Малышка босса

1.1

Я с детства не любила шумные тусовки. Совсем не моя тема. Я поняла это после первой же, в которой пришлось побывать. Пьяные парни постоянно дрались или трахались с девушками где-нибудь в уголке; громкая музыка, из-за которой лишаешься слуха; алкоголь, чаще всего паленый и непонятно, как потом от него отходить; наркотики, которые могли подсыпать кому угодно…

Ну и пусть меня считали скучной. Я привыкла быть в сторонке и не слишком зависела от чужого мнения. Мужчины не особо интересовались мной. В школьные и студенческие годы я была той еще серой мышкой. Средний рост, хрупкое тело, бледная кожа, светло-русые волосы и голубые глаза. В общем, ничем не выделялась. Но стоило только устроиться в банк «Молния», как начались значительные перемены.

Конечно, я туда попала через знакомых отца. Вряд ли я со своей неприметностью, в двадцать два, только получив диплом, смогла бы заполучить такую престижную работу. Поэтому сначала было сложно и во многом непонятно. Да и с клиентами не так часто ладилось.

Одним из этих клиентов и был Виктор. Горячий мужчина… Таких красавцев редко встретишь. Да еще и с первых дней начал флиртовать со мной. Сначала было немного не по себе, потом я даже стала отвечать. В общем, через неделю его похождений он позвонил мне. А на первом свидании предложил быть вместе.

Конечно, я согласилась, это был первый мужчина, который обратил на меня внимание за все эти годы. Первое свидание, первый поцелуй, первый секс…

А после второго мы расстались. Он просто перестал звонить и сбрасывал все мои звонки. В соцсетях заблокировал. Я зашла через новую созданную страницу и увидела, что у него фото с другой. Больше объяснений мне не требовалось. Меня, дуру, просто вот так глупо развели на секс. Потому что знали, что такая, как я, будет рада вниманию красавчика и едва ли не с визгом побежит к нему в постель.

Мне оставалось только продолжать жить с этим осознанием. Но смириться оказалось не так уж просто. Несколько месяцев самокопания буквально сжирали мое сердце, а я по-прежнему работала с натянутой улыбкой и говорила родителям, что все в порядке.

На новогодний корпоратив идти не хотелось, но родные настояли. Несмотря на мой напускной безмятежный настрой, они чувствовали, что что-то не так. Убедили, что я должна развеяться, а потому пришлось пойти. Не хотелось их напрягать.

1.2

Решение напиться приходит в голову спонтанно. Я не собиралась, правда. Но вот уже выпиты три бокала крепкого вина… На душе почти становится спокойно. И меня не смущает, что на корпоративе собраны почти все «шишки» сети нашего банка. Они все равно где-то вдалеке от нас, простых смертных.

Откидываюсь на спинку кресла и принимаюсь за четвертый бокал. До меня никому нет дела, все как всегда, ничего нового. Громкая музыка мешает слышать, о чем вообще говорят сотрудники. Большинство из них на танцполе. Только вот подруга рядом, думает, что иначе я точно крышей поеду. Отчасти, так оно и есть, наверное.

— Рит, — в очередной раз активируется она, — давай заканчивать, а?

Нина пытается отнять у меня бокал вина, а я лишь невнятно рычу и дергаю его на себя. Ну и конечно… Я и без того криворучка по жизни, а еще и перепила. И теперь вино украшает мое платье яркими и липкими пятнами. Нина ворчит и пытается стереть все это салфетками, но попытка так себе.

— Оставь, я что-нибудь придумаю, — бессвязно бормочу.

Нина вздыхает и отстраняется, а я неуклюже встаю и плетусь в туалет хоть как-то смыть пятно. Чтобы хотя бы липким не было. Да и красные разводы на светлом платье смотрятся так себе. Похоже на кровь. Символично, что возле сердца.

Чем ближе я подхожу к туалету, тем тише музыка. С одной стороны, это долгожданный отдых для головы, но с другой…

Подойдя к двери туалета, слышу пошлые стоны и слова. А воображение тут же дорисовывает, чем там занимаются. И все это мгновенно напоминает возню Виктора на мне, и становится тошно. Еще чуть-чуть, и блевану.

Перед глазами все плывет. Я растерянно плетусь в комнату с вещами, чтобы поскорее отсюда. Нина поймет, потом напишу ей. Пусть здорово проведет время, вместо того, чтобы провожать меня до дома. Хотя бы на это мои мозги еще способны.

Иду я вроде ровно, но ноги все равно заплетаются. Небольшое расстояние кажется значимым. Хотя кого это заботит? В коридоре нет ни души.

Войдя в комнату, я включаю свет и тут же вздрагиваю от внезапного рыка.

— Выключи! — приказ незнакомца был настолько жестким, что рука рефлекторно нажимает выключатель.

Комната снова погружается в полумрак. Тусклый свет далеких фонарей падает через жалюзи, но этого хватает лишь чтобы разглядеть силуэт мужчины.

— Закрой дверь, — уже спокойно говорит он.

А не пошел бы он? Что за странные приказы? Сам пусть закрывает, если ему надо. Странный какой-то… Уединился в темноте.

Недовольно фыркнув, я оставляю все, как есть и вместо этого иду на поиски своих вещей в потемках. Но только я добираюсь до стола, где оставила пальто, как слышу звук закрываемой двери. Становится еще темнее.

Делать нечего, ищу пальто наощупь, но попадаются то шубы, то куртки, то чьи-то другие вещи, судя по тканям. Черт, точно! Вспоминаю. Я ведь пришла одна из последних, пришлось закинуть пальто на самую высокую полку над столом.

Очень кстати, ведь я невысокого роста, к тому же, выпившая. Может, попросить странного незнакомца помочь? Хотя нет, он явно не совсем адекватен. Лучше оденусь и уйду, а он пусть дальше медитирует в темноту.

Делать нечего, закидываю колено на стол и тянусь за пальто. Тааак, еще чуть-чуть… Приходится еще больше навалиться телом на стол. И когда я уже цепляю пальцами пальто, будучи почти разложенной на столе, вдруг чувствую горячие властные руки на своей заднице.

— Значит, хочешь здесь? — слышится все тот же голос незнакомца, только на этот раз он звучит намного чувственнее.

1.3

Пальто как-то моментально вылетает как из головы, так и из рук. Я не соображаю, что делать и говорить. А незнакомец не теряет время… Его руки плавно задирают мне платье, пробираются под него, ненавязчиво лаская все тело, которое неожиданно дрожит от этих прикосновений. Незнакомец едва касается меня подушечками пальцев, но отчего-то от этого чертовски приятно, особенно, когда касания добираются до сосков.

Прохладный нос проходится по шее, опаляя кожу своим дыханием, и я рефлекторно наклоняю голову набок, открывая больше доступа. Окончательно перестаю отдавать себе отчет, просто плыву по течению. По приятному, надо сказать, течению.

Его губы опускаются ближе к ключице, оставляя мокрый поцелуй, переходящий в обжигающий засос. Я уже почти задыхаюсь, издавая непонятные рваные полустоны.

Ну и ситуация! И черт, как будоражит…

Его действия невероятно приятны, все мое тело в прямом смысле трепещет. Я прикусываю губу, боясь ошеломить незнакомца своим голосом, ведь он меня явно перепутал. Такую логическую цепочку я в состоянии провернуть даже сейчас. Это стало ясно в тот же момент, когда он спросил, хочу ли я на столе. Так не обращаются к незнакомкам. И уж тем более, с незнакомками не обращаются… так… Ох.

Умом все сознаю, но не нахожу в себе силы отстраниться от него. По крайне мере, пока вдруг не ощущаю попой горячий стояк. Я судорожно выдыхаю. Вот они, мгновения временного протрезвления мозга.

Я что, собираюсь заняться сексом с первым встречным?! Хотя нет, даже хуже, я ведь его не видела.

Сползаю на пол, ноги подкашиваются, но я не падаю, наоборот, оказываюсь сильнее впечатана в возбужденное тело незнакомца. Он властно придерживает меня за грудь, в то время как его другая рука скользит мне в мокрые трусы и начинает ласкать клитор. И я сдаюсь, не в силах сдержать стон удовольствия. Выгибаюсь в спине, уже самостоятельно трусь о его плоть. С Виктором я не испытала и процента подобных ощущений…

У нас была только одна ночь, где он лишил меня девственности, обвинив, что я бревно, неспособное удовлетворить ни одного мужчину. А я еще потом удивлялась, что бывший внезапно исчез?

Сердце неприятно сжимается, заставляя меня приостановиться. Я сжимаю руки в кулак и твердо решаю, что больше никогда не буду жалкой. Так не должно продолжаться, пора начать новую жизнь. И пусть страстный секс в темноте с незнакомцем станет ее точкой отчета.

— Передумала? — шепчет он мне на ухо и осторожно осыпает мне шею поцелуями-укусами.

Знал бы этот горячий незнакомец, насколько сейчас ошибается… Я не только не передумала, я теперь уверена, как никогда.

Вместо ответа снимаю с себя платье.

1.4

Незнакомец моментально разворачивает меня к себе лицом, сминая мои губы в жадном поцелуе. Я отвечаю как могу, но под его напором получается неважно. Хотя сейчас это не имеет значения. Его язык хозяйничает у меня во рту, сильнее распаляя желание, и я даже не замечаю, как начинаю раздевать незнакомца. Невыносимо хочется коснуться его тела.

В полумраке я почти не вижу незнакомца, лишь ярко выраженные контуры лица и тела. А значит, он тоже не может меня разглядеть, и мне не будет стыдно, если мы когда-нибудь с ним еще столкнемся.

Темнота и этот факт придают мне смелости…

Пройдясь кончиками пальцев от груди незнакомца вниз, я облизываю пересохшие губы. Его сильное, горячее тело наощупь оказывается таким соблазнительным, как я и представляла. Хотя нет, реальность даже лучше… Мышцы пресса незнакомца играют под моей ладонью, заставляя меня снова затрепетать.

Я хочу. Наверное, впервые в жизни действительно, что значит чувствовать сексуальное желание.

Незнакомец чему-то усмехается, наклоняется, и его неровное дыхание касается моей груди и сосков, срывая с меня очередной полустон. Я дергаю этого горячего мужчину за ремень, а он резким движением спускает на мне трусики. Почти порвал… Мммм, этот жест будоражит не меньше всего происходящего. Только вот у меня не получится так же страстно. Я все это время с дрожащими руками пытаюсь разобраться с его пуговицей на штанах.

— Расслабься, малышка, — приятно шепчет мужской баритон.

Я не успеваю что-либо ответить или сделать, как незнакомец поворачивает меня обратно к столу и наклоняет вперед.

Рефлекторно опираюсь руками на стол и тут же издаю стон, выгибаясь в спине. Незнакомец вводит в меня сразу два пальца и начинает двигать ими, задевая другими клитор. Скользит ими легко, как по маслу, ведь я уже давно слишком мокрая.

— Такая узенькая, давно не было? — хрипло выдыхает он.

Вместо ответа я издаю очередной сдавленный стон и слышу долгожданный звук расстегивающейся молнии на его штанах.

— О да, — нетерпеливо слетает с моих губ, и я начинаю насаживаться на его пальцы, двигаясь быстро и рефлекторно.

Я впервые действительно хочу заняться сексом, хочу ощутить в себе член. Точно знаю, что это будет совсем не как с Виктором. И мне даже наплевать, кто там сзади меня и чем закончится это приключение. Одно я знаю наверняка — этот раз я запомню на всю жизнь.

Незнакомец вынимает из меня пальцы, глухо рычит, и, схватившись за мои бедра, неторопливо, даже осторожно, начинает погружаться в меня. Я шумно выдыхаю, пока не ощущаю, что он входит во всю длину. Руки уже плохо держатся за стол, дрожа, я рвано выдыхаю, подставляясь незнакомцу, который покрывает мне тело поцелуями и успокаивающе поглаживает бедра.

Понимаю, почему он медлит. Не знаю, какой размер был у Виктора по меркам среднего, но ему ох как далеко до моего горячего незнакомца. Но мне совсем не больно. Я хочу, нет, даже нуждаюсь.

— Давай, — хочу требовательно закричать, но шепчу. Не знаю, почему, ведь сейчас мне даже наплевать, если незнакомец определит по голосу, что я не та.

Рефлекторно сжимаю его член мышцами, и, кажется, это служит спусковым крючком.

Несколько медленных, сдержанных толчков во всю длину, и незнакомец сжимает мои бедра до синяков, с грозным рыком увеличивает темп до бешеного, необузданного. Все мое тело содрогается от приятных ощущений, и я инстинктивно подаюсь на каждый его толчок.

Фантастические ощущения, я просто на пределе. Поэтому стоит ему только коснуться моего клитора и сделать несколько движений, я кончаю с изнеможенным стоном. Незнакомец тут же рычит и, укусив меня куда-то в плечо, начинает вколачиваться в меня во всю глубину. В процессе я получаю еще несколько оргазмов, уже совсем ничего не соображая. Это мои первые…

Пошлые звуки покруче тех, что были в туалете, эхом разлетаются по комнате. Победный рык незнакомца наверняка слышен не только мне. Ох, какой он горячий…

Я кончаю снова вместе с ним. Где-то затуманенным сознанием отмечаю, что незнакомец не выходит из меня в этот момент... Видимо, его женщина принимает таблетки для контрацепции.

Эта мысль неприятно сжимает грудь. Во-первых, зарождается странная и неуместная ревность, во-вторых… Ну ничего, у меня месячные должны начаться со дня на день. Вряд ли это повлияет.

Сомнения быстро стираются, когда я чувствую ласковые поцелуи по телу, и руки незнакомца, нежно поглаживающие мои грудь, живот и бедра. Вдруг появляется уверенность, что все будет хорошо.

1.5

Моменты слабости окончательно заканчиваются, когда он выходит из меня, перестает касаться, а я поворачиваюсь к нему лицом. Кажется, в этот момент я даже трезвею.

Ну почти… Потому что вдруг вижу его улыбку, и внутри все замирает. Странное чувство. Вроде и хорошо, и тоскливо так, что хоть вой.

Я опускаю голову, неосознанно замотав ею, но незнакомец в ту же секунду приподнимает мое лицо за подбородок и нежно целует.

К горлу подступает странный ком отчаяния, и я почти плачу, не понимая, что это со мной. Ну повела себя как беспечная идиотка, и что теперь драму разводить… Начинаю осторожно отвечать на поцелуй, как за дверью, в коридоре, вдруг слышатся голоса.

— Кажется, нас потеряли, — неохотно отстраняясь, говорит мой незнакомец.

Я отрешенно киваю, глядя, как он начинает приводить себя в порядок. Тоже спешу натянуть на себя белье и платье. Незнакомец тяжело выдыхает и, погладив мои волосы, проговаривает мне в губы:

— Я пойду первый, отвлеку их… — чмокнув меня, он быстро выходит.

Некоторое время я еще продолжаю вот так стоять в оцепенении, а потом до меня доходит смысл его слов.

В коридоре слышится смех и радостные разговоры, а мне становится страшно, что меня сейчас увидят. Либо они, те люди, либо незнакомец вернется и включит свет!..

Запрыгнув на стол, я наспех беру пальто, надеваю, продолжая прислушиваться.

Голоса постепенно начинают удаляться, и я облегченно выдыхаю. Мой понимающий незнакомец увел их подальше, чтобы я спокойно вышла… К нему.

Хотя выйдет не та, о ком он думает.

Сердце постепенно успокаивается, но я все еще зависаю. Что теперь делать?..

Это было шикарно, но у этого незнакомца точно уже кто-то есть. Даже если этот секс был разовой акцией с девушкой, с которой они, предположим, договорились и назначили место спонтанно, это не значит, что стоит хотя бы пытаться. Судя по голосу, это не сотрудник моего банка. Если только не вышестоящее лицо…

Кажется, до меня только сейчас доходит, что я вообще натворила.

Поджав губы, я быстро вылетаю из комнаты домой.

2.1

Кажется, я слетаю с катушек. Ведь обещала себе не форсировать события, забыть об этой ночи, сделать ее приятной точкой для старой жизни и началом новой.

Но увы. Первые дни после корпоратива я очень часто вспоминала о случившемся, проигрывала это в голове. Ну и странное у меня было состояние… Сложно его вообще с чем-то сравнить, такое ощущение, будто незнакомец стал частью меня, поддерживал, наполнял теплом изнутри, делал смелее. А ведь я его даже не видела!..

Со временем потихоньку отходила. Нет, я не теряла воспоминания о случившемся, но хотя бы смогла вернуться в реальность с головой. Мысли о незнакомце оставляла на ночь…

Мужчины, кстати, стали гораздо настойчивее окружать меня. Словно почуяли, что я теперь другая. Но я на них даже не смотрела. С той ночи они все стали дешевой копией, подделкой.

Я не понимала себя. Я же не могла вот так просто влюбиться и тосковать по тому, кого даже не знала? Он снился мне то в маске, то завязывая мне глаза, то во все той же темноте...

Новогодний отпуск в этом году казался мне сущим заточением. Я почти никуда не выходила, по большей части отсиживалась дома. Родители вначале пытались меня веселить, но я только больше замыкалась, и, в конце концов, они оставили меня в покое.

Возвращение на работу... О, это день икс. Именно тогда я решаю наплевать на все и найти моего незнакомца. Ведь он уже, скорее всего, говорил с той девушкой и понял, что тогда с ним была не она.

Так что будь что будет. Хотя бы перестану жалеть об упущенной возможности. Итак, незнакомец был на корпоративе, то есть мы, работаем вместе, пусть даже не в одном филиале.

Осознание этого и пугает, и манит одновременно.

Работаю с трудом, делаю ошибки то там, то тут, из-за которых лишаюсь премии и получаю штрафы. Но меня это мало волнует, мне слишком трудно сосредоточиться… Не знаю, то ли из-за лишних мыслей, то ли в принципе становлюсь рассеянной.

За неделю я обхожу все филиалы нашего банка — безрезультатно. Ни в одном из них не слышу похожего голоса, не вижу знакомый силуэт… Не чувствую тех же мурашек по коже.

А скоро появляется проблема покруче. Месячные так и не начались. Задержка была уже пугающей, я списывала ее на гормональные сбои из-за настроя, но…

Следующее утро я встречаю с туалетом в обнимку, да еще и в таком состоянии, что приходится брать отгул. Нина что-то говорила о том, что мне повезло, типа к нам в город опять едут шишки из столицы с выборочной внеплановой проверкой. Повезло?! Я бы с радостью поменялась с Ниной местами… Такое ощущение, что сейчас сдохну просто.

Ближе к середине дня меня более-менее отпускает, и я лежу на кровати и пью воду, потому как кроме нее в меня больше ничего не лезет. Мама периодически появляется, проверяя меня и наполняя мою кружку водой, чтоб мне не ходить до кухни. А в последний из таких разов молча кладет тест на беременность рядом с кружкой и уходи. Я его даже не сразу замечаю, лишь когда тянусь за водой, и тут же замираю.

Конечно, где-то в подсознании у меня уже была такая мысль. Но я где-то с минуту смотрю на небольшую упаковку, вчитываясь в этикетку. Так, словно такая возможность только сейчас приходит в мою голову.

Беременна?.. Сердце неистово бьется, и дыхание становится тяжелым от воспоминаний той ночи.

Я хватаю тест и практически бегу в туалет, но уже не из-за тошноты. Закрывшись в небольшой комнате, дрожащими руками вскрываю упаковку и достаю тест. В первый раз вижу его, да уж, странное чувство… Я ведь сама еще живу с родителями, даже за себя толком не несу ответственность, лишь учусь жить… К тому же, кто вообще тот человек, невольный отец? Вряд ли он будет рад… Это если я вообще его найду.

Отбрасываю мысли и просто делаю дело. Смысла накручиваться все равно нет.

Тест оказывается верным. Положительным. В общем, я беременна... от незнакомца!

Коснувшись живота, пытаюсь осознать случившееся. Это получается уже месяц? Какой же дурой я была! Зато теперь в моей жизни появился самый лучший стимул, чтобы повзрослеть.

2.2

Я рассказываю о своем положении коллегам, ну а что еще делать? Рано или поздно все равно пришлось бы.

Они реагируют не особо бурно, лишь недовольно выдыхают, ведь теперь от меня толку минимум, так еще и в декрет собираюсь. Нина единственная, кто поздравила меня, но и та довольно быстро переводит разговор на интересующую ее тему.

— Хорошо, что ты вчера осталась дома. Проверка так и не приехала, но была та еще нервотрепка. Они проверили половину филиалов! И буквально все говорят об одном из боссов — Илья Каменев. Говорят, он чертовски хорош, но от его взгляда просто не дышишь. Убивает на месте! Он лишил премии почти всех, даже заведующих. И уволил пять человек!

Я почти не слушаю Нину, кивая на автомате. Весь мир сужается до того, что происходит у меня в животе. Мне реально все равно все остальные проблемы. Уволить меня все равно не могут, я беременная. Так что не пропаду с ребенком. Конечно, было бы здорово, если бы его отец был рядом, но я устала искать иголку в стоге сена. Не на это сейчас надо энергию тратить…

…Проходит еще две недели, токсикоз меня больше не мучит. Когда я прихожу на работу, все закрыто, клиентов нет. Я непонимающе захожу в подсобку и чуть не задыхаюсь гнетущей атмосферой.

— В чем дело? — почему-то шепотом спрашиваю Нину.

— К нам проверка, — под стать мне отвечает она.

Я хмурюсь, пытаясь вспомнить об этом самом Илье, вроде слышала ведь не только от Нины. И тут вдруг подступает непонятная паника. Я вспоминаю ночь, вспоминаю все, что мне тут говорили о Каменеве и его жестоком нраве…

Тот незнакомец ведь и сам мог меня найти, кем бы там ни был. Не очень ему и надо было.

— Я беру отгул, — лихорадочно выдаю я, буквально подлетев к заведующей.

— Рит, ты чего? — заведующая аккуратно кладет руку мне на плечо. — Ты давай успокаивайся, иди чаю попей…

— Я не останусь, — чуть ли не дрожу я. — Мне нужны деньги и работа!

— Ты беременна, тебя никто не уволит…

— А премия? А нервы? — бегаю взглядом по ее спокойному лицу.

Сама не знаю, что со мной. Наслушалась слухов и испугалась? Да с чего бы?..

Не понимаю это состояние, но знаю одно — я ни за что не должна увидеться с Ильей Каменевым. Не в ближайшее время. Сначала мне нужно разобраться с накопившимися заботами.

— Да отпустите вы ее, — вступается за меня Нина. — Это же Каменев, он никого не пожалеет.

Заведующая хмурится, но бессильно машет рукой. И я пулей мчусь домой, чтобы на полпути встретиться с Ильей…

..И как оказалось, не зря, ведь вечером мне звонит Нина и рассказывает, как у них прошла проверка. Ну и жесть.

— …Короче, он нас всех лишил премии, — подытоживает Нина. — Тебя хотел уволить за все косяки, но так как ты в положении, не получилось, и он уволил заведующую.

Я леденею. Не потому ли, что меня отпустила?..

— Вот мудак, — срывается у меня, и на том конце вздыхают.

— Да он тот еще мудак, но такой красивый…

На этих словах я почему-то снова вспоминаю ночь на корпоративе.

2.3

Время бежит, и мой животик начинает радовать всех округлостями. Я еще недолго могу порхать на работе как бабочка, совсем скоро мои крылышки скоро отпадут и я стану пингвином. Хотя не скажу, что это пугает.

В последнее время я наслаждаюсь беременностью: инстинктивно глажу живот, слушаю, как бьется сердце моего ребенка, даже уже начинаю чувствовать шевеление. Соленых огурцов тоже особо не хочется… Только яблок, ну иногда соленую сушеную рыбу.

Выходные я уже трачу на уроки для будущих мамочек. Как дышать, что делать. По медицинским показаниям мне можно рожать самой, поэтому тут надо быть готовой.

Но жизнь — та еще зебра. Полоса черная, белая, черная, белая... И не бывает, что сплошные просветления. В один прекрасный день, когда я прихожу на работу, Нина сходу радует:

— Каменев сказал, что мы вообще тут обнаглели… и его поставят директором у нас в городе…

И тут я понимаю, к черту этого Каменева и эту работу, свои нервы дороже, а уж малыш — тем более. Не стоит зависеть от явного недовольного жизнью человека. Уповать, что этот хмырь успокоится за время моего декрета… Я подаюсь импульсу, подписываю документы, с условием сохранения декретных, и, довольная жизнью, ухожу. Я ничего не теряю. Посижу немного с ребенком, а потом, если что, устроюсь по новой. Спасибо папе за такую возможность. Может, к тому моменту Каменев уже свалит куда-нибудь.

Выхожу на улицу и вдыхаю свободу вместе со свежим воздухом. Погода тоже радует, солнце словно одобряет мое решение своим появлением. Я уже хожу слегка вразвалочку, практически не убирая руку с живота, так как мой малыш, видимо, решил стать футболистом.

..На УЗИ я хотела пойти одна, но куда уж там… Родители не позволили.

Я еле сдержала слезы, когда увидела свою малышку. Все-таки это была девочка. Она была еще такой маленькой… но уже человечком. На меня сразу накатило столько эмоций, что я просто растерялась, а мама заплакала.

После увиденного я уже была по-настоящему озабочена дочкой. Моя комната в одночасье превратилась в детскую, и это только радовало. Причем не только меня. Родители то и дело заглядывали, осматривая детские вещи и умиляясь.

За эти дни я и не вспоминала Илью Каменева…

3.1

В последний месяц беременности мне все-таки приходится вернуться в свой банк. Возникли какие-то дополнительные выплаты, требовалась подпись и подтверждение о беременности. И вот я уже выдаю все нужные документы, расписываюсь, где надо, как в кабинет заходит совсем новый для меня мужчина. Высокий статный шатен с карими глазами.

Я стараюсь не обращать внимания, продолжаю свое дело, разговариваю с бухгалтером. Но не могу не ощущать, что все это время странный мужчина практически не сводит взгляда с моего живота. Что-то я немного нервничаю... Ощутив мое состояние, малышка начинает ворочаться, и я инстинктивно обнимаю живот, почти полностью прикрывая его руками, пытаясь спрятать от чужих глаз.

Кажется, меня правильно понимают. Мельком посмотрев мне в глаза, мужчина наконец-то переключается на что-то другое. Но не выходит из кабинета, будто ждет меня.

Поэтому я не сразу решаюсь подняться с места, даже когда вроде бы все закончено.

— Рита, — вдруг обращается ко мне по имени незнакомец, и я, вздрогнув, смотрю на него. — Пойдем со мной.

Сердце падает в пятки. Это тот самый незнакомец?..

А если да, почему я больше ничего не чувствую? Даже если есть мурашки, то явно не те, что были. Я скорее боюсь его, хочу защитить от него ребенка. Будто он опасен и несет угрозу одним своим существованием. Той ночью все было совсем не так…

Как на иголках встаю, плетусь вслед за мужчиной. Неохотно, но умом понимаю, что нет другого выбора. Когда мы заходим в кабинет, меня передергивает от мысли, что сейчас мы останемся наедине. Этот незнакомец и правда какой-то странный, столько пялился на мой живот...

Надо было спросить Нину, кто такой. Или хотя бы бухгалтера. Но уже поздно.

Я прохожу внутрь. Незнакомец садится в кресло и жестом руки предлагает мне сесть напротив. Теребя какую-то брошюрку в руках, я сажусь, мечтая поскорее покончить здесь и вернуться домой. Не знаю, может, я сейчас на всех мужчин так реагирую или только на него, а может, все дело в том, что я его плохо знаю? Еще этот странный интерес ко мне…

— Меня зовут Антон Князев, — начинает мужчина, с улыбкой нагло меня рассматривая. — Можно просто Антон.

Почему-то от этого сочетания имени и фамилии в груди колет. Где-то внутри я была уверена, что именно Илья Каменев — тот мой незнакомец. Но слишком уж странно Антон смотрит… Одним только взглядом намекает на ту самую ночь.

3.2

— Вы что-то хотели? — нетерпеливо спрашиваю я.

— Давай перейдем на «ты»? — он внимательно смотрит на меня, задумчиво так. Разве что не прищуривается. Ну и пытливость во взгляде…

— Хорошо, — насторожено отвечаю.

А нервишки уже потихоньку шалят, я уже надеюсь, что сейчас в банк пойдет много народу и кто-нибудь позовет этого типа, кем бы он там ни был. Но чудес, увы, в реальности не бывает, только закон подлости.

— Извини за нескромный вопрос, но у тебя нет мужа?..

Я пожимаю плечами, потупив взгляд в брошюрку. Надеюсь, он не будет читать мне нотации? Этого даже родители не делали. И тут я хмыкаю, удивляясь самой себе. Внезапное осознание. Ведь я так никому и не сказала, как и при каких обстоятельствах забеременела и кто отец. При этом все как-то ровно восприняли… Я что, создаю такое впечатление?

— Значит, у тебя никого нет? — настойчиво спрашивает Антон, и я, тяжело выдохнув, мотаю головой.

Черт, он меня специально изводит подобными вопросами? Они словно стрелы вонзаются в самое сердце, напоминая об одиночестве. Да, у меня есть родители и моя малышка, но… нет мужчины. Буду матерью одиночкой. И даже если найду отца дочки, не смогу ему сказать. Потому что уверена, что увижу раздраженный и разочарованный взгляд. Меня и мою девочку воспримут за назойливую обузу. Этот вывод напрашивается сам собой. Ведь незнакомец кончил в меня, будучи уверенным, что я какая-то другая знакомая ему девушка, которая принимала таблетки. А теперь, поняв, что это не так, мог бы допустить возможную беременность и найти меня. Но ему все равно.

Если только это не Антон… Всем нутром чувствую, что он имеет какое-то отношение к этой истории. Чувствую, но не принимаю почему-то.

Не выдержав, бурчу:

— Еще что-то?

— Да, — вдруг решительно говорит Антон. — Той ночью с тобой был я. Это мой ребенок, и ты впишешь меня его отцом. Я буду принимать участие в его жизни.

3.3

Не помню, что я тогда сказала. Кажется, сбежала под благовидным предлогом. Попросила Нину задержать Антона с каким-нибудь рабочим вопросом.

Теперь не понимаю, почему. Ну да, мой образ из сна не сложился с жизненным, но какое еще могло быть объяснение поведению Антону, кроме того, что он говорил правду? Зачем постороннему мужчине обременять себя ребенком? Было видно, что этому Князеву не по себе. Он обдумывал слова, словно с трудом решался так поступить.

Не так я себе все представляла. Но ради малышки не имею права отказываться. Мне никто не делал предложения, просто Антон оказался ответственным мужчиной. Поэтому надо засунуть свои розовые мечты о любви с первого взгляда… секса… подальше, и включить уже взрослую и ответственную личность.

Я спросила у Нины телефон Антона. Узнала, что он — новый заведующий. Стоял на более крутой должности, но его разжаловали по какой-то причине. Не стала вникать, позвоню ему завтра. Ведь наверняка не обойдется без разговоров о том, что вообще все это было на корпоративе.

Сегодня хочется другого. В общем, я решаю сделать торт, и маму сажу рядом для компании. Сама делаю тесто, а ей доверяю взбивать крем. Мы не торопимся, времени у нас полно, болтаем о всяком. Я уже первый корж из духовки достаю, второй ставлю, начинаю шоколад растапливать, а мать довольно облизывает ложку из-под крема.

И тут я понимаю, что-то не так. Отодвигаю шоколад, стою. Думаю. То это чувство или нет.

— Рита? — обеспокоенно спрашивает мама, наблюдая за мной. — Ты в порядке?

Я молчу, киваю.

— Кажется, пора, — спустя паузу, делаю вывод.

Мама тут же суетится, словно я сообщила о предстоящем апокалипсисе. Еще и папа подключается… Вся эта нервозность как-то морально передается мне, и я ощущаю первые схватки. Благо, вовремя успеваю сесть, те еще чувства. Просто непередаваемо. Все тело в испарине, словно не мое, еле соображаю что к чему, и вообще все в тумане.

Собирают меня быстро, я уже в дверях прошу не забыть телефон и зарядник. Даже не успеваю понять, как и когда меня везут в роддом.

И дальше все понеслось само собой… Меня осматривают, задают, наверное, с десяток, если не больше, вопросов… Посмотрела бы я на них, приехавших в таком состоянии — я там даже свое имя с трудом говорила. Прощаемся с родителями, и меня отводят в предродовую.

4.1

За девять месяцев я почти не задумывалась о том, каково это, рожать. Я больше радовалась беременности, думала о малышке. Да, готовилась, но без фанатизма и страха.

Но сегодня, конечно, все совсем иначе. Меня буквально разрывает на части, причем во всех смыслах этого слова, и ментально, и физически. Кажется, я несколько раз отключаюсь.

Не знаю, как там время все-таки умудрилось пройти. Но вот момент настает, и я слышу плач своей малышки. И все. Тело моментально слабеет, в голове пустота. Я как через вату в ушах слышу рост, вес, обхват груди, головы ребенка. Дочку кладут мне на грудь, и я с обессиленной улыбкой обнимаю ее. Кажется, она перестает плакать.

— Ну вот, почувствовала мамочку, — понимающе усмехается акушер. — Какая необычная родинка…

Врач поднимает дочку, та вновь начинает плакать, просясь ко мне. А акушер поворачивает ручку малышки ко мне, и я вижу на верхней части небольшую родинку почти в форме сердечка. У меня перехватывает дыхание, а сердце пропускает пару ударов.

Ни у кого из моей семьи нет таких родинок. Значит, эта досталась дочке от отца. В груди что-то переворачивается от этого осознания. Будь у меня больше сил, может, и всплакнула бы даже.

Черт. Ну, правда, это словно умереть и возродиться. Новая жизнь... Я мама.

Но радуюсь как-то тихо, мы с малышкой больше спим в послеродовой палате. Изредка прерываемся на кормление грудью. Кстати, тот еще процесс… Не ожидала, что будет так больно. И при этом как-то тепло, спокойно.

Я прихожу в себя только к обеду и сразу звоню маме.

— Как я тобой горжусь, дочка! — сразу слышу счастливый голос. На душе становится так тепло, что не могу сдержать улыбку. — Я уже звонила в больницу и все узнала, не терпится увидеть внучку. Ты как? Мне сказали, держалась молодцом! Мы с твоим отцом так хотим вас навестить!

Ну просто засыпала вопросами. Я теряюсь, а потом тихо смеюсь. Хорошо как.

Вот только ни к месту вспоминается Илья Каменев. Хотя при чем тут он? Антон ведь отец.

— Я в порядке, все очень хорошо, — отбросив лишние мысли, отвечаю. — Но сегодня вас ко мне не пустят, если только через окно на нас посмотрите. Но я была бы рада, заодно было бы кстати принести бананы в шоколаде, что-то очень захотелось. Кстати, как там торт, ты доделала?

Не знаю, с чего вдруг меня поперло говорить о сладком. Хорошо, что у малышки не было проблем с аллергией, значит, можно есть почти все, что захочется.

— Хорошо, принесу, — со смешком отвечает мама. — А торт… Ну, отец на первый корж намазал крем и съел как бутерброд. Мы вообще-то не спали, так что твой «торт» улетел в секунды. Короче, давай отдыхай тогда, и поскорее возвращайтесь домой! Мы вас тут уже ждем! Очень.

Мама явно на эмоциях. На фоне слышу и папу, он тоже торопит. Как я их понимаю, у них первая внучка, может, вообще последняя...

Теперь я думаю уже об Антоне, отце малышки. Он явно не горит желанием стать одной семьей, но вдруг все постепенно сложится? Видеться мы точно будем. Как-нибудь привыкну. Все-таки не хочется превращать дочку в футбольный мячик, перелетающий от одного к другому. Не должны так дети расти.

На душе мимолетно становится горько. Не такой жизни я хотела, не такой любви. Жить вместе ради ребенка, может, и правильно, только вот далеко не у всех получается. Антон мне как чужой… Ничего не почувствовала, увидев.

Пытаясь отвлечься, я пишу сообщение Нине, и она тут же перезванивает. Мы разговариваем почти полчаса. Видимо, я попадаю на ее обед, ведь сегодня рабочий день. Нина задает много вопросов о дочке. И я говорю, все, что знаю. Про родинку на предплечье, про рост с весом, про трогательность и про тепло в груди.

Закончив разговор, я смотрю на дочку и замираю. Она проницательно глядит в ответ большими карими глазами, отчего сердце сжимается, а потом падает куда-то в желудок. Я плохо видела в темноте, но почему-то ярко вспоминаю, что это именно его глаза. У меня вот голубые.

Тихонько и как-то нервно смеюсь, не зная, что со всем этим делать дальше. Никак не могу забыть ту ночь, трепещу от одной только мысли о ней, но абсолютно равнодушна к человеку, с которым провела ее. Более того, скорее настороженна.

Может, мне надо переспать с Антоном снова, и все вернется?..

Это так странно — рассматривать личико своей малышки и пытаться увидеть в нем его. Разрез глаз как у лисы, острые губки и ложбинка над верхней губой, да девочка вся в отца, мой если только носик будет. Плохо помню лицо Антона, но отчетливо помню фрагменты из той ночи. Особенно улыбку…

4.2

Сегодня мне в палату начинают приносить посылки. Очень кстати, я несказанно рада получить пакет от мамы. Набрасываюсь на вкусняшки и съедаю почти за один присест. Тут еще и записка, плюшевое сердечко, как мило… Кстати, оно похожей формы, что и родинка у моей дочки.

Снова смотрю на малышку, но вдруг застываю. В палату приносят букет красных роз.

Папа знает, что я не люблю, когда дарят цветы. Родители не стали бы. Нина? Та тоже в курсе моих предпочтений, да и зачем ей? Она обещала встретить меня после выписки, поэтому вряд ли станет присылать подарочки. Тем более, такие бесполезные.

А больше вроде никто не знает, что я рожать поехала…

Приближаюсь к букету, и вопросы отпадают сами собой. Я чуть не задыхаюсь от нехватки кислорода. Там была мини открыта с подписью «От Антона».

Сердце бешено стучит, и я плюхаюсь на кровать.

Так, стоп. Какого цвета у него глаза? По-моему карие, черт… Нет, ну зачем вообще гадать, если он сам узнал меня? Наверное, все-таки видел, как я тогда сбегала. Странно, конечно, что не остановил. Видимо, был в шоке от такой подмены. Да и я тогда летела, как ураган, ничего и никого перед собой не замечая.

Хм, но у Антона же вроде нет такой ложбинки над верхней губой?.. Или есть?

Хорошо, что в палату заходит медсестра. Иначе я бы просто задохнулась в этих неуместных тревогах.

А потом становится просто не до них. Дни в роддоме насыщены разными процедурами, кормлением нас и наших малышей, небольшими лекциями и уроками. Так что с семи утра и до десяти вечера нам не давали покоя.

Выписывают меня и малышку через семь дней. Лето уже ощутимо подходит к концу, на улице становится прохладно.

Уже дома, у Нины, которая заходит ко мне в гости, я узнаю, что это она сказала Антону про мои роды. Объяснила это тем, что он все равно заходил и спрашивал про меня, как и что. Вот и к слову пришлось… А я даже не смогла объяснить ей недовольство по поводу ситуации.

— Подожди, — вдруг пораженно говорит Нина. — Антон что, отец Эрики?

Да, у моей дочки теперь есть имя. Не знаю, почему именно такое. Понравилось оно мне, как услышала где-то.

Я вздыхаю. Нет никакого смысла скрывать что-то от Нины. Она все разузнает, по лицу вычитает.

— Говорит, что да, — растерянно отвечаю я.

Интересно, а как он отреагирует, если я попрошу его сделать тест на ДНК? Глупость, возможно. Но так хотя бы спокойнее станет на душе.

— Говорит? — озадаченно переспрашивает Нина. — То есть, ты не знаешь точно, кто отец?

— Я переспала с ним на корпоративе. Было темно и спонтанно, — тихо признаюсь.

И ни о чем ведь не жалею. Я даже не отвожу взгляд от Нины.

Но она и не осуждает. Лишь улыбается, покачав головой и с нежностью посмотрев на Эрику.

— Ну ты даешь… Понятно теперь, почему так быстро ушла тогда. Ладно, не переживай. Этот Антон кажется достойным мужчиной. Может, у вас еще и получится.

Я киваю. Да уж, это именно то, что я твержу себе все эти дни. Только вот ни у Нины, ни у меня самой не получается донести это убедительно.

Я почему-то хочу спросить об Илье Каменеве, о том, продолжает ли он зверствовать. Но вместо этого прикусываю губы, застеснявшись этого странного порыва.

4.3

Первые годы были такой запаркой, что я превратилась в зомби, не думающем ни о чем, кроме как вырвать пару часиков на сон. Весь мой мир вращался вокруг Эрики. Накормить, успокоить, поменять подгузники, вытереть слюнки, потихоньку обучать элементарным вещам…

Антон, кстати, легко согласился на тест. У него даже не возникло никаких сомнений или претензий. Честно говоря, я думала, что будут…

Я не вникала за процессом сдачи того самого теста. Хватало своих дел. Родители, конечно, помогали, но основная часть забот по Эрике была на мне. Я сама так захотела, раз уж дочка была без отца, так пусть хотя бы материнской заботы получит сполна. Условно папа, конечно, был. Особенно, после того, как это подтвердилось тестом.

Тогда Антон сделал мне предложение. Сухо, без доли романтики. Так и сказал, что ради дочки. Мне впервые хотелось поступить эгоистично и отказать, но я не хотела такой участи для Эрики. Вот и согласилась. Расписались быстро, тихо, без гостей.

С тех пор Антон стал жить на две квартиры. То у нас, то у себя. Переехать не предлагал, говорил, всему свое время. Ну а я и не торопила, меня это даже устраивало. Главное, у Эрики был папа.

Только вот он не особенно помогал… Только начислениями, продуктами и редкими визитами. Немного подержал Эрику на руках, поулыбался, но все продолжало быть на мне. А я и не просила помощи. Вписала его, как отца, он условно продолжал быть в наших жизнях. Хотя с каждым разом все реже…

Вот и плакали мои планы по объединению в одну семью. Хотя, конечно, и моя провинность в этом была. Я слишком зациклилась на материнских заботах, забыла про себя, как женщину. Не беспокоилась ни о том, как выгляжу, ни что говорю.

Когда Эрике исполнилось три года, было принято решение ходить в садик. Ей социализация, мне время на работу. Средств Антона и моего папы, конечно, хватало, но не так чтобы прям свободно себя чувствовать.

Я недолго думала, куда идти. Решила снова в свое прежнее место. Коллектив там был неплохой, зарплата вообще отличная, да и о гибком графике всегда можно было договориться.

Отдав дочку в садик, сразу иду в знакомый филиал. Мне рады, окружают, задают вопросы, улыбаются. Хорошо, что ажиотаж не такой долгий — им все-таки работать надо.

Скоро рядом со мной остается только Нина.

Хотя фотка моей дочки долго гуляет от одного коллеги к другому. Они переговариваются о чем-то, но я не слушаю.

— Ну ты как, навестить нас, или..? — многозначительно растягивая последнее слово, спрашивает подруга.

Ничего от нее не скроешь.

— Скоро узнаем, — я нервно поглядываю по сторонам, задерживая взгляд на кабинете Антона. Давно его не видела. Вот уже четыре месяца не звонил и не посылал ничего дочке.

Может, отчасти поэтому я решила вернуться на работу. Что ж за трусиха такая… Ведь имею права требовать с незадачливого отца. Да и муж он мне, какой-никакой.

— Антон сейчас на собрании, — тихо сообщает Нина, проследив за моим взглядом. — Босс призвал к себе всех заведующих местных филиалов.

— Босс? — переспрашиваю я.

Интересно, кто теперь несет это звание в нашем городе. За три года многое могло поменяться. Каменев вряд ли задержался бы на одном месте.

— Да, босс, — на этот раз Нина не замечает моего смятения. — Все тот же, если ты помнишь… Илья Каменев.

Мое сердце почему-то пропускает удар. Наверное, я просто наслышалась страшилок о нем, поэтому так тревожно на душе. Волнуюсь…

— И, между прочим, я зря о нем так плохо говорила, — не заметив моего состояния, азартно начинает Нина. — После того, как он вплотную за нас взялся, продажи взлетели почти в пять раз, как и наши зарплаты. Только в этом месяце немного меньше обычного, вот он и вызвал заведующих.

Черт, подруга почти светится, когда говорит о Каменеве. А еще недавно он для нее был мудак, хоть и красивый.

— Кажется, ты от него в восторге, — с улыбкой замечаю я, хотя на душе немного не по себе.

— Если бы ты его видела, ты бы меня поняла, — смущенно отмахивается Нина. — Кстати…

Она вдруг замирает, словно только что ее голову посетила слишком шокирующая мысль. Я почему-то перестаю дышать.

И тут ко мне подходят еще две коллеги, у одного из которых фото Эрики в руках. Как-то странно они смотрят то на дочку, то на меня, то друг на друга. А еще и Нина понимающе кивает им.

— Похожа… — растерянно выдает Тимур, отдавая мне фото дочки.

Сердце щемит так сильно, что дышать тяжело.

— На Антона? — едва слышно уточняю я, почти зная ответ.

Нина мотает головой, и мне кажется, что сердце вообще сейчас выпрыгнет из груди.

— На Каменева… — переводит она на меня свой шокированный взгляд.

Я смотрю в лица других сотрудников и почти у всех вижу такие же ошарашенные взгляды.

— Еще и эта родинка в виде сердечка, — добивает меня Нина тихим голосом.

5.

Я еще долго осмысливала услышанное. Сердце не унималось, даже не помню, как поддерживала разговор. Нина уговаривала меня увидеться с Каменевым и убедиться самой, а я просто пошла домой. Я была слишком разбита для этого. Не верила, не понимала. Ведь Антон… Как?!

И я до сих пор не представляю, что происходит. Глупо врать себе, я чувствовала, что это Илья. Думала, что схожу с ума, что надуманно все это, отгоняла мысли. Но ведь и сейчас, спустя почти четыре года с того корпоратива, я это чувствую, с легкостью и сразу принимаю сказанное мне… Совсем не как с Антоном.

Но тест… Да и зачем? Зачем, черт возьми?!

Мы ведь уже муж и жена, дочка тоже наша общая, мы по всем документам семья! И тест…

Словно почувствовав все смятение, Антон сам заявляется ко мне в квартиру. Звонит, я сразу открываю, молча пропустив.

Дочка спит, только уложила. И почему-то очень не хочется, чтобы Антон шел к ней в комнату. Словно он уже чужой для нас. Одна мысль о том, что Антон снова возьмет Эрику на руки, отторгает так, что аж до боли.

Заглянув в его глаза, ничего хорошего не вижу. Антон насторожен, даже сердит, но пытается быть сдержанным.

Ему, значит, тоже сказали про Каменева? Хотя нет, наверняка просто донеслось обрывками фраз. Не удивлюсь, если коллеги весь день это обсуждали, даже не заметив возвращения моего муженька.

— Мне не нравится треп твоих друзей, — обвинительно заявляет Антон. — Я делал ДНК тест по твоей прихоти не для того, чтобы выслушивать это все.

Я даже не знаю, как реагировать на это заявление. Вроде бы формально и нечего ему предъявить, но ярость сдавливает грудь. Папашка, тоже мне. Не верю. Эрика растет с каждым днем и у нее нет ничего общего с ним.

В душе как-то пусто. Вот и как мне поступить? Встретиться с Каменевым, чтобы хотя бы проверить эту странную незримую связь с ним? Или даже не напрягать свою нервную систему и попытаться сладить с этим Антоном?..

Ладно, предположим, это все же был Илья…Он же не знал, что я беременная. Из него, наверное, выйдет отец получше Антона. Каменев ответственный, судя по разговорам о нем. И… Он, скорее всего, настоящий отец. А Антон непонятно кто и с непонятно какими целями. Пусть я сошла с ума, но верю своему чутью. И коллегам верю. А еще… Эрике верю. Она так и не начала ладить с Антоном, что его, конечно, раздражало, а я еще себя в этом винила.

— Ну какая же долгая пауза, — теряет терпение муж. Вздыхает, снисходительно добавляет. — Ладно, ты не виновата. Но я не хочу, чтобы ты там и дальше работала и выслушивала всякий бред.

Звучит, как приказ. Антон еще и смотрит так, будто имеет право решать, как и что мне делать. Подавляет одним своим видом, даже сейчас уверенный в своей правоте.

И меня прорывает.

— Ты не хочешь? А ты кто? — странно, внутри меня просто разрывает, а говорю как-то спокойно. Убийственно равнодушно.

Антон недоверчиво пучит на меня глаза. Кажется, он не сразу обретает дар речи. Не ожидал, что отвечу. И тем более, не рассчитывал, что так.

На мгновение он мнется. Небольшая заминка, но мне достаточно — во всем этом точно что-то не так.

— В смысле? Я твой муж и отец нашей дочери, — натурально так возмущается Антон, да только уже поздно.

Меня так и тянет закричать о том, насколько неоценимую роль в нашей жизни с дочкой он играет, насколько помогает и заботится, но молчу. И сам должен понимать, если не дурак. Не хватало еще, чтобы этот псих стал вселять мне мысль о моей неадекватности, мол, надумала себе. С такими, как он, лучше вообще не связываться. Антон скорее умрет, чем признает, что не прав.

— Ты не нужен нам, а мы не нужны тебе, — спокойным голосом отвечаю я, прохожу вперед и многозначительно открываю входную дверь.

Нет, я даже спрашивать, зачем все это было, не стану. Мне, наверное, и неинтересно. Просто тошно уже от присутствия Антона. Да и не скажет ведь. Так и будет играть роль непонимающего.

Я мелко дрожу от накатывающих эмоций, собственной беспомощности и потерянных лет. Теперь, спустя четыре года, Илья Каменев точно забыл о моем существовании.

Хорошо, что Антону хотя бы хватает мозгов дойти до двери. Правда, у самого входа он останавливается.

— Ты давай остынь. Да, у меня в последнее время были дела и было не до вас, но это ничего не значит. Я работал, причем для лучшего будущего. Квартиру вот купил отдельную. И зову вас переехать ко мне, зажить уже, наконец, семьей, — почти даже мягко «объясняется» он.

Явно пытается достучаться.

— Давай обсудим это завтра, я слишком устала, — только и говорю я, даже не глядя на него.

Только бы ушел скорее. Потом разберусь, как убрать его из наших жизней, пока хотя бы из дома пусть уберется.

Антон уже выходит, но вдруг резко разворачивается.

— Если что, знай, я не отступлю, — а это уже звучало, как угроза. Впрочем, сказанная типа с самыми благородными намерениями по спасению семьи.

Я не отвечаю, просто закрываю дверь.

И вздыхаю, приняв окончательное решение: с Каменевым все же лучше поговорить. Просто поговорить. А там, может, и выход найдется.

На следующий день, оставив Эрику с дедушкой и бабушкой, я решительно иду в главный офис. Охрана меня пропускает без вопросов, мне достаточно предъявить удостоверение, что работала в одном из их филиалов, и сказать, что хочу снова. Спасибо папиным связям. Это хорошая новость.

А вот то, что меня ждут пять этажей с кабинетами — так себе.

Но после разговора с Антоном я набираюсь такой решимости, что не узнаю сама себя. Первый этаж исследую очень быстро, потому как кроме охраны, столовой, завхоза и одного из филиалов там ничего нет. А на втором этаже уже теряюсь. Такое ощущение, что тут все. Бухгалтерия, кадры, психолог, несколько конференц-залов и секретариат в уголке.

Так, стоп. Я останавливаюсь и читаю золотую табличку еще раз. Похоже, мне сюда.

Нервы как-то сразу дают о себе знать, и я несколько секунду, а то и минут, просто топчусь у дверей. Прихожу в себя, наверное, только когда на меня уже начинают косо поглядывать снующие туда-сюда по кабинетам сотрудники.

Похоже, я привлекаю все больше внимания. Что ж… Зачем-то зажмурившись, выдыхаю и открываю дверь. Даже не стучу.

Передо мной достаточно просторная приемная. Две секретарши... Симпатичные, кстати. Обе явно относятся к одному боссу, который таится за кабинетом, к которому и относится эта приемная. Читаю надпись… И сердце просто заходится в бешенном ритме, отдавая стуки чуть ли не в моих ушах.

«Илья Каменев».

Вот он. Отделен от меня только дверью. А, ну да, еще двумя секретаршами, каждая из которых сверит меня взглядом. Забавно, что я замечаю это только сейчас.

— Вы что-то хотели? — с холодной вежливостью спрашивает одна из них, брюнетка модельной внешности.

Вторую тоже хоть сейчас на подиум, но она шатенка. Вот так их и отличаю в уме.

— Да, я к боссу, — стараюсь взять себя в руки и говорить уверенно. — По поводу устройства на работу.

Боже, вот как можно было так ляпнуть… Конечно, они недоуменно переглядываются между собой, попутно окидывая меня подозрительным и снисходительным одновременно взглядом.

— По поводу устройства разговаривают не с боссом, — строго информирует одна из них, я уже даже не соображаю, та же или другая.

Теряю терпение. Я и так на ногах еле стою, а лишние люди на моем пути только подрывают решимость.

— Я… — черт, даже не могу ничего придумать, слишком взвинчена. — В общем, мне надо.

Знаю, что по мне это очень заметно, но девушкам все равно. Они как-то быстро теряют ко мне интерес. Одна утыкается в ноутбук, вторая устало и явно делая мне одолжение одним ответом, поясняет:

— Илья Каменев принимает только по записи, — и тоже утыкается в какие-то документы, давая понять, что со мной разговор окончен.

У меня уже не остается сил сдерживать себя. Я и так это постоянно делаю! Чуть ли не всю жизнь.

Путь до таинственного Каменева почти полностью пройден. Он и без того слишком тяжело мне достался, и явно не для того, чтобы вот так отступать. Я вздыхаю, собираясь с мыслями, и… Решаюсь.

— Я все равно пойду, — твердо заявляю, тут же стремительными шагами прорываясь вперед.

Мимо секретарш, которые явно в шоке, к заветной двери…

С каждым шагом внутри что-то разрывается. Сердце заходится где-то в горле, даже не соображаю, как и когда оказываюсь в кабинете. Словно сквозь вату слышу секретарш, которые, видимо, очнувшись, бегут за мной вслед.

— Эй! — это, видимо, мне. — Простите, она сама ворвалась… — а это, значит, ему.

Дальше все проходит словно мимо меня. Если они говорят что-то еще, то я точно никогда не узнаю, что именно. Мир перестает существовать.

Я вижу его. Илья Каменев. Черт возьми, это и вправду он…

Теперь нет никаких сомнений. Я готова поставить на кон что угодно. В груди становится и горько, и сладко одновременно, а еще тесно, так тесно…

Одна ночь и четыре года.

Я внимательно смотрю на мужчину, жадно считывая черты его лица, в каждой из которых вижу Эрику. Она действительно в папу, только тот гораздо взрослее и мужественнее. На нем все эти как-то гармонично сочетаются с широким разворотом плеч, высоким ростом, волевым подбородком и легкой щетиной. Илья действительно красив.

Я чуть вздрагиваю, когда он тоже смотрит на меня неожиданно цепким, очень внимательным взглядом. На мгновение его глаза чуть сужаются, темнеют. А потом, сглотнув, Илья говорит секретаршам, которые чуть ли не держат меня за руки:

— Все нормально. Оставьте нас.

Я перехватываю их озадаченные взгляды. Значит, Илья прежде себя так не вел.

Неужели узнал? Но как?..

— Закрой дверь, — неожиданно говорит он мне.

Вроде бы ровно, но от этого голоса мурашки по коже… Настойчивое дежавю. Те же слова и то, что было после на корпоративе. Я едва слышно вздыхаю.

Он специально, или нет?..

Поворачиваюсь, вижу, что дверь закрыта и так. Секретарши, видимо, сделали это, когда выходили.

Или Илья имел в виду, закрыть на замок?

Сердце делает кульбиты где-то внизу груди. Я уже ощутимо дрожу. Нет, это напряжение уже невыносимо. Выдыхаю, прикусываю губу, на мгновение закрываю глаза. Решаюсь.

А потом разворачиваюсь и смотрю ему в глаза.

— А свет не выключить?

Меня уже начинает пошатывать от нервозности, и это неудивительно. Под таким горящим взглядом, каким пепелит меня босс, у любого земля ушла бы из-под ног. Только вот непонятно, почему Илья так сдавленно дышит.

— Четыре года, — шепотом рычит он, и я уже не знаю, он хочет на меня наброситься, чтобы убить или чтобы... — Ты исчезла на долбанных четыре года! — Илья уже рычит во весь голос, и я как-то машинально закрываю глаза и вжимаю голову в плечи.

И страшно, и неловко, и сладко так. Значит, узнал, значит, не забыл. Искал?

Все тело покрывается мурашками, и я вспоминаю, что уволилась как раз в разгар проверок. А потом вообще вышла замуж и сидела дома с ребенком. Илья не смог бы меня найти.

И тут я слышу его шаги, приближающиеся ко мне, рефлекторно отступаю назад. Наверное, потому что до боли хочется обратного.

— Я только хотела поговорить, — так сдавленно шепчу, что даже сама едва слышу свой голос.

Открываю глаза и оказываюсь в крепких объятьях Ильи Каменева.

Ноги подкашиваются, стою и прямо-таки таю в горячих руках босса. Силы стремительно покидают меня, лишь инстинктивно обвиваю его шею руками, чтоб не упасть. И тут же закрываю глаза от блаженства, когда он сильнее прижимает меня к себе, а его дыхание обжигает мою шею. И наплевать, что мы едва знаем друг друга… Все возвращается. Меня накрывает не меньше, чем в ту ночь.

Я часто и глубоко дышу, даже не замечая, как начинаю жадно вдыхать его запах. Не знаю, что это за одеколон, но Илья пахнет чем-то родным, надежным, настоящим. Сердце вырывается из груди, словно хочет к нему, и я прижимаюсь еще ближе, чувствую, как и босс чуть ли не впечатывает меня в себя.

— Четыре долбанных года, — бессвязно бормочет он. — Четыре, чтоб их. Тоже мне Золушка, убежала она.

Илья берет меня за подбородок, обращая мое лицо к себе. А я все никак не могу успокоиться. Словно та корпоративная ночь была лишь вчера, словно мы не расставались. И, кажется, нас двоих просто сносит ураганом эмоций. Босс начинает медленно склоняться ко мне, а я от предвкушения цепляюсь за его плечи.

Как же часто мне снилось что-то подобное ночью…

Но заветный поцелуй так и не наступает. Нас прерывает звонок. Настойчивый, громкий, возвращающий в реальность.

Илья не сразу реагирует на него. Некоторое время просто изучающе гладит мои скулы и губы подушечками пальцев, рвано дышит, смотрит. А потом все-таки подскакивает к телефону.

— Я занят! — сразу выпаливает босс, даже не выслушав, кто и зачем его беспокоит.

Но все-таки не сбрасывает вызов, а замирает. Внимательно слушает, покосившись на настенные часы, и переводит взгляд на меня. От недовольства его скулы сжимаются, а на висках пульсируют вены. Илья зол. И я, наконец, вспоминаю, как много слышала о его гневе…

— Пусть начинают без меня, я скоро приду, — отчеканивает Илья и бросает трубку.

Некоторое время после не обращает на меня внимания. Стоит, задумчиво смотрит на телефон и нервно стучит пальцем по столу.

Черт! Кажется, я ему все карты смешала. Он ведь занятой человек — босс. У него полно работы. А тут я пришла, нежданно-негаданно.

— Извини, я, кажется, не вовремя. Поговорим потом.

Не знаю, я это сказала, или сбивчиво пробормотала. И тут же разворачиваюсь, чувствуя, как кружится голова. Это все слишком… Странно, хорошо, неправильно и в то же время удивительно правильно.

Я уже открываю дверь, как вдруг та закрывается сама собой. А вернее, это делает в секунду подлетевший ко мне Илья. Не позволяет открыть, не позволяет уйти.

— Знаю я твои эти «потом», — рычит мне чуть ли не в ухо.

Я издаю глупый смешок. Хотя совсем не тянет смеяться. Четыре года — это целая пропасть.

— Ну правда, я ведь сама пришла, — мягко шепчу.

Это сейчас Илья слишком тянется ко мне, под дурманом той ночи и резкой разлуки. Но мы совсем не знаем друг друга. Не стоит терять голову. Я точно не выдержу второго такого потрясения.

— Дай мне свой номер, — нетерпеливо требует босс.

Я машинально называю. Илья тут же достает телефон и набирает. Убедившись, что ответом у меня играет мелодия звонка, сбрасывает.

Глупый. Боялся, что я опять исчезну? Нужны гарантии?

Сердце в груди как-то болезненно сжимается.

— Так в каком ты филиале? — хрипит Илья. — Я не нашел тебя, хотя устраивал кучу долбанных проверок.

Я столбенею. Вот уж не думала, что все эти проверки были как-то связаны со мной. Коллегам стоит благодарить меня?

Вспоминается, как босс зверствовал, и я с трудом удерживаюсь, чтобы нежно не погладить его по щеке. Такой серьезный, буквально сверлит взглядом.

— Но ведь они пошли на пользу? — только и спрашиваю участливо я, ведь каким бы ни был процесс, результат для банка просто что-то с чем-то. Но Илья никак не реагирует на эти слова, продолжая испытывать меня требовательным взглядом. И я сдаюсь. — В двадцать девятом… Была.

Договариваю чуть ли не шепотом, потому что босс вдруг берет мою руку, поворачивает к себе пальцами, смотрит, почти изучает, поглаживая. Та самая рука, на которой обычно носят кольца замужние и женатые.

И я носила. Сама не знаю, зачем, но носила.

Хорошо хоть вчера сняла, когда решила выбросить Андрея из своей жизни.

— Что-то припоминаю. Не видел там тебя, — хмурит брови Илья, продолжая держать мою руку в своей. Ласково так держит, что я даже не сразу нахожусь с ответом.

— Я уволилась почти сразу после той ночи, — рвано выдыхаю. И только сейчас, ну надо же, вспоминаю об Эрике. Я ведь за этим пришла к Илье. — Возникли всякие дела, — вместо признания о дочери тихо добавляю я.

Не знаю, почему не сказала Илье об Эрике. Время не самое подходящее, наверное. Как и момент. Только встретились спустя четыре года, а я про дочку вот так сходу.

Я скажу, конечно. Обязательно.

Господи, почему так страшно то… Как будто сказка вот-вот разрушится, и настанет реальность. Вокруг Ильи наверняка множество самых разных девушек. Даже его секретарши явно были моделями. Вряд ли он грезит о семейной жизни в ближайшее время.

— А сейчас? — вдруг спрашивает Илья, и я даже не сразу понимаю, о чем.

А, да… Вроде бы речь была о том, что я уволилась из-за внезапно возникших дел.

— Собираюсь заново устроиться, — уклончиво сообщаю.

Чуть не задыхаюсь, заметив, как жадно и изучающе Илья смотрит. Сразу начинаю машинально вспоминать, как я выгляжу. Вроде бы неплохо, не так, чтобы наряжалась, но у зеркала долго стояла. Рубашка, приталенная юбка, вполне себе офисный наряд. Но мне идет. Да и фигура после родов давно пришла в порядок, а может, даже лучше стала, чем до.

Интересно, о чем там думает босс, когда так оглядывает чуть ли не каждую черточку моего лица?

— Значит, завтра ты свободна? — нетерпеливо уточняет Илья. И тут же добавляет, непреклонно, как факт. — Я заеду за тобой.

Я подавляю улыбку, надеясь, что не слишком глупо сияю. Вот он, мой властный босс. Даже на свидание зовет, будто приказывая. Как там это называется, профессиональная деформация?

Так, стоп. «Мой босс»?

Мы просто поговорим об Эрике. Я ведь за этим пришла. И как раз сделать это где-нибудь за ужином в кафе будет самое то.

— Хорошо, но давай вечером, — осторожно соглашаюсь.

— Как тебя зовут? — в отличие от меня, открыто улыбаясь, спрашивает Илья, и я невольно вспоминаю, как млела от этой улыбки в тот судьбоносный вечер.

— Занятно, что спрашиваешь об этом только сейчас, — не сдерживаю усмешку, на что получаю легкий прищур. — Рита.

— До завтра, Рита, — бархатистый голос протягивает мое имя, словно пробуя его на вкус.

Илья отпускает мою руку, напоследок пробежав по ней кончиками пальцев.

— До завтра, — киваю я и на подкосившихся ногах выхожу из его кабинета.

6.

Когда я прохожу мимо секретарш, они буквально в открытую буравят меня взглядами. Очень заметно, что девушек просто распирает от любопытства, но не хочется нарываться перед Ильей.

Я бросаю на них быстрый смущенный взгляд, с трудом удержавшись от того, чтобы не начать глупо скакать по пути. Переполняет радость. Какая-то дикая, необузданная.

Я бы даже обняла их обеих, вот так сразу. Но вместо этого лишь глупо улыбаюсь, ничего не замечая вокруг.

И никого. Почти… До момента, когда знакомое лицо вдруг не режет взгляд. А возможно, я сначала слышу его голос, а только потом вижу.

В любом случае, улыбка медленно сползает с моих губ. Я останавливаюсь, и Антон повторяет свой вопрос, только еще более требовательно. И на этот раз я не только слышу, но и слушаю.

— Что ты тут делаешь?

Я в волнении кусаю губы, оставаясь на месте. Мы довольно близко к кабинету босса… К секретариату уж точно.

Наверное, в зоне их слышимости. И вряд ли они проигнорируют недовольный голос Антона и поникшую меня.

— К боссу ходила? — с издевкой добавляет Антон.

Как удар. Резкий такой, сильный, оглушительный. Приводящий в чувство.

— По поводу устройства на работу, — холодно отвечаю я, открыто встречая его взгляд. — Давай не будем устраивать скандал при свидетелях.

Несмотря на внешнюю выдержку, очень боюсь обернуться и убедиться, что свидетели у нас действительно есть.

Антон угрожающе выступает вперед, но я не отступаю. Уже некуда, и так непростительно близко к Илье.

Хорошо, что у него явно были какие-то важные дела.

Вдруг вспоминается его «скоро буду» в телефон и к груди подступает паника. Значит, босс может выйти из кабинета в любой момент…

— Сладкая моя, я за почти три года нашего брака хоть раз устраивал скандалы? — словно сквозь вату слышу я приторно издевательский голос Антона. — Это ты ведешь себя неуравновешенно.

Три года брака… О Боже. Он это сказал.

Я ничего не объяснила Илье. Не успела. А теперь мне остается только надеяться на тактичность его секретарш.

— Мы разводимся, — я говорю это громче, чем должна.

Если они слышали Антона, пусть услышат и меня. А до реакции муженька, которого уже считаю бывшим недоразумением своей жизни, мне дела нет.

— Меркантильная дрянь… — шипит Антон, больно сжимая мне руку. Ту самую, которую недавно так нежно держал Илья. — У него денег больше, значит, к нему бежишь! Но дочь я не отдам.

Проклятье. Этот придурок слишком громко возмущается.Слишком много говорит, как специально.

— Антон, тебе лечиться надо, — вздыхаю, качая головой.

Ну кто в здравом уме будет красть чужого ребенка и жениться без любви? Да еще и так цепляться за это все. Ему ведь нет до меня дела, я чувствую это.

— Ну посмотрим… — многозначительно обещает Антон, резко и с пренебрежением отшвырнув мою руку от себя.

Да он почти ненавидит меня! Тотальный псих.

И тут я замираю. Антон на меня уже не смотрит, идет, уверенно так… По направлению к Илье.

— Ты куда? — не выдерживаю, иду вслед.

Кто знает, что Антон наговорит Илье. Тем более, сейчас, когда зол. Секретарши, возможно, не слышали, а возможно, им запрещено сплетничать. В общем, насчет них я более-менее спокойна, но Антон…

— К боссу, — криво усмехается он.

И смотрит чуть ли не с вызовом…

Сейчас я даже готова пойти вслед и вломиться туда вместе с Антоном, сходу начать перебивать его и стоять на своей версии. Но это будет так позорно и унизительно…

— Антон, пожалуйста… — беспомощно проговариваю, заглядывая в глаза, ища хоть немного сострадания.

Но он отводит взгляд, показывает папку и презрительно хмурится.

— По вопросам плана на следующий месяц. Вот, смотри. В отличие от тебя, я тут работаю, а не жопой кручу.

Ответа Антон не ждет — идет быстро и решительно.

Я не кидаюсь вслед.

Утром воспитатели встречают меня с довольной улыбкой и предлагают оставить Эрику до вечера, так как она вроде уже освоилась в группе. Я немного сомневаюсь, но соглашаюсь. Кажется немного неправильным оставлять ребенка так скоро и до самого вечера. Хотя так многие делают, видимо, я просто привыкла, что она всегда со мной.

В общем, у меня есть время подготовиться. Хотя большую часть я убиваю на то, что перебираю вещи в своем гардеробе. Вот ничего не нравится! Хоть новые покупай.

В итоге решаю так и сделать… Тем более, лишние мысли об Антоне лезут в голову. Хотя думаю, я бы уже знала, если бы он все рассказал Илье. Вряд ли босс из тех, кто молча выбрасывает из жизни. Не поверю. Не после того, как он касался меня вчера…

Шоппинг не особо спасает. Каждая вещь кажется какой-то недостойной… Босс одевается в дорогих магазинах, это заметно. Я рядом с ним в любом случае буду выглядеть дешево. Мне надо потратить сразу несколько зарплат, чтобы исправить это, а я ведь даже не работаю пока.

В итоге покупаю синее приталенное платье по скидке, хотя даже с ней приходится сильно разориться. Ну ничего… С момента рождения Эрики я все равно себя особо не баловала. У меня даже осталось немного декретных на черный день. Их и потратила. Потом разберусь…

Не скажу, что мне нравится это платье. Я больше любовалась теми, другими… Но мне они не светят. А в этом хотя бы выгляжу достойно. Достаточно презентабельно, чтобы меня впустили в дорогой ресторан.

Укладку и макияж делаю дома, сама. Увы, не было времени ни записываться куда-то, ни что-то еще. И так весь день потратила на метания туда-сюда…

Вечер приближается быстро. Даже слишком быстро, я не до конца к этому готова. Но, словно почувствовав, подхожу к окну.

Илья обещал заехать в шесть. Сейчас без семи.

Вижу, как во двор заезжает черный солидный автомобиль. Как-то сразу понимаю, что это Илья. И вот он выходит…

Вот как знал, что я тут измучилась. Босс одет в обычные джинсы и черную рубашку, небрежно расстегнутую на несколько пуговиц. В груди щемит. Не знаю, может, просто совпадение, но мне кажется, что это он так позаботился о моем комфорте… Чего еще никто и никогда не делал, кроме родителей.

И тут Илья вдруг поднимает взгляд… Я резко зашториваю занавеску, прячась от него. Если он увидит в этом роскошном платье, то все пропало!

Бегу к зеркалу, осматриваю себя и морщусь. Слишком заметно, что старалась.

Буквально мчусь переодеваться. Макияж и укладка еще ладно, но по платью заметно, что не по средствам оно мне.

Илья звонит, и я в спешке натягиваю на себя джинсы, прыгаю, как школьница, чтоб поскорее в них влезть и, прижав телефон к уху, с придыханием отвечаю:

— Иду… Я уже у лифта… — сбрасываю звонок, застегиваю молнию с пуговицей и, схватив первую попавшуюся рубашку, натягиваю ее на ходу. Бегу в коридор.

Боже, как волнительно… Но вместе с тем и приятно. Это будто мое первое свидание в жизни. Все словно впервые.

7.

Илья с улыбкой идет ко мне навстречу, а я чувствую, что чем меньше между нами расстояние, тем сложнее мне будет потом его отпустить. Остается только надеяться, что босс чувствует хоть что-то наподобие этого и обрадуется дочери.

Осторожно поднимаю на него взгляд. Илья смотрит чуть ли не очарованно… Будто я не в обычной рубашке и джинсах, а в платье покруче тех дорогих из магазина. Мои щеки заливаются краской. Не привыкла я, чтобы так открыто любовались.

А Илья этим не ограничивается — обнимает, легко так, привычно. Будто всегда это делал. И я рада бы хоть как-то адекватно отреагировать, обнять в ответ и не стоять, как вкопанная, но тело распоряжается иначе. Слишком уж рядом с Ильей тепло, спокойно и в то же время волнующе… И вроде даже нервозность и страхи отступают. Словно он берет часть их на себя.

Объятия не длятся долго, хотя хотелось бы.

Скоро Илья уже ведет меня к машине, галантно открывает передо мной дверь.

Сажусь и немного теряюсь — дорогой салон. Мы с Ильей такие разные, а он все равно тянется ко мне. И вроде бы искренне…

Причем, сейчас он тянется ко мне в прямом смысле этого слова. Собирается поцеловать? Я машинально прикрываю глаза и даже чуть приоткрываю рот, но Илья всего лишь берет ремень безопасности.

Вот дура! Стыдно то как.

Кажется, я слишком тороплю события. Это все-таки наше первое свидание. И наплевать, что кое-какие стороны взаимоотношений нами уже исследованы… И что у нас есть дочь.

Я распахиваю глаза и тут же натыкаюсь на нежный взгляд со смешинками. Похоже, Илью забавляет мое поведение.

Я не успеваю сориентироваться, как он, увидев, что я смотрю на него, целует меня в губы. Легонько, намеренно смущая. И тут же улыбается, откидываясь в кресло и заводя машину.

Меня тоже тянет по-дурацки растянуть губы, но сдерживаюсь. Да и неловко все еще.

— Меня вот что волнует… — задумчиво и как-то серьезно начинает Илья, когда мы выезжаем со двора. — Как ты умудрилась найти меня? И почему только сейчас?

Ну вот он, момент подвести к той самой теме. Илья еще не знает, Антон не говорил. Я поняла это, когда мы с боссом обговаривали время и мой адрес, чтобы знал, куда заезжать. В его ответах не было напряжения. Да и уверена, что Илья спросил бы сразу.

Я вздыхаю. Опять этот страх… Да, я нравлюсь ему, но достаточно ли, чтобы вот так сразу перепрыгивать через кучу этапов в отношениях?

Я ведь даже не знаю, как он относится к детям. Мне было бы спокойнее сначала вскользь выяснить это.

— Не что чтобы я искала тебя все эти почти четыре года, — с глупой усмешкой качаю головой я. — Так получилось.

Поздно придумывать ответ понормальнее, да и я не смогу. Слишком уж он вертится вокруг Эрики.

Илья ощутимо напрягается и разве что не рычит. Мой ответ ему явно не нравится.

Но неужели он действительно думал, что я искала его четыре года? Или сам…

Да ну. Проверки закончились три года назад. Скорее всего, после босс жил полноценной жизнью. Да, не забыл меня, судя по тому, что узнал. Но вряд ли страдал и разыскивал.

— Получилось? — Илья пытается говорить спокойно, но его тон уже выдает в нем отчитывающего босса. — Я должен поверить, что ты внезапно вспомнила обо мне спустя четыре года, и решила отыскать? Или что ты вчера приходила по другому вопросу? Ты говорила, что хочешь что-то обсудить.

Я вжимаюсь в сидение. Вопросы логичны. Он имеет на них права.

Илья бросает на меня короткий взгляд и чуть снижает скорость. Надо же, а я и не заметила, что превысил.

— Давай заедем куда-нибудь, остановимся и поговорим, — наконец, выдавливаю я.

Делать нечего, придется мне ему сказать. Сегодня. И будь что будет.

— Извини, если напугал. Я не хотел давить, — сдавленно говорит Илья, и мое сердце сжимается. Ну вот, он считает, что перегнул, хотя был во всем прав. — Просто… Это наваждение какое-то. Я четыре года думал о тебе, искал, потом отчаивался и забивал, чуть ли не возненавидел уже, а тут ты приходишь сама. Зачем ты тогда убежала?

Надрыв в его голосе окончательно добивает меня. Признания отзываются в сердце. Я ведь даже не мечтала, что он обо мне помнит, а тут такое.

Боже, ну почему все так несправедливо… Четыре потерянных года… Только бы они не стали пропастью.

— Боялась, что ты меня осудишь. Ты ведь другую девушку ждал, — как-то хрипловато говорю я.

Признание дается легко. Это ведь мелочь по сравнению с другим, главным, о чем пока умалчиваю.

Илья хмурится, обдумывая что-то.

— А, да… — растерянно выдает он. — Я уже забыл, кого. Для меня больше нет других девушек, Рита. Я серьезно.

Он даже машину останавливает на последних словах. И разворачивается ко мне, смотрит. Да так, что сердце уже делает кульбиты в груди.

Очень сложно выдержать этот взгляд и не разрыдаться.

— Мы даже не знаем друг друга, — мой голос дрожит.

Илья вздыхает.

— А я и не предлагаю сразу замуж, — спокойно говорит он, а мне паршиво. Слишком уж эти слова напоминают… — Куда нам спешить? Вот, кстати, наш ресторан. Приехали.

Я осматриваю внушительное с виду здание, больше напоминающее дворец, чем ресторан. Да уж, в таких я точно не была еще… Хотя вроде не самый пафосный. Видимо, Илья решил сильно меня не смущать и выбрал вариант «попроще». Только вот даже он вызывает просто бурю эмоций и волнительной дрожи.

Илья выходит вслед за мной и подставляет руку. Я уже гораздо увереннее, чем раньше, прикасаюсь к нему, подхватывая его за локоть и тихо спрашивая:

— А нас пустят в таком простом виде?

Илья усмехается, словно я сказала что-то забавное. Смотрит на меня чуть ли не умиленно.

— Пойдем проверим, — мягко предлагает.

Забавно мы заходим, конечно. Шагаем под стать этому месту, как джентльмен и леди, под ручку, чинно и важно. А сами в джинсах, да и вообще, слишком обычные с виду для такого места. Без лишних понтов.

Перед нами открывают двери. Внутренняя обстановка скорее уютная, чем роскошная. Хотя смотрится, конечно, дорого. Тут даже по полу ходить не по себе. Но в то же время располагает это все. В интерьере преобладают серебристые оттенки, а мягкие уже даже по виду диваны так и напрашиваются, чтобы в них плюхнуться.

— Добрый вечер, Илья, — с живой и искренней улыбкой выходит нам навстречу человек в костюме. Смотрит на меня, кивает дружелюбно. — И вам доброго вечера, прекрасная незнакомка. Проходите, пожалуйста.

Нас провожают, сажают за ближайший столик. Мммм, а сидеть на этом диване слишком приятно! Даже круче, чем я представляла.

Официантка, подносящая меню, тоже узнает Илью. Тепло здоровается, они даже перебрасываются несколькими фразами. Я не ревную, внимание обоих достается и мне. Сразу видно, тут работают профессионалы.

Да и Илья не кажется ни в ком больше заинтересованным…

— А ты тут часто, — с улыбкой замечаю я, когда мы, наконец, остаемся одни.

На душе легко, хорошо. Чувствую себя на нужном месте… Еще бы уладить один момент, с Эрикой связанный. Но почему-то сейчас такое ощущение, что и это не проблема. Все пойдет хорошо.

Илья кивает.

Конечно, в ответ на мое высказывание, а так совпало с мыслями. Он будто только что подтвердил, что да, все получится.

— Мне нравится меню, — объясняет Илья. — Тут можно просто тыкнуть наугад, и не ошибешься. Поразительно вкусно готовят.

Он говорит так искренне, так воодушевленно, что я тоже заражаюсь. Верю.

— Тогда я так и сделаю, — с азартом поддерживаю тему, закрываю глаза и наугад тыкаю из разных позиций меню.

Судя по улыбке Ильи, ему нравится то, что я называю. Хотя одно из названий вызывает смешок.

Я тоже усмехаюсь, мне даже неважно, что там такое. Слишком острое? Ничего. Все это не имеет значения.

Но чтобы поддержать его веселый настрой, собираюсь уточнить… Нас прерывают. Подходит официант, принимает заказ. Илья, кстати, берет то же, что и я.

— Захотелось словно заново распробовать с тобой, — поясняет он мне. — Только я пока не буду говорить, что есть что, пусть станет сюрпризом.

Я с притворным упреком качаю головой, ловя смешинки в его взгляде. Почему-то смущаюсь, быстро поправляю волосы и смотрю в сторону…

Да так и замираю. На танцполе очень красиво двигается пара. Страстно, быстро, технично… Черт, да они как профессионалы! Но судя по всему, лишь посетители ресторана.

Мелодия затихает, и они возвращаются к своему столику. Что они танцевали? Танго? Что-то с чем-то просто.

И тут вдруг перехватывает дыхание… Я натыкаюсь почти что на горящий взгляд Ильи. Кажется, он тоже смотрел на них, вот только через мое восприятие. Следил за моей реакцией.

Теперь начинают танцевать мурашки, причем по моей коже. Илья смотрит слишком откровенно. Буквально раздевает взглядом, а у меня перед глазами мелькают уже другие картинки. Те самые, с нашей ночи четыре года назад…

— Пойдем ка мы тоже потанцуем, — хрипловато говорит Илья.

Возражения явно не принимаются. Он уверенно подходит, протягивает мне руку, ждет.

— Я не особо умею… — неловко бормочу.

Черт, а после той парочки так тем более не по себе выходить. Если на нас все будут смотреть, я, наверное, просто прячусь за спиной Ильи и не вылезу, пока мелодия не окончится.

Умоляюще смотрю на него, давая понять это одним взглядом. Но Илья непреклонен.

— Я тоже. Пошли, — говорит он, уже ведя меня в зал.

И тут я понимаю, насколько он разгорячен… Илья смотрит так, будто мы сейчас будем заниматься там любовью, а не танцевать.

Судорожный вдох вырывается сам собой. Тело мгновенно отзывается на его взгляд. А уж когда Илья касается…

Он ведет меня слишком легко, уверенно, знающе. Почти как в ту ночь.

Я стою к нему спиной, ног до сих пор ясно вижу тот его взгляд… Его лицо словно передо мной, и это слишком интимно. Даже, наверное, более волнующе, чем тогда, в нашу первую ночь. Сердце бешено стучит, дыхание сбивается, я просто тону.

Я даже не замечаю, как руки Ильи быстро пробегаются по моему телу. Скользнув по плечам, он останавливается, резким движением отдергивая меня за локти. Тело по инерции дергается вперед, а я наконец могу выдохнуть, мы не так близко и меня уже не так штырит. Правда, Илья, видимо, не собирается останавливаться.

Он берет меня за кисть и, развернув к себе лицом, в прямом смысле впечатывает меня в себя и свой стояк. Слишком явно, я чувствую его возбуждение всей кожей. Илья смотрит так вожделенно, словно мы правда занимаемся любовью, и это начинает мне чертовски нравиться. Положив руку мне на попу, босс прижимает меня к себе сильнее, видимо, чтобы я в полной мере ощутила его возбуждение. Или чтобы он почувствовал, что и сама схожу с ума уже?

Илья ведет назад, и, черт возьми, мы неслабо так начинаем тереться друг о друга. Все это слишком возбуждающе, и вот я уже чувствую, как мое белье становится влажным.

Не знаю, что там видят другие посетители ресторана, если смотрят на нас. Но иначе, чем прелюдией к бурному сексу, происходящее трудно назвать.

Я не сразу понимаю, что мелодия затихает. Некоторое время мы так и стоим в обнимку, слишком погруженные в близость друг друга.

И я вдруг отчетливо понимаю, что больше молчать нельзя. Просто нельзя.

— Илья, мне есть, что тебе рассказать, — решаюсь я.

— Хорошо. Я готов.

Несколько столиков нам аплодируют, я слышу. И, наверное, только это заставляет нас прийти в чувство. Илья улыбается мне, а потом ведет обратно к столику. Все, на что хватает меня — идти за ним вслед.

Мы подходим, и тут я застываю. За нашим столиком нагло сидит Антон. Растянулся вальяжно прямо на моем диване. А его лицо преображает яркая самодовольная улыбка, делая еще более жутким. Меня бросает в жар. За что Антон так со мной?..

Как же хочется просто потянуть Илью обратно на танцпол! Или вообще на улицу, подальше отсюда. Ну или самой исчезнуть, на крайний случай. Раствориться в воздухе.

Ведь вижу по лицу Антона, что не даст мне нормально объясниться. Одно его присутствие все портит. Формально ведь мы женаты.

Ну не может Антон меня так ненавидеть! Мы же не знакомы были…

— Антон… — пересохшим голосом выдавливаю, глядя, как Илья спокойно усаживается напротив моего муженька. — Что ты тут делаешь?

Я тоже сажусь, рядом с Ильей. Поджимаю губы, стараюсь держаться уверенно. Надеюсь, хотя бы не бледна, как смерть. А то по моему состоянию Илья сразу увидит, что нервничаю и чувствую себя виноватой. Так он скорее поверит этому ублюдку.

— Ну здравствуй, детка, — язвительно усмехается Антон. Почему кольцо не носишь?

Вот так сходу нехилый удар. Ну правильно, а что тянуть.

Я не успеваю ответить, меня опережает Илья.

— Какое кольцо? — спрашивает вроде бы спокойно, ну а может, я выдаю желаемое за действительное.

Начинаю подрагивать. Ну же, тряпка, бери себя в руки. Да, я не так себе представляла нужное признание, но этого уже не изменишь, приходится подстраиваться под ситуацию.

— Обручальное. Я вот ношу, например, — тем временем, продолжает источать яд Антон, даже показывая руку с долбанным кольцом.

Вроде как не носил его раньше. Специально сегодня, гад, надел.

Илья каменеет. Я странно это чувствую, даже не глядя на него. А вот он на меня смотрит…

— Что происходит, Рита? — его голос звучит немного ломко и хрипло. Непривычно.

Несмотря на весь кошмар ситуации, в груди тепло. Илья спросил меня. И смотрит только на меня.

И я должна, я смогу. Поворачиваюсь к нему, смотрю со всей нежностью, что переполняет сейчас.

— Я сейчас все объясню, — тихо начинаю.

Боже, помоги подобрать нужные слова! И желательно пришиби Антона на месте, чтобы не мешал.

Увы. Муженек не только остается, так еще и нарушает паузу раньше меня, вклинивается беспощадно и резко.

— Лучше я, у тебя кишка тонка, — пренебрежительно бросает мне, а потом смотрит на Илью. — Ты чуть не подобрал чужую жену, босс. Я тебя прощаю только потому, что ты не знал. Но вообще-то мы вместе, вот.

На последних словах он разворачивает к Илье экран телефона. Наши с Антоном свадебные фотки… Глупый фарс, да и только. У нас свадьбы толком не было. А на фотосессии он настоял.

Неужели… Запланировал это все?..

Некоторое время я только и глупо хлопаю глазами от шока и неверия в происходящее. Я думала, такое только в фильмах бывает.

— И давно? — мрачно спрашивает Илья.

Спрашивает у Антона… И смотрит на него, больше даже не бросая взгляда ни на те ужасные фото, ни на меня.

А голос у Ильи так пропитан холодом, что я невольно съеживаюсь.

— Пять лет. У нас и дочь есть, ей четыре, — продолжает добивать Антон, листая фотки дальше.

Я чуть не задыхаюсь.

Вообще-то мы женаты три года, и дочери моей скоро будет столько! Он специально увеличил сроки, чтобы показать, что я уже была замужем в ту новогоднюю ночь?..

Что вообще происходит, черт возьми?

Одно дело — давить реальными фактами, а другое — уничтожать ложными.

— Не поняла… — только и выдавливаю я.

С трудом сдерживаюсь, чтобы в истерике не разрыдаться, плеснув в рожу Антона принесенным только что шампанским. Это ж надо было!

Илья, просто посмотри на меня. Давай уйдем отсюда и поговорим, пожалуйста! Я все объясню.

Не сразу понимаю, что эти отчаянные возгласы были лишь у меня в голове. В реальности Илья и Антон смотрят друг на друга, будто меня и нет.

— Вот как знал, что отпираться будет. Она у меня немного безответственная. Вот, смотри, все по документам, — словно сквозь вату слышу я Антона.

Он листает фото дальше.

Боже… Видимо, это из той же оперы, что поддельный ДНК тест. Кажется, у этого Антона есть какие-то связи, позволяющие вытворять такие махинации. Да тут все! И свидетельство о браке, и о рождении Эрики на год раньше, чем надо… Причем, по бумагам получается, что до той самой ночи.

И кому поверит Илья? Ведь и в голову не придет, что кто-то может так виртуозно врать! Зачем? Я этого, кстати, и сама не понимала.

— Это все неправда! — неожиданно выпаливаю я. — И мы разводимся вообще-то!

Некоторое время мои слова висят в зловещей тишине. Словно даже все звуки в этом ресторане умолкают. Все останавливается… И даже я не решаюсь добавить что-то еще.

Зато Антон быстро приходит в себя.

— Офигенно звучит, не правда ли, Илья? — усмехается. А потом смотрит на меня, пренебрежительно так, с легким снисхождением. — Так неправда, или разводимся?

Вот черт. Я на эмоциях даже не сообразила, что, получается, чуть ли не противоречу самой себе. Зато этот урод заметил, конечно. За любую мелочь прицепится.

Меня уже потопили. Теперь только выживать, карабкаться наверх любыми способами. Терять нечего.

Смотрю этому ублюдку в глаза и говорю отчетливо, решительно и твердо:

— Эрика — дочь Ильи.

Я не знаю, что это за человек, но его ничем не проймешь. Антон только испускает раздраженный вздох, будто вынужден терпеть бред сумасшедшей и презрительно кривится:

— Тоже мне, нашла лоха побогаче, — и снова смотрит на Илью, уже меняя тон. — Я делал ДНК тест, зная ее легкомысленность. Да, дочь моя, но вот я не выдержал всего этого и подаю на развод, вот она назло мне и ищет варианты. Не удивлен, что решила пойти по более влиятельным людям, чем я. Я ведь прав, вы совсем недавно начали встречаться?

Это все. Финиш. Я ведь и вправду впервые за почти четыре года нашла Илью только вчера! Все сходится, и вряд ли тут вообще можно допустить что-то другое. Мои дальнейшие слова будут выглядеть только глупыми оправданиями.

На некоторое время я замираю, даже не дышу, но сразу прихожу в себя, когда а резким рывком Илья встает, буквально перемахнув через меня, бросает купюры на стол и тут же уходит.

Щедрые получаются чаевые. Ну хоть официант будет рад, что Илье я стала слишком противна, чтобы задерживаться даже на секунды.

И тут я отмираю. Даже уже не вижу самодовольную рожу Антона перед собой, потом с ним разберусь. Сейчас становится жизненной необходимостью догнать Илью.

И я бегу, на лету перепрыгивая через ступеньки. Вот уже его спина… Даже не оборачивается.

— Илья, я хотела тебе обо всем рассказать… — поспешно проговариваю, не прекращая идти за ним. — Все не совсем так, как тебе могло показаться… — он ускоряет шаг, и я с ним. — Да подожди ты!

Внутри все переворачивается. Машина Ильи уже совсем близко… Я теперь смотрю только на нее, даже не под ноги, и быстро спотыкаюсь. Падаю. Кажется, отбиваю коленки.

Всхлипываю вслух, не столько из-за физической боли, сколько от отчаяния и безнадеги. А я уж думала, что хуже, чем с Виктором точно не будет. Что больнее некуда.

Очень ошибалась. Это было сущей мелочью по сравнению с тем, каким взглядом измеряет меня Илья. Смотрит свысока, как я распласталась чуть ли не у него в ногах. И встать сил нет.

— Оставь меня в покое и возвращайся к мужу. Разведешься ты с ним или нет — меня не волнует.

8.

Воздуха в легких не хватает, в груди пылает пожар, в горле распускается липкий ком из всхлипов. Я зажимаю себе рот ладонью и мотаю головой. Илья уже сел в машину и сейчас она отъезжает прямо перед моим взглядом. И нет сил плакать — я и без того достаточно уже опозорилась. До сих пор чуть ли не лежу на асфальте перед рестораном, а мимо проходят люди.

Тут еще и лужа… Хорошо хоть не задела ее и не испачкалась так уж сильно.

Сил на то, чтобы подняться, едва хватает. Я чуть пошатываюсь и иду обратно к ресторану. И дело не в том, что я не успела поесть, а счет уже оплачен. Я просто должна отважиться вернуться и посмотреть Антону в глаза, когда мы останемся наедине. Не видела, чтобы он выходил.

Очень хочется многое сказать ему, но не знаю смогу ли. Смотрю на него, по-прежнему сидящего за нашим столиком и понимаю, что ненавижу. Почти впервые в жизни испытываю настолько сильное разрушающее чувство.

Молча сажусь на диван напротив. Антон смотрит. Но тоже молчит. А я чувствую, как в груди что-то трещит. Больно и громко. От этого можно сойти с ума. Сжимаю зубы до боли и, стискивая руки в кулаки, решительно вздыхаю.

— Может, ты объяснишь, что происходит, Антон? — я спрашиваю сдавленно и хрипло, давя в себе подступающие слезы, тяжело дыша и ненавидя.

Он быстро окидывает меня взглядом, чуть сужая глаза. Затем хмурится, усмехается чему-то. Но уже вроде бы не так злобно. Когда тут был Илья, Антон буквально источал яд ко мне. Но не сейчас.

— Сначала отдай мне телефон, — раздраженно фыркает.

Неожиданно. Даже слишком. Не понимаю, к чему это требование.

Но умудряюсь как-то устоять под его обжигающим взглядом, и даже безразлично спрашиваю:

— Зачем?

Аж колотит внутри, но держусь. Антон уже вступил со мной в открытое противостояние, не стоит пасовать перед ним.

— Этот разговор должен остаться только между нами, — угрюмо объясняет он, глядя на меня так, будто раскрыл мой замысел.

Ну надо же. А я и не думала записывать этот разговор. Слишком не до того было, хотя, наверное, стоило бы.

Но узнать правду сейчас важнее. И, судя по предисловию, Антон все-таки соизволит дать ответы.

— Я не такая продуманная, как ты, — не сдерживаю холодной жесткости в голосе, вспомнив, как он топил меня совсем недавно. Но Антону хоть бы что. Смотрит на меня уверенно и нетерпеливо, явно давая понять, что говорил всерьез. Я с раздражением достаю телефон, включаю его и отключаю полностью перед его взглядом. — Да пожалуйста, вот, смотри. Я его выключаю. Карманы пусты. Сумку раскрыть?

От открытой язвительности мне не становится легче. Это даже на десятую долю процента не помогает выплеснуть эмоции. Хочется кричать на него, орать и проклинать, заставить его чувствовать себя так же плохо, как и мне сейчас.

Напряженность момента тяжело повисает между нами. Кажется, до Антона только сейчас доходит, что я чувствую. Просто потому, что раньше он даже не задумывался над этим, да и я держалась.

Антон откидывается назад, смотрит на меня. Но больше не требует ни телефона, ни других доказательств. Видит, что я и так на пределе. Слишком взвинчена, чтобы строить план или рисковать.

— Я знаю, что тебе нужны только ответы, — начинает Антон мрачным голосом, от которого все мои внутренности завязываются в узелок. — И думаю, ты их заслуживаешь. Так уж вышло, что ты стала пешкой в большой игре, детка. Я не питаю к тебе ненависти. Если только немного. Не понимаю, чем ты лучше моей сестры.

Мне нет дела до его пренебрежения, даже до снисходительного «детка», все внутри буквально леденеет от другого.

— Сестры? — глухо переспрашиваю я.

В голове уже вертятся фантазии о том, как Илья нагло пользуется какой-то девушкой и бросает ее в самой сложной жизненной ситуации, возможно, беременную, а иначе откуда такая жестокость у Антона?..

Ну нет. Илья не может. Он совсем другого типа человек, я знаю точно, и для этого мне даже ни к чему общаться с ним дольше, чем было.

И тут Антон продолжает. Сначала говорит почти спокойно, но с каждым новым словом распаляется, и в голосе проступают живые, сильные эмоции. Обида, злость, боль, даже ненависть.

— Это она должна была быть там вместо тебя. Лена долго к этому шла. Она переписывалась с Ильей, возбуждала его интерес, в итоге договорилась на эту встречу. Новогодняя ночь должна была стать началом головокружительного романа. Моя сестра не на шутку увлеклась. Но вместо исполнения своей мечты, получила такую подставу. Лена ведь пошла туда… И застала Илью, трахающегося с какой-то шалавой. Сестренка так рыдала, что я тоже решил проверить, что там за шлюха такая, что ноги раздвигает в первую же встречу с тем, у кого кошелек потолще. Стоял возле той двери, увидел, как ты убегаешь.

Я недоуменно хмурюсь.И все? Вот правда, все?

Из-за этого моя жизнь чуть ли не безнадежно разрушена?..

Чушь какая-то. Наплевать мне на его оскорбления, но я ведь вижу, что Антон сейчас максимально искренен. Наверное, именно в этот момент он настолько честен, насколько вообще может быть.

И тем непонятнее это планомерное разрушение именно моей жизни.

— Ну увидел, и что? Можно подумать, я единственная, с кем Илья был все это время, — недоверчиво отвечаю, а у самой голос дрогнул на последней фразе.

Вокруг босса и вправду очень и много красивых девушек… Он говорил, что их для него больше нет, но это было до представления Антона. Возможно, сейчас Илья поехал в объятия к очередной красотке.

— Да он зациклился на тебе! — с чувством выплевывает Антон. — Лена отстранила свою гордость и пыталась сблизиться заново, дала понять об ошибке, но ему было наплевать, он даже не извинился. Тебя искал.

Ну вот, он, срыв покров…

Ситуация хуже некуда, а у меня в груди теплеет от подтверждения, что вся эта проверка филиалов была из-за меня. И не только она. Эта новогодняя ночь врезалась обоим в память, перевернула жизнь, создала незримую связь.

Вот только Антон явно не разделяет моего энтузиазма. Его лицом убивать можно, такой там взгляд.

— И ты из-за этого все это? — вздыхаю я. — Ради мести?

Убедившись в чувствах Ильи, я даже почти успокаиваюсь. Весь этот кошмар рано или поздно закончится. Обязательно. Все сделаю для этого.

— Не планировал изначально. Думал, забудет он тебя со временем. Но там навалилось все сразу. Сестренка наглоталась таблеток и угодила в больницу, меня понизили… В общем, меня переклинило. Я возненавидел этого человека, и тебя заодно. Лена же так и не пришла в себя. Постоянно твердит, что не переживет, если Илья с другой будет. Тем более, с тобой. А я понимал, что он совсем долбанулся на тебе, и лишь вопрос времени, когда встретитесь.

Я задумчиво впиваюсь в Антона взглядом. Как же он жалок, этот вершитель судеб. И его сестру явно заждались в психушке. А он только потакает безумию этой Лены, вместо того, чтобы вырулить ситуацию. Вместе с ней утопает.

— И ты ради этого взял на себя обязательства с чужим ребенком?

И тут Антон подается вперед, глядя мне прямо в глаза. Какой жуткий взгляд… Уверенный, так смотрят победители.

Он не даст мне поговорить с Ильей. Сегодня было только начало разрушений наших жизней. Антон сделает все, чтобы его ненормальная сестричка добилась своего. Он и сам слетел с катушек вместе с ней.

Я понимаю это даже прежде, чем слышу его зловеще спокойный ответ.

— Ради Лены я на все пойду. И будем честны, я не особо вкладывался. Мне легко это далось. Кстати, предупреждаю, не стоит и дальше стоять у нас на пути. Воспитывай свою дочь сама, ну или найди другого лоха. Сунешься к Илье — действовать буду жестко. Ты уже убедилась, что я могу. А так — живи себе спокойно и будь счастлива.

Родители сразу меня предупредили, что я должна прийти домой ночевать. Эрика отказывается спать, пока не прочитаю сказку. И засыпает дочка принципиально только когда уложу именно я.

И вот я уже захожу в дом, слышу веселый смех дочери и как она, спрыгнув с дивана, бежит в коридор. Сердце сжимается. Ради Эрики я готова на все. А ведь Антон ясно дал понять, что следующий удар, если что, будет по ней. Да что там, так и сказал прямым текстом, намекнув на наличие нужных связей.

Хватит ли их Илье? Я не знаю, но не могу рисковать. Не имею права. Дочка совсем беззащитная…

Хотя, конечно, просто душит понимание, что я была максимально близка к Илье, узнала, что он тоже испытывает ко мне чувства, и все ради чего? Наверное, чтобы продолжать с болью в сердце по утраченному. За нас все решил Антон, черт бы его побрал.

Я сглатываю, втягиваю воздух, стараясь прийти в себя и отбросить лишние мысли. Вроде бы получается. С родителями разговариваю беспечно, пью с ними чай, желаю им спокойной ночи, потом укладываю Эрику. И даже сказку читаю спокойным голосом, без дрожи или отвлечений.

Но вот уже все легли, и я остаюсь одна. Воспоминания настигают почти сразу. И так подавляют, что я даже с места сдвинуться не могу, просто сижу за столом и смотрю на скатерть.

Может, попробовать сражаться? Хм, и рисковать Эрикой?

Рассказать Илье, ожидая, что он придумает что-то? Да не факт, что вообще поверит, доказательства Антона были убедительными. Да и я заговорилась, невольно почти что признав его обвинения.

И даже если допустить, что мне поверят, что дальше? Илья богат и влиятелен, но кто знает, какие там связи у Антона? Он не был бы так уверен в себе, если бы допускал, что мы с боссом можем победить в этом противостоянии.

Неожиданно раздается звонок в дверь. Антон пришел добить? Я зависаю, сжимая телефон до такой силы, что костяшки пальцев белеют. Очень хочется проигнорировать этот звон, но он повторяется снова и снова. Настойчивый гад.

Лучше, наверное, не испытывать терпение, а то так родители проснутся и точно откроют. Резко встаю, буквально распахиваю дверь…

И несколько секунд отупело смотрю на Илью. Даже не верится, что у меня не глюки. Да, он знает мой адрес, но квартиру я ему не называла!

— Как… — взволнованно проговариваю, и вдруг понимаю, что просто не могу закончить вопрос. Слова не идут дальше. Я словно немею.

— Видел, как ты наблюдала за мной из-за окна. Этаж вычислил, считай, и квартиру знаешь, — Илья явно замечает мои потуги и правильно определяет, каким должен быть вопрос.

Вот только продолжает прожигать меня взглядом, который не позволяет успокоиться. Да еще и подходит ближе.

Я вдруг ясно вижу в его глазах, что Илья больше не собирается убегать, теперь он будет бороться. Но за что? Или против чего?

Илья не смотрит, как все осознавший и простивший. И с чего бы ему так смотреть? Не телепат. Ему и в голову не придет правда.

И тем сильнее не по себе от его решимости.

— А… — теряюсь, не понимая, что происходит. Так и не договариваю, просто смотрю на Илью. Настороженно, как на приближающегося хищника.

— Красивое на тебе было платье, кстати. Надеюсь, как-нибудь увижу тебя в нем снова. Хотя и джинсы тебе идут, — неожиданно хрипит Илья.

Я чуть ли не краснею от этого недвусмысленного намека, что он действительно видел, как я на него смотрела. И, наверное, понял, что то платье я специально купила для свидания. И, конечно, догадался, почему я переоделась…

Сердце почти выскакивает из груди.

— Зачем ты пришел? — выдавливаю из себя вопрос.

— …Не могу успокоиться, — спустя долгие пять секунд отвечает Илья. — Ты сказала, что все объяснишь. Я решил, что должен выслушать.

В такой ситуации, и готов выслушать? В груди щемит так, что я с трудом сохраняю спокойствие. Вот и очередное подтверждение тому, что для Ильи наша связь тоже многое значит.

Но Антон…

Я зависаю на несколько секунд, разрываясь между сердцем и разумом. Причем первое подсказывает мне, что у Ильи тоже могут быть связи. А разум велит не рисковать, хотя бы не вот так сразу, пока даже плана нет.

Вспоминаю Эрику и набираюсь решимости.

— Это стандартная фразочка, ты не думаешь? — по-дурацки усмехаюсь. — Так говорят все, чтобы потянуть время, когда сказать нечего. Антон уже все сказал.

Илья мгновенно каменеет. Сейчас его взгляд прямо-таки иллюстрация его фамилии. И я отвожу глаза, понимая, что просто не выдержу, если увижу на его лице презрение.

— Я тебе не верю, — неожиданно уверенно заявляет он.

Я все-таки поднимаю на него взгляд… Эта решимость в его глазах так и прошибает.

— Родители уже спят, да и дочку только уложила, тебе лучше уйти, — поспешно бормочу первые же пришедшие в голову возражения.

Выстоять бы… Все это просто невыносимо уже. И то, как в глубине души сладко от того, что Илья не сдается, то, как меня тянет оставить ему надежду… Ведь все это просто потопит меня.

— Я хочу посмотреть на нее, — прожигая меня взглядом, выдает Илья.

На какие-то секунды я забываю, как дышать, а сердце — как биться. Но вот босс делает движение в сторону к проходу, и я в панике становлюсь перед ним, придерживая дверь.

Если он увидит Эрику… Просто невозможно… Это вообще реальность?

— Уходи, я не пущу тебя, — изо всех сил стараюсь придать тону твердость и невозмутимость.

Но куда там… Голос все равно чуть дрогнул. А взгляд Ильи становится прямо-таки тяжелым, давящим.

— Что изменилось с тех пор, как ты бежала за мной и умоляла выслушать? — чуть снизив тон, неожиданно спрашивает босс.

Да прекрати ты уже! И так с трудом стою тут.

— Я не умоляла, — вздергиваю подбородок.

Илья чуть прищуривает глаза, а потом неожиданно резко смотрит мне через плечо… И снова — в лицо.

— Я задел твою гордость? — спрашивает отчужденно, но в этом тоне есть и что-то еще, едва уловимое… — Уж извини, но новости слишком ошеломляют. А сейчас либо ты впускаешь меня сама, либо я иду напролом.

9.

Я хлопаю ресницами на такое решительное заявление, но вспомнив, как Илья Каменев обычно разбирается с вопросами, все же киваю:

— Только тихо.

Все равно ведь пройдет, шуму поднимет, родителей разбудит… И Эрику заодно.

Такие, как Илья, всегда добиваются своего. Не знаю, что на него нашло, но просто не могу противостоять. И будь что будет. Если он так напирает, значит, и защитить нас сможет. Если, конечно обо всем догадается, причем сам. Я говорить не буду. Твердо решила — это будет его выводом. Я не собираюсь делать такой сложный выбор, будь что будет.

Подойдя к спальне, приоткрываю дверь, пуская Илью в полумрак, разбавленный лишь двумя мерцающими лампочками над кроваткой Эрики. А сама не решаюсь подойти, остаюсь на пороге наблюдать за происходящим.

Илья медленно крадется к кроватке, прям как настоящий ниндзя, уже издалека наклонив голову и пытаясь рассмотреть свою маленькую копию. Это выглядит чертовски трогательно, у меня даже внутри бабочки порхают, несмотря на сложность ситуации. А когда он оказывается непосредственно перед кроваткой, я впервые вижу умиление на его лице. Его легкая, нежная улыбка заставляет затрепетать сердце. Я даже не представляла, что у такого, как Илья, может быть такое выражение лица и такие чувства.

Только непонятно, догадался или нет. Смотрит на Эрику без особого удивления… Ну хотя бы я теперь знаю, что детей Илья все-таки любит.

Он тянет руку к Эрике и, кажется, гладит ее по волосам… А я вдруг вспоминаю, что дочка спит без одежды, а значит, та самая родинка может обнажиться в любой момент. Уж по ней Илья узнает наверняка, даже если сходство для него не настолько очевидное.

Я чуть ли не замираю, едва дыша и почти не моргая, когда вижу, что он наклоняется ближе. Илья смотрит на Эрику, уже иначе, разглядывает задумчиво. И я, не выдержав, отвожу взгляд.

Секунды кажутся вечностью.

Я превращаюсь в самую настоящую натянутую пружину. Все происходит словно где-то там вдали, не здесь и не со мной.

Но каким-то интуитивным образом все равно чувствую, когда Илья перестает смотреть на Эрику и подходит ко мне. Я тут же выхожу из комнаты, даже не взглянув на него. Мне и не надо. Я уже знаю наверняка — Илья узнал в Эрике дочь. Вот по атмосфере, безжалостно накалившей воздух, чувствую.

— Теперь ты точно не обойдешься без объяснений, — вполголоса сообщает Илья, когда мы выходим в коридор.

Сразу, жестко и нетерпеливо. От меня ждут ответов и не потерпят лжи.

Я все-таки смотрю ему в глаза… Взгляд Ильи нечитаемый просто.

— Не здесь… — осторожно прошу, в спешке надевая обувь. Хорошо хоть не успела переодеться в ночное. — Выйдем на улицу.

Илья не отвечает, но тоже надевает обувь. Надо же, а я и не заметила, когда снял. Наверное, спокойно пропустила бы его и в кроссовках.

— Как ее зовут? — неожиданно спрашивает он, когда я беру ключи.

На секунду замираю, прислушиваюсь к тишине квартиры. Нет, родители безнадежно спят, да и Эрика тоже. Надо отдать должное Илье, он говорит не слишком громко.

Я называю имя дочери, одновременно открывая дверь. Прохожу вперед, стараясь не обращать внимание на то, как щемит сердце от осознания, что это происходит наяву. Что мы с Ильей действительно говорим о нашей дочке.

Что ему не все равно…

— Эрика… — вдумчиво повторяет Илья, пока я закрываю дверь на ключ чуть дрожащими руками. — Мне нравится. Сколько ей?

Аж дыхание перехватывает от этого его задумчиво одобрительного «Мне нравится». И, конечно, от вопроса.

Ведь Антон называл вымышленный возраст. Так, чтобы Илья думал, что дочь родилась до той ночи на корпоративе. Но он так не думает.

Этот вопрос Ильи — не что иное, как завуалированное призвание меня к ответу. Илья дает понять, что не верит версии Антона. И при этом оставляет слово за мной. Если понадобится — может и выпытать, но начинает вот так осторожно.

И я благодарна за это. И сдаюсь, повернувшись к нему лицом, глядя в глаза и утопая в новом напряженном в ожидании ответа взгляде.

— Скоро три.

Вот это взгляд! Я даже отступаю на шаг, становится немного страшно. Не знаю, с чем сейчас борется Илья, но в его глазах целая буря.

И это при внешнем спокойствии, с которым он держится. Но тем больше прошибает это все и меня.

— Ты была замужем, когда была со мной? — задает Илья еще один вопрос, основанный из бреднях Антона.

Причем спрашивает босс легко, словно уже знает ответ и не опасается его. Или это я выдаю желаемое за действительное?

Было бы обидно, если бы Илья хотя бы на секунду допустил, что наша близость могла быть проявлением измены. Но сейчас самое время задвинуть чувства подальше. Учитывая все, что было, просто чудо, что он здесь и готов верить мне на слово.

— Нет. Я даже ни с кем не встречалась. В ту новогоднюю ночь… В общем, я тогда рассталась не так давно, у меня был всего один до тебя… И это не Антон. С Антоном у нас ничего не было.

Ну вот, перенервничала, и в ответе выдаю намного больше, чем спрашивали. Осознав, замолкаю, потупив взгляд. Тут же разворачиваюсь и спускаюсь по лестнице. Лифт просто не выдержу. Особенно если приедет маленький, в котором мы с Ильей будем чуть ли не впритык друг к другу…

Чувствую, как он идет следом. Прям точно определяю, где он и когда.

Дело пары минут — и вот мы уже вдыхаем ночной воздух возле подъезда. А так даже легче, кстати… Не так прожигает кожу его присутствие.

Я уже собираюсь перевести тему, но первым молчание нарушает Илья.

— Мои секретарши специально громко сплетничали о тебе, делая вид, что не замечали меня. Я прислушался, потому что обычно они боятся так себя вести. Подумал, что информация может быть стоящей. И услышал, как они обсуждали твое столкновение с этим Антоном на выходе из моего кабинета. Из этого разговора было ясно, что вы с ним в браке три года.

Я с замиранием сердца смотрю на Илью, осмысливая информацию. Ведь даже забыла о том разговоре и страхе быть услышанной.

Усмехаюсь. Интересно, мог ли Антон предположить, что это его желание попугать меня и поиздеваться может стать для меня спасительным? Сам себе нестыковку сделал, идиот.

И тут до меня доходит. Илья шел ко мне на свидание, уже услышав разговор секретарш. И даже ничем не давал мне это понять! Вел себя как ни в чем не бывало, почти как… Влюбленный. И вопроса не задал.

— Значит, ты знал? — зачем-то глупо уточняю.

Спрашиваю и тут же замираю, словно статуя, боясь пошевелиться.

Илья смотрит, еще более внимательно, чем обычно. Немного медлит с ответом, не зная, как от этого сжимается мое сердце.

— Не поверил, — отрывисто говорит он и вздыхает. — Не видел на тебе кольца, да и вообще, ты не того типа людей. Чтобы тебя понять, достаточно провести с тобой вместе полсекунды.

Не знаю, почему Илья решил пояснить, но его слова разливают тепло по всему моему телу. Еще раз убеждаюсь, что он мой человек. Знает меня, чувствует.

Кто бы мог подумать, одна новогодняя ночь, и вот такой исход.

— Все не так просто… — с сожалением выдаю я, вспомнив угрозы Антона.

Но Илья уже распаляется. Собственные слова выпускают в нем все новые и новые признания. Возможно, он меня даже не слышал.

— Я выбросил этот разговор из головы и забыл. Забыл даже тогда, когда этот мудила показывал мне фото и говорил о тебе. Тогда я поверил ему, и в голову не могло прийти, что это слишком хорошо проработанная подстава. И только потом, когда гнал машину по разным улицам города, вдруг снова вспомнил этот разговор. И твой взгляд, то, как ты просила выслушать.

Илья замолкает, снова испытывая меня тяжелым взглядом. И я понимаю, что теперь слово за мной.

Мне, наверное, действительно стоит высказаться. Прояснить все от начала до конца. Так будет проще перейти к главному.

— В ту новогоднюю ночь я написалась после расставания с одним человеком… Я никогда прежде не пила. Меня конкретно развело, и когда я осталась наедине с тобой, я… Я обычно так себя не веду, но тут не смогла удержаться. Ты знал, что делать, — сбивчиво начинаю я и осекаюсь, когда Илья подходит ближе.

Его горящий взгляд ясно дает понять, что мое напоминание о прошлой ночи разожгло в нем желание.

Я чуть не падаю, как-то разом ощутив его обволакивающую близость. Да еще и Илья добивает, уставившись на мою поднимающуюся и опускающуюся грудь из-за тяжелого дыхания. И не успеваю я прийти в себя, как Илья склоняется ко мне и вкрадчиво шепчет:

— Я и сейчас знаю.

Я глотаю ком в горле, не понимая, как вообще устояла на подкосившихся ногах и не потеряла лицо. Более того, и дар речи еще при мне.

— Позволь мне договорить, — с каждым словом мой голос крепнет, да и взгляд Ильи перестать сбивать. — В общем, осознав, что я заняла чье-то место и вообще, что переспала с незнакомым человеком, я испугалась и сбежала. Не скажу, что я забыла тебя, это будет неправда. Сама ситуация незабываемая, и ты… Ты тоже.

Я чуть ли не краснею, поняв, что сболтнула лишнего. Так неловко, будто в любви призналась только что. Хорошо, что на дворе ночь и, наверное, темнота скрывает мое смущение.

Скорее чувствую, чем вижу, как Илья тепло улыбается. Напряженно ловлю его взгляд и почти сразу тону в нем.

— Как мило. Ты тоже незабываемая, Золушка ты моя.

Он говорит это так легко, с такой чуть ли не нежностью, словно не было никаких трудностей и Антона. Словно мы просто вернулись из свидания и он проводил меня до дома как ни в чем не бывало.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мне нельзя погружаться в эту сказку. Я отвожу взгляд.

— Я немного поискала тебя, просто, чтобы поговорить. Хотя кому я вру… Наверное, я хотела посмотреть, что из этого выйдет. В общем, меня быстро отвлекли другие события жизни. Неожиданная беременность, — теперь, когда я и так уже много чего открыла, говорить остальную правду становится вдруг легко.