Ася Невеличка Любовь не обсуждается

Глава 1. Адреналин

Студенческая вечеринка перешла в пиковую стадию, когда за окнами раздалась сирена. Пожар? Полиция? Скорая?

Мы все прилипли к окнам, протискиваясь вперед, отталкивая друг друга. Кто-то из парней удирал из окон с противоположной стороны. Хорошо, что тусняк собрали на первом этаже.

Подруга пожала плечами, проследив за моим взглядом:

– С пудрой, наверное. Ссат залететь.

Я кивнула, понимая, что на вечеринке, где есть алкоголь, мальчишки и девчонки, найдутся уроды, которые притащат наркоту. Но сейчас мы с Гелькой протискивались к окнам.

– Что там?

– Кто?

– Что-нибудь видно?

– Президент?

– Иди ты! В нашу общагу?..

Когда я пролезла к запотевшим окнам и протерла себе пятачок, Гелька уже орала мне в ухо:

– Ирка, беги! Это за тобой! Прячься!..

И я побежала прятаться.

Я даже не стала смотреть, кто там приехал. Мне не нужно видеть смерть собственными глазами, чтобы от нее удрать. Я рванула наверх, но у лестницы остановилась. Мою комнату обыщут первой. Спрятаться в других? Их скорее всего тоже проверят. Каждый шкаф. Тогда где?

Почему-то бросилась в женский туалет. Заперлась в кабинке и с ногами залезла на унитаз.

Глупо! Глупо!

Это я поняла, когда через пять минут дверь вышибли ногой и надо мной склонился ухмыляющийся парень. Именно парень. Чуть старше меня, но ненамного. Он не мог быть отцом того гаденыша, которого я оскорбила.

Но парень искал меня.

– Это был глупый поступок, девочка, задевать моего племянника.

Ах, вот что. Племянника!

Я вздернула подбородок выше, встала с унитаза, чтобы не смотреть на парня снизу-вверх, и его же тоном съязвила:

– А у племянничка кишка тонка лично со мной разобраться?

Кривая ухмылка сползла с лица парня, а в следующую секунду он выдернул меня из кабинки за шкирку и впечатал в стену туалета, отделанную старым, местами сколотым кафелем.

Я вскрикнула, когда острая кромка битой плитки порезала мне щеку.

– Дура! Ты меня на коленях должна умолять прикрыть от Ника!

Он почти шипел мне в ухо, удерживая у стены, а я пыталась сообразить, кто такой Ник.

– Он размажет тебя, как белок о стену, – продолжал угрожать парень.

Я невольно хохотнула. То ли дешевый баночный коктейль булькнул, то ли от страха разум помутился, но мне показалось забавным, что меня как бы уже размазывают о стену.

– Тебе еще смешно? – кажется, он удивился.

Настолько, что развернул, отпуская затекшую шею и поворачивая к себе лицом. Заметил порез, нахмурился.

– Зачем ты полезла к Стасу?

Ага, значит из-за этого засранца проблемы. Угадала.

– Потому что нельзя быть таким самоуверенным козлом, – выплюнула я слова, злясь на этого Стаса и мысленно клянясь найти его и еще добавить.

– В нашей семье нет козлов, запомни, дура.

Я издевательски улыбнулась.

– А по мне, козел на козле и козлом погоняет!

Он как-то молниеносно размахнулся и ударил меня по щеке наотмашь. Я даже не успела заметить этого жеста. Он меня ошеломил.

– Козел, – прошептала я, прикрывая руками лицо.

– Ты не очень сообразительная, да?

Когда поняла, что второго удара не будет, снова посмотрела в лицо парню. Некоторое сходство со Стасом у него точно имелось. Или уж точнее, Стас явно унаследовал семейные признаки.

Парень был красив, даже сексуален, когда не корчил губы в кривой усмешке. Темноволосый и черноглазый, с высокими скулами и какими-то нереально-идеальными чертами лица.

Если бы он учился в нашем универе, я наверняка бы бегала в толпе его поклонниц и сейчас бы билась в судорогах экстаза только оттого, что он почти прижимается ко мне.

Но у нас была совершенно противоположная ситуация. И я не была его поклонницей.

– Если ты не хочешь питаться дерьмом и жить в дерьме, то завтра при всех подойдешь к Стасу, встанешь на колени и попросишь у него прощения за все, что сказала, – сквозь зубы зашипел парень.

– Что? – возмутилась я. – А ноги ему не поцеловать?

– Сейчас договоришься и будешь целовать.

– Да пошли вы…

Я попыталась отбить его руки и вырваться, но парень снова перехватил за горло, а другой рукой больно вцепился пальцами между ног.

Я бы заорала, но мне не хватало воздуха сделать даже нормальный вдох.

– Как же бесят тупые студентки, – как будто с сожалением проговорил парень. – Тебя никогда не пускали по кругу? Скажем, пять, семь ребят? По лицу вижу, что нет… Но это не предел. Я смогу обеспечить тебя десять, двенадцать. Только представь, как они будут пялить тебя во все дыры.

Не хотела и не могла представить, но вот теперь мне стало по-настоящему страшно.

– Завтра. На коленях. Громко принесешь Стасу извинения. Кивни, если согласна.

Я постаралась кивнуть. Не думала, как я это буду делать… Унизительно, подло… Но сейчас мне хотелось, чтобы этот мудак отпустил и ушел!

Он отпустил.

– Я поняла. Все поняла, – прохрипела, отдышавшись. – Не связываться ни с кем из вашей шизанутой семейки.

По его сдвигающимся бровям поняла, что снова переборщила с эпитетами.

– Извини. Просто ни с кем из вашей семьи.

– На колени.

Он издевается?

Но судя по черным глазам, парень серьезно собирался поставить меня на колени в туалете.

Я медленно опустилась. Скорее бы закончился этот долбаный день!

– Целуй.

– Ты издеваешься? – я задрала лицо, смотря на него снизу вверх.

– Целуй, пока не передумал и не заставил отсосать.

Для меня это была какая-то несовместимая с реальностью дикость! Оказывается, Стас у них божий одуванчик! А я-то на него наехала как на последнего отморозка.

Черт!

Я опустилась к его туфлям, каким-то нереально чистым, как будто он по воздуху в них ходит, и прислонилась к носкам губами. Пофиг на собственную самооценку. Я надеюсь больше никогда в жизни не видеть этого придурка. А сама под дулом пистолета никому не скажу!

– Пару минут не выходи отсюда. Я уведу Ника.

И парень вышел, оставив меня в туалете в унизительной позе.

Кто такой Ник?

Я встала и тщательно мыла руки с мылом, потом лицо, шею, смывая с себя его прикосновения. Взяла зубную щетку, чтобы стереть вкус его ботинок на губах.

Ненавижу! Всех до единого!

Я не думала, что, обламывая первокурсника Стаса, мелкого мажорчика, который только дорвался до студенческой жизни, влипну в неприятности с его семьей.

Да, он обещал, угрожал, орал мне в спину, что я сильно пожалею, что не на того наехала. Но орут все! А я была рада, что смогла показать зарвавшемуся студенту его место. Девчонки смотрели на меня как на своего героя. До меня никто ничего не решался сказать Стасу. Ведь у него ПА-ПА!

Кто его папа, я не знала и знать не хотела. Мне вообще знакомства с дядей хватило.

Семья дебилов и уродов!

Может, Ник – папа? Ну нет… Ну не может же взрослый человек быть таким же козлом, как сын и брат?

Или может?

Я поморщилась, чувствуя, как щиплет рану на щеке. Сейчас возьму у Гельки ключ от комнаты и обработаю перекисью.

Прошло минут десять с момента как отсюда ушел тот псих, поэтому я спускалась без всякого страха. К тому же музыка возобновилась, ребята снова отрывались на вечеринке, а вот мое настроение было испорчено безвозвратно.

До Гельки я не дошла.

Увидела ее сидящей в углу на диване, страшно напряженной, с округлившимися от ужаса глазами.

– Гель, дай ключ…

– Беги! – ненормально заорала она, а я даже дернуться не успела.

Сзади кто-то схватил меня за волосы и намотал на кулак.

– Пойдем поговорим, – раздался холодный глубокий голос, от которого внутри все завибрировало.

Это и есть Ник? Но псих же обещал, что все уладит!

Через секунду я увидела холеное лицо взрослого серьезного мужчины. В жизни бы не подумала, что он способен на подобный поступок, если бы не висела у него в руке на собственных волосах.

– Ирина Нестерова?

– Да… Отпустите.

– Успеешь.

Он швырнул меня за спину не глядя, и я угодила между двух амбалов, которых не заметила, когда спускалась с лестницы. Как? Ну как их можно было не заметить?!

До меня только сейчас начало доходить, что вечеринка как-то странно проходит – все сидят по скамейкам и подоконникам, не пьют, не курят и не танцуют. Словно пришел физрук и рассадил их перед тем, как начать истязать физическими упражнениями.

Только в данном конкретном случае физруку нужна была только я, чтобы растянуть меня на шпагат.

– Ты Ник? – спросила я на ходу в широкую спину мужчины.

И тут же получила затрещину от амбала:

– Не тыкай ему, соска.

Я заткнулась, а этот урод в костюме даже не повернулся. Значит, бить меня разрешается. Плохо.

– Я же с парнем договорилась! Что завтра попрошу у Стаса прощение. Правда! Он вам не сказал?

Вырваться от амбалов не получалось, как только я начинала крутиться, они выворачивали руки, что я сразу оказывалась на грани обморока перед болью. У трех черных машин с мигалками мы остановилось, и меня наконец-то отпустили.

Легче не стало. Стояла промозглая осень, когда по ночам уже морозило. А выволокли меня в одной короткой юбке и футболке-безрукавке.

Мужик дошел до машины и повернулся ко мне.

– Я не посылал к тебе никаких парней. Договариваться будешь со мной.

– Кто вы?

– Никита Сергеевич Тобольский, отец Станислава.

Ник. Странно, я думала, Ник – это сокращение от Николая.

– Я уже договорилась с вашим братом, – еще раз попыталась объяснить я.

– Это твои проблемы. Значит придется прощение просить дважды, – спокойно проговорил Никита.

Он вообще не напрягался и не напрягал голоса, каждый раз приходилось вслушиваться в то, что он говорит.

Мне терять уже было нечего. Я замерзала. Обхватила себя руками и попыталась ответить, не клацая зубами.

– Хорошо, попрошу у него прощения два раза.

– Не у него. У меня.

Я с удивлением посмотрела на взрослого дядьку, немного шалея, как можно быть таким большим и таким… отбитым, что ли?

– Вы серьезно? А у вас то за что? Я вам ничего не сделала!

– У тебя бы и не получилось, но ты меня достала через сына. Сын – моя семья и мое самое слабое место. И ты, мелкая вша, ударила по самому незащищенному месту. Вот чтобы никому больше не пришло в голову воспитывать моего сына, я на твоем примере покажу, что с ними будет.

– Я его не воспи…

– Заткнись.

Зубы все же клацнули, когда у меня от холода свело челюсть.

– Завтра ты попросишь у Стаса прощения. По этому вопросу к брату никаких претензий. А вечером придешь по вот этому адресу и отработаешь по полной.

Сбоку мне в руку сунули визитку. Я не смотрела, кто дал, но сразу прочитала адрес.

– Что значит “отработаю”?

На карточки стояло название клуба. Но там могло быть много разных вакансий, от посудомойки и официантки до девчонки “go-go”. Хотелось бы знать подробности.

– То и значит. Мы с друзьями собираемся поиграть в карты, выпить, посидеть в сауне. А ты и еще пара девочек займетесь нашим досугом.

Я скривилась, швырнула карточку ему в лицо, жаль, она не долетела:

– Я не проститутка!

Развернулась и тут же уперлась в сомкнувшихся в непреодолимую стену амбалов.

– Вы все шлюхи, просто вам еще не показали ваше место.

Я развернулась, просто закипая от бешенства:

– Вы… вы… Знаете, теперь я понимаю, в кого Стас такой козел!

Сзади мне тут же подбили под колени, и я упала перед Тобольским. Меня держали согнутой перед ним, но снова схватили за волосы и задрали голову, чтобы я видела стоявшего передо мной мудилу.

– Он говорил, что у тебя грязный рот и ты не сдержана на язык, – задумчиво произнес Ник, разглядывая меня в свете фонарей и окон общежития.

Я старалась не думать, какой сейчас спектакль разыгрывается перед всеми студентами универа. Подумаю об этом завтра. Может быть.

– Что ты раздаешь оскорбления направо и налево. И он просто хотел проучить тебя.

– Он врет!

Сзади пребольно дернули за волосы. Я замолчала.

– А мне кажется, мой сын прав. Ты оскорбляешь других, чтобы унизить, но ты ничего не знаешь об унижении. Но я обещаю, что скоро станешь профи в этом вопросе.

Он наклонился и рванул на мне футболку, разрывая ее от выреза до самого конца. Я закричала.

– Подержите ее. И снимите это недоразумение с задницы.

Я пыталась сопротивляться амбалам, но меня быстро раздели до трусов, не давая закрыться руками.

В это время Тобольский достал бутылку шампанского из машины, снял проволоку и затряс, направляя на меня. Крики абсолютно ничего не изменили. Через пару секунд я стояла голая и облитая шампанским на морозе перед окнами общежития.

Тобольский наклонился, подобрал припорошенную снегом и грязью визитку, сунул мне за резинку трусов и жестом велел парням отпустить меня.

– Завтра. В девять вечера. По этому адресу. Приносить извинения тоже надо учиться.

Он развернулся и сел в машину. Двор резко опустел, а машины синхронно выехали и умчались прочь, унося с собой весь сегодняшний ужас.

Я очнулась, только когда сзади подбежала Гелька и накрыла меня кофтой, со слезами причитая:

– Что же будет… Что же будет…

– Ничего не будет, – опустошенно ответила я. – Меня припугнули и уже забыли.

Загрузка...