Джиллиан Хантер Любовная история виконта

Эту книгу я посвящаю моей свекрови,

Филлис Коттон, с любовью и восхищением.

Глава 1

Англия 1814 год

Покойный Доминик Брекленд, виконт Стрэтфилд, возвращался к жизни, лежа среди вороха дамского белья, утопая в море элегантных нижних сорочек и белых шелковых чулок. Его мускулистые руки были опутаны шнурами модного корсета на китовом усе, надушенного лавандой, тяжелые бедра – задрапированы парой кокетливых французских дамских панталон из перкаля. Виконту удалось уйти от преследования, найдя убежище в самом неожиданном месте, преследователю и в голову не придет туда заглянуть. Вскарабкавшись из последних сил по крепкому дубу, росшему возле усадебного дома, он заставил свое израненное, окровавленное тело дотянуться до подоконника, а с подоконника свалиться внутрь, прямехонько в раскрытый сундук, полный дамского нижнего белья и прочих предметов туалета.

Он был измучен, но не настолько, чтобы не оценить юмора ситуации. Пусть ненадолго, но он оторвался от своих преследователей. Кровь, сочившаяся из ран, текла и текла на муслиновые нижние юбки неизвестной кокетки. Боль пронзала всю верхнюю часть тела. Виконт скрипнул зубами, высвободил локоть из складок тончайшей батистовой сорочки, украшенной вышитыми шелком незабудками, и, хотя перед глазами у него все плыло, внимательно оглядел этот предмет туалета, насколько позволял лунный свет. Глаза его озорно блеснули.

Что ж, если ему суждено умереть – уже во второй раз за текущий месяц! – он хоть потешит себя перед смертью эротическими фантазиями.

– Ну, – пробормотал он, – что же ты за женщина, а? Отчаянная кокетка или просто модница? Лучше бы кокетка.

К несчастью, этот предмет девичьего туалета не вызвал в воображении эротического образа. Виконт представил себе ее груди, хотя в своем нынешнем состоянии вряд ли способен был по достоинству оценить все прелести неизвестной кокетки.

Боже, что ждет их обоих! У кокетки случится сердечный приступ, когда она обнаружит хладный труп среди своих панталон. И тут вдруг в голове промелькнула мысль: а не принадлежал ли когда-то этот ветхий помещичий дом ему самому? И кто купил его у виконта? Он никак не мог этого припомнить, как ни напрягал память.

Кажется, отставной моряк, капитан? Какой-то сэр Хикори или Хампти. Сэр Шалтай-Болтай, одним словом. Вроде были у Шалтая жена и дочка, как же их звали? Нет, он не вспомнит. Ничего удивительного. Истекающему кровью человеку можно простить некоторую забывчивость.

– Шалтай-Болтай свалился во сне. – пробормотал Доминик. – Но кто такая, черт возьми, Шалтаева жена, скажите на милость? – Как же это нелюбезно с его стороны – зарыться в чужом доме в груду дамского белья и к тому же при этом забыть имя хозяйки.

Да, когда труп Доминика обнаружится в сундуке, полном нижних юбок, многие скажут, что это вполне подходящее смертное ложе для негодяя, который столько раз натягивал нос большому свету, что прославился на всю Англию. Да что там, его ближайшие друзья вполне могли подхватить идею и похоронить своего развеселого приятеля в саване из дамского бельишка – в знак признания его прошлых грешков.

Была лишь одна загвоздка: Доминик уже был «похоронен», с месяц назад, оплакиваемый немногими и проклинаемый большинством. И если забыть об упорных слухах, будто его призрак является то здесь, то там и ведет себя самым неприличным образом, увидеть его снова вообще-то не ожидали.

Ни слуги его, ни редкие знакомцы.

Он доверился лишь одному человеку. Тому, кто помог с устройством похорон.

Глубокую тишину тихого летнего вечера, царившую в деревенском поместье, нарушили тяжелые шаги, затем загремело опрокинутое ведро, и сердитый мужской голос закричал откуда-то с лужайки перед парадным крыльцом:

– Эй, там, кто-нибудь откройте чертовы ворота! Карета уже на мосту!

– Чертовы ворота уж час как нараспашку стоят! – крикнул кто-то в ответ, видимо, конюх.

– Итак, скоро я предстану перед обществом, – сказал сам себе Доминик, саркастически усмехаясь, и швырнул сорочку незнакомки через плечо. – Пожалуй, стоит привести себя в порядок, прежде чем предстать перед хозяевами.

Вид у него был кошмарный, ни дать ни взять выходец с того света. Отощавший, с запавшими щеками, весь в крови. Некоторые из швов, которые наложил ему рукодельник-хирург на грудь и левое плечо, разошлись, когда он карабкался по дереву в окно. Виконт сделал глубокий вдох, отчего боль сразу запустила в легкие свои острые когти, здоровой рукой оперся о подоконник, подтянулся и сел, ощутив такую боль, что искры из глаз посыпались.

Немного отдышавшись, виконт огляделся, и его серые глаза округлились.

– Какая неожиданная удача! – воскликнул он и сцепил зубы, преодолевая новый приступ боли. – Мне досталась комната с замечательным видом из окна.

За изгибом залитой лунным светом дороги на поросшей лесом возвышенности взору открылось, его собственное поместье. Золотистым теплым светом светились окна спальни, той самой, где он был так зверски заколот «насмерть» три недели назад. Его дядя, полковник сэр Эдгар Уильямс, уже вступил в права владения и вселился в дом. Будь у Доминика сейчас подзорная труба, он смог бы увидеть, не дядя ли его – смутно видневшаяся тень за занавеской.

Но нет, загадочный силуэт принадлежал женщине. Но та ли это дама, которая делила с ним постель в роковую ночь, когда в него всадили кинжал? Впрочем, теперь это не имело значения. Роман с той дамой остался в прежней жизни, его чувства к ней умерли.

Послышалось цоканье копыт, все ближе, ближе, колеса кареты заскрипели по подъездной дорожке, и Доминик отвлекся от своих тяжких раздумий. Господи, только бы владелица сундука решила, что не стоит заходить сегодня в гардеробную! Потому как если судить по ее нижнему белью, а в области дамского белья Доминик был знаток, изящная обладательница всех этих кружевных тряпок самым неизящным образом завизжит, обнаружив в своей гардеробной призрак.

Леди Хлоя Боскасл, сидевшая в душном углу громыхающей по ухабам кареты, тем не менее сумела разглядеть некий предмет из числа ее собственного белья, гордо, словно знамя, свисающий из окна ее спальни. Она подалась вперед, застыла от изумления и побледнела. Ее багаж прибыл из Лондона только сегодня утром, и они с горничной только что начали распаковывать сундуки. И уж конечно, не стали бы ничего вывешивать за окно на всеобщее обозрение.

Напустив на себя непринужденный вид, леди Хлоя Боскасл задернула занавеску каретного оконца, надеясь, что остальные пассажиры не успели бросить взгляд на окно ее спальни. Впрочем, мало кого это удивило бы: теперь от «этой Хлои» ожидали любой выходки. Она прибыла сюда из Лондона с постыдным ярлыком «трудной» девицы, и никто не сомневался, что она будет вести себя столь же возмутительно и в деревне. Что ж, она не разочарует своих хулителей.

Предмет нижнего белья, свисающий с подоконника. Боже, кажется, это ее любимая нижняя сорочка! – мог означать лишь одно: этот шалопай, ее братец Девон, тайком приходил к ней в тот самый вечер, когда ее увезли на дурацкий деревенский бал в убогом зальчике с паутиной по углам.

Что, интересно, этот повеса, ее братец, утащил у нее на сей раз? – с тревогой размышляла Хлоя.

Девон уже успел перезаложить почти все ее драгоценности, чтобы расплатиться с долгами. Но не мог же он опуститься до того, чтобы красть сестрино белье.

Но тут предположение позабавнее заставило ее встряхнуться и выпрямиться. Может, Девон решил переодеться в женские тряпки, чтобы вольнее разгуливать по деревенским просторам? Девона сослали в это захолустье, к пожилому дальнему родственнику, живущему в соседней деревне, чтобы он пересидел в этой глуши, пока не уляжется шум, поднявшийся после его последней проделки. Однако Хлоя сознавала, что брат ее, дворянин, аристократ, снискавший славу героя-разбойника, благодаря своей проказе, все же слегка перегнул палку. Будучи истинной дочерью своей семьи, Боскасл отличалась крайне либеральными взглядами, но всякому неприличию есть предел, а у нее росла уверенность в том, что ее брат рвется за эти пределы с гораздо большей дерзостью, чем это обычно делали нормальные безнравственные Боскаслы.

Хлоя отвернулась от окна, когда дряхлая карета миновала ржавые железные ворота скромного поместья, грохоча так, что мертвый бы проснулся. Глянув искоса на, слава Богу, совершенно безмятежные лица дяди и тети, которые тоже в ее глазах были дряхлыми-дряхлыми, она окончательно уверилась, что старики не заметили красующийся на окне заблудший предмет туалета своей заблудшей племянницы.

– Говорю тебе, Гвенни, – продолжил дядя Хэмфри, обращаясь к жене, – кот действовал так, как положено коту. Притащил убитую мышку на кресло преподобного вовсе не за тем, чтобы привести тебя в смущение. Он просто хвастался своей добычей, как любой охотник.

Тетя Гвендолин судорожно вздохнула.

– Это было так унизительно – не выразишь словами. И надо ж было такому случиться как раз в тот момент, когда наш преподобный повел рассказ о последних выходках Стрэтфилдского Призрака.

– Ну, Гвенни, опять ты об этом чертовом призраке. И при Хлое!

Хлоя, по правде говоря, слушала вполуха: ее гораздо больше занимала нависшая над ней опасность, чем похождения какого-то мертвеца, в которые она не верила. Она испустила вздох облегчения, когда карета свернула наконец на подъездную дорожку и остановилась. Ни одна душа ей не поверит, что это не она вывесила рубашку за окно на просушку – ее неприличное для девицы поведение было постоянно предметом и нездорового интереса, и искренней тревоги в этой тихой заводи, в этом Богом забытом захолустном приходе. Хлою не то что избегали, хуже – весь приход с легкой руки ее деревенских родственников взялся наставлять на путь истинный столичную барышню. Местные фанатики высокоморального образа жизни обложили ее со всех сторон, как волчицу, – люди, желавшие ей только добра и осведомленные о ее грешном прошлом.

Дело в том, что Хлою застали, когда она целовалась в парке за каретой с одним бароном; ее брат, маркиз Седжкрофт, настоял на изгнании преступницы из столицы в поместье ее дяди, сэра Хэмфри Дьюхерста. Худшего наказания для светской барышни не придумаешь. Хлоя решила, что этот год для нее пропал, но тут, к великому своему счастью, как раз сегодня на балу повстречалась с самым очаровательным молодым человеком в Чизлбери. Ей до сих пор казалось, что она ощущает ладонь этого молодого человека на своей талии – говоря по правде, ладонь эта задержалась на ее талии, что шло вразрез с приличиями, однако не настолько долго, чтобы наблюдавшие сцену гости расценили это как аванс. Похоже, не все потеряно. И жизнь в изгнании сулит кое-какие маленькие развлечения. Деревенские свахи с воодушевлением наблюдали за тем, как она и лорд Сент-Джон во время танца флиртовали.

Хлоя буквально выскочила из кареты и, не обращая внимания на неодобрительное восклицание тетки, пулей помчалась к дому. На бегу скинула бальные туфельки на высоких каблуках прямо на замшелых ступенях древнего парадного крыльца, В сущности, никакое это было не поместье – так, много возомнившая о себе ферма: всего-то каменный дом да пруд с крикливыми утками прямо у нее под окном. Как же она соскучилась по зловонным улицам столицы, по ее суете и опасностям, сплетням и ежедневному коловращению светских занятий. Ей не хватало ее подруг – хотя подруги наверняка уже успели позабыть о ней, занятые весельем, балами и блестящими светскими романами.

– Хлоя! – Ее крошечная тетка кинулась вдогонку за ней с видом Аттилы, предводителя гуннов, задевая кринолином косяки. – Когда мы уезжали, я заметила, что окно твоей спатьни осталось открытым! – Тетка прижала руку к груди, переводя дух.

Хлоя обернулась, и тут взгляд ее упал на кудрявую рыжеволосую девушку, появившуюся в передней. Это была ее кузина Памела, которой пришлось пропустить бал из-за растянутой лодыжки. Памела стояла за спиной тети Гвендолин и подавала Хлое какие-то совершенно непонятные знаки.

– Открытым осталось окно гардеробной, а не спальни, и…

– Это я его открыла, чтобы проветрить гардеробную, – перебила ее Памела, сделав знак Хлое помалкивать. – Уж очень сильно пахло пудрой и духами.

Тетя Гвендолин как раз выпутывалась из накидки, отороченной лисой, и так была занята этим нелегким делом, что не замечала пантомимы, разыгрывающейся за ее спиной.

– Ну так закрой окно, прежде чем ложиться спать. На балу сегодня только и было разговоров, что о последних проделках Стрэтфилдского Призрака.

Глаза у Памелы округлились, и она забыла о том, что мгновение назад тщилась передать своей кузине какое-то сообщение.

– О-о! И какую же неприличность наш проказник призрак отколол на сей раз?

Тетя Гвендолин выдержала эффектную паузу, прижимая ладонь к ониксовым пуговицам у горла. Во всем приходе не было женщины, которая не следила бы с живейшим интересом за историей жизни и смерти столь же интересного, сколь и безнравственного виконта Стрэтфилда.

Начиная с его военных подвигов и кончая ужасной смертью, которая настигла виконта в его собственной постели около месяца назад, почти все, что совершил виконт, щекотало нервы деревенских жителей. Убийца так и не был пойман, и в местной пивной до сих пор бились об заклад, что это был не иначе как разгневанный муж, вздумавший отомстить.

Само собой разумеется, рядом с виконтом была женщина, когда его настигла смерть. Строго говоря, женщина – обнаженная – была не столько рядом с ним, сколько под ним, когда убийца заколол его кинжалом. Именно в ее интерпретации жители деревни услышали повесть об убийце в маске, который тайно проник в дом. Деревня была потрясена этой новостью.

Тетя Гвендолин, понизив голос – как раз когда в переднюю вошел ее муж, – трагическим шепотом сообщила:

– Чертов красавчик соблазнил мисс Берил Уотербридж, когда она, стоя на коленях, молилась на ночь. Это произошло вчера.

Дядя Хэмфри вошел в переднюю, остановился; его карие глаза весело сверкнули.

– Ничего подобного я не совершал, – произнес он, поглядывая на Хлою. – Весь вчерашний вечер я провел здесь, в этом доме, за картами вместе с моей дорогой племянницей. Разве не так, Хлоя? Ты готова подтвердить мое алиби?

Хлоя скинула с плеч легкую накидку из розовой шерсти, рассеянно думая о том, доведется ли ей еще свидеться с интересным молодым человеком, Джастином Линтоном, лордом Сент-Джоном. При расставании молодой человек поклялся, что не сможет жить без нее. Хлоя рассмеялась в ответ на это романтическое заявление.

– Я могу поручиться за вас, дядя Хэмфри, – отозвалась она серьезным тоном. – Торжественно клянусь, что в моем присутствии дядя вчера никого не соблазнил.

Она взглянула на свое отражение в зеркале и постаралась вообразить, какой она предстала в глазах Джастина сегодня вечером. Верно, что он протанцевал с ней два танца, однако она не могла не заметить, что молодой человек время от времени поглядывал на другую девушку, у которой волосы были посветлее, чем у Хлои, голосок понежнее, а манеры поблагонравнее.

Хлоя нахмурилась. Может, в этом корень зла? В том, что она не способна быть… благонравной, как другие барышни? Увы, неблагонравие было наследственной чертой в их семействе, и Хлоя не собиралась от него отказываться. Она просто может прикинуться благонравной, чтобы казаться попривлекательнее – сестра Эмма много, раз советовала ей поступить именно так. Но вообще-то Хлоя хотела, чтобы ее полюбили такой, какая она есть.

– И на ее крики прибежал отец и сломал палец на ноге во время тщетной попытки спасти дочь. Бедняжка! – завершила рассказ тетя Гвендолин и сделала наконец паузу, чтобы набрать воздуху. – Прежде чем решиться рассказать, что именно делал с ней призрак, Берил семь раз падала в обморок.

Хлоя, заинтересовавшись, отвернулась от зеркала.

– Тетя, почему вы так уверены, что все это просто не привиделось ей во сне? И что, ее отец собственными глазами видел призрака?

Тетя Гвендолин бросила на племянницу взгляд, исполненный ласкового презрения:

– Хлоя, ее губы еще горели после потусторонних поцелуев. А что до того, видел ли призрака отец – конечно, не видел. Да и вряд ли обратил бы на него внимание – слишком сильно болел у него сломанный палец.

– Ну так что же все-таки призрак сделал с ней?

– Благовоспитанная леди не может об этом рассказать, Хлоя.

Хлоя улыбнулась и вручила свои надушенные перчатки горничной.

– Вот в чем основная беда деревенского быта. В вашей жизни совсем нет событий, исполненных подлинного драматизма, поэтому вы и выдумываете всяких призраков, которые соблазняют женщин во сне. Будь хоть одна из вас похрабрее, закрутила бы настоящий роман…

– Довольно, Хлоя, – прервала ее тетка, залившись румянцем. – Не забывай, что именно за твою храбрость твои братья и сослали тебя сюда.

– Умирать со скуки, – договорила Хлоя добродушно и со вздохом добавила: – Мои умственные способности уже почти полностью атрофировались ввиду отсутствия всяких внешних стимулов. Да, похоже, ссылка оказывает на меня должное действие. Только вчера я поймала себя на том, что разговариваю с утками в пруду. Остается надеяться лишь на то, что в одно прекрасное утро мой хладный труп обнаружат в постели, обесчещенный Стрэтфилдским Призраком, разумеется, если повезет.

У ее тетки при этом заявлении вырвался такой скорбный стон, что дядя Хэмфри потрепал жену по руке и с притворным неодобрением посмотрел на Хлою. Истина заключалась в том, что дядя, как он сам признался Хлое, был просто в восторге от взглядов племянницы, высказываемых ею с такой откровенностью. Дядя утверждал, что общество Хлои подействовало на его дочь чудотворным образом, Памела стала выбираться из своей отшельнической раковины. И еще дядя ценил – или по крайней мере говорил, что ценит, – элемент непредсказуемости, внесенный Хлоей в их быт. Кроме того, Хлоя, добрая девочка, смеялась дядиным шуткам. Так что дядя был ее самым верным союзником.

– Думаю, тебе пора ложиться, Хлоя, – заметила тетя Гвендолин. Голос ее дрожал. – Делия принесет тебе в постель чашку шоколада, если хочешь.

– Полагаю, получить вместо шоколада рюмку хересу мне нельзя?

Хлоя направилась к лестнице с видом героини греческой трагедии.

Памела торопливо последовала за ней, возбужденно шепча на ходу:

– Умираю от желания еще разочек заглянуть в два твоих сундука, что прибыли сегодня. Никогда в жизни не видела такого количества шелков и кружев!

– А… – Хлоя приостановилась, бросила взгляд наверх. – Маловероятно, что все это понадобится мне в Чизлбери, но я рада, что мое бельишко немного развлечет тебя. Мои панталоны да ваш Призрак внесут разнообразие в жизнь вашей деревни!

Девушки продолжили подниматься по старым скрипучим ступенькам в дружелюбном молчании, которое нарушила Памела:

– Думаю, многие женщины сейчас мечтают о Призраке. Мечтают, чтобы он явился к ним ночью и одарил потусторонними ласками.

– Потусторонними ласками? – Хлоя расхохоталась и, свернув в узкий коридор, направилась к своей комнате. – Боже, что за дикая мысль!

Что до Хлои, то она не верила в призраков. По крайней мере до прошлой недели, когда глубокой ночью увидела из окна своей спальни одинокую мужскую фигуру, стоявшую неподалеку от пустующего дома Стрэтфилдов.

Был ли это неуспокоившийся дух убитого Стрэтфилда или его вполне плотский родственник мужского пола, который унаследовал поместье? Как ни странно, видение это заставило ее не столько испугаться, сколько опечалиться. Что-то очень меланхоличное было во всем облике этого призрака – если на самом деле это был он. Со дня смерти виконта прошло дней десять. При его жизни Хлоя столкнулась с ним один-единственный раз, и эта встреча, выбившая ее из колеи, произошла в первые же дни после ее прибытия в Суссекс.

Она попала под страшный ливень, возвращаясь из деревенской аптеки, куда ходила по поручению тёти. Лакей, сопровождавший ее, бросился бегом домой за зонтиком для барышни.

И тут появился Стрэтфилд, выскочил черт знает откуда на своем жеребце и поскакал к ней через поле прямо как сэр Галахад, ринувшийся на битву. Хотя Хлоя и выросла в семье, где все мужчины были страстными наездниками и охотниками, да и сама неплохо держалась в седле, тем не менее она так поразилась появлению мужественного всадника, что невольно отступила на шаг, провалившись по щиколотки в грязную лужу. К несчастью, сама она, по-видимому, произвела на всадника совершенно иное впечатление.

Прежде чем Хлоя успела хотя бы отряхнуть свой плащ, всадник подлетел к ней, заставил лошадь обойти барышню, не сводя с нее недоброго взгляда. Хлоя молчала, придя в замешательство, что было ей несвойственно. А всадник и бровью не повел.

Дождь расходился, шумел все сильнее. Всадник, почти невидимый сквозь завесу дождя, казался неземным существом.

Изогнув губы в насмешливой улыбке, он принялся разглядывать ее промокший наряд. Красавцем его не назовешь, но в привлекательности не откажешь. Подбородок с ямочкой, черные брови вразлет.

– Ну что, залезай. – Всадник протянул руку в кожаной перчатке – он не просил, приказывал.

Не грубо, но не так, как положено рыцарям в сверкающих доспехах. Хлое даже показалось, что ее появление отвлекло его от какого-то важного дела, к великому его неудовольствию.

Она с отвращением посмотрела на свои грязные сапожки и с тоской вспомнила блестящие лондонские рауты и званые вечера.

– Давай живей, – поторопил всадник.

– Но я не знаю…

– Залезай, барышня, пока мы оба не промокли до нитки. Это деревня, а не королевский двор.

Хлоя решила было взъерепениться, но тут увидела, что глаза всадника смеются, и его командирские замашки перестали казаться ей обидными. Как-никак она выросла в обществе пяти довольно-таки буйных братцев. Лягушки, плевки, розыгрыши. Все это избавило Хлою и ее сестру Эмму от чрезмерной обидчивости в совсем еще юном возрасте.

И все же следовало соблюдать хотя бы видимость приличий даже дочери маркиза, которая и так уже впала в немилость у света. Так что этому местному сэру Галахаду не грех было напомнить о хороших манерах.

– Представьтесь по крайней мере, сэр, – сказала она.

Струи дождя холодили ее горевшие щеки. Он оперся о луку седла, на губах появилась улыбка.

– Я хозяин земель, которые грозят поглотить вас. Вы вторглись в мои владения. Да еще в грозу. В прехорошеньком шелковом платье. Ну а теперь, когда с этим покончено, залезете вы наконец в седло или нет?

– Ну как я могу отказаться? – негромко ответила она.

И все же медлила, вглядываясь в лицо всадника сквозь завесу дождя. Самоуверенный; коротко стриженные черные волосы намокли, взгляд серо-стальных глаз устремлен на нее с отстраненной насмешливостью. Хлоя посмотрела на каменную ограду, отделяющую поле от дороги. Лакея нигде не было видно.

– Да или нет?

– Да, но дайте мне возможность соскрести грязь с сапожек.

Но грязь явно не беспокоила его: одной рукой он подхватил Хлою и усадил позади себя на круп отлично выезженного жеребца. Хлоя ощутила запах мокрой шерсти, исходивший от тяжелой шинели сэра Галахада, к которому примешивался легкий аромат его одеколона. Она все еще чувствовала его руку под своей грудью. Девушка также заметила, как его тело сначала напряглось и замерло, затем привалилось к ней с такой надменной непосредственностью, что сердце у нее бешено заколотилось, и она с трудом сдержалась, чтобы не прижаться к этому крепкому мускулистому телу.

Хлоя, вся дрожа, уставилась в затылок сэру Галахаду. Неужели она снова совершила ошибку? Ведь и в эту тихую деревенскую заводь она была сослана из-за своего поведения. Впрочем, Галахад был их соседом. И аристократом, если она верно запомнила слова тети, мельком упоминавшей его.

Или то было предупреждение? Хлое доводилось слышать об этом человеке еще до того, как она явилась изгнанницей в Суссекс. Младший брат Доминика, Сэмюел, погиб одновременно с братом самой Хлои. Оба юноши служили в Ост-Индской компании, куда поступили, увлеченные жаждой приключений и надеждой на денежные призы, которые щедро обещали вербовщики.

Но вместо призов молодые люди нашли свою погибель во время разведочного похода по Непалу, где случилось восстание гуркхов. Хлоя хорошо помнила, что ее старшие братья говорили о виконте Стрэтфидде с восхищением, которое редко выказывали по отношению к представителям своего класса. Кажется, с помощью виконта удалось организовать поминальную службу по молодым людям.

Как бы то ни было, Хлое и в голову не приходило, что вызволивший ее из лужи рыцарь способен на какой-нибудь дикий поступок – например, изнасиловать ее, не сходя с коня, или похитить и сделать своей рабыней.

Пока он не пустил коня в галоп, направив его в противоположную сторону от знакомой ей тропы.

– Эй! – воскликнула она возмущенно, но тут у нее дух захватило.

Лес мчался мимо нее размытыми буро-серыми мазками. Конь взрывал копытами землю, комья летели в дождь. По мокрому лугу, затем в мокрый тоннель из зарослей жимолости, чьи ветки хлестали их на скаку. Хлоя не понимала, где они, но это совершенно не походило на ту дорогу, по которой она шла в деревню.

Девушка крепко обхватила руками своего рыцаря Галахада за талию, крикнула во весь голос:

– Прошу прощения! Но вы не туда едете!

Она чувствовала, как напряглись мышцы его торса. Показалось ей, или ему действительно приятно, что она к нему прижалась?

Тут он фыркнул, вернее, издал какой-то горловой звук, означавший, что вопрос закрыт: мол, не хватало еще, чтобы всякие кисейные барышни указывали ему дорогу. У Хлои тут же разыгралось воображение: мрачный незнакомец похищает ее. Тащит в подземелье своего укрытого в лесных дебрях замка, где будет держать в плену ради удовлетворения своих низменных желаний.

Наверное, он будет держать ее, обнаженную, на постели и, доведя до полуобморочного состояния своими грубыми ласками, с извращенной заботливостью прикрывать одеялом из рысьих шкур. А потом станет приводить в чувства, осыпая дождем из жемчугов, предлагая сласти и крепкий бренди. Впрочем, принимая во внимание то, как этот дьявол гонит коня по бездорожью, скорее всего оба просто свалятся и убьются насмерть, так что до грубых ласк и низменных желаний дело вообще не дойдет.

Стоило Хлое подумать о последнем варианте развития событий, как они влетели в заросли орешника и через мгновение очутились в чистом поле. Девушка вгляделась сквозь завесу дождя, и сердце у нее едва не выпрыгнуло из груди. Ну не чудо ли!

– Мой дом, – выдохнула Хлоя с изумлением.

– Подумать только! – протянул он, смерив ее красноречивым взглядом – мол, не настолько он занят собственными мыслями, чтобы не заметить, как она прижимается к нему.

Коричневый с белым наполовину деревянный деревенский дом, известный под претенциозным названием Дьюхерст-Мэнор, безропотно стоял под проливным дождем. Хлое даже показалось, что она видит в окне тетку, которая вглядывается в дождь сквозь тюлевую занавеску, недоумевая, что могло случиться с непоседой племянницей. Тетка наверняка отругает ее за то, что она позволила незнакомому мужчине подвезти ее, вместо того чтобы месить грязь. Теперь бедняге лакею не миновать выволочки.

– Могли бы объяснить, что повезли меня в объезд, – буркнула Хлоя.

Незнакомец даже не обернулся, однако Хлоя догадалась, что он насмешливо улыбается.

– К чему объяснять очевидное? – бросил он.

– Конечно, ни к чему, – пробормотала она.

Ну да, объяснения предполагают вежливый разговор. До чего же раздражительный тип! Ей стало стыдно, что в дороге она размечталась о похищениях. У него и замка-то никакого нет. В Чизлбери по крайней мере. Может, он вообще живет в пещере. И не рыцарь он вовсе, а настоящий дракон. Наверняка не проводит ее до крыльца. Впрочем, может, это и к лучшему, а то тетя, увидев ее с Галахадом на буксире, грохнется в обморок.

– Что ж, – заговорила она, стараясь скрыть раздражение за напускной любезностью, – очень благородно с вашей стороны, что вы отвлеклись от своих… – Хлоя запнулась. От чего он отвлекся? – От своих обязанностей, чтобы спасти меня, – договорила наконец Хлоя.

Незнакомец молча спешился и помог ей сойти с лошади, подняв ее словно пушинку. Она вновь ощутила прикосновение его тела, и ее бросило в жар, хотя она вымокла до нитки и озябла. Он был так мощно сложен, так широкоплеч, однако обращался с ней с такой нежностью. А ведь она чувствовала, что ему не терпелось уехать.

Ясно было, что хотя мыслями он сейчас за сто миль отсюда, а все-таки он был настоящий мужчина и не забывал о том, что она слабый пол. Но тут он одарил ее таким пренебрежительным взглядом!

– Впредь не советую забредать в мои владения.

– Я же не нарочно! – возмутившись, вскричала Хлоя. – Я только что приехала из Лондона…

– Знаю.

– Знаете? Откуда? – изумилась Хлоя.

Он медленно обернулся и окинул ее взглядом. Да, подумала Хлоя, она ему понравилась. В этом нет ни малейшего сомнения. Впервые Хлоя почувствовала себя столь соблазнительной и желанной от пылкого мужского взгляда. Но когда их взгляды встретились, Хлоя заметила в его глазах насмешливое выражение.

– Знаю, – ответил он. – Точнее, наслышан.

– А вы что, расспрашивали обо мне? Интересовались мной? С чего бы вдруг?

Он медлил с ответом.

– С чего бы вдруг? – снова спросила Хлоя.

Незнакомец привлек ее к себе и поцеловал. Хлоя словно опьянела от этого сладостного поцелуя. Ее проняла дрожь. Девушка высвободилась из его объятий, чтобы глотнуть воздуха, но в следующее мгновение их губы снова слились в поцелуе.

– С чего? – шепнул он, оторвавшись наконец от ее губ.

Его руки скользнули по ее спине вниз, к ягодицам. Никогда еще Хлоя не теряла самообладания, флиртуя с молодыми людьми, всегда оставалась хозяйкой положения.

Его руки знали свое дело и даже сквозь одежду возбуждали, задерживаясь именно там, где надо. Капля дождя упала ей на щеку, покатилась по шее. Он слизнул дождинку, изогнув язык.

– Не следовало тебе выходить одной, – проговорил он хриплым шепотом и снова поцеловал влажно, жарко, все крепче прижимая к себе.

От его хриплого, чувственного шепота колени у Хлои подогнулись, кровь стучала в висках.

– Это почему? – шепнула она в ответ, чуть отстранив его, как бы шутливо, чтобы не догадался, чего ей это стоило.

Он отодвинулся, улыбнулся.

– Это очень маленькая деревня, – сказал он прежним равнодушным тоном: он опять был где-то далеко.

Может, ей все примерещилось и искра страсти не пробегала между ними? Не успела Хлоя опомниться, как незнакомец вскочил в седло и повернул коня.

– Здесь тоже хорошеньких девиц, любительниц соваться куда не надо, подстерегают опасности. Впредь держись подальше от моих владений.

Куда это она сунулась? И что за опасности могут ее подстерегать? Хлоя, дочь покойного маркиза, сестра маркиза нынешнего, была так потрясена столь бесцеремонным прощанием, что лишилась дара речи. Она стояла под дождем, глядя вслед всаднику, мчавшемуся прочь от нее галопом с такой яростью, словно сам был частью бушевавшей грозы.

Откуда он узнал о ней? И что она должна предпринять, получив столь мелодраматическое предостережение? Какая опасность грозила светской барышне в этой глухой деревеньке? Священник, любивший посплетничать, да назойливая тетка – вот и все опасности. Напрасно он думает, что со светской барышней можно обращаться столь бесцеремонно.

Одно несомненно: никогда еще ей не доводилось встречать столь беспардонных грубиянов, как Доминик Брекленд. И таких красивых, как он. Впрочем, этому типу наверняка наплевать на то, что она о нем подумала. А также на то, что она может нажаловаться на него своим братьям, тем более что братья скорее всего примут его сторону, полагая, что во всем виновата Хлоя.

Хлоя еще некоторое время мокла под дождем, пока всадник не скрылся из виду. Она совсем не чувствовала холода. Напротив, ее бросало в жар, раздражение достигло предела. И вдруг Хлоя подумала: а ведь она и не подозревала, что на свете существуют такие мужчины, как лорд Стрэтфилд. Лучше бы ей и дальше оставаться в неведении.

Она была так разобижена и выбита из колеи, что решила как можно скорее выбросить из головы своего надменного спасителя. Не прошло и нескольких минут, как то же самое ей посоветовала ее тетка:

– Хлоя Боскасл! Я глазам своим не поверила, увидев, что ты сидишь на крупе коня лорда Стрэтфилда, обхватив его за талию!

Хлоя метнулась к окну и стала вглядываться в дождь.

– Я случайно зашла в его владения. Он отвез меня домой.

– Что за чудеса! Говорят, этот повеса соблазняет всех встречных женщин.

– А вас он тоже соблазнил, тетя Гвендолин?

– Не дерзи. Стрэтфилд нам сосед, к тому же он аристократ, и я оказываю ему должное уважение. Но не могу одобрить того, что он содержит любовницу прямо у себя в поместье.

– А вы знакомы с этой любовницей? – с интересом спросила Хлоя, отворачиваясь от окна – увы, всадник не вернулся.

– Разумеется, нет. Что за вопрос, Хлоя! – Тетя Гвендолин, явно скандализированная, принялась поправлять шторы на окне. – Вот преподобный Гримсби ее видел. В окне виконта!

Хлоя прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Может, у виконта гостила его сестра или тетка.

– Не думаю, чтобы он обращался со своей родственницей так, как, по словам преподобного, обращался с этой особой, – покраснев, произнесла тетя.

– Он что, оргии у себя перед окнами устраивает? – не удержалась Хлоя, любившая подразнить тетку.

– Не имею ни малейшего представления, – с достоинством ответила тетка и фыркнула. – И ничего не желаю об этом знать, а тебе этим интересоваться и вовсе не следует. Одно могу сказать: Стрэтфилд-Холл далеко не безупречен. С этим человеком что-нибудь да случится. Попомни мое слово.

Хлоя расхохоталась. А три недели спустя виконта зарезали в его собственной постели.

Загрузка...