Лучшая ученица

Глава 1.

Барон де Триен, первый императорский советник по магическим вопросам, подъехал к сгрудившейся у обочины толпе.

На лицах безмолвно замерших крестьян читались страх и ненависть. Обычное сочетание. Для человека его рода занятий странно было бы встретить здесь другой приём.

Признаться, де Триен и сам не любил эту часть своей работы. Рыскать по самым отдалённым уголкам империи в поисках одарённых, чей магический потенциал достаточно высок для дальнейшего обучения – тяжёлый, утомительный и неблагодарный труд, а временами и опасный. И заниматься им – задача искателей, а никак не представителей высшей власти.

Но что поделать, если его параноидальное величество настаивает на необходимости регулярных проверок? Приходится ежегодно на целый месяц отправляться в какую-нибудь из провинций, чтобы самолично наблюдать за работой искателей.

Барон придержал лошадь, останавливаясь чуть поодаль от праздных зевак, там, где небольшой отряд окружил нескольких задержанных.

- Что здесь? – не спешиваясь, скупо осведомился он.

Глава отряда выступил вперёд, почтительно склонил голову.

- Трое одарённых, ваша милость. У двоих тёмная магия, один – светлый. Все очень слабы, без способностей к развитию. Нет смысла отправлять в Академию. Прикажете отпускать или хотите сами проверить?

Де Триен равнодушно скользнул взглядом по лицам обнаруженных магов. Двое парней и девушка. Смотрят с неприкрытым ожиданием и уже привычным страхом. Не удивительно, попасть в Имперскую Академию магии не мечтает никто из простолюдинов.

Точнее, в бедных северных регионах, где земли не так плодородны и живности меньше, ещё попадаются смельчаки, готовые добровольно рисковать жизнью ради призрачного шанса когда-нибудь, через много лет помочь своей семье. Однако южане, привыкшие к сытости и безопасности, представить не могут судьбы страшнее.

Недолго подумав, барон небрежно махнул рукой. Сегодня был последний день его визита, назавтра он собирался отправляться в столицу и мыслями был уже дома. За истёкший месяц он убедился, что глава местного отряда искателей знает своё дело и исполняет его на совесть.

- Считай, проверил.

В глазах двоих юных магов отразилась почти безумная радость, как у приговорённых к казни, которым уже на плахе сообщили весть о помиловании. Но девчонка неожиданно бросилась вперёд, так резво, что успела проскользнуть мимо стражи.

- Заберите меня! – с жаром выкрикнула она, схватив его лошадь под уздцы. – У меня хороший дар!

Опомнившиеся солдаты хотели было оттащить девчонку, но де Триен сделал едва заметное движение рукой, приказывая остановиться. Её выходка была чем-то новым и любопытным, и оставить инцидент без внимания он не мог.

 - Ну нельзя же вот так с одного взгляда точно понять, кто чего стоит, правда ведь? Бывают же ошибки? – явно почувствовав себя уверенней, затараторила девчонка. – Я очень старательная, очень! Я всему научусь, правда, вот увидите. Возьмите меня с собой…

- Ты хочешь учиться в Академии? – не сумев скрыть удивления, уточнил барон.

- Да!

Твёрдый, решительный взгляд юной магички помешал предположить, что девчушка что-то перепутала или чудит из-за пережитого волнения.

- Ты разве не слышала, что рассказывают об этом заведении?

Даже того, что происходило на самом деле, было достаточно, чтобы идея учиться там не казалась девчонке-простушке привлекательной. А императорский советник не сомневался, что в народе истории обрастают ещё более пугающими подробностями. Однако девчушка опять уверенно кивнула.

- Слышала. Но я хочу попытаться… ваша милость, - добавила она, запоздало вспомнив о предписанных правилах поведения.

Де Триен снисходительно усмехнулся.

- А ты понимаешь, девочка, что можешь погибнуть, не справившись с первым же заданием? Или покалечиться, что немногим лучше.

Если, конечно, она вообще доживёт до практики. Как бы ни противились нетитулованные маги обучению в Академии, попав туда, они смирялись с неизбежным и задумывались о будущем. А оно могло быть или совсем неприглядным, или более-менее сносным.

Солидных или просто необременительных должностей маги-простолюдины не занимали никогда. Для этого хватало одарённой аристократии. Не знатных выпускников Академии ждала или тяжёлая и опасная работа, или кропотливая и нудная. И чтобы из такого небольшого выбора всё же отхватить лучшее, обойдя конкурентов, многие оказывались готовы на самые грязные методы.

Вдобавок отпрыски высшей знати, тоже обучающиеся в Академии, хоть и совсем на других условиях, не видели ничего зазорного в том, чтобы «подшучивать» над неровней. Под шутками часто понимались злые и опасные выходки, которые не всегда заканчивались хорошо.

В общем, новичку со всех сторон приходилось несладко, и ни для кого в империи не было тайной, что в стенах учебного заведения не так уж редки несчастные случаи, которые заканчиваются если не гибелью пострадавшего, то серьёзными ранами или потерей рассудка из-за неправильного применения ментальной магии.

Но странную девчонку, стоящую перед бароном, это нисколько не пугало.

Глава 2

Добравшись до спальни, барон немного замешкался, но, не найдя альтернативы, положил магичку на собственную кровать. Её заношенное крестьянское платье нельзя было назвать чистым, и де Триен невольно поморщился, подумав, что ему предстоит ночевать здесь же. Однако комната провинциальной гостиницы обилием мебели не отличалась, так что делать было нечего. Требовать для девчушки отдельный номер не имело смысла – до завтра за ней точно придётся постоянно приглядывать.

Застегнув на её запястье магический браслет, который помогал восстановить растраченные силы, де Триен остановился в сомнении. Если действовать по правилам, надо бы дождаться, пока она полностью оправится. Но императорскому советнику не терпелось разгадать загадку.

Он достал ещё один артефакт – небольшой овальный камень на тонкой цепочке, совершенно прозрачный и гладкий. Обычно достаточно было просто поднести такой амулет к человеку, чтобы понять, обладает ли тот магией и какой именно. Однако юная магичка оказалась слишком истощена. Камень молчал, даже когда де Триен вложил его в ладонь девушки.

Барон не собирался отступать. Снова потянувшись к шкатулке с артефактами и подручными средствами, он извлёк оттуда тонкую серебряную булавку и проколол девушке палец. Несколько капель крови упало на камень, и тот наконец тускло полыхнул, засветился.

Такое взаимодействие с артефактом тоже забирало у подопытной немного сил, что сейчас было ей совсем не на пользу. И всё же девушка хоть и была в беспамятстве, но держалась неплохо, умирать точно не собиралась, и де Триен легко отбросил слабые угрызения совести.

Между тем камень всё переливался, меняя цвета, и никак не останавливался на одном. Считанный прозрачно-синий цвет девчонкиной энергии перекрывался то темно-серым, то зелёным флёром. Зелёного было мало – так, редкие прожилки, вспыхивающие и гаснущие на свету. Но всё же они не исчезали.

В отличие от провинциального искателя де Триен не мог ошибиться в значении этого мерцания. Светлый дар. Действительно слабый, скорее малая искорка, а не полноценная способность, но всё же.

Однако более явное тёмно-серое свечение не позволяло усомниться и в том, что тёмный дар у девчонки был тоже! Небывалое дело.

Императорский советник задумчиво покатал по ладони артефакт. Камень так и не перестал моргать, меняя цвета, не остановился на чём-то одном. Как там доложил глава отряда – нестабильный дар? Да нет, не нестабильный. Двойственный.

Было ясно, что больше ничего нового он от амулета не узнает. Де Триен убрал камень обратно в шкатулку, потом, проявив большую заботу, чем до сих пор, укрыл юную магичку одеялом. Подумав, позвонил горничной и приказал принести укрепляющий отвар. Пусть девчонке и помогает браслет, однако лишний уход не помешает. Нужно сделать всё, чтобы завтра она была способна отправиться в дорогу.

Барон уже знал, что не оставит здесь такое чудо. Неизвестно, получится ли её чему-то обучить, но вот изучить стоит точно. Он, любитель всего необычного и выходящего за привычные рамки, не только не встречал, но и не слышал прежде о чём-то подобном! А это уже о многом говорит.

Не желая ждать несколько дней, пока они доберутся до столицы, мучимый любопытством де Триен решил выяснить ответы хотя бы на некоторые свои вопросы прямо сейчас. Благо, он всегда в путешествиях возил с собой клетку с почтовыми голубями, на случай, если понадобится передать срочную весть.

Устроившись за грубо сколоченным, но хотя бы прочным и не занозистым столом, барон принялся за письмо.

«Господину ректору Имперской Академии, графу де Лаконте.

Дорогой наставник и друг!

Помнится, в мои ученические годы я нередко удостаивался вашей похвалы за способность к знаниям. Однако увы, оказалось, что некоторые магические тайны неподвластны моему разуму до сих пор. Надеюсь, вы сможете помочь и прояснить загадку, с которой мне довелось столкнуться во время очередной поездки.

Вопрос, который сейчас волнует меня больше всего – возможно ли такое, чтобы один маг одновременно являлся обладателем и светлого, и тёмного дара? Несколько мгновений назад я своими глазами наблюдал именно такой результат проверки артефактом, однако всё ещё не могу в это поверить и тем более объяснить подобное явление.

Ещё, хоть это и не так важно на данный момент, хотел бы уточнить, можно ли при двойственном даре – сам не верю, что пишу об этом как о доказанной реальности! – развить обе грани способностей, или только преобладающую?

И насколько опасно иметь дело с таким магом?

Прошу вас ответить сразу же, как только получите это письмо. С искренним почтением, Р. де Т.»

Отправив послание, барон снова занялся магичкой. Она уже не была в обмороке, просто крепко спала. У него получилось влить ей в рот пару ложек отвара, потом он обтёр лоб и шею магички влажным полотенцем, смоченным в освежающем настое.

Всё это можно было поручить прислуге, но в нём вдруг проснулась жадность охотника, который никого не хочет подпускать к своей добыче.

Ухаживая за девушкой, барон с удивлением заметил, что она довольно хороша собой. Раньше он не видел этого за бесформенным крестьянским платьем. Оказалось, что хоть лицо и руки девчонки были обветренными и потемневшими от солнца, под воротником скрывается нежная молочно-белая кожа. Гладкая и мягкая, словно бархат – ничуть не хуже, чем у любой знатной дамы!

Глава 3

Гвеннет никогда раньше не видела таких людей. Когда она впервые заметила среди отряда искателей господина императорского советника, ей показалось, будто это один из бессмертных спустился на их земли.

Дело было не в нарядном господском костюме, и не в сверкающей на солнце сбруе его лошади. Он сам, от пронзительного всевидящего взгляда глубоко посаженных чёрных глаз до безукоризненно прямой аристократической осанки, был совершенством. Прекраснее, чем мечта, могущественнее, чем любой из возможных покровителей…

У Гвеннет дух захватило, когда он приблизился. Это было сродни чуду. Пусть он её даже не заметил, но он был так близко… И тогда ей показалось, что это судьба. Это её шанс, ниспосланный богами; возможность, которую нельзя упустить.

У неё никогда не хватало духу просить о чём-то местных искателей – те были слишком простыми, приземлёнными и предсказуемыми, и Гвеннет догадывалась, что в лучшем случае её прогонят прочь, а в худшем она прослывёт местной безумицей. Поэтому она год за годом выслушивала вердикт, что её дар недостаточно серьёзен, и возвращалась домой.

Но этот человек… маг, барон, господин проверяющий… он ведь был выше всех, важнее всех, мудрее всех, в этом невозможно было сомневаться. Не зря ведь он был посланцем самого императора! И кто, если не он, мог рассудить по справедливости? А Гвеннет никогда не сомневалась, что по справедливости её судьба далека от участи простой крестьянки.

Она сама не знала, когда впервые ей в голову пришла эта мысль, когда зародились странные для простолюдинки мечты. Помнила только, что даже близкие никогда не считали её своей.

Гвеннет никто не посвящал в подробности семейных ссор, но из того, что удавалось услышать, она заключила, что отец не считал её родной дочерью. Кажется, однажды он даже пытался её утопить, чтобы не позорила семью своей непохожестью, и, как болтали деревенские, именно тогда у маленькой Гвен проснулся дар. После этого её никто не трогал.

Гвеннет не знала, действительно ли она отличалась от других с рождения, или изменилась, когда почувствовала себя отверженной и услышала гуляющие по деревне слухи о своём происхождении.

В одном она с ранних лет была уверена точно – в родном доме ей не место. Все, с кем ей доводилось общаться, говорили об этом, прямо или намёками. И когда она подросла, то решила, что непременно найдёт то место, где будет своей, где окажется дома. Найдёт, чего бы ей это ни стоило. Или создаст сама. Заслужит...

Гвеннет открыла глаза, с трудом вырвавшись из тяжёлого, наполненного воспоминаниями сна. Она лежала в незнакомой комнате, на незнакомой кровати, но видят боги, никогда ещё она не чувствовала себя так хорошо!

В нескольких шагах от узкого неудобного ложа располагался стол, за которым и сидел сейчас господин барон, судя по всему, занятый завтраком. Он не заметил её пробуждения, и Гвеннет задумалась, как вести себя дальше.

Как крестьянке ей, пожалуй, стоило бы изобразить робость, забиться в угол и ждать дальнейших приказаний, не поднимая глаз. Если бы она была знатной дамой, то должна бы показать негодование, оскорбиться и потребовать объяснений.

Сама Гвеннет ни робости, ни негодования не чувствовала. Только жадный интерес, восхищение и надежду. Последнее и заставило её выдать своё пробуждение.

- Я справилась с заданием? – приподнявшись на локтях, спросила она. От этого простого движения закружилась голова, но Гвеннет постаралась подавить приступ слабости, ничем себя не выдав.

 Господин проверяющий отставил тарелку и повернулся к ней, будто она была куда важнее завтрака.

- Проснулась? Как ты себя чувствуешь?

Ни по его лицу, ни по интонации Гвеннет не поняла, в каком он настроении, поэтому на всякий случай произнесла:

- Я должна попросить прощения, ваша милость?

- За что, девочка? – кажется, искренне удивился барон.

- Я ведь, кажется, заняла вашу постель… ваша милость, - Гвеннет собиралась произнести это скромно и покаянно, но невольно улыбнулась к концу фразы.

Что говорить, случай получился забавный и небывалый. Кто бы мог представить, что дикарка Гвен, как звали её дома, окажется в одних покоях с таким важным господином? Причём не как дочка трактирщика Лиззи, которую проезжие господа зазывали скрасить досуг, а как самая настоящая гостья!

Гвеннет устроилась поудобнее; села, опершись на спинку кровати и натянув одеяло до подбородка.

- А я скомпрометировал тебя перед всей округой, оставив ночевать здесь, - усмехнулся в ответ барон. – Так что мы квиты.

Кажется, он всё-таки был в хорошем настроении, и Гвеннет окончательно ободрилась.

- Так вы возьмёте меня с собой?

Барон сразу стал серьёзным, будто кто-то стёр улыбку с его лица. Но не успела Гвеннет испугаться, как он ответил:

- Возьму. Только зря ты думаешь, что это большое благо, девочка… Кстати, как тебя звать?

- Гвен, - привычно ответила она и, спохватившись, быстро поправилась: - Гвеннет.

- Гвен... - будто не услышав поправки, повторил барон, и добавил совсем уж непонятно: - Подходит. Скажи, Гвен, кто учил тебя манерам?

Глава 4

Де Триен редко испытывал к кому-нибудь сочувствие. И так же нечасто проникался к людям уважением. За годы не самой лёгкой службы он привык сталкиваться с не самыми лучшими проявлениями человеческой натуры и постепенно утвердился во мнении, что достойных людей вокруг не так уж много. И даже если кто-то кажется таковым, возможно, это лишь потому, что ещё не подворачивалось случая проявить свою дурную сторону.

Однако эта крестьянская девчушка умудрилась пробудить оба редких для императорского советника чувства. При её непростой жизни сохранить в себе упорство и твёрдость духа, причём направить их не на месть обидчикам, а на поиск лучшей судьбы – это дорогого стоило. Жаль, что шансов на успех у неё мало.

Барон не позволил себе долго предаваться сентиментальности. Нужно было отправляться в дорогу, тем более что с девчонкой путь, скорее всего, растянется на несколько лишних дней.

Было бы проще поручить её местным властям, чтобы обеспечили отправку вместе с остальными обнаруженными в провинции молодыми магами, но раз уж решено пока не вносить её в списки, этого тоже никак не сделать.

Одно хорошо, Гвеннет выглядела вполне бодрой, отвечала связно, значит, успела восстановиться за ночь.

- Иди за стол, позавтракай, - позвал он.

На лице девушки отразилось благоговейное потрясение.

- Завтракать с вами?! За одним столом?

Несмотря на то, что в ней не наблюдалось характерной для простонародья робости, преклонение перед знатью явно никуда не делось. И эта непредсказуемость забавляла. Не выказать ни тени волнения, проснувшись в чужой постели, но так всполошиться из-за пустяка – подобного барон ещё не встречал.

- Потом у тебя не будет времени на еду, - объяснил он. – Скоро отправляемся в путь, остановимся только на ночлег. Надеюсь, ты умеешь держаться в седле?

Девушка кивнула, хоть и без особой уверенности. Оставалось понадеяться, что её навыков хватит, чтобы путешествовать так, как он привык. Де Триен всегда предпочитал передвигаться верхом – это было быстрее, да и приятнее, чем трястись по ухабам в карете.

Ещё немного помедлив, Гвеннет решилась воспользоваться приглашением. С неизвестно откуда вдруг взявшимся смущением вылезла из-под одеяла, суетливо попыталась расправить смявшееся за ночь платье. Не забыла подойти к простенькому глиняному рукомойнику, висевшему в углу комнаты над неглубокой деревянной лоханью, и поплескать водой на лицо. И только потом неуверенно, будто нехотя приблизилась к столу и примостилась на краешке свободного стула.

Де Триен нетерпеливо подвинул ей чистую тарелку.

- Бери, что хочешь, еды здесь хватает.

Гвеннет кивнула, но набрасываться на пищу не спешила, хотя со вчерашнего дня должна бы проголодаться. И только перехватив искоса брошенный в его сторону неуверенный взгляд, барон вдруг понял, что девчушка до ужаса стесняется. Стыдится своего неопрятного вида, неумения правильно держаться и пользоваться приборами. Неожиданная щепетильность для простушки. С этой девчонкой не соскучишься!

Наскоро доев свою порцию, он встал и направился к двери, чтобы не смущать её ещё больше.

- Пойду, распоряжусь насчёт лошадей. Ешь.

Он уже переступил порог, когда вслед донёсся длинный прерывистый вздох. Удивлённый барон обернулся. Поняв, что привлекла внимание, Гвеннет густо залилась краской.

- Простите, ваша милость… Я… я просто никогда не пробовала таких блюд…

- Не пробовала омлета? – искренне озадачился де Триен. – Это ведь всего лишь взбитые с молоком яйца и немного зелени.

- Надо же, – с уважением протянула девушка. Природная живость брала верх и, видя, что он не насмехается и продолжает разговор, она понемногу отбросила стеснение. – Чего только не придумают! Мне бы в голову не пришло проделать такое с яйцами и молоком!

- Вкусно?

Не найдя в себе сил ждать, пока останется в одиночестве, она отправила в рот очередной кусочек и даже зажмурилась от удовольствия.

- Очень!

Барон спрятал улыбку. Давно он не видел такого искреннего восторга. Пожалуй, когда они доберутся до крупного города, надо будет купить девчушке пирожных. Пусть порадуется.

Когда они наконец-то выбрались с постоялого двора, с первых же шагов стало ясно, что верховая езда для Гвеннет в новинку.

- Зачем обманула? – недовольно спросил де Триен, поняв, что с такой спутницей едва ли получится перейти с шага хотя бы на среднюю рысь. Уж лучше было экипаж нанять.

- Я не обманывала, ваша милость, - поспешила девушка оправдаться. – Когда бывала моя очередь пасти стадо, я ездила на лошади, честное слово. Иначе за всеми овцами никак не уследишь. Только лошади у нас рабочие, а не верховые, и я ездила без седла – так проще, лучше чувствуешь животное. Но я быстро всему учусь! Вот увидите, уже к обеду я перестану быть обузой!

Обещание звучало самонадеянно. Однако если на кого-то и стоило злиться, то только на себя.

Стоило отдать должное, девчонка старалась. Не жаловалась на усталость и припекающее солнце, и хоть приходилось плестись медленно, но хотя бы без остановок. Через пару часов дело действительно пошло бодрее.

Глава 5

Гвеннет никогда ещё не было так плохо. Казалось, будто её разрубили на куски, а потом неудачно склеили, и теперь она не может ни жить, ни умереть.

Когда господин барон приказал ей гнать лошадь, Гвеннет сначала подумала, что он тоже собирается пуститься вскачь. Но когда через несколько шагов она обернулась, то увидела, что он остался на месте, сражаясь с кем-то, невидимым её взгляду.

Он не собирался бежать подальше от этого жуткого места, где каждое мгновение могло стать последним. Но зачем тогда отправил её? Позвать подмогу? Но даже ей было понятно, что помощь не успеет прийти.

Поколебавшись, Гвеннет решилась ослушаться. От собственной дерзости душа ушла в пятки. Подумать только, не выполнить приказ такого важного господина – за это наверняка придётся поплатиться. Но всё равно Гвен не могла убегать одна – всё в ней противилось этому, как предательству.

Она безумно злилась на себя. За то, что слишком слаба, чтобы быть полезной, что недостаточно умна, чтобы разобраться в происходящем. Оставалось только стоять в стороне и мысленно взывать к бессмертным, умоляя о помощи.

В один момент Гвен заметила, что барон борется не только с разбушевавшейся стихией, как ей сразу показалось. Где-то здесь притаился враг, и обвал вовсе не был случайным.

Гвен огляделась, стараясь понять, откуда исходит угроза. Не заметив ничего подозрительного, догадалась проследить, куда направляет магическую энергию господин барон. Его внимание было сосредоточено на небольшой узкой площадке, выступавшей в виде карниза над отвесной скалой, которая возвышалась по левую сторону от тропы.

Оттуда наверняка дорога открывалась как на ладони. Но Гвеннет не заметила, чтобы там кто-нибудь стоял. Хотя возможно, дело было в сгущающихся сумерках, или наверху в скале была расщелина, позволяющая преследователям спрятаться.

Пока она строила догадки и ломала голову, как применить их на пользу, камнепад продолжался. И вдруг случилось ужасное. Она успела заметить, как один из осколков летит прямо в сторону господина барона, но не успела даже крикнуть, чтобы предостеречь. Уже в следующее мгновение мужчина, опрокинутый страшным ударом, безжизненно лежал на земле.

После этого Гвен мало понимала и помнила происходящее. Охвативший её ужас вытеснил из головы все мысли, и дальше всё случилось словно вне её воли. Перед глазами без всяких усилий с её стороны вспыхнула картинка, как скальный карниз обрушивается, увлекая с собой всех, кто на нём разместился. Подчиняясь глубинному, необъяснимому наитию, она протянула по направлению к скале раскрытую ладонь… И видение вдруг превратилось в реальность.

Не отводя потрясённого взгляда от места крушения, Гвеннет опустилась на землю. Силы её покидали. В расплывающееся сознание пришла мысль, что если кто-то из нападавших уцелел после жуткого падения, то теперь их с бароном ничто не спасёт…

Когда она пришла в себя, была уже ночь. Ярко светила луна, и Гвеннет смогла оглядеть окрестности. Вокруг было тихо и пусто, из чего она заключила, что больше их никто не преследует. Лошадей тоже не было видно, но это её сейчас не особенно взволновало.

Императорский советник лежал там же, где упал, и было не похоже, чтобы он шевелился за это время. Замирая от страха, Гвен подползла ближе и осторожно тронула мужчину за руку. Та была тёплой, а прикоснувшись к запястью, можно было почувствовать, как под кожей слабо трепещет жилка.

Гвеннет вздохнула с облегчением, но тут же её снова охватила тревога. Почему, если даже она уже немного оправилась, барон остаётся неподвижен? Травма от удара настолько серьёзна? Или он потерял намного больше сил? Но ведь он гораздо могущественнее неё!

Браслет – вспышкой промелькнула догадка. Утром барон рассказывал, что тот помогает восстановить утраченную энергию, и сказал, что Гвен не помешает поносить его ещё день. Артефакт и сейчас находился на её руке.

Гвеннет попыталась его снять, но вещица не поддавалась. То ли механизм был слишком хитрый, то ли действовала неизвестная ей магия. Едва не заплакав от бессилия, Гвен встала. Никто не мог ей помочь, и нужно было решать, что делать дальше.

Она помнила, что впереди должна находиться охотничья стоянка, и господин барон приказал ей отправляться за помощью туда. Но сама Гвеннет за жизнь усвоила, что если грозит опасность, нужно прятаться, а не искать защиты. Никогда ведь не знаешь, друг перед тобой окажется или новый противник.

- Ещё неизвестно, сколько до той стоянки добираться, - пробормотала она, пытаясь оправдать собственное непослушание. – Да и заблудиться ночью недолго…

Нужно было устроиться где-то на отдых. Подальше от дороги, на случай, если их будут искать. И вода бы не помешала. А к утру, может, господину барону станет лучше, и он скажет, что делать.

Немного ободрённая такими мыслями, Гвен попыталась оттащить спутника с тропы. Сразу стало понятно, что далеко уйти не получится. Взвалить мужчину себе на плечи оказалось непосильной задачей, и даже когда она, кое-как обвязав его плащом, попробовала протащить волоком, получилось с трудом. К тому же Гвен боялась навредить ещё больше.

Кое-как добравшись до ближайших зарослей шиповника, Гвен постаралась устроить барона поудобнее и, убедившись, что их не видно с дороги, обессиленно рухнула в траву. Несмотря на неотступную тревогу, она уснула почти мгновенно.

Глава 6

Де Триена разбудили упавшие на лицо солнечные лучи. Сквозь дрёму он недовольно отметил, что слуга забыл закрыть ставни и заслуживает строгого внушения. Попытался перевернуться на другой бок, отворачиваясь от солнца, но рука наткнулась на что-то неровное, мягкое и прохладное.

Открыв глаза, барон понял, что лежит на заботливо кем-то сооружённой подстилке из мха и травы. И сразу в памяти всплыли последние события. Засада, нападение… и поражение. Он ведь не справился с опасностью! Однако же он всё ещё был жив, мало того, чувствовал себя совершенно здоровым. А ведь де Триен помнил, как его вышибло из седла. Удар такой силы должен был сломать ему пару рёбер и повредить внутренности.

Ничего не понимая, барон приподнял голову и осторожно осмотрелся. Ничего подозрительного вокруг не наблюдалось. Местность барон узнал сразу – он всё ещё находился неподалёку от того места, где их настиг обвал. Немного поодаль он заметил и свою спутницу.

- Гвен! – окликнул де Триен.

Девчушка подскочила, торопливо подбежала к нему.

- Ваша милость! Как же хорошо, что вы проснулись! Я так боялась! Я уже думала, всё неправильно, ничего не получилось!.. – сбивчиво затараторила она, то взволнованно всхлипывая, то принимаясь смеяться.

- Погоди, - остановил барон. – Расскажи по порядку. Что неправильно, что не получилось?

Гвеннет вдруг поникла, разом утратив всю восторженность.

- Простите меня, ваша милость, - пробормотала она, взволнованно перебирая подол платья. – Я вас не послушалась. Вы приказали уезжать, но я осталась и… я видела, как вы упали. И тогда… я обрушила уступ скалы, на котором были те, кто вызвал обвал. Я об этом даже не думала, всё случайно получилось. Я сильно за вас испугалась и…

Получается, это девчушка их спасла? Невероятно! Как же хорошо, что он оставил на ней браслет.

- А голем? Его у тебя тоже получилось уничтожить?

- Кого? – сосредоточенно нахмурившись, переспросила Гвен.

- Каменное существо, - коротко объяснил он. – Чудовище.

Неожиданно Гвеннет вздохнула с нескрываемым облегчением и, кажется, едва сдержалась, чтобы не махнуть рукой.

- Что вы, ваша милость! Это, наверное, вам от удара померещилось. У нас прошлым летом сын каменщика свалился с крыши, чуть не убился, так потом тоже рассказывал разные небылицы. Но как совсем оправился, ничего этакого больше не видел.

Де Триен невольно улыбнулся. Бесхитростная попытка необразованной девушки его успокоить выглядела забавно. Однако вопроса не проясняла. Получается, Гвеннет не заметила созданного им существа. Оставалось надеяться, что при падении голем тоже разбился, причём на достаточное количество обломков, чтобы не возродиться вновь.

Девушке он ничего объяснять не стал. В Академии узнает и о големах, и о прочих порождениях магии. Его же сейчас больше занимали насущные вопросы.

- Сколько мы здесь?

- Два дня, ваша милость. Вам было очень плохо. Я сделала всё, что могла, но вы никак не приходили в себя…

Только сейчас де Триен полностью понял, что произошло.

- Значит, ты меня вылечила? И заботилась всё это время?

Девчушка снова потупилась и опустила плечи, прежде чем кивнуть.

- Да. Простите, ваша милость.

- За что? – поразился барон.

- Я ведь не послушалась приказа, - покаянно произнесла девчушка. – И ещё применила к вам магию, хотя знала, что это может быть опасно.

Де Триен только покачал головой.

- Иди сюда, сядь, - позвал он.

Гвеннет неожиданно покраснела. Бросила на него быстрый пытливый взгляд, но сразу же отвела глаза и уставилась в землю. Странно, раньше он не замечал за ней подобной робости. Помявшись пару мгновений, она всё же приблизилась и несмело примостилась на краешке импровизированного ложа из мха.

- Разве ты сама не понимаешь, в каком я перед тобой долгу? – мягко продолжил он.

Девчушка коротко взглянула на него и снова отвернулась.

- Значит, вы меня не накажете? – недоверчиво уточнила она.

Де Триен не сдержал вздоха.

- Что за хаос творится у тебя в голове, а, малютка Гвен? – ласковое прозвище сорвалось с языка само собой, и барон отметил про себя, что ей и вправду подходит это обращение.

Гвеннет снова приняла сосредоточенный вид, и он поспешил успокоить:

- На это не надо отвечать. Ты всё сделала правильно и заслуживаешь только благодарности. Никогда бы не подумал, что у юной неопытной девушки найдётся столько отваги. Ты молодчина, малютка Гвен, и поверь, я этого не забуду.

Щёки девушки стали ещё ярче. Она счастливо улыбнулась, не скрывая, как рада слышать похвалу.

- Для меня честь быть вам полезной, - негромко ответила она.

Она говорила искренне и явно не собиралась просить награды за свою самоотверженность, даже не считала, что достойна её. Но де Триен уже знал, что теперь обязан о ней позаботиться, иначе сам себя не сможет назвать достойным человеком.

Глава 7

Как барон и ожидал, Бернар де Лаконте явился без опоздания.

Они были знакомы уже пятнадцать лет, с тех самых пор, как де Триен учился в Академии. Тогда нынешний ректор был ещё деканом факультета ментальной магии. Он вёл у де Триена один из предметов и быстро обратил внимание на талантливого студента. Когда подошло время дипломного проекта, декан согласился быть его куратором.

Потом де Триен получил неплохую должность. Он был замечен и там, стал быстро расти по службе. Ему часто доводилось встречаться по разным вопросам со своим бывшим наставником, и со временем между ними зародилась своеобразная дружба. Де Триен по-прежнему относился к графу с ученическим почтением, а тот к нему – с почти отеческой покровительственностью, однако же оба называли себя именно приятелями.

- Рад тебя видеть, Рудольф, - приветствовал его граф, обводя взглядом гостиную. – Ты задержался с возвращением, я уж было начал беспокоиться.

- Случились неприятности в дороге, - коротко ответил барон. – Позже расскажу.

Ректор не стал настаивать. Его сейчас больше интересовало другое.

- Разве мы будем ужинать вдвоём? – осведомился он. – Где же твой уникальный найдёныш? Я полагал, что сегодня увижу это чудесное приобретение, раз ты пригласил меня к себе.

- Я уже послал за ней, - отозвался де Триен. – Сейчас будет.

- За ней? – с живым интересом повторил граф. – И ты не написал мне, что везёшь не ученика, а очаровательную ученицу!

- Почему вы думаете, что она очаровательна? – улыбнулся де Триен. – Вы ведь её ещё не видели.

- О, мой мальчик, когда ты доживёшь до моих лет, то поймёшь, что юность всегда очаровательна!

Графу де Лаконте было всего немного за пятьдесят, однако он давно называл себя стариком, полагая, что такой статус приносит множество привилегий в обществе. Он так увлёкся этой ролью, что действительно чувствовал себя старше своего возраста. Может, причина была ещё и в том, что граф был одинок. Тридцать лет назад он похоронил любимую жену, умершую во время родов, и больше не женился.

Поскольку для себя граф уже не ждал от жизни ничего хорошего, а к де Триену относился с долей отеческой заботы, то женщины, оказывающиеся рядом с подопечным, вызывали у него живой интерес. Не хуже любого сводника бывший наставник старался устроить судьбу любимого ученика, и нежелание последнего в ближайшее время обзаводиться семьёй вовсе не избавляло от этой заботы.

Дверь распахнулась, избавляя де Триена от необходимости отвечать. На порог нерешительно ступила и сразу же остановилась Гвеннет. Она была всё в том же заношенном, перепачканном за время пути платье. Местами на нём темнели влажные пятна – девчушка явно старалась почистить наряд.

Де Триена охватила досада на самого себя. По приезде он поручил девушку экономке, распорядившись обеспечить её всем необходимым, но немудрено было догадаться, что новая одежда в число необходимых вещей не войдёт. Это его вина в том, что сейчас Гвен вынуждена испытывать стыд.

- Проходи, - стараясь замять неловкость, мягко пригласил он. – Позволь представить, мой давний друг и, возможно, твой будущий руководитель – граф Бертран де Лаконте, ректор Академии. А это наша Гвеннет, - продолжил уже для гостя. – Гвеннет…

- Герэн, - пришла она ему на помощь, назвав своё родовое имя.

- Гвеннет Герэн, - повторил он. – Обладательница двойственного дара.

Едва дождавшись, когда закончится официальная часть знакомства, ректор приблизился к юной магичке.

- Рад, очень рад встрече. Вы позволите?

Он нетерпеливо протянул девушке предусмотрительно взятый с собой камень-артефакт, желая своими глазами увидеть результат проверки. Ничего не понимающая Гвеннет по инерции протянула навстречу руку, и амулет засветился уже знакомыми барону красками.

В отличие от него ректор был не озадачен, а неприкрыто восхищён. Он переводил взгляд с камня на девушку и обратно, приговаривая что-то себе под нос. Потом несколько бесцеремонно увлёк растерянную магичку к окну, где больше света.

- Позвольте-ка рассмотреть вас как следует. Вы ведь не обидитесь на старика за небольшую вольность?.. Какой интересный цвет… Замечательно, просто замечательно! Как я и думал. Камень показывает слабый потенциал, но в этом случае можно предположить погрешность из-за двойственности дара. Светлая направленность выражена значительно слабее, чем тёмная, возможно, это и обусловливает общий результат… Конечно, с полной уверенностью можно будет сказать только после вступительных испытаний, но всё же, полагаю, тут определённо есть с чем работать! Очень сильное, цельное личное поле – маг с такой энергией не может оказаться неспособным к развитию! Да, нам предстоит сложная и интересная работа. У меня ещё никогда не было такой ученицы! Нужно хорошо подумать, какой факультет лучше подойдёт…

Увлечённый ректор говорил скорее сам с собой, не стараясь, чтобы его поняли, и если де Триен ещё улавливал суть его оживлённой скороговорки, то Гвеннет пребывала в полной растерянности.

- Может, мы продолжим беседу за ужином? – вмешался барон. – Стол накрыт.

Глава 8

У Гвеннет голова шла кругом. Днём снова прибыла та самая дама, которую она уже видела вчера.

Гвен ещё с утра получила записку от барона, в которой тот предупреждал о визите и указывал, что ей стоит во всём слушаться леди. Его самого она после предыдущего вечера больше не видела – господин де Триен рано отправился по делам и не завтракал дома.

Гвен терзал мучительный стыд за свою вчерашнюю выходку. Было совершенно непозволительно вот так сбегать из-за стола, даже не извинившись и не попрощавшись с гостем барона. Однако если бы она осталась, точно разрыдалась бы у всех на виду, а это уж совсем ужасно. И так все увидели, какая она никчёмная.

Легко и упоительно было представлять себе другую жизнь, прячась с книжкой на чердаке старой Адайн. Но эта ослепительная, великолепная леди одним своим появлением заставила её спуститься на землю. Гвен никогда не стать такой.

Она и так всё поняла, сразу. Мигом вспомнила и о своём ужасном платье, и о неумении себя вести. Она была чужой в этом блистательном мире господ. Ещё более чужой, чем у себя дома. Наверное, ей нигде нет места, и прав был отец, когда намеревался её утопить, когда называл дурным отродьем с порченой кровью и диким духом.

Теперь собственные мечты о другой жизни показались смешными и жалкими. Но когда эта изысканная, утончённая госпожа заговорила, Гвен захотелось провалиться сквозь землю. Слова правды, прозвучав вслух, окончательно разбили ту наивную, зыбкую сказку, которую она для себя придумала. Теперь все должны были понять, что она – пустое место, самозванка за этим столом, и совершенно не заслуживает великодушия, которое проявил к ней господин барон…

При мысли о том, что он тоже посмеётся над ней, от неё отвернётся, Гвен охватывала почти физически ощутимая боль.

Утром она с ужасом и затаённой, никак не желающей окончательно умереть надеждой ждала встречи с ним, но получила только лаконичную записку, из которой мало что можно было понять. А потом прибыла эта леди…

Наверное, всё, что происходило дальше, стоило назвать не иначе как волшебной сказкой. Вместе с леди явились портниха и белошвейка, и оказалось, что всё это ради Гвен. С неё снимали мерки, обсуждали фасоны нарядов, и сама блистательная леди указывала, что нужно пошить для Гвеннет.

«Это уже два сезона как вышло из моды…», «В таком платье она будет похожа на соломенную вдову, а не юную девушку», «Пожалуй, подойдёт. Кружев можно и поменьше, она ведь не на бал в этом собирается», «Цвета? Пожалуй, голубой и белый ей будут к лицу. И золотисто-жёлтый. Можно добавить чёрного, но в меру».

Её никто ни о чём не спрашивал, а сама Гвен даже не пыталась вмешаться в разговор.

Её раздирали противоречивые чувства. Никогда прежде она и мечтать не могла о чём-то подобном, не могла даже вообразить, что однажды сможет нарядиться, как знатная дама, и что о её гардеробе будет заботиться недосягаемая титулованная госпожа. Это казалось даже более невероятным, чем феи и эльфы из старых сказок.

И всё же Гвен отдала бы многое, чтобы никогда не видеть эту прекрасную самоуверенную медноволосую леди с чуть раскосыми зелёными глазами и завораживающими своей изысканной небрежностью манерами. Одним своим присутствием та напоминала Гвен её место, перечёркивала наивные былые мечты и заставляла понять, кем она всегда будет оставаться в глазах высокородных.

Даже помогая, леди не скрывала пренебрежения. Говорила с портнихой, с экономкой барона, но только не с Гвен. И самое ужасное – они говорили о ней. Недобро шутили и удивлялись решению господина барона. Так, словно Гвен была игрушкой или зверьком, который всё равно ничего не поймёт. Пожалуй, леди в самом деле забывала или попросту не задумывалась о том, что Гвен всё слышит. Ведь что для аристократов такие, как она? Пустое место. Иногда – забава. Человек – никогда.

- Хвала бессмертным, с этим покончено! – довольное восклицание госпожи вырвало Гвеннет из тягостных переживаний. А потом та впервые за всё время обратилась непосредственно к ней: - Что ж, начнём делать из тебя даму?

Последнее слово прозвучало с неприкрытой насмешкой. Леди точно сама не верила, что из этого что-то выйдет, и Гвен оставалось лишь гадать, почему та вообще решила ею заняться.

- Платья будут готовы не раньше, чем через неделю, - не дождавшись ответа, задумчиво продолжила леди и, поморщившись, добавила словно через силу: - Так и быть, пришлю тебе на первое время что-нибудь из своего старого. Будет немного велико, но всё же лучше, чем это.

А потом они остались наедине, и всё, что происходило до сих пор, сразу показалось Гвен безобидными приятельскими посиделками.

Леди всё же удостоила её своим вниманием и принялась забрасывать бесчисленными вопросами. Гвеннет прилежно отвечала, стараясь говорить правильно и красиво, как это делают господа, но всё равно леди лишь кривилась и презрительно фыркала.

- Фи! – только и слышала Гвен.

Изредка недовольство дополнялось коротким замечанием вроде:

- Как это скучно… Об этом не принято говорить в приличном обществе!.. Ты хочешь испортить собеседнику настроение?.. Ты ещё расскажи, как пасла гусей!

- Но вы ведь сами спрашиваете! – не выдержала Гвен, окончательно отчаявшись понять, что от неё требуется.

Глава 9

День выдался непростым. Встреча с главой Тайной службы затянулась, и всё бы ничего, но в результате у каждого осталось больше вопросов, чем ответов.

К сожалению, де Триен не мог припомнить о нападении ничего значимого. Ни лиц, ни каких-либо примет нападавших он тогда не разглядел – да это и не было возможно с того места, где они с Гвен находились. Он даже не мог сказать, сколько всего было противников.

И он сам, и руководитель Тайной службы, виконт Сен-Моро, понимали, что отправлять служащих на место происшествия уже бесполезно, никаких следов давно не осталось. Если они вообще были. Слишком ловко всё было подстроено, со знанием дела.

Оставалось строить предположения, исходя из здравого смысла, но и тут не удалось далеко продвинуться. С одной стороны, у де Триена всегда хватало политических противников, и многие из них могли желать ему смерти, но с другой – такое положение вещей сохранялось далеко не первый год и до сих пор противостояние не доходило до крайностей. У него не было ни малейшего предположения, кто из недоброжелателей мог перейти черту. По какой причине?

Логично было предположить, что такой серьёзный шаг связан с определённым событием. Однако в последнее время при его участии не принималось никаких особо важных решений.

Да, последний разработанный им законопроект вызвал у некоторых определённое недовольство. Барон давно выступал за то, чтобы ограничить применение ментальной магии в работе дознавателей, а также запретить использование боевой магии для подавления невооружённых внутренних беспорядков. Всего два месяца назад ему удалось добиться от императора одобрения этих идей. Но всё же изменения в законе скорее ограничивали самоуправство региональных властей, чем задевали интересы кого-либо из верхушки.

И в любом случае – дело уже сделано. А опыт барона показывал, что в кругах власть имущих убийства чаще совершаются, чтобы помешать каким-либо планам, а не отомстить за уже осуществлённые.

- Пока наиболее вероятным представляется, что покушение на вас связано с расследованием исчезновений в Академии, - вторя его мыслям, заключил глава Тайной службы.

- Однако ведь за полгода мы почти не продвинулись с этим делом, - продолжил де Триен размышления вслух. – Не вижу причины, почему бы виновники заволновались именно сейчас.

- Почему же? Ведь именно вы перед отъездом в Приморскую провинцию пришли к выводу, что стоит обратить внимание на профессора Камбера.

- И что же? – оживился барон. – Разве этот след к чему-то привёл? Почему вы мне не сообщили?

- Вы не получили письмо? – в свою очередь удивился Сен-Моро. – Профессору Камберу был отправлен приказ явиться для беседы с дознавателем, однако накануне назначенного дня он тоже пропал. Я писал вам сразу, как только это произошло.

- Никакого письма я не получал, - задумчиво ответил де Триен. – Не слишком удивительно, когда каждый день проводишь в разном месте, послания часто не находят адресата. За что я особенно не люблю разъезды – можно упустить важные новости. Но непонятно, почему Бертран… граф де Лаконте ничего не рассказал об этом? Мы виделись вчера вечером.

- Полагаю, вопрос был риторическим? – скупо улыбнулся глава Тайной службы. – Вам лучше знать, о чём вы беседовали, и что могло заставить господина ректора на время забыть о таком нашумевшем событии.

- Значит, профессор исчез и до сих пор не найден? – барон решил вернуться к более важным вопросам.

- Никаких следов, как и в случае со студентами. Встреча с дознавателем была назначена на утро. День накануне он провёл, как обычно. После завтрака отправился в Академию, там заперся в своей лаборатории и работал до самого вечера. Потом, по сведениям привратника и одной преподавательницы, которая видела его и перебросилась парой слов, он отправился домой. Однако туда уже не явился. Мы прочесали все закоулки, но… - Сен-Моро замолчал, красноречиво разведя руками. – Похоже, мне пора подавать в отставку.

- Не спешите. Не вас одного это дело поставило в тупик, - попытался подбодрить де Триен.

- Но именно я был обязан давно его раскрыть. С профессором мы совершили непозволительную ошибку. Нужно было наведаться к нему без предупреждения, а не приглашать сюда.

Барон погрузился в размышления, не слушая покаянные вздохи главы Тайной службы. Того не в чем было обвинить, разве что в стремлении всё делать по прописанным правилам.

Исчезновение профессора вряд ли могло быть совпадением. Скорее всего, его заподозрили не зря. А это значит, что какое-то время разгадка была близка. И поскольку именно де Триен первым к ней приблизился, вполне возможно, что его посчитали опасным и решили не дожидаться дальнейших действий.

- Допрашивали родственников профессора?

- В доме, кроме него, живёт одна старая служанка. Разумеется, ничего не знает.

Барон с досадой стукнул ладонью по столу. След, едва мелькнув, сразу растаял.

- Будем расследовать покушение, - снова заговорил Сен-Моро. – Может, удастся подобраться с этой стороны. Пожалуй, стоит допросить ту девушку, что была с вами…

- Гвен? Не думаю, что это необходимо! – решительно возразил барон. – Она не могла видеть больше, чем я.

Глава 10

Де Триен вернулся домой, когда время ужина уже давно прошло. На вопрос о Гвеннет экономка ожидаемо сообщила, что девушка находится в отведённой ей комнате.

Пожалуй, было неправильно беспокоить гостью в такое время, однако, поразмыслив, барон решил, что в их случае условностями можно немного пренебречь. Нужно ведь предупредить девушку, что зачисление в Академию пройдёт уже завтра. И рассказать, на каком факультете ей предстоит учиться, тоже не помешает.

- Госпожа Кьерсен оставила для вас записку, - добавила экономка, прервав его размышления. – На бюро в кабинете.

Что ж, значит, сначала придётся зайти в кабинет. Агата, несомненно, обидится, если он отложит её послание ради общения с другой девушкой, пусть даже речь идёт только о деле.

В том, что у леди Кьерсен есть осведомители среди его слуг, которые докладывают обо всём, что происходит в доме, барон не сомневался. Слишком хорошо она всегда была осведомлена о его буднях, слишком быстро узнавала о его возвращениях из путешествий.

Возможно, её информировала та же экономка. Бывая здесь, Агата всегда находила для неё доброе слово, а тщеславной женщине льстило внимание леди. Впрочем, де Триен не стремился разузнать точно. За время их связи у него ещё не возникало необходимости скрыть что-нибудь от леди Кьерсен, а просто так бороться с любопытной женской натурой он не видел смысла.

Как барон и предполагал, записка не содержала ничего неожиданного. Агата писала, что не забыла о его просьбе и «сделала всё возможное, хотя это было непросто», предлагала при необходимости обращаться к ней снова и напоминала, что скучает и ждёт встречи наедине. «Кстати, слышал ли ты новость? При дворе освободилась должность составителя торжественных речей. Я была крайне удивлена, ведь никто не может сказать, что маркиз Лефевр плохо справлялся со своими обязанностями. Не известно ли тебе, чем он вызвал немилость императора? И кого теперь назначат на это место, хотелось бы знать!» - заканчивалось послание.

Прочитав последние строки, барон задумчиво нахмурился. Намёк леди Кьерсен был понятен. Деятельная молодая вдова давно желала получить заметную и влиятельную должность, и рассчитывала, что он сможет с этим помочь.

Агата и прежде не раз об этом заговаривала. Де Триен не обещал ничего определённого, но не отказывался посодействовать при случае. Вот, похоже, случай наступил…

Понимая, что Агата ждёт ответ, а для личной встречи едва ли в ближайшую неделю найдётся время, де Триен сел составлять ответную записку. Мысли никак не желали сосредоточиться на нужной теме, поэтому несколько раз приходилось начинать сначала, когда он замечал, что чересчур обнадёживает женщину, или наоборот, пишет слишком сухо.

Когда с этим было покончено, оказалось, что пустяковые по сути дела всё же отняли немало времени. Вечер плавно перетёк в поздний предночной час, когда визит в чьи-то апартаменты точно выходит за рамки этикета. И всё же барон двинулся по коридору в сторону комнаты Гвеннет, решив для себя, что если там ещё горит свет, он постучит и спросит, не против ли девушка побеседовать сейчас, а если нет, то не станет её беспокоить.

Свет горел.

Он постучал раз, два и, не дождавшись ответа, вошёл. Гвеннет ещё не спала, стояла у окна, глядя на темнеющий сад. Конечно, она не привыкла к тому, чтобы люди оповещали о своём приходе, прежде чем войти, и потому даже не обратила внимания на его попытку сообщить о своём присутствии, не заметила.

И теперь де Триен мог наблюдать удивлённую, немного растерянную девушку в одной лишь нижней рубашке, которая едва доходила ей до середины бедра. Сегодня она была расчёсана и умыта, и эта малость заметно её преобразила, сразу выдав привлекательность, о которой раньше можно было только догадываться.

Ему следовало бы немедленно извиниться и уйти, но правильная мысль промелькнула и угасла, никак не отразившись на действиях. Если бы девушка испугалась или возмутилась, он бы, возможно, повёл себя по-другому, но Гвен держалась так, будто в происходящем не было ничего необычного, и он, как зачарованный, сделал ещё шаг вперёд, закрыв за собой дверь.

- Простите, ваша милость, - произнесла девушка, словно это она была виновата в случившейся неловкости. – Я не ждала, что увижу вас сегодня.

Она держалась иначе, чем прежде. Гордо, прямо. Почти по-светски. И при этом совершенно не задумывалась о стандартных для светской леди приличиях.

Эта, казалось бы, мелочь неожиданно завораживала. А может, дело было в резком преображении. Ещё вчера он видел перед собой обиженную и недоверчивую крестьянскую девчонку в бесформенном заношенном платье, а сейчас рядом стояла обворожительная молодая девушка, глядящая без страха и настороженного ожидания.

- Мне очень жаль, что приходится встречать вас в таком непривлекательном виде, - продолжила она, не догадываясь о его размышлениях. – Госпожа маркиза прислала платье на время, но оно немного велико. Я просила у одной из горничных нитки, чтобы ушить ткань, но она до сих пор не принесла… Наверное, неправильно расслышала или решила, что это нужно лишь утром.

Теперь ему было впору растеряться. Девчушка явно имела понятие о допустимом и недопустимом, но трактовала всё по-своему. То, что любая из женщин его круга назвала бы верхом неприличия, она считала просто непривлекательным и только поэтому нуждающимся в сокрытии.

Глава 11

Гвен думала, что ей предстоит доказывать своё право обучаться в Академии, выполнять какие-нибудь задания. На деле же всё оказалось просто и совсем не страшно.

Сначала ей пришлось ждать в просторном светлом холле в компании других будущих студентов. Гвеннет ещё никогда не видела настолько разношёрстной толпы, собранной вместе.

Нарядные, красивые девушки и юноши – явно представители высшего общества – собирались живописными стайками, беззаботно переговаривались и смеялись. Они входили в комнату с загадочной надписью «Испытательная лаборатория», когда хотели, несмотря на то, что другие – простолюдины, которых легко было узнать по бедной одежде и испуганным лицам, и поступающие из сословия купцов и ремесленников – явились намного раньше и ждали уже давно.

Гвен подумала, что юным аристократам никто бы не запретил даже прийти в любой другой день, но им, похоже, самим было интересно собраться вместе и поделиться впечатлениями о предстоящей учёбе.

- А я совсем не волнуюсь. Отец договорился, что меня в любом случае зачислят на факультет стихийной магии…

- Везёт же! А мои родители помешаны на справедливости. Сказали, буду учиться там, куда направят по результатам испытания.

- О-о, неужели нашего Патрика ждёт бытовая магия?!

- А что, представьте зато, как повезёт его будущей супруге! Можно будет вовсе не думать о домашних заботах. Патрик – хранитель очага!

- Вот посмотрим, как ты посмеёшься, если тебя направят на факультет некромантии, неженка!..

До Гвен доносились обрывки разговоров, беззлобные подшучивания и смех. Несколько раз она ловила на себе недоумевающие пытливые взгляды, однако заговорить с ней никто не спешил.

Гвен думала, что ей придётся долго ждать своей очереди. Однако прошло всего с полчаса и, когда дверь лаборатории в очередной раз приоткрылась, выпуская одну из уже прошедших испытание девушек, вместе с той выглянула статная, строгого вида дама, похоже, одна из профессоров.

- Гвеннет Герэн здесь? – звучно спросила она.

Голоса разом стихли. Другие ожидающие принялись оглядываться с нескрываемым любопытством. Гвен сглотнула, от волнения едва не теряя дар речи.

- Я… Это я.

Голос прозвучал тихо, но все взгляды сразу устремились на неё.

- Что же вы? – недовольно заметила дама. – Ректор велел сразу же после испытаний предъявить ваши результаты, а вы заставляете ждать. Заходите.

Стараясь не обращать внимания на удивлённые, а по большей части негодующие шепотки за спиной, Гвеннет двинулась за ней.

За вывеской с грозным словом «Лаборатория» скрывалась обычная на первый взгляд комната. Такая же светлая, как и холл, почти сплошь заставленная цветами в ярких разукрашенных вазонах.

Кроме дамы, которая её позвала, в помещении находилась молодая девушка, судя по виду, сама лишь недавно закончившая Академию, и немолодой профессор, сутулый и худой.

Никто из них не торопился о чём-то расспрашивать Гвен или задавать ей задачи. Только девушка уточнила её имя, взяв чистый разлинеенный лист из лежащей перед ней кипы.

Дальше от Гвен требовалось только подносить ладонь к различным артефактам, смотреть на свет сквозь неизвестный ей прибор, подать руку, чтобы взяли образец её крови, позволить срезать прядь её волос… Все эти действия сопровождались не всегда понятными ей замечаниями, однако переговаривались профессора и их помощница лишь между собой.

Скоро лист, вверху которого теперь значилось её имя, заполнился цифрами и обозначениями.

- Что указывать в данных для архива? – оторвавшись от бумаг, спросила девушка-помощница.

Дама-профессор, по всей видимости, главная в этой троице, ненадолго задумалась.

- Ставь по направленности обучения, сектор тёмных менталистов – так легче будет найти. Но в скобках поставь приписку «двойственный дар».

На этом всё было закончено, и дама наконец повернулась непосредственно к Гвен.

- По распоряжению ректора будешь учиться на факультете менталистики, во втором потоке. Хотя, если тебе интересно, по показаниям стоило бы тебя отправить на факультет некромантии и управления магическими сущностями. Полагаю, господин де Лаконте порекомендует тебе парочку факультативов по данному направлению, советую на это обратить особое внимание.

- Благодарю вас… - пролепетала Гвен, поражённая этой неожиданной благожелательностью.

- Пока не за что… Знаешь, что дальше делать?

Гвеннет растерянно покачала головой. Стыдно было признаваться, что она ещё ни в чём не разобралась, но и обмануть профессора она не отважилась.

Впрочем, дама нисколько не удивилась и не разозлилась её ответу.

- Как выйдешь отсюда, повернёшь направо и пойдёшь до конца коридора. Последняя дверь – в казначейство Академии, получишь там свои деньги и документ на заселение в пансионат…

- Деньги? – Гвен так удивилась, что даже забыла о том, что совершенно непозволительно перебивать господ.

Глава 12

Первый день занятий начался с неприятного сюрприза. Едва Гвен вышла из своей комнатки и взялась за ручку, чтобы закрыть дверь, как почувствовала под ладонью нечто липкое.

Взглянув на руку, Гвен сразу поняла, что дверь оказалась измазана соком травы, которая в изобилии росла в южных лесах. Она хорошо знала это коварное растение, которое надолго окрашивает кожу в непривлекательный коричнево-серый цвет, делает её сухой и грубой.

Однако знание не спасало от неприятности. Гвен помнила, что эти пятна не оттереть ни песком, ни даже мылом, они останутся на её руках на несколько долгих недель, пока не сойдут сами. И всё это время, всё начало обучения здесь ей придётся ходить в таком ужасном виде.

Гвен казалось, что все на неё смотрят, все знают, почему она прячет ладони в рукавах. Ей было неловко доставать расписание, чтобы сверить номер аудитории, указанный там, с цифрами на очередной двери. Но всё же она нашла нужный кабинет и даже не опоздала.

- …Конечно, знаю! Полагаю, это уже всем известно, - донёсся до неё звенящий возмущением голос одной из одногруппниц, едва она вошла. – Какая-то безымянная бродяжка, которая приглянулась нашему ректору. Но разве это не оскорбительно, что нам придётся её терпеть?

- Ты думаешь, что ректор взял её под опеку не просто так? – с живым интересом вступила другая.

Конечно, они все заметили появление Гвеннет, но никто не потрудился замолчать или хотя бы сбавить тон.

- Разумеется, нет, - мимоходом оглянувшись на Гвен и тут же снова повернувшись к подруге, уверенно ответила юная студентка. – Разве ты не знаешь, для чего одиноким стареющим мужчинам нужны воспитанницы?

- Фу-у! – скривившись, протянула её собеседница. – Он же старик!

- В том-то и дело, - хихикнула её подруга. – Ни одна приличная леди не захочет… ты понимаешь! А эти нищие сиротки за подачку согласятся на что угодно! Вот увидишь, по воскресеньям он будет забирать её к себе.

- Но разве так можно? Нет, я уважаю нашего ректора, но разве правильно вынуждать нас терпеть его игрушку? Нам-то от неё никакого проку! Он, как достойный человек, должен бы решить вопрос иначе, а не ставить нас в затруднительное положение.

- В чём же затруднение? – донёсся до Гвен третий голос, но она уже не нашла в себе сил взглянуть на говорившего. – Нам ведь не обязательно иметь с ней дело. Пусть себе сидит. А там, глядишь, и прогонят прочь. Она ведь наверняка не справится и с первыми экзаменами. У нас, как-никак, особый факультет.

- А мне даже жаль нашего ректора, - вступил ещё кто-то. – Вы только взгляните на неё! Это как надо отчаяться, чтобы искать ласки у такой грязнули?!

- В самом деле, её словно только что забрали с грядок!

- Да, одеть одели, а в остальном оказалось не так просто!

- Бедный граф!

В голове Гвен гулкими колоколами стучали наставления маркизы. «…Голову высоко, спину прямо…» Но как тут будешь держать голову, если все силы уходят на то, чтобы не расплакаться?

Она поникла, склонилась над ученическим столом, мечтая стать совсем незаметной, невидимой, не слышать несправедливые домыслы и обвинения. Неприязненные чужие голоса слились в сплошной враждебный гул.

Всё закончилось резко, неожиданно, и когда Гвен собралась с духом и подняла глаза, то увидела, что все с самым что ни на есть невинным видом слушают профессора, незаметно вошедшего в аудиторию. Точнее, для неё незаметно. Остальные, без сомнений, увидели его вовремя, и теперь только Гвен выглядела нерадивой студенткой, не проявившей обычного уважения.

- Простите… - пробормотала она, но сразу поняла, что лучше было бы промолчать.

Однако было уже поздно. Все взгляды устремились на неё.

- Ну что вы, я не сомневаюсь, что ваша рассеянность вызвана серьёзными причинами! – в голосе профессора не слышалось гнева, скорее, он был в настроении пошутить. – Наверняка вы как раз размышляли о происхождении тёмной магии и природных источниках энергии, не так ли? Может, поделитесь с нами своими умозаключениями?

По аудитории пробежала волна смешков.

Гвен вздохнула, собираясь с силами, но так и не нашла, что сказать. Выждав несколько томительных минут, профессор всё же сжалился.

- Надеюсь, впредь вы будете внимательнее. И раз уж слушать преподавателя кажется вам слишком скучным занятием, пожалуй, можно разнообразить нашу программу. К следующей лекции подготовьте доклад о природных источниках тёмной силы и возможностях их использования.

- Хорошо, - с готовностью ответила Гвен, почему-то вызвав среди студентов новую волну веселья. – Я подготовлю.

К её немалому облегчению, после этого профессор вернулся к теме занятия, и о ней временно забыли.

Гвен постаралась сосредоточиться и запоминать всё, о чём говорит преподаватель. Поначалу это казалось сложным – волнение сказывалось, однако постепенно, видя, что на неё никто больше не обращает внимания, она всё же сумела вникнуть в речь профессора.

Лекция оказалась неожиданно понятной и увлекательной. Предмет назывался «Основы магии и магических направленностей», и относился к теоретическим наукам.

Глава 13

Сегодня в лаборатории не было никого, кроме профессора Марконти. При виде Гвен она тут же отодвинула лежащие перед ней чертежи и графики.

- Заходи, заходи. Располагайся где-нибудь... А, пожалуй, садись за чайный столик, вон там, у окна. Обедать так и не ходила?

- Нет. Я собираюсь на ужин, когда освобожусь…

- У меня припрятан мясной пирог, - словно не слыша её, продолжила профессор. – Люблю прерваться на чаепитие, когда задерживаюсь допоздна. Будешь ромашковый чай?

Гвен неуверенно кивнула. Доброта профессора Марконти была необъяснима, незаслуженна, и у неё уже не в первый раз за день на глаза навернулись слёзы – теперь уже от признательности.

- Спасибо. Но, госпожа профессор…

- Хорошо, - по обыкновению резко оборвала Марконти.

Пусть Гвен знала её не так долго, но она уже поняла, что в устах профессора это было чем-то вроде поговорки или междометия, но точно не выражением одобрения.

- Хорошо… Можешь называть меня айла Ленора.

- Айна? – непонимающе повторила Гвен незнакомое ей слово.

- Айла, - поправила профессор. – У меня на родине так обращаются к свободным людям, которые никому не служат и имеют собственный дом, но не имеют земли.

Гвен всегда думала, что профессорами Академии становятся только важные титулованные господа, никому другому никогда не получить настолько почётной должности. Наверное, изумление слишком явно отразилось на её лице. Марконти рассмеялась – по её обыкновению, не обидно и не зло, но совершенно непонятно.

- Я ведь говорила, что не госпожа.

- Вы… родились не в империи?

- И родилась, и жила до семнадцати лет. Я приехала сюда, потому что у нас магия не в почёте. Нет, никакого преследования, но лучшее, что меня могло ожидать – судьба травницы или торговки амулетами, замаскированными под невинные безделушки. В семнадцать лет это всё кажется слишком мелким, верно? Особенно когда знаешь, что годишься на большее, что задатки пропадают зря… Ну, верно говорю?

- Наверное, - с сомнением протянула Гвен. Лично она была бы рада стать травницей или торговкой, если бы при этом была свободна и имела собственное жильё. – Но ведь в империи тоже не все маги получают возможность занять достойное место.

Профессор невесело усмехнулась.

- Это узнаёшь уже потом. Сначала просто мечтаешь.

С этим Гвен могла согласиться! Раньше ей казалось, что она никогда не лелеяла несбыточных надежд. Собираясь в Академию, она думала, что готова и к неприязни, и к насмешкам, однако же в действительности всё оказалось гораздо больнее и серьёзней. То, что прежде виделось освобождением, оборачивалось очередным гнётом, и не больше.

- Ваши посланцы очень красиво говорят, - задумчиво, словно разговаривала сама с собой, продолжила Ленора Марконти. – О божественной природе магии, о том, что маги – важнейшие жители империи, и если кто-то из обладающих даром иноземцев примет подданство, то будет окружён почётом и никогда не узнает нужды… Представляешь, как неожиданно после всех этих цветистых обещаний столкнуться с кознями и ненавистью? Когда оказывается, что местная аристократия считает низшим существом любого, кто не родился в их среде, а другие просто видят врага во всех, кто хоть чем-то на них не похож… Но что-то мы разговорились. Ты пирог-то бери.

За это время, не переставая говорить, профессор Марконти успела накрыть стол и вскипятить воду. Гвен послушно приняла из её рук тарелку с куском пирога. Взгляд айлы Леноры снова упал на её неестественно тёмную ладонь. Она раздосадованно поморщилась.

- Совсем забыла. Руку давай. И смотри внимательно, тебе не помешает. Хотя, конечно, молодец, что сама не взялась. Без опыта тренироваться на себе – опасная затея.

Гвен завороженно смотрела, как от профессора к ней устремляется видимая лишь магическому взгляду цепкая сизо-серая паутина, оплетает её ладонь, врывается в окрашенные травяным соком клетки – совсем безболезненно, почти незаметно. Она ощутила лишь слабое покалывание, но безобразный окрас на глазах исчезал, и скоро кожа обрела привычный вид.

- Поняла, как это делается?

- Не совсем, - ободрённая дружелюбием профессора, призналась Гвен. – Когда у меня получалось чего-то добиться, я для этого представляла нужный результат; тогда всё получается резко…

- И отнимает много сил, - завершила за неё Марконти. – Интуитивная магия. Я помню! Впрочем, другому тебя научат на занятиях, нет нужны сейчас на этом останавливаться… Ты ешь! И помни, что нож принято держать в правой руке, а вилку в левой. И локти не следует отставлять! Ну, не тушуйся, меня-то смущаться нечего. Мне всё равно, хоть руками этот кусок хватай. Так что можешь тренироваться спокойно.

С Гвен ещё никто никогда так не разговаривал. Строго, наставительно, но одновременно по-свойски. Словно они с айлой Ленорой были равными по рождению, и та поучала её лишь на правах старшей.

Неожиданно это оказалось именно тем, что помогло разрушить внутренний барьер, неспособность свободно мыслить и действовать рядом с высшими по положению. Конечно, всё получилось не сразу, но без боязни насмешек старания принесли значительно больше толку.