Любовь в 11 метрах

Глава 1.

Спираль вендингового автомата крутилась со скоростью, стремящейся к «Твой дед быстрее челюсть вставляет», а я нетерпеливо стучала ногой по глянцевому полу и кусала щеку. Свершилось! Протеиновый батончик у меня в руках, а скоро будет в желудке, который уже буквально плачет.

Ну ладно, желудок не может плакать. Зато я могу. И чаще всего это происходит именно от голода.

У меня завибрировал телефон, я открыла сообщение.

«Я задерживаюсь, буду через час»

Ну конечно. Вилем Веерман, спортивный директор английского футбольного клуба премьер-лиги, а по совместительству мой отец – самый пунктуальный и ответственный человек во всем, что касается работы. Не семьи. Ни в коем случае! Семья подождет.

Могла забежать в ресторан и поесть, если бы знала. Я засунула батончик в рот и прикусила, а двумя руками стала набирать ответ.

«Я вызову такси» – отправлено.

Адрес квартиры у меня есть, деньги тоже. Время… его у меня теперь тоже много, но я не люблю тратить драгоценные минуты на то, что вызывает у меня усталость. А слоняться по аэропорту именно к этому и приведет. И вообще, я хочу помыться. Мама считает, что у меня какое-то ОКР. Я с ней не согласна, я не мою руки каждые пять минут. Я всего лишь считаю, что после дороги нужно обязательно залезть в ванную. И пусть перелет длился чуть больше часа. Ванна! Срочно нужна ванна! И побольше вонючей пены.

Я направилась к выходу из терминала, вбивая данные в Убер. Боковым зрением я заметила какое-то мельтешение, оглянулась. Молодой парень сидел на одном колене и весьма нервно взъерошивал свои волосы словно перед ним было зеркало в гримерке, а его ждал рок-концерт. Но ни зеркала, ни гитары рядом с ним не было. Вот как выглядит ОКР, мама!

Второй рукой он что-то сжимал, выглядел парень очень обеспокоенно. Я закусила щеку изнутри, раздумывая, подойти или нет. Вдруг ему нужна помощь? Я медленно направилась к невротику, внимательно разглядывая его. Светло-голубой свитшот был какого-то необъятного размера и висел мешком. Я задалась вопросом, где он такой раздобыл, потому что выглядел незнакомец очень широкоплечим. А еще высоким, несмотря на то, что сейчас находился полусидя.

Я все еще колебалась обращаться к нему или нет. Просто гляну, а там сориентируюсь по ситуации. Не то, чтобы я не могла мимо любого нервного человека пройти. Но здесь меня что-то зацепило. Ну кроме, конечно, его красивого лица, но и это могло бы стать причиной. Прямой нос, высокие скулы, я даже разглядела его ресницы – до того они были длинные.

Нет. Просто, я считаю, что нельзя быть равнодушным. Когда меня сбила машина, ко мне подбежали прохожие и вызвали скорую помощь. Какая-то женщина даже отдала мне свой шарф, так как мой промок в луже. Мне помогли. И если я могу помочь, то почему бы не сделать это? Вдруг у него правда паническая атака?

Меня учили не быть равнодушной, главное не переходить грань, а то можно оказаться на стороне «Причиняю добро».

Я сделала еще шаг, сокращая между нами расстояние, и парень поднял на меня глаза.

Дальше все выглядело как в самых нелепых комедиях про неудачников. Когда незнакомец столкнулся со мной взглядом, то резко вздрогнул, открыл рот, а пальцы разжались. Бумажка, которую он так неистово сжимал, выскользнула из рук и полетела по полу. Мы одновременно посмотрели на нее и побежали за ней. Он сначала попытался побежать за ней на четвереньках. Ну встань ты уже! Я бежала за ней, потому что ощущала долю вины, что он потерял ее из-за меня.

Парень встал. Господи, ну и длинный же он. Как в ногах-то своих не запутался? Я почти подобрала бумажку, но парень был такой быстрый, разогнался очень сильно, настиг меня и врезался, и в этот раз бумажка выпала из моих рук. Неведомая драгоценность, за которой мы гнались, понеслась по полу и попала в поломоечную машину.

Ой-ой!

Глаза парня расширились, а на лице была паника. Он оглянулся на меня, и страх в его синих глазах сменился раздражением, а сам незнакомец пошел обратно к своим вещам.

– Эй, подожди, – окликнула я его и нагнала.

– Да? – холодно спросил он.

– Извини, что так вышло. Ты выглядел очень нервным и потерянным, я думала тебе нужна помощь. Вдруг у тебя была паническая атака… – Я снова прикусила щеку, потому что боялась, что паника у него конкретно сейчас, а не тогда.

– Ты не виновата, – сказал он так, будто пытался в этом убедить не меня, а себя, и снова запустил руку в волосы цвета молочного шоколада.

– Это было что-то важное? Что там?

– Это от жвачки…

– Ты погнался за мусором? – ляпнула я и тут же пожалела.

– Не мусор! Это мой талисман на удачу! – его загорелое лицо окрасил легкий румянец. Я бы тоже постеснялась признаваться незнакомому человеку, что мой талисман какая-то обертка.

– Заведи новый талисман. – Я немного улыбнулась.

– Это так не работает! И… ты не понимаешь, – махнул он рукой, словно хотел прогнать меня как назойливую муху.

– Если тебе станет легче. Держи, – я отправила ему воздушный поцелуй. – На удачу.

Его и без того огромные глаза стали еще больше, а когда я стала разворачиваться, чтоб уйти, то поняла, что вот теперь он действительно паникует.

– Нет, ты не можешь… нельзя…

– А? – я обернулась через плечо.

Он хотел еще что-то сказать, в его глазах отражалось очень много мыслей, которые, видимо, лихорадочно проносились в голове. Но лишь обреченно покачал головой.

– До свидания, – чопорно ответил парень. Его тон говорил о том, что мне, все-таки, лучше свалить.

– Пока. И… правда удачи.

Я спешно покатила сумку к выходу, где меня уже ждало такси. Какой суеверный! Почти как футболист.

Я сфотографировала из окна такси «Лондон Хитроу» и выложила фото в сториз соц.сети. Предыдущая была сделана из Схипхола. Мое сердце затрепетало.

Я только уехала, а уже скучала по Амстердаму. Открыла свой профиль и стала листать ленту. Вот я на крыльце дома улыбаюсь с мамой, это выгуливаю Бориса, а он машет хвостом. Моя любимая фотография – я, в окружении пяти лабрадоров и их хозяев. Мы все улыбаемся, потому что собачники не могут быть несчастными. Я провела пальцем по экрану и улыбнулась тому, как подписала фото: «Ее боялась социофобия». Мне тогда показалось это безумно остроумным.

Тут же стали приходить уведомления о лайках от моих знакомых и друзей. Моя однокурсница Лили отправила смайлик с разбитым сердечком, намекая, что она будет скучать. А вот и Том прокомментировал: «Возвращайся скорее, встречать будем женевером[1]». Какая глупость! Кто вообще пьет такое? Но видимо, мои друзья считают, что меня нужно будет ударить двойной дозой чего-то голландского по возвращению. Наверняка, будет вечеринка в честь могое приезда.

Вот только до этого самого приезда еще слишком долго, а еще… я не посещала тусовки с того самого момента, как попала в аварию. Большая часть моих друзей с тех пор кажутся мне всего лишь иконками в соц.сетях. Хорошо хоть, что Эва и Лотте остались рядом в реальной жизни. Я тут же отписалась им, что приехала – хотелось сказать им отдельно.

Зазвонил телефон, на заставке высветилась светловолосая женщина с улыбкой. На фото мама часто улыбалась, но не в жизни. В ее родной стране не принято улыбаться всем подряд направо и налево, а вот для фото просто необходимо.

– Сандра, – раздался встревоженный голос.

– Я в такси.

– А Вилем не приехал?

– Он опаздывал, а я уже устала торчать здесь.

– Как обычно, – заворчала мама.

– Все в порядке, не переживай. Я уже взрослая девочка.

Она хотела что-то еще сказать, но видимо вспомнила наш последний спор, где я пыталась ей напомнить, что мне уже двадцать, потому и замолчала.

– Напиши, как доедешь, – тихо сказала мама.

– Конечно.

Она отключилась, я проверила оповещения на телефоне, новых сообщений от папы не поступало.

Уровень волнения моей мамы можно назвать стремящимся к адекватности. Мы не всегда с ней сходились во мнениях, бывало, что спорили, но это все прекрасно объяснялось разницей поколений и тем, что она, все-таки, была воспитана в другой стране. Но отношения у нас были теплые. Она оставила фамилию отца даже после развода. Прожив десяток с лишним лет в Нидерландах как Веерман, странно было бы менять ее обратно на Кузнецову.

Я не хотела покидать Амстердам. Но так сложилась судьба, а еще у папы на старости лет появилась какая-то фишка о семейности. Если бы он узнал, что я считаю его стариком в сорок восемь… Мне бы не было стыдно.

Мои мысли вернулись к парню в аэропорту. Надеюсь, что с ним все в порядке. Выглядел он правда взволнованным. Может стоило все-таки предложить свою помощь? С другой стороны, он четко дал понять, что мне лучше уйти, а быть назойливой мухой мне не хотелось.

У него красивые волосы, они напомнили мне шоколад. Когда я была маленькая, папа привозил мне целые упаковки, когда возвращался из Брюсселя. Я с детства всем говорила, что бельгийский шоколад самый лучший в мире, потому что они регулировали состав шоколада с 19 века. Это я, конечно, не сама узнала, а от родителей. И когда выросла поняла, что всякие «Риттер спорт» и «Сникерс» тоже неплохи. Но привычки и предпочтения, зародившиеся в детстве всегда самые сильные.

Может у этого парня обертка от жвачки тоже с детства? Поэтому так важна?

Ну нет! Это уже глупость. Шоколад и мусор. Это разные вещи.

– А включите музыку погромче, пожалуйста, – обратилась я к таксисту.

Он улыбнулся и что-то нажал на аудиосистеме, звук из динамик стал сильнее.

– Первый раз в Лондоне? – спросил водитель.

– Не совсем, но первый раз за несколько лет. А вы давно тут?

– Всю жизнь, – ответил мужчина, и я его рассмотрела получше. Седые волосы, небольшие морщины около глаз, белые перчатки. Он словно олицетворение интеллигенции. – Вам понравится Лондон, но не с самого начала. Нужно привыкнуть.

– Говорят, что если надо привыкать, то не надо привыкать.

Он покачал головой, усмехнувшись, и пусть он ничего не сказал, мне показалось, что его глаза говорили: «Новое поколение, они ничего не хотят ждать».

– Что? Вы считаете, я не права? – спросила я и слегка захихикала.

– Я лишь считаю, что жизнь гораздо сложнее, чем кажется, и нельзя придумать универсальные правила-цитаты под все ситуации. Этим люди хотят облегчить жизнь, но разве она не прекрасна в своей сложности?

– Ну как же…

И хотя мы с водителем оказались людьми разных поколений, болтать с ним было приятно. Он не был одним из тех, кто видит человека, который проводит девяносто процентов времени в телефоне и сразу делает выводы о нем. Нет. Я просто слушал меня, не перебивал, а периодически отвечал с интересом. Мы не пришли к единому мнению, но он попросил меня дать Лондону шанс.