился с очередной секретной миссией. Он собирался вернуться так, чтобы самому начать вывозить меня, но мы уже два месяца ничего о нем не знаем.

По голосу Девайны Люси поняла, как та расстроена.

— О, дорогая! — сочувственно произнесла Люси — Я так огорчена, что твоя милая мама нездорова, но я уверена, что сэр Теренс благополучно вернется, как было всегда.

Девайна грустно улыбнулась.

— Да, так и было. Но пока что мы прозябаем в Лондоне, ничего не предпринимая, ничего не видя, и уж лучше мы бы сидели у себя в деревне.

— Почему же ты не приехала ко мне? — укоризненно спросила Люси, но тут же, бросив какой-то странный взгляд на свою кровать, уже другим тоном добавила:

— Может быть, тебе не велела мама?

— Нет, конечно же, нет, — ответила Девайна. — Почему она должна была возражать. Она любит тебя, Люси, как и все мы. Просто она неважно себя чувствовала и никуда не выходила.

Люси испытующе посмотрела на Девайну, как бы желая удостовериться, что та говорит правду.

— Ну, теперь ты здесь и обязательно должна сказать мне, что я могу для тебя сделать. Если тебе нужно новое платье…

— Мне нужна работа, — перебила ее Девайна.

— Работа? — удивленно переспросила Люси.

— Уезжая, папа оставил нам денег, — начала объяснять Девайна, — но сейчас мы уже почти все истратили. Сэр Уильям Дженнер сказал, что у мамы должна быть хорошая еда, но ты же знаешь, как это дорого.

— Но у нее непременно должно быть все, что нужно, — сказала Люси.

— И я подумала… — волнуясь, продолжила Девайна, — ты, вероятно, сочтешь меня чересчур самоуверенной… но я могла бы чем-нибудь тебе помогать? Ты же знаешь, что я умею рисовать. — Ты сама учила меня.

Люси внимательно глядела на свою бывшую ученицу.

— И ты говоришь серьезно?

— Очень серьезно, — ответила Девайна. — Мне надо что-то делать со счетами и чем-то расплачиваться за аренду дома.

— В таком случае ты действительно сможешь мне помочь, — произнесла Люси.

Девайна радостно вскрикнула:

— Ты так думаешь? Правда?

— Ну конечно. И этим окажешь мне очень большую услугу.

— И чем же? — поинтересовалась Девайна.

— Платья, которые ты уже видела внизу, и те, которые я тебе сейчас покажу, предназначены для Бала в Мальборо-Хаус, который дают завтра принц и принцесса Уэльские.

— Я подумала, что это маскарадные костюмы, но я не поняла, к какому времени они относятся.

Люси рассмеялась.

— Время здесь ни при чем. Ты, наверное, думаешь о Бале Стюартов, который давала двадцать лет назад в Букингемском дворце королева. Тогда каждый должен был быть в костюме XVII века.

— Да, я как раз недавно что-то об этом читала (тогда меня еще и на свете не было), но я не вникала во все подробности.

— А мне было уже семь лет, — улыбнулась Люси, — но сейчас, к моей большой радости, принц Уэльский решил, что на этот Бал каждый должен нарядиться сказочным персонажем.

— Замечательная идея! — захлопала в ладоши Девайна.

— Герцог Кларенский должен предстать в костюме Чудовища из сказки «Красавица и Чудовище», а я шью наряд Красавицы.

— О, покажи мне его! — взмолилась Девайна.

— Покажу, и еще покажу наряды для карточной кадрили.

— А что они из себя представляют?

— В них гости как бы составят колоду карт.

— Как это будет весело! — расхохоталась Девайна.

— Да, большинство платьев очень забавны, — согласилась Люси, — и наконец-то я смогу полностью выложиться.

— Люси, и ты на самом деле все придумала сама?

— Достаточное количество, и это было так увлекательно!

— Но если Бал состоится уже завтра, — озадаченно спросила Девайна, — как же я смогу тебе помочь?

— За этим Балом последует множество других, — ответила Люси, — Уверяю тебя, что огромное количество хозяек светских салонов устроят подобные маскарады, лишь бы не отстать от королевской четы.

— И ты полагаешь, что я смогу помочь тебе придумывать новые костюмы?

— Я в этом просто уверена. Ты можешь делать для меня наброски, которые я буду предлагать клиентам, когда они захотят сшить что-нибудь особенное. А я сейчас и так занята, — замученно вздохнула Люси, — нужно постоянно следить, правильно ли швеи следуют моим указаниям, и у меня совершенно нет времени моделировать самой.

— О, Люси, если бы я действительно сумела помочь тебе, это было бы просто чудесно. Я так хочу работать с тобой.

— И я тоже, — откликнулась Люси. — Но ты уверена, что твоя мама не станет возражать?

Что-то в том, как Люси проговорила последние слова, показалось Девайне странным.

— Мне кажется, что маме пока не стоит об этом говорить, — сказала Девайна откровенно. — Она начнет волноваться, если узнает, что я пошла работать, вместо того чтобы ждать возвращения папы.

Она заметила, что Люси внимательно ее слушает, и продолжала:

— Но я же могу часть работы выполнять дома, а потом приносить это тебе сюда.

— Конечно, — согласилась Люси. — Это прекрасная идея! Теперь я расскажу тебе, что мне нужно. У тебя всегда был прекрасный вкус, моя дорогая Девайна, так что я знаю — все, что ты для меня придумаешь, будет пользоваться большим спросом.

— Надеюсь!

— Пойдем, я покажу тебе, что же находится за этой дверью, — предложила Люси.

Они прошли по небольшому коридору и вошли в прекрасно обставленную гостиную, которая, впрочем, оказалась довольно небольшой. «Интересно, — подумала Девайна, — почему Люси выбрала большую комнату для спальни, а не для гостиной».

Гостиная вся была заполнена платьями. Они были везде — на вешалках, на стульях, на диване. Одно из них было нарядом Марии, королевы Шотландской, другое — Клеопатры, третье — Марии-Антуанетты. Следующее — очаровательной маленькой мисс Маффет с ее паучком.

В углу комнаты Девайна увидела наряд, который заставил ее вскрикнуть от изумления.

Это тоже был маскарадный костюм, но одновременно это было самое прелестное платье из всех тех, какие когда-либо приходилось видеть Девайне. Сшитое из белого газа, с широкой сборчатой юбкой, оно было таким прозрачным, что сквозь него просвечивал узкий чехол, весь расшитый искусственными бриллиантиками, которые были так искусно обработаны, что очень походили на настоящие алмазы.

Лиф платья был отделан точно также, и сзади к нему были прикреплены сверкающие крылья.

— Как оно прекрасно! — восхищенно вздохнула Девайна.

— Я придумала его для одной очень богатой дамы, которая приехала с Севера, — рассказывала Люси. — Мне кажется, что она раньше никогда не была в Лондоне. Это молодая вдова, и я думаю, что ее муж время от времени оказывал некоторые услуги его королевскому высочеству, — Она издала короткий смешок и добавила:

— Куда бы принц Уэльский ни направлялся, он всегда находил себе очень своеобразных друзей.

— Это платье просто превосходно, — сказала Девайна.

— Я думаю, нет смысла говорить, что оно стоит целое состояние, — отозвалась Люси. — Но я немного на нем заработаю, потому что эту отделку пришлось привезти из Франции. В Англии ничего подобного я найти не смогла.

— Но зачем было его шить, если ты ничего не получишь?

Люси расхохоталась.

— Это просто необходимо, потому что я уверена в том, что не одна любительница модных туалетов захочет иметь такое же платье, хотя это, конечно, очень претенциозный наряд, чтобы надевать его на рядовой прием.

— Ты права, — подтвердила Девайна.

— А вот диадема, которая надевается с ним, — проговорила Люси, направляясь к маленькому приставному столику. Она подняла диадему, и Девайна увидела, что она похожа на ту, что носит Российская императорская семья: на голове она образовывала нечто вроде арки, впереди сияла огромная звезда и маленькие звездочки лучами расходились от нее во все стороны.

— Это что-то фантастическое! — восторженно воскликнула Девайна.

— То же думала и я, когда работала над ней, — согласилась с ней Люси. — С этим костюмом настоящие драгоценности будут смотреться плохо, и я еще сделала ожерелье из маленьких звездочек, с которым перекликается и волшебная палочка, которую Королева фей всегда держит в руках.

— Я никогда не видела более прелестной вещицы!

Как же ты талантлива, раз тебе удается создавать такие чудеса!

— Итак, твое первое задание — придумать такое же платье, как у леди Брант, но так чтобы его можно было бы носить везде.

— Эту даму зовут леди Брант?

— Да, и ты знаешь, я только сейчас заметила, что ваши фамилии так похожи.

— Может быть, мы состоим в каком-то родстве? — предположила Девайна.

— Твой отец вряд ли будет рад иметь такую родственницу, — ответила Люси. — Она молода и хороша собой, но совершенно не соответствует понятиям твоей мамы о том, что должна представлять собой аристократия.

— Я думаю, леди Брант чудесно проведет время в таком великолепном наряде, — улыбнулась Девайна.

— Уверена в этом.

Они отошли от платья, и Люси протянула Девайне несколько кусочков муслина и шелка.

— Возьми это с собой, дорогая, — велела она, — и сделай мне несколько набросков платьев, которые можно было бы сшить из этих тканей.

— Я сразу же займусь этим, — воодушевленно ответила Девайна. — И все принесу завтра.

— Сделай это, — сказала Люси. — И если ты придешь днем, то у нас будет побольше времени, так как все эти туалеты будут уже отосланы своим владельцам.

— А ты разве не пойдешь на Бал? — спросила Девайна.

Люси от души расхохоталась.

— Неужели ты можешь себе представить, чтобы принц и принцесса Уэльские пригласили на этот вечер некую Люси Крофтон, или мадам д'Арси, и что хозяйка магазина может быть принята в Мальборо-Хаус.

— Мне кажется, что они просто обязаны это сделать, после того как ты перенесла столько мучений, чтобы их Маскарад имел успех.

— Я вовсе не единственная, кто шил наряды для этого Бала, — ответила Люси. — Их шил и Лами, которого знают как лучшего модельера из тех, кто шьет исторические костюмы, да и любой магазин на Бонд-стрит завален заказами.

Она заметила, что Девайна удивлена, и добавила:

— На Балу будет две тысячи приглашенных.

— Две тысячи! — у Девайны перехватило дыхание. — О Люси, как жаль, что я не могу стать на этот вечер маленькой мушкой и все увидеть, но чтобы при этом меня не заметил бы никто.

— Уж ты-то должна была быть в числе приглашенных, — запротестовала Люси. — Не могу понять, зачем твой отец, вместо того чтобы приглядывать за тобой, ввязался в эту надувательскую игру, которую называют «международной политикой».

— Когда папа вернется, не сердись на него за это, — попросила Девайна. — Я уверена, что он захочет тебя увидеть. Ты такая хорошенькая, но совсем не похожа на ту, какой была в деревне.

Это действительно было так. В те времена, когда Люси учила Девайну рисовать, она ходила в широкой блузе, какие обычно носят художники, а свои красивые рыжеватые волосы зачесывала назад и закалывала на затылке. Теперь же ее волосы были уложены в элегантную прическу и она была одета в очаровательное платье, которое выгодно подчеркивало ее фигуру, и особенно тонкую талию. Девайна подметила, что Люси пользовалась косметикой. В деревне это бы всех просто шокировало.

Ее кожа была очень белой, щеки чуть подрумяненными, ресницы слишком черными для натуральных, а губы — ярко-алыми.

Люси выглядела просто очаровательно, ее внешность стала более пикантной, и она совсем не была похожа на ту, простую, Люси, которая занималась с ней рисованием, а когда уроки заканчивались, играла с ней в саду и даже лазила на яблони.

— Люси, спасибо, что разрешила помочь тебе, — поблагодарила ее Девайна, когда они вышли из гостиной.

— Ты совершенно непрактична, — заметила Люси. — Ты должна не благодарить, а спросить, сколько я буду тебе платить.

— Мне так все понравилось, что я, наверное, могла бы делать это бесплатно, — немного смутилась Девайна.

— Не будь смешной, — сказала Люси. — Я буду платить тебе десять шиллингов за каждый набросок, который ты сделаешь для моих клиентов, а если они закажут по ним платья, ты получишь еще небольшой процент.

— Десять шиллингов? — усовестилась Девайна, — это слишком много!

— Тебе нужны деньги, а мне хотелось бы отблагодарить твоих родителей за их доброту, — ответила Люси, — Я только боюсь, когда они узнают, что ты на меня работаешь, они вряд ли это одобрят.

— Я все же не могу никак понять, почему ты так решила? — недоумевала Девайна.

Возвращаясь домой, Девайна перебрала в памяти все, что говорила ей Люси, и вновь подумала, что все это звучало очень странно. В то же время она не могла не признать, что ее мама была бы слегка шокирована новым обликом Люси.

«Наверное, это необходимо, чтобы привлечь покупателей», — в конце концов решила Девайна.

Она понимала, что, когда ей придется оплатить все счета и закупить все необходимые продукты для больной матушки, деньги, которые ей предложила Люси, придутся как нельзя кстати. И чем быстрее она сядет за работу, тем лучше.

К счастью, собираясь в Лондон, она не забыла захватить свои краски. С тех пор как Люси покинула деревню, Девайна почти к ним не прикасалась и только иногда что-нибудь рисовала, чтобы развлечь маму.

Теперь же Люси дала ей специальную бумагу для рисования. Девайна выложила ее на столик у окна и поспешила наверх узнать, как чувствует себя мама. Няня ждала ее у дверей спальни леди Брантфорд.

— Матушка проснулась? — спросила у нее Девайна.

— А я только что вас искала, — недовольно ответила няня. — Где это вы были совсем одна?

— Со мной была Эми, и мы ездили повидать Люси Крофтон.

— И зачем это? Уж и не знаю, что ваша матушка скажет?..

— Уверена, что матушка только обрадуется, узнав, что я навещала Люси. Ты же знаешь, как она хорошо к ней относилась.

— Да, но до того, как та удрала в Лондон и завела магазин!

— Люси очень много работает. Она придумывает разные фантастические костюмы для Маскарада, который состоится завтра в Мальборо-Хаус.

— Что бы она ни сотворила, меня это не удивит, — неодобрительно отозвалась няня.

Девайна не понимала, чем могло быть вызвано это недовольство «.

Из-за приоткрытой двери послышался голос матери. Девайна проскользнула в спальню. Леди Брантфорд сидела в постели, и Девайна подумала, что мама выглядит чуть веселее и не такой бледной, как сегодня утром.

— Как ты, дорогая мамочка? — спросила Девайна, целуя мать.

— Я спала. И что, ты думаешь, мне приснилось, что вернулся отец и мы снова счастливы.

— Именно так все и случится, — утвердительно кивнула Девайна. — Нам нужно лишь еще чуть-чуть потерпеть.

— Он выглядел таким красивым, — вздохнула леди Брантфорд. — А когда я рассказала ему, как мы за него волновались, он, как всегда, рассмеялся.

— Тогда ты должна стараться поскорее выздороветь, — наставительно сказала Девайна. — Иначе пала будет очень расстроен, если приедет и увидит, что ты неважно себя чувствуешь и не можешь помогать ему во всем, что он запланировал.

— Ты абсолютно права, — согласилась леди Брантфорд, — и я уверена, что лекарства сэра Уильяма мне помогут.

— Их уже прислали, — сказала, входя в комнату, няня. — Сейчас я принесу.

— Значит, через день-два я буду здорова, — заключила леди Брантфорд.

Девайна снова поцеловала ее.

— Непременно, — оптимистично заявила она. А про себя она молилась, чтобы сон ее матери стал явью. Как только вернется отец, все изменится. А сейчас, благодаря Люси, она может заработать деньги, и это тоже очень важно.