Лекарка поневоле и опять 25 примет (СИ)

Примета 46, хорошая: чихнувшая на свадьбе кошка — к миру и согласию в семье

Двадцать четвёртое сектеля. Незадолго до рассвета

Таисия

— Этого не может быть! — прошептала Кайра, потерянно переводя взгляд с меня на мужа.

— И тем не менее это есть. Это же она? Родовая печать Болларов? Я ничего не путаю? — спросил Десар, хотя часть этой печати носил сам.

Кайра смотрела на меня в полном шоке.

— То есть Таися — твоя единокровная…

— Двоюродная! — резко воскликнула Кайра. — Двоюродная сестра! Дядя несколько раз ездил в Эстрену и никогда не был женат. Таисия никак не может быть моей родной сестрой по отцу. Никак. Ни единого шанса, — воинственно заявила она, с вызовом глядя на всех по очереди.

— Значит, двоюродная, — миролюбиво согласился Десар. — Поздравляю с обретением кузины.

— Ты только не думай, что есть какое-то наследство, — нервно сглотнула Кайра. — Его нет. Но зато есть родовое поместье, в котором всегда рады всем Болларам, — она потёрла лоб и добавила: — Сёстры будут в шоке. А Брен? Брен вообще с ума сойдёт…

— Зато это объясняет, как она тебя «реанимировала», — вдруг обрадовался Ячер. — Ну конечно! Дар магии жизни! А я всё думал: как целительница среднего порядка смогла такое провернуть!

— Да нет у меня никакой магии жизни, — растерянно посмотрела я на Эрера.

— Вероятно, есть. Когда я проверял твой порядок, преобладала целительская, но была ещё какая-то необычная примесь. Я подумал, что отклик заклинания такой странный, потому что ты полукровка. Но что если это магия жизни? Я просто ни разу не измерял порядок ни у кого из магов жизни, уж больно редко они попадаются… — Эрер посмотрел на Кайру. — Проверишь?

Та кивнула, шагнула ко мне и начертила на груди незнакомое заклинание, а потом подтвердила:

— Всё так. Дар жизни не очень сильный, но он есть. Таисия, нам с тобой о многом нужно будет поговорить… Этот дар — не самый обычный, и я даже предположить не могу, как дядя допустил такую оплошность, как внебрачную дочь…

— Моя жена — не оплошность, Кайра, — довольно жёстко поправил её Эрер.

— Да, извини… Я не это хотела сказать! Просто никак не могу это переварить… Интересно, на Лану действовало наше родовое проклятие или ей просто не везло?

— Какое проклятие? — разволновалась я.

— Моэра Блайнер, тётя Десара, когда-то наложила на род Болларов очень сложное, многосоставное проклятие на увядание, завязанное на узоры височных печатей, — пояснила Кайра так, будто меня это должно было успокоить. — Смотри, она прокляла весь род и наш семейный височный узор, образованный слиянием печатей родителей. Мы с сёстрами и братом прокляты так, что наши супруги обязательно погибнут в течение суток после свадьбы.

Я вопросительно посмотрела на Десара:

— Не удивляйся. Я — второй по счёту муж.

Кайра обернулась к нему:

— Неужели наш род действительно обречён? Ведь Лана хлебнула горя и просто растворилась в нём… И Гвендолина тоже… А из всех мужчин, способных дать потомство, остался лишь Брен.

— Не думаю, что проклятие может навредить Таисии теперь, когда она Прейзер, — жизнерадостно улыбнулся Десар. — А больше и говорить не о чем.

— Эреру точно ничего не угрожает? — разволновалась я.

— Нет. На смерть супруга проклята наша семейная печать, как только она меняется — проклятие спадает. А у тебя изначально печать была иная, нечёткая и неполная, не такая, как наши, — ответила Кайра. — А теперь она у вас с Эрером общая, но я отчётливо вижу узор Болларов.

Я посмотрела на мужа:

— Это же ничего не меняет?

— Если и меняет, то в лучшую сторону. Теперь мы с Десаром официально родственники, — счастливо улыбнулся Эрер и обнял всех по очереди.

Кайра подошла ко мне и тоже обняла, очень крепко и искренне:

— Добро пожаловать в семью. Знаешь, я всё ещё в шоке, но это хороший шок. Я рада. Ты — достойная Боллар.

— А я с самого начала ставил на то, что он женится на Боллар, — самодовольно заявил Ячер. — Кстати, раз вы теперь все здоровы и женаты, то выметайтесь дружно из моего госпиталя, тут вам не курорт.

— А как же отпраздновать? — робко спросила я, не привыкшая к столь утилитарному отношению к бракам.

— Отпразднуем. С тридцать седьмого по сороковое число.

— Но ведь в месяце только тридцать шесть дней, — запротестовала я.

— А у меня больше трёхсот пациентов, и хорошего в них только то, что никто не беременный и не пытается скопытиться от магического срыва. Всё остальное — так себе.

— А мы привезли тортик, — поделилась Кайра, неожиданно тепло улыбаясь мне.

В общем, вот так скромно мы и отпраздновали мою вторую свадьбу — тортиком и горячим отваром. Для этого Ячер пригласил нас в свой кабинет, и вот честно, если я и до этого подозревала его в гениальности, то теперь убедилась окончательно — такого бардака я ещё никогда в жизни не видела.

Причём внутри не было грязно, не валялись засохшие корки хлеба или тарелки с остатками заплесневелой еды. Нет. Хаос был другого порядка. Как четыре всадника бардакалипсиса — четыре письменных стола, заваленные бумагами, папками с документами, артефактами, пустыми и полными флаконами, медицинскими инструментами как знакомыми, так и какими-то новыми, по виду — недоделанными. Стул стоял лишь возле одного стола, из чего я сделала вывод, что как только Ячер захламляет определённый стол, то покупает новый и переезжает за него.

Судя по размерам кабинета комцеля, таких столов в него поместится ещё штук пять-шесть, так что в ближайшее время за благополучие Ячера можно не переживать. Он, кстати, прекрасно ориентировался в своём бардакалипсисе: с подоконника взял кружки, из ящика одного из столов достал пакетик с травами, из кармана халата — какие-то специи, со шкафа — пустой заварник, из мешка, висящего на ручке двери, — незнакомый фрукт, с которого скальпелем срезал лишь кожуру, затем открыл сейф и оттуда вынул сахар. И всё это с максимально уверенным лицом, словно так и должно быть.

Зато заваренный им чай был просто чудо как хорош. Немного пряный, ароматный, в меру сладкий и с небольшой кислинкой. Тортик тоже пришёлся в тему — давно я не ела ничего подобного. Лёгкого, сливочного, пропитанного нежным карамельным сиропом.

Когда мы допили чудесный отвар, Ячер бесцеремонно выставил нас из кабинета, а сам отправился на осмотр пациентов. Мы забрали наши с Эрером вещи из палаты, погрузились в мобиль и отправились в столицу.

Шельма, воспользовавшись торжественной обстановкой, немного погрызла мой свадебный букет, а потом фырчала и отплёвывалась, обиженно глядя на меня. Мол, хозяйка, зачем ты таскаешь с собой этот веник, который ни богине подарить, ни схарчить нельзя? Возьми лучше колечко колбасы — его и на шею можно повесить для украшения, и закусить им при случае.

— Что теперь будет с нами? Нас посадят в тюрьму? — шепнула на ухо Эреру, пользуясь тем, что Десар и Кайра заняты обсуждением пути.

— Сложно сказать. Мне нужно переговорить со Скоуэром. Возможно, получится его задобрить…

— Скажи честно, ты бы хотел вернуться на работу в СИБ? — едва слышно спросила я.

— Работа в СИБе предполагает командировки и ненормированный график, это очень сложно для семьи, особенно когда появляется ребёнок, — подбирая слова, сказал муж.

— Это не ответ.

— Это ответ, конфетка. Я не хочу просрать вторую семью из-за того, что не буду ставить её в приоритет. И я не думаю, что Скоуэр позволит мне вернуться на должность, учитывая, что мы женаты.

— Я с самого начала не хотела, чтобы ты выбирал между мной и любимой работой.

— Я уже выбрал, — он чмокнул меня в нос и положил руку на живот.

— Но если есть какая-то возможность остаться на службе, то воспользуйся ею.

— А ты? Ты не сможешь быть одна с ребёнком…

— Даже в нашем мире существуют няни, а в вашем вообще есть прислуга. Если ты хорошо зарабатываешь, разве мы не сможем позволить себе помощницу по дому? Я не хочу, чтобы ты отказывался от своей карьеры и амбиций из-за семьи, ничем хорошим это не кончится. Я полюбила тебя, зная, кто ты. И вообще, вали всё на меня, если получится. Скажи этому Скоуэру, что я тебя коварно соблазнила и пузом затолкала в храм, воспользовавшись твоей амнезией и пристрастием к женщинам постарше.

— Никогда ничего не буду валить на тебя, конфетка, — хмыкнул он. — А реализовать амбиции можно по-разному. Однако мне безумно приятно знать, что ты меня поддерживаешь.

Дорога до дома, где проживали Эрер и Десар, заняла около трёх часов, и мы приехали ранним утром, когда солнце заливало золотым светом ещё прохладные улицы.

На первый взгляд Кербенн показался глянцевым и немного ненастоящим. Идеально красивые, ухоженные дома, клумбы, тротуары, закованная в каменное кружево набережной река и очень много зелени. Проектировщики специально выбирали растения, красиво выглядящие и ночью и днём, поэтому город стоял в нарядной зелени круглосуточно.

В чём-то Кербенн напоминал открытку из европейской столицы, на которой затёрлась надпись, и на ней с равным успехом могли быть запечатлены и Мадрид, и Прага, и Питер. Разница лишь в том, что здесь дома были исключительно с плоскими крышами, купающимися по ночам в лунном свете.

Нужное нам здание располагалось почти в самом центре, и на выходе из мобиля нас атаковали непривычные запахи.

— Таися! Таисенька! — зазвенел знакомый голос, и я замерла в неверии.

Из сквера поблизости к нам бежала Талла, улыбающаяся во всё лицо.

— Таисенька! — она подлетела и заключила меня в горячее, тесное объятие. — Солар благослови, а мы уж думали, мож, адрес перепутали?

— Талла… — ошеломлённо обняла я подругу. — Что вы здесь делаете?

— Как «что»? Мы будем носить тебе передачки в тюрьму! — торжественно объявила она. — Мы с дедом посоветовались и решили, что пару годиков можем и тут пожить. Дядька Мелест нас привёз, помог устроиться, но вас не дождался, вчера отбыл. Мы прямо рядом с городской тюрьмой такой хороший домик присмотрели, с участком. Так-то плохенький, но дед сказал, что подлатает крышу. И дверь перевесит. А главное — тут столько всего нового для Дичика! Мы по очереди дежурим, они сейчас в ботаническом саду гуляют, а я вот тебя караулю. А какие тут улицы красивые! Хоть весь день гуляй! А завтра дед с Дичиком в парк со зверями пойдут, мы ж таких и не видывали никогда!

— Талла… — покрепче обняла её и разревелась.

— Ты чего? Ну тюрьма и тюрьма, подумаешь! Не на всю же жизнь! Как-то выдюжим… — утешала меня подруга, гладя по плечам. — Я уже и работу нашла. В местный магазин готового платья принимают одежду от швей, да по цене не обижают. Мы с дядькой Мелестом прошлись, он мне всё перевёл и везде договорился. А ещё мы в найм дом сдали. Давлику. Недорого, правда, но плотник за него поручился. Так что как-то проживём.

А я обнимала Таллу и никак не могла нареветься. От счастья.

— Ты уверена?..

— А чего? Дед теперь у нас зрячий, будет потихоньку столярничать, подработки брать. Я шить буду. Проживём… Да и как ты без нас? — понизив голос спросила Талла. — Я не говорю, что Эрер плохой или там ненадёжный, но он же того… мужик… Ну какую он тебе передачку соберёт в тюрьму-то? Книжки какие-нибудь да приблуды магические. А кто тебе мазь от прыщей передаст? Или панталончики шерстяные? Чулки вязаные? Зимой-то в камере поди холодно будет. Да и потом, куда мы без тебя теперь? Что нас в Абенарфине держит? Только дом. А дом никуда не денется, если так-то подумать. Без нас в реку не сползёт…

Я ещё крепче обняла Таллу и нашла глазами Эрера. Он улыбался, тепло и открыто, а я подумала: ну тюрьма и тюрьма. В самом деле, есть вещи и пострашнее.

— Ты не против, если я оставлю вас с Таллой в кафе, а сам переговорю с Десаром и Кайрой? — спросил он, подходя ближе.

— Нет, конечно!

Муж проводил нас до ближайшего заведения и договорился с хозяином об оплате. Видимо, в этом районе особистов хорошо знали, потому что Кайре с Десаром тот кивнул, как хорошим знакомым. Само заведение делилось как бы на две части — залитую солнцем террасу и полностью закрытое внутреннее помещение без окон, да и меню висело целых четыре — с рассветником, обедом, вечерником и ужином. Видимо, работники здесь трудились в две смены — дневную и ночную.

Талла улыбалась и продолжала болтать:

— Мы и закрутки твои привезли, и травы лечебные. Луняша передаёт привет, всё отсадила честь по чести — всяких самых разных растений, у нас целый прицеп с землёй. Мы пока не ссаживали, от тебя отмашки ждём. Так-то они даже в телеге неплохо прижились, я уж дважды поливала.

— Ты не шутишь? — всхлипнула я.

— А какие тут шутки? Ты как уехала, мы твои заготовки еле отбили — столько охотников на дармовщину нашлось, вы на них только гляньте! Я дядьке Мелесту сразу сказала — если кто что-нибудь тронет, пусть потом целителя где хочет ищет, я за себя не отвечаю!

— И тебе не важно, кто я?

— Тю-ю-ю… — насмешливо протянула Талла. — Можно подумать, духи только злые бывают. Нет, родная, бывают и добрые. Так что ты особливо не переживай, всё мы устроим, что сможем, а остальное жизнь потихоньку сладит.

За чашкой ароматного, крепкого чая и тарелкой наваристой ухи я рассказала Талле о последних днях и выслушала историю их приключений и сборов. И как на границе мурыжили, и как Лунька кусты делила и прикапывала, и как дядька Мелест хмурился, а на самом деле рад был их переезду.

Оказалось, что деревенские даже скинулись по монетке, как пошутила Талла, «чтоб Дичик больше им глаза не мозолил», но я знала: не только в этом дело. Жалели Таллу и больного малыша, может, даже верили, что в столице найдётся целитель, способный эту хворь вылечить.

В любом случае Талла с дедом и Дичиком решили, что хотят переехать поближе ко мне, а у меня сердце пело от счастья, потому что родной дом — это не стены. Это в первую очередь люди, а с верной подругой под боком теперь совсем не страшно.

Узнав о нашем с Эрером замужестве и моей беременности, Талла обрадовалась и долго меня поздравляла, грозясь сшить мне самую тёплую пижаму для беременных и руками показывала такие размеры, которых я искренне надеялась не достичь никогда.

Когда за нами вернулся Эрер, был уже полдень, а я устала и клевала носом.

— Ты иди отдыхай, а я завтра утром приду снова. За постоялый двор у нас всё равно до конца недели уплочено, — проговорила Талла, передавая меня в руки мужа.

— Вы только никаких шагов пока не предпринимайте, пожалуйста, — попросил он Таллу. — Дайте мне пару ночей разобраться с рабочими вопросами и прочими делами.

— Как скажешь, — кивнула она и обняла нас обоих на прощанье.

Мы поднялись в небольшую студию Эрера под самую крышу. Он сконфуженно пригласил меня внутрь, торопливо убирая вещи с глаз долой по ходу того, как показывал мне жильё.

— Ты извини, у меня… — он огляделся, подбирая слово, — неуютно. И пыльно.

— Разумеется, пыльно, — зевнула я. — Тебя же столько времени дома не было. Сейчас мы быстренько приберёмся…

Но я даже закончить мысль не успела — он запустил наэлектризованный силой шарик, и тот прокатился по просторной студии, собирая пыль в искрящийся комок, а потом Эрер сжал его в ладони и выкинул.

— Из спальных мест у меня только матрас, — неловко показал муж.

— Вот на нём и поспим. У тебя свежие простыни есть?

— Да, конечно, в гардеробной! — обрадовался он.

Пока я снимала рим, раздевалась и вешала платье на спинку единственного стула, Эрер поменял бельё и извиняющимся тоном заговорил:

— Я понимаю, что это неприемлемые условия…

— Нормальные условия, — махнула рукой я. — Давай лучше спать, я так устала!

Эрер по-солдатски быстро разделся, обнял меня, утянул в постель и прижал к горячему телу, поглаживая по спине.

Возможно, он намекал на скрепление брачного союза, но я настолько вымоталась, что самым беспардонным образом взяла и очень крепко уснула. Настолько крепко, что даже не услышала, как ушёл Эрер, и проснулась только под утро следующего дня.

На кухонном столе меня ждал сюрприз: шикарный набор пирожных, корзина со всякой снедью и три книжки в ярких обложках — детектив, любовный роман и история загадочного целителя.

Рядом красовался ещё один стул, на сиденье которого лежала записка: «Конфетка, я уехал по делам, пригласи Таллу на чай, если хочешь. Второй стул я одолжил у Десара. Пожалуйста, по возможности не выходи из дома и ограничься лишь короткими прогулками с Шельмой, пока я окончательно не разберусь со всеми срочными делишками. Это может занять несколько ночей. Постараюсь вернуться к утру, но не обещаю. Мне обязательно нужно наведаться в Пелль, чтобы закрыть некоторые вопросики, и придётся сделать это в первую очередь, ведь в ближайшее время мои возможности к перемещению могут быть немножечко ограничены. Уже скучаю от одной мысли, что меня не будет рядом, когда ты проснёшься».

Я улыбнулась. Только Эрер может назвать грозящее нам тюремное заключение «немножечко ограниченными возможностями к перемещению».

Ну что ж… Пирожные и чаепитие с Таллой — не самый плохой вариант. Идти мне всё равно никуда не хотелось, после несостоявшегося магического срыва я была вялой и сонливой, даже на прогулку с Шельмой вышла через «не хочу».

Конечненько, мне сразу стало интересно, с какими такими делишками вдруг решил разобраться Эрер и какие такие вопросики в родном городе собрался закрывать, но не спросишь же теперь…