Мама по контракту

Глава 21

— Собери ее вещи, — сразу же после разговора приказывает Лютый и забирает дочь на руки. Взамен кладет в ладонь ключ от комнаты и на секунду у меня сжимается сердце. Неужели он все это время носил его с собой?

Детскую я увидела впервые за все то время, что жила здесь. Помню, что от скуки я шаталась по дому и заглядывала в разные комнаты, и тогда обнаружила, что как минимум две из них оказались заперты. Один — кабинет Лютого, а вот скрывалось за второй дверью, оставалось только догадываться. Тогда я удивилась отсутствию детских вещей в доме, даже подумала, что меня обманули и Костя все же не отец Леси. А оказалось, что на самом же деле он просто не хотел пускать туда никого постороннего.

И это почему-то подкупало. Лютый так берег любое напоминание о дочери, и это не вязалось с образом, что он себе создавал. Грозный, нелюдимый, злой, жестокий. Но в то же время безумно сильно любит Лесю, словно даже в этой цельной металлической броне все же есть брешь.

Быстро собираю все необходимое в сумку, что отыскала для меня горничная. Выношу ее в коридор и ставлю у порога, а сама собираюсь спуститься вниз, но мое внимание привлекает шум со стороны кабинета Кости. Стараясь не шуметь, я на цыпочках пробираюсь к нему. Ожидаю услышать как минимум два голоса — Лютого и Демида, они же собирались поговорить. Но нет, кто-то тихо бормочет.

Украдкой заглядываю в щель от неплотно закрытой двери и застываю на месте. Меньше всего я думала, что увижу именно это: как Лютый осторожно баюкает дочь, совсем тихо что-то рассказывая. Это настолько необычно, что, забывшись, задеваю ручку двери и шиплю от боли. Костя резко вскидывает голову и окидывает мою фигуру тяжелым осуждающим взглядом.

— Я закончила собирать вещи. Все готово, — стушевавшись, что меня застали за подглядыванием, торопливо говорю я.

— Хорошо. Сейчас уложу Лесю и поедем, — отвечает он. Невооруженным взглядом заметно, с каким трудом ему даются такие простые слова.

Может для кого-то он и монстр, но вот для родной дочери точно нет. Все родители переживают за своих детей, но кто будет спокоен, когда им действительно угрожает опасность?

— Я могу ее укачать, если хочешь.

— Я сам справлюсь. Иди сложи и свои вещи тоже, — слишком резко приказывает Лютый.

Наверное ожидает, что я обижусь на этот тон, но я только покладисто киваю:

— Хорошо, сейчас сделаю.

Я бы еще не так на его месте нервничала и злилась. Только-только ты нашел своего ребенка, только обнял и снова придется расставаться. Да, в этот раз ты точно будешь знать, где он и контролируешь ситуацию полностью. Но разве от этого легче?

Не знаю, успели ли поговорить Демид с Лютым, только по вскользь брошенным словам я поняла, что здесь мы останемся до позднего вечера и только потом уедем. Куда, я не знала сама. А еще не знала, будет ли возможность выходить на связь или телефон придется оставить здесь, поэтому как только оказалась в своей комнате, сразу же набрала маму.

— Соня! Как ты, дочка, все хорошо? Как доехала? — тараторит мама, едва успевает поднять трубку.

— Все нормально, — тут же успокаиваю я и, собравшись с духом, снова начинаю врать, — Мам, я звоню сказать, что пока не смогу часто звонить. Мне тут… моя подруга вакансию подкинула очень хорошую, но там занятость просто огромная.

— Так быстро? И тебя уже приняли? — изумляется мама.

— Не совсем, — замявшись, кусаю губы, и тут же придумываю правдоподобное объяснение, — Я на подмену выхожу вместо другой девочки. Там очень срочно работник нужен, поэтому так быстро получилось устроиться. Это временная работа, но хоть что-то пока.

— Да? Ну ничего, главное, что сразу при деле! А что там с бандитами теми? Ты не ездила к ним?

Открываю рот, чтобы рассказать все, но сама себя одергиваю. Не стоит ее заставлять беспокоиться, и так у нее проблем хватает.

— Нет, — лгу я.

— Ну и хорошо. Черт с ними, с деньгами этими, главное, туда не суйся! Жизнь дороже, — облегченно выдыхает она, и даже голос сразу веселеет, — А то я тут места себе не нахожу. Я же знаю тебя, ты девочка честная, еще пошла бы свои права отстаивать.

— Успокойся, мам. Деньги у меня на счету, мне позвонил тот самый… э-э… Демид и сказал, что они давно там лежат.

— Да? Все равно хорошо, что контактировать с ними не пришлось. Целее будешь! А ведь Демид показался мне таким мужчиной надежным, никогда бы не подумала, что он со всем этим связан… Вы так здорово смотрелись рядом друг с другом! — расстроенно тянет она.

— Мам!

— Из вас получилась бы хорошая семья. Но раз он бандит, то нет уж, я благословления не дам!

— Мам, перестань, — смущенно тру переносицу. Только разговоров с намеками на то, что замуж пора, мне сейчас не хватало. — Мне пора бежать. Я позвоню, как только освобожусь немного, ладно?

Мы быстро прощаемся. Кладу трубку и перевожу дух. Ненавижу, ненавижу врать маме! Но сейчас это кажется лучшим выходом. Узнай она, во что я собралась ввязаться, и мне конец, точно. Никакие бандиты не спасут потом.

— И что же такого я тебе сказал, Сонечка? — раздается неожиданно за спиной.

От испуга едва не подпрыгиваю на месте и тут же оборачиваюсь. Привалившись к косяку плечом, Рокотов лениво улыбается, вопросительно вздернув бровь и сложив руки на груди.

— Подслушиваешь? — интересуюсь ледяным тоном и сразу же делаю вид, что складываю вещи и вообще дико занята. Демонстративно игнорирую, но мужчина все равно уходить не спешит.

— Ты, кажется, обиделась на меня?

Резко крутанувшись на пятках, уставляюсь на Демида, как на восьмое чудо света. Он еще сомневается?? Да я видеть его не хочу, не то что разговаривать!

— Ты уехал! — обвиняюще тыкаю в его сторону пальцем, — Не сказал мне по-человечески, что не можешь и не будешь брать меня с собой, а нагло обманул и втихую сбежал!

— Для твоего же блага. Не хотел втягивать тебя во все это.

— Втягивать?! Ничего, что ты уже меня втянул?? И в тот момент, когда я действительно привязалась к Лесе, как к родной, поступил, как последняя сволочь!

— Я просто хотел, чтобы ты успокоилась и зажила обычной жизнью, потому что все стало слишком опасно. А Леся… ну не преувеличивай. Через некоторое время забыла бы. Женщины эмоциональнее, конечно, и к детям больше тянутся, но не до такой степени, чтобы страдать из-за того, что не можешь видеться с чужим ребенком.

Если до этого я еще думала о том, чтобы простить Демида, то сейчас слушала его слова и не могла поверить своим ушам. Да что за гребаные циники меня окружают?! Не мужики, а глыбы льда!

— Убирайся. Не хочу тебя видеть. Вообще, Демид, — говорю холодно.

— Не хочешь? — прищуривается он с фирменной полуухмылкой на губах.

— Нет.

— А его, значит, хочешь?

— Демид, — морщусь я, — Прекрати, пожалуйста.

Рокотов сокращает между нами расстояние за долю секунды. Отступаю на шаг, но в последний момент он перехватывает мое запястье и, дернув на себя, вкрадчиво интересуется:

— Он тебе понравился?

— Что? — переспрашиваю севшим голосом.

— Понравился, конечно. На мужиков вроде Лютого бабы падки, — со злостью сплевывает слова Демид, — Нелюдимый, гордый, при деньгах — кажется, такой весь из себя всесильный мачо с лапочкой-дочкой. Только запомни, Соня: этот самый мачо по уши погряз в криминале. И способен на такое, что тебе, девочке-припевочке, даже в кошмарах не приснится.

— Я понимаю. Не поверишь, но я не слепая.

— Ни хрена ты не понимаешь, — произносит Демид низким хриплым голосом, а после склоняется ниже и неприятно ухмыляется, — Я же вижу, что поплыла.

— Ты теперь всех женщин по своей жене меришь? — парирую я и пытаюсь выдернуть руку.

Хватка Рокотова становится просто стальной. По скулам ходят желваки, а взгляд наполняется жгучей ненавистью. Он выглядит настолько злым, что я испуганно сжимаю его руку, пытаясь разжать пальцы. Лишь бы не быть в такой опасной близости с ним, иначе еще пять секунд и он мне шею свернет, так устрашающе сверкает глазами.

— Что тут происходит? — раздается голос Лютого со стороны двери.

— Ничего. Мы просто разговаривали, — не скрывая облегчения, отвечаю поспешно. Еще не хватало, чтобы мужчины снова сцепились. И без того проблем хватает.

Демид отпускает мою руку и, опалив напоследок взглядом, выходит из комнаты, едва не задевая Костю плечом.

— Все точно в порядке? — интересуется Лютый так, словно только что застал меня не за разговором, а за занятием пооткровеннее.

— Да, — киваю я, украдкой потирая запястье, — Как Леся?

— Заснула. Ты собрала вещи?

— Сейчас, я быстро, — опомнившись, бросаюсь к шкафу. Я и забыла о них напрочь!

— Жду тебя внизу. Времени нет, так что не задерживайся.

Когда Лютый уходит, я торопливо скидываю вещи в сумку, а сама не перестаю размышлять над словами Демида. Интересно, почему он вдруг заговорил об этом? И так вел себя? Словно ревнует и злится. Мысленно фыркаю. Значит, привязаться к ребенку за полтора месяца нельзя, а вот такие сцены устраивать через полтора месяца после знакомства можно? Ох уж эта мужская логика…