М-2 Тула-Москва

Глава первая. Школьное диско.

Алина

Алине Завадской в апреле 1994 года исполнилось 16 лет. Она родилась в маленьком промышленном городке – Туле. Это было одно из крошечных мест на карте России, где большинство жителей знает друг друга, а численность населения – гораздо меньше миллиона. Туляки называют родной город большой деревней, а все остальные жители страны считают Тулу родиной самоваров, пряников и оружия. Ходят легенды, что каждый туляк пьет чай исключительно из самовара вприкуску с пряником и хранит дома пистолет.

В семье Завадских, как и во многих других семьях туляков, не водилось огнестрельного оружия, хотя отец Алины долгое время проработал на патронном заводе, а чай пили из обычного чайника с нарисованными розочками. Иногда в семье Завадских было так туго с деньгами, что не хватало на хлеб и сахар, тогда чаепитие происходило с вареньем. Вишнёвое, клубничное и необыкновенно вкусное грушёвое передавала бабушка Алины из деревни, а в хорошие времена, когда у мамы получалось выкроить лишнюю копейку на печенье и конфеты, пили чай с курабье или карамельками.

В конце декабря в школе № 93, где училась Алина Завадская, всегда проводилась новогодняя дискотека, и Алина весь вечер вертелась перед зеркалом в мизерном коридоре хрущёвской квартиры, где она жила с родителями и восьмилетней сестрой. Коридор был настолько мал, что в нём умещалось только деревянное трюмо с зеркалом, доставшееся от бабушки в наследство, вешалка для верхней одежды и самодельная полка для обуви. Вот и весь скудный интерьер.

Алина поправила короткую, едва доходящую до середины бёдер, юбку «варёнку» из чёрной джинсовой ткани, приспустила с одного плеча футболку с изображением Микки Мауса и осталась довольна собственным видом.

– Ещё немного туши и блеска для губ, – Алина критическим взглядом оценивала себя. – Волосы просто распущу. Не буду начёсывать и поливать лаком. Не хочу быть похожей на всех остальных.

Алина состроила смешную гримасу перед зеркалом, потом достала тушь из старой, шёлковой косметички.

– Опять засохла! – она плюнула в тюбик с тушью, поковыряла кисточкой внутри, и, наконец, нанесла на ресницы один тонкий чёрный слой.

С ресницами ей повезло. Алина обычно не подкрашивала глаза, только в исключительных случаях, по праздникам, а в будни предпочитала ходить по улице и в школу без косметики. Зачем тушь, если и так ресницы густые, как у немецких кукол? Но на такое событие, как новогодняя дискотека, нужно было принарядиться и накраситься, тем более на кое-кого Алина хотела произвести впечатление. Она взяла маленькую прозрачную коробочку с блеском и, проведя пальцем по жирной массе, нанесла на губы.

Алина подмигнула себе в зеркале, потом надула губки, пытаясь повторить выражение лица Мэрилин Монро из фильма «В джазе только девушки», но сразу расстроилась, потому что до Мэрилин ей было далеко. Алина знала, она не уродина. Неплохая фигура, худенькая, с тонкой талией и длинными ногами, прямые каштановые волосы обрамляли лицо с большими карими глазами. Глаза – вот, что по-настоящему украшало её. В зависимости от настроения они меняли цвет, становясь то чёрными, как агат, в те минуты, когда Алина злилась, то янтарными с золотыми искорками внутри, когда она смеялась. Алина смотрела на своё отражение и не понимала, что с ней не так. На внешность роптать не приходится, но почему тогда ни один хоть капельку интересный молодой человек никогда не обращал на неё внимания? Взять, к примеру, Макса из параллельного класса, симпатичного блондина с задумчивыми, серыми глазами. Алина для него была пустым местом. Когда встречались в коридоре школы, он проходил мимо или демонстративно отворачивался. Такое отношение задевало Алину. Другие девочки в 16 лет давно встречались с мальчиками. Кто-то в этом возрасте мог похвастаться и несколькими романами, а у Алины ни с кем из парней не было продолжительных отношений. Что и говорить, никаких отношений не было! Когда гостила летом у бабушки, познакомилась с соседским мальчишкой, живущим, как и она, на каникулах в деревне. На первом же свидании парень поцеловал Алину, и всё было бы не так страшно, если бы он не начал распускать руки. Тогда оскорблённая Алина, влепила наглецу пощёчину и убежала домой. На этом её романы заканчивались. Даже подругам нечего было рассказать. Все девочки хвастались летними приключениями, а она вспоминала только бабушкин огород, картошку, бесконечные грядки, тянущиеся далёко за горизонт, прополку, окучивание, заготовки на зиму. В последнее время в школе к Алине стал проявлять интерес одноклассник – Саша Дронов, но она отвергала все его попытки добиться расположения. Во-первых, Саня нравился её лучшей подруге – Олесе, а во-вторых, он был другом Кирилла – того самого мальчика, на которого Алина хотела произвести впечатление.

Алину с Кириллом связывала крепкая дружба длиной в девять лет. Она до сих пор помнила день, когда 1 сентября Александра Михайловна посадила их с Кириллом на последнюю парту вместе. Тогда долговязый, нескладный мальчик не понравился Алине. Он неважно учился. Если по математике ещё, куда ни шло, то остальные предметы давались с трудом. По русскому языку в слове из пяти букв мог сделать три ошибки. Читать не любил, и в первом классе, когда Алина по технике чтения получала отлично, у Кирилла стабильно, из урока в урок, была двойка. В начале первого класса не ставили оценок, только кружочки. Красные означали отлично, зелёные – хорошо, жёлтые – удовлетворительно, а синие – неуд. За пять красных кружков на обложку тетради учительница приклеивала звёздочку. Чемпионом по звёздочкам с большим отрывом от всех остальных была отличница Олеся Иванова. Её тетради и по математике, и по русскому языку пестрели звёздочками. Алина тоже могла похвастаться несколькими звёздочками, доставшимися не так легко, как Олесе, но у Кирилла не было ни одной. В его тетради обычно красовались жёлтые и синие кружочки. Алина не давала списывать контрольные работы, и Кирилл в отместку дёргал её за волосы, бил портфелем и линейкой. Они не могли поделить парту, поэтому проводили карандашом границу. За неё нельзя было заступать, а если чужой локоть оказывался на соседней, вражеской территории, то хозяин локтя получал портфелем по голове.

Перемирие произошло в конце первого учебного года. Оказалось, что мама Кирилла работала в парикмахерской на соседней улице, и родители Алины регулярно к ней заходили, чтобы подстричься. Улыбчивая парикмахерша, – Татьяна Ивановна Семёнова, могла расположить к себе любого клиента. Она славилась не только стрижками и укладками, но также лёгкостью в общении, любила поболтать с людьми, иногда посплетничать, а иной раз пожаловаться на судьбу, поэтому клиентов у Татьяны было всегда больше, чем у её коллег. Ведь для русского человека поплакаться в плечо соседа или пожалеть другого – это самые лучшие психологические приемы, действующие во все времена. Так Татьяна Семёнова и познакомилась заочно с Алиной, выслушивая рассказы её мамы. Кирилл частенько заходил в парикмахерскую, зная, что клиенты иногда дарили его маме шоколадки, а она всегда берегла их для сына, и однажды встретился там с Алиной. Пока Тамара Николаевна, мама Алины, наводила красоту на голове, дети разделили шоколадку «Алёнка», и между ними первый раз за всё время завязался разговор. Оказалось, что жили они совсем рядом, но никогда до школы не видели друг друга. Всегда гуляли в разных дворах, и детские сады были разные, дороги пересеклись только в первом классе. С того самого дня Алина с Кириллом начали дружить, вместе ходили из школы домой, частенько наведывались в гости друг к другу. Родители были рады их дружбе. Во втором классе Алина с Кириллом стали неразлучны. Вместе катались на велосипедах по городу, гуляли в роще недалеко от дома, бегали по стройкам, Кирилл даже оставался ночевать у Алины, когда они играли целый день напролёт, но всё равно не могли расстаться под вечер.

Отношения изменились в четырнадцать лет. Кирилл как-то незаметно для всех, особенно для Алины, повзрослел, каким-то чудесным образом за одно лето превратившись из длинного, неряшливого мальчишки в высокого, хорошо сложенного красавца с зелёными раскосыми глазами. Тогда Алина в конце августа вернулась из деревни и сразу позвонила лучшему другу. Она очень соскучилась за время каникул и жаждала встретиться с Кириллом, узнать, что происходило летом в городе, пока она трудилась на огороде у бабушки. Ей хотелось поболтать, посмеяться, сходить вместе в кино, наверстать упущенное за три месяца время. Но Кирилла не было дома, и Татьяна Ивановна по секрету сказала Алине, что кажется, сын начал встречаться с какой-то девочкой, но скрывает это ото всех. Мама Кирилла хотела найти в лице Алины поддержку и попросила сразу доложить ей, где сын пропадает по вечерам, как только это выяснится. Но Алина почему-то обиделась на Кирилла, перестала звонить и приходить в гости.

Подозрения Татьяны Ивановны подтвердились. Их одноклассница видела Кирилла, выходящего из кинотеатра «Родина» с незнакомкой, на вид старше его. Алина тогда поняла, что таких отношений с другом, как раньше, уже не будет. Хотя они каждый день виделись в школе, а иногда по выходным Кирилл наведывался в гости к Алине посмотреть кино по видеомагнитофону. Обычно это были американские комедии: «Полицейская академия», «Один дома», «Трудный ребенок», кассеты, засмотренные до дыр, или фильм ужасов «Кошмары на улице Вязов». Кирилл как и раньше мог болтать с Алиной часами по телефону ни о чём и обо всём сразу, но всё равно чувствовалось, больше нет того доверия и искренности, которые возможны только в детстве. В начале учебного года Кирилл начал встречаться со школьной «шлюшкой», как её называли одноклассницы, Лерой Горшковой. Это была миловидная девушка, худенькая, невысокого роста, обычно с ярко—накрашенным лицом и в вызывающе—откровенных нарядах. Помимо приятной внешности Лера имела свойство, притягивающее к себе парней: она была легкодоступной. До Кирилла, ещё в 10 классе, она встречалась с одиннадцатиклассником из их школы. На улице Леру можно было часто увидеть в компании незнакомых парней, гораздо старше по возрасту. Ходили слухи, что в шестнадцать лет она встречалась с женатым мужчиной. Теперь и Кирилл попался на удочку местной «шлюшки». Алина не могла понять, как он не замечает всего того, что так ясно видно со стороны. Нет, она не ревновала или заставляла себя думать, что ей безразличны отношения Кирилла с кем бы то ни было, но всё-таки они когда-то дружили, и Алина переживала, что теперь о её друге будут говорить в школе.

Рядом с зеркалом вертелась младшая сестра Алины – Света. Они были так не похожи друг на друга, что вряд ли незнакомый человек заподозрил бы в девочках хоть какое-нибудь родство. Если Алина такая же, как отец, кареглазая и темноволосая, то Светлана – блондинка с голубыми глазами, копия матери. Помимо различий во внешности, девочки и по характеру были полной противоположностью. Света – общительная болтушка, умеющая расположить к себе любого ребёнка и даже взрослого, а старшая сестра – импульсивная, немного грубоватая, временами дерзкая. Из-за своего характера Алина часто вступала в перепалки с матерью.

Тамара Николаевна – бесспорный лидер в семье. Ей в конце декабря исполнялось сорок семь лет. Мать Алины и Светы была властной, упрямой, даже можно сказать, тираничной женщиной. Она достаточно поздно по российским меркам вышла замуж, потому что никак не могла найти мужа, который будет ей подчиняться во всем, терпеть замашки не состоявшегося на работе руководителя. Ещё одним свойством Тамары Николаевны было то, что она переносила все проблемы, случавшиеся на работе или где бы то ни было, в семью. Она могла разыграть целый спектакль с заламыванием рук, слезами и последующим молчанием просто из-за того, что повздорила с незнакомым человеком в транспорте или в очереди к врачу. Станислав Леонидович Завадский – ровесник жены, но не похожий на нее, как луна не похожа на солнце, и как лето не похоже на зиму. Отец Алины и Светы – мягкий, податливый, как пластилин, не выносящий скандалов, мужчина. Он всегда и во всём потакал супруге. Поженились два таких разных человека, когда обоим исполнилось двадцать восемь лет, и всё бы ничего, только целый год после свадьбы Тамара Николаевна не могла забеременеть. За это время она успела обойти всех возможных врачей, поставить себе несуществующие диагнозы, а бедному мужу выесть мозг. Гинекологи не находили у Тамары Николаевны болезней, советовали вести здоровый образ жизни, прописывали только витамины. Здоровый образ жизни был для Тамары Николаевны неукоснительным законом. Этот закон она соблюдала сама и заставляла соблюдать Станислава Леонидовича. Мужу разрешалось выпить рюмочку вина или водочки только по праздникам, а курить он бросил сразу же после знакомства с будущей супругой. Как говорили врачи, у Тамары Николаевны не было ни одного шанса не забеременеть. Произошло радостное событие через год после свадьбы, когда ей исполнилось 29 лет, и на обложке медицинской карты в женской консультации красовалось обидное слово – старородящая. Алина родилась 17 апреля 1978 года и до 1986 года была единственной, любимой дочерью своих родителей. После рождения Светланы она по-прежнему оставалась любимой дочерью, только уже не единственной, а имеющей статус – старшая сестра.

Алина оказалась ответственной сестрой, безоговорочно выполняющей все указания строгой мамы. Каждый раз она заслуживала похвалу, поэтому раз от раза старалась всё сильнее. Однажды немного переборщила со старанием. Об этом случае Тамара Николаевна всегда вспоминала со слезами на глазах. Мама оставила девятилетнюю Алину с годовалой Светой, чтобы быстро сходить в магазин, а когда возвращалась домой, услышала голос старшей дочери, подняла голову и увидела страшную картину. На балконе пятого этажа стояла Алина. Она держала на руках сестру так, что та свешивалась наружу, и, улыбаясь, кричала матери:

– Ма-ма-а-а, мы здесь!

Тамара Николаевна побледнела, сумки выскользнули из рук на землю. Она не завизжала от ужаса, но Алина сразу поняла по лицу матери, что совершила ужасный поступок, поэтому крепко прижала Свету к себе и вернулась в комнату. Когда Тамара Николаевна вошла в квартиру, дала волю слезам и орала на Алину так, что её крик слышали все соседи.

Ещё долгое время после того случая Тамара Николаевна не оставляла девочек одних дома. Только спустя год Алина смогла заслужить доверие матери, и снова осталась дома с младшей сестрой, только балкон был для неё под запретом. Несмотря на то, что она постоянно находилась в заботах о Свете, помогала маме и иногда за свои старания получала вместо похвалы упреки, Алина росла счастливым ребенком. Но светлая полоса в жизни, как она рассказывала лучшей подруге – Олесе, закончилась в 1991 году.

В семью Завадских закралось горе. Это произошло в августе 1991 года, сразу после путча. Тогда почти вся страна прибывала в ступоре, никто толком не понимал, что происходит. 19 августа 1991 года по всем телевизионным каналам показывали балет «Лебединое озеро». Станислав Леонидович в это время находился в отпуске. 19 августа он весь день до позднего вечера просидел перед телевизором. Когда Алина после прогулки с подругами пришла домой, застала отца в той же позе около телевизора, что и утром. Тогда уже в её детский разум закралась мысль: «Должно произойти нечто страшное». Хотя, казалось бы, какое событие может быть ужаснее кризиса в стране, если в их провинциальном городке еду можно достать только по талонам? Колбаса стала деликатесом, и её ели теперь по большим праздникам. В магазинах пусто. Алина помнила, как несколько лет назад она ездила с отцом за продуктами в Москву. От работы Станислава Леонидовича, где он занимал должность заместителя начальника цеха, организовали специальный автобус. В нём до Москвы отправились все желающие работники завода, и там запасись дефицитными товарами: бананами, мандаринами, копчёными рёбрышками, колбасой, мясом, икрой минтая и другими вкусностями, исчезнувшими с прилавков. Папа Алины всегда вёз домой из Москвы заполненный до отказа рюкзак.

Как-то раз, закупив все необходимые продукты раньше назначенного времени, Станислав Леонидович решил показать дочери столицу, и они доехали на метро, поразившее Алину своей красотой: мраморными полами и стенами, массивными резными люстрами, мозаичными панно, до станции «Проспекта Маркса», позднее переименованной в «Охотный ряд», и оказались на Красной площади. В те годы каждый советский человек мечтал оказаться в Мавзолее и посмотреть собственными глазами на мёртвого вождя пролетариата. В очереди перед Мавзолеем Алина с отцом простояла более часа, она не понимала, как можно потратить столько времени, чтобы за несколько минут пройтись по гробнице, увидеть маленького, мёртвого человечка, не вызывающего никаких эмоций кроме жалости, и опять оказаться на улице. Но зато Алина была поражена красотой Красной площади, собора Василия Блаженного, блестящего на солнце разноцветными куполами, Александровским садом, утопающим в тюльпанах, и тогда у неё появилась маленькая детская мечта. Она обязательно должна жить именно в этом сказочном городе.

В декабре 1991 прекратил существовать СССР и образовался СНГ, а потом в новой стране начиналась массовая безработица. В том же году Станислав Леонидович попал под сокращение и покинул завод, где проработал всю свою сознательную жизнь, начинав карьеру с простого наладчика, а закончив – заместителем начальника цеха. Алина хорошо запомнила тот день, когда отца из простых работяг перевели в начальники. Папа пришёл домой с цветами. Маме подарил букет шикарных белых хризантем, а Алине – кулёк с ее любимыми бисквитными пирожными. Тогда ей казалось, что она живёт в лучшей семье на свете. Когда папу Алины сократили, он не мог прийти в себя два месяца. Целыми днями лежал на диване и смотрел телевизор. Вся семья жила на крохотную зарплату Тамары Николаевны, работавшей на том же заводе, только в бухгалтерии, и не попавшей под сокращение. Из продуктов стали покупать только самое необходимое: хлеб, соль, макароны, крупы. Сахар заменяли вареньем. Их спасали многочисленные соленья, огурцы, помидоры, салаты, заготовленные летом бабушкой.

Через два месяца отцу предложили работу на другом заводе, только уже простым рабочим, а не начальником. Тамара Николаевна тогда жутко обрадовалась. Решила, что наконец-то муж выйдет из депрессии, и в семье опять появятся деньги. Но уже после первой зарплаты мама поняла, что все её мечты – мираж. Отец пришёл пьяный вусмерть, пропив часть заработанных за месяц денег. Алина в тот день узнала, что такое пьянство, и как страшно оказаться под одной крышей с пьющим человеком.

Потом всё стало повторяться каждый месяц. Зарплата – запой. После того как отец выходил из своего уже привычного, пьяного состояния, начинались мольбы о прощении, клятвы, что это в последний раз. Мама, как всегда, ему верила, прощала, проходило время, и всё начиналось вновь. Алина несколько раз уходила из дома, неоднократно ночевала у подруг, а однажды после очередного представления, устроенного отцом, с криками, поломкой мебели, оскорблениями, она ночью доехала на попутной машине до деревни, где жила бабушка. У бабули чуть инфаркт не случился, когда она увидела в час ночи на пороге дома внучку. Она и плакала, и обнимала, и ругала Алину одновременно, причитая, что внучка чудом осталась жива, сев посреди ночи в незнакомую машину и доехав без денег до её дома. Алина на следующий день сама не могла объяснить, как решилась на такой отчаянный шаг, ведь могло получиться и по-другому, за рулем вместо порядочного пожилого мужчины мог оказаться бандит или, о чём совсем не хотелось думать, маньяк. Страшные случаи убийств и изнасилований девушек хоть редко, но всё-таки происходили в их области. Но ей повезло. На следующий день бабушка отвезла внучку домой и долго отчитывала дочь, позволившую ребёнку ночью уехать на машине с незнакомым мужчиной.

Алине иногда хотелось не только убежать из дома, но и наплакаться от души, громко, чтобы слышно было на соседней улице, во весь голос, долго, протяжно, насколько хватит сил. Чтобы вместе со слезами вышла вся злоба, глубоко засевшая в детской душе. Алина злилась на отца, на мать и на весь мир…

В дверь позвонили, и Света сразу побежала открывать.

– Светлана, не забудь спросить, кто к нам пришел, – у Алины вошло в привычку поучать младшую сестру. – А то ты открываешь дверь всем, кому не лень. Так нас могут ограбить или убить.

– Кто там? – крикнула Света.

– Это Олеся.

– Привет, Олеся! – сказала Светлана в ответ знакомому голосу и распахнула дверь.

В квартиру Завадских вошла симпатичная блондинка в зелёном китайском пуховике, какие продавались на тульском центральном рынке, и в них ходила добрая половина молодёжи города. Никого не волновало, что пух оседал внизу куртки, и человек, надевший на себя чудо китайской текстильной промышленности, становился похожим на снежную бабу. Образ дополнялся мелкими белыми перьями, вылезавшими из швов и прилипавшими к кофте, брюкам, а также к любой другой одежде, надетой под пуховик.

– Привет! – Алина подошла к подруге и чмокнула её в щеку.

– Приветик! – Олеся стряхнула с волос и плеч налипший снег.

Олеся имела кукольную внешность, и чем-то отдаленно напоминала голубоглазую Барби с густыми, светлыми волосами. Девочка одним взглядом могла очаровать каждого учителя школы № 93. Олеся Иванова – любимица всего преподавательского состава. Отличница с первого класса, она ни разу не прогуляла уроки, ни разу не пришла в школу без выполненного домашнего задания, и так как обладала лёгким характером, без малейшей тени заносчивости, её знаниями пользовались почти все ученики в классе. Олеся разрешала списывать домашку, могла подсказать любому двоечнику на контрольной, если этого не видел учитель, а Алине – соседке по парте с пятого класса, и с того же периода – лучшей подруге, позволяла пользоваться своим трудом и умом в любое удобное время. Алина обычно добросовестно выполняла все домашние задания, но иногда в периоды пьянства отца приходила в школу не выспавшаяся, иногда из-за ругани родителей не успевала сделать уроки, и всегда на помощь приходила Олеся. В этом году Олеся Иванова была единственной претенденткой из всей школы на золотую медаль. Несмотря на отличную учебу, девушка была не прочь повеселиться в свободное время. В выходные часто виделась с подругами, ходила на дискотеки, в кино, кафе, могла покурить за школой с кем-нибудь из ребят за компанию, а на праздники выпить пива или более крепких алкогольных напитков. За такие, казалось бы, не сочетаемые качества и любила подругу Алина.

Олеся разделась, оставшись в джинсах «мальвинах» и белом пуловере с люрексом. Подошла к зеркалу и поправила чёлку, стоящую колом и даже от снега не опустившуюся ни на сантиметр.

– Олеся, ты опять полфлакона «Прелести» вылила на чёлку? Неужели тебе нравится, когда чёлка стоит, как трамплин у лыжников?

– Ха-ха-ха, очень смешно, – Олеся скривила лицо, делая вид, что её не задевают слова подруги. – Так модно! Все так делают!

– Вот именно, что все! Неужели тебе хочется быть такой же, как все?!

– Как будто ты отличаешься от других!

Перепалки между подругами были обычным явлением. Девушки ссорились по сто раз в день из-за всяких пустяков, но быстро мирились и также быстро забывали свои разногласия.

– Я не сумасшедшая, чтобы выливать себе на голову всякую дрянь и хочу к 20 годам остаться с волосами. А ты такими темпами будешь к 20 – 30 годам лысая, как твой дедушка Слава.

– Конечно, ты у нас не пользуешься лаком, почти не красишься, только вот одеваешься всё равно, как все! Зачем тогда джинсовую юбку нацепила? А в футболках с Микки Маусом ещё год назад вся Тула ходила!

– Это моя единственная юбка, – Алина опустила глаза. – Ты же знаешь, какая в нашей семье проблема с деньгами. Это твоя мать работает на центральном рынке, и ты постоянно одеваешься в обновки, носишь всё, что там продается. А мне новую одежду покупают, если совсем ходить не в чем… Ты права, футболку, действительно, нужно поменять.

– Прости, Алина. Я не хотела тебя обидеть, – Олеся обняла подругу.

– Пошли, поможешь мне выбрать другую одежду из моего скромного гардероба.

Девушки прошли в комнату Алины через зал или «проходной двор», как его называла Тамара Николаевна за то, что в хрущевских квартирах большая комната была смежной с маленькими и через неё ходили все кому не лень. В комнате каждая стена была обклеена постерами. На одной – демонстрировал мышцы Жан-Клод Ван Дамм, на другой – висел с непроницаемым лицом и с пистолетом в руке Арнольд Шварценеггер, и казалось, будто он сейчас скажет свою коронную фразу: «I'll be back!», а под Шварценеггером расположилась веселенькая компания – Эллен и ребята. Этот сериал нравился Алине. Она не пропустила ни одну серию, очень расстроилась, когда исчезла из фильма её любимая смешная Джоанна, а затем и забавный маленький Кри-Кри. Около стены стоял узенький письменный стол, напротив него – такая же маленькая кровать, а рядом – полированный гардероб, закрывающийся на стальной ключик. Алина открыла гардероб и вместе с подругой начала поиск одежды для школьной дискотеки. Света ходила за сестрой, как хвостик, ей была интересна взрослая жизнь, разговоры об одежде, моде, мальчиках, и она сама, слушая старших девочек, хотела быть похожей на них.

– Что это за блузка? – Олеся достала с полки бежевую шёлковую блузку, подаренную Алине на день рождения тетей Лизой. – Я никогда раньше её не видела. Примерь.

– Я о ней забыла. Как-то не было повода надеть.

Алина сменила футболку с Микки Маусом на скромную блузку и посмотрела на себя в зеркало, наклеенное на дверцу гардероба.

– Гм… Даже не знаю, – сказала она, повертевшись перед Олесей.

– Клёво! Алинка, тебе очень идет! И с джинсовой юбкой сочетается, – Олеся смотрела на подругу с плохо скрытой завистью. – Все ребята западут на тебя… Только давай договоримся, что с Саней Дроновым ты не будешь заигрывать, как в прошлый раз.

– Я с ним и не заигрывала, просто разговаривала, – Алина смутилась, вспоминая чаепитие в классе, посвященное Дню учителя, а после него танцы, где Саша ходил за ней по пятам, пригласил на медляк, но она не давала ни малейшего повода для надежды на более близкие отношения.

– Да, как же, помню, – милое лицо Олеси исказил хищный оскал, она действительно ревновала подругу к однокласснику, хотя Алина не понимала, что такая девушка, как Олеся, могла найти в ни чём не примечательном балагуре и хулигане Саше Дронове. – Я ещё не забыла, как все медляки вы танцевали вместе и о чём-то шушукались.

– Олеся, здесь с нами в комнате находится маленький ребёнок. Давай не будем обсуждать школьные танцы при моей сестре.

– Я не маленькая! – Света обиженно надула губки.

– Конечно же, ты взрослая, Светлана. Помнишь, что мама велела нам сделать? Она сказала, чтобы к её приходу было сварено картофельное пюре. Иди на кухню чистить картошку. Ты у нас взрослая, всё умеешь. А как наберётся целая кастрюля, я приду и поставлю её на плиту. Договорились?

– Договорились! – и Света вприпрыжку выбежала из комнаты, довольная, что ей поручили такое важное, взрослое задание.

Как только девочка скрылась на кухне, Алина подмигнула подруге и молча, чтобы сестра не слышала, повела на балкон. Выход на балкон находился в зале, и девушки на цыпочках, боясь разоблачения от Светланы, прошмыгнули через проходную комнату. Балкон был таким же маленьким, как и все в хрущевской квартире Завадских. Алина присела на корточки и потянула за собой Олесю.

– У тебя с собой сигареты? – спросила Алина.

Олеся достала из кармана пачку «Dunhill» с ментолом и протянула Алине.

– Thank you very much, – поблагодарила подругу Алина и вытащила тонкую сигарету из пачки.

Из другого кармана Олеся достала ярко-сиреневую дешёвую зажигалку. Обе девушки закурили. Их было не видно с балкона пятого этажа, только клубы дыма могли выдать прохожим действо, происходящее в квартире Завадских.

– Олеся, неужели тебе Саня и вправду нравится? – спросила Алина, выпуская вверх тонкую струйку дыма.

– Да, нравится, – Олеся тоже впускала дым в лёгкие и выпускала обратно в морозный воздух.

– Он тебя не достоин.

– Почему это?

– Ты лучше его! Намного умнее, интереснее, и ты – такая красотка! А он – школьный хулиган. Саня ничего из себя не представляет. Вечно бегает за Егором, потому что у того есть деньги. Понятно, если бы не богатенькие родители Егора, то ни о какой дружбе не было бы и речи. И семья у него – не очень, отец пьёт.

– Твой отец тоже пьёт и что? Мне не общаться с тобой?

– Тебе не нужно за меня замуж выходить, а на счёт Сани, как я поняла, у тебя серьёзные планы.

– О замужестве я пока не думаю. Нужно в институт поступить, потом я не против карьеру сделать, но встречаться с Саней я очень даже хотела бы. Он забавный и симпатичный.

– Ты заслуживаешь лучшего, чем Саня… Хоть я и не понимаю тебя, но обещаю, мешать не буду, а, наоборот, сделаю всё, чтобы помочь.

– Спасибо, подруга! – Олеся, не выпуская сигарету из руки, прижала к себе Алину.

– Я палец обрезала! – из зала послышался крик Светланы.

Девушки сразу же побросали окурки сквозь балконную решетку и побежали в комнату. Света стояла вся в слезах и показывала на указательный палец. Из него на старый коричневый палас капали тёмные капли крови.

– Пошли в ванную! Нужно обработать рану, – Алина схватила сестру за здоровую руку и потянула за собой.

В ванной Алина нашла аптечку, смыла кровь с руки сестры, помазала палец зелёнкой и обвязала бинтом.

– Горюшко ты мое! – повторила Алина слова матери. – Как ты умудрилась порезаться?

– Я нечаянно, – всхлипывала Света. – Просто картошка такая большая, а кожура у неё очень толстая, и нож острый. Наверно, папа вчера заточил…

– Не тараторь так, – Алина перебила сестру. – Лучше иди в зал, посмотри с Олесей мультики по видаку. Я вам сейчас включу «Чип и Дейл». Вы с Олесей обожаете этот мультик. А я пойду картошку дочищу.

Олеся со Светой пошли смотреть мультфильмы по видеомагнитофону. Им обеим нравилась вся продукция кинокомпании Disney, а Чип, Дейл, Гаечка и Рокки были любимыми мультгероями.

Света с Олесей прилипли к экрану телевизора, и Алина, готовя картофельное пюре на кухне, слышала звонкие голоса девочек, в разнобой распевающих песню к заставке мультфильма. Помимо пюре Алина разогрела котлеты, пожаренные матерью ещё вчера вечером, затем позвала сестру и подругу к столу. Света наворачивала ужин с таким удовольствием, как будто не ела несколько дней подряд, что даже Олеся, глядя на девочку, с невероятным аппетитом уплетающую картошку с котлетой, не смогла удержаться и составила компанию сёстрам Завадским.

– А что это вы на балконе делали? – вдруг спросила Светлана.

Алина с Олесей переглянулись и молчали, не зная, как лучше ответить прозорливой девчонке.

– Я видела, что вы сидели на корточках, а вверху был дым!

– Света, это был не дым, а пар, – Алина нашла нужные слова. – На улице холодно, и изо рта идёт пар.

– Ты меня обманываешь! – Света обиженно нахмурилась, – Я знаю, как выглядит пар, и как выглядит дым! Это был дым!

– Света, только не говори маме, что ты видела дым на балконе! – взмолилась Алина.

Она с ужасом представила, какая истерика начнётся у матери, если та узнает, что старшая дочь курит. Тамара Николаевна и так начала подозревать её, но доказать ничего не могла.

– Ладно, я не скажу, – хитро сощурила глаза Света. – Только за моё молчание ты завтра сходишь со мной в кино!

– Хорошо, схожу. Только знай, ты меня шантажируешь! А это незаконно.

Алина нахмурилась. Она совсем не хотела идти в кино с сестрой, но боялась разоблачения, поэтому была согласна на все условия маленькой шантажистки.

– Незаконно курить на балконе! Незаконно врать маме! И ещё я хочу после кино в кафе-мороженое! – выдвигала всё новые и новые требования Светлана.

– Ладно, ладно! Будет тебе завтра и кино, и кафе-мороженое. Мы с тобой договорились! А ты знаешь, что договор дороже денег?

– Знаю-знаю, – Света пренебрежительно, как взрослая, махнула рукой.

– И взамен на то, что я иду с тобой в кино, ты сегодня моешь посуду, – Алина показала язык сестре.

– Хорошо, помою. Идите уже на свою дискотеку. Вот я вырасту и всех мальчишек у вас отобью! Я буду красивее вас в сто раз! И Саня, и Кирилл в меня влюбятся! – и Света в ответ Алине высунула язык.

– А Кирилл тут причем? – спросила удивленная Олеся.

– В Кирилла Алинка влюбилась! – сказала довольная Света и рассмеялась.

– Это что-то новенькое! – удивилась Олеся. – А ты мне не рассказывала, Алина!

– Я вообще не понимаю, о чем Света говорит, – Алина неожиданно для себя залилась краской. – Кирилл просто мой друг. И у него есть девушка. Всем об этом известно.

– Ты знаешь такое выражение: «Уста младенца глаголют истину»? – Олеся подмигнула подруге.

– Пошли уже на дискотеку, а то я чувствую, мы сейчас с тобой поругаемся! – Алина пыталась скрыть за маской грубости сильное смущение.

Девушки надели пуховики, обули зимние сапоги и, оставив Свету одну дома до прихода родителей, пошли на школьную дискотеку, предварительно дав массу наставлений, чтобы никому дверь не открывала – даже милиции, пожарным и врачам, к плите ни в коем случае не подходила и на балкон не смела высовываться.

Кирилл

Кирилл сидел перед телевизором с джойстиком от приставки Dendy в руках. Dendy подарили родители на прошлый день рождения, и уже полгода он практически не расставался с любимыми играми: «Принц Персии», «Марио», «Танки». Отвлечь от игр его могли разве что школьные занятия и свидания с девушками, доставляющие даже большее удовольствие, чем «Танки» и «Марио». Кирилл никак не мог пройти 12 уровень «Принца Персии», из-за этого нервничал, с силой давил на кнопки и постоянно теребил жесткие, чёрные волосы.

– Кири-и-илл!

Голос матери отвлек его от битвы с Джаффаром.

– Что? – нехотя ответил Кирилл.

– Иди ужинать! – отозвался голос матери с кухни, а ноздри Кирилла защекотал запах свежих, только пожаренных беляшей.

– Кирюша, сколько можно тебя звать! – Татьяна Ивановна, упираясь руками в бока, что означало крайнее недовольство сыном, стояла в дверях комнаты. – Ты же сейчас на дискотеку в школу побежишь, надо перед этим покушать хорошо, а то вернёшься, как всегда, со своих танцулек поздно, поэтому выключай приставку и иди есть.

– Мам, я не хочу есть. Можно я только чай попью? – Кирилл умоляющим взглядом посмотрел на мать.

– Нет, нет, и ещё раз нет! Пока нормально не поужинаешь, никуда тебя не отпущу!

– Ладно, иду, – и Кирилл поплелся за матерью на кухню.

Татьяна Ивановна Семёнова была моложавой тридцатичетырехлетней женщиной с яркой внешностью. Семнадцать лет назад у нее были шикарные чёрные волосы, отличная фигура и раскосые зелёные глаза, приковывающие к себе внимание всех окружающих. Сразу после окончания школы она вышла замуж за своего одноклассника Сергея Семёнова, и уже в марте следующего года у них родился сын. Молодым родителям нелегко приходилось после рождения ребёнка. Им было всего восемнадцать лет, и они не могли гулять, веселиться, ходить на танцы, как делали их сверстники. Сергей сразу после школы устроился работать на Тульский патронный завод, сначала грузчиком, потом помощником наладчика в третий цех. Третий цех был самым престижным на патронном заводе. Здесь хранился порох, и собирались патроны. Работа считалась вредной и хорошо оплачивалась по сравнению с другими цехами. Когда через год отец Кирилла стал наладчиком, он зарабатывал хорошие деньги – 300 рублей, что считалось выше среднего дохода населения по стране.

Татьяна Ивановна не работала, пока Кириллу не исполнилось полтора года, потом отдала сына в ясли. В тех яслях воспитывались дети работников патронного завода, а Татьяна окончила курсы парикмахеров и устроилась на работу рядом с домом. После восьмичасовой смены ездила к клиентам, если кто-то предлагал дополнительный заработок, дома появлялась поздно вечером, жаловалась мужу на жуткую боль в ногах. Сергей жалел жену, но облегчить ей жизнь не мог, как бы сильно ни любил. Иногда свою помощь предлагала мать Сергея – Валентина или баба Валя, как называл её Кирилл. Баба Валя не любила невестку, но обожала сына и внука, поэтому охотно принимала участие в его воспитании. Первое время после свадьбы молодожёны жили с родителями мужа в той же двухкомнатной хрущёвке, что и сейчас.

Когда Кириллу было десять лет, на его глазах погиб дедушка Саша. Странная и нелепая смерть деда надолго осталась в памяти Кирилла. Дед хорошо разбирался в машинах и помогал знакомым с ремонтом. В тот летний день он пошёл во двор помочь соседу с починкой старого москвича. Машину подняли на домкрате, дед лег под неё и ковырялся внизу, отвинчивая какие-то детали, непонятные для маленького мальчика. Кирилл восхищался дедом, видел уважение на лицах взрослых мужчин: они все обращались за помощью и советом к дедушке Саше, когда у кого-то из них ломалась машина. Но в тот день что-то пошло не так, машина начала двигаться и опускаться. Дед не успел вылезти из-под злополучного москвича, так и остался лежать раздавленный под тяжелой грудой железа. Кирилл сначала не понял, что произошло, но когда увидел панику на лицах соседей, стоящих рядом с ним, закричал громко на весь двор:

– Деда-а-а-а!!!

Ему никто не ответил. Один из мужчин пытался отвести Кирилла домой, но он сказал, что без дедушки никуда не пойдет. А потом во двор выбежала баба Валя в домашних тапочках и начала плакать навзрыд. Она никак не могла остановиться. Кирилл даже боялся подходить к ней. Приехала милиция и скорая помощь. Из-под машины извлекли тело деда. Кирилл не смог заставить себя на него посмотреть. Тогда он побежал со всех ног к лучшему другу, Алине Завадской. Она училась с Кириллом в одном классе и жила в десяти минутах ходьбы от его дома. В день смерти деда Кирилл добежал до квартиры Завадских за пару минут, так ему показалось. Он хотел как можно быстрее скрыться от воспоминаний об искорежённом, раздавленном теле родного для него человека. Когда прибежал к двери квартиры, где жила Алина, долго не мог отдышаться, потом надавил на кнопку звонка и не отпускал палец, пока дверь не распахнулась. На пороге стояла разъярённая Алина. Она сразу начала ругать Кирилла за то, что он так долго трезвонит, а она предупреждала, в это время спит младшая сестра, поэтому Алине попадет от мамы, когда та узнает, кто так долго трезвонил в квартиру. Затем Алина замолчала и внимательно посмотрела Кириллу в глаза:

– Киря, что случилось?

Кирилл молчал, он не мог говорить, в горле будто застыл ком, а язык прилип к нёбу. Алина тогда взяла его за руку и провела на кухню. Налила ему чая и предложила печенье, но Кирилл замотал головой. Он не мог ни есть, ни пить. Алина подошла, прижала к себе, как мать прижимает любимого сына, и Кирилл расплакался. Он плакал долго, иногда рыдания его прерывались бессвязными словами. Кирилл пытался объяснить Алине, что случилось с дедом, но казалось, она и без слов всё понимала. Алина обнимала Кирилла, вытирала ему слезы, слушала понятную только ей речь и не разомкнула объятий, пока он не успокоился, слёзы не высохли, а слова снова не стали разборчивыми. В день смерти деда эта маленькая десятилетняя девчонка сказала:

– Кирилл, что бы у тебя в жизни ни случилось, знай, я твой друг. Ты можешь прийти ко мне в любую минуту и рассказать обо всех бедах. Я тебя выслушаю и помогу.

Он смотрел в огромные карие глаза и понимал, что такого друга в его жизни больше не будет и нужно дорожить этой маленькой хрупкой девочкой.

Прошли годы, и та девочка стала высокой длинноногой красоткой с такими же огромными карими глазищами, как в детстве. Перемены произошли лет в четырнадцать. В то время кровь Кирилла бурлила от переполняющих её гормонов, он превращался из мальчишки в мужчину. Тогда Кирилл познакомился с Наташей. Она была старше его на три года и училась в выпускном классе другой школы. Наташа стала его первой женщиной. Кирилл почувствовал себя настоящим мужчиной, а не мелкой «салагой», какими было большинство его друзей. С Наташей он расстался уже через несколько недель, когда познакомился на улице с другой, более симпатичной девушкой. Кирилл просто улыбнулся ей, а она сама подошла и попросила закурить. Её звали Юля, и ей было шестнадцать лет.

С тех пор девушки у Кирилла менялись одна за другой, он не прилагал никаких усилий, чтобы как-то привлечь их, достаточно было улыбнуться или просто подмигнуть, и они сами шли на контакт, попадая под обаяние Кирилла Семёнова. Он никогда не говорил девушкам, где живет, не оставлял свой номер телефона. Свидания всегда проходили на территории подружек, когда родителей не было дома. Секс стал для Кирилла чем-то наподобие хобби, как спорт, только ощущения сильнее. Единственный минус – все девушки быстро надоедали. Не было ни одной, с кем бы он хотел общаться более месяца. Все они – скучные и неинтересные. Только одной девушке было разрешено приходить к нему домой, звонить в любое время, шутить над ним и даже жалеть его. Это была Алина, но она – просто друг и ничего более.

Да, Алина ему нравилась ещё с первого класса. Тогда Кирилл не знал, как привлечь к себе внимание соседки по парте и частенько бил её линейкой по голове, дёргал за косички, подставлял подножки, а она отвечала тем же. Только в конце первого класса они подружились. Тогда Кирилл превратился в рыцаря, носил портфель Алины до дома, защищал, если её обижали одноклассники, нередко подвергался насмешкам. Часто за спиной слышал: «Тили-тили тесто, жених и невеста!» Или другие обидные слова: «Смотри, Киря, как бы твоя невеста не забеременела!» Кирилл иногда не обращал внимания на насмешников, а иногда дрался с ними. Ближе к третьему классу все привыкли к дружбе Кирилла и Алины, уже не издевались, принимали их отношения как нечто само собой разумеющееся. Алина после школы часто приходила в гости к Кириллу, и до прихода родителей они делали домашнюю работу, пили чай с вареньем, приготовленным бабой Валей, играли в карты или в хорошую погоду гуляли во дворе, жгли костры в берёзовой роще, находящейся недалеко от дома, жарили на огне хлеб.

В тринадцать лет они решили съездить вдвоём в Санкт-Петербург. Кирилл прочитал в одной книге, что Петербург на самом деле Петр I не построил, а откопал ранее существовавший древний город. Кирилл дал почитать книгу Алине, и она также загорелась желанием посетить город на Неве. Они копили карманные деньги, чтобы купить билеты на поезд. Когда набралась достаточная сумма, поехали на Московский вокзал, но там их ждало разочарование. Билеты на поезд продавались только по паспортам, а паспорта они должны были получить только через три года, в шестнадцать лет. Тогда они решили ехать до Санкт-Петербурга на автобусе. Узнали, с какого места на Московском вокзале отъезжает автобус до Питера, в какое время, и в назначенный день хотели уже занять места, а деньги заплатить водителю, но их мечте не суждено было сбыться. Водитель не пустил детей в автобус, спросил, сколько им лет, на что Алина ответила – шестнадцать. Они, действительно, с Кириллом выглядели старше. Но водитель не унимался, начал спрашивать, знают ли родители о том, что их дети едут одни в Петербург. Кирилл соврал, что родители в курсе их поездки, но опытного пожилого шофера не так просто было провести. Он пригрозил, что сейчас же позвонит в милицию, а уж там разберутся, что делать с двумя несовершеннолетними путешественниками. Кирилл с Алиной после таких слов развернулись и поехали домой. Вот так закончилось, даже не успев начаться, их маленькое приключение.

Ещё долго они мечтали, что когда вырастут, обязательно съездят в Санкт-Петербург, но потом и Кирилл, и Алина повзрослели, детские мечты остались в прошлом. У Кирилла началась бурная личная жизнь, но он никогда не забывал об Алине. Она так и осталась его лучшим другом, хотя ему все сложнее и сложнее было видеть в красивой девушке с тонкой талией, высокой грудью и лицом, от которого не возможно оторвать глаз, только друга детства, с которым можно смотреть комедии по видеомагнитофону, играть в Dendy, смеяться и дурачиться. Кирилл всё реже стал приходить в гости к Алине.

Два года назад он пил чай у нее на кухне. Родители как всегда работали, а Света, на тот момент ей было шесть лет, была в детском саду. Алина наклонилась над ним, чтобы налить молоко в чай, как любил Кирилл. Верхняя пуговица на её блузке расстегнулась, и обзору Кирилла предстала грудь Алины. Она была белой, гладкой, на вид достаточно крупной для четырнадцатилетней девчонки. Кирилл даже смог рассмотреть верхнюю часть черного, без какого-либо рисунка и кружева, бюстгальтера. В тот момент перед глазами Кирилла промчалось видение, как он расстегивает блузку Алины, сажает её к себе на колени и целует в губы, в шею, спускается ниже… Тогда испытав огромное возбуждение, он вскочил со стула и, сказав, что ему срочно нужно домой, выбежал из квартиры Завадских, а потом долгое время не приходил к ним в гости. Алина так и не поняла, что произошло, а Кирилл каждую ночь представлял, как он раздевает её, целует, занимается с ней сексом.

Видения стали постоянными и навязчивыми, иногда Алина ему снилась. Кирилл никак не мог выбросить её из головы. Что это было? Страсть, подростковое желание или любовь? Кирилл не мог однозначно ответить на вопрос. Навязчивое влечение временами исчезало, когда у него появлялась новая девушка, но все они не дотягивали до уровня Алины, воздвигнутой на пьедестал, хотя она даже не догадывалась о своём значении в жизни друга. Каждый раз Кирилл подвергался насмешкам со стороны Алины, когда она узнавала о его романах, если так можно было назвать кратковременные отношения с девушками. А когда два месяца назад она увидела Кирилла, целующегося с Лерой Горшковой в школе, такое началось! Сколько пришлось выслушать! Какой он не разборчивый в выборе партнёрш, что Лера – школьная «шлюшка», с кем она только не спала, и неужели ему всё равно, как будут к нему относиться одноклассники. Кириллу хотелось на все нотации и насмешки Алины ответить, что на самом деле он хочет только её одну и уже давно, но боится признаться в своих чувствах.

Да, он боялся потерять Алину. Кирилл знал, если осмелится рассказать ей о своих желаниях или предпримет попытку хотя бы поцеловать её, то в ответ получит, как минимум, пощёчину, как максимум, она не захочет больше его видеть, и тогда их дружбе придёт конец. Поэтому Кирилл решил занять выжидательную позицию. Может быть, наступит такой день, когда Алина повзрослеет и посмотрит на него не как на маленького мальчика, товарища по детским играм и шалостям, а как на настоящего мужчину. Но также Кирилл боялся, что ожидание подходящего момента затянется, и найдется кто-то другой, более смелый. Вдруг тот другой не побоится подойти к ней и займет его место.

Кирилл знал, что про Алину говорят другие ребята в школе. Многим она нравилась, но, как и Кирилл, они боялись гордячки с дерзким языком, не стесняющейся говорить правду в лицо. Каждому парню было бы, мягко говоря, неприятно, если над ним посмеется понравившаяся девушка. В последнее время к Алине проявлял интерес друг Кирилла – Саша Дронов. Вчера он поведал Кириллу по секрету, что собирается после новогодней дискотеки проводить Алину до дома, а потом как пойдет, или предложит ей встречаться, или даже поцелует, более смелые шаги Саня боялся предпринимать, чтобы не спугнуть Алину или не получить от неё хорошую затрещину. После таких откровений Кирилл хотел сразу ударить Сашу, но решил, тогда друг сочтёт его сумасшедшим. Саня, как и другие ребята в школе, знал, что Кирилл спит с Лерой Горшковой, и уже никто не вспоминал о его давней дружбе с Алиной. За Кириллом в школе закрепилась репутация Казановы, частенько меняющего девушек…

Кирилл ковырялся вилкой в тарелке со свежим, ароматным пловом. Татьяна Ивановна ни за что не отпустит сына из дома, пока тот не впихнет в себя огромную порцию еды, как будто он собирался на войну.

– Мам, я больше не хочу есть. Ты мне наложила столько, что не съест и рота солдат.

– Танюш, отстань ты от Кирилла, пусть уже бежит на свои танцульки. Он даже ни о чём думать не может кроме танцев и девочек, – своеобразным образом отец заступился за Кирилла.

Сергей Васильевич поставил пустую тарелку в мойку и нежно поцеловал жену в щёчку.

– Спасибо, дорогая! Очень вкусный плов, как и все, что ты готовишь! – сказал он Татьяне Ивановне, глядя на неё влюблёнными глазами.

Татьяна Ивановна убрала обесцвеченные пряди волос со лба, вытерла руки о неизменный фартук с ромашками и обняла мужа. Кирилл всегда испытывал неловкость от того, что родители никогда не скрывали чувств от сына или кого-то другого, казалось, школьная любовь продолжается до сих пор. С другой стороны, он восхищался отношениями родителей и думал, как прекрасно восемнадцать лет любить так сильно одного и того же человека, сохранять к нему те же чувства, что и в юности.

Кирилл мечтал о своей собственной семье, похожей на родительскую. Он сейчас уже понимал, как тяжело пришлось восемнадцатилетним родителям, когда он родился, сколько проблем им нужно было преодолеть. Одно то, что в 1991 году отец потерял работу на патронном заводе и сидел несколько месяцев без дела, без денег, существовал на средства жены, а она ни разу его не упрекнула, всегда только поддерживала, заслуживало огромного уважения. Татьяна внушала мужу, что беды, происходящие в стране и в их семье, временные, скоро им придёт конец. Действительно, через полгода знакомый позвал отца работать мастером на тот же завод. Пускай не в третий цех, а в первый, где зарплата гораздо меньше, чем раньше, а иногда её и не платили вообще, надолго задерживали, но всё равно Сергей Васильевич воспрял духом и всегда благодарил жену за веру в него.

– Кирюш, попей чай с беляшами. Я их специально для тебя пожарила. Ты же любишь беляшики! И я тогда от тебя отстану, отпущу на танцы с лёгким сердцем, – Татьяна Ивановна потрепала сына по непослушным волосам, торчащим всегда в разные стороны, которые она почти каждую неделю грозилась отстричь.

– Хорошо, мам. Один беляш съем. Они, действительно, у тебя – просто объедение!

– Вот и славно! Доешь и можешь идти в школу… А Лера на ваших танцах тоже будет? – издалека начала прощупывать почву Татьяна Ивановна.

– Не знаю, – промычал Кирилл с набитым ртом, хотя прекрасно знал, что Лера будет на школьной дискотеке, но он не хотел обсуждать свою личную жизнь ни с кем, тем более с родителями.

– Кирюша, мне так не нравится эта Лера Горшкова. Зачем она тебе нужна? Она же ходит по улице в таких коротких юбках, еле-еле попу прикрывают. Недавно её видела рядом с парикмахерской. Она шла вся такая размалеванная и с сигаретой в зубах. Разве нормальная девушка будет так вести себя на людях? То ли дело Алина! Не красится, ходит в брючках, всегда приветливая, не курит.

Кирилл чуть не подавился беляшом, когда услышал, какая Алина правильная и непорочная в глазах матери. Знала бы она, что Алинка давным-давно курит, только хорошо это скрывает от родителей и от учителей, кроме друзей никто не догадывается о её дурных наклонностях. Кирилл хотел как-то с ней поговорить на счёт курения. Что курение её не украшает, делает более вульгарной и, в конце концов, ей ещё детей рожать, но не стал. В данный момент он был для Алины только давним другом детства. Они общалась всё реже. Скорее всего, она лишь посмеялась бы, сказав, что он и сам хорош, курит, как паровоз, и что отстал от жизни, курение стало модным для женщин, и она не собирается от него рожать детей. Поэтому Кирилл молчал, хотя его каждый раз коробило, когда он видел сигарету в руке Алины.

– Мама, я сам как-нибудь разберусь с Лерой, а с Алиной мы просто друзья и ничего больше, – резко отрезал Кирилл матери.

– Знаю, что вы друзья, а как хорошо было бы, если Алина стала не просто другом, а твоей невестой.

– Какой невестой, мам! Ты о чём? Мне шестнадцать всего!

– Мы с матерью заявление в ЗАГС подали, когда были на год старше тебя. Но ты, сынок, прав, не торопись с женитьбой. Сначала крепко на ноги встань, а потом семью заводи. И погулять тоже нужно, я вот не успел в своё время.

– Вот оно что! Погулять он не успел! – Татьяна Ивановна приняла любимую позу – «руки в боки» и сверлила мужа зелёными раскосыми, точно такими же, как у сына, глазами.

– Танюш, ты что обиделась? Я и не хотел гулять. Так просто сыну рассказываю про жизнь, – начал оправдываться Сергей Васильевич.

– Сейчас научишь нашего мальчика! Он и будет шляться по улице с такими, – Татьяна Ивановна никак не могла подобрать нужного слова, – с такими, как Лера! – она всё же решила не выражаться при сыне.

– Я пошёл, – сказал Кирилл, одним глотком допив чай, чмокнул мать в щёку и пулей вылетел из-за стола, потому что больше не мог слушать поучения родителей и их рассуждения на счёт его личной жизни.

Кирилл быстро надел пуховик и кроссовки. Вдогонку услышал слова матери:

– Шапку не забудь!

Но он был уже в подъезде и сделал вид, как будто не слышал её наставлений. Как только вышел на улицу, достал из кармана пуховика пачку «Camel» и закурил. Всю дорогу до школы Кирилла занимали мысли об Алине. Придёт ли она на дискотеку, и сдержит ли Саня своё обещание? Про себя решив, что мешать другу не будет, он в тайне надеялся на Алину и её дерзкий нрав. Она должна поставить Дронова на место.

Школа № 93 была самой обычной российской школой, ничем не отличавшейся от других. Четырехэтажное кирпичное здание, построенное в виде буквы «П». За фасадом школы располагалась спортивная площадка с беговыми дорожками, турниками, брусьями, баскетбольными кольцами и футбольными воротами, а перед ней росли тополя и липы с голыми, заснеженными ветвями. Дорожка от ворот до ступеней была расчищена от снега дворником – дядей Толей. Ещё не доходя до школы, Кирилл услышал оглушающий грохот музыки. Из-за скверного качества музыкального оборудования сложно было разобрать, под какую песню сейчас веселятся ученики. Подойдя ближе, Кирилл догадался, что с таким надрывом в голосе могла петь только начинающая певица Линда. Кирилл выбросил окурок около входа и, вдохнув в лёгкие морозный воздух, вошёл внутрь. Он явился на новогоднюю дискотеку одним из последних, поэтому в раздевалке было пусто. Кирилл повесил куртку на свободную вешалку. Многие вещи лежали на полу. Видимо, кто-то из ребят решил, что заняли именно его крючок и побросал куртки других детей на грязный пол. Такое явление – регулярное в школе. Были также случаи, когда намеренно портили вещи или мешки со сменной обувью тех детей, кто не мог дать сдачу обидчикам. Кирилл пошёл в сторону спортивного зала, откуда слышались крики подростков, подпевающих Линде. В узком коридоре, покрашенном светло-зелёной, облупившейся во многих местах краской, он столкнулся с Саней и Егором.

– Здорова! – Саня пожал руку Кириллу. – Что так долго?

– Предки по ушам ездили, не мог раньше вырваться, – пренебрежительно ответил Кирилл. – Сегодня отстойный музон.

– Да ладно тебе, Линда – классная тема! – сказал Егор, глаза которого блестели, выдавая, что он не так давно курил травку.

Друзья пошли в сторону актового зала, в центре которого возвышалась ёлка, украшенная игрушками двадцатилетней давности. На потолок кто-то из преподавателей повесил зеркальный шар, единственное украшение новогодней дискотеки, радующее старшеклассников. Зеркальные блики отражались на лицах подростков, изгибающихся под ритмы популярных песен. Линду сменила шведская группа «Yaki-da», надоевшая Кириллу ещё летом. Сколько раз он слышал одни и те же мотивы из открытых от жары окон. Песню «I saw you dancing» включали на каждой дискотеке. Кассета «Yaki-da» была у каждой девушки от 15 до 30 лет. Что и говорить, мама Кирилла тоже была влюблена в музыку известных на весь мир шведов.

– Киря, смотри на Лерку! Во даёт! В таком прикиде она сегодня! Для тебя старалась, наверно! – кричал Егор на ухо Кирилла.

Кирилл посмотрел в ту же сторону, что и Егор. Лера танцевала в белом, декольтированном топе. Из выреза спереди слегка торчало кружево бюстгальтера, а вырез на спине демонстрировал во всей красе острые лопатки девушки. Образ «королёвы дискотеки» заканчивала короткая, розовая юбка-резинка, едва прикрывающая ягодицы. Лицо Леры, как всегда, было вызывающе накрашено. Серые тени, ядовито-розовая помада и румяна, а на ресницах, казалось, наложен килограмм туши, не меньше. Все ребята пребывали в шоковом состоянии и не могли глаз отвести от самой яркой девушки на танцполе. Все, кроме Кирилла. Ему почему-то совсем не хотелось подходить к Лере, а она его уже увидела и помахала ручкой.

К выходу направился высокий парнишка в очках, одетый в чёрные брюки со стрелками и свитер с надписью «Boy's».

– Привет! – поздоровался он с троицей парней, стоявшей в дверях.

– Здорова, Женёк! – сказал Саня и протянул руку, Кирилл и Егор также пожали мягкую, потную руку Жени.

– Как дискач? Закадрил какую-нибудь чиксу, Женёк? – подшучивал над одноклассником Егор.

– А как же! Закадрил уже десяток чик! Пойду, передохну чуток, – ответил Женя с улыбкой на полных губах.

Женя отличался своеобразным юмором, за это в школе его называли шутом 11А класса, а он считал своим долгом развлекать всех окружающих. Егор и Кирилл рассмеялись, провожая Женю взглядом.

– Алины ещё нет, – Кирилл услышал голос Сани где-то у себя за спиной и непроизвольно обернулся.

Он сразу заметил, что Алины нет. Она, как всегда, опаздывала.

– Ты всё ещё не оставил попытки затащить Завадскую в койку? – сказал Кирилл и почему-то сам удивился, хотя это был нормальный для его компании разговор, но ему самому слова показались ужасно глупыми.

– Мне Алинка нравится, она прикольная! – сказал Саня, пытаясь перекричать музыку.

– Тогда держись, чувак. Путь в постель у вас будет долгий и трудный! – губы Кирилла скривились в насмешливой улыбке.

– А ты откуда знаешь? – Саня исподлобья смотрел на Кирилла. – У тебя с ней было что-то?

– Нет, у нас с ней ничего не было.

– Кирь, ты же Алину с первого класса знаешь, вы дружили в детстве. У неё вообще кто-нибудь был уже?

– Я ей свечку не держал, – зло отрезал Кирилл. – Может, был, а, может, и нет.

От разговоров про Алину настроение Кирилла начало портиться. Он повернулся к Егору и махнул головой в сторону коридора. Тот сразу понял намек. У Егора в рукаве толстовки была спрятана чекушка «Русской водки». Друзья собирались её распить в туалете перед дискотекой.

Компания вышла из актового зала. Кирилл сделал вид, что не заметил, как обиженно надула губки Лера. В дверях они столкнулись с Алиной и Олесей. Вот когда сердце начало учащенно биться, разгоняясь все быстрее! Сегодня Алина выглядела совсем иначе, не так, как обычно. Её редко можно было увидеть в юбке. Обычная одежда Алины – это джинсы и футболка, сверху толстовка или пуловер. Но сегодня она представила на всеобщее обозрение свои потрясающие, длинные ножки, обтянутые чёрными лосинами, надев коротенькую юбку-джинсовку, а сверху – шёлковую блузку, спадающую с одного плеча, обнажающую нежную кожу и бретельку чёрного бюстгальтера. Глаза Алины сияли, как два уголька в пылающем костре, щёки раскраснелись, губы были изогнуты в смущённой улыбке.

Кирилл злился на Алину за то, что та так вырядилась, хотя одета она была не вульгарно, в отличие от Леры и некоторых других девушек, но в этом простом, казалось бы, наряде Алина выглядела настолько сексуально, что дух захватывало. Кирилл видел, как загорелись глаза у Сани, и боролся с противоречивыми чувствами. С одной стороны, он был жутко рассержен на Алину за её внешний вид, но с другой, ладони Кирилла вспотели, а рот наполнился слюной, и он постоянно её сглатывал.

– Привет! – сказал Саня, обращаясь к одной Алине. – Какие куколки к нам пожаловали! Без вас здесь скучно!

Он подошёл к Алине совсем близко, хотел обнять за талию, но она остановила его руку, не дав прикоснуться к себе. Кирилл это отметил и в душе злорадствовал, предчувствуя неудачу друга на любовном фронте.

– Привет! – сказала Алина. – А мне кажется, что у вас здесь очень даже весело, – она подмигнула Олесе, обе посмотрели на Леру и почему-то рассмеялись.

– Саня, какая рубашка на тебе сегодня! Ты в таком прикиде похож на Брендона из «Беверли-Хиллз», – сказала Олеся и подошла к Саше поближе.

Парень растерялся, он не ожидал от Олеси такого внимания. Саша был из небогатой, многодетной семьи. Его отец, как и отец Алины, злоупотреблял спиртным. Одевался Саня скромно из-за постоянного отсутствия денег в семье. Сегодня на нем была рубашка в крупную клетку, заправленная в старые потрепанные джинсы. Верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты, и оттуда виднелась белая футболка. Волосы Саша зачесал наверх, из-за чего действительно стал похож на Брендона Уолша из популярного американского сериала.

– Даже не знаю, хорошо это или плохо, – Саня не понимал, как реагировать на слова Олеси.

– Это ништяк! – сказал Егор, глупо хихикая. – Все девчонки прутся от Брендона и Дилана из «Беверли Хиллз, 90210».

Егор, единственный из всей компании, был сыном обеспеченных родителей. Его отец несколько лет назад открыл фирму, занимающуюся продажей цветного металла. Закупал металл в Москве, сотрудничал с несколькими фирмами и даже заключил договор с заводом, а продавал в своём городе и области разным предприятиям. Продажи увеличивались, фирма расширялась. В Туле компания занимала первое место по продажам цветмета. Отец Егора не потерялся в это непростое для всей страны время. Может, его бизнес был не совсем правильный и честный, но можно ли в нашей стране подняться на вершину и остаться честным человеком – спорный вопрос.

– Мы идём, куда собирались, или как? – Егор махнул рукой в сторону школьной лестницы.

– А куда вы собрались, мальчики? – спросила Олеся, обращаясь в основном к Сане. – Нас с собой возьмёте?

Олеся притворно надула губки, а Саня растеряно молчал.

– Пошли с нами! – ответил Егор за друга. – Будет весело!

Кирилл нахмурился.

– Олесь, может быть, пойдём с нашими девчонками поздороваемся? – Алина посмотрела на подругу с плохо скрытым недовольством.

– Алин, ты что! С ними же скука смертная, с ребятами интереснее!

Кирилл видел, какие глаза были у Алины, казалось, она одним взглядом прожжет Олесю насквозь. Он усмехнулся и, не говоря ни слова, пошёл вперед. За ним последовали все остальные.

– Народ тусуется на первом этаже, на четвёртый всем лень подниматься, – сказал Егор и направился в сторону мужского туалета. – Из дежурных учителей на дискаче только руссичка и географичка, ни физрука, ни трудовика я не видел. А Лариса с Натальей не пойдут в мужской туалет, тем более – на четвёртом этаже. Они будут всех на первом проверять или по актовому залу ходить.

Егор достал из толстовки заранее купленную бутылку.

– Давайте начинать! Кто первый? – сказал он, и все ребята посмотрели на девушек. – Дамы, мы вас пропускаем вперёд.

Алина и Олеся молчали. Первая нашла что сказать Олеся. Она задала вопрос, который рассмешил парней:

– А что стаканчиков нет?

– Извините, девушки, ни стаканчиков, ни бокалов с собой нет, придётся пить из горла, – сказал Кирилл и с вызовом посмотрел на Алину, ему было интересно, как она отреагирует.

– Тогда давай ты первый, Киря, покажи нам, неопытным, как это делается, – сказала Алина и одарила Кирилла высокомерным взглядом.

– Всегда, пожалуйста! – ответил Кирилл, за девять лет, привыкший к колкостям и провокациям со стороны Алины.

Он вытащил из кармана шоколадку, открыл бутылку и сделал несколько быстрых глотков. Лицо Кирилла сморщилось от обжигающей жидкости, льющейся по пищеводу в желудок, но он быстро справился с собой, положил в рот кусочек шоколада и передал бутылку Алине.

– Я показал пример, теперь – ты, – Кирилл ждал, что Алина откажется.

Алина взяла у Кирилла бутылку, смерила его уничижительным взглядом и сделала маленький глоток. Его хватило, чтобы на глаза навернулись слёзы. Алина не могла говорить, дыхание перехватило. Рукой она показала Кириллу, что ей нужна шоколадка. Он быстро отломил кусочек. Кирилл злился на неё за то, что она пошла с ними в мужской туалет, за то, что не отказалась от водки, это было как-то совсем не по-женски, но ему было ужасно жаль Алину. Он представил, как её сейчас обожгло внутри, как горит огнём горло, и у него самого запершило во рту.

– Какую гадость вы пьёте! – смогла выговорить Алина только через несколько минут, когда отдышалась.

– Алин, тебе плохо? – Саня был тут как тут, проявляя чудеса доброты и заботы.

Он опять попытался обнять Алину, но она отошла от него к Олесе и передала ей бутылку.

– Будешь, подруга? Ты же говорила, что с ребятами весело. Давай веселиться! – Алина с каким-то озорным блеском в глазах смотрела на Олесю и протянула ей бутылку.

– Давай, попробую, – тихо сказала Олеся и отпила из горлышка.

Она также сморщилась, как до неё Алина, и замахала руками перед лицом, всем видом показывая, что ей не хватает воздуха. Кирилл отломил и ей кусок шоколадки. Следующий был Саня. Со словами:

– Учитесь, девчонки! – он сделал несколько глотков из бутылки и даже глазом не моргнул, с улыбкой на лице съел маленький кусочек шоколадки и передал бутылку Егору.

Егор всё сделал в точности, как и Саня, а потом что-то вынул из внутреннего кармана куртки.

– Девочки, мы не только гадость пьём, но ещё и курим всякую дрянь. Может, с нами по косячку? – задал вопрос Егор и посмотрел на Алину.

– Это что? – она уставилась на Егора, как будто впервые его видела.

– Это, Алиночка, называется конопля. Тебя угостить?

Кирилл, нахмурившись, наблюдал за ними.

– Нет, спасибо я лучше «Dunhill» покурю.

Она достала из кармана юбки пачку «Dunhill», вынула две тонкие сигареты с ментолом, одну – себе, вторую протянула Олесе. Саня тут же достал зажигалку и помог прикурить девушкам. Егор с Саней выкурили по косячку, а Кирилл отказался. Он был противником наркотиков, даже лёгких. Вот выпить – это он мог. Он считал, алкоголь – необходимость, снимающая стресс и усталость. Спиртосодержащие напитки делали его более раскрепощённым, а это упрощало общение с противоположным полом. Главное, как он думал, алкоголь не должен стать привычкой и постоянной потребностью, а на дискотеках, на днях рождениях друзей Кирилл позволял себе немного расслабиться.

Водка подействовала на девушек. Они начали глупо хихикать, подшучивать друг над другом и над парнями, нести несусветную чушь.

– Саня, а зачем ты проколол дырку в ухе? – вдруг спросила Алина. – Я слышала, что с серьгой в одном ухе ходят только геи.

– Голубые носят серьгу в правом ухе, а у меня она в левом, – сказал Саня и недовольно зыркнул на Алину.

– А мне кажется, серьга в ухе у мужчины смотрится очень сексуально, – сказала Олеся, глядя влюблёнными глазами на Саню.

– Хорошо, что хоть кому-то так кажется. Ты это моему отцу скажи, а то после того, как я сделал дырку в ухе, он хотел меня из дома выгнать.

– Конечно, я скажу твоему отцу всё, что о тебе думаю, если ты меня с ним познакомишь, – Олеся игриво улыбнулась Сане.

– О, похоже, у них всё серьёзно! – Егор засмеялся, он был в отличном настроении после водки и травки.

– Ничего у нас не серьёзно! – сказала обиженно Олеся. – Мы даже с Саней ни разу не танцевали вместе!

– Это можно исправить! Медляк танцуешь со мной! – сказал Саня и сделал то, что Алина ему не позволяла, обнял Олесю за талию.

Это порадовало Кирилла, но ненадолго. Егор быстро сообразил, что Саня переметнулся к Олесе, и теперь путь к неприступной крепости под названием Алина свободен. Так как он был избалованным сыночком богатеньких родителей, привыкшим получать всё и сразу, то ожидал, что соблазнить Алину не представляет особого труда.

– Алин, а ты не хочешь со мной потанцевать? А то у всех пары образовались. Здесь эти два голубка, – он кивнул в сторону Олеси и Сани. – А вот того обалдуя уже давно ждут в актовом зале, пока он с нами водку пьет.

И Саня, и Егор громко загоготали, глядя на Кирилла.

– Кирилл, а ты видел, как сегодня Лера нарядилась? Наверно, специально для тебя старалась! – сказала Алина.

– Вы что все сговорились? Мы с ней даже не общаемся в последнее время! – Кирилл пытался слабо возмущаться.

– А кто это интересно с Леркой взасос целовался на прошлой дискотеке? Ты чуть не съел её, мы всё видели, – сказал Саня, и все, за исключением Кирилла, рассмеялись.

– Хватит вам ржать, – недовольно проворчал Кирилл. – Давайте допивать эту бутылку и пойдём уже.

– Ему уже не терпится попасть в объятья Леры! – с издевёкой сказал Саня.

– Да, не терпится, уже бегу, – ответил Кирилл грубо и сделал глоток водки.

Он передал бутылку Егору. Тот не стал пить и предложил Алине.

– Ты будешь ещё, котёнок? – спросил он Алину и положил руку ей на талию.

– Если ещё хоть раз меня так назовёшь, я вообще не буду с тобой разговаривать, карасик! – слегка запьяневшая от водки Алина обозвала Егора его детским прозвищем.

– Хорошо, Алина Станиславовна Завадская, буду к Вам теперь только официально обращаться! Вас на медленный танец приглашает Егор Карасёв! Вы согласны?

Егор пытался вытянуться по струнке, а все ребята умирали от хохота, смеялся и Кирилл, ожидая отказа Алины.

– Вот так-то лучше, – сказала Алина надменно. – Мы с Вами обязательно потанцуем, Егор Карасёв, только я сейчас немного водки выпью, – Алина не удержалась и тоже рассмеялась.

– Такая ты мне нравишься! – сказал Егор и ещё сильнее притянул Алину к себе.

– А какая – не нравлюсь? – спросила она игриво.

– Любая нравишься! – сказал Егор, преданно гладя на Алину пьяными глазами.

Они допили бутылку и двинулись всей компанией в актовый зал. На дискотеке народа прибавилось. Объявились бывшие выпускники. Кто-то из них уже полгода, а кто-то и больше, не учился в школе. Ребята всех знали и со всеми здоровались. Бывшие старшеклассники, а в настоящее время студенты, не скупились на комплименты для Олеси и Алины. Девушки смущённо улыбались, а парни гордились тем, что идут в обнимку с первыми красавицами школы.

Из колонок доносилась песня группы «Мальчишник» «В последний раз». Кирилл вспомнил, как три года назад «Мальчишник» приезжал в Тулу. Он с Алиной был на концерте тогда их любимой группы, в Тульском цирке. Но сейчас Алина была не с ним, она танцевала с Егором. Руки Егора постоянно соскальзывали с талии Алины вниз, а она поправляла их, и что-то строго выговаривала своему горе-кавалеру, а Егор с искренней наивностью на лице делал вид, что не понимает недовольства девушки.

Кирилл, недолго думая, подошёл к Лере. Она стояла с компанией одноклассников около стены и отвергала все предложения потанцевать.

– Привет! Пойдём со мной, – Кирилл не спрашивая разрешения, повёл Леру в самый центр зала.

– Я на тебя обиделась, – Лера притворно надула губки. – Ты давно пришёл, не поздоровался со мной и куда-то исчез!

– Я просто онемел от твоей красоты, малыш! Ты сегодня шикарно выглядишь! – Кирилл поцеловал Леру, отмечая про себя, какая же противная на вкус её помада.

– От тебя пахнет водкой! – возмущённо воскликнула Лера, когда они оторвались друг от друга.

– Тебе не нравится, что я тебя поцеловал? – в глазах Кирилла играли насмешливые огоньки.

– Нет, Кирюша, ты так классно целуешься! Меня ещё никто так не целовал! Я просто спросила.

– Мы выпили немного с ребятами перед дискотекой. Тебя разве это волнует?

– Конечно же, нет, мой котёнок, – сказала Лера, ещё сильнее прижавшись к Кириллу.

Кирилл поморщился от слова – котёнок, оно его раздражало не меньше, чем Алину. Но тело помимо воли откликнулось на призыв Леры. Она все ближе и ближе прижималась к нему. Кирилл чувствовал маленькую упругую грудь Леры. Он дотрагивался пальцами до нежной, гладкой кожи девушки, вдыхал сладкий запах духов. Кирилл не знал, долго ли выдержит такие танцы. Он пытался сдерживать себя, зная, что рядом находятся школьные учителя, но гормоны бурлили, не слыша голос разума, поднимая настоящий бунт в крови. Лера сама, как всегда, решила взять инициативу в свои руки.

– Куда мы пойдём после дискотеки? – спросила она, проводя рукой по непослушным волосам Кирилла.

– Не знаю. А куда бы ты хотела? – ответил вопросом на вопрос Кирилл.

– Я хотела бы – к тебе!

– Ко мне нельзя, у меня сегодня родители дома. Они, понимаешь, строгих правил… В общем, надо что-то придумать, – Кирилл смутился и немного отстранил от себя девушку, но она тут же прильнула к нему снова.

– Надо обязательно придумать, Кирюш, – шептала Лера.

– Я обязательно что-нибудь придумаю, малыш, – сказал он и опять впился губами в губы Леры, не оставив на них ни грамма помады.

Когда песня закончилась, он шепнул Лере:

– Подожди меня немного, я сейчас вернусь.

Она кивнула ему, и Кирилл побежал в коридор. Ещё несколько минут назад он заметил, что туда направляются Егор и Алина. Он их нашёл в школьном вестибюле. Егор что-то увлечённо рассказывал Алине, а она смеялась не переставая.

– Егор, можно тебя на минутку? – сказал Кирилл, пытаясь не смотреть на Алину.

Он не хотел, чтобы она слышала его разговор с Егором, хотя знал, что она рано или поздно всё узнает, даже скорее рано, чем поздно, а также Кирилл не хотел видеть, как Алина кокетничает с его другом. В прошлый раз это был Саня, сегодня – Егор, Кириллу стало неприятно.

– Ты можешь мне дать ключи от своей квартиры? – сказал Кирилл тихо, когда они вышли из зоны слышимости Алины.

– Ключи? А зачем тебе? – в голосе Егора отчётливо слышались насмешка.

Родители Егора в выходные жили в загородном доме. Дом был деревянный, трёхэтажный, отапливаемый, с проведённым водопроводом в экологически чистом районе Тульской области. Вся семья Егора проводила на даче, как они называли свой достаточно большой дом, почти всё лето. Мать Егора не работала, отец ездил на работу в город, но поздно вечером возвращался на дачу. Недовольный Егор тоже жил на даче во время каникул под присмотром родителей. В конце августа семейство Карасевых перебиралось обратно в город, но выходные родители каждую неделю проводили на даче, чем частенько пользовался Егор.

– Надо, – процедил сквозь зубы Кирилл.

– А кто это недавно говорил, что даже не общается с Лерой в последнее время? – Егор начал гримасничать, изображая Кирилла.

– Да, не общался, а теперь вот общаюсь. Дашь ключ или нет? – сказал Кирилл, сверля друга глазами.

– Ладно, дам. Только ведите себя хорошо, мебель не ломайте, бельё не пачкайте. И недолго, – Егор закончил читать нотации и протянул Кириллу ключи.

– Спасибо, друг! Я тебя не подведу, если сломаем мебель, то совсем немного! – ответил Кирилл, усмехнувшись.

– Я тебе сломаю! – крикнул Егор в спину убегающему другу.

Кирилл подошёл к Лере, приобнял её, а она, как пиявка, вцепилась в его руку.

– Малышка, мы уходим. Я решил нашу проблему, – он показал Лере ключи.

Лера засмеялась и чмокнула Кирилла в щеку. В коридоре они наткнулись на Алину с Егором так же мило болтающих друг с другом.

– Пока! – сказал Кирилл сладкой парочке.

– Поосторожнее давайте, – ответил Егор и подмигнул Кириллу.

– Мы постараемся, – ответила за Кирилла Лера, подмигнув Егору в ответ.

– Пока! – сказала Алина и помахала ручкой Кириллу.

Он ничего не ответил, обнял Леру за талию и пошёл к выходу…

Они начали целоваться ещё в лифте нового десятиэтажного дома, где жил Егор с родителями. Кирилл, не отрываясь от губ девушки, расстегивал пуговицы её искусственной шубки. Она впилась в губы Кирилла так, будто хотела его проглотить. Глаза Леры были закрыты, а руки не переставали теребить его волосы. Он наконец добрался до тела Леры и дотронулся до груди. На восьмом этаже дверь лифта открылась, а они всё никак не могли оторваться друг от друга.

– Подожди, подожди, Лер, давай хоть в квартиру войдём! – Кирилл тяжело дышал.

Он пытался отстранить от себя девушку и выйти из лифта. Как только они переступили порог квартиры, Лера, уже не сдерживая себя, накинулась на Кирилла. Они целовались и одновременно пытались раздеться. Кирилл стянул с Леры шубку и швырнул на пол, затем туда же полетел и его пуховик. Они не прекращали целоваться даже, когда Лера снимала сапоги. Кирилл быстро скинул с ног кроссовки, потом поднял девушку на руки и понёс в комнату. Не составило никакого труда донести худышку-Леру до кровати в комнате Егора. Он, не включая свет, продолжил раздеваться. Когда лёг рядом с Лерой, она уже была в одном кружевном белье. На светлую, будто прозрачную кожу девушки, с выделяющимися тоненькими жилками на шее, падал лунный свет из окна. Кирилл начал целовать её гибкое тело, начиная с ямки возле ключицы и заканчивая животом. Он оценил то, что Лера готовилась к этому вечеру. Сразу становилось понятно, зачем такое сексуальное бельё надевается. Конечно же, для того, чтобы кто-нибудь вроде Кирилла в порыве страсти сорвал его с соблазнительницы.

Он добрался до низа живота и стянул с Леры трусики. Девушка начала стонать. Волосы между ног у нее были не белые, а огненно-рыжие. Кирилл дотронулся губами до рыжих завитков волос, вызвав у Леры такой громкий стон, что даже испугался, вдруг соседи услышат. Подставлять друга Кирилл не хотел, но и останавливаться тоже не собирался. Он дотянулся рукой до заранее приготовленного презерватива, всем телом прижал девушку к кровати и вошёл в неё. В ту же секунду раздался оглушительный крик Леры.

– Я хочу сверху! – заявила она срывающимся голосом.

Они перевернулись. Лера настолько энергично двигала бёдрами, что Кириллу уже через пять минут стало невмоготу. Он боролся с собой, боясь, что всё закончится слишком быстро, и Лера не успеет получить удовольствия вместе с ним. Его руки гладили маленькую грудь Леры, дотрагивались до розовых сосков, потом вцепились в ягодицы. Он не хотел оставлять на теле девушки синяки, но ничего не мог с собой поделать и обнимал ее все крепче и крепче. А Лера не прекращала прыгать и стонать. Длинные волосы падали на раскрасневшееся лицо, закрывая глаза и делая её похожей на ведьмочку или русалочку из старых фильмов, но Кирилл не мог вспомнить их названия. Вдруг Лера вскрикнула, а затем сразу обмякла и расслабилась…

– Это был лучший секс в моей жизни! – она улыбалась, как довольная, сытая кошка.

– Да? Я рад, – только и смог ответить Кирилл.

Ему было странно такое слышать от шестнадцатилетней девчонки.

«Лучше бы она, вообще, не открывала рот», – мрачно размышлял Кирилл.

Он уже не хотел лежать в кровати рядом с Лерой, а она не унималась:

– Вот когда я в прошлом году встречалась с Димкой из 11Б, то у нас был вообще отстойный секс. Он делал всё так быстро, что я не успевала ничего почувствовать. А летом встречалась с одним женатиком, так он…

– Мне надо в ванную, – Кирилл прервал речь Леры, он не мог больше слушать рассказы о бывших мужчинах.

– Я тебя жду, мой тигр! – сказала Лера и послала Кириллу воздушный поцелуй.

– Лер, нам надо закругляться. Скоро придёт Егор, – сказал Кирилл, натягивая джинсы с футболкой, ему почему-то не хотелось повтора.

– Я думаю, Егор нас поймёт. Тем более у них такие хоромы! Четыре комнаты, не то, что у нас! Живём в двухкомнатной хрущёвке вчетвером!

– Тогда тебе нужно встречаться не со мной, а с Егором. У него точно никогда не будет жилищных проблем, – Кирилл зло ухмыльнулся.

– Что ты, зайка, обиделся? – Лера начала сюсюкаться с Кириллом, как с младенцем, чем заслужила ещё большее отвращение.

Он теперь вообще хотел как можно быстрее сбежать из квартиры Егора.

– И Егор не вернётся так быстро. Видел, как они с Завадской ворковали в вестибюле?

Кирилл одарил Леру взглядом полным ненависти, но она в темноте ничего не заметила. В ванной он подставил голову под ледяную струю воды, голова начинала раскалываться. Лоб и виски будто сковал железный обруч. Кирилл посмотрел на себя в зеркало. Вроде бы всё, как обычно: бледная кожа, растрёпанные волосы. Он выключил воду и пошёл на кухню. Очень хотелось пить. Сказывалась и выпитая на дискотеке водка, и недавний секс. Он налил воды прямо из-под крана. Мысли постоянно возвращались к Алине с Егором. Неужели у них и вправду начались отношения? Неужели она такая же, как все, предпочтёт богатенького Егора всем остальным поклонникам? Перед глазами Кирилла стояла картина: Егор обнимает Алину за талию, а она кокетливо улыбается в ответ. Мрачные мысли прервала Лера. Она подошла сзади и обвила руками Кирилла за плечи. Лера даже не думала одеваться, и он чувствовал через тонкую футболку её набухшие соски.

– Котёночек, может, продолжим здесь? Нам же было так хорошо. Надо повторить, – она прошептала это, а потом начала легонько покусывать его за ухо. – Давай прямо здесь, на столе. Егор ещё долго не вернётся, он же с Завадской.

Кирилл резко обернулся к Лере, он хотел сделать ей больно, но вместо этого достал из кармана джинсов ещё один презерватив, быстро стянул с себя одежду и толкнул Леру к стене.

Легко приподнял миниатюрную фигурку, а Лера обвила ногами его тело. На этот раз не было никакой нежности. Лера стонала на всю квартиру. Стоны переходили в крик. А перед глазами Кирилла мелькало видение – улыбающееся лицо Алины. И он начинал действовать ещё жестче и резче. Наконец Лера издала громкий гортанный звук, а её внутренние мышцы начали сжиматься и пульсировать. Про себя Кирилл злорадствовал.

«Вот, оказывается, какой секс нужен девушкам, а не эти сюси-пуси и поцелуйчики».

– Я люблю тебя, – сказала Лера.

Эти слова она произнесла между прочим, также как, например: «Мне нужно в туалет», или как: «Я пойду чистить зубы». Есть ли, вообще, на свете любовь, или её придумали девушки, желающие заполучить привлекательного, а главное, состоятельного мужчину? А может, её придумали мужчины, жаждущие секса, но прикрывающиеся любовью? Кирилл не знал ответов на вопросы, в голове было пусто.

– Мне нужно сходить в ванную. Я быстро, а ты пока одевайся, – сказал Кирилл, сделав вид, что не слышал последних слов Леры.

Он чмокнул её в губы.

– Я после тебя! – крикнула ему в след Лера.

Когда в дверь позвонил Егор, они оба успели принять душ, одеться и прибрать за собой в комнате.

– Вы уже все свои делишки закончили? Я вам не помешал? – Егор подшучивал над раскрасневшейся Лерой и бледным, хмурым Кириллом.

– Мы могли бы всю ночь не останавливаться! Правда, Кирюша? – проворковала Лера, обвив шею Кирилла руками.

– О да, Кирюша у нас – гений секса! Не ты первая заметила! – Егор, шутя, толкнул Кирилла.

– А кто ещё так говорил? Расскажи, Егор, а то из Кирилла двух слов не вытянешь! – глаза Леры загорелись, она подумала, что можно разузнать от Егора о личной жизни Кирилла.

– Ладно, хватит вам уже, – Кирилл довольно резко прервал разговор Леры и Егора. – Давай одевайся, нам домой пора.

– Вы не останетесь? Кирь, хоть полчасика посидите у меня. Давай выпьем с тобой, – Егор смотрел грустными глазами на Кирилла, он не хотел отпускать друга, надеясь на продолжение веселья.

– Кирюш, может, и вправду останемся хоть ненадолго, а то ему без нас скучно будет, – Лера повернулась к Кириллу и подмигнула ему.

Взгляд Леры говорил сам за себя: «Давай останемся, дорогой, я всю ночь буду твоей». Кирилл, глядя на неё, понял, что не выдержит больше ни минуты в этом доме и молча начал натягивать на себя куртку. Лера обиженно надула губки и тоже начала одеваться.

– Егор, а как у тебя дела с Алиной? Вы весь вечер были неразлучны. Это все заметили, – Лера игриво потрепала Егора по щеке.

– С Алиной у нас всё хорошо. Проводил её до дома. Завадская – она такая, никого к себе близко не подпускает. Но мы договорились завтра созвониться. Приглашу её куда-нибудь. Сходим в кафешку, где нет посторонних глаз, как в школе. Я думаю, что растоплю лёд, и Снежная королева будет моей! – Егор мечтательно закатил глаза.

– Также говорил и Саня! А где сейчас Саня? Наверняка, с Олесей, – Кирилл торжествовал, он понял, что у Егора, как и у Сани, ничего не вышло с Алиной.

Он не думал, что другу улыбнётся удача завтра, но всё равно решил опередить Егора и позвонить Алине рано утром.

– Да, ты правильно сказал – Снежная королева! – так отреагировала Лера на слова Егора. – И внешне Завадская – не очень, мышь серая. Ходит в школу всё время в одних и тех же джинсах!

– Ты давай, Лерка, не заговаривайся, Алина мне нравится! – сказал Егор, защищая Алину, будто и вправду у них были серьёзные отношения. – Какие у неё глаза. Я балдею, когда она на меня смотрит и улыбается! А грудь у неё больше твоей будет!

– Что? Да ты… – Лера обиженно топнула ножкой.

Она стояла, не зная, что сказать, и чуть не плакала. Кирилл не стал защищать Леру, ему были неприятны её слова, но ещё больше не понравилось то, что сказал Егор.

– Пошли быстрее отсюда, Кирюш! – Лера схватила Кирилла за руку и потянула за собой из квартиры.

– Завтра созвонимся, – тихо сказал он Егору.

Глава вторая. Новый 1995 год.

Кирилл

1994 год подходил к концу. 365 дней не принесли заметных изменений в жизнь российского народа, кроме одного события. Оно касалось молодых людей призывного возраста и членов их семьей. Ускользающий в вечность год прославился Олимпийскими играми в Лиллехаммере, самоубийством Курта Кобейна, а также началом чеченской войны, что стало шоковым известием для Татьяны Ивановны, Сергея Васильевича и, конечно, бабы Вали. Родители Кирилла надеялись на поступление сына в Политехнический институт и в довесок к нему – военную кафедру, а это, как минимум, пять лет в запасе. За такое время в стране может не только война кончиться, но и начаться две новые. Но баба Валя мысленно распрощалась с внуком, проводила его на войну и оплакала расстрелянный труп, хотя при Кирилле держалась молодцом, и военная тема в их разговорах была под запретом.

Праздничный день 31 декабря в семье Семёновых проходил для Кирилла скучно. Татьяна Ивановна с утра хлопотала на кухне, колдуя над неизменными в новогоднюю ночь салатами «оливье», «селёдка под шубой» и «мимоза», а также над курицей, внутри которой зашивался лимон, и мясо становилось слегка кислым и нежным, над тушёной рыбой с овощами, обожаемой всей семьёй, и над другими яствами. На Новый год в семье Семёновых всегда был пир горой. Ожидались гости в лице бабы Вали, что было такой же неизменной традицией, как сам Новый год, также должна пожаловать сестра Татьяны Ивановны – тётя Аня с мужем и двумя дочерями. Старшая, – Ирина, училась, как и Кирилл, в одиннадцатом классе, только другой школы. Младшая, – Марина, недавно отметила десятый день рождения. Кириллу не нравилась ни одна из девочек. Хотя Ирине было шестнадцать лет, у них не было ни одной общей темы. Девушка постоянно смущалась, опускала глаза, краснела, бледнела, как будто общалась не с двоюродным братом, а решала логарифмическое уравнение на уроке алгебры у доски. Марина, в отличие от сестры, шалунья и болтушка, разговаривала без перерыва, как радио, и обычно к концу пребывания в гостях тёти Ани с дочерями у Кирилла начиналась жуткая головная боль. Но ничего не попишешь, родственники есть родственники, и несколько раз в год их можно потерпеть. Также среди приглашённых была сестра Сергея Васильевича с мужем и двадцатилетним сыном Дмитрием. Двоюродный брат Кирилла встречался с миловидной девушкой Любой и везде брал её с собой. Димка Кириллу нравился. Ему было по душе чувство юмора брата, задушевные беседы о школьной и студенческой жизни, особенно о девчонках, но с появлением Любы разговоры о противоположном поле стали запретной темой, а общение – немного нудным.

Сергей Васильевич как всегда 31 декабря смотрел «Иронию судьбы, или С лёгким паром». Кирилл не понимал, сколько можно смотреть одно и то же кино из года в год и каждый раз смеяться над одними и теми же шутками.

«А после начнутся «Джентльмены удачи», «Иван Васильевич меняет профессию» и так далее, до голубого огонька, хоть в зал не заходи!» – обречённо вздыхал Кирилл.

Он направился в свою комнату, взял телефонную трубку и набрал номер Алины. За последний час Кирилл безуспешно звонил Завадским четыре или пять раз, он сбился со счета. Кирилл стоял с трубкой в руках минуту или две, но на другом конце была гробовая тишина. Он посчитал это дурным знаком. 31 декабря Завадские всегда находились дома, готовились к празднику. Так было на протяжении девяти лет дружбы с Алиной. Отношения с Алиной в последнее время начали портиться и расклеиваться, как старые, дешёвые башмаки на обувных полках бабушки Вали. В том, что Алина отдалилась от Кирилла, не последнюю роль сыграла Лера. О словесном недержании Леры Горшковой в школе ходили легенды. Девушка могла выложить любому встречному всё о своей личной жизни, не забывая поведать об отношениях с Кириллом в мельчайших, иногда интимных, подробностях. Он себя чувствовал как герой сериала «Санта-Барбара». Если сериал шёл почти три года и не собирался заканчиваться, то в жизни Кириллу не хотелось быть главным персонажем мыльной оперы, поэтому он решил серьёзно поговорить с Лерой, расставить все точки над i. Прекратил тяготившие отношения, если их так можно было назвать, Кирилл за четыре дня до наступления Нового года, что стало сюрпризом для девушки.

В тот день он поджидал Леру возле школы после уроков. Ветер обжигал лицо, и Кирилл мысленно проклинал Леру, которая никак не появлялась. Наконец девушка показалась в дверях, но не одна, а с подругой Катей. Кирилл недолюбливал Катю за неизменную привычку всегда и во всем угождать Лере. Подруги являлись наглядным примером крылатого выражения: «Противоположности притягиваются». И действительно, Кирилл никогда не видел более странной парочки, чем пустышка Лера и отличница Катя.

– Лера, мне нужно с тобой поговорить, – холодно произнес Кирилл, когда девушки подошли поближе.

– Конечно, сладенький мой! – пропищала она и хотела было обнять Кирилла, но он отстранился, не позволив этого сделать. – Что случилось, любимый?

Катя, интуитивно почувствовав приближение неприятного разговора, быстро затараторила:

– Мне пора, а то я в музыкальную школу опоздаю. Пока!

Кирилл с Лерой направились к заброшенному недостроенному зданию, находящемуся недалеко от школы. По вечерам здесь собирались компании молодежи и местных пьянчужек, распивающих самую дешевую водку, а днём это было пристанище старшеклассников, где они курили, прячась от учителей. Кирилл достал сигарету, долго пытался прикурить, но ветер, будто издеваясь над ним, всё время задувал огонь. Лере он не предложил сигарету, тогда она достала из кармана пуховика пачку «Dunhill» с ментолом, такую же, как у Алины. На Леру жалко было смотреть, её болтливость мгновенно испарилась, она стояла с сигаретой в руке и со слезами в круглых, серых глазах, но Кирилл старался отбросить излишние сантименты и не отказаться от задуманного. Он помог Лере прикурить и всё-таки решился на разговор, дававшийся ему с трудом.

– Зачем ты всем растрепала, чем мы занимались дома у Егора?! Я же просил не рассказывать никому о наших отношениях!

Лера начала плакать. По щекам потекли слёзы, смешиваясь с тушью, образуя тонкие, чёрные ручейки.

– Кирюша, я никому ничего не говорила, только Кате!

– О каждой нашей встрече знает вся школа!

– Это не я! – хныкала Лера.

– А кто?! Я не хочу быть всеобщим посмешищем, а с тобой именно так себя и чувствую! Мне это надоело! Личная жизнь должна оставаться личной!

– Кирюша, но я же ни одного плохого слова о тебе не сказала! Наоборот, все подружки знают, какой ты у меня хороший, самый лучший!

– Почему ты не понимаешь? – Кирилл со злостью выбросил недокуренную сигарету. – Дело не в том, каким ты меня описываешь подружкам, а в твоём болтливом языке!

Кирилл хотел продолжить, добавив, что дело также в её пустой голове, и в том, что он постоянно думает о другой, но промолчал. Только махнул рукой и быстрыми шагами пошёл прочь. Лера хотела бежать за ним, но Кирилл остановил её.

– Не ходи за мной! – и быстро скрылся из видимости за снежной стеной.

После расставания он почувствовал облегчение, но, с другой стороны, было так мерзко на душе, особенно, когда в школе приходилось встречаться взглядом с Лерой и видеть в серых глазах тоску, несвойственную девушке подобного склада характера. При любой возможности она пыталась объясниться с Кириллом. Несколько раз подсылала Катю с одинаковыми по содержанию записками:

«Прости меня, котёнок! Я больше так не буду. Я никому не проболтаюсь о нас с тобой. Обещаю!»

«Любимый, я скучаю по нашим встречам. Прости меня!»

«Кирюша, я тебя люблю! Не обижайся на меня, пожалуйста!»

Когда десятая по счёту записка была выброшена в мусорное ведро, Кирилл перестал их читать. Он старался избегать Леру и её подруг, а она с каждым днём стала одеваться в школу всё более вызывающе, шокируя своим внешним видом не только одноклассников, но и педагогов. Каждый учитель начинал урок с того, что делал ей замечание насчёт коротких юбок, декольтированных блузок и ядовито-розовой помады. Один раз классная руководительница Лариса Юрьевна заставила Леру стереть помаду с губ на глазах всего класса. Лера долго препиралась с учительницей, затем тыльной стороной ладони стёрла помаду, села за парту и расплакалась. Кириллу действительно было жаль Леру, но он понимал, что лучше сейчас порвать их нелепые отношения, чем дальше поддерживать в девушке иллюзии на возможность совместного будущего. Он надеялся, что в скором времени у Леры появится новая любовь, и тогда прекратятся бестолковые записки, томные взгляды, вздохи и надоедливые телефонные звонки. Родителей Кирилл предупредил, что для Леры Горшковой его никогда нет дома. Татьяну Ивановну распирало от радости после такой сногсшибательной новости. Мечты мамы Кирилла о том, чтобы сын расстался с «этой проституткой», сбылись, и она торжествовала.

В новогоднюю ночь Кирилл начал забывать о Лере, все его мысли были поглощены другой девушкой и невозможностью поговорить с ней. Кирилл отчаялся дозвониться Завадским и хотел было выйти из комнаты, когда тишину нарушил телефонный звонок. От громкого тренькающего звука Кирилл вздрогнул. Он не решался взять трубку.

«А вдруг это опять Лера», – подумал Кирилл, и его передёрнуло, как от зубной боли. Совсем не хотелось слушать в новогоднюю ночь причитания бывшей подружки.

– Алло, – Кирилл всё-таки решился на разговор, с кем бы то ни было.

– Киря, с Новым годом! – радостный голос Сани Дронова сразу поднял настроение.

– Новый год ещё не наступил, дурень!

– Сам такой! Ты пойдёшь после двенадцати на ёлку к ДК «Металлургов»? Там все наши собираются.

Около новогодней ёлки, установленной рядом с Домом культуры «Металлургов», собирались юноши и девушки, проживающие в районе Криволучье. Своё название место получило из-за изгиба речушки Упа, которая протекала неподалёку. Криволучье находился на окраине города и был одним из самых неблагоустроенных районов. Из-за отсутствия в Туле мест для досуга молодёжи, особенно на периферии, все подростки, а также народ постарше собирались у ёлки около ДК, где играла громкая музыка. Из старых колонок звучали песни группы «Нэнси», Леонида Агутина, Анжелики Варум, Алёны Апиной и других мелодии, наводящие тоску на Кирилла.

– А кто из наших будет? – спросил Кирилл, надеясь услышать только одно имя.

– Егор, Лёха из пятого дома, Макс из 11Б, а из девчонок Олеся обещала прийти. Может быть, и Алина будет, но это не точно. У неё какие-то семейные проблемы, что-то с предками. Так Олеся сказала, – Кирилл напрягся после того, как услышал о проблемах в семье Алины, но промолчал. – Натаха Сидорова ещё, – продолжал Саня, – Лена Зверева тоже должна быть. Ты как, присоединишься к нам? За шампанское отвечает Егор. Он купил ракеты с фейерверком! Устроим fire show! Будет весело, чувак! Соглашайся!

– Ладно, ладно, уговорил. К часу примерно подойду. Раньше предки меня не отпустят, но в час, думаю, смогу сбежать от них.

– Я был в тебе уверен! До встречи, чувак! – и Саня повесил трубку.

Кирилл согласился идти на ёлку только из-за возможности увидеться с Алиной.

«И что это за проблемы с родителями, и почему никто из Завадских не подходит к телефону?!» – мучили Кирилла вопросы, и лёгкое волнение начинало колоть внутри тонкими, острыми иглами.

Сделав последнее усилие, набрав номер Алины ещё раз и снова прослушав длинные гудки, Кирилл сдался и поплелся в зал, где в скором времени по телевизору должно начаться традиционное поздравление президента.

– Дорогие соотечественники, часы отсчитывают последние минуты 1994 года, – говорил Борис Николаевич Ельцин с экрана.

Кирилл рассеянно слушал речь президента.

– В эти мгновенья мы вспоминаем прожитое: и радости, и печали, приобретения и потери, которые связаны с ним.

Все сидящие за столом мгновенно притихли. Это была традиция семьи Семёновых, а также единственный миг в году, когда почти сто миллионов жителей России замирали у экранов телевизора, вслушиваясь в речь главы государства в надежде, что он скажет важные, правильные слова, отчего жизнь в следующем году обязательно станет легче и благополучней, чем в предыдущем.

Кирилл оглянулся по сторонам. На лицах родственников застыло радостное возбуждение. Он почувствовал себя «белой вороной» в собственной семье.

– Ради такой встречи порой преодолеваются большие расстояния, чтобы преодолеть былые обиды, чтобы освободить сердце от щемящей тоски по родителям. Рад за то, что вы встретились, вновь собрались вместе за одним столом. Храните верность, великодушие и преданность друг другу, – продолжал Ельцин.

Единственный человек, нужный Кириллу в эту минуту, находился в десяти минутах ходьбы от дома. Казалось бы, совсем незначительное расстояние, но в последние дни оно разрослось до размеров пропасти.

– Пусть в наступающем году исполнятся все наши заветные желания, – пожелал президент.

«Было бы чудесно, если бы все наши желания так просто исполнялись», – подумал Кирилл. Вообще, он не любил загадывать желания и строить планы на будущее. Пока на горизонте маячили лишь школьные экзамены, выпускной и вступительные экзамены в институт. Кирилл был уверен, что поступит на вечерний или заочный факультет одного из тульских вузов. Не придавая значения образованию, с предвзятостью относясь к получению синей корочки, Кирилл больше мечтал о деньгах, чем об учёбе в институте. Родителям нужен диплом, а ему – деньги. Без денег не пригласишь понравившуюся девушку в кафе, не купишь новые шмотки или даже кассету любимой группы. Хотя в одежде Кирилл не нуждался, ему надолго хватало одних джинсов, пары рубашек и свитеров. Семья Семёновых жила не богато, но родители готовы были отдать последнюю копейку за новый модный пуховик, ботинки или джинсы для единственного ребёнка. Кирилл видел, как тяжело родителям достаются деньги. Матери всего тридцать четыре года, а у нее уже вздулись варикозные вены на ногах. Отец работал и днями, и ночами на заводе, отчего вечно не выспался и выглядел старше своих лет.

Кирилл мечтал летом рвануть в Москву, где жил двоюродный дядька, который обещал пристроить его на какую-нибудь работу. Он мечтал, что половину заработанных денег отдаст родителям, и они будут гордиться заботливым сыном, но другую половину оставит себе. Планов насчёт собственной семьи и детей Кирилл не строил. Он считал, что сначала нужно твёрдо встать на ноги, но в глубине души был запрятан образ невесты с лицом Алины, хотя он никому никогда в этом не признавался, особенно ей.

– С праздником вас, друзья! С Новым 1995 годом! – закончил новогоднюю речь Борис Николаевич.

За столом все притихли, куранты на Спасской башне начали отстукивать долгожданные двенадцать ударов. И вот, наконец, последний раз пробили часы.

– Ура! – закричала баба Валя.

Бабуля сегодня принарядилась, надев парадно-выходной сарафан из джерси и бежевую блузку с кокетливым бантиком. Морщинистые щёки подрумянила, а губы накрасила помадой морковного цвета. Кирилл с умилением смотрел на бабушку, до того забавно она выглядела.

– Ура! Ура! Ура! – закричали гости, только Кирилл молчал, он ждал, когда восторг родственников от наступления Нового года утихнет, после чего все будут пить шампанское и есть салаты, а ему позволят слинять из дома.

– Серёжа, открывай быстрее шампанское! – Татьяна Ивановна вручила мужу бутылку советского полусладкого.

Татьяна Ивановна тоже надела на себя всё лучшее. В ушах искрились серьги с крошечными изумрудами, полученные в подарок от мужа на десятую годовщину свадьбы, на пальце блестело кольцо с точно таким же камнем, а длинное шёлковое, струящееся по полноватой фигуре платье, расписанное разноцветными узорами, было похоже на одежду японских женщин. Слегка подкрашенные тушью ресницы делали ещё ярче раскосые зелёные глаза. Сразу становилось понятно, от кого Кирилл унаследовал красоту. Сергей Васильевич не изменял себе даже в праздники и встречал Новый год в синих спортивных брюках и красной футболке. Он в спешке схватил бутылку, видимо, боясь отстать от остальных ста миллионов россиян, занимающихся в этот момент тем же, чем и семья Семеновых. Крышка с характерным звуком вылетела из бутылки, и в бокалы потекло игристое вино.

– Быстрее, быстрее, Серёжа! – торопила мужа неугомонная Татьяна Ивановна. – Скоро гимн закончится, а мы ещё желания не загадали!

Раздался звон бокалов, после чего приступили к закускам, готовившимся целый день на кухне Татьяны Ивановны.

– Ирочка, попробуй моих грибочков, – мама Кирилла пристала к Ирине.

Щёки девушки почему-то сразу покраснели, и цвет лица слился с цветом праздничного бордового платья.

– Нет, спасибо, – тихо сказала Ирина и опустила глаза.

У Марины, напротив, тарелка ломилась от всевозможных вкусностей. Она увлечённо уплетала новогодние деликатесы, от чего перепачкала лицо и не заметила, как покосился на бок белый бант.

Дима с Любой обнимались, как будто рядом не было целой толпы родственников, пристально наблюдавших за ними. Кирилл смотрел на счастливые лица брата и симпатичной девушки рядом с ним, на то, как тот улыбается ей, как кладет руку на хрупкое плечо и нежно гладит, пытается угодить, и на душе становилось невыносимо грустно.

Через полтора часа, когда все наелись, а взрослые напились шампанского, решили пойти на улицу, чтобы освежиться, покататься с горок, зажечь бенгальские огни. Кирилл с облегчением выдохнул. Наконец-то он вырвется из дома.

Кирилл схватил пуховик и хотел уже выбежать из квартиры, как в дверь позвонили. Он оказался ближе всех к выходу, поэтому сразу распахнул дверь и застыл от удивления. На пороге стояла Алина. Было видно, что девушка долгое время провела на улице под снегопадом, её волосы растрепались, а одежда вымокла. Даже в праздничный день на Алине были неизменные джинсы и пуловер из ангорки, в чём она обычно появлялась в школе, поэтому незваная гостья выделялась на фоне расфуфыренных гостей Семёновых.

– Алинушка, с Новым годом! – оттолкнула сына Татьяна Ивановна и полезла обниматься.

– С Новым годом, тётя Таня! – Алина в ответ тепло обняла маму Кирилла.

– Татьяна, что ты встала в проходе, не даёшь гостье пройти! – скомандовала баба Валя, ей всегда не нравилось то, что делала невестка. – Алинушка, что случилось? На тебе лица нет! Ты плакала, детка?

– Нет, тётя Валя, не плакала, просто на улице снег, из-за него глаза слезятся, – губы у Алины дрогнули, казалось, ещё немного, и она разрыдается. – Я просто хотела поговорить с Кириллом, но если вы все уходите, то я тоже пойду, не буду мешать.

– Мам, пап, я останусь дома с Алиной. Хорошо? – Кирилл наконец обрёл дар речи.

– Ладно, Кирилл, оставайтесь дома… Что вы все столпились в коридоре? Выходим, выходим! – разнесся по квартире бас Сергея Васильевича.

Когда все ушли, Алина сняла с себя пуховик и прошла в зал, Кирилл последовал за ней.

– Будешь что-нибудь есть? Мама целый день готовила, – предложил Кирилл.

– Я знаю, тётя Таня очень вкусно готовит, но мне не хочется есть… У тебя замечательные родители.

– У тебя тоже.

– Да уж, – Алина грустно улыбнулась.

– Алин, что случилось? Что не так с твоими родителями?

Она внимательно смотрела на Кирилла и ничего не отвечала. Села за стол, Кирилл же стоял на месте, ожидая объяснений.

– Давай выпьем шампанского, Кирилл? Новый год всё-таки.

– Да, конечно.

Он достал из серванта чистый бокал и поставил напротив Алины. Затем взял не откупоренную бутылку шампанского, которую не успели выпить родственники. Крышка полетела в потолок, чуть не задев хрустальную люстру. Кирилл с Алиной чокнулись и сделали по глотку пенящейся жидкости.

– Я думала, ты с ребятами на ёлку пойдешь.

– Нет, я не пошел с ними, думал с семьей провести праздник. Мы вместе редко встречаемся, поэтому раз в году, в новогоднюю ночь гуляем, катаемся с горки, жжем бенгальские огни и всё такое, – соврал Кирилл.

– Олеся сказала, что все наши на ёлке будут, и ты в том числе. Даже не ожидала тебя дома застать.

– Алин, давай выкладывай, что у тебя произошло?

– Просто мне некуда пойти, – тихо сказала Алина. – Отец выгнал меня из дома.

Кирилл опешил от таких слов, залпом допил шампанское и уставился на неё, ожидая продолжения рассказа.

– Ты же знаешь, папа у нас иногда выпивает. Раньше он напивался раз в месяц, в день зарплаты. Я, Света и мама всегда с ужасом ждали этот день. Мама уже с утра 25 числа любого месяца ходит сама не своя, нервная, срывается на нас со Светкой, ко всему придирается. Мы с сестрой привыкли и стараемся в день папиной зарплаты вести себя тихо, как мышки. Я закрываюсь в комнате и весь вечер слушаю музыку. Уроки в такой день делать просто невозможно.

Когда появляется отец, он разносит в щепки каждую вещь, какая только попадется под руку. Он меняется на 180 градусов, превращается из доброго, все разрешающего папочки в монстра, держащего в страхе семью. Ещё и мама виновата. Она не может промолчать и переждать момент буйства, лезет к нему с криками и упрёками. На следующий день папа протрезвеет и не будет таким агрессивным. Сколько раз они дрались, даже не пересчитать! Однажды мать с отцом так сцепились, что он порвал ей кофту и наставил синяков на руках. Света заливалась слезами и пыталась встать между ними, но даже мы, дети, не можем их остановить.

Утром папа приходит в себя, начинает просить у мамы прощения, чинить поломанную мебель. Несколько дней мать дуется, потом прощает. И через месяц всё повторяется снова. Мама говорит, отец так издевается над нами, потому что знает, нам некуда уйти. К бабушке в деревню не поедешь, там нет ни водопровода, ни канализации, а главное, нет работы для мамы. Вот так мы и мучимся много лет…

Несколько раз отец не приходил домой, тогда мама искала его у дружков-пьяниц, приносила на себе практически бесчувственное тело… Мать даже не знает, какая у него зарплата. Мне кажется, он и половину домой не приносит, тратит на выпивку, потому что денег постоянно не хватает, мама берет в долг у соседей и родственников. А в последнее время он стал пить чаще, только протрезвеет, опомнится, сразу новый запой. Неделю назад он не вернулся домой, мать его искала на улице, боялась, что отец замёрзнет. Мы в ту ночь со Светой не спали ни минуты, а на следующее утро пошли в школу. Нина Анатольевна, учительница Светы, звонила нам домой и жаловалась маме на сестру, что та стала плохо учиться, всё время сонная на уроках. А где ей ещё спать, как не в школе, если дома невозможно!

Через день отец всё-таки явился домой пьяный вусмерть. Дома снова начались ор, грохот, шум. Мы со Светой сидели в моей комнате обнявшись, боялись выходить. Мать не выдержала, прибежала к нам и закрыла дверь на щеколду. Отец стучался в дверь, матерился, а я закрывала Свете уши. Он пытался выломать дверь, но, видимо, был такой пьяный, что не смог. На следующее утро папа проснулся, умылся и пошёл на работу. Я даже не представляю, как он работает после таких попоек! И так продолжалось каждый день в течение недели.

Мама сказала, что Новый год мы отмечать не будем, у неё нет ни сил, ни настроения, всё равно отец любой праздник испортит. И вот, когда все наряжали ёлки, украшали квартиры, закупали продукты, у нас не было ни ёлки, ни гирлянд, НИ-ЧЕ-ГО не было! Сегодня утром отец проснулся после вчерашней пьянки и как ни в чём не бывало стал просить у матери прощения, а она с ним не разговаривала. Вечером сходил на рынок и купил ёлку, думал, сердце матери сразу растает, и мы будем, как все нормальные семьи, отмечать Новый год. Света обрадовалась, запрыгала от счастья, но мама запретила нам подходить к ёлке, сказала, что ни она, ни её дочери не будут украшать дом, и праздник отмечать мы тоже не будем. Тогда отец взбесился, бросил ёлку с балкона, хорошо, что внизу никого не оказалось, и начал орать на мать. Света обливалась слезами, я не выдержала и заступилась за маму и сестру.

Не помню точно, что я кричала отцу в лицо. Кажется, говорила о том, как он нас замучил, дома находиться стало невозможно, мы со Светой не можем нормально учиться, и что я его ненавижу. Он весь побледнел и кинул в меня первым предметом, какой попался под руку, это был тапок, но я увернулась и в бешенстве налетела на него с кулаками. Отец в ответ ударил меня по лицу так, что искры из глаз посыпались. Я теперь понимаю значение этого выражения. Действительно, искры и звёздочки летают перед глазами. Затем он начал трясти меня за плечи. До сих пор предплечья жутко болят. Мать подскочила к нам, начала просить отца отпустить меня. А он в ответ выкрикнул, чтобы я убиралась из его дома. Я вырвалась и побежала в коридор, быстро оделась и умчалась на улицу. За дверью слышала слова матери: «Зачем ты выгнал мою дочь из дома!» Но она даже не стала меня догонять.

Я бродила по улице Металлургов, иногда встречала нетрезвых прохожих. Какая-то компания звала меня вместе отметить праздник, но я, естественно, отказалась, потом услышала крики: «Ура», когда проходила мимо одного из чужих домов и поняла, Новый год наступил. Я не знала, куда мне идти дальше. Домой нельзя, на ёлку идти не хотелось, нет настроения, да и зачем лишний раз выслушивать вопросы о том, почему у меня заплаканное лицо, поэтому решила пойти к тебе, надеялась, что ты останешься сегодня дома, – Алина вытерла слезинку, скатившуюся по щеке и застывшую на подбородке. – Вот такую совсем не праздничную историю тебе пришлось выслушать.

Во время монолога Алины сердце Кирилла билось с удвоенной скоростью, он постоянно сжимал и разжимал кулаки, будто готовясь к удару. Мозг отказывался понимать, как здоровый мужик, тем более отец, смог поднять руку на хрупкую девочку, свою дочь. В семье Кирилла были установлены другие порядки. Если родители ссорились, то без взаимных оскорблений, старались делать это так, чтобы не слышал сын. Алкоголь пили только по праздникам, иногда, в редких случаях, в выходной день, отец мог пропустить рюмочку водки или бокал вина, предварительно спросив у жены, можно или нет, и только получив одобрительный ответ супруги, наполнял стакан. Когда Сергей Васильевич был слегка навеселе, он становился добряком. Татьяна Ивановна шутила, что мужа специально подпаивать нужно, чтобы всегда был душкой. А с Кириллом Сергей Васильевич начинал разговоры о жизни, о нынешней молодёжи и о старых добрых временах. Поэтому Кириллу было дико и непонятно то, что творилось в семье Алины.

Он редко сталкивался с её отцом. В основном в гости приходил днём, когда родители Алины работали. Но когда Кирилл видел папу Алины, тот был трезвый и казался покладистым, даже слегка застенчивым человеком. Кирилл не мог представить, что этот мужчина с большими карими глазами, как у Алины, держит в страхе всю семью.

– Мы что-нибудь придумаем, – Кирилл сел рядом с Алиной и начал вытирать ей слёзы.

Алина обняла колени руками и уткнулась в них носом. Кирилл гладил её по волосам, по рукам, спине. Вдруг раздался телефонный звонок, заставший их врасплох.

– Алло, – ответил Кирилл.

– Здравствуй, Кирилл! – он услышал взволнованный голос Тамары Николаевны. – Это мама Алины. Моя дочь сейчас у тебя?

– Да, она у меня.

– С ней всё в порядке?

– Всё нормально, тётя Тамара. Сейчас передам трубку… Алина, это твоя мама, поговори с ней.

– Да, мама, я слушаю, – Алина подошла к телефону. – Домой не хочу идти… Очень хорошо, что он успокоился… Я не боюсь его, просто пока не хочу домой… Буду чуть позже. Пока!

Алина повесила трубку.

– Мать просит меня вернуться, говорит, что отец угомонился, просит у всех прощения, но я не хочу обратно. Она уже позвонила и Олесе, и другим подругам, думала, я у них, потом только вспомнила о тебе… Кирилл, можно ещё немного здесь побуду?

– Конечно! Если хочешь, оставайся до утра. У нас баба Валя переночевать хочет, ей домой далеко ехать, но и тебе место найдется. Можешь на моей кровати лечь, а я на полу.

– Нет, Киря, я всё-таки ночевать дома буду, а сейчас хочу просто с тобой поговорить, душу излить. Все девчонки подружкам плачутся в жилетку, а я тебе, – Алина печально улыбнулась.

– Хорошо, что ты заулыбалась. Хочешь ещё шампанского?

– Давай. Гулять так гулять!

– Теперь я тебя узнаю, Завадская! – сказал Кирилл и подлил Алине игристого вина. – Ты можешь ко мне прийти в любое время дня и ночи, я тебя всегда выслушаю и всегда постараюсь помочь. – Кирилл отпил шампанского из бокала, – Покажи, в каком месте руки болят.

Алина закатала рукава и показала Кириллу предплечья. На них выделялись красные пятна от пальцев, обещающие завтра превратиться в синяки.

– Можно сделать йодовую сетку, – медленно проговорил Кирилл, подавленный неприглядным зрелищем.

– Не надо, Киря. Всё нормально. Сядь со мной рядом, – Алина опустила рукава и взяла бокал. – Лучше давай поговорим. Разговор с тобой действует сильнее йода и любого лекарства. Скажи, почему мы стали сейчас так редко общаться? Почему отдалились друг от друга?

– Не знаю, – Кирилл отвёл глаза. – Наверно, потому что повзрослели.

– Мне кажется, что из нас двоих повзрослел только ты, а это неправильно, потому что первыми должны взрослеть девушки. У нас с тобой – наоборот. Ты отгородился от меня, у тебя свои дела, секреты, девушки, и для меня нет места.

– У меня нет девушки, – Кирилл начал теребить пальцами край праздничной, кипенно-белой скатерти. – Мы поговорили с Лерой недавно и решили расстаться.

– Кирилл, я всё знаю, – Алина усмехнулась, и в её глазах опять заиграли огоньки, как раньше. – Новость том, что ты бросил Леру, обсуждает вся школа. Лера говорит, ты обязательно к ней приползёшь и будешь просить прощения.

– Вот как?! Пусть ждёт, когда я приползу, – Кирилл рассмеялся.

– Давай не будем больше говорить о Лере, лучше фильм какой-нибудь посмотрим.

– «Кошмары на улице Вязов» или «Терминатор»?

– Нет, давай что-нибудь не такое убийственное.

– У меня есть новый диснеевский мультик. Ты наверняка такой ещё не видела. Называется «Король лев». Посмотрим?

– Хорошо… Кирилл, включи, пожалуйста, гирлянду на ёлке, а то у меня дома ёлки нет, – еле слышно проговорила Алина.

Он погасил свет, зажег гирлянду, засверкавшую множеством разноцветных огней, вставил кассету в видеомагнитофон и сел рядом с Алиной. Они смотрели трогательный детский мультфильм про львенка Симбу. В тот момент, когда погиб папа Симбы, Алина всхлипнула и прижалась к Кириллу. Так они и сидели обнявшись все полтора часа, пока шёл фильм. Кирилл чувствовал тепло Алины, запах яблочного шампуня, а не резких, сладких духов, как от Леры и других девушек. Только с Алиной ему было уютно в любом месте, и он ужасно боялся, что кто-нибудь разрушит их маленький мирок.

Потом вернулись родители с гостями, все мокрые от снега, с красными от мороза лицами и, перебивая друг друга, начали рассказывать, как катались с горки, кого видели из знакомых, и какой салют устроил Егор недалеко от ДК «Металлургов». Алину окружили заботой и Татьяна Ивановна, и баба Валя. Свекровь с невесткой чуть не переругались, каждая хотела повкуснее накормить гостью.

– Как бы хорошо мне с вами ни было, но надо возвращаться домой, – сказала Алина, покидая гостеприимный дом Семёновых.

– Я провожу Алину, – вызвался Кирилл.

Когда ребята оказались на улице, всё также шёл снег. Он и не думал прекращаться, падал на землю, заметая расчищенные дворниками дорожки. Алина надела капюшон, а Кирилл вышел в шапке, натянутой на него заботливой бабушкой.

– Ненавижу шапки, шарфы и всякую прочую дребедень, – пробубнил недовольный Кирилл, когда они уже шли по улице.

– Это ты зря, Киря, тебе даже идёт.

– А тебе бы только посмеяться.

– Нет, Киря, ты ошибаешься. Ты мой единственный друг, кому я всё могу рассказать. Даже Олесе не доверяю так, как тебе.

Алина остановилась рядом со своим подъездом.

– Рад был помочь. Обращайся, если что, – ухмыльнулся Кирилл.

– Ты шутишь, а я серьёзно.

– И я серьёзно.

Алина чмокнула Кирилла в щёку и скрылась за дверью. А он всё стоял и смотрел на окна в квартире Завадских. Хоть и не поцелуй в губы, на который Кирилл рассчитывал, но уже кое-что, и он, насвистывая простенькую мелодию, побежал домой.

Глава третья. Выпускной бал.

Алина

Быстро пролетели полгода, оставив позади школьные экзамены, а вместе с ними всю жизнь, умещённую в десять лет, с букварём, первой учительницей, первыми настоящими друзьями, первой любовью. Алина легко сдала экзамены и получила отлично по каждому предмету, кроме русского языка. Сочинения ей всегда давались нелегко. Уловить суть произведения – не проблема, а вот грамотно изложить мысли, согласиться или поспорить с писателем таким образом, чтобы критика совпала с мнением автора учебника – уже сложнее.

Темы выпускного сочинения 11А знал заранее. Лариса Юрьевна, которая была учителем русского и литературы, а по совместительству классным руководителем 11А класса, собрала рябят около своего дома в десять часов вечера накануне дня «икс». Она должна была созвониться со знакомыми на Камчатке, где уже наступило утро завтрашнего дня, и узнать засекреченные темы.

Жила Лариса Юрьевна на улице Калинина, рядом с церковью. Алина ту церковь посещала пару раз в год с мамой и сестрой. Вербное воскресенье и следующая за ним Пасха – праздники, которые никогда не пропускала семья Завадских. За неделю до Пасхи Алина вместе со Светой или Кириллом бегала в берёзовую рощу, где росли несколько тоненьких вербочек у берега обмельчавшего пруда.

Алина любила то светлое чувство, когда она с пушистыми веточками в руке подходила к церкви и смешивалась с толпой людей, на лицах которых читалось радостное волнение. Совсем не зная православные обычаи, Алина ходила в церковь с мамой и сестрой по большим праздникам, крестилась, как её учила бабушка, ставила свечки напротив икон и выучила всего одну молитву «Отче наш». А перед Пасхой она вместе с матерью красила яйца в луковой шелухе, отчего они становились такими вкусными, как будто запечёнными в углях на костре, с ярко-коричневыми разводами внутри, похожими на узоры. Яйца и купленные к празднику куличи в Страстную Субботу непременно освещались в той же церкви на улице Калинина, а в пасхальную ночь Тамара Николаевна с дочерями стояла на службе в первых рядах в ожидании Крёстного хода. Алина всегда находилась в нетерпении момента, когда она вместе с десятками людей сможет выйти на улицу и с лампадкой в руках обойти храм по кругу. Батюшка выкрикивал два слова: «Христос Воскресе». Толпа людей, а вместе с ней и Алина, счастливым многоголосьем отвечала: «Воистину Воскресе». После Крёстного хода сестры Завадские обычно уходили домой, а Тамара Николаевна оставалась на службе, заканчивающейся только под утро.

Перед экзаменом по русскому языку Алина оказалась рядом с той же церковью, где бывала неоднократно. Она хотела перекреститься, как всегда делала, находясь здесь с матерью, но постеснялась идущих рядом одноклассниц.

На детской площадке рядом с домом Ларисы Юрьевны расположился весь 11А. Кто-то сидел на скамейках, а кому не хватило мест, просто стояли рядом с учительницей. Вне стен школы Лариса Юрьевна была не строгой училкой, какой ребята привыкли её видеть каждый день, а эдакой закадычной подружкой всего 11А, и даже оделась она, как нормальный человек, в джинсы и пуловер, чем удивила и одновременно обрадовала учеников.

– Лариса Юрьевна, вы сегодня потрясающе выглядите! – льстила Лера учительнице.

Лера теперь считалась девушкой Егора, поэтому она без малейшего стеснения обнималась с ним и ежеминутно проводила рукой по его коротко стриженной голове, поглаживая так же, как собаководы гладят по шёрстке своих породистых питомцев. Егора порядком напрягала навязчивость Леры, но её безотказность до сих пор привлекала и не давала порвать отношения. Егор Карасёв совсем не походил на мужчину мечты, хотя он иногда дарил Лере подарки, однажды даже маленький золотой перстень с фианитом презентовал, после чего она возомнила себя чуть ли не женой, но друзья, выпивка, а иногда и травка всегда оставались для него на первом месте, а где бурные пьяные вечеринки, там и другие девушки. Лера знала, что Егор мог променять её на другую, ещё более доступную, девицу, но смотрела на это сквозь пальцы. Леру Горшкову устраивали подарки и то, что в школе она слыла девушкой пусть и не самого красивого парня, зато самого обеспеченного.

Краем глаза Алина наблюдала за Кириллом. Ей было любопытно, как её друг отреагирует на поведение Леры, но он совсем не обращал внимания на скандальную парочку, а что-то шёпотом обсуждал с Саней. Почувствовав взгляд Алины, Кирилл обернулся и тепло улыбнулся ей. Хотя после Нового года они ни разу не разговаривали с глазу на глаз, каждый был занят своими делами, подготовкой к экзаменам, репетициями к последнему звонку и выпускному вечеру, но оба знали, что между ними есть какая-то невидимая нить, крепко связывающая их вместе.

Лариса Юрьевна сходила домой и вышла с листком, где было написано то, ради чего собрались в тот вечер вместе тридцать человек. Ученики, затаив дыхание, слушали учительницу и строчили на черновиках под её диктовку. Ребята засыпали вопросами Ларису Юрьевну, а она, не скупясь, рассказывала, как грамотнее раскрыть непростые темы сочинений. После того как выпускники узнали все ответы на интересующие их вопросы, стали расходиться по домам.

Алина всю ночь писала сочинение по комедии Грибоедова «Горе от ума». Откопала старое издание книги, частично списала из рецензий, остальное пришлось выдумывать самой. К трём часам ночи сочинение было готово, и до пяти можно было поспать. Ровно в 5.00 прозвенел будильник. Алина с трудом открыла глаза и, спотыкаясь, поплелась в зал будить мирно спящих родителей.

– Мамочка, проверь, пожалуйста, сочинение. Я писала ночью. Наверняка, где-нибудь напортачила.

Мама кое-как поднялась с кровати и, не умываясь, прямо в ночнушке, начала читать сочинение дочери. В результате материнской проверки было обнаружено несколько пунктуационных ошибок, после чего Алина соорудила из черновика шпаргалку и легко пронесла несколько свернутых в трубочку листков на экзамен. Также без труда шпаргалки пронесли почти все учащиеся 11А. Алина заработала за сочинение четвёрку. Экзаменаторы нашли две ошибки, пропущенные бдительной Тамарой Николаевной.

Зато по математике Алина получила твёрдую пятерку. Ей повезло, что она сидела за одной партой с Олесей, претендующей на золотую медаль, причем единственную в их школе, поэтому учительница сама позвонила отличнице домой и продиктовала ответы на оба варианта.

На экзаменах по устным предметам пришлось попотеть от усердия и страха. Но с вопросами повезло, а шпаргалки, написанные для подстраховки, благополучно пролежали нетронутыми в рукаве белой парадной блузки. По всем устным предметам – тоже отлично. Тамара Николаевна и Станислав Леонидович гордились успехами старшей дочери. Конечно, не медаль, четыре оценки «хорошо» в итоге, но очень даже не дурно. В аттестате стояли четвёрки по русскому языку, литературе, физике, химии, и Алина светилась от переполнявшей её радости и от облегчения, что самое страшное в школе осталось позади, а впереди маячил выпускной вечер, завлекая праздничным блеском.

Но в семье Завадских помимо окончания школы старшей дочерью произошло ещё одно не менее значимое событие. На Станислава Леонидовича нашло «озарение» в виде двух парней, умеющих работать кулаками, и он порвал с разгульной, полной выпивки, жизнью. Чудо случилось 25 апреля, в день зарплаты Станислава Леонидовича. Отец Алины, как обычно после получки, шёл с работы, предварительно посетив с дружками рюмочную рядом с заводом, и когда до дома оставалось метров триста, не больше, на него напали двое молодых людей. Бандиты жестоко избили Станислава Леонидовича, не оставив живого места на лице и теле, а также отобрали заработанные за месяц деньги. Нападавших он не запомнил, потому что был пьян в стельку. Отец семейства Завадских в тот злополучный вечер лежал в луже и неизвестно, выжил бы он после садистского избиения, но совершенно случайно сосед, живущий этажом ниже, поздно возвращался с работы домой и узнал Станислава Леонидовича в грязном, перепачканным кровью человеке. Повезло, что сосед был крепкого телосложения. Он хотя и с трудом, но довел, а точнее донес, Станислава Леонидовича до дома. Когда отец Алины немного оклемался от боли, а алкоголь начал выходить из организма, проясняя ум, первое что он сказал заплаканной жене:

– Тома, отведи меня завтра кодироваться.

Тамара Николаевна вытирала слезы подолом фартука и кивала головой непутёвому мужу, а дочери прильнули к отцу, обнимали и целовали его, радуясь, что остался жив.

Закодировать Станислава Леонидовича от алкоголизма смогли не на следующий день, как мечтали, а только через трое суток, потому что ни один врач не брался за пациента, когда содержание спирта в крови было так велико. 28 апреля у Станислава Леонидовича началась новая жизнь. Как работает кодировка, не понимал ни он сам, ни его жена, но то, что этот метод действует – абсолютная правда. Отец Алины боялся даже дотрагиваться до бутылки или бокала со спиртным.

И когда тяжелая, напряжённая атмосфера в доме Завадских поменялась на мирную, Алина смогла без труда подготовиться к выпускным экзаменам. А потом настал тот самый день, которого ждут все без исключения школьники. Кто-то – с радостью и облегчением, что наконец-то отмучился, кто-то – с тоской, что лучшие годы остались позади, кто-то – со страхом грядущей неизвестности и неопределённости будущего, но предвкушение выпускного вечера и школьного ботана, и самого отъявленного хулигана наполняло праздничным возбуждением.

Каждая девушка ждёт выпускной бал, чтобы блеснуть первым взрослым платьем и шикарной прической. Алина с мамой в начале июня обошли все магазины и рынки в городе, но ничего подходящего не подобрали. Тамаре Николаевне приглянулось много нарядов, но на Алину ни одно платье не произвело впечатления. Когда мама предлагала атласные платья с гипюровыми рукавами грязно-розового цвета или тёмные, мрачные брючные костюмы, она морщила носик и проходила мимо.

– Алина, может быть, в Москву съездим? Там тебе наряд подберём. А то я измучилась уже. Все магазины и рынки обошли, а тебе ничего не нравится!

– Мама, и что же в Москве мы купим? На дорогое, качественно сшитое платье нам точно денег не хватит, а покупать какой-нибудь дешёвый костюм на Черкизоне я не хочу, – Алина печально вздохнула. – Мам, а какой у тебя был наряд на выпускном?

– Доченька, у меня было персиковое кримпленовое платье с пояском, – сказала мама вдруг изменившимся мечтательным голосом. – Когда домой придём, покажу. Все лучшие наряды я храню до сих пор. Алина, а может, ты в моём платье пойдешь на выпускной вечер?

– Мама, только не в кримпленовом!

Дома Тамара Николаевна всё-таки заставила посмотреть Алину на свои наряды от платья на выпускной вечер до свадебного. Алина пожалела много раз, что так не осмотрительно спросила мать о выпускном вечере, но делать было нечего, пришлось пересматривать мамино старьё и слушать рассказы о молодости. Вдруг Алина заметила маленькое атласное чёрное платье с аккуратным бантиком под грудью.

– Мама, это твоё?

– Ой! Это раньше моё любимое платье было! Я его носила в 20 лет. Его привёз брат бабушки из Германии, куда ездил в командировку.

– Мама, можно его померить?

– Алина, ты, что, в этом платье собралась на выпускной идти? Оно же чёрное и короткое!

– Я просто хочу его померить и всё!

Когда Алина надела платье, мама развела руками, казалось, оно было сшито по фигуре дочери.

– Представляешь, доченька, какая я худенькая была, в платье 42 размера влезала, а сейчас в 52 с трудом помещаюсь! Но ты у нас просто красавица!

Мама обняла Алину, она редко хвалила и тем более обнимала старшую дочь. Тамара Николаевна была сдержана в проявлении нежности, никогда не показывала сильные чувства на людях, держала их при себе. Если ласковая, как котёнок, Света сама могла прыгнуть к матери или к отцу на колени и зацеловать их без повода, то колючая недотрога Алина не могла себе такого позволить. Она давно отгородилась от родителей, не посвящала их в школьные дела, в проблемы и удивлялась, как некоторые девочки из класса дружат с мамами, доверяют им секреты. Тамара Николаевна, в свою очередь, не делала шагов для сближения со старшей дочерью, считала, что в других семьях так же воспитывают детей, а Алине иногда катастрофически не хватало материнского тепла.

– Коко Шанель как-то сказала, что у каждой женщины должно быть маленькое чёрное платье, – вертелась перед зеркалом Алина. – Вот и у меня такое будет.

– Мне кажется, что это платье не для выпускного, – придирчиво сказала Тамара Николаевна. – В гости или в театр сходить подойдет, но на выпускной бал нужно идти в длинном воздушном платье!

– Я больше ничего ни смотреть, ни мерить не буду, пойду так и точка!

Тамара Николаевна вздохнула, она в таких ситуациях не спорила с дочерью, знала, что это бесполезная трата времени и нервов. Вот если бы шла речь о здоровье Алины или о вредных привычках, то тогда можно было бы поспорить, а такая незначительная проблема не стоила выеденного яйца.

– Хорошо, иди на выпускной вечер в чёрном платье, – Тамара Николаевна демонстративно тяжело вздохнула, но Алина даже глазом не повела. – Только давай сделаем красивую прическу у Тани в парикмахерской? Она тебе или кудри завьёт, или пучок высокий на голове соорудит. У тебя такие густые волосы, просто прелесть!

– Нет, мама, я пойду на выпускной, как обычно, с распущенными волосами, тем более к тёте Тане половина девчонок из нашего класса записалась перед выпускным. У неё и без меня работы не початый край будет.

– Но тебе она сделает прическу без очереди. Она тебя любит. Мне даже кажется, Таня мечтает, чтобы вы с Кириллом начали встречаться.

– Мама, откуда ты знаешь, о чём она мечтает? – Алина начинала терять терпение. – Мы с Кириллом сами разберемся, с кем нам встречаться!

– Хорошо, хорошо. Я и не лезу. Просто вы были бы очень красивой парой.

Перед выпускным вечером в доме Завадских царил хаос. Все суетливо бегали по квартире, боясь не успеть в школу к назначенному времени. Больше всех переживала Тамара Николаевна. Она пыталась одновременно гладить платьице Светы и завязывать галстук Станиславу Леонидовичу. Светлана бегала по квартире в одном белом гольфе. Только Алина, казалось, совершенно не волнуется перед таким важным событием. Мамино чёрное платье идеально сидело на стройной фигуре, шею украшало тонкое жемчужное ожерелье, в ушах жемчужинки из того же комплекта, густые ресницы слегка подкрашены тушью, а каштановые волосы лёгкими волнами струились по плечам и спине. Ожерелье и серьги Станислав Леонидович подарил жене, когда Алина была ещё совсем маленькая. Перед выпускным вечером Тамара Николаевна надела украшения на Алину со словами: «Носи, дочка, теперь они твои». Алина не любила драгоценности и кроме маленьких золотых колечек в ушах ничего не носила, но обрадовалась жемчужному комплекту, поблагодарила и поцеловала мать в ответ за чудесный подарок.

В школу семья Завадских пришла одной из последних. Актовый зал был до отказа заполнен людьми. Впереди, рядом со сценой, сидели ученики, за ними – учителя, в последних рядах родители, бабушки, дедушки и другие родственники выпускников.

Алина сразу заметила во втором ряду Кирилла, сидевшего рядом с Сашей Дроновым. Он великолепно выглядел в чёрном костюме, сшитом, как будто по фигуре юноши, белой рубашке и чёрной бабочке под наглаженным воротничком. Даже волосы сегодня были безупречно уложены рукой профессионального парикмахера, а не взъерошены, как обычно.

«Значит, тётя Таня поколдовала над внешностью сына», – подумала про себя Алина.

Кирилл тоже не сводил глаз с Алины. Его взгляд сегодня действовал на Алину странно, она смутилась и повернулась к Олесе, которая сидела рядом с Саней. Олеся Иванова и Саша Дронов уже полгода считались парой. Их отношения завязались на новогодней дискотеке и пока находились в стадии влюблённости.

– Алина, я тебе место заняла! – громко выкрикнула Олеся.

Алина прошла во второй ряд и поздоровалась с сидящими рядом ребятами.

– Ты сегодня в парикмахерской у тёти Тани была? – спросила Алина у подруги.

Олеся непроизвольно поправила локоны и пригладила руками пучок на макушке, боясь, как бы он не потерял форму. Алина отметила, что такую же причёску, как у Олеси, сделало большинство девушек из 11А и 11Б классов.

– Да, конечно. Передо мной Наташа прическу делала, а после меня – Катя, – Олеся подтвердила догадку Алины. – Ты почему смеёшься? Мне не идёт? – Олеся начала заметно нервничать.

– Олесь, тебе идёт любая прическа. Ты прекрасно выглядишь.

Алина совершенно не льстила подруге. Действительно, милому кукольному личику Олеси подходил любой образ, просто Алину забавляло то, что практически все выпускницы пришли с одинаковыми причёсками и в похожих нарядах, как в первом классе, когда была обязательна однообразная школьная форма.

– И ты тоже классно выглядишь, подруга! Ты меня удивила! Где платье купила? Я таких нигде не видела.

– Из Германии родственники привезли, – коротко ответила Алина, не вдаваясь в подробности истории старого маминого платья.

– Я не знала, что у тебя родственники в Германии живут.

Олеся от удивления, а может, от зависти начала теребить край светлой юбки, купленной в Москве на Черкизоне вместе с пиджаком цвета слоновой кости.

– Начинаем, господа! – Лариса Юрьевна прервала беседу подруг.

Каждый год учителя придумывают новый сценарий выпускного вечера, и, кажется, все темы исчерпаны, сценки переиграны, песни перепеты, но не было в школе №93 двух похожих друг на друга праздников. Всегда находились новые шутки, новые идеи, новые песни и танцы. В 1995 году учителя решили провести выпускной вечер в стиле «Оскар». Ученики одиннадцатых классов были в роли номинантов, по три человека представлено в каждой номинации, а вместо статуэтки «Оскар» вручалась похвальная грамота и, конечно, аттестат о среднем образовании. Роли ведущих взяли на себя Лариса Юрьевна и Дмитрий Анатольевич – молодой учитель физики, устроившийся на работу в школу сразу после института. Несколько комично смотрелись ведущие на сцене. Тучная Лариса Юрьевна в платье в пол и щупленький Дмитрий Анатольевич в строгом костюме и белой рубашке, похожий на выпускника.

– Объявляем первую номинацию! – громко в микрофон читала свою роль Лариса Юрьевна.

– Первая номинация – «Интеллектуал года», – перехватил микрофон Дмитрий Анатольевич, было видно, что он сильно волнуется. – На сцену приглашаются: Олеся Иванова 11А, Алексей Шмаков 11Б, Екатерина Белкина 11А.

– Я пошла, держите за меня кулаки, – сказала Олеся и с голливудской улыбкой уверенной походкой пошла в сторону сцены.

– Ни пуха ни пера, малышка, – пожелал ей Саня.

Из третьего ряда пробиралась к сцене Катя – подруга Леры Горшковой, крупная брюнетка с точно такой же причёской, как у Олеси, а за ней вышел Лёха из 11Б – невысокий паренёк в очках, на фоне Кати казавшийся ещё ниже ростом, чем был на самом деле.

Сцену в честь праздника украшали цветы, воздушные шары и огромные плакаты с надписью – «ВЫПУСКНИК 1995», а на стенах висели фотографии учащихся одиннадцатых классов, наклеенные на картонные разноцветные сердца, вырезанные и подготовленными для вечера самими выпускниками. На одной половинке сердца наклеено детское фото, на другой – свежая фотография. Идеи по декорированию актового зала принадлежали Ларисе Юрьевне, потрудившейся в этом году для своих ребят на славу.

– В номинации «Интеллектуал года» побеждает Олеся Иванова и получает аттестат с отличием, а также золотую медаль! – выкрикнула Лариса Юрьевна, а Дмитрий Анатольевич вручил Олесе долгожданный красный аттестат и коробочку с медалью. – Алексей Шмаков, Екатерина Белкина награждаются аттестатами о среднем образовании и серебряными медалями.

Когда Олеся вернулась на своё место, Саня её приобнял и чмокнул в щёку.

– Поздравляю! – Алина поцеловала подругу в другую щёку.

Одноклассники поворачивались к Олесе и просили показать золотую медаль, всем было интересно, как та выглядит, какого размера, и действительно ли – золотая.

– Следующая номинация – «Весельчак года»! – громовой голос Ларисы Юрьевны прервал разговоры. – Кто-то у нас учился весь год, как Олеся Иванова, а кто-то веселился. В номинации участвуют: Евгений Никитин 11А, Александр Дронов 11А, Валерий Белкин 11Б.

Настала очередь Сани подниматься на сцену.

– Давай, Саня, ты победишь! – подбадривала своего молодого человека Олеся.

Но Саня не выиграл, уступив школьному шуту Женьке.

Было ещё множество номинаций, в которых получили аттестаты практически все учащиеся 11А и 11Б классов. Также выпускной вечер не обошелся без классических поздравлений в виде стихов и танцев от первоклашек, музыкального поздравления учителей, перефразировавших песню группы ДДТ «Это все, что останется после меня». Получилось трогательное выступление о незабываемых моментах школьной жизни. А родители учеников переиначили другой хит – «Я то, что надо» группы «Браво» и пропели с подтанцовкой в стиле рок-н-ролл не хуже учителей.

Одна номинация сменяла другую, но ни Алину, ни Кирилла не вызывали на сцену. Ребята переглянулись между собой. Алина пожала плечами, недоумевая, почему они ещё не получили аттестаты, хотя торжественная часть подходила к концу, Кирилл подмигнул ей в ответ, после чего раздался голос Ларисы Юрьевны.

– А сейчас две самые ожидаемые номинации! – и зал моментально притих. – Я приглашаю на сцену трёх девушек: Валерию Горшкову 11А, Алину Завадскую 11А, Ольгу Андрееву 11Б для участия в номинации «Краса года».

Все ребята сразу загалдели, никто не подозревал о такой концовке вечера, на лицах выпускников читалось нетерпение в ожидании разгадки, кто же станет самой красивой девушкой школы №93. Алина была удивлена и даже не сразу поняла, в какую номинацию попала.

– Алина, ни пуха ни пера! – пожелала Олеся подруге.

– Мы за тебя болеем! – Саня был солидарен с Олесей, тем более ему самому всего полгода назад нравилась Алина.

– Я знаю, ты победишь, – тихо сказал Кирилл, когда Алина проходила рядом с ним.

– Откуда знаешь? – также тихо спросила Алина.

– Потому что ты – лучше всех.

Рядом с ведущими уже стояла Лера, одетая в платье со шлейфом, похожее на свадебное, только не белого, а розового цвета. Перед выпускным Лера подстригла длинные светлые волосы, и теперь у неё на голове было каре с вплетенными в причёску бусинками и цветочками.

«Лера похожа на Золушку из старого фильма, только поведением уж очень отличается от главной героини сказки», – мысленно Алина признавала, что Лера необыкновенно хорошо выглядела, от вульгарного образа не осталось и следа.

Третья участница номинации «Краса года» – Оля Андреева из 11Б была одета в алое платье до пола, обтягивающее высокую стройную фигуру, на руках – белые перчатки выше локтя. Алина, глядя на своих «конкуренток», понимала, что у неё нет ни единого шанса на титул «Краса года». Старенькое мамино платье не может соревноваться с великолепными нарядами двух других девушек.

– И самой красивой девушкой школы №93 в 1995 году становится, – Дмитрий Анатольевич сделал паузу, чтобы подогреть интерес зрителей. – Алина Завадская! – выкрикнул он так, как будто вёл конкурс «Мисс Вселенная».

До Алины не сразу дошло, что назвали её имя. Она услышала аплодисменты и радостные поздравления одноклассников. Алина посмотрела в зал и из всех лиц выделила лицо Кирилла. Он произнес одними губами: «Я же говорил». Алина поняла его и подмигнула в ответ.

Помимо грамоты и аттестата Дмитрий Анатольевич на голову Алине надел маленькую жёлтую диадему в виде короны.

– А теперь подходите ко мне, первая и вторая вице-мисс, за аттестатами.

Лера с перекошенным от обиды лицом вырвала аттестат из рук Дмитрия Анатольевича и пошла прочь со сцены.

– Поздравляю! – Олеся обняла подругу, когда Алина села на место. – Покажи диадему. Какая клёвая! Я тоже такую хочу! Даже немного тебе завидую, – улыбаясь, тараторила Олеся.

– А я бы от золотой медали не отказалась, – ответила подруге Алина. – Какой толк от диадемы, а золотая медаль при поступлении в институт пригодится.

– И последняя на сегодня номинация – «Красавец года», – прервала все разговоры в зале Лариса Юрьевна.

– О, нет, – обречённо вздохнул Кирилл.

– О, да, Киря! И ежу понятно, что ты победишь, – подшучивал Саня над другом.

– На сцену приглашаются: Кирилл Семёнов 11А, Егор Карасёв 11А, Максим Титов 11Б.

– Ни пуха ни пера, – пожелала Кириллу Алина, а он только ухмыльнулся в ответ, показывая всем своим видом, что ему нет дела до выигрыша или проигрыша.

Егор на выпускной вечер вырядился по последней моде в малиновый пиджак и чёрные брюки. Третий парень – Максим из 11Б, чем-то отдаленно напоминал Патрика Суэйзи из фильма «Грязные танцы».

– И в номинации «Красавец года» побеждает Кирилл Семёнов!

Аплодисменты для самого красивого парня школы №93 долго не стихали. Алина, как и все остальные выпускницы, любовалась Кириллом. Всё-таки он действительно лучше всех! А как грациозно он двигался по сцене, как тепло и в то же время иронично улыбался залу. После получения аттестата Кирилл встретился взглядом с Алиной и улыбнулся только ей одной. Кириллу Лариса Юрьевна в карман пиджака вложила маленькую красную розу как символ победы. Он по-дружески пожал руку Егору, затем – Максу. Парни о чём-то весело переговаривались, пока стояли на сцене. Они, в отличие от девушек, не расстроились из-за проигрыша, им уже хотелось, чтобы быстрее закончилась официальная часть и началась развлекательная программа, с едой, выпивкой, танцами.

Завершал торжественную часть вальс выпускников. Все одиннадцатиклассники вышли на сцену и разбились по парам. Алина стояла в паре с Кириллом. Причём, зимой, когда репетиции только начинались, Кирилл танцевал с Лерой, а Алина – с Егором. Лера тогда ещё рассчитывала на примирение с Кириллом и попросила Ларису Юрьевну поставить их вместе. Алине предложил танцевать Егор. Она согласилась, потому что других вариантов не было, а Егор высокий парень, и ей с ростом 168 сантиметров было с ним удобно вальсировать. Весной Лера поняла, что рассчитывать на взаимность Кирилла бесполезно, тогда она переключилась на Егора, а Ларису Юрьевну опять уговорила поменять ей партнёра. Так Алина с Кириллом, оставшись без пары, стали танцевать вместе.

Заиграла музыка «Школьный вальс», и ученики одиннадцатых классов закружились по сцене. Кирилл положил руку на тонкую талию Алины, а она ему на плечо. Алина чувствовала через атласную ткань тепло пальцев Кирилла, потом руки их встретились, и они побежали по сцене за другими парами. Кирилл нежно поглаживал пальцем ладошку Алины, она не убирала руку, наслаждалась его прикосновениями.

– Я тебя поздравляю, красавец года, – шепнула Алина Кириллу на ухо.

– Я тебя тоже поздравляю, самая красивая девушка школы 93, – также шёпотом ответил Кирилл. – Ты потрясающе выглядишь в этом платье!

– Ты тоже шикарно смотришься в костюме и с бабочкой.

– Значит, нас не зря выбрали красавцами года, – пошутил Кирилл, и Алина чуть было не прыснула от смеха, но спохватилась, вспомнив, что находится на школьной сцене.

Они кружились по залу, улыбаясь друг другу так, как будто рядом не было других ребят, которые очень старались перед родителями и учителями, путались в движениях и наступали на ноги партнёрам.

– Алин, давай сбежим отсюда? Я устал от этой тягомотины, тем более аттестаты мы получили, – продолжал Кирилл, и Алина поняла, что он говорил совершенно серьёзно.

– Мы не можем, Киря, такое событие бывает раз в жизни, тем более этот год для меня оказался очень тяжёлым, я устала, поэтому сегодня хочу веселиться и танцевать всю ночь!

– В этом платье ты будешь звездой танцпола, – сказал Кирилл, и Алина услышала в его словах что-то похожее на ревность или, может, ей показалось.

Когда вальс закончился, выпускники поклонились родителям и учителям. Растроганные мамы и бабушки вытерли слёзы. Затем ученики одарили педагогов цветами и подарками, после чего началась подготовка к развлекательной части вечера, ожидаемой с нетерпением всеми ребятами. В актовый зал внесли столы, родители хлопотали, расставляя холодные закуски, фрукты и шампанское, а дети разбрелись по школе, не зная, чем заняться до банкета.

К Алине подошла бабушка Кирилла. Баба Валя, конечно, не могла пропустить выпускной вечер любимого внука.

– Тётя Валя, здравствуйте! – Алина обняла необыкновенно широкую фигуру.

– Здравствуй, девочка моя! Дай я на тебя поближе посмотрю, – и баба Валя бесцеремонно начала разглядывать Алину со всех сторон. – Бусики и сережки красивые, а платье коротковато! В моей молодости стыдно было в таких ходить!

– Баба Валя, тебя мама просила помочь, – пришёл Кирилл на выручку Алине.

– Ладно, пойду твоей матери помогу, а то она ни колбасу, ни хлеб нормально порезать не может, режет тонюсенько, что куски просвечиваются, как будто не для людей, а для котят.

– Не обращай внимания на бабушку, – сказал Кирилл виновато, когда баба Валя отошла на безопасное расстояние от ребят и не могла их слышать.

– Кирилл, привет! – подбежала Света и крепко обняла Кирилла тоненькими ручонками.

– Привет, принцесса! – ответил Кирилл, беря Свету на руки.

– Ты сегодня стал самым красивым? – спросила Света, заглядывая Кириллу в глаза.

– Да, так получилось, что сегодня я самый красивый.

– И моя сестра тоже самая красивая. Но когда я вырасту, то буду красивее Алинки! Ты тогда женишься на мне?

– Конечно, Светлана! Только сначала подрасти немного.

– Света, опять ты пристаешь к взрослым мальчикам, – пожурил младшую дочь Станислав Леонидович, – Кирилл, она тяжёлая. Ты опустил бы её на пол.

– Мне совсем не тяжело, – ответил Кирилл.

– Своя ноша не тянет! Правда, Кирилл? – выдала Света. – Папа, когда я вырасту, то Кирилл на мне женится!

– Я очень рад, что у меня будет такой зять, как Кирилл.

Кирилл, Алина и Станислав Леонидович посмеялись над Светой, болтающей без умолку. Вскоре к ним присоединились родители Кирилла с бабой Валей и Тамара Николаевна. Все вместе они обсудили торжественную часть выпускного вечера, затем взрослые собрались домой, предварительно дав напутствия молодёжи.

Когда родители всех выпускников ушли домой, дети сели за столы, расставленные буквой П. У ребят, оставленных на попечение учителей, был настрой веселиться до утра. В актовом зале стало невероятно шумно. Все галдели, смеялись, откупоривали одну за другой бутылки с шампанским, звенели бокалами. Учителя тоже расслабились, когда позади осталась официальная часть вечера, а вместе с ней тяжёлый учебный год, экзамены, подготовка к выпускному. Лариса Юрьевна сидела рядом с директором школы и о чём-то оживленно ему рассказывала, так сильно жестикулируя, что пучок прыгал у неё на голове. Дмитрий Анатольевич подсел к группе учеников, среди которых была и Оля Андреева из 11Б. Его стеснение после окончания торжественной части пропало, и начались шутки о школе, сыпавшиеся из него одна за другой. Красавица Оля заливисто смеялась, а Дмитрий Анатольевич был рад стараться её развлекать, а заодно и всех рядом сидящих выпускников.

Ученик 10А класса Дима Зотов отвечал сегодня за музыкальное сопровождение. Он вставил кассету в магнитофон, и из колонок раздался голос шведского музыканта нигерийского происхождения Dr. Alban, зазвучала песня «It’s My Life». Многие девчонки, услышав популярные ритмы, вскочили с мест и побежали на импровизированный танцпол. Свет приглушили, и началась дискотека.

Алина, сидевшая рядом с Олесей, со звуком первых аккордов сорвалась со стула, схватила подругу за руку, и побежала к остальным танцующим. Девушки уже успели выпить по бокалу шампанского, поэтому были настроены зажигать. Алина вся отдалась танцу, извивалась и выгибалась, пытаясь повторить движения девушек из клипа. К ней тут же присоседился Женя Никитин и стал изображать певца. Всё, что делал Женя, смотрелось достаточно комично. Алина с Олесей умирали со смеху, а Женя, видя, как реагируют на его выступление одноклассницы, разошёлся не на шутку. Dr. Alban сменил Леонид Агутин со своим «Босоногим мальчиком». Ребята и под песню российского певца отплясывали не хуже, чем под иностранные мелодии. Алина иногда ловила на себе взгляд Кирилла, не покидающего своего столика. Как всегда, компанию ему составили Егор и Саня. Егор о чём-то рассказывал друзьям, а они так громко смеялись, что голос Агутина уступал их мужскому трио. Лера вытанцовывала в розовом свадебном платье, постоянно посматривая на Егора и посылая ему воздушные поцелуи. А Кирилл не отрывал глаз от Алины, и от этого странного взгляда ей становилось не по себе. Она не понимала, что происходит с другом, хотя до этого дня считала себя экспертом по разгадыванию мыслей Кирилла.

И вот быстрая мелодия сменилась медленной, заиграла музыка группы Aerosmith «Crazy». Саня тут же оказался рядом с Олесей. Они начали танцевать, а заодно и целоваться под невероятной красоты вокал Стива Тайлера. Алину пригласил на медленный танец Женя. Клоун из 11А был в своём репертуаре, беспрерывно шутил, рассказывал анекдоты и смешные случаи из жизни. Алина хохотала до колик в животе. Единственное, что смущало – это пристальный взгляд зелёных глаз, направленный в её сторону. Кирилл не пригласил ни одну девушку на медляк и сидел за столом в одиночестве, потому что все друзья оказались с девушками на танцполе. Слушая рассказы Женька, Алина наблюдала за Кириллом и заметила, как к тому подошла Наташа Сидорова – девочка из их класса и что-то шепнула на ухо, а он в ответ покачал головой, после чего Наташа села на своё место, заметно расстроившись.

Медленные мелодии сменялись быстрыми и наоборот. Алина танцевала без перерыва, она ни разу так не отрывалась ни на одной школьной дискотеке, казалось, в нее вставили батарейку, заряженную на полную мощность. Она перетанцевала медленные танцы ещё с несколькими парнями. Ребята чуть ли не дрались за возможность потанцевать с самой красивой девушкой школы.

– Пошли со мной! – к Алине подбежала Олеся и за руку потянула за собой к выходу.

– Куда?!Я хочу танцевать!

– Алина, Егор принёс в школу водку, а Саня и Кирилл собираются с ним подняться на четвертый этаж, чтобы в туалете распить эту бутылку. Они говорят: «Шампанское – для детей». А я одна не хочу с ними идти. Там ещё Лера будет. Ты же знаешь, что я её терпеть не могу, – Олеся скривила лицо. – Пойдём со мной, пожалуйста!

– Ладно, пошли.

Девушки направились к выходу из актового зала.

– Алина, ты куда? – хотел увязаться за ними Женя.

– В туалет, Женёк. Тебе туда нельзя, – сказала Алина, и они вместе с Олесей рассмеялись, а Женя, состроив печальную гримасу, пошел обратно на танцпол.

Когда Алина с Олесей поднялись на четвёртый этаж, в мужском туалете вся компания была в сборе – в придачу с Лерой.

– Ой, кто пожаловал! – ехидно прошипела Лера. – Сама королева красоты в своей золотой диадеме! Ваше величество, вы тоже будете с нами водку пить?

Алина промолчала, она старалась не реагировать на ехидные реплики Леры, проигравшей в конкурсе красоты. За подругу ответила Олеся.

– Завидно, что не ты королевой красоты стала? Зря не сделали номинацию «Самая тупая ученица школы», а то ты бы победила!

– Ты зато очень умная! Золотую медаль получила, теперь думаешь, что тебе всё можно? – ответила обиженная Лера.

– Да, я умная, и медаль я получила, а не ты. Теперь ты медали позавидовала? Лера, таким, как ты, медали не дают.

Лера только открыла рот, чтобы ответить, но её перебил Егор.

– Девочки, всё, хватит. Мы сюда пришли не за тем, чтобы кричать друг на друга. Кто пить будет?

– Я не буду, – ответила Алина, а все остальные согласились.

Алина поняла по глазам Кирилла, что он одобряет её поступок.

– А что пришла тогда сюда? – не унималась Лера. – «Королева красоты в мужском туалете пьёт водку!» – звучит как-то не очень.

– Лера, тебе не даёт покоя диадема, которую мне сегодня вручили? – Алина стала надвигаться на Леру. – Так мне она не нужна! Забери себе!

Алина сорвала с головы маленькую диадемку в виде короны и положила её на голову Леры, а та онемела от неожиданности. Егор, Олеся и Саня смеялись, а Алина быстро вышла из туалета и направилась по коридору к лестнице, она немедленно хотела вернуться в актовый зал. Алина пожалела, что уступила Олесе и оказалась в дурацкой ситуации. Позади неё послышались быстрые шаги, отдающиеся эхом в пустом коридоре четвёртого этажа. Алина обернулась. Торопливой походкой к ней приближался Кирилл.

– Алина, подожди!

– Киря, я не вернусь обратно!

– А я и не уговариваю тебя вернуться.

– Иди туда один к своим дружкам и пей с ними водку!

– Я не пил с ними. Пошёл за компанию, потому что уже надоело смотреть, как ты перетанцевала со всеми парнями нашего и параллельного класса. Одного меня весь вечер игнорируешь.

– Но ты же никогда меня не приглашал на медленный танец.

– Вот хочу исправиться и сейчас приглашаю тебя на медляк.

– Хорошо, я согласна… А если будет быстрая мелодия, когда мы придем? – спросила Алина.

– Не переживай, я решу эту проблему.

Кирилл взял Алину за руку, и они направились в актовый зал, где праздничная дискотека была в самом разгаре. Когда ребята появились на танцполе, играла песня группы Браво «Оранжевый галстук». Под неё отплясывал весь учительский состав. Кирилл сразу направился на сцену, где менял кассету за кассетой Димка. К Алине тут же подбежал Женя и позвал танцевать, но она вежливо отказалась. Алина терпеливо ждала Кирилла и почему-то сильно нервничала. Вот закончил петь Валерий Сюткин, и из колонок полилась прекрасная медленная мелодия из фильма «Привидение», полюбившаяся Алине с первых нот. Она смотрела на Кирилла счастливыми глазами, а он приобнял её за талию и повёл танцевать. Они стояли, покачиваясь в такт музыке, в самом центре зала. Кирилл прижал Алину к себе, а она не сопротивлялась, полностью подчинившись его сильным рукам.

– Король и королева красоты танцуют вместе! – шутил рядом Женя, но видно было, что он расстроен из-за Алины, и не понимал, почему девушки всегда выбирают не его.

Алина чувствовала тяжёлое дыхание Кирилла у себя на затылке. Подняв голову, она опять увидела взгляд горящих в полумраке зелёных глаз.

– Кирилл, почему ты весь вечер так на меня смотришь?

– Потому что очень сильно хочу тебя поцеловать.

Кирилл немного наклонился и прислонился своими губами к губам Алины, а она не отстранилась и ответила на поцелуй. Их дыхание слилось, как будто они стали одним целым, а воздуха не хватало на двоих, что заставляло дышать чаще. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Алина не понимала, что с ней происходит, мозги расплавились, превратившись в желе, ноги не слушались, и если бы Кирилл не обнимал так крепко, она, наверно бы, упала. Когда музыка закончилась, они продолжали целоваться, не в силах оторваться друг от друга.

– Ого, что здесь происходит! – заорал Женя во весь голос, показывая пальцем на Алину с Кириллом.

Все ребята и учителя посмотрели в их сторону. Алина, почувствовав на себе множество взглядов, отстранилась от Кирилла и огляделась по сторонам. Она на время забыла, что находится в стенах школы и является объектом внимания не только одноклассников, но и преподавателей. Кирилл всё также крепко обнимал её и не собирался отпускать. Заиграла новая мелодия «Я тебя нарисовал» группы Нэнси. Все в один момент забыли об Алине и Кирилле, пустившись в пляс.

– Ты так и будешь меня обнимать? Может, уже отпустишь? Медленный танец закончился.

– Я теперь тебя никогда не отпущу, – сказал Кирилл и ещё сильнее прижал Алину к себе. – Давай уйдем отсюда куда-нибудь, – прошептал он ей на ушко.

Алина кивнула в знак согласия, и они, взявшись за руки, вышли из школы.

Глава четвёртая. Каникулы.

Кирилл

Кирилл стоял в ванной комнате перед зеркалом обнажённый по пояс с бритвенным станком в руке, поворачивая к зеркалу то одну, то другую щёку. Бриться для него всегда было сущим наказанием. Ощущения такие, будто трёшь наждачной бумагой по лицу, потом на раздражённую кожу выливаешь одеколон, а это почти спирт, и щёки начинают гореть огнём, приходят в голову мысли: «Да пошло это бритьё куда подальше! Может, бороду отрастить?» Кирилл представил себя с бородой, и его сразу разобрал смех.

«Интересно, что бы Алина сказала, если бы увидела меня с бородой… Нет, лучше буду бриться каждый день. Пережил я как-то год ежедневных экзекуций с бритвой и дальше потерплю».

Жжение от одеколона прошло, и Кирилл начал разглядывать себя в слегка запотевшем зеркале. В который раз он отметил своё сходство с матерью: ярко-зелёные глаза, высокий лоб, чёткий контур губ, только прямой, без горбинки, нос достался от отца. Кирилл напряг мышцы пресса и остался доволен видом накаченного всего за несколько месяцев торса. Полгода назад фигура была далека от атлетической, но с Нового года он не встречался ни с одной девушкой, и чтобы хоть как-то тратить мужскую энергию, бурлившую в нём непрерывным потоком, начал заниматься спортом. По выходным Кирилл играл с друзьями в футбол. Толпой из двадцати человек они отправлялись на стадион «Металлург» и гоняли мяч пару часов подряд. После игры потный и уставший Кирилл занимался на брусьях и турнике, а дома каждый день делал упражнения с гантелями, поэтому летом смог похвастаться рельефной мускулатурой на руках и груди.

После новогодней ночи, когда испуганная Алина прибежала к нему и попросила поддержки, Кирилл решил, что пора заканчивать с неразборчивыми связями. Он, без сомнения, знал, какое впечатление производит на противоположный пол. То, что другим парням давалось с трудом, он мог получить за считанные минуты. Кириллу не надо было прилагать особых усилий, казаться веселее или умнее, чем на самом деле, лезть из кожи вон, ему достался редкий дар в современном мире – умение быть собой. Достаточно одного взгляда и улыбки, чтобы практически любая девушка легла с ним в постель. После Нового года Кирилл окончательно понял, что ему нужна только Алина, и ни одна другая девушка не сможет её заменить. Он хотел дождаться подходящего момента и серьёзно поговорить с ней, но благоприятный случай никак не подворачивался. Их класс погряз в подготовке к экзаменам, последнему звонку и выпускному вечеру. Не было ни минуты свободного времени даже для обычного дружеского разговора. И ещё слова Алины за новогодним столом о том, что Кирилл рано повзрослел, а она еще осталась ребёнком, останавливали его, не давали признаться в чувствах. Кирилл прекрасно знал, что Алина не встречалась ни с одним парнем. Это поведал Саня. У друга складывались довольно серьёзные отношения с Олесей, и она рассказывала ему по секрету все сплетни о подругах. Саша, в свою очередь, передал Кириллу слова Олеси о том, что Алина невинная девушка.

Хотя Кирилл гораздо раньше семнадцати лет распрощался с девственностью, в глубине души он был рад, что Алина до сих пор оставалась девственницей. В конце двадцатого века это качество потеряло свою ценность. Нет обычая, как в давние времена, показывать родственникам перепачканную кровью простыню после первой брачной ночи. Муж не устроит скандал, если узнает, что он у жены не первый. Для женщины – не позор вступить в связь с мужчиной до брака. Но у Кирилла становилось тепло на сердце, когда он думал об Алине и осознавал, что есть девушки, неиспорченные современной моралью. Многие женщины похожи на Леру: меняют мужчин, как перчатки или как колготки в 20 Den – раз надел и выбросил. И парни не против с такими, как Лера, провести время, но вот на серьёзные отношение или, тем более, на создание семьи с такой девушкой мало кто пойдет. В мужчинах остались неизменными с первобытных времен качества – завоёвывать и побеждать. Это касалось всех аспектов жизни, в том числе и завоевания противоположного пола. Каждый мужчина хочет быть единственным у своей женщины, у него не должно быть соперников, и Кирилл – не исключение.

Когда он думал об Алине, понимал, что она не из тех, кто вешается на первого встречного, она считает унизительным бегать за парнями и презирает таких, как Лера. Кирилл не мог не замечать, как смотрели на Алину другие ребята из школы, но многие побаивались подходить к ней. До Кирилла доходили школьные сплетни о том, что красавчику Максиму Титову из параллельного класса тоже нравилась Алина, но Макс никогда с ней даже не разговаривал. Наверняка думал, что Алина, в лучшем случае, его отвергнет, в худшем, посмеется. Того же самого боялся и Кирилл. Он не видел со стороны Алины проявления хотя бы капли симпатии, не чувствовал тех самых женских флюидов, которые исходили от других девушек. Отношение Алины к нему всегда оставалось неизменным, и было похоже на сестринские чувства. Когда она прибежала к нему в новогоднюю ночь заплаканная и испуганная, как загнанный зверек, излила душу, а потом прижалась к нему, и они, обнявшись, просидели до прихода родственников, Кирилл подумал: «Теперь всё будет по-другому». Но после окончания зимних каникул снова наступило отчуждение, и Кирилл стал ждать.

Он закрыл все чувства внутри себя и выжидал подходящего момента, но время мчалось вперед, оставляя позади школьную жизнь, неумолимо приближая экзамены и выпускной, и за эти месяцы у него ни разу не получилось остаться с Алиной наедине, чтобы спокойно поговорить и обсудить их отношения, всегда рядом находился кто-то из одноклассников или учителей. Перед выпускным вечером Кирилл решил, что больше нельзя терять ни минуты, нужно сделать решительный шаг. Он не думал целовать Алину, хотел просто поговорить, но не мог устоять перед ней, слишком она была хороша в своем коротеньком чёрном платьице. Кирилл даже приготовился к пощёчине, но вместо неё Алина ответила на поцелуй, и они так и стояли, прижавшись губами друг к другу, на глазах у учителей и одноклассников. У Кирилла был большой опыт по части поцелуев, и он не раз слышал от девушек о том, что неплохо целуется. Но так, как было с Алиной, не было ни с одной из его многочисленных подружек. Он забыл, где находится. В тот момент для него не существовало никого, кроме девушки с длинными каштановыми волосами в маленьком чёрном платье.

А потом они ушли из школы гулять по ночному городу. Горели фонари, и от их света лицо Алины стало ещё более прекрасным, как у принцессы из сказки. Та летняя ночь окутала их прохладой, покрывая кожу мурашками и заставляя дрожать всем телом от холода или от переполняющих эмоций. Кирилл накинул на обнаженные плечи Алины свой пиджак. Он уже давно снял бабочку, расстегнул верхние пуговицы на рубашке и опять стал похож на самого себя, а не на прилизанного ботана, какого сделала из него мать.

Они дошли до центра города, до площади Ленина, где возвышался памятник вождю революции – Владимиру Ильичу. Он, как всегда, стоял с вытянутой вперед рукой. За спиной Ленина располагался так называемый «Белый дом», где работало тульское правительство. Летом перед ним тонкими струйками били фонтаны, и Кирилл с Алиной остановились посмотреть на завораживающее действо, с красотой которого могли сравниться разве что вспышки пламени. Пахло зеленью, и они вдыхали цветочные ароматы ночного города. Кирилл с Алиной, как сумасшедшие, целовались. Долго, непрерывно, не в силах насладиться друг другом. Сколько месяцев или даже лет Кирилл ждал этого поцелуя! А Алина, казалось, целуется ещё более страстно и жадно. Он мечтал о большем. Особенно сильно желание накрывало, когда Кирилл чувствовал прижимающуюся к нему упругую грудь, достаточно крупную для семнадцатилетней девчонки, но решил не торопить события, пусть отношения развиваются своим чередом…

– Кирилл, тебя к телефону. Алина звонит, – раздался голос отца рядом с дверью.

Кирилл ещё раз взглянул на себя в зеркало и побежал в комнату.

– Привет! – Кирилл услышал в трубке голос, ласкающий слух и сводящий его с ума даже по телефону.

– Привет! – ответил он, представляя, как губы Алины касаются телефонной трубки, и сглотнул слюну, моментально заполнившую рот.

– Чем сейчас занимаешься?

– Да в общем-то, ничем. Матери обещал убраться в комнате. Вот занимался уборкой, но уже закончил. А ты чем без меня занимаешься?

– Без тебя скучно, Кирилл, – сердце у него учащенно забилось. – Может, ко мне в гости зайдешь? Дома никого. Родители на работе, а Светку мать вчера отвезла в деревню к бабушке. Меня оставили, чтобы готовилась к экзаменам в институт, а я подумала, может, будем готовиться вместе? – Кириллу послышались в голосе Алины двусмысленные нотки.

– Через десять минут буду у тебя, – сказал Кирилл и повесил трубку.

Он быстро натянул спортивные брюки и чёрную футболку.

– Пап, я пошёл к Алине в гости, будем к экзаменам в институт готовиться, – крикнул он и хотел было уже выбежать из квартиры.

– Кирилл, будь осторожен. И Алина, и ты – ещё несовершеннолетние, – сказал отец, следовавший за Кириллом по коридору.

– Пап, только ты ещё не начинай! Со мной мама на эту тему постоянно разговаривает.

– Потому что мы с мамой лучше жизнь знаем.

– Началось! Ещё скажи мы – молодёжь ничего не понимаем в жизни и бла-бла-бла.

– Да, именно, вы мало смыслите в жизни и не понимаете, что ко всему нужно относиться ответственно.

– Пап, не переживай, между мной и Алиной ничего нет, не стоит так за нас беспокоиться.

– Я на выпускном сразу понял, что между вами ничего нет! Не обманывай меня. Я видел, как вы друг на друга смотрите. Я на твою мать так смотрел в школе, а через девять месяцев ты родился!

– Папа, у вас свадьба была, когда вы уже школу закончили. Разве не так? – сказал удивлённый Кирилл, он не ожидал таких откровений от отца.

– Да, сразу после школы, но Таня на свадьбе была беременная. Ты родился, когда нам только исполнилось восемнадцать лет. Мы тебя очень любим, но хотим, чтобы твоя жизнь отличалась от нашей. Нужно сначала получить образование, потом найти хорошую, высокооплачиваемую работу, а потом уж и детей рожать с Алиной, если вы к тому времени ещё будете вместе, или с какой-то другой девушкой, а не так, как у нас вышло. Таня забеременела, мы поженились, и я уже не думал об образовании, о техникуме или тем более об институте, хотя многие ребята из нашего класса поступили. Я хватался за любую работу, лишь бы прокормить тебя и Татьяну. Когда ты немного подрос, и мы смогли отдать тебя в ясли, Таня тоже начала работать парикмахером, окончила какие-то курсы, и понеслось! Весь день на ногах стоит, только бы лишнюю копейку заработать, чтобы были деньги тебя вырастить и выучить. Поэтому мы с мамой не хотим видеть повторения нашей судьбы… Будь осторожней с Алиной.

– Папа, у меня и вправду не такие отношения с Алиной, на которые ты намекаешь. Ты ошибаешься на наш счёт.

– Ладно, – махнул рукой Сергей Васильевич. – Иди уже, просто друг к своей просто подруге, но будь осторожен.

Кирилл вздохнул, ничего не сказал и выбежал в подъезд. Он галопом домчался до дома Алина, так не терпелось её увидеть. Когда она открыла дверь, Кирилл замер на пороге. Даже в простых джинсовых шортах и футболке, обтягивающей точёную фигурку, Алина выглядела чертовски соблазнительно, и Кирилл не мог оторвать от неё глаз. На лице девушки не было ни грамма косметики, копна каштановых волос собрана в конский хвост, а на полноватых губах – игривая улыбка.

– Привет! Я уже заждалась тебя, – сказала она и прижалась к нему всем телом.

– Я тоже очень соскучился, – ответил Кирилл и поцеловал Алину.

– Мы вчера с мамой в деревню ездили. Светку отвезли к бабушке и немного помогли ей на огороде. Даже не верится, что только позавчера был выпускной. Кажется, так давно мы с тобой гуляли по ночному городу и всё время целовались.

– Я вчера проспал весь день после нашей прогулки.

– Только не говори, что ты ужасно устал выгуливать меня, не выспался, поэтому весь день и провалялся в кровати.

– Алин, что за глупости! Та ночь – самая лучшая в моей жизни!

– И в моей – тоже, – Алина опять прикоснулась губами к губам Кирилла, а ему всё труднее удавалось себя сдерживать.

– Пошли в мою комнату, – сказала она после продолжительного поцелуя и взяла Кирилла за руку. – А то мы застряли в прихожей.

Когда они вошли в комнату, она села за стол и достала какие-то тетради, а Кирилл вальяжно развалился на кровати, как не раз делал, когда бывал у неё в гостях.

– И чем мы сегодня займемся, Киря? Я же тебя позвала к экзаменам в институт готовиться, – на её раскрасневшихся от недавнего поцелуя губах заиграла ехидная улыбочка. – Что ты выбираешь физику или математику? У меня есть ответы на билеты. В Политехнический институт поступала моя двоюродная сестра. Она училась на подготовительных курсах весь этот год, и у неё были вступительные экзамены раньше, чем у всех остальных, сразу после школьных. Ещё выпускного не было, как она всё сдала. Сестра дала мне тетрадь с экзаменационными вопросами и ответами на них. Сейчас будем готовиться к поступлению в Политех.

– Алин, ты серьёзно? Ты меня для этого позвала? Чтобы учить ответы на билеты? – он был действительно удивлен.

– Да, конечно, я же тебе ещё по телефону сказала. А ты думал, чем мы здесь будем заниматься? – Алина подошла к Кириллу и села рядом.

– Я думал, мы чем-то другим займёмся, – он притянул девушку к себе.

– И чем же? Чем ты хочешь заняться со мной? – Алина прижалась к Кириллу, а её беспокойный взгляд блуждал по его лицу, заставляя кровь бежать по венам с невероятной скоростью.

– Ты сама знаешь – чем, – его голос стал неестественно хриплым.

– Может быть, этим займёмся? – она едва дотронулась влажными губами до губ Кирилла, и у него голова пошла кругом от их близости.

– Или этим? – и Алина стянула с себя футболку, оказавшись в одном белом бюстгальтере.

– Если ты не хочешь, я не буду тебя торопить. Я могу ждать, сколько угодно, пока ты не будешь готова.

– Я готова сейчас, – ответила Алина, она толкнула его на подушку, а сама села сверху. – Я хочу тебя.

После этих слов Кирилл сорвал с себя майку и прижал к себе Алину. Он прикоснулся к её груди, которая на ощупь оказалась гладкая и упругая, как он и представлял в своих мечтах. Его ловкие пальцы легко справились с застежкой бюстгальтера. Кирилл резко перевернулся, и теперь сам возвышался над Алиной. Он долго целовал и ласкал языком её грудь, маленькие розовые соски, затем начал спускаться ниже. Алина одной рукой теребила его волосы, а другой гладила по спине. Кирилл стянул с неё шорты и любовался телом девушки. Ожидая годами этого дня, сейчас он не мог поверить в реальность происходящего. Как будто Алина, обнимающая его, была очередной безумной мечтой, а не живым человеком из плоти и крови. То, что Кириллу каждый вечер представлялось перед сном, сейчас находилось совсем рядом, и он не мог поверить своим глазам, рукам, губам. Казалось, перед ним маячила несбыточным светом одна из ночных фантазий, завлекая женственными изгибами, горящими глазами с золотыми искорками, тёплыми поцелуями.

Алина вывела его из состояния сюрреалистичности, начав слегка царапать спину короткими ноготками и стонать от наслаждения в тот момент, когда Кирилл покрывал поцелуями её живот. Он снял с девушки белые трусики, и они полетели на пол вслед за бюстгальтером. Быстро стянув с себя брюки, Кирилл лёг рядом с девушкой. Он волновался, как никогда раньше. Все девушки, которые были у него до Алины, знали, что к чему. Он впервые оказался в постели с невинной девушкой. Страх причинить ей боль останавливал его от дальнейших действий. Он слышал, что первый раз проходит достаточно болезненно.

«Вдруг ей не понравится, и она прогонит меня, не захочет больше видеть», – пронеслась пугающая мысль в голове Кирилла, и он слегка отстранился от Алины.

– Если ты хочешь остановиться, я тебя пойму. Я уже говорил, что готов ждать тебя столько, сколько нужно.

– Кирилл, не останавливайся, пожалуйста… Я прошу тебя, – срывающимся низким голосом проговорила Алина.

Он старался быть нежным, не делать быстрых, резких движений, потому что видел, как ей больно. Когда всё закончилось, он весь обмяк и долго не выпускал Алину из своих объятий. Кирилла трясло мелкой дрожью, чего прежде никогда не случалось.

– Ты дрожишь? – спросила Алина, заглядывая в его глаза.

– Всё нормально, Алинушка. Намного лучше, чем нормально, – Кирилл откинулся на подушку, а она положила голову ему на грудь. – Со мной ещё никогда такого не было.

– Ты же не в первый раз сексом занимался, – Алина повернулась и посмотрела на него. Сейчас её глаза были светло-карими, почти желтыми.

– У меня никогда не было девушки, для которой это в первый раз, – пояснил Кирилл.

– У тебя все опытные девицы были до меня? Много их было, Кирилл?

– Почему ты об этом спрашиваешь? Неужели это так важно и интересно?

– Да, я хочу знать о тебе всё.

– А если скажу, что сто, то твое отношение ко мне изменится?

– Правда, сто?

– Нет, конечно, – рассмеялся Кирилл. – Я не считал… Но они все были до тебя, – у Кирилла пересохло во рту, он очень хотел курить, но не мог оторваться от Алины, она будто околдовала его, приковала к себе невидимыми цепями. – У меня в последние полгода никого не было.

– Почему?

– Я ждал тебя. Ждал, когда ты наконец-то повзрослеешь, перестанешь надо мной подшучивать и посмотришь как на мужчину, а не как на друга.

– Неужели ты не замечал, как я на тебя смотрю?

– Сейчас только увидел, а раньше не понимал. Дураком был, время только потерял.

Они опять начали целоваться. Теперь в поцелуях Кирилла и Алины было больше нежности, чем страсти, они наслаждались друг другом, узнавали друг друга.

– Как ты смогла до семнадцати лет остаться таким чистым, неиспорченным ребенком?

– Если бы моя мама узнала, чем мы с тобой пять минут назад занимались, у неё случился бы удар. Она считает, что секс должен быть строго после свадьбы, а свадьба не раньше восемнадцати лет. Так что по меркам мамы, я очень плохая и испорченная, и в этом виноват ты.

Алина целовала Кирилла в районе уха, а потом не сильно, игриво укусила его, вызывая ласками новую волну возбуждения, но он понимал, что лучше повременить со вторым разом.

– Ты ни с кем не встречалась до меня? – спросил Кирилл, когда смог оторваться от Алины.

– Почему ты так думаешь? Встречаться можно по-разному, не обязательно сразу прыгать к парню в кровать.

– У мужчин совсем другой взгляд на отношения. Нам необходима физическая близость. Если этого нет, то и отношения теряют смысл, начинаются поиски новой девушки.

– Ты же сказал, что готов ждать столько, сколько нужно.

– Да, тебя – готов, я тебя и так долго ждал. Но другие – не я. Мало кто будет ждать год или несколько лет до свадьбы.

– Я уже заметила, что для мужчин ожидание – сложный процесс, и как только появляется на горизонте более доступная особь женского пола, вы переключаетесь на неё, – говорила Алина с упрёком, косвенно обвиняя Кирилла в грехах всего мужского рода. – Я в прошлом году, когда жила у бабушки в деревне, начала встречаться с одним молодым человеком. Он уже на первом свидании начал распускать руки, я ему надавала пощёчин, вырвалась и убежала домой. Думала, на следующий день он придет извиняться, но нет, всего через день он и думать обо мне забыл, уже встречался, обнимался и целовался во всю с нашей соседкой Машкой, – Алина замолчала и посмотрела на Кирилла, ожидая реакции на свой рассказ.

– Дурак он, – сказал Кирилл и прижал Алину к себе, а она облегченно вздохнула. – И это всё? Больше ты не с кем не встречалась?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю. Я почему-то всегда себя чувствовала твоей. Даже когда ты начал встречаться с Лерой, и это происходило на глазах у всех, я и тогда ощущала себя немного твоей девушкой.

Кирилл хотел сказать, что в душе он тоже был целиком и полностью её, но не стал, побоялся, что она не поймет, поднимет на смех, начнет перечислять его романы.

– Тебе больно было? – спросил Кирилл после паузы.

– Да, было. Но в первый раз всегда так, я в книжках читала, и подруги рассказывали. Во второй раз всё по-другому будет.

– Мы не будем торопиться со вторым разом, – сказал Кирилл и чмокнул Алину в лоб.

– Кирилл, а если я забеременею? – в глазах Алины читался испуг. – Мы же не предохранялись.

– Не должна забеременеть, я успел вовремя выйти из тебя. А в следующий раз мы будет предохраняться. Я не знал, что сегодня всё так сложится, а так бы подготовился.

– Значит, ты всё-таки шёл ко мне физикой и математикой заниматься? – шутливо спросила Алина. – Получается, ты хотел со мной к экзаменам готовиться, а я тебя соблазнила!

– Глупенькая! – Кирилл прижал Алину к себе. – Я давно и очень сильно хотел тебя, и знал, что когда-нибудь мы будем вместе, просто не ожидал, что сегодня.

Он не стал рассказывать в этот раз о своих чувствах, о них можно поведать позднее. Уже то, что сегодня произошло, счастье. Теперь Кирилл точно знал, что любит Алину, не просто хочет добиться расположения гордой красавицы, сердце которой не смогли завоевать другие претенденты, не просто жаждет её физически, хотя и физически он хотел её давно, не просто она ему нравилась внешне, он любил её душу. Кирилл знал, какой Алина ранимый и хрупкий ребенок, вся показная дерзость, бравада – это пыль в глаза тем, кто не хочет её принимать такую, как есть. Кирилл ещё до Нового года знал, что Алина – маленькая, беззащитная девочка, которую надо оберегать, и он готов заботиться о ней всю жизнь, если она позволит. Страх того, что Алина даст ему от ворот поворот, всегда сидел где-то внутри. Даже сейчас Кирилл не стал говорить, что влюблён, боясь напугать и смутить Алину своими чувствами.

Он опять начал ласкать Алину, лёгкими движениями дотрагиваясь до её груди, живота, вдыхая аромат чистой, белой, почти прозрачной кожи.

– Кирилл, тебе надо собираться домой, – прошептала Алина, хотя явно не хотела, чтобы он уходил.

– Почему? Я не хочу никуда уходить, хочу всегда быть с тобой.

– Это пока, к сожалению, невозможно, – Алина в шутку оттолкнула от себя Кирилла. – Скоро должна мама прийти.

Кирилл сразу вышел из состояния блаженства и стал серьёзным.

– Когда она придёт?

– Через полчаса примерно. Она отпросилась с работы. Должна была пойти к стоматологу. У неё вчера зуб разболелся. А после стоматолога – сразу домой.

Кирилл стал одеваться. Как бы ему не хотелось расставаться с Алиной, их не должна видеть вместе её мама. Тамара Николаевна была строгой матерью, старой закалки, и если бы она узнала, что в их квартире произошло сегодня, то устроила бы Кириллу и Алине нагоняй и точно запретила бы им видеться.

– Когда мы теперь увидимся? – спросил Кирилл.

– Завтра отец весь день будет дома. Он вызвал мастера чинить телевизор, из-за этого отпросился с работы.

– И у меня отец завтра дома, у него график на работе сейчас – два через два, два дня работает, два дня – дома. Значит, надо встретиться на нейтральной территории, – Кирилл задумался. – Давай завтра на лодке покатаемся? Недалеко от стадиона «Металлург» открыли лодочную станцию, там работает парень, с которым я в футбол играю. Он нам бесплатно разрешит прокатиться.

– Я согласна, – сказала Алина, улыбка снова засияла на её губах, обнажая ровные белые зубки. – В какое время встретимся?

– Я за тобой зайду в два часа примерно.

– Хорошо, а теперь тебе пора.

На прощание они ещё долго целовались. Кирилл не хотел уходить и растягивал приятные мгновения. Он оглядел Алину с головы до ног, желая унести с собой её образ, запомнить каждую деталь. Снова в который раз Кирилл поразился, какая у неё фигура. У Алины были самые красивые и длинные ноги, какие он только видел.

– До завтра, Кирилл! – голос Алины вывел его из оцепенения.

Он вышел на улицу, уже мечтая о завтрашнем дне.

Глава пятая. Однажды вечером в Центральном парке.

Кирилл

Лето стремительно мчалось к своему экватору. В Туле, как и в других городах средней полосы России, девять месяцев в году погода стояла промозглая, слякотная, в зимнее время иногда меняясь на морозную, с вьюгами и снегопадами. Солнце – редкий гость для жителей центральной части страны, поэтому туляки и их ближайшие соседи с нетерпением ждали трех летних месяцев.

Температура в июле 1995 года радовала туляков, поднимаясь днем до отметки 28 градусов. Школьники и студенты наслаждались летними каникулами, прогуливаясь по паркам и купаясь в местных водоёмах. Кирилл недавно сдал экзамены в Тульский политехнический институт, получил достаточно хорошие баллы, но их все равно не хватило для желанного многими абитуриентами дневного отделения экономического факультета, поэтому он выбрал вечернее обучение. Он восхищался Алиной, набравшей максимальный балл и с легкостью поступившей на «экономику». Выбор специальности дался Кириллу сложнее, чем сами экзамены, но любовь к Алине победила давнюю страсть к компьютерным играм и программированию, а слова подруги: «За управленцами будущее», перевесили чашу весов в сторону «Мировой экономики». Информатика, о которой когда-то мечтал Кирилл, больше не имела приоритета. После поступления в вуз Кирилл вздохнул свободнее и целыми днями пропадал с Алиной на улице, гуляя в берёзовой роще или купаясь в каком-нибудь из ближайших прудов, или бродя по городу без определенной цели и поедая мороженое.

Он курил на балконе, жмурясь от яркого июльского солнца и подставляя лицо под палящие лучи, когда в квартире раздался телефонный звонок. Кроме Сергея Васильевича и Кирилла дома никого не было. Отец спал после ночной смены, и его не могли разбудить даже пронзительные звуки электродрели соседей снизу, постоянно ремонтирующих квартиру, не то что лёгкое попискивание телефонного аппарата. Богатырский сон отца позволял Кириллу чувствовать себя дома вольготно и курить на балконе, не прячась. В данный момент юноша был похож на огромного кота, который при виде солнца выгибается и подставляет лучам то один, то другой бок. Перед тем как зазвонил телефон, Кирилл в очередной раз перечитывал записки Алины. Они встречались примерно две недели, и записок скопилось одиннадцать штук. Кирилл вспомнил тот день, когда получил первое письмо Алины. Они катались на лодке по маленькой речушке – Упа, а потом устроили пикник на лугу, огороженном от любопытных прохожих ветвистыми ивами и молодыми берёзками. Алина лежала рядом с Кириллом на стареньком, потрёпанном одеяле в купальнике изумрудного цвета и водила травинкой по его груди. Кирилла разбирал смех, а Алина была серьёзна и вдруг ни с того ни с сего сказала:

– Я после выпускного начала вести дневник. Ты только не смейся, что я какая-то старомодная или, наоборот, маленькая дурочка. Если начнешь шутить, я ничего больше тебе не расскажу.

– Алинушка, я не смеюсь, мне просто щекотно от травинки. Расскажи, пожалуйста, что ты записываешь в дневник.

– Я записываю всё о наших встречах, что ты мне говоришь, что я думаю и чувствую. Понимаешь, через десять лет, а может и раньше, мы многое забудем. Конечно, самое важное навсегда останется в памяти, но мелкие детали испарятся из головы, а я не хочу ничего забывать, хочу запомнить каждое слово, каждый взгляд, каждый жест, чтобы на старости лет перечитывать дневник и вспоминать это лето и то, как хорошо нам было вместе.

– У нас впереди ещё много таких, как это лето.

– Кирилл, я ещё кое-что написала лично тебе, – Алина встала, нашла в траве юбку и достала из кармана свёрнутый вчетверо тетрадный лист. – Держи. Прочитаешь, когда придёшь домой, сейчас не разворачивай. Договорились?

– Я готов тебе пообещать всё, что угодно! С тобой я как под гипнозом… Конечно, обещаю. Что мне ещё остаётся…

И сегодня Кирилл в который раз перечитывал письма Алины. Каждая буква, каждая запятая, каждый завиток размашистого почерка находили отклик в сердце. Когда по-настоящему любишь человека, любая мелочь, связанная с объектом обожания, приобретает колоссальное значение, будь то клочок бумаги с любимым почерком или запах духов, или родинка на левой щеке, всё становится неотъемлемой частью жизни, необходимостью, без чего невозможно дальнейшее существование. Так и в случае с Кириллом, простенький текст записки был сейчас важнее любых документов: паспорта, диплома, похвальных грамот.

«Кирилл, я лежу в темноте и не могу уснуть. Всё время думаю о тебе. Наверно, это покажется глупым, но всё, что не смогла сказать, буду писать. Вспоминаю наши поцелуи. Эти ощущения сводят с ума. А ещё ты необычайно хорош собой. И даже если буду подшучивать над твоей внешностью, не верь. Ты просто бесподобен: и лицо, и фигура, а главное, глаза. Я не могу насмотреться на твои глаза. Уже скучаю и жду завтра. Алина».

Кирилл приложил зачитанную до дыр бумажку к губам и поцеловал. Из сладких грёз парня вывел надоедливый телефонный звонок.

– Алло, – сказал он в трубку невидимому абоненту.

– Привет, Кирилл! Папа дома? – ответил приятный баритон на другом конце провода.

– Дома, только он спит после работы. Что ему передать?

– Ты меня не узнал, Кирилл? Это дядя Коля из Москвы.

– Дядя Коля, здравствуйте! Действительно, не узнал.

– Сергей месяц назад звонил, спрашивал о работе для тебя в Москве. Вот на счёт этого и хотел поговорить. Есть место в одном санатории в Подмосковье, но только разнорабочим. Ничего сложного. Нужно помогать, если что-то сломается, гвоздь прибить или покрасить, а в остальное время будешь гулять, отдыхать. Санаторий находится в сосновом бору. Воздух чистейший. Комнату тебе там выделят до сентября. Согласен?

– А когда нужно приступить к работе? – спросил Кирилл. Сердце предательски заныло, когда он представил, что на полтора месяца придется оставить Алину.

– Завтра уже надо быть в Москве. Мне вчера звонил приятель. Он в санатории с июня работает. Говорит, срочно помощник нужен.

– Я согласен, – вздохнул Кирилл, настроение мигом испортилось. – Когда папа проснется, скажу ему. Вечером соберу вещи, а завтра утром на первой электричке приеду к вам.

– Отлично! Будем тебя ждать! Пока, Кирилл! Отцу передавай привет от меня!

– До свидания!

Кирилл повесил трубку и ещё долго стоял у телефона в замешательстве. Да, он ждал звонка дяди Коли, хотел найти работу в Москве. В столице другая зарплата, в разы больше, чем в Туле, даже у разнорабочих и грузчиков, но придется на долгое время расстаться с Алиной.

«Что такое шесть недель?!» – уговаривал себя Кирилл, но на душе было неспокойно. Неведомая ранее тревога засела внутри. Кирилл привык к ежедневным встречам с Алиной. Такой разнообразной гаммы эмоций он ещё никогда не испытывал. Когда минуты блаженства перемешивались в невероятно сладком коктейле с часами нежности, а ночи были нужны только для того, чтобы мечтать о завтрашнем дне. Когда каждое её необдуманное слово обретало смысл, а её лицо приравнивалось к лику древнего божества. Когда готов на всё, даже на самый отчаянный шаг… Завтра нужно будет оставить эту наполненную счастьем жизнь и уехать в Москву.

Пальцы сами набрали телефон Алины.

– Алло, – ответил любимый голос.

– Привет!

– Привет, Кирилл! – было сказано всего два слова, а мрачное настроение потихоньку начало отступать.

– Чем занимаешься?

– У меня сегодня много дел, Киря. Мать попросила или, точнее, приказала убраться дома и перегладить гору белья. Сейчас глажу. Ещё и половину всего не сделала, – Алина вздохнула.

– Золушка ты моя! Давай я сейчас приду к тебе, помогу немного.

– Нет, Киря, ты меня только отвлекать будешь, – в голосе Алины прозвучали озорные нотки.

– Чем это я тебя буду отвлекать? – подражая ей, ответил Кирилл.

– Сам знаешь чем!

– Не знаю, объясни! – он начал подразнивать Алину.

– Киря, ты всё прекрасно понял!

– Алин, у тебя сейчас есть кто-нибудь дома?

– Нет никого.

– Тогда, в чём дело? Я скоро буду у тебя, – он уже было сорвался с места, но Алина остановила его.

– Нет, Кирилл, не сегодня.

– Почему?

– Не знаю, как тебе лучше объяснить, но попробую… У женщин бывают такие дни, в которые к ним лучше не подходить. В эти дни мы плохо себя чувствуем, становимся раздражительными и капризными. Ты понимаешь меня?

– Уф! – выдохнул он с облегчением. – А я уже подумал, что проблема во мне, и ты меня видеть не хочешь.

– Глупенький! – рассмеялась Алина.

– Это даже хорошо, Алин. Ты зря переживала, что забеременеешь. Я же говорил, всё под контролем.

– Спасибо, Киря, за бережное отношение ко мне, – и он не понял, шутит Алина или говорит серьёзно.

– Получается, мы сегодня не увидимся? – Кирилл начал нервничать, ему обязательно нужно сегодня поговорить с Алиной, рассказать о скором отъезде в Москву, по телефону он не хотел обсуждать такое важное событие. – Давай я просто в гости к тебе зайду, помогу, чем смогу. Обещаю, приставать не буду.

– Может, я сама, как увижу тебя, начну приставать, – снова в трубке зазвучал звонкий, такой родной смех. – Нет, Киря, не получится… А вечером меня позвала Олеся в Центральный парк. Все наши собираются в парке сегодня в семь вечера, будут отмечать поступление в институт. Может, присоединимся к ним?

– Мне вчера Саня звонил, предлагал с ним и с Егором в парк пойти, но я ответил, что не знаю, подумаю. Хотел с тобой посоветоваться.

– Отлично! Тогда идём вместе!

– Хорошо, я скажу Сане, что приду не один, а с девушкой.

– С какой такой девушкой? – теперь Алина начала над ним подшучивать.

– Ты её знаешь! – подыграл ей Кирилл.

– И как она выглядит?

– Она шатенка с большими карими глазами, с пухлыми розовыми губками, которые мне всё время хочется поцеловать. У неё тонкая талия и стройные ножки, таких я ещё ни у кого не видел, нежные руки и ласковый голос, и я самый счастливый человек на свете, когда она со мной, и самый несчастный, когда её нет рядом.

– Получилась какая-то идеальная девушка. Я таких не знаю, – тихо сказала Алина.

– Зайду за тобой в шесть.

– Хорошо, буду ждать.

– Целую тебя, моя хорошая!

– И я тебя, милый!

Кирилл положил трубку и взял ручку из школьной карандашницы на письменном столе. Вырвав из тетради чистый лист, он начал писать…

Ровно в 18 часов Кирилл позвонил в квартиру Алины. Щёлкнул замок, и девушка распахнула дверь. Как обычно, при виде её рот Кирилла растянулся в улыбке. Алина стояла на пороге квартиры, похожая на красивую статуэтку, и улыбалась ему в ответ. Сравнить девушку можно было разве что с изображением Синди Кроуфорд на плакате в парикмахерской, где работала Татьяна Ивановна, но черты лица Алины были милее, чем у знаменитой манекенщицы. Алина так крепко засела в голове и сердце Кирилла, что любая модель меркла на её фоне. Для прогулки в парк девушка оделась просто: в джинсовые шорты, визуально делающие ноги ещё длиннее, и белую футболку, облегающую высокую грудь. Но даже такие незамысловатые вещи смотрелись на Алине невероятно сексуально. Кирилл привык видеть её без макияжа, но в тот вечер она подкрасила ресницы тушью, от чего они стали ещё более густыми и пушистыми, а губы блестели под тонким слоем прозрачной помады. Все эти мелкие, незначительные детали в настоящий момент приобретали глобальное значение для Кирилла, почти такое же, как таблица Менделеева для любого человека, серьёзно занимающегося химией, или как строение атома для каждого физика-ядерщика.

Первая вышла из минутного оцепенения Алина и громко крикнула родителям так, чтобы её было слышно в каждой комнате:

– Мам, пап, я ухожу! Дома буду примерно в одиннадцать часов!

– Только не позже! – раздался из глубины квартиры голос Тамары Николаевны.

Алина выпорхнула в подъезд, захлопнув за собой дверь. Её руки обвили шею Кирилла, и он почувствовал лёгкое прикосновение губ девушки к своим губам. У Кирилла бешено заколотилось сердце, а кровь ударила в голову.

– Алинка, ты с каждым днем становишься всё красивее!

– Пошли быстрее, – она взяла его за руку и потянула к выходу. – А то мама может за нами подглядывать в глазок.

– Да, пошли. У тебя строгая мама. Я даже немного побаиваюсь её.

– Мою маму все боятся, не только ты! – сказала Алина, сделав большие глаза.

Они пешком дошли до остановки «Быткомбинат» и сели на автобус N 18, единственный маршрут, проложенный через весь город. Одноклассники ждали Кирилла и Алину у входа в Центральный парк. Саня обнимал за талию смеющуюся во весь голос Олесю и что-то шептал ей на ушко. Рядом с влюблённой парочкой стояли Егор с Лерой. Они курили и не разговаривали друг с другом.

«Наверно, Егорка опять загулял, – подумал про себя Кирилл, наблюдая за выражением лица Леры, её нахмуренными в молчаливом негодовании бровями и губами, сжатыми в одну тонкую линию. – Как я мог с ней раньше встречаться!»

После таких мыслей Кирилл ещё крепче сжал руку Алины, и они подошли к друзьям.

– Всем привет! – поздоровался он с одноклассниками и пожал друзьям руки.

– Привет! – сказала Алина, затем подошла к Олесе и чмокнула её в щеку.

– Вот значит, какая у тебя девушка! – Саня присвистнул. – А мы с Олеськой всю голову сломали, пытались угадать, с кем придёшь!

– Они же вместе с выпускного ушли! – вставил своё слово Егор. – Ты что, не в курсе? Я хоть и не видел лично, но слышал от других, что эти двое целовались у всех на глазах, а потом вместе вышли из школы.

– Алина, почему ты мне ничего не рассказывала? – надулась Олеся от обиды.

– Ты не спрашивала, – ответила Алина и пожала плечами.

– Кирилл у нас известный ловелас! – съехидничала Лера. – У него каждый месяц новая пассия. Так что посмотрим, что за девушка будет у Кирилла Семёнова в августе.

– А тебе-то что? – огрызнулась Алина. – Какое тебе дело до Кирилла и его девушек? Тебя это уже давно не касается!

– Девочки, хватит! Опять вы начинаете! – Егор пытался успокоить Леру, приобнял её за плечи и поцеловал. – Алина права. Малышка, какое тебе дело до Кирилла? Тебя должен волновать только я.

– А меня и волнуешь только ты! – ответила Лера и поцеловала Егора в губы. – Ты у меня самый лучший!

Кирилла задели слова Леры, и он готов был врезать Егору за то, что тот постоянно везде берет её с собой. И поведение Леры, и её внешний вид вызывали чувство стойкой неприязни. Сегодня она не изменила себе и вырядилась ярко и вызывающе: в мини-юбку, черные в крупную сетку колготки и ядовито-розовую футболку, приспущенную с одного плеча. Губы девушки сверкали от сиреневой помады с блёстками, а челка, намертво склеенная лаком, даже от сильного ветра не шевелилась. Лера повисла на руке Егора и сделала вид, что безумно счастлива с ним, хотя пять минут назад они даже не смотрели в сторону друг друга.

– Пошли отмечать поступление в высшие учебные заведения, студенты! – сказал Егор и, не выпуская Леру из объятий, направился по аллее к центру парка.

Ребята проходили между ровных рядов молодых берёзок, старых каштанов, высоких, блестящих свежей листвой кленов. Центральный парк имени Белоусова был самым настоящим оазисом в сердце Тулы. Примерно сто лет назад санитарный врач Пётр Петрович Белоусов решил засадить городскую свалку деревьями, и к 1995 году парк разросся до 140 гектаров. Пару лет назад была опубликована статья в местной газете о том, что Тульский Центральный парк входит в десятку крупнейших парков Европы. Теперь он стал охраняемой зоной, достопримечательностью города и одним из немногих мест, где собиралась молодёжь из всех, даже окраинных, районов. Молодые люди приезжали сюда, чтобы прогуляться в тени аллей, посидеть в кафе, покататься на аттракционах, среди которых два были особенно популярными. Первый назывался «Сюрприз» и представлял собой огромное колесо с бортами по краям. Спиной к бортикам вставали любители адреналина, пристегивались ремнями безопасности, и колесо начинало вращаться с бешеной скоростью, описывая невероятные круги. Всегда рядом с «Сюрпризом» собирались толпы зевак, наблюдая за отчаянными людьми внутри сумасшедшего аттракциона и слушая их крики вперемешку с нервным смехом. Вторым аттракционом, привлекавшим всех без исключения, и детей, и взрослых, было старое доброе «Колесо обозрения». Издалека завидев «Чёртово колесо», как в простонародье назвали аттракцион, Лера завизжала от радости и начала приставать к Егору.

– Котик, давай прокатимся на «Колесе обозрения». Я так давно не каталась на аттракционах. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

– Мне что-то не хочется, – ответил Егор со скучающим видом. – Лер, видишь, никто не восторге от твоей идеи.

– Почему же? – неожиданно Олеся вмещалась в разговор парочки. – Удивительно, но я в этот раз согласна с Лерой. Я тоже давно не каталась на аттракционах. Хочется вспомнить детство. Сань, давай тоже прокатимся на «Чёртовом колесе»!

– Как я тебе могу отказать, солнышко, – Саня с неподдельным обожанием смотрел на Олесю. – А вы, ребята, с нами? – обратился он к Кириллу и Алине.

– Я не против, – ответила Алина и повернулась к Кириллу, ожидая его ответа.

– Значит и я за, – Кирилл прижал Алину к себе.

– Придётся и мне с вами тащиться на это «Чёртово колесо», – обреченно вздохнул Егор.

– Егорка, а ты в курсе, почему колесо назвали «Чёртовым»?

– Нет, конечно. Не сомневаюсь, что ты, Иванова, знаешь обо всем на свете, в том числе и о «Чёртовом колесе». Блесни перед нами своими великолепными знаниями, золотая медалистка! – Егор застыл перед Олесей в позе предков, преклоняющихся перед языческим божеством.

– Конечно, откуда знать о таких исторических фактах троечнику и хулигану Егору Карасёву, – Олеся подначивала Егора, пребывая в уверенности, что он не обидится на её невинную шутку. – Вот послушай вкратце историю создания «Колеса обозрения» от образованного человека, то есть от меня… В 1889 году в Париже проходила международная ярмарка-выставка, и на ней было представлено чудесное творение Гюстава Эйфеля, известное нам как Эйфелева башня. Следующая выставка должна была проводиться в Чикаго, и американцы хотели переплюнуть парижан. Все инженеры ломали голову над различными грандиозными проектами. И вот один из ведущих инженеров, Джордж Феррис, предложил идею создания колеса, которое удивит весь мир. За четыре месяца на территории ярмарки построили колесо диаметром 75 метров. Весило оно около 2000 тонн и состояло из 36 кабинок. Успех «Колеса Ферриса» на выставке был невероятным, на нём за день прокатилось 38000 пассажиров. Но монтаж колеса проходил в сжатые сроки, люди трудились круглосуточно, чтобы успеть к началу выставки, и потому рабочие прозвали колесо «Чёртовым». После окончания ярмарки Джордж Феррис два года провел в судебных тяжбах. Он судился с организаторами Международной Выставки за то, что недополучил прибыль от своего изобретения. В итоге, Феррис обанкротился, от него ушла жена, и в 1896 году он умер… Вот такая печальная история у создателя самого известного в мире колеса.

– Пятёрка тебе, Иванова, по истории! – Егор криво улыбнулся и захлопал в ладоши, изображая бурные аплодисменты.

– Недаром ты получила золотую медаль, лисёнок! – так ласково называл Саня любимую девушку. – Всё-таки ты у меня самая умная!

– Саня, не боишься выглядеть на фоне Олеси…как бы мягче сказать… слегка глуповатым? – Лера обратилась к Сане с наивным выражением лица, как будто только что одарила его комплиментом, а не оскорбила самым беспардонным образом.

– Не боюсь, Лер. Я тянусь за Олесей, пытаюсь стать лучше, и это прекрасно, – Саня поцеловал Олесю в носик. – Зато я всегда чувствую себя умнее тебя, Лера. Иногда хочется в твой тюбик с помадой налить клей «Момент», чтобы у тебя никогда рот не открывался.

– Да ты… Да я… Егор, что ты молчишь! – Лера от злости начала заикаться, и заметив, что все, кроме Егора, смеются над ней, стала искать защиты у своего единственного друга.

– Ребят, хватит издеваться над моей девчонкой, – со вздохом выдавил Егор, ему надоели бесконечные перепалки Леры со всеми подряд. – Пошли лучше на колесе кататься. Я тоже за. Уговорили!

Парни направились к маленькому деревянному домику с надписью «Касса», а девушки остались ждать их у входа на аттракцион.

– Киря, значит вы с Завадской теперь вместе! Вот это да! Удивил! – сказал Саня и по-дружески толкнул Кирилла в бок. – Как тебе это удалось? Все пробовали подкатить к Алинке: и я, и Егор, и другие пацаны из школы, но ни у кого не получилось! А ты – красавчик!

– Да, Киря в очередной раз доказал, что он мачо! Ни одна тёлка ещё не устояла перед ним! – вторил Сане Егор.

– Алина – не тёлка, – отрезал Кирилл.

– Ладно, не кипятись, – Егор похлопал Кирилла по плечу, изображая верного друга. – Ты лучше расскажи, у вас с ней уже было? Ты понял, о чём я, – Егор последние слова произнес шёпотом на ухо Кириллу, видя, что в очереди кроме них стоят люди с маленькими детьми. – Расскажи нам все в самых грязных подробностях!

– Да пошёл ты! – Кирилл смахнул руку Егора со своего плеча, от слов так называемого друга он начал закипать.

– Всё, хватит… Брейк! – между Кириллом и Егором встал Саня. – Киря, если не хочешь с нами делиться личной жизнью, так и не надо. Мы привыкли, что из тебя слова не вытянешь о девушках, но зачем так нервничать!

– Ребята, вы уже купили билеты? – к кассе подошла Лера.

– Нет ещё, малышка. Видишь, какая очередь?! – Егор был рад Лере, обстановка сразу разрядилась. – А ты почему ушла от девчонок?

– Мне с ними скучно, – Лера надула сиреневые перламутровые губки. – Вообще не люблю женские компании.

– Но с Катей ты как-то общаешься. Чем тебе Алина с Олесей не нравятся? – Егор пытался поддержать Леру и наладить её отношения с собственными друзьями.

– Алина ни с кем, кроме Олеси, не хочет дружить. Они подруги с пятого класса, а до этого у Завадской был только один друг – Кирилл Семёнов. Я не вхожу в число избранных.

– Зато для меня ты избранная! – сказал Егор и поцеловал Леру.

– Как не стыдно целоваться при всех! – выкрикнула стоящая позади ребят старушка с двумя малолетними внуками. – Здесь же дети находятся! Ещё и одета, как не знаю кто! И всё лицо размалевала! Девочка называется! Тьфу! Срамота!

На Леру стали оборачиваться другие люди в очереди и оглядывать с головы до ног, а она вся побагровела от обиды. Саня с Кириллом тоже почувствовали себя неудобно и разозлились на Леру за вульгарную манеру одеваться. Наконец Егор купил шесть билетов, и вся компания удалилась от кассы, оставив недовольных посетителей парка шушукаться за их спинами.

На «Колесе обозрения» ребята разделились по парам. Первыми помчались вверх Саня с Олесей, в следующей кабинке – Кирилл с Алиной, и замыкали процессию – Егор с Лерой. Алина прижалась к Кириллу и положила голову ему на плечо.

– Мне так хорошо сейчас, – сказала она очень тихо, но Кирилл расслышал.

– Мне тоже. Мне всегда хорошо рядом с тобой.

– Вот бы остановить мгновение и так кататься на «Чёртовом колесе» бесконечно, любоваться красотой вокруг, верхушками деревьев, людьми, снующими внизу, как маленькие букашки, голубым небом, облаками, которые кажутся совсем рядом с нами.

– Золотистыми глазами, которые сейчас смотрят на меня, и шелковистыми волосами, до которых всё время хочется дотронуться, – дополнил список Кирилл, заправил прядь каштановых волос за ухо Алины и прикоснулся губами к её мягким податливым губам.

– Эй, вы там внизу! Хватит целоваться! – кричал сверху Саня, размахивая руками, чем привлек внимание Кирилла и Алины. – Срамота! – продолжал он, передразнивая старушку из очереди.