Личное дело Кати К.

Суббота Экзистенциальный кризис в семье

Если у человека экзистенциальный кризис, или кризис среднего возраста, или творческий кризис, или же он является трудным подростком, то ему ни в коем случае нельзя заклеивать окна…

Нет, не так…

Если человек вышел замуж в беспомощном состоянии и в марлевой повязке, то еще неизвестно, что ждет его в этом браке.

…Опять не так… Если человек вышел замуж за главного врача больницы, где с 20.08.05 по 27.08.05 находился на лечении с диагнозом «неврит лицевого нерва»… – вот теперь все правильно.

Что может быть прекраснее, чем пара «пациентка и врач»?.. Врач-невропатолог.

Кстати, по поводу диагноза – с диагнозом я не согласна. Считаю, это типичный случай гипердиагностики: у меня было вовсе не поражение периферических нервов, а обычная простуда. Просто левая половина рта не улыбалась, левый глаз не моргал, левая бровь не поднималась, в общем, вся левая половина лица полностью замерла. И это, конечно, мешало мне смеяться и полноценно выражать другие эмоции. Но мой человеческий организм устроен таким образом, что если что-то одно отказывает, то другое начинает работать с удвоенной силой. Поэтому, когда 21.08.05 около одиннадцати утра я увидела, что в палату в сопровождении свиты врачей входит невысокий человек со строгим лицом, я нисколько не растерялась и, как могла, выразила ему свою приязнь действующей половиной лица: улыбнулась правой половиной рта, приподняла правую бровь и изо всех сил моргнула правым глазом.

– Что это она у вас так гримасничает? – брюзгливо спросил моего лечащего врача человек со строгим лицом. По его начальственному тону я догадалась, что это главный врач, и несколько раз моргнула, желая показать, что у меня все хорошо и получаемым лечением я довольна. И еще, привстав, приветственно помахала правой рукой из-под одеяла.

Главврач без видимого интереса немного почитал мою историю болезни. Там было написано: «Екатерина К., неврит лицевого нерва, клиническая картина, назначения…» – и все это вместо того, чтобы написать правду: «Катя К. открыла в машине все окна на скорости 120 км в час, думала, что в жару сквозняк не страшен, оказалось, нет».

– Не расстраивайтесь так, – с дежурным сочувствием сказал мне главврач, – будем надеяться, что со временем у вас все восстановится.

– А я и не расстраиваюсь, – ответила я. – У Луи Пастера, например, работало только одно полушарие мозга, и ничего, изобрел пастеризацию всего одним полушарием… Знаете Луи Пастера?

Главврач удивился и дополнительно проверил мои рефлексы. Он все стучал и стучал по мне черным резиновым молоточком, и я тоже удивлялась – зачем, видно же, что я совершенно нормальная, просто много знаю. Так началась Димина любовь ко мне. Любовь всегда начинается с удивления.

Наши с Димой любовные отношения развивались как классические отношения «врач – пациентка», то есть были основаны на моем восхищении и полной зависимости от его назначений. И еще на благодарности за то, что он поверил в меня и разрешил размотать повязку на два дня раньше, а затем наблюдал меня амбулаторно, то есть у меня дома: витамины группы В, дибазол 0,05 подкожно 1 мл, а также лечебная гимнастика и массаж.

И в связи со всем этим у меня даже развился некоторый комплекс неполноценности – вроде он Гудвин, великий и ужасный, а я так, ерунда, пациент с перекошенной улыбкой.

Но теперь мы больше не врач и пациент, а муж и жена. Оказалось, что я не ерунда, а наоборот – в нашем доме все на мне: любовь, здоровое питание и психологический климат.

Хочу сразу же признаться – я вышла замуж по расчету. Ведь это мое личное дело, как выходить замуж, по расчету или по другим причинам. Мой расчет такой – я собиралась жить счастливо. Кроме того, всегда хорошо иметь дома невропатолога. Вот это мой расчет, а что, неправильно?

Подозреваю, что Дима тоже женился на мне по расчету – чтобы иметь у себя дома своего личного пациента, беззащитного перед его назначениями.

Все было хорошо, и мы были очень счастливы. Я понимала, что все это устроила я, особенно здоровое питание, и мой комплекс неполноценности уже потихоньку начал переходить в манию величия, но вот тут-то обнаружились некоторые сложности.

Пожаловаться на эти некоторые сложности мне некому – все мои подруги, как одна, скажут: «А я тебя предупреждала, что будет очень трудно…» Они ничуть не злорадные, просто человеческая природа такова – каждому в душе приятно сознавать, что он прав, а я дура.

Мои подруги скажут: «Вы с Димой такие разные…» Это правда, мы разные: Дима – невысокий, черноглазый-чернобровый с чуть седоватыми волосами, спортивный, а я тоже невысокая, неопределенно светлого цвета, довольно далека от спорта. Зато у меня есть лишние килограммы, а у Димы нет.

Мои подруги скажут, что у нас с Димой разные интересы. И это действительно так: он все свободное время играет в теннис, а я люблю валяться – валяться на траве и смотреть, как плывут облака, или валяться на диване у окна и смотреть, как идет снег.

Еще они скажут, что у нас с Димой очень разные характеры, и это тоже правда. Я больше всего на свете люблю неожиданные радости, а за те месяцы, что мы живем вместе, он еще ни разу не пришел домой и не предложил: давай поедем на выходные в Париж или на дачу!

Что-то еще… Ах да, самое главное! Конечно же, мои подруги скажут: что хорошего можно ждать от этого брака, когда у каждого свой ребенок!

Да, свой, а что?.. У меня свой Котик, чудный, очень тихий ребенок шести лет, а у Димы шестнадцатилетняя девица Киса. Очевидно, существуют какие-то необыкновенно щедрые душевно женщины, способные полюбить чужого подростка с первого взгляда, но это не я. Что же касается нашей Кисы, то… есть люди, которых легко любить, и это НЕ Киса.

Котик похож на сонного медвежонка, а Киса похожа на модель или на девушку «Космо». У Котика и Кисы тоже разные характеры и разные вкусы, особенно насчет меня.