Лютый: Чужая Моя!

Пролог

Пролог

— Просто скажи, что ты хочешь в обмен за его спасение? — меня потряхивает от волнения. Тереблю пояс летнего плаща и кусаю губу в ожидании ответа от последнего, кто бы мог мне помочь. И очень жаль, что этим единственным  и последним является Лютый. 

Между нами однозначно всё плохо и сложно. Между нами годы обид.

Между нами мой муж! Между нами его друг! 

И я бы ни за что к нему не обратилась, если бы… не нужда. Так что прийти в логово к Лютому толкнуло лишь отчаянье и безысходность.

— Тебя... — совершенно бесстрастно отзывается Сергей, сидя на мягком диване своего кабинета частного охранного агентства. Он явно ждал меня. Не то чтобы готовился, но однозначно ждал. Поэтому не за столом директора, а на диване. Вальяжно, спокойно, так, чтобы я сразу ощутила его силу и власть, свою ничтожность и слабость. Хотя рядом с ним я всегда себя чувствовала никчёмной, слабой, мелкой и тощей. Он подавлял меня! С первой нашей встречи. И пугал до чёртиков. 

Красивый, дико красивый. Даже красивее, чем помнила. И опасный… А его бояться нужно! Лютый не просто так носил это погоняло — Сергей Лютов один из самых опасных людей нашего города. Только со временем поменял статус «бандита» на «бизнесмена». 

Так сделали не все — только те, у кого была деловая жилка и крутые связи. 

И вот таким простым способом бандиты со временем легализовались. Самые способные и проворные нашли свою нишу… Ниша Лютого — охрана! Он так крепко осел в этом бизнесе, что по праву считался самым успешным из некогда известной группировки Южанина.

— Знаешь ведь, я не могу... — Сглатываю сухим горлом, понимая, что последняя надежда утекает: — Я ЕГО жена, — шепчу опустошенно, утыкаясь взглядом в пол. — А он — твой лучший друг.

— Лучшие не предают! Лучшие не переступают. Лучшие не причиняют боль. Лучше не крадут женщину лучшего друга, — так же убийственно спокойно парирует Лютый.

— Ты прав, — киваю с горечью. — Но Гончий — мой муж, Лютый. Этого уже не изменить... 

— Он что тебя мало бил? Мало предавал? — с деланным равнодушием кидает реалию жизни Сергей. 

— Ты вправе ненавидеть его и презирать меня. Ты вправе нас не понимать, но я не могу, как он поступать. Я не брошу вот так...

— А как бросишь? — Лютый водружает руки на спинку дивана и на меня смотрит… пронизывающе… в упор. Без насмешки, но с колючим желанием понять.

— Я… не знаю, — заминаюсь, путаясь в мыслях и чувствах. — Но точно не сейчас, не тогда, когда он нуждается в помощи, — устало мотаю головой.

— То есть мне опять смотреть как ты между кем-то и кем-то чья-то и чья-то, но только не моя? — сухо упрекает Лютый, и его обвинения понятны. 

Всю нашу историю знакомства можно назвать просто: «Поймай, если сможешь». 

Меня тянуло к нему, тянуло так сильно, что я этого боялась. А ещё он меня дико пугал… всем: внешностью, поведением, тем, как одержимо меня желал заполучить. И я бежала… к кому угодно, лишь бы подальше от этого опасного человека!

— Серёж… — на выдохе и даже к нему шагаю.

— Тогда я буду тебя трахать, когда захочу, — на той же безликой ноте огорошивает Лютый, пробегается по мне безликим взглядом тёмно-серых, грозовых глаз.

— Если цена вопроса тело… — спокойно расстегнула короткий плащик. Да и тело мне уже было не жалко. Я столько перетерпела за это время, что плоть и душевные муки меня мало волновали.

Я не боялась унижения. Не боялась презрения, издевательств, насилия… В данный момент больше всего боялась отказа… Отказ Лютого был равнозначен смерти. Хотя и «умереть» — не слишком большая цена за спасения того, кого любила больше всего на свете.

Но Лютый не просил моей головы… всего лишь тела!

Отдаться?

Да не вопрос!

Если мужики сходили по мне с ума, то я была готова на любые пытки, чтобы себя изуродовать и искренне не понимала, что во мне их так привлекало? 

Я простая. 

Простая! 

Серая моль с потухшим взглядом, потрепанная жизнью, изувеченная мужем, его врагами...

Но раз до сих пор в глазах Лютого была желанной — он меня получит!

Без спешки и порывистости позволяю плащу упасть на пол. 

Дрожу... не от страха — скорее от прохлады в кабинете Лютого.

Тяну подол платья вверх... 

— Замри, — командует Лютый, по-прежнему восседая на диване и пристально следя, как я методично, без огонька и танцев раздеваюсь. А к моменту громыхнувшей реплики я уже остаюсь в лифчике, трусиках... 

— Что-то не так? — берусь за застёжку бюстика, как Серёжа меня обливает холодом:

— Ты жутко выглядишь. Тощая, бледная. Как заёб*ая наркоманка. В тебе нет ни жара, ни огня, который раньше пылал. На хрена моему члену полутруп? Я мертвичину не люблю...

— Тогда... что? — Смаргиваю обескураженно.

Такого не ожидала. Нет, я знала, что выгляжу не очень. Уже почти неделю сплю урывками. Себя не помня, обиваю пороги знакомых. Забыла, когда последний раз ела. Просто мне некогда было об этом думать. И к Лютому пришла, как к последней инстанции, понимая, что если озвучит цену — мне не выбирать! И даже не поторговаться толком…

И пришла, не думая ни о наряде, ни о прическе... и, уж тем более, ни об исках и огоньке.

— Могу накраситься, переодеться, — озадаченно роняю, даже не думая прикрываться. Время поджимает… До встречи остаётся совсем немного. МНЕ необходимы деньги!!! СРОЧНО!

— Неужели ты его так любишь, что готова стать шлюхой по собственной воле? — странный вопрос. Я даже озадачиваюсь, выискивая в словах Лютого подвох:

— Не понимаю сути вопроса, — задыхаюсь от волнения. — Конечно люблю! И жизнь готова отдать... если это его спасёт! — киваю решительно, отсекая любую мысль, что иду на подобное только из-за пустой ответственности.

— Оделась и пошла прочь! — Лютый встаёт с дивана и пока я недоумённо хлопаю ресницами, идёт до мини бара, всем видом показывая, что

интереса ко мне у него больше нет.

Глава 1

Глава 1

Кажется, я влюбился сразу. 

Как увидел, так и залип. 

Случайно... в стриптиз-клубе, куда с парнями из своей группировки пришёл оттянуться. И пока договаривались о столике, поймал девчонку взглядом.

Не знаю, что в ней было иного... отличного от остальных девчат, но, наверное, всё! 

Новенькая!

Но даже не это было главным. 

Она была другой. Будто из другого мира…

Затравленней смотрела, невинней выглядела. Тоньше телом, робее поведением… И на вид совсем юная, если и есть восемнадцать — то с натяжкой. 

Хозяина клуба знаю хорошо, он бы не стал рисковать делом и брать на работу несовершеннолетнюю. Значит, возраст был допустимым.

И тогда повисал вопрос: какого лешего ей… такой иномирной здесь нужно?

В этом месте я был частым гостем и всех девчонок знал отлично... за столько-то лет существования клуба. Стряпухи — они другие. Девчата с формами, даже если худышки. Развратней, даже если отыгрывали роль невинной бл*. Улыбчивей, откровенней, продажней, а эта... как воробушек между голодными и хищными бакланами. 

Двигалась вроде отлично, но как-то... зажато что ли. Может начинающая, а может... 

В груди шевелится что-то такое неизведанное и неуютное. 

Сердце тяжко пробивает очередной удар.

— Лютый, чё застыл? Пошли, — меня дружески по плечу ударяет Пижон. 

Иду за тихо гомонящей компашкой парней к нашему столику, поглядывая на девчонку. Она не на главной сцене. На разогреве, на боковой, тускло освещённой. И возле неё трётся пара мужиков. Слюни пускают...

Она не поддаёт жару, как бы сделала прожённая стрипуха, чтобы раскрутить клиентов на большие чаевые — плавно двигается, настороженно поглядывает, словно в ужасе от происходящего. Будто ждёт нападения и уже готова бежать!

Вот хрен его знает чем, но меня цепляет. Рождает странные, непривычные чувства. И нет чтобы отторгнуть их, да забыть о тощей новенькой, но нет… магнитом тянет, вот и не могу отвести глаз.

— Вечер добрый, мальчики, — только садимся за столик, к нам подходит Ангелина, мамка стрипух, и она же, по совместительству, главный администратор клуба. Шикарная блондинка неопределённого возраста с большим жизненным опытом и ненасытным темпераментом.

— Чего желаем... Кого? — сама себя поправляет. Широко улыбается, заранее готовая для нас на многое, лишь бы мы оставили в клубе больше бабла и не поскупились на чаевые. За нами не заржавеет… главное чтобы угодили. — Если готовы заказывать… — Как бы невзначай подмигивает сисястой официантке, если память не изменяет, Надин, которая сегодня будет для нас на побегушках. 

Невысокая, крепкая брюнетка тотчас вооружается блокнотом и улыбается так, будто готова стать для нас главным блюдом хоть сейчас.

От ребят неспешно летят заказы, через пошлые шутки и разного рода предложения, а я, сидя на диванчике и водрузив руки на его спинку, лениво осматриваю главный зал, где уже полно народу.

Не скажу, что я заядлый кутила и тусовщик, но по работе часто приходится бывать в подобных заведениях. Ещё в саунах, гостиницах... Важные люди почему-то любят в таких местах дела решать. Ну и праздники отмечать — это само собой разумеющееся. Сегодня у нас вроде приятный повод… Днюха у Пижона, жаль мне не загулять — жду звонка, а завтра днём важная встреча.

— Лютый, любимый, — томно протягивает Ангелина, садясь ко мне ближе — на подлокотник дивана и склоняется, чуть ли не в лицо тыкая накаченным сиськами, теснящимися в узком красном платье. Они так сильно обтянуты тканью, что кажется, вот-вот либо лопнут, либо выпрыгнут в глубокий вырез: — Ты чего сегодня... без пожеланий? Или как обычно? — последнее шепчет с мурчанием. — Лиди в смене. Алёна тоже… — Ангелина прекрасно знает мои предпочтения, поэтому и предлагает, тех, кто может меня удовлетворить, расслабить, поднять настроение.

— Нет, — ровно качаю головой. — Девочку мне… новую.

Ангелина перестаёт продажно лыбиться:

— Боюсь, она на испытательном, — тихо возражает «мамка». — За неё Эвета попросила. Хотя бы разок, чтобы глянуть, что да как. Но, думаю, она у нас долго не продержится, — доверительно, шёпотом. 

Я за честность, но упускать возможность не собираюсь:

— Хочу её, — был настойчив. — Ты предложи, а там разберёмся, — даю понять, что не уступлю. — Для начала компания, общение, потом пусть приват станцует, а там посмотрим, — выдвигаю свои условия. — Знаешь ведь, деньгами не обижу...

— Лютый, зачем тебе геморрой? — мягко протягивает Ангелина и взглядом умоляет отступить.

— Она здесь, — рассуждаю спокойно, — значит ей нужны деньги. Я готов платить, но ей и за неё, — добавляю значимо.

Ангелина не идиотка, эту простую истину знает лучше меня! 

Девчата идут в клубы и крутят задом на шесте не от лучшей жизни. Кого-то затягивает, какого-то засасывает, кого-то выплёвывает… но так в любой сфере! В любом деле. Выживать нужно… уметь! И если можешь приспособиться к жестокой реальности — будет тебе и хлеб и крыша над головой, а нет… а на нет и суда нет!

И не мне осуждать за мораль и аморальность — в клубе нет девчат с лёгкой судьбой и счастливым прошлым, но зато благодаря Ромке Шикову, хозяину клуба и Ангелине, у стрипух есть шанс заработать на худо-бедно житьё, ведь отличие этого клуба от других — девочки здесь элитные, услуги не дешёвые… 

И Ромка с Ангелиной не бросают девочек на произвол судьбы, не подставляют, не подкладывают… Всё по обоюдке и с согласия. Даже если по жести!

И это работает!

Даже самые притязательные и больные на голову клиенты могут получить желаемое, если каждый будет играть по оговоренным правилам. 

И пока в этом клубе эти правила работают на «отлично»!

— Лютый, надеюсь, напоминать не надо… — устало бормочет Ангелина.

— Вот и не напоминай… — отрезаю, залпом осушив стопку водки, которую мне уже успевают налить ребята, напоминая по какому поводу мы собрались. — Я не отморозок…

Глава 2

Глава 2

— Ау, — она тихо ойкает, растирая потревоженное место. — Сейчас? — озадаченно уточняет и пробегается недоумённым взглядом по оставшимся за столом, а наша компания заметно проредела. Несколько человек на

танцполе. Кто-то ушёл в игровую, погонять шары, может, и не только бильярдные...

В итоге нас семеро, включая девчат, и, раз уж обстановка катится к интимной, решаю девчонку использовать по назначению. Пусть хоть станцует, а то болтаем ни о чём/пустом. Имя. Не против даже за такое платить, но буду рад чем-то большему — как минимум танцу и каким-то более интимным прикосновениям, а там… разберусь!

— Почему нет? — мне хорошо, вальяжно, сыто. С деланным спокойствием кошусь на соседнюю парочку. Алина очень чувственно двигается, уже танцуя для пьяного Гранжа. 

Перевожу взгляд на свою девочку, уже порядком изголодавшись и с зудящим желанием быстрее её усадить на себя. И желательно на член, чтобы спустить пар. Но пока готов на утоление голода глазами.

— Хорошо, — вновь забиваясь в кокон, кивает Вера. — Здесь? — уточняет, несмело встав.

— А чем плохо место? — хмурюсь я. — Или хочешь в приват кабинку? — эта новость почти оглушает.

— Н-нет, — рьяно отнекивается девчонка, — тут вполне подходит, — судя по голосу, она просто с темы съезжает, в ужасе только от мысли, что мы останемся наедине. Хреново!

Пока гадаю, что со мной не так, она начинает двигаться с понятного ей такта. 

Не назову её пластику эротичной. Вроде танцует неплохо — видно, что гибкая и тягучая, каждое движение без надрыва и тяжести, но чего-то не хватает.

Раскованности, секса, изюминки... присущей именно стриптизёршам. Не умоляю достоинств и таланта других танцовщиков, но именно стриптизерши элит класса двигаются как-то по-особенному. Их пластичность кажется живой, органичной… чистый секс… Пусть без партнёра, но движениями гибких тел, словно выполняют эротический акт... без грязи и мерзости.

Вера совсем не стриптизёрша. Хотя, может, я придираюсь и так кажется из-за худощавости девчонки, ведь другие стрипухи зачастую с более женственными формами. Но всё равно её глазами пожираю — пусть не ходячий секс, но малышка явно по мне.

Вера ко мне не приближается — так и танцует в нескольких шагах от... Хорошо, хоть взгляда не отводит — и я отвечаю прямым. Ровно до тех пор, пока к ней не прибавляется Джесси. 

И тогда просто танец с небольшим эротическим подтекстом становится куда интересней — стиптизёрша задаёт жару, помогая Вере раскрыться и расслабиться. Навязывает девочке свой лесби-танец, но товар явно демонстрируя мне. 

И я ей дико завидую, представляя себя на её месте. Представляю, как мои руки скользят по стройному телу малышки... изучают, ласкают, мнут...

М-м-м! Член болезненно пульсирует. 

И когда девчата так разогреваются, что и подо мной едва диван не дымится, Джесси очень свободно управляя Вериным телом, как-то нереально просто задирает её стройную ножку вверх, в полный шпагат:

Жест показался невозможно лёгким по исполнению. Нет, я в курсе, что девчата растянутые, но чтобы так… как резину…

— Охренеть, — хмыкает, вернувшийся с танцпола Бык.

— А то, — хихикает Джесси. — Лютый, вон, до сих в ступоре. Серёж, — значимо подмигивает мне, медленно, но очень откровенно проводит по ножке Веры до интимной границы, где перехватив за руку, словно девочку-марионетку, прокручивает до вытянутой руки и так же резко возвращает Веру обратно к себе, только теперь крепко поймав её за талию: — Ты просто не всёк тему с новенькой. Она у нас... элит-класса.

Я реально в ступоре. Даже сказать ничего внятно не могу — таращусь, суматошно соображая, как такое богатство в засилье разврата и простых танцулек углядел.

— Вера у нас из балетной школы, — широко улыбается Джесси. Опять вынуждая малышку двигаться в мягком, плавном такте, тесно прижимаясь друг к другу.

— Балет? — выдавливаю озадаченно. И тут меня всё встаёт на свои места. — Балет и стриптиз? — повторяю идиотом, вздёрнув брови и пристально следя за Верой.

— Почему бы и нет? — за неё отзывается Джесси, обнимает девчонку со спины и ведёт по контуру её тела руками, выполняя мои желания. — Разве не круто? — её ладони уже на плоском животе малышки. 

Кладёт подбородок на хрупкое плечо, а томным, глубоким взглядом таранит меня. Пронзительно, задумчиво — я в курсе что ей нравлюсь. Она даже признавалась, что готова со мной быть и за так, да только меня не интересовали постоянный любовницы. Вот и не предлагал ничего большего.

И сейчас меня не она интересует — моё внимание полностью на девчонке, которая, наоборот, на меня глаза боится перевести, готова смотреть на кого угодно, только бы не на меня.

Это вновь вызывает тихое недовольство в душе, но я упрямый и настойчивый… и терпеливый.

— Вер, покажи… это своё… как его… — Джесси носом бурит щёку девчонки, ковыряясь в захмелевшей памяти, выискивая верное слово, — хуете… — пшикает со смешком.

— Фуэте? — робко поправляет малышка, чуть нахмурив брови.

— Ага, — хмыкает Джесси. — Парням развлечение, мне на зависть. Когда ещё глянуть удастся настоящий балЭт, — без желания оскорбить или унизить, от чистого сердца признавая своё невежество в этом вопросе.

— Н-нет, — канючит Вера, наконец на меня кидает затравленный взгляд, словно боится осуждения или насмешки. А мне не до смеха — мне и без того уже горит, конечно, понимаю, что она обрадовалась бы моему вескому «оставь её в покое», но тоже хочу посмотреть, что это за фигня «хуете»:

— Не скромничай, покажи, — чуть киваю, в ожидании чуда.

— Ну-у-у-у, по-жа-луй-ста, — плаксиво хнычет Джесси, вызывая смешливую жалость, — ну хоть что-нибудь, — капризно губы надувает, и девочка сдаётся:

— Только это сниму, — Вера ловко избавляется от высоченных каблуков. С блаженством на миг прикрывает глаза, растирая поочередно то одну то другую ступню:

— Чтобы вы понимали, — кратким предисловием занимает случившуюся заминку, — нельзя заниматься на таком полу и без пуант. Фуэте точно не сделаю, но из возможного, чтобы без травм обойтись… — с дивной грацией встаёт в заученную позицию и легко ведёт рукой и ногой. 

Глава 3

Глава 3

Пока едем, несколько секунд наблюдаю, как девочка копошится в сумочке. Слёзы уже высохли, но физиономия жутко выглядит. 

Одним глазом кося, ловко распахиваю бардачок и, выудив пачку влажных салфеток, сую девчонке в руки: 

— На!

— Спасибо, — опять кусает губу.

Пока приводит себя в порядок, набираю Гончего.

— Да? — бросает в трубку друг, явно недовольный, что его оторвали от «важного» дела.

— Слыш, я тут у клуба чуть потолкался... 

— Да ну, Лютый, ты без мордобоев можешь? — шумно дыша, упрекает Гончий.

— Могу, другие не могут, — бурчу безлико, следя за движением на дороге. 

— Наши или левые? — уточняет друг, уже прикидывая, как заметать следы.

— Какие-то отморозки. 

— Живы хоть?

— Уезжал, они ещё из проулка не выползали, но вроде дышали… Почистить бы.

— А сам? Там же наши...

— Я уже в пути, и у меня тут багаж.

— Да ну?! — присвистывает Гончий. — Красивый хоть?

Мимолётно кошусь на Веру, которая себя в маленькое зеркальце рассматривает — языком по губе водит, морщится.

— На любителя, — коротко бросаю.

— Бл*, вот умеешь ты тихо погулять, да так, что мне потом геморра до гроба! — ворчит друг, и я его понимаю, в отличие от меня он сейчас на тёлке работал, по крайней мере, по этой причине не пошёл в клуб. А вот я не пойми какой херней занимаюсь.

— Буду должен, — брякаю, скидывая звонок и откладывая мобильный на верхнюю панель.

— Надеюсь, вы их не убьёте? — неожиданно подаёт голос девчонка, убирая зеркальце в сумочку. 

— Нет, в больницу отвезут, чтобы памперсы сменить, — отзываюсь спокойно.

— Я серьёзно, — мямлит Вера.

Кошусь на неё, опять злясь на себя и своё никому не нужное геройство:

— За кого ты меня принимаешь?

— За опасного… бандита, — искренне признаётся девчонка. 

Молчу. 

Она права, убить для меня уже ничего не стоит, но я не лишаю жизней без крайней меры. Жаль только, что малышка меня с первого взгляда оценила как «опасно».

— Ну так... куда тебя? — решаю съехать с неудобной темы.

Вера затаивается, даже дышать перестаёт.

— Домой? К мужу, любовнику? — перебираю.

— Я… не замужем, — тихо отзывается девчонка. — А домой мне нельзя, — виновато роняет, опять задумчиво жуя губу.

— К подруге? — ещё подкидываю вариант.

Вера сникает, глаза в пол:

— Нет у меня больше подруги.

— А Эвета разве?..

— Нет, Эва просто хорошая знакомая. И помогает мне здорово, но сегодня она со своим парнем. Поэтому место в клубе отдала мне, и я... не хочу ей мешать отдыхать.

— Понятно, — бурчу под нос и, недолго думая, сворачиваю в своём направлении.

— А мы куда? — настораживается маневру Вера с напуганным лицом.

— Ко мне, — отрезаю я.

— К... вам? — на выходе роняет девчонка. — Нет, нет, — нервно качает головой. — Это неудобно? Нельзя же так... Лучше, вон, на остановке, — кивает на очередную остановку, которую проезжаю, не моргнув глазом.

— Прошу. Я сама справлюсь...

— Я так понимаю, ты в клубе не задержалась, — решаю поставить точки над «i». — Ушла до окончания смены. Тачки нет… До начала работы общественного транспорта больше часа! Начинается дождь, — подтверждая непогоду, включаю дворники, которые редкими махами слизывают жирные водяные капли с лобового. — Чтобы ты понимала: я не сильно джентльмен, но тебя не брошу на улице. Тем более, идти тебе некуда! Переспишь у меня, а там на трезвую голову чего-нибудь придумаешь. Гулять по городу, защищая тебя от очередных отморозков — нет сил. Я тоже дико устал. 

— Мне очень неудобно, — опять мямлит Вера. — И благодарна вам…

— Тебе, — поправляю строго. Она вот этим своим поведением и неуместным этикетом дико начинает бесить.

— Тебе, — кивает согласно девчонка. — Но, правда, я сама…

— Бл*, — скриплю зубами чтобы не рыкнуть грубее, чем стоит, — давай без мозговыебона, — отрезаю сурово. — Сказал ко мне — значит так! 

Вера вжимается в спинку кресла, словно я уже вытащил нож и натачиваю у неё на глазах, чтобы её же разделать.

— Думаешь, наброшусь и насиловать буду? — выдаю мысль, от которой ржать охота. Даже хмыкаю, но чем дольше смотрю на напуганную девчонку, тем суклы сильнее сводит. В итоге, улыбка сходит на нет, ведь судя по взгляду Веры, она именно так и думает. Полный…

— Да ну нахер, — бросаю в сердцах, — не трону я тебя, если конечно, сама не полезешь, — добавляю не без иронии.

— Не полезу, — рьяно мотает головой девчонка. 

И смех и грех!

— Ну вот, поспишь, и дуй на хер, — раскладываю по полочкам своё предложение, отчасти лукавя. Насиловать, может, и не собираюсь. Принуждать или шантажировать помощью, а вот... просто так отпустить на хер — не уверен.

Варя

Боже!

Меня волнение переполняет. Всё кажется, что он сейчас затормозит и как в одном из фильмов про бандитов, принудит к сексу. 

Я естественно не собираюсь коровой безропотной терпеть — буду отбиваться до последнего.

Не для того я ушла из дому, чтобы нарваться на маньяка!

Я вообще уходила, уверенная, что не нарвусь… Я хотела доказать, что могу себя обеспечить! Что смогу найти работу! Что могу быть самостоятельной! Что могу быть не такой ханжой и скромницей, какой воспитали! Что я… личность!

Чёрт! И как меня угораздило влезть во всё это?..

Впервые в жизни разозлилась. Впервые не пожелала уступить.

Как наяву слышу голос отца:

— Если поговоришь с ним! Без истерик и скандалов! Вы же цивилизованные люди! — тоном не терпящим возражений заявляет папа, подтверждая приказ ударом кулака по письменному столу в своем домашнем кабинете.

Сюда почти втолкнул пару минут назад, когда сообщили, что ко мне пришёл Виктор «поговорить», а я наотрез отказалась: «Не хочу его видеть и слышать! Он мне изменил!!! С моей подругой!». Мама закатила глаза и запричитала, что я маленькая, глупая девочка, а отец решил меня вразумить… наедине, пока мать милейшими улыбками встречает моего бывшего в зале.

Глава 4

Глава 4

— Проект, один из многих, — не щадит правдой Виктор. — Как и я твой, только

если ты у меня в списке под номером один, то я в твоём, как оказалось... где-то вдалеке бултыхаюсь.

— Тебя там больше нет! — возвращаю холодно.

— И это обидно, ведь я работаю не покладая рук, а ты... занимаешься только собой любимой… Только собой! — вторит грубее и циничней.

— Мне двадцать! — напоминаю я. — Конечно я занимаюсь собой. Всего пару лет как после операции! Только недавно поступила, найдя новый жизненный путь! Я хочу получить образование! 

— А кто за него платить будет? — вскидывает брови Виктор. — Милая, ты не настолько умна и талантлива, чтобы попасть на бюджетное место, — бьёт нелицеприятной правдой. 

Убито кошусь на родителей, они демонстративно в стороны — лишь бы не на меня.

— Ах так? — новость из меня воздух вышибает. — Шантажировать вздумали?

— Это не шантаж! — качает головой мать. — Вынужденная мера.

— И карточку твою заблокируем, — заверяет холодно отец. — Поживёшь, как простая девочка без средств на всё, что так любишь. Глядишь, начнёшь ценить

то, что имела и что предлагали...

— Это жестоко, — не сразу нахожу, чтобы высказать, как подло они поступают.

— Ничего, — пожимает плечами мать. — Потом ты нам ещё спасибо       скажешь.

— Ну знаете ли, — задыхаюсь негодованием. — Лучше умру в нищете, но с гордостью, что попыталась сама, — бросаю возмущение. — Сама буду себя обеспечивать, — конечно горячусь, но меня довели. А это было сделать очень сложно. Уж кто-кто, а я всегда отмалчиваюсь и терплю. Это мне с балетной школы привили — ни слова против!!!

— Столько пафоса на сытый желудок, — хмурится Виктор. 

— Да ну? Сытый? — зло цежу. — Голод и боль — это то, с чем живу с пяти лет! Так что сытой и лёгкой жизнью не вам меня попрекать. Да я не работала как другие девчонки, но я себя положила на алтарь балета! И жила им! И была готова дальше идти, но судьба решила по другому! 

— Вот именно! Положила! — рычит Виктор. — И к чему это привело? Ты калека! Тебе не видать сцены, как своих ушей...

— Спасибо, что напомнил. Но, поверь, осознание, что большой сцены мне не видать, куда горше, чем какая-то боль и постоянное чувство голода! Так что ни одному из вас меня не понять! 

— Любви к танцулькам? — усмехается Виктор. — Не понять? Что это за профессия? — кривится бывший. — Нет, это красиво, но не более. Всю жизнь не проскачешь и на этом себя не обеспечишь так, как это могу сделать я. 

— Я хочу стать хореографом! — киваю упрямо.

— И куда пойдёшь? Без связей и ходатайства? — хмурится папа.

— Открою свою школу, — чуть медлю с ответом.

— Без денег? — хмыкает Виктор. Молчу, уже как никогда ясно осознавая горькую правду. — Милая, танцы — дорогое удовольствие. За него кто-то должен платить. Хотя, стриптизёрши, на сколько мне известно, могут неплохо зарабатывать. Правда не в средничковом клубе, а в «элит» уровня… Подашься в стрипухи?

— Если придётся, почему бы и нет? — а это во мне уже злость говорит. Выпаливаю лишь бы огрызнуться: — Стриптизёрша — тоже профессия. Пусть не такая элитная, как балетная, но я даже в клуб готова податься, лишь доказать, что личность. Что могу быть взрослой и самостоятельной!

— Не смеши, — кривит лицо Виктор. — Ты хоть знаешь, что даже в лучший стриптиз-клуб просто так тебя не возьмут? Для этого тоже связи нужны… 

— Сомневаешься, что смогу? — суживаю глаза, готовая броситься в бой.

— А то, — фыркает бывший. — Ты же изнеженный ангелочек. Ты не создана для работы…

Не дослушав, хватаю свою сумочку с дивана, куда её положила на время разговора с Виктором.

— Вить, — испуганно ахает мать, подступая к моему бывшему, — не позволяй ей...

— Не волнуйтесь, Нина Сергеевна, — самоуверенно успокаивает мать Виктор, — далеко и надолго не уйдёт! 

— Это мы ещё посмотрим, — отрезаю решительно, шагая прочь. — Я найду

работу!

Ох, как же меня раздражает его уверенный тон. 

И родители… подпевают Виктору!

Прежде чем захлопываю дверь, в спину нагоняет:

— Она ведь ничего не умеет. Только танцевать… 

Виктор виноват!

И я! 

Он спровоцировал!

Я поддалась порыву!

Родители лишь масла в огонь подлили…

Вот и вышло — что вышло…

Сгоряча обратилась к знакомой по хореографической школе. Эве. Хорошая девчонка… Сразу решила помочь, место своё на вечер дала. Зря я конечно в стриптиз-клуб пошла, но это был порыв… крик души — себе доказать...

Постепенно злость и отчаяние отступают, мне становится хорошо. 

Словно на море отдыхаю — греюсь на солнышке, меня чуть качает на волнах.

Только когда жар становится каким-то навязчивым и душным, нехотя открываю глаза и испуганно шепчу:

— Не троньте! — даже шарахнуться пытаюсь, но меня тормозит:

— Да не насилую я, — хмурится огромный, мрачный мужчина, вид которого так и орёт: БЕГИ ОТ НЕГО ПРОЧЬ! 

Он по-прежнему надо мной! И продолжает обнимать! Смотрит как-то глубоко, настороженно, внимательно. Словно ждёт, что я сама к нему потянусь… и тогда он даст себе волю. Но я не готова… НИ ЗА ЧТО! Мне бы сбежать, вот только я уже...

Запоздало оглядываюсь — я в чужой квартире! В простенькой комнате. На скромном диване. Видимо, уснула в машине, а ОН меня принёс к себе… в своё логово!

— Простите, — бормочу, про себя умоляя, чтобы он быстрее отступил.

Лютый подозрительно мнётся, будто сомневается, стоит ли выполнять своё обещание, но всё же отстраняется:

— Есть хочешь?

— Нет, спасибо, — нервно качают головой и, скрывая полуголую грудь, судорожно поправляю вырез блузы, который нападавшие порвали.

Глаза мужчины темнеют сильнее, линия скул становится ещё чётче: 

— Переодеться? — верно считывает мой жест Лютый. — Правда женского у меня ничего, — зачем-то добавляет, — но могу дать… что-то своё, — сбивчиво чеканит.

Глава 5

Глава 5

Я ушла из дому, чтобы найти себя! Чтобы доказать не только родным, но к себе, что могу быть самостоятельной. Что не изнеженная избалованная девочка, боящаяся труда! Что смогу найти работу. Что мне необязательно выходить за Виктора!

— Эй, ты меня пугаешь, — опять раздаётся стук. Лютый явно караулит рядом. — Вены не вскрыла? 

— Что за глупость? — распахиваю дверь. 

— Ты просто так несчастно выглядишь. Как побитая собака… Но если нет — отлично! На вот, — вручает банное полотенце, наверху — та самая белоснежная футболку, которую уже предлагал, — я тебе принёс, — бормочет, меня жадно глазами обшаривая. — Если вдруг захочешь… принять душ...

— Спасибо, — забираю аккуратно стопочку.

— Не стесняется. Вещи в стирку брось или выкинь. Я тебе куплю новое, только размер скажи, — огораживает предложением, но больше не смущает. И за это ему спасибо! Оставаться в небольшой ванной комнаты, когда весь дверной проём перегораживает гигант, отрезающий единственный путь к спасению — очень тревожно. Не люблю ощущать себя загнанным в угол зайцем.

— Спасибо, — в очередной раз благодарю и торопливо затворяю за ним дверь, не забыв щёлкнуть фиксатором.

Шумно выдыхаю и несколько секунд веду с собой спор — мыться или нет?

Желание очиститься от скверны побеждает — принимаю душ быстро. Мне становится значительно лучше. Но уже промакиваясь на удивление мягким и дивно пахнущим полотенцем, понимаю, что из сменной одежды только футболка!

Кошусь на груду своего барахла: колготки порваны, юбка и блуза — тоже, пиджак в грязи и кровавых пятнах.

Мда!

Робко перебираю пальцами ткань футболки. 

Мнусь несколько минут, но делать нечего — одеваюсь в то, что есть.

Жмусь от прохлады, ступая из ванны босыми ступнями и нахожу Лютого на кухне. В спортивных штанах, чуть приспущенных на бёдра, до невозможности откровенно демонстрирующих всю красоту мужского накаченного тела с обнажённым торсом, словно я надела его единственную футболку, и теперь у нас одежда одна на двоих: ему низ, мне верх!

Хозяйничает на кухне, и когда я появляюсь, как раз завершает сервирование и садиться на дальний от входа стул — лицом ко мне.

Чуть залипаю, рассматривая Лютого и краснею, когда он меня за этим ловит:

— Есть будешь? — не смущает пошлостями и шутками, кивает на скромно сервированный стол, где уже стоят чашки, какие-то бутерброды.

Взглядом обжигает быстро, но кажется успевает рассмотреть всё: никуда не пропавшие следы побоев на моём лице, следы пальцев нападавших на моих руках, ногах, короткость/длину его футболки, глубину горловины, прозрачность светлой ткани. — Я понял, что у тебя там какая-то диета, зелень нужна, фрукты, но это всё, что нашёл, — как бы винится. — Но не думаю, что если раз нарушишь график, случится что-то непоправимое, — жуёт слова. — Да и… тощая ты. Тебе бы наоборот набрать без скромности килограммов десять! — Чешит затылок, опять пробегаясь по мне задумчивым взглядом, будто прикидывая, не ошибся ли с расчётами.

Даже улыбку вызывает:

— Спасибо, Вы…

— Ты! — поправляет автоматом Лютый, хмуря брови.

— Ты… очень любезен. Этого более чем, — благодарно изучаю яства, чтобы не краснеть ещё больше от внимания мужчины. — Но я, наверное, лучше пойду, — обхватываю себя за плечи.

— Я вообще-то не гоню, и в душу не лезу, — Лютый с неудовольствием косится на телефон, брякнувший на столе, возле его руки. Берёт. И пока изучает входящее СМС, на кухне висит молчание. — Дело твоё — бежать, перекантоваться у меня, — продолжает, только завершает читать. — Я редко бываю дома и ненадолго. И сейчас мне уже пора по делам, — неспешно встаёт из-за стола. — Так что… — выглядит уверенным в себе мужчиной, внезапно попавшим в странную жизненную ситуацию. — В общем, если хочешь… — ступает ко мне.

— Это очень мило с твоей стороны, — торопливо, почти истерично киваю, едва не размазавшись по стене, потому что пытаюсь избежать близости с этим огромным мужчиной. А он, как нарочно, останавливается возле… так близко, что дышать страшно. 

В голове отчаянно бьются испуганные мысли. Коленки дрожат. Таращусь во все глаза на Лютого — он мрачно на меня.

— Наверное я тоже пойду.

— Куда?

— Ну… и у тебя нельзя. Это ненормально, если тебя нет, а я тут…

— Нормально всё! Буду к вечеру. Куплю еды и шмоток, тебе всё равно не в чем идти, — подмечает резонно, намекая на его футболку на мне. 

Я в раздрае — что делать, как быть. Нерешительно мнусь у стены в коридоре и смотрю, как Лютый быстро одевается.

Я ещё в смятении и уверена, что нужно уйти, но Лютый вновь настаивает:

— Не уходи, — его голос совсем становится шершавым и низким. Таким бархатным, что по моей коже от частоты его тембра бегут щекотливые мурашки.

— Если у тебя проблемы скажи. Чем смогу — помогу! — вот так просто, но взглядом пожирает.

— Спасибо, но я... — во рту сухо, облизываю губу и этот жест привлекает Лютого. Он подступает ближе, да так, что вышибает из меня воздух. 

Вроде не подпирает, но я едва в сознании от страха. Впервые не зажмуриваюсь — смотрю точно под гипнозом в его дивные травянистые глаза, и жадно наблюдаю, как они темнеют всё сильнее. 

Вздрагиваю, когда касается моего лица. Осторожно кончиками пальцев, затем нежно ладонью ведёт по скуле до уха, заправляя прядь, выбившуюся из общей массы волос.

И этот жест кажется удивительно не подходящим для такого крупного и сурового человека, вызывающего неконтролируемый страх перед его мощью и опасностью.

Идиоткой стою, не дышу… не шевелюсь... в ужасе! В ожидании не пойми чего, но чего-то страшного и болезненного.

Но Лютый вновь касается… в этот раз большим пальцем скользит по нижней губе к уголку. Суживает глаза, всматриваясь в рану, которая немного затянулась, по-прежнему щиплет.

Я на грани обморока.

Сердце лихорадочно бьётся: сильно, громко, как очумелое, и я почти глохну. Почти слепну от волнения и страха.

Глава 6

Глава 6

Нельзя оставаться!

Нельзя! 

Я его боюсь!

И себя...

Только куда мне податься?

Звонить Эве? 

Мне стыдно перед ней. 

Из клуба я сбежала, потому что выносить сальные взгляды, похабные шуточки и  приставания клиентов была не в силах. И прямолинейный Лютый со своим убийственным: «Сколько ты стоишь?» — уже казался самым милым и порядочным из всех посетителей элитного клуба.

Видимо, родители и Виктор правы. Я не приспособлена к жизни, тяжелому труду.  

Привыкла порхать, не зная бед, и только балетом дышать. Всегда под крылом у любящих родителей.

Родители...

Хм, странно, что трубку не срывают.

Сижу на прохладном полу, и только сейчас меня осеняет — и правда, а почему мне никто не звонит?

Соскребаю себя с пола. Плетусь в комнату очень скромной однушки. Простенькой с дизайном… можно бы назвать минималистический стиль, но скорее аскетичный. 

Только диван, кресло, стол, шкаф…

Словно человек только-только приехал и ничего толком не успел обставить — в комнате лишь самое необходимое.

Сумочка на столике. На вид не тронута. 

А вот телефон нахожу не сразу — приходится содержимое на постель вывалить.

Ну понятно! 

Кисло закусываю губу, с расстройством глядя на чёрный безжизнен экран. Мобильный разряжен!

Чёрт!

Даже не позвонить. Следом другая, ещё более неутешительная мысль поспевает — а зарядку-то я не взяла! Так торопилась удрать, что о такой мелочи не подумала!

Шарю глазами по комнатке в поиске чуда-провода, и наудачу нахожу зарядное устройство на кухне. К моему счастью, у Лютого, как и у меня, айфон.

Пока заряжается, наливаю себе чаю.

Но только стоит включить устройство, помещение тотчас наполняется пиликанием рингтона — мама на проводе.

— Да, — нехотя отзываюсь.

— Боже! Варюшка! Доченька. Ты где? Почему не отвечала? Почему потом вообще пропала? С тобой всё отлично? И почему такой голос? — заваливает вопросами мама.

— Всё отлично, — сглатываю волнение. 

Я люблю родителей, и никогда до вчерашнего дня с ними крупно не ссорилась. И они ни разу не попрекали. Не ругали. Я — единственный ребёнок. Желанный, любимый… Избалованный, но благодарный!

Я привыкла на них полагаться. Доверять. Прислушиваться к советам. 

Даже не знаю, почему ударила копытом в этот раз. 

От обиды. Из-за непонимания…

Ладно бы они не знали, что Виктор мне изменил с Ириной, так ведь рассказала… Была уверена — меня поддержат, защитят, а они и встали на его сторону!

Для меня это стало ударом в спину.

— Варенька, не молчи, — рыдает в трубку мать. — Молю, скажи где ты. Я тебя заберу.

— Не нужно, — торопливо кидаю. Это не пустой гонор. Страшно представить, что будет с мамой, если она увидит меня такой… «красивой».

— Варя, доченька, перестань так говорить. Мы же любим тебя.

— Ну-ка дай мне трубку, — фоном слышится суровый голос отца.

— Нет! — неожиданно папе перечит мать. И тотчас мне: — Милая, мы переживаем. Всю ночь не спали... На ногах… тебя ищем.

— И Виктор? — тихо уточняю. Не то чтобы меня сильно волновало, но ради успокоения души...

— И... он, — чуть медлит мама. Она врать не умеет — вот такие заминки и осторожности всегда выдают, когда она пытается слукавить, или что-то не договорить.

— Вот видишь, мам. Ему всё равно на меня, а вы заставляете...

— Это не так. Ты... просто не знаешь всех обстоятельств, — частит мать.

— Витя... он не плохой. Поверь, есть мужчины куда хуже.

— Не сомневаюсь, — бурчу, кусая губу.

— Он всего лишь оступился. Ему было нужно снять напряжение, а ты...

— Зачем во мне искать причину? — хмурюсь я. — Разве в ошибки одного, кто-то другой должен быть виноват.

— Часто… — жуёт слова мама. — Но в проблемах пары всегда виноваты оба. Ты холодна, а он взрослый, здоровый мужчина. Очень занятой… устающий...

— А вы, значит, нет? 

— Это ты сейчас к чему? — осторожничает мать.

— Вы за меня волнуетесь, а тот, кто допустил "косяк", почему-то не спешит его загладить, — выговариваю наболевшее. — Тот, кто «так» любит. Тот, кто «так» хочет на мне жениться!

— Варенька, но ведь он любит…

— Хватит принимать желаемое за действительное. ОН МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ! Ему только ваши связи нужны. И ты, правда, желаешь мне жизни с таким человеком?

— Ты недооцениваешь ситуацию, милая. Боюсь, это он нам нужен, — секундой погодя всхлипывает мать. 

— Нина, — поверх голоса матери раздаётся недовольный рык отца: — Ну не по телефону же!

— А когда? — огрызается мама. — Сам виноват. Не сказал девочке всего, и вот теперь мы её чуть не потеряли. Хватит её считать глупой и маленькой. Она взрослая! Она поймёт нас. 

— Мам, — надламывается мой голос. — Мам, что случилось?.. — от предчувствия нехорошего сдавливает горло.

— Мы банкроты, — выдыхает в трубку мать. 

На заднем фоне опять ворчит отец. А у меня сердце обрывается:

— Банкроты?

— Да, милая, — виновато отзывается мама. — Давай я не буду по телефону говорить всего, просто скажи где ты. Мы приедем за тобой. Вот тогда и поговорим... — вновь частит, успевая о чем-то поспорить с отцом, требующим трубку.

— Я... Не знаю адреса, — грустно признаюсь.

— Что? — ахает мать. — Как не знаешь? А где ты? У кого? С кем? Тебя… — которая заминка, — удерживают насильно?

— Нет-нет, — мотаю головой. — Человек мне помог вчера. И я у него...

— Него? — настороженно уточняет мать. — Мужчина? — судя по голосу, она в ужасе и на грани сорваться на панический крик.

— Да... — не люблю врать.

— Варя, — на истеричной ноте тянет мама. — Немедленно домой! Возьми такси! 

— Она по адресу приезжает, мам, — напоминаю. — Ой, точно, хлопаю себя по лбу… Карта, она же сама опередили моё местонахождение… — осеняет мысль.

Глава 7

Глава 7 

Почти неделю отец мрачнее грозы: хмурый, молчаливый. Лишь изредка слышу, как он в своём кабинете с кем-то ругается явно по телефону. Мать — собственная тень: заплаканная, потерянная, исхудавшая.

И меня утягивает полнейшая депрессия. 

На балете всё не так. Дома — мрак и уныние... 

Даже не знаю, как оказываюсь на мосту. 

Нет, не собираюсь прыгать… Просто здесь мне лучше всего. Тихо, спокойно… Смотрю на воду и мирное течение.

— Если вы прыгните, я за вами, — раздаётся совсем близко приятный мужской голос. — Только плаваю плохо, поэтому если будете тонуть, боюсь, и я утону,

— Я не… — кошусь на незнакомца лет тридцати. Удивительная энергетика и сила. Красив и улыбчив. И взгляд, несмотря на темноту глаз, очень насмешливый.

— Вот и отлично, — ещё шире улыбается мужчина. — Не хотелось бы в такой пасмурный день умереть.

— А в какой хочется? — умничаю я.

— Как минимум в солнечный. И лет через... сто. Хотя, — игриво прищуривается, — Вы правы. С Вами хоть сейчас, и если придётся, сигану даже в Ад!

— Какая глупость, — кривлюсь пафосу незнакомца. — Умереть из-за незнакомой...

— Меня Тимур зовут, — с готовностью протягивает руку мужчина. И столько света излучает, что и солнца не нужно.

— Варя, — отвечаю пожатием. 

— Ну вот, теперь мы знакомы, — не выпускает моей ладони — так и держит крепко в своей, тараня меня внимательный, нежным взглядом.

— Варюшка, значит, — на какой-то интимной частоте роняет Тимур, и я невольно засматриваюсь его губами. Или заслушиваюсь… тому хриплому тембру, которым он произнёс моё имя, но на свой лад.

— Ну, что, Варюшка, вы ведь не хотите моей смерти? — продолжая гипнотизировать бархатом глаз, роняется проникновенно. Так очаровательно и мило, что его голос кажется просачивается в меня через кожу.

— Нет, — искренне отзываюсь. Меня всегда вводили в ступор прямые люди. 

— Тогда, — мягко сжимает мою ладонь Тимур, — ты пообедаешь со мной. А заодно расскажешь, что за херня случилась в твоей жизни, из-за которой ты плачешь, — сказано таким ровным тоном, что и отказаться невозможно.

Тимур для меня — неожиданное спасение. 

Друг — которого так не хватало, и с которым очень спокойно и душевно. Просто и легко. И я цепляюсь за такого незнакомого, но уютного мужчину. Мы говорим несколько часов в дорогом ресторане, куда меня чуть ли не насильно тащит Тимур. Никогда бы не подумала что можно чужому, незнакомому человеку рассказать о том, о чём и думать было стыдно. То, из-за чего последние дни жила, как в тумане…

Ни разу не увидела на его лице презрения или осуждения. Он был внимателен, спокоен — и это придавало сил, уверенности в себе и в том, что всё наладиться.

— Ок, — хмурится Тимур, — он от тебя просто избавился. Не накручивай, — отваливается на спинку стула и с ленцой помешивает ложкой только что поставленный перед ним чай.

— Думаешь? — рассматриваю как в чашке кружится янтарная жидкость.

— Конечно! Ему была нужна причина, и он её нашёл. Дела, конечно, не ахти, — цыкнул Тимур, — и я ничего обещать не стану, — протягивает слова.

— Так и не надо, — испуганная его странной репликой, мотаю головой. — Спасибо, что выслушал… Это дорогого стоит. И не осудил...

— Ахах, — мягко смеётся Тимур. — За что? Что танцевать умеешь? Да ну тебя, — хохочет ещё душевней. — Любой мужик будет только за, если его любимая обладает пластикой и умеет танцевать. Говорю же — ему это было нужно сделать. Остальное — бред! Подумаешь, потанцевала в клубе. Сейчас девчата за так голыми отплясывают. И ничего, ещё никто от этого не умер… 

— Вот видишь ты мне друга заменил...

— Друга? — вскидывает брови Тимур. — Нет, маленькая я тебе не друг.

Улыбка сходит с моих губ. Настроение опять падает.

— Я думала…

— Зря. Я не так бескорыстен и мил, как ты думаешь. Пошли, — встаёт из-за стола и протягивает руку.

Я с опаской смотрю на крупную ладонь. В голове отчаянные мысли, но их быстро отметает Тимур:

— Да не волнуйся ты. Не насиловать я тебя повезу — к тебе домой. А мне по делам срочно нужно. Я из-за тебя и так стрелку пропустил.

Уже было принимаю помощь, как со стороны раздаётся удивлённый голос мамы:

— Варя?

Испуганно оборачиваюсь — мама с подругой, Читинской Анастасией Михайловной. Видимо, гуляют, и сюда пришли перекусить.

— Мам, — от волнения торопливо встаю, и мы дружно переводим взгляды на Тимура. 

Я — в ужасе и смятении. Мать — в недоумении и с нескрываемым вопросом.

— Тимур, это моя мать, Нина Сергеевна. А это, — аккуратным жестом указываю на её подругу: — Анастасия Михайловна.

— Можно просто «Настя», — протягивает ему руку Чипинская. Тимур галантно пожимает, с тихой улыбкой отвечая на широченную улыбку Анастасии Михайловны.

— Мам, — мямлю, и опять на него кошусь, не зная, как более точно представить родительнице. — Это… Тимур. Он...

— Я собираюсь жениться на вашей дочери, — так просто добавляет он, что мы хором ахаем: «Что?», но на разные лады.

— У тебя странное чувство юмора, — бурчу и настороженно ношусь на не менее обалдевшую мать.

— Я на такие темы не шучу... — Он видимо ещё хотел что-то сказать, но его телефон вновь оживает. — Простите, — мрачно выудив мобильный, виниться Тимур. Принимая вызов, отходит в сторону, ближе к бару, где на этот момент кроме бармена никого нет: — Да, братан, знаю, прости... 

— Кто этот красавец? — мама смаргивает растерянно, провожая моего нового знакомого взглядом.

— Я... не знаю, если честно… — мямлю осторожно. Отвечая на немой вопрос в округлившихся глазах мамы, тихо признаюсь: — Мы познакомились несколько часов назад.

— Обалдеть, девочка, — вклинивается в разговор Анастасия Михайловна. — Как у тебя получилось его так быстро окрутить? — громко шепчет с искренним восторгом глядя на меня, словно я секс-гуру-съёма и сейчас поведаю секрет на миллион.

Глава 8

Глава 8

— Да знаю, я гондон, — уже подходя ко мне, кивает Гончий. Он меня остановил звонком и попросил встретиться. Вот и жду в городе на прогулочной дороге в тихом месте, подпирая задом авто. —  Но у меня веская причина!

— Знаю я твои причины: сиськи — не меньше третьего, и способность трахаться всю ночь.

Тимур сначала хмурится, а потом по его лицу ползёт загадочная улыбка:

— Не, эта девушка из другого мира… Свеженькая, милая, из хорошей семьи.

— Да, это меняет дело, — насмешливости киваю. — Помню у тебя близняшек... Они вроде из очень хорошей семьи. Скромные, милые, набожные... — ёрничаю, потому что избалованные девчата оказались ещё теми шалавами и кутили в групповой почти неделю, пока их строжайший отец не выдернул в жестокую реальность.

Тимур кривенько хмыкает:

— Зато как круто мы оттянулись.

— Благо, не пришлось потом лечиться, — парирую мрачно. — Надеюсь, ЭТО не главная причина почему я не занят делами, а треплюсь с тобой? — грозно уточняю.

— А как тебя ещё поймать?

— Гончий, — рычу угрожающе.

— Нет, шучу, — отмахивается друган.

— Ты просил «подчистить», и разузнать. Ну так я узнал.

— И? — вот теперь мне становится интересно.

— Те двое из переулка — не ушлёпки из ниоткуда. Их наняли.

— Кто?

— Некий Андрей.

— А фамилия?

— Нет её — полагаю ненастоящее имя, да и наём через десятые руки. Я цепочку поймал, как размотаю полностью, скажу.

— Ок, — киваю, погружаясь в тягучие мысли. 

Так и думал, что неспроста на Варю напали. У этого клуба другая клиентура, и такие отморозки там если встречаются то — редко, задерживаются ненадолго, и плохо кончают. Просто так тереться у клуба — какая нужда? Ну и чтобы на девочку напасть на улице… тут совсем «пока» с мозгами должно быть.

— Так что прости, — вторит друган. — Я вроде смекнул, что у тебя не горит, сам вырулишь, вот и позволил себе...

— Ладно, проехали, — надоедает разговор об одном и том же.

— Не, ну правда, — канючит Гончий. — Влюбился я! 

— Это не впервой, — возвращаю монету. — Ты парень быстрый… Сегодня женить готов — завтра уже развод!

— Да нет! Я её уже с отцом знакомить собираюсь, — заверяет Тимур.

— Ого, так серьёзно? Залетела? — впервые с момента трёпа Гончего, озадачиваюсь. Мамолаев Валид Ибрагимович — сложный и суровый мужик. Чтит предков и строго следует Корану и Сунне.

— Она подчиняется законам Шафиитского мазхаба? — в удивлении вскидываю брови. Нет, девушки его религии у нас не редкость, да только Тимура совсем не тянуло на соотечественниц.

— Нет, но думаю мы это исправим, — зверят Гончий.

— Тут ничего исправлять! — напоминаю реалию жизни. — И дело не в её желании/нежелании, а в упрямости твоего отца.

— Он ничего не имеет против людей другого вероисповедания, — грозит пальцем Тимур. — Моя мать — русская!

— Была! И была не первая жена, — и я напоминаю. — И как он ломал её... 

— Это их дела! — отрезает категоричным жестом Гончий. — Эту примет!

— Даже если примет… Она вряд ли захочет связать свою жизнь с тобой.

— Это почему? — хмыкает Тимур.

— Как только узнает какой ты ветреный кобель — сбежит, теряя тапки.

— Посмотрим, — улыбается друган. — Я тебя с ней познакомлю. Скоро. Хочу убедиться, что она то, что нужно такому, как я. Ну а ты мне нужен для сравнения. Вернее ей для сравнения — глянет на тебя, и я ей милее всех на свете буду казаться!

— Тупая шутка, — бурчу без обиды — в его словах есть доля правды. Я никогда женщин не бил и не обижал, но из нас двоих, Гончего бабы любят больше. Он им кажется родне, симпатичней, ближе — и внешне и внутренне. Смазливый,

болтливый, шальной, опасный, дерзкий — любимый набор!

Мы ещё немного трепемся о сторонней ерунде, пока нас не растаскивают звонки.

Как обычно, утопаю в делах, да так, что даже нет времени последить за Варей. От того неожиданная встреча в ТЦ становится приятным подарком.

Она выглядит по-другому… Сияющая, воздушная, улыбчивая. Идёт — словно порхает...

А меня магнитом к ней тянет. 

Так хочется опять в объятия схапать. Прижать к себе так крепко, чтоб аж пищала от боли, а я чувствовал её и дышал ей...

— Привет, — запоздало осознаю, что за однобокими мыслями, ей путь преграждаю.

— Ой, — девчонка с пакетами из бутиков отшатывается к зеркальной витрине очередного павильона ТЦ. В глазах нескрываемый ужас, на лице паника... Вот- вот либо в обморок хлопнется, либо дёру даст.

Это злит.

Почему она на меня так реагирует?!

— Привет, — тихо лепечет, всё же пересиливая свои страхи, но метнув испуганный взгляд мимо, будто выискивая пути отступления или убеждаясь, что мы не одни, и если я наброшусь — кто-нибудь придёт на выручку.

— Как дела? — продолжаю, как ни в чём не бывало.

— Н-нормально, — зажато кивает Варя, таращась на меня как совёнок.

— Ты следишь за мной? — тихо-тихо… почти шёпотом.

— Нет! Я здесь по делам. Тебя увидел, решил поздороваться, — не лгу, так и есть. Гончий пригласил в кафешку, о чём-то поговорить хочет. Дело важное.

— Ты, кстати, у меня забыла, — из кармана куртки выуживаю серёжки. — В ванной на полочке нашёл, — протягиваю на ладони.

Варя настороженно косится:

— Спасибо, а с чего взял, что мои? — но забирает. — Может... другая забыла.

— Я к себе никого не вожу, — коротко отзываюсь.

— Понятно, спасибо, — вновь шаблонно кивает, сунув украшение в карман лёгкого, короткого плаща. — За всё… И прости… за то что сбежала.

— Ничего… — меня прерывает звук рингтона — это её телефон верещит. 

Опять извиняясь, девчонка пакеты в руку одну сгружает, и чуть копается, доставая мобильный из сумочки.

— Привет, — нежно тянет. На губах чарующая улыбка, в глазах подозрительный блеск. Зверь внутри меня ощеривается. Чую... мужик ей звонит.

Глава 9

Глава 9

— А вот и она! — широченной улыбкой подтверждает мою догадку Тим, но его голос туго просачивается в мою глухоту.

Бараном смотрю на девчонку. Она то на меня в ужасе, то на Гончего с опаской и мольбой.

— Бл*, она как мул в тюках, — тихо ржет Тимур. — И если она так всегда за покупками ходит, то вся квартира будет завалена шмотом, — роняет для моих ушей и спешит из-за стола, явно на помощь Варе.

Мне точно под дых неожиданно врезают. Землю из-под ног вышибают.

Что за херня?!

Опускаю взгляд на свою чашку, пытаясь собраться с мыслями и не желая спалиться перед другом за рассматриванием моей девчонки! Но секундой погодя опять смотрю на Варю.

Жадно, в упор, ожидая чего-то...

— Привет, — свойски чмокает её в губы Тим, забирая баулы и

кивая в мою сторону: — Пошли.

— Братан, это она! Моя будущая жена. Красавица и умница, Варюшка, — так сладко и приторно это тянет, что мне тошно становится, аж зубами скриплю. Никогда ничего не делил с Тимуром, и начинать не хочу.

Но отдавать ту, на кого запал, не собираюсь...

Мне бы только увидеть хоть сигнал, что я… 

— Варь, — тем временем лучится Гончий, сгрузив пакеты на пол, а девчонку, чуть приобняв к соседнему стулу подталкивая: — не стесняйся, это мой лучший друг. Брат... К нему придётся привыкнуть, ибо нет никого ближе на свете, чем этот угрюмый и молчаливый мужик. Лютый! Или просто Серёга, — в привычной манере трындычит Гончий. 

Понимаю, что зависать, как сейчас, нельзя поэтому протягиваю руку:

— Здоров.

Варя совсем испуганно свою дрожащую в мою вкладывает:

— Привет, — лепечет на грани умолкнуть или разрыдаться.

— Милая ты чего? — с участием тянет Тимур, заглядывая в глаза Варе. — Он не такой страшный, как кажется… Поверь, он хуже и мрачнее. Но привыкнуть нужно — он будет частым гостем у нас дома, — нажимом на худенькие плечи усаживает девчонку между нами.

От этих слов она совсем бледнеет. Голову в плечи вжимает.

— Хорошо, — кивает зажато.

— Мда, братан, — совсем откровенно ржёт Тимур, со скрипом придвинув Варю со стулом к себе и обнимая широким жестом: — я же говорил, что ты производишь неизгладимое впечатление на девчат! 

— Как погуляла? — риторически начинает болтать Тим. Он умеет в любой компании быть своим в доску. Умеет говорить на разные темы и переключаться с одной на другую. Поверхностно порхать, смеяться ни о чём и с глубоким смыслом. Он — моя противоположность, наверное поэтому мы дружим… и наверное поэтому мне его порой хочется убить.

Несколько минут трепемся ни о чём, Варя вроде как начинает отмерзать, отвечает спокойней, даже пару улыбок роняет.

— Что-нибудь будешь? — как ни в чём не бывало продолжает Тимур, не замечая повисшего напряжения. — Кофе, пирожное… Аа-а-а тебе же нельзя, все забываю, — хлопает себя по лбу. — Ты же эта… балерина, — хмыкает не без гордости друган, с нежностью и восхищением смотря на девчонку.

— Уже нет, — грустнеет Варя, — но сладкого не хочу, — качает головой. — А вот от чая не откажусь. Будь добр, — с зажатой улыбкой кивает, старательно

на меня не смотря.

— Не вопрос! — Гончий оглядывается в поиске официанта, но в зале только у бара с кассой крутится человек. Больше никого! — Я сейчас, — подмигивает девчонке Гончий и покидает стол. — Лютый тебе ещё что-нибудь? — окрикивает парой шагов от нас.

— Неа! — провожаю его взглядом. — Почему не сказала ему, что мы знакомы? — бросаю в лоб, только Тим отходит на безопасное для нашего с Варей приватного разговора расстояние.

— А ты почему «нет»? — покраснев, парирует она.

— Потому что ты молчишь! — резонно подмечаю. — Если не скажем, и он узнает, а он рано или поздно узнает, — добавляю ничуть в этом не сомневаясь, — то ему дело покажется хуже, чем есть.

— Значит нужно… — невнятно кивает Варя.

— Что нужно? — в разговор вклинивается подоспевший к нам Тимур. Плюхается на стул и переводят взгляд с меня на девчонку в ожидании ответа.

— Я... — жуёт слова Варя. 

Жду, что признается… И она собирается духом. Вон как глаза бегают, дыхание учащается, руки дрожат. 

— Хотела тебе сюрприз сделать и что-нибудь купить, но не знаю, что нужно. Спросила Серёжу, — затравленно на меня косится Варя, виновато улыбаясь. Из её уст моё имя как-то непривычно нежно звучит, даже с мысли сбивает, — но он сказал, что лучше без сюрпризов! Тебя спросить.

— Не, братан, я приятные сюрпризы очень люблю, — лыбится Тимур, подгребая Варю к себе. 

У меня руки чешутся. 

Начинаю кипеть и сопеть, сжимая кулаки, которые уже какое-то время прячу под столом от греха подальше. 

— И безделушки-подарки от милых красавиц хороши в любом случае, — продолжает источать патоку друган. Умелец лить в уши бабам. А они и рады — уши развесят, а потом рыдают...

— Я подумала часы! — кивает торопливо Варя.

— Часы? — кривится Тимур, сморгнув недоумённо.

— Да, — Варя на меня косится, словно ищет подмоги. Но я не собираюсь подсоблять. Мне её придушить охота. Ну или рыкнуть так, чтобы от испуга призналась, и мы наконец разобрались с этим делом прямо на месте и без кровопролития. — Ты часто опаздываешь, — частит Варя явно переволновавшись, — может хоть часы тебе будут помогать. 

— Как? У меня на мобильном оповещалки, и те не спасают!

— Может, какие-нибудь со звуковым или цветовым сигналом? — не смело предполагает Варя.

— Я что ёлка новогодняя? Нет уж! — категорично мотает головой Гончий. — Предпочитаю лучше. Так что если часы — ролекс — не дешевле!

Варя прикусывает губу и глубоко вздыхает:

— Хорошо, — грустно кивает в стол. — Значит, часы. — Простите, я на минуту, — и виновато пряча глаза, покидает стол.

— И? Как она? — проводив девчонку взглядом, уточняет Тимур. 

— Ничего, — выдавливаю, а что ещё сказать?!

— Ничего? — шипит возмущённо друг. — Да она для меня инопланетная! — восторгается Гончий, ожидая и от меня того же.

Глава 10

Глава 10

— Но мне этого не нужно, — шокированно выдыхаю.

— Это неизбежно, — буднично, будто о погоде говорим. — И за Тима буду убивать — но не сталкивай нас, иначе всем будет хреново.

— Не хочу хреново! Отступи…

— С чего вдруг? — прищуривается Сергей. — Если бы я увидел между вами чувства — отступил бы, но не вижу! Тебе удобно, ему тоже… А мне нужна!

— Это эгоистично, — не сразу нахожу, что ответить. — Так нельзя — тянуть на себя, не слушая чего желают другие. Я сделала выбор — и это Тимур!

— Ты сколько его знаешь? Что ты вообще о нём знаешь?

— Так я и тебя не знаю…

— Знаешь. И уже лучше, чем кого бы то ни было. Я такой… — звучит до невозможности просто и обескураживающие ёмко.

Странный разговор. И он меня сбивает с толку ещё больше. Вот как сказать человеку, что не лежит у меня к нему сердце? Да какое там!!! Оно галопом несётся!!! Через глотку готово выпрыгнуть и прочь скакать, лишь бы подальше от Лютого быть! И не потому что он омерзителен! Не потому что плохой! А потому что он действует на меня неправильно! Как дефибриллятор! Как заряд тока! И я боюсь что просто не переживу очередного удара! Или столкновения!

— Короч, скажи Тиму, иначе я... Не хочу проблем и скандала громче, чем может случиться. А он грянет — я Гончего делом озадачил, клубок вокруг тебя вьётся, и когда имена всплывут… — Лютый по-прежнему держится ближе к другой стене, словно боится нарушить между нами границу. Руки в карманах кожаной куртки, взгляд тяжёлый, пронизывающий, упрямый.

— К-какой клубок? — смаргиваю непонимающе, переминаясь с ноги на ногу на своей стороне.

— Напавшие в переулке были подосланы. — Его голос звучит спокойно, будто это подозревал, и ничуть не удивился, когда догадке нашлось подтверждение. — Ты не была случайной жертвой!

— Какой-то бред, — шумно вздыхаю, пытаясь ухватиться за мысль. — Стой, а Тимур знает, что я...

— Он знает, что там была Вера. Так что, вперёд — говорить с ним! — поясняет, коротко кивнув на выход из кармана с уборными. — Я подожду…

Какой же он странный! Этот Лютый...

— Эй, а чего подождёшь? — бросаю ему уже в спину.

— Войны, — не обернувшись, бросает Сергей и, больше ничего не сказав, скрывается за поворотом закутка с уборными, а я, как опешивший истукан, стою и жадно дышу, под гнётом внезапно обрушившегося нового настоящего, за которым больше не видно счастливого будущего.

Возвращаюсь к Тимуру, чуть придя в себя, и с настроением рассказать, всё как есть. Сергея нет, но мне во спасение — без него дышится ровнее и спокойней, и словно услышав мои мысли, Гончий буднично роняет:

— Лютый по делам умчался, — не оторвавшись ни на миг от ковыряния в телефоне.

Сажусь. Несколько минут свой заказ кручу в руках, собираясь мыслями, как лучше начать разговор и выдаю банальное:

— Тимур, я должна тебе кое-что рассказать. Ещё...

— Угу, — отстраненно кивает Гончий, продолжая пялиться в экран мобильного. 

Делаю глоток горячего, но уже остывшего чая.

— И? — брякает Тимур, но прежде чем успеваю проронить хоть слово, его телефон пиликает. И пиликает с нарастанием громкости.

— Сек, — жестом меня затыкает Гончий: — Да? — в трубку, и так сурово, что сомневаюсь в его ангельском, лёгком и весёлом нраве. Таким тоном говорят опасные и властные люди.

В душе холодеет. Лютый был прав — что знаю о Тимуре? Только то, что пришёл на выручку и нахрапом взял с меня согласие на брак. Конечно, родители за него ухватились как за спасательный круг. А я и рада стараться… После заскока было стыдно отказываться и вновь копытом бить… Но стоило бы время попросить — хотя бы для того, чтобы узнать друг друга лучше, чем за эти короткие встречи, как сейчас. Ни тебе свидания. Ни ухаживаний… Мы словно пара, которая давно вместе.

— Сейчас буду, — сбрасывает вызов Гончий. — Прости, мне срочно нужно... — неопределённо кивает.

— Да, конечно, — кусаю губу и опять отпиваю чая.

Тимур убирает мобильный в карман куртки:

— Ты что-то сказать хотела? — но судя по отстранённому взгляду его мысли уже далеки от нашего разговора. А если я ему вывалю правду, то вопросы посыплются, и общение затянется...

— Да, но не горит. Потом, — отмахиваюсь с натянутой улыбкой. 

— Ок, — равнодушно жмёт плечами Тимур. — Тебя подбросить?

— Нет, я ещё погуляю…

— Ок, — вновь кивает Тимур. На удивление жадно чмокает меня на прощание, глядя в глаза, будто ожидая, что наброшусь с пылким ответом, но я спокойна. — Если что — звони! — подмигивает с улыбкой, и только уходит, выдыхаю свободней. 

От него у меня не текут мозги. От его прикосновений не бегают мурашки. От его голоса не дрожат коленки и не ёкает в животе. Его не боюсь как Лютого. И мне с ним удобно, хорошо, несмотря на то, что и Сережа ничего плохого не делал! Наоборот был вежлив, воспитан, благороден… Вот только Лютый пожирал взглядом и подавлял энергетикой, а с Тимуром ровно и спокойно. 

Я люблю когда спокойно!

Люблю себя контролировать!

А с Лютым... всё не так и неправильно!

С ним меня тело предаёт.

Нужно держаться от него подальше!

Так что если выбирать между пламенем и льдом — без вариантов выбираю Тимура! И спокойствие...

Надеюсь, Лютый это поймёт и не будет больше меня смущать собой! 

Надеюсь, он поумнеет и отступится!

Надеюсь, дружба с Тимуром, его заставит отказаться от меня!

Варя

Но поговорить с Гончим так и не удаётся. 

Вечно что-то горит: кто-то звонит, спешит, мешает...

Как в глупом сериале! Только рот открываю — что-то происходит.

Никаких нервов не хватает.

На очередной ужин-свидание с Тимуром уеду с чувством, «наконец мы поговорим», да только оказывается у нас встреча не тет-а-тет, а в кругу его семьи!

Вот так неожиданно он меня представляет отцу и другим родственникам:

Глава 11

Глава 11

Женщины на меня смотрят не мягче, чем отец Тимура! Даже хуже!

Он хотя бы не осуждал и не презирал...

— Это моя невеста, Варя, — буднично брякает Гончий уже в женском крыле и в большой светлой комнате… с кучей… уймой женщин и девочек. Рисуют, вышивают...

— Оставляю её вам. Не обижать! — дурашливо хмыкает Гончий, и, подходя, чмокает не всех — пожилых… И парочку мелких, робко жмущихся к старшим. — Познакомьтесь, — опять смеётся Тим возвращаясь к входной двери. — Я быстро! С отцом порой слов обменяюсь.

В тягучем молчании сижу полчаса точно. 

А время как назло тянется точно резина.

И если мелкие девчата на меня с любопытством зыркают, тётки постарше — колюче и осуждающе… от взгляда бабулек вообще тяжко. Меня приговаривают и казнят! Без права на оправдание и помилование!

В общем, не выдерживаю напряжения...

— Простите, было приятно познакомиться, — встаю со стулу, на котором просидела неуютных полчаса, судорожно стискивая сумочку, в ожидании возвращения Тимура.

— Нельзя уходить, — рьяно трясёт головой самая любопытная и мелками из девочек.

— Почему? 

— Мужчины ещё едят.

— Но я не к ним за стол. Мне по делам нужно, — лгу неуверенно. — До свидания, — торопливо прощаюсь, и спешу на выход. И только в коридоре понимаю, что не ориентируюсь в доме от слова «вообще»!

Волнение душит, сердце грохочет, словно у вора на задании. Растерянно оглядываюсь и шагаю, куда  толкает интуиция. И плевать куда — лишь бы подальше от всего этого гнетущего, чуждого!

Ура! Вот и лестница!

Я словно бегу. 

Хотя почему «словно» — бегу! Всё больше сомневаясь в желании быть частью этой семьи. Она не плохая, но какая-то не моя!

Если верно понимаю, то вот оно мужское крыло. Там и столовая с накрытым столом. 

Некрасиво удирать, но лучше сослаться на важное, безотлагательное дело,

чем подыхать от мучительного ожидания не пойми чего под пристальными взглядами заранее мной недовольных женщин.

Но уже крадясь по коридору, останавливаюсь у двери, слыша за ней знакомый голос:

— Я всё равно женюсь на ней! Женюсь независимо от твоего согласия, — отрезает Тимур. Тон категоричный и твёрдый. И меня наполняет уверенностью, что этот мужчина на мой счёт настроен решительно. Такое не может не радовать. Это не может не воодушевить!

Благодарность заливает душу, заставляет сердце ускорить бой.

— Я тебя услышал, — рокочет другой мужской голос. Догадаться несложно — говорит отец Гончего. — Жаль, что упрямость в тебе побеждает разум, — ровно чеканит мужчина. — И я по-прежнему считаю, что тебе больше подходит Ясмина! По крайне мере, как первая жена… А на своей...

— Мне не нужна горсть баб, — хмыкает Тимур. — Мне одной вполне будет достаточно! Разнообразие вполне заменят любовницы...

— Некрасиво подслушивать, — над ухом раздаётся ненавистный голос Лютого. Он как обычно вызывает сотни эмоций разом. От хороших до плохих. От приятных до мерзких. И сердце вынуждает дико подпрыгнуть, а следом ухнуть куда-то в живот — в пустоту!

— Я не специально, — к стене спиной прижимаюсь, глядя на стоящего впритык Лютого, как назло смущающего близостью. — Искала Тимура и...

— Мне по хрену на это если честно, — ровно качает головой Сергей. — Меня больше волнует то, что ты до сих пор ему не рассказала...

— Некогда было.

— Да ну?! — недобро сверкает глазами Сергей. — Почти неделя прошла...

— Правда никак, а по телефону такое не скажешь, — кусаю губу.

— Тогда давай я, — сухо брякает Лютый. — У меня не бываете таких проблем. Я найду как и когда...

Было рот открываю, послать его лесом, как совсем рядом звучит голос Тимура:

— Потом заеду…

Дверь с лёгким скрипом распахивается.

— О, здоров, — улыбается Гончий, словно не было серьёзного разговора с отцом. 

— Привет, — отзывается Сергей и мужчины обмениваются дружескими объятиями и хлопками по спинам.

— Ты на ужин? 

— Типа того, но меня несколько минут сорвали, — хмурится Лютый.

— Да, мне только что... — не договаривает Гончий, но явно они поняли друг друга. — А ты тут что делаешь? — наконец на меня обращает внимание Тимур.

— Тебя искала, и вот... встретила, — киваю неопределённо на Лютого.

Замолкаю, когда из кабинета выходит отец Тимура.

В скудном свете коридорных светильников он кажется ещё мрачнее. Крепкий, приземистый...

— Здравствуйте, Валид Ибрагимович, — Лютый с почтением коротко кивает Мамолаев старшему.

— И тебе, Сергей. Рад, что ты на меня время нашёл, — мужчины обмениваются рукопожатиями.

— Простите, вроде к вам, да теперь уже нужно уезжать, — хмурится Сергей.

Мамолаев старший косится с неудовольствием на сына, опять на Лютого:

— Ну тогда, как освободишься...

— Спасибо, — кивком благодарит за приглашение Серёжа, а я жмусь к стене как неприкаянная. Нет, этот статус меня вполне устраивает… особенно, когда вокруг столько опасных и мрачных личностей. И я не против незаметности!

— Ну тогда, ступайте! — дозволяет Валид Ибрагимович. — Может быстрее закончите, и всё же к нам присоединитесь. Не забывай, ты ведь как член семьи, — придерживая Лютого за плечи, Мамолаев старший вроде как улыбается в усы, но только его взгляд касается меня, лицо вновь становится непроницаемо суровым:

— И вам, всего хорошего, — не дожидаясь моего ответа, уходит дальше по коридору — в сторону столовой.

— Не обращай внимания, — из неутешительных мыслей, что его отец меня совсем невзлюбил и при этом — ни за что! вырывает Тимур, мягко подгребая к себе: — Он всегда такой. Даже со своими. Но зато справедливый. А ты, — ещё шире лыбится, — совсем непослушная, — тянет игривым тоном, в объятиях сжимая. — Наверное, воспитывать тебя буду, — шутливо смеётся, губами в мои впиваясь, но коротко.

Спасибо, что не опошляет момента. Мы ведь не одни! А нежности и поцелуйчики на глазах других  меня смущают. Другие — пусть, но не я! 

Глава 12

Глава 12

День маюсь, вынашивая глупую мысль пообщаться с Тимуром хотя бы посредством СМС, но в итоге набираю Эву:

— Привет, — роняю чуть виновато и, затаив дыхание, жду.

— Привет, бегунья. Как дела? — радостно пропевает знакомая, непринуждённым тоном разрушая убеждение, что держит на меня обиду.

— Отлично, — тотчас улыбаюсь. — Вот звоню узнать, как у тебя дела и есть ли

на меня время?

— Ого, даже так… И много времени?

— Я, вроде, замуж выхожу...

— За Виктора? — секундой погодя уточняет Эва со скепсисом.

Теперь моя очередь чуть дольше помолчать:

— Нет...

— Уф! — театрально выдыхает Эва. — А то я озадачилась, ты же вроде с ним порвала.

— Вообще-то, он со мной, — поправляю автоматом, — но это неважно.

— Ок, — беспечно брякает Эва. — Так в чём вопрос? О какой гулянке

речь?

— У меня вчера помолвка состоялась. А через месяц свадьба… С Наташей я не общаюсь, у меня только ты в хороших знакомых, кого бы я могла пригласить… И вот подумала, может, согласишься с моей стороны быть... свидетельницей.

— Охренеть! — присвистывает знакомая. — Не вопрос, а кто счастливчик?

— Ммм, Тимур... — осторожничаю. Эва яркая девушка и любит тусовки, а значит, жизнь города и самых ярких её «героев», вполне могут быть ей известны. — Мамолаев, — всё же добавляю.

На линии опять висит молчание. Дольше чем в первый раз.

— Мамолаев? Гончий, который? — уточняет с лёгким неверием Эва.

— Да. Вы знакомы?

— Не лично, но наслышана, — как-то мрачно брякает она.

— Всё так плохо? 

— Нет, — но по тону я бы так не сказала. — Он если девочек брал — не обижал, но вот те, кто ему дорогу переходил — плохо кончили… Ладно, — съезжает с темы Эва, словно и правда ничего страшного, — увидимся, поболтаем, а так — не телефонный разговор...

Мы ещё немного болтаем обо всём и ни о чём конкретно, прощаемся на позитивной ноте и договариваемся о встрече на следующий день в клубе, куда она обещает ещё пару своих подруг заманить, чтобы нам было веселее.

— Почему здесь? — озираюсь по сторонам очередного стриптиз-клуба. 

После «работы» у меня остался неприятный осадок, и я дико не желала его подкреплять новыми эмоциями.

Но зря! 

— Познакомься... — Эва подводит меня к накрытому столику, за которым сидят две милые девушки. И теперь, когда подруги в полном сборе, напоминают троицу из Виагры: шикарная блондинка — Эва, не менее яркая брюнетка — Марина, просто сногсшибательная шатенка — Юля. 

— Они с нами. Хорошие девчонки, — деловито заверяет Эва шёпотом на ухо. — Поверь, они знают толк в отрыве!

Не уверена, что готова к полному отрыву, но, однозначно» не откажусь — мне моя жизнь порядком приелась! Моё одиночество начинает тяготить! А будущее такое размазанное и непонятное, что от нервного срыва спасёт компания тех, кто знает что нужно делать, чтобы не сойти с ума!

И Эва не обманывает!

Девчонки хоть и не походят на тех, с кем я общаюсь по учёбе в универе и балетной школе, но кажутся очень приятными. Задорные, улыбчивые хохотушки без вульгарного макияжа, прикида и тупых шуток. Нет, совсем не святые! Отнюдь не без чертенят, но очень интересные, живые и самобытные. С хорошим чувством юмора, умением поддержать тему разговора, с грандиозными планами как достойно и незабываемо провести время и с диким желанием оторваться так, чтобы завтра было стыдно вспомнить! 

Вечер приурочивают моей помолвке и организуют досуг в соответствии с жанром. Пусть немного топорно и по шаблону, зато совершенно не так, как привыкла я! И меня уже это радует!

Лютый

Аж до скрипа зубов.

Меня раздражает всё! И накаляющаяся ситуации — как ничто другое.

Это ж надо было, согласиться на просьбу друга и пока его нет — присматривать за Варей. 

Самоистязание! Мазохизм в чистом виде!

Это же как голодному псу перед носом положить лакомую кость и сказать: «Только смотреть!».

Предательство — хотеть невесту друга!

Предательство — умолчать, что знакомы...

И преступление — не устоять перед соблазном...

А я слаб... 

Поэтому и делаю шаг к Варе, больше не в силах смотреть со стороны, как она с

подругами отрывается в клубе.

Вроде сначала держусь, а потом уже нет.

Да и как отказаться от такого...

— Ты нарываешься на изнасилование, — собственный голос звучит особенно низко, с рычанием. Девчонка в моих руках. Спиной ко мне...

Замирает, но не шарахается. 

Секунду стоим: я — раздумывая, что творю и как остановиться. Она... хрен его знает, о чём думает, но не отталкивает — словно в эйфории вечера и нашей близости, чуть качается задом, елозя по моему паху и задавая такт движению. Так и выходит диковатая, но очень горячая сцена. 

Всё! Теперь ей точно п*ц!

— Ты же понимаешь, что я тебя сегодня трахну, и плевать на твои игры с Тимуром.

Кажется она понимает, что творит. 

Думаю, провоцирует нарочно.

Уверен, она готова к последствиям. 

И я готов... ко всему, главное её, наконец, заполучить... 

Очередного измывательства надо мной долго не выдерживаю, когда член уже пульсирует от перевозбуждения, а яйца сводит, прокручиваю Варю к себе лицом и сбиваюсь с мысли, уставляясь в стеклянные глаза...

— Ты какой хрени приняла? — за плечи к себе притягиваю и чуть встряхиваю, потому что идиотка и пары слов связать не может.

Хихикает придурковато… И ничерта не понимает!

Твою ж мать!!!

— Пошли! — За руку дёргаю за собой, зло шагая к столику, где несколько человек из их компании сидят.

— Кто и что? — рычу без лишней возни и глупых подкатов.

— Что кто? — хихикает брюнетка. 

— Кто. Ей. Дал. Наркоту? — яростней девчонку к столику подтягиваю за локоть, и обвожу троих пьяных подруг требовательным взглядом... — Мне нехорошо, — страдальчески хнычет, кривя личико.

Глава 13

Глава 13

По дороге домой несколько раз торможу — Варе плохо. Её телефон то гудит, то пиликает, она пытается ответить, но выводит невнятно. Поэтому перехватываю трубу, коротко глянув, кто звонит, и убедившись, что это «закадычные» подруги, хватает на ёмкое:

— Отвезу её домой, и с вами разберусь! — не дожидаясь ответа, сбрасываю звонок.

— Зачем так грубо? — вяло тянет возмущение девчонка, размазывать по креслу.

— Не грубо, — даю понять, что был вполне политкорректен. — Если бы собирался убить — уже бы сделал.

— Убить? За что?

— За наркоту! — и тотчас бросаю на Варю строгий взгляд: — Или ты сама её попросила?

— Я? — шокированно выпучивается, будто я психопат, и только что сообщил об этом: — Под наркотой?

— Ну вот видишь! — бурчу недовольно. — Ты даже не всосала, что под кайфом. Либо съела что-то, либо выпила. Или тебя так с простого коктейля? — вновь подкидываю сомнительное предположение.

— Вроде никогда настолько сильно, — мямлит Варя. Лицо опять страдальчески кривится, и я снова виляю к обочине.

— По ходу экстази, — констатирую, только садимся в машину. — Раньше никогда не принимала?

— Нет, — тяжко выдыхает девочка, забросив тщетную попытку пристегнуться. 

— Поздравляю, повзрослела, — киваю с сарказмом.

Варя жалобно шмыгает носом, кутаясь в тонкий плащик и вжимаясь в спинку переднего кресла. 

Во мне зло ещё бушует, но через несколько минут мирной езды... кошусь на неё. Спит... 

Сделала мне вечер, и спит! А почему нет?!

Несколько минут еду бесцельно, а потом чертыхаюсь и сворачиваю в сторону своего дома.

Варя просыпается, только когда я её из машин собираюсь вытащить:

— Я сама, — по-прежнему нетрезво взмахивает рукой, требуя свободы.

— А мы куда? — рассеянным взглядом шарит по улице.

— Ко мне! — ни на миг не теряюсь.

— А-а-а, — Варя, забавно кивая, шатается к подъезду на высоких каблуках.

Короткое платье, длинные ноги... Зад туда-сюда. 

Смотрю вслед и завожусь всё сильнее.

Сама эротика!

Выебать её что ли...

Нутро бунтует, но пока я держусь. 

Да и с чего начать, если девчонка идёт к подъезду, даже не возмутившись, почему не домой привёз.

И вот как её такую неадекватную трахать?

К двери поспеваю аккурат с ней. 

Чтобы не мешкать, открываю, девчонку под локоть в подъезд ввожу, но уже в лифте, глядя на Варю, неумолимо стекающую по стенке, зло подпираю её плечом и коленом, чтобы не упала.

Хорошо с ней быть вот так близко. Поза зачётная... Так и чешется собой по стене её размазать. 

Глупая мысль испаряется, только девчонка кривится, перетерпливая очередной приступ рвоты.

Еле успеваю её втащить в квартиру, да в сортир — Варю вновь полощет...

Не самое приятное. 

Я секса хотел, а не изображать Мать Терезу, и за пьяной ухаживать.

— Надеюсь, причина для попойки была хорошей, — ворчу, подхватив девчонку на руки и несу в свою комнату.

Варя даже не отзывается.

Раздеваю, тоже матерясь на все лады. 

И тотчас набираю знакомого нарколога. Варшин не раз знакомых откачивал, и выезд ночью для него вполне нормальное явление. И он пригоняет быстро. Уточняет, что и как, осматривает… делает промывку, чего-то вкалывает. 

Потом выписывает рецепт на несколько препаратов и даёт пару рекомендаций,

чем отпаивать и откармливать.

В итоге так и не ложусь. Меня срочно вызывают по делам. 

Квартиру покидаю, убедившись, что Варя в норме и крепко спит...

Только сажусь в машину — Тимур звонит:

— Здоров, — спешно брякает друг, — ты Варю домой отвёз?

— Я, но не домой, — понято, он уже в курсе, кто его невесту подобрал в клубе. — Она у меня, — чтобы заполнить красноречивое молчание на линии, добавляю: — Домой в таком состоянии не отпустил… 

— Чё с ней? Плоха?

— В мясо. Идиотки ей экстези в алкоголь плюхнули, и её с непривычки сильно развезло. Ну и отравление получилось.

— Пиздец! Жива хоть?

— Уезжал, ещё дрыхла. У меня рецепт от Варшина. Куплю нужной хрени, может, быстрее оклемается, — чеканно, заводя авто. — Ты лучше позвони её родителям и скажи, что всё в норме, чтобы не волновались и телефон не срывали. Оклемается — верну.

— Да, конечно. Буду должен…

— Давно и подзарядку, — бурчу привычно, выворачивая на дорогу.

— Знаю, поэтому только тебе и доверяю свой зад, — пошлит Тимур. 

Кривлюсь:

— Он мне даже на хрен не сдался. Но поговорить будет нужно.

— Ок. Спасибо, бро, — хмыкает Гончий. — Не думала, что она так загуляет…

На заднем фоне слышится женский смех.

— Ты ещё по делам или уже… празднуешь? — уточняю как бы невзначай.

— Вчера посидели жестоко, — явно зевает Гончий. — Только вот глаза продрал, и то — потому что мобильный разрывается от звонков. Как глянул сколько пропущенных, так сразу и протрезвел. Ну ладно, если всё в норме. Моля красота неземная жива, я... потом перезвоню. Для проформы пожурю. Кто-то же должен её воспитывать!

— А тебя кто?

— А меня уже поздно, — ржёт друг.

— Зря ты так — всегда найдётся желающий, — не угрожаю, но Тимуру трёпки не хватает. 

— Ну тогда может ты?

— Наверное. Ладно, бывай, я в пути, — бурчу, сбросив входящий.

Вроде знаю какой Тим, и привык к его «важным», еблическим делам, но в новом

ключе, его поведение… В общем, зло берёт. Дома ждёт красивая невеста, а он... по другим доступным скачет!

Хотя раньше меня это не волновало! 

Нормальное дело! Есть тело, есть желание, почему не поиметь первое и не потакать второму? И на «обязательства» перед кем-то плевать — своё оно своё, а вот чужое и на стороне — это нужно успеть пока свободен.

Вот только я уверен, Гончий и после свадьбы не остановится. 

Жена/не жена — для него пустой звук!

Глава 14

Глава 14

А я ведь и так и сяк себя занимаю, чтобы глаза не ломать, оттягиваю неизбежное, но в итоге... 

Пока мою посуду, Варя со стола убирает. Грациозная как кошка. Вернее, кошечка. 

Мне бы не смотреть — но как не смотреть, когда взгляд только к ней и липнет?

И, как назло, моя рубашка на ней эротичной костюма стриптизерши сидит. Не обтягивает, наоборот, балахоном висит, но как!!! Подчёркивая стройность тела и округлости/выпуклости.

Никогда прежде не находил в подобном эротики, а с девчонкой — вижу. Не нужно голого тела! Не нужно соблазнения и разврата! Не нужно игры и призыва. Она и без того — чистый, неприкрытый секс. 

Невинная и порочная. 

Так и хочется содрать рубашку! Разложить девчонку на столе. И трахнуть...

Девчонка, словно подливая масла в огонь, дотошно протирает стол... наклоняется, тянется, рубашка оголяет ляжки и задницу.

— Бля*, — чертыхаясь, вырубаю воду. На ходу вытираю руки о полотенце. Швыряю его на разделочный стол возле плиты и шагаю к застывшей от моего рыка Варе. 

— Серёж, — роняя тряпочку, испуганно ахает она. 

Было шарахается, но меня словно магнитом в неё впечатывает. Не желаю слышать глупых опасений. Некогда выслушивать возражения, даже если не лишены смысла. 

Хозяйски за затылок прихватив, чтобы не рыпалась, затыкаю девчонку жадным поцелуем. Нахрапом, с голодом почти жую податливые губы. Такие сочные, мягкие, что будто к свежайшей воде припадаю. 

И пью… утоляя жажду.

Это мой источник!

Моя!

И не собираюсь отпускать!

Маленькую, хрупкую и такую пьянительную девчонку ловко за зад приподняв, усаживаю на стол, как мне удобно. Между её ног протискиваюсь, уже алчно шаря руками по упругим ляжкам… 

Сжимаю ягодицы, притягивая на край стола — к себе — максимально близко. Чтобы меня чувствовала, чтобы её ощущать… предельно остро, предельно близко!  И от собственного порыва и её податливости зверею, сатанею. От вседозволенности! Моей силы… её слабости. Нашего сумасшествия. Мне даже неважно хочет ли она! Этого я хочу! Я горю! И возьму, даже если силой… 

Мысль испаряется, когда осознаю что она отвечает. То ли от шока не врубается, что творит, то ли и ей, как и мне горит, но меня вообще от животной похоти колотить начинает.

С рыком голодного зверя, не запариваюсь расстёгиванием пуговиц — махом полочки рубашки дёргаю в стороны, заголяя Варю для себя. 

Бля*, как же я давно об этом мечтал! 

Она судорожно вздыхает.

Моё сердце пропускает удар и несётся как очумелое. 

Удушливо волнительно — сглатываю ком в горле.

Так же решительно, не заморачиваясь раздеванием, кружево лифчика рывком приспускаю, даруя свободу небольшой упругой девичьей груди.

Какая-то слишком невинная… нетронутая… непорочная. 

Высокие, идеально упругие полушария с розовыми ореолами и острыми сосочками. 

Голову нещадно ведёт, словно до одури напился, но это опьянение не тяжёлое... Да, дурное, но по ощущениям — лёгкое, будто парю в эйфории. 

И это всё от «наркотика» в моих руках, «дури» на губах… 

Варя умудряется меня отравить собой. 

Желание просачивается в жилы с каждым вздохом. Проникает в кровь с каждым поцелуем… Но впервые мне хочется целоваться вот так — упоительно. Впервые хочется подчинять, мять, брать… И даже готов принудить, если посмеет отбиваться.

Впервые мне хочется обладать всецело!

Потому и целую на грани сожрать. 

Тискаю без нежности и мягкости игры. Жму и оглаживаю — властно, требовательно. Исследую без скромности и осторожности, желая изучить девчонку всю и разом.

И Варя отвечает — то стонет, то мурчит, то скулит. Дрожит, зараза, в моих руках. Как масло тает. И течёт... 

Да! Хочет меня, сколько бы не отрицала. Хочет, сколько бы не убегала. И мои наглые пальцы скользят по влаге девчонки. Алчно изучают, порхают по её промежности — лаская, дразня, провоцируя.

— Серёж, — вряд ли отдавая себе отчёт, хнычет Варя, качаясь ко мне.

И меня это дико заводит!

Да! Хочу, довести, чтобы молила её взять! И плевать, что у самого член до боли пульсирует, яйца сводит. 

Я уже давно терплю — минуту, две… ещё подожду. Самым кончиком пальца проникаю в неё, до искупления желая просто трахать. Трахать жёстко и грубо, чтобы выплеснуть первую, дикую похоть, но держусь, жадно следя за реакцией девчонки и слушая её стоны/урчания.

Варя не то скулит, не то недовольно хныкает. 

Беззастенчиво ёрзает, промежностью о мою ладонь натираясь и требуя её наконец взять.

Маленькая порочная Варюша!

Перед глазами давно картинки куда развратней, потому не медлю —        но только стоит пальцем нырнуть чуть глубже, девчонка тотчас вздрагивает, напрягается, словно не удовольствие, а разряд током получает:

— Нет, нет, — мычит в меня, в те короткие секунды между моими голодными поцелуями, которые даю себе, чтобы не рухнуть от удушья.

— Да, — рычу, кусая за полную губу и трахаю девчонку пальцем, требуя подчиниться. Добавляю второй… Варя то прогибается подчиняясь, то в миг отрезвления, протестующе ёрзает, упрямо в мою грудь ладонями упираясь.

— Прошу. Нет…

— Да что не так? — не выдерживаю странного поведения.

— Лютый, нельзя, — мотает головой девчонка, щенячий взглядом на меня смотря.

— Почему? Ты... девственница? — шиплю дикое по абсурдности предположение. Мне никогда не встречались девственницы, а баб было много! Возраст разный, но чтобы невинная?! Неа, ни разу на члене не вертел. Да и не особо и хотел попробовать, потому и не заморачивался поиском, предпочитая девчат с опытом.

Но Варю... Её трахну, даже если будет в поясе верности! И со сто пудовым замком!

— Нет. Просто это неправильно…— тихо брякает она, и мне это больше, чем достаточно, чтобы не медлить. — Сер... — ахает, когда мне надоедает слушать нелепые совестливые отговорки, затыкаю очередным подчиняющим поцелуем. И только она принимается стучать по моим плечам ладонями, зло рыкнув, в три движения, стаскиваю Варю со стола, прокручиваю к нему лицом и грубовато прогибаю.