Лето. Деревня. Любовь (СИ)

Пролог

Лето моё, лето, солнышком согрето,

От ночей бессонных кругом голова,

Неба купол синий, грозовые ливни

И ночей бессонных смятая трава.

У лесной дорожки сброшу босоножки

И навстречу ветру словно полечу.

Мне бы вольной птицей на земле родиться,

Мне б любые веси были по плечу.

Небеса не знают, на кого гадаю,

Никому на свете имя не скажу.

Лучше без промашки скромные ромашки

На его окошко завтра положу.

Лето мое лето, солнышком согрето,

От ночей бессонных кругом голова.

Затерялось где-то в прошлом это лето

И любви невысказанной нежные слова…

Стихотворение, которое Маша Малинкина написала в свои 16 лет.

Эпиграф:

"Стихи ненатуральны, никто не говорит стихами, кроме бидля, когда он приходит со святочным подарком, или объявления о ваксе, или какого-нибудь там простачка. Никогда не опускайтесь до поэзии, мой мальчик."

Ч. Диккенс, "Записки Пиквикского клуба".

Глава 1. Озеро Танганьика и Тархово

Темень такая, что хоть глаз выколи. Ни одной попутной и встречной машины за последние полчаса. И мачты освещения тоже закончились километров десять назад. Только убитая грунтовка и страшные расплывчатые тени на границе видимости. «И мертвые с косами стоят». Без навигатора она бы точно заблудилась. Впрочем, навигатор уже тоже отключился — в мордовских лесах и полях интернета почему-то нет. Почему, кстати?

Маленькая, но гордая «Калина» под управлением Маши Малинкиной медленно ползла в кромешной тьме по дороге, испещренной ямами и выбоинами такого размера, как будто совсем недавно здесь шли боевые действия.

Маша моргала покрасневшими от усталости глазами, упорно вглядываясь вдаль. Господи, вот чего ей дома не сиделось. Сорвалась неведомо куда, еще и детей с собой потащила. С другой стороны, дальше оставаться в коронавирусной Москве она не могла ни морально, ни физически. Пандемия заставила ее пересмотреть жизненные планы. Чтобы сберечь жалкие остатки своего психического здоровья после трех месяцев самоизоляции с детьми и мамой в тесной квартире, Маша Малинкина готова была ехать куда угодно. В деревню, в глушь, в Саратов. Только бы на простор и на свежий воздух. Хоть к черту на кулички. Где она в итоге, судя по окружающему пейзажу, и оказалась.

Все-таки нужно было им остаться заночевать в Саранске, где они останавливались на короткий отдых и ужин. Маша уже тогда догадывалась, что не успеет доехать до деревни по-светлому. Но уж очень ей хотелось побыстрее оказаться на месте. До Тархово оставалось всего какие-то жалкие девяносто километров. Маша не ожидала, что эти километры по разбитой дороге они будут ехать около трех часов.

— Мам, мам, ты мне обещала рассказать сказку, — заканючил сзади Лучик. Уже в который раз за этот бесконечный вечер. Маша надеялась, что усталость все-таки возьмет свое, и сын уснет. Но не тут-то было, девятилетний мальчик, как стойкий оловянный солдатик, нес ночную вахту наравне с мамой и мужественно боролся со сном. А вот младшенький Ванюшка давно уже сладко спал в своем детском кресле. У него на коленях дремал карликовый пудель Лордик — еще один член клана Малинкиных.

— Сказку? Про африканского вождя? — рассеянно уточнила Маша, не сводя глаз с дороги. По ее прикидкам, деревня должна была быть где-то недалеко.

— Да, пожалуйста, мамочка, расскажи!

Принцесса, сидящая на пассажирском кресле, злая и резкая, немедленно повернулась к Лучику и рявкнула:

— Заткнись уже! Дай спокойно доехать! Какие тебе сказки, ты уже большой!

— Я не с тобой разговариваю! — возмутился тот.

— Принцесса! — Маша добавила в голос строгости. — Не надо на Лучика кричать, пожалуйста! Мы все устали, осталось немного. Я расскажу, мне несложно. Ему так будет проще доехать.

Принцесса злобно проворчала что-то себе под нос, но замолчала.

«Надо же, какой прогресс, даже и не обозвали друг друга!» — устало отметила про себя Маша. Даже порадоваться сил не было. Принцесса постоянно хамила и провоцировала. Ничего не поделаешь, переходный возраст. Лучик совсем недавно научился ей отвечать.

Маша собралась с мыслями и начала:

— В некотором царстве, в африканском государстве жил-был великий вождь. Звали его Александр Великолепный. Он был самым сильным и самым мужественным вождем в Африке. И вот однажды решил он выбрать самую красивую девушку и взять себе в жены. Но не только красота волновала вождя, еще он хотел, чтобы девушка была самой искусной мастерицей. Поэтому он собрал всех девушек своего племени и объявил им свою царственную волю: «Кто из девушек сплетет из тростника, растущего на озере Танганьика, самую большую и красивую циновку, та станет невестой вождя».

— Интересно, а на озере Виктория растет камыш? — Принцесса неожиданно решила поучаствовать в сказке. Она обожала смущать Машу каверзными вопросами.

Маша зависла. Так как в школе она преподавала русский язык и литературу, а не географию, точного ответа на этот вопрос у нее не было.

— Если бы ты спросила меня про озеро Чад, я бы прочитала тебе дивное стихотворение Гумилева про жирафа, — задумчиво ответила она. — А вот про озеро Виктория у меня нет никакой информации. Надо погуглить. Почему, кстати, ты именно про это озеро вспомнила?

— Классное имя Виктория, мне нравится, — легкомысленно пожала плечами Принцесса. — Хочу, чтобы меня звали Викторией. Круто же?

— А как же Элеонора? — Лучик, недовольный, что Принцесса влезла в его сказку, не упустил возможности ее подколоть. — Вчера и сегодня с утра ты была Элеонорой!

— Мне надоело это имя, — с царственным видом сказала девушка. — Теперь я буду Викторией.

Лучик хотел продолжить перепалку, но Маша его опередила.

— На чем мы остановились? Точно, на озере. А в озере Виктория… то есть в озере Танганьика жила прекрасная белолицая девушка-Луна с серебристыми волосами. Она выходила из озера только по ночам, и поэтому ее никто не мог видеть. Она любила Александра. Услышав от ночных бабочек про повеление вождя, она за одну ночь сплела самую огромную циновку, которая могла покрыть все озеро. Когда утром Александр увидел эту циновку, он подивился и спросил: «Кто сплел такую большую и красивую циновку»? Девушки не посмели ему солгать и ответили: «Мы не знаем».

— Слабачки! Я бы соврала, — торжествующе воскликнула Принцесса. — И стала бы женой вождя! И всем утерла бы нос! Ха-ха-ха!

— Ты-то да, — пробормотала Маша. — Даже не сомневаюсь!

— На войне и в любви все средства хороши!

— Ух ты, почти цитата! И кто сказал сию крылатую фразу?

— В контактике у кого-то в статусах висело, — весело ответила Принцесса.

— Мам, а что дальше? — вмешался Лучик. — Не обращай на Элеонору внимание!

— На Викторию!

— Мам, на них обеих не обращай внимание!

— Заткнись, маленький гаденыш! Прибью!

— Так, прекратили немедленно!!!

Маша готова была биться головой о руль. Рано она обрадовалась насчет отсутствия обзывательств. Сглазила.

Лучик посопел и принял мудрое решение игнорировать Принцессу.

— Мам, что дальше?

А дальше «Калина» ударилась об невидимое препятствие, провалилась передним правым колесом в какую-то яму и опасно накренилась на один бок. От неожиданности Маша взвизгнула, отпустила сцепление, и машина заглохла.

Удар разбудил Ванечку, и он спросонья заревел громко и жалостливо. Лордик, не выносивший детский плач, тут же начал выть.

Окружающий мир заполнился такими привычными звуками. Как будто они и не уезжали никуда из Москвы.

— Мам, мам, что случилось? — подал голос Лучик. Принцесса коротко вскрикнула, вцепилась в кресло и изо всех сил сдерживала себя от других проявлений испуга. Для этого она считала себя слишком взрослой.

— Приехали, вылезаем! — Маша сама перепугалась ни на шутку, поэтому и приняла решение об эвакуации. Она разблокировала задние двери и дрожащими от волнения руками начала отстегивать младших.

Принцесса резво выскочила из машины и тут же закричала:

— Смотрите, смотрите, вон там дома! Мы приехали!

И, подсвечивая себе дорогу телефоном, побежала вперед, к указателю, стоящему слева от дороги на пригорке. Черными буквами на белом фоне было написано «Тархово».

— Слава Богу, слава Богу! — вырвалось у Маши. Она чуть не расплакалась от облегчения.

Какие-то тринадцать часов езды, восемьсот километров от Москвы, и семья московской учительницы Маши Малинкиной все-таки добралась до деревни Тархово республики Мордовия.

Вызволив своих домочадцев из подбитой машины, женщина провела обследование своего транспортного средства и поняла, что машину из ямы ей самостоятельно не вытащить. Колесо угодило в глубокую щель между двумя коряво уложенными дорожными плитами на въезде в деревню. Еще и покрышка пробилась.

Маша достала телефон — часы показывали 23.50. Внезапно прорезавшийся навигатор любезным голосом сообщил, что до места назначения осталось девятьсот метров.

— Пойдем пешком, — решила Маша. — Из вещей берем все, что можем унести, остальное оставляем в багажнике. «Калиной» завтра с утра займемся. Вряд ли нам кто поможет ночью.

— Может, все-таки проще обратиться за помощью? — предложила Принцесса. Тащиться пешком с вещами ей явно не хотелось.

— Тебя я по чужим дворам ходить не пущу, — категорично ответила Маша. — И сама не пойду. Вас в машине ночью одних не оставлю. Лучше сейчас дойдем до дома, отдохнем, а уж утром, при свете солнца, постучимся к соседям с просьбой о помощи.

Принцесса что-то пробубнила себе под нос, но спорить не стала.

Бросив печальную «Калину» посреди дороги, семья Малинкиных предприняла финишный марш-бросок. Впереди бодро семенила Принцесса, виляя попой в обтянутых джинсах. Она несла огромный рюкзак со своими личными вещами и везла розовый гламурный чемодан на колесиках. Следом плелся Лучик и по-взрослому тащил две полотняные сумки с различными предметами первой необходимости, среди которых была даже мультиварка. Замыкающая шествие мать семейста одной рукой везла еще один большой чемодан, второй рукой вела за собой сонного Ванечку. Лордик весело перемещался вдоль всего отряда и изо всех сил поддерживал своих хозяев бодрым лаем. Из-за заборов ему вторили деревенские собаки.

Наконец, на вершине очередного холма показался смутно знакомый по фотографиям на «Авито» зеленый забор. Стрелка навигатора подтвердила, что Малинкины прибыли на место.

— Ура! Добрались!

Глава 2. Приключения начинаются

Маша, привалившись к дереву, любовалась резной деревянной калиткой и чуть не рыдала от радости и облегчения. Она была готова упасть на колени и целовать землю, на которой стояло это чудо архитектурного зодчества середины двадцатого века.

Старый деревенский дом Маша сняла в аренду у своей приятельницы и по совместительству коллеги Люси Ильиной, учительницы физики. Родовое гнездо досталось той в наследство после недавней смерти родителей. Люся выставила дом на продажу, но желающие купить его все не находились. Глухая деревня в мордовских лесах почему-то не пользовалась спросом. Тогда Люся и предложила жалующейся на детей и маму Маше пожить в деревне в летнем отпуске. Переменить обстановку и развеяться. Не забесплатно, а за серьезные для Малинкиной деньги — тридцать тысяч рублей.

Маша, измученная самоизоляцией, была уже в таком тяжелом эмоциональном состоянии, что уцепилась за Люсино предложение двумя руками. Заначки у нее не было, но она заняла деньги у мамы, находившейся в, пожалуй, еще худшем психологическом состоянии, чем ее дочь. За одну ночь Маша собрала вещи и утром отбыла с детьми и Лордиком на «Калине» в Мордовию.

Да, Маша Малинкина всегда отличалась решительным характером. За что всегда и огребала. Впрочем, к своим тридцати семи она уже научилась относиться к зигзагам судьбы спокойно. Она была патологической оптимисткой.

Вот и сейчас женщина, отдышавшись, достала ключи, но вдруг обнаружила, что калитка не заперта.

Не успев понять, что что-то не так, Маша по инерции прошла во двор, поднялась на крыльцо и толкнула входную дверь. Та тоже легко поддалась.

Маша озадаченно остановилась на пороге.

Первой, как всегда, среагировала Принцесса.

— Я туда не пойду! — нервно вскрикнула она, бросая гламурный чемодан в траву и пятясь к калитке. — Там воры!

Младшие испуганно замерли посреди двора. Лучик уронил сумки на землю, содержимое сумок в ответ непочтительно звякнуло.

Маша понимала, что должна продемонстрировать перед детьми уверенность и хладнокровие, но ее выдержка начала давать сбой.

— Свет в доме не горит, — сказала она дрогнувшим голосом, внутренне умирая от ужаса. — Значит, там никого нет.

— Ну да, ну да, — зашипела Принцесса. — Конечно, воры всегда зажигают свет! Вот ты и иди внутрь, а мы здесь постоим. Говорила я, что вся эта затея плохо закончится!

— Мам, давай я с тобой пойду, — предложил Лучик.

Ее светлый любимый мальчик!

— Не надо, сынок, я все улажу сама.

Все эти препирательства велись тихим шепотом. Выхода у Маши не было. Дети устали и нуждались в отдыхе. Поэтому она поборола страх, собралась с духом и решительно зашла в небольшую терраску. Нашарила выключатель, щелкнула им, заливая помещение ярким светом. Ничего подозрительного в терраске не наблюдалось. Открыла следующую дверь, щелкнула еще раз. На кухне тоже все было на своих местах. Осмелевшая Маша пошла с инспекцией по комнатам, всюду врубая свет, уже почти уговорив себя, что открытые калитка и дверь — это всего лишь недоразумение. В двух комнатах царил полный порядок, а вот в третьей ее ждал неприятный сюрприз. А именно, огромный мужик, спящий в одежде и в ботинках поверх застеленной одеялом кровати.

— Здравствуйте! — машинально вырвалось у Маши.

Она застыла у входа в комнату, встревоженно рассматривая незнакомца. Его присутствие поставило ее в тупик. Будить мужика по понятным причинам ей не хотелось. Впрочем, он и сам не собирался просыпаться. Свет его ничуть не побеспокоил, наоборот, словно почувствовав присутствие зрителей, незнакомец начал громко похрапывать.

В комнате стоял тяжелый алкогольный дух.

— Эй, мать, ты там живая? — раздался со двора придушенный крик Принцессы. — Нам тут страшно!

Так ничего и не придумав, Маша на цыпочках вышла во двор.

— Там мужик какой-то спит, — растерянно сказала она, обращаясь к Принцессе.

— Я же тебе сказала, что там воры! — та опять перешла на визг. — Зачем ты нас вообще сюда притащила! Как мы теперь отсюда выберемся! Машина сломана, ночь кругом! Выехали, блин, на каникулы! Нас всех поубивают в этой глуши!

— Так, хватит! Не истери. Наверняка есть какое-то объяснение этой ситуации, — пыталась сосредоточиться усилием воли Маша. — Например, это может быть сосед, которому Люся дала ключи.

— Ну тогда звони Люсе и спрашивай ее, кому она давала ключи и кто спит в доме! — резонно парировала злая Принцесса. — Я устала, а идти нам больше некуда! Не в сломанную машину же возвращаться!

Все-таки при всех своих многочисленных недостатках Принцесса, несомненно, обладала здравым смыслом. Этого у нее было не отнять. За это Маша ее и любила. Ну, ладно, пыталась любить.

Маша молча достала своего покоцанного китайца. Чтобы лучше было слышно, поставила на громкую связь.

— Алло, Марьванна, привет, что случилось? Поздновато звонишь! — сразу ответила Люся на звонок.

— Люсь, доброй ночи, извини, что беспокою. Добрались до места, а тут что-то странное. Калитка открыта, дверь входная открыта. В дальней комнате мужик какой-то спит на кровати. В одежде и ботинках.

Хозяйка отреагировала поразительно хладнокровно.

— Следы погрома в доме есть? Что за мужик, как выглядит? На бомжа похож? Опиши его! Во что одет, не в арестантское?

— Откуда я знаю, что за мужик! Думаешь, я его разглядывала? Здоровый! Я его как увидела, пулей из дома вылетела! Вроде одет прилично, на бомжа и зека не похож. Что мне делать, Люсь? У меня машина на въезде в деревню застряла, мы пешком с вещами до дома шли, — Маша очень старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, но в конце своей речи уже чуть не плакала, так ей было страшно.

— Так, Марьванна, спокойно, без паники. Зайди обратно в дом, сфоткай этого мужика и вышли мне. Если не бомж и не зек, счас мы его опознаем.

— Я боюсь! — призналась Маша.

— Сосредоточься! Я в тебя верю!

Маша тяжко вздохнула и вернулась в злополучную комнату. Принцесса пошла было за ней, но на пороге все-таки струсила и пулей вылетела обратно.

Мужик по-прежнему дрых в той же позе. Маша щелкнула его на телефон и отослала фотку Люсе.

— Ааа, так это не мужик, это брательник мой из Питера, Юрка, — удовлетворенно отозвалась Люся. — Я и понятия не имела, что он в деревне. Короче, смело укладывайтесь спать, утром я ему позвоню и спрошу, какие у него планы. Судя по тому, что он спит в ботинках, он бухой, сейчас его и пушкой не разбудишь.

— То есть как это, Люсь? — напряглась Маша. — Ты мне сдала дом, в котором уже твой брат живет и пьянствует? Я не собираюсь жить в одном доме с незнакомым пьющим мужиком! У меня дети!

— Слушай, Марьванна, говорю тебе, я понятия не имела, что он сейчас в деревне! — повысила голос Люся. — Может, он вообще только приехал, спит с дороги! Он неплохой мужик, мент, майор. И не пьющий он, просто сейчас у него сложный жизненный период. Не тронет он тебя, и детей тоже не тронет. Укладывайтесь спать спокойно. А если что не устраивает — ну так я тебя уговаривать не буду, разворачивайся обратно. Только деньги я тебе не верну, извини, я ими уже за учебу Даниила заплатила.

У Люси, которая была старше Маши лет на десять, было трое детей-студентов, которых она поднимала в одиночку. По этому поводу многодетная мать пребывала в перманентном состоянии раздражения и острой нехватки денег. И Маша ей горячо сочувствовала. Раньше. До этой минуты.

— Короче, Маш, спокойной ночи, завтра утром созвонимся и уладим ситуацию. Кстати, ботинки с Юрки сними. И банку рассола ему рядом поставь, поищи в холодильнике. Если Юрка в запое, рассол наверняка есть. Пока.

И Ильина повесила трубку, пока шокированная Маша тщетно пыталась подобрать корректные слова и выражения, в полной мере отражающие ее внутреннее возмущение.

— Дурдом. Сюрреализм какой-то, — резюмировала Маша.

Делать нечего. Она опять поплелась во двор.

— Это Люсин брат, — сдержанно озвучила она детям. — Произошла накладка, сегодня он ночует с нами. Заходим в дом и укладываемся спать. Все разговоры утром. Вещи разбирать тоже будем утром. Вопросы?

Видно было, что у Принцессы много вопросов, но под многозначительным взглядом Маши она захлопнула рот и с недовольным видом потащила в дом свой чемодан. Младшие гуськом потянулись за ней.

В доме было чистенько и бедненько. Так как Люсин брат занял одну из двух маленьких проходных спален, Маша устроила всех трех детей в большой изолированной комнате: Принцессу с Ванечкой на двухспальной кровати, а Лучика на диване. Лордик покружился-покружился и прикорнул в углу. Перед этим Маша по-быстрому организовала детям вечерние гигиенические процедуры, благо, туалет и душ были в доме, а не снаружи. Убедившись, что дети спят, Маша на цыпочках вернулась в комнату, где находился пьяный мент. Она решила караулить его пробуждение, чтобы утром сразу с ним решить все вопросы, в частности, деликатный вопрос дальнейшего проживания. Поэтому она села в кресло, передвинув его так, чтобы оно перегораживало выход из комнаты, закуталась в плед, захваченный из детской комнаты, и приготовилась бдить.

Спать совершенно не хотелось, и от нечего делать Маша начала разглядывать спящего Люсиного брата. Хоть и не хотела особо на него таращиться, но все равно загляделась. Даже приподнялась в кресле, чтобы лучше видеть.

Выглядел Юрий внушительно и даже как-то симпатично. Огромные накачанные руки, крепкое тело, немаленький рост. Вон как ноги свисают с кровати. Пожалуй, Маша с ее 85 килограммами и 175 сантиметрами роста будет выглядеть рядом с ним Дюймовочкой. Красивое мужское волевое лицо с небольшой щетиной. Ямочка на подбородке. Простая одежда — футболка и камуфляжные штаны. Аккуратно подстриженные виски, слегка припорошенные сединой. На вид ему немного за сорок. Дааа, питерским преступникам можно позавидовать, если их ловят такие красавчики.

Маша тяжко вздохнула и отвела глаза. Она давно не питала никаких иллюзий на свой счет. Ее личная жизнь скоропостижно скончалась почти десять лет назад, и с тех пор Маша не делала попыток ее реанимировать. Кому нужна училка средних лет с лишним весом и тремя непростыми детьми? Есть желающие? Правильно, желающих нет. Так зачем мечтать о несбыточном? У нее есть любимая работа и любимые дети. Ни на что другое она больше не рассчитывает. Да ей просто ничего больше и не нужно. Поэтому и придаваться пустым мечтаниям она не будет. А будет отдыхать в деревне: много гулять, играть с детьми в подвижные игры, собирать ягоды и грибы, купаться в местной речке. Радоваться жизни и наслаждаться свободой. И не думать ни о чем плохом.

Повозившись в неудобном кресле, Маша встала и открыла форточку, чтобы развеять тяжкий дух в комнате. Злясь на саму себя, сняла с Дяди Степы ботинки сорок седьмого размера и поставила их на пол. Рассола в холодильнике не обнаружилось, зато он был забит домашними продуктами: молоком, творогом, яйцами и овощами. В морозилке в пакетах лежали куски мяса и куриные тушки. Подумав, Маша принесла из своей личной аптечки две таблетки аспирина и вместе с кружкой воды поставила на тумбочку у кровати. Сходила проверила детей — те спали как убитые. Лордик и тот дрых, даже не поднял морду. Вернулась на свой пункт наблюдения.

Напряжение прошедших суток постепенно отпускало ее, и Маша Малинкина наконец-то забылась беспокойным сном.

Глава 3. "Что ж ты такая проблемная?"

Он проснулся резко, как от толчка. После вчерашнего Дня рождения Лехи в голове стучал отбойный молоток. Юрий неохотно приоткрыл один глаз и осторожно бросил взгляд в окно. Раннее утро, судя по солнцу, часов шесть. С удивлением обнаружил на тумбочке у кровати две таблетки аспирина и кружку воды. Это кто такой заботливый в доме поселился? Вроде вчера его никто не провожал. Сонька с легко читаемыми намерениями настойчиво набивалась в сопровождающие, но он быстро ее отшил.

Юрий выпил таблетки и воду залпом и с тихим стоном открыл второй глаз. Повернул голову и увидел ЭТО.

На кресле, стоящем посреди комнаты, мирно спала женщина. Лично ему незнакомая. Примерно его ровесница или чуть моложе. Длинные русые волосы выбивались из косы, уложенной вокруг головы. Приятные черты лица. Вот и все, что можно было рассмотреть, все остальное было укутано пледом.

Хм, у него дома завелась женщина с косой. Не к добру это. А самое главное, вчера у Лехи ее точно не было, он бы такую запомнил. И в дом он никого не приглашал. Тогда откуда она взялась? Откуда вообще в домах заводятся женщины? Загадка мироздания.

Молоток в голове перешел на менее интенсивный режим, и Юрий решил, что это благоприятный момент для придания своему телу вертикального положения. Тело сначала сопротивлялось, но потом все-таки смирилось с принуждением. Юрий некоторое время просто сидел на кровати, по очереди напрягал мышцы на руках и ногах, разминая и растирая их и прислушиваясь к своим ощущениям.

— Доброе утро! — пропищал неуверенный женский голос.

Пришлось опять поворачивать голову. Юрка заранее придал своему лицу зверское выражение, чтобы незваная гостья поняла, что ей тут не рады. Авось сама уйдет, без намеков, указания направления и взятия за шкирку.

— Ты кто? — мрачно спросил он, глядя тяжелым «ментовским» взглядом прямо ей в глаза. В красивые глаза, кстати. Светло-голубые.

Видно было, что фирменный взгляд сработал — женщина занервничала. Но попыталась справиться со своим страхом. И глаз не отвела. Типа смелая. Забавно.

— Я Маша.

— С Уралмаша?

В глазах мелькнула растерянность.

— С Бескудниково.

— Это все меняет, — качнул головой Юрий, и тут же поморщился. — Как ты тут оказалась, Маша с Бескудниково?

— У вас ночью калитка и дверь была открыта. Но вы не думайте ничего такого, у меня ключи есть, мне Люся дала. Мы с ней вместе в школе работаем. Она мне сдала этот дом на лето, — залепетала Маша.

Как на духу, выдала все, что знала. Да, у майора полиции Макарова был большой опыт в ведении допросов. Один взгляд в упор — и подозреваемые рассказывали ему все, что знали.

— Люся, значит, — мрачно сказал Юра. — А что я тут живу, она тебе сообщила или забыла?

— Нет, не сообщила. Я ей ночью позвонила, она сказала, что не знала, что вы тут живете.

— Короче, развела тебя, как лохушку, — подытожил Макаров, скривившись. — Все она прекрасно знала, я тут уже с весны обитаю. Денег много с тебя взяла? Не бесплатно же пустила?

— Тридцать тысяч.

Юрка нехорошо усмехнулся. Ну, Люська, ну, аферистка! За такие деньги двухэтажный коттедж в ближайшем районном центре можно снять. А не старый деревенский дом.

— Странно, что не сто.

На женщину с косой было жалко смотреть. Вид у нее был такой, что того и гляди заплачет. Захлопала светлыми ресницами, отвернулась. Из-под пледа показалась белая ручка, начала тереть глаза. Убедительно, да вот только ему никакого дела нет до женских слез. Со своими бы проблемами разобраться.

— Значит, так, Маша с Уралмаша.

— С Бескудниково.

— Тем более. Сестрица моя тебя обманула. Дом этот на лето не сдается. Кстати, информация для справки: дом не только Люсин, а Люсин и мой. Поэтому я тут живу по праву, а не по Люсиному разрешению. И сейчас ты собираешь свои вещи и уеб… уезжаешь обратно в свое Бескудниково. Даю тебе на сборы полчаса. Все поняла?

— Поняла, — шмыгнула она носом.

— Вот и умничка. Люблю понятливых. За аспирин, кстати, большое спасибо, — Юра позволил себе кривую улыбку.

Нужно потихоньку вставать. Какие у него планы на сегодня? Дойти до стройки, составить список необходимых материалов, съездить в город, закупиться. У Лехи можно позаимствовать УАЗик, все равно кореш сегодня весь день будет в лежку с головной болью.

— Только я не могу уехать, — опять женский писк.

Блин, она все еще здесь? Глянул на нее свирепо.

— Это почему?

— Потому что, во-первых, моя машина застряла на въезде в деревню с пробитым колесом. Во-вторых, у меня трое детей и собака, все они сейчас спят за стенкой. И спать будут долго. Потому что вчера очень устали. Мы добирались из Москвы на машине тринадцать часов, детям просто необходимо выспаться.

— Ты что, тоже многодетная яжемать, как моя сестрица? — с ужасом спросил Юрий. — У вас там, в школе, гнездо, что ли?

Она обиделась, задрала курносый нос и отвернулась.

— Ааа, я понял, она тебя нарочно ко мне подослала? Денег не дам! — рявкнул Юрий так неожиданно, что Маша подпрыгнула на кресле.

— Какие деньги, что вы? — забормотала она, с ужасом глядя на него. — Не надо денег, у меня есть деньги!

Макаров морщился, не переставая обдумывать создавшуюся ситуацию. С какой стороны ни посмотри, дело все равно дрянь. И самое противное, что женщина с косой — такая же жертва, как и он. Жертва алчности его дражайшей сестрицы. Даже и формального повода предъявить обвинение Маше с Уралмаша у него нет. Замок она не взламывала, в дом проникла с разрешения его сестры. Состава преступления нет. И сама Маша чувствует свою правоту. Косится на него укоризненно. Побаивается, но не сдается. Характер демонстрирует.

А ты что, милочка, рассчитывала, что тебя тут примут с распростертыми объятиями? Тут вообще-то не пансионат и не детский лагерь.

Ладно, на сегодня можно их оставить. В благодарность за аспирин. Все равно его целый день дома не будет. Не выгонять же детей в шесть утра из дома. А потом он что-нибудь придумает.

Юрий тяжко вздохнул и осторожно встал с кровати. Вертолеты в голове не взлетели. Ну, хоть в чем-то ему повезло. Раздраженно перевел взгляд на замершую гостью.

— Что ж ты такая проблемная-то, Маша, три рубля и ваша! Ладно. План такой. Пока я принимаю душ, можешь приготовишь завтрак. Мне, ну и себе и детям тоже. Я утром ем кашу, молоко в холодильнике, крупы в шкафчике найдешь. Яйца есть, овощи, хлеб, масло, творог. Все свежее, домашнее. В общем, все, что найдешь в холодильнике, то и бери. Шурши. Потом идем вытаскиваем твою машину. Дальше у меня дела, я уеду, предположительно на весь день. Тебя со спиногрызами оставляю на хозяйстве. Надеюсь, дом не разнесете по бревнышку. Вечером решим, что дальше, кто виноват и что делать. Люське не звони, я с ней сам поговорю. Все поняла?

Она активно закивала головой.

— Меня Юрий Владимирович Макаров зовут. Но ты ко мне можешь обращаться просто — товарищ майор. Пройти дай.

— Мария Ивановна Малинкина, — с явным облегчением представилась она.

— Серьезно? Малинкина? Марьиванна? Слушай, тебя, небось, в пед без вступительных экзаменов приняли? С такими-то именем и отчеством?

Маша с Уралмаша сердито зыркнула на него, но промолчала. Торопливо выпуталась из пледа, встала и начала двигать кресло с прохода на место, где оно стояло раньше. Юрий с непроницаемым видом наблюдал за ее действиями. Маша была девочка крупная. Оценить точные параметры ее тела мешал совершенно ужасный безразмерный балахон, напоминающий картофельный мешок, укутывающий ее с ног до головы. Впрочем, когда Маша наклонилась, ее пятая точка проступила сквозь тонкую ткань весьма отчетливо. Юра вздохнул. Ему понравилось то, что он увидел. Сзади явно было за что подержаться. Если и спереди такие же выдающиеся формы, то можно было бы заподозрить Люську в коварном умысле.

Впрочем, трое спиногрызов Маши с Уралмаша — отличное противоядие от половой лихорадки любой интенсивности проявления. И Люська вряд ли стала бы сводничать, они давно в контрах. С тех самых пор, как он отказался финансировать учебу ее бестолковых отпрысков, которых Люся пристраивала на платные отделения самых дорогих ВУЗов столицы. А после смерти родителей Люська с ним еще и из-за наследства хорошенько поскандалила. Так что нет никакого вселенского заговора. А есть стечение обстоятельств, патологическая жадность его сестрицы и чрезмерная безответственность Маши, которая потащилась за тысячу километров в незнакомое место, еще и спиногрызов с собой прихватила. Впрочем, его это ни в коей степени не касается.

Когда Юрий, с удовольствием приняв контрастный душ и переодевшись в чистую одежду, через двадцать минут зашел на кухню, она была наполнена дивными ароматами. Маша воодушевленно порхала от плиты к столу, фальшиво мурлыкая себе под нос какую-то песенку. Увидев Макарова, застывшего на пороге, улыбнулась мягко и приветливо. Словно не пугалась и не обижалась на него всего полчаса назад. От ярких глаз разбежались лучики-морщинки и осветили кухню мягким светом. А ведь она его совсем не знает. Разве можно так лыбиться незнакомому мужику? А вдруг у него намерения нехорошие?

«Марьванна, ну что ж ты такая проблемная-то, а? Подбешиваешь!»

— Овсянка, омлет, овощной салат, тесто для блинчиков замешала, могу несколько штук прям сейчас испечь, — скороговоркой пропела Маша. — Вам какой чай заварить, черный или зеленый? Кофе я не нашла.

— Черный, покрепче, без сахара, — хмуро ответил он, садясь за стол. — Кофе в доме не держу, не люблю и не пью.

Она налила ему чаю, безошибочно выбрав из всех кружек ту, которой он обычно пользовался. Сама не села, продолжала суетиться.

— Сядь, у меня голова болит от твоего мельтешения! — не сдержавшись, рявкнул на нее Макаров. Она тут же плюхнулась на стул, уставившись на него огромными глазищами.

— Сама поешь, — уже мягче добавил он.

Она замотала головой.

— Я не ем по утрам. Товарищ майор, мне бы детские вещи с дороги постирать, — пропищала она. — И в душ сходить. Можно?

Когда она его пугалась, у нее менялся голос, становился высоким и чересчур писклявым. В остальное время она разговаривала вполне нормально. Юрий усмехнулся своему открытию. Правильно, Маша с Уралмаша, бойся меня, я страшный серый волк и ем многодетных матерей на завтрак. Не улыбайся мне, и вообще держись от меня подальше.

— Стирай на короткой программе, на длинной машинка может зависнуть, — великодушно разрешил он ей. — За домом веревки натянуты, потом туда развесишь. На душ тебе даю пятнадцать минут. И за машиной пойдем.

— Хорошо, я быстро!

Она кивнула головой и на цыпочках выбежала из кухни.

Глава 4. Берегите природу, мать вашу!

Лето радовало глаза сочными и насыщенными красками: по ярко-синему небосводу величественно плыли белые ажурные облака, деревья трепетали на ветру всеми оттенками зеленого, а в изумрудной траве проглядывали цветы всех оттенков радуги. Пахло так душисто и вкусно, что Маша не могла надышатся. В Москве перед домом, где жила Маша, пролегала оживленная автодорога. Она привыкла к постоянному шуму мегаполиса, к копоти и испарениям большого города, к серому небу над головой. А здесь природа ласкала все органы чувств. Настроение у Маши, несмотря на неопределенность с жильем и своеобразный стиль общения хозяина дома, неумолимо поползло вверх. Она весело тряхнула своими влажными после мытья головы волосами и улыбнулась Лордику, танцевавшему на поводке. Женщина готова была улыбаться кому угодно. Она сделала это! Уехала из Москвы! Первая ее дальняя поездка за рулем за десять лет водительского стажа!

Но Маше толком не дали времени оглядеться и порадоваться. Сердитый мент Юрий Макаров пошел вперед так быстро, что она еле поспевала за ним. Даже когда его окликали знакомые, он не замедлял шаг. Впрочем, не отмалчивался, оглядывался, приветливо махал рукой и перекидывался парой фраз, отдавая дань вежливости соседям. Но в целом был еще менее общителен, чем с Машей.

— Юр, привет, куда с утра пораньше? На стройку?

— Юр, привет, как самочувствие? Хорошо вчера посидели?

— Юрий Владимирович, как дела, как здоровье?

— Юрочка, зайди попозже, я тебе молочка и яиц дам!

— Юрочка, понравился хлеб? Загляни вечером, я тебе свеженького испеку!

Про хлеб и молоко — это его так женщины завлекали. Увидев его огромную фигуру, выходили за калитку и призывно кричали вслед «Юуурочка». В ответ от Юрия им в обязательном порядке перепадала кривоватая гримаса, которая, судя по всему, заменяла у него улыбку. Ну конечно, такой красавчик. Небось, первый парень на деревне. А Маша, глупая, переживала, что поистратила хозяйские продуктовые припасы, готовя завтрак детям. «Ничего, не обеднеет, ему любвеобильные соседки с голоду умереть не дадут», — с непонятной досадой думала она, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться на бегу.

Впрочем, Машино появление в Тархово тоже не осталось незамеченным.

— Юр, что это за юная нимфа с тобой? — бородатый мужик с удочкой, идущий им навстречу, пожал на ходу руку Юрию и с интересом окинул Машу оценивающим взглядом.

— Это Люськина подруга, — равнодушно отозвался тот, проходя мимо.

— Здрасьте! — поздоровалась Маша.

— Познакомишь? Или уже кое-кем занята? — хохотнул тот вслед.

Юрка прошел некоторое расстояние, потом оглянулся и притормозил, дожидаясь свою спутницу.

— Сегодня днем вся деревня будет обсуждать, спим мы с тобой, Марьванна, или нет, — грустно вздохнул он, подхватывая Машу под локоть, так как при этих словах она почему-то споткнулась на ровном месте. — И к вечеру придут к общему мнению, что спим. Ты, надеюсь, не замужем? А то деревенские осудят, что я сплю с замужней. У нас тут с нравственностью строго!

Маша все никак не могла разгадать его манеру общения. Интересно, это он прикалывается с таким серьезным видом или же, наоборот, говорит всерьез, но нарочно облачает слова в полушутливую форму, чтобы запутать и сбить в толку собеседника? Как догадаться? Это у него профессиональное?

— С чего вы взяли, что я не замужем? — сердито спросила она, отдергивая руку.

Он пожал плечами.

— Да потому что никакой нормальный мужик не отпустил бы тебя на машине одну в дальнюю поездку. Еще и с кучей спиногрызов. Ты всегда такая безбашенная, или на тебя так эпидемия коронавируса подействовала?

Это что, он к ней так личный интерес проявил, да?

Маша, копируя его, пожала плечами и, не ответив, первой сорвалась с места. Впрочем, он легко ее нагнал. Их прогулка по деревне по непонятной причине превратилась в какой-то спринтерский забег. Ах, да, он же еще куда-то спешит.

— Я всем интересующимся объясню, что я многодетная мать, — пришло ей в голову. — Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы слухи утихли.

— Или деревенские решат, что дети от меня, — усмехнулся Юра. — Не все, так хотя бы некоторые.

— Это невозможно! Вы просто еще не видели моих детей. Никто не подумает, что они ваши! — Маша была возмущена до глубины души.

Переговариваясь на бегу таким манером, они добрались до окраины деревни. За поворотом дороги показалась уныло покосившаяся «Калина». Около нее уже курили и активно жестикулировали двое мужиков в возрасте. Третий, наклонившись, осматривал застрявшее и пробитое колесо. Юрий, подойдя, вальяжно поручкался со всеми тремя и тоже закурил. Все трое с интересом уставились на Машу.

— Твоя красотка? — спросил с ухмылкой самый старший из них, по очереди стреляя глазами в Машу и «Калину». — Познакомишь?

Юрий сделал вид, что не расслышал вопрос.

— Что там с покрышкой, Дим? Можно залатать? — озабоченно спросил он у старшего.

— Нет, Юр, на выброс. Новую нужно ставить. Вроде бы в гараже у меня валялась похожая. Девушка, вы, видно, в первый раз у нас, я вас раньше не видел, — Дима, которому визуально было под шестьдесят, обтер руку об вытянутые на коленках треники и доброжелательно протянул ей руку. — Будем знакомы, я Дима Кузьмин, ваш автомеханик на ближайшее время. Вам повезло, что «Калина» у вас кроссовая, приподнятая, а то бы на брюхо сели. Поаккуратнее надо на наших дорогах.

— Очень приятно, Маша Малинкина, — пожала ему руку Маша, светски улыбаясь. — Я знакомая Люси Ильиной, сестры Юрия. Приехала с детьми на каникулы.

— Надолго?

— До конца августа.

— У Юрия остановились?

— Пока да.

— Так, Димон, хватит языком трепать, — сердито перебил разговорчивого товарища Макаров, выбрасывая сигарету на обочину дороги. Маша проводила окурок зорким взглядом. — Давай вытолкнем жигуль, я запаску поставлю, машину отгоню, а ты пока поищи покрышку в гараже. Мне еще в город ехать. Запаска и домкрат есть, Марьванна?

— Все есть. Можно просто Мария, без отчества.

— Как скажешь, просто Мария, — он усмехнулся. — Ключи давай и можешь идти по своим делам. Твоя помощь пока не требуется. Блин, сколько у тебя барахла-то здесь! Всю квартиру, что ли, привезла?

Пока он с ворчанием извлекал из багажника запаску и домкрат, Маша бочком-бочком подошла к окурку и незаметно подняла его с дороги. Она терпеть не могла, когда мусорили. Такое красивое место, а он окурок в траву бросил! И ведь мусорный контейнер буквально в десяти метрах! Ее просто бомбило от возмущения. Если бы Юрий был ее учеником, она бы заставила его поднять бычок и отнести в мусорку. А потом бы прочла длинную и нудную лекцию о здоровье планеты, души и тела. Маша специально выучила ее наизусть для таких вот «воспитательных» моментов.

— Эй, просто Мария, слышь! А ну, верни окурок на место! Молодежь местная поднимет, им тоже что-то курить надо!

Надо же, даже поверх открытой двери багажника майор Зоркий Глаз увидел ее маневры! Ну уж нет, окурок она ему не отдаст!

— Это непедагогично и негигиенично — разрешать детям курить бычки! — упрямо вздернула она нос и, отвернувшись, пошла в сторону контейнера. — Будем беречь природу, товарищ майор!

— Эй, Марьванна, ау! Брось окурок, кому сказал! Ты нарываешься! — гаркнул Юрий ей в спину. А потом еще и свистнул. Она непроизвольно ускорила шаг и, кажется, втянула голову в плечи от неожиданности. Опозорилась по полной. Мужики неприлично загоготали ей вслед. Детский сад какой-то.

Добежав до контейнера и выбросив окурок, Маша выдохнула. Нет, так дело не пойдет. Она, в конце концов, уже взрослая тетенька, почтенная мать семейства, учительница. Ей тридцать семь лет. И никаких свистящих в спину гопников она не боится, даже великовозрастных. Даже майоров полиции.

Маша собралась с духом, развернулась и бодро промаршировала обратно к почтенной публике. Мужики с любопытством таращились на нее. Кстати, держали свои окурки в руках, ни один больше на дорогу не выбросили.

Маша подошла вплотную к Юрию и, глядя ему в глаза, громко и пафосно продекламировала:

— Откупори бутыль и алой чистоты

Плесни, а то вокруг так мало чистоты.

Пожалуюсь вину: устал я убеждаться,

Что в остальных друзьях не стало чистоты.

Мужики затаили дыхание, ожидая Юркиной реакции. Маша тоже напряглась, готовясь к резкой отповеди. В голове адреналиновыми всполохами мелькало: «Выгонит. Наорет. Обзовет. Выбросит вещи». Но Юрий лишь поморщился.

— Серьезно? Русичка? — кисло спросил он. — Ложить и звОнят? Терпеть не могу стихи! Тем более дурацкие!

Маша почувствовала разочарование и даже обиду. Омара Хайяма мог бы и знать! Офицер полиции все-таки! Питерская интеллигенция!

— Не русичка, а учительница русского языка и литературы, — строго отчеканила она. — Я, с вашего разрешения, домой пойду, товарищ майор. Белье наверняка постиралось, нужно развесить, детей покормлю. А вас попрошу окурки выбросить в контейнер, хорошо? До свидания, Дмитрий, приятно было познакомиться. Большое спасибо за помощь. Пойдем, Лордик.

И, чувствуя себя победительницей, но почему-то совершенно не испытывая по этому поводу никой радости, Маша пошла к дому. Но все-таки успела услышать раздраженный полустон-полувздох себе в спину:

— Блин, русичка, что ж ты такая проблемная-то, а!

Глава 5. Университет дружбы народов имени П.Лумумбы

Благополучно подлатав «Калину», Юрий завез ее во двор. Вышел покурить у калитки и усмехнулся, вспоминая забавную училку.

У Маши с Уралмаша был не один балахон, а как минимум два. А может, и еще больше. Предыдущий, утренний, нейтрально-бежевый, она забросила в стирку. Но из ванной вышла в абсолютно таком же, но ядовито-салатового цвета и в розовый цветочек. Фигура по-прежнему была полностью скрыта.

Неужели она не понимает, что выглядит в этом мешке по-уродски? Неужели так и в школу одевается? Или это в Москве такая мода? Даже местные деревенские бабки так не ходят. В Тархово женская национальная одежда — летние брючки, часто укороченные, и блузки-топики-кофточки разной степени открытости. А эта укуталась с ног до головы не пойми во что и непонятно зачем. Странная.

Зато Маша с Уралмаша распустила свои волосы, и они влажными волнами легли на ее плечи и укрыли спину до пояса. Шикарные волосы, густые, блестящие, светлые. И заулыбалась она беспечно и беззаботно, словно молодая девчонка. И глаза ее повеселели. И на бледных щечках румянец выступил. Да что там говорить, Маша была просто огонь! Завтрак приготовила быстро и вкусно.

Но, как говорится, хороша Маша, да не наша.

Местные, конечно, заинтересовались. Юрий в этом и не сомневался. Димон, старый пень, больше двадцати лет живущий бобылем и на дух не переносящий женский род, и тот распушил перед ней свой облезлый и весьма потрепанный жизнью хвост. А московская дева знай приветливо здоровалась да улыбалась всем без исключения, демонстрируя ямочки на щеках. Ай да Маша, ай да Джоконда деревенского разлива! Раздражала она его своей жизнерадостностью.

А уж когда она начала его тыкать носом, как котенка, в выброшенный окурок, включив режим «училка», он решил ее немного проучить. Маша явно не понимала, что он ей не по зубам. В ответ он включил режим «деревенский гопник», да так эффектно, что и мужикам, и ему самому понравилось. Крикнуть «Слышь, ты!» и задорно свистнуть в спину симпатичной девчонке, вызвать у нее замешательство и панику, как в далекой юности… Что может быть веселей и приятней?

Юрий усмехнулся, вспоминая ее гневный взгляд и задранный нос. Марьванна развлекла его, но пора и делами заниматься, в город ехать. Только сначала ключи от машины ей отдать.

Выкинул окурок в ведро, открыл дверь, зашел в кухню и замер с открытым ртом.

За столом завтракало семейство Малинкиных в полном составе. Маша держала на коленях маленького худенького мальчишку лет двух, вертлявого, чернявенького и с узкими азиатскими глазкам. Кормила его с ложечки кашей и что-то рассказывала, улыбаясь. На соседнем стуле с брезгливым видом, свойственным подросткам, сидела девица лет шестнадцати, с обесцвеченными короткими волосами и кольцом в носу. Она единственная хотя бы немного была похожа на Машу. Потому что парень лет десяти, сидящий рядом с девицей, был мулатом. Юрий просто дар речи потерял от неожиданности. Реально темнокожий пацан сидел на его кухне в деревне, ел блинчики с вареньем, слушал Марьванну и болтал ногой. Красивый негритенок, с шоколадной кожей и кудрявыми волосами.

Лордик тоже был тут как тут, клянчил еду под столом.

Все пятеро подняли на него глаза и замерли. Маша смотрела на него настороженно, как тигрица, готовая защищать своих тигрят.

— Привет! — первым сориентировался мулат. Встал и уверенно протянул руку, сверкнул белоснежной улыбкой. — Лука Малинкин. Можно Лучик.

Юрий отмер. Пожал протянутую руку.

— Привет. Юрий Владимирович. Можно просто дядя Юра. Всем доброго утра и приятного аппетита.

«Лучик?! Она реально назвала негритенка Лучиком?! Круче Лучика мог быть только Снежок…» — мелькнуло в голове у Юрия. Он не удержался и бросил удивленный взгляд на Машу. Та уже расслабилась и улыбалась. Поняла, что все в порядке.

А до этого что — боялась, что он что-то ляпнет и обидит детей?

— Ребята, это Юрий Владимирович, хозяин нашего дома. А это моя семья. Лучик, Принцесса и самый младший — Ванечка. С Лордом вы уже знакомы.

— Здрасьте, — сквозь губу процедила девица.

— Принцесса? — Юрий покосился на девушку, уже ничему не удивляясь. Девица скривилась:

— Мое имя мне не нравится. А на какое его сменить, я пока не определилась. Поэтому можно меня звать просто Принцессой. Ну или Викторией, пока это имя у меня в фаворитах. Но я еще подумаю. Мать сказала, ты мент? Бандитский Петербург, криминальная столица и все такое? Пушка у тебя есть? Дашь пострелять?

— Принцесса! — строго осадила ее Маша. — Угомонись!

— А че я такого сказала! — девица театрально закатила глаза.

— Маша, на минуточку, — Юрий кивнул в сторону двери.

Маша встала и вышла за ним с Ваней на руках. Мальчишка улыбался и играл ее косой, перекинутой через плечо.

— Товарищ майор, не обращайте на нее внимание. Сами понимаете, переходный возраст… — тревожно выдохнула она.

Юрий разглядывал ее с озадаченным выражением лица и молчал. Даже и не знал, что сказать. Связных мыслей в голове у него не было, одни ощущения и эмоции. У обычной Маши с Уралмаша были очень необычные дети. Мулат, азиат и до кучи наглая девица с кольцом в носу. И в данный момент эта необычная семья завтракала на его кухне. И Юрий не мог придумать ни одного способа заставить их покинуть его дом. Блин, как быть-то?

— Что вам на обед приготовить? — почувствовав его замешательство, Маша предложила безопасную тему разговора.

— Я приду поздно вечером, — отмахнулся Юрий. — Меня даже в расчет не принимай. Детям суп какой-нибудь свари, в морозилке мясо и курица есть.

— Принцесса рвется погулять, куда здесь сходить можно?

— Да куда угодно. Не заблудитесь. У нас тут безопасно. У школы спортивная площадка есть, дети там в основном тусуются. Ну и вечером в Доме культуры дискотека, это традиционное мероприятие для всех тинейджеров. Кстати, как на самом деле твою Принцессу зовут?

— Я вам не могу сказать. Я ей пообещала, что никому не скажу. Не обижайтесь, ладно?

Юрий продолжал ее рассматривать, как какую-то неразрешимую загадку.

— Дааа, Мария Ивановна Малинкина, интересная ты девушка, ты прям меня удивить сумела, — наконец, немного пришел в себя он. — Дружба народов в одной отдельно взятой семье?

— Спасибо, что пожали Лучику руку.

Юрий усмехнулся.

— А что я, шарахнуться от него, как от прокаженного должен был? Марьванна, мы же с тобой взрослые люди. А вот от местной детворы ему достанется. Мулатов на моей памяти в деревне еще не было. А с другой стороны, ведь и дети тут в основном уже приезжие. На лето к бабкам-дедкам приезжают из крупных городов. Так что они, может, мулатов тоже уже видели.

— Ничего, Лучик у меня общительный и уверенный в себе, — с гордостью сказала Маша. — С детьми он хорошо находит общий язык, а к его внешности они быстро привыкают. А вы в Тархово родились? Всех тут знаете?

— Мы с Люськой в Питере родились. В Тархово родились мои бабка с дедом и моя мама. Мы с сестрой каждое лето сюда приезжали. И своих спиногрызов она сюда таскала, пока те маленькие были. Мама с папой на пенсии последние двадцать лет здесь жили. Конечно, я здесь всех знаю.

— Вы, наверное, очень любите деревню. Воспоминания детства…

Маша наклонила голову, а потом вдруг заговорила плавно и напевно. Юрий не сразу понял, что она читает ему стихи.

— Тихая моя родина!

Ивы, река, соловьи…

Мать моя здесь похоронена

В детские годы мои.

— Где тут погост? Вы не видели?

Сам я найти не могу.

Тихо ответили жители:

— Это на том берегу.

Тихо ответили жители,

Тихо проехал обоз.

Купол церковной обители

Яркой травою зарос.

Там, где я плавал за рыбами,

Сено гребут в сеновал:

Между речными изгибами

Вырыли люди канал.

Тина теперь и болотина

Там, где купаться любил…

Тихая моя родина,

Я ничего не забыл.

Голос у нее был нежный и приятный, как звон колокольчика.

Повисла тишина, только веселый Ванечка на материнских руках что-то оживленно болтал на тарабарском языке.

Юрий, хмурясь, сверлил напряженным взглядом Машу. Ух как она его раздражала в этот момент. Своими нелепыми декламациями она вторгалась в его личное пространство. Причем второй раз подряд за утро. Да еще и стихи подбирала так, что его просто озноб прошибал с ног до головы. Она что, весь курс литературы наизусть знает? Сразу захотелось какую-нибудь гадость в стиле деревенского гопника ей отмочить.

— Ты была замужем за африканцем?

И все чары сразу же рассеялись. Маша заметно напряглась и поджала губы. Отвела глаза в сторону.

— Нет.

— А за азиатом?

— И за азиатом не была.

— Просто сожительствовала?

— Вас это волнует, товарищ майор? — огрызнулась она.

Да-да, Марьванна, оказывается, и злиться умеет, а не только стихи читать. Вот так сюрприз.

— Ни в коем случае. Ключи от машины возьми, с ней все в порядке, — сухо сказал Юрий.

— Сколько я вам с Дмитрием должна?

— Кучу денег. Не расплатишься. Все, пока, мне некогда.

У калитки он не выдержал и оглянулся — Маша стояла на крыльце и смотрела ему вслед недоуменно и растерянно.

«А нечего лезть ко мне, Маша, три рубля и ваша!»

Юрий шел по деревне к стройке и злился на весь белый свет. Его просто разрывало изнутри от противоречивых эмоции. Хотелось спустить пар и хорошенечко с кем-нибудь поругаться. Кстати, он ведь хотел Люське позвонить и выяснить, какого лешего она прислала ему в деревню такой «подарочек». Юрий взглянул на часы. Сестрица была отличной кандидатурой на роль громоотвода.

Люся сразу ответила на звонок.

— Чего так рано? — недовольно спросила она.

— Да ладно, я же знаю, что ты ранняя пташка, — нехорошим тоном ответил Юрий. — Кстати, здравствуй, дорогая сестричка.

— Быстро говори, чего звонишь, я занята.

У Люси, сюда по всему, тоже с утра пораньше день не задался.

— Ух, какая ты сегодня вежливая! А то ты не знаешь, чего я звоню, — он подивился ее наглости. — Решила, что мне здесь скучно, и прислала незамужнюю коллегу, чтобы та скрасила мне мое одиночество? А бездетную что, не смогла подобрать? Или у вас, у чокнутых многодетных мамашек, своя солидарность имеется?

— Врешь, — перебила его Люся скучающим тоном. — Не полезет она никогда к тебе в постель. Для этого она слишком добропорядочная. Не клевещи на Марьванну. Я верю в ее высокие моральные принципы. Она мне почти подруга. Нет, ты, конечно, можешь попытаться. Но она настолько вся в детях, что наверняка даже не заметит, что ты к ней подкатываешь. Так что не обольщайся, я не о твоем досуге заботилась, а исключительно о своем финансовом интересе!

— Ну, ты и стерва, сестрица! — он повысил голос.

— А ты хам и эгоист!

— Кстати, не стыдно тебе было с почти подруги такие деньги брать? Не говоря уж о том, что половина дома моя, значит, и половина тридцатки тоже моя! И ты отлично знаешь, что я никаких детей на дух не переношу! И куда мне теперь прикажешь Малинкиных девать?

— Шиш тебе с маслом, а не пятнадцать тысяч! — возопила Люся. — У тебя и так денег куры не клюют! Оборотень в погонах! У Даниила в институте оплату подняли сразу на двадцатку! А я еще с кредитом за предыдущий год не расплатилась. А мне деньги нужны, Юрка, я серьезно! Родительская квартира, в которой ты сейчас не живешь, тоже наполовину моя, а она стоит пустая, пока ты в деревне непонятно чем занимаешься! А ведь это центр Питера, сейчас самый пик сезона! Ее можно тоже сдать, и не за тридцать тысяч, а за все пятьдесят! А если посуточно, то намного дороже! А ты собака на сене!

Юра взбесился.

— Какого буя я должен оплачивать учебу твоих детей? Не могут бесплатно учиться, пусть работать идут! А Даниила твоего в армию! Вырастила бездельника!

— В армию, это чтобы он стал таким же контуженным инвалидом, как ты?!

— И даже не думай в сторону квартиры! Не буду я ее сдавать! Доделаю тут дела и в октябре вернусь в Питер. Ты что, думаешь, я в деревне навсегда поселился?

— Какие у тебя дела, не смеши меня! Что ты там вообще в этой дыре делаешь?! С таджиками батрачишь и с Лехой бухаешь! С бабами и то не спишь, мне Сонька звонила жаловалась! Что, до импотенции уже допился? Не хочешь квартиру сдавать, значит, я дом буду сдавать! Вместе с тобой! Пока покупателей не найду! И в сентябре еще арендаторов пришлю, когда Машка уедет! Все говорят, вторая волна коронавируса будет, может, Москву опять закроют. А мне деньги нужны!

Юрий даже зубами заскрипел, сдаваясь.

— Ааа, да черт с тобой, сколько тебе сейчас надо?

— Шестьдесят тысяч. И клянусь, до Нового года тебя больше не побеспокою!

— Хорошо, сейчас переведу.

Проорался и сразу как-то резко остыл. И сам себе удивился: чего завелся-то?

— Спасибо, спасибо, Юрочка, — тут же засюсюкала Люся. — Дай Бог тебе здоровья. А Машка хорошая девка, необычная. Подумаешь, стеснила тебя немножко. Ты все равно дома не сидишь. Не обижай ее. Стихи тебе уже читала?

— Читала.

— Скажи, прикольно? И как тебе?

— Никак. Не люблю стихи, ты же знаешь.

— Я тоже не люблю, но в ее исполнении мне они нравятся.

Он усмехнулся:

— А я-то думал, она ко мне неравнодушна, только мне их и читает.

— Размечтался. Периодически она их в тему и не в тему декламирует. И классику, и современных много знает. А детки ее тебе как? Интересные, правда?

— Ты все-таки сводничаешь? Еще и Машкиных детей на меня повесить хочешь? Чего там может быть интересного? На кой они мне?

— Ладно, ладно, не рычи.

— Они все трое ее кровные дети?

— Нет, конечно. Сам все со временем узнаешь, там свои заморочки, она особо не треплется, но и не скрывает. Не хочу сплетничать.

— А девицу старшую как зовут, знаешь?

— Знаю, она же у нас в школе учится. Но не скажу. Машка меня с потрохами сожрет. Лучше залезь в Машкину сумку, сунь нос в детские документы. Что мне тебя, учить, что ли? Мент ты или кто? За девицей, кстати, присматривай, она шибко бедовая. Машка чересчур к ней лояльна. Все, братец, некогда мне, целую и жду денег.

— Люсь, последний вопрос. Марьванна на работу что надевает?

— О, у нас новый директор ввел строгий дресс-код: классический брючный костюм или юбка до колена и закрытая блузка. Приказ издал. Машка брюкам отдает предпочтение. А что? Она у тебя там уже в непотребном виде ходит? Соблазняет?

— В странном виде она ходит, — усмехнулся Юрий.

— А я тебе говорю — присмотрись к ней, она необычная! Я же тебе добра желаю! Все, пока-пока! Люблю тебя, братец, хоть ты и хам! Была рада услышать!

— И я тебя люблю, истеричка.

Юрий убрал телефон в карман и, посмеиваясь, покачал головой. Ну Люська, ну, профессионалка! Все-таки запустила свою алчную лапу ему в карман. Зарекся ведь давать ей деньги. Все утро наперекосяк! Хуже бабы только яжемать с детьми!

И перед просто Марией нужно бы вечером извиниться. Подумаешь, трое детей от разных мужиков. Разве это по нашим временам такой уж криминал? Что он прицепился-то к ней?

Но выселить ее все равно куда-нибудь нужно.

Глава 6. Мы маленькие дети, нам хочется гулять

После завтрака семейство Малинкиных какое-то время потратило на уборку в своей комнате и разбор вещей. Сначала Маша хотела дождаться возвращения Юрия, чтобы получить от него официальное разрешение остаться, а потом здоровый эгоизм взял верх над осторожностью. Она ведь заплатила за проживание в доме, правильно? Не так-то много дней отпуска у нее осталось, почему она должна сидеть на собранных чемоданах и бояться шагу ступить без разрешения Люськиного брата?

Да, он резковат и видно, что непростой человек, сам себе на уме. Машу он постоянно троллил и смущал. И пугал своим могучим рыком. С другой стороны, он их не выгнал, хотя запросто мог это сделать, а наоборот, помог с машиной. И разрешил брать его продукты из холодильника. И, самое главное, корректно повел себя с ее детьми. А это для Маши было очень важно. А к его необычной манере общения она уже почти привыкла. Потому что Людмила Владимировна, она же Люська, общалась с ней, да и с остальными абсолютно так же.

Люся и Юрий вообще были похожи: оба злые на язык, закрытые, независимые и держащиеся особняком от остальных. Маша долго присматривалась к Люсе и к ее своеобразному чувству юмора. Им понадобилось около двух лет работы в одной школе, чтобы завязать друг с другом отношения, отдаленно напоминающие приятельские. Поэтому Маша была уверена, что и с Юрием она сумеет найти общий язык. Так что она решила не заморачиваться по поводу их совместного проживания и наслаждаться отдыхом

Разложив вещи по шкафам, она решила совершить короткую прогулку по окрестностям, чтобы осмотреться на местности и по возможности познакомиться с соседями. Так как в сторону въезда в деревню она сегодня утром она уже гуляла, в этот раз они всем семейством отправились в противоположную сторону.

Маша с удовольствием зачитала Принцессе и Лучику вслух информацию, которую нашла в Википедии:

— Деревня возникла в первой половине XVII века как смешанное русско-мордовское поселение. В дальнейшем мордва христианизировалась и обрусела. Трам-пам-пам…Уже в конце XVII века Тархово считалось селом, то есть обладало церковью. В дальнейшем храм неоднократно обновлялся и перестраивался. В Тархове действовала одна из первых церковных школ края — с 1837 года. Имелась и земская школа, организованная в 1868 году. Церковь, закрытая в 1931 году, была наполовину разобрана. Приход не восстановлен. Трам-пам-пам… В современном селе — средняя школа, библиотека, Дом культуры, медпункт, ветеринарный участок, отделения связи и Сбербанка, два магазина. В селе восемь улиц и около ста десяти домов.

Погода стояла просто замечательная. Жизнь в деревне била ключом. По обочинам дорог там и тут разгуливали гуси, козы и коровы, на высоких травинках стрекотали кузнечики и взлетали божьи коровки, на красивые цветки садились крупные бабочки. Вся эта живность была в диковинку детям, выросшим в городе. Малыш Ванечка то и дело бочком выбирался из коляски-трости, в которой его везла Маша, и пытался гнаться за очередным представителем животного или насекомого мира. Лорд кружил вокруг Вани и азартно гавкал, поддерживая его вылазки. Лучик смотрел по сторонам ошеломленными глазами человека, никогда не выезжавшего за МКАД.

Большая спортивная площадка около школы оказалась местом сбора местной детворы. Несколько ребят с утра пораньше уже пинали мяч на поле. Лучик, занимавшийся в футбольной секции, тут же забыл обо всем на свете и помчался к ним. Маша с улыбкой наблюдала за сценой знакомства ее сына с новыми друзьями. Мальчишки забросили игру и окружили необычного новичка, трогали его за руки и за кудрявые волосы, заваливали вопросами. Раздались крики «Ух ты!» и «А ты точно настоящий негр?» Лучик давал к себе прикасаться и посмеивался над их удивлением. Потом он подначил мальчишек, что играет в футбол, как Пеле. Этого оказалось достаточно, чтобы они с азартом потащили его на поле.

— Мам, я поиграю и домой приду, телефон у меня с собой! Пока!

Маша была очень рада за него. У Лучика начались настоящие деревенские летние каникулы.

Взрослые жители встречались и общались в магазине. Маша зашла туда, чтобы купить лапшу и подсолнечное масло. Познакомилась с приветливой продавщицей, поболтала с ней о погоде и коронавирусе. Доложилась о месте жительства. Перехватила несколько любопытных взглядов.

Юрий был прав, слухи и сплетни разносились в деревне со скоростью света.

Прогулка Малинкиных по деревне вызвала настоящий ажиотаж. Маша за несколько часов прогулки получила столько внимания, сколько не получала в Москве за всю свою жизнь. С ней здоровались, ее окликали, останавливали, приглашали во двор, детей угощали ягодами, пирогами и домашними компотами. Принцесса немного заробела от такого количества общения, скромно представлялась Викторией и вообще вела себя непривычно тихо.

Малинкины за несколько часов обошли всю деревню по кругу. Из неохваченных достопримечательностей остались только пляж на местной речке и кладбище с разрушенной церковью. До пляжа было далековато идти, а у них не было с собой купальников. А идея сходить посмотреть на старое кладбище вызвала резкий негатив у Принцессы.

— Что я там не видела? Кресты и надгробия? Я не гот, я побаиваюсь таких мест. Если тебе интересно, сходи потом без меня, — категорично отказалась девушка.

Темой номер один всех бесед с соседями, естественно, был коронавирус. Темой номер два — Юрий Макаров. Кто-то из собеседников упоминал его в разговоре вскользь, внимательно наблюдая за реакцией Маши, а кто-то считал своей святой обязанностью познакомить женщину с малейшими подробностями биографии Юрия. Которая неожиданно оказалась бурной.

— Мы с ним только сегодня познакомились, — сдержанно улыбалась Маша. И старательно пыталась перевести стрелки. — Я с его сестрой в одной школе работаю. Вы же знакомы с Людмилой Владимировной? Она замечательный педагог.

Но Люся была категорически неинтересна сельчанам.

— А ты знаешь, что он был ранен при исполнении? — с таинственным видом поведала Маше баба Нюра. — Влез в мафиозные разборки, схлопотал пару пуль. А может, он и сам был мафиози, кто ж теперь скажет. Говорят, деньги у мафии украл, вот они его и того. Денег очень много, миллионы. Лежал в реанимации, еле выкарабкался. Из полиции его выгнали. Но инвалидность дали. Так жалко, молодой мужик в самом расцвете сил. Теперь ни работы, ни семьи, ни здоровья. Говорят, у него там больше ничего не работает! Ты в курсе?

— В курсе чего?

— Ну, что не работает, по мужской части! Как думаешь? — наседала на нее баба Нюра.

— Откуда я знаю? — растерялась Маша.

— Эээ, милая, так ты же вроде живешь с ним!

— Мы в разных комнатах живем, — Маша начала оглядываться в поисках путей отступления.

— Ну так ведь ты утром наверняка видела его в трусах, и как? Работает у него аппарат или нет? — баба Нюра еще и залихватски подмигнула ей. — Полшестого, али все не так безнадежно?

Маша окончательно смешалась и беспомощно взглянула на Принцессу.

— Нам идти надо, — вмешалась в разговор девушка. — До свидания!

— А, ну да, ну да, идите! — баба Нюра опять подмигнула обалдевшей Маше.

— Чо ты как деревянная, поддакнула бы ей, что да, не работает ничего, — хихикнула Принцесса, когда они отошли словоохотливой старушки подальше. — Пусть бы потом мент бегал и доказывал по всей деревне, что он еще ого-го.

— Фу, Принцесса, это же пОшло! Неужели самой не противно? Пошли лучше домой суп варить. Время к обеду идет.

Маша была расстроена. Вроде бы ничего особо неприятного не случилось, но желание дальше гулять по деревне и общаться с соседями у нее резко пропало. Она терпеть не могла сплетни. Представила себе, что баба Нюра будет потом про нее и про ее детей рассказывать.

— Ты иди, а я еще пройдусь, познакомлюсь с кем-нибудь, — отозвалась Принцесса.

— Не теряйся, ладно? — Маша скользнула по ней обеспокоенным взглядом.

— Да куда тут теряться, это не Москва, тут же поля и леса кругом. Иди, мамуля, обед вари.

Принцесса вернулась к школе. Детворы на спортивной площадке прибавилась. Лучик по-прежнему носился с мальчишками по футбольному полю. На турниках подтягивались двое взрослых ребят, обнаженных по пояс. Рядом на скамейке играла блютуф-колонка и сидела девушка лет пятнадцати с нечитаемым выражением лица. Она изо всех сил делала вид, что залипает в айфоне, а до парней ей нет никакого дела.

— Привет, — подошла к ней Принцесса. — Меня зовут Аврора.

— Угу, — девица отложила гаджет и скептически оглядела ее с ног до головы. — Ты Малинкина, да? Сестра вон того негритенка? Только мне вроде сказали, что ты Вика.

— Я себе еще не выбрала имя. Вот, думаю, может, мне Авророй стать. Богиня утренней зари и все такое. Пока побуду Авророй. А так меня Принцессой мать зовет.

— Круто, че, — с завистью сказала та. — А я Даша. Как назвали в детстве, так и хожу всю жизнь Дашей. И принцессой меня почему-то никто не называет, Дашкой да заразой родители кличут.

— У меня мать очень добрая, — захихикала Принцесса, присаживаясь с Дашей на лавочку.

— А негритенок тебе родной брат? — с любопытством спросила Даша.

— Родной по матери. У него отец негр был. Не из простых, какой-то принц африканский.

— Ну да, ну да, — хмыкнула Даша. — Так я и поверила. Целое семейство принцев и принцесс. Что ты заливаешь?

В этот момент один из парней на турнике сделал эффектный поворот, соскочил со снаряда и, поигрывая мускулами, отправился к ним.

— Привет, как поживаете?

— Привет, нормально поживаем, — Даша и Принцесса синхронно приняли расслабленные позы и независимые выражения лица.

— Я Артем, — парень, ухмыляясь, смотрел на Принцессу.

— Я Аврора, — с небрежным видом уронила она.

— Придешь сегодня на дискотеку?

— Во сколько?

— В восемь же, — подсказала ей Даша.

— Приду, наверное, — передернула плечом Принцесса. — Я еще не решила. А как у вас тут с эпидобстановкой? Коронавирус же на планете и все такое.

— Карантин весной был, теперь все открыто, — сказала Даша. — Мы придем, Артем.

— Ну, тогда увидимся вечером. Пока, девочки, — и парень пошел к выходу с площадки.

— В чем у вас тут на дискотеки ходят? Или не парятся, что есть, то и надевают? — спросила Принцесса обеспокоенно. — У нас в Москве, например, в ночные клубы в чем попало не пускают.

— Ты что, думаешь, мы тут сельпо? — фыркнула Даша. — Вот еще. Я сама с Одинцово, Артем с Люберец. Антон, который сейчас на турнике занимается, с Москвы, с Куркино. Так же, как и ты, на каникулы приехали. Так что все будем упакованы по высшему разряду, не хуже, чем в столице. Мы в шесть с подружками будем собираться. Зайти за тобой? Ты где живешь?

Антон спрыгнул с турника и с улыбкой направился к ним. Обе девочки синхронно поменяли позы и скучающими лицами ждали его приближения.

У Принцессы тоже начались настоящие деревенские каникулы.

Глава 7. Про добрых людей

Домой получилось вернуться только в десятом часу вечера. Еще издалека усталый Юрий приметил, что в кухне горит свет. Это было странно для него и необычно — он привык, что по вечерам родительский дом встречает его темными глазницами окон.

За столом сидел Лучик и с удовольствием прихлебывал горячий чай из кружки. Рядом с ним стояла тарелка со стопкой оладушек, вазочка сметаны и миска свежей малины. Юрий в который раз поразился, как этот темнокожий мальчишка умудряется поднимать ему настроение одним только своим видом.

— Привет, — с невольной улыбкой поздоровался Юрий.

— Привет, — Лучик с готовностью улыбнулся ему в ответ. — Мама сказала обязательно вас покормить. Давайте я за вами поухаживаю. Есть куриная лапша, есть зеленые щи с щавелем и вареные яйца, вы что будете?

— А сама мама где?

— Ваньку спать укладывает. Новая обстановка, он капризничает, — Лучик кивнул на закрытую дверь. — Так что будете кушать?

— А что вкуснее всего?

— Мама все готовит вкусно. Я на обед ел щи с яйцом.

— Давай щи. Только не торопись, сам сначала поешь. Я пока в ванную схожу, а то я грязный после работы, хорошо?

— Угу.

Быстро приняв душ и переодевшись, Юрий сел за стол. Его уже ждала огромная тарелка щей. Лучик поставил рядом с ним сметану и хлеб, почистил два яйца.

— Ух ты, прям царский ужин! — не сдержал Макаров своего восхищения, чувствуя, как во рту собирается голодная слюна. Не считая Машиной каши на завтрак, за весь день он только один раз по-быстрому перекусил в кафе на заправке. — И пахнет как!

Лучик улыбался и беспечно болтал ногой под стулом.

— Как день прошел? — спросил его Юрий. — Чем занимался?

— С мальчишками в футбол гонял, — охотно рассказал пацан. — Потом на речку ходили, купались. Потом опять играли. Еще я маме немного помогал ягоды собирать. День прошел офигенски круто. Мне здесь нравится. Не то что в Москве. Мы всю весну безвылазно дома на карантине просидели.

— А твоя сестра где?

— На дискотеке. Пообещала половину одиннадцатого быть дома. Но мама уже в десять начнет ей названивать и встречать пойдет, вот увидите. Контролирует ее. А у вас как день прошел? Где вы работаете?

— Нормально день прошел. Съездил на строительный рынок, закупил материалы. Я прораб на стройке.

— А что вы строите? — с интересом спросил Лучик.

— Церковь местную восстанавливаем.

— О, мне мама как раз сегодня про нее читала в Википедии, — оживился парень. — Я ее видел издалека, она по дороге на речку, на холме, да? Там еще старое кладбище вокруг. Здорово.

— Будет желание, приходи, я тебе экскурсию проведу.

В это время дверь в комнату открылась, и на кухню тихо скользнула Маша. Усталая и сонная. Широко улыбнулась Лучику и более сдержанно — Юрию.

— Добрый вечер и приятного аппетита, — поздоровалась она.

— Мам, ты чего вышла? Ложилась бы с Ванькой спать, мы бы с Юрием посуду сами вымыли, — заботливо попенял ей Лучик.

— Спасибо, мой хороший, но мне Принцессу нужно дождаться, да и с Юрием Владимировичем поговорить, — Маша, сладко зевая, плюхнулась на стул и начала тереть лицо. — Это на меня, наверное, деревенский воздух так странно действует, я все время спать хочу. И днем с Ваней поспала, и сейчас чуть не заснула. Никакого снотворного не нужно.

— Я, как сюда приехал, первое время тоже только и делал, что спал, — усмехнулся Юрий. — Попей с нами чаю, просто Мария. Лучик, налей маме чаю.

Маша вышла к столу такая разнеженная, такая расслабленная, с отпечатком подушки на щеке, что Макарову отчего-то очень остро захотелось встряхнуть, взбодрить, подразнить ее. Ляпнуть ей что-нибудь такое, чтобы она подпрыгнула от неожиданности, чтобы широко распахнула свои глаза и покосилась на него с опаской или негодованием. Но при мальчишке не рискнул это сделать. Решил, что побесит Марьванну чуть позже.

Лучик начал рассказывать маме про своих новых друзей. Она слушала внимательно, но время от времени кидала быстрые взгляды на Юрия. Он терпеливо ждал, когда же она заговорит с ним о том, что ее волнует.

Наконец, Маша встала из-за стола.

— Юрий Владимирович, я хочу до клуба дойти, Принцессу встретить. Прогуляетесь со мной немножко? А то на улице темно. Сейчас только свою сумку возьму.

Они вышли во двор и медленно пошли по дорожке вдоль забора. По мере того, как их глаза привыкали к темноте, на черном небе проступали бриллианты звезд. Юрий достал сигарету и закурил. Со смущением понял, что слегка нервничает, оставшись с Машей наедине. Хотя примерно представлял, о чем она с ним хочет поговорить. Для себя решил, что хорошенько над ней поиздевается, прежде чем согласится оставить их у себя в доме. Прежде всего из-за Лучика и из-за Ваньки. Мужская половина семейства Малинкиных нравилась ему гораздо больше, чем женская. Но Маша опять его удивила, заговорив совсем не о том, о чем он думал.

— Мы тут у вас на участке немного ягод собрали, товарищ майор. Они поспевать начинают. Крыжовник, малина и смородина. Вишня еще пока зеленая, но недели через две-три ее тоже будет навалом. Если вы разрешите, мы бы собрали их для вас. Можно заморозить, а зимой есть. Или варенье наварить. Вы любите варенье?

— Не нужно ничего варить и морозить, собирай с детьми и ешь, — нахмурился Юрий. — Дом выставлен на продажу, зимой, вполне вероятно, здесь будут жить чужие люди. И я не люблю варенье.

— Можно сварить не на зиму, а чтобы сейчас есть, — Маша улыбнулась. — А варенье очень вкусно с чаем и с оладушками. Я могу и для Люси и ее деток наварить.

— Обойдутся. Ты меня про варенье хотела спросить? Грибы я тебе тоже разрешаю собирать, если что.

Она задумчиво глянула на него.

— Я подумала, наверное, мы попытаемся другой дом найти. Я же вижу, что мы вас напрягаем. Все-таки вы не планировали пускать квартирантов, тем более у меня семья немаленькая. Просто у меня сейчас денег не хватит новый дом снять. Я еще отпускные не получила, в конце недели должны деньги на карточку прийти. Можно мы у вас задержимся на несколько дней? А еще я бы хотела отдать вам деньги за продукты и за ремонт машины. Вы на нас потратились. Вы мне только сумму скажите, ладно? И ягоды…

— Что — ягоды? — ледяным тоном спросил он у нее.

— Ну, я могла бы вам тоже за них заплатить…

И вот тут Юрий взбесился по-настоящему. Даже не успев толком осознать, на что у него полыхнуло в этот раз.

Нет, он, конечно, хотел дать понять Маше, что их присутствие в его доме ему не нравится. Но в ее изложении вся ситуация и лично он сам стали выглядеть настолько гадко, что Юрий просто не смог сдержаться.

Остановился, со злостью швырнул окурок себе под ноги.

— Что ж ты за человек такой, Марьванна? Все деньгами меряешь? Думаешь, я с тебя деньги буду брать за помощь и за ягоды? Считать, сколько литров молока твои дети выпили? Тебя моя сестра на бабки кинула, и ты решила, я с нее пример буду брать? Я тебе хоть слово сейчас сказал, что ты должна уехать? Или детей твоих обидел? Или что неприятное тебе сказал, что ты мне деньгами начала тыкать? Ну и стервь же ты, хоть и училка, и стихами разговаривать умеешь! И попробуй только тронь окурок, я тебе его за шкирку засуну!

Повисло молчание. Маша стояла, смотрела на него, закусив губу, и пыталась сдержать улыбку.

— Чего лыбишься-то, Маша с Уралмаша? — схамил он, потихоньку приходя в себя. Волна злости схлынула так же внезапно, как и нахлынула. — Придумываешь, каким стихом меня сейчас морально добить?

Она покачала головой. Потом миролюбиво сказала:

— Тамара Ильинична из пятнадцатого дома мне пообещала старые качели подвесные отдать. Мне бы их повесить на участке в тенечке для Ванечки. Вы не могли бы помочь? А то я боюсь, что что-то не так сделаю. И гамак я у вас в сарае видела. Можно его тоже достать?

— Ты же собралась другой дом искать, — сердито рыкнул на нее Юрий, впрочем, уже не так громко.

— Я подумала, может, мы все-таки останемся, раз уж у нас такой добрый и великодушный хозяин, — серьезно сказала Маша. — Нам с вами очень повезло.

— Опять издеваешься, Марьванна?

Приступ бешенства закончился, и он с изумлением понял, что Маша не убежала от него, сверкая пятками, а стоит рядом и даже улыбается. И нисколько не боится, судя по голосу. А ведь он нередко сам себя побаивался в такие моменты. А уж как подозреваемые боялись его на допросах!

— Нет, я серьезно, — она уже открыто улыбалась во весь рот. И продолжила нараспев:

— Добрых людей, как всегда, не хватает,

Добрых людей, как всегда, дефицит.

Добрых людей не всегда понимают,

Сердце у добрых сильнее болит.

Добрые — щедро больным помогают,

Добрые — дарят тепло и уют,

Добрые — в ногу со слабым шагают

И никакого спасибо не ждут*.

Юрий тяжко вздохнул. Опять застала его врасплох своими дурацкими стихами. Поэтическая террористка. Да что ж это такое, хоть замок ей на рот вешай! Но все равно приятно, черт возьми!

— Марьванна, а нормально разговаривать с людьми, без стихов, ты не пробовала? — скорее, по привычке буркнул он, изо всех сил пытаясь выглядеть сурово.

В это время раздались шаги и смех, и на дорожке с противоположной стороны показалась группа подростков. Среди них была и Принцесса. Увидела мать и Юрия, многозначительно осмотрела их с ног до головы и недобро скривила рот.

— Гуляете?

— Тебя встречаем, — строго сказала Маша. — Темно уже. Давай-ка домой.

— Я с ребятами девочек схожу провожу и вернусь, ладно? Тут недалеко, пятнадцать минут, — быстро затараторила Принцесса. — Я же не одна. Это вот Антон, это Артем, это Даша, это Катя, это Лиза. А это моя родительница Мария Ивановна.

— Здрасьте, — вразнобой поздоровались девочки и мальчики.

— Хорошо, но только недолго, — разрешила Маша.

Шумная компания скрылась вдали.

— Она же приемная? Неродная? — неожиданно спросил Юрий.

Маша вздрогнула и посмотрела на него с испугом. Он сразу понял, что попал в яблочко. Даже и подтверждения никакого не требовалось.

— Я, пожалуй, дома ее подожду. Спокойной ночи, — пробормотала Маша и торопливо ретировалась в сторону дома. Просто-напросто сбежала.

Юрий только усмехнулся ей вслед.

Идти домой и навязываться Марьванне не хотелось. И так они сегодня чересчур много друг другу наговорили. У него уже был конкретный передоз ее стихами. Зайдя на участок, Юрий направился к сараю. Когда умер папа, а болеющую маму он забрал к себе в Питер, он убрал сюда не только гамак, но и садовые стулья, и столик небольшой, и даже мамино кресло-качалку. И раскладушка тоже где-то здесь была. Можно устроить для Ванюшки и Маши небольшой уголок отдыха в саду. Малышу днем лучше спать на свежем воздухе, да и маме по возможности тоже. На глаза ему попался старый детский велосипед. Данькин? Сколько же лет прошло? Десять, двенадцать? Нужно проверить и Лучику отдать, пусть катается.

Стукнула калитка, на дворе послышались шаги. Конечно, не было ни малейшего шанса, что девица пройдет мимо. Сегодня был просто бенефис семейства Малинкиных. Показательные выступления. Принцесса просто была обязана принять в них участие.

— Привет, дядь Юр, — раздался ее насмешливый голос. — Сигареткой не угостишь?

Юрий вышел из сарая, окинул девушку цепким профессиональным взглядом. Зачем Машка ее взяла к себе? Родственница? Дочь умершей подруги? Осиротевшая ученица? Права Люся, за ней глаз да глаз. В данный конкретный момент выглядела она так, как будто знала про него какую-то гадость и собиралась ее озвучить.

— Привет, Дуся, — спокойно сказал он. — Какой я тебе дядя? Не угощу. Тебе мать разве разрешает курить? Унюхает же.

— А я ей скажу, что мы просто рядом стояли и разговаривали, а ты меня обкуривал, — поджала губы девица. — И я не Дуся, я Аврора.

— Для меня будешь Дусей. Все равно настоящего имени у тебя нет, только фальшивые.

Принцесса злобно запыхтела.

— А правда, что у тебя аппарат не работает? — мстительно выдала она.

— Ты про что?

— Про то самое! На мать мою заглядываешься, а в деревне говорят, что ты импотент!

В голосе девицы явственно зазвучали ревнивые нотки.

— Ух ты, и кто же тебе такую новость сообщил?

Сонька, кто же еще. А то он не знает, откуда ветер дует.

— У меня есть свои источники информации! И мать тоже в курсе, так что можешь даже и не смотреть в ее сторону! — злорадно выдала мелкая фурия.

Эх, взять бы ее за шкирку в воспитательных целях и хорошенечко встряхнуть! Да нельзя — побежит Машке жаловаться.

— Все сказала? — Юрий уставился на нее своим «ментовским» взглядом. — А теперь кыш отсюда, пока я тебя, соплячку мелкую, не придушил. Мала еще, чтобы я с тобой такие взрослые темы обсуждал.

Взгляд сработал — девица пулей вылетела в дом, напоследок злобно на него зыркнув. Надо последовать совету Люси и поискать в доме документы на детей. Хотя бы настоящее имя и фамилию девицы узнает, лишним не будет.

Как так получилось-то, что он увяз в сложных взаимоотношениях с этой странной семейкой? Он уже и сам не понимал. Но достал из сарая и гамак, и велосипед, и стол со стульями, и кресло-качалку. Как там в стихе-то было? Дарит тепло и уют? Ну-ну…

*Стихотворение Генриха Акулова.

Глава 8. Про смерть и про жизнь

Люся была права, неожиданные квартиранты совсем не стеснили Юрия. В несколько следующих дней Юрий пересекался с семейством Малинкиных крайне редко. Маша программировала мультиварку с отложенным стартом на семь утра, и на завтрак Юрия всегда ждала горячая каша. Он быстро ел, стараясь не разбудить детей, и уходил на работу. Днем он старался забегать домой попозже, чтобы все уже успели пообедать. Принцесса и Лучик опять гуляли, а Маша с Ванечкой или уже спали, или укладывались. Макаров повесил им в саду гамак, принес от соседей маленький надувной бассейн, поставил старый столик и стулья, кресло-качалку. Перед тем, как вернуться на работу после обеда, он всегда заглядывал за дом, убедиться, что у мамы с сыном все хорошо. Вечером, когда он возвращался домой, Маша укладывала Ваню и отсиживалась в своей комнате. Юрий сидел у стола с Лучиком, слушал его веселую болтовню, пил чай и наслаждался ощущением непривычного для него покоя. Потом в половину одиннадцатого домой приходила Принцесса, и это был знак, что двум товарищам пора расходиться по своим комнатам. Они уступали свое место у стола маме и дочери. Маша с Принцессой тихонько шептались на кухне. Ровно в одиннадцать свет гас, и старый деревенский дом наконец-то погружался в тишину. Но Юрий обычно долго еще лежал без сна, думая свои бесконечные думы.

У Юрия никогда не было своей семьи. Сначала он жил с родителями, а последние пятнадцать лет, когда они вышли на пенсию и уехали жить в деревню, один. В то время у него была работа, много работы. Она пожирала все свободное время и не оставляла места ни для чего другого. Друзья и товарищи встречались, влюблялись, женились, разводились, рожали детей, снова женились, а Макаров был одержим идеей сделать карьеру, дослужиться, добиться. По своей сути он был амбициозным карьеристом до мозга костей. Одиночество быстро затянуло его в свои сети, стало удобной привычкой. Он сам вел свой несложный холостяцкий быт, нисколько не напрягаясь, что в квартире нет женской руки. Частенько ночевал на службе, привык питаться в общепите. Случались в его жизни и женщины, иногда даже постоянные. Они пытались выманить его из бесконечного колеса дом-работа, но у них по разным причинам не получалось.

И все шло в его жизни неплохо и даже скорее хорошо, но жизнь все убыстрялась и убыстрялась, и он сам не заметил, как ему стукнуло сорок один. В тот год удача отвернулась от него, и упорядоченная жизнь развалилась, как карточный домик.

Сначала очень быстро и для него неожиданно один за другим ушли из жизни его родители. Юрий, как и все дети, был уверен, что они будут жить вечно. Конечно, папа жаловался на сердце, у мамы болели суставы, но в целом они были бодры и активны для своего возраста семидесяти с хвостиком. И вдруг две смерти подряд. Разорвались связи мать-сын и отец-сын. Юрий был в шоке. Слова сестры, что пришло их время, что так все устроено, его приводили в бешенство. Он просто не понимал, как ему дальше существовать в мире, в котором у него почти не осталось родных людей. Оказалось, что все эти годы он черпал свою внутреннюю силу из родительской семьи. Любовь, забота, доверие, безусловное принятие — раньше он смеялся над своими товарищами, которые охотились на женщин в попытке обрести недостижимое. А в итоге сам остался у разбитого корыта с нулевым энергетическим запасом.

Макаров по обыкновению попытался найти утешение и успокоение в своей работе, но и там его ждала катастрофа. Его начальство на самом высоком уровне оказалось замешано в грязных делах такого масштаба, что контролирующие органы не стали заморачиваться выяснением, кто из подчиненных знал о преступных схемах, а кто не знал. Головы с плеч полетели у всех. Из-за всей этой катавасии майор потерял бдительность, влез туда, куда ему лезть категорически было нельзя и куда бы он раньше ни за что не полез. Получил три пули в упор, пережил несколько операций и клиническую смерть. Он все-таки выкарабкался, но все произошедшее так сильно подкосило его, что он не понимал, как и самое главное зачем жить дальше.

С работы его попросили. Официально — по инвалидности, выплатив солидную компенсацию, так как он получил ранение при исполнении. Неофициально — потому что решили, что запятнал честь офицера. Последнее его задело гораздо больше, чем первое. Это было серьезное оскорбление. Он озлобился и замкнулся в себе, разорвал общение со всеми приятелями и сослуживцами. Поставил себе цель допиться до белой горячки и почти реализовал свою задумку.

Но в самый критический момент неведомые силы все-таки удержали его на краю пропасти. Он верил, что это была посмертная молитва его мамы и отца.

Прошел уже целый год с тех пор, как не стало его отца. Ранней тоскливой весной Юрий приехал на кладбище в Тархово. Стоял, сгорбившись под мокрым снегом, с непокрытой головой над куском черной земли и чувствовал, что лютый холод вымораживает его всего целиком изнутри. Это было жутко и больно. Он не понимал, есть ли смысл в жизни, если она все равно неминуемо заканчивается смертью. Немолодой мужик стоял и плакал над могилой своих родителей.

А потом он поднял голову и увидел остов разрушенной кладбищенской церкви. И небольшую табличку у провала стены. Сам не зная почему, заинтересовался, подошел ближе. «Приход церкви апостола и евангелиста Иоанна Богослова села Тархово», и ниже телефон священника. Его родители не застали эту церковь действующей, а вот бабушка рассказывала, что в своем детстве она с братьями и сестрами бегала на Пасху на службу святить куличи и яйца. Бабушка и дед лежали на этом же кладбище, но с другой стороны храма. Юрий на минуту отвлекся от своих душевных терзаний и поднял голову. Задумчиво осмотрел обрушенные стены, прикидывая масштаб работ. Потом постоял немного и все-таки набрал телефон, указанный на табличке. Загорелся идеей восстановить храм в память о своих родных, лежащих у этих стен.

Настоятелем прихода был многодетный священник, отец Валерий, ровесник Юрия. Он жил в районном центре, за двадцать километров от Тархово, служил еще и в другом храме, так что мог появляться в деревне только наездами. И отчаянно нуждался в помощниках. Познакомившись с Макаровым, он почти сразу же назначил его старостой прихода. Так неожиданно для самого себя атеист Юрий Макаров, майор полиции, петербуржец, стал и церковным служителем, и руководителем стройки, и одновременно и прорабом, и чернорабочим. И главным спонсором тоже. Но об этом он настойчиво попросил отца Валерия никому не рассказывать. Впрочем, все равно деревенские догадались.

Дальше началось его выздоровление. Потихоньку он начал налаживать связи с окружающим. В деревне все еще жили и друзья его детства, и люди, хорошо знавшие и помнившие его родителей. Сам местный воздух оказался для него целительным. Но самым главным для него по-прежнему была работа. У него появилась цель и смысл жизни, пусть и кратковременные. Пусть только на это лето. А что будет дальше, он не загадывал. Может быть, он поедет путешествовать в дальние страны.

Однако совместное проживание с семьей Малинкиных серьезно заставило его размышлять на непривычную для него тему: почему он так и не завел семью, не родил детей? Почему не сложилось? Почему так быстро ушли годы, как песок сквозь пальцы? У него не было ответа. Не было явной причины, по которой он остался в свои сорок два абсолютно никому не нужным никчемным инвалидом. Люська со своим корыстным интересом не в счет.

«Здорово было бы родить мальчика и девочку, ходить купаться и рыбачить с ними на речку, занимать спортом и запускать воздушного змея», — с тоской думал Юрий, глядя в потолок. Почему эти мысли раньше не приходили ему в голову? На что он потратил двадцать лет своей молодости? И на что потратит остаток своей никчемной жизни?

Жалко, что нельзя было спросить об этом Марьванну. Она бы наверняка вывалила на него очередную подборку стихов на эту тему. Но он уже взрослый мальчик, и должен сам найти ответы на свои вопросы.

В очередной солнечный летний день Юрий со строительных лесов увидел группу мальчишек, бредущих по дорожке по направлению к стройке. Среди выгоревших на солнце светлых макушек выделялась черная кудрявая голова. Пришлось срочно спускаться вниз, вытирать пот и грязь и идти встречать гостей.

— Привет, дядь Юр! — Лучик с интересом крутил головой. Остальные дети смотрели с опаской, сгрудились в кучу. Макаров не сразу понял, что они побаиваются надгробий и покосившихся крестов. Это показалось ему таким трогательным, что в продырявленной грудине защемило. Дети отвергали смерть в любом ее проявлении. Не знали еще, что все равно придется смириться.

— Привет! — он пожал всем мальчишкам руки. — Привет, Лука! Очень рад, что вы ко мне заглянули. Ну, пойдемте, я вам все тут покажу и расскажу, что мы делаем и как все тут будет выглядеть.

Он очень хотел спросить Лучика, почему тот не привел маму, но в последний момент все-таки промолчал. Маша бы расцветила эту экскурсию новыми красками. Заставила детей смеяться, а его самого беситься от стихов, вставленных в разговор к месту и не к месту. Но после последней их прогулки вдвоем Маша старалась его избегать, это было очень заметно.

— Лука, вот ты мне скажи: ты любишь стихи? — как бы между прочим спросил у мальчика Юрий.

— Честно? — тут же хитро прищурился тот. — Не очень. Но я люблю маму, и поэтому я их слушаю.

— Ты единственный нормальный человек в семье Малинкиных, — торжественно провозгласил Юрий, ухмыляясь. — Дай пядь!

— Почему единственный? Еще Ваня есть! — захихикал Лучик.

— Да, Ванька тоже отличный пацан! Что мама делает? — блин, все-таки не удержался, спросил.

— С утра я ей помогал ягоды собирать, наверное, варенье варит.

Варенье и стихи. Стихи и варенье. Все сладкое, приторное, тягучее. Все то, что он всегда терпеть не мог. Почему же он все эти дни только и делает, что думает про эту странную, нелепо одетую училку?

Лучик нерешительно топтался рядом с ним.

— Что? — с улыбкой спросил Макаров.

— Дядь Юр, а я у вас на террасе удочки видел. Я вот думаю, может, как-нибудь возьмете меня на рыбалку? Очень хочется… Я никогда не был…

И тогда Юрий наконец осмелился сделать то, о чем мечтал с самого начала. Протянул руку и с удовольствием потрепал мальчишку по черным и жестким кудрям. Было непривычно и щекотно.

— Обязательно. У меня послезавтра выходной. С удовольствием порыбачу с тобой.

Лучик был в восторге.

Глава 9. Свои чужие дети

На стройку Маша пришла на следующий день. Ее сопровождали Ванька, которого она везла на коляске, и Лордик. Марьиванна была одета в балахон номер три — розовый в разноцветную бабочку. Вырвиглаз какой-то, а не платье. Всего у нее, кстати, было пять балахонов, абсолютно одинаковых по фасону, но разных по цвету. Юрий уже пронумеровал и запомнил их все. Другой одежды она не носила.

Он увидел Машу, когда она уже бродила среди кладбищенских оград. Внимательно изучала надписи на памятниках. Пока Юрий неторопливо, ни в коем случае не проявляя своей заинтересованности, шел к ней, она остановилась напротив могилы его родителей. Как магнитом ее туда притянуло. Он тоже резко притормозил, замер, боясь подходить ближе. Так они стояли какое-то время. Маша, задумавшись, смотрела на памятник, который Юрий установил в начале лета, а сам Юрий смотрел на нее.

Маша, наконец, заметила его. Нерешительно улыбнулась. Начала пробираться поближе.

— Я пирожков напекла с ягодными начинками, вот подумала, надо принести, вас угостить. Тут много, на всех ваших рабочих хватит, — и достала из корзины коляски большой пакет. — Мне Лучик рассказал, что вы здесь. Ой, у вас на лице грязь.

— Я весь грязный, Марьванна. Пойдем в бытовку, сама парням отдашь, они как раз обедают, — он кивком позвал ее за собой. Повернулся и повел по узкой тропинке между могил, показывая дорогу. Она догнала его и пристроилась за спиной. Юрий был уверен, что она сейчас спросит его, что он, майор полиции, делает на стройке. Но Маша не была бы Машей, если бы оправдывала его ожидания.

— Люся очень плакала, когда получила вашу смс-ку, — негромко сказала она. — В тот день, когда ваш папа умер. Она была на уроке, не взяла трубку, и вы ей написали смс. Она вышла из класса и рыдала в туалете. Мой кабинет был рядом, я ее через закрытую дверь услышала. Вышла спросить, в чем дело. Я вам очень соболезную. Это тяжело.

У Юрия в груди мгновенно разбух огромный ком. Он не знал про Люську. На похороны она приехала через сутки после смс-ки. Внешне спокойная и собранная. Утешала больную от горя маму, организовывала похороны. Потому что он сам пребывал в полной прострации и не был способен ни на что.

Макаров помолчал какое-то время, выжидая, чтобы улеглись эмоции.

— Спасибо. А твои родители живы? — наконец, небрежно спросил он, оглядываясь. Маша была грустной. И смотрела вниз, себе под ноги. Аккуратно везла коляску, опасаясь споткнуться.

— Папа умер десять лет назад от инфаркта. Ему было 65 лет. Я поздняя дочка, единственный ребенок. Мама жива и слава Богу здорова. Мы с детьми живем с ней в одной квартире.

— Почему же она с тобой в деревню не приехала?

Маша невесело засмеялась.

— Шутите? Мы за карантин устали друг от друга. Только и делали, что ругались. У нас маленькая квартирка, укрыться друг от друга негде. Дети по потолку бегали. Я поэтому и уцепилась за Люськино предложение. Мама в Москве осталась. Надеюсь, отдохнет от нас.

— У тебя с ней напряженные отношения?

В кои-то веки Марьванна заюлила. Нервно дернула плечами, заметалась глазами. По всем внешним признакам, думала, как бы корректнее соврать.

— Почему? Хорошие отношения. Просто она не очень довольна мной. Моими жизненными достижениями. Моими детьми. Ну, это, по-моему, нормально, родители редко когда бывают довольны своими детьми.

«Так-так-так, Марьванна, твоя мама недовольна, что ты взрослую девицу домой привела? Отлично ее понимаю».

— С трудом представляю, как ты ругаешься со своей мамой, — усмехнулся Юрий. — Разве что стихами ее припечатываешь. Ты же божий одуванчик.

Маша неожиданно расхохоталась.

— Ну и напрасно вы так обо мне думаете, — весело сказала она. — Если бы я была божиим одуванчиком, я бы не проработала почти пятнадцать лет в школе. Меня бы ученики прожевали и выплюнули. Дети знаете какие сейчас пошли? Ууу! Я умею ругаться. И умею быть злой. У нас, у женщин знаете, как заведено? Кого любишь, того сильнее всего и жалишь. Потому что знаешь все болевые точки родного человека. А мы с мамой любим друг друга. Так что и ругаемся ни на жизнь, а на смерть.

— Точно, — кивнул Юрий. — Мы с Людмилой тоже всю жизнь как кошка с собакой. А если подумать, то никого ближе нее у меня больше и не осталось. Племянники не в счет.

Они подошли к бытовке. Маша достала Ваню из коляски, взяла его за руку. Осторожно завела через высокий порог внутрь, успела подхватить, когда мальчик все-таки запнулся. Юрий остался снаружи — в небольшом помещении было тесно для такого количества народа. Достал сигарету, закурил. Прислушался.

— Здравствуйте, а мы к вам с угощением пришли, — услышал он Машин приглушенный голос из приоткрытой двери. — Я Маша, а это Ваня. Вот здесь сладкие пирожки: эти с крыжовником, а эти с протертой смородиной. Кушайте на здоровье. Приятного аппетита.

В ответ раздался нестройный гул голосов, плохо говорящих по-русски. Маша им что-то отвечала.

У Макарова на стройке под его началом работали шестеро таджиков. Работали справно, строили быстро и качественно. Иногда к ним присоединялись местные жители, но они не тянули такой интенсивный график стройки. Деревенские мужики или работали вахтой в Москве, или не работали вообще, занимаясь в сезон огородничеством. Частенько приезжали подзаработать на несколько дней три молодых парня, один из них страший сын отца Валерия. До конца лета Юрий со своими работниками планировали полностью перекрыть крышу, покрыть купола титановой сталью, отштукатурить и побелить стены изнутри, сделать внутреннюю разводку по электричеству и отоплению, завести в храм коммуникации. Работы было очень много. Поэтому работали от рассвета до заката, с одним выходным.

Из бытовки вышел Аскар — старший у таджиков. Встал рядом с Юрием.

— Твоя женщина? — спросил, как бы между прочим, прикуривая.

— Нет, не моя.

Аскар удивленно посмотрел на него и усмехнулся.

— Русские женщины красивы. Русские мужчины не всегда это ценят.

— Это очередная восточная мудрость в твоем исполнении, Аскар? Не по адресу.

— У нее ребенок таджик. Ваня.

Юрий даже поперхнулся.

— С чего ты взял? Может, якут или узбек? Или вообще китаец? Это она сейчас сказала, что таджик?

Аскар покачал головой.

— Не-не-не. Я знаю, что говорю. Я вижу. Она от таджика родила. Хорошая женщина, добрая. Красивая. Пусть почаще заходит. Я женат, но у меня ребята молодые холостые. У ребенка должен быть отец.

«Ой-ей, зря ты, Марьванна, сюда с сыном пришла, — подумал про себя Юрий. — Сразу очередь из кандидатов в отцы образовалась».

А вслух сказал твердо:

— Не таджик он. Русский Иван. Подумаешь, глазки черненькие. Ошибся ты.

В это время Маша с Ваней вышли из бытовки. Вид у Маши был немного испуганный. Макаров быстро сориентировался и, подхватив мальчишку, перенес его через порог. Оттеснив плечом Аскара. Посадил Ваньку в коляску. Улыбнулся Маше.

— Пойдем, Марьванна, провожу.

Она приняла его помощь с видимым облегчением. Даже за руку его взяла. Хотя до этого ни разу не прикасалась, недотрога. Юрий посмотрел на нее насмешливо. Что, Марьванна, испугалась перспективы стать женой какого-нибудь горячего таджикского парня? Пирожки твои наверняка пришлись им по вкусу. Родила от таджика? Родила ли?

Маша дошла до внешней ограды кладбища, отпустила руку Юры, попрощалась и торопливо ушла.

Юрий, если честно, запутался в семействе Малинкиных. Уже не знал, что и думать ни о самой Маше, ни о ее детях. Поэтому решил наконец-то закрыть этот вопрос. Он все-таки мент, должен как минимум посмотреть документы людей, которые живут в одном с ним доме. Вдруг она детей вообще украла! А Люська ее сообщница, помогла их вывезти из города в укромное место и замела следы. А что, эта запросто!

Тем же днем он ушел со стройки намного раньше, чем обычно. Дома никого не было, входная дверь была заперта. Малинкины в полном составе гуляли по деревне. Макаров сразу прошел в комнату Маши. Документы нашлись быстро, они лежали, завернутые в полиэтиленовый пакет, в комоде в верхнем ящике. Быстро достал их, пробежал глазами, привычно запоминая информацию. Для верности сфоткал на телефон нужные страницы.

Паспорт. Малинкина Мария Ивановна, 37 лет, место рождения: Москва, прописка: Москва, Бескудниковский бульвар, семейное положение — пусто, дети: Малинкин Лука Александрович, 9 лет.

Паспорт. Кирьянова Зинаида Александровна, 15 лет, место рождения: Москва, прописка: Москва, Зеленоградская улица, семейное положение — пусто, дети — пусто. Ага, это наша принцесса Виктория, она же Аврора, она же Дуся, а на самом деле Зина. Прелестное имя.

Свидетельство о рождении. Кирьянов Иван Александрович, 2 года, место рождения — Москва. Мать — Кирьянова Татьяна Александровна, отец — прочерк.

Свидетельство о рождении. Малинкин Лука Александрович, 9 лет, место рождения — Москва. Мать — Малинкина Мария Ивановна, отец — прочерк.

О, а вот это уже интересно. Постановление об установлении предварительной опеки над несовершеннолетними Кирьяновой З.А., Кирьяновым И.А., датированное началом марта этого года. В связи со смертью матери и отсутствием других известных родственников… бла-бла-бла… Установить предварительную опеку над несовершеннолетними… Назначить Малинкину Марию Ивановну опекуном… Постановление вступает в силу со дня подписания.

Юрий аккуратно убрал документы на место и завис, анализируя полученную информацию. Получается, Зина и Ваня — родные брат и сестра. По матери, отцы-то у них, очевидно, разные. И Маша им не родственница, написано же, родственники отсутствуют. Мать умерла, детей под опеку взяла Марьванна. Как раз за месяц до начала пандемии. Теперь понятно, почему она всю весну ругалась со своей мамой. Привела в дом двух чужих детей, а тут как раз и самоизоляция с принудительным сидением дома грянула. Эх, Маша, Маша, куда тебя понесло! Зачем тебе оно вообще надо! Ведь есть же у тебя Лука, замечательный парень. Куда еще-то? Зачем такие подвиги, ради чего? Странная ты женщина, Марьванна, с какой стороны на тебя не посмотри. Ей-богу, очень странная.

Маша очень любила Ванюшку, это было видно. Всегда таскала его на руках, обнимала, сюсюкалась. Глядя на них двоих, невозможно было подумать, что Иван неродной сын. Вот в общении Зины и Маши частенько проскальзывало какое-то напряжение. Особенно со стороны девицы. Нехорошо она называла Машу: родительница, мать. Могла бы и просто по имени называть, не выеживаясь. Вряд ли Марьванна была бы против. Но нет, Принцесса шифровалась от окружающих, чтобы не догадались, что она неродная.

Короче, все понятно, что ничего непонятно. Юрий вроде бы разобрался, кто в семье родной ребенок, а кто неродной. Но ничего не стало ясным, наоборот, все еще больше запуталось.

На комоде лежал толстенный талмуд в красивой обложке. Юрий ради интереса открыл книгу, перелистнул страницы. «Три века русской поэзии. XVIII–XX века». Усмехнулся. Взять почитать, что ли? Интересно, Марьванна стихи наизусть специально заучивает, или просто у нее память такая хорошая?

На улице, в гамаке под навесом, он знал, лежала еще одна книга, не менее толстая. «Русская поэзия XX века». Ее Маша читала, отдыхая с Ванечкой днем в саду.

Маша Малинкина, уехав из Москвы, взяла с собой на отдых самое ценное: два внушительных томика стихов, троих родных-неродных детей и пять совершенно отвратительных балахонов, которые надевала и выгуливала по деревне строго по очереди.

И самое ужасное, что Юрию Маша начала нравиться.

Глава 10. Я пришел к тебе с приветом

Через Тархово текла маленькая речка, даже не речка, а ручей, в засушливые года и вовсе уходивший под землю. Купаться в нем не было никакой возможности. Чуть в стороне от деревни протекала река Алатырь, и вот ее-то и облюбовали для купания местные жители. Даже самостоятельно обустроили пляж: из бревен соорудили несколько уродливых, но функциональных столиков и скамеек, привезли и насыпали песка и намалевали грозную табличку о том, что мусорить категорически запрещено. Вход в воду в этом месте был удобный и пологий, глубина реки небольшая, поэтому родители разрешали детям ходить купаться самостоятельно. Лето выдалось жарким и засушливым, и пляж был популярным местом отдыха. Всегда на берегу находился кто-то из взрослых, присматривая одним глазом за веселящимися детьми.

— Мам-мам-мам, пойдем с нами завтра на реку, мы с дядей Юрой будем рыбу ловить, а вы с Ванькой купаться будете! — два вечера подряд прыгал вокруг Маши Лучик. — Он нас пригласил! И тебя пригласил! И даже Принцессу! Мам-мам-мам!

Конечно, она согласилась.

Принцесса закапризничала и сказала, что для нее встать в восемь утра, чтобы пойти на речку, — слишком рано. Может быть, она придет попозже со своими друзьями. А может, не придет. Какое у нее будет настроение. Маша не стала настаивать.

Ранним утром они собирались на рыбалку.

Маша все-таки решила надеть под платье купальник. Он у нее был очень скромный. Спортивный, черный, закрытый. Утягивающий. Может быть, они найдут какое-нибудь местечко, где будет немного народа, и тогда она разденется. Особенно если Юрия поблизости не будет.

Маша стеснялась своих размеров. Лишний вес у нее был с детства. Она всегда была крупной и неуклюжей девочкой. В юности из-за этого у нее начались еще и проблемы со здоровьем. С противоположным полом у Маши тоже не клеилось по той же причине. Прошло много лет, прежде чем она сумела принять и полюбить свое несовершенное тело. Но все равно частенько испытывала неловкость и дискомфорт на пляже, особенно когда вокруг было много людей. Ей казалось, что все тайком разглядывают ее и обсуждают ее нестандартную комплекцию.

— Марьванна, ну ты скоро там? Как можно быть такой копушей? Все готовы, только тебя и ждем!

Маша заторопилась, схватила тяжелую сумку с едой и водой, вторую сумку с полотенцами, сменным бельем и игрушками для Вани и Лордика и вышла из комнаты. Юрий протянул руку, отобрал сумки и сразу начал ворчать:

— Куда ты столько набрала? Ты что, пять тысяч человек собралась на реке кормить, как Иисус на проповеди? О, Господи! Слишком много вещей, давай на машине поедем.

Все-таки работа на строительстве церкви не прошла для него даром. Вон какие образы в разговоре использует. Забавно было слышать их от человека, который обзывал ее «русичкой».

Маша старалась не смотреть на Юрия лишний раз. Он вызывал у нее противоречивые чувства. Слишком проницательный. Слишком внимательный. Слишком высокий. Слишком красивый. Слишком пугающий. Слишком сложный для ее восприятия. Слишком много всяких «слишком». Он заставлял ее нервничать. С чего он взял, что Принцесса приемная? Не Люська же проболталась? Нет, Люська не могла, она поклялась, что никому не скажет.

Маша не привыкла быть в центре внимания противоположного пола. В их школе работали несколько мужчин, но они выбирали объектами своих симпатий других учительниц. Помоложе, постройнее и пообщительнее. Скорее всего, поэтому Маша терялась, когда Юрий обращался к ней. И сама себя ругала за такую несвойственную ей чувствительность. В конце концов, она не девочка, а взрослая женщина, ей тридцать семь лет. Она умеет общаться со всеми, ведь к ней на родительские собрания приходят не только мамы, но и папы. Иногда очень даже симпатичные. И остаются, чтобы обсудить с ней наедине вопросы, касающиеся успеваемости их детей. Может, она так робеет перед Юрием, потому что он не папа ее ученика или ученицы? Но у него нет и не может быть к ней никакого мужского интереса, он просто хозяин ее дома, сосед, вот и все. И общается он с ней по-соседски. Надо просто понять и принять, что в его внимании к ней нет ничего особенного. И тогда станет намного проще и спокойней существовать с ним под одной крышей.

— Марьванна, ты чего зависла? Опять грезишь с открытыми глазами? Обо мне, надеюсь? Ключи от машины давай сюда, говорю, — рявкнул Юрий прямо ей на ухо.

А сегодня он еще и слишком ворчливый, с неожиданной досадой подумала Маша. Ну уж нет, так просто она ему не сдастся. Она едет выгуливать своих детей, купаться, загорать и наслаждаться летним днем. Никому не позволит испортить себе настроение. И еще она точно знает, как приструнить своего навязчивого спутника.

Отдала ключи, проследила, как он пристегивает сзади Ивана и Лучика. И только после этого села на пассажирское кресло и мило улыбнулась водителю. Он аж весь напрягся, чувствуя подвох. И не зря! Маша бодро продекламировала:

— Я пришел к тебе с приветом,

Рассказать, что солнце встало,

Что оно горячим светом

По листам затрепетало;

Рассказать, что лес проснулся,

Весь проснулся, веткой каждой,

Каждой птицей встрепенулся

И весенней полон жаждой;

Рассказать, что с той же страстью,

Как вчера, пришел я снова,

Что душа все так же счастью

И тебе служить готова;

Рассказать, что отовсюду

На меня весельем веет,

Что не знаю сам, что буду

Петь — но только песня зреет.

— Афанасий Фет! — тут же закричал сзади Лучик, довольный, что услышал знакомые строчки.

— Точно! — показала ему большой палец Маша. И бросила пытливый взгляд на Юрия. Он улыбался. Сдержанно, краешком губ, но точно улыбался! Это был так непривычно, что Маша сначала даже подумала, что у нее галлюцинации.

— Безумная ты баба, Марьванна! — наклонившись, чуть слышно шепнул ей Юрий, заводя машину. А вслух хвастливо прибавил: — Этот стих и автора даже я знаю! Лука, прикинь? Я крут! Поставь мне «пятерку» в журнал, Марьванна!

Комплимент так комплимент! Даже и не помнила уже, когда она нечто подобное слышала от мужчины. Настроение у Маши резко скакануло вверх. Она опустила на глаза солнечные очки и, невольно улыбаясь, начала смотреть в окно. Согласна, безумная.

До пляжа ехали недолго. В такую рань еще никто не купался, зато чуть выше по течению, там, где река делала небольшой изгиб и образовывала заводь, на другом берегу уже сидели несколько рыбаков. Макаров молча помахал им рукой и начал вытаскивать из машины сумки и удочки. Маша расстелила покрывало на траве и достала игрушки. Ваня и Лордик уже бегали друг за другом по лужайке. Лучик в нетерпении прыгал вокруг Юрия. Мальчик совсем большой, конечно, ему хотелось мужского внимания. Пусть даже такого: случайного, разового. Маша не досадовала и не ревновала. Она проводила двоих рыбаков — большого и маленького — полным теплоты взглядом, а потом переключилась на Ванечку.