Мажор. Вернуть бывшую

Глава 24

Вот же черт.

Какого хрена она делает? Она вообще в курсе, что у нас ним напряжённые отношения? Даже не так. Натянуты так, что если задеть, то тетива лопнет.

— Злат, это плохая идея.

Женя словно читает мои мысли. Делает глоток вина и отворачивается. Он прав, но почему мне так обидно?

— Почему? Да что не так? Вы такие напряжённые все, словно и не одноклассники вовсе. — Она начинает возмущаться, словно все идёт не по плану.

— Любимая, я потом тебе все объясню.

— А что сейчас нельзя? Если вы плохо общаетесь, то…

— Мы собирались пожениться. — Прерываю я её и смотрю прямо в глаза.

Она раскрывает рот и не верит мне. Вот вроде сказала и полегчало. Напомнила всем о том, что должно было произойти. Можно было, конечно, и по другому сказать, но я зачем-то выбрала именно эту формулировку.

Исаев с силой сжал салфетку и опустил голову. Молчит, а меня любопытство разбирает. Хочу чтоб он хоть что-то сказал. Извинился! Сказал, что до сих пор мучается. Что ему больно, что любит меня.

Хочу слышать это от него. Мне это словно жизненно необходимо. Не знаю зачем, но словно организм требует, душа ждёт. Возможно после этого станет легче, хоть немного.

— Та девушка, про которую ты говорил тогда в машине, это Полина?

Злата медленно, словно боится ошибиться, спрашивает и смотрит на Исаева. Делаю ещё один глоток вина и сейчас оно обжигает горло, дерёт его, словно нождачка.

— Да, это она.

— Простите, я не знала.

В её глазах застыли слезы и тут я поняла, что больше не вынесу этого. Мне нужен свежий воздух. Мне нужно на волю. Если останусь, то умру.

— Простите, я на перекур.

— Я с тобой.

Стрельцов встаёт с места и я лишь киваю ему. Беру сумочку и следую за ним. На улице холодно, но я не чувствую ничего. Мне настолько все равно, что я даже не ощущаю привкус табака, когда подкуриваю сигарету.

— Давно куришь? — Стрельцов облокотился на стену ресторана за углом и смотрел на меня.

— Года три. Не постоянно конечно, но иногда бывает.

— Ужасная привычка. Бросай, пока можешь.

— Иногда это помогает расслабиться.

— Сильно напряжена?

— Стрельцов, ты и сам напряжён. Даже тебе не комфортно рядом с нами. Нужно было тебе ей сразу сказать.

— Я не знал.

— Я про другое.

Мы больше не разговаривали. Лишь молча вернулись в ресторан и заняли свои места. Женя кинул на меня косой взгляд. Он был холодным. Словно я сделала что-то противозаконное или что ему не нравится. Но я и не должна учитывать его интересы.

— Поль, прости, я не знала.

— Ничего. Это в прошлом. Злат, давай уже о разговоре, ради которого мы все здесь собрались. — Я пытаюсь её подтолкнуть и даже улыбаюсь, хоть мне и тяжело.

— Да, конечно. Свадьба. Я подумала, но кажется, это уже плохая идея….

— Злат, если ты так хочешь, чтоб именно мы с Женей были на вашей свадьбе свидетелями, то я не против.

Пытаюсь её приободрить, потому что она совсем растерялась и снова побледнела. Ей нельзя нервничать, а она в последнее время только это и делает.

— Правда? — Женя поворачивается ко мне всем телом и изумлённо смотрит, впрочем как и все остальные.

— Почему бы и нет? Это их свадьба. — Говорю я и смотрю на Злату. — Но это ведь не все?

— Да. — Быстро лепечет она и вроде как оживляется. — Дело не в том, что я нервничаю из-за свадьбы. Это конечно, тоже, но дело в другом.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Кажется, Стрельцов только сейчас заметил, что Злата побелела, а точнее начала приобретать зеленоватый оттенок.

Девушка сглотнула и свела брови. Смотрит на меня и я начинаю понимать, в чем дело. Она резко срывается и убегает, оставив парней в недоумении. Стрельцов хочет бежать следом, но я быстро перехватываю его руку и мотаю головой.

— Давайте выпьем? — Предложение так себе, но их это немного отвлечёт.

Берём бокалы и они оба смотрят на меня. Уверена, что подозревают, что я в курсе, в чем дело.

— Матвей! Я не спец как это правильно говорить как вообще о таком говорить…. Не то, чтобы я не опытна, но все же… Короче нет… Не так… Ты наверное заметил, что в последнее время с твоей невестой, не все гладко. Ссоры, истерики… — Говорю, а сама не знаю, как это говорить о беременности, я же о своей так и не сказала Исаеву в своё время. — Это не так уж и плохо, как могло бы быть…

— Поль, в чем дело? — Стрельцов напрягается, вижу, как все мышцы лица так и гуляют.

— Все хорошо, расслабься. Иногда такое бывает. Это нужно пережить. Конечно, не все могут это пережить.

— Она болеет? — Ну почему сразу думать о плохом? — Поль?

— Нет. Это не болезнь. Это не заразно. Но с женщинами это бывает. По себе знаю.

Улыбаюсь и почему-то смотрю на Исаева. Улыбка сразу сползает с лица. Говорю вроде про беременность Златы, а ощущение, что сама беременна и не знаю как сказать. Это действительно сложно, особенно, когда Женя рядом. Мысленно представляю, что однажды все же мне придётся сказать ему правду, и это будет намного сложнее.

— Это не болезнь, но симптомы схожи. Тело женщины меняется, происходит дисбаланс, её сложно понять. Все время что-то выкидывает, а потом все приходит в норму. Нужно просто подождать.

— Поль, она беременна?

Странно, что спрашивает Исаев, а не Стрельцов. У меня аж, ком к горлу подкатил. Срочно нужно выпить, а то побегу вслед за девушкой. Делаю большой глоток вина и ставлю бокал.

— Поздравляю, Стрельцов, ты скоро станешь папой.

Матвей на глазах меняется. Становится белый, как стена. Вот она реакция настоящего мужика. Ну как так можно? Неужели сложно улыбнуться? Он на камень становится похож. Смотрит куда-то в центр стола между нами и не дышит.

— Матвей, выпей вина.

— Давно ты в курсе?

Он переводит на меня взгляд и у меня ощущение, будто я в чём-то виновата.

— Ну как тебе сказать? Вообще-то тебе и Исаев мог это сказать.

Женя закашлялся от удивления. Он же тоже тогда был с нами. Да, я прикрыла тогда Злату, но он мог бы догадаться. Он почти месяц видит её в приёмной, видит, что иногда она выглядит не очень, что её часто тошнит. В конце концов, секретарша его могла ему доложить.

— В смысле? Я здесь при чем?

— Ну ты же тоже там был!

— Поль…

Он замирает и смотрит на меня. До него доходит о чем я говорю. Часто дышит. Интересно, о чем он думает?

Сейчас выпив бокал вина, я даже расслабилась. Между нами уже нет такого напряжения. Я даже говорю с ним нормально.

— О чем вы? Блять, не бесите меня. — Стрельцов злится.

— На встрече, я возил их в аптеку, ты сам попросил. Они сели в машину, у Полины был тест в руках. Я думал он твой. — Он почти рычит на меня.

— С чего ты взял?

— Ты нервничала.

— Это первый симптом беременности по-твоему? Это был не мой тест.

— То есть вы оба почти месяц знали и не сказали?

— Я просила её сказать. Честно. Даже уговаривала. Но она боится тебя как огня. А ещё она боится стать такой, как её мать.

Матвей смягчается, а скорее становится удивлён. Вся злость разом улетучилась и на её смену пришло нечто другое. Между болью и непониманием.

— Будь с ней мягче, ей очень тяжело. Она не знала, как ты отреагируешь. И вообще она ужасно боится. Честно, мне даже жаль её. Она такая милая, а за плечами столько боли. Не добивай.

Я замолкаю и Матвей переводит взгляд за мою спину. Злата садится на место и выпив стакан воды, поворачивается к Стрельцову.

— Я беременна.

Голос дрожит, боится. Мне и самой немного страшно. Не знаю почему, но меня изнутри трясёт. То в жар, то в холод бросает. Смотрю на неё, на него. Стрельцов смотрит на Злату так мягко, любя, берет за руку и улыбается.

— Ты серьёзно? — Он узнал от нас, но делает вид, что слышит впервые.

Настоящий мужской поступок. У меня в горле пересохло. Закрываю глаза, пытаясь не дать волю чувствам. Тяжело. Должна была сказать ему, должна! Обязана была. Почему смолчала? Тянула эту ношу одна, от этого ещё хуже. Изнутри сердце рвётся ломая ребра. Дышать не могу нормально, а в глазах пелена. Отворачиваюсь и лишь слышу, как Стрельцов радуется.

— Я люблю тебя! Сильно люблю!

Не думала, что смогу когда-то радоваться за кого-то имея в душе огромную пропасть. Они преодолеют все. Они вместе. Счастливы. Завидую молча.

Столько раз представляла, что у нас все хорошо. Как мы вместе проходим через трудности, даже ночами снились моменты, что мы счастливая семья. Просыпаясь рыдала в подушку. Скрывала красные глаза и заплаканное лицо под тонной макияжа.

— Ну, что за новую семью?

Голос Исаева тёплый и такой родной. Но он не мой. Сейчас он один. Я одна. И между нами восемь лет пропасти.