Легенда о белом бревне

Глава 1

Глава 1

— Твоей задачей будет привести в наш клан самого подходящего тебе Мастера из этих маленьких оборванцев, — вещала со своего троноподобного кресла нынешняя глава клана Умбрайя, клана благородных белых мечников и… Мечей. Вообще-то, ему она приходилась бабушкой. Но… Ричард никогда ее так не называл. Женщина считала это слово плебейским, способным оскорбить не только ее достоинство (как же можно так называть прекрасную молодую императрицу!), но и достоинство ее отпрысков. В неофициальной обстановке она позволяла называть себя лишь «матушка». И то — только его отцу, наследнику и Мастеру. 

— Сейчас же прекрати мечтать! — Голос белой королевы хлестнул как тренировочный кнут. — Опять ты выпал из реальности и не слушаешь, что я говорю?

— Что вы, госпожа, я лишь обдумываю важность своей роли, — попытался смягчить негодование родственницы Рич, но тут же поплатился за необдуманный поступок.

— А теперь еще и дерзишь, пытаясь оправдаться, — слегка скривилась в негодовании глава клана. — Хочешь сохранить хоть каплю достоинства — замолчи и слушай. Эти маленькие дикари — закрытая карта, темный куб. Вряд ли среди них есть по-настоящему сильные, иначе их бы распределили между самыми влиятельными кланами, а не присылали по обычной почте извещение из разряда «разбирайте, кому не лень». Но! Во-первых, это способ заработать очки в глазах Прародителя и прочих древних. Во-вторых, это отличная возможность самому воспитать себе Мастера, который будет целиком и полностью верен нам, не посмев и слова сказать против. А в-третьих, темный куб может хранить в себе нечто неизвестное, но полезное для клана. Обрывки знаний чужой призмы, возможно, методики тренировок, другая полярность силы, наконец. Если использовать с умом, можно выжать из ситуации все до последней капли.

Рич мысленно содрогнулся. Как его родственники умеют выжимать все до последней капли, он знал не понаслышке. Нет, сама бабушка никогда ни на кого не поднимала руки, и вообще, дикарские нравы или там физические наказания в клане не приняты. Но вот моральные… или те же тренировки… с боевым хлыстом, например. В смысле, против боевого хлыста. У нанятых Мастеров-наставников кроме нормальных Оружий есть ведь и тренировочные. Вообще, клан мечников не приветствовал любые другие формы, кроме благородных мечей, но из всякого правила бывают исключения. Надо ведь учиться противостоять разным видам атак. А это исключение — особенно злоржавуче… нехорошее. Так и норовит, гад, мимо лезвия, да по зад… по рукояти прилететь. Ну и Мастер, который сегодня с тобой тренировался, не в восторге, если что, ему по тому же месту прилетает. Отыграется потом.

— Ричард! Несносный отрок! Еще раз замечу твою несосредоточенность — возвращу на твой коммуникатор воспитательный режим, — пригрозила короле… то есть глава клана. 

— Прошу прощения, госпожа Виктория, — глубже поклонился юноша, чувствуя, как начинает глухо ныть колено, на котором пришлось стоять все это время. Обсуждение задания затянулось. 

Энтузиазма от поставленной задачи Ричард не ощущал от слова «совсем». Связать свою судьбу с Мастером-младенцем непонятных умений и из непонятного мира — то еще удовольствие. Но пойти против ба… благородной леди — увольте. Он не самоубийца. И не рыжий придурок, судьбой которого пугают уже третье, что ли, поколение молоденьких Мечей. Отступник-полукровка, выкинутый из клана. Никому не нужный и презираемый как первой, так и второй семьей. Влачит жалкое существование среди отбросов и наемников, ни один приличный Мастер с таким не свяжется. Что может быть страшнее?

— Я выполню вашу волю, леди, — вновь глубоко поклонился Рич, не замечая странных ноток неодобрения и, кажется, даже разочарования в глазах родственницы. Когда он поднял голову, та повелительно махнула рукой в сторону выхода. Аудиенция была закончена. 

*****

— Эй, не спи, замерзнешь, — насмешливо окликнул Глен, когда Ричард опять замер перед зеркалом в раздевалке, проверяя, нет ли огрехов в белоснежно-золотом одеянии. Это уже вошло не просто в привычку, это стало второй натурой. Если не умеешь быть идеальным внутри — хотя бы внешне постарайся таким выглядеть.

— Формально старший в этом рейде Сарос, — инструктировал их группу оте… старший наследник клана, едва закончив придирчивую проверку готовности. — Но вы все понимаете, что приоритет выбора у Ричарда. Остальным — как повезет. Не старайтесь схватить первого попавшегося дикаренка, помните о достоинстве клана. Смотрите и оценивайте тщательно, ауры просканируйте до мельчайших подробностей. Возможно, придется с ними поговорить — коммуникативные навыки тоже важны. Хотя не знаю, не знаю… По последним сведениям, они совсем маленькие и дикие. Умеют ли вообще разговаривать?

«Ну отлично, — вздохнул про себя Рич. — Не просто малолетка, а младенец в памперсах, который не умеет говорить и наверняка не знает, что такое горшок. Я о таком Мастере всю жизнь мечтал, ржа».

Конечно, внешне его мысли никак не отразились. Идеальный отряд идеальных воинов идеальным строем вошел в телепорт, и идеальный рейд начался.

В боковом зале было шумно и пахло чем-то… «Наверное, так пахнут грязные дети», — подумал Рич, с легким недоумением и ужасом вглядываясь в чумазых и каких-то зашуганных малышей. В клане такого не позволили бы даже последним Скрепкам из прислуги. Ты можешь быть беден и слаб, но обязан быть опрятным и полезным.

Даже встреча с отщепенцем клана, также пришедшим выбирать Мастера, не произвела на него такого впечатления, как все… вот это. «И с кем из этих диких животных мне еще и придется скрепить узы партнерства?» — была его первая мысль. 

Глава 2

Лиза Иванова:

— Лизка, не спи, замерзнешь! Пойдешь с нами на дело? — Младшая двоюродная сестра подпрыгивала, как кролик из рекламы Энерджайзера.

— Ри! Прикинь, тут тако-о-ое… Ты же за любой кипиш, кроме голодовки! Сама говорила! Да? Да? — А тут в дело вступил уже более просвещенный, на какие кнопки давить, троюродный старший брат. А потом и остальные родственники, собравшиеся на праздники в большом доме, растормошили со всех сторон. Иногда их количество утомляет, а иногда… весело. В самом крайнем коттедже собирали всю молодежь — дать нам нагуляться, набуяниться и потусить вволю. Но частенько такие вот семейные встречи выливались во что-то… во что-то.

Ну, короче говоря, вот так я и вляпалась. 

Вообще-то правильно — нефиг детей-сирот, собранных в другом мире, доверять кому попало. Этот древний индус… ой, то есть индеец — где-то он просчитался. Пришельцы (к которым, как недавно выяснилось, относимся и мы) в Совете все пафосные такие, важные, куда бы деться. Малышей плохому научат. Или нет? А… потом разберемся. 

Просто взрослые из нашей дружной семьи все время то один инопланетный приют разгромят, то другой штурмом возьмут. И отовсюду детей тащат таких, что смотреть жалко. Тощие, замученные, запуганные… Эх, не умею я рассказывать! Вы, наверное, совсем запутались! Короче, с чего началось-то? 

Тетя Аня со своим австралийцем сходила в Совет всея галактики после письма инду… индейца, друга нашей семьи, с непроизносимым именем Кетцалькоатль, и забрала двоих детей из их приюта. Привела к бабке в чум, который мы всеми силами установили тут же, рядом с коттеджным поселком. Так мы там как глянули… мама дорогая! Не дети — зверюшки малюсенькие. Ни бэ ни мэ ни кукареку, только глазищами перепуганными из-под шкур сверкают. И боятся, что мы их сейчас съедим. Съедим, прикиньте?! 

Ну во-о-от… Мы отползли незаметно… в смысле — Катька с Данькой отползли, это они у нас непосредственные свидетели. И бегом-бегом в наш молодежный коттедж ужасы рассказывать. Мы тут же, не теряя времени, собрали военный совет, прикинули, посчитали и решили. На штурм! 

Я, конечно, сперва засомневалась маленько. Ну, потому что зануда, наверное. Чуть-чуть. Люблю думать, просчитывать, дипломатию всякую и психологию. Папа за это очень хвалит. Но только тогда, когда я успеваю позанудствовать до того, как начинаю действовать. А происходит это не то чтобы не часто... примерно через раз. 

Но тут я все заранее просчитала! Во-первых, если не можешь предотвратить безобразие — возглавь. Под моим руководством было решено, что ныкать похищенный детский сад мы все же не будем, сразу бабушке сдадимся. А во-вторых… успею еще повзрослеть, чтоб все по расчету и по уму делать. Вот и мама говорит, чтобы не торопилась. Мы же не в Ниппоне, где надо больше взрослым кланяться да вежливую речь зубрить, чем самой думать. 

И вот там, на станции, я увидела ЕГО. А-а-а-а, я никогда не думала, что такие вот принцы и правда могут существовать в реальности! Ну… ну… ну совсем как настоящий, и даже выражение лица точь-в-точь: надутое спесью презрение к всему миру, то есть благородное и воодушевленное, вот. 

Вообще-то там целый отряд таких принцев был, но этот оказался самый красивый, а еще меня к нему потянуло как канатом. И я решила — хоть мельком, но пощупаю… тем более что надутая спесь на лицах этих красивых чудиков как-то незаметно сменилась растерянностью и они стали еще красивее.

Особенно мой! Взгляд непонимающий, щеки покрылись легким румянцем. И такое выражение глаз стало, как у котика. Ну как тут удержаться?! 

Не знаю даже, чего мне больше хотелось — познакомиться поближе или просто похулиганить. Тут, на призме, вроде напористость в чести, тем более я по их меркам — Мастер, а он Оружие. А значит, имею право просто брать и тр… ну ладно, ладно, я не такая, да. Не буду я его насиловать. Просто приглашу. Вежливо!

Еще ни один принц не умер оттого, что его немного потискают. Ну правда — вдруг ему самому понравится? А не попробую — он ведь и не узнает никогда. И вообще! Парни нашего возраста должны тусить с девчонками и веселиться. Я ж его цепями в подвале не прикую, начнет совсем уж отбиваться — жалко, конечно, но держать никто не станет.

Успокоив себя таким образом, я воодушевилась и приступила к активным действиям. Тем более что с основной задачей мои родственники справились и без моего руководства — вон последнего бесхозного дитенка утащили. А мне детей не осталось, рыжий мужик с дредами пацана не отдаст, но я и отбирать не буду — там сразу видно, что нашли друг друга. Я постарше добычу попробую зацапать! Это даже интереснее…

— Я ем досыта! — невнятно пробубнил мне в спину мой белокурый принц, когда я схватила его за руку и потащила в телепорт. Но руку не вырывал, ногами в пол не упирался, и вообще. Значит, прыгаем с чистой совестью!

Выскочили мы там, где и рассчитывали, в своем коттедже рядом с кочевьем. Тут творился полный бедлам, но я сразу воодушевилась: все отлично, бедлам — это наше нормальное состояние. 

— Л-леди! — как-то испуганно выдал мой принц, ошалело оглядываясь и пригибаясь, когда мимо его головы просвистел пущенный кем-то из младших вертолетик. Тут он окончательно впал в ступор, рассмотрев окружающий бардак и трындец с вкраплениями подростков разной степени долговязости. 

— Костя, башку оторву, не ломай мне принца! — рявкнула я на пакостника, поняв, что тот нарочно прицеливает свою радиоуправляемую фигню в прическу моей добычи. — Венценосные особи хрупкие и ранимые. 

— Леди… — И как он одним словом выражает такую гамму эмоций? А еще очень хочется вытащить ту шпалу, которую он проглотил и из-за которой не может нормально двигаться. 

— Да не боись, это просто игрушка, — попыталась утешить я. — Еще раз прилетит, я ей лопасти оторву и кому-то в хвост вставлю! — Грозный взгляд подействовал, и вертолетик торопливо улепетнул в другой конец комнаты.

Глава 3

Ричард: 

— Оу… х-х-ху... — как можно тише выдохнул я, чувствуя, как заныли кости от знакомства с местным… местной мебелью. В темноте, не успев перестроить зрение, я не сразу понял, куда меня втолкнула та девушка-Мастер, и потому, несмотря на тренированные тело и реакцию, упал в подобие какого-то большого белого таза. А сверху еще и посыпались отвратительно пахнущие склизкие емкости, одна из которых раскрылась и вылилась тягучей розовой жижей на рукав кителя. И теперь я пах как перезревшая в куске дешевого мыла ягода. Кто вообще додумался использовать такие сильные и дешевые отдушки? Ржа! Дика… то есть аборигены.

Но и сам-то хорош... Тренированное клановое Оружие! Представитель прямой ветви главы клана! Осыпаться ржой и развеяться космической пылью, как же стыдно!

Если матушка обо всем этом узнает, мне придется ржаво. Количество уроков и тренировок возрастет в геометрической прогрессии. А братья и вовсе на смех поднимут на ближайшие лет десять, не меньше! А ба… глава клана! О, великие прародители, как я ей на глаза-то покажусь теперь! Позволил чужому Мастеру увести себя в телепорт, как двадцатилетний несмышленыш, которого кубом поманили... то есть не кубом, а слегка вздрогнувшей связью. 

— Ах вы, паразиты безмозглые! — донесся сквозь дверь очень сердитый женский голос, и я инстинктивно выпрямился и надел на лицо подобострастную маску. Мне своей-то главы клана хватает, чтобы во сне кошмары видеть, а тут еще и чужая. Молю прародителей о спасении души моей… 

— Лиза! Это что такое?! Я, старая дура, решила, что вы взрослые, умные люди, открыла вам проход. А вы хуже бельков нерпячьих! Да разве можно так?! А ну, иди сюда, поганка подъягельная, я тебе сначала уши надеру, а потом заставлю испуг со всех детишек снимать! Вы чем думали, я тебя спрашиваю?! 

Мне где-то глубоко в душе даже стало жаль девушку. Все, отбегалась. Изгонят из клана без права на восстановление, пусть даже она и Мастер. Тем более что, по слухам, в клане Ивановых-Лакоста Мастеров много, но все они не обучены. Осталось надеяться, что этот клан не практикует смертную казнь.

— Ба, это не я! Вернее, не совсем я! Я просто согласилась детей забрать, а переполох устроили они сами! Ты же сама знаешь, что, когда нас больше трех, можно приравнивать к стихийному бедствию! У меня не было шансов! 

О, великие предки! Она еще и огрызается! Глупая девчонка, молчи! Молчи и проси прощения, умоляю тебя! Ты ж сама себя во ржу закапываешь! А с собой и меня! Одно дело, если после этого разговора мы незаметно вернемся обратно, а другое — если глава обнаружит чужака на территории клана. Тогда не только тебя, но и меня развоплотят как возможного шпиона! Или еще хуже, возьмут в заложники и предложат главе моего клана выкуп за «заигравшегося на условно вражеской территории мальца». Тогда меня сотрут в пыль уже свои, причем прилюдно, в назидание остальным. 

— А старших спросить?! Позвать кого-то, кто вам, оболтусам, объяснит… Да нерпой же по тундре! Вы сами здоровые олени уже! Элементарную психологию разом позабыли?! Я тебя спрашиваю, Лизавета! Почему все дети в шоковом состоянии?! И нечего отмазываться, ты тут старшая! Значит, отвечаешь за всех! 

Отвратительный запах у мыла… Может, перевоплотиться? Пусть хотя бы никто не увидит, как трясутся мои руки.

— Да, бабуль… — вздохнула моя похитительница. — Мой косяк. Но… разве все так плохо? Ну… ты сама подумай, там этих детей бросили как попало в комнату и пустили к ним всяких! Выбирать, как на базаре!

Я впервые обратил внимание на суть разговора и про себя даже возмутился — это мы с братьями «всякие»? Да мы… мы… пришли выбирать будущего Мастера, которого, несмотря на его непонятную родословную и отвратительное воспитание, мы готовы были полностью принять в клан как собственную кровь и обеспечить всем! 

И не выбирали мы, как на рынке… Мы по совместимости смотрели! Мастера ведь сами всегда так делают. И никто не видит в этом ничего отвратительного. Хм... То есть когда Оружие по совместимости выбирают — это можно, а зверенышей-Мастеров — совсем другое дело. Лицемерка! Негодование от ее слов даже слегка перекрыло страх. 

— Ладно… Вашу провинность вам и исправлять. Год без выхода в большую призму, думаю, послужит вам уроком. И все это время будете отрабатывать в детском лагере! С самыми маленькими. И еще! Кто из вас девицу утащил? Это что за безобразие такое, красть Оружие без спросу и договоренности с самим Оружием! Я вас сколько учить должна, что самое главное в связке — добровольность?! 

Всего лишь год домашнего ареста и повторение тренировок «для малышей»? Я чего-то не понимаю? Может, эта девочка — любимая дочь главы клана, вот ей и делают такие поблажки? А что еще за девица? Это меня так назвали? Кажется, я скоро окончательно запутаюсь. 

— Девицу? А… это которая за стойкой сидела? — раздались голоса других экстремистов. Они явно между собой пытались выяснить, кто кого похитил. 

— Она моя, — вдруг раздался еще один голос… абсолютно точно детский. Как если бы Мастеру было лет… ну, двадцать пять от силы! — Бабушка, ее там обижали! И я спросил, хочет ли она стать моим Оружием, когда я вырасту. А она засмеялась и сказала: «Ладно, я подожду, пока вырастешь». Это же разве не согласие? 

— А ты как туда вообще попал?! — поразилась глава клана. И, судя по звукам и общему ментальному фону (приглушив страх и вспоминая, чему меня учили, я постарался настроиться и усилить восприятие), поразилась не только она. — Кто потащил дитенка в рейд?

— Я не дитенок! — А сопит точно как обиженный малыш — чуть поплыв от неразберихи в эмоциональном околоментале, отметил про себя я. — Я большой охотник. У меня уже есть стрела! Вот вырасту еще немного и поженюсь! 

Воспитание даже у младших оставляет желать лучшего. Может, пока меня никто не замечает, просто воспользоваться аварийным телепортом? Вот ведь пыль вместо мозгов, Рич! Как же я сразу об этом не подумал? В таком бардаке местная глава, даже если и заметит чужой переход, уже ничего не успеет сделать. Правильно матушка меня упрекала за отсутствие способностей… Наказать меня все равно накажут, но хотя бы уже не публично и без межклановых скандалов. 

Глава 4

Лиза:

Когда я, все еще поеживаясь и почесываясь после бабкиного разноса, заглянула в санузел, зрелище мне предстало печальное. Принц мой сидел в ванне, свернув ноги китайским калачиком, и уныло медитировал на флакон с клубничным мылом, как какой-нибудь монах из Шаолиня. На пустой флакон. Потому что мыло довольно ровным слоем размазалось по самому принцу. 

Он поднял на меня глаза, и мне срочно захотелось сделать две вещи одновременно: обнять и плакать, с одной стороны, и закопаться куда-нибудь поглубже от стыда, с другой. 

— Прости, пожалуйста. — Я таки не стала закапываться, а последовала более сильному желанию: залезла в ванну к принцу и обняла его. Он был похож на брошенного щенка золотистого ретривера, а потому не потискать его — просто преступление. — По-дурацки все вышло, конечно… Ничего, мы обязательно придумаем, как снять бабулин блок, обещаю! Тебе сильно влетит за долгую отлучку? 

— Вы испачкались… — ни к селу ни к городу ответил принц, глазами показав на розовые сопли, перекочевавшие с его рукавов на мою футболку. 

— Да фигня по тундре, это ж мыло — оно смывается, — отмахнулась я. — Слушай… я тут подумала. Все равно всем нам уже кой-чего надерут за попытку из-под блока бабулиного тебя вытащить… Может, не будем торопиться? Сначала повеселимся немножко, а потом придумаем, как тебя выпустить? У нас тут правда столько всего интересного есть! Прям на планете — внутренние-то телепорты никто не блокировал. Я тебе все-все покажу! 

— Нет, Мастер, спасибо, — вежливо отказался принц, попытавшись отстраниться, но сдаваясь перед моим упорством и позволяя тискать себя дальше. — Меня и так, скорее всего, примут за вражеского диверсанта. Вашим «повеселимся» эта теория только подтвердится. Еще и вас в сообщники запишут, и столь легким наказанием вы не отделаетесь. Потому лучше сразу предъявите меня главе, — тут он запнулся и отвел взгляд, — или более лояльному к вам старшему родственнику...

— Какого еще диверсанта, с ума сошел? — поразилась я. — Чего тут разведывать? Мы открытый клан, к нам в гости всем можно, даже без визы. Это нас, как выяснилось, в нормальную призму не всегда выпускать можно, мы маленько… увлекающиеся, — попыталась я изобразить «кавайное» смущение, сводя вместе указательные пальцы. — А бабушке… это. Давай немно-о-ожко погодим, ну пожалуйста! Пусть она остынет, а? И остальные родственники пусть остынут, а то, боюсь, одним блоком не обойдется — точно за уши оттаскают! — Тут уж я расстаралась на все свои возможности, не зря же столько перед зеркалом глаза кота из «Шрека» репетировала. 

— Но… — начал было принц, да только его перебил мой мобильник. Взял и разорался у меня в кармане похоронным маршем — это означало, что звонит папочка… и он звонит с рабочего телефона, а не с личного. А с рабочего любимый предок выходит в эфир только в одном случае — он настолько озверел, что даже забыл трубу сменить.

— Ой, бли-и-ин… — Я невольно вцепилась в принца и вжала голову в плечи. Но, почувствовав, как он тут же напрягся, решительно встряхнулась и попыталась нацепить невинную улыбку поверх перепуганной физиономии.

— Мущи-мущи, отоу-сан (але, папочка). — По-японски звучит смешно для моего русскоязычного уха, но тут не до выпендрежа. Тем более отец всегда немного умиляется, когда я говорю на его родном языке. А мне сейчас любое умиление на руку.

Принц испуганно моргнул, и создалось ощущение, что он застриг ушами, как встревоженный жеребенок. Понял, что я сказала? А, тьфу! Вечно забываю про полиглотский бонус… Мы ж теперь любые языки понимаем без учебника. А он тем более — он же из призмы.

— Р-риса-чан… какого йокая?! Как ты умудрилась украсть чужого взрослого мужчину?! Дочь! От тебя я этого не ожидал! 

— Почему чужого? — обиделась я, а потом быстрым шепотом спросила у принца: — Ты что, женат?!

Принц подавился воздухом. 

— Я не привязанное Оружие! Если я правильно понял ваш вопрос, — засомневался он. — У меня нет брачных обязательств перед другой женщиной-Мастером. 

— Вот, па! — Я обрадованно выдохнула в трубку. — Он говорит, что ничего он не чужой, а свой собственный! И я его не крала вовсе, кто тебе сказал такую глупость? Она сам пришел. Просто я ему понравилась! Па, ты сам говорил, что я лучшая девушка в мире, самая красивая и обворожительная. А теперь сомневаешься?! — С папочкой главное — вовремя перейти в наступление. Тогда, возможно — возможно! — пронесет.

А вот белобрысое сокровище окончательно выпало в осадок — я это поняла по вытаращенным глазам и отвисшей челюсти. И сердито дернула его за прядку волос — не сильно, просто чтобы он осознал: неужели и правда сомневается в моей неотразимости? 

— Покажи-ка мне этого добровольца, — ехидно так выдал папуля. — Быстро! Он ведь с тобой?

— Э-э-э… ну… — Я вздохнула и быстро навела камеру телефона на принца. С папой, когда он таким тоном разговаривает, лучше не спорить. Кстати, и у моего сокровища сейчас вид того… самый подходящий — ни дать ни взять оглушенный моей красотой до потери пульса.

— М-да… — резюмировал отец через минуту напряженного молчания, во время которого мы с принцем дружно не дышали. — Эй, парень! Слышишь меня? 

— Приветствую, господин... — постарался поклониться тот, но в сидячем виде с переплетенными конечностями это вышло нелепо. 

— О, кхм… понятно. — Темным прищуренным взглядом папуля из телефона осмотрел парня от всклокоченной прически до размазанного по камзолу земляничного мыла. — Как нарисованный… прямо из манги. Все-е яс-с-сно. Приветствую, молодой человек. Примите мои соболезнования.

— Папа! — Я от возмущения чуть голос не потеряла, а этот старый ехидный йокай невозмутимо продолжил с экрана:

— То есть не беспокойтесь, разногласия с вашим кланом я улажу лично. Все же не зря я профессиональный дипломат. Простите мою дочь, она бывает несколько импульсивна, но она хорошая девочка. Буду вам должен, если вы не станете ее обижать. А со временем привыкнете и вам даже понравится ее непосредственность. — Глаза у юноши открывались все шире и шире, еще больше усиливая сходство с анимешным персонажем. — При первом знакомстве тоже, помню, был возмущен и шокирован манерами ее матери… но это я отвлекся. Ни о чем не беспокойтесь и хорошо проведите время. А уши я ей потом надеру. Пока я занят переговорами с вашей уважаемой матушкой и уважаемой бабушкой. Пошлю им фото в доказательство того, что с вами все в порядке. К сожалению, помимо запрета уважаемой главы Гиттиннэвыт, возникли еще и некоторые проблемы пространственного характера, поэтому Земля на неопределенное время закрыта от призмы. Так что вам придется немного погостить здесь, а я обо всем договорюсь с вашими уважаемыми родителями. Да пребудет с вами ками… нервы и терпение. 

Глава 5

Ричард:

Пока единственное, что я для себя уяснил, это то, что смертельная опасность мне тут не грозит. Во всяком случае пока я нахожусь в клане Лакоста-Ивановых и не предстал перед судом моего клана. А вот в сохранности психического здоровья всех вокруг можно легко усомниться. Такими темпами и мое скоро подернется пеленой вынужденного безумия. 

Как меня угораздило?! Точнее, почему… этой странной девушке из всей группы наших Оружий приглянулся именно я? 

Возможно, она решила использовать меня как политического заложника? Чушь! Как бы я ни размышлял на эти умные темы, но стоит взглянуть в ее глаза — и все логичные построения рушатся в пыль. К тому же на мне никаких знаков отличия. Потому она не могла знать, что я наследник по линии Оружий, пусть и младший, а размера и состава моего приданого даже я не подозреваю. Внешне же и по параметрам ауры я ничем особо не выделяюсь из молодежи Умбрайя — это один из основных принципов клана. Если не присматриваться и четко не знать нас в лицо, то разобрать, кто есть кто, практически нереально. Одинаковая одежда, светлый цвет волос, отличающийся лишь на пару тонов, правильные и похожие черты, а в оконцовке идеально скопированное выражение лица. Вот и получается, что чужому найти кого-то определенного в группе больше трех — та еще задачка. 

Тогда я просто ей понравился? Внешность? Э-э-э… это было бы слишком нерационально и вообще необъяснимо. Галахад, старший в нашей группе, гораздо внушительнее, выше, шире в плечах и… ну да, всегда пользовался гораздо большим успехом у дам, чем я. От него так и веет уверенностью и нравственной чистотой. Но тогда почему я, ржа побери?! Почему этот случайный метеорит ударил именно в меня?!

Так мало того, что ударил, теперь еще и радостно подпрыгивает, каждые две секунды оглядываясь на меня и обещая вместо моего кителя какой-то розовый пиджак с голубыми ромбами. Мне даже представить такое сочетание страшно, что уж говорить о «надеть». 

Странная девушка, странный Мастер, странное… все. А ее вменяемый, на первый взгляд, отец, знающий о правилах приличия и явно знакомый с принципами межклановой дипломатии, нас уже практически повязал, хотя я не то что слова — даже звука согласия не произнес… кхм. Значит, в этом клане Оружия ценятся еще меньше, чем в нашем? На уровне вещей? И что тогда хуже, умереть в своем или стать вещью здесь? 

Я скосил глаза на идущую рядом девушку. Пока вокруг меня закручивалась воронка сумасшествия, я даже разглядеть ее толком не мог. А теперь… 

— Ты любишь суши? 

Меня усадили за столик в каком-то очередном странном… заведении. Поскольку дома спокойно пообедать нам не дали многочисленные дикие дети, девушка со множеством имен (Риса? Лиза? Елизавета… Вот вроде ясно, что из целого выкраивается малое — Лиза, как мое «Рич» из Ричарда. А вот Риса не выкраивается ниоткуда! Но отец звал ее именно так) через внутренний портал повела меня куда-то в другое место. В подвал. С сушеными уродцами на стенах, из которых самым противоестественным образом торчали железные болты, гайки и шестеренки. 

— Несмотря на истинную сущность, я не питаюсь металлами, Мастер, — на всякий случай предупредил я, заодно проверяя реакцию на своеволие. Оружию начинать разговор первым в присутствии Мастера не подобает. 

Но глава клана как-то проговорилась, что Лакоста-Ивановы совсем дикие и порой не знают самых элементарных вещей. Потому лучше схлопотать наказание, но защитить свой желудок. — Или этих химер очищают от металла, прежде чем готовят?

— Это скульптуры! — развеселилась несносная де… ржа побери. Юная Мастер! Никакого терпения не хватит реагировать на нее так, как воспитанному Оружию положено реагировать. Даже мысленно! — Их не надо есть! Просто любоваться.

— Тот, кто додумался до любования такими экстравагантными творениями, редкий извр… обладает непонятной мне гранью восприятия реальности, — все же смог не скатиться я в банальную базарную ругань, вовремя успел прикусить язык. Обсуждать чувство вкуса, пусть и столь… неоднозначное, перед хозяевами дома — моветон. 

— Ы-ы-ы! Ты такой милый, когда ворчишь!

— Ми… — Она не просто странная. Она ОЧЕНЬ странная девушка!

— Мы не будем есть скульптуры, короче. Мы пойдем другим путем! Скажи мне, милый принц, ты любишь рыбу? Или предпочитаешь мясо? — Она таким деловитым нормальным тоном принялась выяснять мои привычки в еде, словно все ее сумасшедшие выходки буквально секунду назад мне почудились. 

— Я не имею представления о местной флоре и фауне, а потому не могу четко обозначить свои предпочтения. — Обычный разговор привел меня в привычное расположение духа, и я даже смог частично вернуть себе холодность и ясность мышления. Так... неофициальное приглашение на ужин от младшего Мастера нейтрального (надеюсь) клана. Мероприятие происходит на их территории, без присутствия старших родственников, а значит — поведение должно соответствовать главе сорок три родового кодекса с незначительными поправками. 

— Да мясо как мясо и рыба как рыба. — Ли… — нет, мне больше нравится вариант ее имени, названный отцом, — Риса пожала плечами. — Я как-то была в ресторане на большой станции призмы. Там у вас, конечно, полно экзотики, но мышечная масса кислорододышащих существ примерно одинакова во всех мирах. О, слушай! А давай закажем всего и много, я буду тебя кормить маленькими кусочками с рук, а ты скажешь, что тебе вкусно, что нет и почему? Это весело! 

— Кормить с рук? — Может, я что-то не так понял? Или она считает наш союз делом настолько решенным? Но даже если бы наши судьбы уже были связаны и одобрены главами кланов — действия столь интимного характера в общественном месте недопустимы! — Но это... неприлично…

— Зато прикольно. — Она склонила голову к плечу и так на меня посмотрела, что я поперхнулся воздухом. И совершенно против моей воли вдруг в голове промелькнули шальные мысли. Взгляд задержался на ее непривычно тонких пальчиках: может, и правда… это будет… приятно? Персифаль как-то обмолвился, что видел, как розововолосая Мастер кормила древнее Оружие с рук в кафе, значит... в этом что-то есть? Нет! Святые прародители, что со мной?! Местная атмосфера действительно сводит с ума. 

Глава 6

Лиза:

Так бы и затискала! А чего он такой кавайный уродился, спрашивается? Эх… как бы не влюбиться всерьез. А то последнее же дело вестись на его анимешный фантик, толком еще не зная, что там за конфетка внутри. Но пугается он забавно…

Эти мои мысли скакали по поверхности мозга, как чокнутые зайчики, такие, из мульта. Они прекрасно отражались во внешнем поведении и маскировали другое, более важное. А изнутри я внимательно и с некоторой тревогой наблюдала за парнем. Ему было плохо и страшно, быстрый анализ непосредственных реакций показал: успокаивать и действовать обычными методами бесполезно. Натворила я дел… Но это все гребаная фамильная интуиция. Я знала, что так надо, и ничего не могла с собой поделать. Я должна была его забрать и… не могу отпустить, даже если бы бабушка вдвоем с кометой не устроили карантин. 

Но раз вытащила своего принца из неизвестной ледяной задницы — надо спасать дальше. И пока единственное, что позволяло пробиться сквозь окаменевший панцирь, — это поведение на грани фола, «Риса-ненормальная-анимешница». Только на нее он реагировал, пугался, сердился, недоумевал и поневоле, медленно и осторожно, высовывал рожки из-под своего защитного кокона. Надо ж было так задрессировать человека, что он и на человека уже не похож… Ладно. Разберемся.

Если ему сейчас для того, чтобы не впасть в окончательный ступор, нужна Риса-на-всю-голову-дурдом… мне и самой в кайф. Я люблю эту себя. Танцуем дальше! 

— К пыткам? — И брови сделал домиком, явно непроизвольно, потому что тут же опомнился и обратно нацепил на милое личико маску холодной статуи. 

— Я шучу. — Ых, как бы ту маску насовсем ободрать и посмотреть, что получится, а? — Сам будешь пробовать или покормить? 

— Брать… руками? — все же засомневался парень. — А…

— Вот смотри, тут у нас горячее полотенчико, — показала я на свернутое трубочкой белое полотенце рядом с кружкой. — Берем его и вытираем лап… то есть руки. Рядом еще лежат палочки, ими тоже можно есть. Но так как ты ими все равно не умеешь, то допускается есть руками! Суши — это как наши бутерброды, только с рисом и рыбой. 

Принц, вытерев руки полотенцем и аккуратно сложив его обратно, кончиками пальцев подцепил суши с магуро… с тунцом то есть. Ой, я про самое главное сказать забыла! Соевый соус и васаби!

— М-м-м… — Он явно едва удержался, чтобы не выплюнуть практически безвкусную массу, и против своей воли посмотрел на меня со смесью укоризны и непонимания.

— Да куда ж ты торопишься! Кто ж так суши ест? — возмутилась я. — Все же надо с рук покормить. Чтоб по-человечески. Смотри, как правильно… глотай что взял.

Я ловко подхватила палочками такое же суши с тунцом и быстро сначала мазнула его в васаби, потом обмакнула в соевый соус.

— Вот, теперь открывай рот. Да не надо так таращиться! Один раз попробуешь как положено, и если не понравится — закажем тебе котлету. Или стейк с кровью девственницы... Что там принцы вообще едят? Давай, пробуй! — Я поднесла уже начинающее разваливаться суши к его губам, не обращая внимания на пару капель соуса, упавших на стол. — Ну же, не вредничай.

— Хм, — сказал он минуты через полторы, украдкой вытерев выступившие в глазах слезы от васаби, а после промокая салфеткой заляпанный мною стол. — Мне странно это признавать, но наличие соусов кардинально меняет вкус данного блюда. В лучшую сторону. И даже в обжигающей приправе есть что-то… приятное. 

— А то! А если еще немного распробуешь настоящие японские суши, то потом и вовсе за уши не оттянешь! — Сама я положила себе в рот очередное лакомство и зажмурилась от удовольствия. — Это не московские подделки-роллы. Тут еда — это целое искусство! Чтобы сделать вот этот маленький кусочек, — подняла я палочками рыбу, — хозяин заведения самолично в пять утра едет в порт, чтоб с лучами рассвета встретить суда после ночной рыбалки. А потом рыбку разделывают… пока она живая! Иначе уже не так вкусно. — Рассказывала я все это с той же интонацией, как рассказывают страшилку на ночь. Эх, и все-таки я, наверное, садистка. Меня просто в дрожь бросает, когда я вижу эти широко распахнутые, полные опасения и недоумения голубые глаза. Мимими-и-и-и… Угу, шок углубился настолько, что по ледяному панцирю — не снаружи, нет, внутри — пошли трещинки. И он смог вздохнуть. Хоть какой-то воздух получить через эти, пока микроскопические, бреши. Я физически почувствовала, как его сначала сплющило, а потом… отпустило. 

И тут нашу уже сложившуюся идиллию грубо нарушили.

— Риса-чан... — пропели у меня над ухом голосом объевшейся меда пчелы. 

Я уронила очередное суши в мисочку с соевым соусом, и мы с принцем одинаково вылупились друг на друга, любуясь стекающими по физиономиям коричевыми каплями. Эх… ну вот. Камзол, заляпанный мылом, с него уже сняли, а теперь, видимо, пришла пора рубашки. Такими темпами у принца одежды не останется. Не то чтоб я была против...

— Разве ты не собиралась провести этот вечер с родственниками в главном доме? И помочь им с уборкой? — ласково-ласково спросила… стоящая позади моего стула мама. И мне тут же захотелось спрятаться под столом. И принцем накрыться для верности.

— А мы как бы… уже…

— Что уже, Риса-чан? Уже все испортили, до чего дотянулись? 

— Ну ма-а-а-ам!

— Веди себя прилично, дочь. Вы уже закончили трапезу, насколько я вижу. Поэтому будь добра, деточка, встань, попрощайся и пойдем домой. У меня к тебе серьезный разговор. — Вот вроде и говорила мама спокойно, а температура воздуха явно упала.

— Я не могу попрощаться! — Не знаю, чего я больше хотела, спастись сама или спасти разом проглотившего вместе с предпоследним суши еще и шпалу принца. Вид у него стал на редкость… прибитый. К полу гвоздями в форме «по стойке смирно». — Мам, это мой гость, и я не могу его бросить! Это… невежливо, в конце концов!

— Попрощайся с Ямада-сэнсэем, Риса, — покачала головой мама, кивнув подбородком в сторону вежливо улыбающегося хозяина ресторана. — Молодой человек, естественно, пойдет с нами. Не бросим же мы на произвол судьбы очередного ребенка, которого ты втравила в авантюру. 

Глава 7

— Не, ну за детей понятно — как за наших, так и за чу… то есть теперь уже тоже наших! — Распинаясь, будто политик на трибуне, я потирала алые уши. — Я переоценила свои силы и не смогла уследить за неконтролируемым хаосом, стихийным бедствием! Моя вина! — Ага, будто кто-то вообще может уследить за нашими родственниками! Не то что я, юная и хрупкая девушка, — там даже взрослые и опытные не всегда справляются. И все это понимают. — Но впаять мне в вину кражу прелес… эм.. то есть кражу совершеннолетнего мужчины, который сильнее меня раз в пять и, не будь его воля, просто бы за мной не пошел… это перебор!

— Дочь! Я очень рада, что ты решила пойти по стопам отца в политику, — саркастично улыбнулась мама. — И может, где-нибудь на суде Земли по правам человека ты бы даже доказала свою невиновность. Вот только ты опять забываешь, что за пределами нашей планеты отношения между Оружиями и Мастерами другие. К первым относятся так… вот как на твоей второй родине сто лет назад относились к женщинам. И этот милый мальчик просто не посмел тебе возразить, ведь ты Мастер.

— То есть я ему совсем не нравлюсь и он пошел только… — Мой голос сорвался. И я продемонстрировала легкую обиду и почти выступившие слезы на глазах. Это было сейчас необходимо для поддержания образа. А сама про себя только вздохнула — если бы все так просто было! 

Да, меня как током прошибло, когда я его увидела. Да, я уже тогда поняла, что не оставлю его там. Его надо было спасать. Любой ценой — у меня внутри просто сирена взвыла. А он пошел со мной. Пошел сам, добровольно. Возможно, не понимая этого, не осознавая мотивов и того, что его… сущность потянулась к моей так же, как моя к нему. И… и… ну тундрец по нерпе, я хотела и хочу ему нравиться, что ты будешь делать, а?!

— Нет, — вдруг достаточно твердо сказал белый принц, молчавший всю дорогу домой и тогда, когда мама усадила нас в гостиной, подсунув ему вазу с конфетами и пирожными. И замолк. Сам испугался того, что сказал? Но через минуту все же продолжил, глядя на наши с матерью недоуменные лица:

 — Прошу прощения за мою бестактность. Я знаю, что не имею права вмешиваться в клановое воспитание, особенно между Мастерами. — Его голова опустилась в поклоне. — Но для прояснения ситуации хотел бы сказать, что в произошедшем есть доля и моей вины…

— О ками, Риса, да он ведет себя хуже, чем я на официальных приемах семьи твоего отца. — Мама вдруг всплеснула руками, на мгновение превращаясь из идеальной японской леди в привычную и любимую мамулю-хулиганку. — Даже я такие неоднозначные словесные кружева собственного принижения не плету. Ну это ж сразу видно, милая! Он такой славный мальчик! Я тебе уши оборву, если ты его обидишь, но я понимаю, почему ты не устояла. Кхм… то есть… дочь, ты понимаешь, что теперь на тебе ответственность за его дальнейшую судьбу? — Леди — жена дипломата из высшего общества вернулась так же быстро, как исчезла. — Независимо от того, останетесь вы друзьями, станете чем-то большим или вообще разойдетесь по своим мирам.

— Вот это ты загнула, — через минутную паузу, во время которой мы с принцем таращились друг на друга в полном обалдении, выдала я. 

— Возможно, мои пояснения были неправильно поняты. — После еще нескольких секунд молчания парень снова подал голос: — Чужие языки достаточно своеобразны, и я мог неправильно сформулировать, Мастер. 

— Да все правильно, у тебя идеальный кэйго. Я бы даже сказала, кандзего.

— Что? — переспросил блондин явно от неожиданности.

— У соплеменников моего мужа есть просто японский язык, как повседневное наречие, а есть кэйго. На кэйго разговаривают с высоким начальством, главой семьи, директорами и так далее и тому подобное, — тяжело вздохнула мама. — Японский кошмар, который мне еле поддался, мурашки по коже. Не представляешь, как тяжело его было заучивать до полученных бонусов. А ты разговариваешь не просто на кэйго, а на кандзего — это и вовсе «принижающая себя» форма речи. Слыша тебя, я чувствую себя древней старухой…

— Прошу прощени...

— Стоп, стоп! Давай-ка перейдем на русский, — замахала женщина руками. — А то мы так до вечера будем кружева плести.

— Уф-ф-ф! — громко и облегченно выдохнула я. — Вы оба психи, ма-а-ам, со своими кейгами и кудзегами. — Я нарочно исказила слова, зная, что мама этого не любит, но и ругаться сейчас не станет. — Слава богу, что ты у меня еще хоть временами на человека похожа, а вот с… э… Слушай, а тебя как зовут? — Я даже старательно покраснела напоказ, будто бы от осознания, что за все время знакомства умудрилась даже не спросить у парня его имя. Неловко вышло… угу. Потому что я его не знала, я его угадала почти сразу, но помалкивала. — Это потому, что ты такой красивый и похож на принца! — поспешила объясниться я под насмешливо-укоризненным маминым и охренело-шалым принцевым взглядом. — Ну честно! Я так тобой залюбовалась, что мне даже неважно было, как тебя зовут… — И поковыряла носком ботинка ковер, хотя мама сто раз просила так не делать и не вести себя как дурная анимешка. 

— У меня стандартная для моего клана внешность, Мастер, — слегка смутился парень. — Даже немного… ниже требуемых критериев. И не слишком мужественная.

— Не-е-е, видела ж остальных, там вас целая толпа была, — отмахнулась я. — Ты особенный! — И ни капли не соврала, между прочим. Для меня — особенный!

— Кхм… ну, возможно, это потому, что я «облегченного» типа, — вдруг признался блондин, пытаясь найти хоть какое-то оправдание моим восторгам. — Но это не считается достоинством, скорее недостатком, — покачал головой он. — Мое имя — Ричард Умбрайя. — Он поклонился сначала маме, потом мне. — Я младший из отпрысков Мастера Лероя, наследника главы клана, Оружие, форма — классический меч клэймор. 

— А я тебе говорила — качай руки и плечевой пояс, а не только попу и талию, — неожиданно констатировала мама, обращаясь ко мне. — Облегченный или нет, а он двуручник. 

Уф-ф-ф, даже у меня крыша временами едет от ее способности перевоплощаться из великосветской японской леди в нормального человека и обратно со скоростью курьерского поезда и частотой отбойного молотка. Я сама так еще не умею, у меня по поверхности только одна маска. Что уж говорить о парне, который сегодня и так не в себе, а тут еще моя маман на его голову. Как бы не сомлел… Не, держится. 

Глава 8

— У вас такие лица, как будто мне в собственном доме не рады, — сказал папенька, проходя мимо нас с прин… Ричардом и целуя маму в щеку. — А между тем это именно я сейчас занят разрешением конфликта с семьей молодого человека. Могли бы и спасибо сказать. — Ставя обувь перед традиционным порожком, он показательно тяжело вздохнул и окинул нашу композицию укоризненным взглядом. 

— Скажу, как только ты перестанешь дурачиться и сделаешь то лицо, которое пристало солидному дипломату и отцу, пришедшему после тяжелого рабочего дня в лоно семьи. Пока же я вижу перед собой лишь вредного мальчишку. Причем с каждым днем этот мальчишка все младше и младше, — пожаловалась уже маман, подходя, чтобы поприветствовать мужа, и «незаметно» для нас с Ричардом щипая папочку за одно место. Она всегда так делает, когда он ее дразнит.

А дразнит он ее постоянно. Обаа-сама говорит, что ее невестка ужасно испортила ее сына. Судя по рассказам очевидцев, до знакомства с Татьяной он был серьезен, как Будда на унитазе, и столь же зануден в каждом своем проявлении. 

В последнее время папочка особенно разошелся. Конкретно — после того, как моя пятиюродная тетя Марина притащила на Землю целый выводок инопланетного Оружия и все проблемы призмы заодно. Ивановы и до этого момента не голодали — бабуля Гиттиннэвыт снабжала многочисленное потомство мелкими, но регулярными порциями специального «нерпичьего жира», который был буквально панацеей от всех болезней. А уж когда старшие члены клана вышли в бескрайний космос и получили возможность добывать этот самый «жир» в промышленных масштабах… Наши и так не особо серьезные «русские» родственники и вовсе скатились в детство, резко помолодев кто на пять лет, кто на десять… кто на пятьдесят. 

Ну, короче, ото-сан у меня — латентное Оружие. Что-то типа заколки-стилета в волосах прекрасной японской леди. Если бы не мама с бабулиным «жиром», он же «скверна», помер бы, как и его старшие двоюродные дяди, лет в сорок. Местные это считали аж целым родовым проклятьем и очень удивились, когда папа, показывающий уже все признаки болезни, после свадьбы резко воспрял духом. Обычно же того… наоборот бывало. И родня радовалась, если смертник успевал оставить потомство.

Как мы раскопали в сети призмы: не кормленное скверной оружие разрушается как раз лет за пятьдесят, при этом последние лет пятнадцать тяжело болея. Но наш ото-сан даже после сорока был вполне здоров и бодр, только выглядел на свой возраст. И чувствовал себя соответственно. Животик отрастил, потяжелел. Снова обрел склонность к занудству.

А когда требуемая его… хм... виду кормежка пошла в других масштабах и мамочка исподволь начала развивать эту его нечеловеческую структуру латентную, папуля в один прекрасный день просто проснулся двадцатилетним пацаном рядом с двадцатилетней девушкой, в которую за компанию мутировала маман. И разом как-то поверил во всю эту нашу фантастику с призмами, Мастерами, Оружиями и прочими сюрпризами, что она ему на голову и вывалила. 

Ну и того… даже я слышала, как бурно они праздновали сие чудо. Я прям теперь в настороженных непонятках — как скоро ждать братика или сестричку. Только Норайро Татьяна, моя каа-сан, взяла себя в руки уже к вечеру и, переговорив о чем-то с бабушкой Гиттиннэвыт, на следующий день вернула внешние проявления «солидности». 

А вот ото-сан все время норовит помолодеть и попрыгать, как тот зайчик на лужайке. Ну прет его быть юным и бодрым, внешность опытного дипломата он старается носить только на людях, даже тут не удержавшись от шалостей — на животик и начинавшуюся лысину не осталось даже намека. 

А мама ругается — то ли завидно ей, то ли конспирация, то ли не знаю. Из вредности. Мне лично молодой папа нравится. Он сразу не такой строгий становится, и есть шанс подбить его на какое-нибудь непотребство.

— И много ты уладил в этом конфликте? — Мама, как и положено примерной японской жене, накрыла усевшемуся в позе лотоса отцу на котацу (низкий японский столик с подогревом) и «покорно» опустилась рядом на колени, ожидая вердикта и возможности подлить главе семейства чаю. 

— Ваша матушка — Мастер, а отец — Оружие, я же правильно чувствую? — вдруг тихим шепотом на ушко выдал мне Ричард, во все глаза наблюдавший за этой сценой.

— Ага, — кивнула я, навострив локаторы: что там ото-сан сейчас про родителей моего принца расскажет? Но папенька по обычаю никуда не спешил — раз уж играем в традиции, значит, играем. А вот блондин в ухе не унимался:

— Тогда… традиции вашего клана отличаются от общепринятых норм приличия? 

— Почему? Все как раз как у всех… А! Да не, это они играются в правильную японскую семью, не обращай внимания. Тут положено так: мужчина главный, женщина делает вид, что она рыбка без мозгов, но красивая, услужливая и почтительная. Ща погоди, они положенный ритуал оттарабанят и сразу станут похожи на нормальных людей. Мама говорит, что это необходимо для поддержания навыка, а то к нам часто важные гости приходят, или на приемы приглашают, где все эти танцы с бубнами обязательны. 

— Эм… они… — слегка запинаясь, парень попытался все же вычленить главное, — тренируют ритуалы абориге… то есть местного населения? — наконец подобрал формулировку он. 

— Во! Отлично сказал! — обрадовалась я. — Ма-ам! Завязывайте тренировать ритуалы аборигенов! Давайте ближе к делу! 

— Риса-чан! — хором сказали родители и посмотрели на меня укоризненно. То есть я бы даже поверила, если бы они меньше пыжились, стараясь не ржать. 

— Уже восемнадцать лет как Риса! Пап, давай рассказывай! Что там родители Ричарда? Ты же их уломал? Уломал же? Ты ж можешь, ты самый крутой в этом деле! 

— Риса, побойся ками. И хватит говорить о мальчике как о вещи или брошенном щенке, которого ты нашла в коробке и просишь оставить, — нахмурилась мама.

— Угу, даже интонации те же, — сказал уже ото-сан. 

— Ничего я не как о вещи! Правда, Рич? — Я ткнула блондина локтем в бок, а потом порывисто обняла поперек груди. — Он сам сказал, что я ему нравлюсь! 

Глава 9

Ричард:

«Молчи и анализируй, молчи и анализируй», — повторял я себе мысленно, наблюдая за бытом чужого клана. Непривычные для меня разговоры, обстановка, эмоции — все это сбивало с толку, и только практически сросшаяся с лицом маска пусть и трещала по швам, но еще держалась. Годы муштры делали свое дело. И все же… я чувствовал, как все это бьется волной о плотину самоконтроля. Еще немного — и вся конструкция рухнет, несмотря на все мои попытки.

Потому что молчать и анализировать было трудно! С одной стороны, меня дико бесила вся эта клоунада. Она раздражала хотя бы потому, что не может этого быть! Это явно некая наигранность, разговоры с чрезмерной веселостью и показушным игнорированием проблем. Как будто проникновение чужого человека на их территорию, враждебно настроенный великий клан и проблемы с порталами и перемещениями — это такая незначительная мелочь. А вот вывести чужое Оружие из равновесия разыгрыванием сцен «местных традиций» — вот дело первостепенной важности. 

Ну не могут же они на самом деле быть такими… ржа побери, уверенными в себе и в своем превосходстве! Как будто дети, убежденные в том, что все их шалости и игры сойдут с рук. Или могут? А ведь сходило! И сходит. И… Бе-ес-сит! Точнее, выводит из себя! Нельзя терять концентрацию даже в мыслях.

А еще раздражение возникало потому, что зависть — отвратительное чувство. Почему они могут так… так… у меня даже слов таких нет! Я — никогда! Со мной — никто, ржа! Ржа! Не смей ныть, жалкий перочинный ножик, даже в мыслях! Услышь твои стоны глава клана, тебя бы уже ждал карцер, а то и вовсе тренера для перековки.

Но все равно… Так легко и непринужденно. Они вообще не скрывают, что как минимум привязаны друг к другу. Это ведь неправильно, показывать свою слабость и пристрастия потенциальному врагу и шпиону. Во всяком случае, должно быть неправильно, потому что если… тогда это несправедливо. 

Нет, что за вздорные мысли приходят в голову. Воздух этого мира явно токсичен, я ведь почувствовал это раньше. Я не имею права усомниться. Наш клан существует в призме уже много тысяч лет. Мы достигли высочайшего положения не на пустом месте, и все правила жизни оплачены кровью моих предков. Так гласит кодекс, так учат главы рода и клана, так должен чувствовать я. А игры дикарей, появившихся на призме меньше года назад, — только жалкие игры. 

Главное — не вестись. Жаль, моя привычка сначала делать, а потом думать уже сыграла со мной злую шутку. В очередной раз… Даже наставления старших не помогли. Я успел совершить глупость в тот самый момент, когда Мастер Риса по-настоящему огорчилась, что могла мне не понравиться. 

И как ее теперь убедить, что вся эта чехарда — лишь результат моей растерянности и привычки к послушанию? И зачем я полез ее разуверять?

Идиот потому что. Не к месту правдивый и прямой как бревно, как говорила глава. Вот кто меня за язык тянул? Нравится — не нравится, какое это имеет значение? Глава клана сама решит, под чью руку я должен встать, а дурацкие чувства в этом вопросе неуместны. 

М-да. Только местные Мастера мою главу спрашивать не собираются. Рису интересуют как раз эти самые мои «дурацкие эмоции». Она их чует, что ли? Совместимость бы прове… э… ржа! Студи двигатель! С ума сошел?! 

Кажется, от этой мысли моя маска все же немного поехала, потому что сидящая рядом девушка заглянула мне в лицо и заботливо спросила:

— Хм, все нормально? 

— Да, Мастер. — Я из последних сил вернул маску на место.

— Точно? А то у тебя глаза и так не маленькие, а сейчас еще в два раза больше стали.

— Прошу прощения, что заставил вас волноваться. Все действительно в порядке, — постарался я не проявить и толики раздражения в своем ответе. И так трудно, а она еще и добивает.

— Ну вот еще, мне как раз нравится! — совершенно нелогично заявила сумасшедшая девчонка и от избытка чувств обняла меня поперек туловища с таким пылом, что я подавился воздухом и застыл как истукан, боясь пошевелиться. Во-первых, она мелкая, как дитя, ручки-веточки. Вот вроде и сильные, но я не могу избавиться от ощущения, что дернуть посильнее — поломаются. А во-вторых… Ржа! Мне срочно нужна практика медитации... ну или холодный душ. Я хоть и Меч, но в этом облике — не железный. А она — не ребенок!

— Риса, перестань, иначе от мальчика вообще одни глаза останутся, — строго сказала Мастер Татьяна. 

Вот вроде и пытается установить вокруг должный порядок, но настолько небрежно, что даже не обращает внимания на полное непослушание. Риса пусть и ослабила хватку, но менее… менее интимной и лишающей личного пространства она от этого так и не стала. А самое страшное, что я окончательно запутался — хочу я вырваться или нет. 

— Вы будете вообще слушать, что папа рассказывает? 

— Ой! Да! — Мастер меня все же отпустила и смирно села на диван, сложив руки на коленях, как примерная юная леди лет тридцати из подготовительной группы детского лагеря. Я мысленно фыркнул, отгоняя мерзкую мыслишку о том, что могла бы и не притворяться. Я только успел привыкнуть к теплоте ее рук… Тьфу! Все, лезвие на изготовку! Хватит. 

— Искренне прошу поделиться с нами результатами переговоров, — вежливо кивнув, я поторопил Оружие, не давая себе снова отвлечься на посторонние мысли. 

— Ну-ну, — хмыкнул отец Мастера. — Значит, слушайте. Во-первых, конечно, главы твоего клана крайне возмущены происшествием и полны недоверия к информации о пространственной аномалии.

Ну естественно, даже я подозреваю, что здесь не все так чисто, как показывают. Пусть прямых поводов сомневаться в словах местного клана у меня и нет. Слишком… слишком уж идеально для них сложилось. А еще та старая женщина, которая ругала Рису за самоуправство, сама сказала, что перекроет все порталы. Но я тогда подумал, что это означает запрет молодежи из клана покидать планету, и все. Изменения в пространственном континууме мне и в голову не пришли. Это слишком. 

Глава 10

Лиза: 

— Слуша-а-ай, а ты знаешь, что у тебя глаза цвет меняют? — решила я разбить ошарашенное молчание внезапной репликой. — Когда ты их вот так вот, — я растянула свои веки пальцами, — раскрываешь, это особенно заметно. Фиолетовые и серебристые крапинки появляются.

Парень моргнул и уставился на меня с какой-то обидой. Причем не думаю, что он на мое откровение так отреагировал, тут явно что-то другое.

— Влияние второй ипостаси, Мастер, — все так же приторно вежливо ответил он, слегка отворачиваясь. 

— А у тебя вторая ипостась фиолетовая? — удивилась и заинтересовалась я. — Вау! Кру-у-уто! — И я снова обняла его поперек ребер — он одновременно дергается и льнет. Ему… очень хочется объятий. Очень. Но сам он на них не решится никогда в жизни. А это неправильно. Если нужно вот так — насильно и бесцеремонно, чтобы он расслабился, сказал сам себе, что со стихией не спорят, и просто получал удовольствие, — что ж. Сделаем! Тем более что мне самой нравится. А еще у него стоит какой-то мощный блок на негативные эмоции, этот блок уже почти прирос и загубил его изнутри. Поэтому, когда Рич злится, я физически ощущаю, как отпускает его внутреннее накопившееся напряжение. И немножко нарочно хулиганю. 

— Нет. — Вот сейчас, кажется, я все-таки смогла довести его до раздражения, но принц быстро выплеснул все в огненный взгляд и тут же исправился, не без влияния, думаю, моих объятий. У него даже мышцы спины под моими поглаживающими ладонями стали мягче. — Обычный стальной цвет. А лиловым во время боя подсвечиваются руны на рукояти. 

— Тоже класс! — одобрила я. — Впрочем, ваще не сомневалась, что ты в любом облике самый красивый.

Ричард снова замер, ни дать ни взять мышка перед удавом. И покосился на меня так… ну, наверное, как конь, знаете? Настороженно-диковато, прядая ушами, но с тайной надеждой на вкусняшку. Ему что, комплиментов никогда никто не говорил? Вот гады! 

— Так или иначе, дети, пока не утихнет пространственная буря, связанная с кометой, Ричард не сможет вернуться домой, — резюмировал ото-сан. — Значит, мы за него отвечаем. — Да-да, я это уже слышала и готова взять всю ответственность! — И поскольку завтра тебе в школу, а я не позволю дочери пропускать первый день учебы в последнем семестре, значит… нам с Таньей придется самим развлекать молодого человека и присматривать за ним. Или, как вариант, можем переправить его к Гиттинньевьит-сама. — Ото-сан, как всегда, не смог правильно выговорить имя бабушки, даже несмотря на появившуюся возможность разговаривать на любых языках. Привычки — дело такое…

— Там полно его ровесников из России, — тем временем продолжал папа, — у которых каникулы длиннее. Они не дадут парню скучать, а заодно обеспечат его безопасность.

— Ты сам понимаешь, что только что предложил? — Мама тоже сначала сказала, а потом вздохнула и, раз уж слово вылетело, закончила: — Собственно, он здесь и оказался в результате такого развлечения. Так что я бы поостереглась совмещать в одном предложении выводок бабушкиных внуков и безопасность гостя. Нет уж, я сама займусь… Повожу мальчика по музеям, по магазинам. В зоопарк! 

— Ма-а-ам! — не вытерпела я, глядя, как вытягивается по мере прояснения перспектив лицо моего принца. — Ты что! Ему же не пять лет! Еще бы магазин игрушек предложила и детскую площадку!

— Очень безопасные места. — Если бы я папу хорошо не знала, по его каменно-серьезной физиономии ни за что не догадалась бы, что он нас откровенно троллит. — Еще на прием к Обаа-сама тогда можно. В высшей степени респектабельное место и подходящая компания. 

— Ага. Чтоб уснуть на третьей минуте чайной церемонии и проспать ровно до того момента, как дурацкая комета улетит, — буркнула я в сторону. — Нет уж, — решительно начала, покосившись на откровенно скисшего Ричарда. Конечно, внешне он продолжал сидеть как проглотивший кол фарфоровый самурай и охранять свою маску с рвением цербера-новобранца. Но я буквально кожей почувствовала — приуныл. 

— Закрыть его в доме в компании телевизора и планшета еще хуже, — поучительно сказала маман. — Что ты предлагаешь, если не это?

— Что-что! В школу со мной пойдет! — воинственно выпятила подбородок я, покрепче обнимая свое сокровище. — Папа! Организуй нам студента по обмену из… м-м-м… Новой Зеландии! Про нее в школе мало кто знает, никогда ни одного новозеландца живьем не видел, значит, любое чудачество можно списать на национальные особенности. 

— Похоже, ты про Новую Зеландию тоже ничего не знаешь, ремня на тебя не хватает. Где б там таких белокожих да светловолосых взяла? Тут… 

— Я-то знаю! — Мое возмущение взвилось в воздух вместе со мной. — Здрасте! Я ж не говорю, что он будет коренным киви-боем! Там эмигрантов из Европы, между прочим, больше, чем аборигенов! Вот он и будет... м-м-м… русским! Как я! Второе поколение эмиграции. 

— Для русского слишком зажат, — теперь отрицательно помотала головой уже каа-сан, — и… чересчур манерный. Может, поляк? О! Эстонец! 

— Да вроде он не настолько тормоз… Может, англичанин? Но в принципе эстонец тоже годится, мало ли какие там в этой Эстонии водятся, — поколебавшись, согласилась я. — Про эстонцев у нас в школе знают еще меньше, чем про киви. Вряд ли вообще народ представляет, где эта самая Эстония в принципе находится.

— А самого Ричарда ты не хочешь спросить, согласен ли он с твоими планами? Вдруг ему мои больше по душе? — явно решила поддразнить нас мама. 

— Он с моими точно больше согласен, я же чувствую, — пробухтела, а потом сама расчетливо умолкла и посмотрела на принца вопросительно. Снизу вверх, я ж его все еще обнимала.

— Не нужно беспокоиться по поводу развлекательных мероприятий, — прикрыв глаза, ответил принц. — Если я приму оружейную форму, то могу впасть в подобие стазиса и не будет требоваться даже приемов пищи. Можно будет положить меня в хранилище и...

— Нет, это исключено! — практически хором сказали мы с обоими родителями. Во! Так вот и понимаешь, что семья — это самое клевое в мире, даже если временами кое-кто решает поиграть в зануду.