Маска юности

Глава 1

Воскресенье, 2 августа. Нью-Йорк

Я люблю свою маленькую квартирку в Бруклине. Когда из-за горизонта появляются первые лучи солнца, они моментально оказываются на моей кровати. И это одно из преимуществ жизни в многоэтажке по соседству с кварталом коттеджей. А ещё с моего балкончика виден Шипсхед-Бей, и каждый раз завтракая на свежем воздухе, я благодарю бога и свой строптивый характер, что не послушала маминых увещеваний и купила эту квартирку. Да, она крошечная и потребовала капитального ремонта. Зато она стала моей первой инвестицией в самостоятельность и находилась в Нью-Йорке. Неплохо для недавно окончившей колледж девчонки?

А сегодня в первый законный выходной после очень длинного рабочего контракта меня разбудили не тёплые зайчики августовского солнца, а звонок из офиса. В семь утра! В семь!

Не открывая глаз, я нашарила телефон и нажала отбой. Но через секунду противная мелодия заиграла вновь. Я сбросила звонок ещё раз. Но телефон снова зазвонил. Захотелось запустить им в стену, но я сдержалась. Разлепила глаза, тяжело вздохнула и нажала на зелёную кнопку.

– Саманта, какого хрена ты не берёшь трубку! – услышала я недовольный голос Чеда.

– Потому что я сплю, идиот, – беззлобно отозвалась я. – У меня первый выходной. Сегодня воскресенье. Какого хрена ты названиваешь мне в семь утра?

– Уж не по собственному желанию! Моё дежурство закончилось полчаса назад, но я ещё тут. А всё, потому что у нас срочный заказ. Так что, вытаскивай свою прекрасную попку из постели и двигай в офис. СРОЧНО! – последние слова он крикнул в трубку и отключился.

Я грустно посмотрела на замолчавший телефон, положила его на тумбочку и скатилась с кровати. Уныло посидела на прохладному полу и заставила себя пойти в душ.

Срочный заказ есть срочный заказ. И неважно, что мой предыдущий длился почти полгода, и только вчера я полноценно отошла после введения блокатора. Я внимательно осматривала себя в зеркало, пока чистила зубы, и поняла, что следы чужой внешности ещё не до конца стёрлись. Мои собственные волосы обычного коричневого цвета, не русые, но и до жгучей брюнетки далеко. Но сейчас кое-где ещё виднелись платиновые пряди, а радужка одного глаза была наполовину голубой вместо обычной карей. Чтобы там не говорили медики о содержании метаморфинов у меня в крови, но за последнее время восстановление после блокаторов стало проходить медленнее.

– Линзы или очки? – спросила я у своего отражения, размышляя как лучше спрятать расцветку радужки. – Ладно, Сэм, уговорила. Будут очки.

Ещё десяток минут ушёл на поиски кед, футболки и джинсов нужного размера в ворохе одежды. Я нацепила на нос солнцезащитные очки, закинула в сумку пропуск и телефон и выскочила за дверь.

Наша контора располагается далеко от прекрасных небоскрёбов Манхеттена, в старом и неприметном здании Квинса. Консалтингового агентства «Портер и партнёры» занимало выкупленное у муниципалитета пятиэтажное жилое здание. Кирпичное, изрисованное неумелым граффити, с грязными окнами первого этажа и металлическими входными дверями оно вполне успешно выглядело скорее заброшенным, чем офисом преуспевающей компании. Никаких вывесок на фасаде, разумеется, не имелось. И на то были причины: наше агентство предоставляло специфические услуги, весьма условно относящиеся к консалтингу.

Нет, правда, всё легально, никаких законов штата Нью-Йорк или всей страны мы не нарушаем, просто о таком в обществе до сих пор не привыкли говорить. Как прячутся в маленьких неприметных офисах частные детективы, работающие грязными методами, так и «Портер» прячется за потрескавшимися окнами, хотя внутри офис мог бы потягаться с любыми зданиями на Уолл-стрит.

Чем же мы занимаемся? Постороннему человеку объяснить бывает не так уж легко, но я постараюсь. Придётся начать издалёка.

Лет десять назад какой-то умник, кажется, из Гарварда открыл удивительное вещество с невыговариваемым названием, способное влиять на ДНК человека. Мы зовём его просто «Маска». Маска вводится в кровь, вступает в какие-то неведомые реакции, и внешность человека меняется. Воздействие этого вещества можно программировать. Всё — от цвета волос или глаз до возраста, роста и комплекции – можно исправить, были бы деньги. Чем больше изменений принесёт введение Маски, тем дороже сам препарат, что вполне очевидно. У него есть и так называемый блокатор, о котором я упоминала ранее: вещество, смешённое с изначальной ДНК клиента, позволяющее вернуть всё на свои места. Обычные люди могут использовать Маску максимум пару раз в жизни, равно как и блокатор.

А всё из-за метаморфинов, что открыли те же учёные. Это клетки крови, похожие на эритроциты, отвечают за способность человека успешно меняться под воздействием Маски. И насколько я помню из вводной лекции, люди с низкой концентрацией метамофинов в крови плохо поддаются изменениям. Они могут поменяться один раз за жизнь, и не всегда блокатор сможет вернуть всё назад. У большинства населения планеты количество метаморфинов очень низко, но бывают такие, как я или другие агенты «Портер и партнёры». У всех нас концентрация на порядок выше средней, а у отдельных личностей совершенно аномальная. Это позволяет нам меняться каждые пару-тройку месяцев, а некоторым и чаще. И слава богу, наука пока ещё не научилась синтезировать метаморфины искусственно, иначе мы остались без работы. А пока такого не случилось, агенты Портера будут нарасхват.

Так чем же мы занимаемся? Представьте себе шпионов или полицейских под прикрытием. Представили? Теперь уберите политику и взаимодействие с криминальными личностями, добавьте побольше неверных мужей и нечистых на руку партнёров по бизнесу, и получите нашу работу.

К нам приходят с совершенно разными заданиями. Кому-то нужно выяснить действительно ли сливает корпоративные тайны обиженный заместитель финансового директора, или изменяет ли сенатору жена с его конкурентом перед выборами, или ещё что-то в том же духе. На самом деле спектр проблем, для решения которых нас нанимают, очень широк. Кажется, у нас даже были военные контракты. Но у меня не тот уровень доступа, чтобы владеть достоверной информацией. Потому что для разных вопросов нужна разная квалификация и способности. И увы, несмотря на потрясающе высокую концентрацию метаморфинов, список моих умений не такой уж выдающийся. Я не умею стрелять из всех видов оружия, как сам Портер, не владею десятком языков как Дарел и Пенни, не способна выживать в лесных условиях как Тони. Но я всё ещё ценный сотрудник, поскольку не многие могут меняться едва ли не каждый месяц. А это бывает нужнее любых особых навыков.

Я закончила совершенно ничем не примечательный колледж в штате Нью-Йорк по специальности журналистика. Ничего более оригинального я после школы придумывать даже не стала, ибо главное — свалить подальше от родителей. За время учёбы я работала в университетской газете, кафешках и библиотеке. Не отличалась обширными знакомствами и связями. Не любила спорт. Была одним из самых обычных студентов.

Но на последнем курсе мне попалось на глаза объявление от биологического факультета. Для медицинского исследования нужны были добровольцы. От нас требовалось только сдавать кровь раз в неделю на протяжении пары месяцев. А деньги за это платили весьма приличные. Идеальный вариант! Ты ничего не делаешь и получаешь за месяц сумму, равную твоей зарплате в библиотеке. Естественно, я побежала туда сломя голову.

А через два месяца со мной связались представители агентства «Портер и партнёры». Оказалось, что таким образом они ищут людей с достаточным уровнем метаморфинов. Они буквально умоляли меня пойти к ним на работу, а всё из-за повышенной концентрации этого вещества. Я не какая-нибудь наивная дурочка, и понимала, что обещанные райские условия, от меня потребуется что-то очень странное или сложное. Или незаконное. В общем, дискутировали мы долго. Я пыталась убедить их, что ничего не умею и для них не гожусь, они говорили, что им всё равно и обещали всему научить. Глупо, да? Могла бы наплевать на реальность, подписать контракт и радоваться ноликам в чеке. Но я не из таких. Я стараюсь трезво оценивать свои силы и не приукрашивать способности, чтобы произвести впечатление на работодателя. Но в конце концов, я сдалась.

После окончания колледжа, буквально на следующий же день, я приехала к зданию в Квинсе. Потопталась перед закрытыми металлическими дверями и несмело зашла в примыкающие к зданию ворота. Поблуждала среди впечатляющего автопарка, пока не нашла в самом углу двора резную деревянную дверь со старомодной табличкой. Как сейчас помню, я трясущимися от страха руками повернула латунную ручку и ватными ногами сделала шаг в свою новую жизнь.

Меня не обманули.

Ребята из агентства очень много сил и денег вкладывают во всех своих полевых сотрудников. Потому что людей, подходящих для заданий, слишком мало. Конечно, на работу не берут любого человека с улицы. Прежде чем пригласить в офис, кандидатов оценивают, проверяют, рассматривают всю подноготную. Но если уж вам прислали в письме адрес прибытия, будьте уверены – теперь вы в надёжных руках.

Меня поселили здесь же, как и ещё нескольких ребят примерно моего возраста. Нас тестировали. Много! Физическая подготовка, интеллектуальные способности, психологические особенности и склонности к различным профессиям. Естественно, нам вкалывали Маску, чтобы определить, как быстро мы поддаёмся влиянию, как быстро возвращаемся к прежнему виду, и когда снова готовы к изменениям. Всё это было очень долго и скучно. Но платили щедро. Так что с этим я худо-бедно справилась.

После всех тестов, у нас были курсы стрельбы из огнестрельного оружия (на всякий случай), рукопашного боя, ораторского искусства и бог весть чего ещё. И не буду врать, я не блистала. Стрельба на четвёрку (спасибо, родственникам за лето на ферме), боролась на тройку. Зато я вполне сносно умудрилась выучить пару языков.

Но моё секретное оружие оказалось вовсе не в этом. Когда я прочитала отчёт комиссии о себе, то долго смеялась. Все психологи в один голос утверждали, что я не гожусь для ведущих ролей (я не Джеймс Бонд, тоже мне удивили), зато я незаменима на вспомогательных. Если уж совсем по-простому, то я идеальная «та самая милая девочка из маркетингового отдела», которая ничем не выделяется, почти всё время молчит и застенчиво приносит каждому коллеге кусочки тортика на свой день рождения. Её никто не замечает, зато она слышит и видит всё. А я и правда наблюдательная. Да и на слух не жалуюсь. С детства я умела делать вид, что старательно занимаюсь своими делами, но при этом слышать каждое слово, непредназначенное для моих ушей. Собиратель информации – так называли мою роль в агентстве.

На самом деле, я очень довольна контрактами, которые мне достаются. Они бывают разной длины, от недели до нескольких месяцев, оплачиваются не так впечатляюще, как у «Джеймсов Бондов», но зато и не несут практически никакого риска. Работай, слушай и записывай. Секретарь, стажёрка, ассистентка – это всё про меня. Милая, обаятельная, немного неуклюжая, но очень старательная. Мне подбирают неприметную внешность, чтобы я не вызывала лишних фантазий у мужчин или ревности у женщин. Серая мышка – идеальное определение.

На своё первое задание я отправилась только через год. А всё предыдущее время я жила в офисе, училась и была на подхвате. Между прочим, этот год дал очень хорошую тренировку для будущих заданий. Я научилась быть полезной и незаметной, находить общий язык с любыми людьми, вести деловую переписку, в разговорах незаметно выводить людей на нужную мне информацию и варить кофе. И последнее, пожалуй, было одним из важнейших умений. В корпоративной жизни вкусно сваренный кофе открывает двери в сердца даже самых суровых начальников.

В качестве своего первого контракта мне предстояло отправиться в Вирджинию и поработать в администрации Ричмонда, чей мэр планировал выдвинуть свою кандидатуру в Сенат. Собрать компромат, нарыть грязное бельишко. Оплачивали мой труд, естественно, конкуренты. Я проработала там пару месяцев, но так ничего интересного и не узнала. Будущий сенатор оказался до отвратительности правильным. Эта работа была не самая увлекательная и насыщенная рисками, и тем не менее после первого контракта я смогла купить себе отдельное жильё, сделать ремонт и съехать из офиса. Именно после получения того чека я поняла – работа мечты найдена!

И вот прошло ещё шесть лет. Мне двадцать девять. За плечами с десяток контрактов на стажёрок и ассистенток, приличный счёт в банке, тратить который всё равно нет времени. У меня нет друзей и личной жизни, последний раз я виделась с родителями летом три года назад. И я счастлива. Серьёзно!

Я путешествовала по миру сама и по работе, жила в разных странах, пусть и не слишком долго. Побывала низкой и толстой блондинкой, рыжей худышкой и даже кудрявой негритянкой. Знакомилась с кучей людей и ни с кем не заводила серьёзных отношений. Никаких. Потому что, скажу по секрету, я не слишком люблю людей. Вернее, я их, конечно, люблю. Но редко и по чуть-чуть. Большие шумные компании не для меня, ежедневные посиделки с подругами за бокалом вина не для меня. Наверное, я просто не хочу привязываться. Или, если совсем честно, боюсь привязываться. А ограниченность контрактов по времени позволяет мне не испытывать угрызений совести за то, что я бросаю только приобретённых друзей и больше никогда не звоню им, даже несмотря на уговоры. Потому что не будет никакой неловкости во время случайных встреч на улице – в следующий раз они меня просто не узнают.

Ладно, сказав, что у меня нет друзей, я, конечно, погорячилась. У меня есть друзья на работе. Но мы не ходим в бары вместе и не ездим на пикники по выходным. На работе мы знаем друг друга настоящими. Лица, голоса, характеры. Не роли и маски.

Мои лучшие друзья – Чед Мендес и Лидия Бин. Они оба мои кураторы. Не только мои, конечно, но чаще всего нас ставят работать вместе.

Кураторы – это такие супергерои в кресле у компьютера. Им всегда можно позвонить или написать, когда у тебя проблемы в поле. Те, кто отследит объект по уличным камерам, срочно найдёт тебе приглашение на суперважную встречу, опишет важные пункты биографии новых знакомых, если они внезапно могут помочь или помешать в твоём деле. Им же ты отправляешь еженедельные отчёты. Они будут твоими попавшими в больницу родственниками или прошлыми работодателями. В общем, вы поняли. Ребята дежурят в офисе по двенадцать часов в сутки, чтобы я всегда имела доступ ко всей базе знаний нашего агентства. Но в паре со мной работать не слишком увлекательно. Я редко прибегаю к их помощи, в основном справляясь своими силами. Но протокол, есть протокол. И даже Серым мышкам положены умники за компьютерами.

Вообще наша команда полевых агентов тоже довольно дружная. Мы даже пару раз устраивали корпоративы. Но в последнее время заказов слишком много, и общаться между собой получается редко. Поэтому дружить с кураторами легче. Даже несмотря на то, что слышишь ты их гораздо чаще, чем видишь.

Вернёмся ко второму августа, в семь часов которого меня нещадно разбудил мой дорогой друг Чед.

На второй этаж, где располагались кабинеты начальства, кураторов и переговорные, я зашла в половине девятого. У выхода из лифта меня уже ждал уставший и взъерошенный Чед в обнимку с любимой кружкой кофе.

– Ты ехала очень долго, – приткнул мне он. – Портер уже заждался тебя в третьем зале.

– Я ехала так быстро, как позволил подъём в мой выходной в семь утра, – парировала я. Мне прекрасно известно, что мой друг склонен к драматизации и боится Билла Портера как огня. Да-да, того самого, чьё имя значится в названии.

Факт, что высшее начальство лично ожидает меня в третье переговорной, настораживал. Либо я в чём-то сильно облажалась, либо у нас какие-то проблемы. Но Чед сказал про срочный заказ. И тогда мне даже представить страшно, что же там такого может быть. Как видите, я и без своего друга успешно справляюсь с нагнетанием атмосферы.

– Привет, Билл! – поздоровалась я, вслед за Мендесом входя в кабинет. – Я даже позавтракать не успела. И я отказываюсь вести дела на голодный желудок.

Сидевший во главе стола Портер как обычно, вздохнул после моего замечания и толкнул ко мне тарелку с бутербродами. В компании с пониманием относились ко многим странностям полевых агентов, так что и моё желание обсуждать работу за едой тоже исключением не было.

– Что случилось? – спросила я, отбирая у Чеда кофе, чтобы запить чудный сэндвич с индейкой.

Билл постучал пальцами по столу и ответил:

– Это нетипичное для тебя задание, Сэм. Я говорю об этом сразу. Но оно срочное, а других агентов у нас нет. Дарену только вчера ввели блокатор, у Джессики ещё не закончился восстановительный период, а остальные просто заняты. Так что ты наша последняя надежда.

– Но я же ещё не восстановилась! – я сняла очки и красноречиво подёргала себя за белую прядь.

– Медики заверили, что через пару дней, ты будешь готова для очередной инъекции Маски. Так что всё в порядке.

– Через пару дней? Билл, а мой отпуск? Я полгода провела секретаршей у самого мерзкого адвоката, которого только знаю! Его отвратительные пошлые шутки до сих пор звучат в ушах, а голый зад, который я случайно увидела, зайдя в кабинет, снится в кошмарах. Я не переживу, если ты снова засунешь меня следить за утечкой корпоративной информации и любовницами. Мне нужен отдых!

– Не переживай, в этом случае не будет никаких противных похотливых мужиков, – заверил её начальник. – Да и работа не должна затянуться надолго. Пару месяцев от силы.

– Билл, мой отпуск! – повторила я. На самом деле, брыкаться было бессмысленно – я взялась бы за задание как миленькая. Но и упустить шанс вытребовать себе какие-нибудь бонусы было бы глупо. – Я обещала родителям, что проведу с ними первые недели сентября. Схожу на папин спектакль. Он впервые за последние годы получил нормальную роль…

– Чего ты хочешь, Саманта? – перебил меня Портер, прекрасно понимая, куда я клоню.

– Двойной тариф, – брякнула я. Мне давно хотелось сказать в переговорах что-нибудь такое короткое, но веское.

– Идёт, – не раздумывая, ответил тот. Всё ещё сидящий рядом со мной Чед даже поперхнулся отвоёванным назад кофе.

– Так просто? – мне показалось, что Билл согласился слишком быстро. – В чём подвох?

– Никакого подвоха. Просто немного не твоя специфика плюс срочность плюс щедрость оплаты. Семья Кросс мои друзья. И им нужна помощь. На твою подготовку, бумажки, переезд и прочие формальности у нас пятнадцать дней.

Что-то в словах начальника меня зацепило и насторожило.

– Медики уже подбирают состав, Лидия ищет дом, где ты будешь жить. В этой папке всё, что на данный момент у нас есть по твоему заданию. Вот, – он толкнул ко мне бумаги.

Я раскрыла, пробежалась глазами по фотографиям счастливой семьи, каких-то подростков и заполненным анкетам. Личное дело из школы, ещё какие-то биографические подробности. В самом низу лежал буклет школы.

– В этот раз я отправлюсь в школу секретарём директора? – усмехнулась я.

– Нет.

– Не в школу?

– Не секретарём.

Я подняла глаза на начальство и поймала появившееся на миг виноватое выражение лица. Чёрт, надо было просить тройной тариф.

На моём столе за прошедшие полгода ничего не изменилось. Это было мило и дико одновременно. С одной стороны, я рада, что никто не стал трогать ворох бумаг, папок, журналов и прочей макулатуры в моей рабочей зоне, а с другой, засохший цветок и жутковатая новая жизнь в банке из-под йогурта говорили, что в моё отсутствие этого уголка опенспейса для остальных даже не существовало. А я ведь просила поливать мой кактус.

Я ещё раз оглядела беспорядок в моём мини-офисе и тяжело вздохнула. Как правило, перед возвращением из отпуска, я просила уборщиц привести моё рабочее место в порядок. А поскольку в этот раз меня выдернули внезапно, разбирать хлам пришлось самой.

Два часа кропотливой сортировки бумажек, и у меня снова чистый стол и море синих мешков вокруг. Сил на то, чтобы выкинуть мусор уже не остало…