Любовь-война

Пролог

Любовь - война, но проиграть не страшно.

Ни победителей, ни побежденных нет.

И мне плевать, что я сгорю напрасно...

Лечу к тебе. Я - мотылек, ты - свет.

- Держи эту спесивую стерву! Она не должна удрать! - гремит за спиной.

Ветки бьют по лицу, царапая кожу и застревая в волосах, но я почти не ощущаю боли. Мой мозг сосредоточен на одной единственной мысли о спасении. Заложенный природой механизм "бей или беги" работает как часы.

Я петляю то влево, то вправо, стараясь скинуть преследователей с хвоста. И в ту самую секунду, когда мне кажется, что я каким-то чудом оторвалась от погони, на меня наваливается и сбивает с ног человеческая фигура.

Я падаю на листву и тут же начинаю брыкаться, стараясь скинуть с себя здоровенную тушу. Неистово машу кулаками и даже пару раз попадаю в челюсть нависающему надо мной придурку, но избавиться от тяжести его тела никак не выходит.

Руки нападающего скручивают мои запястья, беспощадно вжимая их в сырую землю, а чуть позади слышится холодный насмешливый голос, от звуков которого я внутренне сжимаюсь.

- Не раздави ее, Лось. Она нужна мне целой и невредимой, - командует мой мучитель.

Его послушный прихлебатель мигом отстраняется, а через мгновенье кто-то грубо дергает меня за плечи и ставит на ноги. Я с трудом ловлю равновесие и расфокусированным взглядом выискиваю в толпе неприятелей человека, знакомство с которым стало самым прекрасным и одновременно самым ужасным событием в моей жизни.

- Ну что, Крис, вот ты и попалась, - он делает шаг вперед, и его лицо оказывается буквально в десяти сантиметрах от моего.

Я ощущаю до боли знакомый ягодный запах его дыхания, вижу веснушки, от которых когда-то сходила с ума... И меня вдруг до костей пробирает тоска от того, что мы оба так глубоко погрязли в своей ненависти.

- Что бы ты сейчас ни сделал, я найду способ отомстить, - цежу я, глядя на него исподлобья. - Поэтому тебе лучше меня убить.

Он разражается хриплым, но довольно искренним смехом, и я почти чувствую, как вибрирует его грудь.

- Зачем мне тебя убивать, глупая? В жизни есть вещи куда страшнее смерти.

От его слов леденящий душу страх пробирается под кожу и отравляющей струйкой вливается в кровь. Что же он собирается сделать со мной? Неужели...? Нет! Этого не может быть!

Он медленно, почти любовно поглаживает меня по щеке вдоль носа, а затем обхватывает подбородок и с нажимом проводит большим пальцем по моим губам. Туда-сюда. Сначала плавно и мягко, затем грубо и напористо.

Если бы не железная хватка членов его стаи, которая напрочь лишает меня возможности пошевелиться, я бы уже сто раз съездила этому кретину по лицу, чтобы сбить с него самодовольную ухмылку. Меня прям физически выворачивает от того, как этот наглый тип по-хозяйски мнет мои губы, словно я одна из тех дрожащих тварей, которые вечно перед ним заискивают и пресмыкаются.

Поймав нужный момент, я раскрываю рот и кусаю негодяя за палец. Яростно стискиваю зубы до тех пор, пока на языке не появляется металлический вкус его крови.

Но, к моему разочарованию, поганец не одергивает руку, не вскрикивает от боли и даже не злится... А секундой позже я понимаю, что он ждал от меня этого. Ждал и поэтому совсем не удивлен.

Черт! Кажется, он знает меня ничуть не хуже, чем я его.

Я по-прежнему продолжаю сжимать его палец зубами, а он по-прежнему смотрит на меня сверху вниз. С насмешкой и вызовом.

- Нет, Крис, после всего, что было между нами, еще больнее сделать ты уже не сможешь, - издевательски произносит он, выдергивая палец из моего рта, а затем, обращаясь к своим приспешникам, громовым голосом отдает команду. - Тащите ее к месту. Живо.

Руки за моей спиной подталкивают вперед, и у меня не остается никаких других вариантов, кроме как идти. Ноги спотыкаются об лесные коряги, а сердце обезумевшей птицей колотится о ребра.

Мы проходим пару десятков метров, прежде чем я наконец понимаю, как именно он решил мне отомстить. И это гораздо хуже, чем все те варианты, которые я крутила в мыслях. Нет, они не будут меня насиловать, не привяжут к дереву голой и даже не станут стрелять по мне из рогатки...

Он придумал идеальную месть. Сыграл так грязно, как только мог. Ведь настоящую боль способны причинить только те, кто был нам близок. Те, перед кем мы однажды обнажили душу.

Когда-то мы с ним были лучшими друзьями. Но это "когда-то" давно в прошлом. Наше роковое лето изменило все. Теперь мы с ним враги, и между нами война.

Часть 1. Знакомство. Глава 1

Тихий июльский вечер мягко ложится на провинциальный город. Тополиный пух, золотясь в неярких лучах закатного солнца, белой пеленой окутывает землю. В воздухе висит запах свежескошенной травы, дорожной пыли и бензина.

По тротуару, усыпанному окурками, чинно шествует тучная дама с плешивой собачонкой, облысевший мужчина в застиранной майке-алкоголичке самозабвенно выбивает ковер на детской площадке, а у подъезда дома номер тринадцать уже который час стоит газель. Серая, невзрачная, немного кособокая.

Молодые крепкие грузчики, обливаясь потом, вытаскивают из нее многочисленные коробки и, кряхтя, несут их к лифту.

- Эй ты, поаккуратнее! Чего трясешь? - гаркает на одного из них полный мужчина с черными волосами и римским профилем. - Написано же "сервиз"! Или читать не умеешь?!

Грузчик недовольно зыркает на дядьку, но от комментария воздерживается. Уж слишком грозный у того вид.

- Папа-папа, - из подъезда вылетает маленькая темноглазая девочка с двумя длинными туго заплетенными косичками. - Я маме на кухне помогла, можно мне теперь погулять немного?

- Только далеко не уходи, - придирчиво оглядев дочь, разрешает мужчина. - Здесь, во дворе будь.

- Хорошо, - радостно соглашается она и подскоками направляется к песочнице.

- Кристина! - окликает ее отец, сдвигая брови к переносице. - А где твои братья-оболтусы? Что-то я уже минут десять не вижу, чтоб они вещи таскали!

- Их там мама попросила мусор собрать, скоро выйдут, - отзывается девочка.

- Ну ладно, беги, - кивает мужчина, вновь возвращаясь к бдительному контролю над работой грузчиков.

Облегченно вздохнув, Кристина поправляет желтое хлопковое платье и садится на край песочницы. Задумчиво ковыряет ногтем облупившуюся бледно-голубую краску и украдкой оглядывается по сторонам.

В старом дворе у нее было полно друзей. Они играли в салки, обливали друг друга водой из луж, а по вечерам собирались у подвала и рассказывали страшилки. Сможет ли она с кем-нибудь подружиться на новом месте? Примут ли местные ребята ее в свою компанию? Будут ли играть с ней?

Внезапно размышления Кристины прерываются резкой болью, обдавшей затылок. Кто-то посмел дернуть ее за косичку! А такого она никому никогда не прощала. И сейчас не простит.

Реакция девочки незамедлительна: она зачерпывает ладонью пригоршню песка и, развернувшись, отправляет ее прямо в лицо обидчика. Пусть здешняя детвора с первого дня знает, что задирать Кристину Кавьяр - себе дороже!

Позади нее, кашляя и растирая слезящиеся глаза, в которые, судя по всему, попал песок, стоит мальчишка. На вид ему лет восемь, как и самой Кристине. Густые темно-русые волосы задиристыми петушками торчат во все стороны, под когда-то яркой и неимоверно грязной футболкой виднеются острые худые плечи, а накладные карманы холщовых брюк свисают под грузом чего-то тяжелого.

- Эй, ты что? - хрипло интересуется мальчик, прочистив горло и приоткрыв один глаз. - Совсем чокнутая?

- А ты зачем меня за волосы дергаешь? - щетинится Кристина, складывая руки на груди. - Больно ведь.

- Эм... Ну, извини, - почесывая затылок, отзывается он. - Я ж не знал, что больно... Мы всегда девчонок за косички тягаем, они вроде не жалуются...

- Извиняю. Но больше так не делай, - примирительно улыбается она.

- Я, кстати, Андрей, - мальчик стряхивает песок и протягивает ей руку. - А тебя как зовут?

- Кристина, - она жмет его теплую, немного шершавую на ощупь ладонь и, гордо вскинув подбородок, добавляет. - Я сюда недавно переехала.

- О, так это ваша газель стоит? - в глазах Андрея зажигается интерес. - В тринадцатом доме жить будешь?

- Ага.

- А я из одиннадцатого, к Шабловским принадлежу, - не без гордости заявляет мальчишка.

- К кому? - непонимающе переспрашивает Кристина.

- Ну, к Шабловской стае в смысле, - говорит он и, по лицу собеседницы поняв, что это ни о чем ей не говорит, поясняет. - Короче, у нас на районе есть две самые главные группировки: Шабловские и Донские. К первой относятся все западные дворы, ко второй - восточные. И враждуют они уже не счесть сколько лет!

- Круто! - восторженно тянет девчонка. - А мой двор кому принадлежит?

- В том-то и дело, что тринадцатый дом располагается как бы на пересечении улиц, и толком неясно, к чьей территории относится, - сообщает Андрей. - Но ты не парься, тебя это все равно особо не касается. Ты ведь девчонка. Девчонок в стаи не берут.

- Это еще почему?! - возмущается Кристина.

- Потому что у нас все серьезно! - многозначительно отвечает мальчик. - Стрелки еженедельные за гаражами, драки, разборки... Иногда до переломанных костей даже доходит! У девчонок для такого силенок маловато! Вы ведь ничего, кроме как слезы лить, не умеете.

- А вот это ты зря! - воинственно отзывается она, вставая на ноги. - Да я, чтоб ты знал, в своем прежнем дворе всех мальчишек побеждала! Они меня за три версты обходили, чтобы тумаков лишний раз не получать! Не веришь? Хочешь докажу?

Кристина подается вперед и впивается испытующим взглядом в лицо Андрея, готовая в любую секунду отвесить ему знатную оплеуху. Одну из тех, которым обучили ее старшие братья.

- Как ни странно, верю, - усмехается мальчишка, примирительно выставляя перед собой руки.

- Так что, возьмешь меня в свою стаю? - довольная произведенным эффектом девчонка садится обратно на край песочницы.

- Так ведь это... Не я ж решаю, кого брать в стаю, - мнется Андрей, опускаясь с ней рядом.

- А кто?

- Вожак наш, Колька Архипов.

- Отведешь меня к нему? - не унимается девочка.

Несколько секунд мальчик в задумчивости рассматривает ее милое личико с аккуратным носиком и черными глазами-блюдцами, в которых плещется непоколебимая решимость, а затем согласно кивает:

- Хорошо, отведу. Но завтра. Сегодня тебе нужно кое-что узнать про здешние порядки.

Почти до сумерек Андрей вводит Кристину в курс дела: описывает иерархическую структуру стаи, хвалится победами в дворовых войнах, а потом просто травит байки, от которых девчонка хохочет чуть ли не до колик в животе. Увлеченные разговором ребята не замечают, как пролетает время, и грузчики выносят из газели последнюю коробку.

Глава 2

Орест Кавьяр привык держать свою семью в строгости. Только так можно было рассчитывать на порядок и повиновение домочадцев. Его жена, Юлия, всегда была кроткой и послушной женщиной, чего нельзя сказать о детях. Никос и Лев - два старших сына с самого детства отличались буйным нравом, но к этому он относился с пониманием. Мальчишки, что с них взять?

Но вот младшенькая дочь, на поведение которой жаловались сначала воспитатели в детском саду, а затем и учителя в школе, беспокоила его больше всего. То разорвет платье девочки-соседки, то съест обед зазевавшегося одноклассника, то на физкультуре мальчишку поколотит.

Будь она пацаном, Орест давно бы выпорол ее ремнем, чтобы выбить всю дурь из башки... Но Кристина была девочкой, причем неимоверно милой и послушной в его присутствии, поэтому рука на нее ну никак не поднималась.

- Это возраст, наверное, такой, - успокаивала его жена, когда он с тяжелым вздохом рассматривал очередное замечание в дневнике Кристины. - Вот подрастет, проснется в ней женственность, и все эти проказы уйдут сами собой.

Нет, конечно, Орест не спускал на тормозах безбашенные выходки дочери. Он и кричал на нее, и компьютера лишал, и в угол на горох ставил... Но самое неприятное во всех этих наказаниях было то, что Кристина принимала их с терпением Иисуса. Никогда не перечила, не огрызалась, смиренно опускала глаза в пол и послушно кивала головой, соглашаясь с его словами.

Ему было куда приятней ставить на место сыновей, маленьких борзых волчат, которые поначалу кусались, показывали зубки, а потом, получив ремня, скулили. Их Оресту жаль совсем не было. Наверное, потому что знал: парни огребли за дело. А вот с Кристиной все было по-другому.

В глубине души Орест надеялся, что переезд в другой город, где ему предложили хорошую должность начальника участка, решит его проблему. Возможно, в новой школе дочь подружится с одноклассницами, станет более покладистой, заинтересуется куклами и рисованием, начнет плести из бисера... Или чем там еще занимаются девочки в ее возрасте?

Мужчина даже записал Кристину в кружок танцев, который крайне рекомендовала ему завуч в новой школе. Кто знает, может красивые движения под музыку привлекут дочь, и она наконец перестанет быть пацаненком в юбке?

Орест был полон радужных мечтаний относительно будущего Кристины и не знал, что новый город и новые друзья не только не смягчат характер девочки, а, наоборот, закалят его.

***

- Ну что, ты готова? - интересуется Андрей, оглядывая Кристину с ног до головы.

Длинные по пояс косы, розовое платьице с изображением слоненка, белые носочки под плетеными сандалиями - да пацаны же его засмеют! Он ведь и так на свой страх и риск решился привести Кристину в стаю, а она вырядилась, как одна из его клуш-одноклассниц... Может, зря он это все затеял?

- Я всегда готова! - бойко отзывается девочка, и ее черные глаза поблескивают недобрым огоньком.

Хотя, может, не так все и плохо?

Миновав детскую площадку, ребята заходят в тень кустистых деревьев и направляются к гаражам.

- Вожака нашего Колян зовут, - напоминает Андрей. - Он из старшаков, ему уже четырнадцать. Если хочешь попасть в стаю, Коляну не перечь. Он пацан свирепый, но в целом справедливый. Братья-близнецы Вован и Петька Никитины - замы Коляна и его лучшие войны. Они в прошлом месяце вдвоем пятерых Донских уложили, одного даже с сотрясом в больничку отправили.

- Понятно, - кивает Кристина, пытаясь запомнить имена. - А ты сам давно в стае?

- С прошлого лета. Меня приняли, когда мне еще восьми не было, у меня ведь день рождения в сентябре, - хвастливо отзывается мальчишка. - А обычно в стаю только с этого возраста берут.

- Ты чем-то отличился? - Кристина с любопытством заглядывает в его изумрудные глаза.

- Ага, целый мешок яблок у дачников наворовал и не попался, - он горделиво выпячивает тощую грудь. - До меня этого еще никому не удавалось!

- Молодец! - восхищается девочка. - А у меня, кстати, тоже день рождения в сентябре.

- Да? Какого числа?

- Двадцать пятого.

- Ого! И у меня двадцать пятого! - потрясенно восклицает Андрей.

Несколько секунд ребята удивленно таращатся друг на друга, а потом начинают заливисто хохотать. Надо же, как здорово получилось! Они родились в один год и в один день, такого ведь нарочно не придумаешь!

Смеясь и весело болтая, дети доходят до полуразвалившегося бетонного забора. А когда перелезают через него, Андрей вмиг становится серьезным.

Глава 3

- Ну все, соберись, - командует мальчик. - Почти пришли.

Они оба вытягиваются в струнку и, повернув за угол, оказываются лицом к лицу с компанией подростков, которая расположилась на веранде заброшенного детского сада. Присутствующие явно старше - на вид им всем больше десяти, а некоторым и тринадцать-пятнадцать можно дать.

- Здорово, Дрон, - хрипло басит прыщавый паренек со здоровенной щелью между двумя передними зубами, через которую он смачно сплевывает на землю белесый сгусток слюны. - Это че еще за кукла? Девушка твоя, что ли?

В компании расползаются сдавленные смешки.

- Привет, пацаны, - расправляя худые плечи, здоровается Андрей. - Это Кристина, она недавно в тринадцатый переехала. Тоже хочет в стаю.

В ответ раздается взрыв хохота и улюлюканье. Подростки с нескрываемом интересом рассматривают маленькую девчушку с косичками.

- Ты же знаешь правила, Дрон, - подает голос широкоплечий рыжеволосый парень, докуривающий сигарету. - Девкам в стае не место.

- Я тебе не девка! - огрызается Кристина, с вызовом глядя на рыжего.

Тот неспешно встает со скамейки, отбрасывает в траву окурок и приближается к ней.

- Не девка, говоришь? - он подходит почти вплотную, обдавая ее запахом дешевого табака и пыли. - А по виду самая настоящая сопливая девка!

- Колян, она не такая, - вступается за новую знакомую Андрей. - Говорит, в своем прежнем дворе и в драках участвовала, и...

- И велики у старшаков угоняла, и шалаши строила, - подхватывает Кристина. - И по пионерболу одной из лучших была!

Она говорит так громко и уверенно, что скептически настроенный Колян удивленно приподнимает брови.

- Слова - это одно, а на деле свою крутость докажешь? - он закидывает в рот жвачку и с видом хозяина жизни оглядывает свою стаю. - Че, пацаны, дадим малявке шанс проявить себя?

"Да пошла она нафиг!", "На кой черт с мелюзгой связываться?", "Какой от нее толк?" - доносятся в ответ недовольные реплики.

- Докажу, - твердо отвечает Кристина, не обращая внимания на поднявшийся гомон.

Она с вызовом глядит на Коляна снизу вверх, совершенно при этом не робея:

- Что нужно сделать?

Несколько мгновений вожак в задумчивости прожигает ее глазами, а затем с издевкой выдает:

- Докажи, что ты не гребанная принцесса на горошине. Отрежь нахрен свои девчачьи косички!

От его слов Кристина застывает в нерешительности. Нет, на собственный внешний вид ей совершенно плевать, но вот папа.... Папа просто обожает ее смоляные косы. "Длинные волосы - главное украшение девочки!" - всегда говорит он, поглаживая ее по голове в минуты ласки. Как же отец отреагирует, если сегодня Кристина придет домой без них?

- Че, слабо? - уловив ее внутренние противоречия, насмешливо интересуется Колян.

- Конечно, слабо! Видно же, что обыкновенная нюня! Того и гляди, расплачется и побежит к мамке, чтоб та ей сопли подтерла! - хмыкает низкорослый мальчишка с бритым черепом, делая глоток лимонада из стеклянной бутылки. - Гнать ее надо в шею, дуру набитую!

- Это ты сейчас к маме жаловаться побежишь! - рявкает Кристина, резко разворачиваясь к бритоголовому и шагая к нему.

А дальше все происходит мгновенно.

Она выдергивает из рук оторопевшего мальчишки бутылку и, обхватив горлышко, с силой ударяет ею об асфальт. Получившуюся стеклянную "розочку" девочка подносит к своей натянутой косе и проводит по ней острым краем.

Несколько движений туда-сюда, и отрезанные волосы безжизненно повисают в ее руке. Вторую косу настигает такая же участь.

В воздухе воцаряется тишина.

Потрясенные мальчишки, затаив дыхание, наблюдают за тем, как Кристина, не отрывая прямого взора от Коляна, кидает ему под ноги толстые черные канаты своих волос.

Несколько секунд вожак молчит, разглядывая валяющиеся на асфальте шелковистые косы, а затем вскидывает голову и громко объявляет:

- Она в стае!

Глава 4

- Ну ты вообще сумасшедшая! - улыбается Андрей, разглядывая непривычно короткие волосы Кристины, которые черными перьями разлетаются на ветру.

Девочка раскачивается на качелях так сильно, что вот-вот сделает "солнышко", и счастливо смеется звонким чистым смехом.

- А я даже рада, что избавилась от косичек, - кричит она Андрею, который сидит неподалеку на траве и задумчиво жует травинку. - Такая легкость без них, такая свобода!

- А родители не заругают? - интересуется мальчишка.

- Заругают! Еще как! - не переставая смеяться, отвечает она. - Может, даже дома на несколько дней запрут!

Сделав финальный рывок, девочка все же запускает качели вокруг своей оси.

- Это плохо, - отзывается он. - У нас послезавтра стрелка с Донскими, я думал, ты тоже пойдешь.

Поймав нужный момент, Кристина спрыгивает с качелей и ловко приземляется на траву, слегка пружиня на ногах.

- Может, и пойду, если удастся папу задобрить, - она садится рядом с Андреем. - Он у меня очень грозный, но, если посмотреть на него глазами кота из Шрека, тут же тает.

- А у меня батя - добряк, - сообщает Андрей. - В жизни от него трепки не получал! Зато мать - кремень. Если уж попал ей в немилость, то можно и на неделю под домашний арест попасть.

- А моя кабель от компьютера прячет, чтобы я в игры не играла.

- Пф... Так моя тоже, - усмехается мальчишка. - Но я хитрее поступил, купил точно такой же кабель и у себя в потаенном месте храню. Предки - на работу, я - за комп. А они наивные думают, что я весь день книжки читаю.

Кристина хохочет, отдавая должное находчивости Андрея.

- Мне тоже так надо будет сделать, - заявляет она.

- Да я тебя такому научу, что очумеешь! - распаляется он и в красках расписывает Кристине уловки и хитрости, в которых он поднаторел за год учебы в первом классе.

Девочка внимательно слушает сообразительного мальчишку, мотая на ус его приемчики. Про нагревание градусника у батареи для имитации температуры она, конечно, знала, а вот про натирание подмышек перцем и поедание грифеля от карандаша и не догадывалась.

- Еще у меня мамка Алоэ вера дома держит, - продолжает Андрей.

- Что это?

- Ну блин, растение такое, на подоконнике стоит. Так вот, если закапать сок этого Алоэ вера в нос, то начинаешь просто жутко чихать! Я однажды пятнадцать раз подряд чихнул, прикинь? - делится мальчик. - Глаза слезятся, сопли брызжут - ну мать естественно меня в школу не отправила. Даже температуру мерить не стала.

- Вот это да!

- То-то же, - довольно подытоживает Андрей. - Короче, со мной не пропадешь. Я тебя уму-разуму научу!

Когда на город опускается вечер, с балкона восьмого этажа Кристину окликает мать:

- Дочка, пора домой, ужинать будем!

- Иду, - отзывается девочка, запрокидывая голову так, чтобы с высоты родительница не заметила ее обрезанные волосы.

Понятно, что наказания ей не миновать, но очень уж не хочется, чтобы ее отчитывали при Андрее, как маленькую.

- Зайду за тобой завтра? - спрашивает он, поднимаясь на ноги.

- Давай, только не факт, что отпустят, - вздыхает Кристина.

Они медленно бредут к ее подъезду, и обоим жуть как не хочется расставаться.

- Крис, ты классная, - признается Андрей. - Весело с тобой.

- И с тобой, - отвечает она, останавливаясь под козырьком.

- На вот, это тебе, - мальчик засовывает руку в накладной карман своих штанов, выуживает оттуда что-то серое и протягивает девочке. - Будешь моим другом?

На его ладони лежит небольшой высушенный пескарь довольно мерзкой наружности: выпученные глаза, открытый рот, облезлая, кое-где подгнившая чешуя. Такие штучки обычно до смерти пугают девчонок. Увидев их, они брезгливо морщат носики и тонко пищат в приступе панического ужаса.

Но сейчас все по-другому. Почему-то Андрей уверен, что Кристина непременно оценит его подарок. Она ведь совсем не такая, как его дуры-одноклассницы.

- Вау, что это? - без тени брезгливости девочка берет дохлую рыбку в руки и с любопытством разглядывает ее.

- Это пескарь. Я сам его поймал, сам высушил, - гордо заявляет Андрей.

- Классно! - радуется она. - И он станет символом нашей дружбы?

- Ага, - улыбается мальчик, вдохновленный ее реакцией.

- Спасибо, я обязательно его сохраню! - от переизбытка эмоций она подпрыгивает на месте и, махнув на прощанье новому другу, скрывается в подъезде.

Когда дверь за ней закрывается, Андрей довольно хмыкает и улыбается своим мыслям. Ведь знал же он, что Кристинка - нормальная девчонка! И пескаря приняла, и дружить согласилась. Теперь им двоим даже море по колено!

Часть 2. Почти пять лет спустя. Глава 5

Андрей

- Давай, Крис, надери ему задницу! - наперебой кричат пацаны, поддерживая моего лучшего бойца.

Сегодня у нас очередная стрелка с Донскими за право тусоваться на территории заброшки. Одолеют нас - и мы всю неделю туда носа не сунем, а если победа будет за нами, то вражеская стая за версту будет бывший спорткомплекс обходить.

Вообще у нас на районе много заброшенных зданий, но детсад и спорткомплекс - самые, если можно так выразиться, ликвидные. Именно за них мы по обыкновению воюем.

Кристинка дерется свирепо и беспощадно, впрочем, как и всегда. Я ее выбрал сразу, как только узнал, что Донские выставляют на бой верзилу Анищенко. Он, конечно, сильный, но жутко неповоротливый. Крис таких, как он, на раз-два укладывает.

Она хоть и миниатюрная, но жутко шустрая. Двигается так быстро, что я порой сам за ней не успеваю. А все благодаря ее братьям, Нику и Левчику. Они уже взрослые и, понятное дело, в дворовых войнах не участвуют, но Кристинку искусству боя обучили на славу. Да и в секцию по кикбоксингу она ходит не зря: любому пацану фору может дать. Не девчонка, а машина для убийств, ей-богу.

С тех пор, как меня избрали вожаком, Крис - мой главный зам. Только посовещавшись с ней, важные решения принимаю. Чего уж говорить, у нее в стае особое положение. И это вовсе не потому, что она единственная девчонка. Кристинка свой авторитет кровью и потом заработала, поэтому ее все уважают, а кто-то даже побаивается.

- Ну же, Кавьяр, добивай недоноска! - подбадривают ее парни, подпрыгивая от нетерпения.

Уставший от долгого изнуряющего боя Анищенко замахивается, переносит вес на переднюю ногу, но делает это слишком медленно. Разгадав его намерения, Кристинка наклоняется, и кулак бугая проносится над ее головой.

Молниеносно выпрямившись, девчонка сокращает расстояние между собой и соперником и наносит ему короткий джеб (прямой удар без размаха, - Прим. автора) прямо в нос. Лицо Анищенко заливается кровью, но Крис это не смущает. Она не успокоится, пока не победит.

Бугай грозно вопит, взбешенный ее наглостью, но подругу это только забавляет. Она юрко, словно сурикат, меняет местоположение, огибает противника со спины и с громким "опа-попа" дает ему под зад. Парень, споткнувшись, чуть не летит на землю.

Шабловские взрываются хохотом, а Донские нервно скрежещут зубами. Еще бы! Кому приятно видеть, как твоего бойца размазывает по стенке девчонка!

Я и сам еле сдерживаю улыбку, наблюдая за тем, как Кристинка уделывает козла Анищенко. Ее смоляные волосы, которые она коротко остригает с тех самых пор, как попала в стаю, разрезают воздух подобно крыльям ворона. В бою она напоминает Милину из Мортал Комбат, такая же грациозная и опасная.

Коротким хуком справа Анищенко все же удается зацепить Кристину, и она гневно сплевывает на землю кровавый сгусток. Губу ей разбил, мерзавец. Но теперь-то она точно всыплет ему по первое число. Вижу, что разозлилась. Ноздри вон раздуваются, как у быка на родео.

Ох, несдобровать тебе, Анищенко, несдобровать.

Развернувшись вокруг своей оси, Крис подпрыгивает и ударом ноги пригибает противника к земле. Оглушенный ее мастерски выполненным раунд-киком, парень падает на колени и тяжело дышит.

Нет, он не успеет подняться. Она победила.

Как я и предполагал, девчонка добивает Анищенко молниеносным, но не очень сильным толчком в грудь, и он запрокидывается назад.

С триумфом перевожу взгляд на вожака Донских по прозвищу Череп (из-за татушки, которую она набил на левом предплечье) и довольно ухмыляюсь. Это уже третья наша победа в этом месяце, его бойцы сдают позиции, и он это чувствует.

- Ровно через неделю на этом же месте, - цедит парень сквозь сжатые зубы.

На его лице гуляют желваки, и я знаю, что он с трудом сдерживается, чтобы не накинуться на меня с кулаками. Но правила есть правила. Крис победила в честном бою, и Донским не остается ничего другого, кроме как, поджав хвосты, свалить восвояси.

- Ну че, круто я его уделала, бро? - подлетев ко мне, девчонка протягивает сжатую ладонь, и я отбиваю ей кулачок.

- Не то слово, бро! - обнимаю за плечи и шутливо треплю ее за волосы.

"Крис - красотка!", "Видал, как она его одной левой?", " Да я с самого начала знал, что у Анищенко нет шансов!" - тут и там раздается похвала пацанов.

- Учитесь, девочки, - самодовольно ухмыляется Крис.

Это ее коронная фраза. Вечно называет нас с парнями "девочками", но, как ни странно, никто на нее за это не обижается. Да и вообще, если уж быть до конца откровенным, Кристинке многое сходит с рук. Как-то так с самого начала повелось.

Наша шумная компания, бурно обсуждая прошедшую стрелку, выходит из-за гаражей, и члены стаи начинают один за другим расползаться по домам. Ничего не поделаешь, завтра понедельник, а значит, всем пора готовиться к школе. Слава богу, на дворе май, и вся эта вакханалия, именуемая учебным процессом, скоро закончится.

Если честно, сил уже нет терпеть унылые разглагольствования учителей. Побыстрей бы лето! Эх, на каникулах мы со стаей оторвемся... Вишню будем воровать и малиной объедаться. А еще гонки на великах устроим и соревнования по волейболу. Это у нас ежегодная традиция, можно сказать.

Распрощавшись с ребятами, мы с Кристинкой бредем к тринадцатому дому. Сегодня я буду ночевать у нее. Мои предки в отъезде, поэтому попросили ее родителей приютить меня на две ночки. Кавьяры любезно согласились.

А что? Им не впервой. Мы с Кристинкой постоянно ночуем друг у друга. То к контрошке по математике ее надо поднатаскать, то к проекту по биологии подготовиться, то просто расставаться не хочется. Друзья ж мы с ней как-никак.

Заходим в подъезд, и Крис по обыкновению направляется к лестничному маршу. По какой-то неведомой мне причине она на дух не переносит лифты и никогда в них не ездит. Поэтому каждый раз к себе на восьмой этаж поднимается пешком. И нет, ей не лень. Говорит, дополнительное кардио никогда не помешает.

Глава 6

Кристина

Пока Шульц с умным видом вчитывается в мои каракули, я разглядываю веснушки на его носу. Красивые они у него до жути, аж завидно. Я вот сколько ни загораю, солнце меня в нос не целует. Да и вообще никуда не целует, а у Андрея вон даже на щеках парочка веснушек виднеется.

Шульцу вообще по жизни везет. Во-первых, он родился пацаном. Так что его увлечение спортом, супергероями и уличными драками никому не кажется странным. А мне вот вечно приходится выслушивать фразы типа "Кристина, ну ты же девочка!". И что с того, блин, что девочка?! Где это написано, что все девочки должны носить тупые розовые бантики, интересоваться шитьем и падать в обморок при виде крови?!

Во-вторых, Шульц - прирожденный лидер. К нему тянутся, к его мнению прислушиваются, его любят. Мама говорит, что все дело в его харизме, якобы, он умеет располагать к себе людей и производить на них впечатление. С этим поспорить сложно: маму-то он в первую их встречу обаял. "Добрый вечер, тетя Юленька!", "Вы просто божественно готовите, тетя Юленька!" - он всегда с ней в таком стиле общается, вот она его и обожает.

А я так, как Шульц, не умею. Ну, не выходит у меня любезничать со всеми подряд. Я могу с родителями быть ласковой, с ним вот тоже могу, а с другими - нет. Андрей говорит, что мое расположение надо заслужить. Наверное, он прав.

Ну и, наконец, бог даровал Шульцу просто до неприличия развитый мозг. Нет, серьезно, он даже задачки со звездочками как орешки щелкает! А я от этой математики на стену лезть готова, почему она такая сложная? И ладно бы выдающиеся способности Шульца распространялись только на точные науки, но нет, он и по гуманитарным предметам круглый отличник!

С одной стороны, быть его соседкой по парте выгодно. Он постоянно подсказывает, а диктанты я у него вообще нагло сдуваю. Но с другой - на его фоне я, должно быть, кажусь умственно отсталой. Ну, правда, на уроках Шульц всегда блистает, а я, как правило, невнятно блею что-то нечленораздельное.

Единственный предмет, на котором я могу составит ему достойную конкуренцию, это физкультура. Вот тут-то Шульцу приходится попотеть, потому что все, что касается физических активностей, моя стихия. Бег? Пусть попробует догнать. Прыжки в длину? Прыгаю дальше всех. Волейбол? Мою подачу не каждый пацан в нашем классе отважится принять.

Но несмотря на все достоинства Шульца, я ему не завидую. Ну то есть завидую, конечно, но по-доброму. Он ведь мой самый-самый лучший друг.

- В втором и четвертом заданиях ошибки, - подает голос Андрей, подсовывая мне под нос тетрадь и придвигаясь поближе.

- Да чтоб им пусто было! - ругаюсь на нерадивые примеры.

- Давай разбираться, Кавьяр, - командует друг и принимается долго и нудно объяснять мне, где и чего я недопоняла.

Спустя полчаса мозгоделания до меня наконец доходит, и я под контролем Шульца исправляю домашку. Закинув ненавистную тетрадку в ранец, достаю из шкафа раскладушку, чтобы постелить другу ложе.

Я в принципе не против, чтобы он спал со мной на диване, но мама говорит, что мы слишком взрослые для того, чтобы делить одну постель. Когда я возражаю, что взрослые друзья как раз-таки обычно и спят в одной кровати, она качает головой и отвечает, что для этого мы еще слишком маленькие. Короче, фиг ее поймешь.

Шульц устраивается на раскладушке, а я располагаюсь на диване. Залезаю под одеяло и включаю телик.

- Крис, как думаешь, - доносится его приглушенный голос, - кто сильнее: Человек-паук или Капитан Америка?

- Человек-паук, - без колебаний отвечаю я.

- Почему?

- Потому что Капитан Америка - по сути просто человек. Да, он находится на пике формы, но никакими сверхспособностями не обладает. А у Питера Паркера есть паутина и шестое чувство.

- И возможность лазить по стенам, - соглашается Шульц.

- И суперскорость.

- Но тогда почему Капитан Америка всегда показан лидером среди супергероев? - немного помолчав, спрашивает Андрей.

- Потому что он лучший тактик и командир, - подумав, отзываюсь я. - Иногда это куда важнее, чем суперспособности.

- Да, наверное, ты права, - соглашается Шульц.

Больше мы с ним не разговариваем, смотрим телик, а потом незаметно проваливаемся в сон.

***

Манящее солнце разливается по школьному двору, сочные зеленые деревья так и зазывают залезть на них, разноцветные бабочки порхают прямо перед окнами... А я сижу на уроке литературы, слушаю бестолковый треп Марии Ивановны и подыхаю от тоски.

До окончания учебного года осталось всего ничего, и основная масса учителей, как и все ученики, уже мысленно пребывают на отдыхе. За исключением нашей литераторши, конечно. Вот уж кто по-настоящему любит свою работу. Ее хлебом не корми, дай о книжках поговорить. Зануда редкостная. Ладно хоть наполовину глухая, поэтому дисциплина на ее уроках страдает: можно вполголоса общаться с одноклассниками и даже слушать музыку, прикрыв рукой наушник.

- Шульц, - шиплю я, наклоняясь к соседу. - Видел у Митрофановой ободок новый?

- Угу, - отзывается Андрей, направляя взгляд в сторону нашей одноклассницы. - Она в нем на инопланетянина похожа, если честно.

Прыскаю, зажав рот ладонью. Это он в точку попал. Митрофанова сегодня приперлась в школу в ободке с рожками, на концах которых торчат пластиковые божьи коровки. Сморится и правда жутковато. Будто эти рожки нужны для связи с космосом.

- А теперь представь Антипова в этом ободке, - хихикаю я.

Шульц начинает хрюкать, очевидно вообразив, как бы выглядел самый крупный член нашей стаи в девчачьем ободочке.

- Огонь, - улыбается друг.

- Слабо заставить его напялить такую вещицу? - с вызовом спрашиваю я.

- Не слабо, - Шульц переводит на меня озорные зеленые глаза. - Если тебе не слабо отжать ее у Митрофановой!

Глава 7

Кристина

Лето - это маленькая жизнь, и я проживаю ее на все сто. Целыми днями мы со стаей обитаем на улице, прыгаем по гаражам, играем в казаки-разбойники и вышибалы, периодически надираем задницы Донским и ходим купаться на речку. Вода пока, конечно, еще прохладная, но нас это не сильно смущает. Плавать и резвиться на берегу мы страсть как любим, так что стучащими зубами нас не отпугнуть.

Правда, в последнее время меня не на шутку беспокоит, что Донские стали гораздо сильнее. Прошлый бой я проиграла Олегу Колечкину, хотя раньше он всегда уступал мне и в технике, и в ловкости. Я думала, что дело во мне, и стала тренироваться с удвоенным упорством, но это не помогло.

Кажется, причина кроется в том, что эти олени существенно обгоняют меня в росте и весе. Летом они все поперли вверх и вширь, как на дрожжах! Чем их там предки кормят?!

Ладно, ситуация пока некритичная, но мне срочно нужно найти способ, как быстро набрать мышечную массу!

Пулей взлетаю на восьмой этаж, чтобы по-быстрому пообедать. Увидев меня, мать обреченно вздыхает. А, ну да, я опять испачкала светлые джинсовые шорты в траве. Ну что я могу поделать? Сама не рада, что при падении все время приземляюсь на задницу. У меня и копчик уже болит.

Торопливо заглотив суп, забегаю в свою комнату, чтобы переодеться в купальник, и взгляд внезапно цепляется за дневник, который я с недавних пор довольно активно веду. Нет, не подумайте, я не размазываю по страницам ванильные сопли, как другие девчонки, просто... В моей голове крутится очень много мыслей, которыми непременно хочется поделиться.

Я бы, конечно, могла обсудить их с парнями из стаи или с Шульцем, но почему-то мне кажется, что они меня не поймут. Да и вообще, все, что я пишу - глубоко личное. Поэтому дневник прекрасно подходит под мои цели.

Глянув на часы, убеждаюсь, что у меня в запасе еще есть лишние десять минут. Сажусь за стол, раскрываю дневник и беру в руки карандаш. Несколько секунд задумчиво скольжу глазами по исписанным моим корявым почерком страницам, а затем царапаю несколько строчек:

Мама всегда говорила, что я девочкам не положено рыгать, мол, это неприлично и все такое... А я вот, наоборот, очень гордилась этим своим умением, ведь порой у меня получалось рыгнуть даже громче, чем у пацанов из нашей стаи, а это совсем не просто. Но сегодня, когда ребята, напившись газировки, устроили очередное соревнование, я не стала принимать в нем участие. Сама не знаю, почему, но при Андрее рыгать как-то не очень хочется...

А еще, когда мы с ним прятались от преследователей за гаражами, он так посмотрел на меня... Ну, не знаю, пристально, что ли. От его взгляда у меня внутри будто конфеты-шипучки взрываться стали, аж жарко сделалось. Интересно, почему так?

Захлопнув дневник и спрятав его в потайное место, переодеваюсь в купальник, натягиваю чистую футболку, хватаю рюкзак и выбегаю на улицу, где, сидя на бордюре и по привычке посасывая травинку, меня ждет Шульц.

- Бро, у меня шикарные новости! - заметив меня, вскакивает он. - Предки дали добро на лагерь!

- Значит, в июле едем? - радостно хлопаю в ладоши.

- Да! - Андрей обнимает меня за талию, отрывает от земли и несколько раз кружит.

Ух, и сильный же он стал! И в рост тоже подался. Что ж все вокруг растут, кроме меня?!

- Купальник взяла? - опуская меня обратно на асфальт, интересуется он.

- Уже на мне, - задираю футболку и демонстрирую ему наличие плавательного костюма.

- Ого, Крис, у тебя че, сиськи проклюнулись? - округляет глаза этот балбес.

- Иди нафиг! - огрызаюсь я, натягивая майку чуть ли не до колен.

Грудь у меня вообще-то давно начала расти, но как-то неактивно. А вот пару месяцев назад она наконец стала выделяться под одеждой, даже пришлось попросить маму купить мне лифчик.

Постепенно к нам подтягиваются остальные ребята, и мы все в нетерпении косимся на дорогу в ожидании моих братьев. Ник и Левчик с друзьями собрались на лесное озеро и милостливо согласились прихватить с собой меня и парочку моих приятелей.

Ну, то есть как согласились? На самом деле у них не было выбора. Я им просто пригрозила, что расскажу предкам о презабавных вещицах, которые нашла в их комнате. Они после этого как шелковые сделались.

Толкаясь и переругиваясь, мы пытаемся уместиться в заниженную Приору одного из друзей Ника. Братья со своими девушками едут в другой машине. Получается так, что на заднее сиденье забивается аж шесть человек, и мне приходится забраться Шульцу на коленки.

- Ой, Крис, какая у тебя задница костлявая, - ворчит он, ерзая подо мной.

- Кто бы говорил! Сама как на камнях сижу! - бойко отвечаю я, но на самом деле это неправда. Сидеть у Андрея на коленях вполне комфортно, я бы даже сказала, приятно.

Через двадцать минут, в течение которых с нас всех сошло по тридцать три ручья пота, вы выбираемся из консервной банки, именуемой автомобилем, и блаженно разминаем затекшие конечности, наслаждаясь глубоким и душистым запахом леса.

Рядом с нами паркуется видавший виды Опель, и оттуда вылезают мои братья со своими подругами. Девицы эти, Полина и Ариана, выглядят как долбанные супермодели. Они старше меня всего лет на пять, но почему-то рядом с ними я чувствую себя ребенком.

То ли из-за того, что на фоне их выдающихся бюстов мой собственный кажется не просто плоским, а прямо-таки вогнутым, то ли из-за того, что они порываются сюсюкать со мной, как с маленькой.

- Ой, Ник, твоя сестренка - просто прелесть, - нараспев заявляет Полина. - Как ты, крошка, умеешь плавать?

Она растягивает пухлые губы в неестественной улыбке, а я чувствую, что меня вот-вот вырвет от ее жеманности.

- Плаваю я прекрасно, - холодно отзываюсь я. - Так что, если еще раз назовешь меня крошкой, утоплю тебя в озере без малейших усилий.

Девушка недовольно закатывает глаза, но от ответного комментария воздерживается. Видать, поняла, что мне палец в рот лучше не класть - руку откушу.

Глава 8

Кристина

Хмыкнув, спускаюсь с небольшого пригорка и располагаюсь на одеяле, которое только что расстелил на берегу Левчик.

- Эй, малая, свинти-ка на соседний плед, - обращается ко мне братец. - Мы тут с Арианкой вдвоем ляжем.

- Да места же полно! - возмущаюсь я, складывая руки на груди.

- Крис, - Лева садится передо мной на корточки. - Мы как договаривались? Мы берем на озеро тебя и твоих шкетов, а вы взамен не мозолите нам глаза. Так ведь было?

- Ну, так, - нехотя соглашаюсь.

- Вот, поэтому давайте руки в ноги и марш купаться, - командует он, потрепав меня по волосам. - Там на противоположном берегу, кстати, на дереве тарзанка есть. Если хотите, можете попрыгать.

Дважды мне повторять не нужно. Тарзанка - это куда более увлекательно, чем наблюдать за слюнообменом Левчика и его девушки.

С усилием оторвав друзей от созерцания прелестей Полины, тащу их на другой берег. То и дело хлопаю по рукам и ногам, чтобы прибить назойливых комаров, норовящих испить мою кровушку.

Прежде, чем мы находим тарзанку, нам приходится изрядно поплутать. На этой стороне лес довольно густой, а тропинки в нем совсем узкие. Сочная зелень ласково касается плеч и головы, а вот острые ветки больно царапают кожу.

Но это все мелочи по сравнению с тем восторгом, который мы испытываем, наконец отыскав заветную тарзанку. Она висит на мощном статном дубе и плавно раскачивается от легких дуновений ветра, как бы зазывая нас опробовать ее.

- Ого, высоковато! - поглаживая грубую кору дерева, присвистывает Васька Червяк.

Он прав, с этой стороны спуск к озеру очень крутой, а кое-где вообще обвалился. Поэтому, учитывая немалую высоту дерева, расстояние от тарзанки до воды впечатляюще огромное.

- Вот это я понимаю, драйв! - стягивая одежду, заявляю я. - Ну че, кто первый рискнет?

Пацаны мнутся, боязливо задирают головы к мощной ветке, на которой крепится тарзанка, и в нерешительности почесывают затылки.

- Че, сыкотно? - усмехаюсь я, скидывая шлепки и закидывая ногу на сучок дуба. - Сейчас я вас научу, девочки, как с тарзанок надо прыгать!

- Крис, стой, - неожиданно мою щиколотку обхватывают сильные пальцы Шульца. - Надо сначала дно проверить.

- Да зачем? - хмурюсь я.

- Затем, что на этом берегу вообще народу нет! Вдруг на дне булыжники размером с быка! Мы ж не знаем! - заявляет он и, обращаясь к Антипову, добавляет. - Кир, сплавай, оцени ситуацию!

- Бред, - ворчу я, слезая обратно на землю.

- Сама ты бред! - жестко обрубает Андрей. - И вообще, первым буду прыгать я.

- С чего это? - возмущенно вскидываю брови. - Я раньше забила!

- А тут не футбольное поле, чтобы "забивать", - дерзит друг. - Кто у нас вожак: я или ты?

Против этого аргумента не попрешь, и я, сцепив зубы, отхожу в сторону. Все-таки Шульц - настоящая заноза в заднице! Умеет весь кайф обломать!

Пока Антипов и еще пару ребят-добровольцев, держась за выступающие корни деревьев, спускаются к воде я от нечего делать прохаживаюсь по округе, собираю сухие ветки деревьев и размахиваю ими наподобие мечей.

- Сразимся? - тычу Андрею в бок своим импровизированным оружием.

Долго упрашивать его не нужно. От тут же подхватывает с земли валяющуюся неподалеку палку, и мы начинаем бой. Холодным оружием я владею не так хорошо, как собственными кулаками, поэтому мне приходится изрядно поднапрячься, чтобы дать Шульцу отпор. Но, несмотря на все мои усилия, засранцу все же удается пару раз уколоть меня в плечо и живот. Будь в его руках настоящий меч, я бы уже давно была мертва.

Я отступаю назад, защищаясь, а Андрей напирает на меня, атакуя. В конце концов, я впечатываюсь спиной в дерево и охаю от неожиданности.

- Попалась! - победоносно восклицает Шульц, вырывает из моих рук палку и принимается щекотать.

Тяжело дыша и хихикая, мы падаем на траву. Возимся, пытаясь залезть друг другу в область шеи или подмышки, чтобы щекотка стала совсем нестерпимой. Все заканчивается тем, что я, укусив друга за запястье, опрокидываю его на спину, а сама сажусь сверху.

В этой позе он кажется максимально беззащитным, атакуй - не хочу, но я отчего-то теряюсь и медлю. Залипаю на его неимоверно ярких изумрудных глазах. Надо же, даже летняя лесная зелень по сравнению с ними кажется блеклой и тусклой... И губы у него очень правильной формы, мягкие такие, розовые. Должно быть, на вкус они напоминают чернику или малину, потому что Шульц просто обожает жвачки с ягодными наполнителями...

- Дрон, там все чисто! - мои мысли прорезает возглас Антипова. - Дно мягкое, илистое - можно прыгать!

Шульц как-то чересчур резко скидывает меня с себя, и с криком "Ну че, хулиганы, погнали!" устремляется к пацанам. Не знаю, почему, но буквально на секунду мне делается обидно. Выходит, что Андрей, в отличие от меня, не любовался моими глазами и не думал о моих губах...

Глава 9

Кристина

Шульц ловко взбирается на самую верхушку дуба и притягивает к себе болтающуюся в воздухе тарзанку. Мы стоим на земле и, задрав головы, жадно наблюдаем за каждым его движением.

Андрей выглядит сосредоточенным и серьезным. Внимательно ощупывает канат, проверяет его крепление к дереву, дергает основание тарзанки, испытывая его на прочность.

- Вроде нормально, - выносит он свой вердикт, спускаясь чуть ниже, к месту прыжка.

Мы отвечаем ему подбадривающими репликами и замираем в ожидании. Андрей крепко обхватывает палку руками, делает глубокий вдох, на несколько секунд закрывает глаза, а затем срывается с дерева.

Размах получается отличный. Шульц летит над озером на расстоянии второго, а то и третьего этажа! В самой дальней точке он отпускает руки и солдатиком входит в воду. Несколько томительных секунд - и его довольное лицо наконец появляется на поверхности.

"Офигеть, страхово, должно быть!", "Вот это да!", "Блин, я чуть сам в штаны не наложил!" - воодушевленно комментируют пацаны, пока Андрей выбирается на сушу.

- Крис, там реально очень высоко, - приблизившись, негромко выдыхает Шульц мне в ухо. - Может, ну нафиг, не будешь прыгать?

- Ты че, сдурел?! - оскорбленно выдаю я. - Думаешь, мне слабо? Думаешь, раз я девчонка, то высоты боюсь?

- Да я так, просто предупредил... – поводит плечами он.

- Засунь свои предупреждения себе в зад! - гордо тряхнув волосами, бросаю я и направляюсь к дубу.

Но, к сожалению, из-за короткой перебранки с Андреем я упускаю свой момент: на дерево уже лезет Вася Червяк, придется прыгать после него.

Взобравшись на нужную ветку, парень задумчиво и как-то чересчур долго разглядывает гладь воды, распростертую под ним, а затем неожиданно говорит:

- Не, ребят, че-то я это... Передумал...

- В смысле передумал? - негодует Антипов. - Прыгай давай!

- Да ты сам сюда залезь - охренеешь! - огрызается Червяк. - Тут метров семь, не меньше!

- Да нет там семи, - возражает Шульц, но как-то не очень уверенно.

- Ой, ну раз трусишь, слезай! - взрываюсь я. - Че резину-то тянуть?

Пристыженный Васька спускается с дуба и под осуждающие взгляды пацанов отходит в тень.

Через пару минут я занимаю его место на дереве и с замиранием сердца смотрю вдаль. И правда высоко, но в тоже время очень красиво. Передо мной озеро, окруженное густым лесом, голубое небо с молочными прожилками облаков и яркое-яркое солнце, озаряющее землю теплым желтым светом.

Обхватываю руками тарзанку и ловлю себя на мысли, что мне тоже страшно. Но этот страх не парализует, а, наоборот, подталкивает вперед, в пучину неизвестного. Свербит, кусает за пятки и приятно щекочет нервы.

Срываюсь вниз, с упоением чувствуя ветер на лице и в волосах. Он ласкает кожу и напевает песню о том, как здорово быть птицей, рассекать воздух и парить... Ощущение свободы накрывает с головой, и я с легкостью разжимаю ладони.

Вода оказывается на удивление теплой и принимает меня в свои объятья как дорогого друга. Не душе легко и радостно. Я сделала это, сделала!

Выбираюсь на берег, перевожу дыхание и отжимаю короткие волосы, освобождая их от влаги.

Андрей ждет меня, примостившись на небольшом корявом бревне у воды. Из его рта задорно выглядывает травинка, а зеленые глаза смотрят внимательно и немного насмешливо.

- Ну что, в очередной раз доказала, что у тебя есть яйца? - с легкой издевкой в голосе интересуется он.

- Не завидуй, Шульц, у тебя тоже когда-нибудь отрастут, - в тон ему отвечаю я.

Он теснится, освобождая для меня место на бревне, и я сажусь рядом. Друг наклоняется и травинкой, зажатой между его губ, начинает поглаживать мое плечо. Глупые мурашки врассыпную бегут по спине, и я, отчего-то смутившись, выхватываю стебелек из его рта:

- Прекрати, щекотно же!

- Ого, Крис, у тебя соски торчат! - заявляет Шульц, нагло таращась на мою грудь.

- Это от холода! - краснея еще больше, прикрываюсь руками.

- Да ладно, бро, ты че, расслабься, - он со смехом шлепает меня по коленке. - Мы ж с тобой друзья! Ты для меня бесполое существо!

А вот это обидно! Нет, он, конечно, прав, мы с ним друзья и все такое... Но быть бесполым существом мне как-то не очень улыбается.

Не дождавшись моего ответа, Андрей соскакивает с бревна и бежит к пацанам, которые бурно спорят о том, кто следующий будет прыгать с тарзанки.

Однако я не иду вслед за ним. Продолжаю сидеть на больно царапающей попу коряге, предаваясь горестным размышлениям о причинах этого его заявления. Может, он так сказал из-за того, что у меня грудь слишком маленькая?

Опускаю взгляд и со скепсисом начинаю разглядывать свои холмики. Ну да, небольшие, конечно, но вполне себе женственные. И вроде даже симпатичные. Почему тогда бесполое существо-то?

Андрей

Сегодня Крис ночует у меня. Ее родители уехали к родственникам, а Левчик заплатил ей пятьсот рублей за то, что она согласилась провести ночь в другом месте и не мешать ему и Нику "строить романтик" с их девушками.

На эти деньги мы с Крис накупили в магазине кучу всякой всячины: чипсы, газировку, жевательный мармелад и несколько плиток шоколада. Обложившись всем этим добром, мы закрываемся у меня в комнате и включаем наш любимый фильм про Халка.

После активного дня, проведенного на озере, в теле скопилась приятная усталость. Я блаженно вытягиваю ноги и закидываю в рот крупную чипсину, предвкушая очередную разгромную сцену, где ученый Брюс Беннет превратится в зеленого великана и станет яростно крушить все вокруг.

Однако моим ожиданиям не суждено сбыться. Внезапно экран телевизора гаснет, и в комнате воцаряется кромешная тьма.

- Это че еще такое? - удивляется Кристина.

Часть 3. Роковое лето. Глава 10

Кристина

Позавчера мы с Шульцем наконец заехали в лагерь и немного тут обосновались. Воспользовавшись тем, что в комнате, кроме меня и вечно печальной Марины, никого нет, достаю из укрытия свой дневник и делюсь с ним впечатлениями.

Лагерь большой и не такой уж древний, как писали в отзывах в Интернете. Наши вожатые, Борис и Ольга, на первый взгляд, неплохие ребята - активные и с чувством юмора.

В целом мне пока здесь нравится, но парочка неприятных моментов все же есть.

Разочарование номер один: мальчики и девочки живут в разных домиках, а значит, чтобы повидать Шульца мне придется тащиться к нему через улицу.

Разочарование номер два: я делю комнату с пятью визгливыми курицами, у которых вместо мозгов сахарная вата, а вместо одежды - до противного розовое тряпье. Будто они коллективно его в марганцовке стирали.

Разочарование номер три: еда тут не сильно отличается от домашней, и на обед дают суп (а я терпеть не могу жидкую пищу).

Захлопываю дневник и, убедившись, что Марина как всегда погружена в свою печаль и не наблюдает за мной, засовываю его в небольшую дырку в матрасе, которую собственноручно проделала вчера ночью.

- Ты на полдник идешь? - на ходу бросаю я ей.

На самом деле мне без разницы, но ее лицо грустного спаниеля вызывает во мне нечто, напоминающее жалость.

- Не хочется, - бесцветно отзывается Марина, и я, пожав плечами, выхожу из комнаты.

Наверное, мне никогда не понять всю эту девчачью меланхолию. Как можно киснуть и горевать, когда за окном пляшет лето, а родители за десятки километров от тебя? Не подумайте, я люблю своих предков, но два дня, проведенные без их неустанного контроля, стали для меня поистине восхитительными.

Нагоняю свой отряд у самого входа в столовую, примыкаю к компашке весело болтающих пацанов и мы, перекидываясь беззлобными колкостями, занимаем большой стол у окна. Меня совсем не напрягает, что я единственная девчонка среди них, давно привыкла к такому.

Парни тоже особо не переживают из-за моей половой принадлежности, потому что я сразу правильно себя поставила. Показала, что я не одна из тех нюнь в глупых гольфах, которые, тихо перешептываясь, сидят за соседним столом.

Для этого всего-то и нужно было отвесить Даньке Петухову подзатыльник за то, что назвал меня "конфеткой", смешно пошутить над трясущимися при ходьбе складками жирной Ани и получить от Шульца подтверждение того, что мне не стоит труда уложить на лопатки любого мальчишку, даже если он крупнее меня.

Кстати говоря, лидерские качества Андрея и здесь дали о себе знать. Без понятия, как у него это выходит, но к концу третьего дня пребывания в лагере он уже успел расположить к себе практически всех парней из нашего отряда. Даже хамоватого выпендрежника Вовку Еремеева, чей грязный язык иногда так и хочется вымыть с мылом. Я совсем не считаю себя святошей и ханжой, но его непрекращающиеся шутки ниже пояса даже мне успели поднадоесть.

Короче, тут всё, как дома. Шульц на скорую руку сколотил себе новую стаю, а я тусуюсь в компании мальчишек. Разница только в том, что дома я не живу со скопищем писклявых клуш, но это, по большому счету, мелочи, на которые я даже внимания обращать не собираюсь. Сделаю вид, что этих девиц не существует, и дело с концом.

Перекусив булочкой и кефиром, мы с отрядом идем на задний двор, где натянута сетка и можно поиграть в волейбол. В этом виде спорта я одна из лучших во всей школе и, судя по вчерашней игре, стану лучшей в лагере. В защите я не так хороша из-за недостаточно высокого роста, но вот в нападении мне нет равных.

Мы делимся на команды, и они, к моему сожалению, получаются смешанными. Что поделать, волейбол не относится к числу чисто мужских видов спорта, поэтому девчонок на игровом поле не избежать. Занимая свои места, они глупо посмеиваются, а я не могу удержаться от того, чтобы не фыркнуть. Вечно им все хиханьки да хахоньки!

Мы с Шульцем оказываемся в разных командах. Завязав шнурки на кроссовках потуже, я вскидываю взгляд на друга и с удивлением замечаю, что он увлечен разговором с Ариной Нарьяловой, златокудрой куклой в неприлично коротких шортах. Мы с ней живем в одной комнате, и, если честно, я невзлюбила ее с самого начала.

Знаете, бывают такие люди, глядя на которых хочется вторить Станиславскому и восклицать: "Не верю!", так много наигранности в их поведении. Вот Нарьялова как раз из их числа. Вся такая приторно-милая, слащаво-манерная - она буквально соткана из жеманства и неестественности.

Даже сейчас, болтая с Андреем, эта дурочка игриво наматывает на палец свои льняные кудряшки и слегка запрокидывает голову назад во время смеха. Ну кто так смеется?! Ужас, актриска недоделанная! Весь ее флирт белыми нитками шит!

Но самое неприятное, что друг тоже улыбается и продолжает отвечать на ее реплики. Странно. На Шульца это совсем не похоже. Раньше он, как и я, с пренебрежением относился к таким вот барби и никогда не упускал случая над ними поиздеваться... А сейчас стоит, любезничает... Что бы это могло значить?

Хотя, возможно, у него в голове созрел какой-нибудь коварный план, и он специально сейчас с ней общается, чтобы позже устроить жесткий прикол.  А что? Это мысль! Надо будет вечером его об этом расспросить, потому что я непременно хочу участвовать в расправе над Ариной Нарьяловой.

Привычным движением убираю волосы за уши и слегка щурюсь, пытаясь оценить потенциальную мощь команды соперника. Кроме Шульца, опасность могут представлять пошляк Вовка Еремеев и весельчак Сашка Пирогов. Остальные - просто кегли на поле и вряд ли смогут как-то существенно повлиять на ход игры.

Наш вожатый Борис бросает жребий, и право начать матч достается нашей команде. Даня Петухов, на которого я бросаю выразительный взгляд, мол, не подведи, коротко мне кивает и осуществляет подачу. Неплохо, конечно, но я бы это сделала гораздо лучше.

Глава 11

Кристина

Кажется, мои соседки меня ненавидят. Все время замолкают, когда я захожу в комнату, и одаривают такими взглядами… Ну, не знаю, будто я всех их родственников перемочила. Разговаривают со мной, только если я к кому-то конкретно обращаюсь, а уж эти их шепоточки за моей спиной… Чувствую, они мне уже все косточки перемыли.

Но на самом деле это взаимно. Я и сама терпеть не могу этих глупых куриц. Чем дольше мы живем вместе, тем лучше я понимаю, что мы с ними совершенно из разных миров. Их разговоры, которые мне иногда ненароком случается подслушать, такие нудные и тупые, что прям блевать тянет. Они обсуждают шмотки, косметику и знаменитостей, то и дело сыплют словами, которых я не понимаю, типа «хайлайтер», «праймер» и «патчи», а еще спорят, кто самый симпатичный мальчик в лагере.

И, как ни странно, курицы почти всегда сходятся во мнении, что это Шульц. Нет, я, конечно, всегда знала, что Андрей – вполне себе ничего, но чтоб прям самый симпатичный парень в лагере… Хотя, возможно, эти клуши и правы. Друг хорошо сложен, а еще он гораздо выше всех наших ровесников. Да и глаза у него обалденные: большие, яркие, цвета сочной летней травы. Немудрено, что девчонки считают его красивым.

Признаться честно, когда я впервые услышала, как Лиза Перемыкина и Даша Орлова говорят о том, что с удовольствием стали бы встречаться с Шульцем, меня аж перекосило. Что значит встречаться?! Нам ведь всего по тринадцать, разве кто-то заводит отношения в таком возрасте?!

Но спустя почти неделю пребывания в лагере выяснилось, что еще как заводят: только в нашем отряде образовалось три парочки! К счастью, Шульц в их число не входит. Он вообще держится довольно обособленно, но я не могу не заметить, что как раньше общества девчонок друг уже не избегает…

Один раз видела, как после ужина он прогуливался с Ариной Нарьяловой. От этого зрелища я чуть не позеленела. Что Андрей забыл в обществе этой жеманной куклы?!

Однако, подумав, я успокоила себя мыслью, что, наверное, она сама к нему привязалась, а он из вежливости не стал слать ее лесом. Шульц он ведь такой, притягивает людей как магнит.

Излив на страницы дневника наболевшее, я закрываю его и прячу в тайник. Соседки-курицы того и гляди вернутся с ужина и начнут собираться на первую в этой смене дискотеку. Они весь день о ней без умолку трещат, будто это не банальные танцульки под попсовую музыку на пятачке, а настоящее светское мероприятие.

Первой в комнату заходит печальная Марина. Хотя, стоит отметить, что сегодня от ее былой меланхоличности не осталось и следа: щеки горят лихорадочным румянцем, глаза поблескивают, уголки губ подрагивают в улыбке.

- Марин, ты чего какая довольная? – с подозрением глядя на нее, интересуюсь я.

- Ну как? Дискотека же сегодня, - слегка тушуясь, отвечает она.

И эта туда же. Чего они все с ума-то от этой дискотеки посходили? Подумаешь, танцы… Что в этом такого прям интересного?

Постепенно комната наполняется девчачьим смехом, приторным ароматом ванили и визгливым хохотом – соседки собираются на дискач, как на прием к английской королеве. Примеряют разные наряды, ярко красятся и по сто раз спрашивают друг у друга совета, как им лучше уложить волосы.

Громко фыркнув, откидываюсь на подушку и от нечего делать принимаюсь отбивать от стенки волейбольный мяч. Мне всего этого безумия явно не понять. Юбки, едва прикрывающие зад, блестки, стразы, кислотные блески для губ – не мое это. От слова совсем.

- Кристин, а ты на дискотеку в чем пойдешь? – раздается высокий голос Арины Нарьяловой.

- Ну уж точно не в платье из дерьма единорога, - иронично отзываюсь я, намекая на ее глупый наряд.

- А в чем? – она проглатывает мой сарказм, сделав вид, что не заметила его.

- Да прям вот в этом, - окидываю себя взглядом.

А что? По-моему, я нормально одета. Черная кепка козырьком назад, просторная футболка с надписью «Slipknot» и рваные (так задумано) джинсовые шорты – чем не прикид для танцев?

Соседки обмениваются многозначительными взглядами, но от комментариев вслух воздерживаются. Знают, что мне не составит труда общипать им перышки и разукрасить их лица парой-тройкой синяков.

Когда размалеванные девчонки, сбившись в нервозно хихикающую группку, наконец покидают комнату, я беру в руки телефон и звоню маме для ежедневного отчета. Как дела, что ела, где была, подружилась ли с девочками – стандартный список вопросов моей родительницы, на которые мне каждый вечер приходится отвечать.

Надо сказать, мои доклады не отличаются разнообразностью, и изо дня в день я повторяю маме практически одно и то же. Но это вовсе не потому, что моя жизнь в лагере однообразна, просто я не привыкла делиться с предками подробностями. Не такой я человек.

Попрощавшись с мамой, выхожу на улицу и тут же замечаю на пятачке уйму народа. Похоже, растрясти кости на сегодняшней дискотеке решила вся смена. Тут и мелкие одинннадцатилетки, бегающие друг за другом, и вальяжные старшаки, втихаря от вожатых прикладывающиеся к спиртному.

Из колонок, установленных прямо на асфальте, доносится популярная зарубежная музыка, а у диджейского пункта неистовствует целая толпа танцующих.

Засунув руки в карманы, присвистываю и подхожу ближе. Никогда бы не подумала, что скажу это, но сейчас я действительно согласна с высказываниями нашей пожилой соседки тети Любы: молодежь нынче и впрямь бесстыдная!

Матерь божья! Вы только посмотрите, что вытворяют эти девицы! Как призывно изгибаются, какими взглядами смотрят на парней! Разврат! Наглый, вопиющий разврат! И куда только вожатые глядят?!

Я, конечно, не верующая, но при виде этой бесовщины меня так и тянет перекреститься! Не по-божески это все, ох, не по-божески…

Нет, а Шульц-то, Шульц! Сидит, балбес блаженный, зенки выпучил и прямо залип на эту дуру Нарьялову, которая того и гляди одежду с себя срывать начнет! Стриптизерша недоделанная!

Глава 12

Кристина

- Кристина, я не ослышалась, тебе правда нужно привезти платье? – переспрашивает мама, явно не ожидавшая от меня такой просьбы.

Чего уж тут. Я и сама от себя подобного не ожидала. Но обстоятельства меняются.

Все дело в том, что я решила покорить Шульца. Хочу доказать ему, что я ничуть не хуже этой блондинистой фифы Нарьяловой. Что тоже могу быть женственной, грациозной и вполне гожусь для медленных танцев.

- Да, помнишь то черное платье, которое мне тетя Агата дарила на прошлый новый год? – нервно прижимая телефон к уху, говорю я. – Вот его привези, пожалуйста.

- А зачем тебе? – не перестает удивляться родительница. – Ты ведь обычно не носишь такую одежду.

- Это для роли в сценке, - беззастенчиво лгу я.

Ну, не говорить же маме, что этим платьем я надумала впечатлить своего старинного друга, а заодно и утереть нос курицам-соседкам. Пусть знают, что я не только сильная, но и красивая!

Родительница выполняет мою просьбу и в следующий свой визит привозит то самое черное платье. А еще босоножки на невысоком каблуке, которые я, кстати, тоже ни разу не носила, и маленькую золотистую косметичку.

- Мам, ну а это-то зачем? – кисло интересуюсь я, поочередно беря в руки тушь для ресниц, прозрачный блеск для губ и персиковые румяна.

- А что? Для сцены и накраситься немного можно, - он заговорщически мне подмигивает, а я тяжело вздыхаю.

Ладно, была не была. Раз уж решила погрузиться во все эти женские премудрости, то, пожалуй, легкий макияж действительно не будет лишним. Красота, как говорится, требует жертв. И в моем случае мне придется пожертвовать собственными принципами.

Следующая дискотека намечается во вторник, и я жду этого дня, как узник казни. Нет, с одной стороны мне, конечно, очень хочется увидеть восхищение в глазах Андрея и потанцевать с ним, но с другой – от одной только мысли, что мне придется впихнуть в свое тело в крошечную тряпочку, именуемую платьем, кишки от волнения стягиваются тугим узлом.

Если честно, не припомню, когда я в последний раз так переживала. Даже перед дракой с Донскими, которая грозила мне серьезными физическими увечьями, мое внутреннее состояние было более стабильным. А сейчас я напоминаю самой себе чокнутую неврастеничку. Почему быть женщиной так сложно?

Когда наступает день Х, мое волнение достигает таких масштабов, что я теряю способность думать о чем-то другом. Все мысли вращаются вокруг предстоящей дискотеки и проклятого платья, которое мне уже во снах являться стало.

После ужина я возвращаюсь в комнату, достаю из шкафа свой наряд и, разложив вещи на кровати, вперяюсь в них долгим задумчивым взглядом. Нет, я не решила дать заднюю и по-прежнему полна решимости реализовать свое намерение обаять Шульца, просто мне нужно немного времени, чтобы успокоиться.

- Ого, Крис, это твое? – раздается за спиной удивленный голос Лизы Перемыкиной.

- Ну, допустим, мое. И что с того? – с вызовом отвечаю я, оборачиваясь к ней.

Во мне кипит какая-то странная потребность обороняться. Будто то, что я собираюсь облачиться в платье и пойти на дискотеку, постыдно, глупо и может вызвать осуждение окружающих.

- Да ничего, - Лиза боязливо отступает на шаг назад и, виновато улыбаясь, добавляет. – Красивые босоножки.

- Спасибо, - бурчу я себе под нос и, как всегда в моменты сосредоточения, заправляю короткие волосы за уши.

Ну, поехали.

Рывком стягиваю с себя футболку и закидываю ее в шкаф. Расстегиваю ширинку, и джинсовые шорты гармошкой складываются у моих ног.

А теперь самое трудное – беру платье и, на мгновенье замерев, ощупываю пальцами ткань. Она прохладная и немного скользкая. Интересно, что это за материал? Шелк? Шифон? Хотя какая к черту разница! Будь оно хоть из стекловаты, мне все равно придется его надеть.

Отринув все сомнения, я просовываю голову и руки в специальные отведенные для них отверстия и натягиваю платье на себя. Оно довольно тугое, но не тесное, и вызывает во мне смешанные чувства. Из позитивного – наряд мне действительно к лицу и даже подчеркивает грудь, которая, как оказалось, у меня очень даже ничего.

Но вместе с этим меня не покидает ощущение, будто я заключена в панцирь. Собственное тело кажется чужим и каким-то одеревеневшим, словно платье сковывает свободу действий.

- Крис, да ты выдохни, не бойся, - насмешливо советует мне Даша Орлова.

Очнувшись, я оглядываюсь на соседок и замечаю, что они все с любопытством таращатся на меня.

- Че зенки вылупили? – грозно бросаю я. – Своих дел, что ли, нет?

Как по команде девчонки отмирают и, демонстративно шурша пакетами, принимаются копаться в своих вещах.

Так-то лучше. А то уставились, будто я им тут фокусы показываю.

Обуваю босоножки, которые кажутся жутко неустойчивыми и, всеми силами перебарывая волнение, подхожу к зеркалу с косметичкой в руках. Никогда в жизни не красилась, и начинать, если честно, не очень хочется. Но что-то внутри меня подсказывает, что макияж сделает мой образ более выигрышным, поэтому, собрав волю в кулак, я героически вооружаюсь тушью и бросаюсь в бой.

Глава 13

Андрей

- Дрон, колись, целовался с Аринкой? – ржет неугомонный Вовка.

Он иногда, как баба, честное слово. Кто с кем целовался, кто с кем спал – его хлебом не корми, дай пообсуждать что-нибудь эдакое.

- А тебе-то что? – усмехаюсь я, крутя в пальцах спиннер.

- Ну как? Интересно ведь! – он заглядывает мне в лицо, пытаясь отыскать правду. – Было или не было?

- А если было, то что? Урок попросишь тебе преподать? – издеваюсь я.

- Ду ну тебя нафиг, - морщится приятель. – Я, между прочим, и без уроков мастер этого дела!

Посмеиваюсь, но ничего не отвечаю. Не очень хочется развивать эту тему. То ли потому, что она личная, то ли потому, что на самом деле мы с Ариной еще не целовались. Предпосылки, конечно, были, но до главного так и не дошло. Пока не дошло. И я собираюсь изменить эту ситуацию в самое ближайшее время.

И тут дело вовсе не в том, что я влюблен в Арину. То есть она мне, конечно, нравится, но не так, чтобы прям башню сорвало, типа «умираю, как хочу ее поцеловать».

Нет, такая поэтическая чушь мне, слава богу, в голову не лезет. Просто, когда я ехал в лагерь, поставил себе цель обязательно там с кем-нибудь поцеловаться. Точнее не с кем-нибудь, а с классной девчонкой. И Арина полностью соответствует этому определению. Она очень милая и симпатичная – идеальная кандидатура для первого поцелуя.

Вскидываю глаза и скольжу взглядом по толпе молодежи. Вечером ребята по обыкновению пребывают в приподнятом настроении – широко улыбаются, громко смеются и с любопытством озираются по сторонам. Что уж говорить, дискотека – это отличная возможность и на других посмотреть, и себя показать. Недаром перед этим мероприятием девчонки красятся и наряжаются, а пацаны расчесывают волосы и облачаются в свежие футболки.

Ловлю заинтересованный взор Арины, стоящей с группой хихикающих подружек, и подмигиваю ей. Девочка смущенно опускает ресницы и трогательно поджимает губы, являя миру очаровательные ямочки на щеках. Все-таки симпатичная она, очень даже.

Диджей наконец врубает шарманку, и воздух заряжается сочными битами. Покачиваю головой в такт музыке, продолжая разглядывать присутствующих, и вдруг замираю, чуть не поперхнувшись жвачкой, которую лениво гонял во рту.

К пятачку грациозной походкой приближается девушка, подозрительно похожая на мою старинную подругу Кристинку Кавьяр. Вроде те же короткие волосы цвета воронового крыла, те же большие смолянисто-черные глаза, то же насмешливо-ироничное выражение лица…

Но это просто не может быть Кристина! По одной единственной причине – на девушке короткое обтягивающее платье, которое подчеркивает ее тонкую талию и открывает потрясающей красоты ноги. Крис такое бы ни за что не надела!

Несколько раз потряхиваю головой, словно пытаясь избавиться от наваждения, моргаю и вновь вперяюсь взглядом в таинственную незнакомку. Однако, чем ближе подходит девушка, тем отчетливее я понимаю, что это не злая шутка моего воображения, это и есть Кристинка. Только непривычно одетая и, черт меня подери, накрашенная!

Гипнотизирую взглядом ее стройную фигурку и неожиданно ловлю себя на мысли, что залип. Залип на ее красивых коленках, на ложбинке груди, которая едва-едва, но все же показывается из ворота платья, а еще на губах, слегка тронутых прозрачным блеском. Кристина кажется какой-то неземной, и при взгляде на нее в области солнечного сплетения начинает странно потягивать и щемить…

Так стоп! Куда это я поплыл?! Я что, всерьез разглядываю прелести Кристинки Кавьяр?! Вот я извращенец! Она ж мой бро, мой друган, разве можно думать о братане в таком смысле?!

Ответ, разумеется, очевиден! Нельзя, и точка! Вот откуда растут ноги у баек про то, что дружбы между полами не бывает! Наверняка я не первый олень, который начинает пялиться на сиськи своей подруги и тем самым все портит! Нет, я не должен допускать в свою голову такие мысли! Ну и что с того, что Крис красивая и губы у нее напоминают лепестки алых роз…?

Тьфу ты блин! Каких еще роз?! Че ты несешь, Шульц?!

Короче, Крис – моя лучшая подруга, и наша дружба неприкосновенна. Нечего мне на нее смотреть! Вон, вокруг полно других девчонок, буду пялиться на них!

Усилием воли отрываю взгляд от Кристинки и перевожу его на Арину, которая тут же отвечает мне милой улыбкой. Натягиваю уголки губ в ответ, отчаянно стараясь унять чересчур разошедшееся сердце.

Ох, что-то меня прям расколбасило… Надо поскорее поцеловать Нарьялову, чтобы выкинуть неподобающие мысли о подруге из головы.

- Ба, Шульц, ты только глянь, - кусая кулак, шипит сидящий рядом Вовка. – Чтоб мне на месте провалиться, это ведь Кавьяр!

Ну, конечно, не я один обратил внимание на преобразившуюся Кристинку. На нее вон, все пацаны вылупились, сейчас слюнями капать начнут.

- Ага, она, - кисло подтверждаю я, ощущая глухое раздражение в груди от того, что Еремеев вот-вот глаза об Крис сломает.

- Опупеть можно, какая она красотка, да? – никак не угомонится приятель, подливая масла в огонь моего внутреннего раздрая. – Как думаешь, она согласится со мной встречаться?

Медленно поворачиваюсь к Вовке и, к своему удивлению, ловлю себя на мысли, что у меня прям кулаки чешутся, так хочется ему врезать. Но с чего это вдруг? Он ведь ничего такого не сказал. Не оскорблял Крис, не потешался над ней… Почему тогда внутри меня пробуждается дикий зверь, желающий переломать кости каждому, кто на нее посмотрит?

Наверное, я просто привык оберегать ее. Она ведь мой кореш, член моей стаи… А за своих хулиганов я любому глотку порву. Поэтому меня и коробит тот факт, что пацаны мысленно раздевают Крис и думают о ней в том самом смысле… Бабуины озабоченные!

- Не согласится, - стараясь утихомирить бушующую во мне злобу, отвечаю я Вовке. – Ты не в ее вкусе.

- А че это не в ее? – хохлится он. – Она, между прочим, мне с самого начала глазки строила!

Глава 14

Кристина

Чувствую себя магнитом, притягивающим взгляды. Да уж, не таращится на меня только ленивый. И почему людям так удивительно видеть меня в образе леди? Надеюсь, они не думали, что я пацан, и тут хоп – узнали правду.

Свожу лопатки, стараясь удерживать плечи гордо расправленными. Раз уж решила сделать из себя предмет обсуждений, надо держаться с достоинством. В конце концов это только на один вечер.

Бросаю короткий взор в сторону Шульца и удовлетворенно подмечаю, что друг не отводит от меня глаз. Глядит так, будто привидение увидел! Вот умора! Надеюсь, он от восхищения так залип, а не от ужаса…

Прохожу вглубь импровизированного танцпола и начинаю дрыгать плечами под музыку. Украдкой посматриваю на других девчонок, пытаясь запомнить их движения в танце. Бедрами туда-сюда, круг головой, волна корпусом – ну что ж, в принципе несложно. Надо признать, что танцевать в толпе, когда вокруг тебя беснуется еще полсотни таких же чокнутых, гораздо проще. Это напоминает коллективное безумие, когда, подчиняясь ощущению стада, ты чувствуешь себя вполне нормальным.

- Ого, Крис, да ты просто секс-бомба, - липкое противное дыхание касается уха, и я спешу обернуться, чтобы, узнать, кто отважился на такую откровенную похабщину.

Ну, конечно, Вовка Еремеев, местный «остряк». Жить ему, что ли, надоело?

- Отвали, Вован, - грубо бросаю я, делая шаг в сторону.

Осадила бы его пожестче, но я сегодня как-никак дама, надо соответствовать образу.

- Да ладно, брось, - не унимается он. – Я же знаю, почему ты сегодня так нарядилась.

- В смысле? – непонимающе вскидываю брови.

- В прямом, Крис! Видел я, как ты на меня смотришь, как кошка на молоко, - выдает Вовка. – Я тебе с первого дня приглянулся.

Мне бы, конечно, зарядить ему по тыкве за такие слова, но дикий хохот, щекочущий нутро, не дает возможности разозлиться. Закатываюсь громким смехом, стараясь представить, до какого уровня отчаяния должна дойти девушка, чтобы решить склеить придурка Еремеева.

- Вот ты дебил, – сквозь наворачивающиеся слезы, кряхчу я. – Приглянулся он мне, олень безрогий! Люблю не могу, женись на мне, Вовка.

Выражение лица парня из триумфального превращается в кислое. Кажется, он всерьез думал, что я по нему сохну. С чего вообще взял?

- Ой, все вы девчонки одинаковые! – он закатывает глаза. – Цену себе набиваете, типа «я не такая, я жду трамвая»! Давай уже потанцуем, Крис, тебе понравится!

С этими словами он обхватывает меня за талию и с силой толкает к себе на грудь, стремясь заключить в объятья. На секунду в нос ударяет «аромат» Вовкиного парфюма (огуречным лосьоном он, что ли, душится?), а в следующее мгновенье я вытягиваю руку вперед и наношу незадачливому кавалеру резкий удар в шею.

- Еще раз меня тронешь - лишишься какой-нибудь драгоценной части тела, - удерживая его кадык пальцами, шиплю я. – Уха или, может быть, глаза. Усек?

- Угу, - сипит парень не в силах высвободиться из моей железной хватки.

- Вот и молодец, - отпускаю его горло и несколько раз миролюбиво шлепаю по щеке. – Гуляй давай.

Решив не испытывать судьбу дальше, Вовка ретируется, а я, поправив платье, возвращаюсь к роли трепетного лебедя и начинаю плавно покачивать бедрами. Поворачиваю голову и вновь ловлю внимательный взгляд Андрея, стоящего неподалеку. Все еще смотрит котяра. Значит, и вправду заинтересовался.

Тряхнув волосами, пробираюсь к Шульцу сквозь толпу и, жестом пригласив его присесть на скамейку, выдаю:

- Слышал объявление вожатых? Завтра в Зарницу играть будем. Говорят, зачетная игра.

- Ага, слышал, - отзывается друг. – Круто.

Невзирая на то, что его голова повернута в мою сторону, глядит он куда-то мимо, будто намеренно избегает смотреть мне в глаза. Интересно, почему? Может, его макияж мой пугает? Так я вроде старалась сильно не краситься… Тушью пару раз по ресницам прошлась, и блеском губы мазнула, ничего вопиюще безвкусного и кричащего…

- Оказывается, в Советском союзе эта игра была элементом начальной военной подготовки школьников, - делюсь я почерпнутыми из Википедии знаниями. – А первые ее правила разработала учительница, Зоя Кротова.

- Интересно, - отвечает Шульц, но его тон говорит об обратном.

Друг кажется каким-то напряженным и улыбается как-то вымученно, будто у него вдруг желудок прихватило… А, может, и правда прихватило?

- Эй, все нормально? – обеспокоенно касаюсь его руки. – Живот не болит?

- Нет, с чего ты это взяла? – наконец Андрей направляет на меня взгляд, и от зелени его глаз на душе становится теплее.

- Ну не знаю, тебя словно что-то беспокоит, - жму плечами я.

- Да нет, все в порядке, - он запускает пятерню в волосы и по привычке немного лохматит их. – Слушай, Крис, а ты чего сегодня такая нарядная?

Его взор на секунду задерживается у меня на коленке, а затем, будто дернутый током, спрыгивает на асфальт.

- Мамка платье притащила, уговорила надеть, - вру я, обнимая себя руками. – А что?

С любопытством заглядываю ему в лицо, пытаясь считать на нем эмоции, но оно остается непроницаемым. Андрей будто забрался в невидимую скорлупу и отгородился от меня.

- Да так… Непривычно тебя видеть такой… - он мнется, словно никак не может придумать подходящее слово.

- Какой?

- Такой женственной, - наконец выдает Щульц.

Мне почудилось, или его щеки и правда тронул румянец? Неужели Андрей смущается? Да быть того не может!

- Спасибо, - улыбаюсь я, чувствуя, как кончики пальцев начинает покалывать от волнения.

- Ну ладно, че-то мы с тобой раскисли, - друг мотает головой, словно стряхивая морок, а затем, хлопнув себя по бедрам, жизнерадостно выдает. – Завтра на Зарнице надеру тебе задницу, Крис.

- А если мы будем в одной команде? – насмешливо интересуюсь я.

- Все равно надеру, - ухмыляется он, а затем поднимается со скамейки и направляется к парням, сгрудившимся около вожатого, который с умным видом о чем-то рассказывает.

Глава 15

Андрей

- Напоминаю, что целью обеих команд является захват флага противника, - надрывая голосовые связки, чтобы быть услышанным, вещает наш вожатый Борис. – Индикатором жизни игрока являются погоны, соответственно, для того, чтобы его «убить», надо сорвать с него все погоны, это понятно?

- Да, - раздается в ответ нестройный хор голосов.

- За уничтожение противников баллы начисляются, за нечестную игру – снимаются, так что старайтесь соблюдать правила, - Борис шумно выдыхает, а затем вопросительно оглядывается на остальных вожатых, как бы уточняя, все ли он сказал.

Те со скучающим видом рассматривают свои ботинки, не демонстрируя ни малейшего желания что-то добавить.

- Эх, Шульц, тяжело тебе будет, - шепчет мне на ухо Кристинка, с которой мы оказались в разных командах. – Честная игра – это ведь не про тебя.

Перевожу непонимающий взгляд на подругу, но задать вопрос о том, что она имела в виду, не успеваю. Поправив очки на переносице, Борис подносит к губам свисток и подает долгожданный сигнал к тому, чтобы мы расходились по своим базам.

Срываюсь с места вместе с остальными ребятами, но не успеваю сделать и пары шагов, как кубарем падаю на землю. Вскидываю голову и упираюсь взглядом в ухмыляющееся лицо Кристинки.

- Это ты мне подножку поставила? – удивляюсь я.

- Почему сразу я? – она округляет глаза. – Может, у тебя просто привычка такая? Ну, в ногах у девчонок валяться.

- В смысле?  - сдвигаю брови к переносице.

- А ты поразмысли! – рифмует подруга и, показав мне язык, дает деру.

Ничего не понимая, отряхиваю колени и плетусь к своей базе. И вот тут наконец начинается то, чего я так долго ждал – мы с ребятами прячемся, догоняем, убегаем, ищем секретные карты, чтобы вычислить местоположение флага противника, деремся и чувствуем себя настоящими солдатами.

Спустя сорок минут игры я лишился одного погона, схлопотал по роже от преследователей и уничтожил двух противников. Игра захватила меня полностью, и я ничуть не жалею, что в нее ввязался.

Стараясь ступать как можно тише, раздвигаю по сторонам длинные ветки деревьев и неспешно пробираюсь к небольшому оврагу, где, возможно, находится вражеская база. Останавливаюсь в метрах ста от него и прислушиваюсь: вокруг все тихо, только ветер шумит в листве да птицы щебечут.

Решившись покинуть свое древесное укрытие, делаю шаг вперед и тут же получаю удар прикладом по ребрам. Автоматы у нас, конечно, игрушечные, но лупить ими противника можно ничуть не менее эффективно, чем настоящими.

Мгновенно оборачиваюсь, принимая оборонительную стойку, и сразу же замечаю мелькнувшие среди зелени черные глаза. Вот это да, неужели на Кристинку напоролся?

Всеми органами чувств ощущаю близкое присутствие подруги и медленно двигаюсь вперед, туда, где она, как мне кажется, спряталась. Я не должен позволить ей напасть первой, ведь атакующий всегда имеет преимущество в бою.

Однако мои планы рушатся, когда Кристинка бесшумно, словно кошка, напрыгивает на меня сзади и с силой толкает в спину. Не удержав равновесия, лечу на землю, однако успеваю повернуться и упасть на бок, чтобы уже через секунду повернуться к ней лицом.

Крис наваливается сверху и тянет руки к моим погонам, но я перехватываю ее ладони, параллельно стараясь скинуть девчонку с себя. Однако, вопреки моим ожиданиям, сделать это быстро не получается: подруга слишком крепко сдавливает мой корпус ногами, мешая шевелиться.

Между нами завязывается самая настоящая борьба, и чем дольше мы деремся, тем отчетливее я понимаю, что Кристинка вообще не намерена сдаваться. Она свирепствует, словно саблезубый тигр, хлещет меня по лицу, царапает кожу и кусается.

- Крис, ты че какая дикая? – спрашиваю я, дивясь ее буйному стремлению меня покалечить.

Она хоть и очень сильная, но все же девчонка. И к тому же моя лучшая подруга. Поэтому отвечать ей в полную силу у меня не выходит. Я бы, может, и хотел, но рука не поднимается.

- А что такое, Шульц? Драться разучился? – тяжело дыша, подначивает она. – Машешь кулаками, как принцесса. Совсем в слизняка превратился!

Хватаю ее запястья, развожу их в стороны и резким движением корпуса переворачиваю девчонку на спину, оказавшись сверху. Все-таки ей удалось меня разозлить.

- Ну и кто тут у нас принцесса? – издеваюсь я, не давая ей возможности нанести удар.

Подруга злобно шипит, показывает зубки, но сделать ничего не может. На самом деле сейчас мне предоставляется отличная возможность сорвать с нее погоны, но я почему-то не спешу ей воспользоваться. Мне не хочется «уничтожать» Крис. Ни в прямом, ни в переносном смысле этого слова.

- Серьезно, ты чего как с цепи сорвалась? – хмурюсь я. – Месячные пришли, что ли?

- Это у тебя месячные сейчас придут, Шульц! – рычит она. – Отпусти немедленно!

- Ага, щас, - хмыкаю я. – Чтобы ты мне нос сломала?

Неожиданно девчонка перестает извиваться подо мной, как уж на сковородке, и каким-то чересчур спокойным тоном произносит:

- Ладно, Андрей, извини, я что-то слишком увлеклась.

С подозрением вглядываюсь в ее лицо, пытаясь отыскать в нем намек на подвох, но в эту секунду Крис подобна ангелу: широко распахнутые глаза, приоткрытые губы и бесконечная невинность во взгляде.  Смотрю на нее, и вдруг меня снова прошибает осознание того, что она офигенно красивая. Шея у Крис очень тонкая, а слегка выпирающие под ней ключицы так и просят, чтобы по ним провели пальцем…

Господи, о чем я опять думаю?! Совсем с ума сошел!

Испугавшись собственных мыслей, ослабляю хватку и слегка отстраняюсь. Воспользовавшись моим замешательством, Крис мгновенно скидывает мои руки и выползает из-под меня. И только я успеваю подумать, что мы с ней сейчас с миром разойдемся, как чертовка наклоняется, резким движением сдирает с меня все оставшиеся погоны и, подобно вихрю, уносится в лес, скрываясь в густой листве.

Глава 16

Кристина

Я хоть и стала одним из самых эффективных игроков Зарницы, но удовлетворения по этому поводу совершенно не чувствую. Наоборот, на душе скребут кошки, и хочется спрятаться от всего мира.

А все из-за дурацкой ссоры с Шульцем. Вчерашняя дискотека и погибшие на ней надежды на медленный танец с ним так сильно подорвали мою психологическую стабильность, что сегодня я бросалась на него, как бешеная собака. Наговорила кучу гадостей, да и из игры вывела совсем не по-честному…

По привычке излив свои переживания на страницы дневника, принимаю решение не идти на ужин и лечь в кровать пораньше. Желание залезть под одеяло и забыться как никогда сильно, однако долгожданный сон никак не приходит.

Ворочаюсь в постели, прокручивая мысли о перепалке с другом по сотому кругу, когда в комнату заходят шумные соседки. Приглушенно хихикают и перешептываются. Отворачиваюсь к стенке и делаю вид, что сплю – глядеть на их довольные лица совсем не хочется. Да и слушать их глупый треп я тоже не желаю, но запретить им общаться не могу, время отбоя ведь еще не наступило.

Поплотнее сжимаю веки, стараясь сконцентрироваться на подсчете воображаемых овечек, когда слуха касается фраза, обращающая все мое существо во внимание:

- Арин, ну скажи, интересно же! Целовались с Шульцем?

Дальше раздается череда глупых смешков, и я очень жалею о том, что притворяюсь спящей, ведь из-за этого у меня нет возможности отследить реакцию Нарьяловой на столь возмутительный вопрос.

- Да, целовались, - наконец признается она.

«Целовались, целовались, целовались!» - стучит набатом у меня в висках, и я чувствую, как от противного ранее неизведанного чувства леденеют мои конечности. Что же это такое? Неужели ревность?

- Ну и как оно было? – продолжают допытываться до Арины подружки.

- Если честно, мне очень понравилось, - выдает она. – Андрей был очень нежным, а еще сказал, что я самая красивая девушка во всем лагере.

Самая красивая в лагере?! Да чтоб тебя, Шульц! Ослеп ты, что ли?! У нее ведь ноги кривые! Бог глянул на них и придумал колесо! А ей, курице общипанной, хоть бы что! Вечно в дурацких юбках расхаживает, которые зад еле прикрывают! И титьки свои тощие что есть мочи наружу выпячивает! Ненавижу!

Тихо скрежещу зубами пока, мои невероятно бесячие соседки продолжают разговор:

- Ох, Арин, как же это здорово! Такого парня себе отхватила! Вы с ним, получается, теперь пара?

- Да, мы встречаемся, - не без гордости заявляет Нарьялова.

Принесите мне тазик! Сейчас блевану!

- Круто! А завтра, когда он увидит тебя в новом платье, совсем голову потеряет и в любви признается!

- Еще бы! – хмыкает Арина. – Мне его мама из Италии привезла! Видели, какой цвет насыщенный? Аквамарин называется.

Соседки переключаются на активное обсуждение шмоток, а я молча погибаю от бессильной ярости, которая раскаленным железом обжигает все мое нутро. Как Шульц мог целоваться с Нарьяловой? Он ведь раньше был выше всех этих глупых отношений с девчонками. Неужели и правда влюбился?

Жадно хватаю ртом воздух и изо всех сил сжимаю влажными ладонями одеяло, чтобы хоть как-то подавить разъедающую меня злобу. К тому моменту, когда девочки ложатся спать, я чувствую себя так, будто во мне медленно догорает фитиль взрывчатки. Мне просто необходимо выместить свой гнев на ком-то или на чем-то, иначе меня неминуемо разорвет на куски.

Убедившись в том, что соседки видят десятый сон, встаю с кровати и шлепаю босыми ногами по полу. Вытаскиваю из тумбочки ножницы, а затем приближаюсь к шкафчику Нарьяловой. Я нахожусь в каком-то странном полубессознательном состоянии, поэтому едва ли отдаю себе отчет в своих действиях. Не анализирую и уж точно не думаю о последствиях.

Бесшумно отворяю дверцу шкафа и, плюнув на все этические нормы, начинаю в нем копошиться. Где там ее хваленое платье аквамаринового цвета? Аквамариновый – это вообще какой? Голубой, что ли? Вроде да. В темноте разобрать цвета получается с трудом, но едва руки натыкаются на бумажный пакет с чем-то мягким внутри, как я сразу понимаю, что отыскала нужную мне вещицу.

На первый взгляд, платье и впрямь симпатичное, но рассматривать его детали мне некогда. Натянув ткань, подношу к ней ножницы и, ни секунды не сомневаясь, начинаю кромсать. Щедро подрезаю подол платья, делая его невообразимо коротким, пару раз прохожусь по рукавам-фонарикам и, наконец, оставляю знатный надрез на животе. Так-то лучше.

Запихиваю платье и кусочки ткани обратно в шкаф и с чувством выполненного долга ложусь спать. Может, я, конечно, поступила дурно и гореть мне за это в аду, но жалеть о содеянном не собираюсь. Такого глубокого удовлетворения я давно не испытывала.

***

Раскрываю глаза от жуткого душераздирающего визга, который заполняет собой все пространство комнаты.

- Господи! Мое платье! – верещит Нарьялова, со слезами на глазах разглядывая плоды моих ночных трудов. – Кто это сделал?!

Сонно тру веки и одновременно с широким зевком выдаю:

- Это я. Ты же любишь мини, вот и носи. Благодарности не нужно.

Несколько секунд Арина неверящим взором буравит мое лицо, а потом в сердцах выкрикивает:

- Ну ты и гадина, Кавьяр! Я так и знала, что ты мне завидуешь!

- Тебе? – чуть не давлюсь собственной слюной. – Чему тут завидовать? Ногам твоим округлым или мозгам размером с горошину?

Нарьялова становится красной как рак и, наверное, вот-вот начнет дымиться.

- Ты завидуешь тому, что я нравлюсь мальчикам и у меня много подруг, - вопит она.

- Да класть я хотела и на тех, и на других, - беззаботно жму плечами.

- А еще тебе покоя не дает, что Шульц за мной ухаживает! – ядовито продолжает Арина. – Я же вижу, как ты на него смотришь! Как преданная шавка в ожидании косточки!

Глава 17

Кристина

Признаться честно, когда я резала платье дуры Нарьяловой, то понятия не имела что она ТАК из-за этого расстроится. Это ведь всего лишь вещь, тряпка, зачем по ней убиваться?

Но Арина и ее подруги, очевидно, придерживаются другого мнения. Кудахчут и льют слезы над останками платья так, будто умер их близкий человек. И ладно бы ревела только Нарьялова, но к ней еще ведь и печальная Марина с Лизой Перемыкиной присоединились! И если первой только дай повод поплакать, то вторая меня искренне удивила.

Хотя позже все встало на свои места: выяснилось, что Арина обещала одолжить Лизе это платье на фотосессию в конце смены, вот та и примкнула к числу страдающих.

Не обращая внимания на полные ненависти взгляды соседок, как ни в чем не бывало собираюсь на завтрак и выхожу из комнаты. День сегодня на редкость солнечный и безветренный, так что мое настроение неумолимо ползет вверх. Правда ровно до тех пор, пока я не встречаю Шульца.

Вижу его на подходе к корпусу столовой, и сердце предательски екает. Когда наши взгляды пересекаются, он отводит глаза в сторону, делая вид, что мы незнакомы. Должно быть, до сих пор злится из-за вчерашнего. Ну и пусть! Я и сама вовсе не горю желанием с ним общаться! Как только подумаю, что он лизался с Нарьяловой, аж мурашки по спине бегут. Брр, противно!

Однако, несмотря на обоюдную обиду, завтракать нам с Андреем все же приходится за одним столом. Никто из нас не готов ретироваться и сидеть в одиночке, как какой-то изгой.

Поэтому приходится хлебать жидкую манку, параллельно гипнотизируя взглядом окно, чтобы лишний раз не напарываться на колючий взгляд Шульца. К счастью, за едой друг, как и я, почти не участвует в общем разговоре, лишь хмуро кивает, если к нему обращаются, так что завтрак проходит относительно спокойно.

Однако сразу после него начинается настоящее сумасшествие. На выходе из столовой меня отлавливает наша вожатая Ольга, за спиной которой толпятся мои соседки по комнате, и начинает верещать на всю округу:

- Как ты могла так поступить, Кристина? Портить чужие вещи – это верх наглости и безответственности!

Естественно, на ее визг сбегается чуть ли не весь лагерь. Скучковавшись, ребята с интересом наблюдают за нашими разборками.

- Платье мне очень дорого! – всхлипывая, вклинивается Арина, которая, судя по ее распухшим глазам, так и не переставала реветь. – А ты просто взяла и искромсала его в клочья!

- Это клевета, - глядя прямо в глаза вожатой, говорю я. – Я не портила ничьи вещи.

Одно дело признаться в содеянном девчонкам, и совсем другое – взрослым. Они ведь могут и родителям нажаловаться, а отец с меня за такое три шкуры спустит.

- Но… Девочки сказали, что ты во всем призналась, - растерянно хлопает глазами Ольга.

- Мало ли что они сказали! – я изображаю возмущение. – Вы что, им просто на слово поверили? А где доказательства?

- Кристина, но зачем же девочкам на тебя клеветать? – вопрошает вожатая, но по лицу видно, что ее боевой настрой идет на спад.

- Откуда я знаю? – складываю руки на груди. – Может, они меня ненавидят и решили свинью подложить? Сами изрезали эту юбку, а на меня свалили!

Специально неправильно называю предмет одежды, чтобы моя непричастность к произошедшему казалась более правдоподобной. Типа я знать не знаю подробностей.

Вожатая в замешательстве оглядывается на Нарьялову, которая, судя по ее раздувающимся ноздрям, вот-вот вцепится мне в волосы. Эх, как бы я хотела, чтоб она решилась. Вот тогда бы я задала ей настоящую трепку под видом самообороны.

Но Арина – трусиха до мозга костей. Ввязаться в драку для нее – смерти подобно. Поэтому она лишь пуще заливается слезами и вновь пытается убедить Ольгу в том, что платье испортила я.

Я, в свою очередь, напоминаю вожатой о презумпции невиновности и всем своим видом изображаю оскорбленную невинность, мол, как вы вообще могли про меня такое подумать? И, надо сказать, мое железобетонное спокойствие на фоне бурной истерики Нарьяловой выглядит крайне выигрышно.

Вскоре Ольга понимает, что никаких фактов против меня у нее нет, и, пообещав Арине, что обязательно займется поиском виноватого, удаляется. Разумеется, это ее обещание – лишь попытка успокоить зареванную Нарьялову, поэтому я облегченно выдыхаю.

Смерив своих соседок уничижительным взглядом, разворачиваюсь в сторону домиков и чуть не впечатываюсь в Шульца, которой стоит прямо передо мной, засунув руки в карманы. Друг выглядит как никогда суровым, а его зеленые глаза скользят по мне, подобно сканерам.

Он наклоняется к моей щеке, близко-близко, и тихим шепотом, который слышен только мне, произносит:

-  Ты палишься, Крис. Когда врешь, всегда касаешься мочки уха, - его дыхание обжигает кожу. – Касалась и в этот раз.

Ну, конечно, он знает, что платье Арины изрезала я. Мы с ним через столькое прошли вместе, так что мою ложь он давно научился считывать по мимике и жестам. Однако раз уж я затеяла эту игру, то должна довести ее до конца.

- Не понимаю, о чем ты, - тряхнув волосами, отзываюсь я и делаю шаг назад, так как слишком маленькое расстояние между нами вызывает во мне чересчур сильное волнение.

Шульц ничего не отвечает, лишь криво усмехается и привычным движением взлохмачивает на голове волосы. Затем он переводит взор на Нарьялову и голосом, преисполненным нежности, которой я никогда раньше за ним не замечала, изрекает:

- Ну, что ты, Арин, не плачь. Я тебе шоколадку в буфете купил, будешь?

С этими словами парень обнимает ее за плечи, а из заднего кармана шортов достает батончик Милки Вей. Мое любимое лакомство, которое он столько раз покупал для меня.

Громко всхлипнув, Нарьялова принимает из его рук сладость и благодарно улыбается в ответ:

- Спасибо, Андрей, ты такой внимательный!

Шульц ласково проводит рукой по Арининым волосам и мягко убирает тонкую золотистую прядь с ее лба. Так спокойно и уверенно, будто делал это уже сотню раз.

Глава 18

Кристина

С каждым днем мои отношения с соседками по комнате накаляются все больше и больше. И если поначалу они просто считали меня странной и шептались за моей спиной, то теперь стали люто ненавидеть. Каким-то необъяснимым образом Нарьялова умудрилась подружиться со всеми девочками нашего отряда, так что для представительниц «слабого пола» я теперь главный антагонист.

Но, если честно, чхать я хотела на их гневные взгляды и гробовую тишину, которая воцаряется каждый раз, когда я захожу в комнату. Мнение этого овечьего стада меня по-прежнему мало волнует. Чего, к сожалению, нельзя сказать о мнении Шульца.

Короткий разговор в столовой, когда Андрей уличил меня во лжи, стал нашим последним диалогом, и с тех пор мы ни разу не общались. Он сосредоточил все свое внимание на Нарьяловой, а я с головой ушла в спортивные состязания, которые, к счастью, проводились регулярно.

Однако, невзирая на занятость, по вечерам после ужина, когда наступало время свободного досуга, я ощущала себя как никогда одинокой. Конечно, я могла присоединиться к компании приятелей, играть с ними в фишки или просто гулять по двору, но почему-то без Шульца все эти занятия не казались мне интересными.

Поэтому я оставалась в комнате, доставала дневник и исписывала его страницы своим размашистым почерком – тосковала по Андрею, жаловалась на Нарьялову и роптала на злодейку-судьбу за то, что мои лагерные будни превратились в ад.

Тогда я еще не знала, что настоящая жесть ждет меня впереди. У меня было мало опыта общения со змеями, поэтому, наверное, я и недооценила степень женского коварства, наивно решив, что Нарьялова просто проглотит ситуацию с изрезанным платьем. Ох, как же я ошибалась.

***

Изнуряюще-жаркий день подходит к концу, опуская на землю приятную вечернюю прохладу. Закончив очередной волейбольный матч, я неспешно бреду к домикам, чтобы переодеться, и параллельно слушаю разглагольствования Вовки Еремеева на тему электрокаров. Якобы, его двоюродный дядька по материнской линии купил себе такую тачку и заряжает ее от розетки. Я, конечно, с ним не спорю, но все равно думаю, что брешет. Книжек, наверное, фантастических начитался.

Кое-как отвертевшись от Вовкиной навязчивой компании, захожу к себе и расслаблено выдыхаю – в комнате никого, значит, можно черкнуть пару строк в дневнике, который в последние дни занял роль моего лучшего друга.

Сажусь на кровать, привычным движением нахожу пальцами дыру в матрасе и запускаю в нее руку. Страх приходит быстрее осознания: я еще не успеваю как следует прощупать отверстие, а пугающее чувство паники уже разливается по моим венам.

С ужасом высовываю ладонь наружу и опускаюсь на корточки перед матрасом, дабы собственными глазами убедиться в том, что дневника в моем самодельном тайнике нет.

Догадки, одна хуже другой, начинают молниеносно возникать в голове, и я дрожащими руками заправляю волосы за уши.

Так. Надо успокоиться. Возможно, дневник просто выпал, а уборщица его подобрала. Наверняка все так и было. Не может же быть, чтобы… Нет, даже думать об этом не хочу!

Распрямляю колени и озадаченно оглядываюсь по сторонам. Разумеется, надеяться на то, что дневник обнаружится где-нибудь на видном месте, глупо… Но вдруг?

Особой щепетильностью в этических вопросах я никогда не отличалась, поэтому, исследовав комнату глазами, я не брезгаю заглянуть в прикроватные тумбочки и шкафы соседок, но и там пропажу не нахожу.

Начиная терять самообладание, вылетаю из комнаты и устремляюсь на улицу. Не знаю, что я собираюсь делать, просто перебираю ногами, движимая каким-то странным внутренним предчувствием, которое не сулит ничего хорошего.

Сбегаю со ступенек и вглядываюсь вдаль, пытаясь отыскать свой отряд. Отчего-то с каждой секундой мне все больше кажется, что мой дневник не мог просто выпасть из тайника. Скорее всего, его забрали оттуда намеренно. Но кто?

Едва я успеваю задаться этим вопросом, как ответ, транслируемый через органы зрения, сам приходит ко мне. На пятачке я вижу ребят, сгрудившихся вокруг Нарьяловой, которая держит в руках какой-то блокнот и, судя по всему, что-то зачитывает…

Твою ж мать! Чтоб мне провалиться!

Это никакой не блокнот, а мой дневник! И, кажется, с его содержимым Арина знакомит многочисленную публику!

Меня бросает в пот, ладони и спина вмиг становятся влажными, а стук сердца нарастающей вибрацией отдается в висках. Сжимаю зубы и что есть мочи несусь к толпе, в которой, к своему великому ужасу, замечаю Шульца.

Друг стоит в паре метров от Нарьяловой и… Смеется. Крупные белые зубы обнажаются в широкой улыбке, и я почти слышу его низкий, хрипловатый хохот.

Вот же предатель! Как он мог?!

Одно дело, когда чужие люди потешаются над потаенными глубинами твоей души, разлитыми по бумажным страницам, и совсем другое – когда это делает твой лучший друг.

Шульц не пресекает это грубое вторжение в мое личное пространство, не отбирает дневник у Нарьяловой, не пытается ей помешать… Он просто стоит и наравне со всеми забавляется над моими самыми сокровенными мыслями и чувствами, которые, по иронии судьбы, в основной своей массе посвящены ему.

От боли и обиды закладывает уши, но, приближаясь, я все равно слышу ненавистный голос Нарьяловой, которая выразительно озвучивает написанные мной слова.

Договорить Арина не успевает, потому что я с разбегу напрыгиваю на нее и сбиваю с ног. Мы валимся на асфальт. Я оказываюсь сверху, а она – подо мной. Я, конечно, понимаю, что Нарьялова – слабачка и ее нельзя дубасить, как пацанов на стрелке, но все разумные доводы сгорают в пламени ярости, превращая меня в сокрушительную машину, не ведающую ни страха, ни жалости.

Я бью сильно и размашисто, и ее зареванное лицо с каждым моим новым ударом становится все более распухшим и окровавленным. Девчонка даже не старается защищаться, лишь всхлипывает и скулит, как раненная псина, жмуря глаза.

Глава 19

Кристина

Я сижу на заднем сидении папиного автомобиля, подперев рукой щеку и слушаю бесконечные нравоучения, которыми обсыпают меня родители. Периодически они оборачиваются ко мне, дабы убедиться, что я внимательно их слушаю и усваиваю всю ту чушь, которую они мне втирают.

- Ты даже не представляешь, каких трудов мне стоило уговорить родителей этой девочки не устраивать из-за этого скандал! – громыхает отец. – Ты ведь ей нос сломала, Кристина!

Разумеется, за драку с Нарьяловой из лагеря меня вытурили. Позвонили предкам, сообщили о случившемся и потребовали немедленно меня забрать. Родители прикатили через несколько часов, недовольные и злые, как черти. Точнее злым был папа, а мама донимала расспросами и пыталась залезть в душу, стремясь выяснить, что я не поделила с Нарьяловой.

Естественно, откровенничать я с ней не стала. Даже родной матери мне не хотелось признаваться в своей слабости, в том, что возненавидела Арину из-за ее отношений с Шульцем. Я хоть и была ужасно расстроена, но все же понимала, что и разрезанное платье, и краденный дневник являлись лишь следствиями моей ревности, вышедшей из-под контроля.

А главной причиной всего случившегося был человек, которого я с восьми лет считала своим лучшим другом. Человек, который променял нашу дружбу на поцелуи с тупоголовой девчонкой. Человек, который сегодня меня предал.

Тяжело вздыхаю и закатываю глаза. Слушать укоры предков уже порядком поднадоело – ничего нового они все равно не говорят, просто переливают из пустого в порожний. Незаметно для родителей достаю из рюкзака наушники и аккуратно надеваю их. Нажимаю кнопку «плей», и по проводам в уши затекает приятный расслабляющий рок. Так гораздо лучше.

За окном золотистые поля плавно сменяются густыми лесными чащами, ветер игриво щекочет кроны деревьев, а небо кажется чистым и безоблачным. Но спокойствие природы – лишь иллюзия, ведь там вдали, у горизонта виднеется темная грозовая туча. Скоро ливанет дождь, промозглый и холодный. Он намочит землю, превратит ее в противно хлюпающую грязь, и вся эта красота, виднеющаяся за окном, станет серым пейзажем, лишенным жизни и красок.

От этих мыслей на душе становится еще горше. Ну почему хорошее никогда не длится вечно? Почему за ним всегда должно идти что-то плохое? Почему солнечная погода обязательно сменяется дождем, а дружба непременно заканчивается разочарованием?

Все эти годы я думала, что мы с Шульцем никогда не разлучимся. Мне и в голову не могло прийти, что он так быстро повзрослеет, захочет отношений, поцелуев и прочей ерунды… И самое обидное, что всего этого он захочет не со мной.

Чувствую, как к горлу опять подступают дурацкие слезы. Да что это со мной сегодня? Уже который раз за день реву! Надо с этим завязывать, а то, не дай бог, войдет в привычку.

Да, Шульц сделал мне больно, но я не позволю этой боли размозжить меня по стенке, как таракана по кафелю. Я ведь сильная, всегда была и всегда буду. Раз Андрей сделал выбор не в мою пользу, то пусть катится к чертям собачьим. Молить его о дружбе и любви я не стану. Это предательство не сойдет ему с рук, я найду способ отомстить.

- Кристина! – сквозь музыку слышу рев отца и вздрагиваю. – Ты что, наушники воткнула, пока мы тут с тобой разговариваем?!

- Нет, пап, - быстро сдергиваю провода вниз.

- И никакого кикбоксинга, ты меня поняла? – глядя на меня через зеркало заднего вида, выдает он.

- Что?! – от удивления подаюсь вперед всем телом. – А кикбоксинг-то тут причем?

- При том! – отрезает отец. – Я тебе говорил, что за драки вне секции мигом прекращу твои занятия?! Говорил?!

- Говорил, - бесцветно отзываюсь я, чувствуя, как настроение уходит в минусовую плоскость.

- Вот и все! Доигралась, сопля бессовестная! – вена на его лбу угрожающе пульсирует.

- Орест, давай без выражений, - мама мягко кладет руку ему на локоть, пытаясь успокоить.

- Нет, Юль, ну это ни в какие ворота уже не лезет! – продолжает возмущаться папа. – Она ведь нос этой Арине сломала! Нос, представляешь?! Даже Ник с Левой ничего подобного не вытворяли! А она же девочка!

Папа гневно на меня зыркает, а я смиренно опускаю глаза вниз. За тринадцать лет жизни я четко усвоила одно правило: никогда и ни при каких условиях не перечить отцу, только хуже будет.

Я и так лишилась лучшего друга и любимого занятия, не хочу, чтобы меня еще и под домашний арест посадили.

***

Андрей

Смена в лагере подошла к концу и, надо признать, я успел соскучиться по родному двору и своей стае. Как там, интересно, мои хулиганы? Все ли в порядке? Не запрессовали ли их Донские? Мы, конечно, постоянно держали связь по переписке, но это все равно не то. Живое общение ничто не заменит.

По-быстрому обедаю и еле дожидаюсь, пока мать перестанет засыпать меня вопросами про лагерь и сетовать на то, что я похудел. В сотый раз повторяю ей, что мой вес остался прежним, а вот рост увеличился. Наверное, поэтому я и стал выглядеть более поджарым.

Наконец, утолив голод общения со мной, мать отпускает меня на улицу, и я со всех ног несусь на встречу со своей стаей. Пацаны, судя по их реакции, реально рады меня видеть. Жмут руки, хлопают по спине, улыбаются. Рассказываю друзьям про насыщенные лагерные будни, и вдруг замечаю, что среди присутствующих нет Кристинки.

Мы с подругой не общались с тех самых пор, как ее забрали из лагеря из-за драки с Ариной. Если честно, я так до конца и не понял, за что Крис так взъелась на Нарьялову. Сначала платье ей изрезала, потом ни с того ни с сего с кулаками набросилась.

Арина тогда стояла на пятачке и зачитывала какие-то юмористические заметки своим подружкам. Помнится, я услышал хохот девчонок и тоже подошел послушать. Там было что-то про женский коллектив и стадное чувство… Забавно, короче, я даже сам посмеялся. А потом Кристинка налетела на нее, как ураган, сбила с ног и давай дубасить, что есть мочи. Вообще ни за что.

Часть 4. Почти три года спустя. Глава 20

Кристина

- Кавьяр, Шульц, к директору! Живо! – рявкает взбешенная Елена Алексеевна, по пиджаку которой игривыми спиральками сползает столовская лапша.

Внутренне сжимаюсь и нехотя поднимаюсь со стула. Ну кто ж знал, что, целясь в засранца Шульца, я попаду в проходящую мимо математичку? Запульнула в него горсть лапши, а она как вырулит из-за угла… Ну и попала, что называется, под обстрел.

Перевожу взгляд на придурка, которому предназначалась порция макаронных изделий, и ловлю на его лице выражение злорадного триумфа. Негодяй явно доволен, что я в очередной раз попала в немилость математически. Мало того, что на уроках не блещу, так еще и пиджак ей испортила. Только рано он радуется, к директору-то нас обоих позвали, так что отдуваться тоже вдвоем будем.

Закидываю рюкзак на плечи и, игнорируя приглушенные шепотки одноклассников, следую за Еленой Алексеевной к выходу из столовой. Каблуки математички цокают как никогда звонко, должно быть, она еле сдерживается, чтобы не покрыть меня отборным матом. Училка хоть и строит из себя мегацивилизованную тетку, но сжатые до побелевших костяшек кулаки выдают обуревающую ее ярость.

Спиной чувствую, что Шульц плетется следом, и от этого мой боевой дух крепнет. Ненависть к нему помогает мне не терять самообладание и оставаться сильной даже в самых экстремальных ситуациях.

Каких только свиней мне этот гад не подкладывал за последние три года: сотню раз подставлял перед учителями, в дворовых стрелках нарочно выставлял против меня самых крупных бойцов, а однажды даже подсунул мне дохлую мышь в рюкзак.

Правда, потом сам же понял, что это было ошибкой. Мертвой полевки я, разумеется, не испугалась, а вот из-за того, что Шульц рылся в моих вещах, взбесилась не на шутку. Схватила трупик ни в чем не повинного животного и засунула его говнюку в штаны. Да, прям подошла, оттянула его брюки сзади и запустила туда меховой комочек.

Шуму тогда, помнится, было на весь кабинет. Шульц негодовал и матерился, а остальные ржали. Единственное, конечно, мне до сих пор немного стыдно перед этой убиенной мышкой. Вряд ли после смерти она мечтала оказаться в штанах у девятиклассника… Но судьбу, как говорится, не выбирают.

Наша с Андреем взаимная неприязнь, постепенно переросшая в открытую вражду, началась с тех самых пор, как я перешла в стаю к Донским. Шульц очень болезненно воспринял мой уход, называл предательницей и изменщицей.

Но, если честно, ни той, ни другой я себя не ощущала. Ведь я покинула стаю как раз потому, что это он меня предал. Он предпочел мне дуру Нарьялову, прошелся по нашей дружбе в грязных сапогах и ни разу за все время не сделал шаг к примирению. Так что вина за то, что между нами легла пропасть, полностью на его плечах.

- Господи, опять вы, - закатывает глаза директор, увидев нас с Шульцем на пороге своего кабинета, а затем переводит взор на сопровождающую нас математичку. – Ну, Елена Алексеевна, что на этот раз?

- Представляете, Семен Павлович, едой бросаются! Прямо в столовой! – она брезгливо указывает пальцем на свой перепачканный макаронами пиджак.

- Вы меня, конечно, извините, - подает голос Шульц. – Но множественное число здесь не совсем уместно. Лапшой бросалась Кавьяр, я же просто был предполагаемой жертвой.

Ох, как же он достал, опять казуистика началась!

- Знаешь, Шульц, ты со своей комплекцией и ростом под метр восемьдесят как-то не очень тянешь на роль невинной жертвы, - иронично замечает директор, потирая переносицу.

Так его, Семен Павлович! Всегда знала, что вы мировой мужик!

- Но тем не менее это правда, - Андрей выдерживает испытующий взгляд мужчины и добавляет. – Я преспокойно обедал, а Кавьяр кидалась едой.

- Да, только ты упустил маленькую деталь в своем рассказе, - ядовито вставляю я. – Перед тем как сесть обедать, ты на всю столовую обзывал меня Скиллой!

В кабинете воцаряется тишина. Математичка и директор непонимающе переглядываются друг с другом, а Шульц еле сдерживает самодовольную ухмылку.

- Прошу прощения, а Скилла – это кто? – нарушает затянувшуюся паузу Семен Павлович.

-  Это лающее чудовище из древнегреческой мифологии. С шестью головами, в каждой из которых – три ряда зубов. А я гречанка, улавливаете суть? – поясняю я, проклиная Шульца за то, что он такой гребанный умник.

Ведь если бы он обзывал меня как-нибудь попримитивней, скажем, шлюхой или овцой, то тогда взрослые наверняка демонстрировали бы более однозначную реакцию на его оскорбления.

- Кажется, улавливаю, - усмехается Семен Павлович и, обращаясь к математичке, добавляет. – Елена Алексеевна, спасибо, что доложили. Я приму меры.

Коротко кивнув, учительница покидает кабинет, оставляя нас с Шульцем наедине с директором. Когда дверь за ней закрывается, мужчина снимает очки-половинки и принимается неспешно протирать их специальной салфеткой, лежащей у него на столе.

- Я не знаю, почему вы двое терпеть друга не можете, и, если честно, не имею ни малейшего желания в этом разбираться. Это ваше право и ваш выбор. Но есть одно «но», - он водружает очки обратно на нос и вперяется в нас пристальным взглядом. – Вы нарушаете школьную дисциплину и вынуждаете преподавателей обращаться ко мне за помощью. Если вы думаете, что я получаю удовольствие от регулярного созерцания ваших лиц у себя в кабинете, вы заблуждаетесь. Передо мной стоит много гораздо более важных задач, поэтому еженедельно разбираться с вашими подростковыми комплексами мне некогда. Улавливаете суть?

Мы с Шульцем синхронно киваем.

- Так вот, к чему я это все, - директор поднимается со стула, и его внушительная фигура нависает над нами. – Если мне поступит еще хоть одна жалоба на ваше поведение, вы оба будете исключены из спортивных команд, в которых состоите. Ты, Кавьяр, из волейбольной, ну а ты, Шульц, из баскетбольной.

Вот же блин! Знает, куда бить, зараза! Волейбол для меня святое!

Глава 21

Кристина

Вечером приходится тащиться обратно в школу, чтобы отработать наказание директора. Драить полы в столовке совсем не хочется, а делать это в компании ненавистного Шульца – тем более.

Но деваться некуда, лишний раз Семена Павловича лучше не нервировать. А то, не дай бог, претворит свои угрозы в жизнь и вытурит меня из команды, а мне без волейбола свет не мил. Этот вид спорта стал моим главным увлечением с тех самых пор, как родители запретили мне заниматься кикбоксингом.

Помнится, я тогда ужасно злилась, спорила с ними, упрашивала, умоляла, но они остались непреклонны. Мать, может быть, и дала бы добро, но отец строго настрого запретил ей идти у меня на поводу. Короче говоря, сколько я ни старалась, разжалобить предков не удалось, и с кикбоксингом пришлось распрощаться.

От нечего делать я решила сосредоточиться на волейболе и постепенно вошла во вкус. В восьмом классе меня приняли в состав школьной сборной, и теперь я тренируюсь по три, а порой и по четыре раза в неделю.

Сегодня по идее должна состояться очередная тренировка, но из-за мытья полов в столовке мне придется ее пропустить. Эх, все из-за засранца Шульца! Чтоб ему пусто было!

Подхожу к техничке, во власть которой нас сегодня отдал директор, и, тяжело вздохнув, выдаю:

- Здрасьте, теть Насть, я наказание пришла отбывать. Семен Павлович говорил, наверно?

- Да-да, конечно, - женщина откладывает в сторону газету и, достав из дальнего угла своей коморки ведро, швабру и тряпку, вручает мне их. – Вот, держи. Фронт работы известен. Как закончишь, инвентарь обратно принеси.

- А Шульц уже пришел? – кисло интересуюсь я.

- Он предупредил, что на полчаса опоздает, - отзывается она, вновь садясь в кресло и принимаясь за газету. – У него тренировка. Сама понимаешь, капитан команды.

Презрительно вскидываю брови, но от комментария воздерживаюсь. Уверена, если бы я опоздала на тридцать минут, она бы мне всю плешь проела. А Шульцу можно, он же гребанный капитан! Как же достало, что все вокруг души в нем не чают!

Набираю в ведро воды, замачиваю в нем видавшую виды тряпку и брезгливо натягиваю ее на швабру. Столовка всегда казалась мне немаленьким помещением, а сейчас, опустевшая и с поднятыми на столы стульями, она и вовсе выглядит огромной.

Издав уже который по счету безрадостный вздох, принимаюсь нехотя елозить шваброй по полу. Успеваю перемыть чуть ли не четверть всей площади, когда в столовую с видом хозяина жизни наконец неспешно заваливается Шульц. И не один, а в сопровождении какой-то белобрысой фифы на высоченных каблуках. Кажется, это Дина Симонова из десятого. Неужели в рядах поклонниц этого придурка пополнение?

- Булками шевели! – через плечо бросаю я. – Я свою половину уже домываю!

- Слушай, Крис, - Шульц вразвалочку приближается ко мне. – Если честно, драить пол в мои планы не входит. Давай ты сама справишься с этой почетной работой, а я тебе за это косарь накину. Ну, что скажешь?

- Эм… Дай подумать, - поднимаю взгляд в пол и подношу указательный палец к губам, делая вид, что размышляю над его предложением. – Пожалуй, скажу: иди в жопу, Шульц!

- Окей, тогда снимай штаны, Кавьяр, - издевается этот пошляк.

Закатываю глаза и вновь принимаюсь за швабру. Как же достал этот тупой юмор ниже пояса! Сейчас все мои сверстники в таком возрасте, что любую тему могут свести к интиму! Извращенцы, блин!

- Ну что, малыш, кажется, мне придется тут застрять, - доносится до меня непривычно нежный голос Шульца, обращенный, очевидно, к припершейся с ним клуше. – Завтра увидимся.

Ответной реплики этой девицы я не слышу, зато слуха касается какой-то странный чавкающе-булькающий звук. Сведя брови к переносице, оборачиваюсь и чуть не роняю челюсть на свежевымытый пол.

Эта чертова парочка стоит, прижавшись друг к другу до неприличия близко, и самозабвенно целуется. Руки Шульца гуляют спине белокурой куклы, опускаются ниже, а затем нахально ощупывают и сминают ее зад, туго обтянутый узкими брюками.

Не прерывая вопиюще громкого и до омерзения влажного поцелуя, Андрей распахивает глаза и вперяется в меня насмешливым взглядом. И хотя он занят облизыванием миндалин Симоновой, я все равно замечаю, как уголки его губ вздергиваются вверх в неком подобии ухмылки.

Подношу два пальца ко рту высовываю язык, демонстрируя, что меня вот-вот стошнит. До чего ж они оба гадкие, словно две присосавшихся друг к другу пиявки!

Когда со звуком пробки, вытащенной из ванной, Шульц со своей блондинкой наконец отлепляются друг от друга, я, не сдержавшись, фыркаю:

- Ох, какая пара: имбецил и шмара.

- Эй, ты че, офигела?! – возмущенно оборачивается ко мне Симонова.

- Ой, я что, это вслух сказала? – шутливо подношу ладонь ко рту. – Прости, мне казалось, я только подумала.

- Ты, я смотрю, нарываешься, - она упирает руки в бока и, презрительно сщурив глаза, двигается на меня.

- Нет, что ты, на самом деле вы очень классные, - положа руку на сердце, отвечаю я. - Желаю вам быть счастливыми и умереть в один день. Желательно завтра.

- Слушай сюда, дрянь малолетняя, еще одно слово – и ты пожалеешь, что родилась на свет!

Утомленно вздыхаю и перевожу взгляд на Андрея, которого, судя по гаденькой улыбочке на лице, забавляет наша ссора:

- Шульц, а ты не пробовал ради разнообразия найти себе девушку с мозгами?

- А ты не пробовала ради разнообразия найти себе парня с яйцами? Бьюсь об заклад, ты даже не целовалась ни разу, - отзывается засранец.

- Я, в отличие от тебя, на абы кого не кидаюсь, - жму плечами я, окидывая Симонову брезгливым взглядом.

- Это я абы кто?! – взвивается она. – На себя посмотри, уродина коротконогая! Тебе до моего уровня…

- Ты права, чтобы достичь твоего уровня, мне придется лечь! – обрываю я зарвавшуюся девицу. – А ноги у тебя, кстати, и впрямь очень длинные. Особенно, левая.