Леди для первых рыцарей

Глава 1

— Кто вы такой и что делаете в моем доме?!

Я не хотела кричать — настоящие леди должны говорить тихо и вежливо. Но когда вы приходите в свой дом, заходите в свою гостиную, а внутри стоит неизвестный полуголый мужчина — это как-то не способствует соблюдению этикета.

— Вообще-то, это и мой дом. А я ваш муж, — ответил незнакомец, ничуть не волнуясь, что предстал в таком непотребном виде перед леди.

Кто он? Слуга? Не похож: слишком совершенные и благородные черты лица, выпестованное тренировками тело, ладони с длинными аристократичными пальцами. Красив, дьявольски красив! Слуга не может так выглядеть. Гость? Гости не ходят по домам в отсутствие хозяев. Неужели грабитель? Стоп! Он же только что сказал… Муж?!

— Вы что, смеетесь надо мной? Или хотите сказать, что я не знаю, как выглядит мой муж? — уже спокойнее произнесла я, осматривая обстановку на наличие предметов самозащиты.

— Я ваш второй супруг, леди. Или вы хотите сказать, что об этом не знаете? — передразнил меня мужчина. — Только не говорите, что Блейк вас не предупредил о том, что в Далерии тройственные союзы. И, напомню, если вдруг вы забыли. Меня зовут Глен, моя милая супруга.

Какой такой второй супруг? Это ведь такая шутка, да? Или же… нет? Господи, я же читала, что в какой-то стране многомужество — единственный официальный способ замужества как такового. Неужели речь шла о Далерии?

— То есть у меня получается теперь что… два мужа? — Кажется, мой голос совершенно неприлично дрожал, а вырывающиеся из горла смешки были и вовсе неуместны. — Вы же так шутите, да?

Я очень надеялась, что права, а этот незнакомец привык глупо шутить. Иначе… Иначе что мне делать? Я ведь добровольно согласилась на этот брак, более того, настаивала на нем.

Глен, который до этого нагло улыбался и пытался подначить, вдруг резко стал серьезен, почти что мрачен.

— Только не говорите мне, что Блейк вас не предупредил об этом. Он что, ничего не сказал, когда делал вам предложение? О, простите, леди Марион, да? Присядьте, вы такая бледная, боюсь, упадете в обморок.

— Пока рядом не будет антиобморочного амулета, я буду держать себя в руках, — попыталась пошутить я, рукой нащупывая кресло и позволяя себе упасть в него. — Насчет двух мужей вы серьезно? Господи, это вообще как? Полгода жить с одним, а еще полгода — со вторым? Один из вас будет меня передавать на время другому?

— Вы не вещь, чтобы кто-то вас кому-то передавал. Выбросьте эти мысли из головы, — строго сказал Глен. — Рабство в Далерии давно искоренили. А живем мы втроем: Блейк, я и вы. И все, что у вас происходит между мужем и женой, у нас происходит между мужьями и женой. Ох, простите, давайте эти вещи обсудим потом? Дышите, дышите, леди Марион, принести вам попить?

Понятно, почему он заволновался. Свои нервные вздохи слышала даже я сама, несмотря на туман в голове. Я не знала, как смогу жить с одним мужчиной. Мужем. А тут целых два! Боже, да я вообще не хотела никакого брака, но обстоятельства…

С другой стороны, какие у меня были альтернативы? Два мужа лучше смерти. Возможно. Если у них нет пагубных привычек, они не бьют женщин, то точно лучше. По крайней мере, я старалась себя в этом убедить.

Мне в руки сунули стакан с водой.

— Наклонитесь чуть-чуть вниз, леди Марион. И маленькими глоточками, понемногу пейте воду. Сейчас станет легче.

И впрямь стало чуть лучше. Не могу сказать, что я смирилась с наличием двух мужей, но думать получалось без липкого ужаса, а дыхание пришло в норму.

— Леди Марион, скажите, пожалуйста, как вы вообще согласились на такой брак? Почему вы подписали брачный договор, даже не посмотрев, что там не одно, а два имени? Уж извините, вы мне не кажетесь глупой.

Я судорожно сглотнула. Что ему ответить? Я ведь даже Блейку не до конца рассказала о том, почему мне так срочно понадобилось заключить брак и уехать из страны. После кратких размышлений я решила остановиться на полуправде. Думаю, Блейк предполагал, почему я так резко потребовала в уплату долга жизни жениться на мне.

Ведь вся столица Остеона гудела от этих слухов.

Марион Лелуанскую бросил жених. Наплевал на договоренности их родителей, которые ранее считались нерушимыми. Не посмотрел на ее богатство и талант в лечении, которые принесли бы его герцогству огромные выгоды. Насколько же она никчемна как женщина, что ее бросили буквально за месяц до свадьбы?

Ах, и с учетом моего нынешнего положения, когда у меня вдруг вместо одного мужа оказалось целых два, то слухи станут еще интереснее.

Марион Лелуанская переехала в Далерию, которая является центром порока, ведь там приняты тройственные союзы, а многомужество — норма. Утешат ли ее горе от утраты жениха целых два мужа?

— Так вышло, что мой жених влюбился в другую, а я не стала препятствовать их счастью. Покинуть страну после произошедшего — потребность, а не блажь. Я понимаю, что такой поспешный брак — неожиданность, Глен. Если позволите вас так называть, — я сделала паузу и, дождавшись кивка, продолжила: — Поэтому буду совершенно не против, если между нами тремя будут исключительно деловые отношения, а вы найдете себе… другую женщину, которая в этом доме подарит радость и вам, и Блейку. А мне позволите жить где-нибудь, где я не буду обременять вас своим присутствием, но смогу приносить пользу вам и Далерии благодаря своим глубоким познаниям в медицине.

Я едва не зааплодировала сама себе. Я такая молодец! Как же я сразу не сообразила, что если сделать наш брак чисто формальным, то какая разница — один муж или два? Верно, никакой. Брак мне нужен был, чтобы уехать из страны. Это я сделала, а теперь лишь бы и мне, и моему…моим мужьям было хорошо. Если бы не давление общества, то я бы вообще никогда не выходила замуж. От мысленного самовосхваления меня отвлек смех Глен.

Он смеялся громко и искренне. И даже не пытался этого скрыть.

— Что же, наверное, это у девушек из Остеона национальное! — выдал в итоге Глен.

Глава 2

Я растерялась, не понимая, почему Глен захотел выполнять обязанности горничной. А потом сообразила и почти смутилась. Да, дом выглядел богатым, но он вполне мог достаться моему…моим мужьям по наследству (как же сложно привыкнуть к тому, что сразу двое!), а их финансовое положение было не самым лучшим. Вполне возможно, что у них не было денег нанять горничную. Да что горничную! Я в их доме вообще слуг не заметила, хотя кто-то принес мои вещи в комнату. Но это вполне мог быть Блейк.

— Нет, благодарю, я могу сменить одежду самостоятельно, — вежливо ответила я, стараясь улыбнуться максимально дружелюбно.

Мужчины обычно очень болезненно относились к нехватке денег, надо постараться не задеть его. Потом стоит поговорить о финансах, сказать, что я не стану хуже думать о них из-за их того, что Глен и Блейк бедны и не могут нанять достаточно слуг.

— Но я настаиваю! — горячо воскликнул Глен.

И улыбнулся еще шире. Понять бы, чего он так улыбается. Прячет смущение? Может, сказать ему как есть? Мы тут еще долго можем играть в реверансы, а я устала и безумно хочу переодеться в чистое платье.

— Вы меня извините, что приходится говорить прямо. Может, я покажусь вам грубой, но вы не должны так об этом переживать, — начала я, а потом, поддавшись порыву подошла ближе и утешающе погладила его плечо. Наверное, не следовало так делать, но видеть, как этот сильный мужчина пытается скрыть свою бедность, было почти невыносимо. — То, что вы не можете нанять горничную, еще не значит, что я стану как-то плохо к вам относиться. Не волнуйтесь, я совершенно не избалована и могу позаботиться о себе самостоятельно.

— Стойте! Я вам предлагал переодеться не потому, что не могу нанять для вас горничную! Да хоть десять, если захотите! — возмутился Глен, а жалость меня охватила с новой силой — ведь не хотела же задеть его. — Леди Марион, вы моя жена, а я к вам приставал!

— Ох! — Я не сдержала удивления. А ведь если рассматривать с такой позиции, то ведь все дело могло быть не в слугах. — Простите, я не поняла, что это приставание. Подождите, а разве можно приставать так? И почему именно так?

— Как так? — уточнил Глен.

— Словами, — сформулировала я мысль, смотря на Глена с чистым любопытством. Для меня приставания ассоциировались с чем-то грубым и наглым, когда приходится защищаться, взяв в руки меч или книгу потяжелее.

— Вполне. А почему нет? Скажите, леди Марион, чтобы вы почувствовали, если бы я стал приставать к вам физически? И что бы вы сделали?

Возможно, это был риторический вопрос, но я сейчас запуталась, потому ответила честно:

— Я бы испугалась. И, скорее всего, дала бы вам пощечину.

— Вот! — воскликнул Глен. — А я не хотел вас пугать и получать от вас пощечину, поэтому приставал словесно, а не физически.

— К кому ты тут приставал? — Блейк появился практически бесшумно, заставив меня вздрогнуть. Как он это делает? — Тебя на минуту нельзя оставить с нашей женой, чтобы мне не пришлось бежать ее спасать?

Нет, Блейк не разозлился, скорее, говорил с Гленом устало и обреченно, словно с нашкодившим ребенком.

— Можно считать, что я ни к кому не приставал, потому что леди Марион даже не поняла, что к ней приставали! У вас же была первая брачная ночь, сам ведь писал, что прошел обряд в Остеоне. Ты что, не мог объяснить нашей жене, что к чему? Чем вы вообще таким занимались в первую брачную? — фыркнул Глен. — Книги читали?

— Почему книги? — недоуменно спросил Блейк. — Мы играли в шахматы.

Глен вдруг залился искренним и несдержанным хохотом:

— Блейк, ты что, шутить научился? Это леди Марион тебя научила, да? Новая шутка? Неужели свершилось и твое чувство юмора стало нормальным?

Единственное, что меня радовало, так это то, что не только я не поняла, почему рассмеялся Глен. Блейк тоже недоумевал. Наверное, мы как-то не так посмотрели на Глена, потому что тот резко оборвал свой смех и вытаращился на нас как на последнее чудо древних магов:

— Нет-нет, вы сейчас серьезно? В первую брачную ночь вы играли в шахматы? Бо-о-оже, зачем?

— Потому что это интересно, да и заняться больше было нечем, — ответила я. Что за глупый вопрос?

— В первую брачную ночь? Нечем. Заняться, — отчеканил Глен. — Блейк, дружище, признавайся, ты забыл, что нужно делать с девушкой в такую ночь? Тогда у тебя есть повод для радости! Я могу тебе напомнить и даже много чего посоветовать! Вот он — истинно положительный момент тройственного союза!

— С твоими советами у нас вообще не будет никакой ночи — ни первой, ни второй, потому что любая леди после твоих слов сбежит куда подальше, — холодно ответил Блейк, а потом повернулся ко мне и произнес: — Прошу прощения, леди Марион. Он иногда совершенно невыносим. Как ваши вещи, все доставили в целости?

— Еще не проверяла. — Я подошла к первому сундуку и открыла его, с облегчением обнаружив, что все мои записи и книги в порядке. То же я проделала и с другими: какое счастье, что я прихватила почти все свои записи и книги. — Все отлично!

— Я вижу… Леди Марион, у меня лишь один вопрос. Это все ваши сундуки. И, кажется, мы ничего не потеряли. Они слишком тяжелые, чтобы в них была ткань. Простите, но где ваша одежда? — спросил Блейк.

— Ох, я взяла с собой два запасных платья, но вы же помните, как мы торопились? И вы сказали мне забрать лишь самое важное. Вот я и забрала, — ответила я, неловко улыбнувшись.

Все монеты я переместила в магическую ячейку, которую могла использовать в любой точке мира, а вот с вещами пришлось туго, особенно когда мне поставили лимит в несколько сундуков. Пару книг по истории медицины пришлось оставить, но они были не такими важными, как учебные и исследовательские записи.

— Книги?

— Книги.

— Вы собрали пять сундуков с книгами и два запасных платья, все верно? Почему не наоборот? — вздохнул Блейк.

— Да, верно. А что мне делать с пятью сундуками платьев? Носить?

Глава 3

Кровать была отличной: мягкой и удобной, белье подо мной приятно пахло свежестью и травами, а подушки были ровно той высоты, которую я предпочитала. Это так совпало или Блейк постарался?

Блейк мог. Уж слишком наблюдательным и умным был, хотя при нашей первой встрече я решила, что он непроходимый дурак. Вспоминать об этом было неловко. Пожалуй, вспоминать последние пару месяцев в Остеоне я вообще не хотела. Но придется — мне нужно проанализировать все произошедшее.

Все мои неприятности начались с моего непутевого жениха графа Болтера. Почему непутевого? Наверное, потому что выбирала не я, а мои родители еще в тот момент, когда ни один из нас не умел ходить под стол на двух ногах. Решили, что мужчина из достойного рода и хорошей семьи, где родители своим примером показывают, каким крепким может быть брак, будет достойным мужем. Почти что правило, а для правил есть исключения. Мой жених как раз и стал таким исключением.

Он вовсе не был плохим человеком, мы нашли с ним общий язык, да и прекрасно ладили на встречах, которые организовывали нам родители. Разговаривали минут десять у всех на виду, а потом шли в сад: я — читать книгу по медицине, а он — искать любовь горничных или служанок. К моему неописуемому облегчению, граф Болтер предпочитал исключительно добровольные отношения, всегда отвечал за последствия и умудрился при всей своей любвеобильности не обидеть ни одну девушку, что позволяло мне закрывать глаза на его похождения.

Кроме этой дурной привычки мой будущий муж меня вполне устраивал — он был не против моих занятий медициной, не считал, что женщина должна сидеть дома и ничего не делать, отмахивался от тех, кто рекомендовал окоротить меня, а дурная магия, которую нашли остеонские священники, его не пугала. Более того, он был прекрасным щитом от церкви, поскольку его тетя занимала достаточно высокое положение и могла намекнуть, что не стоит лезть в хорошую жизнь ее дорогого племянника. А если кто-то из аристократов шутил про мое увлечение медициной, что бывало в те времена, когда я еще не стала известным лекарем, то мог получить от жениха и вызов на дуэль.

В общем, граф Болтер был хорошим женихом и другом, который был благодарен за то, что я смотрела в книгу, а не устраивала скандалы, пока он выходил за рамки. И жили бы мы пусть не в самом счастливом, но довольно гармоничном браке, если бы он… не влюбился по уши в аристократку — прелестницу с раскосыми глазами и ангельским голоском.

И, разумеется, так как любовь всей его жизни была высокого рода, недоступна и непорочна, то граф Болтер решил разорвать помолвку. Я согласилась, но попросила отсрочить решение хотя бы на несколько недель — нужно было переговорить с родственниками, понять, как разрыв отразится на нашем положении и что можно предпринять. Мне пошли навстречу, но попросили не затягивать. В тот же день я сообщила отцу.

— Да чтоб он провалился в самые глубины ада! — бушевал мой отец в гостиной, не стесняясь бить дорогущие статуэтки. — Чтобы все его семейство...

А дальше шли непередаваемые фразы, которые я не только постеснялась бы произнести в приличном обществе, но и запомнила слабо. Когда отец более или менее успокоился, я сказала:

— Думаете, такая проблема найти мне жениха? Я довольно знатна, да и мое приданое измеряется не только тем, что вы завещали. Как ни посмотри, я выгодная невеста.

— Ты? Ты проблемная невеста! — рявкнул отец. — Неужели ты не понимаешь, что как только твой женишок объявит о разрыве помолвки, то эти священные фанатики тут же наводнят дом и станут рыскать, пытаясь найти следы той магии?!

— Но я совсем ее не использую, так что ничего они не найдут, — возразила я. — К тому же я известный лекарь, а так просто…

— Марион! Ты же умная девушка. Не найдут, но так скажут, что нашли. Нужны будут доказательства? Подбросят! Ты не знаешь, как они работают? И что они могут сделать ради такой магии? — эмоционально заявил отец, а потом присел в кресло. — Вот что. Раз считаешь себя выгодной невестой, то ищи себе жениха. Приближенного к церкви. Или такого, который увезет тебя прочь из Остеона. Я тоже будут искать. А если не найдем…

Никогда я еще так ясно не понимала, как была важна моя помолвка именно с графом Болтером. И сколько проблем я получила, когда он решил разорвать ее. Интересно, мой бывший жених знал, что стоит ему разорвать помолвку – и я сразу окажусь в лапах остеонских священников? Я сглотнула невольно появившийся в горле ком:

— То что?

— То я вычеркну тебя из нашего рода, дам деньги и скажу бежать как можно дальше.

— И… далеко я смогу убежать от церкви без имени рода? — грустно рассмеялась я. — Какой бы известной я ни была, но как только я превращусь из Марион Лелуанской в обычную Марион, то ни один аристократ не протянет мне руку помощи.

— Протянет, — уверенно сказал отец. — Лекарю Марион протянет руку любой аристократ, которому она помогала. Не смей принижать себя!

— А лекарю Марион, которую будет преследовать церковь? — возразила я. — Отец, вы знаете, что я всегда была вне политики и вне интриг. Все, чему я посвящала свое время, — это лекарское дело. Но даже я, не слишком сведущая во всем этом, после ваших слов поняла, что церковь объявит на меня охоту. И как только она это сделает, то мне не убежать и не скрыться. Вам… вам стоило заранее сказать о том, до какой степени я зависима от помолвки с графом Болтером. Возможно, я бы что-то смогла сделать.

— И что это дало бы? — устало спросил отец. — Ты мудрая девушка, моя милая Марион. Я не знаю, продумывала ты это или нет, но ты была идеальной невестой для этого маленького недоноска. И стала бы не менее идеальной женой. Где еще бы он нашел женщину, которая бы так ловко и с таким достоинством закрывала глаза на его измены?

Я не стала отрицать — отец был прав. Но это никак не улучшало моего положения. Церковь… меня пугала. Я прекрасно помнила, как страшно было, когда в детстве к нам в дом явились монахи и стали искать у меня проклятый дар. А мои родители — сильные, смелые и влиятельные — ничего не могли сделать. Меня постоянно вызывали на беседы со священниками. И эти «беседы» куда больше походили на допросы. Я помню свое состояние после такого разговора: отчаяние, дикий страх и непонимание — за что? Почему ко мне так относятся, ведь я не сделала ничего плохого?!

Глава 4

Он сразу привлек мое внимание — высокий блондин со строгим выражением лица и невыносимо холодным взглядом. И дело было не в красоте, хотя и она привлекала внимание. Просто он сильно отличался от тех аристократов, которых я когда-либо встречала. И даже здесь, на главном балу, куда съезжались выдающиеся люди из разных королевств, где можно было заметить по-настоящему необычных и выдающихся персон, он выделялся.

Однажды мне довелось побывать в лесу на охоте. Загоняли то ли кабана, то ли еще какое-то травоядное животное, используя собак. Но наткнулись на волка — молодого, мощного и полного сил. Собаки кружили около него, но ни одна не решилась напасть.

Такое впечатление производил и Блейк Ровенхарт. Среди аристократов, способных лишь тявкать, он казался волком, способным одним только взглядом отогнать от себя шавок. Интересно, что такому человеку понадобилось в Остеоне?

Его имя я узнала из слухов — не шептался о нем только ленивый, но нас друг другу никто не представил. Поговаривали, что Блейк приехал к нашим священникам для уточнения исторических записей, кто-то слышал, что он интересовался медициной, а одна дама утверждала, что господин Ровенхарт — разорившийся аристократ, проигравший в казино свое состояние. В сферу моих интересов он точно не входил.

Зато входили аристократы из Коруса, которые явились сюда целой делегацией. Неженатых было трое, небогатых из них — двое. Хотя оба возможных жениха не вызывали слишком большой симпатии: у одного было немалых размеров брюшко, а второй был чрезмерно изможденным, потому я подозревала запущенную хроническую болезнь. После минутного размышления я решила, что не стоит судить по внешности, и некрасивый муж с брюшком лучше больного. Я попросила сопровождающую меня леди разузнать побольше об объекте интереса. Отец специально нанял эту даму, чтобы я случайно не попала в руки садиста или кого похуже. Моя сопровождающая исчезла на полчаса, чтобы потом дать свое согласие и кратко охарактеризовать мужчину, которого я сделала своей целью.

Я не стала откладывать неприятное дело на потом, а сразу отправилась знакомиться с потенциальным женихом и обладателем немалого живота. Тот расплылся в улыбке:

— Леди! Как приятно с вами познакомиться! Я Лепес Логр из Коруса!

— Это взаимно. — Вежливый поклон и искусственная улыбка — все, на что меня хватило.

Мой взгляд невольно опустился на качающийся как шар живот. Он был еще больше, чем мне показалось сначала. Мы хоть сможем брак консуммировать, если все же я выберу его своим мужем? Если заказать у ремесленника подпорки, уложить его на живот… Сейчас я думала как лекарь, а не как женщина, иначе бы бежала от этого Лепеса Логра без оглядки. Но мне действительно был нужен муж. Срочно. И без лишних проблем. В конце концов, мне нужен брак, основанный на договоренности, а не на симпатии.

Я переоценила свою расчетливость. Через несколько минут я поняла, что Лепес Логр вызывает у меня стойкое отвращение, которое не поможет перебороть даже страх перед остеонскими священниками. Он неумело заигрывал, отвратительно смеялся, ужасно шутил и, кажется, злоупотреблял алкоголем. Я поняла, что ошиблась, и начала осматриваться в поисках других потенциальных женихов, вот только Лепес Логр вцепился в меня крепче королевских волкодавов. И, как на зло, на балу не было ни одного знакомого, который дал бы повод сбежать от этого ужасного аристократа. В итоге, не выдержав, я выбежала из бального зала в коридор, пробормотав, что мне нужно поправить прическу. По всем правилам он должен был остаться там и продолжить пить и есть, но почему-то пошел за мной. Господи, зачем? Он собирался мне с прической помочь?

Услышав голос ненавистного Лепеса, я прибавила шагу и случайно повернула не к выходу, а в сторону крыла для гостей. Только заметила я это, когда прошла уже приличное расстояние. Впереди оказался кто-то из гостей, позади меня раздавался голос незадачливого ухажера. Больше не раздумывая, я кинулась в сторону гостя, надеясь, что это окажется кто-то хотя бы отдаленно знакомый. Но тот почему-то резко дернулся в мою сторону.

Мы столкнулись.

Точнее, не так. Я влетела в его объятия, болезненно поморщилась, потому как под парадной одеждой были стальные мышцы, а не мягкое тело с лишним жирком. Как лекарь я прекрасно понимала, кто в какой физической форме находится. А тут вообще прочувствовала всем телом. Воин. И это хорошо: иначе лежали бы мы оба на каменном полу с травмами и ушибами. А так он и сам устоял на ногах, и меня удержал от падения.

Я подняла голову и увидела перед собой Блейка Ровенхарта. И в ту же секунду со стороны Блейка выскочили два остеонских священника с обнаженными мечами, а с моей — Лепес Логр.

Бог с ним — с этим Лепесом Логром, а вот священники — это уже плохо. Если они заметят меня в объятиях мужчины, то легко не отделаюсь. Официально я до сих пор помолвлена! И если мой жених может мне изменять, то я не имею никакого права. Что позволено мужчинам, не всегда разрешено женщинам.

— Спрячьте меня, — яростным шепотом приказала я Блейку. — Если нас заметят, то проблем не оберемся!

Боже, благослови мужчин, которые быстро думают! Блейк не стал спрашивать «как» и «что», он стащил с себя пиджак, накинул его на мою голову и плечи и прижал к себе еще ближе, полностью укрывая от взглядов подбегающих священников. Еще и прижал посильнее — я аж уткнулась носом ему в грудь. Какое счастье, что от него ничем не пахло: ни потом, ни духами, на которые у меня бывала аллергия, иначе я бы точно испугалась и начала вырываться — мой нос был слишком чувствителен к различным ароматам. Я повернула голову, чтобы посмотреть на происходящее. Видимость была ужасной — через плотную ткань пиджака я могла рассмотреть лишь силуэты. Но, с другой стороны, и священники не могли определить, что за леди перед ними.

— Объяснитесь, уважаемый! Сюда нельзя посторонним. — Ого, сколько агрессии. Это ж куда этот Блейк умудрился влезть, что даже этих бесчувственных снобов разозлил?