Ловушка любви на празднике весны

Глава 1

В вечер, который ничем не должен был отличаться от других, я сбежала из дома.

Отец вернулся из долгой поездки, чтобы отправиться в новую следующим днём, и огорошил тем, что всего через месяц меня ждало знакомство с женихом. Всего месяц на то, чтобы попрощаться с городом, в котором я только-только находила радости жизни. Один крохотный месяц перед разлукой с недавно обретённой подругой и отъездом в чужое государство. Вот, в общем-то, и всë, что мне удалось узнать.

В тот день он позвал меня в свой кабинет. Однако, кажется, не ожидал, что я явлюсь так скоро.

Три отмеренных удара костяшками пальцев о дверь и предупредительное: «Я вхожу». Отец не сразу заметил, что он в комнате не один. Склонился над листом и быстро строчил письмо, роняя кляксы чернил.

Я подскочила к его столу и заглянула в письмо. Успела прочесть, что он согласен с какой-то сделкой и с нетерпением ждëт приезда. Вот только чьего? И что за сделка?

Отец вздрогнул и убрал недописанное письмо в ящик стола. Поднял на меня усталое лицо. Серые глаза смотрели с толикой печали и негодования. Папа откопал из груды документов конверт с печатью моего училища. Я непроизвольно вжала голову в плечи, едва завидев табель. Под шуршание бумаги сглотнула и закрыла глаза, стараясь дышать медленно. Он зачитал отметки вслух, называя и предметы, за которые я их получила. Прозвучало лишь одно «отлично», по гимнастике.

— Что скажешь?

— Я всегда была гибкой.

— Я не о том, Олли. Меня просят перевести тебя на домашнее обучение, или в другое заведение. Знаешь, я подумал, что смогу и сам научить тебя чему-то новому. Не всему, но основам семейного дела точно. Не станешь грустить по учащимся? — ласковый голос обещал что-то хорошее, таким отец бывал редко.

— Ни капельки, — я приободрилась. Видать, сделка очень хорошая, раз и оценки не злили.

— Вот и славно. Завтра уезжаю по делам. Не очень важным в основном, разве что только одна встреча... Но не о том сейчас, — резко прервал себя отец и хлопнул ладонью по конверту школьного письма. — Скоро ты переедешь.

Я моргнула. Отец выглядел уставшим, сонным. И он, будто закончив со мной, вернулся к бумажной работе. Я сидела и ждала продолжения, но отец не обращал на меня внимания.

— Ты о чём?

— Через месяц ты переедешь, — буднично повторил он. — Так что, если хочешь, можешь учёбу забросить. Не рассержусь.

Ноги и руки мои вдруг потяжелели, а голова, как будто, взбухла. Мысли потекли вяло. Ободряющая улыбка отца не помогла. И, под чирканье пишущего пера по бумаге, я села на край стола.

— Пап, куда я переезжаю?

— К мужу, — не отрываясь от работы.

— К чьему?

— К своему.

— Но у меня нету! — взвизгнула я, начиная соображать, что происходит.

— Теперь будет, — спокойно произнëс отец и, отложив бумаги, посмотрел мне в глаза. — Ты выходишь замуж через месяц. Это хорошая сделка. Он сильный маг из очень уважаемой семьи.

— Не решай за меня. Я ни за кого замуж не пойду! Я его даже не знаю!

— Я сказал, ты выйдешь замуж и будешь делать то, что тебе говорят, — хлопнул отец по столу ладонью, чем окончательно вывел меня из равновесия.

— Я уже не маленькая!

— Поэтому и выйдешь замуж, — припечатал он.

— Ни за что! — резко вскочила я со стула, отчего он крякнул и завалился набок.

Щёки пылали, руки сами собой сжимались в кулаки.

— Олли, не кричи. Лучше иди спать. Завтра проснёшься, всё обдумаешь и поймëшь, что ничего плохого не происходит.

— Не буду я ничего обдумывать и уезжать не собираюсь!

— На новом месте и друзей новых заведёшь. Иди спать.

Я дышала неровно и не спешила уходить. Отец вновь погрузился в работу, а в его кабинет зашëл наш дворецкий с какими-то ещë письмами на подносе.

— Сопроводи Олли в еë комнату, — потребовал отец, забрав почту.

Тогда я не сопротивлялась. Поднялась к себе и улеглась в постель, но не заснула. Беспомощно захлопала глазами, стараясь не расплакаться. Закрыла лицо руками, отчего металлическое солнышко с браслета на руке кольнуло щëку. Сколько бы друзей ни появилось в будущем, я не хотела расставаться с Мией. И тем более не собиралась выходить замуж не пойми за кого.

Я неподвижно лежала в постели и прислушивалась к своим ощущениям.

За что отец так со мной? Хочет, чтобы уехала? Хорошо, решила я. Уеду. Вот сегодня и уеду!

Села и прислушалась к звукам дома. Тишина. Отец уже отправился по делам. Я вытянула из-под кровати старенький чемодан на колёсиках, мой верный спутник в каждом путешествии. На дне лежала такая же старенькая тряпичная кукла. Мама купила еë на ярмарке в честь Харутте — праздника весны и начала нового года, когда мне было десять лет. В том же году она умерла.

Ниточки волосы свалялись, сарафанчик поблек, а одного глазика-пуговки не хватало. Я сложила вещи прямо на неë.

Дело оставалось за малым: незаметно спуститься с чемоданом по лестнице и покинуть дом. Я захватила семейную печать, но понимала, если воспользуюсь ей, отец вычислит, куда сбежала. Получалось, расплачиваться печатью можно лишь в крайнем случае. Я закусила нижнюю губу, понимая, что поступаю плохо. С другой стороны, он вряд ли заметит исчезновение наличных из шкатулки в столовой?

Глава 2

Не подумав о том, что отец алфавитному порядку предпочитал творческий беспорядок, полагала, сумею разобраться в его документах. Они лежали тремя покосившимися стопками. Письма покоились в выдвижных ящиках стола. Я начала с верхнего. Схватилась за круглую ручку и потянула на себя, но ящик заело. Дëрнула сильнее. Ничего. Пообещав ящику расправу, потянула в третий раз. Костяшки побелели от натуги. С визгом он поехал на меня. Щëлкнули полозья, и ящик слетел. Я не удержалась на ногах. Разноцветные конверты из вылетевшего ящика разлетелись по кабинету.

Приведя дыхание в норму, прислушалась. Храп не прекратился. Выдохнув, я зарылась во вскрытые конверты. Там были письма как на нашем языке, так и на саадском. Не новость. У отца много сделок зарубежом. Я не сдавалась, пробежалась глазами по первым строчкам писем и поняла, вновь выудила не то.

Наконец, выдвинув и третий ящик стола, я нашла перемотанную кучку писем. К сожалению, они хранились без конвертов, и понять, кто их написал, возможности не было. Зато одно из них начиналось с требования живого гаранта. В груди кольнуло. Я инстинктивно напряглась, готовясь к защите. Гарант — это явно про меня. Ну кто ещë мог бы стать гарантом отцовских сделок, помимо единственной дочери?

Потом разберусь, кто отправитель, и что ещë он написал отцу. Сейчас главное захватить письма с собой и изучить.

Запахнув кардиган, я заперла за собой дверь и опустила ключ в кармашек. С гордо поднятой головой покатила чемоданчик по каменистым улочкам города. Чемоданчик подпрыгивал на неровных камнях и крякал от ударов.

Я шла из северного района на юго-восток, в обитель нелюдей. Потому что моя лучшая подруга Мия жила и работала там. Будучи полукровкой, она всë же причисляла себя к мэо, остроухому народу, способному к магии, хотя сама ею не обладала.

Я нуждалась в еë помощи, в подсказке, в месте, где смогла бы переночевать недельку другую.

Утреннее солнце слепило глаза. Мелкие птицы взгромоздились на деревья, только начавшие покрываться листвой, и верещали свои противные песенки, будто насмехаясь надо мной. Они веселились и радовались жизни. Ничего, я тоже скоро порадуюсь. Обязательно.

Колёса чемоданчика жалобно поскрипывали — вот-вот отвалятся. Из булочной, попавшейся на пути, повеяло свежей выпечкой. Слюна заполнила рот, а я поняла, что забыла позавтракать. Ничего, у Мии что-нибудь найду. Только бы добраться до Винного района. Он отделён от основной части города кирпичными домами, выстроенными людьми в массивную стену. В некоторых местах у них отсутствовали первые этажи, создавая арочные проходы в совершенно другой мир! В начале пути прошлого правителя Саада Винный район отдали им в знак дружбы, заключённой между нашими народами. Район должен был стать доказательством того, что мы можем жить вместе, но лишь подчеркнул вражду. Перестроенная новыми жильцами архитектура сильно отличалась от другой части города. А чего только стоила стена из цветных кирпичных домов, выстроенная людьми!

Белокаменные и яркие здания остались позади. От алого кирпича веяло холодом, а брусчатка под ногами разразилась грохотом, пока я шла под одним из домов. Впереди ждали улицы с земляными дорожками, по краям украшенными низенькими цветочками. Передо мной красовался деревянный домик пряничного цвета в два этажа, окружённый сливовыми деревьями. Я поторопилась к входной двери. Магический светильник над ней среагировал на моё приближение. Я занесла руку, позвонить в невесомый колокольчик над дверью, но передумала. Мия, вероятно, уже на работе.

Я оглядела свой чемоданчик и поискала в крохотном саде перед домом укромное местечко, так как таскать за собой скрипящее чудо природы не хотелось. Того и глядишь, колёсики отвалятся. Одно подозрительно болталось.

Книжный дом, в котором работала Мия, мне нравился. Я всем сердцем понимала, отчего подругу так туда тянуло. Привлекательность его начиналась ещё у крыльца, венчавшегося треугольной крышей из красных черепиц. Сам дом был выстроен в один этаж, деревянный, местами словно бы из бумаги, на саадский манер. Летом Мия вместе с двумя еë работниками разбирала переднюю стену, состоявшую из съëмных ширм, впуская внутрь воздух. На золотого цвета цепи в виде раскрытой книги закреплена вывеска с названием. Вдоль стен расставлены ящики с яркими приземистыми цветочками. А как внутри книжного уютно! Словами не передать.

Только сдвигаешь дверь, а колокольчик над ней уже возвещает о твоём приходе. Веточки хвои, расставленные по углам, наполняют помещение прекрасными лесными ароматами, как после летнего дождя. Высокие стеллажи заполнены аккуратно расставленными на них книгами. Есть даже место для читающих — небольшой уголок с диванчиком и зелëными креслами без ножек, а перед ними круглый столик на трёх ножках. Всегда найдётся какая-нибудь пожилая дама, которая устроится там с томиком в руках. Такая сидела и сейчас, поэтому я постаралась прошмыгнуть к прилавку побыстрее и потише.

Мия протирала пыль и мычала что-то себе под нос, а на еë запястье болтался металлический полумесяц. Увидев её, я улыбнулась. Побарабанила по столешнице, привлекая к себе внимание.

— Привет, полный день?

— Нет, сегодня только до полудня, — отозвалась подруга и улыбнулась в ответ. — Привет, Лели.

Лели, так меня звала только Мия.

— А что такое?

— В гости хотела зайти, — я уставилась на прилавок и тряпку в еë руках.

— Предупредила бы, я б чего прикупила к чаю.

Глава 3

После работы Мия спешила вернуться домой. К её приходу я заварила ягодный чай, испекла обещанный лимонный пирог и накрыла стол. Подруга, после такой встречи, смеясь обещала, что я могу жить у неё сколько душе угодно. Мия довольно мыча откусила от своей порции пирога и запила чаем. Посмотрела на меня долгим немигающим взглядом. Ждала, наверное, объяснений.

— Да не бойся, Лели. Что-нибудь придумаем.

Я кивнула и положила перед собой другой кусочек пирога. Пока Мия хвалила готовку и рассказывала, как хорошо всё получится, я бездумно ковыряла вилкой в тарелке. Есть не хотелось, пить тоже. И ещё мне совсем не хотелось рассказывать Мие о помолвке неизвестно с кем. Ещё неофициально, но уже без возможности отказаться. Только сбежать, никогда не возвращаясь. Почему-то казалось, будто это могло разрушить нашу дружбу. А ведь познакомились мы с Мией недавно. Совершенно случайно.

В замечательный солнечный день я прогуливалась после занятий и ненароком забрела в Винный район, в народе называемый Нелюдским.

Внимание на то, куда попала, обратила тогда же, когда заметила приятную глазу архитектуру. Деревянные домики с ширмами-дверьми и треугольными черепичными крышами окружили меня со всех сторон. У многих домиков были открытые крылечки. Над дверьми раскачивались на ветру вывески заведений и невесомые колокольчики. Помню, прошла главную площадь Винного, украшенную фонтаном и заставленную по краям лавочками, и очутилась на базарной улице. Громкой и оживлённой. Остроухий, а порой и рогатый народ переходил от одной лавки к другой. Кто-то торговался, дети бегали между взрослыми весело гогоча. За спиной шуршал и плескался фонтан, а ветер приносил ко мне приятную прохладу. Распустив каштановые волосы, я прикрыла круглые человеческие ушки. Если в основной части города люди смотрели на магический народ сверху вниз, то в Винном всё было наоборот. Да и выглядел этот район как город в городе.

Я лавировала между лавками, наслаждаясь нежными ароматами духов и сладкими, манящими вкусами свежей выпечки. В одних продавалась еда, в других одежда, и все они беспорядочно соседствовали друг с другом. Наконец, моему взгляду попалось что-то интересненькое. Небольшая лавочка предлагала украшения: серьги, браслеты, колье и разномастные заколки для волос. Меня привлекли парные браслеты. Один белый с золотым месяцем, другой чёрный с белым солнцем. Их сцепляли застёжки и один на двоих ценник. Я протянула руку, надеясь взглянуть поближе, пощупать материал. Схватила чёрный браслет и дёрнула на себя, не заметив, что в тот же миг чужая рука ухватилась за белый. Мы ойкнули и остановились, когда цепь браслетов опасно натянулась.

Мой взгляд проследовал по руке цвета топлёного молока до лица её обладательницы. Выше меня на голову, девушка с яркими зелёными глазами и окрашенными в пшеничный цвет волосами смущённо улыбнулась. Несмотря на полноту, Мия показалась мне тогда очень красивой девушкой. Я позавидовала её пышной груди и круглым бёдрам. И цвету кожи, такому нежному и тёплому. Только чёрные широкие брови смотрелись неуместно, утяжеляя добродушный облик.

Я улыбнулась в ответ, но браслет не отпустила. Как и Мия. Ни одна из нас не отводила взгляда от другой, улыбки становились натянутей, на лицах проскакивало недовольство. Каждая хотела браслеты.

— Послушай, — начала я, — меня интересует только чёрный.

— Отлично. Мне солнца не надо, лишь полумесяц.

— Есть и вторая пара, — заверил лавочник, подскочив к нам. — С вас по сорок ронов.

— Сорок? — заголосили мы разом.

За такую безделушку цена казалась завышенной.

— Вы не поняли, мне нужен только один браслет, — сказала Мия лавочнику. — Я дам вам двадцатку.

— Они продаются парно. Это символ единения. Солнце и месяц не могут друг без друга. Их судьбы неразделимы и дополняют друг друга. Один следует за другим и всё такое. Как Яри и Ëми. Свет и Тьма.

— Двадцать и у меня есть, — сказала я больше для Мии, чем для лавочника.

Мы повторно улыбнулись друг другу. Да так, будто у нас уже была одна тайна на двоих, и полезли за деньгами. Каждая в свою сумку. Так получилось, что мы надели браслеты, не отходя от лавки. Я застегнула на левой руке, Мия — на правой. Она отметила, что солнце мне шло. Дневное светило смотрелось ярче на загорелой коже, а чёрная бархатка сидела на запястье идеально. Я поблагодарила и тоже ответила комплиментом.

Тогда мы разошлись. Я не вспоминала о Мие до вечера, когда сидела у фонтана и жевала булочку с корицей, а ко мне пристали двое местных парней.

Один подсел рядом, другой встал напротив. Я опустила руки с булочкой на подол и сузила глаза.

— Привет, милашка, — мурлыкнул усевшийся и закинул руку на спинку лавочки так, чтобы она оказалась у меня за головой. — А что это ты совсем одна?

— Не ваше дело.

— Ой, а крошка кусается, — хихикнул второй, нагло улыбаясь.

Первый сказал ещё что-то о моей дерзости, когда попросила их удалиться, и погладил меня по волосам, отчего выглянуло округлое ушко.

— Фу, человек, — тут же отсел он подальше в притворной тошноте.

— Ну и валите, — процедила сквозь зубы. — Раз противно.

— Наоборот, интересно, — заявил второй. — Говорят, ваши девицы весьма яркие кошечки. Проверим?

Глава 4

— Олейна, — медленно повторила Мия моё имя. — Старомодное. Прямо как у дочки банкира Карэ.

— Не знала, что у него есть дочь.

Я чувствовала, как блуждал пытливый взгляд по моему лицу, задержавшись на серых глазах.

— Недавно переехала? Я тебя раньше не видела. Меня Мия звать.

— Я тут с десяти лет, — замялась, — только не в Винном живу.

Вопреки моим опасениям Мия легко отнеслась к моей фамилии: фом Эллерт. Её не заботило, что перед ней представитель клана Ворона. Хотя каждый в городе слышал, большинство наших семей холодны к магическому народу. Только мой отец исключение, но об этом мало кто знал.

Разговорившись, мы нашли много общего. Например, мать Мии, как и моя, никогда не выходила замуж. Только если я до смерти мамы жила то с ней, то с папой, регулярно путешествуя через всë государство, Мия о том, кто еë отец, не подозревала. Знала только, он человек. Подозревала, потому мать за него и не вышла. Когда подруга поделилась этим, я рассказала об Оливере. Моëм брате. Он, как и Мия, полукровка, только не мэо. Его отец тенери — представитель рогатого народа, берущего свою энергию из мира теней и подпитывающегося за счëт других. Некоторые говорили, что он вельможа, другие — нет. Я не знала. Лив тоже. Мама нам не рассказывала. И узнать мы не могли, так как брат был старшим, но не помнил, чтобы когда-то видел своего отца. Мы из-за этого даже иногда ссорились. Мой-то появлялся с завидной частотой.

Мия в моëм рассказе куда больше внимания обратила на то, что мама была целительницей, то есть лекаршей с магическими способностями, и заведовала собственным госпиталем. Мия мечтала стать лекаршей, только для этого необходимо отучиться десять лет и разрешение от тëтушки. Новая подруга посетовала, что та живëт далеко и категорически против. Тем более, что кто-то обязан следить за книжным домом. Раньше им владела миена мама, теперь же он перешëл к подруге.

— Неужели без разрешения? — спрашивала я.

Мия угрюмо пожимала плечами и отвечала, что могла бы выйти замуж. В таком случае опекунство над девушкой перешло к её избраннику.

Как удостовериться, что муж одобрит обучение, ведь тогда о детях в первое десятилетие брака не могло быть и речи? Какой мужчина согласился бы на такое?

— Любящий, — сказала я, задумавшись об отце.

Он любил маму несмотря ни на что. Она и замуж не хотела, и была целительницей. И погибла из-за своей горячо любимой работы. Отец хотел жить вместе. Предлагал маме переехать к нему, но она не оставляла госпиталь. Даже во время вспышки Чёрной мама не покидала госпиталя, а наоборот, полностью погрузилась в работу. Она спасала других, но не себя.

Каждый выходной я шла к Мие. Мы, не сговариваясь, носили браслеты с полумесяцем и солнцем. Папа не обращал внимания на то, где я находилась, и на безделушку, с которой не расставалась.

Всë это шло мне на пользу, ведь папа никогда бы не искал меня в Винном. И, если бы не любовь Мии к праздной жизни, я бы с радостью завернулась в пледик на месяц и время от времени пекла пироги в знак благодарности за приют. Но нет, подруга подобного образа жизни не ценила.

Не стоило удивляться, что спустя неделю просиживания дивана, Мия отобрала у меня книгу. Она прижала томик к боку, даже не взглянув на обложку, и строго посмотрела на меня. Мия любила проводить свободное время вне дома и каждый вечер старательно уговаривала меня на прогулку. Я отказывала. Терпение подруги кончилось.

— Завтра начинаются приготовления к Харутте, — сказала Мия. — Я наняла временных помощников, чтобы не работать до конца праздника.

— Им можно доверять?

— Да, они у меня время от времени подрабатывают. Ты их даже знаешь... Но сейчас не об этом!

— А о чëм? — насторожилась я.

— Пришло время подготовки к Харутте.

— Это праздник твоего народа, а не моего, — облегчённо выдохнула я.

На праздник в честь нового года и начала весны, называемого в народе Саада Харутте, стекались маги теней и не только. Реже можно встретить зелëных магов. Ещë реже его посещали алхимики. Человека же без магических сил вроде меня там встретить и вовсе практически невозможно. Так меня учили.

— Ну да, ну да. А ещë пить молоко по утрам вредно, а на ночь нельзя есть мучное.

— Это твоя тëтушка так говорит? — улыбнулась я, прекрасно зная, что та безуспешно боролась с полнотой племянницы.

Мия фыркнула, но тоже улыбнулась.

— Ты меня поняла, Лели. Приход весны дозволено отмечать любому желающему. Надо только наряд прикупить подходящий.

Я натянуто улыбнулась и обняла декоративную подушку, прижав её к животу.

Ясно было, подруга не отступится и затащит на праздник любой ценой.

Мия лучилась счастьем, но ждала протестов. Мы проходили через это каждый раз. Она предлагала пойти на ночное выступление, а я говорила, что не могу покидать дома после заката. Тогда я возвращалась домой на цыпочках, под утро. Мия звала в бар, а я отвечала, что воспитанные девушки по таким местам не ходят. Мы расходились подвыпившими. Другими словами, Мия любила яркие развлечения и находила своим долгом брать меня с собой.

Я ещё помнила, как в детстве мама уходила гулять целыми днями, скрывая себя за магической маской. Детям путь на праздник был закрыт. Вернее, днём на улицах полно детишек, но без масок. Зато всë настоящее веселье начиналось после заката. И мать никогда не возвращалась к ночи, оставляя меня на бабку-помощницу. Иногда я, по утрам, когда мама отсыпалась, надевала её маску и попискивала от восторга. Маска не изменяла возраста или расы, но скрашивала внешность. Изменялся цвет волос и глаз, преображался оттенок кожи. Из зеркала на меня всегда смотрела совсем другая девочка. Как-то мама проснулась и по-доброму засмеялась. Подозвала меня к себе, сняла маску и поцеловала в лоб. Назвала меня самой красивой на свете, ведь не передала мне в наследство её белых будто снег волос и бледных глаз.

Глава 5

— Идём за покупками? — голос Мии выдернул меня из воспоминаний.

— Почему этот праздник так важен? В прошлом году ты не ходила.

— Не на кого было оставить магазин! Вечерами я гуляла.

— А ночами?

Мия покраснела и посмотрела на меня с укоризной:

— Ты прекрасно знаешь, что в прошлом году мне, как и тебе, не было двадцати.

— Пропустила бы и в этом. Не последнюю весну живëм.

— Мама встретилась с папой на празднике Харутте. Она сама мне говорила.

— Ты же мечтала отучиться на лекаря!

— Не ты ли говорила, что любовь не преграда? Вот твой отец не бросил твою же мать, а она и вовсе целитель. Ещё и хозяйка в госпитале была!

— Это скорее исключение, — буркнула я в сторону.

У нас с Мией было столько общего! Вот только я знала своего отца, а она могла лишь догадываться о том, что еë был человеком. А иначе почему Мия единственная в своей семье не способна к магии?

Мы иногда гадали: отчего он не попросил руки и сердца своей возлюбленной, как это сделал мой? Мия предполагала, что её отец погиб, обязательно свершая какой-то героический поступок. Я надеялась, что если он и выжил, то мама Мии сама отговорила его появляться перед её семьёй, зная, ничем хорошим это не закончится.

Как бы там ни было, мы мечтали во время Харутте встретить истинную любовь. Только Мия, не стесняясь, говорила об этом, а я помалкивала.

Возможно, сказке подруги предстоит сбыться, но не моей. Я дочь клана Ворона. И если об этом хоть кто-то узнает, а для того достаточно продемонстрировать семейную печать, я окажусь в беде. В лучшем случае мне попадётся некто такой же, как Мия, тогда я просто прекращу общение со встреченным юношей. В худшем случае за меня попробуют заполучить выкуп.

Не то, чтобы мой клан был всеми нелюбим. Нет, скорее нас считали ценными. Папа, например, мастерски придумывал новые противоядия. Увы, и яды тоже. Иногда, когда я задумывалась над спецификой его работы, в мыслях зарождался противный червячок, повторяющий: «Потому-то отец и полюбил мать. Одного поля ягоды!».

Бродя по украшенным цветами улочкам Винного вместе с Мией в поисках масок, я уже знала, ни за что не сниму свою перед юношей, с которым познакомлюсь. Не сообщу ему настоящего имени. И вообще, ничего о себе рассказывать не стану!

— А ещё знакомиться будешь лишь с круглоухими, — хихикнула подруга, когда я твёрдо сообщила о решении держаться скрытно. — И какие же имена мы придумаем?

— Ещё не знаю.

— Что, если меня назовём Леей, а тебя Лели?

— Издеваешься?

— А что? Будем, как две сестрёнки.

— Ты меня и в обычной жизни зовёшь Лели.

— Зато никто не догадается, что это от Олейны.

Я вздохнула, вынужденная согласиться.

Первый день бродилок за покупками подходил к концу, а мы так и не нашли подходящих масок. Все хорошие, как правило, заказывали заранее. Осталась дешёвая ерунда, либо слишком дорогие экземпляры. Зато нашли слëзы фей в огранке. Такие чудесные камни лазурного цвета носили нелюди, чтобы обрести человеческую внешность и скрыть истинный облик.

— Смотри! — Мия вытянула руку вперёд, выпятив указательный палец.

Перед нами стоял двухэтажный домик, выбивающийся из атмосферы Винного. Каменный, раскрашенный в жёлтый и красный. На первом этаже за большущими окнами в ярком свете красовались праздничные платья по невероятно высоким ценам. Второй этаж отличался окнами зеркальными, так, что невозможно было увидеть, кто или что находилось внутри. Мию, конечно, заинтересовала подвальная часть. Над узенькой каменной лесенкой красовалось объявление, начертанное от руки о продаже праздничных масок по сниженной цене. Я не ожидала ничего нового, но деваться было некуда. Мия тянула внутрь.

В магазинчике пахло пылью и влажностью. Полы под ногами скрипели, а единственный магический огонёк почти не давал света. Благо, в узкие окна под потолком попадали лучи закатного солнца, разливаясь красным по прилавку, за которым спал хозяин. Вокруг лысины, за ушами и под затылком, блестели засаленные седые волосы. На горбатом носу крепко держались круглые очки с заплаткой на переносице и у левой дужки.

Мия ласковым голоском разбудила старикашку. Он сонно оглядел нас, кустистые брови удивлённо поползли вверх. С трудом продавец поднялся на ноги и спросил:

— Что вас привело, юные леди?

— Объявление над дверью, — дружелюбно сообщила подруга. — Можно посмотреть маски?

— Разумеется. Правда, немного осталось, — произнёс старикашка.

Прихрамывая он вышел из-за прилавка и поднял в углу деревянный ящик. Водрузил его на столешницу. Со щелчком крышка откинулась назад, а внутри оказался десяток масок мужских и женских. И муха. Чёрное жирное насекомое с жужжанием взмыло под потолок да так там и осталось. Вернув взгляд к ящику, я рассмотрела содержимое. Маски казались необычными, даже странными. У нескольких прорезь была лишь для одного глаза. Какие-то выглядели совсем простыми, похожими на ленты с дырочками либо с полупрозрачными сеточками для глаз. Штуки три выглядели вроде ничего. Одна пепельно-фиолетовая с нарисованными на ней цветочками. Смущало только, что походила маска на запечённую глину, это добавляло ей хрупкости.

Глава 6

Маска преобразила меня в блондинку с яркими васильковыми глазами. Я усмехнулась, синий цвет был любимым у Мии. Грудь как была плоской, так такой и осталась. Ноги и руки казались тоньше и ухоженней. Губы пухлее.

— Думаю, тебе она больше подойдёт, — передала я маску обратно.

Я всё выбирала, какую из немногих представленных масок надеть. Керамическая не давала покоя. Она оказалась очень лёгкой, я испугалась, что разобью маску, если слишком сильно сожму. Воодушевлённая детскими воспоминаниями, встала с ней в руках перед напольным зеркалом в полный рост. Надела и ждала. Поначалу казалось, что ничего не изменилось. Цвет и волнистость волос осталась прежними, как и глаза. Потом я обратила внимание на то, что чуть сузился нос и заострился подбородок. Исчезли родимые пятнышки и немногочисленные веснушки. Скрылись за магической пеленой, оставшиеся с детских времён, шрамы на коленках и локтях. И прибавилось объёма в груди. Я постояла, надеясь разглядеть что-то ещё, но больше изменений не обнаружила. Видимо, подумалось мне, за хорошими мы опоздали, надо было заказывать заранее!

— Пожалуй, выберу эту.

— Так и знала! — ухмыльнулась Мия, примеряя чёрную. — У кого-то комплекс на уровне рëбер.

— А ты? Или дальше пойдём?

— О, нет. Мы никуда не пойдём, — довольно сообщила Мия.

Я только теперь посмотрела на подругу. Она надела чёрную маску и не прогадала. Светлым волосам добавился жемчужный блеск. Яркие голубые глаза глядели лукаво из прорезей в чёрном. Пухлые красные губы идеально смотрелись на светлой бархатистой на вид коже. Руки и ноги выглядели изящно, а вот размер груди и бёдер ничуть не изменился. Последняя часть тела даже стала чуть шире и округлей. Я хихикнула:

— Может мой и на уровне рëбер, зато у тебя пониже поясницы.

— Только, — вмешался старикашка, — вынужден предупредить, есть у них один минус. Если слишком долго не снимать чёрную маску, может закружиться голова. Пепельная же скрывает не только изъяны, но и раны. Если порежетесь, не увидите, пока кровь не капнет на землю.

Мы заверили продавца, что не намерены ни драться, ни ходить в масках круглосуточно. И купили их по смехотворно низкой цене за магические предметы, что приятно радовало. По выходу из магазинчика у нас осталось куда больше наличных, чем рассчитывали.

Время было позднее, а спать совсем не хотелось. Да и народ в Винном почти не расходился, разве что дети. И те покидали улицы неохотно. Один малыш бил своего родителя руками и ногами, громко крича, что спать он не будет. Однако же всего через несколько мгновений, его голова упала на плечо отца, а глазки малыша плотно сомкнулись. Я не сдержала смеха.

Пожалуй, важные для подготовки к Харутте покупки меня взбодрили. Я видела, что и Мия тоже полна сил. Поразмыслив, я так и не придумала, чем бы заняться, а потому поинтересовалась у подруги.

Глаза Мии в момент загорелись, улыбка засияла на её лице.

— Есть замечательное заведеньице «Северный ветер». Слышала? Там каждый вечер приглашают музыкантов и расчищают нижний уровень от столиков для танцев. Заканчивается всё под утро. На входе, на левом запястье записывают время, во сколько пришли, а при выходе оплачиваешь часы, проведённые внутри. Ну и выпивка с едой за отдельную плату, но такие дешёвые! Я один раз туда ходила. Готова?

Что-то такое я и ожидала. Мне вдруг стало страшно от мысли, что там будет много народа. Я быстро затолкала противное ощущение тревоги поглубже и согласно закивала.

— Веди.

— Вот это я понимаю! — одобрила Мия.

Мы заскочили домой к Мие, чтобы положить покупки и переодеться. Оказавшись в тишине и уюте, я передумала. Зачем идти куда-то посреди ночи? Лучше спать лягу.

— Готова?

Я обернулась к Мие, виновато улыбаясь. Уголки губ подруги поползли вниз. Брови сдвинулись ближе к переносице. Я сжалась.

— Лели, так не пойдëт! — она понимала меня без слов. — Ты пойдëшь со мной.

— Мне нечего надеть.

Мия с укоризной взглянула на нераспакованный чемоданчик. Он стоял возле входа в комнату. Подруге достаточно было наклониться, чтобы открыть его, тогда как мне необходимо проскочить через всю комнату, чтобы еë остановить. Мия присела с быстротой стихийного змея и щëлкнула застëжками. Я побежала к ней и ухватила чемодан за ручку.

— Не смей! — пискнула и потянула на себя.

Мия не отпустила. Хлопнули ремешки. Собранная одежда показалась в раскрытом чемодане, но не этого я боялась. Перемотанные письма лежали сверху.

— Не читай! — гаркнула я и прижала стопку к груди.

— Любовные? — глаза подруги загорелись.

— Хорошо, я пойду с тобой! Только не читай. Ну, пожалуйста.

— Ага, — пообещала Мия, не отводя взгляда от писем в моих руках.

Мы вместе подобрали мне наряд. Подруга частенько поглядывала на стопку, и я решила письма перепрятать.

Пока сама не узнаю, что внутри, Мия к ним не подойдëт!

Глава 7

Зато подруга уверенно подошла к «Северному ветру», а я вместе с ней. Им оказалась питейная. Тряпичная вывеска над входом утверждала, что перед нами именно питейная. Здание находилось над спуском в овраг. Если подойти к «Северному ветру» сбоку, то можно заметить, что и он спускался вниз, будто вход находился вовсе не на первом этаже, а на втором. Так и вышло. Если со стороны входной двери деревянный дом выглядел одноэтажным, то внутри имелся обещанный подругой нижний уровень.

Когда мы зашли внутрь, местные работники каждой шлëпнули по циферблату на запястьях с помощью зачарованной печати. Пока я разглядывала, как самая тоненькая стрелочка неспешно обходит свой круг, Мия настырно потянула за собой. На втором этаже у входа располагалась гардеробная. Чуть дальше барная стойка и, вдоль невысоких перил, низенькие столики с диванчиками без ножек. Внизу тоже была стойка, а ещё сцена и широкое круглое пространство для танцев.

Музыканты уже выступали. Их стиль отличался от того, что любил послушать папа на домашнем проигрывателе. Он бы ужаснулся от скорости здешнего ритма и завывающего голоса солиста.

Веселящиеся безудержно скакали под музыку. Под потолком летали магические светлячки разных цветов, создавая какофонию в освещении. Ещё там скручивалась в забавные кольца сигаретная дымка от завсегдатаев с верхнего уровня.

Мы спустились на нижний, и нас в один миг поглотила разношёрстная толпа. От неё несло потом и весельем. Одним словом — свободой. Мия протискивалась к стойке, а я топталась за ней.

Определённо, когда вокруг столько танцующих, можно считать себя в одиночестве. Никому нет дела до того, как ты двигаешься, и двигаешься ли вообще.

Я уселась на высокий крутящийся стульчик и без страха выпила коктейль, протянутый Мией. Подруга у меня молодец, порой безбашенная, она уважала мои предпочтения. Принесла пряный молочный коктейль со взбитым желтком.

Давно у меня не было таких весёлых вечеров! Мы танцевали и в перерывах шли к барной стойке. Я пила безалкогольные напитки, тогда как Мия всё чаще заказывала себе что-нибудь под градусом. Мне только не нравилось, когда подходили знакомиться подвыпившие юноши и даже совсем взрослые мужчины. Да, мы красивые, но не ветреные. Я отправляла каждого куда подальше. Мия, чем пьянее становилась, тем сильнее обижалась на меня. И я полегоньку, потихоньку упрашивала её отставить очередной бокал.

— Ты права, — пролепетала подруга заплетающимся языком. — Чего это я?

Она покрутила в руке наполовину полный бокал на длинной ножке.

— Может, это из-за Кая? — сказала я и прикусила изнутри щеку.

Мия помрачнела. Две недели назад её бросил парень, с которым она мысленно уже воспитывала внуков. Подруга даже несколько раз оставалась у него с ночёвкой и приглашала к себе, а он в один день заявил, что ему нравится другая. И что раньше он не знал, что девушки могут быть такими активными, не то что Мия. Мягко говоря, подруге было обидно. Я понимала отчего она так хочет новых отношений, но сама, хоть у меня никогда никого не было, боялась.

Нет, я влюблялась. Давно, когда была совсем маленькая и глупая. Мама тогда взяла меня с собой в госпиталь. Мне вот-вот должно было исполниться десять. Я носилась по коридорам и не вписалась в поворот. Зато влетела в высокого юношу с маленькими витыми рожками на голове. Не помню, как точно он выглядел, только яркие синие глаза миндалевидной формы. Очень красивые. Тогда, с высоты своих лет, я на него накричала.

А что он, в самом деле, встаёт где не надо? Мог бы и в другом месте поотдыхать.

К тому же он курил на территории госпиталя, что запрещено.

— Простите, юная леди, я обещаю так больше не делать, — юноша шутливо поклонился. — И позвольте узнать ваше имя?

— Олли, — успела сказать я, а потом меня спешно увела мамина помощница, по пути извиняясь перед незнакомцем.

Я злилась и выбивалась, оглядывалась. Негодяй вновь закурил и улыбнулся мне своими прекрасными глазами. Потом я видела его во внутреннем саду.

Тогда я через небольшое оконце выбралась на крышу госпиталя. Рассматривала мамины владения и не только. Юноша с перебинтованным, заляпанным запёкшейся кровью торсом размахивал мечом тренируясь. Мама выбралась ко мне и уселась рядом.

— Подглядывать нехорошо, — пожурила смешливо.

— Я и не подглядываю, — ответила, не отрываясь от его прекрасного танца. — Кто это?

— Один вельможа, — фыркнула мама. — Кстати, мне доложили о твоём героическом поступке. Ты молодец, курить нельзя.

— Аннета сказала не так. Она меня ругала.

— Аннета его боится.

— Почему?

— А ты приглядись внимательней, — мама поцеловала меня в макушку и погладила по волосам. — Мне пора возвращаться к работе.

Она влезла обратно в квадратное оконце. Я слышала, как мама отряхивает запылившуюся юбку и недовольно бурчит.

Меч, рассекая воздух, пел. Юноша кружился по пустынному саду, запрошенному опавшей листвой. Собирался дождь. И я решила, что мне тоже пора под крышу. Поднялась и повернулась слишком резко. Старенькая черепица под ногой треснула, а я с визгом соскользнула. Зажмурилась, но вместо кустов или каменной дорожки, ударилась о тёплые и сильные руки. Я больно приложилась подбородком к плечу, пахнущему потом и мокрым деревом.

Глава 8

Громкая музыка и активные танцы разнесли нас с Мией по разные стороны заведения. Я не видела подруги. Даже подпрыгивала, силясь разглядеть её, но, несмотря на средний рост, разглядеть её не получалось. Тусклое освещение совсем не помогало. В конце концов, я плюнула на безуспешные попытки и проторила себе дорогу к барной стойке.

Посижу, может, перекушу чего, а Мия сама подойдёт, когда устанет.

Вместо подруги рядом со мной образовался подвыпивший юноша около двадцати пяти лет. Его причëска походила на заснувшего прямо на голове ежа. Под стать тёмным волосам юноша нацепил чёрную рубашку со рваными рукавами и брюки. На шее болталась серебряная цепочка.

— Приветик, — рот растянулся в улыбке, отчего редкие усики выглядели комично. — Как твоё имя?

Я решила проигнорировать нового соседа.

— Эй, красавица, чего такая молчаливая? — он пододвинул свой стул ближе к моему. — Давай повеселимся.

Я вздохнула и попросила его поискать радости с другой девушкой.

— Да ладно, — ухмыльнулся юноша. — Хочешь, я тебя угощу?

— Не хочу.

Но он не отстал. Протянул ко мне руку, погладил по пальцам. Я отдёрнула кисть, но юноше было плевать. Он то ли не видел, то ли не хотел замечать моего нежелания общаться с ним. Я думала, это будет продолжаться вечно. Уже искала в толпе Мию, чтобы сбежать вместе с ней из «Северного ветра», но к нам подошёл ещё один мужчина.

— Не мучай девушку, — устало вздохнул мужчина.

Его голос показался знакомым. Я посмотрела на мужчину, но увидела со спины. Мне вдруг стало жаль новопришедшего. Казалось, он не в первый раз за сегодня пытался удержать подвыпившего друга в рамках приличия. Хотелось увидеть лицо мужчины, понять, где и когда его слышала раньше.

— Я и не мучаю.

— Уйди.

Строго, но без повышенных нот. Я вздрогнула и вцепилась пальцами в барную стойку. Ого! А он ещё и приказывать умеет. Ну, да. Богатей, не иначе. Носитель ёжика прошипел нечто нечленораздельное и ушёл куда-то вглубь толпы.

— Извините за него.

Я хотела ответить, что всё нормально, но забыла, как говорить. Вельможа, удостоивший меня виноватого поклона головы, смотрел на меня яркими синими глазами. Он не ждал ответа и исчез в толпе следом за своим знакомым, оставив меня в растерянности. Его глаза, его лицо. Всë было до боли знакомо. Я знала, что тенери стареют куда медленнее нас, но, всë равно, не ожидала. Вельможа, извинившийся передо мной, вполне мог оказаться тем самым. А мог быть и кем-то другим, капелька в капельку похожим на мою первую любовь.

Немного погодя подруга подошла ко мне, счастливая и раскрасневшаяся, как на сильной жаре. Мия выглядела слегка возбуждëнной и полной энергии, в отличие от меня.

— Лели, обиделась?

Я в удивлении уставилась на неё.

— Ну, что я там веселюсь, а ты здесь сидишь. Одна.

— Нет, что ты.

— Тогда почему ты не с нами?

— Э, — я заглянула за спину Мии, чтобы понять, кто такие «мы». — Я просто устала.

«Нами» оказалась компания мэо, среди которых были и девушки, и парни. Они посматривали на нас и общались между собой. Наши ровесники.

— Хочешь домой?

— Тебе не обязательно идти со мной, — пообещала я на радость Мие. — Но ты уверена, что хочешь остаться?

В ответ она обняла меня. И я поняла, что впереди ждала одинокая прогулка по предрассветным улочкам Винного.

Пока я шла домой, то разглядывала запястье, с которого постепенно сходила магическая печать «Северного ветра». Одна за другой пропадали чëрточки, отмеряющие время.

Я шла медленно и не заметила, как пропустила нужный поворот. Вместо красивой и ухоженной улицы, попала в бедный район. Двухэтажные домики смотрели на меня тёмными окнами. В некоторых жилищах вместо входных дверей использовались плотные шторы, а может и длинные коврики. Дорога покрылась ямками, а газончики потеряли ухоженный вид. Улица спала, хотя от каких-то жилищ доносились тихие голоса, либо слабые ароматы готовящейся еды. Я могла расслышать собственное дыхание, а ещё чей-то отдалённый храп. По черепицам крыш носилась кошка, но её прыжки звучали гармонично, не рискуя встревожить чей-либо сон. Я шла неспешно, надеясь проскользнуть тёмную улочку насквозь и выйти к знакомым домам. Хотелось скорее вернуться на главную улицу и там дойти, наконец, до дома Мии. Я мечтала, как сварю горячего шоколада, зажую кренделёк и после лягу спать. О, если бы ещë Мия вернулась домой тихонько и не потревожила моего сна!

Ночную тишину разорвал топот бегущих ног. Он приближался. Я поторопилась отойти на край дороги, но опоздала.

Глава 9

Парень больно сшиб меня прежде, чем я успела отскочить. Мы упали зеркально друг другу и одинаково уставились первый на второго. Синхронно прозвучали наши голоса:

— Оливер?

— Олейна?

Сильно удивилась — это не то. Я вовсе не ожидала увидеть брата в Лодде. Мы не виделись вот уже несколько лет. Оливер жил далеко, учился в закрытой военной академии. Я была уверена, что если на праздник весны брата и отпустили, то в ближайшее к учёбе поселение. И всë же он сидел передо мной. Такой же удивлëнный, как и я. И такой же непохожий на меня, как я на него. Юный тенери, отличавшийся от меня не только светлыми волосами и глазами, а ещё и небольшими рожками на голове и когтями вместо ногтей на руках.

Волосы его были засалены, лицо исхудавшее, а одежды поношенными.

Оливер поднялся на ноги и протянул мне руку. Ухватилась и, поднявшись, поняла, что Лив за время нашей разлуки подрос. Стал на целую голову выше меня. Наверное, со стороны мы смотрелись забавно. Брат с улыбкой оглядел меня и обнял, прижался сильно-сильно.

— Хочешь зайти?

— Ты остановился тут?

— Я всë расскажу. Идëм!

Мы не покинули бедного района. Поднялись по внешней лестнице на второй этаж одного из доходных домов. Там находилось по четыре квартирки на каждом из обоих этажей. Вход в каждую располагался с улицы, поэтома на втором этаже оказался открытый коридор. И возле каждой двери красовалось по небольшому оконцу.

Покопавшись в карманах, Лив выудил ключ и всунул его в ржавую прорезь под ручкой облупившейся красной двери.

На стенах квартирки, в которую привëл меня Лив, облезла краска. По затёртому столу ползали муравьишки, перетаскивая куда-то крошки еды. Грязные простыни свалялись на матрасе, лежащем прямо на полу. К стене прибиты кривые гвоздики, а одежда была развешана прямо на них либо валялась грудой по полу. И самое обидное, Оливер называл это убожество чудесной квартиркой.

— Предложить тебе чаю?

— Не стоит. Лив, давно ты в городе?

Он пожал плечами и покачал головой.

— И ни единой весточки! Ты мог бы прийти. Если нужна помощь, — я поёжилась, всматриваясь в окружение, — мы с папой всегда помогли бы тебе!

— Да? — ухмыльнулся братец. — С чего это мне нужна помощь?

Я обвела взглядом единственную в квартирке комнату, вместившую в себе и спальню, и кухню, и прихожую. Хотя, нет, прихожую от остальной части жилища отделяла перегородка в мой рост высотой.

— Здесь даже уборной нету!

— Олли, какая ты неженка. Туалет во внутреннем дворе, а в Винном хорошие и дешёвые бани. Если бы ты знала, каково приходится в военке, то порадовалась за брата.

— Даже представлять не хочу. Невозможно попасть в условия хуже этих.

— Ещё как возможно. Итак, чаю? Есть зелёный, цветочный, со специями...

— Лив, нет, ну, правда, — перебила его. — Почему ты не пришёл?

— Я приходил.

— Но папа не сказал мне ни слова. А он бы сказал! — Я вдруг ощутила, как сильно выдохлась за день и плюхнулась на продавленный матрас, больно ударившись попой.

— Да что ты говоришь! — ухмыльнулся Лив. — Вскипячу воду.

Я молча проследила за его нехитрыми манипуляциями. Братик, набрав воды в обычную кастрюльку, у него даже чайника не имелось, уселся рядом со мной и погладил по голове.

— Думаю, он не хотел тебя расстраивать. Ты же уезжаешь скоро, а я только приехал.

Я кивнула, не задумавшись: откуда брат знает про мой отъезд?

— Да, подумать только. Мама совсем не этого для нас хотела, — он улыбнулся чему-то в своих мыслях. — А теперь её нет.

— Её нет, — закивала я. — Лив, а почему ты в городе? Как же учёба?

— Меня попёрли.

Я устало зевнула. Братишка улыбался, а я не понимала, в чём подвох.

Оливер всегда был оболтусом: не слушался маму, прогуливал занятия в приходской школе, водился с плохими ребятами, но он грезил военной академией с детских лет. Особенно глубоко в сердце брата укоренилась эта мечта после встречи с синеглазым вельможей.

Тогда юноша почти излечился и был готов покинуть госпиталь. Вернее, мама его прогоняла. Я ещё сильно удивилась: почему? Да, он курил на территории, но других грехов за ним не замечала. Я принесла маме обед, но у порога её кабинета остановилась, услышав ругань. Заглянула в щель для ключа и увидела его. Мне вдруг показалось, что я ошиблась, и синеглазый вельможа не взрослый, а такой же ребёнок как я, которого ругает женщина в возрасте. Да, мама отчитывала его и просила уехать скорее.

— Чтоб я больше никогда ни тебя, ни твоих братьев не видела! — зло кричала она.

Синеглазый вельможа слушал её с опущенной головой, покорно кивал и просил прощения за какого-то «Сешалина», или как-то так.

В тот же день мы с Оливером встретили вельможу в нашей деревне. Он закупался всякой снедью в дорогу. Брат увидал на его поясе меч и подбежал с вопросами: служит в саадской армии или в нашей? Наёмник? А какой магией обладает помимо теневой?

Глава 10

«Мия, должно быть, беспокоится обо мне», — так я думала по пути к её дому. Винила себя за то, что уснула у Оливера, не дойдя до подруги. Корила и наспех придумывала, какой выпечкой извиняться перед Мией за оплошность. Может, опробовать рецепт какого-нибудь тортика? Торты я ещё не готовила...

Тихонько, на цыпочках, я просочилась в дом. Осторожно заперла за собой входную дверь и медленно прокралась на второй этаж. Сердце колотилось в груди, отдаваясь удушающим эхом в горле. Дверь в спальню была приоткрыта. Тонкой линией по полу из неё разливался солнечный свет. Я схватилась обеими руками за ручку и потянула на себя, ещё не понимая, что изнутри доносилось безмятежное сопение.

Мия дрыхла в обнимку со скрученным валиком одеялом, закинув на него одну ногу. В комнате стоял затхлый воздух, и я не побоялась раздвинуть створку окна, впуская с улицы свежий.

С постели донёсся неразборчивый возглас. Затем Мия заворочалась, разомкнула сонные глаза и вопросительно уставилась на меня. Перевела взгляд на валик и испуганно завизжала, отстраняясь от него.

— Эй! Ты чего? — пришлось прикрикнуть на подругу.

Протерев глаза кулачками, Мия, наконец, поняла, что рядом с ней обычное скатанное одеяло.

— Это ты зачем мне подложила? — обиженно выдала подруга.

— Я?

— А кто?

— Сама его обнимала и тискала.

— Это не ты со мной спала?

Я отрицательно мотнула головой и рассмеялась. Немного погодя, сначала тихонько и смущённо, а потом и во весь голос, ко мне присоединилась Мия. Я не сказала ей, что ночевала у брата. Зато подружка перегрузила меня рассказами о том, как замечательно провела ночь в «Северном Ветре» и как жаль, что я ушла так рано.

Позже мы готовились к празднику, выбирая наряды для дней обычных, если их можно так назвать, и для особых. Последних насчитывалось три, они, скорее, были особыми ночами, но веселье начинались после обеда, а заканчивались к утру.

Первый называется Цукитте. В этот день отдают дань прошлому году. Мэо считают, что раз в их родных краях сходят снега, а день удлиняется, значит, уходит и тьма, давая дорогу светлому добру и Яри. Они готовят много мясных блюд, ведь тёмная Ёми питается жизненной силой, а значит и задобрить её можно через блюда из всякой живности. Ведь наевшись тьма обязательно отступит, так? Ранним утром же выпускают в небо жёлтых птиц, дабы разнесли они весть о приходе тепла и победе дня над ночью.

Для Цукитте мы подобрали белые наряды с жёлтыми украшениями. Цукитте наступал уже на первый день праздника, собственно, с него Харутте и начинался.

Второй важный день — Ханитте. Он объединяет в себе окончание первой недели и начало второй. Это день любви и нежности, праздник девочек и девушек, ещё не вышедших замуж и не обзавёдшихся женихами. Говоря проще, наш день! Улицы украшают нежными цветами. Девушка может пригласить на свидание всякого мужчину по собственному усмотрению. Для этого достаточно повязать на него розовую ленту. Конечно, он может и побрыкаться, но напрямую отказывать нельзя.

Мы выбрали платья нежных розовых цветов для Ханитте. Лиф моего состоял из ажурных цветов, а юбка из лёгкой полупрозрачной ткани струилась до пола.

И, наконец, последнее важное событие Харутте приходится на последнюю, завершающую ночь. Так и называется: Харутте, что на языке Саада означает «Праздник весны». В этот день считается, зима окончательно ушла. Готовятся только лёгкие овощные и фруктовые блюда. Мэо и тенери разжигают костры, плетут венки из первых весенних цветов.

Раньше именно в Харутте скрывались за масками. Это был тот самый день, когда все равны. Всего пятьдесят лет назад владыка Саада переиначил праздник, чтобы его народ обе недели ходил под масками и общался друг с другом на равных, невзирая на статус в обществе.

Так зародился обычай отдельного ночного гуляния у тенери. Там бывают и мэо, но только приглашённые кем-то из них. Говорят, развлекаются в эту ночь и ведьмы.

Я не знала, чем они там занимались, но заинтересовалась.

Мия грустно вздохнула, она сказала, что тоже не слышала о том, как проходит последняя ночь. Поэтому наряды мы подбирали под обычные, вечерние гуляния. Выбрали парные платья с короткими пышными юбками. Моё красное и расшито серыми нитями, у Мии — наоборот.

Когда мы закончили с примерками и подборами, развесили всё в гардеробе по порядку, я не чувствовала ни ног, ни рук. Голова словно разбухла, а Мия, ничего, всё щебетала и мечтала о романтической встрече с чудесным юношей.

Я и сама уже думала, было бы здорово познакомиться с кем-нибудь на празднике! Доказать отцу, что у меня уже есть возлюбленный, и избежать брак по договорëнности. Нет, уходить к кому-то как гарантия долгосрочной сделки, совсем неприятная участь!

Может, и правда, стоило познакомиться с магом и закрутить с ним роман?

— Разумеется стоит! — поддержала Мия, чем ввела меня в ступор.

— Я, что, опять?

— Вслух, Лели, вслух.

До празднования Харутте оставался день. Не знаю почему, но я решила потратить его на чтение отцовской переписки. Вернее, только еë половины. У меня были письма потенциального мужа, но не отца. Лишь несколько черновиков случайно затесались в стопку.

Глава 11

Скомкав бумагу, я выбросила её в ведёрко под письменным столом.

— Да уж, — сказала Мия, — если бы я тебя описывала, то это звучало совсем не так сухо. Например: тихий омут, который лучше не трогать. Ведь тебя с детства учили, как держаться в обществе. Плюс ты из клана Ворона, а это значит, что за себя постоять сможешь. В твоём роду все сильные маги, хотя и люди. Ой, прости, Лели! Я забыла, что ты не способна к магии. Зато ты хорошая подруга. В досье стоит дописать, что немного знаешь саадский язык. Ну и, конечно, я бы добавила, что ты и стройная, и плоская.

— Ну тебя!

— И обидчивая. Хотя, довольно тихая. Что будем делать? И что это за груда?

— Давно ты здесь? — до меня только дошло, краткое описание читала вместе с подругой.

— Только зашла. Чай принесла, а ты не реагируешь, вот я и подошла, — она развела руками. — Это те самые письма?

— Те, — кивнула я и закусила нижнюю губу, размышляя.

Мия села рядом и наклонилась ко мне, выжидая. Я решила, что ничего не теряю и рассказала подруге про договорëнность отца. Подруга первым делом спросила имя будущего мужа, а я призналась, что не додумалась уточнить и теперь сама не знала.

— А отец твой уже вернулся, верно?

— Должен был, — я в уме посчитала, сколько дней нахожусь у Мии. — А что?

— Можно было бы у него спросить, — медленно проговорила подруга.

— Ни за что! Я не вернусь.

— Хорошо, — нарочито серьëзно покивала Мия. — Понимаю. Особенно после такой подачи.

Я фыркнула, но возразить было нечем. День прошëл не очень. Зато в относительном спокойствии. Мия предложила сжечь письма в ведëрке на заднем дворе, что мы и сделали. Под потрескивание бумаги, щурясь от едкого дыма попрощались с несостоявшимся браком.

Перед сном я твëрдо заявила, что намерена познакомиться на празднике с каким-нибудь юношей. Можно даже с мэо. Главное найти того, кого смогу представить отцу на замену непонятному жениху. Мия поддержала:

— Верное решение. Когда он увидит, что у тебя уже есть избранник, обязательно смягчится.

Я засомневалась.

Ещë я думала об Оливере. Пять лет прошло с прошлой нашей встречи. Как сильно он успел измениться? Я — очень. От маленькой и глупой девочки ничего не осталось. Давно в прошлом верящая в сказки малышка. В ещë большем прошлом та, кто призналась синеглазому красавцу в любви. Какая же глупая я была!

Да, мамина пощёчина ярко дала осознать, как сильно я тогда ошиблась. Её нежелание подпускать меня к больным я сочла за дополнительную кару. Не понимала, что неподалёку от нашей цветущей и жизнерадостной деревни шла война и бушевала Чëрная. В госпиталь день за днём привозили новых больных. Раненых мужчин, а иногда и женщин, настоящих воинов и воительниц. Их боялись, держали в разных краях госпиталя, в зависимости от цветов одежды, в которых те поступали, чтобы не возникало драк. Мама принимала всякого, вне зависимости от того, на чьей стороне тот бился.

Я, как это всегда бывало в свободное от приходской школы время, блуждала по территории госпиталя. Аннета доверила мне важную взрослую работу! С какой гордостью я повязала фартук, натянула рукавицы, запрятала волосы под косынкой, а на нос и рот натянула толстую тряпичную маску! Мне поручили оттащить в подвал грязные простыни. Корзина оказалась неподъёмной, поэтому я пятилась к лестнице, ухватившись обеими руками за одну из ручек.

— Позволь, помогу, — со смешком сказал синеглазый вельможа.

Забрал мою ношу и с лёгкостью поднял её. Я повела мужчину в подвал, мимо пугающей меня комнаты, от которой веяло холодом. По узкому коридорчику в подсобку для стирки. На обратном пути, когда вельможа нёс уже пустую корзинку, из страшной комнаты выскочила кошка. Я взвизгнула, оступилась и упала, сильно разодрав коленку.

Мы вернулись в подсобку. Вельможа осмотрел мою царапину и промыл чистой водой. Промокнул сухой тряпкой и сказал, что скоро всё пройдёт.

— Вы лекарь?

— Нет, — он улыбнулся мне своими чудесными глазами. — Я воин.

— Сильный? И умный? И красивый.

Покивав на первые два вопроса, он ухмыльнулся из-за последующего утверждения. Погладил меня по волосам и назвал юной красавицей.

— Я вам нравлюсь? — приободрилась я.

— Ты очень хорошенькая. Думаю, вырастешь красавицей.

— Тогда, когда вырасту, я стану вашей женой.

Не знаю, что мной тогда чувствовалось сильнее: смущение, от произнесённого вслух, или обида, за его реакцию. Вельможа смеялся до слёз.

Однако, всë это осталось в далëком прошлом. Да, внезапная встреча всколыхнула всякие воспоминания, но нынче меня заботило совсем иное.

Пришëл первый день праздника Весны.

Глава 12

Поначалу мы с Мией долго собирали в свои сумочки всякую мелочёвку, которая могла бы пригодиться. Это были и платочки, и монетки, и косметика. Потом на дно своей я положила семейную печать. Однако, поразмыслив, что сумку могут и украсть, вынула и прицепила печать к ленте, повесила на шею. Затем хорошенько спрятала её под одеждой, так, чтобы со стороны не ясно было, что ношу на цепочке.

Воодушевлённо переговариваясь мы облачившись в праздничные наряды и заплетали друг другу причёски, предвкушая нечто сказочное, волшебное и восхитительное! И я, и Мия возлагали на праздник слишком много надежд. Хотя для меня это всё ещё был лишь способ забыть о желании отца использовать родную дочь как гарант сделки. Ведь в душе я понимала, что после праздника придётся вернуться домой. Хочу я того или нет. Возможно, получится убедить папу не отдавать меня неизвестному мужчине. Главное, найти кого-то другого. Кого-то, кого отцу придëтся признать.

Покончив с шевелюрой Мии, я уселась на её место и надела маску. Подруга наморщила переносицу и закусила кончик расчёски, раздумывая над тем, что сотворить с моими волосами.

Она запустила руки в мои локоны и для начала решила поднять их наверх. Заколола гребнем основную массу и наклонилась набок. В зеркале я видела, как удивлённо раскрываются глаза подруги. Она удивлëнно распахнула рот, и из него вышел звук наподобие длинного «ао».

— Что случилось? — я обернулась к подруге, но что-то в отражении привлекло моё внимание.

Уши. Они заострены, но этого не может быть! Ни одна маска не способна изменить расы. Достаточно только вспомнить мою маму. Каждый год она отправлялась на праздник весны в новой маске, и всякая оставляла еë уши округлыми. Не изменяла разреза глаз. И, конечно, ни одна маска не превращала человеческие ногти в когти.

Подозреваю, что, когда глаза тенери темнеют от истинного голода, маска позволяет увидеть и это.

— Невозможно, — одновременно произнесли мы.

— Или нет? — пустилась Мия в рассуждения. — Оба твои родителя маги. К тому же мама была целительницей. Точно, ты — Источник!

Источник! Человек, имевший больше жизненной силы, чем необходимо. Источник, так иногда называли ведьм. Источник способен к природному волшебству, пропускает Силу через себя и питает других, почти не теряя сил сам.

Как только подруга могла подумать такое!

Нет, я потрясла головой, словно это могло изменить уши на нормальные. Пускай мама была прирождëнной целительницей, а у такой женщины мог родиться Источник.

— Я не источник. Я не владею магией, — сказала я серьëзно, глядя в зеркало на отражение Мии.

— Тебя проверяли?

— Нет. Какой в этом смысл? Источник без магии встречается куда реже, чем обычный ребëнок в семье магов.

Мия неохотно согласилась. Она уговорила меня оставить остренькие уши открытыми. Собрала мои волосы в высокий пучок, нарочно выбив несколько прядей.

— Теперь мы готовы, — Мия улыбнулась. — И нас можно принять за сестëр! Я проверила, рогов маска тебе не добавила, когтей, как ты видишь, тоже. Нас обеих можно принять за мэо. Мэо без магии.

Она рассмеялась, и мы отправились на улицу. День стоял солнечный и обещал быть необычайно тёплым.

Забавно было смотреть, как на одних домах в качестве украшений выступали серебристые и чёрные нити, тогда как на других белые и золотистые. Таким образом часть домов отдавала дань Ëми в её лунном образе и детях её — тенери. Другие взывали к солнечному светилу — Яри, давая ему дорогу в наш мир.

Не сговариваясь мы взялись за руки. Стукнулись друг о друга маленькое белое солнышко и золотой полумесяц на наших браслетах. На базаре ещё только открывались первые палатки, а возле фонтана уже собирались детишки всех возрастов. Они рассаживались на скамейках перед кукольным театром. Основное празднество для взрослых традиционно начиналось ближе к ночи, а у детей сказка уже начата. Возможно, и моя добрая сказка вот-вот начнëтся?

— Вокруг столько всего интересного, а она хочет в кукольный театр, — бурчала подруга, усаживаясь возле меня.

Зашуршали обёртки от мясных и картофельных пирожков. Один Мия передала мне.

— Тихо! — пискнула девочка с переднего ряда, зло глянув на нас, чем вызвала улыбки.

Медленно разъехались шторки, предъявляя тряпичного рассказчика. Он начал издалека, от сотворения мира. Я поняла, что попала не на обычную сказку, а устроенную местной каминной. Уж очень их выступление напоминало один из тех рассказов, которые зачитывали в приходской школе.

— Встретились однажды свет несущий Яри и Ëми, известная также как Тьма, — говорил рассказчик, а прочие куколки показывали. — И испугались друг друга боги. Долго бились они, не признавали силы соперника своего да в ход магию пускали сильнее и сильнее.

На этом моменте под лëгкие хлопки полетели с разных сторон цветные ленты. От Яри золотые, красные и оранжевые, а от Тени ленты серые, белые и чёрные. И под кряхтящий голос рассказчика ленты смешались в клубок, а из него выглянул первый росток древа Мудрого.

— Так и зародился наш мир. Каплями с древа слетали звери и птицы, рыбы и насекомые.

Конечно, показывали нам куда меньше, чем рассказывали.

Глава 13

После поведанной сказки тряпичные герои пообещали поведать новые, но мы с Мией ушли на поиски развлечений по возрасту. Подруга тащила меня за собой, цепко ухватив за руку. Мне хотелось увидеть всё и сразу, хотя до настоящего, взрослого праздника время ещё оставалось. Я по-доброму посмеивалась над подругой, но не отставала, заглядываясь на всякие побрякушки.

Ближе к вечеру, когда солнце склонилось к горизонту, мы с Мией присоединились к сгущающейся на площаде толпе и нетерпеливо ждали запуск цветных шаров. Все только готовились. Юные маги, ведь взрослые подобной ерундой вряд ли бы занимались с таким энтузиазмом, тренировались. Шутливо обстреливали друг друга мелкими магическими шариками. С громким шипением заряды врезались в цель и разлетались яркими искрами. Маги хохотали. Звонко веселились и оставшиеся на улице дети. Солнце утонуло за домами, и раздался первый свист. Я с замиранием сердца наблюдала за огненным шариком, который полетел вверх. На безопасном от народа расстоянии он разделился на восемь, а те с хлопками взрывались сотнями разноцветных искр. Я восторженно взвизгнула в унисон с маленькой тенери, которая ещё днём шипела на меня из-за болтовни во время представления.

Многие на площади аплодировали и радостно кричали в такт разноцветным взрывам. Для детей вечерний фейерверк оказался завершением дня. Для взрослых — началом.

За первым шаром полетели остальные. Мы веселились, как малышня, визжа и высоко вскинув руки. Бегали по площади ловя опускающиеся остатки магических огоньков.

Потом вдруг фонтан, стоявший в центре площади, раскрасился яркими красками: красный, зелёный, золотой, синий! Цветные волны воды шипели, идя одна за другой, подсвечиваясь. Заиграла музыка, лавочники всë активней зазывали в свои палатки, а юные маги, оповестившие о начале карнавала, продолжили своё представление.

И только дети не радовались. Матери, нянечки или бабушки повели малышей по домам. Началось время взрослых. Мия смотрела на меня улыбаясь во весь рот. Она предвкушала этот момент всю свою жизнь. И я не могла упрекнуть еë за ожидание чуда.

Сердце бешено колотилось, разгоняя по венам жгучий азарт. Часть меня подсказывала, что неспособному к магии человеку тут не место, другая негодовала и требовала веселья. Глаза разбегались, ноги не знали, в какую сторону ступить. Мы с Мией крутились на одном месте и нервно кусали губы.

— Погоди, — я засмеялась и ухватила растерявшуюся Мию за руку. — Праздник будет две недели? Тогда мы всё успеем. Давай начнём по левую сторону от главной улицы, а затем и на правую. Куда не заглянем сегодня...

— ... успеем завтра! — весело подхватила подруга.

Мы ходили от лавки к лавке. Играли в закидывание колец, вылавливание рыбок и стрельбу из рогатки по бутылям. Угощались бесплатным жареным, вяленым, или печёным мясом. Снова играли и ели. И в один прекрасный момент я заметила, как Мия зазевалась. Она соображала всё медленнее, выглядела сонливее.

Где-то в окрестностях города должно было быть что-то интересное. То, ради чего на самом деле стоило не спать всю ночь, иначе к чему разгонять детей по домам?

И мы искали. Я видела, что народ совсем не убывал. Во всяком случае тенери никуда не расходились, ведь они нуждались во сне куда реже нас.

— Были бы мы алхимиками, — задумчиво сообщила Мия, — придумали бы какой-нибудь эликсир против сна.

— Не изобретай шарики Фишера. Их придумали задолго до нас.

— Точно! Как думаешь, в Винном можно прикупить такие?

Я покачала головой. Ход мыслей мне понравился, но шарики Фишера продавались лишь в основной части города. И купить их можно только расплачиваясь семейной печатью. Абы кому не продают.

— Обойдëмся без них, — зевнула я. — Надо только найти Оливера.

Мия споткнулась и развернулась ко мне лицом. Она много слышала о моëм брате и хотела познакомиться с ним. Лив не интересовал еë как парень. Просто Мия хотела увидеть нас вместе. Посмеяться. Похвалиться перед друзьями, что знает столь непохожих друг на друга брата и сестру.

— Как он выглядит?

— Ну, белобрысый дылда.

— Под маской, Лели! Как Оливер выглядит на празднике?

Я моргнула и приоткрыла рот. Пожала плечами.

— Балда, — ласково обозвала подруга. — Имя жениха не спросила. Как брат нарядится не узнала. Мы его никогда не найдëм.

— Может, он найдëт нас.

— Ага, будет он человечка среди мэо разглядывать. Да Оливер никогда в жизни не поверит, что ты — это ты.

Пришлось согласиться, что подруга права. Мысли о поиске брата я отложила на потом. Приду к его квартире и постучу, но не сегодня. Мия тянула к саду. Там многие отдыхали прямо на траве, а юные маги устраивали в небе шоу не слабее того, которое мы уже посмотрели на площади.

Полумесяц висел высоко. Одинокие облака медленно проплывали по чëрному небу. Мия то и дело прикрывала глаза.

— Иди домой, — посоветовала я мягко.

— А ты?

— Хочу ещё погулять.

— Сама же говорила, успеем. Впереди...

— ... две недели. Помню. Но всё такое красивое!

— Эй, не ты ли не хотела идти на праздник? — пожурила подруга, улыбаясь и совсем не злясь.

Глава 14

Первый грубо окликнул меня, второй жёстко схватил за руку. Один навязчиво предлагал проводить меня до дома. Другой не отпускал, мягко подсказывая, что отказ не принимается. Они были выше и сильнее, и нахальнее. К тому же от обоих несло алкоголем. Я ощутила в горле ком, а в животе зародилась тягучая тошнота. Вроде они ничего и не делали, хотя отпускать не собирались. Я сжалась. Тело болезненно напряглось, но я не находила сил закричать и обратить чужое внимание на нас.

Ещë решат отвести всю компанию в отдел охраны порядка. Там попросят снять маску. Оно мне надо?

Совсем неподалёку кто-то проходил, но не смотрел в нашу сторону. Шаги и голоса доносились до слуха будто в насмешку. Весёлые, беззаботные, не замечающие того, что творилось совсем неподалёку, в тени деревьев и кустов. И я понимала, помощи ждать не придётся. Надо действовать самой.

— Не отпустите меня, пожалеете, — икая пообещала негодяям.

Они лишь ухмыльнулись. И я попробовала незаметно дотянуться до сумочки, висящей на высоте бедра. Не получалось. Единственное, что могла использовать в свою защиту — флакон с духами. Как-то раз мне в глаза случайно попала парочка капель, и я прекрасно помнила, какое это ужасное чувство.

Один из мужчин погладил меня по шее, а второй назвал хорошенькой и притянул за талию.

— Не хочешь, значит, чтобы мы тебя провожали? — спросил он.

— Совсем, — ответила я.

— Ну, тогда не будем.

Что? Так просто? Но я промолчала, подозревая, что они всё равно не отпустят. И на свой страх оказалась права. Мужчины потащили в темноту кривоватых деревьев и пообещали перерезать глотку, если закричу. Я молчала. Грудь будто сдавило, а закричать без их шипения не смогла бы. Горло перехватило от страха. Один мужчина схватил меня за руки и завёл их за спину, второй принялся поднимать мою юбку. Я содрогнулась и заплакала. Взбрыкнула ногами, надеясь попасть по кому-нибудь из напавших.

— Какая прыткая, — сказал один и перехватил мои запястья так, чтобы было удобно держать их одной рукой, а второй полез под лиф, выуживая печать, — а что у нас здесь?

— Не ваше дело, — раздался холодный голос позади.

Втроём мы посмотрели на подошедшего мужчину. Длинные чёрные волосы собраны в высокий хвост. На лице маска, будто полупрозрачная. Из-под неё смотрели два тёмных, не разобрать цвета, узких глаз. Над ней в волосах виднелись небольшие витые рога. Резкие черты лица придавали мужчине хищности.

— Отпустите девушку, — попросил он, как бы невзначай опуская правую руку на рукоять тонкого меча и смыкая на ней когтистые пальцы.

Я вздрогнула и испугалась не меньше мужчин, напавших на меня. Даже больше. Ведь один из них, кажется, страха не ведал вовсе.

Он выкрикнул ругательство и с ножом в руке рванулся к тенери. Лезвие описало дугу перед лицом ухмыльнувшегося противника. Нападавший резанул сверху вниз. Снова промах! Тенери увернулся вполоборота. Ударил нападавшего локтем в живот. Второй удрал, а я упала на сырую и холодную землю. Вздрогнула, услышав хруст и одновременно с ним крик. Не знаю когда, но тенери успел сломать руку неудачливому негодяю и выбить из неё нож. Тот рванулся, а мой спаситель ударил его по голове. Негодяй рухнул лицом вниз.

— Ты в порядке? — спросил меня тенери, который так и не обнажил меча.

— Д-да, — я кивнула, не сводя взгляда с поверженного. — А он?

— Беспокоишься? — удивление в его голосе не скрылось от меня. — Всего лишь без сознания.

— И что с ним станет?

— Стражи порядка решат, — пожал плечами. — Меня больше беспокоишь ты.

Я удивлённо посмотрела на него. Из-под маски меня изучали холодные тёмные глаза. Тенери снял расшитый золотыми нитями кафтан и накинул на меня. Тепло, сохранившееся в его одежде, окутало меня. Я вдруг поняла, как сильно этому рада. И только теперь заметила, что подрагивала от прохладного ветра. Спаситель же внимательно осматривал меня, ища ушибы или ссадины.

— Спасибо, — я опустила взгляд, кутаясь в кафтан.

— Не стоит. Где ты живёшь? Я провожу.

— О, нет нужды.

— Очень даже есть.

От удивления я икнула. Для незнакомца он излишне беспокоился обо мне. Это странно нервировало.

— Я не маленькая и сама доберусь! — грозно, как могла, пискнула я и скинула кафтан под ноги удивлëнного спасителя.

Развернулась, не думая прикрывать порвавшуюся до середины бедра юбку. Гордо зашагала прочь, понятия не имея, в какую сторону идти. За спиной послышался удручённый вздох. Потом меня поймали за локоть.

— Не глупи, — настоятельно попросил он, возвращая на мои плечи кафтан. — Ты шокирована и сбита с толку.

— Спасибо, что спас, но я бы и сама справилась, — ответила, разозлившись ещë больше. — В подачках не нуждаюсь.

Я вскинула подбородок и скрестила руки, притопывая одной ногой. Он насильно укутал меня в кафтан и спросил, где живу, таким тоном, словно перед ним пятилетка-потеряшка.

В ответ обиженно надулась.

— Ладно, давай так, — предложила я, — скажи во сколько и где завтра можем встретиться. Верну кафтан. Идёт?