Мама для дочки чемпиона

1. Яна

Мы сидели в комнате Сони, она что-то рисовала в альбоме, прикрывая своё произведение от меня маленькой ладошкой.

– Я сначала нарисую, а ты угадаешь, что это, – Соня для своих пяти лет была очень развитым ребёнком.

– Договорились, обещаю, я не буду подсматривать, – ответила я и в доказательство, взяла со стола детский журнал, чтобы чем-то себя занять.

Екатерина Ивановна уехала в магазин за продуктами, собираясь приготовить, что-то необычное к возвращению своего сына из длительной командировки.

Кстати, мамы у Сони не было и никто на эту тему разговоры не заводил, отмалчивались, как говорится.

Моя подопечная, была ещё слишком маленькой, раз не помнила маму, а её бабушка делала каменное лицо, как только речь заходила о бывшей жене сына Никиты, хотя я его ещё не разу не видела.

Я же в свою очередь, старалась не совать нос, где меня не спрашивают, тем более новая работа мне очень нравилась.

В прихожей хлопнула входная дверь. Я подумала, как-то быстро Екатерина Ивановна из магазина вернулась, она говорила, что нужно заехать в несколько мест.

– Там, наверное бабушка вернулась, пойду ей помогу с пакетами, – предупредила я юную художницу.

– Я бабуле потом тоже покажу рисунок, чтобы она помогала тебе угадывать, – не отрываясь от своего занятия, ответила она.

***

Прикрыв за собой дверь, я вышла в коридор.

– Яна?! А ты, что здесь делаешь? – на расстоянии полутора метров от меня стоял Никита.

Прислонившись к стене, я не могла поверить своим глазам! Как вообще такое возможно?! Всё происходящее, казалось мне дурным сном, в котором я не могу произнести не слова, открывая беззвучно рот.

– Как ты вообще меня нашла? – возмущённо спросил он и от такой наглости, я начала приходить в себя, получив бесплатную шокотерапию.

– Ты слишком высокого мнения о себе, думаешь, мне делать больше нечего, как тебя искать? Я не знала, что это твоя семья, просто устроилась на работу няней, – ответила я чётким голосом, полным отвращения. – Как раз сегодня заканчивается мой двухнедельный испытательный срок, – сказала я, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. – Так что я пошла отсюда, – прошипела я, проходя мимо Никиты.

В этот момент из комнаты выбежала Соня.

– Яна, Яна…, Ура! Папа приехал! – она с разбегу запрыгнула на него, Никита подхватил дочь и прижал к себе.

– Привет, Соня! Как ты, малыш? – спросил он расплываясь в счастливой улыбке.

– Я хорошо! Вот моя Яна! – я стояла и улыбалась, как идиотка, стараясь не смотреть на Никиту. – Это тебе, а теперь угадай, кого я нарисовала? – спросила у меня Соня, сползая с отца и протягивая мне рисунок.

– Посередине, девочка Соня держит за руки своих папу и бабушку, – ответила я, не переставая улыбаться.

– Ты чего? Это не бабуля, это ты! – от неожиданности я даже растерялась и невольно посмотрела на Никиту, его улыбка тоже была не лучше моей.

– А где же бабушка? – спросила я, чтобы отвлечь ребёнка от скользкой темы.

– Не знаю, в магазин может уехала, как сейчас, – ответила Соня серьёзно. – Тебе нравится? – спросила она неуверенно.

– Да, очень! Я дома повешаю на стенку, – пообещала я, чтобы подбодрить Соню. – Принеси мне файл, чтобы я рисунок не запачкала, – попросила я у неё и Соня убежала в комнату.

– Я скажу Соне, что завтра у меня выходной, а дальше ты сам придумаешь, что ей говорить, – сказала я полушёпотом. – Господи, ну почему опять ты? – вырвалось у меня и я прислонилась к стене.

– Дождись, хотя бы маму, – предложил Никита без особой надежды в голосе.

– И что же я ей скажу? – задала я вопрос в пустоту. – Можно же правду для разнообразия, – предложила я.

– Если считаешь, что по-другому никак, тогда действуй, – вообще-то я думала, он будет меня отговаривать и удивлённо посмотрела на Никиту.

– Вот я нашла! – протянула мне Соня файл и я засунула в него рисунок.

– Твой папа разрешил мне сегодня уйти пораньше и завтра меня тоже не будет, потому что мне нужно сделать кучу дел, – объясняла я ей, сидя на корточках.

– Ну вот, а я думала мы вместе поедем к нам домой, – грустно сказала Соня.

– Ваш дом никуда не убежит, – она сразу улыбнулась, Соня не умела долго притворяться.

– Я же скучать по тебе буду, давай ты ещё чуть-чуть побудешь, а потом пойдёшь делать кучу дел, – Соня обняла меня за шею.

Каждый раз я себе повторяла, что нельзя привыкать к чужому ребёнку, но всё же я к Соне очень привязалась, невозможно устоять перед её душой нараспашку.

– Оставайтесь, Яна, сейчас мама приедет, мы вместе поужинаем, а потом я увезу вас домой, если захотите, – поддержал дочь Никита, я посмотрела на него через Сонино плечо, всем видом показывая, что мог бы и помолчать.

– Я бы с удовольствием, но…, – я не успела договорить, как в прихожей появилась Екатерина Ивановна с огромными пакетами.

– По какому поводу собрание? – спросила она, не заметив Никиту. – О, Никита? Ты же сказал, что завтра приедешь, – отдавая ему пакеты, удивлённо сказала Екатерина Ивановна.

– Сюрприз хотел сделать, – ответил Никита и пошёл на кухню.

– Сюрпризник, тоже мне нашёлся, – мы с Соней хихикнули одновременно. – Чем я кормить-то тебя теперь должна, – продолжала она возмущаться.

За две недели, я успела понять, что Екатерина Ивановна не злая, просто характер у неё бунтарский, поэтому за словом в карман не полезет.

– Бабуля, Яна хочет уйти, потому что папа её отпустил, попроси, пусть Яна ещё останется, – пожаловалась Соня на меня.

– Яночка, ты же не можешь меня бросить с беспомощным мужиком и ребёнком, я тут тогда и до утра не управлюсь, – я улыбнулась, вставая с корточек, больше не в силах сопротивляться.

– Ура! Пойдём гулять, чтобы бабуле не мешаться, – она подняла на меня свою хитрую мордашку.

– Всё время удивляюсь сообразительности этого ребёнка, – сказала Екатерина Ивановна с улыбкой. – Через час домой, ужинать, – подкорректировала она наши планы.

Мы вышли из дома и направились на детскую площадку.

– Вот папина машина, – с гордостью показала Соня на чёрный внедорожник.

– Крутая, – оценила я, пытаясь не выпадать из разговора.

– Там Ульяна с Денисом, – переключилась она, увидев своих дворовых друзей. – Можно я с ними поиграю? – спросила Соня.

– Ну, конечно, беги, – я отпустила её руку, а сама села на скамейку.

Стая мыслей и табун вопросов переполняли мою голову, после того, как я узнала, что Соня дочь Никиты и Светы.

– – – – – –

Мне показалось, я даже физическую боль испытывала в эту минуту.

Со Светкой мы знали друг друга лет шесть, на момент, когда я училась на первом курсе универа. Она старше меня на два года, а значит была на третьем курсе и изображала из себя коренную жительницу большого города.

Наши со Светкой мамы были подругами, поэтому и нас всяко подталкивали к общению, но я никогда не считала её своей подругой.

Слишком уж мы были разные во всём и понимания между нами не было.

*****

Я смотрела, как Соня бегает по площадке с детьми и невольно улыбалась. Почему-то с дочерью бывшей недоподруги, мы сразу же нашли общий язык.

Меня распирало от любопытства, куда же подевалась Светка? Я точно знала, что она была жива и здорова, вот только почему-то не возле Сони?

Может Никита забрал у своей бывшей жены ребёнка и не даёт общаться? Я тут же напомнила себе, что это меня вообще не касается.

Час отмеренный нам для прогулки пролетел быстро. Я встала со скамейки, чтобы забрать Соню домой.

– Мойте руки и за стол, – услышали мы голос Екатерины Ивановны и послушно пошагали в ванную.

Никита уже сидел за столом, переодевшись из костюма с рубашкой, в футболку с джинсами. Вид у него был задумчивый, но при виде дочери, улыбка появилась, как по сигналу.

Сидя за столом, я чувствовала себя, как минимум неуютно и естественно есть мне тоже не хотелось, но чтобы Соня не брала с меня не нужного примера, я усердно ковырялась в тарелке.

Екатерина Ивановна принимала наше молчание за смущение и поэтому болтала без остановки, чтобы разрядить атмосферу.

– Спасибо за ужин, но мне и правда уже пора домой, – я встала из-за стола.

– Никита увезёт тебя, – тон у Екатерины Ивановны был категоричный, поэтому лично мне перечить ей не захотелось. – Каждый раз я переживаю, когда ты так поздно возвращаешься домой, – смягчая свою интонацию, объяснила Екатерина Ивановна.

– А можно я с вами поеду? – спросила Соня, глядя умоляющими глазами на меня.

– Нет, Сонечка, тебе уже спать пора, – вмешалась бабушка и избавила меня от необходимости отвечать.

Я с улыбкой помахала ей рукой, как обычно, хотя понимала, что мы скорее всего с Соней больше не увидимся, по-другому не получается.

Глаза жгло от приближающихся слёз, ещё не хватало разреветься сейчас при Никите, подумала я.

Мы вышли на улицу, слёз не было, но в горле стоял ком, хотелось оказаться дома, зарыться в подушку и нареветься до сыта.

Я села на скамейку, возле подъезда и достала из сумочки телефон.

– Вон моя машина, – Никита махнул рукой в сторону джипа, который мне до этого показала Соня.

– Неужели ты не понял, что я не собираюсь никуда с тобой ехать? – устало спросила я. – Я сама доберусь до дома, – добавила я, но он даже с места не сдвинулся.

– У Сони до тебя было много всяких нянь, но она со всеми вела себя, как невольница, постоянный вид мученицы и немой упрёк в глазах, – Никита сел недалеко от меня на скамейку. – Такой, как сегодня я не видел Соньку никогда, ну или это было очень редкое явление, даже для нас с мамой, – он говорил медленно, как будто всю ночь здесь сидеть собирался.

– У тебя замечательная дочь, но это ничего не отменяет, – включив телефон, я нажала на номер такси и вызвала машину.

– Я знаю, что очень виноват перед тобой и понятно, что никакие прости, тут не помогут, но Сонька будет очень переживать, я в этом уверен, – обречённо сказал Никита, а я постоянно смотрела на въезд во двор, мне хотелось скорее уехать. Я вышла на тротуар и молча пошла вдоль дома.

– Я тоже буду скучать по Соне, похоже на жёсткую издёвку судьбы, – остановившись, я повернулась к нему. Никита тоже остановился и достал визитку из кармана. – Твоя дочь ещё маленькая и со временем

забудет меня, – я убрала руки за спину, показывая, что не собираюсь брать номер его телефона. – А я больше не хочу никогда тебя видеть, – развернувшись, я увидела подъезжающие такси.

Вернувшись в свою съёмную однушку, я скинула босоножки у входа и пошла на кухню.

Включила свет и облокотившись на подоконник, я долго смотрела в окно ничего не видящим взглядом, перебирая в голове не обработанные мысли.

Потом вытащила телефон и позвонила маме.

– Яна? У тебя ничего не случилось? – спросила она настороженно.

– Мам, можно я к тебе приеду? – ответила я вопросом и тяжело вздохнула.

– Тебе не нужно спрашивать разрешение, чтобы приехать домой, – обиженным голосом ответила мама. – У тебя точно всё хорошо? – переспросила она.

– Я ушла со своей новой работы, – сказала я, понимая, что своим молчанием даю волю маминой фантазии.

– Не переживай, приедешь домой, отдохнёшь, а там уже придумаешь, что дальше делать – поддержала она меня.

– Спасибо, мам, – я залезла на подоконник.

– Не за что, я жду, – и мама отключила вызов.

Продолжая сидеть на подоконнике, я мысленно вернулась к Никите, он очень изменился с тех пор, как мы не виделись.

Мне казалось, что за столько лет, я всё давно забыла, а сегодня поняла, что это не так.

Оказавшись в огромном городе, шесть лет назад, мне было интересно всё. Я не могла просто идти по улице, рассматривала каждый магазин или кафе.

Мою экскурсию прервали два парня, они пытались со мной познакомиться, а я уже думала, как от них отвязаться.

Никита в тот момент выходил из магазина, я сразу обратила на него внимание, засмотрелась даже. Он высокий, красивый и бицепсы видно было через куртку.

Не слушая, что мне говорят эти двое, я наблюдала, как красавчик подошёл к дорогущей машине и пикнул сигнализацией. Он в моём представлении казался из другой вселенной, которая мне недоступна.

Один из парней схватил меня за руку, от неожиданности я резко дёрнулась и отшатнулась.

Через мгновение, Никита уже стоял перед нами и грубо объяснял парням, куда им нужно идти, те спорить не стали.

Мы познакомились с Никитой, я скромно поблагодарила его за помощь, но от предложения подвезти меня, я сразу же отказалась, сказав, что моя общага недалеко.

Помню Никита молча пошёл к своей машине, а я подумала, что он сейчас просто уедет и направилась дальше.

Догнав меня через минуту, Никита проводил меня пешком.

По пути рассказал, что он профессиональный хоккеист, поэтому привык оценивать ситуацию моментально. Никите хватило одного мимолётного взгляда, чтобы понять картинку – пацаны докопались до девчонки, но вмешиваться не стал, потому что выглядело всё довольно мирно. Отреагировал он на моё резкое движение, это тоже спортивные навыки, рефлекс выработался.

Моя история, по сравнению с Никитиной выглядела серовато. Когда я рассказала, что буду учительницей начальных классов, он откровенно удивился и спросил почему я выбрала эту профессию.

Вспоминая, как я коряво объясняла Никите, что мне нравится общаться с детьми, потому что они искренние и открытые, то даже сейчас почувствовала себя глупо, так же, как тогда. Он слушал меня внимательно и серьёзно.

Я резко соскочила с подоконника, когда поняла, что улыбаюсь, вспоминая Никитино выражение лица и пошла собирать вещи.

Утром я осмотрела квартиру, прикидывая сколько вещей нужно будет перевозить, потому что жильё теперь придётся сменить.

В двенадцать часов дня, я уже выходила из автобуса, в своём провинциальном городке.

Сразу же позвонила маме и сообщила, что я уже приехала. Она сказала, что ключ у соседки и пообещала прийти на обед.

Я забрала у тёти Люды ключи и зашла в квартиру, кажется меня не было здесь целую вечность, а на деле всего три года.

Мама сама ко мне в город ездила и никогда не спрашивала, почему я не хочу к ней приезжать.

Заглянув в свою комнату, я сразу увидела, что ничего не изменилось с моих времён, ну разве что идеальная чистота и порядок, которых у меня не было.

В большой комнате тоже осталось всё по-прежнему, на кухне появился новый холодильник, мама вроде говорила, что старый сломался.

Через полчаса она пришла с полным пакетом.

– Ты, наверное, голодная? – сразу же спросила мама.

– Наверное, это ты голодная, раз спрашиваешь, – с улыбкой ответила я и пошла за ней на кухню.

– Я же здесь редко появляюсь, всё время в бабушкином доме, там ведь огород, – говорила мама, выкладывая продукты на стол. – Я у Надежды Егоровны отпросилась на обед пораньше, чтобы в магазин успеть забежать, – я смотрела на неё и не узнавала, мама очень изменилась.

Раньше она всегда сдерживалась, я никогда суеты не замечала. А сейчас мама мне, как будто рада.

Я поставила воду на пельмени.

– Сейчас перекусим, а вечером можно чего-нибудь посерьёзней приготовить, – глядя на меня с улыбкой сказала она. – Вон какая худющая и синяки под глазами, – мама села на табуретку и задумчиво посмотрела на меня.

– У тебя правда всё хорошо? – опять спросила она.

– Я пока не хочу разговаривать, мам, – я посмотрела на неё умоляющими глазами.

– Как только захочешь, сразу говори, нельзя всё в себе носить, а то ты-то это любишь, – мне точно не показалось, мама очень изменилась и я не понимала, что это значит.

– Обещаю, – заверила я.

– Я вечером забегу к тебе ненадолго и уйду, мне там огород полить надо, – предупредила она. – Завтра пятница, можно будет вечером отдохнуть, – рассуждала мама. – Посидим, поболтаем, а то мы с тобой совсем не разговариваем, – такое я точно впервые в жизни слышу.

– Ты можешь вечером сегодня не приходить, а то набегаешься, а завтра уснёшь за разговором, – улыбаясь, сказала я. – Я подумаю, что тебе про мою жизнь не интересно слушать, – я даже хохотнула, представляя эту сцену.

– А ты не обидешься? – спросила она, не обращая внимания на мою шутку.

– Я спать буду, – ответила я.

Под маминым бдительным контролем, я поела пельменей и чай с печенюшками.

Оставшись одна, я сходила в душ и завалилась спать.

Проснувшись в два часа ночи, я даже не сразу поняла, где нахожусь, после долгого и крепкого сна.

Заварила себе чай, на кухонном столе обнаружила записку от мамы. Она просила, чтобы я позвонила, как только проснусь.

Мне было интересно, с чего вдруг с мамой, такие перемены начались, раньше она себя со мной отстранённо вела, как будто кроме учёбы маму больше ничего не беспокоило.

Про тётю Тоню, Светкину мать, она тоже ничего не говорит, возможно мама до сих пор с ней дружит. И вся её забота, тупо какой-нибудь психологический эксперимент.

Похоже нам и правда пришла пора поговорить с мамой по душам.

На тот момент, когда мы с Никитой были вместе, я уверена, что они ещё близко общались. Кстати, Светка со своей мамой обо всём разговаривала в отличии от меня.

Не знаю, конечно, что она там ей наплела, но у нас с Никитой было всё по-настоящему. Он был моим первым мужчиной, хотя это никакая не гарантия от разлуки, как выяснилось.

После нашего знакомства, Никита каждый вечер приезжал в общагу и просил комендантшу позвать меня, одаривая её шоколадками.

На третий день я не выдержала и дала ему свой номер телефона.

Мы с Никитой просто гуляли, сидели в кафе, к нему домой идти я не соглашалась, особенно после, того, как Никита меня поцеловал.

Это не был поцелуй в щёку, а тот самый настоящий, в губы, чувственный и долгий. Даже сейчас от воспоминания его тёплых губ, сердце начало бешено колотиться.

Через две недели Никита уехал на соревнования, тогда я поняла, что по уши в него влюбилась. Я не могла не есть, не спать и никакая учёба в голову не лезла, хотя Никита звонил мне каждый день, а иногда и не по разу.

Где-то на четвёртый день, когда он позвонил мне вечером, я вышла из комнаты в коридор и разревелась прямо в трубку. Никита думал, будто у меня что-то случилось, перепугался за меня, начал успокаивать. И когда я наконец призналась, что очень по нему скучаю, в трубке несколько секунд была тишина, которая показалась мне вечностью.

Потом Никита очухавшись от шока, пообещал, что скоро приедет, заберёт меня из общаги и будет целовать в машине, всю ночь не отрываясь.

Вернувшись в комнату, я долго думала, взвесив все за и против, я приняла решение, что больше не буду отказываться от предложения поехать к нему домой.

Ещё неделю назад, мне от одной мысли становилось дурно, но оставшись без Никиты, я поняла, что хочу быть только с ним.

Никита вернулся через два дня и я не помня себя от счастья, спускалась к нему, по ощущениям казалось не касалась лестницы ногами.

Выскочив на крыльцо, я чуть не столкнулась с Никитой, в руках он держал огромный букет роз.

На улице уже был ноябрь, шёл мокрый снег и мы стояли обнимаясь под этой непогодой. Счастливее меня, чем я тогда была, не существовало никого на всём земном шаре. Я плакала Никите в свитер от радости, а он целовал меня в волосы и рассказывал, что чуть с ума без меня не сошёл.

Очнувшись от воспоминаний с кружкой чая в руках и с мокрым от слёз лицом, я понимала, как мне бесконечно жалко, что такое больше не повторится.

Поставив кружку на пол, я продолжила мучить себя воспоминаниями, боль должна быть обоснованной. Мне и без воспоминаний тоже было больно. Я вообще до этого не подозревала, что так можно любить и к самому слову относилась прохладно.

В тот далёкий и счастливый вечер, мы поехали в кафе, розы я бережно положила на заднее сидение.

Полчаса мы не могли выйти из машины, потому что целовались не отлипая, но Никита не предлагал больше к нему поехать.

В кафе, когда мы уже поели, я спросила сама у Никиты, актуально ли ещё его приглашение в гости. Никита ответил, что мечтает, чтобы я поселилась в его квартире, но и гостью такую тоже будет счастлив видеть.

Квартира у Никиты была огромная, новой планировки. Я рассматривала его хоромы с букетом в руках.

Остановившись у стеклянного шкафа с кубками и медалями, я внимательно рассматривала каждую награду.

Будучи далековатой от хоккея, я спросила у Никиты, за что кубки, потому что думала награждают полностью команду, а оказалось, что и игроков отдельно.

Никита был нападающим и как я поняла, очень часто лучшим.

Он явно не настроен был разговаривать про хоккей. Закрыв шкаф, Никита развернул меня к себе, а я вцепилась в букет и стояла не то что не шевелясь, даже дышать перестала. Он просто поцеловал меня и предложил поставить букет в воду.

Я призналась, что всё это для меня оказалось слишком, что так не бывает. Не успела я привыкнуть к огромному городу, где чувствую себя букашкой, которую вот-вот раздавят под ногами и тут ещё Никита взялся ниоткуда. Весь такой идеальный и красивый, как греческий Бог.

Я стояла и несла ему всю эту чушь, а Никита слушал не перебивая и не пытался меня успокоить. Потом сказала, что ему вовсе не такая, как я нужна и попросила Никиту увезти меня в общагу, чувствуя, что сейчас разревусь.

Притянув к себе, Никита сказал, что я маленькая девочка, которая напридумывала всякой фигни, пока его не было. Ещё сказал, что не собирался тащить меня в постель. Никите нужно, чтобы я была рядом и если я не готова, то он может и подождать.

Он выдал мне свою футболку и полотенце, после того, как я согласилась остаться.

После душа мне заметно полегчало, но спать я всё равно пошла на диван в большую комнату.

Проснувшись ночью, я лежала и смотрела в темноту, думала, как ещё несколько дней назад, я дико скучала по Никите и была уверена в своём желании, чтобы он стал моим первым мужчиной, а в идеале единственным. Сейчас Никита в соседней комнате, а я струсила, не смогла.

Я встала и пошла к нему в спальню, остановившись в дверях я смотрела на Никиту. Уличный фонарь освещал комнату, как будто специально для меня.

Он спал укрытый одеялом по пояс и без футболки. Понимая, что обратно дороги нет, я на цыпочках обошла кровать и залезла к Никите под одеяло, положив голову ему на плечо, а руку на живот.

Через несколько секунд Никита накрыл мою руку своей ладонью, потом приподнялся и посмотрел на меня с улыбкой. Сказал, что не поверил и подумал, что всё это ему снится.

Ужасно стесняясь, я предупредила, что раньше у меня никого не было, но Никита не сколько не удивился, обнял меня и сказал, что с каждым днём любит меня ещё больше, поэтому никуда не отпустит от себя.

Усевшись на кровати, он поднял меня за собой. Подняв моё лицо за подбородок, Никита спросил, кто такой красивой девчонке, как я внушил столько комплексов. Я ничего не ответила, хотя чувствовала себя ужасно скованно.

Он стянул с меня футболку и швырнул её на стоящую рядом тумбочку, а я инстинктивно закрыла грудь, скрестив на ней руки, потом поняла, что веду себя, как идиотка, опустила руки вниз.

Наклонившись, Никита начал меня целовать, через несколько секунд напряжение пропало, как и способность думать. Он медленно положил меня и начал ласкать невесомыми движениями, моё тело отзывалось на каждое Никитино прикосновение. Я почувствовала, что он снимает с меня плавки, я не выдержала и закрыла лицо руками.

Какое-то время я так и лежала, пока не услышала, что Никита шепчет моё имя, тогда только я убрала руки, но не смотрела на него, мне было очень стыдно и я ничего не могла с собой сделать.

Никита сказал, что не понимает из-за чего я так стесняюсь, если мы любим друг друга, значит всё что между нами происходит, касается только нас и лично он ни с кем это обсуждать не собирается.

Эти слова на меня подействовали, как анастэзия и я повернула голову к Никите, а он воспринял это, как призыв и прильнул к моим губам.

Больше я не зажималась, а наоборот поняв, что скоро всё произойдёт, чувствовала предвкушение.

От первых Никитиных продвижений, я испытала невероятное наслаждение и даже решила, что дальше так же будет, но внезапная вспышка боли, заставила меня вскрикнуть. Никита впился в мои губы и продолжал двигаться, испуг от боли отошёл на задний план, удовольствие вернулось. В следующий раз этой же ночью, я кричала от умопомрачительного и ни с чем не сравнимого кайфа, выгибаясь, как змея.

Когда всё закончилось, мне было даже не по себе от своего собственного поведения, а Никита обнимая меня без конца спрашивал, точно ли у меня ничего не болит.

Не в состоянии пошевелится, я уснула на его плече.

****