Марианна — королева океанов. Марианна — африканская богиня

Глава III ВОСКРЕСШИЕ

Марианна смотрела на Гракха, рыжие волосы которого были украшены венком из каких-то немыслимых цветов, на Лауру, щеголявшую в коротком кожаном платье, и, конечно, на Аркадиуса де Жоливаля, которого сейчас никто бы не посмел назвать виконтом. Молодая женщина никак не могла привыкнуть к его набедренной повязке, и поэтому Жоливаль набросил на плечи кожаную же накидку, расшитую самыми разными узорами.

— Аркадиус, я до сих пор не могу поверить, что это все — реальность, — сказала Марианна. — Я была уверена, что вы погибли, и оплакивала вас.

— «Добрая надежда» хоть и отчасти, но оправдала свое название, — отозвался Жоливаль. — По крайней мере, это сделали ее обломки. Они и помогли нам добраться до твердой земли.

— Какое счастье, что вы все остались живы! — проговорила молодая женщина.

— Это было весьма забавно, — хмыкнул Жоливаль. — По иронии судьбы, мы втроем уцепились за один большой кусок дерева с разных сторон и довольно долго не видели друг друга, бултыхаясь в соленой воде. Я до сих пор жалею о своих ботинках, которые разъела соль. — Жоливаль покачал ногой, обутой во что-то весьма несуразное. — Местные жители предпочитают ходить босиком, и поэтому нам пришлось изготовить себе обувь самим, а я никогда не питал особенного расположения к сапожному ремеслу.

— А потом я запел, — вступил в разговор Гракх.

— Да, потом Гракх запел. Я не знаком со всем его репертуаром, но не узнать его манеру пения невозможно. Естественно, я сразу позвал его, и мой голос слился с голосом Лауры, которая к тому времени уже изрядно замерзла.

— Вода была жутко холодная! — поежилась Лаура.

— Помогая друг другу, мы взобрались на кусок дерева, — продолжал Жоливаль. — По-моему, это был обломок кормы. И нас довольно долго носило по волнам.

— Мы выловили из воды обломок мачты, и я греб, — похвастался Гракх.

— Вернее, пытался грести, — усмехнулся Жоливаль. — Сейчас мы можем вспоминать об этом с улыбкой, но тогда нам пришлось нелегко, Марианна.

Молодая женщина кивнула:

— Я понимаю вас, Аркадиус.

— Солнце палило совершенно невыносимо, а нам было даже нечем прикрыть лица, — сказал Жоливаль. — И к тому же после тех изысканных обедов и вин, которыми нас угощал бедняга Манчини, видеть вокруг одну только горько-соленую воду — не самое лучшее, что может быть на свете.

— А потом мы все потеряли сознание, — сообщила Лаура. — И очнулись уже на берегу.

— Лаура замечательная девушка, — с гордостью сказал Жоливаль. — Она пришла в сознание первой, и я не представляю, как ей удалось оттащить нас с Гракхом в тень.

— Я думала, что они умерли, — сказала Лаура. — Но потом Гракх застонал, и я решила постараться помочь и ему, и месье Аркадиусу. И он зря так меня хвалит — они так давно ничего не ели, что были совсем легкие.

Но Марианна, посмотрев на тонкие руки девушки, сама изумилась словам Жоливаля.

— Ты молодец, Лаура.

Девушка зарделась от похвалы:

— И вы, госпожа, меня хвалите! Но не могла же я оставить их умирать на берегу.

— Зато мы по твоей вине чуть не умерли в лесу! — ворчливо произнес Гракх. — Она, — обратился он к Марианне, — принесла нам каких-то черных ягод и уверяла при этом, что они очень вкусные. Знаете, мадемуазель Марианна, я думал, что отдам Богу душу после этих вкусных ягод.

— Потом мы научились разбираться в лесных дарах, и больше уже не голодали, — сказал Жоливаль. — Мы шли по джунглям наобум, потому что моря уже видеть не могли. И по наивности своей полагали, что скоро выйдем к какому-нибудь цивилизованному месту.

— Не тут-то было! — произнес Гракх, жуя травинку.

— Вот именно, — поддакнул ему Жоливаль. — Мы плутали около месяца, а так как у нас с собой не было никакого оружия и охотиться мы не могли, то питаться приходилось плодами и ягодами, и мы совершенно отощали. Если бы не мванга, мы тихо умерли бы с голоду.

— А каким образом вы оказались у этого отвратительного народа? — поинтересовалась Марианна.

Жоливаль покачал головой.

— Вы зря так отзываетесь о мванга, Марианна, — сказал он. — Я понимаю, они не очень радушно приняли вас и ваших друзей, но мванга скорее осторожны, чем агрессивны. И к тому же вы были с топи, а эти племена враждуют.

— Я знаю, — с неудовольствием произнесла Марианна. — Ваши неагрессивные мванга чуть было не убили меня.

— Это интересное племя, — словно не слыша ее слов, сказал Аркадиус. — Я даже немного полюбил их, когда поближе узнал их привычки и обряды. А кстати, почему вы были с туземцами топи?

— А вот теперь слушайте меня, — сказала Марианна. — На рассказ о моих приключениях уйдет куда больше времени, чем на ваш.

Жоливаль, Гракх и Лаура завороженно слушали Марианну, пока она рассказывала о своих скитаниях.

— Вот это да! — изредка вздыхал Гракх. — Как бы я хотел быть с вами, мадемуазель Марианна!

— А я бы не хотела оказаться на вашем месте, госпожа, — вздрагивала Лаура в самых страшных местах.

— Мне очень не хватало вас, — закончила Марианна свой рассказ. — Но самое главное, что я теперь знаю, — это место, где может находиться князь. Это — озеро Зоуги.

— Зоуги находится близко отсюда, — кивнул Жоливаль. — Правда, оно считается опасным местом, и туземцы избегают даже говорить о нем. Они считают, что человек, хоть раз взглянувший в это озеро, теряет свою душу.

— Я не верю в это, — улыбнулась Марианна. — Но даже если это и так, то я согласна потерять свою душу, чтобы узнать хоть что-нибудь о Коррадо.

К ним подбежал испуганный Крэг.

— Жоливаль, эти чертовы мванга снова заперли в хижину Нья-Нья и Катему! Велите им выпустить их и хотя бы накормить!

Аркадиус отправился к туземцам, и вскоре Катема и Нья-Нья присоединились к Марианне.

— А что, если нам помирить эти племена? — вдруг сказал Жоливаль. — Судя по тому, что вы рассказали нам, Марианна, в топи нет ничего плохого. Мванга тоже хорошие. Будет очень славно, если они прекратят свою бессмысленную вражду. Как вы смотрите на это?

— Это было бы замечательно, Аркадиус! — захлопала в ладоши Марианна. — А найти общий язык им не составит труда — жизнь племен в джунглях в общем-то одинакова.

— Вождя мванга зовут Саат-Тато, — сообщил Жоливаль. — У нас хорошие отношения, и я думаю, что мне удастся уговорить его встретиться с Баомбой.

Катема сразу же был отправлен к своему племени, потому что Саат-Тато после беседы с Аркадиусом довольно благосклонно отреагировал на возможность встречи с вождем топи.

Шло время, и Марианна с любопытством сравнивала жизнь мванга с жизнью топи.

Внешне туземцы отличались друг от друга только прическами. В отличие от топи, мванга не выбривали волосы, а наоборот, отращивали их до максимальной длины и заплетали в множество мелких косичек, перевязывая их травинками. У женщин-мванга была мода, приведшая Марианну в ужас: они вдевали в проделанное в верхней губе отверстие ракушку, после чего их рот становился похожим на клюв утки.

— Они не раз предлагали мне последовать их примеру, — со смехом сказала Марианне Лаура, — но я, естественно, отказалась. И знаете, госпожа, они до сих пор жалеют меня за то, что я не следую моде!

Зато ожерелье из ракушек, которые носили мванга, очень понравились Марианне. Среди женщин попадались настоящие искусницы, которые низали из разноцветных ракушек ожерелья изумительной красоты.

— За ракушками они ходят к морю, а это довольно далеко, — посетовала Лаура. — Женщины устают, но ради своей красоты они готовы на все, и примерно раз в два месяца устраивается грандиозный поход за ракушками.

— Послушай, Лаура, а почему вы остались жить у мванга? — задала наконец Марианна мучивший ее вопрос. — Ведь все то время, что я была у индейцев, на Таити, на острове Святой Елены, вы провели здесь?

— Туземцы очень полюбили Жоливаля, — сказала Лаура. — И некоторое время мы жили с ними просто из интереса. А потом поняли, что не сможем выбраться из джунглей, ведь мы даже не представляем, где находимся и куда нужно идти. Мванга мало передвигаются по лесу, и они не смогли бы вывести нас из него, даже если бы у них возникло такое желание.

Появление Марианны вызвало у мванга нескрываемый интерес. Они постоянно подходили к Лауре и расспрашивали ее о белой гостье.

— Чаще всего они спрашивают, очень ли вам неудобно ходить в такой одежде, — смеялась Лаура. — Конечно, в джунглях более пристало носить это, — она показала на свою юбку, — но я, наверное, полжизни отдала бы за настоящее платье!

Марианна вспомнила, с каким восторгом она сменила индейскую одежду на подарок Чернышова, и охотно согласилась с девушкой.

— Я иногда даже забываю о том, что я — женщина, — жаловалась Лаура. — Женщины-мванга отличаются от мужчин только внешне, да и то я вначале путала их. Они даже смеются надо мной, когда я не могу поднять какую-нибудь тяжесть, которую они легко несут.

Марианна вспомнила Молинджу, метавшую копье так, что ей мог бы позавидовать любой белый мужчина…

— Да, туземки очень сильны, — сказала она.

— Они опекали нас, как детей, — произнесла девушка. — Кормили, ухаживали… И знаете, госпожа, мы уже смирились с тем, что нам суждено окончить жизнь в джунглях, хотя сначала надеялись, что нам удастся выбраться отсюда.

Марианна засмеялась:

— Было бы забавно, если бы ты к моменту моего появления оказалась женой какого-нибудь туземца!

Лаура отмахнулась:

— Что вы такое говорите, госпожа! Они вовсе не интересуют меня как мужчины!

Молодая женщина поняла, что рыжеволосый Гракх прочно занял место в сердце девушки. Кто знает, может, Лаура просто умалчивает об их отношениях…

— Да уж, — сказала она. — Как мужчины эти наивные существа воспринимаются с трудом. Да и Гракх наверняка стал бы ревновать тебя.

Лаура тяжело вздохнула. Марианна с удивлением посмотрела на нее — неужели и несколько лет, проведенных бок о бок с такой прелестной девушкой, не смогли расшевелить ее бывшего кучера! Не может быть, чтобы Гракх оказался таким бесчувственным!

Сама о том не подозревая, Лаура разрешила недоумение госпожи.

— Гракх еще более наивное существо, чем мванга, — мрачно произнесла она. — Мне кажется, что он до сих пор ни о чем не догадывается.

— Лаура, но здесь и пень бы догадался! — воскликнула Марианна. — Судя по тем красноречивым взглядам, что ты бросаешь на него…

— Да, госпожа, мне очень нравится Гракх, — призналась девушка. — Но я не знаю, как сказать ему об этом. Я боюсь, что он не так меня поймет.

— Я уверена, что ты тоже нравишься ему! — горячо заверила Лауру Марианна. — Может быть, он сам не решается сказать тебе об этом.

— Это не правда, — грустно произнесла девушка. — Дома на уме у него были одни лошади, а сейчас — охота, и еще… он еще…

Слезы внезапно покатились по щекам Лауры.

— Что еще? — удивленно спросила молодая женщина и вдруг догадалась о причине горя девушки: — Уж не хочешь ли ты сказать, что Гракх увлекся хорошенькой туземкой?

Всхлипывая, Лаура произнесла:

— Она вовсе не хорошенькая! Она страшная, как… как я не знаю кто. Носорог, наверное, и тот бы испугался, если бы ее увидел. А Гракх все время с ней разговаривает, и ракушки они собирали вместе, — и девушка вновь разразилась рыданиями.

Гладя ее по голове, Марианна сказала:

— Не плачь, Лаура. Может быть, не так уж все и страшно. Во всяком случае, я постараюсь тебе помочь. Но прежде всего, покажи мне эту девушку. Вполне возможно, что ты зря так переживаешь.

Марианна была почти уверена, что страдания Лауры не имеют никакого основания. Правда, если Крэг О’Флаерти даже перестал вспоминать о своей милой Ирландии из-за темных глаз Нья-Нья, то почему бы и Гракху не последовать его примеру, хоть и несколько экзотическому? Но с другой стороны, мужчина, каким бы наивным он ни был, не может не заметить, что нравится юной прелестной девушке.

Молодая женщина украдкой улыбнулась — Лаура плакала из-за такой невинной вещи, как совместное собирание ракушек!

— Покажи мне ее. Как ее зовут? — повторила она.

— Ее зовут Нгула, — со злостью произнесла Лаура. — Отвратительное имя!

Марианна почувствовала что-то вроде любопытства. Ей было жаль Лауру, и вместе с тем она торопила время, чтобы увидеть туземку по имени Нгула.

Ждать молодой женщине пришлось недолго. Через некоторое время после разговора с Лаурой в селение вернулась со сбора ягод и плодов группа женщин-мванга. Марианна с интересом всматривалась в них, поскольку была уверена, что Нгула обязательно чем-то отличается от других. Однако все туземки были почти одинаковы — те же короткие юбки, те же изящные бусы, та же раковина в верхней губе, обезображивающая лицо.

— Вот она, — произнесла Лаура сквозь зубы. — И Гракх, конечно же, рядом.

Марианна с удивлением заметила рыжие волосы Гракха, склонившегося к одной из туземок. Нгула показалась ей миловиднее прочих, и к тому же ракушка в губе у нее была поменьше, чем у остальных мванга.

Гракх о чем-то рассказывал ей, и девушка хохотала, обнажая ослепительные белые зубы. Бусы на ее груди дрожали и позвякивали.

— Вот она, — повторила Лаура. — Ну о чем они могут разговаривать, ну о чем?

И девушка, вновь залившись слезами, исчезла в своей хижине.

— Похоже, наши мужчины не устояли перед смазливыми туземками, — пробормотала Марианна и задумалась.

А что, если Коррадо за это долгое время тоже успел обзавестись симпатичной чернокожей любовницей или женой? И она обнаружит его в окружении детишек?

Молодая женщина вздрогнула от этой мысли. Нет, ни за что! Такого просто не может быть — Коррадо любит ее, и он не сделает такого.

Но неприятное чувство еще долго не оставляло Марианну, и она смотрела на Нгулу, весело чистившую коренья, почти с отвращением.

Лаура вышла из хижины только вечером, когда уже совсем стемнело, но Марианна заметила ее опухшие веки.

«Надо обязательно поговорить с Гракхом! — твердо решила молодая женщина. — Иначе Лаура просто растает у меня на глазах!»

Но прежде чем действовать, Марианна сочла нужным посоветоваться с Жоливалем.

Выслушав ее рассказ, Жоливаль улыбнулся:

— Милая Лаура! Я подозревал, что с ней творится что-то неладное. Она в последнее время была очень грустна. Но бедная девочка, по-видимому, стеснялась рассказать мне о своих проблемах. Наверное, считала, что я не пойму ее, потому что являюсь мужчиной и в любом случае приму сторону Гракха.

— А может быть, сторону Гракха и вообще не стоит принимать? — поинтересовалась Марианна. — Как вы думаете, Аркадиус, способен ли Гракх увлечься туземкой?

— Думаю, что способен, — подумав, сказал Жоливаль. — Однако в этом случае вряд ли.

— Что вы имеете в виду? — не поняла Марианна.

Аркадиус усмехнулся:

— Лаура, понимаете ли, предпочитает общаться со мной или с Гракхом, а жизнь племени мванга ее не особенно интересует. А зря, потому что тогда она бы знала, как мванга вступают в брак.

— И как же? — спросила молодая женщина. — Им запрещено общаться со светлокожими?

— Я думаю, что они вообще никогда не видели светлокожих людей и даже не подозревали об их существовании, пока не появились мы, — сказал Жоливаль. — А у мванга имеется традиция, которой они неукоснительно следуют: супругов друг другу всегда представляет вождь. И выбирает их он же, причем очень рано, когда и мальчик, и девочка едва достигают двенадцатилетнего возраста.

— А любовь? — поразилась Марианна.

— Саат-Тато и его предшественники были изумительными психологами, — поведал Жоливаль. — Ни один брак мванга нельзя назвать плохим — и муж, и жена всегда нежно любят друг друга.

— Может быть, они просто послушны вождю, — презрительно фыркнула Марианна, — и не осмеливаются нарушить приказ повелителя.

— Вы не правы, Марианна, — покачал головой Аркадиус. — Я все-таки способен отличить послушание вождю от любви. Мванга не боятся нарушить приказ, они просто не хотят его нарушать. Я же сказал — вожди мванга были хорошими знатоками психологии и составляли супружеские пары из людей, наиболее подходящих друг для друга. И мванга уже с двенадцати лет привыкают к тому, что по достижении совершеннолетия они будут жить именно с этим человеком.

— Неужели они никогда не сопротивлялись выбору вождя? — недоумевала Марианна.

— У мванга существует легенда об одном-единственном случае, — ответил Жоливаль. — Но в конце концов юноша и девушка вернулись к своим прежним мужу и жене.

— Как интересно! — вздохнула Марианна. — Совсем ничего общего с европейскими традициями!

Жоливаль рассмеялся:

— Если бы Саат-Тато оказался в Париже и навел бы там свои порядки, Париж стал бы скучен, как эти джунгли, и все сплетницы покрылись бы от бездействия мохом.

— Да уж, — кивнула, смеясь, Марианна. — Им стало бы не о чем говорить друг с другом!

Но вскоре лицо молодой женщины приобрело серьезное выражение.

— Так о чем вы хотели сказать мне, Аркадиус? Я имею в виду отношения Гракха и Нгулы.

— У Нгулы замечательный жених, — сказал Жоливаль. — Он пользуется всеобщим уважением, и я думаю, что Саат-Тато, состарившись, передаст ему право быть вождем. Гракху же эта должность вряд ли предстоит. И к тому же Нгула ни на кого своего будущего мужа не променяет.

— Так я могу рассказать обо всем Лауре? — обрадовалась Марианна.

— Ну конечно! Я думаю, что Нгула и Гракх просто дружат, и Лаура зря расстраивается. Бедная, глупая девочка! Если бы она открылась мне, я бы давным-давно рассеял все ее сомнения и страхи. Впрочем, то, что я назвал ее «глупая», вы можете ей не пересказывать, — и Жоливаль вновь засмеялся.

Но Марианна все же решила поговорить еще и с Гракхом.

— Что это за милая девушка, с которой я видела тебя утром? — как бы невзначай поинтересовалась она.

— Это Нгула! — ответил парень. — Но, мадемуазель Марианна, милой я бы ее не назвал. Нгула, конечно, олень славная и на редкость умна для туземки. Но эта ракушка… Я уговаривал ее снять это дикое украшение, но она отказывается. А вообще, мне гораздо больше нравится ее жених — Кугна. Потрясающий парень! Вот с ним действительно интересно, и он научил меня куче разных вещей. А с Нгулой я общаюсь по большей части из-за него. Ходил с ней как-то собирать ракушки, но она так обрадовалась, когда мы нашли одну очень большую, и с таким удовольствием говорила, как она вденет ее в губу, что я не выдержал, и больше никогда с женщинами к морю не ходил.

— Это и впрямь не лучшее зрелище, — вздрогнула Марианна. — Значит, вы с Нгулой просто друзья?

— А кто ж еще-то! — расхохотался Гракх. — А если совсем точно, то мы друзья с Кугной. А она — так, приятельница, что ли.

— Ну ладно, — облегченно произнесла Марианна. — А зачем тебе понадобились ракушки?

Марианна с удивлением заметила, что Гракх казался немного смущенным.

— Ну… мало ли зачем они могут понадобиться… — пробормотал он и тут же заторопился: — Мне, мадемуазель Марианна, надо бы идти. Я очень тороплюсь.

— Куда? — спросила Марианна.

Но Гракх уже стремительно удалялся в сторону леса.

На следующий день Марианна осторожно поинтересовалась у Лауры о том, ходила ли она за ракушками с Гракхом и женщинами-мванга.

— Сначала ходила, — сказала Лаура. — А потом мне надоело смотреть на эту мерзкую Нгулу, и я перестала принимать их приглашения. Они, наверное, не перестали хорошо относиться ко мне, несмотря на то, что я почти не разговариваю с ними.

— Ты же не сделала им ничего плохого тем, что перестала ходить с ними к морю, — пожала плечами Марианна. — Отчего они должны были перестать хорошо относиться к тебе? Наоборот, туземки должны были радоваться тому, что им достанется больше раковин.

— Так самое интересное в том, что они приносили мне раковины! — произнесла Лаура. — Иначе откуда бы у меня было столько бус!

Смутная догадка промелькнула в голове Марианны.

— А кто приносил тебе ракушки? — спросила она.

— Знаете, госпожа, я до сих пор не могу понять, — ответила девушка. — Просто каждый раз после похода к морю в моей хижине появляется горсть красивых ракушек. Я спрашивала женщин, кто их мне принес, но никто не признается. Вот уж не подозревала у мванга склонности к сюрпризам!

Марианна улыбнулась:

— Послушай меня, Лаура. Дело в том, что Нгула и Гракх вовсе не питают друг к другу никакой любви. Они просто приятели, и ты зря беспокоишься.

— Ну да, приятели, — недоверчиво протянула Лаура. — Вы хотите, чтобы я перестала грустить, госпожа, и поэтому говорите мне не то, что есть на самом деле.

— Ты ошибаешься, — по-матерински ласково произнесла молодая женщина. — Я говорю тебе чистую правду.

И она рассказала девушке то, что услышала от Жоливаля, не упоминая, что Жоливаль в курсе страданий Лауры.

Девушка была счастлива.

— Я знаю Кугну, — сказала она. — Он действительно жених Нгулы?

— Да, конечно, — ответила Марианна. — И Нгула не променяла бы его на Гракха, даже если бы Гракх и хотел этого. А он не хочет. Ему не нравится туземная мода — вдевать раковины в верхнюю губу.

— Так зачем же он тогда их собирает? — поразилась Лаура. — Он постоянно ходит к морю с женщинами-мванга!

Марианна снова улыбнулась. Если бы у Лауры была возможность хоть немного повращаться в высшем свете, она бы раскусывала намерения мужчин с первого раза! Джунгли этому, конечно, не способствуют. Хотя что может быть лучше наивности первой любви, которая мучается, не замечая самой себя, и о которой ночами вспоминает каждая записная кокетка!

— Я думаю, Лаура, чуть позже ты догадаешься сама, зачем Гракх собирает ракушки, — произнесла Марианна и внимательно посмотрела на девушку.

Но ничего, кроме удивления, на лице Лауры написано не было.

Марианна задумалась о своей первой любви — Франсисе Кранмере, и о том, сколько горя и страданий принесла ей эта любовь. Слава богу, уже никто не напомнит ей об отвратительной ночи, дуэли и пожаре. Казнен Франсис, в глубинах моря покоится Язон Бофор, уже давно развеялись в прах кости Иви Сен-Альбэн… Никто, кроме самой Марианны, не вспомнит об этой страшной ночи.

Хотя… О чем тогда говорила Пилар? «Англичанка помнит о своей убийце!» Неужели Иви жива?

Молодую женщину передернуло. И хотя вокруг был тропический лес и ни одна из туземок-мванга даже отдаленно не напоминала стройную холеную англичанку, Марианна почувствовала, что в ее душу прокрался страх. Нет ничего хуже, чем жить с сознанием того, что твои кровные враги живы и мечтают о мести.

Марианна успокоилась не скоро. Вокруг шелестели листья, что-то шуршало в кустах, и ей казалось, что это Иви Сен-Альбэн тихо подкрадывается к ней.

Она не выдержала и отправилась к Жоливалю.

— Марианна, у вас слишком растрепаны нервы, — сказал Аркадиус, выслушав ее рассказ. — Постарайтесь уснуть. А что до вашей Иви, ее вполне может и не быть в живых.

— А как же слова Пилар? — дрожащим голосом спросила молодая женщина.

— С этим все просто, — Аркадиус ласково прикоснулся к холодным пальцам Марианны. — Вы же рассказывали Бофору об этом эпизоде?

Марианна кивнула. Впрочем, Язон мог узнать о гибели Иви и Франсиса сам.

— Ну вот, — кивнул Жоливаль. — Язон рассказал об этом своей жене, а она решила использовать свои знания против вас, Марианна.

Молодая женщина с благодарностью улыбнулась своему старому другу.

— Спасибо вам, Аркадиус. В трудные минуты моих скитаний я не раз жалела, что вас нет рядом. До чего же хорошо, что вы остались живы!

Уснула Марианна спокойно, но ночью не раз вскрикивала — ей снились холодные голубые глаза Иви.

Проснувшись, она увидела глядящие на нее в упор голубые глаза и отшатнулась в ужасе.

— Что с вами, Марианна? — удивленно спросил Крэг О’Флаерти.

— Простите, Крэг. Вы немного напугали меня, — отозвалась молодая женщина.

— Я хотел сказать вам, что вернулся Катема и привел с собой почти всех топи. Выходите, скоро будет совет вождей, и нам разрешено присутствовать.

— А как ведут себя туземцы? — спросила Марианна. — Они ведь вполне способны перессориться между собой!

— Им строго-настрого это запрещено! — успокоил ее ирландец.

Марианна оделась и вышла из хижины. Ее взору предстало бесчисленное количество мрачных туземцев, слонявшихся между хижинами и угрюмо глядевших друг на друга. Среди них она увидела многих своих знакомцев-топи, в том числе и Молинджу.

Молодая женщина подошла к толстухе.

— Мванга — зачем? — сразу после приветствия злобно спросила Молинджа. — Ты зачем мванга?

Марианна, как могла, объяснила ей причину своего присутствия во вражеском стане.

— Мванга — нет? — уже более примирительным тоном поинтересовалась толстушка.

Молодая женщина задумалась. После разговоров с Лаурой и Жоливалем она уже лучше относилась к мванга, но заранее определить исход беседы вождей было нельзя. Вдруг начнется война между племенами?

Но потом, вспомнив, что Жоливаль обещал примирить вождей между собой, Марианна улыбнулась Молиндже.

— Мванга хорошие, — сказала она.

Молинджа недоверчиво посмотрела на нее и на всякий случай проверила остроту своего большого копья.

Еще раз повторив воинственной топи фразу о том, что мванга хорошие, Марианна кинулась к Аркадиусу.

— Вы уже пришли? — спокойно поинтересовался тот. — Сейчас мы пойдем на совет.

— Аркадиус, а вы уверены, что вожди согласятся на примирение? — спросила Марианна. — Я говорила с топи, и они настроены весьма кровожадно. Да и мванга, по-моему, тоже, судя по выражению их лиц.

— Только по выражению? — обеспокоился Жоливаль. — Вы не заметили на их лицах следов краски?

— Нет, — покачала головой Марианна. — Я вообще никогда не видела, чтобы топи наносили на лица краску.

— Это хорошо, — сказал Жоливаль. — Если бы они действительно собирались воевать, они бы наверняка не обошлись без боевой раскраски. Видимо, вождь-топи запретил им это делать. Кстати, как его зовут?

— Баомба, — ответила Марианна. — Но топи не красили лиц, когда шли в поход на мванга. Помните, мы с вами говорили об этом случае?

Жоливаль засмеялся.

— Конечно, помню. Но это была не война, а скорее мелкая пакость. Вся вражда между этими племенами из них и состоит. Поэтому они ходили в такие походы в обычной одежде и без краски. Топи и мванга вообще довольно-таки миролюбивые племена и воевать не любят. Но даже у самого миролюбивого племени имеется своеобразная «военная форма» на всякий случай.

— Дай бог, чтобы им не пришлось сегодня использовать ее, — сказала Марианна.

— Думаю, что этого не произойдет, — заверил ее Аркадиус. — Нам пора.

— А разве женщинам разрешается присутствовать на совете вождей? Или вы и об этом договорились? — лукаво произнесла молодая женщина.

— Неужели я не рассказывал вам о Марири? — искренне удивился Жоливаль.

— Нет. А кто это? — в свою очередь удивилась Марианна.

Аркадиус выглянул в окно хижины.

— Вожди еще не вышли, и поэтому у меня есть немного времени для того, чтобы рассказать вам эту легенду. Марири — это женщина, единственная женщина, которая была вождем у племени мванга.

Зеленые глаза Марианны загорелись нескрываемым интересом. Она уже знала, что и у топи, и у мванга не существует индейского принципа — «мужчины действуют, женщины молчат», однако представить себе туземку в роли вождя, которого слушается все племя, молодая женщина не могла.

— Расскажите мне о ней, Аркадиус! — попросила она. — Мне так хочется побольше узнать об этом.

Жоливаль подкрутил свои усы и начал:

— Это было очень давно.

— Вы, Аркадиус, словно сказку рассказываете! — рассмеялась Марианна.

— Многие легенды мванга похожи на сказки, что не мешает им быть истинными, — без обиды ответил Жоливаль. — Так вот. Тогдашний вождь мванга был стар и болен. Но он продолжал находиться на своем месте, ибо не видел, кто способен заменить его. Многие туземцы хотели стать вождями и ждали его смерти. И когда он наконец умер, началась самая настоящая война. Мванга пробирались по ночам к хижинам соперников и убивали их.

Марианна удивленно покачала головой.

— Это уж очень страшная сказка. А вы еще говорите, что мванга — миролюбивое племя.

— Это еще не все, — сказал Аркадиус. — После того как была убита почти треть племени, на мванга обрушилось еще одно — куда более ужасное — горе: в джунглях начался пожар.

Молодая женщина вспомнила, как огромные языки огня пожирали деревья, как неслись животные, не разбирая дороги, и как бежали они с Россиньолем по выжженной земле сахели, неся на непрочных носилках умиравшего Крэга.

— И тогда мванга решили, что они прогневили своего бога тем, что убивали своих собратьев, — продолжал Жоливаль. — Они забились в свои дома и со священным трепетом ожидали, когда пожар доберется до их селения. Они решили умереть.

— А что Марири? — не удержалась молодая женщина.

Жоливаль недовольно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Он вновь принялся подкручивать усы.

Марианна поняла его.

— Простите меня, Аркадиус…

— Когда кто-то рассказывает легенду, остальные не должны произносить ни слова! — сказал виконт.

— Хорошо, — сдерживая улыбку, произнесла молодая женщина. — Я больше не посмею нарушить ход вашего рассказа, о великий из великих.

Жоливаль посмотрел на лицо Марианны и вдруг рассмеялся.

— Вы улыбаетесь, Марианна, а я просто хотел, чтобы вы почувствовали ту атмосферу, при которой слушаются рассказы мванга.

— Я эту атмосферу чувствую уже на протяжении многих месяцев! — отозвалась Марианна.

— Я продолжаю, — согнав улыбку с лица, сказал Жоливаль. — А Марири, бывшая тогда совсем юной девушкой, начала ходить по хижинам и доказывать туземцам, что мванга — великое племя и оно не должно погибнуть в огне. Ее сначала никто не слушал, но красноречие девушки было столь искусным, а мванга — столь одурманены предчувствием близкой смерти, что ей удалось выманить их из хижин и повести через джунгли. Марири завела мванга в глубокое озеро — то самое, что показалось вам Зоуги, — и тем самым спасла их от огня.

— Но озеро должно было закипеть! — не удержавшись, воскликнула Марианна.

— Здесь много странных озер, — ответил Жоливаль. — Зоуги — самое опасное из них. А то, куда Марири привела туземцев, всегда остается холодным. В глубине его бьет ледяной ключ, и поэтому мванга остались в живых.

— А откуда Марири знала об особенностях этого озера?

— Она очень много ходила по лесу и вообще обладала изрядными знаниями о нем, — вздохнул Жоливаль. — Я никогда бы не узнал столько о джунглях, даже если бы прожил здесь еще несколько лет.

— Я думаю, вам не стоит этого делать, Аркадиус, даже ради знаний, — произнесла Марианна.

Она сама и представить себе не могла, что ей, возможно, придется провести в лесу еще несколько лет. И иногда в ее голову даже закрадывались мысли о том, что, будь до Зоуги полгода ходу, она бы решила возвратиться в Сенегал. Но озеро было почти рядом — так ее уверил Жоливаль.

— Я согласен с вами, — сказал Аркадиус. — По крайней мере, я никогда не смог бы спасти мванга. А Марири это сделала. И после того как окончился пожар, ей дали второе имя — Хозяйка холодного озера и избрали вождем. Кстати сказать, раньше мванга жили совсем в другом месте, почти что рядом с топи — откуда, собственно, и пошла их вражда. Они не поделили какую-то мелочь: то ли убитого буйвола, то ли охапку корней. И это единственное, с чем Марири справиться не смогла. Все остальное — и в том числе подбор супругов — придумала она. Мванга очень чтут ее и часто называют девочек Марири.

Марианне очень понравился рассказ Жоливаля. Она представляла себе стройную Марири в венке из белых крупных цветов, ведущую свое перепуганное племя к спасительной воде; все то время, что они с Аркадиусом шли к хижине, где должен был состояться совет вождей, она думала о ней.

Саат-Тато и Баомба сидели друг против друга и молчали. Марианна, Лаура и О’Флаерти опустились на охапки веток у самого входа. Рядом с ними расположились несколько туземцев из племени топи, приближенных к вождю. Мванга сидели в другом конце хижины, за Саат-Тато. Нья-Нья, как ни просил ирландец, на совет допущена не была, и поэтому Крэг сидел крайне недовольный.

— Я не могу понять, почему они пустили нас, но отказали Нья-Нья, — зло прошептал он Марианне. — Если бы я был вождем, я не смог бы отказать такой красавице.

— Крэг, вы пока что не вождь, — ответила Марианна, напряженно вслушиваясь в начавшийся разговор.

Аркадиус сидел рядом с вождями.

— Итак, — начал он, — топи и мванга враждуют уже давно. Баомба, ты можешь сказать мне, из-за чего началась ваша вражда?

Марианна не могла понять всех слов и поминутно оборачивалась к Крэгу, чтобы он перевел ей смысл разговора.

— Я могу сказать, — медленно произнес Баомба. — Мванга отняли у топи большого слона, которого топи убили для праздника.

«Ага, значит, речь идет не о буйволе, а о слоне! — подумала Марианна. — Но все равно это не повод для ненависти друг к другу».

Жоливаль кивнул:

— А ты, Саат-Тато, можешь ли ты объяснить мне, отчего вы враждуете с топи?

Саат-Тато, сидевший до этого, как каменное изваяние, немного оживился и произнес:

— Я могу объяснить Топи отняли у мванга большого слона, которого мванга убили для праздника.

На лице Жоливаля появилось недоуменное выражение, а Марианна едва сдержала смех — вожди были и так очень похожи друг на друга, разве что Баомба был потолще, а когда они начали произносить одинаковые фразы, создалось впечатление, что один темнокожий вождь просто глядится в зеркало. При мысли о зеркале Марианна ощутила легкую грусть. Ей очень захотелось домой, на виллу Сант-Анна, где не приходилось бы заботиться ни о вкусной горячей еде, ни о воде для мытья.

Жоливаль меж тем продолжал:

— Это противоречие и послужило причиной для того, чтобы топи и мванга совершали набеги на жилища друг друга?

Вожди одновременно кивнули. Баомба добавил:

— Слон был большой, и топи…

— Мванга, — поправил Саат-Тато.

— И топи убили его для праздника, — упорно закончил свою фразу Баомба.

— А когда это случилось? — поинтересовался Жоливаль.

— Давно, — ответствовал Саат-Тато. — Кости этого слона уже рассыпались в прах и стали землей.

В глазах виконта мелькнула хитринка, и Марианна поняла, что это тот самый ответ, которого он ждал.

— Но если кости слона уже давно истлели, — медленно спросил он, — то зачем племенам враждовать?

Марианна уловила сквозившее в речи виконта легкое ехидство, но вожди серьезно и, по-видимому, надолго задумались о его словах.

«Вот так, наверное, и начинаются все войны, — подумала она. — Не могут поделить землю или большого слона, а потом начинаются выстрелы, смерть, дети становятся сиротами, жены — вдовами, и никому нет дела до того, что кости большого слона — пусть даже и приготовленного для празднества — давно истлели в земле.

Но Саат-Тато и Баомба были непреклонны.

— Слон был большой, — сказал Саат-Тато.

— Очень большой, — добавил Баомба.

И они вновь умолкли.

— Ну и что? — беспечно спросил Жоливаль. — И к тому же можете ли вы подтвердить, что он был большой?

Вожди хором ответили:

— Нет.

Но не успел Жоливаль задать новый вопрос, как Саат-Тато произнес:

— Я не могу подтвердить, что слон был большой. Но дед моего деда говорил, что он был очень большой.

— Так ну и что же? — повторил Жоливаль. — Пусть даже он был огромный, но его уже нет! Вам не о чем спорить!

— Топи — наши враги. Они украли слона, — сказал Саат-Тато.

Баомба промолчал, но было видно, что он размышляет о том же самом.

«Боже, какие же они глупые! — с раздражением подумала Марианна. — Аркадиус говорит им о деле, а их волнует только размер слона!»

— А если его украло какое-нибудь другое племя? — не сдавался Жоливаль.

— Нет, — ответил Баомба. — Его украли мванга. Все знают, что его украли мванга.

— Кто — все? — спросил Жоливаль.

Аркадиус понемногу начинал раздражаться туповатой невозмутимостью вождей, и Марианна почувствовала это. Она во все глаза смотрела на своего друга, надеясь, что он заметит ее взгляд и приободрится. Но виконт бросал на вождей злые взгляды и не обращал на зрителей никакого внимания.

— Это знают все топи, — пояснил Баомба.

— Но это же неправда! — воскликнул Аркадиус. — Не было никакого слона! Вы — вожди двух чудесных племен, которые могли бы дружить и помогать друг другу. Судя по тому, как вы отнеслись ко мне, Лауре и Гракху, судя по тому, как вы отнеслись к Марианне и Крэгу, вы — замечательные люди.

Марианна вспомнила, как пущенная топи стрела пронзила грудь защищавшего ее Россиньоля, как пылал костер, готовый пожрать пленников, и сердце ее застонало. Но молодая женщина решила не думать об этом: ведь топи и впрямь позаботились о ней, а Крэг встретил свою любовь.

— Зачем вы ссоритесь, зачем вы совершаете бессмысленные набеги? — горячо произнес Жоливаль.

Вожди молчали, пристально глядя друг на друга. Лица их были бесстрастны.

«Неужели они снова начнут говорить о слоне?» — с раздражением подумала Марианна.

— Топи били нашу посуду, — сказал Саат-Тато.

Лицо Жоливаля просветлело — ему удалось вывести беседу на новый уровень.

— Мванга били нашу, — ответствовал Баомба.

«А интересно, если бы они говорили одни, без Аркадиуса, к каким выводам они бы пришли?» — подумала Марианна.

Та же мысль промелькнула в глазах Жоливаля, и он решил действовать дальше.

— Но если вы больше не будете бить посуду друг друга, будет хорошо, не правда ли? — спросил он.

Саат-Тато и Баомба кивнули.

— Может быть, вам стоит забыть перебитые горшки и дальше жить в мире и согласии? — поинтересовался Аркадиус.

— Нет. Топи украли слона, — ответил Саат-Тато.

Марианна от злости ударила кулаком по земле. Но ее удар в аккурат пришелся по ноге О’Флаерти. Ирландец взвыл от боли и некоторое время внимание присутствующих было обращено на Крэга и смущенную Марианну, пытавшуюся сделать вид, что ничего не произошло.

Когда туземцы успокоились, Жоливаль вновь обратился к вождям, сохранявшим ледяное спокойствие:

— Может быть, вам все-таки стоит помириться? Я прошу вас — забудьте этого несчастного слона. Давайте все вместе выйдем на охоту и разделим добытого слона между двумя племенами.

Баомба покачал головой. Саат-Тато последовал его примеру.

Аркадиус кинул беспомощный взгляд в сторону своих друзей, и этого молодая женщина перенести уже не смогла. Она вскочила и горячо заговорила:

— Слушай меня, Саат-Тато. Ты помнишь легенду-вождя — Марири?

На неподвижном лице вождя появилось удивление — откуда эта белая женщина, прожившая у мванга так немного, могла знать о Марири? Он кивнул.

— Марири хотела, чтобы топи и мванга жили в мире и не убивали никого. Она хотела, чтобы не было ни войн, ни кровопролитий. И если бы она сейчас была здесь, что бы она сказала тебе?

— Она сказала бы, чтобы я послушал белого человека, — после долгого раздумья ответил вождь мванга.

— И неужели ты не согласился бы с нею? — продолжала напирать Марианна. — Неужели ты хочешь, чтобы кровь продолжала литься?

Саат-Тато промолчал, но молодая женщина почувствовала, что ей удалось заставить его поверить в слова Жоливаля. Она повернулась к Баомбе:

— Баомба, а ты хочешь, чтобы твой сын вырос и пошел воевать с топи, и убивать не буйволов и слонов ради пищи, а людей просто так?

При слове «слон» Баомба прищурился, но потом покачал головой.

— Я хочу, чтобы мой сын был уважаем своим народом.

— Его будут уважать. Про него будут говорить: «Это сын Баомбы, того самого, что прекратил войну между нашим племенем и мванга!» — сказала Марианна.

Жоливаль мгновенно продолжил:

— Скажите мне, Саат-Тато и Баомба, разве не права белая женщина? Разве не стоит вам сделать именно так, как она говорит?

— Надо подумать, — ответил Саат-Тато.

Жоливаль сделал знак всем выйти из хижины и оставить вождей наедине.

Марианна вместе со всеми вышла во двор. Она еще не вполне успокоилась после своей речи, и поэтому грудь ее бурно вздымалась, а зеленые глаза сверкали, как молнии.

— Спасибо вам, Марианна, — сказал подошедший Аркадиус. — Вы очень помогли мне.

— Это еще неизвестно, — ответила Марианна, напряженно глядя на закрытую дверь хижины, за которой вожди размышляли, как им следует себя вести. Ей казалось, что каждая секунда ожидания тянется, как вечность.

«А почему я так переживаю из-за этих двух племен? — вдруг подумала она. — Меня должно волновать только одно — скоро ли мы доберемся до озера Зоуги? А я уговариваю двух медлительных вождей примириться».

— Вы очень полно живете, Марианна, — сказал Жоливаль, словно прочитав мысли молодой женщины. — Вас волнует все, что происходит, и вы вмешиваетесь, когда вам кажется, что это происходит не так, как надо.

Распахнулась дверь, и на пороге хижины появились Баомба и Саат-Тато. Мванга и топи, собравшись вокруг, смотрели на своих вождей и ждали, пока те скажут, к каким выводам пришли. И тогда можно будет что-то сделать — напасть на стоящего рядом врага или обнять стоящего рядом друга.

— Мы решили, что белые люди говорят верно, — произнес Баомба.

Саат-Тато добавил:

— Топи и мванга не будут больше враждовать.

— Изумительно, — проговорил виконт, утирая пот со лба. — Никогда бы не подумал, что мне придется мирить два туземных африканских племени. Впрочем, я о многом не подозревал, отправляясь в это путешествие.

Марианна была очень рада. Она подошла было к Катеме, чтобы напомнить, что он все еще проводник и должен довести ее до озера, но Катема в восторге распевал громкую песню и даже не услышал ее слов.

— Сегодня будет большой праздник, — сообщил Марианне ирландец. — Потанцуем!

— Боже мой, когда же будет праздник у меня… — вздохнула молодая женщина. — Мне иногда кажется, что мы никогда не достигнем цели.

— Осталось уже совсем немного, Марианна, — утешил ее О’Флаерти. — И к тому же вы встретили друзей, которых считали давно погибшими. А если бы вам удалось тогда благополучно сбежать от топи, вы до сих пор, наверное, бродили бы среди деревьев.

— Нет! — гордо вскинула голову Марианна. — Я уже давно дошла бы до Зоуги!

Крэг задал провокационный вопрос:

— И что бы вы там стали делать в одиночестве, без оружия, не обладая достаточным знанием туземного языка? Вдобавок вы могли бы погибнуть здесь, от стрелы мванга. Все, что произошло, — правильно.

Марианна подумала, что ирландец прав и стоит еще немного подождать для того, чтобы дойти до цели вместе с друзьями, достаточным запасом ищи и хорошим проводником. Иначе она может совершить непоправимую ошибку, и озеро Зоуги вновь превратится в далекий мираж.

Она улыбнулась О’Флаерти:

— Конечно, мы потанцуем, Крэг!

— Вот так бы сразу! — обрадованно воскликнул ирландец.

Меж тем в селении шла усиленная подготовка к грандиозному празднику. Часть мужчин ушла на охоту, часть волокла к большой поляне — месту празднеств мванга — огромные куски вяленого и сушеного мяса. Женщины тащили большие охапки веток и сучьев, и Марианна вновь поразилась силе туземок, хотя и видела уже немало примеров этому.

Она вернулась в свою хижину, чтобы привести себя в порядок перед праздником. Войдя, молодая женщина увидела Лауру, которая вплетала в свои пышные волосы унизанную ракушками нитку.

Девушка напевала что-то веселое и даже не сразу заметила Марианну.

— Ты уже больше не грустишь? — ласково спросила молодая женщина.

Лаура вздрогнула:

— Ах, это вы, госпожа! Я испугалась…

— Ты замечталась? Интересно, о чем? — продолжала расспрашивать Марианна.

Зардевшись, Лаура опустила голову.

— Ты не хочешь сказать мне?

— Я… я поняла, кто приносил ракушки, — еле слышно произнесла Лаура.

Марианна засмеялась от радости:

— Вот и прекрасно! Наконец-то! Именно поэтому ты решила украсить свои волосы этой ниткой?

Снова покраснев, девушка кивнула.

Марианна тоже решила украсить свою темную шевелюру. Но чтобы не соперничать с Лаурой, она предпочла большую гирлянду белоснежных цветов.

— Вы прекрасны, госпожа! — выдохнула Лаура, увидев ее с этой гирляндой.

Марианна улыбнулась:

— Лаура, если бы ты могла видеть себя! Вот ты действительно прекрасна!

Молодая женщина откровенно любовалась своей служанкой — сверкающим любовью глазам и покрытым нежным румянцем щекам Лауры не нужны были никакие украшения, а ее короткая юбка из буйволиной кожи могла бы сейчас соперничать с самым роскошным платьем.

В хижину донесся рокот тамтамов и веселые крики — начинался большой праздник по случаю примирения двух племен — топи и мванга.

Лаура рванулась к двери и остановилась, глядя на свою госпожу.

— Не жди меня, — кивнула Марианна. — Иди. Иди к нему.

Девушка, как птица, вылетела из хижины.

Марианна присела на охапку веток, служившую ей и Лауре постелью, и задумалась.

Гракх не обращал никакого внимания на Лауру, когда они жили на вилле Сант Анна. Он просто не замечал страданий девушки, которая, по наблюдениям Марианны, влюбилась в него с первого взгляда. Он не заметил этого и на корабле, и в плену у пиратов, пусть и кратковременном; хотя Лаура, наверное, сама предпочла бы, чтобы он тогда и не подозревал о ее существовании…

«Бедная девочка! — вздохнула Марианна. — Сколько же ей пришлось пережить в этом путешествии, казавшемся ей столь романтичным!»

Лаура отправилась в это путешествие, будучи на год старше той, далекой Марианны, которой предстояло стать мадемуазель де Малерусс. Но тогда Марианна бежала от горящего Селтон-Холла, от убитого ею мужа, от поруганной любви и была готова к любым несчастьям — ей казалось, что хуже быть уже не может никогда. А Лаура была влюблена, она наслаждалась океаном и трепетала в предчувствии экзотической жаркой Африки. И вот, пройдя через жадные и грубые руки пиратов, едва не умерев от жажды в соленом море, эта девочка оказалась в джунглях и была вынуждена познать всю «романтику» Африки с помощью собственной шкуры, обходясь без новых платьев, без украшений, без того, что необходимо любой женщине. Чем же жила она все это время, как она переносила трудности, что помогало Лауре?

«Да то же самое, что заставило тебя пуститься в опасное путешествие и пробираться по густым лесам, — сказала Марианна самой себе. — Любовь. Любовь и надежда».

Как просветлело лицо Лауры, когда Марианна с улыбкой сказала ей о ракушках! Как смутился Гракх!

«Прекрасные дети, — подумала Марианна. — Они наверняка будут счастливы».

Слово «дети» не смутило ее. Она чувствовала себя на много лет старше их, почти что ровесницей Жоливаля. Мудрость может прийти к человеку в любом возрасте, и, хотя Аркадиус вряд ли согласился бы с этим, Марианна думала именно так.

Она поправила гирлянду из цветов и вышла из хижины.

Праздник уже кипел. На поляне горел огромный костер, и туземцы в восторге скакали вокруг него, оглашая воздух радостными песнями, которые скорее походили на вопли. Женщины-мванга, надевшие ради этого торжества свои лучшие бусы, тоже танцевали. Туземки из племени топи не решились нарушить обычай и поэтому пели песню, ту самую, что слышала Марианна на празднестве по случаю рождения сына у Баомбы.

«Как туземные праздники похожи друг на друга», — думала молодая женщина, ища глазами Жоливаля.

Она обнаружила его рядом с вождями, удовлетворенно взиравшими на веселье своих народов.

— Аркадиус! — позвала Марианна.

Жоливаль слез с большого пня, на котором восседал, подобно светлокожему вождю, и подошел к Марианне.

Молодая женщина сообщила ему свое мнение о праздниках туземцев.

Виконт засмеялся:

— Марианна, просто для вас все это непривычно, и к тому же вы ни за что не станете участвовать в этих диких плясках, правда ведь?

— Конечно! — согласилась она.

— А вместе с тем, — продолжал Жоливаль, — вы с удовольствием вспоминаете о европейских балах.

— Еще бы!

— А если их сравнить — бал и праздник, то можно найти немало общего. Тем более что балы в общем-то так же однообразны, разве что новы сплетни.

— Верно, — рассмеялась Марианна. — Но если представить себе наших светских дам с раковинами в верхней губе, то нельзя не захохотать.

— Длинные платья с кружевами показались бы туземкам таким же нонсенсом, — парировал Жоливаль. — Главное то, что привычки и обычаи у людей везде разные, а сами люди — внутри те же.

— Мне больше нравятся европейские обычаи, — сказала Марианна. — Я провела среди туземцев гораздо меньше времени, чем вы, а устала гораздо больше.

— Я привык, — пожал плечами Аркадиус. — Хотя о Париже и о встрече с моей милой Аделаидой мечтаю с той же силой, что и вы, Марианна.

Они помолчали.

— Скоро мы отправимся в путь, — произнес виконт.

— Завтра же! — добавила Марианна.

Она медленно шла мимо беснующихся туземцев и мысленно сравнивала их с баранами. Вожак велел драться — дерутся, вожак велел танцевать — танцуют. Хорошо, конечно, что мванга и топи теперь будут помогать друг другу, но у нее, Марианны, впереди другие дела — она должна найти своего мужа, а для этого ей надо добраться до озера Зоуги.

«Зоуги» — что таит в себе это хищное, по выражению бедного Россиньоля, название? Действительно ли там так страшно, как уверяют туземцы?

Марианна и сама не заметила, как отошла от пылающего костра довольно далеко, и теперь вокруг нее были лишь вечерняя тьма и заросли.

Раздался шорох, и Марианна отпрянула. Она едва не крикнула от испуга, как вдруг услышала, что шорох сменился звуком поцелуя.

«Праздник…» — печально подумала Марианна.

Она была уверена, что это кто-то из туземцев, но с удивлением услышала знакомый голос:

— Почему ты так долго не говорил мне, что любишь меня! Я так мучилась!

— Я стеснялся. Я думал, что ты будешь смеяться…

Это были Гракх и Лаура. Марианна поспешила вернуться к костру, чтобы не спугнуть влюбленных. Она шла с легкой улыбкой и немного завидовала им.

«Кто же откажется увидеть осуществленным свой самый сладкий сон?» — сказал Коррадо, когда она приехала на виллу Сант-Анна, чтобы стать его женой, настоящей женой. И прошло пять прекрасных, счастливых лет. Ей было так хорошо… до того момента, как в весенней роще появился таинственный посетитель с темно-красным медальоном, принесшим столько горестей ей и, наверное, Коррадо.

Марианна направилась к хижине, собираясь лечь пораньше, чтобы завтра отправиться в дорогу с новыми силами. Она уже позаботилась о припасах, а больше ей нечего было собирать — ей уже давно приходилось довольствоваться одной парой обуви и одним платьем, все остальное погибло под мощными ногами слонов.

— Вы уже уходите? — послышался голос Аркадиуса. — Праздник продолжается!

— Я устала, — покачала головой Марианна. — И потом, мне немного грустно.

Она ни за что не призналась бы старому другу, что завидует Гракху и Лауре, сбежавшим от праздника, и Крэгу с Нья-Нья, кинувшимся в самую его гущу Ее душа желала любви, и тело вторило ей.

Но Аркадиус, кажется, догадался о ее переживаниях.

— Вы видели Гракха и Лауру? — спросил он. — По-моему, им предстоящий путь будет не в тягость.

Марианна улыбнулась шутке виконта. Бедный Жоливаль, он так скучает по своей жене!

— Любовь в джунглях — это прекрасно, — вяло произнесла она.

— Любовь прекрасна везде, Марианна, — сказал Жоливаль. — Где бы она ни была — в джунглях, на корабле, на тюремной соломе, — она прекрасна везде, потому что это любовь.

Марианна молча кивнула.

— Начинается последний этап нашего пути, — сказал Аркадиус. — Вы устали, Марианна, и я тоже. Но пусть нам поможет любовь к нашим близким, которые ждут нас.

В другое время Марианна улыбнулась бы красоте этой фразы и наверняка посоветовала бы своему другу использовать ее в путевом дневнике, но сейчас она показалась молодой женщине единственно верной.

— Да, Аркадиус, они ждут нас, — повторила она.

А ждет ли ее Коррадо? Может быть, он уже свыкся с мыслью, что ему больше никогда не суждено увидеть ее и Себастьяно, и не узнает свою жену при встрече? Или наоборот, он так тоскует по ней, что она покажется ему видением?

Марианна вздохнула. Цель была так близка…

— Не грустите, Марианна, — печально сказал Жоливаль. — Я понимаю, о чем вы думаете. Вам кажется, что князь не узнает вас, когда увидит?

— Как вы догадались об этом? — поразилась молодая женщина.

— Я знаю вас, Марианна, — ответил виконт. — И потом, я думал о том же самом, даже когда не надеялся на то, что когда-нибудь вернусь в Париж.

— Сначала — на виллу, — уточнила Марианна.

— Вы правы, — отозвался Жоливаль. — Аделаида там, она присматривает за Себастьяно. Иногда я боялся, что сам не узнаю ее. Аделаида часто снится мне, но черты ее почти всегда настолько размыты, что я лишь по биению своего сердца догадываюсь, что это — моя любимая жена.

Марианна с болью глядела в усталые глаза Аркадиуса. Судьба забросила их так далеко!

— Знаете, Марианна, — сказал виконт, — я, пожалуй, тоже лягу спать. Мое настроение не совсем соответствует общему веселью.

— Аркадиус, вы во многом послужили причиной для этого веселья! — сказала Марианна.

Пожелав друг другу спокойного сна, они разошлись по хижинам.

Сквозь сон Марианна слышала, как возвратилась Лаура, как она ворочалась на жестких ветках и счастливо вздыхала.

Звуки песен стихли еще не скоро, и, как догадалась Марианна, праздник продолжался до самого рассвета.

Наутро она не смогла удержаться от улыбки, глядя на синие круги под глазами О’Флаерти.

— Вы танцевали всю ночь, Крэг? — поинтересовалась она.

Ирландец кивнул:

— Я, конечно, был не против уложить свои старые кости пораньше, но, когда такая красотка, как Нья-Нья, уговаривает остаться еще на чуть-чуть, никто не сможет отказать ей!

Нья-Нья сияла счастьем.

— Крэг, а сможете ли вы снова идти по лесу? — сочувственно спросила Марианна. — Судя по всему, вы не выспались, и к тому же изрядно устали.

— Добрая стопка виски взбодрила бы меня, — отозвался ирландец, — но раз виски нет, мне придется просто-напросто спать на ходу, и я это умею.

— Неужели? — удивилась Марианна.

— Когда я был моряком, — с ноткой недоверия к собственным словам произнес О’Флаерти, — мне не раз приходилось отсыпаться на вахте, и уверяю вас, что я могу уснуть где угодно и при каких угодно обстоятельствах, но если появится опасность, пробуждаюсь в любой момент.

— Это одно из ваших ценных качеств, — заметила Марианна, припомнив, каким мертвецким сном засыпал Крэг, когда они с Россиньолем уходили в джунгли.

Мысли о Россиньоле заставили молодую женщину внутренне сжаться — как-никак ее беременность скоро станет заметна, и Коррадо вряд ли не обратит на это внимания.

Но Марианна заставила себя отрешиться от этих мыслей, куда важнее сейчас было найти проводников.

И топи, и мванга не желали сопровождать путников к озеру.

— Зоуги страшно! — таков был общий ответ.

Отчаявшись, Марианна воззвала к Катеме:

— Катема, но ты же соглашался вести нас до Зоуги! Неужели сейчас ты бросишь нас?

Туземец замялся. Было видно, что ему не хочется расставаться со своим племенем и с новообретенными братьями мванга для того, чтобы вести небольшой отряд светлокожих людей к жуткому озеру.

Подошел Баомба, собираясь попрощаться с Марианной.

— Баомба, — умоляюще произнесла Марианна, — у тебя есть сын. У меня тоже есть сын, только далеко. И если сейчас Катема не пойдет с нами, я не смогу вернуть моему мальчику его отца.

Молодая женщина понимала, что отцовство — слабая струнка вождя топи. Она уже сыграла на ней во время совета и надеялась, что и сейчас ей удастся осуществить свой замысел.

Она не ошиблась. Баомба отвел Катему в сторону и произнес несколько слов. Разобрать их молодая женщина не смогла.

— Я поведу вас, — сообщил Катема, вернувшись. — Только я буду один.

— А ты точно знаешь дорогу до Зоуги? — решила уточнить Марианна. — Не приведешь нас к другому озеру?

Проводник помотал головой.

Прощание с туземцами вызвало слезы на глазах Марианны — несмотря на то, что она изрядно устала от жизни в племенах, ей было жаль расставаться с ними. И к тому же ей было грустно смотреть на друзей — Жоливаль и Гракх были мрачны, Лаура же плакала навзрыд.

— Я никогда их больше не увижу! — повторяла она, перебирая связки бус, подаренные ей на прощание мванга.

— Не плачь, Лаура, — сказала ей Марианна. — Теперь ты будешь знать, что в джунглях Африки у тебя есть друзья. И если тебе когда-нибудь приведется снова попасть сюда…

— Я надеюсь, что этого не случится, — перебила ее Лаура и засмеялась сквозь слезы.