Лапша

1

Кристина

4 года назад

— Прими мои соболезнования, Кристина, — говорит Анисимов и обнимает меня за плечи. А я напрягаюсь. Потому что теперь у меня нет совершенно никакой защиты от этого ужасного человека. Хотя, и раньше защита была мнимой. Мамы не стало неожиданно. Совершенно ничего не предвещало. Автомобильная авария. Со смертельным исходом. Как оказалось, мама была пьяна и не пристегнута ремнем безопасности.

— Спасибо, Олег Константинович, — отвечаю отчиму, зная, как его бесит, когда я обращаюсь к нему так официально. А я ведь когда-то пыталась назвать его отцом. Родного отца я никогда не знала, а мать, сколько помню, пыталась устроить свою личную жизнь. Я ее не осуждала, потому что понимала, как ей тяжело растить меня одной. И когда мне было тринадцать, в нашу жизнь вошел Анисимов. Он был прилично старше матери, высокий, со строгим взглядом и гордой осанкой. Он совершенно не вписывался в нашу обшарпанную квартирку. Но у матери с ним завязался бурный роман, и вскоре мы переехали в шикарный дом с прислугой и огромным садом. Первое время я не могла привыкнуть к тому, что за меня делали всю домашнюю работу. Мне даже стирать одежду и посуду за собой мыть не позволяли. "Для этого есть работники, они получают зарплату" — говорил Олег Константинович, и всегда дотрагивался до моего плеча своей холеной мужской ладонью. Тогда я чувствовала себя принцессой. Мама была очень довольна, когда, даже не спросив ее, Анисимов принес паспорта с проставленным штампом о браке. Она порхала, как бабочка. "Вот увидишь, Кристина. Когда ты подрастешь, я и твою жизнь устрою. Найдем тебе богатого жениха…". Но на вопрос, любит ли она Олега Константиновича, мама никогда не отвечала прямо. "Любовь в жизни не главное, когда вырастешь — поймешь, о чем я…"

И вот, я выросла. И поняла, почему Анисимов не хотел, чтобы я его отцом называла. Потому что он относился ко мне не как к дочери. Его брошенные в мою сторону взгляды становились все откровеннее. Он уже касался в разговоре не только моего плеча, но и спины, и поясницы. Я в такие моменты не знала, куда себя деть, поэтому старалась избегать, как могла. Но каждый раз он находил повод. А мать начала ревновать. Она злилась, говорила, что я неблагодарная дочь. И что Анисимов охладел к ней из-за меня. Однажды даже дала мне пощечину, а Олег Константинович стал невольным свидетелем. И тогда он впервые ударил мать. Наотмашь, так, что на ее щеке остался красный след. Наверно, это стало началом конца. Я тогда собрала все необходимые вещи и уехала к подружке. У меня были кое-какие накопления, поэтому я сняла комнату в общежитии. В тот момент мне сыграла на руку моя бережливость. Потому что в детстве у нас не было достатка, и приходилось на всем экономить. Но моя спокойная жизнь вне дома Анисимова продлилась совсем недолго. Он приехал и просто сказал, что, если я не хочу проблем с учебой — должна вернуться домой. И я вернулась. Старалась избегать встречи с отчимом, но удавалось с трудом. В итоге, я устроилась курьером в небольшую фирму, чтобы не идти домой сразу после универа. Да и деньги надо было откладывать. Я понемногу снимала наличные с карты, что выдал мне отчим. Было ли мне стыдно? Нет. Он сказал ни в чем себе не отказывать. Вот я и решила, что наличные — это безопасно. Они — гарант того, что если я решу уехать, меня не отследят в ближайший час и не вернут домой. Как ни странно, вопросов по поводу моих трат у Анисимова не возникало. И если сначала я старалась использовать карту только в крайнем случае, то тут совершенно не стеснялась. Анисимов был очень рад тому, что я, наконец, распаковала его подарок. И за несколько лет я смогла хорошо поднакопить.

Я выплываю из своих воспоминаний и поспешно отстраняюсь от отчима. Он с неохотой отпускает меня.

— Я хочу, чтобы ты знала, что смерть твоей матери никак не повлияет на мое к тебе отношение. Ничего не изменилось, Кристина. Ты даже можешь стать хозяйкой в этом доме, если согласишься…

— Соглашусь на что? — не понимаю, к чему он клонит. Не может же он…

— Ты же умная девочка, взрослая. Я не буду ходить вокруг да около. Если ты станешь моей женой.

— Вы что такое говорите! Мамы не стало пару дней назад… как Вы можете!!!

— Не ори, девочка, — желваки ходят под кожей на его скулах. Он зол. Вот такое же выражение лица было, когда Анисимов ударил мать. Но я же умная, надо действовать осторожнее. Поэтому просто ухожу в свою комнату, не оглядываясь. Закрываю дверь на щеколду и прислоняюсь к прохладному полотну спиной. Болезненный спазм сковывает желудок, и я бегу в ванную, смежную с моей спальней. Еле успеваю поднять крышку унитаза. Меня выворачивает от одной мысли, что Анисимов ко мне прикоснется. Что же делать, черт!

А, может, это тот самый шанс? Уйти, сбежать. Скрыться от него. Потому что находиться рядом с этим человеком просто невыносимо. Но сразу это сделать не получится. Все делаю постепенно.

Так я стала потихоньку, каждый день, забирать из своего шкафа вещи. Оставляла их у Марины, подружки одногруппницы. Она и мою заначку согласилась у себя спрятать. Хотя, когда я ее об этом попросила, сказала, что я сумасшедшая. Разве может человек в здравом уме вот так спокойно отдать все свои накопления кому-то? Будь то родственник или друг. Никому нельзя доверять… но у меня не было выбора. И вот, наконец, я перетащила к ней то, без чего не смогу обойтись. Но не могло же все пройти гладко, и я попалась с вещами на глаза сыну друга и партнеры по бизнесу моего отчима. Я с ним никогда не ладила. Наши отношения с Вадимом были больше похожи на прогулку по минному полю. Я его безбожно цепляла, он отвечал мне тем же. Но сегодня он просто оглянулся по сторонам и, схватив крепкими пальцами за локоть, утащил в ближайшую кофейню. Выбрал столик подальше от окон и сел так, чтобы от входа меня не было видно. Удивил, когда первым, что сказал, стало:

— Малая, ты из ума выжила? Что творишь!?

— Что ты имеешь ввиду?

— Анисимов тебя сегодня по всему городу ищет, а ты свободно прохлаждаешься. Я случайно услышал разговор. Он говорил отцу, что ты на учебу сегодня не пришла, и вещи из дома вывезла. Это правда?

— Если и так, то что? Сдашь меня ему? — я затаиваю дыхание в ожидании его ответа. Потому что боюсь, что мой план полетит к чертям. Тем более, что с Вадимом у нас всегда были натянутые отношения. Он на восемь лет старше, и мне очень нравилось его задирать. А он с высоты своего роста и чувства собственной важности, находил, что мне ответить. Но сейчас я вижу в его взгляде что-то незнакомое.

— И зачем мне тебя сдавать? — резонный вопрос, на который у меня нет ответа. Пожимаю плечами и опускаю взгляд на свои сомкнутые в замок пальцы. — Я еще кое-что знаю. Вот думаю, рассказывать тебе, или просто помочь уехать…

— Раз начал говорить, то уж продолжай.

Вадим мнется, словно ему не по себе. Оглядывается по сторонам и, убедившись, что нас никто не слышит, склоняется ко мне ближе через столик. Я повторяю его позу.

— Эта информация не для твоих ушей, но… Короче! Дядя Олег любитель невинных девочек. И он в курсе, что ты еще целка, поэтому у него к тебе двойной интерес.

Охренеть информация. И откуда же ему это, интересно, известно. Сижу в шоке, а Вадик хмыкает.

— Я могу тебе помочь, — улыбается Вадим.

— Чем? Лишить меня невинности, чтобы старый извращенец от меня отцепился? — приподнимаю скептически бровь. Мне даже становится смешно. Это какой-то сюр. Неужели все это дерьмо происходит со мной…

— Ну, теоретически, я мог бы… Но! Я не уверен, что это тебе поможет отвязаться от Анисимова.

— И что ты предлагаешь?

— Тебя ищут его люди. И у дома твоей подружки тоже стоит патруль. Но тебя не будут искать у меня. Вряд ли они вообще будут рассматривать такой вариант. Мы ведь с тобой типа в контрах, — он делает пальцами рук в воздухе "кавычки". — Я помогу тебе уехать.

— Твой какой в этом интерес?

— Хочу по-дружески тебе помочь.

— Не гони, Вадя. Мы же с тобой никогда друзьями не были…

— Если ты еще раз меня Вадей назовешь, мы точно поссоримся. Так что выбор за тобой. Нужна тебе помощь?

Думать долго не приходится. Помощь мне, и, правда, нужна. Поэтому просто киваю.

— Тогда, погнали, — Вадим встает, берет меня за руку и ведет из кафе через пожарный выход. Потом дворами, словно путая след. В итоге, мы выходим на набережную, еще немного идем вдоль реки. Входим в красивую калитку огороженного жилого комплекса. К подъезду, в лифт… поднимаемся на нужный этаж. Все молча. Вадим рассказывает свой план, и я не вижу другого выхода, как довериться ему. Вынимаю симку из телефона, ломаю и выбрасываю в мусорное ведро. С телефона Вадима звоню Марине с просьбой передать через курьера мои вещи. В процессе Вадик наливает мне для храбрости в высокий стакан напиток. Сначала даже не понимаю, что там алкоголь, и отпиваю добрую половину. Виски с колой. Вкусно.

Пока ждем курьера, я допиваю и прошу еще. Вадим лишь хмыкает, но не отказывается налить мне еще напитка. Действую уже более спокойно. Вадим приносит мою сумку, что забрал у курьера. Достаю сверток с деньгами. Вадик присвистывает, добавляя мне выпивки. Укладываю вещи и сверток обратно, вжикаю замком и отставляю сумку в сторону. В голове кружит, когда я оборачиваюсь к парню. Он красивый. Карие глаза смотрят на меня с интересом. Шоколадного цвета чуб задорно уложен кверху. Губы красиво очерченные, с чуть приподнятыми в улыбке краешками.

— И что взамен? — выдаю мысль, которая кружит в голове весь вечер.

— То есть в то, что я делаю это бескорыстно, ты не веришь…

— У всего есть своя цена.

— Простого "Спасибо, Вадим" будет достаточно, — говорит он и улыбается. Так улыбается, что у меня сердце замирает. И я тянусь губами к этой улыбке. Касаюсь, пробую на вкус, не закрывая глаз. От Вадима пахнет виски и парфюмом. А я настолько увлеклась, что пропускаю тот момент, когда он прижимает меня к стене. В животе разливается тепло, и я не могу больше… обхватываю колючие щеки парня ладонями, притягивая ближе. Хотя куда уж еще, если мы уже и так сплетены — не разорвать. Вадим что-то шепчет мне в губы, но слов я не в силах разобрать. Прикусываю его нижнюю губу. Шипит и, ругнувшись, впивается в мой рот. Но из нас двоих, видимо, мозги еще работают у Вадима. Потому что он отскакивает от меня и, нервно впиваясь пальцами в свои волосы на затылке, смотрит на меня неверящим взглядом.

— Малая, ты что творишь… Еще чуть-чуть…

— И нам обоим было бы хорошо, — заканчиваю я предложение и тянусь к парню. Не знаю, почему я себя так веду. Может, стресс, а может, просто то желание, что копилось во мне так долго. Двадцать два года все-таки… — Неужели, ты не хочешь? Потому что я очень…

Взгляд Вадима почти черный. Тяну его за футболку ближе к себе, касаюсь губами основания шеи, веду губами вверх к уху. Его пальцы сжимаются на моей спине.

— Ты уверена? — переспрашивает еще раз.

— Более чем, — лишь успеваю прошептать, когда Вадим подхватывает меня на руки и несет по только ему известному маршруту. Падаем на кровать, поспешно стягиваем друг с друга одежду. По телу мурашки и дикое возбуждение. Закрываю глаза от наслаждения. Вадим опытный любовник, в этом я даже не сомневаюсь. Он покрывает мой живот поцелуями, спускается к выступающим бедренным косточкам, впивается пальцами в мои ягодицы. Сумасшествие! Что творит со мной этот парень!? Дыхание сбивается окончательно, когда его пальцы касаются горячей сердцевины и аккуратно проникают в меня. Болезненный укол, но я так возбуждена, что забываю о дискомфорте. Все как во сне. Вадим надо мной. Тяжелый. Горячий. Красивый. Толкается вперед, наполняя меня собой. Больно так, что искры из глаз. Но я сдерживаю болезненный стон. Сцеловывает слезы с моих висков, шумно дышит. Меня переполняет какая-то нежность к нему. И боль проходит сама собой, оставляя только жжение и желание продолжить начатое. Подкидываю бедра вперед. Он ловит неспешный ритм. Вдыхаю горячий воздух, что выдыхает Вадим. Делюсь с ним своим дыханием. Сжимаю пальцы на его напряженных плечах, оставляя короткими ногтями царапины. Толчок, еще толчок, и еще… Вадим хрипит мне в губы, ускоряется и в несколько толчков приходит к финалу, заливая мой живот.

— Прости, Крис. Не смог дольше. Но я реабилитируюсь, честно, — целует долго, и так нежно, что на глаза снова наворачиваются слезы. Сдерживаю порыв, и уже с улыбкой говорю:

— Будешь должен.

Я думала, что неловко — это когда отчим пытается положить руку ниже поясницы. О, нет! Неловко — это когда просыпаешься утром в постели парня, с которым была в контрах, и понимаешь, что он тебе нравится! И вы переспали, ага! И что он стал твоим первым. Вот что по-настоящему неловко. Поэтому я быстро сползаю с кровати, так тихо, как только могу. Чтобы не разбудить Вадима. Бегом в ванную, смыть с себя остатки нашей страсти. Одеваюсь, забираю вещи и ухожу. Первым делом путаю следы, как вчера это делал Вадим. Потом на автобусе до вокзала. Так как паспорт светить нельзя, автобус остается единственным доступным и безопасным транспортом. Покупаю билет по южному направлению, так как есть места, и отправление уже через десять минут. Пока есть время, посещаю дурно пахнущую уборную, после которой долго мою руки под ледяной водой. Есть хочется ужасно, поэтому беру с собой кофе и пару булок, шоколадку и леденцы. И покупаю в ларьке симку, которую можно не регистрировать.

Автобус плавно трогается с места. Он просто огромный, двухэтажный. Я впервые еду в такой махине, и жадно смотрю по сторонам. Едем в сторону выезда из города по знакомым улицам, оставляя позади все то, что когда-то казалось родным. Съедаю свой нехитрый дорожный завтрак, выпиваю почти остывший отвратительно горький кофе. Мимо мелькают деревья, под колесами стелется серое полотно асфальта. Я устало прикрываю глаза. Что вообще стало с моей жизнью? Как теперь жить? Меня ждет совершенно чужой, незнакомый город. Нет ни жилья, ни работы, ни знакомых. Но я решаю не раскисать. Время тянется как резиновое. Ехать долго, почти пятнадцать часов с остановками на крупных автостанциях. Поэтому решаю помониторить варианты аренды квартир или комнат. Нахожу несколько. Списываюсь с хозяевами и договариваюсь на завтра. Придется переждать время до утра на вокзале, но что поделать. В какой-то момент проваливаюсь в сон. Такой, спасительный, без сновидений и переживаний. А когда открываю глаза — мы стоим на одной из станций. Спрашиваю у водителя, сколько времени до отправления, быстро иду в туалет и покупаю в дорогу несколько пирожков. В ларьке у вокзала покупаю антисептик и совсем неэкономично поливаю им руки. Да уж.

Поездка проходит даже лучше, чем я предполагала. Возле вокзала нахожу хостел. Страшно туда идти, но это лучше, чем ночевать на вокзале. Плачу двойную сумму, чтобы в комнату на двоих никого, кроме меня не заселили. Застилаю постельным узкую скрипучую кровать и заваливаюсь спать, поставив будильник на нужное время. Утром доедаю остатки снеди, что осталась с дороги, покупаю в ларьке вполне приличный кофе и еду смотреть жилье. День пролетает как одно мгновение, и я даже подписываю договор с хозяйкой маленькой квартиры-студии. Я просто влюбилась в уютное пространство. Сразу отдала деньги на пару месяцев вперед. Когда молодая женщина уходит, оставив мне связку ключей и рассказав, что и как включается, я с разбега прыгаю на удобный диван и улыбаюсь. Наконец-то! Сама себе хозяйка! Осталось только найти работу. Но проблема в том, что официальное трудоустройство мне не светит, потому что меня вмиг вычислят. Придется пока помыкаться.

Деньги с каждым днем таяли, как снег на солнце. Даже с моими экономичными тратами я не смогу протянуть долго. И тут я во время прогулки натыкаюсь взглядом на красивую вывеску Художественной школы. Внутри тихо и чисто. За стойкой ресепшн мне улыбается приятная кареглазая девушка.

— Добрый день. Чем я могу Вам помочь?

— Я ищу работу. У Вас случайно нет вакансий?

— Ой, есть, — улыбается девушка и выходит из-за стойки. Идет к неприметной двери, стучит костяшкой указательного пальца пару раз и, дождавшись ответа, открывает дверь. — Ксения Георгиевна, я нашла соискателя на должность администратора. Точнее, она сама нашлась…

Оказывается, совершенно чужие люди могут быть неравнодушными к чужой проблеме. Я объяснила Ксении Георгиевне свою ситуацию, и она, вздохнув, согласилась пока меня не оформлять официально. Удачно и то, что Школа находится в пешей доступности от квартиры. Сэкономлю на проезде. Тем более, люблю пешком ходить. А тут еще и погода классная, уже тепло, не то, что в М. Я рада, что приехала сюда. На следующий день уже вышла на новую работу. Ребята в коллективе все приветливые. За несколько рабочих дней я успела познакомиться не только с коллегами, но и родственниками руководителя. Ксения Георгиевна производит положительное впечатление. И мое уважение к ней растет с каждым днем. Я еще не встречала настолько внимательного к мелочам и бескорыстного человека. Даже моя мать предпочла строить личную жизнь, несмотря на то, что отчим был не самым лучшим для этого человеком. Но даже когда она поняла, что он ко мне неравнодушен, не бросила все и не ушла. Потому что ей было невыносимо оставить свою такую красивую жизнь в достатке. Еще и меня не отпускала…

Я в детстве была очень худой девчонкой. Совершенно плоской, с широкими плечами и выступающими суставами на локтях и коленях. Эдакий скелет, обтянутый кожей. А в комплекте с фамилией это было адской смесью, и меня прозвали Лапша. Бесило страшно, но что может поделать скромная девчонка, которую сильным ветром сдуть может? Мать даже стала таскать меня по платным клиникам, когда мы стали жить у Анисимова. Но ее уверили, что у меня просто такая конфигурация тела. «Вся в отца», — говорила она, как-то расстроено вздыхала и закатывала глаза. Да, действительно, я была совершенно не похожа на маму. Она у меня дама с формами, невысокая, со светлыми густыми волосами, которые от природы красиво вьются. Я же худая доска с темными волосами, которым как ни пыталась, не могла придать объем. И только с возрастом я начала понимать, что моя худоба — больше плюс, чем минус. Пока сверстницы сидели на бесконечных диетах, чтобы не набрать лишних кило, я свободно могла есть то, что захочу, и не полнеть. Некоторые, особо завистливые девчонки, называли меня ведьмой. Да и пусть, мне всегда было все равно на мнение тех, кто не был мне близок. Одна лишь Марина постоянно огрызалась, защищая меня. Кстати о ней. Я позвонила ей с новой симки, сказала, что со мной все хорошо. Она рассказала, что к ней приезжал Вадим. Но так как она не знала, где я, ей даже врать ему не пришлось.

При упоминании о парне, который вдруг стал мне близок, мое сердце пропустило удар. Я старалась гнать от себя мысли о нем. Все равно у нас ничего бы не вышло. Он — человек подневольный, зависящий от своего отца и моего отчима, так как работал в проекте, который они вели. Да и это была просто страсть, порыв, с которым ни он, ни я не смогли справиться. Стресс и алкоголь. А еще я, наконец, избавилась от своей невинности, которая была так небезразлична Анисимову. А, может, это была больная фантазия Вадика, и ничего такого не было на самом деле? Черт, если начну копаться и строить гепотезы — сама себя с ума сведу. Надо заканчивать!

Время понеслось, наполняя мои дни интересной работой и новыми знакомствами. А еще увлечениями. Мне всегда нравилось рисовать, а тут сам Бог велел. Несмотря на два высших образования, которые я закончила экстерном, юридическое и экономическое, я понимала, что меня совершенно не тянет работать в этой сфере. И вот, как оказалось, Ксения Георгиевна дает возможность своим работникам посещать любые курсы Школы совершенно бесплатно. Это пробудило во мне какую-то тягу к рисунку, и я пустилась во все тяжкие. Мне нравилось, как Ксения дает материал на занятиях. Она становится такой вдохновленной, и вдохновляет окружающих.

Я вполне справляюсь со своей работой. Мне нравится встречать людей, приходящих в Школу. Да и зарплата вполне достойная. Поэтому, получается еще немного откладывать в почти опустевшую заначку. Люблю, когда есть запас.

А еще у меня возникает совершенно безумная идея, которую я решаю воплотить в жизнь, не пожалев отложенных денег. Я записываюсь на курсы татуировки. Удовольствие не из дешевых. И это не только обучения касается. Я сразу покупаю основные пигменты для работы и хороший, не слишком дорогой аппарат. Я говорила, что мне везет с попадающимися на моем жизненном пути людьми? По крайней мере, это касается тех, с кем я познакомилась за последние полгода. Не передать словами, какую поддержку мне оказали ребята с работы и наставник по учебе, Тамара. Она подсказала, какой инструмент может быть мне по карману, чтобы не разориться на первых порах. Даже поехала со мной, чтобы показать профессиональные магазины. Вот бы никогда не подумала, что почти на границе частного сектора и промзоны может располагаться целая улица с магазинами для мастеров индустрии красоты. Глаза мои разбежались от такого изобилия товаров, но я внимала советам наставницы, которая помогла не спустить все до копейки.

Первого клиента ко мне привела та же Тамара. И она помогла устроиться в тату салон. Я смогла совмещать Школу с салоном, и одно другому не мешало до тех пор, как ко мне стали записываться клиенты заранее. Мои дни стали более насыщенными, нежели в начале работы тату мастером. Занята я теперь буквально без перерывов, с одной передышкой на быстрый обед. А еще я отстригла, наконец, свой «мышиный хвостик». Клиентом на одной из процедур оказался парень — барбер. Он предложил мне сменить имидж. И я согласилась не раздумывая. Потому что в моем образе серой мышки мне стало тесно. Сначала я сменила стрижку, потом стала украшать свое тело рисунками. С этим я, конечно, увлеклась. Но мне очень нравилось. И, несмотря на то, что я уехала в этот город, чтобы затеряться в толпе и не обращать на себя лишнего внимания, у меня ни черта не получалось. Я стала слишком яркой, чтобы меня не замечали. Кожаные штаны облегали мои стройные ноги, как вторая кожа. Руки, украшенные татуировками, обращали на себя внимание даже совершенно далеких от всего этого людей. Особенно мне нравилась реакция бабулек на лавочках. Они начинали креститься и шептали молитвы. Это заставляло улыбаться и меня, и моих друзей.

А еще у меня, кроме ребят из Школы и Тамары, появился настоящий друг. Парень он молодой, но очень интересный. Я его называла «персонажем», и он совершенно не обижался. Имя у него было соответствующее, Лука. Он заряжал меня своей неиссякаемой жизненной энергией и позитивом. Давал надежду на светлое будущее и наполнил мою жизнь радостью. Лука — эдакий милый пухляш, по прозвищу Малыш. Хотя, малышом он, конечно, не был. Длинные волнистые волосы до плеч, щетина с бакенбардами, необъятная, в прямом смысле, фигура и огромное доброе сердце, хранящее в себе любовь ко всем людям этого мира. Когда я поведала ему свою историю, у него даже нашлись слова оправдания даже для Анисимова. «Возможно, он полюбил тебя…», сказал мне Лука. Я даже прониклась его словами. Но ни за что на свете бы не вернулась в свою прежнюю жизнь. Потому что я-то не любила.

По причине загруженности, передо мной встал выбор: Школа или Салон. Хорошо, что Ксю — очень понимающий руководитель. Она сказала, что надо выбирать то, к чему лежит душа. И я полностью отдала себя искусству татуировки. Лука таскал меня с собой по семинарам и мастер-классам, которые позволяли мне узнавать новое и предлагать клиентам модные техники. С такой поддержкой мне были не страшны никакие новые начинания и эксперименты.

Мы даже пару раз выбирались с Лукой к морю. Каких-то пару часов, и мы на почти безлюдном пляже, уплетаем купленные по пути вкусняшки, запивая отменным кофе.

Мне нравилось то, что никто в коллективе не смотрит на меня как на девушку. С определенным интересом, как смотрел Анисимов. Меня вполне устраивало положение дел, и то спокойствие, с которым я жила последние несколько лет. А еще я договорилась с хозяйкой, и выкупила ту студию, в которой жила. Естественно, договор мы подписали на обычном листе бумаги, а официальное оформление я оставила до лучших времен.

Я буду конченной сукой, если скажу, как была рада тому, что Людмиле срочно понадобились деньги? Да и черт с ним! Я так срослась со своей уютной квартиркой, что расстаться с ней была не в силах. Спустила на эту спонтанную покупку все отложенные деньги, еще и у Луки заняла. Ничего, отработаю. Зато, я теперь сама себе хозяйка!

Так как мои работы вдохновляли руководителя салона, он пару раз меня заявлял меня на конкурсы и чемпионаты, в которых я побеждала. За победу полагался неплохой куш, и я, конечно, была заинтересована! Но у меня было одно условие: я была мастером «без лица и фамилии». Это даже сыграло мне на руку. Интрига, которую никто не раскрывал. Я выходила на пьедестал за наградами, широко улыбаясь. Но лицо закрывала кожаная маска, что круто сочеталась с кожаными нарядами, которые стали еще одной моей страстью. Я чувствовала себя нереально сексуальной, красивой и недоступной для окружающих. Я не пускала в свой мир никого, кроме тех, кто был рядом почти с самого начала. Я знала, что набирая такую популярность, рискую быть найденной. А этого допускать было никак нельзя. Зато, как девушка «без лица» я могла творить и вытворять. Мне нравилось, было круто! Мои дни стали не похожими один на другой. Мы с ребятами много гуляли, учились, ходили на концерты и в бары. И в один из таких дней Лука привел меня в мотто салон. Он давно хотел купить себе железного коня, и вот тот момент настал. Я безумно рада за друга и с удовольствием разделяю с ним радость от покупки. И тот момент, когда сердце замирает от скорости и ветра. Тот день становится для меня каким-то переломным, и я решаю, что тоже хочу себе мотоцикл. Но не такой, как у Малыша. Не тяжелый, с широким сиденьем и высоким рулем, под стать хозяину. А изящный, обязательно черный, стильный и непременно быстрый.

Когда я, наконец, накопила нужную сумму, повез меня в мотто салон, конечно же, Лука. Мы заранее посмотрели наличие той модели, что мне приглянулась. И вот я стою рядом с моей прелестью и не могу отвести взгляда. За время, пока я усиленно откладывала деньги, отказывая себе даже в каких-то мелочах, успела закончить школу вождения. Это была очень обоснованная трата, потому что я не хотела быть нарушителем. Это был первый раз, когда пришлось засветить документы, чтобы получить права. Но я уже успокоилась по этому поводу, ведь прошло почти четыре года с момента, как я сбежала. И вряд ли кому-то из моей прошлой жизни я до сих пор интересна.

Моей радости нет предела, я держу в руках документы на этого красавца, с моим именем и фамилией в строке «Собственник». Потираю мысленно руки, готовая хоть сейчас оседлать железного коня. К покупке также добавила специальный тент — чехол для мотоцикла. Потому что оставлять его под открытым небом — жестокость. Мои мысли прерывает Малыш с громким: «А я тебе подарок купил!»

Оборачиваюсь. В его руках красивый блестящий черный, как и мой мотоцикл, шлем с рожками. Эдакая дьяволица из меня получится. Истинная девчонка, которая не прочь пошалить. Такой шлем я бы себе, наверно, не купила. Но почему-то меня очень трогает забота и внимательность Луки. Я порывисто обнимаю друга, целую его круглую колючую от щетины щеку, роняя слезы. Но быстро стараюсь прийти в чувства, потому что садиться за руль в таком состоянии нельзя.

Домой приезжаю, минуя все пробки, что заставляет улыбнуться. Теперь я «на коне», и могу ехать, куда захочу. Хотя, еще немного страшно разгоняться. Поэтому я плелась сегодня почти со скоростью потока, когда автомобили не стояли в мертвой пробке. Вспотела я, конечно, знатно. Поэтому сразу скидываю одежду и захожу под прохладный душ, потом заваливаюсь на любимый диван и вырубаюсь до утра, когда меня будит трель телефона.