Любовь Химеры

Часть 1

Олег бежал со всех ног. Сердце бешено колотилось уже где-то в горле, лёгким отчаянно не хватало воздуха. Проклятый возраст! Как ни крути, сорок шесть уже - не двадцать три, даже не тридцать три. Только бы не опоздать, только бы не опоздать!

Мужчина пинком вышиб дверь, и увидел то, чего боялся больше всего на свете – Влад лежал неподвижно, Алекс стоял над ним, склонив голову. Олег был готов поспорить, на сто тысяч доллоров, что на губах этого сукина сына была победная, полная цинизма, улыбка. Ещё бы, наконец-то он пристрелил тестя, которого люто ненавидел.

Услышав грохот двери, Алекс мгновенно обернулся и выстрелил. Олег лишь каким-то чудом успел отклониться, и пуля врезалась в стену в нескольких миллиметрах от его уха.

Мужчина выстрелил в ответ, даже не целясь, и попал Алексу в живот. Противник шумно выдохнул, расширив глаза от удивления и боли, и рухнул на колени. Пистолет из правой руки, как ни странно, не выпустил. Даже на курок рефлекторно не нажал, что удивительно.

- Ах ты, сукин сын, - прошипел Алекс, стараясь не корчиться от боли. - Думаешь, победил?

- Уж точно не проиграл! - заверил Аверин и без колебаний пустил пулю в лоб коллеге, заметив, как дёрнулась его рука, сжимавшая пистолет.

Алекса отбросило назад, и он рухнул замертво на ноги Влада. Олег подошёл и вытащил из пиджака Алекса коробочку, обшитую чёрным бархатом, положил её в свой внутренний карман, спихнул труп с ног Соколова и склонился над другом. Влад по-прежнему не шевелился. Его голова и лицо были разбиты, пальцы на левой руке переломаны, но закрытые веки подрагивали. Живой.

- Как ты, приятель? - спросил Аверин, осторожно осматривая разбитую голову друга.

Соколов не ответил и не пошевелился. Пришлось волоком тащить его в лифт, а ведь Влад комплекцией походил на самого Аверина и весил не меньше восьмидесяти килограммов. Поднявшись на верхний уровень парковки, Олег кое-как погрузил друга в машину и повёз в ведомственную клинику.

- Камень у Алекса, - прохрипел Соколов, придя в себя.

- Всё в порядке, я забрал его, - сообщил Владу Олег и похвастался: - А ещё наконец-то всадил пулю промеж глаз этому говнюку. Аверин сам не мог понять почему, но Алекс ему ни когда, ни нравился, и, убив его, Аверин почувствовал, явное облегчение, словно избавил мир, от явного зла.

- Камень спрячь, не показывай никому. - Слова давались Владу с трудом. – Дора не простит тебе Алекса. Только не убивай её! Прошу, не убивай.

- Да куда уж мне! - хмыкнул Олег.

Соколов снова отключился, а Аверин связался с клиникой, попросил, чтобы встретили.

Доехали до места за восемь минут. Олег передал Влада врачам, убедился, что его жизни ничто не угрожает и поехал домой. Нужно было написать рапорт о случившемся. Хотя на кой чёрт? До утра он всё равно не доживет, теперь нечего и сомневаться.

Так, камень! Нужно его спрятать. Куда же, куда же? Точно! Хочешь что-то спрятать - положи на самое видное место!

Олег заехал на работу, в приёмной его секретарши стоял встроенный в стену аквариум с разноцветными рыбками. Внизу были кораллы, водоросли и красивые камушки, среди которых отлично затеряется и тот, что Олег забрал у Алекса. Небольшой, гладкий, как галька, приятного серого цвета. Ничего необычного на первый взгляд, но, если посмотреть на свет, можно разглядеть голубые и зелёные переливы.

Мужчина открыл аквариум и бросил камень на дно. На мгновение сверкнула бело-голубая вспышка, и рыбки шарахнулись в стороны, но тут же успокоились. Камень приземлился как раз возле декоративного валуна с водорослями и смотрелся вполне органично и незаметно. Галька как галька.

Коробочку, на которой, возможно, был чип для слежения, Олег решил взять с собой и выкинуть в дальнем переулке. В здании канторы и в радиусе трёх километров все отслеживающие устройства блокируются, а вот дальше…

Олег вернул коробочку в карман, зачем-то положив внутрь рублёвую монетку.

Честно говоря, он не надеялся даже доехать до дома. Скорее всего, Дора ждёт его на парковке или прямо в машине, где и пристрелит, отомстив за мужа. Или нет, зачем стрелять, просто спровоцирует сердечный приступ, ей для этого достаточно лишь взглянуть на него.

Чёртово живое оружие! От неё не спрятаться, не скрыться, не сбежать. Эта девка, несмотря на хрупкое, как у балетной примы, телосложение, сильнее и быстрее всех на свете. Её почти невозможно убить, настолько она быстра и ловка.

Но ни на парковке, ни в машине Олега никто не ждал, и он благополучно доехал до дома, по пути выбросив коробочку в мусорный бак. К нему как раз подъезжал мусоровоз.

Заходить в квартиру не хотелось. Вернее, очень не хотелось умирать. Чёрт возьми, ему всего-то сорок шесть, и он вполне мог счастливо прожить ещё столько же! Мог бы.

Но от судьбы не убежишь, так что лучше не оттягивать события. Может, застрелиться? Чтоб сразу и не больно, а то вдруг Доре придёт в голову сжечь его заживо или разорвать живого на кусочки? Или того хуже, она уничтожит его сознание, оставив лишь тело и подселенца в нём. Нет, учитывая пост, что занимал Олег в канторе, этого нельзя допустить! Впрочем, если бы хотели, они бы давно это сделали. Значит, просто убьёт. Скорее всего, она уже ждёт его в квартире.

Но в квартире тоже было пусто. Олег обошёл все комнаты с пистолетом, - можно подумать, он бы помог! – но никого не обнаружил.

В тишине и в темноте сидеть не хотелось, поэтому мужчина зажёг свет в гостиной, коридоре и на кухне. Включил телевизор, нашёл музыкальный канал и увеличил громкость до максимума. Достал из холодильника котлеты с подливой и сунул их в микроволновку.

В дверь позвонили.

Раз, другой, третий, очень настойчиво, без перерыва. Вряд ли Дора бы стала звонить в дверь. Возможно, муж соседки опять напился и буянит.

Олег выключил ТВ, подошёл к двери и посмотрел в глазок. Это была она. Спокойно стояла, смотря тоже прямо в глазок и не убирая палец с кнопки звонка.

Часть 2

2 Олег проснулся и обнаружил, что лежит в своей постели. Чувствовал он себя крайне бодро и свежо. Из кухни вкусно пахло то ли оладьями, то ли блинами. Мм, как здорово!

Стоп! С тех пор, как его жена Света умерла от рака, он не чувствовал по утрам запах вкусного завтрака. Уже три года!

Мужчина сел, откинул одеяло и обнаружил, что одет в одни плавки. У кровати стоял стул, на котором были аккуратно сложены майка, носки и брюки. Тут же висела рубашка. Это странно, ведь вчера он заснул на диване, обнимая рыдающую Дору.

Олег даже думать не хотел, каким образом оказался в постели, но рассмеялся, представив комичную картину: хрупкая с виду девчонка, которой, кажется, до анорексии два шага, несёт на руках рослого мужика. Ещё бы, он ведь для неё как пушинка. Наверное.

Аверин быстро оделся, умылся и вышел в гостиную, объединённую для большего простора с кухней.

Дора протирала кухонную столешницу. Вся кухонная зона просто блестела чистотой, чего не бывало уже лет пять, с тех пор как Света заболела. Не сказать, что он засранец. Порядок капитан люблю во всем и по субботам устраивал генеральные. Делал он это уже двадцать пять лет с тех пор, как женился. Но женская рука есть женская рука. На столе стояли ароматные оладьи и чашка кофе с молоком, в тарелке мёд.

Вот чёрт! Откуда она знает, что я люблю? Небось, всё в моей башке уже обшарила, начиная с времён внутриутробного развития! Мерзость какая. Подумал Аверин с содроганием

- Доброе утро, Олег Алексеевич! - бодро с улыбкой сказала Дора, повернувшись к нему На её лице не было ни следа от слез или печали, она улыбалась и казалась вполне счастливой.

- Ты уверена, что оно доброе?

- Самое доброе в моей жизни! Садитесь, я вам завтрак приготовила. Не отравлен, папой клянусь!

- Твой отец в больнице. Твой муж… - Аверин прикусил язык.

- Я знаю. С папой всё будет хорошо, ничего серьёзного. Куда вы камень дели?

- Он тебе нужен?

- Нет, такого добра навалом, - махнула девушка рукой, но Олег сомневался в её честности. Если бы это был обычный кусочек метеорита, чего бы они оба из штанов выпрыгивали, пытаясь его заполучить. - Вы кушайте, кушайте. Я хорошо готовлю. Просто не нужно им знать, что у вас есть хоть один.

Олег сел, осторожно откусил кусочек. Оладьи реально были очень вкусными. Дора продолжала протирать пыль теперь уже в гостиной.

- Можно вопрос? - не удержался Капитан.

- Почему я сама не убила Алекса раньше, если так его ненавижу? - Мужчина кивнул. - Не поверите – рука не поднималась. Я любила его, а он любил лишь себя. И ещё мне нравилось каждый день причинять ему боль, он это заслужил как никто.

- Нет никого страшнее обиженной женщины, - констатировал Аверин. Ему даже не хотелось думать, как именно Дора заставляла страдать мужа.

Зазвонил телефон. Олег взял трубку и едва не подавился кофе, выслушав последние новости. Уставился на Дору, чистящую диван сухой пеной.

- Шалипов, Орлов и Скрябин умерли этой ночью. Шалипов попал в аварию, Орлов утонул в ванной, а Скрябин чипсами подавился, смотря фильм, - сообщил он ей. – Твоя работа?

- Смерти же естественные, я-то тут при чём?

- Сто к одному, что произошли они не без твоей помощи. Ведь все эти люди работали над твоим проектом.

- С моей, с моей, - кивнула Дора. - Только ничего мне за это не будет, потому, как я тоже умерла этой ночью, ясно?

- Как так? Тебя же убить невозможно!

- Ничего невозможного нет, Олег Алексеевич, - покачала головой Дора и поставила перед ним обычную пачку пищевой соды.

- Обычная сода? Но ты только что добавляла её в оладьи. - Олег вдруг почувствовал себя идиотом.

- Ага, и раковину ей оттёрла, и пью её по ложке на стакан воды каждое утро, - улыбнулась Дора. – Но если мне ввести в основание шеи триста пятьдесят граммов концентрированного раствора, он поразит нервный узел, побежит по венам и начнёт разъедать актаниум. Я состою из него на семьдесят пять процентов, примерно как вы из воды. Актаниум станет высокотоксичным и через минуту, как серная кислота, уничтожит мои кости, мышцы, кожу. Даже лужицы не останется.

- А пьёшь соду, чтобы привыкнуть?

- Увы и ах, к ней привыкнуть невозможно. Но в малых дозах она полезна, так же, как и для обычных людей. Бодрит, например, увеличивая приток кислорода в кровь.

- На каждого Кощея есть своя иголка, - задумчиво изрёк Олег. Осознание того, что эта машина, созданная убивать и только убивать, не бессмертна, основательно успокоило. Очевидно, это отразилось на моем лице, и Дора очаровательно улыбнулась.

- Я ещё и ванную вам вычищу.

- И кто же тебя убил? - спросил капитан.

- Алекс.

- Разумно, - кивнул Олег.

- Но о том, что я жива, никто кроме вас знать не должен. Даже отец!

- Но как же! Он же расстроится, он же… отец…

- Ничего, переживёт. Так будет лучше для всех, поверьте. Я вернусь, когда придёт время.

- Но почему ты доверилась именно мне?

- А кому же ещё я могу довериться в этом мире, кроме вас, Олег? Вы не раз спасали отца и меня, а мы вас. Вы многое знаете, от вас можно не таиться.

- И чем теперь ты думаешь заниматься?

- Жить, просто жить, как все, по-человечески, как давно хотела. Работать, любить и быть любимой, если получится. Рожать детей, быть мамой, - из глаз Доры потекли слезы, Олег испугался, что сейчас опять будет истерика. – Я очень этого хочу. - Дора смахнула слезы. – Как думаете, у меня получится? - с надеждой спросила она.

- Ну, если захочешь и постараешься, то получится, - улыбнулся капитан. – И как же теперь тебя зовут?

- Ларина Ольга Андреевна. 1990 года рождения.

- И чем же вы планируете заниматься, Ольга Андреевна?

- Людям помогать, - Дора, а точнее Оля покраснела.

Часть 3

- Ну, совершили две девчонки интернатовские самоубийство, мы-то тут при чём? - Олег, недоумевая, пожал плечами, сидя напротив генерала Шульгина.

- За полтора месяца в одной только Москве это сорок пятый случай, Олеж. В Питере - тридцать случаев. В Самаре - тридцать пять, в Екатеринбурге - двадцать восемь, в Тюмени - сорок два. За полтора месяца! - Генерал аж побледнел, вытер пот с могучего лба, скривился, словно от боли, и выпил воды. Олег нахмурился.

- Их что-то объединяет?

- Все они переписывались в социальной сети с неким чёрным ангелом. Об этом известно и родителям погибших, но чёрный ангел удаляет переписки и страницы сразу после смерти. Создаёт новый аккаунт для каждой новой жертвы. Дети кончают с жизнью одним и тем же способом – прыгают с крыш высотных зданий, чтобы однозначно не было шансов выжить.

- Но, судя по количеству случаев, работает не один человек? Что компьютерщики говорят?

- Они отследили один адрес, с которого сейчас ведется активная переписка с девочкой. Нужно брать, пока не поздно.

Но когда приехали с группой захвата по адресу на заброшенную стойку и пошли на отслеживаемый сигнал вай-фай, в той комнате никого уже не было. Стоял стол со стареньким компьютером, на экране которого горела шкала дефрагментации диска.

- Останови обновление! - крикнул Олег Коле, айтишнику, а группе захвата отдал приказ: - Прочесать здание! Далеко он не ушел!

Олег кинулся к окну и заметил чёрную фигуру, мелькнувшую в левом крыле здания. Бегом бросился туда. Взлетел по лестнице на три этажа, дальше – на крышу, где уже стоял парень в чёрной одежде. Он держал в руках ноутбук и что-то быстро печатал.

- Служба безопасности! Стоять на месте! Положи ноутбук! - заорал капитан. Парень посмотрел прямо на него, и он увидел его яркие серые холодные глаза. У людей таких ярких зрачков не бывает. Твою ж мать! По спине невольно прошла дрожь от такого спокойного насмешливого взгляда. Парень поднял руки и одним движением метнул ноутбук через голову. Компьютер напоследок сверкнул экраном и полетел вниз, а сам парень, нагло улыбаясь, пошёл ко мне.

- Стой на месте, иначе выстрелю! - проорал Аверин.

- Да ради бога! - Улыбнулся парень. Его голос был мягок и насмешлив. - Хоть всю обойму, мне даже больно не будет.

Олег всё же выстрелил три раза в грудь. Этот гад даже с шагу не сбился, только разозлился. А капитан ощутил вдруг, что его тело парализовано и совершенно его не слушается.

- Зачем вам убивать детей? - спросил он, как завороженный смотря в серые глаза. Парень подошёл к нему вплотную, одной рукой крепко схватил за горло и легко поднял на вытянутой руке над собой. Мужчина захрипел, почувствовав в горле вкус крови.

- Надо! - парень разжал пальцы, и Аверин грохнулся на бетонный пол более чем с двухметровой высоты. По лестнице топали ребята, услышавшие выстрелы. Но парень просто подошел к краю крыши и спрыгнул с двенадцатого этажа. Внизу, конечно, тоже были наши, но вряд ли они задержат этого ублюдка.

Оставалось надеяться на то, что компьютерщикам удастся хоть что-то выудить из обломков ноута этого парня. И что после случившегося детские самоубийства по всей стране хоть ненадолго прекратятся.

Спина побаливала, но чувствовал Аверин себя неплохо. Отказался от госпитализации и поехал домой. Нужно было как можно скорее поговорить с Дорой.

Но по дороге боль в спине усилилась, мужчина с трудом вышел из машины и, кряхтя и постанывая, поднялся в квартиру. Поясница болела невыносимо, даже дышать стало тяжело. Только бы хватило сил добраться до кровати и вызвать скорую.

Он кое-как запихнул ключ в замок и вошел в квартиру, закрыл дверь и, вскрикнув от очередного приступа боли, сполз на пол.

- Что с вами? - Из спальни выбежала очень высокая девушка в белом сарафане с красным поясом и красными лепестками на подоле. Зелёные глаза обеспокоенно взирали на скорчившегося от боли капитана. Точеное личико с правильными чертами словно у фарфоровой куколки было незнакомым.

- Вы кто? – задыхаясь от боли, спросил он.

- Это я, Ольга. Дора. Так теперь я буду выглядеть, - ответила девушка и нервно поправила рыжие теперь волосы, остриженные в виде короткого градуированного каре.

- Круто! - выдохнул капитан, кривясь от боли. Девчонку со светлыми кудрями до задницы, бледной кожей и голубыми, как небо, глазами в этой роковой красотке было не узнать.

- Позвольте мне осмотреть вас. - Дора уже стояла перед Авериным на коленях и аккуратно ощупывала мою спину. – У вас смещены два позвонка, - объявила девушка. - Я могу вам их вправить, но будет больно.

- Куда уж больнее, я подняться не смогу даже сам. Даже говорить было безумно больно. Каждый вздох, отдавался болью в спине.

- Хорошо. - Олегу вдруг показалась, что Дора стала в два раза выше Она легко подхватила его под мышки и встряхнула на вытянутых руках. Мужчина взвыл от боли, когда спине что-то противно и звонко хрустнуло, и ещё раз, когда Дора обошла его, обняла сзади за торс и с силой дёрнула на себя. На секунду подумалось, что он не выдержит боли, сердце остановится, но почти сразу пришло облегчение. Боль утихала, а Дора обходила его по кругу и водила по телу руками. С каждой секундой становилось всё легче. Аверин парил в воздухе на одном месте, а Дора, которая теперь была на полголовы выше капитана, всё ходила и ходила кругами. Вдруг перед глазами мелькнула яркая белая вспышка, Олег испугался, что упадет, закрыл глаза, а когда открыл, обнаружил себя лежащим на диване. Рядом сидела и улыбалась Дора.

- Ну, вот и всё, вы как новенький, - сообщила она. - Позвонки вправлены, искривление я тоже убрала. Попутно почистила печень, купировала язву. Избавила вас от урологических неприятностей, геморрой и артроз теперь тоже в прошлом.

Вот блин! Похоже, я был просто развалиной. Подумал про себя капитан. Но сейчас и вправду он чувствовал себя как заново родившийся, был полон сил и хотел горы свернуть.

Часть 4

- Нет. Не надо! Не трогай! - забормотала во сне Дора, колотя кулачками по его груди. - Нет! Отпусти! Лиза! Лизонька! Доченька! Нет!

Дора подскочила с жуткими криками, вся в поту, выплёскивая энергию, от которой в настольной лампе взорвалась лампочка.

- Тихо, тихо всё хорошо! Ты чего? - Олег включил второй светильник и обнял трясущуюся Дору. - Всё в порядке.

- Нет! Мне каждую ночь снится этот сон.

- Что? Что тебе снится? Расскажи, может, будет легче.

- Он убил её.

- Кто?

- Алекс.

- Кого?

- Нашу дочь. - Из глаз Доры хлынули слезы.

- Боже! Но как же! Почему? Почему ты это позволила?

- Ей было бы уже пять лет сейчас. А тогда было всего три месяца. Она уже улыбалась, узнавала, тянула к нему ручки, а он её подушкой… - всхлипывала Дора.

Олегу стало плохо, голова закружилась от видений, которые передала ему девушка.

Голубоглазая малышка, хорошенькая, как ангел, лежит в своей колыбельке. Забавно гулит, видит, что к колыбели подходит папа, смеётся, тянет к нему ручки. Из глаз Мужчины катятся огромные слезы, его губы трясутся, но он кладёт подушку на лицо девчушки и с силой прижимает. Пока ребёнок бьётся в агонии, из глаз Алекса градом катятся слёзы, его трясёт. Он беззвучно кричит, но подушку не убирает.

- Боже, хватит! - Аверин с силой тряхнул головой, чтоб прервать связь. Тело пробрала дрожь, по щекам бежало что-то горячее. – Но зачем? Зачем?

- Она была слишком сильной для вашей планеты. Как ментально, так и физически. Она бы погубила планету либо неконтролируемой силой, либо своими решениями, в будущем заняв место среди правителей. Нельзя было так рисковать, оставив её в живых.

- Откуда же вам это стало известно? Разве возможно будущее просчитать настолько?

- Возможно, поверь. Высшие жрицы никогда не ошибаются. Я понимаю, что так лучше, но у меня никогда бы рука не поднялась. Я не убила Алекса, но всё равно до конца своих дней его не прощу. До последней своей секундочки не забуду и не прощу.

Да уж, попал мужик! Картина, которую передала Дора, была ужасна, но у Алекса, походу, реально не было выбора. Это всё равно, что удавить в колыбели маленького Адольфа Гитлера. Сколько смертей удалось бы избежать! А эта девочка могла истребить всю планету. В словах Доры Олег почему-то не сомневался.

- Я тогда была на очередном задании, он улучил момент и сделал это. А тело сжёг в крематории, а прах… В реку рыбам - Рыдания вырвались из горла Доры. Олег, молча, прижал её к себе и гладил по голове.

- Я тысячи раз разрывала его на кусочки почти до смерти, воскрешала и вновь разрывала. Я вытащила эти жуткие и для него тоже воспоминания и заставляла переживать этот ужас снова и снова.

- Это жестоко. - Покачал головой Аверин. - Неужели ты такая садистка и мазохистка?

- Просто всё ведь можно было решить по-другому! Чёрт возьми, достаточно было ввести ей в основание шеи ещё в первую неделю жизни пять миллиграммов этой грёбаной соды! И всё! Она бы была обычным ребёнком! Я тогда об этом не знала, а он знал! Знал и не спас её, тварь! Спасал как всегда себя, а не свою дочь! Не захотел даже попытаться! Не захотел рисковать! Вот за это я его ненавижу! Как же я его ненавижу! - Дору трясло.

- Как вы объяснили пропажу ребёнка им?

- Происками сопротивления. У них уже были попытки добраться до нас.

- Понятно. Но теперь Алекс мёртв, постарайся отпустить эту ситуацию, смириться с ней. Ты молодая, у тебя ещё будут дети.

- Да, думаю, ты прав. Я уже пять лет из-за этого не сплю почти. Я так устала. - Дора прильнула к Олегу, он обнял её и почувствовал, как быстро-быстро бьётся её маленькое, настрадавшееся сердечко. Вдвое быстрее, чем у обычного человека.

- Я думал, вам спать не нужно, - сменил он тему.

- Без ущерба для производительности мы можем не отдыхать неделю, но чтобы не было перегруза, лучше спать. Часа в сутки вполне достаточно.

- Ну, тогда ложись. - Олег удобнее устроился и притянул Дору к себе, уложив её голову на своё плечо и поцеловав в макушку. И вдруг капитан почувствовал, что ему на грудь падают слезы.

- Ты первый мужчина, если не считать отца, который пожалел меня и приласкал. Прошептала она. - Алекс меня боялся пуще, чем чёрт ладана и ввёл бы мне смертельную дозу содового раствора при первой же возможности, ни на секунду не задумываясь.

- Я его понимаю, - хмыкнул Аверин.

- Но ты меня не боишься!

- Как я могу бояться малышки, коей едва не стал крёстным отцом. Именно ко мне ты сделала свои первые шаги, когда тебе было девять месяцев. Может, это был знак, а? Как думаешь?

- Может и так. – Олег почувствовал, как Дора улыбается, и сам заулыбался, как ребёнок. – Спите, Ольга Андреевна, завтра вас ждёт новая жизнь.

Часть 5

4 Плач ребенка был отчаянным и горестным, малыш закатывался и захлебывался криком. Я со всех ног бросилась в детскую. Подбежав к колыбели, увидела на груди своего малыша здоровенного паука-тарантула; он был огромный, мохнатый, на высоких ногах и быстро подбирался к горлу ребенка. И хоть я сама испытывала омерзение, но схватила паука и попыталась бросить на пол, а он мгновенно ухватился своими лапами за руку и укусил меня за запястье. Очень больно укусил. Рану сразу зажгло. Но я скинула-таки паука и поджарила энергетическим разрядом в виде молнии. Тошнотворно завоняло паленой шерстью. Хотя осталась только небольшая горстка пепла да испорченный паркет. Прожженная дыра размером с паука.

Вдруг раздался громкий удар, это окно распахнуло порывом ветра. Пусть как раз и проветрит. Но только тут я обратила внимание, что слишком темно. Хотя еще полдень и у малыша как раз дневной сон.

Выглянув в окно, увидела, что небо потемнело от множества треугольных кораблей в небе, это они заслонили солнце, и они пришли отнюдь не с миром. Это захват. Это конец, это смерть.

Я хватаю орущего сына из колыбели и бегу прочь из дома, ибо знаю, сейчас они начнут взрывать дома для устрашения, для демонстрации силы.

Но куда же бежать? Куда? Они везде, они повсюду!

Я бегу по коридору к выходу и вскрикиваю от испуга, ибо прямо передо мной появляется мужчина, словно вырастает из-под земли.

Красивый, молодой, лет тридцать пять-сорок, не больше, у него черные, как крыло ворона, волосы чуть ниже плеч, слегка вьющиеся, красивые ясные серые глаза с холодным заинтересованным взором, тонкие губы и заостренный нос. Черты лица довольно резкие. Он определенно красив. Завораживающе красив. А эти его глаза бездонные, словно холодное арктическое море.

Мужчина чуть улыбается мне.

- Не бойся, я вам помогу, идем со мной, – ласково говорит он, обнимая меня за плечи.

- Некуда идти, они повсюду, – всхлипываю я, прижимая к себе сыночка.

- Миры многомерны и многослойны, необязательно менять планеты, чтобы убежать. Достаточно уметь раздвигать и раскрывать пространство. Я умею.

Мужчина взмахнул руками, как дирижер на высокой ноте, и позади него заклубился большой сгусток северного сияния – красивого такого, многоцветного, яркого.

- Идем, – мужчина отступил, пропуская нас. А я замерла в нерешительности.

Страшно все-таки: и здесь оставаться нельзя, и туда идти отчего-то еще страшнее.

- Ну же, – мужчина протянул мне руку, – не бойся. Здесь в любом случае только смерть для вас.

Мужчина был прав, и я сделала шаг к северному сиянию и замерла опять в нерешительности.

– Да быстрей же ты, овца тупая! – рявкнул вдруг мужик. – Портал удерживать тяжело.

Нас со всего маху толкнули в портал.

Фух! Приснится же такое!

Меня обнимали сильные руки Аверина. Этот старый кот чему-то блаженно улыбался во сне. Очень захотелось посмотреть, что ему там снится, но я теперь девочка хорошая, примерная. А такие не шарятся по чужому сознанию без особой надобности.

На часах было полчетвертого ночи. Спать уже совершенно не хотелось. Силы восстановлены полностью. Пойти, что ль, хлеб домашний в духовке испечь? Порадовать своего котика домашним уютом?

Я осторожно вылезла из постели и укрыла заворочавшегося мужчину одеялом поплотнее.

- Спи, мой котик, – прошептала я, улыбаясь, как счастливая, влюбленная дура.

Олег проснулся, как всегда, в половине седьмого, чувствовал себя необычайно бодро. Доры рядом не было. На стуле висел свежевыглаженный костюм. Приятно, черт возьми.

Мужчина прошел в ванную и замер возле зеркала. Кажется, он явно помолодел. Морщинки вокруг глаз исчезли. Морщинки на лбу не исчезли, но заметно разгладились. Носогубные морщинки тоже. Кожа на лице стала более упругой. Вот чертовка! Олег невольно заулыбался.

ОН принял душ, почистил зубы, стал одеваться и тут зазвонил мобильник, звонил Влад. Олег постоял, собираясь с силами. И в этот момент понял, что ни о чем не жалеет, ни о том, что было ночью, ни о том, что еще будет, будет обязательно, в этом он был уверен. А значит, отступать некуда.

- Привет как ты? – бодро спросил Аверин друга.

- Жить буду! – так же бодро ответил Влад. – Дора не объявлялась?

- Нет. – Олег почувствовал, как его лысина потеет. И голос невольно охрип.

- Странно. Я уже сутки пытаюсь ей дозвониться, но она не берет трубку.

- Может, на каком-то задании? – Олег сам, Поразился спокойствию своего голоса.

- Может, и так. Просто мне очень не хочется, чтобы она что-то с тобой сделала.

- Да. С чего ты вообще взял, что она непременно сделает со мной что-то плохое? Может, наоборот, еще спасибо скажет.

- Хорошо бы, если так, – тяжко вздохнул друг юности в трубку.

- Я сегодня заеду к тебе в обед.

- Давай. Жду. Ладно, мне тут капельницу меняют.

- Давай.

Почувствовав с кухни, запах яичницы и сосисок Олег вышел к Доре, она готовила завтрак.

- Ну как ты? Выспалась? – Аверин подошел к Доре и поцеловал ее в макушку.

Как ни странно, капитан не испытывал ни чувства вины, ни чувства стыда, наоборот, было чувство, что наконец случилось то, что давно должно было, и в душе поселилась наконец некая благодать и гармония. Словно две половинки единого, целого наконец нашли друг друга.

- Чудесно, спала целых три часа. – Дора нежно поцеловала Олега в щеку, так словно делала это каждое утро, не один год кряду.

- О, здорово! Слушай. Я сегодня к отцу иду в обед. Что говорить ему?

- К тому времени, пока ты доедешь до него, ему уже сообщат, что его дочь мертва.

- Он же начнет докапываться кто, как, почему?

Часть 6

- Это я! Это моя вина.

За почти тридцать лет знакомства с ним Олег впервые видел, как Влад плачет. Из его глаз крупными бусинами катились слезы по, кажется, вмиг постаревшему лицу.

– И Олю не спас, и дочь на мучение обрек, жуткую судьбу и смерть. Еще и внучку, выходит. Господи, как же она страдала все эти годы, выходит. А я даже не замечал. Считал ее бездушной и жестокой. А она так просто боль свою прятала. За всю свою жизнь так и не узнала, что такое любить и быть любимой. А хотела. Я уверен, что она просто хотела быть, как все. Если бы ей дали такую возможность.

Аверин готов был, провалится в преисподнюю, видя стенания и слезы друга. Но понимал, что нужно молчать, чтоб дать ей этот шанс на новую счастливую жизнь. Я клянусь тебе, Влад, она у нее будет счастливой. Самой счастливой. Повторял про себя Олег, стараясь хоть как-то оправдать свой поступок.

- Знаешь, я тут такое нарыл. Они ведь над ней даже сексуальные эксперименты проводили с пятнадцати лет. Всего с пятнадцати. Как только исполнилось, так и… Ой, Боже ж ты мой! Они это искусством любви называли! Боже, это, это было ужасно! Даже оргии с мужиками. Мне так плохо стало, я не посчитал, но больше трех точно было.

Олег почувствовал, как кружится голова, как затошнило, как ярость заполнила мозг.

- А генералы приходили на это смотреть и потешались над ней. Но благодаря этим экспериментам крепла и возрастала ее ярость, а значит, и сила. Однажды, когда ей было шестнадцать и к ней привели четырех мужиков и женщину, она просто разорвала их на куски, живых. Ее пытались унять, она разозлилась настолько, что один из корпусов взлетел на воздух. Все от одного ее взгляда загоралось, взрывалось, и сами стены покрывались трещинами и рушились. И только тогда эксперименты прекратились.

Вербицкий наотрез отказался участвовать в этом. Он занимался обучением ее боевым искусствам и самоконтролю. Относился к ней более человечно, чем другие. И когда ей исполнилось восемнадцать, они решили, что пора экспериментировать с оплодотворением. Насильно она бы не позволила. И кандидатуры лучше Вербицкого у них не было. Она, в конце концов, была загнанной, затравленной девчонкой, которой хотелось хоть чуть-чуть тепла. Влад залпом выпил стакан воды, пытаясь взять себя в руки.

- Мне тоже жаль Дору. Будем надеяться, что теперь она в лучшем мире. Ты приляг, отдохни, – черт! Гореть мне синем пламенем в аду! Ругался про себя Олег.

- Надо как-то хоть помянуть ее по-человечески. Я отпрошусь вечером с больницы. Ты придешь?

- Может. Не стоит торопиться. Тела все равно нет. Лежи, лечись. Помянуть всегда успеем.

- Хорошо. Тогда завтра. Мне еще как-то не очень.

- Давай, держись.

На прощание Олег крепко обнял. Влада и быстро вышел из палаты. Тут же зазвонил телефон. Номер был неизвестен. Но Он знал, что звонит Дора.

- Ну как он?

- А как можно себя чувствовать, узнав о смерти дочери и внучки? И еще кое о чем…

- Ох, пи…. Только не говори мне, что он все эти видео смотрел, – рявкнули в ухо капитану истерично.

- Я, я не знаю,… может, и не все, но кое-что – точно!

- Ладно, уничтожу их немедленно. Не хватало еще, чтобы и ты полюбовался!

- Я и не собирался, не могу! Я не…

- Не было ничего такого в моей жизни, ясно? Забудь, как я забыла, ясно? – вдруг рявкнула Дора. Послышался звон разбитого стекла. Опять мощный выброс энергии.

-Хорошо, милая, хорошо. Не было, так не было. Что ты там разбила? Надеюсь, не мой аквариум?

- Нет. Я в мебельном салоне. Выбираю обстановку для дома.

- У тебя есть деньги?

- Да, не беспокойся. Запиши этот номер. Как Ольга Андреевна.

Часть 7

5 Цветок на рисунке белокурой девочки расцветал. Самыми яркими, радужными красками. И казалось, вот-вот вспорхнет с рисунка, как живая, бабочка.

- Что это за цветок? – С интересом спросил Миша, кудрявый рыжеволосый мальчишка, сидевший рядом.

- Аквинция.

- Никогда о таком не слышал, – удивился мальчик, – красивый. А где он растет?

- На Глории – моей родной планете.

- А где находится твоя планета? – В глазах мальчишки зажегся неподдельный интерес.

- Ровно напротив Земли, но с другой стороны от Солнца. Поэтому ее никто и никогда не видел.

- Ух, ты! – мальчика разобрал интерес. – И кто там живет?

- Глорианцы и урайцы, – спокойно отвечала девочка, продолжая рисовать.

- Наверняка это жуткие монстры, которые крадут нас для жутких экспериментов. И пьют наш мозг! – Мальчишка аж просиял.

- И вовсе нет, – девочка оторвалась от рисования, в ее голубых глазах было негодование, – глорианцы – наши создатели. Родители. Они зародили наш род, нашу расу и любят нас. Оберегают нас.

- И вовсе нет, – жарко заупрямился мальчик, – нас создали марсиане, они прилетели сюда, когда их планета погибла, и мы произошли от них.

- И ничего их планета не погибла. Была война с агрессорами, с поверхности было все уничтожено. Но они предвидели это и построили большие подземные города, где теперь и живут, – строго возразила девочка.

Мальчик тоже хотел что-то ей ответить. Но в этот момент в комнату вошла Люба. И вкатила тележку с инструментами для уборки.

- Привет юным художникам, – бодро поздоровалась она, – все рисуете?

Девочке хватило одного взгляда на Любу, что бы понять: это случилось снова. Пока ее мама дежурила здесь в ночную смену. Нет! Так больше продолжаться не может! Девочка сделала вид, будто случайно уронила палетку с акварельными карандашами.

- Ой!

- Ничего, Ларочка, я подниму, – улыбнулась Люба.

И когда она подавала девочке палетку, та схватила ее за руку и, глядя прямо в глаза, сказала:

- Так больше продолжатся не может! Ты ведь это ненавидишь! Ты сильнее его, ты справишься! Я буду рядом и помогу.

- Да, я сильнее. Я справлюсь, – уверенно заявила Люба, хотя смотрела на Лару невидящим взором.

И уже через минуту продолжила протирать пыль со столов в зале для рукодельных кружков. В голове, словно заноза сверлила мозг лишь одна досадная мысль. Мама сегодня снова останется на ночное дежурство подменять Лидию Викторовну, у которой заболел муж. А это значит, все повторится. Господи, хоть бы черт унес этого жирного козла куда подальше. Ведь бывает же, что полицейских убивают при исполнении. Но почему такое случается с кем угодно, но только не с этим? А? Ну ничего, осталось всего полгода. Этим летом она поступит в вуз и переедет в общагу. Обязательно в общагу на люди, чтоб он даже и близко подойти не смел.

Полгода осталось потерпеть, еще полгода. Но внезапно Люба поняла, что не то что полгода – и дня она больше терпеть все эти унижения не намерена! Люба домыла полы в классе, сказала второй уборщице, что у нее начались месячные и ей срочно нужно домой. И пулей вылетела из интерната. Домой, домой, домой. Пока еще Гриша на продленке. Пока еще мама на второй работе в гостинице. А этот сейчас как раз дома. Ему дали три выходных, за удачно и быстро раскрытое дело серийных убийств. И плевать всем, что он, конечно, как всегда, выбил признание из невиновного. Главное же, что раскрыл! И сейчас сидит перед компом, играет в танки и пьет свое вонючее пиво. Люба это знала точно. Люба жила за три квартала от интерната. Но вдруг, уже сама не помня как, оказалась на пороге своего дома. Решительно вошла, хлопнула дверью и прошла в спальню родителей.

И, конечно, этот мерзкий боров сидел в кресле с ноутбуком на коленях. В правой руке была банка с пивом, которое стекало с седых усов по бороде. О, эти усы! Это едва ли не самое мерзкое, что можно себе представить. Любу аж передернуло при воспоминаниях о его слюнявых, колючих поцелуях.

- А, это ты, крошка! Пришла пораньше, чтобы поразвлечься, пока никого нет? Умничка, иди сюда, – сально улыбнулся мужик, блестя маленькими поросячьими глазками.

Люба решительно подошла к отчиму, тот как раз раздвинул ноги и начал расстегивать ремень на брюках. Люба положила ему руку на причинное место и сжала со всей силы, коей раньше у нее и в помине не было. Отчим охнул, задыхаясь от боли, глаза полезли из орбит.

- Еще раз тронешь меня, козел вонючий, я тебе все твое хозяйство с корнем вырву и сожрать заставлю, – пообещала девушка таким тоном, что сомневаться в ее решимости не приходилось, – понял? Кивни, если понял.

Отчим кивнул.

Он, как завороженный, смотрел в глаза падчерицы, с которой спал вот уже три года, когда мать уходила в ночную смену. А что? Девка она справная, вымя вон четвертого размеру, а талия, не в пример мамкиной, осиная. Куда ей бежать от капитана полиции, когда артачилась, достаточно было шваркнуть о стену ее младшего братишку, от чего у того эпилепсия развилась. Что было капитану только на руку, Любка такой покладистой стала, опасаясь приступов у Гришки.

- Вот и хорошо, – хищно улыбнулась Люба, – а теперь иди, тебя ждут на улице.

Люба отошла в сторону. Отчим встал и уверенно потопал из комнаты. Вышел из подъезда на улицу, и, сам не зная, зачем, пошел через улицу на красный свет. И его тут же сбил мчавшийся на бешеной скорости джип серебристого цвета, оборвав жизнь капитана Солнцева.

Часть 8

6 Сразу после звонка Доры последовал звонок от генерала Шульгина, он требовал, чтобы Олег срочно явился к нему. И только тут Аверин вспомнил, что забыл, поговорить с Дорой о деле – зачем этим суперсолдатам нужно доводить до самоубийства детей. Да еще в таких количествах.

Забыл... забыл вчера в ее объятиях обо всем, и сегодня утром тоже. Мозг словно отключился. Ну, ведь сто процентов повлияла на него как-то чертовка. Хотя если бы и вправду повлияла, он бы сейчас, наверное, и мысли такой не допускал. Просто она такая, такая… Сладкая, молодая, вкусная. Это, пожалуй, самое правильное слово. Накатившие воспоминания сводили с ума, Аверин снова безумно хотел ее. Но предаваться воспоминаниям и желаниям времени не было, и уже через двадцать минут он сидел в кабинете генерала и хлопал глазами, глядя на приказ о его переводе. В сорок четвертый отдел.

- И чем же я так провинился, товарищ генерал? – тяжко вздохнул Аверин.

- Да ты что, Аверин, – генерал казалось, обалдел от того, что подчиненный не рад переводу, – это ж повышение! Это ж зарплата раз в пять больше!

- И за какие ж такие заслуги такие почести?

- Сегодня утром с самого верха пришло. Отдел сверхсекретный, так что официально ты переходишь в надзорный отдел. УСБ.

- А как же дело о самоубийствах?

- Оно тоже передано в сорок четвертый отдел.

- О как, – искренне удивился Олег, – впрочем, если вспомнить те не по-человечески яркие глаза и нечеловеческую силу, ведь его, весившего, восемьдесят пять килограммов, подхватили одной рукой и удерживали на весу, словно перышко, удивляться не приходилось. Куда еще передать, если не туда.

К тому же будет шанс получше ознакомится с тем, кто такая все же на самом деле Доротея Вербицкая и чем занималась. По официальной версии она бывшая спортсменка, гимнастка, чемпионка мира и Европы, с детства преподававшая на сборах, в семнадцать лет вдруг прервавшая карьеру и поступившая в академию федеральной службы. Сейчас в звании лейтенанта работает… Работала логистом в Минобороны. Деятельность, понятно, секретная, не обсуждается ни дома, ни где-либо еще. Но то, что она кто угодно, но не логист, им с Владом было понятно сразу. В конце концов, в одной сфере работают. Но она молчала, как рыба, и им оставалась лишь строить предположения, но даже вслух о них не говорить, учитывая обстоятельства ее рождения и всего того, что случилось потом.

- Что ж, благодарю за службу, капитан Аверин, – генерал встал и протянул руку.

- Служу Отечеству, товарищ генерал, – отчеканил Аверин, вставая и отдавая честь Шульгину на прощение.

Олег пожал протянутую руку, Они с генералом еще раз отсалютовали друг другу. И Аверин спустился на минус второй этаж, получать пропуск в новую жизнь.

Дома пахло очень вкусно. Жареной с картошкой курицей и, кажется, свежими огурцами. Дора сидела на диване за моим ноутбуком, что-то смотрела. Аверин сначала напрягся, а потом вспомнил, что все тайны для нее давно уже не тайны. И вообще вряд ли ей интересны.

- Ну что, подобрала мебель для дома?

- Да, через два дня все установят, и можно будет переехать.

- У-у-у, – искренне расстроился капитан, – как же я буду без таких обалденных ужинов и завтраков?

Олег подошел, поцеловал сначала легонько в губы, потом не выдержал и притянул к себе. Она ответила мгновенно и страстно, когда ее язык начал играть с его языков, голова закружилась. Олег едва удержался от того, чтобы не повалить ее на диван.

- Переезжай ко мне. В доме пять комнат. Огромная кухня и летняя веранда.

- Ух ты! С чего такая роскошь?

- Такие дома строит правительство по программе нужных специалистов. Это поселок в бору для работников этого санатория. Сам санаторий в пяти километрах от поселка. Сосенки, кедры. Чистейший воздух. Благодать!

- Соблазнительно. Особенно хозяйка, – Олег прильнул к ее шее, прошелся по ней губами и языком и почувствовал, как ее пробила дрожь.

- Иди мой руки, будем ужинать. Курица уже готова, – Дора слегка оттолкнула Олега, ласково улыбаясь.

– Прям как настоящая жена, – счастливо улыбаясь, подумал он. Послушно пошел в ванную и слушал, как она накрывает на стол, напевая какую-то песенку, что сейчас часто крутили по радио.

Они сели за стол, поели салат с огурцами и перцами, курицу с картошкой, кстати, необычайно нежную и сочную. Как же давно, оказывается, Олег не питался по-человечески, по-домашнему, пищей, приготовленной заботливыми женскими руками и с любовью; что с любовью, сомнений отчего-то не было.

- Меня перевели в сорок четвертый отдел, – наконец сказал он.

- Что ж, я предполагала нечто подобное. Учитывая то, что у них в кадрах теперь некий дефицит и проект Доротея вчера случайно так сгорел, синим пламенем, – на капитана сверкнули хитрющими глазенками.

- Сколько еще есть людей, тебе подобных?

- Таких как я, с таким синхронизированным ДНК, больше нет. А так называемых железных солдат, о которых ты думаешь, несколько десятков, а может, уже и сотен. Точно не знаю. Но я – нечто совсем иное. Я единственна и неповторима пока что, а что?

Аверин рассказал ей о деле самоубийств детей.

- Расчищают площадку для поселенцев, – ответила Дора со вздохом.

- Зачем убивать детей-то, – не понял Олег.

- У этих детей устойчивый иммунитет к подсинению. Если начнется колонизация, эти дети не поддадутся. И их довольно много. Они смогут создать сопротивление. К тому же в прошлой жизни они все наверняка были кем-то вроде жрецов или еще кого-то, и подсознательно им доступны высшие истинные знания. И в критической ситуации эти знания могут воскреснуть в памяти, что серым совсем неинтересно и не на руку Проще убить их сейчас на изломе шаткой подростковой психики. Пока не выросли, не окрепли, не совершили открытия в медицине, обороне и прочем, что помогло бы подняться нам на новую ступень.

Часть 9

7 Честное слово, не знаю, каким местом я думала и чем руководствовалась, бросаясь в речку вслед за этой девкой! Ей-богу, мой первый безрассудный поступок в жизни! Мне отчего-то и в голову тогда не пришло, что это может быть провокация!

Ну, бросилась так бросилась. Надо спасать. Увидала я ее сразу. Девка камнем шла на дно, выпуская пузырьки оставшегося воздуха. Нет, милая! Так не пойдет! Зря я, что ли, новое платье вымочила. Я подхватила утопленницу за руку и рванула наверх, та задергалась, таща меня вниз, и выпустила изо рта весь воздух. Я быстро прильнула к ее губам, вдыхая в нее воздух, мысленно приказывая: не дергайся дура! Не пришло еще твое время! Это я, твой ангел-хранитель!

Девка прибалдела, набрала полный рот воздуха и перестала дергаться. Я вытащила ее наверх, и мы поплыли к берегу.

- А долг коллекторам выплатить поможешь? – с мольбой в голосе спросила спасенная.

- Считай, уже выплатила, – кивнула я.

- Спасибо, Господи! Спасибо! А то там с процентами триста тысяч уже, а меня с работы уволили. И, ну вы и сами знаете, вы же ангел, – тараторила девчонка, – а Гриша? Гриша ко мне вернется?

- Слышь, детка, ты б не наглела, а!

- Ой, простите! Простите! А мама, мама там как, а?

- Хорошо, хорошо твоя мама. Держись, – мы доплыли до берега, я выбралась в овраг и помогла девочке, ее трясло, ей было очень холодно.

- Иди ко мне! Попробую тебя согреть, а то пока выберемся, околеешь, – я обняла девочку, прижала к себе как можно плотнее и стала повышать температуру своего тела.

- А что это, – спросила она, глядя куда-то вверх.

- Твою ж мать, – сквозь зубы процедила я.

Прямо над нами завис марсианский разведчик, они нас заметили, зависли точно над нами, выпустили гравитационный луч и начали поднимать нас на борт.

- Не бойся, это тоже ангелы, но другого мира, – нагло соврала я, погружая несчастную в сон.

Нас подняли на борт. Мы оказались в просторном помещении, залитом белым светом, луч повернул нас горизонтально и опускал на железные столы. Девочку оттащило от меня на соседний стол, я возмущенно дернулась, пытаясь перейти в вертикальное положение, что, конечно, не получилось, физическое сопротивление луч блокировал полностью.

- Вы совсем ох... и, мать вашу! – не слишком вежливо телепатически поздоровалась я с четырьмя гуманоидами, стоящими справа.

Один из них, видать, старший, вышел чуть вперед и заговорил так же телепатически:

- Ты кто? Не могу идентифицировать расовую принадлежность, не человек точно, слишком высокая психическая активность, – это гуманоид сообщал уже своим собратьям по закрытому, как он думал, каналу.

- Конь в пальто, – огрызнулась я, – вы, господа, не в Америке – в России у вас нет разрешения на забор генетического материала.

- Нам не нужно разрешение, – насмешливо ответил гуманоид.

- С каких-то, интересно, пор?

- К какой расе вы принадлежите и откуда вам известно о договоренностях между нами и правительствами ваших стран? – гуманоид склонился надо мной, рассматривая получше и пытаясь покопаться в моем мозгу.

Да хрен тебе! Мои щиты и сам мудрейший взломать не может уже давно.

Показать бы ему дипломатическую метку Ирины Кругловой, да и она умерла недавно вместе с госпожой Вербицкой. В один день и час. Черт! Что ж делать-то! Раскрывать себя никак нельзя! Иначе все усилия зря и даром. И сами они меня теперь ни за что не отпустят. Вон как заинтересованно пялятся.

А чей-то я собственно растерялась-то? Зря ль я, что ли, их боевую школу проходила? Их всего четверо, не боевые. Биологи генной инженерии, оружия при них тоже нет. А вот у меня ардонийские когти имеются.

Я в доли секунды соскочила со стола, перешла в ардонийскую ипостась, полоснула одного, самого ближнего ко мне, когтями по горлу, голова отлетела куда-то далеко в сторону. Трое других шарахнулись в сторону, да куда уж там. Я бросилась за тем, что ломанулся к приборной панели, надеясь, видимо, активировать какую-то из защитных систем корабля, вскочила ему сзади на спину и так же быстрым движением обезглавила. Отскочила, отпинывая подальше обезглавленное тело, которое уже начало самоуничтожаться в токсичной кислоте, что была их кровью, и обернулась к двум другим гуманоидам. У них в руках были лазерные пушки, неизвестно откуда у них взявшиеся. Маленькие такие револьверчики, с виду то ли женские, то ли и вовсе игрушечные. Но заряд в них такой, что человеческую голову, например, на мелкие ошметки разносит.

Я сейчас была в ардонийской ипостаси – то есть полуящером, мое тело покрывала мелкая темно-зеленая блестящая чешуя прочнее кевлара, например, раз в двадцать. Сразу, может, и не убьют, но вот трижды выстрелив в одно место, наверняка. А может, и двух раз хватит. Смотря какой мощности у них заряд.

Послала мощную психоделическую волну, призывающую к подчинению, ни фига не сработала, даже не поморщились, только трехпалые длинные руки чуть дрогнули – и все. Но медлить нельзя и мили секунды, сейчас опомнятся и расстреляют. Была не была, сгенерировала электромагнитную волну, какую только могла, и, резко вытянув руки, направила на несчастных образовавшийся энергетический шар. Одного поджарило сразу. Другого сшибло волной. Бросилась было к лежащему на полу гуманоиду, но он привстал, приподнял руку и спустил курок. Все произошло так быстро, что я не успела среагировать.

Больно, однако, очень больно. И даже чешую пробило. От боли я взвыла, и произошел неконтролируемый выброс энергии и из ушей марсианина потекла зеленая жидкость – их кровь. Лопнули барабанные перепонки, гуманоид был мертв. Ну, вот и все. Ну, вот и отлично.

Остается только сесть и подождать, пока организм начнет восстанавливаться. Но было жутко больно. Тошнило и кружилась голова. Не потерять бы сознание. Ибо если потеряю, вляпаюсь еще хуже, неизвестно, куда летит виман (виман – вайтман- вайтмар- так в древности называли космические корабли - НЛО), стоящий на автопилоте, скорее всего.

Часть 10

8 Про сорок четвертый отдел ходили слухи, что располагается он на минус третьем этаже и идет все ниже и ниже, превращаясь просто в подземный город со своими лабораториями и даже тюрьмами для разных внеземных существ. Теперь, после всего, что Олег знал, эти байки байками вовсе не казались.

Система пропуска здесь была двухуровневая: не только по отпечаткам пальцев, но еще и по сетчатке глаза.

- Добро пожаловать в сорок четвертый отдел, капитан Аверин, – вежливо поздоровалась с ним автоматическая система пропуска, раздвигая перед ним двери и пропуская в длинный, светлый коридор, полный по обе стороны дверей. Возле одной из них его уже ждал высокий худощавый седовласый мужчина в белом костюме и сиреневом галстуке. Черты его лица были резкими, ярко-синие глаза суровыми. Волосы доходили почти до плеч и были аккуратно зачесаны назад.

Интуиция сразу подсказала, Олегу, что это не человек, ибо слишком яркие были глаза. А значит, при общении с ним мысли нужно держать на особом контроле.

- Капитан Аверин Олег Алексеевич? – осведомились у меня.

- Так точно! – я отдал честь, понимая, что по званию этот человек явно выше меня.

- Генерал. Пелегин. Вадим Аркадьевич. Будем работать вместе, – генерал протянул Олегу руку, мужчины обменялись крепкими рукопожатиями, – пойдемте, познакомлю вас со всеми, у нас как раз сейчас совещание.

Пелегин открыл дверь и ввел Олега в зал для совещаний. Там сидело восемь человек, шесть мужчин и две женщины.

Аверин просто нутром чувствовал, что минимум половина из них не люди. Было крайне неуютно, но деваться некуда. Капитана представили и сразу начали допрос по делу Доры, он рассказал все, что ему рассказала Дора. Якобы от лица Антоновой

- То есть Антонова, и Вербицкий давно хотели убить Дору, чтобы быть вместе? – подала голос высокая рыжеволосая женщина. Майор. Олег буквально чувствовал, как она копается в его голове, словно холоднючими пальцами трогая мозг, проверяя правдивость сказанного. – Извините, но это мало похоже на правду. Дору никогда не волновало, чьи еще постели греет ее муж. И убивать ее, чтобы быть рядом, просто не было нужды.

- Да у Вербицкого просто нервы сдали, – заявил с виду совсем еще молодой парень – блондин, но с раскосыми, как у китайца, карими глазами, он единственный из всех присутствующих смотрел на Олега дружелюбно и даже с улыбкой. – Посчитайте, сколько раз после исчезновения дочери она сжигала его заживо, ломала ему все до единой косточки. Устраивала панические атаки, самой любимой были про полки крыс и скорпионов, что съедают его заживо. Такого бы никто не выдержал! Доротея рехнулась после потери дочери! Стала неподконтрольна и общественно опасна. Она же пол изолятора сожгла тогда и две лаборатории с сотрудниками. Каждый приступ ее ярости – это как взрыв двух килограммов тротила, а то и больше!

- Но кто убил самого Алекса и генералов, а потом и все материалы по проекту уничтожил? – спросил другой, плечистый мужик ростом, наверное, точно под два метра. Его глаза были темно-карими, почти черными, Олег заметил в них радужные переливы и вздрогнул.

- Те, кто изначально был против проекта, – ответил спокойно Пелегин. – Вы прекрасно знаете, таких было в силу тех или иных причин немало. И диверсия зрела изнутри. Имен погибших вам напоминать не нужно. Простая работа службы безопасности. Не более. Ну, еще и моя личная, так скажем, месть. Ладно. Сделанного не воротишь. Давайте почтим минутой молчания всех погибших и приступим к текущим делам.

Текущие дела тоже оказались весьма интересны.

Чего стоит одно только перечисление, сколько всплесков НЛО и из каких галактик было зарегистрировано за минувшие сутки в России и за ее пределами. Один даже потерпел крушение вчера под Рязанью, как сказала майор, при такой силе взрыва ничего интересного люди не найдут, так что разрешили развлечься обычным военным. Обычный корабль марсианского патруля биологов. Да, да, так и сказала, обычный. Вообще из отчета выходило, что наша планета просто проходной двор какой-то для пришельцев, причем из самых разных мест необъятного и бесконечного космоса. А здесь в сорок четвертом отделе располагался центр мониторинга ближайшего космоса вокруг нашей планеты, и ни один объект не мог приземлиться, без ведома этой межпланетной таможни. Ну, прямо люди в черном во плоти. Вот только ни фига смешного в этой работе и близко не намечалось.

Но Олега сейчас занимало совсем не это.

Его поразило, как запросто они приняли гибель Доры и ее мужа, не углубившись, не начав разбираться. Списав все на мятеж погибших военных, которых сама Дора и угрохала, между прочим. А Пелегин все списал на работу службы безопасности и личную месть за своих. Олег понял, что все это для отмазки. Всем им, скорее всего, прекрасно известно, что Дора жива, и что сделал он с Вербицким и, собственно, поэтому он и здесь, сейчас они будут присматривать за ней через него. Чем им так не угодил Вербицкий, оставалось только догадываться, скорее всего, узнали, что он убил дочь, и решили устранить его руками Олега.

Слишком странным был тот звонок с неопределившегося номера, когда незнакомый Олегу мужской голос сообщил, что его другу Соколову грозит опасность, и его попытаются убить. Даже точный адрес и время указали. Дозвониться до Влада Олег не смог. Поэтому поехал по указанному адресу. А потом как-то так само собой получилось, что нацелился Вербицкому точно в лоб, совершенно как-то не задумавшись о том, что это ведь его зять и убивать его ну как-то некрасиво, что ли. Ведь мог бы спокойно выстрелить и в плечо, так нет же, именно точно в лоб.

Саму же Дору хотят спрятать, укрыть от кого-то, для этого и нужна ее фиктивная смерть. Причем такая, чтоб даже родной отец поверил.

Олег вдруг вспомнил один из дней рождения Влада Он у него первого июня. Тогда Доре только-только исполнилось восемнадцать, ее день рождения семнадцатого мая, она пришла на день рождения Влада с Вербицким и представила его уже как своего мужа. Он был якобы аспирантом академии и там они, и познакомилась, их отношения якобы длились все два года обучения Доры. И как только ей исполнилось восемнадцать, они поженились. Просто расписались, а не пригласили никого, ибо нет у бедных студентов денег на торжество для всех родственников и друзей. Поэтому не позвали никого, устроив праздник лишь для себя.

Часть 11

Когда Олег заехал, чтобы забрать Влада из больницы, он не поверил своим глазам. Перед ним вместо полного сил пятидесятилетнего мужика стоял глубокий, практически седой старик. Возле глаз появилось множество морщинок. Носогубные морщинки углубились. Кожа была какая-то серая, сухая. Взгляд потухший, практически мертвый.

Ах ты ж дрянь! Ах ты ж гадина. Ругался про себя Аверин, ему хотелось немедля поехать за Дорой, схватить за шиворот, привести сюда и бросить к ногам безутешного отца. И себя он тоже чувствовал последней сволочью сейчас, но, помня ее слова, держался скорбно и невозмутимо.

- Как-то ты не очень выглядишь, приятель! – покачал Олег головой.

- Зато ты просто шикарно, – усмехнулся Влад, – выглядишь, словно помолодел лет на десять. Завел, наконец, подружку, а?

- Что-то вроде, – кивнул Олег, смотря в сторону.

- И, судя по всему, молодую и горячую, – подмигнул Влад, – давно пора.

- Ну кто бы говорил! Поехали, отвезу тебя домой. А продуктов я уже купил, они в машине.

- Нет. Сначала заедем в похоронное бюро. Купим венки и съездим на кладбище. Памятник ей как раз сейчас устанавливают. Я по интернету заказал.

- Что ж, поедем.

Сердце Олега нещадно сжималась от боли. И стыда. Он просто не мог смотреть на убитого горем друга. Но пусть его за то раздерут черти в пекле, он ни о чем не жалел. Об этом просто невозможно жалеть. Возможно хотеть лишь еще и еще.

По пути в похоронное бюро Олег остановился на заправке, велел Владу заправить машину, а сам сказал, что ему нужно в туалет. Зайдя в туалет, набрал номер Доры.

- Привет. Как раз собиралась звонить, что ты хочешь на ужин? – прозвучал в аппарате ее милый, спокойный голос.

- Я сегодня буду поздно или же вообще не приду.

- Почему?

- Еду на похороны, а затем и поминки дочери своего лучшего друга. Некой Доротеи Владиславовны Соколовой-Вербицкой. Может, слышали о такой? А Ольга Андреевна? А может, желаете лично выразить соболезнования безутешному отцу, который за две ночи совершенно поседел от горя??? За что? За что ты с ним так! Ты б только сказала, он бы в лепешку расшибся, но прикрыл твою избалованную задницу и под пытками бы не сказал, что ты жива.

- Но напоказ не поседеешь и свет в глазах не потеряешь, – спокойно ответила Дора.

- Сука ты! – плюнул Олег и отключился.

На душе было гадко. Капитан чувствовал себя Иудой, но свернуть с пути было нельзя. Ради его же, Влада, блага нельзя. Олегу тоже пришлось купить букет и венок, и они поехали на кладбище. Памятник уже установили. С него на них взирала девушка с длинными белыми волнистыми волосами и холодным взглядом. Нет, все-таки даже в новом образе она очень на себя похожа. А надпись на черном глянцевом граните гласила:

«Доротея Владиславовна Соколова-Вербицкая

17 мая 1990 года - 22 марта 2016 года.

Спасибо, что была в моей жизни, доченька.

И останешься навечно в моем сердце».

Глаза остро защипало. Ну, зараза, удавлю! Ругался он про себя.

Влад положил цветы, поставил венки и пошатнулся. Олегу показалось, что его сейчас удар хватит. Он схватил Друга за руку, чтобы поддержать.

- Не надо, я в порядке! Правда. Я держу себя в руках, – Влад решительно вытер катившиеся из глаз слезы ладонью, – я не хочу, чтобы она стыдилась меня там. Ведь она сама никогда не плакала. И мне как мужчине слез бы не простила.

- Это верно, – кивнул Олег, – она тебя уважала за силу духа. Держись.

Услышав шаги, Аверин обернулся и увидел, что к нам с огромным букетом белых роз идет Пелегин, на сей раз, он был в черном костюме. Он решительно подошел к нам и протянул руку Владу, который его, кажется, и не замечал, уставившись на памятник глазами, полными слез.

- Капитан Соколов. Я генерал Пелегин Вадим Аркадьевич! Примите мои соболезнования, – он положил огромный букет белых роз к памятнику, – я занимаюсь расследованием гибели вашей дочери и ее семьи и завтра же предоставлю вам предварительный отчет. Держитесь!

- Спасибо большое, – кивнул Влад; Олег думал, что он сейчас накинется на генерала с расспросами, но нет – лишь устало поморщился, – очень хотелось бы с вами многое обсудить. Но, наверное, не сегодня. Я плохо себя чувствую.

- Да, конечно, – кивнул генерал, положив Владу правую руку на плечо, – держитесь. И помните – смерти нет. Это всего лишь оптический обман. Как написано в одной мудрой книге – смерть наблюдаете вы лишь в окружении, для себя же ее не найдете. (Книга Мудрости Перуна, сантия первая, стих седьмой). Есть лишь переход из одного состояние в другое, а затем новое рождение, и так бесконечно. Тело – лишь оболочка для души, как коробочка для кольца с бриллиантом.

Казалось, что генерал просто вдалбливал каждое слово в сознание замершего, как статуя, Влада. Затем похлопал его по плечу, провел по волосам, лицу и телу Влада, особо задержавшись в области сердца.

- Люди – одни из немногих во вселенной кто так остро переживают физическую смерть своих близких, не имея пока возможности помнить свое истинное прошлое. У вас отняли эту способность, чтобы вы не имели возможности помнить свои истинные корни, – вздохнул он, повернувшись к Аверину, – но это так искренне, так трогательно. Бедная девочка. У нее была нелегкая жизнь. Надеюсь, новая подарит ей больше счастья.

Капитан невольно опустил глаза и начал переминаться с ноги на ногу. Пелегин подошел к нему и встряхнул.

- Научи ее любить! Слышишь! Научи так, как только вы, люди, можете любить. Отогрей ее ледяное сердце! Иначе, в конце концов, случится большая беда. Очень большая! Внутри, в душе она просто маленькая ранимая девочка, которая очень хочет тепла и ласки. Хочет быть слабой женщиной. Я тоже жутко виноват. Я первый в ее расстрельном списке. Заслуженно, признаю. Вы с ней две половинке единого. Ты же очень давно это знал, чувствовал. Женись на ней. Живи, люби. Она родит тебе сына.

Часть 12

ДОРА 

Итак, теперь я была свободна! Я была независима и могла делать, что хочу, когда хочу и с кем хочу! Мне подвластно практически все на свете. Я могла стать легендарным врачом, спасшим тысячи жизней. Великой цирковой гимнасткой, с легкостью выполняя те трюки, что для обычных людей немыслимы. Могла стать сотрудником МЧС и каждый день с легкостью вытаскивать людей из огня, воды, из-под обломков зданий. Могла стать судьей и с легкостью выносить самые честные приговоры, поскольку проникнуть в сознание обычных людей для меня не сложнее, чем открыть пачку чипсов. Могла бы... да много чего я могла бы. Но ничего не хотела.

Я хотела лишь его и к нему. Да, конечно, мне ничего не стоило подчинить себе даже его подготовленное и стойкое подсознание и внушить ему до конца его дней безумное обожание и поклонение мне. Но я не сделаю этого никогда. Он и так меня любил искренне и давно. А хотел так просто до безумия. Мы физически и ментально те самые, так искомые всеми и во все времена две половинки единого целого. По сливающимся аурам это видно сразу, чем старше я становилась, тем больше они сливались. Тем ярче сияли, когда мы были рядом. И он тоже интуитивно это чувствовал. Всегда. Но не придавал значения, списывая на дружескую, скорее, даже родительскую привязанность. Ведь они со Светой помогали отцу растить меня, он так и не женился до сих пор, любя мою погибшую мать. А Света была бесплодна. А я, маленькая, – хороша, как ангел. Света так и говорила: «Ну как можно не любить этого ангелочка?»

Но помимо этого есть еще рассудок, интуиция и чувство самосохранения, которые запросто на генетическом уровне кричали ему держаться от такого чудовища, как я, подальше. Что ж, правильно делали. Но как же было хорошо! Вспоминая наши чудесные ночи, я невольно расплылась в улыбке: тот еще старый развратник. Одно плохо. Доставить мне столько удовольствия, сколько он, на этой планете не сможет уже никто. Что ж, жители Сириуса и Ориоки точно не хуже. Так что как вариант...

Хорошо еще, что земляне до сих пор не прекратили издавать обычные бумажные книги, их на этой планете великое множество, и будет чем занять себя одинокими ночами.

Внезапно вспомнила про папу. Бедный мой, хороший, любимый. Потерпи, так надо. Если б ты копал и дальше, они бы тебя убили. Возможно, даже мне самой пришлось бы это сделать. Чего совсем не хотелось. Присниться ему, что ли? Успокоить с того света, так сказать.

Я быстро отделила одно из своих астральных сознаний и оказалась на пороге папиной квартиры. Вошла. И моему взору предстала весьма удивившая меня картина. Папочка был не один – в его объятиях сладко посапывала Женя Жильцова, его напарница из аналитического отдела. Вещи были беспорядочно разбросаны на полу. Даже простынь с постели валялась на полу. Знатно по мне погоревали, однако, усмехнулась я. Отец реально сильно поседел и постарел. Прости меня, родной. Прости.

Он спал крепко, самое время для внушений. Мозг практически спит и сопротивления не будет.

- Привет, пап!

Я виделась ему такой, как прежде: с длинными вьющимися белыми волосами. Стояла я на облаке.

- Ты не раскисай, ладно? Ты ни в чем не виноват, а мне здесь и правда хорошо, спокойно. Лизочка здесь со мной.

Я воплотила образ дочери, и она в видении тотчас оказалась у меня на руках.

- И мы увидимся, но нескоро, у тебя впереди еще лет сорок. Поживи их счастливо, пожалуйста.

Я вышла из его сознания, и он тут проснулся с криком: «Доченька, постой!»

Я не смогла смотреть ему в глаза и поспешила из квартиры. Наверное, слишком поспешно, так что даже задела сгустком энергии свое детское фото, стоявшее на тумбочке в рамочке, и разбила ее.

На выходе из квартиры замерла, встретившись с таким же ментальным телом своего убиенного мужа.

- Только попробуй войти в его сознание и чего-нибудь ляпнуть, убью! – воинственно прошипела я бесплотному духу.

- Так я уже мертв! – усмехнулся супруг.

- В царство Аида отправлю!

- Это в ад, что ли? Так наша земля – это, по ходу, и есть тот самый ад, прикинь! Иначе меня давно бы уже туда забрали.

- Сорок дней еще не прошло, – напомнила я и поспешила прочь. Смотреть на ментальное тело мужа было отчего-то жутко неловко. К счастью, он за мной не последовал.

Так же ментальным духом я направилась на кладбище. Очень хотелось увидеть свою маму Олю, но она не отзывалась. Даже у своей могилы. Наверное, нашла, наконец, воплощение в новой жизни. Что ж, здорово! В глобальном понимании смерти нет. После смерти остается ментальное сознание или, попросту, дух, душа, которая спустя какое-то время получает новое рождение в новом теле, начиная все с нуля. Аллилуйя!

Зато Света Аверина пришла сама.

Вот блин! Стало так неудобно и совестно. Ведь эта женщина на протяжение многих лет заменяла мне мать. Своих детей у нее не было, да и не очень ей хотелось, как я понимаю. Все свое душевное тепло она дарила мне, поскольку моя мать умерла сразу после родов, а теперь я сплю с ее мужем. Захотелось обратно в свое тело. Причем бегом.

- Да ладно тебе. Живым – живое! – улыбнулся бесплотный дух. – Ты люби его, люби, как я люблю. И детишек ему роди не меньше троих. Ладно?

Я кивнула. От искренности духа, до сих пор любящего своего мужа, захотелось плакать.

- Детей он всегда хотел, а я не могла, а он смирился, потому что меня любил очень. И представляешь, он мне за все двадцать два года, что мы жили, ни разу не изменил. А я-то, дура, ревновала, не верила, что он реально на работе допоздна или просто в баре отдыхает. Стыдно теперь, ты скажи ему это, ладно?

- Хорошо. Скажу.

- Я знаю, тебе он поверит. Он будет хорошим мужем и отцом. А знаешь, ты у него первая с тех пор, как меня не стало, – улыбнулся дух.

- Ну, ничего себе! Четвертый год уже пошел, – я реально офигела. Вот это любовь, вот это сила духа. Такой нынче один на тысячу. Не зря все-таки у него аура редкой чистоты и силы.

Часть 13

Олег приехал в ее поселок в половине второго, благо, было полнолуние, и все отлично было видно. Поселок этот находился в тридцати пяти километрах от города, в густом бору, практически в тайге. Странно, раньше Олег и знать не знал про этот поселок и санаторий. И дорогу нашел, даже не зная ее.

Домики были все одинаковые, продолговатые, обшитые сайдингом, непонятно в темноте, какого цвета – то ли белого, то ли светло-желтого, но с красными крышами. Аккуратные аллеи и клумбы возле каждого дома. Свет горел только в одном. Конечно, в ее, догадался Аверин, подогнал машину к самому гаражу рядом с домом. И вышел за вещами в багажник.

Выйдя из машины, Олег посмотрел на огромную белую луну и замер, как вкопанный, – над соснами, казалось, рядом с самой Луной, причудливо мелькали пять или шесть довольно больших белых шаров. Они выписывали причудливые виражи такие, что ни одному самолету не под силу, и меня словно током ударило. Забыв про чемоданы, Олег бегом бросился к дому. Входная дверь была открыта, что напугало его еще больше.

Аверин бегом бросился в дом. Пробежал прихожую, просторную гостиную, распахнул одну дверь – кабинет, другую – кухня, третья – коридор и комнаты, две ванные, три спальни. Дора лежала в самой последней, на постели, скрестив руки на груди и с книгой.

Ну, слава Богу! Выдохнул Олег - Просто уснула. Он тихо подошел к постели. Нежно коснулся ее губ, и его пронзил ужас с головы до пят. Они были холодные, просто ледяные, он потрогал лоб, руки – то же самое.

- Дора! Дора, девочка моя! Очнись! Дораа! – Олега охватила паника.

Что же делать! Чем болеют эти супер-люди и как их лечить?! Олег принялся ее трясти и хлестать ее по щекам. Может, это она спит так крепко и проснется! После очередной пощечины она шумно вздохнула, открыла глаза, и схватила Аверина за руку, едва не сломав запястье.

- Какого черта ты тут делаешь? – возмутилась она.

- Бужу тебя.

- Я не сплю.

- А что ты делаешь?

- Гуляла.

- Где?

- По кладбищу.

- Охренеть. Не встать! - Возмутился капитан.- Не отвечала, похолодела, я думал, померла!

- Не дождешься, – буркнула Дора, – че приперся-то вообще посреди ночи?

Олега обожгли возмущенным взглядом.

- Так я к тебе! С вещами. Жить, – улыбнулся он, – ты ж приглашала.

Аверин реально думал, что Обиженная красавица пошлет его сейчас куда подальше, и быстро, пока не успела ничего ответить, встав перед ней на колени, вытащил коробочку с кольцом и открыл ее.

- Выходи за меня замуж, а! – глядя на ее округлившиеся от удивления глаза, выпалил Олег и зачем-то добавил. – А то боюсь, что если однажды Влад узнает, что я сплю с тобой просто так, он мне вырвет кое-что без разговоров даже.

- Если ты только этим руководствуешься, я сама тебе сейчас все вырву, – сладко улыбнулась Дора, проведя своими идеальными ноготками по горлу Аверина.

- Не, ну, и оладьи у тебя больно вкусные, – улыбнулся мужчина.

- Ах ты, старый развратник, – Дора хотела поцеловать, Аверина, но он отстранился.

- Ну, так ты согласна? – сердце капитана реально замерло от нетерпения.

- Вообще-то еще только неделя, как я вдовой стала. По твоей милости, между прочим.

- Ну, так вот я и замещаю, так сказать.

Боже что я несу! Что я несу! Укорил себя Аверин.

- Свадьбу играть не обязательно пока. Можно позже. Когда забеременеешь, например, – помня слова Пелегина, выпалил он.

– Но это будет, когда захочешь или когда сможешь, – добавил я, видя, что на меня смотрят, как на кретина.

- Да вы что, с ума все посходили, что ли!

Дора, кажется, злилась.

- Просто мне уже сорок шесть лет, Дора. И если ты еще молода, в самом расцвете жизни, то у меня уже закат. Активного времени жизни не так уж и много осталось. И мне хотелось бы... Если ты останешься со мной.

Капитан не знал, как это сказать вслух-то. Слова отчего-то застревали в горле. А Дора улыбнулась ласково так и погладила его по щеке.

- Да уж я в курсе, что ты у нас потрясающе верен. Редкое, однако, для людей качество. Кстати, Света очень извинялась за то, что ревновала тебя и скандалила. Стыдно ей теперь.

- Ты что, и мертвых видишь? Ты экстрасенс?

- При должных тренировках это каждому доступно. Просто отделяешь свое ментальное тело от телесной оболочки и видишь мир другим зрением.

- И чего тебя на кладбище понесло?

- С мамой хотела повидаться. Но не нашла ее, наверное, воплотилась в новом теле.

- И как скоро после смерти это происходит?

- Зависит от желания самой души. А жене ромашек завтра отнеси. Ей хочется внимания не только на день рождения, про которое ты в этом году, кстати, забыл. А ей ничего больше и не нужно, кроме памяти в сердце. Они нас любят и оберегают. И просто хотят, чтобы их помнили.

- Я, я помню. Я просто занят был. Нет, черт! не занят, просто забыл!

Аверину Стало жутко неудобно и перед Светой, а еще больше перед Дорой, почему-то.

- И вообще не уходи от темы! Я уже полчаса перед тобой на коленях, между прочим! Ты выйдешь за меня замуж? Или мне обратно домой чемоданы распаковывать?!

- Ну, я подумаю, – прищурилась красотка, – годика этак два-три.

Сердце капитана замерло. Ну, да сам виноват, поторопился. Старый дурак!

Он закрыл коробочку с золотым кольцом, посередине которого блестел глаз из горного хрусталя.

- Куда!

Дора выхватила коробочку и схватила его за руку.

- Я же не сказала «нет». Я сказала, подумаю, – она сняла с безымянного пальца правой руки обручальное кольцо. А Олегу подставила безымянный палец левой руки. Он надел кольцо и поцеловал ее руку.