Любовь на коротком поводке

Глава 1 “Милочка”

— Лучше мужика себе заведи… А не собаку!

Умеет мать поднять с утра настроение! Ох, умеет… Мужика пусть заводит себе сама. В сорок пять баба ж ягодка опять! Так чего ждет? Когда перезреет, выпустит сок и засохнет? Да, да… Именно таким сценарием мамочка пугает меня весь последний год. Но я не из пугливых. Не боюсь даже не похудеть к лету. Боюсь лишь одного — снова завести мужика.

— Мам, что ты хочешь? Чтобы я свалила?

Этот вопрос вертелся на языке которую неделю, и наконец я его озвучила.

Инга Кирьянова плюхнулась за стол с полной чашкой кофе, от которого противно тянуло кардамоном и корицей. Противно не потому, что мне не нравится запах специй, а потому что меня уже реально тошнит от таких вот утренних разговоров. Хотелось раз и навсегда поставить в них точку.

— Чего я хочу? — мать заговорила голосом диктора советского ТВ. — Я хочу, чтобы к двадцати пяти годам у тебя были б мозги не пятнадцатилетней курицы!

Спасибо, что на сей раз не назвала дурой. Правда, все ещё впереди. Это ж всего лишь начало привычного промывания этих самых куриных мозгов. Ингина утренняя гимнастика. Ответных ударов наносить не буду. Просто поставлю ноги на ширину плеч, чтобы не пасть под шквалом набивших оскомину обвинений.

— У меня день рождения только в прошлом месяце был…

Настроение сегодня и так на нуле. Не надо, мамочка, совсем уж загонять дочь под плинтус!

— Думаешь, тебе хватит года, чтобы повзрослеть?

Инга засмеялась и так противно скривила нос, что у меня чуть завтрак обратно не пошел.

Будешь тут давиться, когда тебя каждым куском попрекают! Свалю, определенно свалю при первой же возможности. То есть с первой зарплаты.

Мужика завести? Однажды я в сердцах ответила, что надо было рожать меня с ногами от ушей, рыжими кудрями, грудью третьего размера и прочими достоинствами, на которые ведутся богатые мужики. И только потом — упрекать, что сижу у неё на кухне, а не лежу в золотой ванне с розами!

На что Инга ответила, что я не уродка. Вот именно так прямо и сказала: не уродка, и добавила: мол, и с худшими данными девки неплохо устраиваются в жизни.

Чем крыть в этот раз? Сказать, что скудным умом я тоже пошла в неё? Или все же лучше промолчать?

— Милочка, вот что я тебе скажу…

Как же я ненавижу, когда она уменьшает мое имя до такого вот безобразия! Мало того, что в свидетельстве о рождении так и записала — Мила, а не Людмила, так еще этот омоним выдумала! Милочка…

— Нормальный человек не покупает себе Макбук на последние деньги. Знала бы, не дарила бы тебе ни копейки.

— Мам, ну я же не айфон купила повыпендриваться перед подружками! Мак мне нужен для работы…

— У тебя нет работы! — продолжала кричать мать. Может, конечно, она и не повысила голоса, просто у меня уже хронически болели барабанные перепонки от любых ее децибел.

Я попыталась выдохнуть. Получилось. Но надолго ли меня хватит? И так уже почти год мне мозг выносит!

— Мама, у меня будет работа…

— Вот когда будет, тогда и будешь жить на широкую ногу, — перебила Инга на сей раз точно громко. — А пока я тебя кормлю (Слава Богу, не одеваю), последнее слово будет за мной! Поняла? Твою овчарку я кормить не собираюсь! Мне тебя достаточно!

— Мама, елы-палы! — я вскочила и опрокинула табуретку.

Да плевать! Плевать, если даже переломаю здесь всю мебель! Может, тогда хоть что-то где-то у нее кольнёт: для неё табурет, похоже, важнее собственной дочери. Впрочем, всегда так было, нафиг я ей вообще сдалась…

— Ты сама сказала — уходи от него, приходи домой. Сказала? — вырвалось у меня против воли, а хотелось молчать.

Надо было промолчать!

— Сказала! — без заминки кивнула мать. — Без собаки!

Повисла пауза, в которую мое сердце устроило барабанный концерт.

— Мила, мне надоело напоминать тебе, что я рассчитывала на твою зарплату. На мне кредит за ремонт и за машину. Ты как бы понимай, не маленькая… Хлопать дверью можно, когда есть куда пойти. А не потому что тебе работа наскучила… Фифа тут королевских кровей выискалась!

— Мам… — я выдохнула.

Она права, безусловно права. Но что сделано, то сделано. Начальница в лицо назвала меня дурой — я и ответила: мол, сама такая.

— Лето на носу, я все равно ничего приличного не найду. Не пили меня день изо дня. Дай мне спокойно закончить курсы. У меня за них заплачено из собственных денег. Ну что, скажи честно, я много ем? Хочешь, на диету сяду? Кефир и яблоки ты мне купишь? Или это тоже для тебя слишком дорого?

— Мила, ты просто идиотка!

Мать подскочила и вылила свой недопитый кофе в раковину.

— Твоему Валерке памятник надо поставить, что он тебя целых два года терпел!

Мать стояла ко мне спиной. И все равно я не позволила себе зажмуриться. Ну ведь не первый же раз она меня с говном смешивает, почему же все ещё больно и хочется плакать? Нарастила же за последний год панцирь. Или это только так кажется?

Не плачь, Мила, не плачь! — взялся утешать меня внутренний голос. — Ты взрослая девочка, ты справишься. И собака не пропадет. Кто-нибудь да заберет из приюта. Это людей никто не жалеет, а животных — вперед, с песней.

— В двухкомнатной квартире овчарке нет места. Я нормально говорю или по слогам надо повторить, чтобы до тебя наконец дошло?

Это Инга сказала мне неделю назад, когда я только заикнулась про собаку. А вот это год назад, когда я ревом ревела на этой самой кухне:

— Мужика надо держать на коротком поводке! Тогда он по бабам не будет бегать!

И это она меня учит? Отпустила моего папика к своей лучшей подруге, когда я еще пешком под стол ходила, и замену ему так и не нашла. Хотя пыталась, много раз… Но ведь все они кобели: накрыл, поссал и пошел дальше, виляя хвостом. Уж лучше собаку заведу… чем нового мужика. Наверное, любовное невезение передаётся по женской линии. Бабка тоже одна прожила всю жизнь.

Ну чего Валерке не хватало? Рубашки выглажены, завтрак-ужин готов, я при параде на задних лапках… А при этом еще на работе впахивала — глаза после монитора в кучку, а я их пальцами с маникюром отвожу к ушам, чтобы встретить его вечером с улыбкой. Вот ушами шевелить не умею — уж извините! А ему, видать, именно этого в постели со мной и не хватало.

Глава 2 "Вселенная не дремлет"

Я не планировала заводить собаку. Вот совсем. Просто для рекламного баннера искала в сети фото красивой собачки. И нашла. Кликнула на картинку и вышла на пост ВКонтакте. Прочитала. Прониклась. Заплакала. Подумала — ну как же так?

У животного проблемы. Окей, но это же член вашей семьи. Это же тоже самое, что сдать в детдом заболевшего ребенка. И на больших эмоциях взяла и написала передерщикам, а на следующий день поехала к ним в деревенский дом. Там море овчарок, одна другой краше, но самая красивая — та самая Агата: худенькая миниатюрная овчарочка. Хвостом виляет, руки лижет — забери меня отсюда. Из клетки. Где же она бешеная?

Это люди бешеные! Те, которые ее сдали. И моя мать тоже. Когда с пеной у рта доказывает, что я дура, и учит меня жить. А тут две сестры — младше меня, явно студентки. Но отношение к собаководству взрослое, серьезное. Рассказывали наперебой о проблемах с собакой, вставляя непонятные для меня термины. Сказал бы просто: ее нельзя пускать к другим собакам, нельзя оставлять одну дома, нельзя… Дураку ясно, что эта собака прямо как больной ребенок.

Даже я все поняла с первых фраз и слушала уже вполуха. Все больше за решётку смотрела — в грустные собачьи глаза. Потом присела, погладила Агату, кое-как вкрутив между прутьев руку, и сказала: «Прости, милая, мне это не под силу…»

Сейчас я закрыла вкладку Вконтакте и полезла в англоязычную часть Фейсбука, чтобы наверняка не наткнуться на подобное еще раз, но Вселенная была против меня. Боже, за что…

«Смоки сдался, — читала я в объявлении. — Прекрасный черный пес больше не бежит на любой шум к решетке своей клетки. Он понял, что в этом нет никакого смысла. Никто не останавливается возле его клетки с возгласом «Какой классный!» Никто не говорит: «Может быть, возьмем вот этого?» И не имеет значения, виляет он хвостом или нет, заглядывает в глаза людей, или нет — он выучил урок и смирился с тем, что умрет, потому что никому не нужен…»

Я не смогла читать дальше. Слезы застилали глаза. Я не видела на картинке черную собаку. Я видела — Агату и ее преданные глаза. Никто ее не хочет и потому она умрет…

Я уже собралась закрыть вкладку, как увидела комментарий: «Смоки забрали!»

Забрали? Его забрали! А Агату не заберет никто… Она смотрела на меня с надеждой, а я ее предала… Она умрет, потому что я не хочу связанных с ней проблем. Потому что я — эгоистка, как и все мелкие людишки.

— Мила! — услышала я в телефоне, который машинально поднесла к уху. — Тревоге отбой! Агате нашлись хозяева!

Боже, это из приюта звонок? Во вселенной сошлись сразу несколько собачьих звезд? Разве так бывает?

Я прыгала до потолка. У меня отлегло. От сердца и всех прочих частей тела, связанных с любовью… к животным. Положила телефон на стол и снова заплакала. Только уже не от радости, а от грусти. Я была безумно рада за Агату и надо было радоваться за себя тоже: за то, что больную собаку взяли другие. Но черт… Я размазала по лицу слезы. Я влюбилась в собаку. Да, вот просто взяла и влюбилась. С первого взгляда. Так что сейчас меня трясло от грусти. Будто я сделала предложение и мне отказали.

Как-то взяв себя в руки, я открыла онлайн урок по фотошопу и просидела с ним до вечера. Вечером на телефоне снова высветился номер приюта. Что за черт?

Девчонки позвонили, чтобы сообщить: потенциальные хозяева посмотрели собаку и отказались ее брать, а мы больше ждать не можем. Не заберете вы, мы ее усыпим.

— Мила, вы еще здесь? — донесся из телефона встревоженный голосок старшей из сестер.

Уже нет… Уже почти в обмороке…

— Вы заберёте собаку?

Я ответила тут же — заберу. Плевать, что скажет мать. Плевать на ее угрозы выгнать меня из дома вместе с собакой. Я беру Агату и точка!

Ехать за ней на другой конец Питера, почти за черту города. И обратно. Надо позвонить Мишке, нашему соседу, спросить, сможет ли забрать нас с собакой на своем авто. Это как раз недалеко от его дачи. Случаются же подобные совпадения! Хотя в этой жизни нет ничего случайного. Кажется…

— Да без проблем, Мила. Мать уломала. Браво!

Нет, не уломала. Поставлю Ингу перед фактом. Выгонит — попрошусь к Мишке в сарай. Он мужик добрый, я ему ещё и грядки вскопаю. Я за все привыкла платить. Мне в этой жизни ничего бесплатно не доставалось.

Зато теперь все изменится. Всю свою прошлую никчемную жизнь с Валеркой я забуду и начну новую, счастливую, с собакой… Сучкой. С кобелями я завязала. Даже четвероногими. Хватит! Нашел другую — скатертью дорога и пыль столбом под козлиными копытами! Любовь зла. Значит, пошла она… на… Эта любовь!

Глава 3 "Дорога из желтого кирпича"

— Ну, что молчишь? — выдала Инга, усевшись против меня с утренней чашкой кофе. — Все о своей собаке думаешь? Заведи френчи. C овчаркой к тебе никто на пушечный выстрел не подойдёт. Не понимаешь, что ли?

Мать смотрела с вызовом, хоть и посмеивалась. Спасибо хоть бутерброд с маслом дала, а больше в меня из-за нервов ничего бы и не влезло!

— А вот и заведу! — огрызнулась я, отгрызая корочку у поджаренного хлеба.

— Заведи лучше новую работу и мужика. С собакой. Они нынче любят мопсов диванных заводить. Не страшно.

Сейчас устроиться можно, если только продавцом в магазин. С сентября начну рассылать резюме. Чего уволилась до срока? Да задолбалась циферки чужих денег вводить. Видимо, бухгалтерия совсем не моя работа. Хорошо, что через три года это поняла, а не за год до пенсии, так ничего толком и не заработав.

Средства на булку с маслом, конечно, есть — таргетирую потихоньку и фотошоплю — пока учусь, за копейки. Сущие. Комнату на них точно не снимешь, чтобы потом не голодать. Впрочем, мать гонит вон по другой причине, чтобы оделась прилично и накрасилась. Нет, униформа мне не пойдёт. Проверено по школьной форме. Да и рядом ни одного нормального магазина все равно нет, а тратить половину зарплаты на общественный транспорт — увольте. Так что в удовольствие посижу дома. За интернет и коммуналку все же плачу я. Не совсем уж иждивенка.

— Может, тебе в автосалон устроиться? — не успокаивалась мать. — Туда мужики чаще заглядывают.

Но не на меня же им заглядываться!

Я одарила ее испепеляющим взглядом — достала с мужиками. Даже больше, чем с деньгами.

— Мила, в твоём возрасте без денег и мужика можно сдвинуться. А ты, гляжу, уже на грани со своей овчаркой!

Я молчала — нельзя сейчас вспылить. Орать друг на друга будем вечером. Сейчас Инга должна свалить на работу. А потом свалю я — за овчаркой.

— Мам, я, наверное, фригидна. Вот совсем без мужика не страдаю.

А хотелось сказать — будто хоть один мужик принес тебе счастье! Может, у нас с тобой вот такая карма… безмужиковская… Может, у кого-то и жук — таракан, но мне своих в голове хватает. Откормленных. Других мужиков в постель пускать не собираюсь! В ближайшее время уж точно!

— Пока, пока…

Это я в смысле «чао-какао», хотя не было ни того, ни другого. Был крепкий чёрный кофе после бессонной ночи. Будь что будет! Хуже уже все равно некуда. А так приходишь домой, и животина тебе радуется. Впрочем, из дома уходить не получится. У собаки ведь развита тревожность. Какое красивое слово…

Теперь тоже буду направо и налево говорить: у меня развилась тревожность от общения с противоположным полом. Если спросят, хотя вряд ли… Я буду двадцать четыре часа сидеть с собакой, иначе та… Страшно подумать, что может случиться, останься эта немецкая Агата одна. Так что лучше не думать вообще… О плохом. У нас все будет хорошо. С кем-то же у меня должно быть все хорошо. Почему бы не с собакой?

С погодой вот не заладилось с самого утра. Или с рождения. Лучше надо выбирать его место. Будет дождь. Впрочем, смотреть в питерское небо еще хуже, чем слушать прогноз погоды. Ля ля ля, тополя… Тополей, впрочем, почти нет. Вырубили. Как нет и жары. Еще не июль и даже не начало лета. Май-ай, ай, ай…

Это я попала кроссовкой в выбоину на асфальте. Какое счастье, что я не на каблуках. И вообще не в том наряде, в котором встречают мужчину своей мечты… Вот иду такая вся в линялых джинсах и мятой футболке под ветровкой — нет, ветровка-то у меня хорошая, зеленая, финская… А тут он, на Порше, мимо со свистом в свой шалаш…

У меня все в этой жизни мимо. Только всякие козлики о мои ноги спотыкаются, хотя я никому не ставлю подножек. Просто шагаю быстро. Потому что опаздываю. У кого-то под ногами дорога из жёлтого кирпича в Изумрудный город, а у меня то яма, то канава… Так что для езды на тарантасе по колдобинам вид что доктор прописал. Как и для встречи с собакой мечты. Ну да, у всех бывают дурацкие мечты. Почему я должна быть исключением?

Я исключение только из правил любви. Ну так что ж? Все закономерно… Принцев мало, на всех не хватает. До нас доходят не то что их кони, а их ослы… скрещенные с козлами! Мутанты двадцать первого века… К ним, родимым, относятся и водители автобусов, которым впадлу лишнюю секунду подождать скачущую с кочки на кочку даму непреклонного возраста.

На этом отшибе ничего другого не дождёшься. В течении часа. Ни одной маршрутки, понятное дело. А у меня договоренность забрать собаку в определенное время. Некрасиво будет. Я не немка, но опаздывать не люблю. Как и сорить деньгами, но это не тот случай.

Достала из кармана телефон, вызвала приложение Убер и на те… Через две минуты вас подберут. Отлично… Кто? Макс, БМВ темно-серого цвета, регистрационный номер такой-то…

Стою на месте. У обочины, слежу на экране за движущейся точечкой, трясу телефоном в руке — или это он сам подпрыгивает от бегущих по пальцам нервных вибраций. Хоть десять минут, а с комфортом прокачусь — только б не совсем развалюха оказалась…

Провожаю глазами одну похожую машинку, вздыхаю, жду другую, попроще… Но первая вдруг начинает сдавать назад. Серая? Да, серая. Темная? Да, темная. Но модель, мать вашу, последняя! Кому-то на чашечку кофе налички не хватает?

Глава 4 “Максим Владимирович”

Стою в столбняке. Могу лишь ненакрашенными ресницами хлопать. И смотреть, как медленно опускается стекло.

— Мила, вы ехать собираетесь?

Максу лет так… Тридцать. Им всем тридцать, пока нет седин. В белой рубашке, при галстуке… На руке обязаны быть айфоновские часы — но у меня так мельтешат перед глазами ресницы, что ни черта не вижу. Почему не двигается язык, не знаю. Просто киваю. И снова не делаю шага к машине.

— Сейчас…

Хотелось добавить — сейчас в себя приду…

— Мила, счетчик в такси тикает. Впрочем, вы небось не застали такое…

Ему сорок? Нет, не может того быть!

Фу, я сумела двинуть ногой и даже рукой. Открыла дверь и села. Даже пристегнулась без команды. Язык почти ожил. Во всяком случае, горел — на нем крутился вопрос: какого… вы, милый, в Убере подрабатываете?

Ответ про кофе меня вполне устроит. Только озвучьте его… Для начала, впрочем, надо задать этот самый вопрос. А дар речи ко мне в ближайшее время, похоже, не вернется.

— Мила, вы так и будете молчать?

Вопроса я не задала, а проехали мы минут… Да всего минуту, не больше! Еще даже колдобины не начались. Или на супердрандулете они не чувствуются, или я до сих пор остаюсь в подвешенном состоянии от такого «такси».

— Я подбираю людей по дороге, чтобы не скучно ехать было…

Вот и ответ на незаданный вопрос. На кофе ему хватает. И Айфоновские часы уже куплены. И слова выбирать умеет — подбирает… Как мусор!

— Вы куда едете?

Да хрен с ним! Назвался грузом, полезай в кузов. Залезла в машину, дождись пункта назначения и забудь про недоразумение. Скучно ему? Клоунессой не буду. Скажу правду: собаку забирать еду.

Макс кивнул, улыбнулся и задумался… Над наводящими вопросами, наверное. Но задать не успел ни одного. Кто-то позвонил, и он принял звонок. Открыто. Через спикеры.

— Максим Владимирович, я до этой девушки так и не дозвонилась. Уже три эсэмэски отправила. Что теперь делать?

Голос дрожит. Секретарша? На расстоянии босс же ее не сожрет, чего так нервничать?!

— А сейчас поздно уже что-то делать, — ответил Макс довольно грубо. — В другой раз советую сначала головой думать. Она не для того, чтобы косметику на нее изводить.

Заминка на том конце. Я бы тоже захлебнулась отчаянием на месте звонившей.

 — Я могу еще раз попытаться до нее дозвониться, — промямлила несчастная.

— А смысл?

Макс на секунду скосил на меня глаза. Я сразу отвернулась. Хотела б не подслушивать, но как сделаешь это при громкой связи?

— Она через десять минут будет у вас. Можешь пока потренироваться в извинительной речи за то, что погнали девку просто так к черту на рога. Две идиотки!

Странно, что не забрызгать слюной лобовое стекло.

— Не жалеете отца, дуры. Все! Отбой! Я сам с ней разберусь.

Какого отца? Не с дочкой же он так грубо разговаривал… Она же по имени-отчеству обратилась.

Макс отключил связь и, глядя вперед, выдал ровным голосом:

— Короче, Мила, тут такие дела… Собачку вам не отдадут. Ее другие люди утром забрали.

Я не сумела повернуть голову в сторону «таксиста», а он расценил это, видимо, как желание услышать вторую часть «марлезонской» оперы.

— Мила, я очень ценю в людях желание помогать животным, но это не тот случай, поверьте. С вами подло поиграли. Звонили вчера, да, говорили, что если не возьмете вы, то ее усыпят, верно? Так все было?

Откуда такая осведомленность? Он кто вообще такой?!

— А вам откуда, Максим Владимирович, известно, что это я?

— Как бы ответил небезызвестный Холмс, это же элементарно. Мила, не переживайте. Я с девочками поговорю на предмет ведения честного бизнеса и отвезу вас, куда скажете. В качестве компенсации так сказать. Хотя знаю, что время и нервы бесценны. Но ничем другим я не могу компенсировать вам чужую ошибку. Идёт?

Поблагодарить? Да как-то его тон не располагает к благодарности. Да и вообще я ему не верю! Кино, блин… Не то слово!

— Точно забрали? Или усыпили?

Я вдруг испугалась, что на этот раз мне врут основательно и нагло. По-взрослому!

Макс секунду молчал, и за эту секунду я потеряла, наверное, ещё тысячу нервных клеток.

— Точно. Потому что я — ее новый хозяин.

Вот так даже?

— Почему? — я чуть в кресле не подпрыгнула, как на батуте. Или наконец начались колдобины. — Я раньше вас согласилась взять Агату!

— Вы, милая Мила, понятия не имели, на что соглашались! В вас женская жалость сыграла. А она, знаете ли, в жизни не лучший советчик. Вы историю собаки хотя бы знаете?

— Я все знаю. Я работаю из дома и буду с ней рядом двадцать четыре часа. Я буду ее любить, она ко мне привяжется и успокоится.

— Мила, вы дура?

Теперь он плюнул не в стекло, а в меня, и я едва удержалась, чтобы не поднять к лицу руку, чтобы утереться.

— Собака больна, — продолжал Макс на повышенных тонах. — Ей нужен профессиональный личный тренер и дорогостоящие лекарства. Ее одной любовью не спасти. Чуда не произойдет. Вы меня извините, Мила, но вы не выглядите женщиной, способной по несколько штук отстегивать за урок с собакой.

— У меня есть деньги, — зачем-то соврала я.

— Тогда возьмите нормальную овчарку. На эту у вас не хватит ни денег, ни терпения. Поверьте мне. Я с отцом этих дур не одну бутылку распил. Серёга просто в больничке третий месяц, жена сутками с ним, а девчонки его и так уже зашиваются со всей этой сворой и хозяйством. Им скинули пса и они, не понимая, что к чему, просто по такой же доброте душевной пытались его пристроить. Но они дети совсем. За бугром этим всем государство занимается. Они проводят животным поведенческие тесты и решают, кого можно отдать на усыновление простым гражданам, кого только специально-обученным людям, а кого, увы, усыпить. Агата не прошла бы этот тест. Серёгина жена его сделала два дня назад, а девчонки за спиной у матери решили спасти пса. Извините, Мила, что вы попали между жерновов. Как вы звонки-то пропустили? — спросил он и с того, ни с сего.

Глава 5 “Забыть Агату”

Переварить полученную информацию у меня не очень получилось. С первой попытки. Со второй попытки выходило полное свинство! Меня цинично подвинули в сторону ради спонсора. А как же совесть? Выносить мне мозг собакой целую неделю, довести чуть ли не до сердечного приступа, разругать в конец с матерью, чтобы теперь вот так… Извините, Мила, но у нас нашёлся хозяин получше. Сидел в кустах и в последний момент вылез…

— Послушайте, Максим Владимирович, а давайте вы дадите мне шанс? Обещаю, что отдам вам собаку, если не справлюсь. Но я уверена, что вы драматизируете, и у меня все получится. Максим Владимирович, я хочу эту собаку! — повысила я голос, поняв, что мои слова просто-напросто игнорируют.

— Мила, это не обсуждается, — голос Макса звучал абсолютно спокойно. — Собака моя и точка.

И правда, ну чего ему нервничать? У него все схвачено. Вот этими самыми ручищами, которыми он держит руль.

— Вы на каком этаже живете?

Ничего себе вопрос? Или это такая топорная попытка закрыть тему собаки полностью и бесповоротно?

— На шестом, а что?

— А то, что эта дура вышибла раму на втором этаже и сиганула вниз, когда ее даже не оставили одну в загородном доме, а просто вышли во двор. Всего лишь во двор. Это и стало последней каплей у ее прежних хозяев. Эта собака тронутая на всю голову, поймите вы наконец! Вам просто девчонки специально не все рассказали про нее, чтобы спихнуть ее вам. Да, животное жалко, но пожалейте и себя в конце-то концов. Вот только представьте себе ситуацию — вы вышли на кухню, думая, что Агата спит, а та шасть и вниз с шестого этажа. Бац и башкой об асфальт, — Макс выдержал паузу. Внушительную. — Еще есть вопросы, почему собака будет жить у меня, а не у вас?

Я продолжала кусать губы. Где же радость, что сия чаша меня миновала? Нет ее, а может этот гад врет? И я права: его жене просто захотелось именно эту собачку и меня ради чужого «хочу» и «могу» нагло отодвинули в сторонку. Неужели девчонки не рассказали бы мне про вышибленную раму? Да и как, такая крохотная собачка…

— Вы не врёте? — проскрежетала я зубами.

Макс прищурился.

— А это уже наезд, Мила! А у вас такое милое имя… Вы Людмила, да? Или Милена?

Я молчала.

— А что, вдруг?

Что вдруг-то? Чем ему Милена не угодила? Или я слишком светленькая для Милены?

— Нет, просто Мила. Прямо так у меня в паспорте и написано.

И это правда. Маме нравилось имя Мила, а Люда — не нравилось. И она боялась, что ее Людмилу будут звать не так, как она хочет, а как людям привычнее. Это бабушка так мне объясняла материнский выбор имени. Сама Инга только наезжала — хочешь, меняй! Когда вырастешь… Я выросла и не сменила. Пока меня по имени-отчеству все равно никто не зовёт.

— И все равно надо не только собак любить, но и людей. Или хотя бы не портить им настроение кислой миной, милая Мила. Я вот вас бесплатно подвёз и даже назад отвезу, куда скажете. Без всякой там жизненной истории за извоз.

— Вы добрый, — бросила я зло.

— Нет, расчетливый. Вы посидите в машине, пока я сбегаю купить всякую собачью фигню. А то и без собаки, и без машины останусь. Вы ж никуда не спешите?

— Меня должны были отсюда забрать.

— Так позвоните. Скажите, что такси имеется, — Макс перестал улыбаться. — Я серьёзно говорю. Иначе мне одну из девчонок надо будет брать с собой. А потом обратно везти, и собака может испугаться, что ее назад в клетку запихнут. Поможете, Мила? По доброте душевной. Это ж не для меня, а для собаки, которую вы жаждали спасти.

Я согласилась. Куда мне деваться из этой дыры самой? Тут до остановки шагать и шагать, а до железнодорожной платформы вообще через лес идти. Покараулю я его собаку, с меня не убудет. Его собаку. Его…

По большому гамбургскому счету Макс прав — эта собака мне не по карману. И такая его правота как серпом прошлась по тому месту, которого мне природа не дала. Отсюда, наверное, все мои проблемы. До нормальной женщины не дотянула, чтобы платили за красивые глаза, а к раздаче нормальных мозгов тоже, видимо, опоздала. Остались по мою душу одни куриные, да и то дефективные какие-то. Вышку-то я получила, даже без троек, но никакого выхлопа мой диплом не принес. Не умею улыбаться начальству, наверное.

А вот собака не только улыбалась, она облизала меня с головы до всех открытых частей тела. Я сняла в машине куртку, и собачий язык отыскал локти, пока я боковым зрением следила за Максом. В машине он казался старше и… выше, а на деле оказался каким-то пацанистым, ну и… почти моего роста, а я только метр с двумя кепками. Ему нацепим третью, но не больше.

Макс что-то долго втирал притихшим девчонкам, потом махнул рукой — что с вас, дур, взять, и вернулся за руль своего дорогого драндулета.

— Может, мне назад пересесть? — засуетилась я, поднимая упавшую в ноги куртку. — К Агате?

Макс поймал мой взгляд и усмехнулся.

— Она не ребенок. Она собака. Переживёт. Здесь зоомагазин совсем рядом.

Он включил Гугл и вывел машину по грунтовой улочке на асфальт. Меня подбросило, но я была пристегнута. Агата же свалилась передними лапами в пространство между креслами. Я схватила ее за ошейник и снова почувствовала на запястье горячий язык.

— Мила, что там про детей говорят? Не приучайте их к рукам.

— У меня детей нет, — буркнула я, а Макс с издевкой уточнил:

— У вас и собаки нет.

Да, я даже не вышла из машины, чтобы стать собачницей. Ничего. Напишу девчонкам из дома, когда те малость успокоятся, напрягу Мишку в выходной и возьму собаку. Вот возьму! И никто меня не остановит. Даже Господин Здравый Смысл!

— Я быстро вернусь.

И действительно Макс вывалился из магазина с парой огромных пакетов и с собачьей подушкой под мышкой меньше чем через двадцать минут. Наверное, щелкнул пальчиками: а-ну-ка-девочки… Ну и девочки быстренько все ему собрали. Все, что нужно для новой игрушки его жены. Только букета не хватает. Хотя, может, еще и купит по дороге домой.

Глава 6 “Догситтерство”

— Чего надо? — это Макс снова открыто принял звонок.

— Ты сидишь? — послышался из динамиков радостный женский вопль.

— Нет, на голове за рулем стою! Что надо? Я взял твою собаку. Ты дома? Я приеду минут через сорок.

— Я у Зои! Она беременна!

Пауза. В салоне. Макс кашлянул.

— Я должен поздравить твою сестру или выразить их семье соболезнования? — осведомился Макс совершенно серьезным тоном.

— Ты должен поздравить себя.

— Я, честное слово, не имею к этому никакого отношения. Давай уж выкладывай прямым текстом, чему я собственно должен радоваться?

— Зоя решилась рожать, так что мы с тобой в пятницу летим вместо них в Мексику. Я уже обо всем договорилась. Про твой отпуск. Купила нам билеты. Ты чего молчишь?

Интересно, а как он мог хоть слово вставить в ту пулеметную очередь, что била прицельно из динамиков прямо мне в барабанные перепонки?

— Лола, у нас теперь собака.

Тишина. Не долгая. Секундная.

— Слушай, отвези ее назад, заберем, когда вернемся.

— Ты рехнулась? — Макс усилил хватку на руле, но голоса не повысил. — Ты в теплом море собралась жопу греть, а собаке в это время в холодной клетке сидеть! Тебе напомнить, что ты мне ночью пела?

— Не надо. Но ты не представляешь, сколько они заплатили за путёвку. И сколько я отдала за наши билеты. Найди дог-ситтера тогда. В чем проблема?

— Я чё-то не понял, это чья собака вообще? Мне нафиг собака не нужна. Мне сучек на работе хватает.

— Макс, хватит! Ты прав. Это неожиданно. Я должна была тебе на час раньше позвонить. Но я в шоке. Релакс, ладно? Я сама найду ситтера, хорошо?

— Да кто будет сидеть с больной собакой?!

— Я!!! — закричала я громче Макса и зажала рот ладонью.

Теперь тишина в салоне продлилась целые две секунды.

— Кто там с тобой? — поинтересовались из динамиков.

— Да так, девушку подвожу. Ей понравилась собака. Мила, ты серьезно сейчас?

— Да, я серьезно.

— Лола, я тебе перезвоню, — бросил Макс и сбросил звонок.

Ну кто меня просил лезть? Кто? Любовь к Агате, вот кто… или что? Любовь, она одушевленная или как?

Моя душа ушла в пятки, когда Макс резко крутанул руль к обочине, но нас не занесло. Впрочем, меня явно понесло не в ту степь с догситтерством, но слово не воробей… И я не хотела его ловить.

— Ты меня точно не подведёшь? Я из Мексики подъехать не смогу.

— Точно не подведу. Я же сказала, что работаю из дома. Буду работать из вашего. В чем проблема?

— Я очень надеюсь, что у нас с тобой никаких проблем не будет. Но я тебе заплачу. Я не принимаю помощь от посторонних людей.

— А я и не помогаю бесплатно незнакомым людям и чужим собакам.

— Тогда сработаемся!

Макс протянул руку, и я ее пожала. Если мать скажет, что я дура, я с ней на этот раз соглашусь…

Добрались мы до пункта назначения довольно быстро. Макс официально пригласил меня войти и заботливо придерживал дверь все то время, пока я возилась со шнурками кроссовок. Возможно, в душе матерясь на мою медлительность и… воспитанность. Однако следить в чужом доме не хотелось. Это прерогатива собаки, которую никто не сдерживал. Так она теперь член семьи. А я всего лишь на две недели сбоку припека.

Удивительное дело — тапочками тут оказались обычными шлепками из Икеи. Новые — похоже, их купили просто так, на случай незапланированных гостей. Так что же — вот она я! Не гостья правда, а «догситтер», но тапочки все равно возьму. Благо Макс уже взял у меня ветровку и повесил на вешалку.

Я мимоходом глянула на себя в зеркало, а лучше бы прошла мимо с гордо поднятой головой. Ведь знала, что не увижу там ничего хорошего. Ведь знала!

Хозяин прошел в гостиную босиком — в черных носках, которые с собакой в доме скоро станут действительно черными. Но это их проблемы — пусть отучаются от хорошей жизни и начинают привыкать к собачьей. Вернее, жизни с собакой!

Дом у моих собачьих работодателей был как дом. Обычный. То бишь с картинки из журнала. Какого-нибудь западного, рассчитанного на западный же средний класс, любящий минимализм. И я выдохнула — блеска и гонора нуворишей я могу не бояться. Аж перекреститься захотелось!

— Ну и? Ты где вообще? — Макс говорил по телефону. Опять с женой, наверное. — Вы чё там, детским шампанским отмечаете? Я вообще-то девушку домой привез…

На этой фразе он обернулся и поманил меня к себе.

— Красивую девушку, лет на десять тебя моложе, — голос его сделался до ужаса слащавым, и у меня пересохло во рту. — Тебя это не напрягает, нет? А жаль…

Макс мне подмигнул, и у меня нервно задергался уголок глаза. Он сейчас шутит или как?

— Я еду в офис. Она здесь одна с собакой. Имей совесть, Лола! Во сколько? Хорошо, я ей передам, — и он снова на меня глянул, но уже не таким мерзким взглядом: — До пяти можешь мою красотку подождать?

Я кивнула. А куда я денусь… с подводной лодки!

— Давай, и пожрать по дороге купи. Я не Репин, чтобы ты моих гостей супом из травы угощала. Давай, слюни с соплями подотри и дуй сюда. Ты теперь собачья мать, забыла?

Он отключил телефон и сунул в карман брюк, вместе с руками — обеими.

— Ну действительно ведь сучка! Я же при тебе сказал ей ехать домой!

Я не кивнула. Постаралась вообще не дернуться. Тогда дернулся он, снова поманив меня за собой.

Мы прошли в следующую часть дома. Отсюда через стеклянные двери и большие окна открывался шикарный вид на пригородную Неву. Открытое пространство поделили диваном и обеденным столом на две комнаты, а угол — огромный угол — занимала белая кухня. Идеально белая, покрытая желтоватым гранитом. Красиво… Под цвет собачьей шерсти. Кто машину к туфелькам покупает. А кто собак — к кухням!

Глава 7 “Винни-Пух”

Я как-то за всеми этими телефонными разговорами с собачьими мамами совершенно забыла про настоящую собаку, из-за которой оказалась в чужом доме. Агата успела уже все обнюхать и в итоге улеглась у двери, требуя свободу «Шариковой»!

А Макс принялся открывать белые шкафчики один за другим. Я не выдержала шума и спросила:

— Вы что-то ищете?

Зачем спросила, непонятно. В поисках не мог бы тут помочь даже сам мистер Холмс! Человека первый день вижу. Дом — первую минуту.

— Да, ищу… Хоть что-то! — он шарахнул дверцей крайнего шкафчика. — Слушай, даже угостить нечем.

Потом выдвинул ящичек и достал плитку шоколада в коричневой упаковке.

— Вот оно, хоть что-то…

Макс протянул мне плитку, но не отдал. Вернее, я не взяла ее. Надо было сначала сделать к хозяину шаг. А мне совсем не хотелось делать этого после его странного разговора с женой.

— Какой-то колумбийский без сахара. Абсолютно без сахара. Гадость несусветная. Поверь мне, — он сунул мне в руку шоколад и резко присел, чтобы вытащить из нижнего шкафчика плетеную корзинку, наполненную всевозможными коробочками и пакетиками. — Тут крекеры какие-то… Учти, тоже без… На этот раз без соли. Ну, фрукты есть… Оттуда фруктозу, к счастью, не вытянули…

Он махнул рукой в сторону деревянной вазочки, стоявшей на кухонном островке, с зелеными яблоками и веткой бананов, уже в коричневую крапинку.

— Поверь, — Макс театрально приложил руку к груди. — В этом доме собаку будут кормить вкуснее, чем гостей. Меня, впрочем, вообще не кормят. У меня трехразовое питание на работе. И я уже, честно, готов работать круглосуточно. Вот ты мясо ешь?

На этот раз я решила кивнуть.

— Пироженки всякие?

Снова кивнула.

— Ну вот, ты нормальная. И я нормальный. А Лола, я тебе уже сказал, двинутая. И ты представить себе не можешь, — От напряжения Макс аж затряс рукой перед своим и моим носом, — сколько их таких чокнутых! У нее там тысячи подписчиков в инстаграме. Знаешь, — он схватил меня за руку, который я держала шоколадку, — хоть одно радует, я не один страдаю. Другим мужикам тоже не повезло.

Он смотрел на меня. Я — на него. Какой реакции он ждет? Что это вообще за фигня такая: незнакомой девушке за глаза на жену наговаривать!

— Подожди!

Макс наконец убрал руку, и мне тут же захотелось обтереть локоть о бок, но это стало бы верхом наглости.

Он вернулся в гостиную. Собака рванула за них с гулким лаем. Я тоже почти побежала. Макс стоял у окна, выходившего на дорогу, и поднимался зачем-то на цыпочки. Ну да, он небольшого роста, но метр семьдесят пять в нем точно есть, так что пару лишних сантиметров шпиона не спасут — заглянуть через забор не получится.

— Пошли наверх! — Макс показал в сторону лестницы. — Соседи — это от бога. Надо узнать, насколько мы провинились перед всевышним. Пошли! Чего стоишь?

Чего стою? А потому что не хочу подниматься наверх. Пусть даже просто пошпионить!

— Я здесь подожду вас… С собакой. У нее лапы грязные…

Макс махнул рукой и побежал наверх. Именно что побежал! Как любопытный ребенок. Я тяжело выдохнула, но отдышаться не смогла. Он слишком быстро вернулся. Я только до кухни успела дойти.

— Знаешь, что они там носят? Тренажеры! Еще один придурок на мою голову… С кубиками… Анекдот про пресс знаешь? — Макс затряс рукой, будто в ней были купюры. — Девушки любят пресс, говоришь? Вот это пресс, который любят девушки…

Он вдруг выпрямился и смешно подтянулся, вместе с животом втянув и щеки, а потом подбоченился, будто для народного танца. Мне захотелось сглотнуть — громко. Что он паясничает тут передо мной? Сначала-то произвел впечатление уравновешенного солидного мужика. Как говорится, мал золотник да дорог. Для кого-то, кого он неплохо так укомплектовал.

— Я вот это называю спасательным кругом, — потряс Макс малость выступающим, но хорошо скрываемым рубашкой жирком. — От нервов очень спасает.

А меня сейчас от нервов спасет только его уход! Сказал же жене — мол, еду в офис! Но его пробрало на ля-ля!

— Только бы игрушки не выгружали. Не хочу детей за забором.

— А у вас дети есть?

Хотя я могла не спрашивать — ни одной игрушки в доме, кроме собачьей, лежавшей все еще в магазинном пакете, не было.

— Боже упаси! Мы чайлд-фри.

Тут уж я точно решила промолчать. У каждого свои тараканы: у кого золотые, у кого серебряные, у кого медные, но все одинаково ярко блестят!

— Ладно, я пошел, наверное.

Неужели? Я выдохнула ему в спину, а Агата навострила уши, точно прислушивалась к затихающим шагам своего нового хозяина. Но вдруг они зазвучали громче. Макс вернулся, нервно теребя в руках связку ключей.

— Забыл дать тебе ключ от дома. Вдруг выйдешь с собакой…

Его лицо перекосила гримаса злобы или скорее детского отчаяния, потому что ключ ну ни в какую не желал сниматься с колечка. Макс выглядел смешно, и мне стоило большого труда сдержать улыбку. Ржать над работодателем в испытательный вечер глупо. Если не сказать хуже…

— Дверь не должна захлопываться, но вдруг, — он одержал над ключом заслуженную победу и протянул его мне. — Ты там это… Такси домой вызови с аккаунта моей жены. Отсюда иначе не добраться. А я не хочу, чтобы ты сама оплачивала дорожные расходы.

Я кивнула, взяла протянутый ключ и сунула в задний карман джинсов — оттуда он не должен был выпасть. Слишком плотно сидели на мне штаны. Правда, я их носила еще в школе. Ехать за собакой в новых я не решилась.

— До вечера!

Макс продолжал стоять между шкафчиками и кухонным островком, точно вспоминал, не забыл ли чего… А то опять возвращаться, а это лишние шагов пятьдесят, не меньше. Еще похудеет!

— Или до завтра, — продолжал Макс что-то вспоминать. Может, конечно, эти мысли уже не были никак со мной связаны. — Не знаю, когда увидимся.

Наконец он взглянул мне в глаза каким-то просветленным взглядом:

— Мою собаку не обижай. Жену можно, — и подмигнул.

Глава 8 “Мама, я грузчика люблю”

— Ну что, Агата, прорвемся?

Собака дошла до прорезиненного коврика, лежавшего у плиты, и свернулась на нем обиженным калачиком. А я вернулась к входной двери за оставленными пакетами. Достала миску, ополоснула, налила воды. С едой пусть хозяйка разбирается — вдруг она и собаку веганом сделает?! И она же пусть ищет место для подстилки. А то вдруг испорчу дому презентабельный вид?

Я забралась на барный стул и достала телефон, чтобы позвонить Инге и сказать, что у меня новая работа. Работа мечты — собачья няня называется.

— Мила, ты дура или разыгрываешь меня? — порадовалась за меня Инга. Как всегда!

— Мама, я совсем не дура. Где мне ещё заплатят тысячу рублей в день за то, что я два раза пройдусь с собакой вдоль реки? Здесь чистый воздух… Относительно чистый, но если сравнивать с городом… Нева за окном плещется, сказка…

— Мила, тебе двадцать четыре года! Ты дипломированный бухгалтер. Какой еще догситтер?

— Мам, ты сама отправляла меня в автосалон. Забыла? Наверное, не налоги считать?

На мгновение в трубке стало тихо.

— Мила, — Инга понизила голос, точно пустые стены могли нас подслушивать. — Это из-за того, что я тебе сказала? Я не попрекаю тебя деньгами. И упаси Боже, не выставляю за дверь. Я просто не хочу, чтобы ты сидела дома. И уж точно не хочу, чтобы ты шла на чёрную работу.

— Мама, это белая работа. Ты бы их дом видела! Я в тишине и покое закончу свой курс и начну искать нормальную работу в рекламе. За нормальные деньги. Но сейчас почему я должна отказываться от пятнадцати тысяч, которые мне дают за просто так?

Снова пауза. Тяжелая. Зато голос Инги после передышки взлетел аж на две активы:

— А, может, это твое предназначение, а? С собачками сидеть? Детей я бы тебе не доверила!

— Мам, ну хватит! Я же не из-за денег согласилась. Мне нравится эта собака. Я просто влюбилась в нее с первого взгляда. А ты не разрешила мне ее взять!

— Лучше бы ты влюбилась в мужика! — пробовала Инга свои связки на крепость. Как и мои нервы. Но они у меня железные. Железные!

— С первого взгляда, да? Думаешь, это просто?

Ей-то понятно, что просто… Когда она к своим любовникам приглядывалась вторым взглядом, сразу выставляла за дверь. Я даже не напрягалась с запоминанием их имен. Они все были для меня дядями. Просто дядями.

— Не просто, — сказала мама, хотя я не ждала от нее никакого ответа. Говорила она не о своих мужиках. Не могла же прочитать мои мысли! — Но можно попытаться влюбиться со второго. Но сделать это, подбирая дерьмо за чужой собакой, не получится. Они ведь, небось, уже в модном поветрии — на прогулку с совочком…

— Ага, со ступой и помелом! Мам, у тебя две недели свободы. Думай о моей подработке в этом ключе. То бишь положительно. Все, пока, мам!

На этом надо было ставить точку. Не нужны мне Ингины оправдания. Я знаю, что мешаю ее личной жизни. И не виню. Я свалю, свалю… Обязательно. Вот только найду работу не догситтером. А сейчас мне надо отрабатывать свою тысячу.

Я сунула телефон в карман и решила пойти погулять. Вдоль дороги хотя бы. Кухню с гостиной я изучила в присутствии хозяина, а в остальные части дома заходить без хозяев как бы некрасиво. И незачем!

Я проверила, хорошо ли сидит на собаке ошейник, и пристегнула поводок. Потерять собаку в первый, еще даже не рабочий, день, будет стыдом и позором. Будет ужасом! Если то, что рассказал Макс про сигание Агаты в окна второго этажа, правда, то она может запросто от меня удрать и ищи-свищи потом.

— Ничего, красотка, погуляешь со мной на коротком поводке. Потом пусть твоя Лола с тобой мучается.

Мы вышли на улицу. Я в очередной раз проверила ключ, хлопнув себя через ветровку по заднице, и захлопнула дверь. Потом начала возиться с калиткой. Интересно, сколько у них там комнат наверху? Я даже задрала голову, чтобы сосчитать окна, но на восьмом сбилась. Или Агата сбила меня со счета, вдруг решив залаять. Не хочет на поводке гулять?

— Фу! — почти прикрикнула я на собаку, но вовремя подняла глаза.

И увидела на обочине парня. Немногим старше меня. В линялых джинсах и футболке. Мятой. С потекшими подмышками. Один из грузчиков?

Я не залаяла на него, как сделала Агата, но рот открыла. Какой дурак покупает дорогие тренажеры домой и абонементы в качалку? Надо просто мебель грузить, и будет все пучком… Во всяком случае, то, что выступает из-под футболки с коротким рукавом, которая висит на животе, а не обтягивает пивное брюшко. Волосы чуть растрепаны, так то кудри, которым любая девчонка обзавидуется… Вот так и поверишь в рассказы кинорежиссеров — иду по улице, вижу парня, все — звезда телеэкрана, не прогадаешь…

— Девушка!

Это мне, да? Ну кому же, не собаке же… Или ей? Она меня, кажется, тянет от калитки на коротком поводке. Что там мама говорила про второй взгляд? Тут и с первого можно влюбиться. Позвонить маме и сказать: мама, я грузчика люблю… С меня станется! Мой уровень… Социальный, может, и да, но вот чисто визуальный — ни-ни. Хорошо еще на мне финская ветровка.

— Я хотел перехватить вашего мужа, но не успел…

Мужа? Без меня меня женили. Выдали замуж — за Макса!

— Это не муж…

Грузчик улыбнулся, одними губами, и я явно вспыхнула… Иначе чего он решил извиняться.

— Извините. Впрочем, какая разница…

Ах, какая разница! Еще будет тут прикидывать, за сколько я себя продала «винни-пуху на диете»!

— Это мой брат! — Пусть будет так. — Чего вы хотели?

Или надо было сразу на ты? Так ведь принято говорить с чернорабочими. Пусть у них и голливудская внешность — хотя бы ниже шеи!

Парень сунул руку в карман, но ничего не достал. Покурить хотел? Передумал — боится получить нагоняй от прораба или кто у них там — главный по смене? Да не важно! Чего он вообще собаку гладит. Чужую. Без спроса. И что она к нему ластится? На таких лаять нужно. И много!

— Вы живете с братом?

Блин, чё за допрос в натуре, братан? Но я почему-то кивнула. Мне стало интересно, что может понадобиться грузчику от соседей богатого клиента.

Глава 9 “Ключи от чужого дома”

— Я понимаю, что это пятница. Но если есть хоть какой-то шанс, что вы будете дома…

Грузчик наконец вытащил руку из кармана. Блин, ключи…

— Не могли бы открыть дом и принять мебель? Меня не будет в городе, а я уже, честно, задолбался переназначать с ними. Но если нет, так нет.

Чего нет? Я еще ничего не сказала. Я еще ничего не поняла даже…

— Вернусь, закажу новую доставку. Кстати, я — Олег.

Он протянул руку, и я схватила ее скорее машинально, чем обдуманно.

— Ваш новый сосед.

Не грузчик, нет? Но загрузил меня по полной. Однако я, кажется, не хамила вслух. Не хамила ведь, правда?

— Я буду в это время дома. Буду, — ответила я отрывисто, точно сдала первой стометровку. — Просто открыть?

Я схватила ключи. И сунула в карман. Попыталась втиснуть связку в джинсы — фига с два! Пришлось сунуть в карман куртки. И надеяться, что сосед не следил за моими руками.

— Да, просто открыть. Сказать, куда мебель поставить…

— А куда ее ставить?

Что он так на меня смотрит? Как на неразумного ребенка, прямо.

— Диван с креслами в гостиную. Кровать — наверх в спальню, в угловую, которая с ванной комнатой. Разберетесь. Это несложный пазл.

Хорошо же он меня сейчас пригрел!

— А вас-то как зовут, спасительница?

— Мила.

— Приятно познакомиться, Мила.

И снова протянул руку, и я хотела пожать ее, но он вдруг поднял ладонь вверх со словами:

— Дашь пять?

Он меня за школьницу принял? Ну да, без косметики, в джинсах в облипку, дурацкой ветровке… Когда называл Макса моим мужем, в душе, небось, смеялся — ну, малолетку на настоящий пресс подцепил. Не буду же ее шлюшкой в лицо называть…

Я хлопнула его по ладони и увидела кулак. Сжала свой — и наши кулаки встретились. Потом он шарахнул по моей ладони наотмашь: у меня аж загудела рука. Дебил!

— С меня магарыч.

— Не надо, — ответила я малость зло.

Мог бы ударить не так сильно. Мог ведь! Сила есть, ума не надо. Ум надо мне. Иметь. Чтобы ничего не брать от чужих соседей. Скажет Максу про сестру — мне влетит по полной. Еще и без пятнадцати штук останусь. Надо будет молчать про ключи и вернуть их до возвращения Макса из отпуска.

— Чего бы по-соседски не помочь…

Он ничего не ответил. Только извинился и достал из заднего кармана джинсов телефон. Глянул на номер звонившего и процедил сквозь зубы «Ну что ей еще надо?» Но поздоровался уже с улыбкой, на что-то дакнул, от чего-то поотнекивался.

— Я купил сорок, куда больше? Нет, не могу. У меня твоего барахла уже два чемодана. Я лечу бизнес-классом, а не грузовым. Не надо меня встречать. Я допру все сам. Возьму такси. Ты мои деньги экономишь? Мне дороже выйдет, если ты, слепая, попрешься в аэропорт. Обещаю, мы целый день проведем вдвоем. Где я вру? Три вечера — это тоже самое, что целый день. Все, ладно, я с девушкой тут. Нет, ты думала я один! Все, пока, до завтра.

Он сунул айфон обратно в карман, но тут же достал.

— Прости, мне нужен твой номер. Ну, чтобы они позвонили перед доставкой, вдруг что сорвется. А у них это очень даже возможно. Или сама мне позвонишь?

Я чуть было не вытащила свой скромный смартфончик. Была на грани провала. У сестры владельца такого дома мог быть только айфон! Даже у школьницы.

— Я телефон дома забыла. Просто продиктую номер.

Звук у моего телефона выключен. Даже не завибрирует в кармане.

— Отлично. Придешь домой, брось мне эсэмэску — есть контакт.

Я кивнула.

— Ладно, мне с собакой надо гулять.

— Не буду задерживать. Мне тоже уезжать в город. Надеюсь скоро переехать в дом. Не люблю квартиры.

Я промолчала. Хотя в душе попросила его переехать после моего отъезда. Он… Олег… присел подле собаки. Сейчас Агата его, как и Макса, опрокинет — и я точно стану ржать в голос. У меня нервы! Не железные…

— Красивая, как хозяйка, — поднял на меня глаза сосед, а потом поднялся сам, и мы распрощались.

Как же ужасно я должна сейчас выглядеть, чтобы два мужика, привыкшие к гламурным девицам с накаченными губами и на лабутенах, за один какой-то час сделали мне подобный комплимент. И еще оба пугают мною своих баб! Замечательно. Пробы на роль Страшилы, отпугивающего сорок, я выдержала с блеском!

Приду домой — в чужой дом — сразу сфотографирую Агату. И поставлю на аватарку. Она-то точно красивая. С комплиментами и без.

Глава 10 “Мадам Лола”

— Вас Мила зовут, да? — заявила с порога тощая высокая девушка…

Ммм… Это я судила по одежде. Ну, как принято. Со вторым взглядом пришло понимание того, что Лола давно уже тётка лет так на десять с хвостиком старше меня. Но… Красивее. Даже не так, очаровательнее… Шарм у женщин либо есть, либо этого не дано от природы. Как мне, например.

Я улыбнулась, широко-широко:

— А вас Лола?

— И можно на ты.

Она опустила взгляд к моим коленкам не потому, что те дрожали, точно на собеседовании, а потому что за ними пряталась Агата и явно нашу дамочку не узнавала. А может постоянное тисканье чужих овчарок было враками?

— Собака, кажется, меня боится.

Не кажется, а точно боится! Агата еще сильнее прижалась к моей ноге. Наверное, тоже почувствовала очаровательное превосходство новой хозяйки над всеми нами грешными. И, похоже, над бедным богатым мужем тоже. И держит она его не отсутствующими детьми, а именно собой. Мужикам нужно совсем не то, что нам, женщинам. Верно, Агата?

Собаку даже не привлек пахучий пакет из «Бургер-Кинга», который ее «новая мама» держала в руке. Меня он тоже оставил равнодушной, и я в душе надеялась, что мадам не рассчитывала, что я тоже стану прыгать на задних лапках от восторга.

— Извини, — Лола тоже босиком, как и ее муж, прошла на кухню и опустила пакет рядом с фруктовой вазой. — Я не знала, что купить. Тем более, по-быстрому. Но можешь выкинуть, если ты такое не ешь.

— Да я вообще-то не голодная, — соврала я.

И не потому что не ела гамбургеры. Мне не хотелось есть в одно рыло перед этой странной особой.

— Тогда, может, по смузи за знакомство? В холодильнике стоит готовый с завтрака. В нем нет ничего страшного: йогурт, геркулес, миндаль и банан, — добавила она тут же. — Уже вечер, так что банан мне снова можно.

Я кивнула. Банан на брудершафт, пуркуа бы не па? Прямо-таки шарман…

Лола достала из холодильника смузи и виртуозно, точно была заправским барменом, затрясла восемьсот граммовой банкой из-под оливок, точно блендером. Взбив смузи до пенки молочного коктейля, она разлила его по высоким стаканам и даже сунула в них соломинку. Жаль, в ее арсенале не нашлось бумажных зонтиков для полного погружения в экзотику чужого будущего отдыха.

Барные стулья оказались, на удивление, настолько удобными, что я могла даже не сутулиться.

— За…

Нет, Лола подняла стакан не за знакомство, а за…

— Новый дом Агаты!

Да, я так и знала.

В коктейле не чувствовалось и толики кислинки, и я спутала бы его с молочным, если бы на зубах не скрипели микроскопические кусочки геркулесовых хлопьев. Дура Лола или не дура, не мне судить, а ее мужу, но я скажу одно: на брудершафт выпить получилось вкусненько.

Агата же продолжала сидеть у моей ноги и даже возложила мне на колени морду, точно назло своей хозяйке. И мне вдруг захотелось щелкнуть ее по носу за подобное непозволительно поведение, но я лишь провела по морде рукой и обнаружила горячий нос. Заболеть она не могла. Может, у собак так выражается стресс?

— Я безумно рада, что Макс именно тебя встретил. Подвези он кого-то другого, что было бы с Агатой, ещё неизвестно. И с нашим отпуском.

Да, да… За отпуск эта дама переживает куда больше, чем за собаку. И, кажется, муженёк так ничего ей и не рассказал про нашу с ним настоящую встречу. Про то, что она увела у меня собаку. Ничего, меньше знает, лучше будет спать у себя там на песчаном пляжике.

— Но тебе, надеюсь, известно про ее проблемы?

Я кивнула.

— У нас забор низкий, так что ты ее во двор без поводка не отпускай.

Я снова кивнула. Огласите, мадам, весь список, пожалуйста.

— Можно, конечно, как делают в Юго-Восточной Азии от обезьян, битые бутылки на заборе зацементировать…

Я перестала кивать.

— Это была шутка, — выдала Лола с дергающимся веком. — Но Агата вполне может сигануть через забор. Она овчарка.

Теперь я кивнула. Шуточки у вас, мадам… Хорошо, Лола отвернулась, к окну, и заметила дождь. Смена темы разговора пришла сама собой.

— Ненавижу дождь, — она нервно передернула плечами под полупрозрачной кофтой. — Я дождь только в Азии нормально переношу. И то когда он не идет параллельно земле со шквальным ветром. Слушай, может, ты не поедешь, останешься ночевать у нас? Я не доверяю таксистам в дождь.

— Но мне надо домой, — даже как-то растерялась я и схватила пустой стакан.

— Молодой человек ждет? Как же ты собралась тогда жить у нас? Я не пущу в дом двоих.

Лицо ее сделалось серьезным. Слишком. Даже злым.

Я быстро замотала головой.

— Мама меня ждет.

Лола виновато улыбнулась.

— Позвони маме. Она даже обрадуется, что ты в дождь не поедешь непонятно с кем. Да и… Мне бы хотелось, чтобы ты завтра отпустила меня в город собраться. Иначе я ничего не успею. Сменная одежда тебе не нужна. Я дам свою. Мы с тобой одного размера. У меня море вещей, хороших. Я в них снова влезла после диеты, но они на мне уже не так сидят. Ты же не брезгуешь с чужого плеча?

Я не кивнула, но Лола, похоже, приняла мое молчание за согласие и записала в завсегдатаи секонд-хендов, наверное. Ну-ну…

— И правильно!

А восторга-то в голосе сколько! Еще одну сучку спасти получилось. Да?

— Сейчас на Западе продвинутые женщины пытаются задать новый тренд: полный отказ от покупки новой одежды, — продолжила она скрести соломинкой по пустому дну своего стакана. — Они считают, и я вместе с ними, что у нас в шкафах найдётся достаточно того, что мы никогда больше не наденем, чтобы другая женщина год могла не ходить в магазины. Почему бы действительно не обменяться вещами с подругой?

Лола подмигнула мне. Я в ответ — нет. Тамбовская волчица тебе, мадам, товарка, а не я!

— Мила, оставь стакан. Возьми гамбургер или картошку, если голодная.

— Нет… я…

Я совсем растерялась под ее пронизывающим взглядом.

Глава 11 “Чайлдфри”

— И снова здравствуйте!

Весёлый голос Макса не очень-то соответствовал злому взгляду, который он задержал на моем бледном лице. А вот я рада была его возвращению с работы, потому что его женушка тихо-мирно от смузи и шмоток скатилась в политику:

— Я считаю, что если пускать кого-то в свою страну, то только, как в Тае, где в первую очередь заботятся о своих гражданах, чтобы те были сыты и обеспечены работой. А беженцы у них тихо сидят в своих лагерях и не рыпаются. Жалеют их только тупые европейцы, а тайцы говорят: не нравится, валите к себе. Минимальные условия и минимальное питание мы вам дали, можете переждать тут свои беспорядки, но никаких льгот и целований в жопу, как в Европе, вам не будет. И что ты думаешь, туда ездят европейские волонтеры и жалеют бедных… Им засрали всю Европу, а они до сих пор радуются своему милосердию. Вот скажу честно, Питер в сто раз теперь чище Лондона. И думаешь, это наши перестали мусорить? Да фига с два…

Наконец она улыбнулась мужу или тому, что Макс поставил на кухонный столик — коробочке из кондитерской. Хотя нет, видимо улыбка предназначалась вселенной, потому что коробочка переехала на мою половину стола.

— Это он морковный кейк купил, для тебя. Я после Вьетнама их не ем. Все не то, бе… Но вы ешьте, я вам даже чай заварю.

— Я сам с чаем справлюсь, а ты можешь куда-нибудь сходить, — буркнул Макс. — С собакой, например, погулять…

— Я уже гуляла! — брякнула я и снова получила острым взглядом в глаз!

И поняла с опозданием, что Макс желает остаться со мной наедине, чтобы сказать пару ласковых, потому что Лола оставила меня на ночь, видимо, не столько из-за дождя, сколько для того, чтобы избежать неприятного разговора с мужем. Лола, как и следовало ожидать, оказалась упрямым бараном, твердо решивший лететь в свою долбанную Мексику, и потому она нажала на кнопку стеклянного чайника.

— Ты нам сваришь кофе утром. По старой памяти, — потом она с милой улыбкой повернулась ко мне. — Он у нас бариста в прошлом.

Я напряглась и даже перестала гладить собаку.

— В далёком прошлом, — буркнул Макс, сунул руки в карманы брюк и сделал шаг к лестнице. — Доброй ночи вам, девочки.

И начал быстро подниматься на второй этаж. Лола проводила мужа взглядом. Долгим. И, хмыкнув, пожала плечами.

— Обиделся.

Этот факт можно было и не констатировать. Она улыбнулась еще шире и тихо запела:

— Мне говорят, он маленького роста. Мне говорят, одет он слишком просто. Мне говорят, поверь, что этот парень тебе не пара, совсем не пара. А он мне нравится, нравится, нравится…

Лола вдруг оборвала песню и уставилась на подсвеченную зеленоватым светом воду в чайнике.

— Папе Макс ужасно не нравился. Его бы разбил паралич еще раньше, узнай он у гадалки, кому достанется его бизнес. Я и в Тай-то свалила, чтобы Макс не маячил у папы перед глазами. Лола, как можно влюбиться в нищего?! Лола, это позор для нашей семьи! Папа даже на свадьбу не пришел. Только мама. Правда, и свадьбы у нас не было. Расписались в ЗАГСе и уехали на медовый месяц в Тай. Кажется, тогда у родителей и поползли отношения по швам. Но мама держалась еще пару лет, а потом плюнула, ушла и даже на развод подала. Тогда папу и хватил удар. И теперь мама чувствует себя виноватой и ходит за ним вместо сиделки.

Лола резко перевела взгляд на мое лицо. Такой же злой, как был до того у ее мужа.

— Она никогда не любила этого мужчину. Ей нужно было в Питере зацепиться и получить денег побольше. Вот она быстренько меня и родила, а потом и сестру следом, чтобы точно не ушел. Но это не работает долго, понимаешь?

Я кивнула, хотя и не понимала, с чем соглашаюсь.

— Так замуж не выходят, — отчеканила она. — Что там Горький в своем «На дне» сказал: за все, что мы берём, мы платим. Своим трудом и… порой жизнью. Так ведь, да?

Я кивнула. Да и вообще весь ее монолог играла роль китайского болванчика.

— Извини, что вывалила на тебя нашу грязь, — Лола шагнула к чайнику и продолжила говорить, стоя ко мне спиной: — Просто только после свадьбы я поняла, почему у меня не клеились отношения с матерью. И почему всегда чувствовала себя нелюбимой дочерью. Только взрослой поняла причину. Меня не хотел отец. Меня не хотела мать. Я была крючком, наживкой… Но не плодом любви.

Говоря все это, Лола колдовала над чаем и теперь шагнула с двумя чашками к столу.

— Поэтому мы чайлдфри, — произнесла она, опуская чашки на стол. — Если тебя это интересовало.

Что скрывать, интересовало, но я никогда не задала бы ей подобный вопрос. Всегда ведь можно нарваться на горький ответ: что отказ от детей вынужденный. Из-за бесплодия, например. Или нестабильной финансовой ситуации. Не их случай, конечно, но тут, похоже, выбор тоже не свободный — с башкой у этой Лолы того… Малость… Но, может, она действительно любит мужа, а он — ее, а не деньги тестя.

Вон как у них все закручено… Нет, нет, мне это не интересно. Никаким местом не интересно! Но понятно одно: собака в этой семье будет на данный момент самой здоровой. Куда я попала?

---

ВИЗУАЛИЗАЦИЯ    https://litnet.com/ru/blogs/post/133340

Глава 12 "Зер гуд прямо-таки"

А я действительно попала. Но отказаться уже невозможно. Собачья морда придавила мне колени, а ключ от соседского особняка, который я до сих пор так и не вынула из кармана, впился в мягкое место. Две работы — мажордома и догситтера — должны быть выполнены добросовестно, и тогда я с чистой совестью свалю обратно в свой мир, забыв, из-за чего плачут богатые люди.

А сейчас мне хотелось подняться наверх следом за Максом, но я покорно давилась переслащенным тортом и обжигала губы приготовленным его женой горьковатым зелёным чаем. Предложить ей, что ли, на Иван-чай перейти? Тоже ведь трава, так хотя бы безвкусная.

Наконец меня соблаговолили отпустить спать, и собака тотчас засеменила за мной к лестнице. Я замерла — по идее Агата должна спать где-нибудь внизу, но по такой же идее собака, трусливая собака, не может в первую же ночь остаться в незнакомом месте одна.

Наши с Лолой глаза встретились, и я поняла, что в душе хозяйки сейчас борется любовь к чистоте и жалость к собаке. Победила… дружба.

— Мила, ты не могла бы сегодня поспать на диване? Я тебе плед дам.

И к чему был вопрос? Когда за меня все решили. Пришлось покорно кивнуть. Ну… никто не обещал мне королевских условий труда. Няньки традиционно спали на сундуке в детской. Мне, еще спасибо, предложили диван, а не коврик.

Оставшись одна, я скинула тапочки и втянулась на диване в полный рост. Получилось даже не коснуться противоположного подлокотника. Собака не пошла на подстилку, а растянулась на коврике и принялась тяжело вздыхать. Мне даже не захотелось ее успокаивать — слишком тихо дома, пусть хоть так чувствуется присутствие кого-то живого рядом. Да и в качестве колыбельной собачьи вздохи шикарно идут.

Только вот мысли о том, что собаке все же не стоит ко мне привыкать, не отпускали меня даже во сне. Но что я могла сделать со всем этим наяву? Меня взяли всего на две недели. Но даже предложите мне работу с проживанием на длительный срок, работа собачьей няней не то, что мне нужно по жизни. И я не стану помогать вам даже по доброте душевной, то есть из любви к собаке. От любой любви можно излечиться. От собачьей уж точно! Инга права: мне надо куда-то двигаться. И задержись я в стерильном мире Лолы на лишний день, двинусь умом! И если не посплю — тоже.

Утром меня разбудил горячий язык Агаты. Я уставилась в доверчивые чайного цвета глаза собаки: ну что, тоже думаешь, что они предложат мне задержаться у них на подольше? С таких станется… Слабо верится, что мадам Лола будет целый день сидеть дома и оказывать тебе должное внимание. В первое же утро твоя хозяйка не встала раньше тебя и не пошла с тобой гулять. Встала я. И пошла. Впрочем, это мой первый рабочий день — Лола отстегнула тысячу за свой безмятежный сон.

А вот в моей душе безмятежности не было и следа. В кармане до сих пор лежат два ключа. Макс так и не попросил свой обратно. Может, забыл от злости? Так следует ему напомнить и вернуть.

На секунду я задержалась под окнами пустого дома соседа. Свалился же этот Олег мне на голову со своим диваном и своей кроватью. Агату подобные мысли не мучили, посему она тянула меня дальше, мимо машин, куда-нибудь, подальше от нового дома, который она пока не почувствовала своим или моим, если уж по недоразумению приняла меня за хозяйку.

— Нет, пешком ко мне мы не дойдём, — накрутила я поводок на руку, чтобы оттащить собаку от проезжей части в траву. — К тому же, у меня шестой этаж, а ты…

Я не сказала «дура». Не смогла.

— А ты не очень адекватное создание. Но ты женщина. Тебе простительно быть сучкой и выходить в окно, вместо двери. Но лучше не надо, слышишь?

Уши у овчарок большие, но это не значит, что в них отсутствует фильтр непрошеных советов. Она шла дальше, через траву, напролом в неизвестном никому направлении. Пришлось повернуть обратно.

Мы вернулись домой. Прямо к кофе и полной миски. О жрачке наши хозяева не забыли. А я — о ключе, хотя в спешке чуть не вытащила из кармана чужой.

Макс взял ключ молча и на этот раз достаточно ловко нацепил его на кольцо брелка.

— Мила, ты машину водишь?

Я кивнула и буркнула:

— Права есть, но машина мамина. Но я могу попросить…

— Не надо ничего просить, — так же тихо буркнул Макс. — Ты не можешь остаться здесь без средств передвижения. Будешь на Лолином красном раке ездить. Хотя бы до магазина.

— А как она в магаз с собакой? — встряла обеспокоенная владелица авто, на которое я совершенно не хотела покушаться.

— Как-нибудь, — отрезал Макс. — Дай я сфоткаю твои документы.

— Я не хочу водить чужую машину… — залепетала я, копаясь в рюкзачке.

— Придется. Давай уже быстрее. Мне на работу надо.

Лола встала между нами.

— Мила, позвони маме. Я сейчас по дороге заеду к ней за твоим ноутом, — сообщила она мне.

Вот так. Теперь мамочку я увижу лишь через две недели. Впрочем, от нотаций по телефону расстояние меня все равно не оградит. Поэтому сначала надо выпроводить хозяев за порог и только потом набрать маме.

— Что еще тебе надо, кроме компа? — спросила мама прямо каким-то заунывным тоном, точно все это время что-то говорила мне про себя и только эту фразу решила сказать в голос.

— У меня все здесь есть. Даже трусы. Только ноутбук нужен. И босоножки на всякий случай. Брось в рюкзак те, что лежат в коробке в шкафу. Спасибо.

— Да пожалуйста…

Отлично, две недели свободы. Да еще с доплатой за вредность — это же отлично. Зер гуд прямо-таки!

Глава 13 "Первая ночь в чужом доме"

— Мила, давай по-быстрому съездим за продуктами?

Лола вернулась ближе к вечеру и не выглядела особо счастливой. Впрочем, сборы меня тоже всегда вымораживали и напрочь убивали во мне сладостное предвкушение отпуска. Я взглянула на Агату и повторила утреннюю фразу ее хозяйки:

— С собакой в магазин нельзя.

Но у Лолы на все имелось решение:

— Ничего. Я посижу в машине, а ты все купишь. Я же все равно не знаю, что ты ешь.

А чего я ожидала? Что у меня тут будет «все включено» с четырёхразовым питанием?

— Купи мясо и такое прочее, что продается только в магазинах, а потом я покажу тебе рынок, где можно на улице купить молочку и овощи-фрукты. Там собака тебе не помешает.

Я кивнула. Собака не мешала мне даже в душе, куда я пошла, оставшись в чужом доме одна. Дверь я не закрыла, и Агата, вытянув морду, лежала на коврике за стеклянной дверцей, заставляя меня чувствовать себя малость виноватой и не устраивать водные процедуры на полдня. Она покинула ванную комнату только из-за шума фена, да и то осталась смотреть на меня от двери. А я — на нее.

Агата, кажется, будет в этом доме единственным темным пятном. Не считая меня, конечно, но я-то здесь временное, форс-мажорное явление.

В спальне, отведенной для меня хозяевами, для собаки тоже нашелся коврик, а для меня — целое поле для фантазии, которое пряталось за зеркальными дверцами шкафа. Я честно не знала, что выбрать. Мой стиль жизни не совпадал с Лолиным не только мировоззрением и финансовой составляющей, но и тем, что можно на себя надевать, а что — ни в жизнь.

Море вешалок колыхалось слишком долго и слишком громко, пока я наконец не вытащила какую-то размахайку с зеленоватыми разводами от тай-дай и льняные широкие брюки на резинке. От одежды малость тянуло затхлостью, но фруктовый аромат шампуня немного притупил запах. Надо будет все простирнуть, а пока оставить шкаф открытым. И удовлетворить тем самым любопытство собаки. Агата сунулась длинной мордой в тканевые волны, а потом прошлась языком по зеркальной поверхности, оставив ее заляпанной, а себя удовлетворенной.

Я тоже выхаживала перед зеркалом взад-вперед, но даже после сотни шагов мой вид не сумел меня удовлетворить. И теперь мне предстояло в таком виде заявиться под очи кассирш и товароукладчиц. В подобном виде не ищут товар по акциям, а кидают в тележку все подряд, вываливают покупки на ленту и платят не глядя.

Я тоже могла не смотреть на карту, прекрасно зная количество денег на ней. Мне просто нужно было приплюсовать стоимость каждого нового товара, который я опускала в тележку, к прежней сумме, пока та не стала критической. Ничего. Это тоже опыт. Две недели полной самостоятельности без хлеба с маслом от мамочки.

С тремя бесформенными тяжелющими пакетами я вывалилась из магазина, радуясь, что парковки тут нет, и Лола заехала своим Вольво на тротуар и теперь охраняла четырехколесную игрушку с собакой и еле удержала Агату, когда та радостно рванулась ко мне. Бросив покупки во вместительный багажник, я села за руль, чтобы вернуться к изучению новомодных функций машины с удвоенным интересом. Сердцебиение у меня тоже удвоилось, потому что мне потребуется помощь всех известных мне богов, чтобы справиться с этой самозаводящейся и самовыключающейся игрушкой. Жаль не самоездящей! Лучше я займусь лечебным голоданием, чем рискну своим здоровьем и чужими красненькими и красивенькими тоннами железа, сев за руль самостоятельно.

— У тебя есть еще какие-то вопросы? — спросил меня вечером Макс, вручив брелок в виде Эйфелевой башни с нехилым количеством ключей.

Я кивнула, хотя надеялась, что нигде и ничего в этом доме не откажет. Вбив в телефон номера экстренной помощи, я почувствовала себя спокойнее, хоть и не намного. У дверей стояли два хозяйских чемодана, которые собака непрестанно обнюхивала, а лучше бы влезла в холодильник, где Лола значительно потеснила мою еду собачьей.

— Мясо ты просто размачиваешь. Кашу сваришь, а эти колбаски на десерт. Не перепутай…

Со своими, что ли? Не смешная шутка, мадам, совсем несмешная… На боку холодильника — к нержавеющей стали магнитики ж не липнут — Лола закрепила четыре цветные распечатки о том, что можно есть овчаркам, а чего нельзя давать категорически. Их я принялась изучать уже в три утра, когда такси с курортниками умчалось прочь. Мне спать не хотелось, как и есть, хотя листик с тем, что собаке нельзя, вызвал аппетит, и я жалела, что Лолочка не заполнила этим хоть самый крохотный отсек холодильника — ну, для наглядного примера, так сказать: авокадо, виноград, орехи, кексики, креветки, пиво…

Какой дурак составлял эту памятку?! Ничего, буду хотя бы использовать ее в качестве словаря английского языка в картинках, тема — еда. Кстати, в небольших количествах нам с Агатой можно было есть грибы, и жаль, что я не взяла их к сосискам, а вот брокколи у хозяйки осталась, видимо, от ее многострадальных смузи. Как и миндаль, который овчаркам нельзя. Но мне-то можно! И, кстати, добро на уничтожение скоропортящегося содержимого холодильника мною было получено, как и адрес хозяйского инстаграма.

Вела Лола свой блог на английском. Отсюда, наверное, такое количество подписчиков. Иначе в друзьях у блогерши были б одни ее обеспеченные подружки. Купить ингредиенты для ее смузи таким, как я, было не по карману. Впрочем, говорят, шпинат можно вырастить на грядке. Была бы дача…

Пока я повторила йогуртовый смузи, нарушив правило номер один — никакой твёрдой пищи с утра. Не, ну вы сами удерживайте себя от угрызения миндаля, когда он вон, в пакетике, красуется на полочке… Еще насыпала себе орешков в карман, чтобы не скучно было гулять с собакой. В такую рань.

Для начала я раз сто проверила, закрыта ли дверь, а потом еще раз сто оборачивалась, не идет ли кто следом. Машин пока слишком мало, и это с учетом того, что нынче многие живут на даче, а сегодня пятница, все еще рабочий день. Дома за закрытыми дверями было спокойнее, хотя я и поймала себя на мысли — хорошо еще не на действии — в сотый раз проверить, закрыта ли входная дверь. Как спать на втором этаже, не представляю. Если только с собакой. Там же коврик имеется!

Глава 14 "Прекрасная догситтерша"

— Агата, ты не знаешь, что это такое?

Собака свернула шею, как и я, глядя на шнур в моих руках, найденный за изголовьем новой кровати. Нет, я не искала его специально. Я решилась позвонить в фирму и высказать свое «фе». Этот Олег никогда не сделает ничего подобного, даже распиши я доставку мебели в самых мрачных тонах. Ответит, ну бывает… Мы все так отвечаем, поэтому у нас без зазрения совести наглеют диспетчера и грузчики не держат язык за зубами. Чтобы что-то изменилось в их психологии, подобное не должно оставаться безнаказанным. И если не ты, то кто?

Вчера я не поднялась наверх во второй раз, поэтому сейчас шла в спальню с опаской. К счастью, мебель оказалась там, куда я ткнула грузчикам пальцем — напротив окна. Мне показалось, что так останется больше жизненного пространства, хотя непонятно, кому и зачем оно нужно в спальне. Если только для женского дефиле в неглиже перед бурной ночкой, которых у этого Олега, наверное, немерено. Ну, а что такого? А так, если повесить жалюзи или плотные шторы, солнце не будет будить хозяина, хотя он может еще оказаться любителем просыпаться на рассвете…

Какого черта я вообще о нем думаю? Мне поручено было открыть дверь и все. Все! Точка! Я даже могу оставить ключ на столе и захлопнуть дверь… Если только он у него не в единственном экземпляре…

И вот те на — за изголовьем оказался шнур, но в стене не нашлось розетки. Мне бы подумать головой и заранее проверить их наличие, ведь на тумбочки принято ставить лампы. Теперь я ломала голову над тем, зачем нужен шнур в самой кровати. Даже приподняла матрас. С большим трудом — нет, матрас обычный, без подогрева.

Любопытство придало мне сил, и я решила переставить мебель, ведь искать удлинитель в пустом доме глупо от слова совсем. И вот я, перетащив первую тумбочку к противоположной стене, начала толкать кровать. Перестановка мебели стоила мне мокрых подмышек, но я справилась с задачей и воткнула штекер в розетку. Ничего не произошло, и я голосом Урри стала вопрошать вселенную, где у кровати кнопка?! Она обязана быть. И я нашла ее сбоку, почти незаметную и…

Боже, изголовье засветилось синими полосками, как торпеда крутой тачки. Блин, чтобы ночью не промахнуться, что ли? Или, чтобы накинуть к цене товара еще пару штук? Скорее, второе. И я, удовлетворенная, выключила кровать, пожалев, что не поднялась сюда ночью, чтобы узреть полный эффект космического корабля в отдельно взятой спальне. Именно-именно, отдельно от меня… У Олега есть дура и не одна с его-то внешностью и с такими деньгами. Так что…

А чего? Я ни о чем таком и не думала. И вообще, помнится, он обещал по телефону кому-то там три вечера — читай, три ночи — и я могу спокойно заглянуть сюда в темноте… Чтобы полностью удовлетворить… любопытство. Не более того! Я же планирую завести кобеля овчарочного типа. Сейчас потренируюсь на сучке и вперед…

Да, надо было перемещаться вниз и вон из чужого дома в свой временный. И так я поила водой собаку из полиэтиленового пакетика. Лола надела бы мне его на голову за подобное пренебрежение к рабочим обязанностям! Да и мне самой не хочется быть такой уж нерадивой нянькой.

После завтрака, на сей раз состоявшего из бутерброда, который Агата выклянчила добавкой к каше с мясом, мы занялись играми на свежем воздухе. Сначала я боялась, что собака может сигануть через забор, как предостерегала меня Лола, а потом поняла, что метание диска в доме может обойтись мне куда дороже. Агата пока не научилась тормозить. Как, впрочем, много чего делать. Например, отдавать диск в руки — сразу начинала тянуть его обратно, не разжимая зубов, и я испугалась, что от игрушки в первый же день ничего не останется. Да и погода радовала. Перевалило за двадцать, но я и в десять градусов, наверное, взмокла б от бесцельной борьбы с собакой!

Холодный смузи очень бы помог мне вернуть спокойствие в закипевшую кровь, и я отыскал в рецептах Лолы и в ее холодильнике все необходимое для холодного супа. Да, я заранее, еще до дегустации, окрестили так один из смузи. Стебли сельдерея, помидор, вода и свежие листики базилика, который рос в горшке прямо на кухонном окне. Вот это все, разбавленное водой, на вкус и по консистенции напоминало суп. Очень вкусный, который ни на секунду не вызвал во мне желания добавить соль или перец.

Я скинула полиэтиленовый чехол с одного из кресел, стоявших во дворе под навесом, разложила его в шезлонг и, глядя на бегущую Неву, представила себя на Карибах. Фантазия работала хорошо, особенно в тандеме с холодным смузи. И даже не надо было опасаться сгореть на солнце, которое очень скоро забежало за тучку, будто ему сделалось за меня стыдно. А что такого? Я честно исполняла обязанности догситтера и даже вернулась к учебе и заказам, ополоснув стакан. А к соседу я больше не пойду. Гори его лампочки неоновым огнем! Я хорошая… догситтерша. Я даже научу собаку отдавать диск.

— Да ты меня сейчас утянешь в реку!

Наверное, в родственниках у овчарок, пусть и дальних, числятся акулы. Челюсти дай бог… не попасться им на зубок! Но я научу ее отдавать игрушку, научу… Пойду посмотрю на Ютубе советы от профессионалов и… Вот Агата на слово «брось» уже бросает диск к моим ногам. Правда, хватает его снова раньше, чем я согнусь в пояснице. Но первый шаг сделан, а там недалеко уже и до второго!

— Ай!

Я схватилась за ногу и запрыгала на одной ножке, как… Кузнечик? Нет, как подбитая бабочка! Агата притащила откуда-то колобаху. Видимо, для растопки камина. И… Бросила к моим ногам. Вернее, на ногу!

— А… Агата!

Она снова схватила бревно и… Я, позабыв про боль, ринулась к двери — без двух ног я остаться не могу: крылья пока не выросли! Но на крылечко я все же взлетела и уставилась на довольную, виляющую хвостом, собаку с огромной палкой в пасти. С ней она двинулась прямо в дом.

— Нельзя! Фу… Плохая собака…

Плохая собака подвинула меня бедром и ввалилась в дом с палкой. Грязной, не грязной, но тяжеленной!

Глава 15 "Фу такими быть!"

— Мила, как у тебя дела?

Инга звонила явно не за ответом на заданный первым делом вопрос. Он прозвучал эквивалентом английскому «здрасьте». Мне хотелось верить, что она все-таки звонила убедиться, что собака меня до сих пор не съела. Ну не подколоть же дочь, на самом-то деле!

Поэтому я просто сообщила ей о моих и собачьих успехах. У меня за два дня оказалось аж целых два выполненных заказа и три законченных урока. Я была собой довольна. Пусть мама тоже порадуется моим успехам. Я, кажется, заслужила немного тепла с ее стороны. Любить на расстоянии, говорят, легче… Особенно взрослую дочь.

— Тебе что-то нужно? Продукты там привезти? Ты же, как собака, на привязи в этом доме!

Мама повысила голос. Это проявление заботы или воплощение тотального контроля за моей жизнью в военно-полевых условиях?

— Если мне что-нибудь понадобится, я обязательно тебе позвоню…

И не минутой раньше, дорогая мама. Ну, сколько можно?!

— А так считай, что я в командировке. В собачьей стране!

Или правду сказать — в одиночке, с собакой. За два дня я не успокоилась, а только сильнее начала переживать за душевное состояние подопечной. Агата вела себя не как сумасшедшая, а как абсолютно нормальная собака. Но ведь у нее такой богатый послужной список, что любой здравомыслящий человек посильнее накрутит на руку поводок.

Затишье перед бурей? Нет, нет, нет… Просто штиль, который пускай продлится до возвращения собачьей мамочки, для которой я устраивала телемосты с хвостатой дочкой чуть ли не три раза в день, глотая слюнки по морю, солнцу и фруктам, которые плескались в стакане Лолы.

— Свинья везде смузи найдет, — пошутил Макс в камеру. — Знаешь, как это называется? — он тряс в руке ананасом, из которого торчали две соломинки. — Лола Лока… Сумасшедшая Лола…

Жена оттолкнула его покрасневшим бедром от телефона вместе с ананасом, которым Макс прикрывали пивной животик.

— Ладно, ладно, — все же донесся до меня его голос. — Пинья Лока. Сумасшедший ананас…

Двое сумасшедших и один ананас остались за океаном на теплом карибском песочке, а я — на мягком ковре в обнимку с собакой и нежеланием подходить к холодильнику даже за зеленым смузи. Я, наверное, все равно не сумею проникнуться прелестью шпината за уже меньше чем две недели, и не надо — дешевле обойдётся. Эта диета не для меня…

Для меня дешевле и результативнее бег с собакой на короткие дистанции и приседания за брошенной игрушкой, которую Агата все никак не желала отдавать мне прямо в руки. Так что спина болела вовсе не от сидения за Макбуком.

— Агата! Гулять!

Ну не лапами же по моим плечам! Воспитанная собака должна сесть и спокойно ждать, когда ее возьмут на поводок. И потом снова ждать, когда для нее откроют дверь. А затем…

В нашем случае приглашения не требовалось — Агата вынесла меня на улицу через тонюсенькую щелочку!

— Мила!

Я еле успела затормозить у калитки, не впечатавшись в решётку. Агата злобно лаяла и наскакивала на забор, демонстрируя короткую собачью память. Впрочем, узнать соседа в худи, из которого он мог спокойно вывалиться, было сложновато даже для меня. К тому же, я поняла, что недостаточно долго смотрела этому Олегу в глаза, чтобы запомнить черты лица, а врезавшиеся в память черты тела сейчас безбожно тонули в бесформенной одежде. Даже джинсы прозаично топорщились на коленках. Человек катастрофически не умеет одеваться!

— Фу…

Таким быть. И фу такой быть собаке.

— Прекрати лаять! Вы же знакомы, — попыталась я заговорить с собакой, как с человеком, что, впрочем, и делала все три последних дня.

Агата тявкнула для проформы еще пару раз и наконец смолкла.

— Привет, — сказала я уже Олегу, пытаясь вспомнить, проверяла ли сегодня телефон на предмет эсэмэсок от него.

Нет, конечно. Кто их сейчас пишет?! Прошлый век! А другой связи с ним не было. Звонить мне — много чести, наверное.

— Привет, — ответил сосед мне в тон и так же оценивающе прошелся взглядом по моей одежде.

Вернее, по Лолиной. Моя одежда давно лежала в барабане стиральной машины. А тут… Не надо даже взглядом комментировать бордовые легинсы с белыми подтеками и такую же непонятно как и кем окрашенную в зелёный цвет кофту и… Куртки на мне не было. Я же собиралась бегать, а не принимать официальные благодарности за помощь.

— Зашел сказать спасибо…

Да я как бы поняла уже. С корабля на бал. Вернее, прямо с самолета и ко мне. Чемодан мог бы домой занести хотя бы… Спасибо ведь не горячие пирожки, не простынет на окошке. И все же говорить через решетку глупо. Надо калитку открыть.

— Это тебе мое спасибо…

Я заморгала от удивления, когда моей руки коснулась ручка чемодана. Схватила я ее машинально. Господи ж ты боже мой — что там может быть?

— Спасибо, — отдала я «благодарность» в ответ, даже не попытавшись оторвать чемоданчик от земли. — А что там? — Нет, это я не спросила, это я всего лишь подумала, а сказала просто: — Я вышла с собакой погулять…

— Я это понял, — усмехнулся Олег.

И я вновь почувствовала себя неразумной школьницей. Да что это у него за взгляд-то такой?! А… Все просто, как в анекдоте: я — начальник, ты — ну, вы поняли. А я не могла понять лишь одно: что мне делать с чемоданом? Сейчас и потом. Но спрашивать совета у дарителя не решилась. Нашла более безболезненный способ выйти из сухой из лужи, в которую Олег посадил меня своим магарычем.

— Вам чемодан сейчас вернуть или потом?

Ну и что я ляпнула: когда «потом»?

— Или, может, вы собаку подержите, пока я отнесу все в дом?

Опять бред несу, да? У меня язык запутался о пунктирные мысли!

— Я отнесу его сам, если собака может подождать минуту…

Может. Агата оказалась намного сообразительный меня. Присела у дорожки и делов-то. Ей тоже, видимо, стало интересно, что внутри чемодана.

— Уже может, — улыбнулась я, кажется, на сей раз в тему и, убрав руку с чемодана, подтянула собаку за поводок к ноге.

Глава 16 "Ну как бы да..."

Замок щёлкнул. Крышка откинулась и… Я не сдержалась и… пропела. Я, которая петь не умеет от слова совсем, но язык опередил мозг на десять секунд, за которые из меня вылетело знаменитое:

— Овощи-фрукты, прочие продукты. Свёкла и брюква, импортная клюква…

Я могла что-то перепутать в словах… Песенка-то из детства, из «Крокодила Гены», о чем я и сообщила Олегу на его вопросительный взгляд.

— Ну, добавь к этому еще и спаивание малолетних, — он водрузил на столешницу бутылку шампанского. — Брату цветы, детям фрукты.

Рядом с бутылкой вырос ананас.

— А кто здесь малолетние? — не выдержала я сарказма. — Я школу давно закончила.

— Честно, что ли?

Какое искреннее удивление! С кем вы общаетесь, Олег, как вас там по батюшке? А, дорогой сосед?!

— Ну, тогда брату не повезло.

Снова искренняя улыбка, да? И снова… Так и хотелось спросить, какого фига он притащил мне целый фруктовый магазин в чемодане? Почтальона Печкина на него нет! Он, наверное, и за грибами с чемоданом ходит.

— Зачем все это? — спросила я, совершенно не чувствуя желания отведать этот магарыч.

Я понимаю, притащил бы он корзину фруктов в детский дом. Но я ж, типа, сестра состоятельного человека. Что за бред?

— Вместо спасибо. Я честно не знал, что делать. В итоге мать подсказала…

Кто? Хорошо, что я не выдала свое изумление вслух.

— Она сказала, что самое лучшее будет сделать такой вот калифорнийский презент. Здесь все с рынка, прямо с фермы. Ну, кроме ананасов, они вечерним самолётом с Гаваев прилетели, а шампанское местное, из винодельни, на миндальных орешках, чисто калифорнийский прикол. Там и орехи есть, миндаль и грецкие, нынешний урожай. Фрукты тоже прямо с дерева, так что с ними не тяните…

Он принялся нагружать вазу абрикосами, манго и прочими сладкими плодами. Потом достал прозрачный контейнер с…

— Это кумкваты с нашего дерева. В этом году они очень крупные, сочные и сладкие… Попробуй!

Олег протянул мне открытый контейнер, и я потянулась было к крохотным продолговатым апельсинам, но тут же отдернула руку.

— Сейчас не хочу, потом…

Не хочу позориться и чистить кожуру короткими ногтями…

— Потом меня не будет, — вдруг выдал Олег, прищурившись. — Уверен, таких ты не ела. Никогда. У нас самый лучший сорт. Я сам посадил это дерево.

— Где?

— У родителей в саду. Они живут в Калифорнии. Ну… Я ведь должен найти человека, который способен разделить мою страсть к кумкватам…

Господи, только не хватало делить его страсть…

— Я могу их есть хоть целый день… — продолжал Олег голосом змея-искусителя. — Ну же…

Он уже держал кумкват у моего рта… Что я должна сделать? Я пробовала их сушеными. Неужто их едят вот так, прямо с кожурой и… Там же косточки! Не плеваться же… И, боже, какая кислятина… Чего он уставился на меня? Мне же не прожевать, чтобы в голос вынести вердикт его заливной рыбе!

— Я люблю сочетание горькой кожуры и сладкого сока. Это офигенно. Правда же?

Он что, больной? Я с трудом проглотила кумкват и кивнула.

— Очень вкусно.

Не надо было врать. Он тут же протянул мне второй…

— Не сейчас! — я отступила на шаг. — Еще не время ужина.

— Ну, что ж… Жди ужина.

Олег вернул контейнер на столешницу. Вынул оставшиеся пакеты из чемодана и опустил пустой к ноге.

— Я пошел. Зайду как-нибудь с братом познакомиться. Может, завтра-послезавтра.

— Через две недели. Их нет. Они в Мексике.

По его лицу пробежала новая волна удивления.

— Так ты одна, что ли? Без родителей тут?

— Как бы да… Это дом брата. Я сижу с его собакой, — перешла я к почти что правде. — Ее нельзя оставлять одну. У нее развита тревожность.

— А… — протянул Олег, явно не понимая, о чем идет речь. — Ну… — теперь он смотрел на заваленную столешницу и полную фруктов вазу. — Пригласи родителей или друзей… Эти фрукты не могут долго лежать.

Я кивнула, а потом вдруг выдала:

— Я не могу никого приглашать в этот дом. Не спрашивайте, почему…

Он смотрел мне в глаза, видимо, стараясь найти вразумительное объяснение обрисованной в двух словах ситуации, а потом сказал просто:

— Ладно, я все же пойду домой. И никому не скажу, что был здесь.

Боже, Милка, ну что за детский сад ты устроила…

— Олег, вы только не обижайтесь! В каждой семье свои тараканы. И я тут, знаете, в качестве догситтера просто, а так бы я… Я бы вас пригласила на… ужин. Но у меня его как бы еще и нет…

Ну, что я несу… Как бы…

— Отлично. У меня тоже нет ужина. Что заказать? Только не китайскую еду и не пиццу. И не суши… И не…

— Фруктовый салат?

Улыбнулась я, еще не совсем поняв, что сделала. Я действительно пригласила его на ужин, что ли?

— Нет, я люблю фрукты отдельно. Я сам их зарежу, если ты не против… После прогулки. Ты же собиралась с собакой?

— Ах, да…

— Пошли с собакой… Только… Черт, там сыр, с местной сыроварни. Убери в холодильник, пожалуйста. И шампанское в морозилку.

— Вот и ужин готов, — выдала я, ища хоть какой-то намёк на слюни в высохшем рту.

— Как бы да…

Он улыбнулся, а мне захотелось заржать в голос. Кто он вообще такой? С его кумкватами и сыром?

Глава 17 "Ешь ананасы..."

— Мила, а у вас все ножи тупые? — спросил Олег, совершая в воздухе танец с саблями.

А я-то грешным делом все гадала, наблюдая, как тот меняет ножи после каждого фрукта, читала ли раньше что-нибудь в книжках по этикету про специальные фруктовые ножи или все же нет…

У вас все ножи тупые? У вас? То есть в доме, если я вас, Олег, правильно поняла. Я оставалась с ним на «вы», а он тыкал мне, кажется, с самого начала. Хотя во время прогулки в основном разговаривал с собакой и потом с кем-то по телефону. Разговор вёлся на английском странными словами, не подвластными моему пониманию — впрочем, я не особо-то и прислушивалась и из вежливости даже отошла с собакой на приличное расстояние.

— Понятия не имею, — ответила я про ножи и попыталась виновато улыбнуться.

Но извинялась я скорее перед собой, что нагло вру ничего не подозревающему человеку, чем перед ним самим за ножи. Я хотела сама нарезать фрукты, но новый сосед Макса продемонстрировал упрямство высшего пилотажа.

— Это ведь дом брата, — напомнила я на тот случай, если Олег забыл, кто в доме хозяин.

Я смотрела на аккуратные дольки манго и на огромную косточку, которую любой нормальный человек не поленился бы обглодать, прежде чем выбросить. Хотя нет, хорошо, что Олег ее выбросил, а то пришлось бы мне еще тайком выковыривать из зубов жёлтые нити.

Однако Агата со мной не согласилась и тут же сунулась в помойное ведро. Пришлось мне ее за неимением ошейника отпихивать оттуда бедром. Собака от неожиданности впечатлилась в ногу Олега, и тут, точно только сейчас заметив гостя, принялась лаять. Мои попытки призвать собаку хоть к какой-то тишине потонули в еще более заливистом лае, хотя Агата отступила к двери и вела теперь удалённую звуковую атаку. Чего с ней такое? Может, с опозданием пожалела косточку от манго? Или разозлилась на то, что в чемодане не оказалось клубники. Я успела вычитать в сети, что это любимое овчарочье лакомство.

— Что ей можно положить в миску? — спросил Олег.

И я не сдержалась, выдала информацию про клубнику, но шутка не удалась. Олег взял и извинился за то, что ничего не принес для собаки. Черт!

— А вы всех едой подкупаете? — попыталась я перевести разговор в шутливое русло, но как-то с шутками у меня не заладилось с самого начала.

Олег выдержал мой взгляд, не улыбнувшись даже для виду. Нет, он не Макс. Он действительно из чужого мира и находится на какой-то своей волне.

— А за что ты собиралась меня облаять? — повысил он голос.

Я надеялась, лишь для того, чтобы перекричать собаку.

— За ножи, например, — нервно передернула я плечами, сделав такое же умное лицо.

Добрососедские отношения? Нет, не слышали…

— Я же сказала, что это не мой дом, а вы с ходу выставляете мне счет за тупые ножи…

— Что я тебе выставляю?

Олег опустил нож на столешницу и смерил меня странно презрительным взглядом. Ну все, приехали…

— Ну… Отчитываете меня за тупые ножи. Дайте его сюда! — и я схватила нож, до боли в пальцах сжав его рукоятку. — Я сама нарежу ананас…

— Можешь не резать его вообще… — липкая от фруктового сока рука Олега накрыла мою, и я непроизвольно разжала пальцы, выпуская нож на свободу. Но от чужой руки так легко не избавилась. — Я недавно видел в сети ролик…

Олег уже успел выкрутить из ананаса шевелюру и уложить на доску для продолжения экзекуции, которая не состоялась. Мне бы теперь, разоруженной, отступить, но некуда — он, хоть уже и отпустил мою руку, загородил вместе с собакой мне все пути к отступлению.

— Агата, хватит лаять!

В ушах и так уже звенело от прилившей крови. Я схватила из вазочки крекеры и швырнула в миску. Стало тихо. Сразу. И Агата загарцевала к миске.

— Миска очень странный предмет: вроде пуста, а вроде б и нет…

Я обернулась к Олегу, кусая губы, чтобы не парировать стишок известной фразой: я поэт, зовусь я Цветик… У этого Олега довольно странное чувство юмора. Не может же он нервничать в моем обществе так же, как я нервничаю в его? Он же мне не лжёт в конце-то концов!

— Мила, смотри сюда… — он срезал верхушку и каким-то образом умудрился разобрать фрукт на треугольники, потянув каждый за колючую пупырышку. — Кочерыжка остаётся на месте. Вуаля! Век живи, век учись. Спасибо твоим тупым ножам…

— Они не мои! — почти истерически закричала я. — Сколько раз я должна это повторить?

Олег продолжал держать перед моим носом кусочек злополучного ананаса.

— А какая разница? Это же не посторонний человек, а брат. Впрочем, я вырос один, поэтому не знаю ничего про отношения сиблингов.

— Ну… У нас они сложные… Он на пятнадцать лет меня старше и… — испугалась я нового витка своей фантазии. — Из-за его жены. И не будь собака больна, ноги бы моей в этом доме не было.

Какая я правдолюбка сегодня! И сладкоречка… Аж сахар на зубах скрипит! Не забыть бы под конец вечера, что наплела гостю в самом его начале…

— Тогда я точно в неоплатном долгу перед собакой. Или клубники будет достаточно? Тогда я завтра верну Агате долг.

Не надо завтра… Мне бы сегодня с вами пережить!

— Ну, мебель ведь могли бы в другой день доставить… Так что не надо баловать еще и собаку.

— Выходит, я тебя балую?

Я хочу, чтобы он ушел. Прямо сейчас! Я не могу с ним разговаривать. У меня это не получается. Я не понимаю хода его мыслей, а в своем вранье сейчас окончательно запутаюсь!

— Лола, жена Макса, намекнула мне сесть на диету…

Нет, Лола ничего такого не говорила. Я влезла во все ее старые наряды! Но надо же придумать правдоподобный повод для нашего вымышленного конфликта.

— Она не права…

— Я тоже так думаю. Поэтому и стараюсь с ней не контактировать.

— Так ты будешь ананас пробовать или нет?

О, он про него вспомнил… Рука бойца держать устала?

— Шампанское в морозилке!

Я так резво ринулась к холодильнику, что воздух закачался от новой волны лая. Сколько оно уже там лежит?! О, бутылка цела, пусть и заледенела. И я с радостью передала стеклянную льдинку в руки Олега. Бережно!

Глава 18 "Миндальное шампанское"

— Агата, прости!

Но Олег не выстрелил шампанским, а поймал пробку в ладонь. Я смотрела на дымок и думала, что открыв соседу дверь, тоже выпустила на свободу своеобразного лживого джинна, а мать мне всегда говорила, что врать правдоподобно у меня не получается.

Олег протянул мне бокал, но тут же передумал и отнес оба на столик.

— Давай уж присядем к столу, а то, блин, как на фуршете.

Я схватила тарелку с бутербродами и тоже отнесла ее на стол. Олег тем временем вернулся за фруктами, затем принес ананас и снова протянул мне выдранный из него кусочек. Не отпустит, да? Но я больше ничего не возьму из его рук зубами. И потому протянула руку.

— Я думал, что лучше пачкаться одному…

Наглая насмешка, да? О чем еще ты думал? Хватит кормить меня с руки. Я не собака! Возможно, он прочитал в моем взгляде недовольство и потер руки, точно втирал в кожу крем.

— Горячая вода не ножи, — выдала я достаточно зло. — Она в этом доме имеется.

— А вот в моем ее нет. Забыл включить бойлер…

— Холодный душ бывает довольно полезным…

— Говоришь со знанием дела, да?

Говорю без задней мысли! Вообще без какой-либо мысли. И на трезвую голову. Елы-палы… Это он, наверное, привык, что все девки вешаются ему на шею из-за внешности и… денег.

— Это всяко лучше проруби на Крещение. На которую я так и не решилась, — отмазалась я настоящей правдой. — Ну и с учётом отключения горячей воды, подобный опыт у всякого имеется.

— Еще у кого-то отключают воду?

Черт, вот я и вляпалась. У таких людей город ничего не отключает. У них все греется само. А у меня мозг, видимо, уже закипел от незапланированного знакомства.

— Я не из Питера, — решила я окончательно рубить концы и отправиться в свободное плавание по океану лжи.

— А откуда?

Я прищурилась: играть так играть.

— А какая вам собственно разница?

Олег тоже сузил глаза до щелок.

— Никакой. Можешь не говорить, раз это такой секрет.

— Не секрет. Это скорее лишняя информация. Личная.

— Понял. Мы на брудершафт еще не пили, — он снова протянул мне бокал, и на этот раз я успела его взять. — И не будем. Я умею уважать личное пространство.

— Спасибо.

Свой бокал Олег не успел поднять — пришлось вынимать из кармана айфон. На этот раз он говорил по-русски, и в его голосе сразу послышалось раздражение. Может, все же, его причиной была я? И мой отказ удовлетворить его любопытство.

— Да, слушаю. Короче можно? Это все? Так я же четко написал, что это мы обсудим завтра в одиннадцать со всей командой. Я же послал имэйл. Нет, я не буду в офисе раньше. Я теперь живу за городом. Какие? Нет. Я их не видел и не увижу сегодня. Отвечу уже утром, всем, но не раньше семи. Нет, не могу, сейчас я занят. Просто занят. Да, до семи утра. Марина, слушай, ты тупая или я не по-русски говорю?! — сейчас он реально закричал в телефон. — Я с девушкой. Тебе так понятнее? Или сказать грубее? Я очень рад, что ты наконец все поняла. Тебе тоже хорошего вечера.

Олег раздражённо шлепнул телефоном по столу. Впрочем, переживать за его айфон лишнее. Не на последние куплен. А вот бокал жалко — придется отчитываться перед хозяйкой, кто переломил хрустальную ножку.

— Такая беспардонность есть только у русских. У меня только русский босс позволял себе звонить подчиненным в два часа ночи в субботу. Это, наверное, из серии «внуки на вас отыграются», но я наоборот принял западную тактику чёткого разделения рабочего и личного времени. Извини. Тебе это не интересно. Но я теперь боюсь задавать какие-либо вопросы, а то скажешь, что я лезу в твою личную жизнь.

— Спрашивайте про Агату. Она не против вмешательства в ее личную жизнь.

Я потрепала собаку за ухом, и та с тяжёлым вздохом растянулась мордой у меня на коленях.

— Я воздержусь. У нее зубы острее твоих. Может, уже выпьем, и я пойду домой? — Олег поднял бокал. — За знакомство?

Это вопрос или тост? Я вдруг вспомнила, что женщина по этикету должна держать бокал чуть ниже мужского, поэтому хрусталь звякнул не так громко, как хотелось бы. Нет, хотелось, чтобы Олег ушел и… не возвращался. Сболтну действительно лишнее, а Максу с Лолой с новым соседом жить бок о бок еще неопределённое время, а вот я десять дней могу смело с ним не общаться.

— Как тебе шампанское? — Олег почти лег на стол, чтобы я расслышала его шепот.

— Нормальное, — процедила я сквозь зубы, проклиная изобретателя круглых столов.

Сначала Олег чинно уселся напротив, а теперь ему достаточно было протянуть руку, чтобы ухватиться за ножку моего бокала.

— И только?

Я кивнула, чувствуя вместо миндаля неприятный привкус желчи… Или я перебрала c ананасом?

— Значит, ты мало его выпила.

И Олег, вырвал у меня бокал, заново наполнил его до краёв и до последней капли в бутылке.

— Ты пытаешься меня напоить, да? — спросила я твердо, хотя пузырики из носа давно перекочевали в глаза.

— А вот нафига, скажи, мне это делать? — он протянул мне полный бокал, и я приняла его дрожащей рукой. — Просто если бы ты выросла в Питере и тебя воспитывала ленинградская бабушка, пережившая Блокаду, ты бы знала, что еда не выбрасывается никогда.

— Шампанское — это как бы не хлеб…

— Ну хлеб как бы пиво, жидкий хлеб, но за неимением хлеба едим канапе на крекерах. Так что мы как бы в теме.

Он с двух бокалов так поехал или реально надо мной прикалывается? Или раскусил мою игру? Ну не может нормальный человек вести себя таким наглым образом с сестрой своего соседа? Или он принял меня за бедную родственницу и чувствует социальное превосходство? Хотя он просто может быть козлом по жизни…

— Я не буду больше пить, — отрезала я и поставила бокал на стол. — Может быть, ты и не хотел, но в итоге напоил меня.

— И что будем делать с шампанским? Выльем в раковину? И нарушим тем самым бабушкин завет?

— Не хочешь выливать, выпей сам.

Глава 19 "Не были мы на вашем Таити"

— Агата может спать со мной? — все никак не унимался наглец. — Ей же должно быть без разницы, с кем спать. Главное, что не одной…

Логика мужская, железная… Какого ответа он от меня ждет? Я лучше посплю одна, чем с ним. Да, у меня никогда не было нормальных отношений с мужиками, но я никогда и ни с кем не спала на первом свидании. И вообще когда спала, то считала, что у нас есть все шансы на отношения. Последние-то продлились почти два года. Два! Года! А не два часа, так что…

— Олег, иди, пожалуйста, домой. Я разберусь со своей собакой сама.

— Вот так просто: встать и уйти?

Но он даже не попытался встать со стула. Пришлось кивнуть. Тогда он улыбнулся голливудской улыбкой.

— Мила, это будет как-то не по-мужски. Я тебя напоил и теперь бросаю…

— Ты меня еще не подобрал, чтобы бросить, — пресекла я промывание мозгов. — Так что иди домой со спокойной душой и с чистой совестью, — на трезвую голову я бы не позволила себе подобного хамства, но я без всякого сомнения была сейчас пьяна. — А чтобы ты не нервничал из-за шампанского, я выпью третий бокал, уже лежа в постели. Так что не усну на собачьем коврике, не боись… Вообще, это же мечта любой женщины, лежать в тёплой постели и потягивать шампусик… Ты исполнил мою мечту. Спасибо.

Гость смотрел мне в глаза, и я не отводила взгляда. Я обломала его планы? Пусть будет так… Он хорош, чего врать, отрицая очевидное. Я попускала по нему слюнки и успокоилась. Спать с ним я не стану теперь уже из принципа. Вернее, чтобы не выпасть из образа сестры соседа и… чтобы потом разочарованно не смотреть вслед другим мужикам, которые, увы, не грузчики офисного разлива… Да и вообще…

Сейчас, приглядевшись, я поняла, что ему тридцатник, не меньше. Так что послужной список интрижек у него ого-го какой… А почему он до сих пор не женат? Или женат, но не носит кольца… А, может, у него имеется невеста… Я ведь о нем ничерта не знаю, даже фамилии!

Блин, я даже не знаю марки его машины. Ну, с этим легче — узнаю. Вот возьму и проснусь в шесть утра. Займу наблюдательный пункт и узнаю, на чем он поедет в офис к этой ну… дуре, не понимающей, что такой мужчина даже одного вечера не проводит без девушки… Да, поставлю будильник. Макс подглядывал за соседями аккурат из моей спальни. Так, стоп… О чем я вообще думаю? О чем…

— А как же собака? — Олег явно думал не о той суке, о которой спрашивал.

А она, дорогой мой человек, обойдётся без кобеля… Ну, честное слово, не надо строить из себя тупого. Тебя послали таким жирным намёком, что любой поймет, даже без ассоциативного ряда.

— Три бокала, Олег. Всего три бокала и мне не шестнадцать…

— А сколько тебе?

Я так медленно говорю или он так быстро соображает?

— А как же мое личное пространство? Ты мог бы его наконец освободить, потому что я привыкла рано ложиться спать…

— Так я останусь?

— Нет! — я даже вскочила со стула и почувствовала в ногах неожиданную твердость.

Да, мне не шестнадцать, чтобы снесло крышу от двух бокалов сладкого шампусика.

— Олег, я не знаю, что ты подумал…

— Зато я знаю, что подумала ты! — расхохотался гость. — Камон, Мила! У меня вообще никаких таких мыслей в отношении тебя не было…

О, да! Тебя, Мила, кажись, вернули с небес на землю. Такая, как ты, даже при отсутствии не таких, как ты, нафиг такому, как он, не нужна! Во как…

— Мил, я только прилетел из Штатов. У меня там были жуткие три дня. Я пахал, как папа Карло. И мне еще с буратинами завтра общаться. Я думал отдать тебе фрукты, вернуться в город и завалиться спать. А узнав, что ты одна, подумал, что все равно ведь не усну. Буду лежать и смотреть в потолок. Лучше все же делать это после шампанского на диване. У меня даже постельного белья в новом доме нет.

Я оперлась о стол. Так, на всякий случай.

— Я должна тебя пожалеть?

Олег молчал. Не кивнул и не помотал головой.

— Я не могу оставить в чужом доме незнакомого человека, пойми меня правильно.

— У тебя есть собака…

Теперь он улыбнулся.

— Олег, я выдам тебе комплект постельного белья. Я знаю размер новой кровати. У Макса такая же. Подожди меня здесь.

— Мила, не надо. Я посплю на диване. У себя на диване.

— Олег, я серьёзно! Я дам тебе простынь и подушку. Подушки ведь у тебя, наверное, тоже нет?

Он промолчал, и я направилась к лестнице, вымеряя каждый свой шаг. К счастью, совсем скоро начались перила. И Агата шла по пятам, охраняя меня или наоборот ища защиты. Я достала из стенного шкафа гигантскую простынь на резинке, пододеяльник и наволочку. Подушку я взяла со своей кровати и заодно плед, которым кровать была застелена. Свернув все аккуратно и водрузив пирамидкой на руки, я начала осторожно спускаться на первый этаж без всякой поддержки.

— Олег!

Никто не ответил, и я, бросив пирамиду на диван, обежала весь дом. Даже в туалет заглянула, хотя к тому времени поняла, что гость давно смылся. Обиделся? Да и ананас с ним! Даже если он не пытался меня соблазнить, а просто не хотел ночевать в пустом доме, то это его проблемы. Не мои!

Я проверила замок. Олег захлопнул дверь. Отлично! Я взяла бокал с шампанским и начала новое восхождение по лестнице, но в спальне первым делом подошла к окну, вдруг испугавшись, что этот шизик сядет пьяным за руль, чтобы ехать в город. Нет, у него в гостиной горел свет, потом погас. Но гаражная дверь так и не открылась. Значит, улёгся спать на диване. Да и шут с ним… гороховый!

Я сделала глоток и тут же поставила бокал на тумбочку, решив для начала принять душ и почистить зубы.

— Ну что, не были мы на вашем Таити, нас и здесь неплохо кормят, — улыбнулась я в зеркало своему голому отражению. — Не нужны мне такие герои-любовники задаром.

Надев пижамные шортики и тонкую майку, я залезла под одеяло и взяла бокал. А шампанское действительно чертовски вкусное. Эта шельма небось не только в шампанском разбирается, но я все же не стану это проверять.