Марианна — королева океанов. Марианна — африканская богиня

Глава VII ЭХО ПОЕДИНКА В СЕЛТОН-ХОЛЛЕ

«Черный ястреб» подходил к венецианскому причалу. Матросы уже бросили на берег канаты, чтобы корабль подтянули к пристани, и сейчас подтаскивали к борту «Черного ястреба» трап.

Марианне не терпелось поскорее сойти на берег. Она с легким удивлением смотрела на высокие дома, на золотые купола видневшегося вдали собора.

— Коррадо, погляди — это город, самый настоящий город! — с восхищением произнесла она. — И люди здесь живут не в хижинах и не в каютах, а в домах.

— И носят не набедренные повязки, а платья! — добавила Лаура, со счастливой улыбкой на лице приветствовавшая родную землю. — Гракх, ты купишь мне красивое платье?

Гракх кивнул.

Марианна вспоминала свой отъезд из Венеции на погибшей «Ласточке» и свое обещание, данное этому городу, — обязательно увидеться.

— Коррадо, завтра мы погуляем по городу, не правда ли? — снова обратилась она к мужу.

— А ты не устала? — ответил он вопросом на вопрос.

— Нисколько! — улыбнулась молодая женщина. — Я просто мечтаю о том, чтобы плыть с тобою в гондоле. Как все-таки жаль, что они все черные. Мне бы хотелось, чтобы Венеция встречала нас всеми красками, какие только существуют на свете!

— Это вы сейчас радуетесь, что увидели город, Марианна, — сказал подошедший Аркадиус. — Я уверяю вас, что спустя несколько месяцев вы затоскуете по охоте на крокодила!

— Кто знает, может быть, в венецианских каналах найдется несколько крокодилов, — засмеялась Марианна. — И мне не придется тосковать об этом!

— Нет! — заявила Лаура. — Хоть мясо этих мерзких тварей и приятно на вкус, но в моем родном городе они не водятся! А я сейчас мечтаю о большой тарелке спагетти, которыми меня накормит моя тетушка!

— «Спагетти» — какое чудесное и какое простое слово! — умилился Гракх. — Мне так надоело употреблять пищу с трудновыговариваемыми названиями!

— Ну вот, теперь мы снова начнем вспоминать о джунглях, — досадливо протянул Аркадиус. — Ведь во время морского путешествия мы не обмолвились о них и словом — говорили почти исключительно о погоде. Так хорошо говорить о погоде, когда знаешь, что тебе есть где укрыться!

— Ну что ж, погода сегодня великолепная! — улыбаясь, сказала Марианна.

Погода и впрямь была великолепной. Солнце горело на куполах собора так ярко, что хотелось зажмуриться. Дувший с моря легкий ветер развевал на мачте «Черного ястреба» флаг с гербом Сант-Анна — белым единорогом, побеждающим золотую гадюку.

На борту соседнего корабля Марианна увидела белокурую даму в великолепном платье, пристально смотревшую на нее. Лицо этой женщины показалось Марианне знакомым, но она не смогла вспомнить, где они могли видеться. И к тому же она обратила большее внимание на платье. Оно было так красиво, и голубой цвет так восхитительно смотрелся на фоне сливающихся неба и моря, что Марианне стало стыдно за свой наряд, вряд ли отвечавший требованиям моды. Она отошла немного в сторону, чтобы дама не могла видеть ее, и повторила мужу слова Лауры:

— Коррадо, хоть меня и называли лесным божеством, но я предпочитаю быть княгиней Сант-Анна. Мне просто необходимо иметь несколько красивых платьев. Я так хочу, чтобы ты гордился мной.

— Я и так тобой горжусь, — ответил князь, с удовольствием подставляя лицо теплому солнцу.

Марианне почудилась едва заметная фальшь в его голосе, но она предпочла не заметить ее. Марианна догадывалась о причине, побуждавшей Коррадо вести себя именно так. За все время путешествия он ни словом не обмолвился о ее беременности — только заботился о ней, заставляя Марианну оставаться в каюте даже во время самой легкой качки и постоянно спрашивая, не устала ли она.

Но Марианна видела, что он страдает. Иногда она ловила на себе печальный взгляд князя. Он так смотрел на нее, когда думал, что Марианна его не видит. Но стоило ей обернуться, как лицо князя освещалось улыбкой, и он начинал очередной незначащий разговор, как они договорились с самого начала — не вспоминать свои приключения во время морского путешествия.

— Не стоит искушать судьбу, — серьезно сказал Аркадиус, когда они взошли на палубу «Черного ястреба» в Сен-Луи. — Мы вспомним обо всем у камина, когда наконец доберемся домой и все приключения будут казаться сном или страшной сказкой. А сейчас давайте изобразим из себя эксцентричных мужчин и дам, решивших по собственной прихоти прокатиться на корабле до Африки и обратно.

Сперва просьба Жоливаля показалась Марианне странной — она видела во сне костры и туземцев и всякий раз просыпалась в холодном поту. И не могла удержаться от того, чтобы не вздрогнуть, когда видела в зеркале тонкий белый шрам на своем нежном горле.

Но по прошествии нескольких дней Марианна поняла, что в словах виконта была изрядная доля истины. В неспешных прогулках по палубе «Черного ястреба», любовании океаном и пустых разговорах было что-то успокаивающее, благотворно влиявшее на истрепанные нервы путешественников. И когда истекла первая неделя плавания, Марианна с удивлением и радостью обнаружила, что страшные сны больше не тревожат ее.

— Вы хороший психолог, Аркадиус, — сказала она тогда Жоливалю. — Я чувствую себя такой спокойной, какой, наверное, была только в течение жизни на вилле.

— Благодарю вас, Марианна, — склонился виконт в изящном поклоне. — Я придумал этот «способ пустых бесед», великолепное лекарство для самоуспокоения, довольно давно, еще в Париже, когда мы с Аделаидой считали, что вы погибли… — Жоливаль осекся и, улыбнувшись, произнес: — Не правда ли, океанские волны просто великолепны, Марианна?

Ночные кошмары перестали мучить Марианну, но она страдала, видя, как мучается князь, не решаясь задать ей терзавший его вопрос.

Однако несмотря на то, что они изображали из себя всего лишь эксцентричную компанию, чтобы не привлекать излишнее внимание «злых духов», их плавание вовсе не было таким благополучным, как им того хотелось.

Несколько раз начинался сильный шторм, корабль швыряло по волнам, как щепку, и путники забивались в свои каюты, молясь о том, чтобы остаться в живых. Однажды порывом ветра вырвало мачту, и матросам пришлось потратить немало времени, чтобы привести снасти в порядок.

— Странно было бы и надеяться, что все время будет полный штиль, — говорил неунывающий Жоливаль. — Бурное море — это так романтично, не правда ли, Лаура?

Лаура сердито смотрела на Аркадиуса и ничего не отвечала. Она призналась Марианне, что море не вызывает в ней никаких романтических чувств после того, как они добирались до берегов Африки на обломках разбитого корабля. У Марианны же шторм вызывал воспоминания о пиратах, и она подолгу вглядывалась в даль, боясь увидеть трепещущий на высокой мачте черный флаг.

Но в последние дни плавания море было удивительно спокойным, и корабль легко плыл по волнам. Все были довольны, потому что знали — скоро Венеция.

И сейчас, ступая с трапа на землю этого прекрасного города, Марианна вновь улыбнулась от счастья — она почувствовала себя прекрасной женщиной, княгиней Сант-Анна.

Экипаж привез их в гостиницу, ту самую, где останавливалась Марианна перед тем, как отплыть в Африку. Кони звонко стучали копытами по мостовой, и Марианна искренне наслаждалась этим звуком.

— Как мне нравится цокот копыт! — сказала она Коррадо. — Боже, как давно я его не слышала!

— Я тоже, — отозвался князь.

Марианна сидела у окна и вслушивалась в затихающие звуки Венеции. Вот тихий разговор — слов нельзя разобрать, но изредка доносится веселый смех. Вот скрип колес кареты, а вот легкий плеск весла — скоро гондольеры начнут петь свои мелодичные песни.

Молодая женщина вдохнула влажный вечерний воздух и закрыла глаза от удовольствия.

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнула Марианна.

Это мог быть либо князь, либо Аркадиус — Гракх ушел вместе с Лаурой к ее тетушке. Марианна призналась себе, что она предпочла бы побеседовать с Жоливалем.

Но вошел Коррадо.

— Я не помешал тебе?

Марианна покачала головой:

— Ну что ты. Я любовалась Венецией и думала о том, что завтра мы обязательно возьмем гондолу и проплывем по венецианским каналам.

— Хорошо, — согласился князь. — Это будет завтра, а сегодня я хотел бы поговорить с тобой, если ты, конечно, не возражаешь.

— Нет, я не возражаю, — со вздохом ответила Марианна.

— У нас будет ребенок? — спросил Коррадо.

Марианну поразило это «у нас», а не «у тебя». Значит, он уже простил ее.

Она улыбнулась мужу:

— Да. Я думаю, что это мальчик, судя по его беспокойному поведению.

— А… у него будет темная кожа? — медленно, словно бы подбирая слова, произнес Коррадо.

— Нет, — глядя ему прямо в глаза, ответила Марианна. — У него будет светлая кожа.

Чернышов, Наполеон, Россиньоль… О ночах, проведенных с ними, она не могла рассказать Коррадо. Возможно, когда-нибудь она расскажет о Гудсоне Лоу, надругавшимся над ее телом, но не о них. Конечно, Коррадо понимает, что она — всего лишь женщина, а дорога к Зоуги была очень далекой и трудной, но он догадывается, наверное, и о том, что, рассказывая о своем путешествии, Марианна опустила некоторые детали, и он сам бы предпочел не слышать о них.

И Марианна не знала, что ответит мужу, если он вдруг решит расспросить ее о ребенке.

Но Коррадо с болью посмотрел на Марианну и глухо произнес:

— Хорошо. Ребенку с темной кожей пришлось бы тяжело в жизни.

И тут Марианна почувствовала, как ребенок зашевелился внутри нее, и тихо улыбнулась ему.

Когда она подняла глаза на мужа, то увидела, что он тоже улыбается — нежно и ласково.

— Я мечтал о втором ребенке, — сказал он, гладя руку Марианны. — Ты уже придумала ему имя?

— Пусть только это тебе не покажется странным, — сказала молодая женщина. — Я хочу назвать его Карлос, если это будет мальчик.

По лицу князя скользнула удивленная улыбка.

— Карлос? Но почему?

— Я хочу назвать его именно так, — твердо произнесла Марианна.

И перед ее глазами, словно из туманной дымки, возникло лицо Франсуа Россиньоля, погибшего в джунглях, спасая ее.

— Мы будем очень любить его, — тихо сказал Коррадо.

Они проговорили до утра, слушая переливчатые песни венецианских гондольеров, и на рассвете счастливая Марианна уснула в объятиях мужа.

Лаура вернулась от родных очень возбужденная.

— Я умоляю вас, госпожа, давайте задержимся в Венеции хотя бы на один день!

— А что случилось? — поинтересовалась Марианна.

— Сегодня начинается большой карнавал. Он продлится целую неделю, но сегодня будет самое интересное — целая ночь танцев! Представьте, как это чудесно — танцевать, не зная с кем, потому что его лицо закрыто маской!

Гракх мрачно посмотрел на свою подругу и добавил:

— По улицам уже ходят люди в масках. Наверное, у них такие физиономии, что они решили скрыть их на день пораньше!

— Гракх, а тебя всегда можно узнать по волосам, и с тобой нетаинственно танцевать!

— Романтики тебе было мало, теперь, видите ли тайны понадобились! — проворчал Гракх.

— Не ругайтесь! — успокоила Марианна разбушевавшуюся парочку. — Пожалуй, мы действительно проведем в Венеции еще одну ночь — хочется посмотреть на карнавал.

— Ой, надо сделать костюмы! — и Лаура немедленно умчалась готовиться к карнавалу.

Жоливаль посмеялся над предложением Марианны явиться на карнавал в набедренных повязках, но пойти с ними отказался.

— Хватит с меня острых ощущений! — пробурчал он. — Я сейчас хочу только одного — спать в нормальной постели, чтобы вокруг тебя ничто не шелестело и чтобы твоя комната не качалась.

Лаура принесла ворох разноцветной одежды, и вечер прошел за веселым придумыванием костюмов.

На голову Гракха шаловливая девушка надела высокий бумажный колпак, увенчанный желтым бубенчиком.

— Так я всегда найду тебя в толпе! — сказала она.

— Ладно, только тогда и ты надень что-нибудь такое, чтобы и я смог тебя найти! — заартачился Гракх.

Марианна с удовольствием наблюдала за молодыми людьми, шутливо поддевавшими друг друга. Она решила, что просьба Гракха вполне резонна, и помогла Лауре выбрать себе костюм — широкополая шляпа и пончо, такое пестрое, что при одном взгляде на него начинало рябить в глазах.

Лаура долго вертелась перед зеркалом.

— Я действительно хороша в этом костюме, госпожа? — постоянно спрашивала она Марианну, то так, то эдак надевая шляпу.

— Ты похожа на цветущий сад! — успокоила ее Марианна.

Она выбрала для себя длинный черный, расшитый серебряными блестками плащ и черную шляпу, с которой спускалась густая вуаль.

— Принцесса-ночь! — произнес Коррадо, восхищенно глядя на нее.

Сам он ограничился красной шелковой маской, наполовину закрывшей его лицо.

Они еще раз полюбовались друг на друга и похвалили выбранные костюмы. И так как выходить было еще рано, все остались в номере Марианны, взахлеб обсуждая предстоящее ночное веселье.

Было решено, что Гракх и Лаура протанцуют всю ночь, если им понравится карнавал, а князь и Марианна немного погуляют по улицам и вернутся в гостиницу.

Лаура, уже догадавшаяся, почему у Марианны в джунглях «болела спина», с легким сочувствием смотрела на молодую женщину.

— Как жаль, госпожа, что вы не сможете танцевать, — говорила она. — Я сегодня слышала, как репетировали музыканты — такая прелестная музыка!

— Может быть, я и потанцую немного, — сказала Марианна. — Если на улице не будет чересчур много народа.

— В таком случае вам не удастся этого сделать, госпожа, — сказала Лаура. — На этот карнавал обычно собирается вся Венеция. А некоторые даже из других городов специально приезжают.

Марианна то и дело взглядывала на князя — красный шелк маски в сочетании с бронзовой кожей и серо-голубыми глазами Коррадо смотрелся просто восхитительно.

— Ты похож на Бога, — улучив момент, шепнула она на ухо мужу.

Князь одарил ее влюбленным взглядом.

— Уже играет музыка! — вскричала Лаура. — Карнавал начинается!

Они вышли на улицу и смешались с пестрой веселой толпой. Марианна с интересом глядела по сторонам, рассматривая причудливые костюмы венецианцев. Вот красавец султан, вот лохматый медведь, а вот нищий в лохмотьях. Или просто бедняге не в чем было прийти на карнавал, и он решил выдать за праздничный костюм свою повседневную одежду?

Но и нищий, и султан, и многочисленные принцессы и принцы — все улыбались во весь рот и радостно двигались в такт бодрой музыке.

— Как хорошо… — прошептала Марианна, украдкой бросая взгляд на мужа.

Она не могла видеть выражения его скрытого маской лица, но серо-голубые глаза князя искрились весельем.

Марианна с восторгом отдалась общему веселью. Ей нравилось, что Венеция после долгой разлуки встретила ее карнавалом. Ей нравились венецианцы, так яростно ссорившиеся друг с другом утром и так счастливо плывшие в толпе рядом, не узнавая бывших своих противников под яркими масками, скрывавшими лица.

— Тебе нравится тут? — спросил Коррадо, склонившись к ней.

Бахрома его красной маски скользнула по вуали Марианны, и молодая женщина вспомнила момент, когда она впервые увидела его лицо, тоже скрытое от чужих взоров. Но тогда это был не веселый праздник, тогда Коррадо прятался от людей, чтобы они не заметили его темную кожу. Он боялся пересудов, он лгал, что болен, а теперь может свободно ходить по городским улицам, используя маску разве что для карнавала.

— Да, я счастлива с тобой, — ответила Марианна, но боль тут же сдавила ее сердце — Коррадо легко перенес известие о будущем ребенке, но кто знает, чего ему это стоило!

Марианна поклялась себе, что обязательно родит третьего ребенка — и пусть даже он будет темнокожим, зато отцом его станет Коррадо.

Толпа несла их к пристани, туда, откуда отплывала «Ласточка», и туда, куда возвратился после долгих скитаний «Черный ястреб».

Но сейчас у причала стояли другие корабли — одни вернувшиеся, другие готовившиеся отправиться в путешествие, и другие флаги развевал ветер на их мачтах, а сражающаяся с белым единорогом золотая гадюка не была видна.

— Наш корабль стоит, как мертвый, — сказала молодая женщина князю.

— Он вовсе не мертвый, — отозвался он. — Только я надеюсь, что он не скоро покинет пристань.

Марианна кивнула — она разделяла мнение мужа.

А вокруг шумели веселые люди, и не подозревавшие о том, что двоим из них пришлось пройти множество дорог и претерпеть немалые лишения, чтобы вновь обрести друг друга.

Но даже если бы венецианцы узнали об этом, они вряд ли обратили бы на Марианну и Коррадо внимание — у каждого была своя мечта и своя любовь, а сейчас все слилось в одной пестрой толпе — карнавал владел мыслями и душами, карнавал правил бал и радостно пел вокруг.

Марианна рассматривала костюмы, но ни один не мог сравниться с ее черно-серебряным плащом.

— Ты прекрасна, — прошептал князь. — Я бы согласился, чтоб меня окружала вечная ночь, если бы она была такой же красивой, как ты.

— Алая луна будет светить в этой ночи, — отозвалась Марианна, глядя в сверкающие счастьем глаза мужа.

Музыка становилась все быстрее.

— Может быть, мы немного потанцуем? — предложила Марианна.

— А тебе… можно? — осторожно поинтересовался Коррадо.

Молодая женщина заметила, что на мгновение лицо мужа омрачилось, и поспешила успокоить его:

— Нет, я хорошо себя чувствую.

Ей действительно было хорошо, и, когда она почувствовала сильные руки князя на своей талии, молодой женщине показалось, что вокруг не существует ничего и никого. Она кружилась в легком танце, чувствуя себя такой же легкой и веселой, как и все.

Но вдруг Марианна ощутила на себе чей-то прямой и злобный взгляд. Она обернулась, но ничего особенного не заметила.

— Что с тобой? — почувствовав ее состояние, спросил Коррадо. — Тебе нехорошо?

— Нет-нет, — ответила Марианна, продолжая оглядываться по сторонам. — Все прекрасно.

В ее памяти внезапно всплыла женщина в голубом платье, глядевшая на нее с борта соседнего корабля в день их прибытия в Венецию. И хотя ничего странного в ее поведении не было, Марианна подумала, что с той женщиной связано что-то нехорошее. Этот взгляд…

Те же самые голубые глаза взглянули на молодую женщину из-под маски Серебряного принца, и даже приклеенные черные усы не смогли заставить Марианну усомниться, что под маской скрывалась женщина.

Этот стальной взгляд словно бы пронзил Марианну насквозь. Ей не хотелось больше танцевать и веселиться, ей хотелось только одного — скрыться от этого взора, и она пожалела, что послушалась Лауру и осталась в шаловливой Венеции еще на один день.

— Ты обманываешь меня, — укоризненно прозвучал над ее ухом голос князя. — Не лучше ли нам будет вернуться домой… то есть в гостиницу?

Марианна кивнула:

— Самое лучшее будет вернуться домой, но пока что давай действительно в гостиницу.

Они повернули обратно. Продвижение было куда сложнее, нежели к пристани, — приходилось наталкиваться на танцующих. Марианна и Коррадо будто бы плыли против течения, и почти все время Марианна видела перед собой лицо Серебряного принца, ехидно улыбавшегося из-под своей маски.

— Коррадо, посмотри на этого человека, — попросила Марианна. — Мне кажется, что он преследует нас.

Князь обернулся по сторонам, но Серебряный принц исчез, как сквозь землю провалился.

— Кого ты имеешь в виду? — удивленно спросил князь. — Я не замечаю никого, кто бы мог нас преследовать.

И сколько бы ни смотрела Марианна вокруг — Серебряного принца видно не было.

«Возможно, это просто был юноша, которому я понравилась, — решила она. — Но когда он увидел, что я не одна, он поспешил исчезнуть».

Марианна была довольна тем, что мужчины обращают на нее внимание, и ей даже стало жаль, что похожий на молодую женщину мальчик предпочел ее какой-нибудь более доступной венецианке.

Они были уже недалеко от гостиницы, как вдруг навстречу хлынула новая толпа танцующих.

Марианна не успела опомниться, как разноцветный людской водоворот закружил ее, вырвав из рук мужа.

— Коррадо! — крикнула она, но красная маска князя уже мелькала где-то вдали, а Марианна, подхваченная карнавалом, летела обратно в сторону пристани.

Она попыталась найти проход, но ей не удалось этого сделать. Марианна огляделась и увидела, что ее плотным кольцом окружают несколько мужчин в черных масках — слишком мрачных, чтобы их можно было принять за карнавальные костюмы.

— Не советую тебе дергаться, девочка, — хриплым баритоном произнес один из них, и Марианна с ужасом заметила, как в складках его плаща блеснуло дуло пистолета.

— Твой муж не скоро увидит тебя, — добавил другой, оттесняя Марианну к переулку.

— Коррадо! — крикнула молодая женщина изо всех сил, но голос ее потонул в шуме веселящейся толпы.

— Помогите! — закричала Марианна, но мужчины в черных масках немедленно принялись танцевать, и вопль Марианны был встречен дружным смехом — все подумали, что перед ними разыгрывается очередной карнавальный спектакль.

Между тем Марианна, теснимая своими преследователями, все ближе продвигалась к каналу.

— Вы хотите утопить меня? — слабым голосом спросила она, почувствовав за своей спиной холод воды.

— Ну что ты? — засмеялся один из мужчин. — Утопим мы тебя позже, а пока что веди себя поспокойнее!

Поняв, что никто не придет ей на помощь, Марианна покорно уселась в лодку, ждавшую у борта канала. Ее похитители — молодая женщина успела заметить, что их было пятеро, — сели следом.

— Я надеюсь, ты не будешь возражать, если мы завяжем тебе глаза, — услышала Марианна, и тут же на ее лицо легла шелковая лента.

— Спасите! — вновь попыталась крикнуть она, но к ее виску моментально прижалось холодное дуло.

— Мы пристрелим тебя, если ты еще раз попытаешься пикнуть, — раздался все тот же хриплый баритон. — И к тому же тебя никто не услышит, кроме немощных стариков да маленьких детей, а они помочь не смогут.

«Все же на карнавале!» — пронеслось в голове молодой женщины.

— Вот и славно, — произнес мужской голос. — Нам же говорили, что она — понятливая девочка.

«Кто говорил?» — подумала Марианна и повторила свой вопрос вслух.

— А вот этого тебе знать не надо, — ответил один из похитителей.

— Послушайте, может быть, вы меня с кем-то перепутали? Отпустите! — взмолилась Марианна.

— Нет! Хоть ты и под маской, но мы узнали тебя. Ты княгиня Сант-Анна, и нам не велено прикасаться к тебе, пока мы не доставим тебя туда, куда надо, — ответил баритон.

— А то бы мы потешились! — с сожалением произнес гнусавый голос.

Повязка была плотной, и Марианна не могла увидеть, куда именно ее везут. Однако слова мужчин могли развеять все сомнения — они похищали именно ее.

Вода билась о борт лодки, и слышался тихий плеск весел. Откуда-то издалека доносилась музыка карнавала.

— Куда вы везете меня? — еле слышно спросила Марианна. — Вы можете сказать мне хотя бы это?

Грубый хохот был ответом на ее слова.

— Вот доплывем до места, крошка, поймешь!

Судя по всему, ее похитители не были венецианцами. Они не были даже итальянцами — в их речи чувствовался заметный акцент Марианна не смогла понять, какой, и решила это проверить.

Может быть, это запоздавшие происки Пилар?

— Кто ваш хозяин? — спросила она по-испански.

— Говори нормально! — сказал гнусавый голос.

Стало быть, Пилар не имеет к ее похищению никакого отношения.

— Не убивайте меня! — попросила Марианна на французском языке.

— Что она мелет? Госпожа будет недовольна, — сказал хриплый баритон по-английски.

Англичане! Но кто такая эта госпожа? Коммодор Кинг не унизился бы до того, чтобы мстить Марианне таким образом. Но это не может быть…

— Нам еще долго ехать? — осведомилась она.

Услышав родную речь, похитители затихли.

— Ну да, госпожа же предупреждала нас о том, что она — наполовину англичанка! — наконец произнес гнусавый.

Лодка ударилась о камень.

— Мы прибыли, княгиня! — дурашливо провозгласил хриплый. — Только не вздумайте сопротивляться, иначе вам придется худо! А для пущей уверенности мы не будем снимать повязку с ваших прекрасных глаз!

Марианне помогли выбраться из лодки, потом она долго шла вверх по широким ступеням… Когда лента слетела с ее лица, молодая женщина зажмурилась от яркого света.

— Что, отвыкли, княгиня? — поинтересовался хриплый голос.

Открыв глаза, Марианна увидела все тех же пятерых мужчин в масках, которые теснили ее к каналу. Больше никого в просторной комнате, где сейчас находилась Марианна, не было.

— Мы покидаем тебя! — прогнусил верзила в широкополой шляпе. — А жаль!

Он протянул было руку к лицу Марианны, собираясь откинуть вуаль, но не успела молодая женщина отпрянуть, как тощий блондин — он и оказался обладателем хриплого баритона — ударил его по плечу.

— Нам было приказано не прикасаться к ней, пока госпожа не велит! — рявкнул он, и гнусавый тотчас же опустил свою руку.

Блондин обратился к Марианне:

— Чувствуйте себя как дома, княгиня. Но боюсь, что вряд ли вам это удастся!

Мужчины с хохотом вышли. Марианна услышала, как повернулся в замке ключ.

Итак, она — пленница и даже не знает, у кого. Но не все ли равно — главное, необходимо узнать, можно ли убежать отсюда?

Марианна внимательно осмотрела комнату. Ничего особенного — стол, белые стены, железная кровать. На столе — пустая глиняная миска, немногим отличающаяся от тех, что были в тропическом лесу.

Эта миска повергла Марианну в полное уныние.

— Боже мой, — воскликнула она, — неужто мне до конца дней своих придется есть из глиняной посуды?

Произнеся эту фразу, молодая женщина помрачнела. Выражение «до конца дней своих» как нельзя лучше подходило к ее положению.

Как сказал хриплый: «Не прикасаться к ней, пока госпожа не прикажет!» А если она прикажет? Тогда дни Марианны окончатся на дне затхлого венецианского канала…

Окно белой комнаты не было зарешечено. Марианна бросилась к нему, но из окна можно было выпрыгнуть только в воду, а канал в этом месте был довольно широк, а за скользкие от сырости стены домов уцепиться было невозможно. Молодая женщина поняла, что, даже если она решится нырнуть в воду, до берега ей добраться не удастся.

Она легла на кровать и стала ждать своей участи. Опять Венеция, и опять плен — как тогда, у отвратительного Маттео Дамиани. Но разница в том, что тогда она была гибка и подвижна, и уж точно не задумалась бы о том, прыгать в канал или не прыгать, а сейчас она носила ребенка, и дитя наверняка помешало бы ей плыть.

— Я не могу губить себя и ребенка, — вслух произнесла Марианна. — Может быть, мне удастся выбраться отсюда без риска для жизни.

Правду говоря, Марианна сильно сомневалась в собственных словах. Перед ее глазами поплыли страшные картины прошлого — чернокожие рабыни, поившие ее снадобьями, от которых она почти теряла рассудок, дом, из которого выбраться было невозможно, похотливые глазки Дамиани, ждавшего, пока она ослабнет окончательно…

Но здесь был не Маттео. Здесь был Серебряный принц — женщина с ледяными глазами.

Марианна уже не сомневалась, что именно она заставила мужчин в масках похитить ее.

Возможно, метод у нее будет тот же, что у Дамиани и Пилар, — наркотики. Но Марианна лучше умрет от голода и жажды, чем проглотит хотя бы крошку из этой глиняной миски, что стоит на столе!

Но похоже, никто и не собирался поить и кормить ее. Звезды начали гаснуть, уступая место порозовевшим утренним облакам, и яркие солнечные лучи проникли в комнату, а к молодой женщине так и не явилась ни таинственная госпожа, ни похитители.

Впрочем, Марианна была этому рада, хотя и мучилась неведением.

Она снова стояла у окна и всматривалась в воду, прикидывая, когда по этому каналу сможет проплыть гондола и ей удастся позвать на помощь, как вдруг ключ в замке ее комнаты повернулся.

— Здесь не плавают лодки, Марианна, ты можешь не надеяться на спасение! — прозвучал резкий насмешливый голос.

Княгиня обернулась и не поверила своим глазам — на пороге комнаты стояла Иви Сен-Альбэн.

Казалось, что время проходило мимо нее ни единой морщинки у глаз, все та же тонкая талия, все то же бледное лицо.

Даже голубое платье показалось Марианне тем же самым, что было на Иви в Селтон-Холле хотя оно не могло быть им.

Вот кто был Серебряным принцем!

— Иви… — проговорила Марианна, не спуская глаз с госпожи своих похитителей.

— Да, Иви! — зло произнесла та, и в глазах ее появился стальной блеск. — Ты думала, что я сгорела, но это не так! Я выжила и почти двенадцать лет разыскивала тебя, чтобы убить — жестоко, страшно, так же, как ты замышляла убить нас!

— Но я… — Марианна хотела сказать, что она поначалу не собиралась убивать ни Иви, ни Франсиса, но потом подумала, что спорить с Иви бессмысленно.

— А когда я узнала, что мой Франсис погиб от руки твоего мерзкого любовника, я поклялась, что ты умрешь в мучениях на моих глазах! — почти кричала Иви. — И я благодарю Господа нашего, что он умертвил Бонапарта! Теперь гореть ему в вечном адском огне!

«Что она говорит?» — не поняла Марианна.

— Умертвил… когда? — спросила она.

— А, так ты даже не знаешь, что твой Наполеонишка подох, как грязная собака! В мае, пятого числа, и этот день для меня лучше, чем все праздники!

Марианна тихонько прикоснулась к цепочке, на которой висел перстень Наполеона, — она не вспоминала о нем в джунглях, но сейчас была уверена, что именно он сохранил ее.

Значит, Наполеон умер. Она вспомнила его руки, и голос, и его ярость, с которой он выгонял ее из Лонгвуда. Его больше нет. Умер великий монарх и великий полководец, и она узнала это от брызжущей злобой Иви Сен-Альбэн.

— Ты что-то прячешь! — вскрикнула Иви, бросаясь к Марианне.

Княгиня отскочила, прикрыв руками грудь, — уж что-что, а перстень Наполеона она не отдаст этой мрази!

Но Иви вдруг остановилась.

— Можешь хранить это сколько твоей душе будет угодно, — саркастически произнесла она. — Но если мне вздумается увидеть то, что ты так старательно прячешь, я обыщу тебя, и ты не сможешь мне сопротивляться. А если задергаешься, я позову своих слуг, и они с удовольствием тебя осмотрят.

При мысли о молодчиках в черных масках Марианна содрогнулась.

— Правильно, молодец, — кивнула Иви. — Они не остановятся ни перед чем, а если ты заорешь, они просто-напросто зажмут тебе рот.

Княгиня закрыла глаза — может, ей все это снится?

— Передохни и пойми наконец, где ты находишься, — словно сквозь туман, донесся до нее голос Иви. — И приготовься к смерти. Я поклялась убить тебя или умереть самой, и я выполню свою клятву.

— Ты умрешь скорее, чем я! — Эти слова вырвались у Марианны против ее воли.

— Ах, вот как? — усмехнулась Иви. — Посмотрим. Но на всякий случай советую тебе составить завещание и поразмышлять о своем последнем желании. Если оно не будет чересчур противным, я постараюсь выполнить его.

Хлопнула дверь, повернулся ключ, и шаги Иви Сен-Альбэн замерли в отдалении.

Марианна обхватила голову руками и в бессилии опустилась на кровать. Она напряженно думала о побеге, но ни одного варианта у нее не было.

Сколько времени ее продержит Иви в этой комнате, прежде чем решится осуществить свое намерение? Может быть, день, может быть, два, а может, уже сегодня вечером воды канала сомкнутся над телом Марианны.

Княгиня снова подошла к окну — нет, прыжок в канал был бы равносилен самоубийству Иви только обрадуется такому поступку.

И подумать только, стоило ей тогда, в Селтон-Холле, посильнее ударить Иви пистолетом в висок — и сейчас бы она ехала домой вместе с Коррадо.

Но Иви осталась жива, и даже огонь не смог победить другое пламя, бушевавшее в ее душе, — жажду мести.

— Неужели мне никогда больше не суждено увидеть Себастьяно… — простонала Марианна, и горькие слезы потекли по ее щекам.

Когда стемнело, Марианна услышала за дверью шаги. Она ожидала увидеть Иви или кого-нибудь из ее вооруженных прислужников, но вошла худенькая девочка-подросток с большим кувшином. Опасливо глядя на Марианну, она налила в миску воды и немедленно скрылась.

«Дурочка», — с улыбкой подумала Марианна.

Она догадалась, что девочка считала ее преступницей, способной броситься и убить на месте.

Княгиня понюхала воду, попробовала на вкус, но ничего странного не ощутила — это была обыкновенная вода.

«Значит, сегодня Иви не собирается убивать меня», — подумала она и, выпив воду, уснула.

Иви явилась на следующий день.

— Ты еще жива? — поинтересовалась она. — Даже странно. Такая трусливая дрянь, как ты, должна была умереть при одной мысли о том, что тебе предстоит!

Марианна молчала, в упор глядя на белокурую англичанку.

— Что ты молчишь?! — закричала Иви. — Я ненавижу тебя, ненавижу! И ты умрешь, и будешь гореть в геенне огненной! Будешь, я заставлю тебя это сделать!

Княгиня внимательно посмотрела на англичанку, и внезапно поняла, что у той не все в порядке с рассудком.

— Огонь, адский огонь пожрет тебя! Огонь! — повторяла Иви, лихорадочно блестя глазами.

— А может быть, тебе не стоит убивать меня? — спокойно спросила Марианна.

Она откуда-то знала, что с сумасшедшими лучше держать себя как можно спокойнее, в этом случае от них можно многого добиться, а в худшем случае — хотя бы обезопасить себя от внезапного нападения.

— Нет, нет, я обязательно тебя убью, — хитро проговорила Иви. — И ты даже не знаешь, как ты умрешь. Ты не знаешь, не знаешь этого! Мое серебро поглотит твою черноту!

И англичанка разразилась жутким смехом, от которого кровь стыла в жилах.

Марианна еле сдержалась, чтобы не закричать от ужаса. Этот смех заставил ее поверить в то, что скоро она действительно умрет.

— Зачем ты убила Франсиса? Ты ведь сама убила его, вот этими руками! — Иви указала на руки Марианны. — На твоих руках — кровь моего Франсиса!

Марианна молчала, молясь про себя, чтобы Иви поскорее ушла. Но англичанка внезапно изменилась в лице, и сумасшедший огонь в ее глазах погас.

— Ты еще жива? — повторила она свой первый вопрос, но уже голосом нормального человека.

— Да, — устало ответила княгиня.

— Надеюсь, ты сама понимаешь, что мы обе не можем существовать в этом мире. Одна из нас должна умереть. Ты догадываешься, кто это будет?

— Примерно, — ответила Марианна.

«А интересно, если ей рассказать, какою она была минуту назад, что из этого выйдет?» — подумала молодая женщина.

Постоянное повторение Иви слова «смерть» очень угнетало ее, но Марианна решила, что пусть лучше англичанка произносит его, нежели воплощает.

— Ты еще не составила завещания? — холодно поинтересовалась Иви.

Княгиня покачала головой.

— Что ж, придется тебе отправляться в мир иной без завещания и без последнего желания, — сказала Иви.

Вновь хлопнула дверь, и Марианна осталась одна.

«Видимо, она хочет, чтобы я сошла с ума, — подумала молодая женщина. — Но я не уступлю ей!»

Вечером она опять выпила воду, принесенную испуганной девочкой, и поймала себя на том, что жалеет, что в этой воде нет никаких наркотических средств. Тогда ей было бы легче существовать в этой белой равнодушной комнате и слушать сумасшедшие речи Иви Сен-Альбэн.

Прошел еще один томительный день, во время которого Марианна прислушивалась к малейшему шороху на лестнице, в страхе ожидая Иви, но та не пришла. Не пришла и худенькая девочка, и глиняная миска осталась пустой.

Марианна, сидя неподвижно, смотрела на маленькое пятно на стене, пока ей не показалось, что она по-настоящему начинает сходить с ума.

— Нет! — крикнула она самой себе. — Я не хочу этого, и этого не будет!

Она вскочила с кровати и принялась танцевать по комнате, распевая веселую песню.

Иви почти вбежала к ней. Марианна посмотрела на англичанку и отшатнулась — та была бледна как мел, на губах ее пузырилась пена. Она улыбалась — Марианна не видела ничего, что было бы страшнее этой улыбки.

— Я наконец придумала твою смерть! — визгливо прокричала Иви. — Ты же беременна!

Ноги княгини подкосились, и она, почти потеряв сознание, упала на пол.

— Вот-вот, лежи! — сказала Иви. — Так будет даже удобнее моим ребятам. Это ребенок не от Франсиса, и поэтому он не имеет права жить!

Она вышла, не прикрыв за собой дверь, но Марианна вряд ли бы сумела воспользоваться этим шансом — внизу уже слышались грубые мужские голоса.

Собрав последние силы, Марианна добралась до окна. Лучше уж вода, чем слуги Иви…

У нее уже мутилось в глазах от близости гибели, как вдруг молодая женщина услышала плеск весел.

— На помощь! — слабо крикнула она.

Но гребец услышал ее. Из-за поворота показалась легкая лодка, в которой сидел князь Сант-Анна.

— Это ты! — воскликнул он. — Ты жива!

Марианна взобралась на подоконник и прыгнула в лодку, уже не заботясь ни о себе, ни о ребенке. Но Коррадо успел подхватить ее на руки.

Лодка закачалась, накренилась, зачерпнув воды бортом. Влага, коснувшаяся ног, привела Марианну в чувство.

— Греби скорее! — закричала она. — Умоляю тебя!

Князь заработал веслами.

— А-а-а!

Этот дикий крик заставил Марианну обернуться. На высоком подоконнике стояла растрепанная Иви с кинжалом в руке.

— Мне не удалось убить тебя! — почти провыла она. — Так смотри же!

Она с размаху вонзила кинжал себе в горло — по самую рукоять. Голубое платье окрасилось кровью.

Марианна смотрела, не в силах отвести взор от этого леденящего душу зрелища.

Иви что-то прохрипела, потом пошатнулась и рухнула в воду. Ее белокурые волосы постепенно намокали.

— Скорее, — прошептала Марианна, завороженно глядя, как волны гонят кровь к их лодке.

…Князь остановил их легкое суденышко у берега, и они побрели по узким улочкам и мостикам. Марианна двигалась, как сомнамбула, и не могла произнести ни слова.

Только в гостинице она пришла в себя и разрыдалась.

— Не плачь, моя дорогая, не плачь, — повторял князь, гладя ее по темным волосам. — Не плачь, я же здесь, и все уже прошло. Все прошло.

— Она хотела зарезать меня! — всхлипывая, говорила Марианна. — Она все время хотела сделать это!

Понадобился еще целый день, прежде чем Марианна окончательно успокоилась и смогла рассказать друзьям и мужу, что же с ней произошло.

— Значит, Пилар не зря упоминала об Иви Сен-Альбэн, — покачав головой, произнес Жоливаль. — И я тогда, в джунглях, оказался не прав, когда уговаривал вас забыть о ней.

— Госпожа, мы так испугались! — проговорила Лаура, глядя на княгиню блестящими от слез глазами. — Мы все это время бегали по Венеции и искали вас! Но никто, никто не мог нам ничего сказать!

— И я заплыл в этот канал совершенно случайно, можно сказать, от отчаяния, — произнес князь. — Страшно подумать, что я мог повернуть в другое место.

Все невольно вздрогнули.

— Мы думали, что опасности могут подстерегать нас только в джунглях, — вздохнул Аркадиус. — Оказывается, нет. Я предчувствовал, что вам не стоит ходить на этот карнавал.

— Отчего же? — слабо улыбнулась Марианна. — Мне было очень весело, и я сходила бы еще раз, потому что, мне кажется, все ожившие призраки снова отправились в иной мир.

— Вы уверены? — строго спросил Жоливаль, и молодая женщина засмеялась в ответ.

— Абсолютно, мой милый Аркадиус! Я даже предчувствую, что без них моя жизнь потеряет частичку своей привлекательности!

— Ну уж нет, — возразил виконт. — Вы, Марианна, чересчур быстро оправились после этого безумного случая. Я думаю, что вы просто привыкли постоянно жить в опасности, а это далеко не самая лучшая привычка для молодой и красивой женщины. Знайте, Марианна, опасность всегда настигает и того, кто боится ее, и того, кто ждет ее.

— Теперь, дорогая, ты будешь жить в полном покое! — пообещал Сант-Анна.

— Ну да, а потом явится еще кто-нибудь с медальоном, а мне придется искать тебя где-нибудь в Китае! — капризно протянула Марианна.

— Никогда! — горячо произнес князь. — Я никуда не уйду больше от тебя и от наших детей!

— Не зарекайтесь, князь, — тоном оракула сказал Жоливаль. — Всякое может случиться.

— Зачем вы это сказали, Аркадиус! — рассердилась молодая женщина. — Я собиралась хорошо провести наш последний вечер в Венеции… Ведь завтра мы выезжаем, не так ли?

Жоливаль и Коррадо удивленно посмотрели на нее.

— Да, мы выезжаем завтра утром, — наконец сказал Сант-Анна. — Но скажи мне, пожалуйста, как ты собралась провести этот вечер? Я считаю, что тебе пока вообще не стоит вставать с постели, ты должна как следует отдохнуть.

— А я хочу, чтобы мы с тобой плыли в гондоле по ночному городу! — упрямо произнесла Марианна.

Удивление на лице князя сменилось изумлением.

— Прости, но я не понял. Что ты сказала?

— Я сказала, что хочу, чтобы мы с тобой плыли в гондоле по ночному городу! Он по ночам очень красив! — повторила Марианна, ударяя кулаком по одеялу. — А если ты не пойдешь со мной, я буду знать, что ты меня не любишь!

Жоливаль склонился к Коррадо и что-то прошептал ему на ухо. Марианне удалось уловить только два слова: «нервы» и «беременность».

Но этого оказалось достаточно для того, чтобы молодая женщина разразилась слезами.

— Я прошу о такой малости, — повторяла она, — а мне никто не хочет сделать приятное! Вы все меня терпеть не можете, вы только называете себя моими друзьями!

Аркадиус сделал знак Лауре и Гракху, и они тихо вышли из номера. Вскоре, увидев, что Марианна не желает успокаиваться, за ними последовал и князь.

Вдоволь наплакавшись, Марианна уснула.

Она проснулась, когда уже вечерело, и долго не могла припомнить, из-за чего так рыдала накануне. Наверное, она обидела и Коррадо, и Аркадиуса своим детским упрямством, но в этот момент она ничего не могла с собой поделать.

Марианна заметила, что в последнее время с ней начало твориться что-то неладное. Она то беспричинно плакала, то ей хотелось чего-то невозможного, вроде звезды с неба, и она снова начинала плакать из-за того, что никаким образом не могла получить эту звезду.

По всей видимости, желание прокатиться в гондоле было того же рода, потому что сейчас ей совершенно не хотелось выбираться из-под теплого одеяла и куда-то идти.

— И как я могла после всего того, что со мной случилось, вообще испытывать желание сесть в лодку? — спросила Марианна у самой себя и, не получив ответа, блаженно откинулась на подушки.

В дверь постучали.

— Войдите! — весело крикнула Марианна.

На пороге номера стоял Коррадо.

— Как, ты еще не одета? — окинув взглядом лежащую в постели Марианну, спросил он. — И даже не встала?

— А почему я должна была встать? — потянувшись, спросила Марианна.

— Потому что мы с тобой отправляемся на ночную прогулку по Венеции! — объяснил Коррадо. — Ты же просила об этом, и гондола уже ждет нас.

Марианне стало очень стыдно. Конечно, лучше всего было бы признаться мужу, что прогулка была всего-навсего капризом, а теперь ей хочется остаться в гостинице, но неловкость не позволила Марианне произнести этих слов, и она послушно начала одеваться.

Ее томило смутное неприятное предчувствие, и, когда они садились в гондолу, у нее возникло желание предложить мужу вернуться обратно, но молодая женщина отчего-то не сделала этого.

— Почему ты такая печальная? — поинтересовался князь. — Все получилось так, как ты хотела!

— Спасибо, — ответила Марианна. — А… а почему Аркадиус не поехал с нами?

Коррадо хмыкнул:

— Ну, во-первых, потому, что ты настаивала на том, чтобы мы с тобой были только вдвоем.

— А во-вторых? — спросила княгиня.

— Во-вторых, он сказал мне, что не поехал бы даже в том случае, если бы мы с тобой просили его об этом. Он и меня просил уговорить тебя не ехать.

Марианна опустила голову. Значит, и Аркадиус тоже чувствует что-то нехорошее. Вернуться?

Но ночная Венеция была так прекрасна! В небе сияли яркие звезды, и похожая на апельсин желтая луна медленно катилась по небосклону. Легкий плеск весел и мерное покачивание лодки убаюкивали Марианну, и она, прикрыв глаза положила голову на плечо мужа.

Гондольер начал нежную, чудесную песню. Она слилась с песнями других гондольеров, звучавшими в отдалении, и с гулким эхом, разносившим печальные звуки по каналам.

Марианна ощутила безграничное счастье от того, что она плывет по сонной Венеции, сидя рядом с любимым, которого наконец обрела после стольких тягот. И вот, он здесь, рядом, и они слушают прекрасную мелодию.

Молодая женщина прикоснулась к стене дома и тут же отдернула руку — холодная осклизлость не понравилась ей. Но Марианна тихо засмеялась, вспомнив слова Лауры. Девушка была не права — рядом с Коррадо Марианна могла бы вечность смотреть на серые сырые стены.

Но вокруг были не только стены, вокруг было счастье и песня, и звезды отражались в темной воде.

Отталкиваясь веслом, гондольер вывел лодку из узкого канала в более широкий, и Марианна смогла увидеть мощеные улочки и маленькие мосты. Венеция была пустынна.

— Эй, ты! Останови-ка свою посудину! — ворвавшийся в тишину хриплый голос больно резанул слух Марианны.

— Давай-давай, живее! — с хриплым голосом совпал отвратительный гнусавый.

Марианна болезненно поморщилась и вдруг вздрогнула, потому что оба этих голоса были знакомы ей, — это были голоса слуг Иви Сен-Альбэн, доставивших Марианну к ней.

Гондольер остановил лодку.

— Нам нужна эта девка! — развязно проговорил блондин, указывая на Марианну. — Она думала, ей удастся сбежать, да не тут-то было!

Коррадо поднялся в лодке во весь рост, отчего она угрожающе качнулась.

— Что вам нужно от моей жены? — холодно спросил он.

— Это — твоя жена? — рассмеялся гнусавый. — Так вот — у нас есть дело к твоей жене. Пусть она вылезает из лодки, а не сидит там трусливо!

Марианна действительно сжалась в комочек, мечтая сделаться совсем маленькой и незаметной, и чтобы Коррадо стал таким же. Ей было страшно, почти так же, как было страшно в белой комнате Иви. И, как раньше она думала, что ей никогда не достичь озера Зоуги, так теперь ей казалось, что она никогда не увидит дома.

— Я еще раз повторяю — что вам нужно от моей жены? — сказал князь, и Марианна поразилась твердости его голоса.

— Не хочешь, чтобы вышла она, так мы с тобой разберемся! — крикнул хриплый. — Она убила нашу госпожу, и мы должны как следует наказать ее!

В лунном свете остро блеснуло лезвие большого ножа. Марианне почудилось, что это был тот самый кинжал, которым зарезалась Иви.

— Ты знаешь, что такое месть? — сквозь зубы произнес гнусавый.

— Знаю, — ответил князь, делая резкое движение рукой, и теперь лунный свет отражался и от лезвия ножа и от дула пистолета.

Прислужники Иви вздрогнули и отступили. А князь вышел из гондолы и сделал шаг по направлению к ним. Марианна вспомнила битву пяти племен у великого озера и закрыла глаза, ожидая и боясь услышать гром выстрела.

Но выстрела не последовало. Князь молча стоял с пистолетом в руке и смотрел на бандитов.

— А ты знаешь, что мы можем привлечь твою жену к суду за убийство? — наконец спросил хриплый.

— А можем и не привлечь! — добавил гнусавый. — Несколько тяжеленьких золотых монет — и мы будем молчать!

— За убийство Иви Сен-Альбэн вы никого не сможете привлечь к суду, медленно проговорил Сант-Анна.

— Это еще почему?

— Это было самоубийство, — князь продолжал держать пистолет направленным на прислужников Иви. — Очень многие, и в том числе врачи, могут подтвердить, что эта женщина была сумасшедшей. Она просто хорошо умела скрывать свою болезнь. И вы знаете это.

Бандиты молчали, не отрывая взгляда от князя.

— А если суд узнает, что вы заманили в ловушку мою жену и угрожали ей смертью в течение нескольких дней, и к тому же если суд узнает, что вы — слуги и сообщники Иви Сен-Альбэн, то каторга вам обеспечена. Там что вам лучше уйти отсюда и больше никогда не попадаться мне на глаза, — закончил Коррадо.

Блондин и гнусавый осторожно повернулись спиной к гондоле, затем кинулись бежать — и вскоре их шаги уже не были слышны.

Князь вернулся в лодку и сел на скамью, приобняв дрожащую Марианну.

Гондольер вопросительно обернулся к ним.

— Мы можем плыть, — спокойно сказал Коррадо.

Лодка тихо тронулась с места, и снова мосты, улочки и стены домов поплыли мимо Марианны.

— Послушай, — спросила она, притронувшись к руке мужа, — почему ты сказал им, что суд заинтересуется Иви Сен-Альбэн? Ты что, что-то знаешь про нее?

— Не знаю, засмеялся князь, — но, судя по ее поведению, могу кое-что предположить. Как видишь, некоторые мои предположения оказываются правдивыми.

Марианна улыбнулась.

— Пожалуй. А какие еще твои предположения оказались правдивыми? — спросила она, лукаво глядя на мужа.

— Например то, что нам не стоило сегодня отправляться на ночную прогулку, ответил князь.

Но, увидев опечалившееся лицо Марианны, он поспешил добавить:

— И еще я предполагал, что ты не послушаешься моей просьбы и отправишься в Африку, чтобы найти меня.

— Но я ведь поступила правильно? — спросила молодая женщина.

— Конечно, — ответил князь, целуя ее.

— Завтра мы поедем домой… — мечтательно протянула Марианна.

— Мне не верится, — серьезно произнес Коррадо. — В Африке я иногда не верил, что у меня есть сын.

— Себастьяно есть у тебя, — сказала Марианна. — Он ждет нас.

Звезды медленно гасли, и луна уже закатилась, уступив место розовой заре. Гондольеры умолкли, и слышался только усталый плеск весел.

Марианна и Коррадо смотрели в глаза друг другу.

— Я нашла тебя, — говорила Марианна.

— Я люблю тебя, — отвечал Коррадо.

Гондольер тихо усмехался: уже утро, и эти двое только начали себя вести, как нормальная венецианская парочка!