Маргаритка и чертополох

Глава 16

Наутро Маргарет разбудил низкий рокот, похожий на отдаленные раскаты грома. Прислушавшись, она догадалась, что это — барабанная дробь. Следом раздалось пение боевого рожка. С тяжелым вздохом Маргарет вылезла из-под одеяла. Вот они — прелести жизни в форте.

Под аккомпанемент бравурного марша и воплей: «Равняйсь! Смирно!» она умылась и позвонила горничной, чтобы та помогла ей одеться.

— Все в порядке, миледи? — поинтересовалась Эбигейл, бросив беглый взгляд на измятую простыню.

— М-м-м… да, — пробормотала Маргарет.

— А кровь? — Горничная понизила голос. — У вас получилось?

— Понимаешь ли… — Маргарет нервно теребила складки сорочки. — Похоже, он выпил слишком много вина и… в общем, не смог.

— Хм… — буркнула Эбигейл и принялась рыться в шкафу.

Вечно это шотландское «Хм!», которое может означать что угодно! Маргарет ждала, пока горничная добавит что-то еще, но та достала платье и начала молча ее одевать.

— Скажи, со мной что-то не так? — не выдержала Маргарет, когда Эбигейл зашнуровывала на ней корсет.

— Все с вами так, мадам, — невозмутимо ответила та.

— Тогда в чем же дело?

В зеркале она заметила, как странная ухмылка пробежала по веснушчатому лицу.

— Да мало ли что? — небрежно бросила Эбигейл. — Может и впрямь перепил или слишком плотно поужинал. Бывает.

Отчего-то показалось, что служанка знает больше, чем говорит, но допытываться Маргарет не стала.

— И что мне теперь делать? — спросила она.

— Подождите, авось в другой раз все получится.

— Но мне понадобится кровь.

Горничная выпрямилась и поправила каштановые пряди, выбившиеся из-под чепца.

— Не вопрос, мадам, — бодро заявила она. — Раздобуду у мясника говяжьей крови.

— Спасибо.

***

За завтраком муж вел себя как ни в чем ни бывало, а Маргарет не знала, куда девать глаза. Чувство вины за неудавшуюся брачную ночь грызло изнутри. Кавалеры всегда были от нее без ума, почему же вчера все так обернулось? Неужели она недостаточно хороша для собственного супруга? А что, если и во второй, в третий раз ничего не выйдет? Он расторгнет брак и отправит ее домой?

Матушка говорила, что в переписке Рэдклифф настойчиво справлялся о здоровье Маргарет с явным намеком на ее плодовитость. Ну конечно, ему, как всякому богатому джентльмену, нужен наследник. А если зачать не получится, то Рэдклифф обвинит во всем ее. И кто после такого позора возьмет ее замуж?

Но, похоже, супруг не собирался ее выгонять. По крайней мере пока. Он невозмутимо уплетал свой омлет и отпускал дежурные реплики о «прекрасной» шотландской погоде: за окном, как обычно, хмурились серые тучи.

Может, ему нужно время, чтобы к ней привыкнуть? Это дуболомы вроде Бойда готовы залезть на женщину, едва увидев ее, а мужчина с тонкой душевной организацией наверняка сначала должен узнать супругу поближе. И если она не хочет вернуться в Лондон как побитая собака, придется налаживать между ними мосты.

Допив чай, Рэдклифф поднялся со стула.

— Приятного дня, дорогая! — Он двинулся к выходу, но Маргарет окликнула его:

— Постой!

Он оглянулся.

— Да?

— Ты не покажешь мне замок? Я совершенно не знаю, где что находится.

Тень досады промелькнула на холеном лице.

— Да, конечно, дорогая. Дела подождут, — с легким недовольством ответил муж.

Грудь стеснило обидой. Зачем он вообще на ней женился, если даже в медовый месяц бросает ее одну? Но Маргарет не подала виду. Рэдклифф — ее супруг, и придется научиться с ним жить. Нацепив на лицо милую улыбку, она вышла из-за стола и взяла мужа под руку.

— Идем.

Они миновали изящно обставленный холл, откуда изогнутая резная лестница вела на второй этаж, и вышли в сад.

— Сегодня спозаранку меня разбудил марш, — капризно протянула Маргарет, степенно вышагивая по дорожке мимо фигурно подстриженных кустов.

— Привыкай, дорогая, — усмехнулся муж. — Построения проходят каждое утро.

— В такую рань?

— Ну да. Ты ведь знала, что выходишь замуж за офицера.

Маргарет досадливо хмыкнула. Так вот почему он на ней женился! Какая еще дура из родовитой семьи поедет в такую глушь, чтобы жить среди неотесанных солдафонов и каждое утро вскакивать под барабанную дробь?

Взгляд зацепился за безвкусную статую Аполлона, торчащую посреди клумбы благоухающих роз. Пенис изваяния был скромно прикрыт мраморным фиговым листком. Перед глазами вдруг возник Кайден, голым выходящий из воды. Холодный камень не передавал и десятой доли той мощной жизненной силы, которой пышет разгоряченное мужское тело, блестящее от капель воды…

Ну уж нет! Маргарет отвела глаза. С мужским племенем у нее как-то сразу не задалось. Бойд, напавшие на карету бандиты — все они похотливые негодяи, на уме у которых только одно… Хотя, нет, пожалуй, не все… Муж вот, например, вовсе ее не захотел. А Кайден… Похоже, он бриллиант в этой куче навоза. Не пытался на нее залезть, зато заботился и защищал как умел.

Обогнув жилое крыло, Маргарет и Рэдклифф оказались на плацу, где как раз муштровали роту солдат. Сотня человек в красных мундирах тренировалась по команде вскидывать ружье на плечо. Увидев Рэдклиффа, вояки дружно вытянулись по струнке и отдали честь.

— Вольно! — Рэдклифф повернулся к Маргарет и кивнул на серое здание в три этажа: — Здесь у нас казарма.

— Кажется, ты говорил, что хочешь перенести ее в замок? — спросила Маргарет.

— Да, — кивнул муж, — когда построю особняк. Не жить же мне, подобно этим вонючим горцам, в хлеву.

Маргарет пожала плечами.

— А мне замок показался вполне уютным, — заметила она.

— Может быть, но лучше, когда над тюрьмой располагаются казармы, а не жилое крыло.

— Над тюрьмой? — удивилась Маргарет.

— Под замком есть обширный подвал с кучей помещений. Я уже начал переоборудовать его в тюрьму. А здесь, — муж кивнул на казарму, — такого подвала нет.

На ум вдруг пришли слова Кайдена о том, что Рэдклифф держит в плену его родных. Уж, часом, не в этом ли замке они томятся?

— И что, — поинтересовалась Маргарет, — есть уже первые «постояльцы»?

— Парочка якобитов как раз прохлаждается в кандалах, — самодовольно ответил муж. — Кстати, это те самые, которых твой таинственный похититель потребовал освободить.

Сердце забилось сильнее. Это точно они!

— И каковы же их прегрешения? — наигранно шутливым тоном осведомилась Маргарет.

— Подстрекали к мятежу и собирали деньги на армию бунтовщиков… Хотя… — Муж усмехнулся и стряхнул с рукава несуществующую пылинку. — Вряд ли эти простофили на такое способны.

— Что ты имеешь в виду?

— Эти олухи пьянствовали в местном кабаке и горлопанили свой любимый бред про свободу Шотландии и принца Красавчика. А рядом ошивался прощелыга из Кэмпбэллов — те всегда были за короля. Слово за слово, и наши герои намяли ему бока. А тот взял да и настрочил на них донос.

— То есть, они всего лишь напились и подрались? — Маргарет с надеждой посмотрела на мужа. — Значит, их оправдают?

— Ну что ты, дорогая, — усмехнулся тот. — Какая разница, написана в доносе правда или нет? Якобит есть якобит, и по ним всем плачет пеньковый галстук. Думаю, суд в Эдинбурге не станет особо разбираться.

— Но ведь ты сам считаешь, что они невиновны! — возмутилась Маргарет.

— Если хочешь жить в достатке, приходится быть менее щепетильным, — назидательно произнес Рэдклифф. — За каждого пойманного якобита король щедро вознаграждает меня, а значит, нужно сделать так, чтобы мятежники никогда не переводились в этих краях.

Маргарет не нашлась что ответить. Она не привыкла спорить с мужчинами, поэтому молча уставилась на солдат, наблюдая, как те слаженно управляются с длинными ружьями. Но внутри бушевала буря. Волна отвращения к мужу захлестнула ее. Он отнял замок у Кайдена, велел надругаться над его женой, а сейчас собирается отправить на виселицу невиновных людей. И зачем она только вышла за него замуж!

Сырость промозглого утра пробирала до самых костей, и Маргарет плотнее закуталась в шаль.

— Спасибо за прогулку, но я замерзла, — промолвила она. — Пожалуйста, проводи меня в дом.

— С этим придется повременить, дорогая, я как раз собирался немного размяться, — ответил муж.

Он кивком подманил к себе капрала Дженкинса. Тот угодливо подскочил и вытянул руки по швам.

— Вольно, капрал, — бросил Рэдклифф. — Как вы смотрите на небольшой спарринг?

— С удовольствием, сэр! — отчеканил тот.

Солдаты выстроились по периметру плаца, освободив его центр. Рэдклифф и Дженкинс сбросили мундиры и обнажили шпаги. Капрал напал первым, но муж играючи отбил удар. Оба на миг застыли, затем снова ринулись в бой. Звон клинков разнесся по двору, эхом отражаясь от стен.

Лицо мужа было спокойным и даже слегка отстраненным, Дженкинс же раскраснелся и тяжело дышал. На миг противники сошлись на опасную близость, их шпаги сцепились между собой. Но Рэдклифф изящным движением высвободил свой клинок, отчего капрал пошатнулся и едва не упал.

Солдаты разразились одобрительными выкриками. Рэдклифф неспешно прошелся вокруг капрала. Самодовольная усмешка играла на породистом лице.

Дженкинс настороженно следил за ним, выставив шпагу перед собой. Миг, и Рэдклифф снова кинулся на него. Стремительные выпады обрушивались на капрала, и тот едва успевал отбивать мельтешащий клинок.

Муж двигался столь отточено и грациозно, что Маргарет невольно залюбовалась им. При дворе поговаривали, что он — непревзойденный дуэлянт, и сейчас она воочию убеждалась в его мастерстве.

Капрал отбил очередную атаку, но потерял равновесие и пошатнулся. Зрители восторженно завопили. Рэдклифф триумфально прошелся по плацу, поигрывая клинком.

Но Дженкинс решил взять реванш. Он выставил шпагу перед собой и кинулся на врага. Рэдклифф легко, словно танцуя, отскочил. Капрал по инерции пролетел вперед, упал и проехался животом по грязи.

Когда он поднялся на колени, Рэдклифф шагнул к нему и, просунув шпагу ему под подбородок, четким движением острия отрезал клочок шейного платка. Солдаты засвистели, захлопали в ладоши, а Рэдклифф нарочито небрежно стряхнул с лезвия лоскут и сунул шпагу в ножны.

— Тебе следует больше тренироваться, — снисходительно бросил он Дженкинсу, который, багровый и вспотевший, все еще стоял на коленях.

— Так точно, сэр! — пропыхтел тот.

Муж повернулся к стоящему неподалеку офицеру, чье угрюмое лицо напоминало морду бульдога.

— Сержант Джонсон, приказываю с сегодняшнего дня удвоить караулы!

— Есть сэр! — гаркнул тот.

Надев мундир, Рэдклифф подошел к Маргарет. Его лоб чуть поблескивал от испарины, но в остальном он выглядел так же безупречно, как и всегда, словно никакого поединка и не было. Маргарет сообразила, что не мешало бы сделать ему комплимент.

— Это было великолепно! — с придыханием воскликнула она. — Я никогда не видела ничего подобного!

— Да что ты вообще видела в своей жизни, дорогая? — высокомерно бросил муж. — Кажется, ты хотела вернуться в дом? Идем!

Ее покоробил пренебрежительный тон, но она, не подавая виду, улыбнулась и взяла супруга под руку.

— Почему ты велел удвоить караулы? Нам что-то угрожает? — полюбопытствовала она, когда Рэдклифф вел ее через сад.

— Дорогая, ты находишься в самом безопасном месте в этих треклятых горах, — усмехнулся муж. — Просто, что-то подсказывает мне, что наш таинственный друг еще объявится и попробует вытащить из тюрьмы якобитов, о которых я тебе говорил.

Маргарет похолодела изнутри. А ведь и правда! Вряд ли Кайден отступится просто так. Вдруг он явится сюда и попадется в лапы ее мужа!

Она постаралась отогнать эту мысль: «Почему меня вообще беспокоит его судьба? Мой супруг — Томас Рэдклифф, и мое место — здесь, рядом с ним. Да и что я могу поделать? Ничего».

— Кстати, раз уж мы об этом заговорили, — продолжил муж. — Что-нибудь вспомнила насчет Макферсона?

Ну вот, снова он за свое!

— Нет. — Маргарет покачала головой. — Ничего.

— Подумай хорошенько, дорогая, — вкрадчиво протянул Рэдклифф. — Может, какие-нибудь фразы вроде «раздавить апельсин»?

— Апельсин? — Маргарет недоуменно уставилась на него.

— Апельсин — это символ Оранской династии. К ней принадлежал король Вильгельм, который сверг Стюарта, — пояснил он. — Раздавить апельсин — это старый якобитский ритуал.

— Да нет, никто вроде не давил никаких апельсинов, — пробормотала она.

— Очень жаль. — Муж многозначительно взглянул ей в глаза. — Хорошо бы ты хоть что-нибудь вспомнила. Мелочь, которую можно слегка приукрасить…

— Большую часть времени я просидела в своей комнате, ничего не видела и не слышала, — отрезала Маргарет. — Думаешь, они бы стали обсуждать свои секреты при англичанке?

— Может и нет. — Рэдклифф склонил голову набок. — Но почему-то у меня такое чувство, будто ты что-то недоговариваешь.

Маргарет заносчиво вздернула подбородок.

— Мне нечего скрывать! — отрезала она.

— Что ж, надеюсь. Иначе я был бы в тебе весьма разочарован, — процедил муж.