Любовь на контрасте

Глава 9

Второй рабочий день стал практически близнецом первого. Разве что с одним отличием – в этот раз Матвей Рокотов на ее рабочее место не приходил и на нервы не действовал. Вот только все еще впереди.

Она все-таки согласилась на его предложение. Не потому что ей требовались его деньги и связи. Не потому что ей стало интересно. Просто поняла, что ни Ромка, ни Матвей от нее не отстанут, пока она не возьмется за поиски этого дурацкого алмаза, пропавшего сто лет назад. Конечно, каждый из них преследовал собственные цели, вот только следствие у них одно. Гордая Элла Кригер, доведенная до нервного тика, просто сдалась под напором двух аферистов.

Так что встреча с Матвеем предстояла после работы. Вчера, в присутствии Верещагина и дочери, просто не представилась возможность все подробно обсудить, выяснить прошлое «Соколиного ока», чтобы хотя бы знать, за что зацепиться. Ведь в истории даже малейший факт может помочь. Пусть даже сама Элла слабо верит в успех этого предприятия.

Сколько таких вот сокровищ кануло в бездну во время революции? Потом всплывали. Чаще всего далеко, в музеях на Западе. В лучшем случае. В худшем, наоборот, оставались где-нибудь на дне болота или озера. Как, например, считаются утонувшими сокровища полячки Марины Мнишек, которая спешно покидала Русь после свержения ЛжеДмитрия. По преданию ее сундуки были полны золота, вот только оно утеряно.

А мешки с драгоценным металлом, которые в девятнадцатом веке Россия выручила за продажу Аляски? Если Элла правильно помнила историю (а в себе она уверена процентов на восемьдесят), то до места назначения оплата не дошла – сто девятнадцать миллионов золотом затонули вместе с кораблем. И еще большой вопрос, кому же фактически сейчас должна принадлежать Аляска.

Так что на дне океанов, рек и болот сокровища оказывались нередко. И кто знает, может сейчас это легендарное «Соколиное око» тоже покоится в иле какой-нибудь реки?

Для начала вообще неплохо бы понять, что это такое и как об него зубы ломать. Как вообще алмаз появился в семье Рокотовых? Как пропал? Если никаких ниточек нет, то и потянуть не за что, и все изыскания Матвея – просто придурь золотой молодежи. Но кто знает? Блондин говорил что-то про письма…

Поймав себя на мысли, что невольно думает о сокровищах Рокотовых, Элла поморщилась. Что ей, своих проблем мало? Вот когда встретится с Матвеем, тогда и будет размышлять. А пока надо реально смотреть на вещи. Мечта найти клад должна остаться далеко в детстве. Сейчас куда важнее защитить дочь. И тут-то как раз ей аристократический кладоискатель, наверное, и сможет помочь. Правда, прибегать к его помощи не хотелось совершенно. Но пусть уж будет. На крайний случай. Ромка прав. Это не та личность, с которой следуеь ссориться.

На этой мысли Элла решительно открыла органайзер и стала составлять расписание встреч для Лилии Константиновны. Мариночка не зря вчера столько времени посвятила ей – сегодня девушка ушла в учебный отпуск на неделю – у заочников как раз настал период пар. Теперь половина ее обязанностей перекинули на Эллу, и девушка сильно подозревала, что своим уходом секретарша весьма облегчила руководству задачу по придумыванию работы.

Время до окончания рабочего дня промчалось практически незаметно. Разве что украдкой заглядывающий в приемную Верещагин сбивал с рабочего ритма. Но друг сегодня надолго не задерживался – понимал, что вчерашние шпионские игры, да еще в которые он втянул Златку, могут аукнуться. Но посидеть с ее дочкой честно пообещал. Во избежание, так сказать.

Итак, теперь ей предстояло поехать в святую святых – квартиру Матвея Рокотова. Она бы, конечно, предпочла без этого обойтись, вот только вряд ли стоит таскать раритеты туда-сюда. А в ее квартире поработать при Златке явно не удастся. Так что чем-то приходится жертвовать. Зато из жилища Матвея можно уйти в любой момент, а вот из своей квартиры аристократа пришлось бы тонко выпинывать. Так тонко, что быстрее она сама себя до нервного тика доведет.

Попрощавшись с коллегами, Элла вышла на стоянку. Жил Рокотов в элитном районе с лощеными многоэтажками, из окон которых, казалось можно любоваться городом с высоты птичьего полета. Квартиры там, Ромка говорил, огромные, многокомнатные. В общем, бриллиантовое жилье для золотого мальчика.

Во двор машину Эллы охрана пропустила без проблем – видимо, хозяин заведомо предупредил, что ожидает гостей. Но стоило припарковаться и выйти из автомобиля, как девушке показалось, что она оказалась за городом – так много здесь росло деревьев. А еще шикарнейшая детская площадка, на которой резвились малыши. Машин стояло мало, должно быть, где-то в доме есть подземный гараж.

Лестничная площадка просторная, в ней, кажется, могла уместиться еще одна комната. Хозяин встречал ее у лифта.

– Кофе будешь? – поинтересовался он, пропуская девушку в квартиру и помогая снять плащ. Все-таки манерами парень не обделен. Да еще какими! Аристократическое воспитание не пропьешь!

– Лучше чаю, – попросила Элла. – Заодно и расскажешь историю камня.

– Злая ты, – притворно надулся Матвей. – Сразу к делу. Нет бы, о чем-нибудь хорошем поболтать.

– О погоде, например? – ехидно поинтересовалась леди Кригер, проходя в его кабинет. Господи, сколько здесь стояло книг! Прямо удивительно! А еще мебель из красного дерева, судя по всему, старинная. Почему-то эта не самая большая комната вызвала у Эллы ассоциации с библиотекой Николая II, которая ныне выставляется в Эрмитаже. Девушка до сих пор помнила, как, будучи там впервые, откровенно застыла перед экспозицией. Вот и сейчас дыхание перехватило, а пальцы закололо от желания прикоснуться к этому великолепию.

– Можно и о погоде, – хмыкнул Матвей. – Об обстановке кабинета я с тобой говорить не рискну, а то решишь, что я опять тебя проверяю.

Элла почти смутилась – оказывается, ее интерес не остался незамеченным. Но потом разозлилась на саму себя: вот зачем она ведется на его подначки? Взрослый человек, а реагирует, как малолетняя дурочка.

– Давай перейдем ближе к делу, – попросила она, присаживаясь на резной стул с удобной подушкой. В этом кабинете везде сохранен единый стиль. Единственное, что выбивалось, – навороченный ноутбук, расположенный на массивном столе. А еще где-то наверняка спрятался сейф, в этом Элла была уверена.

– Хорошо, – Матвея явно забавляли ее попытки придерживаться делового стиля. – С чего конкретно начнем? Что тебе кажется наиболее важным?

– Например, с того, что такое «Соколиное око» и как оно попало в твою семью, – задала волнующий ее вопрос леди Кригер. Происходящее немного напоминало ей сказку. О сокровищах она нередко читала в исторических книгах, знала, что они существуют. Вот только вполне себе материальный потомок княжеского рода, на полном серьезе мечтающий найти фамильный бриллиант – это было что-то из области фантастики.

– «Соколиное око» – крупный желтый бриллиант. Он был подарен моему предку Николаю Рокотову английским графом, которому тот спас жизнь во время битвы под Ватерлоо, – начал свой рассказ Матвей. – Я точно не знаю, но, если верить хроникам, мой пра-пра-прадед вытащил его раненного с поля боя. Без прадеда он вряд ли остался в живых.

– И на столь драматичной ноте решил вознаградить командира чужой страны по-царски? – скептически скривилась Элла. Матвей, видя ее недоверие, только усмехнулся:

– Не забывай, – назидательно поднял он вверх палец, – союзнической страны. Тем более, именно Россия проявила решающую роль в войне с Наполеоном. И именно тогда и была образована Антанта.

– Я смотрю, ты неплохо знаешь историю, – не удержалась от подколки Элла. – Зачем тебе тогда моя помощь?

– Одна голова хорошо, а две – это уже мощная сила, – переделал поговорку Матвей. – Мне дальше рассказывать, или ты продолжишь упражняться в остроумии?

– Что вы, господин наниматель, – хмыкнула Элла. – Я нижайше молчу и внимаю вашему рассказу.

– Хм-м-м… Мне в твоей речи понравилось только слово «господин», – не преминул заметить Рокотов. Продолжить перепалку он не дал, приступив к следующей части рассказа. – Если верить письмам, это был очень крупный бриллиант, янтарно-желтого цвета, в котором, казалось, собрались все солнечные лучи.

– Как поэтично, – то ли восхищенно, то ли язвительно заметила Элла. – И откуда такие метафоры?

– Из этих писем, – указал на пачку обветшавших листков Матвей. – Я не настолько романтик, чтобы такое придумать.

– Насколько ты романтик, я еще в самолете поняла, – неожиданно для себя рассмеялась леди Кригер. От этого смеха ее зеленые глаза засверкали колдовским светом, а рыжие пряди, казалось, заискрились. Поймав себя на том, что беззастенчиво разглядывает собственную… эм…а кого? Наверное, все-таки работницу… Так вот, осознав это, Матвей мысленно дал себе подзатыльник. С этой мадам таких промахов допускать не стоит.

– Так вот, на протяжении ста лет этот бриллиант берегли как зеницу ока. Как же, память о подвиге деда. А потом родились два брата, – в сказочном стиле продолжил потомок княжеской фамилии.

– И что, один умный, второй сильный, но обиженный на голову? – полюбопытствовала Элла. Она понимала, что переходит все рамки делового поведения. Умом понимала. Только придерживаться родного, почти привычного образа что-то не получалось.

– Практически, – кивнул Матвей. – Дело было незадолго до революции. Мой прадед Матвей Никитович Рокотов тогда стал главой семьи, ему исполнилось где-то около тридцати-тридцати пяти. Его брат Александр младше него на пять лет. Но прославился на весь город как известный дуэлянт и игрок.

– Ну в то время неудивительно, – осторожно заметила Элла. – В девятнадцатом-двадцатом веке дуэлянтом становился каждый второй. И за карточным столом просиживать деньги было незазорно.

– Но не все же состояние! – в сердцах бросил Матвей, казалось, переживающий трагедию деда как свою собственную. – Этот… обиженный на головушку родственник умудрился проиграть все свое наследство и даже больше. Приперся к брату, чтобы тот в очередной раз его выручил, и…

– Матвей, не преувеличивай, пожалуйста, – успокаивающе произнесла Элла. – Не надо так горячиться. Это произошло сто лет назад, лично тебя сейчас никто не заставляет выплачивать его долги. Я правильно понимаю, что твоему тезке пришлось отдать камень за долги брата? Тогда он по праву уже не принадлежит твоей семье и…

– Неправильно, – перебил ее Матвей. – Этот придурок его выкрал, когда его долг отказались покрыть, – он даже сжал кулаки, словно в любую минуту в комнату мог зайти его беспокойный прадед.

– Слушай, ну это же чушь полная, – покачала головой Элла. – Вряд ли твой дед прямым текстом написал в письме, что его брат украл у него бриллиант.

– Не в письме. В дневнике, – Матвей осторожно открыл толстую тетрадку в кожаном переплете и протянул Элле. – Он всю жизнь вел дневник. Даже в эмиграцию увез тетрадки.

Взяв практически раритетную вещь в руки, девушка, с трудом разбирая полустертые буквы и продираясь через яты, вчиталась в текст.

«Я даже помыслить не мог, что Алекс на сие деяние сподобится. Брат пришел к вечере. Он в очередной раз проигрался. В этот раз я отказался ему помогать. В сердцах мы поругались, и он ушел. А утром я обнаружил, что из сейфовой шкатулки исчезло «Соколиное око» и деньги. В ней замок с секретом, только члены семьи могли ее открыть…»

На этих словах запись обрывалась. Видимо, у Матвея Никитовича не нашлось сил писать дальше о преступлении брата.

– Он не стал афишировать пропажу бриллианта, – продолжил свой рассказ Матвей. – Пытался найти Александра, но тот как в воду канул. Удалось только установить, что с долгами брат все-таки расплатился. А потом грянула революция. Прадед покинул с семьей уже бывшую Российскую империю.

– Как его выпустили? – удивилась Элла. – Если он действительно был близок к императору…

– Связи всегда творят чудеса, – хмыкнул Матвей. – Даже в такие времена.

Почему-то в этот момент княжеский потомок казался совсем другим – старше, серьезнее, благороднее. Элла в очередной раз задумалась над тем, что в их мире каждый носит маски… И непонятно, что же там, в настоящем человеке, за ней.

– И все? Больше никакой информации о бриллианте нигде не мелькало? – уточнила Элла. С такими данными «Соколиное око» практически нереально найти. Александр Рокотов мог увезти его куда угодно. Спрятать, продать, потерять…

– Было письмо от Александра. Сейчас уже сложно сказать, как ему удалось выслать письмо за границу брату. Оно в ужасном состоянии, гораздо худшем, чем дневники. Смотри, – и Матвей протянул другие листки.

Это письмо Элла читала гораздо дольше. Похоже, по сравнению с братом, у Матвея Никитовича был практически образцовый почерк. Александру же, наверное, стоило поработать в медицинской сфере…

Каялся младший Рокотов в письме долго. Только потом перешел к рассказу. Спасти «Соколиное око» от Временного правительства, а потом и коммунистов Александр смог. А вот вывести его за границу и вернуть брату – нет.

«Я спрятал «око» в родовой усадьбе крестного, в *** (слово затерто) час* (буквы затерты). Помнишь, детьми мы с Димитрием там играли? Я болен и слаб и вряд ли выживу, но верю, ты вернешь «Око» домой. Ты всегда был сильней и благороднее, брат…»

Такими строками Александр закончил свое письмо. А Элла, к собственному изумлению, осознала, что текст слегка расплылся – покаянное письмо младшего Рокотова почему-то вызвало комок в горле и влагу на глазах. «Ты всегда был сильней и благороднее, брат…». Последнее предложение словно набатом отдавалось в мозгу. Оно было куда важнее всех предыдущих строк покаяний. Это было признание. Признание собственной слабости, которая привела к таким печальным последствиям.

– Час? – в задумчивости повторила Элла. – То есть тут может быть что угодно? И в часах, и за часами, и под часами? Если, конечно, не еще что-то.

В задумчивости она накрутила длинную рыжую прядь на палец. Александр Рокотов практически напрямую указал, где искать бриллиант. Вот только от этого легче не стало. Сейчас, сто лет спустя, не то что эти часы – даже усадьбу ту найти непросто. А есть ли вообще смысл ее искать? С тех пор прошла революция, гражданская война, Великая Отечественная… След «Соколиного ока» затерялся за сто лет в веках.

– К письму прилагается план усадьбы. Правда, там ни крестиков, ни каких других указателей нет, – ответил на незаданный вопрос Матвей. Упростил, называется, ситуацию!

– Ты хоть знаешь, что это за усадьба? – как-то даже устало полюбопытствовала Элла, испытывая ярое желание побиться головой стол. Уравнение со всеми неизвестными! Прямо как в русских сказках – поди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что. Хотя нет, что нести, известно. Вот только где этот бриллиант взять?