Лавка волшебных пряностей

Глава 1. Чеснок

Почтовый дилижанс трясся на ухабах, как старый паралитик. За месяц в пути Лия перевидала всякого, но именно этот транспорт вызывал у неё больше всего опасений. В оконные щели то и дело со свистом проскальзывал холодный ночной ветер. Сидение было старым и жестким, отчего ныла поясница и то, что пониже. Сам дилижанс грохотал и скрипел, грозясь вот-вот развалиться. В мутное окно можно было различить силуэты деревьев. С другой стороны — какие-то поля. Казалось, что они уже давно покинули границы империи Косвария и катятся в жуткую вотчину Темнейшего, где тот истязает души грешников.

Её соседи, если присмотреться, не внушали доверия. Странный мужчина напротив спал и храпел так, что дрожали стёкла, и никто больше не мог уснуть. Было в этом соседе нечто такое, отчего на ум приходили его возможные криминальные связи и наклонности. Такой наверняка мог поджидать одинокого путника на ночной дороге. Может, виной тому были потрепанный плащ и неоднократно ломанный нос, но ощущение было каким-то глубоким, интуитивным. Лия то и дело посматривала на соседа с опаской — вдруг не спит. Пограничье — это вам не столица, здесь можно повидать всякого.

Соседка по лавке тоже не внушала доверия, хоть и была старушкой. Лохматая, с длинными загнутыми ногтями, она то и дело что-то бормотала себе под нос и была больше похожа на безумную последовательницу Темнейшего, чем на милую бабульку. Лия не знала, кого ей опасаться больше: этих двоих или кучера, который ради пары мелких монет брал всех без разбора.

Впрочем, сама Лия тоже попадала под категорию «кого ни попадя». Месяц в пути явно сказался не только на одежде, но и на внешности. Волосы ощущались сухими, как солома, кожа шершавой, а ногти поломались от беспрестанного таскания сумок. Зато Бальтазар, дремавший у неё на коленях, выглядел так, будто только что снизошел с небес. Чёрная шерсть лоснилась и блестела в тусклом свете масляной лампы. Он развалился на спине, растопырив в стороны лапы, кончик хвоста изредка подрагивал, выдавая то, что фамильяр не спит. Кот, почувствовав её взгляд, чуть повёл ухом и приоткрыл один глаз. Узкий зрачок уставился на Лию с немым укором.

— Скоро уже доедем, — ведьма устало улыбнулась.

— Мау! — в вопле этом было и страдание, и укор, и даже нотки отчаяния.

— По ушам надаю, — Лия отвернулась к окну. — Если были другие предложения — надо было высказывать до того, как уехали из столицы.

Фамильяр продолжил оскорблённо молчать. Молчал Бальтазар с того самого дня, как их вышвырнули из академии. По этой причине отъездом назвать их путешествие было сложно. Скорее бегством, но кто сейчас, спустя месяц пути, будет разбираться в таких тонкостях. Увы и ах! Ведьма предполагает, а Пресветлая располагает. К сожалению, не в их пользу.

Впрочем, всё было не так уж и плохо. В сумке лежала вполне приличная сумма — сбережения, которые удалось собрать за годы учёбы, а в кармане тихо позвякивали ключи от бабкиной лавки. Для начала весьма неплохо. Кто-то начинает новую жизнь и с меньшим.

Кучер что-то крикнул, и старенькая кобылка сперва замедлилась, а потом и вовсе остановилась. Распахнулась дверь дилижанса, и Лия зажмурилась от яркого света фонаря, которым страж светил внутрь кабины. Бальтазар изволил прекратить притворяться и сел на коленях, как и положено приличному коту. Бабка перестала бормотать, а мужик напротив лишь всхрапнул погромче.

— Документы, — устало проворчал страж. — И все на выход.

Лия достала из сумки совсем новенькое удостоверение и протянула мужчине. Пока тот переписывал информацию в журнал, она, скрипя зубами от натуги, вытаскивала на дорогу свои чемоданы и сумку.

— Госпожа Тайлер, с какой целью приехали в Оверидж? — судя по выражению лица, стражу было глубоко плевать и на неё, и на её причины, и на весь мир в целом.

— Мне тут дом от бабки в наследство перешел, — Лия улыбнулась. Сказала правду на тот случай, если хмурый страж, который молча наблюдал за её выгрузкой, — менталист и способен слышать ложь. Ауру мага она различала хорошо, а вот направленность была неясной. Может, дар слабый, а, может, несколько разных способностей переплелись между собой — разбираться не было желания. Магу она тоже не нравилась, судя по тому, как внимательно тот смотрел то на документы, то не неё. Даже крутящийся под ногами Бальтазар напрягся, распушив хвост.

— Вашу лицензию, госпожа Тайлер, — страж протянул ладонь.

— У меня её нет, — Лия гордо вздёрнула подбородок. Тонуть, так с достоинством. — Разве мне нужна ведьмовская лицензия, чтобы вступить в права наследования?

— Вы собираетесь заниматься ведьмовством без лицензии? — оба стража, как по команде, напряглись. Лия чувствовала, как тот, который маг, начинает плести заклинание.

— Я собираюсь здесь жить, — выделила ведьма последнее слово. — Ко мне есть ещё вопросы?

— Ваши вещи на проверку, — маг, поняв, что преимущество у него, решил отыграться по полной.

Никто уже не скажет, когда началось это негласное противостояние между магами и ведьмами. Наверное, оно тянулось от зари времён и всё больше набирало обороты. Маги кичились даром и разрушительным могуществом, ведьмы лучше понимали суть мироздания и повелевали энергией. То, что могло прекрасно дополнять друг друга, столкнулось в вечном противостоянии, и ни одна из сторон не желала уступить другой. Пару тысячелетий назад разногласия между магами и ведьмами даже вылились в кровопролитную войну, растянувшуюся на десятилетия. Император, пришедший к власти в те годы, с большим трудом урегулировал конфликт и запретил открытое противостояние. Но то, что нельзя открыто колотить и убивать друг друга, ещё не означает, что маги и ведьмы стали жить дружно. И прямо сейчас, в этот самый момент, эти стражи особенно дотошно осматривали её имущество на предмет всевозможной запрещёнки.

Лия молча сносила ехидные комментарии в адрес ночных сорочек и кружевного белья и ждала, когда же этот унизительный осмотр наконец закончится. Ведьма наблюдала, как склонились над её чемоданами стражи, как небрежно они перетряхивают книги, а на кончике языка крутились проклятия.

1.2

Ночной Оверидж пугал мрачной, гнетущей атмосферой уныния и нищеты. Невысокие домики ютились друг к другу по обеим сторонам от дороги. Между ними были тёмные провалы арок и проходов во внутренние дворы, но редкий свет, падающий на мостовую из окон, не дотягивался до этого логова мрака. Прямо сейчас, когда она шла мимо, там вполне могли расчленять кого-нибудь, и Лия бы не заметила. Увы, на уличное освещение власти поскупились, хотя чугунные столбы, предназначенные для светильников, ведьма видела. Вот только вместо стеклянных фонарей были лишь крючья, отчего столбы чем-то напоминали ей попрошаек с протянутой рукой.

Промозглая летняя ночь кутала улицу туманом. Мелкая морось оседала на волосах и дорожном платье. Она едва ли не из последних сил тащила сумку под мышкой, да еще и два чемодана. Бальтазар понуро шагал рядом. Им предстояло жить здесь, и тело, лежащее поперёк дороги, не добавляло уюта.

— Нам точно сюда? — фамильяр с тоской во взгляде смотрел на труп.

— Наверное. Я ни разу не была в гостях у бабки. Они с матерью не ладили.

Лия проковыляла к стене дома, стараясь обойти покойника по дуге. За исключением доблестных стражей правопорядка на въезде, она не встретила ни одного патрульного. Она вообще никого живого на улице пока не встретила. Оверидж был самым крайним северным городом империи, и она понимала, что глупо ждать от провинции такого же уровня культуры, как от столицы, но реальность превзошла все ожидания. Увы, в худшем смысле.

Пока ведьма аккуратно шла вдоль стены, покойник зашевелился. Зашевелились и волосы на голове у Лии. К встрече с умертвием она была не готова.

— Ты не волнуйся, кажется, сердце у него ещё бьётся, — попытался подбодрить её Бальтазар.

Вот только новость эта не радовала. Если технику безопасности при встрече с умертвием она худо-бедно помнила — не так давно сдавала экзамен по маг безопасности — то что делать с непонятным мужиком, который именно в этот самый момент решил перестать спать на дороге, оставалось только догадываться. Он поднимался как-то слишком уж странно: резкими ломаными движениями. Так двигаются марионетки в кукольном театре, если кукловод не особо умелый. Мужчина поднялся, пошатнулся и побрёл куда-то, бормоча под нос что-то нечленораздельное. К счастью для Лии, брёл он в противоположную сторону.

— Слушай, — Бальтазар лапкой потыкал её в сапог, — а давай вернёмся домой? Извинишься перед ректором, снимешь с него проклятия, если этого ещё никто не сделал. Ну правда, неужели публичные извинения хуже, чем жизнь в этой клоаке?

— Ни за что! — воспоминания о ректоре волной ярости отозвались в душе, придав сил, и ведьма бодро зашагала по улице. Фамильяр покорно следовал за ней, понимая, что уговорами ничего от хозяйки не добьётся.

Нужное здание они нашли чуть ли не случайно. Старая лавка с выцветшей вывеской больше походила на обиталище привидений, чем на «милый сердцу дом». Лия вскарабкалась на крыльцо, слушая скрип старых досок и тихое попискивание мышей под ними.

— Грызуны на тебе, — пропыхтела ведьма, враскорячку пытаясь достать ключ, не отпуская при этом чемоданы.

— Я тебе не простой кот! — возмутился Бальтазар. — Я — фамильяр в двадцать седьмом поколении! Мои предки верой и правдой служили могущественнейшим ведьмам империи. Мой дед — фамильяр Верховной ведьмы! А ты хочешь, чтобы я гонял крыс, как какое-то блохастое отребье с помойки?!

— Значит, — она всё же смогла вставить ключ в замочную скважину, — будешь жить с крысами в подвале, фамильяр в двадцать седьмом поколении.

Антивандальные руны на дверном косяке тускло полыхнули в полумраке ночи и погасли, снимая с дома защиту. Лия, стараясь не обронить сумку, подцепила дверь носком сапога, приоткрывая её, и протиснулась внутрь.

— Ты не посмеешь! — донеслось обиженное вслед. — Мы же ритуал прошли! У нас же теперь одна душа на двоих! И ты меня — своего прекрасного котика — отдашь на съедение крысам?!

— Если ты не сожрёшь их, то они сожрут нас, — ведьма поставила чемоданы на пол и нашла в кармане пачку алхимических спичек. Маленький огонёк осветил помещение лавки, которая отныне принадлежит ей.

Разруха. Первое, что пришло на ум. Бабка умерла лет десять назад. Всё имущество перешло к матери, а та, узнав о том, как отличилась единственная дочь, лишь скривилась и бросила Лии документы и ключи, посоветовав скрыться с глаз долой. Так Лия стала полноправной хозяйкой небольшого двухэтажного домика с торговым помещением в далёком Оверидже. Колдовство, что оберегало дом все эти годы, конечно, защитило от воров, но не от крыс. Одна из них, особенно жирная, сидела за прилавком и с упоением грызла какую-то ветхую книгу.

— Ату её! — выкрикнула ведьма.

Бальтазар явно не поддавался дрессировке, потому что вместо того, чтобы оборонять новый дом от засилья грызунов — писк доносился буквально отовсюду — позорно спрятался за её ногами.

— Сама ату, — проворчал кот.

— Только гадить исподтишка и можешь, — скривилась ведьма. — Так! Кто сам не уйдёт, тот сдохнет в муках, всем ясно?

Лия махнула рукой, гася спичку до того, как огонёк лизнёт пальцы. Помещение погрузилось во мрак. Ведьма ногой сдвинула чемодан в сторону, освобождая проход на улицу, и распахнула дверь. Договариваться по-хорошему крысы не собирались, покидать гостеприимный дом — тоже. Лия снова чиркнула спичкой. За стеклом ближайшей к ней витрины деловито полз таракан. Крыс стало заметно больше. Они с очевидным любопытством наблюдали за происходящим и, кажется, были уверены, что это их хата, а ведьма с фамильяром забрели сюда по чистой случайности.

— Прикрой меня, — ведьма глянула на фамильяра и закрыла дверь.

— Тебе нельзя! У тебя нет лицензии! — всполошился Бальтазар.

— Ты предлагаешь мне с ними жить?!

Аргументов против у Бальтазара не нашлось, и он просто распушился, будто надулся. Лия нашла взглядом на ближайшей стене иссохшую косичку с головками чеснока. Большая часть из них давно ссохлась до такой степени, что не привлекала даже крыс, но был шанс, что хоть капля силы в них осталась. Она аккуратно, стараясь не наступить на грызунов, прошла к стене и сдёрнула добычу. Крысы принялись пищать, будто почувствовали неладное. Одна даже попыталась напасть, но Бальтазар быстро пришел на подмогу, хотя на морде его красовалось не героическое, а страдальческое выражение.

1.3

Утро началось с урчания пустого живота. Бальтазар тут же ответил пронзительным, недовольным мявом в унисон. Как бы ни был сладок сон, а нужно было подниматься и как-то решать множество житейских проблем.

Спали они на втором этаже в единственной комнатушке, бросив на пыльную кровать дорожный плащ. Сил и желания вытряхивать всю постель среди ночи у Лии не нашлось, и она чисто по-женски решила подумать об этом завтра. Завтра наступило, а вдохновение бороться за чистоту почему-то всё ещё не стучалось в дверь.

Разлепив веки, Лия упёрлась сонным взглядом в лохмотья паутины, свисающие с люстры. К счастью, всех пауков вместе с прочей живностью она изгнала из дома ещё ночью. Желудок вновь издал звучную трель, и подниматься все же пришлось.

Осмотр дома накануне показал, что в её распоряжении два этажа, подвал и чердак. На первом этаже было торговое помещение и довольно большая кладовка, а ещё неприметная дверь, ведущая на задний двор. В подвал спускаться она не стала — там всё настолько заросло паутиной, что опасно было даже пытаться. Второй этаж предназначался для жизни. Там была одна спальня с небольшим гардеробом, кухня, ванная и лестница на чердак. Исследовать последний Лия толком не успела, просто заглянув туда и отметив для себя, что бабка страдала нахламизмом. Откровенно говоря, любовь старушки к вещам была заметна невооруженным взглядом. Свободного места было прискорбно мало.

С бабушкой Лия никогда не виделась и не общалась — та выгнала маму из дома как раз-таки за то, что дочь забеременела. Будучи потомственной ведьмой спутаться с заезжим магом… Бабушка не смогла стерпеть такого «позора» и до конца жизни так и не простила дочь, хотя и не выписала из завещания. О старушке Лия знала только то, что та была суровой, авторитарной и не прощала ошибок. А ещё была превосходным зельеваром. Прежде лавка была популярна именно зельями. Их запах впитался в обои, въелся в скрипящие доски пола и прочнее пыли осел на старых занавесках. Плотный, тягучий аромат трав и волшбы, откликающийся в душе чувством, похожим на возвращение в детство. Это было странно, ведь Лия никогда прежде не бывала в этом доме, и всё же, несмотря на пыль и горы хлама, ей нравилась сама мысль о том, что это её дом.

Ведьма прошла к окну, отодвигая занавески, впуская внутрь свет нового дня. Пришлось приложить немного усилий, чтобы открыть створки. С мерзким скрипом ржавого железа окно распахнулось, и порыв лёгкого, по-утреннему прохладного ветерка разогнал затхлость и поднял клубы пыли, отчего Бальтазар, всё еще лежащий на кровати, расчихался и с недовольными воплями выбежал из спальни.

Утро словно вдохнуло новые краски в Оверидж, прикрыв неприглядные стороны ароматом выпечки из ближайшей булочной и суетливым гомоном толпы. Окно спальни, как и дверь лавки, выходило на людную улицу. Оказалось, дом был угловым на довольно оживлённом перекрёстке. Прямо напротив расположилась булочная, наполняющая воздух восхитительным ароматом свежего хлеба. Сглотнув слюну, Лия с трудом отвела взгляд от лавки, высматривая, что ещё полезного есть поблизости. Через дорогу от неё была какая-то адвокатская контора, что могло быть полезным, и ателье. Тоже довольно приятно, но, судя по платьям на манекенах в витрине, до столицы здешним модницам далеко.

— Ладно, с этим ясно.

Решив, что местность разведана и можно выдвигаться на подвиги, Лия отошла от окна, оставив его открытым, и принялась искать в чемодане подходящую одежду. Нужно было поспешить, чтобы за день решить хотя бы животрепещущие вопросы. Помимо отсутствия завтрака, были и такие неприятные моменты, как отсутствие воды в водопроводе и полностью разрядившийся накопитель, который должен был питать светильники, печку и холодильный шкаф.

— Бальтазар! — крикнула Лия с лестницы. — Вылазь уже и пойдем за завтраком.

— Рыбку хочу, — донесся печальный голос кошака откуда-то из лавки.

— Тут рядом только булочная.

— Расстегайчик с рыбкой меня вполне устроит.

Ведьма зашла в торговую комнату. Сквозь мутное окошко на грязный пол падал прямоугольник света, но даже этого хватало, чтобы лавка не выглядела такой мрачной, как казалось накануне. Хотя, возможно, виной первому неприятному впечатлению была банальная усталость после месяца в дороге. Проверив, что на полу не осталось следов магической печати, Лия поправила воротник блузки и, убедившись, что юбка не мятая, вышла на улицу. Бальтазар, словно самый обычный кот, крутился под ногами. Тихо щёлкнул замок на двери, и Лия шагнула вниз, готовясь преодолевать тяготы на пути к бытовому комфорту. Желудок требовательно заурчал, и она направилась к пекарне. Прежде чем решать дела житейские, нужно было восполнить силы, а чашка ароматного чая с выпечкой как ничто другое вдохновляла на свершения.

Пусть проспект, где она теперь жила, и не считался центром Овериджа, но был близок к нему и оказался довольно людным местом. Горожане сновали туда-сюда, не обращая на неё особого внимания. Лия внутренне ликовала — для её задумки проходимость места была жизненно важна. Она боялась, что дом бабки может быть где-то на окраине, но всё сложилось благополучно, так что в пекарню она зашла счастливо улыбаясь.

Стоило открыть дверь, как в нос ударило благоухание свежего хлеба, а рот наполнился слюной. Звякнул дверной колокольчик, возвещая о том, что в лавке есть покупатель, но продавщицы не было видно. За ширмой был слышен треск чего-то и разговоры — видимо, работа в пекарне шла полным ходом, и Лия решила осмотреться, пока ждёт.

Помещение было небольшое, но вполне уютное. На главном месте - широкий прилавок с витриной, где за стеклом красовались шедевры кондитерского мастерства. За прилавком были полки с корзинами, в которых на льняных полотнах возлежали румяные буханки. У окошка расположились три маленьких столика, каждый из которых был рассчитан на двух посетителей. В дальнем углу стоял небольшой комод с самоваром и чашками.

Ведьма прошла к витрине, скользя голодным взглядом по пирожкам и булочкам. Цены были куда ниже столичных, хотя и такой красоты, как корзинки с взбитыми сливками или эклеры, тоже не наблюдалось. Впрочем, она готова была и хлеб съесть. Бальтазар оперся передними лапками о витрину, с не менее алчным взглядом изучая ассортимент.

Глава 2. Женьшень

— Мы кушать хотим, — жалобно протянул кошак.

Лия сбросила с себя странное, невесть откуда взявшееся, оцепенение. На смену ему пришло осознание услышанного. Она чувствовала, что готова провалиться под пол от стыда. Кошачий голосок звучал так жалобно, будто они не ели как минимум неделю. Хотелось взять кота и удавить. Но сперва покормить. Пекарь заинтересованно наклонился, чтобы узнать, что за выходец из голодного края посетил его лавку с утра пораньше.

Бальтазар, решив добиться большего эффекта, поднял градус драматизма, оперевшись передними лапками на витрину, и сделал выражение морды настолько жалостливым, что вполне мог довести до слёз какую-нибудь сердобольнуя старушку. Пекарь старушкой не был и явно не отличался мягкосердечием. Мужчина перевёл на неё взгляд.

— С животными нельзя. Там на двери табличка.

— Это — фамильяр, — недоуменно пожала плечами Лия.

— У него шерсть, — продолжал стоять на своём противник животных.

— Но фамильяры — не животные. В столице с ними пускают в рестораны. Если проблема только в шерсти… Бальтазар, прими истинный облик.

— Но как же я тогда буду кушать?! — кошак перевёл растерянный взгляд на неё. Во взгляде этом была тоска мирового масштаба, словно она отбирала единственную корку хлеба у голодающего.

— На улице. С мостовой. Потому что ты, оказывается, животное, — холодно отрезала ведьма. Пекарь уже не казался ей таким симпатичным. Увы, первое впечатление оказалось обманчивым. — Давай шустрее, а то пока на тебе шерсть, нам ничего не продадут.

— Ведьма, — обиженно буркнул кошак, принимая эфирную форму.

Огромная, чёрно-лиловая призрачная кошка практически мгновенно заняла всё свободное место в лавке. Звякнул колокольчик на входной двери, за спиной ведьмы кто-то ойкнул, и дверь тут же захлопнулась.

— Я всё равно хочу кушать, — голос Бальтазара в этой форме уже не казался милым мяуканьем, а больше напоминал рёв чудища. Соответствующий оскал прилагался.

— Я совсем забыл, — мужчина растерянно смотрел на монстра, внезапно появившееся посреди магазина, — что фамильяры не считаются неразумными животными и с ними можно в ресторации и кафе. В Оверидже ведьмы — редкость. Я и забыл, уж простите.

— Ну что вы, я не злопамятная, — довольно улыбнулась Лия.

— Ну да, конечно, — проревел Бальтазар. — Ты же и проклясть можешь чисто из вредности.

— Он так шутит, — отмахнулась ведьма. — Давай обратно в шерстяную форму, пока никто к окнам не прилип в порыве страстного любопытства. Я тоже вчера не ужинала.

— Только энергию почём зря расходую на твои выкрутасы, — фамильяр быстро сжался, словно усох до размеров обычного, но упитанного кошака. Бальтазар демонстративно повернулся к ним мохнатой попой и мотылял из стороны в сторону пушистым хвостом.

— Я вас слушаю, — улыбнулся пекарь, став гораздо доброжелательнее после сеанса ведьмотерапии.

С учётом того, что ела она последний раз вчера в обед, аппетит был воистину чудовищным. Лия выбрала кусок пирога с мясом и овощами, киш с рыбой для Бальтазара и булку с яблоком себе на десерт. Они перебрались за столик в самом дальнем углу, и Лия с наслаждением вдыхала аромат черного чая, который налила из самовара. Чай оказался приятным бонусом, который полагался совершенно бесплатно, что сгладило неприятный осадок после неласкового приёма. Бальтазар гордо восседал на подоконнике, выедая всю рыбную начинку с таким удовольствием, что, казалось, воздух вибрирует от мурчания.

— В качестве компенсации, — пекарь поставил перед ним блюдечко молока. — Раз ты не кот, то тебе, наверное, можно.

— Сметанку мне тоже можно, — добродушно ворчал кошак, двигая блюдце поближе лапой.

— Не наглей, — пресекла попрошайничество Лия.

— Так вы из Бламонта? Гости из столицы у нас редкость, — мужчина нагло сел напротив. — Проездом?

— Это имеет значение? — увильнула от прямого ответа ведьма.

— Все хотят уехать из этой глуши. А тут красивая ведьма, да ещё и с роскошным котом. Вот и стало любопытно.

— Любопытство от безделья, — она спрятала улыбку за чашкой чая.

— Ну так… — пекарь развёл руками. — Я только через десять минут открываюсь. Вы первые покупатели сегодня.

— Мы теперь часто будем заглядывать, — довольно жмурился кошак, совершенно не замечая её предостерегающего взгляда. — Мы теперь живём напротив.

— В заброшенной лавке?! — удивился мужчина.

— Уже не заброшенная. Теперь это моя лавка.

Смысла отнекиваться не было. Она многообещающе посмотрела на фамильяра. Бальтазар всё понял и поджал уши.

— Рад, что у меня такая прекрасная соседка. Меня зовут Аргус Кельман. Я в этой лавке и хозяин, и пекарь, и продавец.

— Лия.

— Рад знакомству. Если я могу чем-то помочь, только скажи, — быстро перешел на «ты» Аргус.

— Вообще-то можешь. Мне нужно получить разрешение на торговлю, и накопитель разрядился.

2.2

С подзарядкой накопителя проблем не возникло. Контора магов-бытовиков располагалась на соседней улице, и, как оказалось, они весьма лояльно относятся к ведьме, если та готова доплачивать за срочность. А вот с разрешением на торговлю возникли сложности. Губернатор, которого Лия мысленно окрестила старым маразматиком, оказался тучным мужчиной трудноопределимого возраста. Он отчаянно молодился и безуспешно прикрывал уродливым париком проступившую на макушке проплешину. Сперва Лия старалась быть милой и вежливой, ведь печать на документе ей была нужна почти так же, как воздух. Жить без воздуха невозможно. Жить без денег тоже. Но ведьмовская природа всё же взяла своё…

Всё пошло наперекосяк после одного предложения.

— А как вы смотрите на то, чтобы поужинать вместе? — улыбнулся губернатор.

Лия от растерянности так и замерла на полуфразе с открытым ртом. Она только что рассказывала о том, какие восхитительные травы и пряности заказала и уже оплатила, расписывала перспективы с точки зрения спроса и налогов, которые готова исправно вносить в казну города. Ничего не предвещало беды — и тут такое. Взгляд опустился на широкий обручальный перстень на толстом пальце мужчины.

— Я пока не составляла расписание деловых встреч, — попыталась увильнуть ведьма. Пальцы сами собой нашли на руке браслет, сделанный из небольших, размером с монетку, серебряных кругляшей, сцепленных между собой. Каждый кругляш — колдовская печать. На её браслете были проклятия — специализация, которую она так и не получила. Ничего запрещённого и убийственного, но мало не покажется никому. Бальтазар, сидящий под стулом, обхватил её лапками за ногу, будто чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Вот только контроля не было изначально. Господин Дэшвуд и так ассоциировался с откормленной свиньёй, а тут ещё это предложение…

— Я имел в виду встречу несколько иного характера, — губернатор смерил её отвратительно-липким взглядом.

— Не понимаю, о чём вы, — улыбка получилась такой кривой, что можно было подумать, будто у неё приступ. Большой палец нежно оглаживал одну из печатей на браслете — паралич. В зависимости от того, сколько энергии влить и на какую часть тела накладывать, можно получить эффект от лёгкого онемения конечностей до полного обездвиживания тела. Почему-то эта печать не относилась к незаконным, вот только она вполне могла наложить проклятие на грудную клетку. Межрёберные мышцы сведёт спазмом, и человек больше не вдохнёт. Или сразу остановить сердце. Да, след на ауре останется, и ведьму быстро вычислят, но жизнь это не вернёт. Впрочем, необязательно доводить до крайности.

Печать успокаивала. Если мужчина попытается настаивать и решит применить силу, она быстро парализует ему руки и ноги. Однако храбрость не числилась в достоинствах губернатора Овериджа, и он продолжал юлить.

— Вы же понимаете, что я не могу с бухты-барахты подписать такую важную бумагу.

— Это разрешение на продажу трав и специй, — уточнила Лия, на тот маловероятный случай, если похоть отбила память и мужчина забыл, что за лавку она хочет открыть.

— Это лавка пряностей, которую будет держать ведьма, — господин Дэшвуд покачал головой и развёл руками в стороны, словно причина была такая банальная и очевидная, что ей должно быть стыдно за свою недогадливость. — Мало ли, что вы будете продавать из-под прилавка. Вдруг пойдут слухи, что у вас можно купить вытравливающее зелье… Тень падёт и на меня, ведь я подписал вам бумаги.

— Аборты запрещены законом империи, — холодно пресекла Лия. — Торговать подобной мерзостью я не собираюсь.

— Я не могу взять и поверить вам на слово, — мужчина старался придать голосу печальную интонацию, но в словах отчётливо слышалось злорадство. — Я ведь слишком плохо вас знаю, госпожа Тайлер. А вот если мы познакомимся поближе…

Он не закончил, предлагая ей самостоятельно додумать, как именно и в какой плоскости ей предлагают знакомиться. Энергия медленно и неумолимо клокотала внутри, хотя внешне Лия старалась выглядеть отрешенной и сдерживала крутящиеся на кончике языка проклятия. Понимала, что если поддастся эмоциям — замучается расхлёбывать последствия. Проклясть не сложно — ректор её бывшей академии успел убедиться в этом на собственной шкуре. Вот только если действовать импульсивно, то может получиться не совсем то, что хочешь. А если не хочешь ничего, а просто бьёшь всем, что есть… Насколько Лия знала, к тому моменту, как она с позором бежала из Бламонта, бывший ректор всё ещё лежал в лазарете. В отделении для пострадавших от колдовства. В палате для сложных случаев.

— Амелия, пожалуйста, — тихо причитал кошак, лапками обнимая её за ногу в отчаянной попытке удержать. — Амелия, пожалуйста…

— Вы, видимо, неверно меня поняли, господин Дэшвуд. Я не оказываю услуги сексуального характера, — Лия поднялась, подхватив на руки Бальтазара. — Всего доброго.

Она уверенной походкой прошла к дверям, не забыв хлопнуть ими напоследок. Хотелось рвать и метать. И проклясть жирную свинью, невесть как оказавшуюся на посту губернатора. Она была готова дать взятку, если потребуется, но никогда и ни за что Лия не платила телом и начинать не собиралась. Они шли в сторону дома, и ведьма напряженно думала о том, что ей делать дальше.

— Как же я тебя люблю, — фамильяр лапками обнял её и уткнулся влажным носом в шею. Казалось, что ещё немного, и он расплачется. — Я горжусь тобой. Смогла сдержаться, моя девочка.

— Если прокляну ещё и его, предупреждением уже не отделаюсь. Мне запрещено практиковать как ведьме. И не называй меня по имени. Я теперь — Лия. Не хватало ещё, чтобы тут кто-то прознал, почему я переехала. В газете не было моего фото, так что есть шанс жить нормально.

— А у нас надолго денег хватит? — Бальтазар чуть отстранился, с надеждой смотря на неё огромными зелёными глазами. Его зрачки расширились до такой степени, что занимали большую часть глаз, что в сочетании с прижатыми ушами придавало коту невероятно умилительный вид.

2.3

Она мыла, скребла, снова мыла и снова скребла. Лия догадывалась, что за годы без хозяйки дом мог зарасти грязью, но чтобы настолько… Вдобавок к этому она вынесла на помойку невероятное количество хлама. Хватило бы ещё на три дома. Впрочем, были и полезные вещи. Возле кассы нашлось самописное перо, которое ведьма отложила, чтобы отдать бытовикам на зарядку. Записи бабки с рецептами травяных сборов она тоже оставила. Пусть ей нельзя зарабатывать колдовством, но использовать силу в личных целях не запрещено. Большую часть зелий, где не нужны специфические навыки, она вполне может приготовить. По крайней мере, простуда зимой ей точно не грозит. Надо только дожить до зимы…

Пока лето только набирало силу — как раз начался сезон сбора трав — до зимы было ещё далеко. Вот только если она не найдёт способ уломать губернаторишку подписать разрешение на торговлю, денег до зимы ей не хватит. То, что представляло хоть какую-то ценность, она выносила во внутренний двор. Там, вольготно расположившись на столе, сидел Бальтазар. Кот руководил дворовой распродажей. Жители соседних домов и горожане вяло тянулись, чтобы посмотреть, что такого можно прикупить подешевке. В основном это были вазочки, статуэтки, старый проигрыватель для музыкальных цилиндров и сами цилиндры, потрёпанные томики художественной литературы, очки с толстенными линзами в разнообразных оправах, старомодные бусы из полудрагоценных камней, три сервиза посуды, которые десятилетиями собирали пыль на антресолях и наверняка хранились «для особого случая», который так и не случился, и ещё куча разной ерунды, которую выкинуть было жалко, а Лие она была не нужна.

— Ну как? — она притащила пару стареньких, но вполне добротных стульев и оставила их возле стола. — На этих только обивку поменять надо, а то моль поела, и они будут как новые. Если никто не купит — дотащу до помойки.

— А мы на чём сидеть будем? — возмутился хозяйственный Бальтазар.

— Там этих стульев ещё десяток, а попа у меня одна и у тебя одна. Зачем нам столько?

— Ну так я всё ещё не расстался с надеждой выдать тебя замуж, — покаянно сообщил фамильяр.

— Мечтать не вредно, — отмахнулась ведьма и вернулась в дом.

К вечеру, когда она уже закончила разгребать завалы в кладовке, пришли бытовики. Лия была рада им почти как родным — с магией заработает водопровод, и можно будет набирать воду из крана, а не мотаться во двор к старому колодцу. Да и с наступлением вечера света из распахнутого окна стало не хватать.

Зарядив не только накопитель, но и найденные в течение дня артефакты, Лия расплатилась и направилась во внутренний двор. Там какая-то пожилая женщина как раз грузила в тележку один из сервизов. Банка для денег, которую нежно обнимал хвостом Бальтазар, была почти полная, а вещей на столе было приятно мало.

— Да ты прирождённый торгаш!

Лия унесла в дом заработанные деньги и остатки нераспроданного хлама — завтра можно будет продолжить. Пока она навела порядок только на первом этаже, а ещё второй и чердак. Да и не ясно, что там в подвале. Спина болела, руки отваливались, от маникюра не осталось ни следа, а пыль, казалось, въелась в кожу. А ведь самое сложное ещё впереди, но это уже завтра.

Они поднялись на второй этаж. Ведьма открыла кран и чуть не расплакалась от счастья. Кто бы мог подумать, что она будет радоваться такой привычной вещи, как водопровод.

Спустя пару минут чайник весело засвистел, возвещая о том, что пора подкрепиться чаем. Лия уже успела отмыть старенький, но вполне симпатичный заварник и чашку с блюдцем. Запасы чая существенно поредели за месяц пути, и она пока не нашла, где можно купить ещё. Пока листочки медленно распрямлялись в горячей воде, отдавая вкус и аромат, ведьма успела покрошить в заварник корень женьшеня.

К женьшеню Лия пристрастилась, ещё когда только поступила на первый курс академии. Старшие ведьмочки подсказали. Эффект был даже без колдовства. Отвар или настой из женьшеня прекрасно восстанавливал силы, бодрил и при этом успокаивал нервы. Что ещё нужно адептам? В Сианьсае, откуда привозили это растение, его также использовали в кулинарии, но в Косварии в основном добавляли в чай для бодрости.

— Как думаешь, сколько ещё хлама получится распродать? — Бальтазар гипнотизировал своё блюдце с женьшеневым чаем, выжидая, пока немного остынет. — Нам бы не помешало накопить побольше, чтобы не подохнуть с голоду, пока решается вопрос с лицензией.

— Я хочу есть, мыться и спать. Порядок может быть любой, — устало проговорила ведьма, дуя на поверхность чая. — Думать будем завтра, а на сегодня с меня, пожалуй, хватит.

— А я предпочту сперва поесть, потом поспать, а мыться не люблю, — уверенно расставил приоритеты Бальтазар. — И я хочу уверенности в завтрашнем дне.

— Завтра точно наступит, а там посмотрим, — отмахнулась ведьма.

— Ну ты хоть рыбку мне пообещай! Зла-уя ведьма…

— Кошачьи замашки, — Лия устало улыбнулась.

— Так что у нас с ужином? Не чаем единым сыт котик.

— Так…

— Что так?

— Просто так. С воздухом, — улыбка из уставшей стала мученической. — Я разобрала только первый этаж. А кухня, ванная и спальня на втором. Продуктов мы сегодня не купили, чтобы было из чего готовить. Понимаешь?

— Лия, ты дурная?! — возопил кошак. — Ты завтра хлам таскать будешь и всё, что ты мыла непосильным трудом, опять станет пыльным! Ну кто так делает?

— Я так делаю. Я полдня таскала воду из колодца. Ещё и по лестнице вверх — нет уж.

Внизу раздался звон колокольчика. Лия с Бальтазаром удивленно переглянулись. Ведьма помнила: она повесила колокольчик на парадную дверь, которая вела в лавку, но то, что кто-то вошел, показалось странным.

— Ты дверь не заперла? — удивился фамильяр.

— Да кому мы нужны? — отмахнулась Лия и пошла в лавку, смотреть, кто пожаловал к ним на ночь глядя.

Гость оказался весьма неожиданным. Аргус улыбался, рассматривая пустые витрины. От него соблазнительно пахло сдобой. Лия замерла в дверях, удивленно смотря на соседа по улице.

Глава 3. Душистый перец

Вечерний Оверидж постепенно словно вымирал. Лия демонстративно смотрела в окно на то, как спешат по домам горожане. На мрачных лицах безошибочно читалось беспокойство, словно с наступлением ночи на улицу должны были выползти кровожадные монстры. Это казалось чем-то невероятным после шумной столицы, где жизнь не останавливалась ни на минуту. Какое-то время поездка проходила в напряженной тишине. По крайней мере, Лия так ощущала. Конвоир не выглядел особо напряженным и буравил её взглядом. Находиться наедине с этим мужчиной было неприятно.

— Как вам Оверидж? — голос у незнакомца был глубокий, гортанный, но отчего-то от этого звука мурашки бежали по коже, и Лия не могла сказать, что это было приятное ощущение.

Она демонстративно молчала и смотрела в окно.

— Я задал вопрос, — его тон стал жестче.

— Я с похитителями не разговариваю, — гордо ответила ведьма, но всё же перевела взгляд, рассматривая мужчину.

Ни для кого не было секретом, что военная подготовка в имперской гвардии способна даже из валуна выточить прекрасную статую, а уж те, кто дослужился до руководящего состава, точно отличались силой, причём не только магической. Мужчина был широк в плечах и, наверное, даже красив. Короткие светлые волосы в сочетании с серо-голубыми глазами, нос с заметной горбинкой, идеально выбритое лицо не имело даже намёка на щетину, волевой подбородок, а вот губы, по мнению Лии, были тонковаты. От собеседника буквально исходила аура властности. Ведьма таких терпеть не могла — ей досталось от магов, пока училась в академии… И всё же мужчина, сидящий перед ней, наверняка пользовался женским вниманием.

— Я — полковник Эдвард Аспис. Всё, что касается безопасности Овериджа и прилегающих территорий, — в сфере моих полномочий. И раз уж мы с вами, госпожа Тайлер, — он сделал акцент на фамилии, — познакомились. То извольте ответить на мой вопрос.

— Отвратительно, — практически выплюнула ведьма.

— Что ж, после столицы Оверидж вполне может показаться захолустьем, — мужчина улыбнулся. — Но в моей власти сделать вашу жизнь легче и приятнее.

Ей казалось, что ещё немного - и задёргается глаз. В том, что Эдвард Аспис может «облегчить» ей жизнь, Лия не сомневалась. Так же как и в том, что этот мужчина легко и просто может сделать её жизнь невыносимой. Увы, собеседник не пожелал уточнять, чего ей будет стоить это покровительство.

— Нет. Благодарю, господин Аспис, но я предпочитаю не платить телом за что бы то ни было.

Вместо ответа мужчина громогласно рассмеялся. Лия, нахмурившись, смотрела на собеседника. Ничего смешного в своих словах она не видела.

— Во-первых, лорд Аспис. В крайнем случае — полковник Аспис, — отсмеявшись, Эдвард окинул её настолько презрительным взглядом, что впору было выброситься из экипажа. — Во-вторых, я ни в коем разе не имел в виду услуги интимного характера. Я выше того, чтобы допускать в свою постель ведьм или простолюдинок.

Лия поджала губы. Звучало так, будто ведьм и простолюдинок он приравнивал к чумным крысам.

— Ну и в-третьих, — продолжал тем временем лорд Аспис. — Вы могли бы оказывать мне некоторые услуги по вашему профилю. Ничего такого, что выходило бы за рамки ваших возможностей. Поверьте, я ценю способных людей.

Предложение звучало так, как будто у неё нет права отказаться. Кроме того, Лия смутно подозревала: тот факт, будто те самые услуги «не будут выходить за границу её возможностей», ещё не гарантирует, что её не попросят сделать что-то, выходящее за границу закона. Экипаж остановился, но двери ей никто не открыл.

— И всё же я предпочту отказаться, — холодно ответила Лия. — Уверена, такому благородному человеку, как вы, полковник Аспис, не пристало пользоваться услугами какой-то ведьмы-простолюдинки.

На краткое мгновение его губы исказила злая усмешка, но мужчина тут же вернул себе самообладание.

— Прибыли, — он стукнул набалдашником трости по двери, и один из стражей тут же распахнул её.

Ведьма покинула экипаж, игнорируя протянутую руку. Даже в центре города, где располагалась личная резиденция губернатора, было сумрачно и безлюдно. Половина фонарей не горели, а в домах было странно тихо. Можно было подумать, что кто-то умер. В тёмных проулках уже начинал собираться туман. Лия зябко поёжилась, потирая плечи. Никто из стражей не задумался о том, что ей не помешало бы прихватить шаль, а лучше — тёплый плащ. Пусть и лето, но на севере по ночам довольно прохладно.

— Следуйте за мной, — проговорил страж. Наверняка кто-то из офицеров. По крайней мере, нашивки на рукавах говорили о том, что этот мужчина занимает руководящую должность, а что значит странный узор из звёзд, молний и полосок, Лия не знала наверняка.

— Как будто у меня есть выбор, — проворчала ведьма, гордо ступая по дорожке к парадному крыльцу.

Старенький, можно сказать, древний, дворецкий открыл дверь ещё до того, как они постучали. Их явно ждали. Лия кивнула сухонькому старичку, который мелко дрожал всем телом. Такого давно пора было отправить на пенсию.

— Добро пожаловать, — дворецкий подслеповато щурился на них. — Вас ожидают.

Лию резко подхватили под обе руки и потащили вверх по лестнице. Настало время всерьез занервничать. Если она что и знала о планировке особняков, так это то, что рабочий кабинет, как и все комнаты для приёма гостей, располагались на первом этаже. На втором, как правило, были жилые покои хозяев. Прислуга селилась на верхнем этаже или мансарде, если вообще жила в хозяйском доме.

— Что происходит?! — ведьма отчаянно упиралась. — Я туда не пойду! Я вас всех сейчас так прокляну, что мало не покажется!

— Крайне не рекомендую этого делать, — холодно ответил сопровождающий, буквально впихивая её в какую-то комнату.

Она по инерции сделала пару шагов и запнулась о край ковра, растянувшись на полу. Первое, что Лия заметила, была куча вещей, разбросанных перед кроватью. Дальше взгляд поднимать было страшно. Ведьма нервно вздохнула и тут же поняла, что пахнет в комнате совсем не розами. Где-то в стороне послышался сдавленный стон.

3.2

Ведьма медленно поднялась. К счастью для неё, кровать, хоть и разобранная, была совершенно пустой. Свечи, расставленные по комнате, создавали интимный полумрак. На прикроватном столике стояла начатая бутылка вина и сырная тарелка. Здесь явно пытались создать романтическую обстановку, но всё портил запах. Создавалось впечатление, будто посреди комнаты кто-то обосрался. Отчасти так оно и было…

Боковая дверь, на которую Лия сперва не обратила внимания, распахнулась, являя губернатора Дэрвиша во всём его неприкрытом великолепии. Мужчина с перекошенным, побагровевшим лицом сидел на унитазе. Запах стал ещё отвратительнее, и к горлу ведьмы подкатил спазм тошноты. Лия обеими руками закрыла нос и рот, стремясь защититься от зловония.

— Ты меня, — хрипел мужчина, выпучив глаза, — прокляла!

Лия лишь помотала головой из стороны в сторону. Глупо было врать, что у неё и в мыслях не было такое делать, но, что уж греха таить, фантазия у неё намного богаче. Уж если бы она взялась за дело, то просранным, в буквальном смысле слова, вечером, губернаторишка бы не отделался.

— Тогда сделай что-нибудь! — рявнул мистер Дэрвиш так, что она подскочила на месте.

Лия метнулась к двери, распахивая её, и нос к груди столкнулась с полковником Асписом.

— Вы закончили с работой? — лениво поинтересовался мужчина.

— Какой работой?! — со слезами на глазах пролепетала ведьма, стремясь пробиться к свежему воздуху.

— Кто-то проклял или отравил губернатора, — Эдвард непоколебимой стеной стоял в дверном проёме, заслонив собой путь к свободе.

— Это не я, — выдавила Лия. — Вы сказали, что дело государственной важности, а тут просто понос!

— Жизнь губернатора — дело государственной важности, — равнодушно отчеканил мужчина.

— Я тут причём?!

— Вы — единственная в городе ведьма. И раз планировали начать торговлю травами, значит, должны в них разбираться. Что-то ещё?

Она растерянно хлопала глазами. За спиной раздавались совсем не радостные звуки и стоны, полные страданий. Решив, что разговор закончен, мужчина впихнул её обратно в обитель зловония и захлопнул дверь.

Мысли яростно метались в голове, словно стая растревоженной саранчи. Хотелось выть ничуть не хуже, чем оборотень на полную луну. Она метнулась к окну, распахивая створки, вдыхая такой желанный чистый и прохладный воздух. В голове внезапно прояснилось. Это был шанс. Лия набрала полную грудь воздуха и пошла к уборной.

— Я тебе помогу, а ты подпишешь лицензию на торговлю! — на одном дыхании выпалила ведьма.

— Ты ещё и торгуешься?! — пучил глаза губернаторишка.

Вблизи он выглядел ещё более жалким, чем издалека. Увы, мистер Дэшвуд оказался из той категории мужчин, которые гораздо лучше выглядят одетыми. Мало кто хорошо выглядит, сидя на унитазе, но этот человек был крайне отвратителен. Одутловатое тело, покрытое редкими тёмными волосиками, демонстрировало все разновидности варикоза и целлюлита, а багровое от напряжения лицо делало его особенно похожим на свинью.

— Не нравится — ищи другую ведьму, — бескомпромиссно заявила Лия, скрестив руки на груди. Запас воздуха в лёгких заканчивался, но она пока не готова была вдохнуть рядом с губернатором.

— Алчная тварь!

Мистер Дэрвиш явно собирался сказать ещё что-то, но лишь сильнее выпучил глаза. Ведьма отвернулась и пошла к окну, стараясь не слышать, как мужчину скрутил очередной приступ. В след ей полетел рулон туалетной бумаги и несколько гадких словечек. Она лишь улыбнулась, понимая, что если так пойдёт и дальше, то к утру губернатор наверняка должен помереть от обезвоживания. Испытывала ли она какие-то чувства по этому поводу? Точно не сострадание, а, скорее, мрачное удовлетворение. Была вероятность, что новый губернатор окажется сговорчивее нынешнего.

Стоило эмоциям улечься, как разум начал подмечать дорогое шелковое бельё, мебель из ценных пород дерева с красивой резьбой, картины в рамах с позолотой, сыр и вино тоже оказались совсем не дешевыми, как и тарелка, на которой было угощение, — костяной фарфор, а не то серое убожество, что продают в большинстве лавок. Пара хрустальных бокалов намекала на то, что спутница на вечер у губернатора была, и если женщина не показалась ей на глаза, то скорей всего, это была не супруга. Жена вряд ли оставила бы мужа в беде. По крайней мере, в понимании Лии семья — это как в клятве Светлейшей «и в горе, и в радости».

Ведьма оперлась на подоконник, наслаждаясь возможностью дышать. В спину ей летели словесные проклятия. Она лишь усмехнулась. Проклясть ведьму со специализацией на проклятиях — нужно постараться. К тому же губернатор не был колдуном, так что у него и шансов не было как-то повлиять на её ауру.

Пока мистер Дэшвуд осознавал, что его положение во всех смыслах достигло отметки «дерьмовое», Лия заглянула под кровать и заметила небольшой флакончик.

— Так и думала, — она достала находку и аккуратно принюхалась.

Судя по запаху, там был целый букет трав и немного шаманских чар — скорей всего, работа гоблинов или орков. Если брать в расчёт интимную обстановку, то, вероятно, это было зелье для мужской силы. Лия понятия не имела, есть ли от этой бодяги результат, но побочный эффект явно был.

Ведьма прошла к дверям и легонько постучала. Полковник Аспис открыл почти мгновенно и хмуро уставился на неё. Из туалета неслись проклятия, смешанные со стонами.

— Мне нужно семь горошин душистого перца и стакан тёплой воды, — бодро выдала Лия, игнорируя вопли. — А ещё лист гербовой бумаги, писчие принадлежности и печать губернатора.

— Это всё? — мужчина смерил её презрительным взглядом.

— Да, вполне.

Дверь захлопнулась, и Лия вернулась к окну. Необходимое принесли на удивление быстро. Один из стражей молча оставил всё возле двери, никак не комментируя происходящее. Впрочем, Лия не сомневалась, что такой человек, как полковник, просто перепоручит задачу и не станет сам бегать по кухне в поисках нужной специи. Счастье, что на кухне губернатора вообще был душистый перец.

3.3

На ночную улицу Лия выходила настолько счастливая, будто уже разбогатела на продаже трав и пряностей. Лицензия, в лучших женских традициях припрятанная в декольте, грела сердце и душу. Ведьма озиралась в поисках экипажа, на котором её отвезут домой, только вот делом «государственной важности» было исключительно спасение губернатора от поноса, а не её благополучное возвращение обратно.

— Тоже мне, благородный лорд, — пробурчала Лия, озираясь по сторонам.

Примерное представление, куда ей идти, было, да и связь с Бальтазаром задавала направление. Вот только затянутая туманом улица совершенно не внушала чувство безопасности. Скорее, даже наоборот. Казалось, что за ближайшим углом её поджидают грабители. Ведьма устало вздохнула. Её выволокли из дома в чём была: грязную и в той одежде, которую было не жалко испортить во время уборки. Сейчас она меньше всего походила на богатую горожанку. Справедливости ради, у неё и воровать было нечего. Во всяком случае, с собой.

— Чтобы вы там все обосрались, — бросила Лия на прощание и спешно зашагала по улице.

С утра, глядя на то, как суетливо мельтешат на улице горожане, Лия то и дело думала, что первое впечатление об Оверидже было обманчивым. Но стоило оказаться одной на ночной улице, как стало жутко. Накануне с ней хоть Бальтазар был — как-никак живая душа, пусть и одна на двоих.

Влага оседала на коже и волосах, отчего они вились ещё сильнее, собираясь в небольшие кудряшки, словно у неё на голове поселился маленький угольно-чёрный барашек. Лия зябко поёжилась, обхватив себя за плечи. Её выволокли из дома так быстро, что она даже плащ схватить не успела. Ведьма быстрым шагом пересекла проспект и двинулась по той улице, которая, по её мнению, должна была привести к дому и при этом выглядела достаточно благополучной. Хотелось верить, что никто не прирежет её в подворотне.

— Стоило сторговать с этой свиньи ещё и фонари на улицах, — пробормотала Лия.

Дорога освещалась лишь редкими прямоугольниками света, что падали из окон. Увы, большая часть оконных проемов была закрыта ставнями, отчего мостовая была исчерчена тонкими, чуть желтоватыми полосами. Кое-где, кроме ставен, были и кованые решетки. Жители Овериджа словно не доверяли ближнему своему, стремясь защититься, правда, не ясно отчего.

Плотный туман, накрывший город, создавал ощущение, будто что-то потустороннее забрело на притихшие улочки. Лёгкий ветерок гонял клочья белого марева над дорогой, отчего белёсая завеса казалась то чуть прозрачной, и в ней проступали контуры слепых фонарей, то становилась практически непроглядной, глуша звук её торопливых шагов. Лия то и дело нервно оборачивалась, бросая торопливый взгляд через плечо. Было гадкое чувство, точно за ней кто-то наблюдает. Хотя нельзя было исключать, что это просто нервное.

Когда из подворотни донёсся приглушенный стон, Лия замерла, испуганно озираясь по сторонам. Она, конечно, ведьма и весьма сильная, по меркам ведьмовства. Вот только когда ты одинокая ведьма без фамильяра, посреди тёмной улицы, тебя даже мышь может испугать. Да и что она может сделать? Проклясть с перепугу? Она уже разок отличилась. Да так, что пришлось спешно покинуть цивилизованный Бламонт и перебраться в жутковатое захолустье. Дальше бежать особо некуда. Разве что к оркам в Дикие земли. Жить с кочевым народом в шалаше из шкур было такой себе перспективой, так что Лия решила быть благоразумной и поспешила дальше, словно ничего не слышала.

Стон, в этот раз уже громче, донесся вслед. Лия засеменила быстрее. Что бы там ни происходило, её это не касается. Даже если там кого-то убивают, она не собирается становиться свидетелем. Свидетели обычно долго не живут, а она хотела пожить подольше.

— Помогите…

Ведьма замерла. Внутри стало как-то гадко от самой себя. Во рту появился неприятный, гнилостный вкус. Она мялась на одном месте не в силах ни шагнуть вперёд, ни сдвинуться назад. Разве она бесчувственная тварь, которая пройдёт мимо, а на ночь будет закрывать ставни, чтобы не видеть и не слышать того, что творится на улице? Ведьма она или как?

— Да чтоб тебя, — пробормотала Лия и развернулась, крадучись двигаясь к подворотне.

Сердце трепетало от волнения где-то в районе горла. Всё внутри напряглось. Она сжала пальцами один из кругляшей, что висели на браслете, оглаживая его подушечкой пальца. Знакомые руны успокаивали, создавая ощущение контроля над ситуацией. Ведьма аккуратно заглянула за угол. В темноте ничего толком различить было невозможно. Из-за тумана она видела от силы на пару шагов впереди себя. Ей бы какой фонарь или лампу. А ещё саблю. Или, на худой конец, дубину. Но сабля всё же лучше. Не то чтобы Лия была асом в обращении с холодным оружием, но в академии она даже ходила на факультатив по фехтованию и смела надеяться, что не потратила время впустую.

— Тут есть кто? — тихо прошептала ведьма, всей душой надеясь, что никто не ответит.

Увы, за какими-то ящиками послышался сдавленный то ли стон, то ли всхлип. На полу среди мусора что-то дёрнулось раз, потом ещё, ударив по ящику, отчего ведьма вздрогнула, а затем задёргалось так, словно несчастное существо билось в конвульсиях. Несмотря на поднятый грохот, ни одно окно не открылось и никто из местных жителей не вышел, чтобы узнать, что случилось. Лие стоило бы прислушаться к этому негласному совету. Всё же у горожан явно было больше опыта выживания в Оверидже, но ведьма шагнула во мрак тесной подворотни, полагая, что раз начала спасать неизвестно кого от неизвестно чего, то надо довести дело до конца.

Собственно, каких-то злоумышленников в подворотне не оказалось. Лишь не утоптанной земле, в куче мусора корчился в судорогах какой-то грязный человек. Лия аккуратно присела рядом, пытаясь понять, что случилась и может ли она помочь несчастному. В полумраке сложно было разобрать черты лица, но, кажется, это был мужчина. Возраст она бы не рискнула назвать, так как искаженное судорогой бледное лицо было больше похоже на маску демона, чем на черты человека. Несчастного сотрясала какая-то жуткая агония.

Глава 4. Мацис

— Где деньги, тварь?

Одной рукой мужчина сжимал её горло, второй шарил по одежде в поисках карманов или кошелька. Перед глазами плыли какие-то странные светлые круги. Кровь стучала в висках. Вдохнуть не получалось. Паника захлёстывала. Лия дёргалась, стараясь оттолкнуть противника. Тот, не обращая внимания на её потуги, полез в декольте. Туда, где лежала лицензия на торговлю…

Мгновение испуга прошло, и Лия, сжав первый попавшийся кругляш, ударила энергией со всей силы, на которую была способна.

Секунда, которая потребовалась на проявление эффекта, показалась вечностью, а затем мужчина замер. Его глаза выпучились от ужаса осознания, хватка на горле ослабла, и ведьма смогла вывернуться и оттолкнуть от себя нападавшего. Она подскочила на ноги и отшатнулась к стене, испуганно смотря на противника.

Даже в темноте было заметно, что с ним происходит что-то… Мужчина как-то сдавленно захрипел и двинулся на неё. Лия метнулась к выходу из переулка. Туда, где был хоть какой-то свет и надежда на то, что её не убьёт этот сумасшедший. За спиной раздавались хрипы и грохот. Казалось, вся эта возня должна была перебудить если не квартал, то хотя бы соседние дома, но ставни по-прежнему были закрыты.

Ведьма выскочила на дорогу и обернулась через плечо. Противник, пошатываясь, брёл на неё. Между ними на брусчатке лежала тонкая полоса света, пробивающаяся между ставнями. Там, скорей всего, ещё не спали люди. Дверь была ближе к мужчине, и Лия бросала на неё тревожные взгляды, не зная, стоит ли взывать к жильцам о помощи. Даже если она примется колотить в дверь, далеко не факт, что ей откроют и помогут. Преследователь тем временем достиг полосы света, и ведьма увидела, что сделала: вся кожа на его лице покрылась волдырями, как при оспе. Проклятие пощадило лишь глаза, что с маниакальным блеском уставились на неё.

— Гони деньги, — прохрипел мужчина.

Лия попятилась. Он однозначно был безумен, раз, даже схлопотав проклятие, собирался её ограбить.

— Нет у меня денег, — огрызнулась ведьма. — Проваливай, пока ещё одно проклятие не наложила.

— Кольцо, — прохрипел преследователь. — Отдай…

Испуг прошел, и на его месте разверзлась злость. Злость на себя, что так глупо попала в неприятности. На этого непонятного безумца, который хотел денег больше, чем жить. На ректора, из-за которого она вынуждена была бежать из столицы в это гадкое захолустье. На Калеба, пусть после долгой и мучительной смерти Темнейший оттаскает его по всей преисподней. И на весь Оверидж. Лия, ловко перебирая пальцами, нашла на браслете печать паралича.

— Последнее предупреждение… — ведьма старалась, чтобы голос звучал угрожающе.

— Муа-а-у! — донеслось за спиной.

Лия встрепенулась, почувствовав, что рядом фамильяр, а значит, и силы у неё теперь заметно больше. Жутковатого вида огромная эфирная тварь неслась по дороге. Не тот облик, что принимал Бальтазар в лавке утром, — то была лишь частичная трансформация. А сейчас фамильяр принял боевую форму, и у неподготовленных к такому зрелищу вполне могло остановиться сердце с перепугу. Огромное существо лишь отдалённо напоминало кошку, а размером не уступало мантикоре. Когти с человеческую ладонь длиной оставляли на камнях глубокие борозды, оскалу вполне мог позавидовать карликовый дракон, а горящие лиловым пламенем глаза навевали мысли о Темнейшем. Вместо шерсти чудище было покрыто длинными шипами и едва заметно светилось в темноте. Бальтазар замер за её спиной, распахнув пасть, и заревел так, что у Лии вдоль позвоночника пробежал табун мурашек. Не будь это её фамильяр — бежала бы, сверкая пятками. Собственно, именно этим и занимался её преследователь. Секунды не прошло, а силуэт уже растаял в тумане. Бальтазар быстро уменьшался, словно сдувался. Сил боевая трансформация требовала много. Несмотря на поднятый шум, никто так и не открыл окно или дверь. Наоборот, некоторые полосы света погасли. Люди делали вид, что крепко спят и видят десятый сон.

— Лия! — кошак лапками обхватил её за ногу. — Лиечка! Не умирай! На кого ж ты меня сиротинушкой оставишь?

— Балда, — она подняла фамильяра на руки. — Если я умру, то и ты тоже. Спасибо, что пришел на выручку.

— Тебя же убивали, — кот вполне натурально шмыгнул носом. — А теперь давай поторопимся домой. И нам нужно новую дверь заказать.

— Чего?! — она растерянно смотрела на кота.

— Ну я так испугался за тебя, что случайно выломал её, выбегая на улицу… — Бальтазар старательно строил умильно-виноватую моську.

4.2

День открытия начался с мандража. Лия не успевала решительно ничего. Всю прошлую неделю она драила дом до мозолей на руках. Нанятые рабочие, получив нескромную доплату за срочность, сделали подходящую мебель для лавки. Часть полок уже была занята банками с травами и пряностями. Большая половина банок ещё стояла в коробках в ожидании своего часа. Ведьма только недавно расплатилась за доставленный груз и носилась по лавке как угорелая.

Засыпать травы в банку, подписать, посчитать цену, поставить на нужную полку, взять пустую банку - и опять сначала. Запланированная сперва система расстановки товара трещала по швам. То и дело приходилось что-то менять местами, а за окном уже вовсю кипела жизнь. До официального открытия оставалось катастрофически мало времени. От Бальтазара помощи не было никакой, и Лия уже готова была взвыть.

Изначально она планировала одну часть лавки отвести под пряности и кулинарию, а вторую под то, что чаще идёт в зельеварение, нежели на стол, но беда была в том, что были растения, которые можно было и в зелье пустить, и просто добавить в чай для вкуса и пользы здоровью. Да и растений с исключительно волшебными свойствами, которые можно продавать без специальной лицензии, было немного. Кулинарная часть уже не помещалась в отведённой для неё зоне и плавно захватывала территорию зельеварения.

Ведьма лихорадочно листала накладную в поисках листа мяты. По какой-то неведомой причине нужная строчка всё никак не попадалась на глаза.

— Мр-р-р! Лия, там наш мужик идёт, — довольно промурчал кошак.

— Какой мужик?! — с перепугу она чуть не уронила банку.

— Который нас кормит, — Бальтазар уже крутился под дверью.

— Скажи ему, что мы закрыты, — отмахнулась ведьма.

— Нет! — фамильяр неожиданно решил воспротивиться приказу. — У него там расстегайчик с рыбкой, — Бальтазар оперся передней лапой о дверь и второй двигал засов.

— Ты меня за еду продал, — выплюнула обвинение Лия.

— Потому что ты — злая ведьма. Котика не кормишь, — оправдывался кошак.

— Сказала же, как только закончу, так поедим. Я тоже не завтракала.

— Доброго утра! — Аргус принёс в лавку аромат сдобы и был до отвращения бодрым, словно это не он вставал затемно, чтобы поставить тесто и растопить печи. — Я всё ждал, пока вы придёте завтракать…

— Не до этого, — Лия пробежала мимо соседа, высматривая место, куда поставить мяту. — Мне открываться скоро.

— Я принёс выпечку и кофе. Давай помогу, а ты перекусишь.

— А твоя лавка?

— Я так-то помощников держу, — он улыбнулся. — Просто люблю сам с людьми работать. Да и это моё дело — я больше всех заинтересован в том, чтобы оно процветало.

— И всё же ты сейчас не в своей лавке, — она аккуратно пересыпала в новую банку мацис, терпко-сладкий запах которого будоражил аппетит. — Эх, сейчас бы чаю…

— Могу принести, — Аргус подошел ближе, рассматривая содержимое банки. Это что такое?

— Это мацис — оболочка от мускатного ореха. В столице кондитеры его часто используют. И парфюмеры. А чая такого у тебя точно нет. Хочу зелёный, с розой, мацисом и корицей.

— Чай любви? — Аргус поднял на неё удивленный взгляд.

Ведьма растерянно смотрела в ответ. Такие глубокие познания от соседа, которой толком ничего не знал о заграничных пряностях, оказались неожиданностью. От двусмысленности ситуации к щекам прилила кровь, а сердце предательски ускорилось.

— Да, именно его Лие и не хватает так же сильно, как мне расстегайчика с рыбкой, — напомнил о себе Бальтазар.

— Корми кота и не мешай. Его тарелка на кухне. А я занята, — Лия махнула рукой на неприметную дверь, что вела в жилую часть дома, и позорно скрылась от продолжения разговора за работой. — Мне лавку открывать через пятнадцать минут.

Лия носилась по залу так, будто за ней по пятам следовал сам Темнейший. И вот вроде бы трудилась неделю без продыху, а всё равно открытие грозило сорваться по той причине, что она просто физически не успевала привести лавку в приличное состояние. Да что там, у неё ещё не все полки заполнены.

— А ещё мацис использую ведьмы, чтобы сварить любовное зелье, — Аргус, улыбаясь, стоял в проходе, держа в руках чашку кофе и блюдце с ватрушками, и наблюдал за ней. — Поэтому говорят, что влюбленные пахнут мускатом.

— Глупости это, — фыркнула Лия, находя место для очередной банки.

— А чем, по-твоему, должны пахнуть влюбленные? — пекарь улыбнулся.

Она замерла, удивленно хлопая ресницами. Вопрос был странный и как будто с подвохом.

— А мне почём знать? Запрещёнными зельями не пользуюсь и не торгую, — фыркнула ведьма, убегая наполнять новую банку.

— Я ведь не об этом, — пробормотал Аргус и последовал за ней. — Поешь, а то у тебя взгляд как у умертвия. Ты кроме утренних булок с чаем у меня хоть как-то питаешься?

— Вроде да, — она откусила сразу треть ватрушки, собираясь разделаться с завтраком как можно быстрее.

— Какая хозяйка, такой и кот, — пекарь покачал головой, глядя на то, как она заглатывает куски.

— Времени нет, — отмахнулась Лия, делая маленький глоток горячего кофе.

— Не хочу тебя расстраивать, но толпы покупателей под дверями тоже пока нет, так что успокойся. Это Оверидж. Здесь к новому долго привыкают.

— Я почти всё, что было, потратила на подготовку лавки и товар. Пришлось менять крышу, трубы и дверь, а это не входило в мои финансовые планы и обошлось недёшево. Если не будет покупателей… Даже думать об этом не хочу, — она спешно глотнула кофе, наслаждаясь тем, как волна жара прокатывается вниз. На пустой желудок и правда тяжело думалось. Сейчас, когда внутри расползалось приятное тепло, в голову пришла гениальная идея.

Ведьма сорвалась с места, быстро переставляя часть банок и ставя на их места новые. Эта система была проще и понятнее.

— Ну что, пора открываться, — Аргус улыбнулся, глядя на часы. — Мне мускатный цвет, лепестки розы и корицу.

— Чего?! — Лия растерянно смотрела на соседа.

4.3

Любовь к людям, да и к другим расам, оказывается, очень относительна. Лия прежде не задумывалась о том, любит ли она людей. Не в смысле любви к человечеству в целом, к которому она относилась по факту рождения, а со стороны эмоций. Вот так чтобы смотришь на случайно забредшего в лавку покупателя и хочешь помочь ему с выбором, как-то осчастливить, подсказать и поделиться могуществом знаний. А о травах и пряностях ведьма знала, что называется, по долгу службы. Впрочем, Лия относилась вполне терпимо не только к людям, но и к другим расам, благо в столице можно было встретить кого угодно, а предприимчивые гномы вообще основали свою диаспору и торговый квартал. И всё же жизнь испытывала её нервную систему на прочность с первого дня открытия лавки.

Отмытый почти до блеска дом с новой дверью из морёного дуба украшала яркая новая вывеска. Торговый зал радовал чистотой, освещением и стройными рядами банок с разнообразными порошками и сушеными травами. В воздухе переплелись ароматы корицы, мяты и перца. Ведьма решила не мелочиться, и ассортимент в лавке пряностей вполне мог посрамить столичных конкурентов. Всё, что могло потребоваться для приготовления еды или не сложного зелья, можно было найти у неё.

Реклама в местной газетёнке, на которую тоже пришлось раскошелиться, произвела должный эффект, и горожане потихоньку открывали для себя мир вкуса. Сосед расширил линейку сдобы, добавив в ассортимент выпечку с разными пряностями, что тоже способствовало продвижению лавки. На удивление, даже губернаторишка и полковник никак не мешали её работе, хотя в первый же день работы лавки Эдвард Аспис почтил её скромную персону своим визитом. Полковник пару минут молча походил по торговому залу, презрительно поджав губы, и удалился, так и не проронив ни слова. Лия несколько дней провела в напряженном ожидании неизвестно чего, но городская стража больше её не беспокоила, и ведьма решила, что в целом это хороший знак — зазнавшийся солдафон не нашел, к чему придраться. Торговля шла довольно бойко, и к вечеру она порой с трудом передвигала ноги, чтобы поднять уставшую себя на второй этаж, где предстояло что-то приготовить по-быстрому, помыться и упасть спать, а с утра снова открыть двери лавки пряностей для горожан.

Увы, успех влечёт за собой и некоторые осложнения, которыми, к огромнейшему удивлению Лии, стали покупатели. Кто бы мог подумать, что люди приходят не только чтобы что-то купить, но и для того чтобы поиздеваться над ней. По крайней мере, так Лие порой казалось.

— А сколько куркумина в этой куркуме?

Миловидная женщина, которой ведьма не дала бы и тридцати, выглядела как приличная, достойная жительница Овериджа. Даже чепчик был накрахмален — ну чем не ярая последовательница Пресветлой. Ведьма почему-то не сомневалась, что эта мадам посещает все службы в храме. Сама Лия с утра надела что под руку подвернулось, а кудрявые волосы и вовсе можно было со стороны принять за воронье гнездо. И это не говоря уже о том, что в храме Пресветлой она последний раз была в таком юном возрасте, когда ребёнок сам ещё даже под стол не ходит. Может, именно лень вместе с пренебрежительным отношением к богине и стали причиной того, что она попала в немилость к Пресветлой?

— Три процента.

На этот вопрос ведьма отвечала уже в третий раз, и всё бы ничего, но отвечала она одной и той же покупательнице. Впрочем, чтобы считаться «покупательницей», сперва надо что-то купить, а эту достойную мадам пока можно было окрестить разве что «мозговыедательницей».

— А в этой? — пальчик с идеальным маникюром ткнулся в следующую банку.

— Шесть, — выдавила Лия сквозь зубы, стараясь удержать на лице подобие вежливой улыбки.

— А… — рука потянулась к соседней банке.

— В этой десять, — опередила вопрос ведьма. — А в следующая — элитная эльфийская. Они чаруют над растением, так что в нём содержание куркумина увеличивается до пятнадцати процентов. Эффект от неё сильнее, в том числе, если вы практикуете зельеварение.

Всё это она уже проговаривала буквально минуту назад, но посетительницу как будто что-то не устраивало. Женщина не выглядела бедной и явно могла себе позволить купить даже эльфийскую куркуму.

— А почему у вас вся куркума разбавленная? — мадам внезапно разродилась новым вопросом.

Лия пару мгновений растерянно смотрела в ответ, пытаясь понять суть претензии. Разум наотрез отказывался осознавать, что от неё хотят.

— Простите?!

— Почему у вас нет куркумы со стопроцентным куркумином? — женщина брезгливо поджала губы. — Мне не нужна разбавленная подделка.

— Это же корень растения, — попыталась достучаться до адекватности Лия. — Оно не может на сто процентов состоять из одного вещества. Она не разбавленная, она от природы такая.

— Да что вы говорите! — женщина смерила её высокомерным взглядом. — Куркума должна состоять только из куркумина. А у вас — мусор, разбавленный мукой. Как не стыдно продавать подделки?! Я всем расскажу, что вы здесь людей обкрадываете!

От подобного заявления задергался глаз. Неделя и без того была нелёгкой, но сейчас градус неадекватности поднялся до невообразимых высот и поставил новый рекорд.

— Ну вы же не только из мяса состоите… — растерянно пробормотала ведьма, не зная, что сказать на столь абсурдное заявление.

— Хамка, — мадам развернулась, покидая магазин и хлопая дверью напоследок.

Колокольчик звякнул, возвещая о том, что она осталась одна в лавке. Лия выдохнула, пытаясь успокоиться. Работа с клиентами была хороша всем, кроме необходимости с этими самыми клиентами общаться. Вот есть же те, кому нравится болтать весь день без умолку и даже не важно о чём. Лия к числу таких балаболов не относилась.

— Ей бы в академию вернуться, — промурлыкал из корзинки Бальтазар. — Кажется, она прогуляла пару вводных уроков ботаники.

— Мозги она прогуляла, — отмахнулась ведьма и вернулась за прилавок.

Там её ждало удобное кресло у окна, приключенческий роман и чашка недопитого кофе с молоком и кардамоном. Часть подоконника занимала плетенная корзина без ручки — нашла в кладовке, когда разгребала горы хлама. В корзине, на мягкой подушке, пузом кверху растянулся Бальтазар. Толку в лавке от фамильяра было немного. Помогать с товаром кошак не мог, чуть что заявляя, что у него ведь лапки и насыпать специю в банку из мешка он не может. Единственное, что Бальтазар мог сделать, это присмотреть за залом, если Лие нужно было отойти или внезапно забегала толпа народа.

4.4

— Нож?

— Взяла.

— Верёвка?

— Взяла.

— Мешок?

— Взяла, — устало пробормотала Лия, демонстративно закатывая глаза.

— Чеснок? — не сдавался Бальтазар.

— Зачем?!

— Упырей отпугивать.

— Да иди ты… — отмахнулась ведьма. — Не котёнок уже, а в сказки веришь.

— Я как раз таки иду. И ты идёшь. Нам нужно позаботиться о своей безопасности. А если оборотень нападёт?

— Сегодня новолуние, какие оборотни?

— Ну, может, это какой-то неправильный оборотень…

— Боишься идти — так и скажи. Останешься дом сторожить.

— Ничего подобного! — Бальтазар распушился от негодования. — Я — фамильяр в двадцать седьмом поколении! Я не отпущу тебя в лес одну.

Лия и сама бы не пошла, если бы не острая необходимость. Почти все её сбережения были вложены в ремонт дома и товар, а торговля шла не то чтобы активно. Покупатели, конечно, были, но не привыкшие к специям, не познавшие вкус пряной жизни люди брали по чуть-чуть, на пробу. Беготни много, а выручки пока не радовали. Лия старалась экономить на личных нуждах как могла. Да и не потратишься особо, ведь нужно будет постепенно закупать новые травы, специи и банки под них. Чтобы сэкономить немного денег, ведьма решилась на отчаянный шаг — выбраться ночью из дома и из города и собрать некоторые травы самостоятельно. Нужное место она разведала ещё накануне.

Конечно, проще было бы выкупить нужное у какой-нибудь травницы, вот только их не было в Оверидже. Те, кто был более-менее умелым, уже давно уехали в местечко поуютнее, где были хоть какие-то перспективы. Те же, кто остался, как выяснилось, были дряхлыми старухами, которые еле ходили и подслеповато щурились, не в силах отличить лист малины от листа смородины. Пришлось собираться в лес самой. К огромному сожалению ведьмы, чтобы травы сохранили больше полезных свойств, собирать их нужно было в ночь новолуния.

До ворот она дошла без происшествий. Стражники лишь покрутили пальцами у виска, но пропустили её. Небольшой масляный светильник едва-едва освещал клочок земли под ногами, но его вполне хватало, чтобы не запнуться о какой-нибудь камень или корень. Сердце гулко стучало в груди. Даже Бальтазар был непривычно молчаливым.

Ночь полнилась звуками: стрекотали сверчки, ухнула где-то над их головами сова, неподалёку журчал ручей. К счастью для них, воя волков или, тем более, оборотня, слышно не было. Лия то и дело озиралась по сторонам, всматриваясь в темноту.

Сперва было жутко. Прежде она никогда не выбиралась на сбор трав самостоятельно, предпочитая покупать уже готовые, но жизнь внесла свои коррективы. Лия аккуратно срезала чистотел, откладывая его в сторону, собирая пучок, который затем перевязывала бечевкой и прятала в мешок. Бальтазар сидел рядом, обернув хвост вокруг лапок, и внимательно вслушивался в писк мышей. Всё же кот остаётся котом, даже если он фамильяр.

Спустя какое-то время Лия уже привыкла к полумраку и звукам леса, спокойно двигаясь от лужайки к лужайке, собирая травы. Всё оказалось совсем не так страшно, как она представляла. Никто не бросался с жутким воем из кустов и не пытался откусить от неё кусок. Мешок стал ощутимо тяжелым, и пора было возвращаться домой. Ведьма скрутила последний пучок полыни и с наслаждением распрямилась. Спина едва ощутимо хрустнула, и по телу прокатилась волна наслаждения. Хотелось верить, что со временем она привыкнет к физическому труду, раз колдовством зарабатывать не сможет.

Масло в лампе заканчивалось, и фитиль начал потрескивать. Они с Бальтазаром шли по тропинке в сторону города, когда Лия заметила свечение между стволами деревьев.

— Ты только глянь, — в её сознании словно зашуршали крупные купюры. — Четырёхглазый ночелётник…

Крупная ночная бабочка с четырьмя яркими светящимися пятнами на крыльях была популярна среди коллекционеров и стоила довольно приятную сумму. Приятную для Лии. Она поставила фонарь на тропинку и тихо кралась к добыче — ночелётники боялись света. Для того, кому ведьма продаст мотылька, сумма будет внушительная. Мотылёк в неволю не торопился и лавировал между деревьев. Лия старалась не отставать, тихо поднимаясь на небольшой пригорок, когда заметила огни и повозку у дороги.

Глава 5. Шафран

Ведьма юркнула за дерево, присматриваясь к группе мужчин. Что-то в этой ситуации казалось странным. Интуиция вопила об опасности. Правильно было бы тихонько уйти, пока её не заметили, но ноги словно приросли к земле. Любопытство сгубило не одну кошку и сейчас покушалось на одну отдельно взятую ведьму.

Лиц Лия рассмотреть не могла, но было ясно, что часть из них — орки. Слишком высокие и мускулистые для людей. Что делают орки среди ночи на землях человеческой империи — тот ещё вопрос. Война закончилась всего два года назад, и зеленокожим соседям были не сильно рады. Особенно в северных землях, где орки бесчинствовали в годы войны. Вообще Косвария была мирной империей и старалась не конфликтовать с другими расами, но орки сами спровоцировали. Обычно они предпочитали вести кочевой образ жизни и занимались тем, что устраивали междоусобицы среди своих племён, но раз в несколько столетий находился сильный вождь, подминающий под себя все племена, чтобы попытаться подчинить орде соседние земли. Император Косварии придерживался принципа «Кто к нам с секирой, тот ею же по хребту и получит», так что орков прогнали обратно в степи, но война оказалась тяжелым испытанием для армии.

Сама Лия в те годы ещё обучалась в академии, и если бы конфликт затянулся, то сразу после выпуска её бы отправили на передовую — давать отпор оркам-шаманам. Так что можно было не сомневаться, что бы ни было в мешках, которые орки складывали в повозку, это что-то было незаконным на территории Косварии. Впрочем, ночная таинственность уже говорила о том, что происходящее хотят скрыть от возможных свидетелей. Увы, Лия оказалась именно таким нежелательным свидетелем. Чем она так прогневала Пресветлую, ведьма решила подумать позже, когда окажется в безопасности.

Пошевелиться было страшно. Слух и обоняние у орков более чувствительные, чем у людей. Одно неловкое движение, одна хрустнувшая под ногой ветка, один порыв ветерка — и её поймают. Сердце гулко стучало в груди. Ладони вспотели. Ведьма закрыла глаза, стараясь взять себя в руки. Паника ещё никому не помогла. Ей нужно было успокоиться. Нужно было овладеть ситуацией. Она же готовилась. У неё полны карманы всякой всячины, которую Бальтазар уговорил её взять «на всякий случай». Что ж, случай подвернулся, пора действовать.

Лия медленно, аккуратно полезла в карман, пытаясь нащупать хоть что-то. Пресветлая всё же решила смилостивиться и подсунула ей шафран. Губы дрогнули в едва заметной улыбке. Пусть это не тот баснословно дорогой шафран, который ввозили в Косварию из засушливого Каура и называли «приправой богов», а тычинки бархатцев, но именно они сейчас оказались как нельзя кстати.

Ведьма аккуратно растянула горловину мешочка, доставая пригоршню тычинок, и тихо зашептала заклинание. Эта приправа имела яркий, цветочно-фруктовый аромат и чаще всего добавлялась в блюда, где использовались орехи. Но было у него и ещё одно, более важное сейчас свойство — шафран помогал зачаровывать ветер. Этим часто пользовались моряки, чтобы наполнять паруса и ускорять корабли. Конечно, мага-воздушника не одолеть с помощью пряности, но можно сделать так, чтобы ветер дул в нужную сторону, чтобы орки не почуяли её. Мир откликнулся на её колдовство. Порыв ветра принёс резкий сладковато-терпкий запах. Лия замерла. Было в нём нечто такое знакомое. Она определённо где-то чувствовала прежде этот аромат…

Времени на размышления не было, да и не так уж и важно было, где она встречала этот запах раньше. Лия с трудом отлипла от дерева и едва ли не ползком уходила с холма, надеясь, что колдовства хватит ещё на какое-то время, ветер не переменится и орки её не почуют. Умирать так глупо Лия не хотела. Тем более за то, чего и не видела толком.

Больше всего она боялась, что под ногой предательски хрустнет ветка, но всё обошлось. Только отойдя обратно на полянку, Лия поняла, что её колотит так, словно она в прорубь нырнула.

— Ты чего? — Бальтазар, который всё это время сторожил мешок с травами и фонарь, выпучил на неё глазища. — Ты белее, чем жрицы Темнейшего.

— Пойдем отсюда, — одними губами прошептала ведьма, подхватила мешок и на негнущихся ногах отправилась к южным воротам.

— Ты куда? — кошак семенил за ней. — Ворота в другой стороне.

— Мы идём к другим. Туда лучше не соваться.

— Что случилось? — фамильяр заметно занервничал и озирался по сторонам.

— Пока ничего, и будет хорошо, если так и останется, — прошептала Лия, стараясь оказаться как можно дальше от злополучной повозки. Чтобы там ни привезли орки — её это не касалось. Она просто ведьма без лицензии, лезть в какую-то контрабанду ей не с руки. Раздавят и не заметят.

Караульные на воротах странно на неё посмотрели, но новости о том, что в Оверидже поселилась ведьма, уже облетели город, и каких-либо проблем не возникло. Лия терпеливо подождала, пока проверят мешок с травами, и поспешила домой. Спать хотелось неимоверно, а им ещё лавку с утра открывать. И если Бальтазар с чистой совестью будет дрыхнуть в корзинке на подоконнике, то ей предстоит работать с людьми и попытаться не проклясть никого при этом.

Лия торопливо шагала в сторону дома, поминая последними словами орков, именно сегодня решивших заняться контрабандой. Кляла ведьма их исключительно нецензурными словами, старательно сдерживая энергию, чтобы слова остались только словами. Не хватало ей ещё проблем с орками. Потому что куда пойдёт проклятый орк? Разумеется, к шаману своего племени, а степные шаманы — та сила, с которой стоит считаться, если не хочешь умереть страшной, мучительной смертью. Многие из сильнейших проклятий, которые она изучала на последнем курсе, корнями своими уходили именно в шаманские ритуалы орков, и действие у них было такое, что проще с башни спрыгнуть, чем так умирать.

Поглощенная собственным негодованием, Лия не сразу заметила силуэт, бредущий за ней по улице. Лишь когда Бальтазар тихо зашипел, привлекая её внимание, Лия аккуратно, едва заметно глянула через плечо и почувствовала, что всё внутри предательски холодеет, — её преследовал маг. Если с обычным грабителем она справилась бы без особых проблем, то с магом совладать – это ещё нужно постараться.

5.2

— Это нападение на юстициара инквизиции! — физическое воплощение всех её проблем расхаживало по лавке так, словно та принадлежала ему.

— Ты первый на меня напал. Это была самооборона, — стояла на своём Лия. — Откуда мне было знать, кого я пинаю?! Представь ситуацию с моей точки зрения — на меня напали в подворотне. Я имею право защищаться. И с чего мне верить, что ты инквизитор? Не похож что-то.

— Не тыкай мне, ведьма! — он достал из кармана кожаную книжечку, на обложке которой красовалась золотая эмблема имперской инквизиции. Лия скривалась, будто откусила кусок от лимона. До этого момента в ней ещё тлела надежда на то, что перед ней обыкновенный позёр, но сейчас она с шипением таяла. Хотя шипел Бальтазар. Нахальный гость фамильяру тоже не нравился. Впрочем, и гостем инквизитор не был — припёрся без приглашения вслед за ними. — Приличные женщины не шляются ночью по подворотням. Я веду расследование. И ты под подозрением.

Лия яростно смотрела в ответ. Энергия металась в теле, прокатывая по коже волнами жара, замирая ощущением покалывания в кончиках пальцев. Ведьма стояла, скрестив руки под грудью, и прожигала взглядом нахального пироманта. Увы, только мысленно. Тот не менее сердито смотрел в ответ. Взаимное напряжение так и трещало в воздухе.

Красивый, зараза. Лия скользнула взглядом по его фигуре: высокий, жилистый, в меру мускулистый. Каштановые волосы лежали в лёгком, немного мальчишеском беспорядке. В карих глазах плясали искры — верный свидетель того, что противник тоже раздражен. И рожа такая холёная… Породистая. Видно, что из лордов. Китель сидел так, что видно работу столичного модельера. Явно шился по фигуре. Лия догадывалась, что за таким женщины толпами бегают. Будь она юной и наивной, наверное, тоже ощутила бы тот самый укол в сердечко, но сейчас… Сейчас это словно подливало масло в костёр её негодования.

— Вам-то откуда знать, где именно шляются приличные женщины?! — огрызнулась ведьма.

Инквизиция была отдельной кастой среди магов. Элита, тщательно отбираемая из сильнейших. И если у магов и ведьм случались порой небольшие конфликты, то с инквизицией связываться было себе дороже.

Когда-то давно, ещё до появления империи Косвария, миром правили ведьмы. В ковенах хранились редкие уцелевшие книги и документы тех далёких времён. В те годы люди и другие народы жили по законам гармонии, а ведьмы и колдуны следили за этим. Но потом в какой-то момент стали рождаться маги, наделённые огромной разрушительной мощью, они устроили переворот, захватив власть в землях людей. Сильнейшие маги объединились в Орден инквизиции и почти полностью уничтожили ведьм. Придя к власти, император-маг пощадил те немногие ковены, которые согласились принять его власть. Что случилось с теми, которые отказались склонить головы? За ними выслали магов из Ордена. Инквизиторы принесли головы несогласных и положили их к ногам нового императора.

Мудрая ведьма должна была бы сделать вывод из уроков прошлого и не связывалась бы с инквизитором. Но когда Лию останавливал здравый смысл?

— Да они нигде не шляются! — рявкнул мужчина. — Они ночью в постели спят!

— Интересно, в чьей? — насмешливо поинтересовалась ведьма.

— Что в мешке?

— Есть разрешение на обыск? — притворно изумилась Лия.

— Есть что скрывать? — вопросом на вопрос ответил инквизитор.

— Мне? Да не особо, — она лениво осматривала то, что осталось от маникюра. Пальцы были покрыты засохшими желтыми пятнами, оставшимися после сбора чистотела.

— Я всё же проверю, — инквизитор, не дожидаясь согласия, схватил мешок, вытряхивая его содержимое на пол.

— Ты что творишь, засранец! — взбеленилась ведьма. — Это же товар!

Лия принялась аккуратно собирать пучки трав, бросая на мужчину рассерженные взгляды.

— И вправду ничего интересного. Я осмотрю остальное, — стоял на своём мужчина и уже было направился к полкам.

— Пошел вон! — от негодования волосы на голове зашевелились.

— Что?! — нахал насмешливо смотрел в ответ.

— Я сказала, — Лия чеканила каждое слово, угрожающе надвигаясь на хама, — пошел вон из моей лавки! И чтобы даже ауры твоей здесь не было. Хочешь что-то осматривать — получи сперва разрешение. А теперь вон, пока не прокляла, иначе остаток вечера проведёшь на белом фаянсовом изделии. Вон!

— Проклинать, значит, умеешь, — взгляд мужчины на мгновение стал каким-то задумчивым. — Любопытно. Что ж, до скорой встречи, госпожа ведьма.

Он развернулся и вышел. Лишь когда тренькнул колокольчик, ведьма позволила себе опуститься на пол. Ладони неприятно вспотели, а сердце учащенно билось в грудь.

— Ну ты, мать, даёшь! — Бальтазар залез на руки и тыкался мокрым носом в щёку, щекоча усами. — Выперла самого юстициара инквизиции.

— Ты только глянь — шалфей помялся… — устало проворчала Лия. — Вот же говнюк!

— Как бы этот говнюк не вернулся и не устроил нам проблемы, — кот напряженно посмотрел на дверь, словно с минуты на минуту она должна распахнуться, являя целый отряд инквизиторов.

— Пусть только попробует. Думает, что может доставать меня только потому, что я — ведьма?! Не на ту напал. А теперь идем, нужно подготовить травы к просушке. И поспать хоть немного было бы неплохо.

5.3

Новый день набросился на Лию с неумолимостью орочьей орды. Она попробовала спастись, с головой прячась под покрывало, но у утра оказался неожиданный союзник.

— Давай, родненькая, — Бальтазар запрыгнул на кровать и топтался по ней всем своим нескромным для кошака весом, — просыпайся, умывайся и пора кормить меня хорошего. Нам нужно заработать денежку на оплату счетов и вкусную рыбку.

— Отстань, — Лия перевернулась на другой бок, стараясь сбросить с себя если не груз ответственности, то хотя бы кота, но не тут-то было.

— А знаешь, почему тебе нужно вставать в такую рань? — Бальтазар принялся подлазить под одеяло.

— Больше подходит «срань», — пробурчала Лия, снова переворачиваясь, стараясь оттянуть необходимость вставать хоть на чуть-чуть.

— Потому что мужика у тебя нет! — припечатал кошак. — Вот был бы мужик — он бы пошел работу работать, а ты бы спала дальше.

— Если мужик нужен только для этого, — сонно бормотала Лия, накрывая голову подушкой, чтобы хоть немного приглушить кошачий голос, — то нахрен он мне не нужен…

— Проснулась, потянулась, улыбнулась! — проскандировал вредный кошак.

— Да ну тебя, — отмахнулась ведьма.

— Сама виновата! — мгновение — и её укусили за попу.

Лия с визгом подскочила, путаясь в одеяле, чудом не рухнув с кровати.

— Ты что, совсем озверел?!

— А что поделаешь… — Бальтазар упал на спину, растопырив лапы. — Ты котика голодом моришь, а там такое мяско! Сочное, с жирком…

Кот демонстративно облизнулся.

— Что ты сказал? — прошептала Лия. — С жирком, значит…

Когда они десять минут спустя заходили в пекарню, Лия уже была бодра и в приподнятом настроении. Бальтазар же уныло переставлял лапы, волоча хвост по полу. Что поделаешь, если утренняя гонка за котом по дому со шваброй наперевес оказывает столь разное влияние…

Вотчина Аргуса встретила их неизменным великолепием ароматов свежего хлеба и специй. Сосед стал не только первым покупателем лавки пряностей, но и постоянным клиентом. И одним из самых адекватных, что радовало.

— Утречко! — Аргус, как всегда бодрый, заглянул в торговый зал. — Засов не забудь закрыть, открываюсь только через полчаса.

Лия кивнула, закрывая за собой дверь. Не так много времени прошло с тех пор, как она впервые вошла в двери пекарни, но изменения были заметны: появился чуть терпковатый запах пряностей и расширился ассортимент. Аргус как раз расставлял по витрине корзинки с кремом и ягодами, чуть присыпанные корицей. И всё же ярче всего сегодня ощущался совсем другой запах.

— Мускат? Нет, мацис — Лия медленно вдохнула, убеждаясь в своей правоте. — Ты крем с мацисом сделал?

— Погоди, — Аргус весело ей подмигнул. — Вообще это был сюрприз. Садись, сейчас организую завтрак.

Пекарь юркнул куда-то вглубь своих владений, откуда доносился тихий звон посуды и жар печей да редкие звуки разговоров помощников. Какие именно таинства творятся на кухне, Лия понятия не имела, несмотря на то, что завтрак у соседа стал для неё ежеутренним ритуалом, как и болтовня с Аргусом.

Мужчина как раз вынырнул в торговый зал, держа в руках деревянный поднос. Перед ней поставили тарелку овсяной каши на молоке. На поверхности плавал кусочек сливочного масла, и всё это было щедро полито черничным джемом.

— Красотища какая! — с придыханием произнёс Бальтазар.

— А это тебе, усатый, — Аргус поставил перед котом блюдце с кашей без джема. — И последнее, но не по значению.

Он поставил на стол заварник из тонкого стекла. Казалось, что это настоящее произведение искусства. Стекло было идеальным, никаких кривых участков и пузырьков, чистое и прозрачное, как хрусталь. Но куда прекрасней было то, что внутри: среди чайных листьев плавали палочка корицы, оболочка мускатного ореха и лепестки розы. Чай любви… Лия неверяще смотрела на то, как нежные розовые лепестки кружат в заварнике. В горле пересохло, правда, совсем не от жажды.

— Ого… — ведьма старательно смотрела исключительно на заварник, мысленно молясь Пресветлой, чтобы это был не намёк. Даже Бальтазар нашел в себе силы оторваться от еды и смотрел то на неё, то на Аргуса. Мужчина как ни в чём ни бывало сел напротив.

— Приятного аппетита.

Лия кивнула в ответ. Хотя еще минуту назад она готова была вепря съесть целиком, сейчас кусок не лез в горло. Всё ведь было так хорошо… Ей так нравились эти двадцать минут спокойствия по утрам, когда можно просто прийти и о тебе позаботятся, вкусненько накормят, дадут ватрушку в придачу и пожелают хорошего дня. Даже посуду мыть и убирать со стола не надо. Лия упрямо платила за завтраки, несмотря на все протесты Аргуса. Тот, впрочем, нашел способ возвращать деньги, ежедневно закупаясь специями. Пусть торговля в пекарне шла бойко, но не верилось, что он действительно столько расходует каждый день.

— Что такое, не нравится? — удивленно спросил мужчина.

— А? Нет, всё в порядке. Спала мало просто, — Лия зачерпнула ложкой кашу и проглотила, толком не почувствовав вкуса.

— Не спалось?

— Вроде того, — вдаваться в подробности ночных похождений ведьма не собиралась.

Повисло неловкое молчание. Лия упрямо смотрела в тарелку. Аргус прожигал её взглядом. Она буквально чувствовала этот взгляд, отчего по телу волнами прокатывались мурашки. Уши горели, к счастью, прикрытые волосами. Ну за что ей всё это?.

— Я тут нашел интересный рецепт, хочу попробовать. Глянь, у тебя есть эти травы?

Ведьма аккуратно взяла листочек, вчитываясь в каракули. Мужской почерк, насколько она могла судить по временам обучения в академии, всегда оставлял желать лучшего, но Аргус переплюнул всех. Он писал, как собака задней левой сломанной лапой. Лия старалась разобрать не столько рецепт — вдаваться в кулинарные премудрости не было желания — сколько список ингредиентов.

— Да, всё это есть… — она вернула бумагу.

— Отлично, я тогда забегу к тебе в перерыв. Хочу попробовать приготовить. Чай будешь?

Глава 6. Острый перец

Лия весь день была как на иголках и даже не могла толком объяснить, почему так остро реагирует на предложение поужинать. Бальтазар прятался под шкафом, зыркая из тени зелёными глазищами, но высовываться и что-то говорить опасался.

Радовало, что хоть торговля шла бойко. То ли жители Овериджа распробовали, наконец, вкус жизни с пряностями, то ли подействовала палочка корицы, что она подожгла. Корица не только была приятной, чуть сладковатой пряностью, но и подталкивала людей к общению, делая более дружелюбными. Хотелось верить, что молва о том, будто в её лавке можно купить свежие и ароматные специи, пошла по городу, но в ведьмовской ритуал верилось больше. Корица давала чуть терпкий, сладковатый дым, наполняющий магазинчик таинственной аурой.

Косые лучи заходящего солнца, падающие в окно, яркими бликами ложились на пузатые банки со специями. В полосах света крутилась мелкая взвесь пыли, чуть щекочущей нос, — ведьма недавно молола перец, да и в целом много чего сегодня насыпалось в банки, отчего в зале собралось огромное множество разных запахов, сливающихся в неповторимое сочетание, в котором сложно было уловить что-то одно. На стенах между витринами висели косички чеснока, лука и жгучего перца. Последние особенно нравились Лие. Не вкусом — перец пришел такой, что способен выдавить слезу из великана — а исключительно визуально. Яркие красные стручки привлекали к себе внимание. Вот и сейчас напротив косички остановилась покупательница.

— А у вас пажитник есть? — миловидная старушка чуть тряслась, словно мёрзла, но, скорее всего, это было возрастное. Из-под цветастого платочка кокетливо выглядывала пара абсолютно седых кудряшек. Несмотря на морщины, «бабкой» её нельзя было назвать, скорее «женщина почтенного возраста», так как сохранилась в ней какая-то стать.

— Да, разумеется, — Лия прошла к нужной полке, аккуратно указывая рукой на три банки. — Листья пажитника, плоды и молотый.

Покупательница неторопливо, чуть шаркая башмаками по полу, подошла к витрине, подслеповато щурясь на ассортимент. Хотя одевалась покупательница опрятно, от неё резко пахло чем-то дымным. Этот запах был смутно знаком ведьме, но не получалось вспомнить, что именно так пахнет.

— А что полезнее?

— А вам с какой целью? — участливо поинтересовалась Лия.

— Мне для здоровья, милая, — при ближайшем рассмотрении оказалось, что у бабули проблемы с зубами.

— Если вы будете заваривать, то тогда лучше брать листья или плоды. Они по вкусу приятные, немного ореховые. Если добавлять в еду, то молотый удобнее. Особенно хорош в сочетании с мясом и овощами.

— А полезнее молотый или целый? — не сдавалась покупательница.

— Это одно и то же растение. Абсолютно одинаковые свойства, что у молотого, что у целого пажитника.

— А если какой-то из них полезнее? — женщина вперила в неё требовательный взгляд почти выцветших глаз. Возможно, в молодости они были насыщенного голубого цвета, но сейчас стали блеклыми, да и чуть желтоватого цвета белок не добавлял им привлекательности. Было очевидно, что от неё не отстанут.

— По секрету скажу, — ведьма бросила взгляд на дверь, словно желала убедиться, что никто не подслушивает. — Целые семена намного полезнее. Молотые специи быстрее выдыхаются.

— Тогда мне семена, — бодро согласилась покупательница и прошаркала к прилавку.

Лия быстренько отвесила в пакетик нужное количество семян пажитника, опасаясь, что бабулечка вполне может передумать и приступить к поискам чего-то ещё более полезного, но этого не случилось. Счастливая женщина покинула лавку, и под звон колокольчика магперо вписало новую строку в журнале, отмечая продажу.

— Они же одинаково полезны, — буркнул из-под стеллажа Бальтазар.

— Я знаю, но ей не докажешь. Долго ты там сидеть планируешь?

— Ты уже не злишься?! — настороженно поинтересовался кошак, едва заметно высовывая нос из укрытия.

— На что?! На то, что ты меня на жратву променял?

— Не променял, а организовал нам вкусный ужин. Ну ты же не любишь после работы готовить, вот я и подсуетился. Чего ты нервничаешь? Тебе что, Аргус приглянулся?

— Вовсе нет, — отмахнулась Лия, садясь в кресло. — Скажешь тоже…

— Ну знаешь, — Бальтазар осмелел и вылез целиком из-под стеллажа, перебираясь в облюбованную корзинку. — Он ведь хороший мужик и готовит вкусно.

— Я за еду не продаюсь, — фыркнула Лия, делая глоток почти остывшего чая.

Передышка была недолгой. Новая посетительница влетела в зал, как ураган, замерла, лихорадочно осматриваясь по сторонам.

— У вас есть пряность со вкусом затхлости и старости?

— Нет, — мгновенно ответила Лия и только потом поняла всю абсурдность вопроса.

— Извините, — выпалила женщина и так же стремительно покинула лавку.

— Это что вообще было? — Бальтазар растерянно смотрел на неё.

— Если бы я знала…

— А говорят, что безумие обостряется по осени.

— Это Оверидж… Тут оно не прекращается никогда.

Лия вернулась в кресло, радуясь тому, что успевает сделать ещё глоток чая.

— Знаешь, тебе надо начинать вести журнал с необычными запросами покупателей, — предложил фамильяр.

— Зачем?

— Просто. Для удовольствия. Может потом, на старости лет внукам почитаешь.

— Делать мне нечего, — отмахнулась ведьма.

В голове то и дело крутились мысли об утреннем чае влюбленных, который она так и не рискнула попробовать. А ведь хотела…

И, словно мало ей было мыслей, дверь лавки распахнулась, являя объект её размышлений собственной персоной, отчего чай попал не в то горло и Лия закашлялась.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил мужчина, мгновенно оказываясь рядом.

Лия отмахнулась, откашливая остатки чая.

— Порядок… Просто чай не в то горло пошел.

— Ну и денёк! — Аргус лучезарно улыбнулся. — Сегодня все как с цепи сорвались. А у тебя как торговля?

— Да то же самое. Скоро звереть начну от вопросов вроде: «В какой пропорции нужно смешать пажитник и слёзы дракона, чтобы излечиться от подагры левой пятки?» Твой заказ я уже собрала, — Лия поставила между ними пакет, в котором были необходимые Аргусу специи, словно это жалкое препятствие могло её защитить. — А у тебя тоже сегодня были покупатели со странностями?

6.2

Время, которое порой тянулось ужасающе медленно, сейчас летело с невообразимой скоростью, неумолимо приближая конец рабочего дня. Отчасти виной тому был наплыв покупателей, не дающих ей заскучать. Горожане шли с работы, по пути закупаясь продуктами к ужину. Некоторые лица были знакомыми — у неё появились постоянные покупатели, что радовало.

— Ой, у вас такие волосы красивые, — молодая девушка смотрела на неё с восхищением. — А можно потрогать?

Лия замерла, открыв рот, даже не зная, что можно ответить, и просто моргала, пытаясь осознать всю абсурдность ситуации. Покупательница, не дождавшись разрешения, видимо, подумала, что отсутствие прямого отказа тоже сгодится, и обеими руками вцепилась в прядь её волос, ощупывая и проверяя, как хорошо держится завиток.

— Такие мягкие! — девушка разве что не пищала от счастья. — А чем вы моете голову?

— А это я волосы вылизываю, — Бальтазар запрыгнул на прилавок. — Только слюна волшебного кота способна сделать волосы мягкими и шелковистыми. Видишь, деточка, какой я красивый и элегантный.

— О, Пресветлая, какой красивый котик!

— Он так шутит, — вовремя взяла ситуацию под контроль ведьма. — Возьми лавровый лист, корицу, гвоздику и розмарин. Всё это кипятишь пару минут, потом настаиваешь ночь и полоскаешь этим настоем волосы пару раз в неделю. Тоже будут густые и мягкие.

— Спасибо. Я обязательно, — казалось, что глаза девушки сияют, как два маленьких солнца.

Фамильяр милостиво позволял себя гладить, пока ведьма отмеряла в пакетики нужное количество пряностей. Её грива смоляных кудрей явно проигрывала кошачьей шерсти в восприятии именно этой девушки, но это даже радовало. Стоило двери за покупательницей закрыться, Лия с облегчением вздохнула.

— И что прикажешь делать, если соберётся очередь на твои слюни? — ведьма с сомнением посмотрела на кота. — Не мог придумать историю правдоподобнее?

— А зачем ты рассказала свой рецепт для волос? — Бальтазар притворно изумился. — Если все в городе будут такие же красивые, я никогда не сбагрю тебя замуж.

— Эта твоя навязчивая идея мне уже порядком надоела, — Лия хмыкнула и пошла вдоль стеллажей, смотря, нужно ли что-то досыпать.

Ровные ряды банок радовали глаз. Пряности в большинстве своём привозили с южных островов, из-за границы империи, и стоили они прилично. Те немногие ароматные травы, что можно было вырастить в империи, чаще встречались в аптекарской лавке, чем на столе. Многие люди из специй знали только соль и перец.

Когда-то в империи была развита культура употребления пряностей, но война между магами и ведьмами сильно сказалась на экономике, и какое-то время было просто не до этого, а потом о специях и вовсе забыли. Возвращаться к вкусной жизни начали относительно недавно с лëгкой руки столичных поваров, поразивших императора многообразием и глубиной вкуса пряных южных и восточных блюд.

Специи активно набирали популярность и у простых людей, и у ведьм. Как и многие лекарственные растения, они обладали особыми свойствами, раскрывающимися в опытных руках. Что-то могло расширить финансовый поток, а что-то помогало привлечь внимание противоположного пола. Были и такие свойства, которые относились к нежелательным. Именно из-за этого, вероятно, вечер оказался безнадёжно испорчен. По крайней мере, хотелось верить, что отряд стражи ввалился в магазин именно поэтому, а не потому что она накануне пнула инквизитора.

Увы, юстициар собственной персоной возглавлял отряд и выглядел настолько счастливым, что ведьме стало не по себе. Следом за инквизитором, чуть заметно улыбаясь, в магазин вошел старый знакомый — Эдвард Аспис. Что могло понадобиться двум магам в лавке ведьмы, представить было сложно, но где-то на уровне инстинктов Лия понимала, что ничего хорошего лично ей это не сулит.

— Чем обязана? — она вышла из-за прилавка и остановилась перед мужчинами, скрестив руки под грудью.

— Проверка, — лучезарно улыбнулся юстициар инквизиции, сунув ей под нос гербовую бумагу, подписанную губернаторишкой.

Лия даже бровью не повела, отбирая листок и вчитываясь в содержание. По сему выходило так: из-за того, что некоторые растения из ассортимента лавки могут быть использованы для изготовления наркотиков, городская стража и инквизиция в лице Кристофера Лиароса крайне обеспокоены тем, откуда она получает специи. В связи с этим будет произведена проверка товара, оборудования и документов.

— Кристофер Лиарос, значит, — она подняла взгляд на мужчину перед собой. У Лии не было врагов. Даже бывшего и озабоченного ректора она к ним не причисляла. Нет, обиду не забыла и не простила, но считала себя вполне отомщенной. Во всяком случае, ректор попал в лазарет, и хотелось верить, что урок усвоил, а бывший наверняка долго ходил с расцарапанной рожей. Однако Кристофер Лиарос имел все шансы занять первую и единственную строчку в списке тех, кого она мечтает проклясть в особо циничной форме.

— По распоряжению Верховного Инквизитора, я расследую пути доставки в империю наркотика «пепел ангела». Можете приступать, — дал отмашку инквизитор, с торжеством смотря на неё.

А дальше начался форменный ад. Пусть в городской страже служили не самые умные, с точки зрения Лии, мужчины, но точно самые старательные. Если бы им приказали разобрать дом, то они и фундамент бы по крупицам унесли. Она стояла посреди разворачивающегося бедлама и прикладывала все силы, чтобы просто не разрыдаться. Какое отношение она имеет к проблеме с наркотиками, Лия не понимала. Всё это было притянуто как трусы на уши. Мерзкий инквизиторишка просто нашел повод, и сейчас толпа увальней крушила её лавку. Эдвард Аспис без спроса открыл полку, доставая все без разбора бумаги, запечатывая их в инквизиторский конверт. Туда же отправился и рабочий журнал.

Бальтазар жался к её ногам, шипя на мужчин, но не решаясь нападать.

Звон разбившейся банки отразился на её лице подëргиванием века. Энергия хаотично металась по телу, не находя выхода. Хотелось вышвырнуть наглецов. Хотелось проклясть. Не насмерть, но хоть какую-то неприятную гадость. Да хоть тот же понос!

6.3

— Три месяца? — Лия почувствовала, как ослабели колени. Аспис смотрел на неё с торжеством. — А жить я как должна эти три месяца?!

— Это стандартная процедура, — пожал плечами полковник и спустился по лестнице. Его люди шагали следом. Инквизитор кивнул ей и тоже ступил на лестницу.

Она чувствовала, как задёргалось веко. Это было похоже на какой-то заговор. Это было выше её сил. Ладони сжались в кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу. Ярость клокотала в груди. Энергия в теле буйствовала, готовая выплеснуться и накрыть всё вокруг лавиной разрушения.

— Не надо, — прохрипел Бальтазар, но было уже поздно.

Лия сорвалась с места, разъяренной фурией слетая вниз по ступеням прежде, чем Аргус успел ей помешать. Она влетела в лавку, подхватывая с пола стручок маленького красного перца. Пусть этот сорт и не мог похвастаться размером, но был невероятно жгучим на вкус, многократно превосходя привычный красный перец. Но сейчас ведьму волновал не столько вкус, сколько волшебные свойства. Она сжала добычу в кулаке, вливая в стручок энергию, и тут же выскочила на крыльцо. Её персональный мучитель не успел уйти далеко. Отряд как раз грузился в повозку, и мужчины обернулись на звук колокольчика.

— Ты! — прошипела рассвирепевшая ведьма. — Урод!

Она за мгновение преодолела расстояние между ними и вцепилась в камзол инквизитора. Тот ошалело уставился на неё, даже не пытаясь отбиваться.

— Думаешь, можно просто так вломиться и разгромить мою лавку?! — кричала Лия в лицо мужчине.

Прохожие останавливались, с любопытством следя за разворачивающейся сценой. Кристофер отмер и попытался оттолкнуть её. Ему на выручку уже спешили гвардейцы из отряда.

— Ты сдохнешь! Понял? Сдохнешь в муках! — кричала ведьма.

Чьи-то руки обхватили её за талию и отдёрнули в сторону.

— Это нервное потрясение. Не надо выдвигать обвинений, — бросил Аргус напоследок и утащил её в лавку.

Колокольчик на двери звякнул в который раз за сегодня.

— Ты что творишь?! — Аргус потряс её за плечи. — Нельзя бросаться с кулаками на юстициара инквизиции!

— А ему можно громить мою лавку?! — огрызнулась ведьма.

— Хочешь заняться чем-то общественно полезным на месяцок? Вместо этого лучше зафиксируй факт порчи имущества и отправь претензию в суд.

— Я скоро получу возмещение за моральный ущерб.

Лия разжала кулак. Кожа на ладони чуть покраснела — всё же перец был качественный. Сам стручок она успела сунуть инквизитору в карман мундира.

— Что ты сделала? — первым уловил суть Бальтазар. — Что это за проклятие, Лия?!

— Не именно проклятие, — она кровожадно улыбнулась. — Но невезение и проблемы ему гарантированы. Жгучий перец отлично помогает от врагов.

— За что ты на мою голову! — кот сел и прижал передними лапками уши к голове. И без того большие зелёные глаза стали просто огромными от ужаса. — Да нас же казнят за то, что ты прокляла инквизитора! Казнят, понимаешь?

— Воздействия на ауру не было, пусть попробует доказать хоть что-то.

— Это глупо и безответственно, — Аргус смотрел на неё так, как смотрят отцы на провинившихся детей. — Ты хоть понимаешь, какие последствия может повлечь эта выходка?

— Тебя это не касается! Кто вообще просил лезть?!

— Лия, успокойся, — Бальтазар в одно мгновение оказался рядом с ней и опёрся лапками о колено. — Не надо злиться. Всё уже позади.

— Позади?! Этот урод закрыл нас на три месяца! За что?! За то, что я его пнула! В каком месте я должна успокоиться?! Да мы с голоду помрём раньше, чем дадут добро на открытие лавки. А мне ещё товар оплачивать, который на неделе приедет. И чем, прикажешь, платить? Шкурой твоей?! В этой лавке всё, что у нас есть, балда ушастая!

— Не беспокойся. С голоду не умрёте, и поставку, если нужно, я могу оплатить, — Аргус сделал к ней шаг, но замер, напоровшись на полный ярости взгляд.

— Мне не нужна ничья помощь, — прошипела ведьма. — Или ты думаешь, я не знаю, какие у всего этого бывают последствия?!

— О чём это ты?!

— О том, что я не стану телом отрабатывать эти долги! — в груди разворачивалось нечто гадкое, мерзкое и словно склизкое. Сознательная часть будто отключилась, а ярость требовала выхода.

— Да с чего ты взяла, что нужно будет что-то отрабатывать?! — Аргус, опешив, растерянно смотрел в ответ. — Я же помочь хочу!

— А мне нужна помощь?! Я тебя о чëм-то просила?

— Я думал, что нужна…

— Ты ошибся! И я в состоянии сама решить свои проблемы, — выпалила ведьма. — Вон из моей лавки!

Лия демонстративно распахнула дверь и выжидательно уставилась на мужчину. Щëки пекло от того, что кровь прилила к лицу. В груди клокотало нечто ужасное, будто ядовитое. Это, казалось, обвилось вокруг сердца, что ощущалось даже физически чувством мерзкой тяжести.

Аргус молча покачал головой и вышел. Пальцы разжались, отпуская дверную ручку. Дверь медленно закрылась, отрезая её крохотный мирок от огромного внешнего, полного жестокости. Колокольчик звякнул особенно жалобно.

— Ну ты и дура, Амелия, — Бальтазар смотрел на неё с осуждением. — Зря ты так… Аргус хороший человек и не сделал ничего, за что на него стоило орать. Догони и извинись.

— Ты — мой фамильяр и должен быть на моей стороне!

— Именно потому, что я на твоей стороне, я не буду врать или льстить тебе. Ты сорвалась на мужике, который пытался защитить тебя.

— Мне не нужна ничья защита!

— Дура ты, — Бальтазар махнул на неё хвостом и гордо удалился в сторону лестницы.

Ступеньки тихо скрипели под его весом, и с этим звуком она всë больше и больше погружалась в одиночество. Светильники в лавке не горели, а солнце опускалось всë ниже к линии горизонта, и косые лучи, что ещё попадали в окна, тускнели, поэтому помещение медленно погружалось во мрак. Лия обвела взглядом разгромленную лавку. Казалось, что вместе с тем, как гаснет свет дня, гаснет и надежда в её душе. По щекам потекли горячие слëзы. Она медленно осела на пол и уткнулась лицом в колени, в кои-то веки позволяя себе быть слабой.

Глава 7. Мята

Когда-то её одногруппница в Академии сказала: для того чтобы быть счастливой, достаточно родиться красивой в богатой семье. Амелия тогда просто посмеялась. Если бы всë было так просто, то она давно была бы счастлива…

Еë смело можно было назвать красивой. Мужчины всегда обращали на Амелию внимание. Женщины завидовали копне смоляных кудрей, пухлым губам и выразительным глазам в обрамлении длинных ресниц. Многие считали, что красоту и фигуру ей обеспечивают колдовские ритуалы, но секрет был в умеренном, сбалансированном питании и ежедневных процедурах по уходу за собой. Никаких настоев из вареных жаб, никаких секретных снадобий с пыльцой фей. Всë вполне просто и немного тривиально.

Амелия родилась в обеспеченной семье. Бабка была главой ковена северных ведьм всë время, пока была в силе. Мама пусть и не унаследовала состояние, хорошо устроилась в столице и имела богатого покровителя. Амелия могла купить себе всë, что угодно, но то, что ей действительно было нужно, невозможно было купить за деньги.

Пресветлая так решила, что женщины будут ведьмами, а мужчины — магами. Наверное, в этом был какой-то баланс, но смертным этого было не понять. И, несмотря на то, что долгие годы между магами и ведьмами была вражда, порой случались и союзы. Когда-то в юности её мама сбежала из дома с заезжим магом. И когда она потом вспоминала о тех временах, её лицо озарялось удивительным внутренним светом. Возможно, родители даже были счастливы вместе, но этот период был недолгим. Тот маг оказался из знатной семьи, и они не приняли невесту-ведьму. Был лишь один шанс на счастье — рождение наследника, но родилась девочка…

Её мать лелеяла надежду на то, что дочка будет чародейкой, а не ведьмой. Вероятность была очень маленькой. Чародейки рождались очень редко. Так же редко рождались колдуны — мужчины с даром к ведьмовству. Это был шанс выбиться в аристократию. Чародейки ввиду своей редкости были завидными невестами. Ещё бы, у двух магов ребëнок обязательно родится магом. Для многих династий это было важно.

Бабка Амелии отказалась от первой дочери, когда в положенный срок дар не проявился, и оказалось, что она родила «пустоцвет». Мать часто рассказывала об этом. То ли для того, чтобы оправдать свой побег из дома, то ли стараясь показать, что она-то хорошая и не избавилась от неугодного ребëнка. Амелии было страшно думать о том, какой кошмар пережила пятилетняя девочка, которую родная мать отдала в детский дом только за то, что родилась обычным человеком без дара… В пять лет у Амелии пробудилась сила и, к огромному разочарованию матери, это было колдовство, а не магия.

Она знала, что её отец женат и у него двое сыновей-магов и, несмотря на это, он продолжал поддерживать связь с её матерью. Сама Амелия с отцом предпочитала не общаться, да и он не стремился налаживать контакт, хотя и присылал подарки на все значимые праздники. Несколько раз Амелия, возвращаясь из лавки, видела, как он гуляет с сыновьями в парке. В такие моменты в груди неприятно кололо, и она старалась поскорее уйти, чтобы её не заметили.

В детстве она мечтала о нормальной семье, как у соседских девочек. Чтобы были мама и папа, которые тебя любят. Но так сложилось, что родителям она оказалась не нужна, потому что родилась не с тем даром.

Увы, деньги и красота ещё не всë… По достижении возраста обучения мама отдала её в пансион для молодых ведьм с полным проживанием. Домой Амелия приезжала лишь на один месяц каникул и с первого дня ждала, когда можно будет вернуться обратно в школу. Каждая встреча с матерью становилась для неё очередным напоминанием, что она не оправдала возложенных надежд. Одноклассницы Амелии всегда с теплом отзывались о мамах и бабушках, о том, что они не только родня, но и как бы подруги, поддерживают друг друга, делятся секретами. И пусть семьи одноклассниц не всегда были богатыми, но там было то, что невозможно купить за деньги, — доверие, любовь, уважение и эмоциональная близость.

Когда-то давно Амелия мечтала о том, что однажды её отношения с мамой изменятся, что та примет факт, что дочь родилась не чародейкой, а ведьмой. Они будут вместе пить чай на кухне и аккуратно отламывать вилкой кусочки от ещё горячего яблочного пирога. Они вместе будут ходить в ателье, подбирать фасоны платьев и, хихикая, сидеть в кафе и обсуждать парней. Амелия надеялась, что по вечерам она будет забираться в кровать к матери, класть голову ей на колени, мама будет гладить и перебирать ей волосы и рассказывать истории из жизни. Когда-то Амелия мечтала о простых, казалось бы, вещах, которые есть у других девчонок… Но когда она стала старше, то поняла, что мечтам этим никогда не осуществиться. Для мамы она всегда будет недостаточно хорошей. Принять это оказалось неимоверно тяжело. Та маленькая девочка внутри неё, которая до последнего верит в чудеса, сопротивлялась как могла, но в итоге сдалась. Двери в детство захлопнулись, содрогнув всë её естество. В тот день, когда Амелия приняла несбыточность мечтаний, она словно повзрослела сразу лет на десять, хотя внешне всë осталось так, как было накануне. Лишь самые близкие подруги заметили перемену во взгляде, но Амелия улыбалась на все вопросы.

К моменту выпуска из школы она прошла ритуал инициации как ведьма. Её выбрал кот Бальтазар. С того дня их души были связаны, сплетены в одну и впервые в жизни у Амелии появился кто-то близкий.

Академию Амелия выбрала известную, но в пригороде столицы, чтобы претендовать на общежитие. Мать лишь брезгливо поджала губы: в этой академии в основном обучались маги, ведьмам выделили лишь одно крыло. Ковены считали подготовку здесь недостаточной и рекомендовали юным ведьмочкам свою, в которой преподавали лучшие из лучших. Амелия всë это понимала и отчасти была согласна. Но академия ведьмовства была в центре столицы, в двадцати минутах пешком от дома, в котором ей пришлось бы жить.

И пусть ведьмы в её академии не считались сильнейшими в Косварии, но тяга к знаниям и старания компенсировали этот маленький недостаток. Амелия часами сидела над книгами в имперской библиотеке, по крупицам собирая знания. Уже тогда созрела мечта о своей практике. Хорошее образование и редкая специализация давали свободу и финансовую независимость. У неё была цель, и ведьма стремилась к ней.

7.2

В тот день она стояла в конце зала и не могла понять, что происходит. Почему-то Калеб представил колдовской комиссии её труд. Все её расчёты, все её изыскания… Лия делилась с ним умозаключениями, оставляла на столе бумаги и совсем не думала о том, что это может повлечь за собой подобные последствия. Она пришла поддержать любимого, хотела сделать ему сюрприз… Её защита должна была состояться через два дня, но диплома у неё уже не было. Калеб украл все результаты её трудов и выдал за свои. Дверь в сердце с хлопком закрылась, и ведьма сама провернула ключ в замке.

Когда Амелия вернулась к их дому, её вещи уже были сложены в чемодан и ждали на крыльце. Бумаги, которые доказывали бы, что исследования принадлежат ей, догорали в камине. Он не мог сам управиться с чемоданами за то время, что ей потребовалось, чтобы добраться от академии до дома, и тонкий флёр чужих духов в коридоре только подтвердил догадку… Разговора не получилось. Калеб лишь посмеялся над её наивностью. Ему предложили хорошее место в ковене, и никого не волновало, что дипломная работа была украдена.

В отчаянии Амелия обратилась к ректору своей академии. Казалось бы, куда ещё ей идти за помощью и справедливостью… Во всëм мире у неё не осталось никого, кроме Бальтазара, но фамильяр ничем не мог помочь в этой ситуации. Он, конечно, подкараулил момент и расцарапал Калебу лицо — хоть какое-то утешение — но толку от этого было немного.

Амелия была готова бороться за правду, она полыхала праведным гневом. Каким-то невероятным образом ведьма смогла в тот же день пробиться в кабинет ректора и экспрессивно рассказывала о случившемся. Её академия была смешанного типа, и ректором был маг. Ведьм там, откровенно говоря, не жаловали, но и в открытую не унижали. Война между адептами шла тихая, и пакостили, как правило, исподтишка. Преподаватели закрывали глаза на «шалости», если не было вреда для здоровья.

Ректор внимательно слушал, кивал и, когда Амелия наконец закончила, предложил вариант. Чтобы решить проблему, нужно было привлечь влиятельных людей, услуги которых стоили недёшево. Да, в банке у ведьмы лежали кое-какие накопления — собирала на красивую свадьбу мечты — но этого было недостаточно, чтобы сильные мира сего обратили внимание на несправедливость, приключившуюся с простой непримечательной адепткой. Она сидела в кресле, по щекам текли горячие слëзы обиды и разочарования. Ныло разбитое сердце. У неё не было и шанса, чтобы за оставшееся время написать новый диплом. У неё не было денег, чтобы отстоять правоту и доказать, что Калеб украл результат её трудов. Ректор Аурелиус вальяжно поднялся с кресла, обошел стол и склонился, вытирая с её щëк влажные дорожки. Амелия растерянно подняла взгляд. В груди словно крысы заскреблись. Всё её естество вопило о том, что надо бежать.

Ректор склонился ниже, нашептывая на ухо ещё один вариант, от которого к горлу подкатил комок тошноты. Он готов был одолжить необходимую сумму в обмен на то, что Амелия скрасит его одинокие вечера. Такой простой вроде бы «обмен»: его покровительство на её молодость и красоту. Амелия на краткий миг растерялась. Она и представить не могла, что разговор примет такой оборот. Расценив её ошарашенное молчание как знак согласия, ректор Аурелиус припечатался своими губами к её. Ведьма напряжённо замерла, стараясь врасти в кресло, спастись от гадкого, отдающего табаком вкуса. Волна отвращения поднималась так же неумолимо, как чужая рука задирала подол ученической юбки.

Она ударила энергией, совершенно не задумываясь о последствиях. Била всем, что было на браслете сразу, вложив весь резерв. Ректора буквально отбросило от неё, перекинуло через стол и впечатало в стену. Амелия вылетела из кабинета ещё до того, как мужчина поднялся. Она неслась куда глаза глядят, как камень, выброшенный из пращи, на ходу вытирая губы рукавом. Бальтазар, который до этого ждал её в приёмной — ещё одно маленькое ущемление ведьм в этой академии — едва поспевал следом. Он чувствовал, что что-то случилось, и волновался, но уже ничего нельзя было сделать.

Она убежала в лес, что примыкал к академии. Там Амелию долго тошнило. Она то и дело полоскала рот родниковой водой и жевала сосновые иголки в надежде избавиться от мерзкого послевкусия. Когда порыв злости затих, пришло ощущение опустошенности и невыносимой тоски. Казалось, что весь мир сжался до них с Бальтазаром. Дверь в сердце, где пряталась доверчивая маленькая девочка, теперь была заперта на все засовы и заколочена, чтобы никто больше не смог причинить ей боль. А через пару часов за ней явился отряд императорских гвардейцев, и ночь Амелия провела в следственном изоляторе.

Утром пришел дознаватель. От него терпко пахло кофе и резким одеколоном. Казалось, что эти запахи вытеснили весь воздух их крошечной комнатки с маленьким прямоугольником стекла под самым потолком. Амелия со слезами на глазах рассказывала о краже дипломной работы, о том, как искала заступничества у ректора и о тех вариантах, что ей предложили. Вот только правда никого не интересовала. Те самые «влиятельные друзья», о которых говорил Аурелиус, встали на его сторону. Слово ректора магической академии против слова простой адептки без связей. Ах, как порой несправедлив мир…

Неожиданно вмешался отец. Разумеется, не лично — прислал своего представителя. Видимо, не хотел, чтобы в пылу разбирательств всплыло, чей именно бастард проклинает ректоров академии. Амелия отделалась выговором и была отчислена из академии без права практики.

Когда она вышла из следственного изолятора, на улице громыхала гроза. Струи холодной воды хлестали по щекам, мешаясь со слезами, а порывы ветра грозились сбить её с ног. Амелия брела через весь город, прижимая к груди притихшего Бальтазара. Её комнату в общежитии давно отдали другой ведьме, и было лишь одно место, куда она могла прийти…

Мать встретила её хмурым взглядом и поджатыми губами. Впрочем, на тёплый приём Амелия и не рассчитывала. Ей отдали ключи от бабкиного дома в захолустье, у самой границы с орочьими землями, и посоветовали больше не появляться в столице.

7.3

Когда она проснулась, время уже близилось к полудню. Лия несколько минут лежала, бессмысленно смотря в потолок, потом резко подскочила, решив, что проспала. В глазах потемнело, и ведьма чуть пошатнулась. Головная боль накатила волной, погребя под грузом осознания, что лавку сегодня открывать нет нужды. Она закрыта, и так будет ещё около трёх месяцев. Реальность, в которой ей предстоит жить и искать новый путь.

— Слава инквизиции, — прохрипела ведьма и двинулась в сторону ванной, придерживаясь за стену.

Сил накануне вечером хватило лишь на то, чтобы навести относительный порядок в торговом помещении и вернуть матрас обратно на кровать. Ведьма завались спать прямо в одежде, наплевав на необходимость застилать постель. На остальное комнаты Лия махнула рукой, благоразумно решив, что займётся этим завтра. Увы, завтра наступило до отвращения быстро, а желания наводить порядок всё ещё не было, да ещё и голова раскалывалась — напоминание о том, что рыдать половину ночи может быть чревато последствиями. Впрочем, узел в груди немного ослаб.

Лия проковыляла в ванную, стараясь не спотыкаться о сложенные стопочкой на полу книги, одежду и прочие вещи. Здесь тоже всё было разгромлено. Она открыла кран, пуская горячую воду и затыкая слив пробкой. Зеркало почти сразу запотело, скрывая от неё опухшую физиономию в окружении растрёпанных волос.

Ведьма подняла с пола флакончики и баночки. Большую часть средств ей оставили, не найдя ничего подозрительного. В воду полетела горсть морской соли. Затем настой лаванды, чтобы успокоить нервы. Следом нашлась полупустая баночка с мыльным корнем. Она подумала мгновение и вытряхнула остатки в ванну. Вода тут же запузырилась, покрываясь белой пеной. Следом упали ещё несколько капель можжевелового масла.

Она доковыляла до кухни и принялась перебирать разбросанные по полу жестяные банки, в которых хранила травы. К счастью, у мужланов хватило ума не вытряхнуть всё на пол. Нужная нашлась довольно быстро, и ведьма, прижимая добычу к груди, пошла обратно.

Ванна наполнилась уже наполовину, и Лия вытряхнула в неё сразу половину банки. В воздухе отчётливо запахло мятой. Сушеные листики разворачивались, отдавая аромат. Лия сбросила одежду и забралась в чуть горячую воду, отдавая энергию, чтобы усилить эффект трав. Она закрыла глаза, расслабляясь. Головная боль отступала. Мята была не только отличной пряностью к дичи и напиткам, но и успокаивала нервы, а также облегчала мигрени. Жизнь уже не казалась такой паршивой. Нет, мир пока не засиял яркими красками, но среди серого уныния появился просвет.

— Ты долго отмокать собираешься, — прозвучало недовольное над головой. — У тебя котик некормленый.

— Что-то есть в запасах? — лениво спросила ведьма, даже не удосужившись приоткрыть глаза.

— Немного круп и сморщенная морковка.

— Приятного аппетита, — отмахнулась ведьма.

— Я умираю с голоду, — Бальтазар шумно упал с полки. — Чувствуешь, голодная смерть на подходе… Она уже открыла дверь в наше неуютное жилище и переобувается в домашние тапочки.

— Не ной. Голова ещё болит.

— Лучше бы твоя дурная голова думала, прежде чем проклинать всех подряд.

— А я не всех, — Лия кровожадно ухмыльнулась. — Я только избранных.

— До чего же трудная мне досталась ведьма, — кот печально вздохнул.

— Сам такую выбрал, — она приоткрыла один глаз, наблюдая за тем, как чёрный пушистый хвост удаляется из ванной комнаты.

Вода забрала усталость и головную боль. Пора было приниматься за работу. Первым и наиболее животрепещущим вопросом был завтрак. Остатки молока и крупа вполне сгодились для этих целей. Затем Лия при поддержке заметно подобревшего Бальтазара навела порядок и вытащила из-под пола в кладовке ящик, в котором хранились поскудневшие сбережения. Странно, что вчерашний обыск обошел заначку стороной, но оно было даже к лучшему. Над ней и так поглумились вволю, не хватало ещё, чтобы инквизиторишка потешался над её плачевным финансовым положением.

Денег, откровенно говоря, было мало. Лия отложила в сторону ту сумму, которую отдаст со дня на день, ведь должны привезти новую партию специй. Буквально позавчера она радовалась этому — должны были привезти новинки, но сейчас это внушало тревогу. Со специями за три месяца ничего не случится, а вот оставшиеся деньги растянуть на этот срок не представлялось возможным. Даже если они не будут покупать какие-то вещи, то всё равно остаются траты на домовые нужды, а именно оплата счетов и наполнение магических кристаллов. Даже если они будут экономить свет и воду, то всё равно наполнять их придётся раза два за этот период. Оставшуюся кучку мелочи никак нельзя было назвать достойной суммой на еду.

— Мы умрём с голоду? — Бальтазар смотрел на неё с почти невыносимой тоской. Кошак тоже понимал, что они влипли.

— Не умрём, — Лия медленно вдохнула и так же медленно выдохнула. — Нам просто нужно больше денег.

— Я это и без того вижу… — фамильяр потыкал лапкой кучку монет и грустно положил голову на столешницу. — Давай помиримся с Аргусом. Он нас кормить будет.

— Тебя только еда и волнует. Не кот, а желудок с ушами, — отмахнулась ведьма, смахивая деньги со стола обратно в шкатулку.

— У меня вообще-то ещё хвост есть, — обиженно засопел кошак. — У тебя выражение лица такое, будто ты что-то задумала и мне это точно не понравится.

Лия молча убрала шкатулку в тайник и положила на место половицу, после чего нашла на полке подходящую пустую банку.

— Помнишь того мотылька?

— Ты что, собралась опять ночью идти в лес?! Нет, лес ещё куда ни шло. Но до него и обратно надо тащиться через город. Понимаешь, Лия, через проклятый Темнейшим ночной город, полный наркоманов!

— Поймаю ночелётника, выставлю его на продажу. Наверняка на севере найдётся хотя бы один коллекционер волшебных насекомых. Четырёхглазые самые редкие. Этих денег нам хватит на то, чтобы дождаться возобновления лицензии.

— Лия, но это же опять придётся идти по городу ночью! Почему ты меня в упор не слышишь?! — кот вполне натурально схватился лапками за голову. — Тебе что, позавчера мало было?! Да и как ты из города выйдешь?!

Глава 8. Фенхель

На удивление, пока всё шло так, как было задумано. Лия спокойно покинула город ночью. Стражники лишь лениво глянули на мешок, в который она собиралась складывать травы. Тонкостей времени сбора они не знали, так что неудобных вопросов никто задавать не стал. Пошла за травами, значит, так надо. Внесли имя в книгу учёта и махнули ей рукой на дверь. Открывать ворота ночью ей не стали, так что пришлось довольствоваться обычной дверью. Впрочем, Лия не возражала.

В лесу было тихо, и она порой срывала небольшие пучки трав, пока высматривала в темноте огоньки ночелётника. Ведьма старалась держаться подальше от дороги, чтобы не наткнуться на очередных контрабандистов, но сегодня, видимо, у них был выходной. Бальтазар уныло ковылял позади и обиженно молчал. Лия предлагала ему остаться дома, но фамильяр, несмотря на категорическое несогласие с планом, остался верен ведьме, пусть и выражал недовольство молчаливым протестом.

Ночелётника они заметили спустя часа три блуждания по лесу. Крупный мотылёк с четырьмя светящимися пятнами на крыльях сидел на стволе дерева и будто ждал их. Лия поставила фонарь на землю, сняла крышку с банки и тихо двинулась навстречу финансовому благополучию. Мотылёк заподозрил неладное слишком поздно, когда улететь было уже невозможно. Банка была ему чуть маловата, но это сейчас было меньшей из проблем. Лия спешно закрутила крышку, в которой предварительно проделала отверстия для дыхания, и победно улыбнулась.

— Вот! И делов-то.

— Не говори «гоп», пока не посмотрела, во что впрыгнула, — проворчал кот. — Пойдем домой, пожалуйста.

— Да, идем домой.

Банка с мотыльком была спрятана на дно мешка и засыпана разными травами, среди которых больше всего было крапивы. Трава эта полезная, с точки зрения ведьмовства, так что вопросов у стражей не вызовет, как и желания копаться в мешке.

Обратный путь до города тоже обошелся без приключений. Стражники, игравшие в карты, просто махнули на неё рукой и что-то черканули в журнале. Вероятно, отметили, что вернулась. Мешок их не заинтересовал, и Лия, внутренне ликуя, поспешила домой. Бальтазар семенил рядом и, судя по тому, что хвост гордо торчал вверх, тоже преисполнился довольством от развернувшихся перед ними перспектив. Подумать только, какой-то мотылёк мог существенно поправить их финансовое состояние, и поймать его оказалось совсем несложно.

До дома оставалось совсем немного, когда удача отвернулась от них — впереди, прямо на широком проспекте была какая-то потасовка. Лия замерла на месте, не рискуя показываться из-за угла. Чтобы там ни происходило, им лучше не лезть. Ведьма жила в Оверидже всего ничего, но уже усвоила одну простую истину: город днём и город ночью — это совсем не одно и то же. Днём на улицу выходят добропорядочные граждане, которые честно трудятся и посещают храм Пресветлой. А ночью… Ночью лучше вообще носу из дома не высовывать и покрепче запирать ставни.

Идти прямым путём было небезопасно, хоть он и был кратчайшим до дому. Лия с Бальтазаром переглянулись. Кот тоже не горел желанием проверять, что творится за поворотом. Судя по крикам и хрипам, там как раз кого-то убивали.

— Может, продадим мотылька и на эти деньги уедем в другое место? — шепотом предложил фамильяр.

Лия пожала плечами, решив подумать об этом позже, и развернулась, уже прикинув в голове другой маршрут. Они дошли до перекрёстка и свернули на соседний проспект. Идея была простая — пройти по параллельной улице и потом через дворы попасть ко второму входу. Да, был риск, что во дворе будут какие-то неприятные личности, но вариантов было немного, и так был хоть какой-то шанс добраться до дома живыми.

К счастью, а может, и нет, тумана сегодня не было, и улица просматривалась настолько хорошо, насколько вообще можно было смотреть ночью при свете звёзд и едва зародившегося рожка растущей луны; фонарь они потушили едва войдя в город, чтобы не привлекать к себе внимание. Никого видно не было, и Лия уверенно зашагала по проспекту, стараясь не пропустить нужный поворот. На этой улице она была лишь раз и то днём. Сейчас всё казалось незнакомым. Они едва не пропустили нужный переулок, но Бальтазар вовремя спохватился, почуяв пряности.

Лия медленно выглянула из арки во двор. В темноте сложно было что-то понять, но никаких подозрительных силуэтов видно не было. Она аккуратно двинулась в сторону дома. Уже можно было различить очертания крыльца, когда слева, там, где стояли мусорные баки, послышались хрипы. Ведьма замерла, стараясь слиться с темнотой, и боялась даже вдохнуть. Пальцы сжали браслет и суетливо искали печать паралича. Бальтазар прильнул к ноге и напрягся. Хрип повторился и перешел в кашель. Фамильяр принюхался.

— Это не наркоман… — тихо проговорил кот, потыкав её лапкой.

— С чего ты взял? — шепотом ответила Лия, всё ещё опасаясь шевелиться.

— Те пахут мерзко. Такой гадкий сладкий запах, как у гниющих фруктов. А этот пахнет кровью…

Лия на мгновение задумалась. Крыльцо было уже так близко. Дом, безопасность. Хотелось взвыть при мысли о том, что кого-то бросили помирать именно в этом дворе и именно сегодня. Ну неужели нельзя было сделать это завтра, когда она не планировала выходить из дома?! Ну вот зачем ей все эти проблемы. Она уже хотела один раз помочь умирающему, и это плохо кончилось. И всё же, несмотря на негативный опыт, ведьма чиркнула спичкой, зажигая фонарь, и медленно шагнула к мусорке.

Мусор в Овередже собирали и вывозили рано утром, так что за день на выделенных для этого площадках накапливалось довольно много разного хлама. В баки складывали пищевые отходы, а рядом с ними прочий мусор. В куче каких-то коробок и помирал какой-то несчастный. Лия, пока кралась к мусорке, уже успела предположить, что наркоманы добрались до какого-то неудачника, пырнули его ножом — отсюда запах крови — ограбили и бросили. Вполне правдоподобно и не перечит реалиям ночного Овериджа. Однако правда превзошла её фантазии многократно. В куче хлама, среди объедков и тухлых овощей лежал её недавний знакомый. Юстициар инквизиции Кристофер Лиарос изволил подыхать среди зловонного мусора.

8.2

Ключ бесшумно провернулся в замке, и Лия вошла в дом. К ликованию прибавилось облегчение от того, что вылазка удалась. Она поставила мешок и принялась расстегивать плащ, когда столкнулась взглядом с Бальтазаром. Кот смотрел на неё требовательно, не скрывая негодования.

— Ты чего? — Лия удивленно смотрела на кота, не понимая, с чего тот так распушился.

— Ты серьёзно его там оставишь?! — зашипел Бальтазар.

— Да. Пусть подыхает. Нет инквизитора — нет проблем.

— Я спрошу ещё раз: ты его там оставишь?

— А что, надо в бак переложить? — возмутилась ведьма. — Этот мелочный подонок разгромил мою лавку и приостановил лицензию просто за то, что я его пнула. Пусть подыхает. Там ему и место.

— Лия, ты дура! — рявкнул кошак. — Вся улица слышала, как ты его прокляла. Ты орала, что он сдохнет в муках, а завтра утром труп инквизитора найдут на мусорке возле твоего дома. И не просто инквизитора, а юстициара. Не последний человек, надо заметить. А ты — единственная ведьма в Оверидже. На кого всех собак спустят? И как быстро вскроется, что твоей специализацией в академии были проклятия?

Она словно остолбенела и только хлопала ресницами. Осознание того, что смерть засранца повесят на неё, обрушилось на Лию со всей своей невообразимой тяжестью. Убить инквизитора это вам не похотливого ректора проклясть. Тут даже связи папаши не помогут. Она взвыла от бессильной злости.

— Да чтоб вас всех Темнейший лично в котле варил! — рявкнула Лия, выходя обратно во двор.

К её огромному сожалению без малого труп инквизитора никуда не делся с помойки и издавал какие-то приглушённые булькающие звуки.

— Чтоб ты провалился… — прошептала ведьма, хватая мужчину подмышки.

Оказалось, что тащить полубессознательного мужика куда-либо далеко не так легко, как она могла предположить. Кристофер не особо старался помочь и был тяжелым, как грехи Темнейшего. Бальтазар крутился вокруг, больше мешая, чем помогая. Лие казалось, что у неё просто оторвутся руки ещё до того, как она дотащит будущий труп до крыльца. Ну или спина отвалится.

— Чтоб ты с унитаза не слазил неделю… — пыхтела ведьма. — И чтоб писюн не вставал… И прыщей тебе на жопу… Болючих таких…

Под аккомпанемент тихого, но злобного бормотания они преодолели двор и три ступеньки крыльца, показавшиеся бесконечными. Лия бросила инквизитора на пол в коридоре и с чувством огромного облегчения разогнулась. Она всем телом ощутила тот хруст, с которым позвонки в пояснице встали на место. Ведьма закрыла дверь и повернулась к врагу.

— Я чуть не надорвалась, пока тащила тебя, — она окинула мужчину внимательным взглядом. — Должен будешь. Ну и кто тебя по башке огрел?

Она поднесла фонарь ближе, пытаясь понять, жив ли ещё Кристофер. Хуже трупа инквизитора на ближайшей мусорке был только мертвый юстициар инквизиции у неё дома.

— Вот дерьмо… — прошептала ведьма. Ситуация была в разы хуже чем можно было представить себе в самом кошмарном сне.

— Нас казнят за это, — сидящий рядом с ними Бальтазар схватился за голову лапами. — Лия, нам надо бежать из империи…

— Это не я… Я тут не причём…

Кристофер Лиарос безучастно смотрел неизвестно куда, его глаза подёрнуло мутной плёнкой. Изо рта текла жутковатая чёрная пена. Губы посинели, кожа была бледная, как алебастровый грим, и на ней, словно татуировка, вились чёрные полосы смертельного проклятия. Он закашлялся, исторгая из себя жуткую чёрную жижу. Лия аккуратно, стараясь не вляпаться, повернула его на бок, чтобы не захлебнулся.

— Мать, что делать? Он же сейчас уйдёт к Пресветлой! — запаниковал Бальтазар. — Какого яхонта мы его сюда притащили?! Он же сейчас откинется у нас дома!

— Это твоя идея была! — зашипела в ответ ведьма. — Расчленим, по мешкам и в реку. Нету тела — нет проблем.

— Ты его живьём расчленять будешь?

— Нет, наверное… Подождём, пока помрёт?

— А сколько он помирать будет? — фамильяр с сомнением посмотрел на инквизитора. Тот хрипел и продолжал отхаркивать чёрную дрянь.

— Ну-у…

Лия всмотрелась в ауру мужчину. Тот отчаянно цеплялся за жизнь, противясь проклятию. Исход этой борьбы был очевиден. Пока у Кристофера была магия, он пытался выжечь проклятие, попавшее в кровь, но силы мага, хоть и вызывали уважение, но были не бесконечны, а проклятие уже подбиралась к сердцу.

— Ещё пару часов, — навскидку ответила Лия, понимая, что не готова сидеть и два часа ждать, пока враг помрёт.

Кристофер тем временем едва слышно застонал. Что-то в груди у ведьмы словно треснуло, надломилось и осыпалось обломками вниз живота.

Неужели она этого хотела?! Да, ведьмы и маги не в лучших отношениях уже много лет. Да, у неё есть личные претензии к магам и к этому в частности. Но неужели за её обиды кто-то должен умирать в муках?! Её разгромленный дом и отобранная лицензия, её уязвленная гордость… Всё это не могло сравниться с ценностью человеческой жизни. Она не была уверена, что получится, но должна была хотя бы попытаться.

— Давай в эфирную форму. Я сама не дотащу его на второй этаж.

— Зачем? — Бальтазар выпучил на неё глазища.

— Попробую снять проклятие.

— Ты уверена? Лия, это не теория, которой ты в книжках начиталась…

— В эфирную форму. Живо, — скомандовала ведьма.

— Ты ополоумела?! — Бальтазар распушился и зашипел. — Влезем в это дерьмо и оставим там свой энергетический след. Потом точно не докажешь, что это не ты прокляла, а просто помочь хотела.

— Значит, придётся постараться, чтобы этот идиот не откинулся. Давай, поторопись, пока он ещё дышит.

Минусом эфирной формы фамильяров вполне можно было считать практически полную бестелесность. Какие-то части тела можно было ощутить физически, но сам по себе эфир был похож на желе или жиденький холодец. Если погрузить руку в эфирное тело фамильяра, то ощущалось нечто вязкое и прохладное. У Бальтазара в полной форме оставались материальными только когти и клыки.

8.3

— Всё, я больше не могу, — она села на крыльцо. — Пусть приходят и арестовывают. Мне уже всё равно.

— Ну давай, родненькая, — Бальтазар ткнулся в неё мордой. — Ещё немного.

Ритуал прошел на удивление гладко. Затратно с точки зрения энергии и времени, но без каких-либо осложнений. Она уже успела отмыть комнату, коридор, лестницу и крыльцо от следов чёрной пены-блевотины, которую так обильно исторгал инквизитор. Теперь старалась скрыть следы того, что волокла тело в дом. Хотелось взвыть. Всё тело ломило, в области печени неприятно кололо, а в глазах всё плыло.

— Лиечка, пожалуйста, — Бальтазар тыкался ей в лицо влажным носом. — Давай. Уже рассвет скоро.

— Я отмыла дом, дорожку, крыльцо. Отстань уже, — она прикрыла глаза, искренне надеясь, что не заснёт сидя на крыльце, и отчасти желая этого.

— Там на мусорке целая лужа этой дряни вперемешку с кровью.

Оказалось, что Кристофер может блевать не только чёрной пеной, но и кровищей. Пожалуй, это был самый большой сюрприз при снятии проклятия, но останавливаться было уже поздно и, к счастью, инквизитор выжил и отсыпался в её постели, пока Лия отмывала следы ночной активности.

— Что?! — она с трудом разлепила веки.

— Я говорю, ещё мусорку отмыть надо, — кошак увещевал так ласково, будто она была припадочной на грани срыва.

— Да пусть катится к Темнейшему! Я ещё помойку не отмывала, — психанула ведьма и с заметным усилием поднялась на ноги. — Это Оверидж, усатый, тут лужи крови на помойке — норма. Хочешь — мой сам, а я спать.

— Но как же?! — Бальтазар попытался перегородить вход в дом. — Но у меня же лапки.

— Ага, — Лия просто переступила через фамильяра, швырнула тряпку в ведро и закрыла дверь.

Кошак в последний момент успел прошмыгнуть внутрь, но больше не перечил, и это радовало. Подъём на второй этаж стоил последних крупиц сил. Она с тоской осмотрела комнату. Да, кровать ей досталась двуспальная и вполне удобная, вот только наличие в ней мужика существенно портило настроение. Возможно, виной тому была физическая и колдовская усталость, но валить всё на инквизитора было приятно. Спать на полу не хотелось, корячиться и спихивать с кровать Кристофера — тоже.

— Да ну тебя, — буркнула Лия и упала в кровать прямо в одежде.

Казалось, что она едва успела закрыть глаза, как в дверь тут же принялись колотить. Ведьма перевернулась на другой бок, но легче не стало. Наоборот, стучать стали намного сильнее. Создавалось впечатление, что колотят не в дверь, а ей в виски.

— У-у-у, — взвыла ведьма и накрыла голову подушкой. Звук стал глуше, и она попыталась снова уснуть, но не тут-то было.

— Лия! — Бальтазар запрыгнул на кровать. — Беда! Лия, вставай! Просыпайся же!

— Отвали, — пробурчала ведьма.

— Ты как со мной разговариваешь?! Я — фамильяр в двадцать седьмом поколении, а ты…

— Отвали, пожалуйста, — исправилась Лия.

— У нас беда, понимаешь, — Бальтазар уже внаглую прыгал на спине. — Поднимай жопу!

— Какая беда? — сонно пробормотала ведьма, даже не пытаясь оторвать себя от постели.

— Там этот! Ну, который с инквизиторишкой нашу лавку громил. Важный такой. Маг который. Он с отрядом.

Ещё секунду назад Лия предполагала, что останется в кровати и будет лежать там всю оставшуюся жизнь — и вот, она уже стоит на ногах, растрёпанная, в грязной, мятой одежде и ошалело смотрит на окно. Ноги подкашивались, и она, каким-то чудом едва не рухнув на пол, проковыляла через всю комнату и, стараясь действовать как можно тише, открыла одну створку.

На парадном крыльце топтался отряд стражи во главе с полковником Асписом. Тот, словно почувствовав её взгляд, резко задрал голову. Лия попыталась было спрятаться, но опоздала.

— Открывай! — рявкнул Эдвард. — Дело государственной важности.

— Как будто у вас бывают другие?! Уже иду, — огрызнулась в ответ Лия.

Она, на негнущихся ногах отошла от окна и с ужасом обернулась. Кристофер был всё там же — лежал на её кровати, завёрнутый в одеяло, как в кокон. Она подошла ближе и с облегчением выдохнула. К счастью, инквизиторишка не помер. По крайней мере, на неё повесят только похищение и причинение вреда здоровью, а не убийство.

— Лия, что нам делать? — прошептал Бальтазар.

— Смотри, чтобы этот не очухался в самый неподходящий момент, а я как-нибудь спроважу гада.

— А что делать, если проснётся? — кот округлил и без того огромные глазища.

— Придумаешь что-нибудь, — отмахнулась ведьма, направляясь к лестнице.

— Что, например?!

— Сковородкой выруби, — бросила Лия и поспешила вниз. Дверь, судя по звукам, держалась из последних сил. — Да иду я!

Стоило ей открыть засов, как команда бравых гвардейцев попыталась ввалиться внутрь, но не тут-то было. Это по вечерам она бывает доброй, а вот с утра, не выспавшаяся, измотанная ведьма может быть страшнее и опаснее самого Темнейшего. Лия зыркнула так, что сопровождающие Асписа мужчины замерли, а один из них даже сделал робкий шажок назад.

— Что надо? — она даже не пыталась скрыть недовольства и прожигала полковника взглядом. Увы, только фигурально, а так хотелось, чтобы он корчился на крыльце в муках.

— Выглядите не очень… — задумчиво проговорил Эдвард Аспис, смеряя её презрительным взглядом. От Лии не укрылось, как поджались губы и чуть брезгливо дернулся уголок рта.

— А вы модный дом возглавляете?! — изумилась ведьма. — Как хочу, так и выгляжу. Ещё вопросы есть или вы зашли узнать, каково это — остаться без работы в славном Оверидже?

— Когда вы в последний раз видели Кристофера Лиароса? — перешел к сути полковник.