Медвежий Яр. Часть 2

Глава 36.

– Мне не нравится этот твой Пашка! – говорила Наташа дочке, – Вот где он работает? Люди работают, а он только и делает, что болтается с такими же как он!

– Мам, ну что ты, – отвечала Шурочка, – У ребят свой бизнес, они держат несколько ларьков. Что в этом плохого? Коммерсанты, сейчас есть такая профессия.

– Спекулянты – вот как это называется! А то я не знаю, что это за работа, у такого же ночами работаю! Купил подешевле, продал подороже! Еще и учит меня – говорит, если видишь, что человек пришёл ночью, да еще и поддатый, так всучивай ему побольше всего! Вот что это – выманивать у людей последние деньги? Ну что, выпивши человек пришёл, так он от семьи оторвал, принёс в этот ларёк! Коммерция, говоришь? А я говорю – спекуляция! – Наташа сердито топнула ногой и глянула на дочь.

– Мам, сейчас ведь все так живут! – Шурочка пыталась как-то оправдать своего кавалера, – А вот и ты сама – торговый работник, разве не на этом принцип торговли построен? Товар продаётся с наценкой, всегда так было… Мамуль, что ты так на Пашку за это сердишься? Времена такие, все сейчас живут по-новому, профессии и дела новые осваивают!

– Спекулянт – это не профессия! – продолжала сердиться Наталья, – Вот ты сама, пошла в техникум учиться, будешь бухгалтером. Фёдор у Лизаветы, несмотря на все трудности, а лесотехнический окончил и работает лесником. Да еще и переводы какие-то там делает, еще какое-то занятие с московским своим знакомым обсуждает, всё на почту ходит, переговоры заказывает. Собирается за какой-то новой техникой в Москву ехать! А Пашка твой что? Я и говорю – спекулянт! На порог его не пущу, даже не думай! И тебя увижу с ним, дома запру, будешь у меня под конвоем на учёбу ходить!

– Мааам!

– Не мамкай! Я тебе добра желаю! Был бы отец жив, он бы этому Пашке твоему ноги бы повыдергал, и спички вставил! Так он говорил всегда! И между прочим, правильно бы сделал! Я насквозь вижу этого Пашку, ничего нет в нём хорошего! Бездельник! Пропадёшь с таким! Сказала – чтоб не видела его около тебя, значит всё!

– Ладно, мам, я поняла. Не ругайся, – примирительно отвечала Шура, хоть и было у неё на душе грустно.

Пашка Шуре нравился, хотя она и сама понимала, что в чём-то её мама права… ей и самой не очень нравилось занятие Пашки, и кое-кто из его окружения. Но сам он был добрым, не заносчивым, и главное – он хорошо относился к самой Шуре. Вот совсем недавно, когда мама уехала в Бобровку к бабушке, он пригласил её отдохнуть на базе за городом, со всей их большой компанией, но Шура сначала отказалась. Потому что ей было страшно… все её подруги давно уже гуляли с парнями, и не скрываясь рассказывали про свои интимные похождения. А Шурке и рассказать было нечего, она в этом плане слыла недотрогой и скромницей, за что некоторые из одногруппниц над ней смеялись. Но она попросту не обращала на это внимания. И с Пашей они просто встречались, без всякого там… продолжения, как говорила её подруга Маша. И за это отношение, что Паша ни на чём не настаивал и её не торопил, Шура была ему очень благодарна. И на базу он её тогда увёз утром, а вечером вернул домой, как она и просила.

Ведь и вправду – не расскажешь же всем о своей жизни… А ещё совсем недавно Шура очень ждала возвращения Фёдора из Москвы! Она была так давно влюблена в него, хоть и старалась скрыть это изо всех сил, потому что он сам всегда относился к ней… ну, как к маленькой, что ли, что иногда очень обижало Шуру – ненамного она его и младше, всего-то на три неполных года!

Она долго плакала и переживала за Федю, когда с ним случилось это страшное несчастье! Ездила с матерью к нему в больницу, и даже каждое воскресенье начала ходить на службу в церковь, где молилась только об одном, чтобы он остался жив! Потому и очень надеялась, что по возвращении из Москвы, Фёдор всё же по-другому взглянет на неё, но этого не случилось… даже наоборот, Федя стал будто бы немного сторониться не только Шуры, но и вообще всех. По этому поводу шура плакала ничуть не меньше, но когда началась учёба в техникуме у неё появились новые дела и заботы, а чуть позже – появился и Пашка.

Пашку она сначала и не приметила, погружённая в свои заботы, пока её одногруппница Маша Рассказова не пихнула её в бок, когда они вышли из учебного корпуса:

– Смотри, вон видишь, опять пришёл!

– Кто? – не поняла подругу Шура.

– Да вон же, парень в джинсовой куртке, видишь? Он сюда постоянно приходит…

– Ну и что? – пожала плечами Шура, – Мало ли кто сюда приходит, и зачем.

– Так этот к тебе приходит, – Маша снова ткнула Шуре в бок своим остреньким локотком, – Всегда ждёт, когда наша группа закончит, и у выхода тебя ждёт, глаз не сводит! Я думаю, скоро подойдёт знакомиться!

– Еще чего! – пробурчала недовольно Шура, – Как подойдёт, так и отойдёт!

– Эх, жалко, что не ко мне приходит, – мечтательно вздохнула Маша, – Симпатичный, мне нравится!

– Он курит! – ещё более недовольным тоном сказала Шура, понимая, что говорит это, чтобы только к чему-то придраться.

– Ты как бабка старая на лавке – этот курит, у той юбка короткая! – Маша насмешливо глянула на подругу, – У нас половина группы, если не больше, курит! Даже девчонки, что в этом такого, он же парень вообще-то!

– Да ну тебя, придумываешь всякое! – отмахнулась тогда Шура, – Он, может быть, просто приходит, по своим делам, или подругу свою встречает, а ты уже напридумывала ерунды!

Но вскоре Шура и сама убедилась, что Маша была совершенно права. День у Шуры тогда не задался с самого утра – сначала она еле смогла запереть дверь, когда выходила из дома. Старый замок заедал и постоянно нужно было мучиться с ним, чуть приподнимая дверь, чтобы сам засов вошёл в паз, что у Шуры не всегда получалось с первого раза. Мама давно уже собиралась позвать мастера, но всё как-то не находилось на это свободных денег, или времени. Поэтому, промучившись с дверью, Шура бегом бежала на автобус, промочив ноги, потом так же бегом добиралась от остановки до своего учебного корпуса. Плюхнувшись на сиденье уже после звонка, благо преподаватель в тот день сам запаздывал, Шура перевела дух и почувствовала, что она уже устала, хотя день еще только начинался.

Просидев все пары в промокших туфлях, Шура почувствовала, что голова у неё начинает болеть, а в горле неприятно першило. Еще не хватало заболеть, думала Шура, выходя из учебного корпуса на крыльцо, где и обнаружила, что ко всем её сегодняшним неприятностям добавился противный мелкий дождь, по-ноябрьски холодный и нескончаемый. А зонт она сегодня позабыла…

Натянув капюшон своей тоненькой куртки, Шура направилась к остановке автобуса, как вдруг обнаружила, что в туфлю ей просто широким потоком затекает вода даже из самой что ни на есть неглубокой лужи… подошва отошла, чуть не до середины ступни. И сама Шура, делая каждый шаг рискует растянуться на асфальте!

Шура добрела до крылечка маленького магазинчика, расположенного в полуподвальном помещении жилого дома, и растерянно остановилась под козырьком, хотя бы не под дождём стоять… и что же теперь делать? Шура перебирала в голове все возможные варианты.

Денег на то, чтобы пойти сейчас же и купить новую, хоть какую-то пару обуви и добраться до дома, у неё не было. Ближайший ремонт, который был ей известен, находился в здании «Рембыттехники», а это было в пяти остановках отсюда… Да и денег, чтобы оплатить ремонт, у неё опять же не было – в кармане лежал студенческий проездной и несколько монет на пирожок в буфете, который она сегодня не взяла по причине больного горла. Да и вообще, есть ли смысл ехать в ремонт? Судя по виду развалившейся туфли, всё, что Шура могла сделать для неё – это торжественно, с почестями за верную службу похоронить!

– Вам помочь? – раздался позади неё мужской приятный голос.

Шура вздрогнула и инстинктивно прижала к себе свою сумочку – времена нынче такие, что от заговорившего с тобой человека можно ожидать чего угодно. Позади неё стоял молодой человек, тот самый, только теперь куртка на нём была не джинсовая, а кожаная, модная…

– Нет, спасибо. Ничего не нужно, – ответила Шура немного резко, – Я позабыла зонт дома и хочу немного переждать дождь.

– Ну, вы так до самого утра тут пережидать будете, – парень посмотрел в небо, – А может быть даже и завтра тоже, он закончится не скоро, по-моему.

Шура ничего не ответила, просто отвернулась. Ей было немного страшно, чего прицепился, что ему от неё нужно! Пусть идёт, куда шёл! Она было уже открыла рот, чтобы всё это озвучить, но парень опередил её.

– Да вы не бойтесь, девушка, ничего я вам не сделаю. Кстати, меня зовут Пашей. И вот, здесь у меня небольшой магазинчик, это я его открыл, так что можете не волноваться, что я невесть откуда взявшийся бандит, охотящийся на одиноких промокших студенток! Кстати, я знаю, что вас Александрой зовут, и что вы вот здесь учитесь. У меня здесь друг учился, пару лет назад окончил. Давайте, я подвезу вас до дома? У меня машина за углом.

Шура не знала, что и ответить, немного растерялась от осведомлённости Павла о ней самой, и в то же время тон у него был такой… внушающий доверие, что ли. Да и ситуация у неё была довольно сложная… она не знала, сможет ли до машины-то дойти без приключений, а уж топать до автобуса…

– У меня туфля расклеилась, – тихо призналась она, ожидая, что Павел сейчас поднимет её на смех, – Потому я и остановилась тут, под крышей… Думала, может как-то поправлю…

– Да тут вряд ли исправить подручными средствами, – без тени насмешки проговорил Паша, – Я думаю, что и профессиональный сапожник здесь не поможет. Тем более, вам на автобусе будет не очень удобно добираться. Сейчас я сюда подъеду, подождите меня. Да не смотрите вы на меня так, я не маньяк-убийца! Ничего с вами не сделаю, просто доставлю домой!

И доставил, как обещал. Так и началась их дружба, которой многие Шуркины одногруппницы очень завидовали.

Глава 37.

Немногим позже после того разговора, когда Наташа запретила Шуре встречаться с Павлом, произошло событие, которое заставило её пересмотреть своё отношение к другу своей дочери.

Морозным зимним утром возвращалась усталая Наталья домой с ночной своей смены в ларьке, мечтая, как она сейчас выспится. Шурка уже, верно, ушла на учёбу, в гастрономе, на основной её работе, была сегодня не её смена, и потому Наталья может хоть немного дать себе отдохнуть и согреться. В ларьке, хозяин которого не особенно заботился о комфорте продавцов и экономил на этом, дуло из всех щелей. Отапливался он небольшой электрической печкой, от которой воздух быстро становился невыносимо душным, но не очень-то тёплым. Потому, чуть согревшись, Наталья печку отключала, и терпела, сколько могла, прежде чем снова её включать. При всём этом, хозяин ларька, Геннадий Яковлевич, не забывал упрекать продавцов в том, что печка эта несчастная мотает очень много электроэнергии, и скоро его разорит!

Наталья уже не раз думала уйти, оставить эту неблагодарную и трудную ночную работу…но там платили деньгами! А они были сейчас так нужны, потому что гастроном что называется «дышит на ладан», и давно уже в коллективе ходили слухи о закрытии и продаже помещения… Шурка учится, мама Натальи, живущая в Бобровке, болеет и всё тяжелее достать ей хорошие лекарства по причине их дороговизны. Потому и уговаривала себя Наталья потерпеть ещё хоть немного…сколько сможет!

Так вот, вернувшись в тот день домой уже ближе к обеду, Наталья поднялась на свой этаж и схватилась за сердце! Деревянная дверь в их квартиру была раскурочена, замок выбран чуть не с корнем, и Наталья поняла, добралась и до них та беда, что посещала многих – грабили теперь много и страшно… часто даже со смертоубийством некстати оказавшихся дома хозяев!

Со страхом заглянув внутрь, Наталья поняла – в квартире никого уже нет, а вскрыли её, скорее всего, как только Шура ушла на учёбу. Брать у них было нечего, богатства там не водилось, денег тоже не было, а из драгоценностей только и было, что Наташино обручальное кольцо, которое она берегла.

Вещи валялись на полу, выкинутые из шкафов, книги тоже были брошены, как попало – видимо думали, что между страниц могут оказаться спрятанные купюры. Сердце Натальи колотилось, она еле переводила дух со страха и не сразу смогла определить, что-то пропало или нет, среди валяющихся вещей…

Она постучала к соседям, у которых был установлен телефон и позвонила в милицию, где усталый и недовольный голос расспросил её о случившемся и велел ожидать.

– Галя, а вы что-то слышали? – спросила соседку Наталья, – У нас всё валяется, такой погром… да и дверь выбивали, наверное, ведь шумели!

– Нет, не слышала, – виновато опустила глаза Галина, – Я музыку слушала, магнитофон включила, и пылесосила еще, пока мои в садике и на работе…

Галине было лет двадцать пять, жила она здесь с мужем и двумя детьми, и была на вид совсем худенькой хрупкой девушкой…даже если бы услышала что-то, чем она могла бы помочь? Ну, разве что только милицию вызвать…

А милиция приехала в составе двух хмурых сотрудников, которые осмотрели квартиру, опросили саму Наталью и постучались к соседям. Узнав, что хозяйка ограбленной квартиры сама еще не знает, что у них пропало, кроме стоявшего на подоконнике радиоприёмника, купленного еще Юрой, посоветовали поставить дверь покрепче, а не вот эту вот «фанерку», посетовали на «такие времена» и огромную занятость, после чего убыли восвояси, оставив Наталье номер телефона, куда следует позвонить…

Обручальное Натальино кольцо, за которое она и переживала, как лежало в серванте, в хрустальной рюмке, так там и осталось, видимо по счастливой случайности не замеченное грабителями… Наталья подняла поваленный на пол табурет и села на него в полном отчаянии и опустив руки. Что теперь делать? Какая уж тут новая крепкая дверь, когда у неё на починку старой-то денег нет! Послезавтра должна быть зарплата в гастрономе, но это только на бумаге – фактически денег не платили уже месяца три. До выплаты в ларьке оставалось еще две недели, и Наталья знала – просить у Геннадия аванс было бесполезно, потому что он сразу заявил – хоть атомная война, хоть землетрясение – что угодно пусть случается, а для него уговор, что деньги пятнадцатого, есть непреложный закон! И жалобить его просьбами, что детям нечего есть, и всё такое прочее – пустая трата времени, а если настаивать, то можно и без работы остаться!

Так и сидела Наталья в горьких своих думах, перебирая, где же ещё можно раздобыть денег и попросить помощи, когда в разломанном проёме двери показалось испуганное лицо Шурки, вернувшейся с учёбы:

– Мама! Что случилось? – она кинулась к матери, с бледным заплаканным лицом сидевшей на табурете среди полной разрухи, – Что тут произошло?

– Нас ограбили, – ответила Наталья, – Хорошо, что дома никого не оказалось… и я пока не знаю, что и взяли-то, у нас вроде бы нечего… Ну вот приёмник отцовский пропал, и только…

Только потом Наталья заметила, что позади Шурки маячила фигура Павла, от чего сильнее нахмурилась – его только здесь не хватало! Такой же прощелыга, с непонятным занятием, как и те, кто вот так по квартирам лазят!

– Здравствуйте, Наталья Николаевна, – несмело поприветствовал её Шуркин кавалер, – Ничего себе, происшествие… Милиция была?

– Здравствуйте, – ответила Наталья, встала с табурета и стала поднимать с пола раскиданные вещи и не считая нужным отвечать парню, а то без него она не знает, что нужно милицию вызывать. Был бы от неё еще толк.

Павел будто и не обратил внимания на Натальино недовольство, снял ботинки и куртку, и молча стал помогать Наталье и Шуре прибираться. Увидев, что дело идёт к концу, не прощаясь исчез, осмотрев косяк входной двери. И через некоторое время появился снова в сопровождении нескольких таких же молодых парней, коротко стриженных и с серьёзными лицами.

Вечером того же дня в квартире Ковалёвых была установлена новенькая металлическая дверь, старая же, деревянная, тоже была починена и установлена на место. Теперь у них были две двери, как у соседей, совсем недавно тоже озаботившихся безопасностью своей квартиры.

– Павел, сколько мы за это всё будем должны? – испуганно спрашивала парня Наталья, наблюдая, как по лестнице затаскивают новую дверь, – Это же очень дорого! Не нужно, может быть, нашу можно как-то починить?

– Не беспокойтесь, ничего вы не должны, – ответил Павел, – Это мой друг такие двери ставит, а у нас с ним свои расчёты.

– Но как же… Я вам после зарплаты отдам, сколько скажете, – Наталья неловко себя чувствовала, но понимала, сама бы она даже не знала, как с этим всем справиться, – Мне через две недели дадут зарплату… Вы не должны за нас рассчитываться, пусть и со своим другом!

– Ничего не нужно, успокойтесь. Друг мой сам мне должен некоторую сумму, и потому только рад, что смог её часть отработать. Да и вообще, нужно же помогать друг другу, правда?

Наталья не смогла тогда возразить, да и по-новому посмотрела на друга дочери…может быть, она всё же ошиблась в нем? Может быть, не все эти современные коммерсанты похожи на Геннадия Яковлевича, у которого она работает?

Павел наотрез отказался тогда брать деньги за дверь, а вот от приглашения на ужин не отказался, и Наталья, получив зарплату, на пару с дочерью, приготовили несколько блюд для гостя. На удивление, ужин прошёл в тёплой и дружеской обстановке – Павел охотно отвечал на вопросы Натальи и рассказывал о себе. Тогда и она, да и Шура тоже, узнали, что Павел с десяти лет жил с отцом, который был в разводе с матерью мальчика. И что у него есть сестра, которая уехала с матерью и её новым мужем жить в Москву, и связи они не поддерживают, так уж сложилось… Окончив школу, Паша поступил в институт, но был отчислен с третьего курса за тоже самое, в чём его упрекала недавно сама Наталья – за «спекуляцию». Он тогда только начинал, и они с другом по очереди работали в своём ларьке, потому и ходил Паша на лекции не часто, да еще и засыпал на них, что, конечно, очень не нравилось преподавателям.

Вылетев из института, Павел не особенно расстроился, с разрешения отца продал гараж и скооперировавшись с друзьями, открыл еще пару ларьков и тот самый магазинчик, возле Шуркиного техникума.

Сейчас отец его женат повторно, и Павел снимает маленькую квартирку возле рынка, но туда только и приходит поспать – времени все его дела и заботы забирают очень много. И потому, сегодня он очень благодарен Наталье Николаевне и Саше, которую он один наверное не называл Шурой, за домашний ужин, сытный и вкусный.

Растрогалась тогда Наталья, пирожков домашних гостю с собой упаковала… и запечённой в духовке куриной ножки не пожалела, жалко парня, ведь почти мальчишка еще, Шурки лет на пять всего и будет постарше, если не меньше… В общем, с того самого дня получил Павел, так сказать, официальное разрешение матери своей зазнобы с нею встречаться.

Самой Шуре Паша нравился, но вот его друзья… а особенно – подруги его друзей! Очень некомфортно она себя чувствовала среди одетых модно и с иголочки девушек, насмешливо разглядывающих скромный Шуркин наряд, когда компания собиралась вместе. А происходило это часто – Паша нигде не хотел появляться без своей девушки, а компания его любила и собраться на природе, и посидеть в модном и не дешёвом городском кафе или ресторане. Сама Шура рестораны не просто не любила – ненавидела! Народ там собирался такой… неординарный и непонятный для неё, воняло дымом и едой одновременно, потому что курили почти все посетители, а еще скоро к этому всему начинал примешиваться запах перегара… Отвратительно! Поэтому Шура всегда отказывалась посещать подобные места, и Паша не настаивал, появлялись они там, если только был серьёзный повод – чей-то день рождения, например.

А особенно в этой всей Пашкиной компании нервировала Шуру одна из девушек, Настя. Шура с первого момента их знакомства поняла, что Настя к Павлу неравнодушна. И потому больше всех старается обратить внимание присутствующих на немодную Шуркину куртку – «Ты её в «Детском мире» покупала наверно?» – или на то, что Шура не красится – «На тушь денег не хватает? Так ты углём красься, как в деревнях!». Шура пропускала эти шпильки мимо ушей, к тому же хитрая Настя отпускала их только в отсутствие Павла, когда он выходил покурить. Но он видел, что Шуре не очень уютно в компании, и один раз попробовал ситуацию как-то исправить:

– Девчонки, возьмите Сашу в подруги! – как-то весело заявил он, когда подруги его друзей сидели в кучке и курили, договариваясь устроить завтра посиделки «девочками» у одной из них дома.

Шура не знала, что тогда ответили девушки Павлу, она и эту фразу услышала случайно, собираясь уйти уже домой. Но тогда она впервые обиделась на него, отвела его в сторону и сердито сказала:

– Знаешь, если я когда-нибудь захочу сменить своих подруг вот на этих… я тебе сообщу! А пока – не смей меня «пристраивать», как беспородного щенка! И кстати – я больше ни на какие встречи с твоими друзьями ходить не буду, всё. Мне не интересно, и своё время я на это тратить не желаю. А ты сам решай, как тебе с этим быть. Я понимаю, что теперь не модно появляться «в обществе» без своей девушки, и потому советую тебе найти подходящую для этого всего. Но я – пас!

Павел не стал ни возражать, ни как-то пытаться повлиять на Шуру. Только немного удивился, сам он считал её… ну, еще совсем юной что ли, и не ожидал такой твёрдости характера. Но выбор свой он тогда сделал, и стал досуг свой проводить немного по-другому, с Шурой.

Глава 38.

Шура заканчивала техникум с отличием, и Наталья очень гордилась дочерью. Иногда украдкой плакала, жалея, что отец не дожил до всех этих счастливых и волнительных моментов. А когда майским вечером к ним в дом постучался нарядный Павел с большим букетом цветов и маленькой бархатной коробочкой в руке… Да, предложение было сделано, разрешение еле сдерживающей слёзы матери получено, а самой Шурочкой оно было принято. Но с того вечера покоя Наталья и лишилась -где брать деньги на свадьбу единственной дочери? Только она было подумала, что вот закончит Шурка техникум, и тогда Наталья уволится из ненавистного ларька, от этого наглого Геннадия, который с каждым днём становился всё жаднее и привередливее…

Раскладушка, где ночной продавец мог хоть немного покемарить, если ночью не было покупателей, была убрана со словами: «Я вам плачу не за то, чтоб вы тут дрыхли!». Кроме этого, были введены разного рода «штрафы» буквально за всё – опоздание, надолго отлучилась по физиологической надобности, чай пила в неположенное время – за всё это вычитались деньги из зарплаты. Наталья каждый раз думала, что всё, терпению её пришел конец и больше она на эту работу не выйдет… Но что поделать, нужда и не такого под себя подогнёт, как говорила Елена Ивановна, Натальина мать.

Как-то пару раз Павел пробовал предложить Наталье пойти работать к нему в магазин, но та наотрез отказалась. Ей было страшно увольняться из гастронома, хоть и зарплата там выплачивалась то мизерными частями, а то и вообще продуктами! Но проработав всю свою жизнь в государственном магазине, да и вообще – прожив эту жизнь в другой стране, в другом мире, сложно вот так в одночасье перемениться. Потому и считала Наталья, что все эти частные, «коробейниковые» магазины, как называла их сама Наталья, недолго просуществуют. А в ночную смену магазин Павла не работал, да и вообще, Наталья просто не говорила, что не хочет разочароваться – вдруг и Паша окажется таким же, как Геннадий…

А у Павла дела шли очень даже неплохо. Начинали они вместе с друзьями, дружили они четверо еще со школы – Паша, Иван, Серёга и Денис. Начинали с одного ларька, сами в нём и торговали, сами возили на старой Пашиной машине товар с оптовой базы. Но со временем дела пошли в гору, точек торговли стало больше, доход увеличился. Деньги от прибыли друзья делили всегда поровну, а вот использовали их по-разному. Павел открыл два небольших магазинчика, а с той поры, как начал встречаться с Шурой, то стал откладывать на покупку квартиры. А друзья такого образа жизни Пашки не одобрили, сначала подшучивали, потом вроде бы и завидовали. Особенно сердился Денис, каждый раз заявляя, что Пашка променял старых и верных друзей на какую-то деревенскую клушу, «которая сто лет в одних ботинках ходит»!

– Ты, Денька, наверное, позабыл, как мы с тобой в детстве один огурец на двоих делили и квасом запивали! И в драных сандалиях всё лето ходили! – пресёк подобные разговоры Паша, – А если я от тебя еще раз нечто подобное в адрес Саши услышу, то не друг ты мне больше!

Денис притих, но нет-нет, да и проскакивали у него претензии к другу, особенно после того, как он сам начал встречаться с Настей. Тут уж и вправду сказать – Денис и Настя нашли друг друга, потому что очень любили обсудить всех и вся…

– Ребята, вы только давайте без обид, – одним вечером Павел собрал друзей для серьёзного разговора, – Но я хочу поговорить вот о чём – нужно как-то нам оформляться уже по отдельности. А то мы всё по старинке – собрались, деньги поделили и разошлись. Я хочу в одно дело вложиться, есть у меня одна задумка. Да и вообще, сами знаете – у меня скоро свадьба, Саша по профессии бухгалтер, вот я и хочу передать ей всю документацию, пусть ведёт. Ну, что скажете?

– А я что вам говорил? – возмущённо ткнул пальцем в Павла Денис, – Кинуть нас хочет, делить всё решил! Вот как! Я говорил вам, что это курица деревенская его устаканит так, что мама не горюй!

– А я с Пашкой согласен, – вдруг сказал Иван, – Давно уже пора этим было заняться! Я тоже думаю кое-что новое попробовать, не только вот эту торговлю. Да и вообще, пора взрослеть, выросли мы из «коротких штанишек»! А ты Денька, чего возмущаешься? Ты-то при своём останешься! Вот любишь ты по кабакам да барам зависать и заработанное просаживать? Так не все такие, некоторых более серьёзные вещи интересуют! И я считаю – Пашка прав! Нужно подумать, как разделиться, кому какие точки достанутся. Предлагаю жребий, так будет честно!

Все смотрели на Серёгу, потому что так получилось, что его голос решал, что и как будет меж друзей дальше.

– Парни, я не знаю, что сказать! – честно признался Серёга, которому вообще не хотелось никаких перемен, ему и так было нормально, – Как большинство решит, так пусть и будет!

– Так Серёга, получается, что ты теперь и решишь, какое будет большинство и что оно решит! – усмехнулся Денис, – А может быть и два на два голоса получится!

– Ладно, я тоже за раздел! – Серёга решил, что раз Пашка, который всегда был умнее и прозорливее их всех, собирается развиваться самостоятельно, значит это выгодно и правильно.

– Вот ты флюгер! – возмущённо бросил Серёге Денис, – Ну и чёрт с вами, давайте разбегаться тогда и каждый сам по себе! Посмотрим еще, кто выплывет!

–Эй, а в морду не хочешь за флюгера?! – возмутился Серёга, – Ты-то чего возмущаешься? Будем, как и раньше друг другу помогать, просто каждый еще и чем-то своим сможет заняться! Правда, Паш? Я ведь правильно всё понимаю?

– Вообще-то я это и имел ввиду, – согласно кивнул Павел, – Не всю же жизнь нам шоколадками и сигаретами торговать! А помогать друг другу – это обязательно, ведь дружба на этом не заканчивается!

– Да плевал я на вашу помощь! Очень надо! – Денис в ярости вскочил и чуть не перевернул стол, за которым они сидели в небольшом кафе, – А ты, Пашка, приползёшь еще, когда твоя «бухгалтерша» деревенская тебя как липку обдерёт! Посмотрим, как тогда запоёшь!

Он кинул на стол несколько купюр в оплату заказанного им коньяка и закуски, и резко вышел из кафе, напоследок хлопнув дверью.

– Чего это он так взбесился? – в недоумении смотрел вслед другу Иван, – Я ведь не так давно тоже про это говорил, что хочу небольшую базу отдыха за городом построить, возле Щучьего озера. Там и место есть под пруд, думаю там рыбу запустить… он вроде бы даже и советы мне давал, обсуждали с ним…

– Может быть он думал, что это тоже будет у нас как сейчас – на всех, – пожал плечами Серёга, – Я, если честно, не представляю, как и что вообще теперь делать, если один без вас останусь. Паш, а твоя Александра и меня не возьмет, с документами разбираться? Я-то сам в этом вообще ничего не понимаю. Вы же знаете, я больше по «физической нагрузке» в наших делах – поехать там, погрузить, привезти, разгрузить и всё такое… Если у нас уж так будет, что у каждого своё, я буду ей зарплату платить за это, всё равно пришлось бы бухгалтера искать, а тут хоть свои, не обманут!

– У меня мама – бухгалтер, я думаю её озадачить, – делился мыслями Иван, – Но она может и не согласиться, она же всю жизнь на автовокзале бухгалтером работала, а это совсем другое… Так что, если Саша не будет против, я может тоже к вам примкну!

– Давайте, я сначала с ней самой поговорю, – предложил Павел, – А потом соберёмся все вместе и поговорим про это. Да и ты, Ваня, к тому времени уже с мамой переговоришь, будем уже осознавать масштабы бедствия. А теперь надо решать по торговым точкам. Плохо, что Денька психанул, будет потом говорить, что мы его обули и самые «тощие» подсунули. Да и как-то сообщить ему надо об этом! Ведь знал же, что делиться решили, чего сбежал!

– Да у него Настя всё решает, не он сам, – покачал головой Ваня, – Я сколько раз слыхал случайно, как она ему наговаривает, будто мы ему всего не говорим, и якобы прибыль крысим, скрываем! Он у меня еще как-то спрашивал, правда ли, что на Ленина ларёк две недели на ремонте был, или от него что-то скрыли…

– Вот потому я и решил разделиться, – ответил Павел, – Пока еще не началось вот этого всего! И пока мы можем решить этот вопрос мирно, как друзья!

– Да правильно ты решил, – поморщился Ваня, – Я тоже думаю к зиме свадьбу играть, мы теперь не просто так, семьи будут, дети… Не только за себя отвечать будем!

В августе, в одном из самых красивых ресторанов города Павел и Шура играли свадьбу. Народу было не очень много – со стороны жениха только его отец с новой женой и тётка с мужем и племянниками, друзья с невестами, кроме Дениса, к сожалению, который приглашение проигнорировал. А со стороны невесты её мать, бабушка Елена Ивановна, и старинная подруга матери Елизавета Владимировна.

Шурочка была в этот день ослепительно хороша! Платье, привезённое на заказ из столицы, подчёркивало её стройную фигурку, а шею украшало подаренное женихом тоненькое колье с бриллиантами.

– Ох, Лиза, я уже столько слёз пролила, – жаловалась подруге Наталья, – Не знаю почему, ведь вроде бы радость! А будто отдаю что-то, от себя отрываю!

– Ну что ты, в самом деле! – утешала подругу Лиза, – Посмотри, Шура такая… как принцесса! А Павел вроде бы и ничего, серьёзный! С неё глаз не сводит, сразу видно – любит он её! Что еще пожелать своим детям, как не крепкую и любящую семью! Мы-то сами с тобой немного этого видели, будто и не жили… У меня иногда такая мысль приходит, что жизнь моя, как поезд мимо пролетела, пока я на обочине простояла! Так пусть хоть у наших детей всё сложится! Я за Федьку только об этом и молюсь! Радость у тебя – свадьба у дочери! Хватит плакать, пойдём праздновать! Скоро подарки дарить будут, нужно подготовиться! Я тут от всех наших привезла – от мамы моей и Варвары с дедом! Шурка и ты нам родные, так что у всех нас радость!

– Жаль, что Екатерина Александровна и Фёдор не смогли приехать, да и дед с тёткой Варей! – посетовала Наталья, – Я надеялась, все соберёмся!

– Фёдор в Москву уехал, у него там какие-то дела, по технике этой новой. Валерий Петрович, товарищ его по этому всему, прилетел из Германии, что-то там опять привёз. А мама…, тяжело ей, Наташ, да и дед с Варварой устают уже так далеко ездить. Потому – я одна за всех буду поздравлять! Всё, новоиспечённая тёщенька, пошли к гостям!

Хорошая была свадьба, душевная! Счастливый жених, невеста-красавица, и много-много пожеланий, добрых и искренних.

Глава 39.

Через неполных два года Шура была уже профи в вопросах бухгалтерии коммерческих предприятий. Это произошло, конечно, не без помощи Павла, который всячески поощрял жену. Шура поступила на заочное отделение университета, именно потому, что Паша сказал – нужно высшее образование, тем более что у Шуры есть к этому и способности, и стремление.

Наталья вроде бы и радовалась за дочь, но иногда всё же поднимали голову старые страхи – ведь современная бухгалтерия, это такие деньги… да и люди, с которыми Шуре приходилось иметь дело, пугали Наталью. Иногда она встречала их, когда приходила в гости к дочери и зятю, они приносили Шуре документы… Здоровые, коротко стриженные мужики с толстыми цепями на таких же толстых шеях, свысока поглядывали на скромно одетую женщину, поднимающуюся навстречу им по лестнице.

– Ох, Шурка, как ты их не боишься? – вздыхала Наталья, поднявшись к дочери, – На них смотреть страшно, не то, что с такими работать! Шеи, как у племенных быков, где они цепочки на себя находят? Им их точно куют на заказ, в кузнице, молотом!

– Мам, ну ведь не все такие, как ты описываешь! – смеялась в ответ Шурочка, – Вот есть у меня один, у него восемь точек по продаже сигарет. Интеллигентный мужчина, худенький и невысокий, никаких цепей, очень скромный на вид человек. Правда, когда познакомишься с ним поближе, понимаешь – у человека железная хватка, а с первого взгляда и не скажешь.

Наталья уже не работала в ночную смену в ларьке Геннадия Яковлевича, она ушла оттуда после того, как Шура вышла замуж и переехала к Паше. Молодёжь и убедила тогда Наталью, что ей следует уйти с этой работы и начать нормально спать ночами. Геннадий же очень сильно рассердился тогда, услышав решение Натальи уйти. Ругался и упрекал её в чёрной неблагодарности, потому что он делал для неё всё, а она вот как с ним поступает! Где он сейчас будет искать надёжного и ответственного продавца, она не подумала, и тем самым подвела его, своего «старого верного друга».

Наталья, конечно, очень удивилась, что она, оказывается ответственный и надёжный работник, потому что раньше Геннадий только и делал, что ругался на всех своих продавцов и лишал их части заработанного, в наказание за «плохую работу». Но всё же от слов Геннадия она почувствовала себя неловко… как ни крути, а всё же именно благодаря этой работе они с Шуркой выжили в эти непростые времена. И как-то неудобно было бросать теперь и Геннадия, и своих сменщиц…

– Мама! Ты что?! – возмущённо сказала Шурка, когда Наталья рассказала дочери, что не смогла уйти так вот сразу, как-то неудобно так «подставлять» Геннадия Яковлевича и других продавцов, потому что им придётся уплотнить график, – Этому Геннадию просто пора прекратить жадничать и предложить нормальную зарплату своим продавцам! Тогда и замену тебе быстро найдёт! Везде уже платят за выход в ночь больше, а он всё жмётся! Ты ему ничем не обязана – ты работала, а тебе платили, не просто так деньги давали! Я сегодня же попрошу Пашу, пусть сам съездит и поговорит с этим наглым Геннадием Яковлевичем, который решил, что он умнее всех! В том всё и дело, что ты довольно много времени у него отработала, и в благодарность он мог бы тебя отпустить достойно, с премией например!

– Шура, не нужно Пашу просить, – Наталье было неудобно перед зятем, – Я сама завтра схожу и скажу Геннадию, что больше не выйду на смену…

Но Шура имела не тот характер, да и Павел жену полностью поддержал и на следующий же день съездил на работу тёщи. С этого дня – уже бывшую работу.

Зарплату в гастрономе всё так же платили с задержками, но Наталье хватало, и она категорически отказывалась от помощи дочери, когда та приносила ей деньги. Шура пошла другим путём, всё же за ведение учёта ей платили хорошо, да и у Паши шёл стабильный доход, и она просто стала оплачивать коммунальные платежи и привозить матери продукты.

А еще через несколько месяцев Павел оформил на имя жены фирму, специализирующуюся на оказании бухгалтерских услуг, клиентов при этом прибавилось, и Шура решила, что без помощников ей не обойтись. Вскоре небольшая, но успешная фирма стала в городе довольно известна за качество и приемлемые цены.

Среди клиентов были и друзья Павла, Иван и Сергей, а в один «прекрасный день» к Шуре в кабинет постучали и на пороге она с удивлением увидела Настю.

– Привет! Давно не виделись! – заявила гостья как ни в чём небывало, – Ничего себе, какой тебе Пашка офис забахал! Ну что, поздравляю тебя, говорят ты теперь владелица фирмы? Бизнес, как говорится, вумэн!

Настя нехорошо усмехнулась и без всякого приглашения устроилась на стуле напротив стола Шуры.

– А я вообще-то к тебе по делу, – не давая хозяйке и рта раскрыть, продолжала Настя, – Мне тут Дэн подарил парикмахерскую, говорит – занимайся. А я в этих бумажках ничего не понимаю, вот мне и посоветовали к тебе обратиться. По старой дружбе, так сказать. Что нужно тебе принести, чтобы ты начала уже работать?

– Ну, во-первых, между нами никогда не было никакой «старой дружбы», – спокойно ответила Шура, – А, во-вторых, к нам люди в очередь стоят, чтобы мы их на сопровождение взяли, но пока нет возможности, мы подбираем сотрудников для расширения.

– То есть ты хочешь сказать, чтоб я встала в общую очередь к тебе? – зло прищурилась Настя, – Да ты что о себе возомнила? Где бы ты вообще была, если бы не Пашка! Вытащил тебя, колхозницу, хоть приодел поприличнее! Не хочешь, значит, со мной сотрудничать?! Ладно, я тогда поговорю с Дэном, пусть он сам с Пашей разговаривает! А не с тобой, кто ты здесь вообще такая?! Не была бы ты его женой – работала бы здесь уборщицей, и не больше!

– До свидания, Настя! И больше сюда приходить не советую, смысла нет. И так думаю понятно, что мы с тобой вообще никак не сработаемся. Даже если меня попросят тебя сюда уборщицей взять.

Настя разразилась нецензурной бранью и выскочила из кабинета, а Шура уселась обратно за свой стол и постаралась успокоиться. В самом деле, такие переживания ей были теперь ни к чему, она была на ранних сроках беременности и старалась себя беречь.

Она сидела и размышляла, стоит ли ей рассказывать об этом визите мужу… ему сейчас и так было достаточно забот. Не так давно они купили старое здание на окраине города, и теперь там начинал работать автосервис. Правда, на это им пришлось потратить почти все сбережения, даже те, что Паша откладывал на жильё, и они продолжали пока жить в съёмной квартире. Но оба считали, что это выгодное вложение и вскорости оно себя окупит. В чём, в общем-то и не ошиблись, потому что это была одна из первых мастерских в городе, где занимались ремонтом машин не только отечественного, но и иностранного производства, которые в последнее время всё чаще появлялись на улицах города. Дело оказалось выгодным, и к моменту рождения первенца, Паша и Шура рассчитывали обзавестись уже собственным жильём.

Про визит Насти Шуре и рассказывать не пришлось, потому что вечером, когда Паша приехал забрать жену с работы, он сам был уже в курсе.

– Мне Денис звонил, сказал, что Настя у тебя была, но ты её прогнала, – Паша сделал страшные глаза, – Если честно, я ждал, что мне расскажут, как ты побила бедную кроткую Настю!

– Я хотела побить, но побоялась, – рассмеялась Шурка, – У нас с ней разные весовые категории. Она вон какая здоровенная! А я что?! Куда мне против борца сумо на ринг соваться?

– На самом деле я волновался за тебя, поэтому и приехал пораньше сегодня, – посерьёзнел Паша, – Настя всегда была врунья страшенная, из трёх слов и двух правды не скажет. Поэтому я сразу понял, как всё было на самом деле. Как ты себя чувствуешь?

– Да нормально всё! – отмахнулась Шура, – Если бы я на каждую сумасшедшую внимание обращала, никаких нервов бы не хватило! Недавно жена Багаяна приходила, хочет кондитерскую открывать, тоже очень дама своеобразная. Удивилась, сколько для этого нужно разрешений и прочего. Она оказывается думала, что можно вот так просто захотеть, найти красивенькое помещение, муж оборудует и этого достаточно. Наорала на меня и ушла недовольная моими советами. А что тебе Денис сказал? Чего ему там Настя наговорила?

– Ты думаешь, я запомнил? – рассмеялся Паша, – Он вроде бы и сам понимает, всё это чушь, что Настя сказала, но видимо у него и выбора другого не было! Попробуй он не позвони, она ж его в живых не оставит. Кстати, у них скоро свадьба, Денис мне сообщил. Но, как я понял, мы не приглашены, поэтому я не стал ждать, когда он начнёт оправдываться, и сам сказал, что мы не сможем быть. Или, может быть, ты бы хотела пойти?

– А как же, очень хотела, – Шура смотрела в искрящиеся смешинками глаза мужа, – Только как ты собираешься набиться в почётные гости? Настя нас теперь за километр будет обходить!

Они тогда поговорили про это, да и забыли, погружённые в свои дела и заботы. А вот Настя не забыла, как впоследствии оказалось, и сыграло это довольно страшную роль в жизни многих людей. Но в те счастливые для них двоих времена ни Паша, ни Шура на чужую злобу и зависть внимания не обращали.

– Ты бы с ней поосторожнее была, доченька, – с беспокойством говорила Наталья, услышав от Шуры эту историю, – Может быть, тебе всё же стоило помочь этой Насте? Всё же Паша с этим Денисом дружат с детских лет, и вам с Настей не нужно бы вставать между ними. Да и тебе еще один клиент для фирмы!

– Мам, я между ними и не встаю, но терпеть такое к себе отношение не намерена. Как эта Настя себя со мной ведёт? При Пашке или при своём Денисе она бы такого не позволила, рассказывает-то она так, будто это я её матом обругала. А фирме…зачем нам такой клиент? Скандальный и непонятно чего желающий, как с таким работать? У нас был уже один такой, девочки с ним замучались, а он мне на них постоянно жаловался. Хорошо, что ушёл сам, нашёл себе частного бухгалтера, подешевле, заявив, что мы хапуги и обдираем его до нитки.

– Ну, тебе виднее, конечно, – вздыхала Наталья, – Но всё равно, ты поаккуратнее. Сейчас такая жизнь, не знаешь, что и ожидать… даже от друзей.

А Шуре долго размышлять об этом было некогда – работа, учёба и грядущее материнство – ей было о чём подумать и без скандальной Насти, с которой у неё никогда не будет хороших отношений, потому что Шура знала, что является этому причиной. Хоть Настя и скрывала это, но Павел ей до сих пор нравился, и Шуре она завидовала и откровенно её ненавидела.

Глава 40.

Незадолго до появления малыша Павел и Шура подыскивали себе квартиру, но что случилось в этой части рынка, мало кому было понятно. Потому что неожиданно грянуло такое подорожание, что накопленных денег им и на старую однушку не хватало. Попадались иногда редкие варианты, но они либо уже были кем-то договорены, либо имели непонятные и настораживающие особенности.

Почти каждый вечер молодая пара отправлялась гулять, и маршрут их пролегал мимо остановок транспорта, потому что именно они были обклеены объявлениями о продаже, покупке или сдаче квартир. Возвращаясь домой, они звонили по телефонам, но снова и снова только разочарованно вздыхали.

– Знаете, я думаю, вам нужно немного еще переждать, – сказала им Наталья, когда в очередной раз пришла в гости, – Подкопите еще немного, может быть, весь этот ажиотаж уляжется. А пока, чтобы не тратить деньги на съёмное жильё, переезжайте ко мне. Комнаты две, изолированные, мы друг другу не помешаем. Да к тому же я часто в Бобровке у бабушки, ей помощь нужна, не смогает уже сама. Ты, Шура, свою бухгалтерию всё равно не сможешь бросить без догляда, да и учёба у тебя, и Паша почти всё время на работе. Вот, я вам и с малышом бы помогла!

Обсудив это между собой, молодёжь пришла к выводу, что совет матери им стоит принять и сделать, как она говорит. Тем более, что буквально на днях явился хозяин их квартиры и объявил, что плата со следующего месяца подорожает.

Поэтому, долго не собираясь, уже скоро Шура и Паша перебрались к Наталье, которая от этого заметно повеселела. Большую комнату теперь украшала новенькая детская кроватка, ожидающая своего владельца, а вечера проходили в разговорах и обсуждениях. Паша озаботился тем, что старые рамы на балконе следует поменять, и взялся за это сам, закупив нужные материалы. Наталья, до этого момента считавшая зятя городским парнем, мало что умеющим мастерить, увидела, как он ловко управляется с инструментом:

– Паша, я думала, ты в городе вырос! А ты, оказывается, и молоток в руках держать умеешь!

– А я у деда в деревне каждое лето жил, у него не забалуешь! – рассмеялся Паша.

Вообще характер он имел покладистый и весёлый, и со временем Наталья поняла, за что его полюбила её дочь, и призналась Шуре, что ошиблась в первом своём суждении о нём.

Алёшка родился весной. Румяный крепыш до слёз растрогал не только новоиспечённую бабушку, но и такого же новоиспечённого отца. Вообще, рождение малыша не оставил без внимания даже отец Павла, который до этого мало интересовался жизнью своего сына. У него была новая семья, молодая жена и две маленькие дочки, но на рождение внука он всё же приехал. Поздравил сына и сноху, вручил цветы и конверт с деньгами, и торопливо отбыл по делам. А молодая семья зажила новой, насыщенной жизнью, какая бывает у всех тех, кто впервые стал родителями.

Когда Алёшке было чуть больше полгодика, Павел вернулся домой радостный и возбуждённый:

– Шурка! Наталья Николаевна! У меня такая новость, накрывайте стол! Один мой знакомый сказал, что его двоюродный брат продаёт дом, двухэтажный, в черте города! Только цену не знает, но завтра мы с ним поедем разговаривать с хозяином и смотреть дом.

– Дом? – растерянно сказала Шура, – Это же, наверное, очень дорого, у нас нет таких денег…

– Ну, сначала нужно вообще посмотреть, что это за дом, и про цену узнать, а после уже думать.

Цена оказалась немаленькой. Вернувшись на следующий день, Павел задумчиво пил чай в кухне, размышляя, где бы ему раздобыть деньги, потому что дом оказался не просто хорошим… это была мечта! После, когда они с Шурой съездили туда вместе и оба вернулись с одновременно грустными и мечтательными лицами.

– Там и район хороший, и дом расположен удачно – рядом садик и школа, магазин недалеко, и остановка, – рассказывала матери Шурочка, – Но я думаю, нам нужно искать что-то поскромнее. У нас таких денег нет, а того, что отложили, хватит на небольшую двушку. Пашка думает продать автосервис, но я считаю, что это уж слишком. Он говорит – новый обустрою, опыт уже есть. Но как же… только с долгами за оборудование рассчитался, жалко…

После этого разговора Наталья не спала всю ночь, думая и размышляя над сложившейся ситуацией. А утром, пока Алёшка еще спал, позвала Шуру в кухню:

– Шур, я тут подумала, вот что… давайте продадим эту квартиру, вы добавите и купите дом себе…

– Мам, ты что?! Нет конечно, и не говори даже про это! – Шура испуганно смотрела на мать.

– Ты подожди, выслушай сначала. Квартиру продадим, пока будем жить вместе, а со временем подкопите, и купите однушку мне. И будем все с жильём. Всё равно я думала эту квартиру продавать, восьмой этаж – это очень высоко для меня уже сейчас. Ты сама видела, во что наш лифт превратился, я каждый раз со страхом думаю, что будет, если он сломается! Как я со своими коленями буду на восьмой этаж взбираться? Так вот, может быть сейчас такое время и пришло, продать и решить вопрос удобно для всех!

– Мам… я не знаю, как-то это с нашей с Пашкой стороны не очень…, – растерянно говорила Шура матери, – Оставить тебя без квартиры… Это…это же папа получал, от завода ещё…

– Ну что такого, жизнь такая – меняется всё, что же теперь. Паша придёт, я сама с ним поговорю. Вот смотри, он собирается сервис продать, а он ведь там деньги зарабатывает! Ты сама сказала, только вот недавно прибыль хорошая пошла, долги раздали! Так может так быстрее и на квартиру получится накопить! А с пропиской бабушка поможет, пока у неё в Бобровке пропишемся все. А там – дом купите, уже и этот вопрос решится.

Говорили, обсуждали это два вечера, потому что долго-то и не подумаешь, продажа дома срочная, никого ждать не будут. В конце концов, всем и так было понятно, что предлагаемый Натальей вариант самый разумный. Особенно, если обратить внимание на то, как Наталья в последнее время и вправду мучается с ногами, которые стали болеть всё чаще, и всё сильнее. Видимо, не прошли даром смены в холодном ларьке, да и вообще вся её работа продавцом, когда ты считай весь день на ногах…

– Мам, спасибо тебе, – сказала Шура матери, – Всё же мне очень жаль эту квартиру, я здесь выросла… но ты права, наверное, так для нас всех будет лучше! Да и сейчас ты нас очень выручила! Я даже не знаю, как бы я справлялась с Алёшкой, и с фирмой своей еще. Ты права была, не оставишь.

Квартира продалась на удивление быстро, Наталья даже испугаться не успела, как уже пришли смотреть квартиру покупатели, и сели они договариваться, в какое время после продажи семья сможет выехать из квартиры, и такие прочие вопросы.

Павел надеялся, что в течении двух недель они смогут освободить квартиру и уже перебраться в дом. Друзья помогут вещи перевезти, тем более что все были за Пашку и его семью рады. И вот наступил тот самый день, когда, собрав деньги, Павел отправился на встречу с продавцом дома, оформлять договор.

Наталья и Шурочка с Алёшкой уже можно сказать сидели на чемоданах. Вещи были собраны, упакованы в коробки и только ждали своего часа. Да, в общем-то и вещей-то было не особенно много – молодые еще не успели обзавестись большим скарбом, а Наталья им и не обладала.

– Я там неподалёку от дома в магазин заходила, – рассказывала Наталья дочке, – Там объявление висело, продавец нужен. Поговорила с девушкой, которая там на смене в тот день была, говорит – условия неплохие, магазин не круглосуточный и спиртного не продают, хозяйственные товары. Я после ларька о таком только и мечтала, чтобы вся эта «синева» не приходила… Тяжело с ними, да и страшно. В хозяйственном такого нет, конечно. Думаю, схожу еще с хозяином поговорю потом, как переберёмся.

– Мам, я думаю, тебе пока можно бы и отдохнуть, ноги подлечить. Тебе и с Алёшкой хватает заботы, так нам помогаешь. Может быть, подумаешь еще, насчёт работы и повременишь?

Такие разговоры и вели мать с дочерью, уложив Алёшку на тихий час и предвкушая скорый переезд. Однако, когда Павел не появился к вечеру, обе беспокойно ходили от окна к окну, ожидая увидеть у подъезда его «девятку»…

Когда уже стемнело, заплаканная и испуганная Шура отправилась к соседке Галинке, чтобы обзвонить друзей, и прочие места, где мог бы быть Паша… Продавец дома ответил, что прождал Павла до позднего вечера, но тот так и не появился. В Пашином автосервисе дежурный ответил, что и там он не появлялся вечером, как уехал после обеда на сделку, так и не был больше.

Друзья, Сергей и Иван, тоже сказали, что друга не видели сегодня, ждали его завтра, чтобы помочь с переездом. А Денис с шурой говорить долго отказался, сказав, что не видел Пашку уже давно, вроде бы даже несколько недель, потому что общих дел и забот у них давно уже нет. А напоследок попросил Шуру, в довольно грубой форме, не беспокоит его больше звонками, и вообще – никак!

Бессонная и беспокойная ночь тянулась бесконечно, и Шура, глядя заплаканными глазами в тёмное окно, думала о словах, которые ей сказал дежурный в отделении милиции, куда она позвонила после обзвона всех друзей и знакомых:

– Девушка, ну что вы сразу панику наводите? Может быть, муж ваш где-то задержался с друзьями, пивка там попить, и такое прочее! А вы уж сразу про плохое думаете! Вот если не появится послезавтра, тогда уже и станете панику наводить. А пока, ложитесь спать, найдётся ваш супруг.

Но Шура не послушала его, и уже на следующее утро отправилась туда и написала заявление о пропаже человека, упомянув про большую сумму наличности, которая была при себе у Павла, и заставила это заявление зарегистрировать положенным образом.

Да, примерно так всё и вышло, как сказал Шуре тот неизвестный ночной дежурный… Послезавтра и нашёлся Павел. Под мостом, у реки, на голых камнях, с двенадцатью ножевыми ранениями, не совместимыми с жизнью… Об этом Шуре тоже сообщили в милиции, потому что туда она звонить и не переставала все эти дни, надеясь не услышать страшных новостей. Но с каждым днём сердце беду чуяло всё больше, и она не миновала их семью…

Глава 41.

Остались Шура, Алёшка и Наталья не только без Павла, не только без любимого и любящего их человека… Остались они еще и без жилья, потому что квартира была уже продана, новые владельцы ждали освобождения квартиры в оговоренные сроки, а дом куплен не был. Деньги, которые были у Павла при себе, пропали, его «девятку» тоже нигде не нашли.

После похорон, с которыми помогли Пашины друзья, взяв на себя и расходы, и организацию, кое как собравшись, Шура наскребла денег и сняла небольшую квартирку на самой окраине города. Теперь она стала опорой и своему маленькому сынишке, и растерянной матери, лишившейся жилья, и очень переживающей за дочку.

А самой Шуре раскисать было некогда – на ней осталось всё. И её фирма, и Пашин автосервис, в котором сама она мало что понимала, боялась сделать что-то неправильно. Но сотрудники автосервиса отнеслись к ней с пониманием, потому что Павла вспоминали только добром – человеком он был справедливым и не жадным. Поэтому работу свою они делали на совесть, стараясь не подвести новую хозяйку, давали ей советы, что и как лучше сделать.

Особенно Шуре помогал Григорий Тимофеевич, мужчина среднего возраста, годившийся ей в отцы. Проникшись к этой худенькой хрупкой девчонке сочувствием, Тимофеич, как его звали все в автосервисе, спуску никому не давал, благодаря чему автосервис продолжал работать, как часы. Занимал он в «гараже», как звал он сам автосервис, должность механика, и работу всего этого предприятия знал, как свои пять пальцев. Поэтому и Шура полагалась на его помощь во всех вопросах, и это было ей большим подспорьем.

Всё это давалось Шуре очень тяжело, наверное, потому, что горевать было некогда, а невыплаканное горе иногда так сильно давило на её хрупкие плечи. Это горе и страх перед будущим порой совершенно лишали её сил и способности мыслить.

Глядя, как бьётся дочь, Наталья не знала, чем и помочь. Каждый раз, уезжая в Бобровку, чтобы помочь старенькой своей матери, Наталья брала с собой Алёшку, в надежде, что Шурка хоть немного поспит и отдохнёт. А Шура, проводив и успокоив мать, лежала без сил и сна, просто глядя в потолок.

Спустя пару месяцев после гибели Павла, к Шуре заявился Денис собственной персоной. Она как раз сидела в маленьком кабинете Павла в самом углу автосервиса и разбирала бумаги. От неожиданности, увидев Дениса, она подумала, что сходит с ума от недосыпа. Но нет, всё оказалось реальностью.

– Ну, как ты, держишься? – участливо спросил Денис, усаживаясь напротив Шуры, – Слушай, Саш, если тебе нужно чем-то помочь, ты не стесняйся, звони мне. Забудь, что там раньше мы с тобой не находили общего языка, теперь всё по-другому. А это – пустое было всё, ну. Не поняли мы тогда друг друга с тобой, всякое бывает. А в беде мы тебя не бросим, мы с парнями так решили.

– Спасибо, Денис. Да, мне уже и Ваня звонил, и Сергей тоже недавно приезжал. Спасибо вам, если будет нужно, я обязательно к вам обращусь. Ты прав – теперь всё по-другому… к сожалению.

– А ты как, справляешься со всем этим? Тяжело ведь, наверное, у тебя же еще и ребёнок маленький, и своя фирма… Я собственно, что и пришёл. Хочу тебе предложить – продай мне автосервис. Я в курсе твоих проблем с жильём, думаю, что тебе сейчас квартира нужнее, чем вот это вот всё. Ты же мало что в этом всём понимаешь… я не хочу тебя обидеть, просто, вы же, женщины, мало смыслите во всяких там запчастях, и прочем.

– Я пока еще не думала об этом, продавать что-то, – Шура немного растерялась, – Паша столько труда вложил в это всё…

– Это понятно, я тебя и не тороплю. Давай, я пока сам займусь этим всем, ну, на правах управляющего, так сказать, а ты пока поразмыслишь спокойно над моим предложением. И мне зарплату не нужно платить за это, я ведь просто хочу помочь, по-дружески…

– Спасибо большое, – кивнула растерянная Шура.

– Мне тут недавно от бабушки в наследство квартира досталась, – продолжал Денис таким тоном, будто всё уже было решено, – Так если тебе нужно, вот, я ключи привёз. Можно хоть завтра заезжать, там уже я всё от мебели освободил, однокомнатная, но с большой кухней и лоджией. А после, как ты будешь готова, мы можем переоформит документы – я тебе эту квартиру, а ты мне сервис. И всем хорошо, по-дружески договоримся.

– Денис, спасибо тебе, я пока с жильём вопрос решила… да если честно, пока еще в себя не пришла, не могу нормально ни о чём думать. Хочу еще в документах здесь разобраться, что да как. Может быть попозже давай это обсудим, хорошо? Но я очень тебе благодарна за заботу. Можно, я буду тебе звонить, если у меня возникнут вопросы по сервису, ведь ты же в этом хорошо разбираешься?

– Конечно, звони в любое время, вот, я тебе карточку свою оставлю, здесь и номер моего пейджера есть, – обрадованно оговорил Денис, – А документы… что тут разбираться? Оставь, как есть, я потом сам всё пересмотрю, и если что-то важное будет, тебе скажу. Я ж с Пашкой столько времени тут провёл… Да, жаль, что так всё получилось…, соболезную тебе… мы и сами все еще в себя не можем прийти. А что вообще слышно, расследование как идёт?

– Ну, пока ничего конкретного не говорят, – еле сдерживая слёзы, ответила Шура, – Опрашивают знакомых, ищут, может кто из местных там что-то видел… там же как раз садоводство, возле моста… Денис, ты прости, я не могу про это пока… давай потом, как что-то конкретное будет известно, я вам всем, друзьям Паши, всё расскажу…

– Да-да, конечно, ты прости меня, что я полез с расспросами! – спохватился Денис, – Ладно, я и сам засиделся у тебя, а у меня еще столько дел! Ну, мы с тобой договорились, я жду твоего звонка!

Денис вышел и тихо притворил за собой дверь. Шура же с трудом поднялась с кресла, всё тело у неё болело от усталости и недосыпа, но больше, наверное, от навалившегося горя. Она смотрела, как Денис вышел на улицу и сел в свою серебристую машину… В голове у Шуры мелькнула странная мысль… почему Пашка? Почему не вот этот Денис? Страшная мысль! С трудом отогнав её прочь Шура покачала головой и подумала, нужно, наверное, какие-то успокоительные препараты принимать, пока она окончательно не тронулась умом…

– Ну, и зачем приезжал этот прощелыга? – в дверях показалась голова Тимофеича, – Всегда мне не нравился, рожа у него на крысиную похожа, и повадки крысиные! Что ты, дочка?

Он участливо посмотрел на покрасневшие Шуркины глаза и укоризненно завздыхал, качая головой.

– Чего ты его слушаешь, гнать таких надо от себя, чего тут вынюхивал? Павел его не особенно привечал, а у того привычка была дурацкая – приволочёт с собой какого-нибудь своего знакомого, и стоит тут перед Павлом, ноет, чтобы этому его знакомому машину за копейки починили, а то и вообще бесплатно! Якобы, человек это нужный, и негоже с него деньги брать! А Павел ему – я лишнего не беру, но своих парней заставлять работать бесплатно не буду. Раз твой знакомый, ты и плати, тебе, как своему, я скидку сделаю! Так этот бесится, по глазам видать, а с хитрецой, своё выпросит! Чего он от тебя хотел?

– Он хочет сервис купить, – вздохнула тяжело Шурочка, – Ну как – купить… Хочет на квартиру обменять. Я ему сервис, а он мне – квартиру. Говорит, тебе же сейчас жить негде, вот обо мне и заботится.

– Квартиру?! – удивлённо посмотрел на неё Тимофеич, – Это какая же квартира нынче столько стоит? Ты, дочка, его не слушай! Уж очень он человек хитрый, ужом влезет, где не просят!

– Да обычная квартира, однокомнатная, как я поняла. Денису от бабушки досталась, вот он и хочет… Сколько стоят квартиры, я, конечно, в курсе, а вот сколько стоят такие вот автосервисы… с этим проблема, конечно… Я еще документы не все просмотрела, так он говорит – не смотри, всё равно ничего не поймёшь, ты же женщина. Предлагал сервис под управление взять, говорит – знает тут всё.

– Управление, говоришь, – задумчиво потёр переносицу Тимофеич, – Хитрый, гад такой. Знает, откуда подкатиться! Ты, дочка, вот что… документы все пересмотри, как следует. Ничего там особенного нет, ты, как я знаю, работаешь с разными фирмами. Так вот, незадолго до своей смерти, Павел договор должен был заключить на ремонт машин. Договор знаешь с кем?

Тимофеич обернулся, закрыта ли дверь в кабинет, и потом только назвал Шуре предприятие, которое было одним из крупнейших в городе, и имело связи в руководстве города и области.

– Понимаешь теперь, какие там будут суммы крутиться? Они парк машин обновляют – одни иномарки, а обслуживаться собираются у нас, потому что и у нас лучшие спецы в городе собрались! Так вот этот Денис, крыса этакая, знал про это, я уверен! Потому и сказал тебе – документы не смотри! Чего уж тут сложного, договор прочитать! Я думаю, что как раз за пару дней до… случившегося с Пашей, ему привезли подписанный оригинал! Поищи! Ну, а если и не найдёшь, не велика беда – я знаю, куда пойти и попросить продублировать! Не боись, дочка! Мы здесь тоже не лаптем щи хлебаем! Шиш этому Дениске, так ему и скажи, прохвосту! Пусть идёт и сам что-то хоть сработает. А не так – на готовенькое…

После разговора с Григорием Тимофеевичем Шура поняла, какой сюрприз имел ввиду Паша, о котором несколько раз ей говорил с довольным и загадочным видом. Такой договор позволял им в течении года без труда собрать нужную сумму на покупку любой квартиры в городе…

И ещё она поняла, зачем приходил Денис, и почему был так участлив к ней, а так же и так «щедр», предлагая в обмен квартиру…

Поразмыслив в тишине, Шура поняла – от визита Дениса была для неё огромная польза! Да, она мало что понимала в механизмах работы автосервиса мужа, но уж и круглой дурочкой её назвать было нельзя! Управляющий, сказал Денис? А ведь это отличная идея!

– Григорий Тимофеевич! – прокричала Шура, высунувшись из двери кабинета, – Как будете не заняты, зайдите пожалуйста ко мне!

Уже на следующий день Шура собрала коллектив автосервиса и объявила всем благодарность за то, что они не остались равнодушными к случившемуся горю и обеспечили в это время работу сервиса на достойном уровне. Заверила, что никто не останется без работы, ибо слухи о закрытии гуляли, но сервис будет работать, как и раньше! Далее она сообщила о том, что всем сотрудникам будет оформлена премия за результаты работы, а уже после представила довольному ею коллективу нового управляющего – Мещерякова Григория Тимофеевича.

Глава 42.

Со всем справилась тогда Шурочка, только вот справляться с собой было намного сложнее. Она купила себе какое-то снотворное, и наконец начала спать. Но от этого ей не стало легче, потому что утром было очень тяжело просыпаться… во сне было так хорошо, ничего не болело и не беспокоило её, хотя сновидений она не помнила. Но каждое утро становилось пыткой! Наталья взяла на себя все заботы и управлялась и с внуком, и по дому, да и много ли им было нужно на троих.

А Шура училась быть одна… Решив продать два магазинчика, которые Паша создавал практически «с нуля», она никак не могла справиться с тем, что ей было очень жаль распродавать то, что с таким трудом доставалось её мужу… Но нужно было что-то решать с жильём, Шура почему-то чувствовала вину перед мамой за то, что та осталась без квартиры и вынуждена мотаться по чужим углам.

Но с продажей магазинов всё оказалось не так просто. А всё дело было в том, что в последнее время подобных торговых точек, продающих чуть не весь ассортимент, развелось как грибов после дождичка. И желающих купить уже готовые точки продажи было не так много, а если они и находились, то цену предлагали просто смехотворную. Не то что на покупку квартиры, на комнату, и то не хватит…

Шура решила, что пока может, будет справляться со всем и откладывать деньги. Самые хорошие прибыли приносил Пашин автосервис и её фирма по оказанию услуг учёта. Но если с сервисом было просто – там грамотно и со знанием дела распоряжался Мещеряков, то вот фирма требовала заботы. С появлением компьютеров в массах, появились и программы, упрощающие работу бухгалтера, а вот специалистов, способных внедрить такую программу и обучить персонал в городе почти и не было. Крупные предприятия «выписывали» себе специалистов из столицы, оплачивая баснословные гонорары, у Шуры, конечно, такой возможности не было, и она ломала голову, какой же придумать выход.

Все эти заботы и не давали Шуре с головой погрузиться в депрессию, у неё просто не было на это времени. Хотя, некоторые считали по-другому… Например, явившийся к ней после того разговора Денис, увидев, что Шура не собирается принять его «щедрое» предложение об обмене автосервиса на квартиру, впал в тихую ярость. А прогулявшись по сервису и увидев, что Тимофеич неплохо управляется, и предприятие не только не собирается загибаться, как пророчил ему сам Денис, разговаривая недавно с Серёгой и Ваней, но даже и развивается… Рядом появился новый пристрой, ожидающий заказанного оборудования – там будет открыта мойка автомобилей.

Совершенно рассвирепев от увиденного, Денис не стал ничего говорить Тимофеичу, который немного ехидно интересовался, с какой целью Денис ходит по сервису и всё разглядывает. Проигнорировав все вопросы, Денис выскочил на улицу и поехал в офис Шуркиной фирмы.

– Ты что же, совсем головой повредилась?! – ворвался он в её маленький кабинетик, – Ты же угробишь Пашкино творение, или самой не жалко?

– И ты здравствуй, Денис, – спокойно ответила Шура, – Успокойся, сядь, и объясни в чём дело? Что случилось, что ты так разъярился?

– Я предлагал тебе хороший вариант, как поступить с Пашкиным сервисом, а ты что?

– А что – я? Сервис работает, Григорий Тимофеевич прекрасно со всем справляется, вот оборудование для мойки нашёл с оплатой в рассрочку. Разве плохо? Всё идёт отлично, почему ты говоришь, что-то там загибается?

– Да ты вообще не представляешь даже, как это должно работать! – зло пнув стул, Денис уселся на него.

– А мне и не обязательно это представлять. Я нашла человека, который это всё знает, и в технической части разбирается на профессиональном уровне. А с документами я сама разбираюсь неплохо. Денис… я понимаю, ты хотел получить этот сервис, но я не готова с ним расстаться. И не только по сентиментальным причинам! Он приносит хорошую прибыль, а как ты сам сказал – мне с сыном нужно жильё. И я намерена решить в скором времени этот вопрос.

– Ты посмотри, до чего ты себя довела с этим всем, – доверительно понизив голос, сказал Денис, – На тебя ведь посмотреть стало страшно! Тебе что, от своей фирмы денег не хватает? Работала бы себе спокойно, копалась в бухгалтерии, зачем тебе все эти напряги? Занималась бы собой и ребёнком!

– Спасибо за заботу, конечно, Денис. Но я постараюсь сама со всем разобраться, – мягко ответила Шура, – Скажи мне честно, что у тебя за интерес к сервису? Тебе очень хочется его получить? Давай не будем юлить и прикрываться заботой обо мне, скажи мне настоящую причину такого твоего интереса.

– Так ты считаешь, что я хочу у тебя отжать сервис?! Вот что значит ты обо мне думаешь? – обиженно протянул Денис.

– Да ничего я не думаю, – устало ответила Шура, – И я не понимаю, на что ты обижаешься вместо того, чтобы поговорить откровенно. Паша мне всегда говорил, что в бизнесе нельзя по-другому – всё только честно и открыто должно быть, только тогда и будет толк.

– Хватит уже… нет больше Паши, как ни жаль, самой пора головой своей думать и решения принимать, – проворчал Денис, – Ну, как знаешь. Имей ввиду, что когда начнутся у твоего автосервиса проблемы, моё предложение утратит силу, сама будешь просить, чтобы я его просто так себе забрал. Но мне уже не нужно будет. А сейчас, я готов, как и обещал отдать квартиру и доплатить деньгами в разумных пределах.

– Хорошо, я поняла, – спокойно ответила Шура, – Но я решила не продавать сервис. Буду работать, пока справляюсь.

Когда Денис ушёл, Шура задумчиво смотрела ему вслед. Она не могла понять такой его интерес к автосервису, Денис готов на многое, чтобы получить его. Решив, что потом она обязательно выберет время и съездит к Ване, может быть он как-то прояснит ситуацию, а пока нужно заняться своими делами.

Неожиданно надежду на решение проблемы с компьютерной программой для бухгалтерии подсказала Шуре её мама.

– А почему ты у Фёдора не спросишь? – слушая телефонный разговор дочери с коллегой, спросила Наталья, – Он давно занимается чем-то, связанным с этими самыми компьютерами, у него в Москве компаньон есть, как я слышала, они предприятие организовали, на двоих. По крайней мере, даже если он сам не занимается такими вот для бухгалтерии программами, то хотя бы подсказать тебе сможет что-то дельное. В любом случае, я считаю, что посоветоваться не будет лишним.

Шура задумалась, а ведь и вправду, за всеми этими заботами она и позабыла, Фёдор сам рассказывал ей как-то, что занимается программированием и чем-то ещё связанным с ЭВМ. Правда, про Москву и его коллегу она ничего не слышала, но ведь расспросить старого друга не составит труда.

– Мам, спасибо тебе! – Шурка обняла мать, – Вот в пятницу я с вами и поеду в Бобровку! И тётю Лизу я давно не видела, да и вообще всех в Медвежьем Яру…

Сердце защемило от воспоминаний детства… когда босоногой девчонкой можно бегать по дороге, поднимая пятками мягкую дорожную пыль, и вытянув руку, касаться пальцами созревающих на поле у дороги колосков… Когда беззаботно смотришь в синее небо, лёжа среди травы на лугу, и гадаешь, на что похоже вот то облако и слушаешь шум перекатов на реке под холмом.

Шура поняла, что уже несколько лет она вообще не поднимала глаза к небу, туда, где плывут по синей бесконечности белёсые облака. Решено! В пятницу она вместе с мамой и Алёшкой поедет к бабушке и останется там до воскресенья, дав себе небольшую передышку, а заодно и переговорит с Фёдором. Как-то светло стало на душе от такого решения, будто те железные обручи, сковавшие её душу в тот самый вечер, когда пропал Паша, чуть ослабили свою холодную хватку, пропуская внутрь тоненькие лучики света и тепла.

Однако, в среду с самого утра эта дверь, открывшаяся было в небо с облаками, с треском захлопнулась обратно. Шуре позвонил следователь и сообщил, что нашлась Пашина «девятка». Приехав в Управление, Шура узнала, что машину нашли в пригороде, совсем в другой стороне от того места, где обнаружили самого Павла. Машина была утоплена в озере, и обнаружили её рыбаки совершенно случайно.

– Пока не могу вам сказать, поможет ли это в поиске убийцы вашего мужа, – говорил ей следователь, молодой мужчина, чуть постарше самой Шуры, – Сам на это надеюсь, но пока будут проводится разного рода действия и экспертизы… Будем ждать. Ну, а что у вас? Может быть, появились какие-нибудь подозрения? Никто вас не беспокоит, может быть, заметили что-то подозрительное?

Тут и Шуре нечем было порадовать следователя, ничего неординарного она не заметила, да и не могла заметить, потому что жизнь её сейчас была похожа на бесконечный бег с препятствиями. И по сторонам оглядываться было некогда…

От Управления Шура решила пройтись пешком, чтобы дать себе хоть немного времени подумать о том, что говорил следователь, потому что, попадая на работу, на неё наваливалось столько всего, что и думать то не получалось.

Как Пашина «девятка» оказалась в озере? Да еще и так далеко от города, совсем в другой стороне от того места, где он должен был смотреть дом? Следователь сказал, что владельца дома тщательно проверяли, потому что он был одним из тех немногих, кто знал о дате и времени визита Павла и о крупной сумме наличности, которую он вёз. Но этот след не дал результата – у владельца дома было просто железобетонное алиби! В тот вечер, когда пропал Паша, у хозяина дома приболел маленький сын, вызвали скорую помощь и весь вечер провели в хлопотах, ещё и на глазах у всех соседей.

– Шура? Ты как здесь? – раздался рядом с нею знакомый голос, это был Ваня.

– Привет! Я иду от следователя, – Шура даже не смогла сразу собраться от неожиданности, – А ты?

– Так у меня же тут кафе, ты забыла? – улыбнулся Ваня и указал ей на маленькое уютное помещение за широкой стеклянной витриной, – Пойдём-ка внутрь, угощу тебя чем-нибудь, у нас новое меню! Да и поболтаем, я давно тебя не видел! Вера тебе привет передавала, говорила мне, чтоб я заехал, а я всё никак времени не нашёл, прости…

Вера была Ваниной женой, и Шура с ней сразу же поладили, сейчас Вера сидела дома с новорожденной Анечкой, и теперь Шуре самой стало немного неловко, что она не находит времени с Верой пообщаться.

– Да… загадка, – задумчиво проговорил Ваня, выслушав всё, что узнала Шура от следователя, – Сам Пашка туда бы не поехал, это ему без надобности, точно! Значит, машину отогнал убийца… Может быть, хоть отпечатки какие-нибудь найдутся, или еще что-то… как там это всё делается. Следователь прав, остаётся только подождать. Ты звони, если нужно что-то, а то пропала…. Да мы и сами хороши, конечно, не звоним.

– Да я понимаю, у всех дела. Хотя вот Денис ко мне зачастил! – сказала Шура, – Вань, я тебя хотела спросить, ты не знаешь, что за интерес у Дениса к Пашиному автосервису? Какой-то нездоровый интерес, я бы сказала.

Она подробно рассказала Ивану всё, что говорил и предлагал Денис, но увидела только недоумение на его лице:

– Ничего себе! Слушай, даже не думай отдавать сервис за квартиру! Там одного оборудования на сумму раза в три больше! Я, конечно знал всегда, что Денька завидовал Пашке, говорил, что тот с сервисом этим «в удачную струю попал»… Но чтобы вот так пытаться за копейки его заполучить? Знаешь, Шура, давай вот как сделаем, я тут поговорю кое с кем, поузнаю… А потом к тебе заеду, поговорим.

Глава 43.

Шура поднималась по склону холма и думала, как же давно она здесь не была… Бобровка изменилась за то время, пока Шура жила в городе. Домов, в которых еще жили люди, становилось всё меньше, молодёжь, кто мог, уезжала в города в поисках работы. Комбинат, когда-то бывший гордостью всей Бобровки был продан в частные руки и теперь специализировался больше на обработке леса-кругляка. Цеха «тонкой обработки», как звали их местные, были остановлены, и в селе ходили слухи, что владелец выставил их оборудование на продажу, но пока желающих купить не находилось. Что и не удивительно, потому что почти всё производство в стране переживало не лучшие времена, а основным занятием населения была разного рода торговля.

Те, кто покрепче, собирали кое-какие деньги и ехали в города, где можно было купить по дешёвке одежду китайского производства, или ещё какие-то товары, и тащили их большими сумками по маленьким своим городкам и посёлкам. В стране началась «эра челноков»… Бобровку тоже не минули эти новые веяния, и возле бывшего сельпо выросли сколоченные из досок прилавки под навесом, где местные, кто поизворотливее, привозили разные товары. Зарплаты на местных предприятиях, которые еще остались, платили с задержками, и потому на «пятачке», как называли местный рынок, можно было взять что-то «под запись», а рассчитаться после зарплаты.

Шура посмотрела на холм и подумала, что какие бы перемены не претерпевала её родная Бобровка, усадьбы «Медвежий Яр» это не касается. Как стоял белый каменный дом в окружении яблоневого сада, так и стоит. И Шуре казалось, что вот сейчас переступит она границу ограды, сложенной из камней-ровесников самой усадьбы, и окажется там, в своём детстве… Когда жив был её отец и они вместе с дедом Архипом и дядей Мишей что-то мастерили в сарае, а за оградой, на склоне у реки, гулял черногривый Гнедко…

– Это кто к нам пожаловал? – с крылечка на Шуру смотрел из-под руки седой сгорбленный старичок, в котором Шура и признала Архипа Фомича.

– Дедушка, это я, Шура! – чуть не расплакавшись от душевного волнения, ответила Шура.

– Шурка! Ах ты, егоза! Что же ты нас совсем и позабыла, глаз не кажешь! Давай, входи скорее, Лизавета с Варварой вареников настряпали, как знали, что сегодня гости будут.

– А Федя дома? – спросила Шура и неожиданно для себя самой покраснела.

– Дак придёт скоро, ушёл в материну мастерскую, ей самой сегодня неможется с утра. Давай, пошли-ка в дом. Вот бабоньки обрадуются!

Шура улыбнулась… вспыхнуло сердце, затеплело и встрепенулось в груди. Будто и не было тех лет, что она провела в городе. Здесь так же зеленел яблоневый сад, яблоки падали к подножию дерева, и на старый стол, который был здесь всегда.

– А бабушка Катя дома? – Шурка хотела ещё минуточку насладиться этим чувством, когда она будто прикасается к своему детству.

– Схоронили мы Катерину Александровну, Шура… считай, два месяца тому, – дед Архип смахнул набежавшую слезу, – Мать-то твоя была, да тебе не говорила… ты сама с пораненной душой…

– Шура, это ты?! А я думаю, с кем тут наш дед разговаривает, неужто сам с собой! – на крыльце показалась Елизавета, – Что ж ты, Архип Фомич, нашу красавицу во дворе держишь?

Не прошло и четверти часа, а Шура уже сидела за большим столом, который тоже был здесь всегда, сколько она себя помнила. Большое блюдо с варениками дымилось в центре стола, Варвара приговаривала, что она-то уж всегда говорила – город на людей плохо действует, вон как Шурочка исхудала…

Шура что-то отвечала ей, но потом дед Архип ей шепнул, чтобы не трудилась – Варвара стала с годами глуховата… и хоть Фёдор ей привёз из столицы дорогущий слуховой аппарат, носить его она жалеет. Одевает, когда Фёдор заставит, и всё ворчит, что она и так всё слышит.

В сенях хлопнула дверь и раздался чуть хрипловатый голос вернувшегося Фёдора:

– Мам, я всё принёс, к тебе в кабинет поставлю!

В гостиную вошёл высокий широкоплечий мужчина и удивлённо уставился на сидящую за столом гостью. Шура сама от неожиданности обомлела, это как же давно она не виделась с Фёдором, что не заметила, как он изменился.

– Шура, привет! Приятный сюрприз -твоё у нас появление! А тётушка Наталья где?

– Здравствуй, Федя. Мама осталась у бабушки, Алёшка у нас спит, а бабушка сама приболела опять, давление у неё.

– Так, сынок, все расспросы давайте оставим на потом, – сказала Елизавета, – Мой руки и за стол! Варвара сердится, всё остывает, мы только тебя и ждём.

Никто ничего у Шуры не выспрашивал, и никаких вопросов не задавал. Будто бы вчера только была она в этом гостеприимном доме и видела его обитателей. Так же, как и раньше благоухал испечённый Варварой хлеб, и даже тарелки на столе стояли те же – их Варвара достаёт из большого посудного шкафа только к приходу гостей.

После обеда был обещан чай, который по традиции накрывали на столе во дворе и Шура пошла помогать Елизавете расстелить там скатерть. Фёдор топил на большом чурбаке самовар и рассказывал Шуре, что их общий знакомый Борька Зуев теперь заведует сельской администрацией, а Света Чеботарёва уже многодетная мать четверых детей.

– Два раза, и оба в яблочко! Оба раза – двойняшки, представляешь! Ну вот, такие здесь у нас новости, – негромко говорил Фёдор.

– А это кто у вас? – спросила Шура, указав на сидящую возле большой конуры собаку, чьи жёлтые глаза и пристальный взгляд было сложно не заметить.

– А это Зевсова дочка, Гера. У неё брат есть Беркут, но он сегодня с дядей Петей Гавриловым ушёл в лес.

– Какие необычные глаза…. Это что за порода такая? – Шуре очень хотелось подойти поближе и погладить мохнатую собачью голову, но что-то останавливало её, какая-то природная, почти животная осторожность, – На волка похожа очень…

– Так Гера и есть волк, на четверть вроде бы, или меньше, я точно не скажу, это у дядьки Петра спросить нужно. Ну, ты лучше расскажи, как ты сама… Держишься? Тёть Наташа говорила про ваше горе, соболезную очень… может быть тебе помощь нужна?

– Спасибо. Только мне горевать некогда, я немного выдохнула сегодня, оказавшись здесь, а в городе жизнь другая… Федь, я с тобой и хотела посоветоваться по одному вопросу. Мама сказала, что ты занимаешься компьютерами и программами. Может быть, посоветуешь мне, как всю работу фирмы перевести на программу.

– Расскажи, в чём суть. Потом договоримся по времени, я сам приеду и всё посмотрю, мне как раз в город нужно на следующей неделе, вот и встретимся.

Шура подробно рассказывала о работе фирмы, Фёдор внимательно её слушал, задавал вопросы и делал пометки в небольшом блокноте. По ходу разговора, Фёдор понимал, что нужно Шуре, объяснял ей нюансы и это вселяло в нее надежду на будущее. Варвара уже дважды выходила на крыльцо с чашками и блюдцами в руках, расставляла их на столе и поторапливала молодёжь с их разговорами, самовар-то не ждёт!

Возвращалась Шурка из усадьбы, до отвала накормленная Варварой и вся какая-то расслабленная. Будто здесь переступила она некую границу между мирами, в одном из которых был вечный бег по кругу, полный неожиданностей, и не всегда счастливых… а другой – мир, наполненный шумом ветра, играющим в вершинах деревьев, вечным, как сама природа, и размеренным рокотом реки на перекатах, за поворотом…

Однако, иногда жизнь так устроена, что всё хорошее заканчивается быстро. Шура вернулась в шумный город, и принялась за работу с двойным усердием. Автосервис под руководством Мещерякова работал, как часы. Обязательный и ответственный Григорий Тимофеевич раз в неделю сам приезжал в офис к Шуре, чтобы отчитаться о делах. Шурина же фирма претерпевала непростые времена – количество желающих попасть к ним на сопровождение всё увеличивалось, становилось понятно, что справляться вручную с таким количеством документов они скоро не смогут. Шура поговорила с сотрудницами, трое из которых были её однокурсницами, и приняла решение отправить их на учёбу в столицу, как ей и советовал Фёдор.

Осенним холодным утром, когда пасмурное хмурое небо делало городские пейзажи такими унылыми, в офис Шуркиной фирмы вошёл высокий молодой человек, хорошо и со вкусом одетый, в котором трудно было с первого взгляда узнать лесника из Бобровки.

– Знакомьтесь, коллеги, это Фёдор Михайлович Голобец, он будет внедрять у нас электронные технологии, – представила гостя Шура, – Прошу вас всех предоставлять ему всю необходимую информацию и следовать его указаниям. От этого зависит вся наша будущая работа.

– Шурка! – восторженно прошептала ворвавшаяся в кабинет разведённая недавно с мужем Оксанка, – Где ты его откопала?! Откуда он вообще? Скажи, а он женат? У него девушка есть? Это же мечта! Эти шрамы… есть люди, которым даже такие вещи идут, они его делают таким… таким… притягательным! А когда он говорит, такой голос… как в кино! Я не могу про работу думать, когда он у нас в кабинете находится!

– Так, спокойно! -усмехнулась Шура, – Держим себя в руках и не отвлекаемся! Скоро окончание квартала, а у тебя в голове не пойми что! Ну и, если тебе интересно, Фёдор Михайлович не женат, насчёт девушки я не в курсе. Всё, иди давай работай, в рабочее время романы запрещены!

Шура тихонько рассмеялась, когда Оксана вышла из кабинета. Да, сейчас Фёдор своей мужской харизмой наведёт шороху в их девичьем царстве, где примерно половина была еще не замужем, а другая уже там побывала. Только две подружки, Женя и Катя не обращали внимания на волнения своих свободных коллег, потому что были замужем, и их занимали другие проблемы. Шура вздохнула – хоть эти двое работают, а не строят глазки Фёдору…

Дверь отворилась и в кабинет вошла Настя, но Шура её сразу и не узнала. Одета она была довольно скромно, да и на лице её не было той обычной высокомерной ухмылки, наверное, сегодня она позабыла её дома.

– Шур, привет. Ты прости, что я без приглашения… Но мне так нужна твоя помощь! – сказала Настя, умоляюще глядя на Шуру, – Я не справляюсь с документами, с отчётами этими… Дэн мне оплатил курсы, а я всё равно ничего не могу… Помоги, прошу тебя! Мы с Дэном из-за этого поругались даже, он говорит – если нет ума заниматься бизнесом, иди на завод…

Шура хотела было протереть глаза и перекреститься на всякий случай, как учила бабушка, потому что таких разительных перемен в людях она до сего момента никогда не видела в своей жизни. Настя была похожа на обычного человека…

– А что, много у тебя первички? Вообще, оборот какой?

– Да не очень много… наверное… Слушай, Шур, ты прости меня пожалуйста за всё… ну, что раньше было! Я по-свински себя вела по отношению к тебе. Прости пожалуйста.

– Ладно, что было, то было, – ответила Шура, которой даже неловко стало от такого искреннего Настиного голоса и взгляда, – Давай посмотрим, что у тебя вообще твориться там, в парикмахерской. И решим, как удобнее будет сделать.

Настя обрадовалась и тут же стала благодарить Шуру, обещая ей всяческую помощь, если таковая понадобится когда-либо. А Шура думала, что вот так и написали когда-то сказку, как зайка пустил лису в свою избёнку… Но она-то уж будет держать ухо востро!

Глава 44.

Через неделю, собрав всю нужную информацию, Фёдор улетел к своему другу в Москву заказать технику, а в кабинетах небольшой фирмы продолжались бурные обсуждения его внешности, профессии и личной жизни. Строились разные версии происхождения его таких харизматичных шрамов, и все были похожи на сценарии новомодных боевиков, которые теперь крутили в видеосалонах.

Шура слушала это всё, и хранила молчание, потому что считала, что не вправе ничего рассказывать об этом. В конце концов, если Фёдор захочет, то сам всё и расскажет… тому, кому сам пожелает. Вообще, слишком много посторонних разговоров в рабочее время, сердито подумала Шура и пошла проверять объёмы, выполненные сотрудниками.

После обеда возле офиса остановилась машина Сергея, и Шуркино сердце тревожно сжалось, почему-то она не ждала хороших новостей и пошла встречать гостя у двери.

– Саш, привет! Ты не занята? Можем поговорить? – обычно улыбчивый Сергей был сегодня серьёзен и хмур.

– Привет, пойдём, чаю выпьем у меня, – дрогнувшим голосом ответила Шура и повела его в кабинет.

– Слушай, Ваня ко мне приезжал, рассказал, что Денис у тебя хотел сервис выкупить…, – начал Сергей, – Я тут поразмыслил, повспоминал, о чём мы с Пашей говорили накануне… В общем, мы с Ванькой думаем, что сервис не самому Денису понадобился, есть у него, так сказать, старший товарищ… очень важная персона в городе. Антон Анатольевич Смык его зовут. Так вот, он хотел сам получить все работы по тому самому договору, а получилось чисто случайно, что его Пашка опередил. У Пашки и оборудование лучше, и специалистов он собрал хороших, а у Смыка всё по старинке, потому и пролетел, не успел денег кому надо сунуть. Так Денис еще тогда советовал Пашке отдать Смыку договор, а то мало ли что…

– Всё в этот договор упирается, будь он неладен, – прошептала Шура и подумала, что если бы не он, договор этот, может быть всё бы сложилось по-другому.

– Я сейчас от следователя еду, – сказал Сергей, – Интересные вещи он у меня спрашивал, – Вот я потому и сразу к тебе. Знаешь… я с момента гибели Паши спать почти не могу, он мне постоянно снится… Это ведь я виноват! Я тогда должен был поехать с ним на эту сделку по дому, мы договорились, что я подъеду к нему в сервис и мы оттуда уже поедем вместе. Всё же одному с такими деньгами мотаться по району не дело, а я в нашей компании, так сказать, «мышцы»…. Но я не смог! Выхожу из дома, а у меня два колеса на машине проколоты. Прямо зверски так, в лоскуты пропороты! И не только у меня, у соседа моего, и еще у двух машин. Я не смог поехать, вернулся домой и Пашке в сервис позвонил. Он сказал, что ничего страшного, он нашел, с кем съездить. Я если б знал, расспросил бы его тогда… но я такой злой был, ведь только резину поменял на новую, а тут – такое. Ни о чём таком я и подумать не мог. Меня сегодня следователь расспрашивал, может хоть какая-то зацепка – с кем он поехал. Но нет, ничего он тогда не сказал! Я думаю, с кем-то из своих, с чужими бы он с какой стати потащился? А если это были не мы трое, то кто? Ваня не ездил, он вообще в отъезде был, Денька тоже говорит, что Паша ему не звонил по этому поводу…Насколько я знаю, в сервисе всех опросили, тоже все плечами пожимают… Ты сама что про это думаешь? Кого он мог позвать тогда?

– Мне он ничего не говорил, сказал только, что поедет не один, и чтобы я не волновалась. Я и сама думала, что это будет кто-то из вас, не спросила конкретно. Алёшка капризничал, мы с мамой нервничали, как-то всё так сумбурно было… всё быстрее нужно было решать, чтобы дом не упустить, и всё такое…, – Шура будто снова оказалась там, в том самом времени, когда еще можно было что-то изменить.

Ах, если бы тогда она знала, или хотя бы могла предположить, что всё так получиться… А теперь ничего уже не изменить. Сергей нервно постукивал пальцами по столу, раздумывая над тем, что сейчас рассказал Шуре.

– Слушай, Саш… я что тебе хочу сказать… Мы с Ваней решили тебе это сказать. Ты человек умный, я уверен, что поймёшь правильно…. Этот Смык, человек непростой, и слухов про него много ходит. Так вот, может быть тебе на время уехать? Если нужно, мы поможем тебе деньгами, у Ваньки сестра родная живёт под Казанью, можно к ней. Сервис работает, ты правильно поступила, что его Тимофеичу доверила, деньги идут хорошие, вам с Алёшкой хватит на жизнь. Мы будем их присылать, и ты не сомневайся, ни на копейку не обманем! Фирма тоже твоя, наладь работу, пусть без тебя какое-то время обойдутся…

– Серёж, ты хочешь сказать, что, если этот самый Смык попытается отнять у меня сервис, я должна буду отдать ему его? – прямо спросила Шура, глядя в грустные глаза Сергея, – А если не соглашусь… то нам с Алёшкой будет грозить опасность?

– Да. Ты всё правильно поняла. Как бы нам ни хотелось сохранить то, что создал Паша, для тебя и для его сына… У нас сил не хватит, честно тебе скажу. Нас всех просто могут… не найти, вот и всё! А еще лучше – выставь сервис на продажу, и продай, кто нормальную цену предложит. Спокойнее жить будет…

– Спасибо… Наверное, вы с Ваней правы, и я пытаюсь объять необъятное, – Шура потёрла рукой усталые свои глаза, – Я подумаю, как лучше сделать. Хотя бы немного еще поработать вот так, как сейчас работает сервис, тогда я бы накопила на небольшую квартирку, ещё бы хоть год! А после уже и продать… Но, как я понимаю, у нас нет этого года, да?

– Как тебе сказать? Даже не знаю, есть время или нет, судя по тому, как забегал Денис… Мы с Ванькой его пробовали к стенке припереть, чтоб раскололся, что и как вообще с этим всем, и что за дела они со Смыком этим пытаются провернуть! Но нет, он глаза вытаращил, и как давай на нас орать, что мы его чёрте в чём подозреваем! Говорит, работал просто на Смыка этого, какие-то там работы на его складе проводил, и всё, ничего больше.

Проговорили они еще больше часа, звонили Ване, который сейчас был в Москве вместе с женой и дочкой, у которой обнаружились некоторые проблемы со здоровьем.

– Мне кажется, что до тех пор, пока не найдут виновного в смерти Пашки, никто не сунется напрямую, – подумав, сказал Ваня, – Потому что это можно будет использовать как повод, чтобы связать в один узел его гибель и чьё-то желание заполучить автосервис! Можно пока держаться, Саша права – деньги он приносит хорошие, а им нужна квартира. А вот как только что-то проясниться… то нужно будет действовать. И да, Саша, мы с Сергеем думаем, что тебе нужно уехать из города. Обговорите всё, мы поможем всем, чем только можно.

Сергей ушёл от Шуры, когда рабочий день уже заканчивался. И хотя сегодня она почти ничего не сделала из того, что было запланировано, устала она так, будто круглые сутки не отдыхала… Мысли то беспокойно скакали в голове, то тяжело ворочались, навевая думы о безысходности. Не особенно много у неё было выбора и возможностей… Послушав, что говорят Ваня и Сергей, Шура ясно осознала, что ей, по сути, ещё девчонке, никто не позволит отхватить такой «кусок» и владеть современным, а потому и доходным, автосервисом, лучшим в городе… Кто она такая, обычная девчонка из Бобровки, её папа не был директором какого-то предприятия, как папа той же Насти…

Вернувшись домой, Шура рассеянно потыкала вилкой в ужин, а потом смотрела, как играет на ковре арендованной квартиры Алёшка. Мама рассказывала ей, как прошёл их день, пыталась чем-то порадовать уставшую дочь, но потом смолкла.

– Шур, что случилось? Какие-то неприятности? – спросила Наталья, почувствовав настроение дочери.

– Да ничего особенного, – очнувшись, ответила Шура, – Серёжа приезжал… ребята считают, что нам лучше уехать куда-то на время…

– Так поедем в Бобровку? Если тебе не обязательно каждый день появляться в фирме и твои девочки справятся… ты можешь жить в Бобровке и приезжать иногда в город, чтобы вопросы какие-то решить.

– Нет, они считают, что нужно уехать далеко, чтоб никто не знал, куда… там всё дело в Пашином сервисе. А я даже не знаю, что делать! Я не хочу сейчас всё бросать. Бог с ним, с сервисом, я готова через некоторое время его продать, как Ваня советует. Но фирма… мне жалко своих трудов, и девочки так стараются! Сейчас вот компьютеры поставят, девчонки с учёбы вернутся! Я хочу сама всё это делать, изучить нюансы!

– А почему, чтобы никто не знал? – испуганно спросила Наталья, – Что-то не так? Почему нельзя в Бобровку?

– Да можно, почему нельзя, – чтобы успокоить мать, Шура улыбнулась, – Это они просто перестраховываются, я думаю. У меня на работе про Бобровку-то почти никто и не знает. Я не особенно распространяюсь о себе… Вот, может только Оксанка и знает, мы с ней еще в техникуме подружились, делились всем…

Наталья испуганно побледнела, глядя на внука и дочь… после того, как не стало Павла, она по-иному взглянула на всё, что слышала, еще работая в ларьке. И про новое для всех слово «рэкет», и про то, что теперь можно, да и модно стало пользоваться, так сказать, «правом сильного», чтобы получить желаемое…

– Шур, так может и правда… продать сервис, если так всё…складывается. И сделать так, как ребята советуют?

– Вы с Алёшкой в четверг поезжайте в Бобровку, я попрошу Сергея, чтобы вас туда отвёз, – твёрдо глянув на мать, сказала Шура, – Бабушке всё равно одной трудно, а вам там спокойнее. Да и мне тоже будет проще, я постараюсь сейчас побольше всего сделать, отработать все слабые места. Может быть потом и получится сделать так, как ты говоришь – чтобы всё работало в моё отсутствие. Я хотя бы отдохну какое-то время…. А там видно будет.

Шура всё сделала тогда, как решила. Но через две недели ей пришлось и в самом деле взять недельный перерыв в своей работе и уехать в Бобровку, только вот повод для этого был очень грустный… Елена Ивановна, бабушка Шуры, скончалась на руках у своей дочери.

Шура сидела в тихом и будто сразу как-то опустевшем бабушкином доме. Столько смертей, столько горя в последние годы она видела вокруг себя… а сколько еще не видела? Проходя по Бобровке, она встречала знакомых и соседей, принимала слова соболезнования в связи с кончиной бабушки, и из завязавшегося разговора узнавала, что чуть не каждый дом и семью в недавнем времени коснулась своими крыльями смерть… Причём, умирали не только старые люди, но и люди в цвете лет, да и совсем молодые тоже… Кто-то выпил какого-то спиртного, непонятно где сделанного, кто-то заболел и не получил своевременной помощи или лекарства, а кто-то просто не вынес тягот современной жизни и свёл с нею счёты на собственных условиях.

Вернувшись в город, она постаралась хоть как-то «отодвинуть» это всё на задний план и сосредоточиться на насущных проблемах. Скоро должен вернуться из столицы Фёдор, часть техники уже была доставлена и ждала его рук, то есть у Шуркиной фирмы должен будет начаться совсем новый формат работы!

Шура задерживалась на работе до позднего времени, дома всё равно её никто не ждал – мама и сын остались в Бобровке, куда сама она иногда выбиралась на выходные. Оксана тоже часто задерживалась, стараясь помочь своей подруге, и Шура это ценила, как и положено оформляя переработку. Вот одним таким вечером, когда уже стемнело и на улицах почти не осталось прохожих, в запертые двери офиса постучали.

– Ты кого-то ждёшь? – выглянув из кабинета, спросила Шура у сидевшей за своим столом Оксаны, но та отрицательно покачала головой, – Вот и я никого не жду, время то уже…

– Это я! Шура, ты здесь? – закричали из-за двери, и Шура узнала Настин голос.

Гулкое эхо разносило его по пустому коридору офисного здания со множеством дверей, и Шуру пробрали мурашки, что-то такое жуткое звучало в Настином голосе. Она глубоко вздохнула и отворила дверь.

– Что случилось? Почему ты так поздно? – спросила она, когда бледная, растрёпанная и вообще не похожая на себя Настя вошла в кабинет и, вся трясясь, уселась на стул.

– Я… к тебе домой ездила, стучала-стучала, никто не открыл, – от Насти пахло спиртным и язык её немного заплетался, то ли от выпитого, то ли от волнения, – Ты у следователя вчера была?

– Да, была, – кивнула Шура, – Вызывал на беседу, уж в который раз…

– Что ты ему там наговорила?! – закричала Настя, – Дениса сегодня арестовали! Домой пришли, вечером…и…и…

Настя разрыдалась, спрятав лицо в помятый шарф, а Шура смотрела на свою позднюю гостью, мороз пробрал её до самой глубины души… неужели это сделал Денис?!

Глава 45.

Некоторое время спустя после того вечера, когда в Шуркин офис прибежала испуганная Настя, и сама Шура узнала всё от следователя. И не сразу поверила в услышанное. По версии следствия, которое, надо отдать должное, даже в этих сложных условиях смутного времени, довольно быстро разобралось в происшествии, Денис спланировал всё заранее.

Денис, как и все близкие друзья Паши, конечно же знал о покупке дома, и о собранной для этого крупной сумме денег. И тогда он решил, так сказать, «убить двух зайцев» – выполнить просьбу Антона Смыка, о которой знали только они двое, и поправить своё финансовое положение, которое в последнее время страдало, в основном из-за неразумных трат капризной жены Дениса…

Знал он и то, что Паша договорился с Сергеем, что к покупателю они поедут вместе, потому и устроил всё это приключение с шинами во дворе Сергея, использовав при этом местную маргинальную «элиту». Денис всё рассчитал, что Сергей, который жил в достаточно специфичном районе города, быстро добраться до Павла не сможет, а тому ждать друга было некогда. Да и само происшествие, когда во дворе было повреждено несколько машин, вызвало возмущение жителей, они просто закидали звонками милицию и сообща намеревались писать заявления, собирая всех потерпевших.

Когда Павел забрал деньги из сейфа в офисе автосервиса, он должен был еще заехать в один из своих магазинчиков, чтобы добрать там недостающую сумму, но буквально в пятидесяти шагах от автомастерской, за поворотом, увидел машину Дениса и его самого, спешащего ему навстречу.

– Пашка! Привет! Ты представляешь, что-то у меня под капотом застучало, я к тебе поехал, но машина вон там заглохла! – Денис огорчённо покачал головой, – А ты куда?

Паша рассказал, что едет к продавцу, но Сергей не смог приехать, как они договаривались, и он очень спешит.

– Сейчас уже и ребята все ушли по домам, – сказал Паша «другу», – Закрывай машину, а завтра с самого утра я скажу парням, они её посмотрят, что у тебя там произошло.

– Так давай я с тобой съезжу, раз Серёга не смог, – предложил Денис, – Кстати, а у него-то что случилось? Какой-то день сегодня неудачный у всех!

– Да у них во дворе нахулиганил кто-то, шины на машинах проколол, у кого на двух, у кого на трёх колёсах, – ответил Паша, – Народ возмущается, милицию ждёт, чтоб разобрались! Ну, если ты не занят, поехали со мной вместо Серёги скатаемся. Продавец мне попался недоверчивый, не верит, что я достаточную сумму имею на руках, и боится потом с ней по городу… Договор и расписку составим, а потом к нотариусу, он до десяти часов ради нас задержится, мы договорились.

– Ну, раз Серёга не смог, то конечно, не бросать же тебя одного, – покачал головой Денис и уселся на сидение рядом с Павлом, – Только давай недолго, а то меня Настька домой не пустит! И так орёт каждый день, всем недовольна!

Что случилось после между бывшими друзьями на самом деле, никто уже и не скажет, потому что это одному Богу известно… Денис же на вопросы следователя отвечал заранее заготовленными фразами, и веры им мало. По его словам, он попытался убедить друга уступить автомастерскую Смыку, который готов заплатить за неё приличную сумму, чтобы всё было почестному. И якобы этот самый Смык согласен даже оставить Павла работать управляющим в этом автосервисе, потому что ценит его, как специалиста и уверен, что лучше сотрудника ему не найти, да и зарплату готов предложить выше среднего.

Так это или нет на самом деле, никто уже не узнает. Денис сказал, что после этих его слов Павел сильно разозлился, стал кричать, а потом остановил машину прямо на шоссе и велел Денису выметаться. Но Денису было страшно оставаться на дороге одному, время было уже вечернее, и он попытался успокоить рассерженного друга, убеждая его, что все вопросы можно обсудить потом после того, как Павел сделает свои дела.

Но тот не хотел его слушать, выскочил из машины и попытался вытащить из неё несговорчивого Дениса… и как тот рассказал, далее всё произошло случайно… Из бардачка Павла выпал нож, и Денис им хотел напугать друга, чтобы защитить себя…

– И что, так целых двенадцать раз? Ты защищался? – спрашивал следователь Дениса, который только качал поникшей головой.

– Я не знаю… дальше я не помню…, – тихо шептал Денис, нервно дёргая щекой, – Наверное, у меня аффект случился…

– Аффект?! – сердился следователь, – Ты чего мелешь?! Думаешь, мы тут все идиоты собрались? Ты же потом его в плёнку завернул, которую заранее приготовил! И потом тело бросил в одном месте, а машину утопил в другом! И перчаточки не забывал надевать! Это какой же интересный у тебя аффект! Не ври давай, мы всё равно докопаемся до истины! Тебя же нашли? Нашли! Куда ты деньги девал, которые у потерпевшего были при себе?

– Выкинул…, – уныло и чуть не плача отвечал Денис, – Испугался потому что…

Однако, как следствие ни старалось связать этот случай с Антоном Смыком, который своими делами уже прославился не только в городе, но это им не удалось. Как только явился адвокат, Денис повеселел, а следователи погрустнели… Это был нагловатый и так же хорошо известный им человек, и с его появлением всем сразу стало понятно – да, убийство Павла так или иначе связано со Смыком, но доказать это будет сложно… и скорее всего даже невозможно.

После разговора с адвокатом, следователю Денис отвечал уверенно, всё списывал на испуг, растерянность и аффект. Плёнку и перчатки? Нашел в багажнике машины Павла! Утопил машину? Потому что испугался и не понимал, что делал! Ничего заранее не планировал, всё вышло случайно! А с Антоном Смыком он знаком шапочно, и вообще – про продажу автосервиса Павел сам как-то заикался и просил Дениса поспособствовать…

Настя же за это время еще неоднократно приходила к Шуре. Сначала убеждала её, что быть такого не может, чтобы Денис кого-то убил, а уж тем более своего лучшего друга… Это всё чей-то злой наговор, не иначе! И вообще – нужно, например к Ваньке присмотреться! На какие такие деньги он дочку свою на лечение в Москву возит?! Вот, может это он всё устроил, а Дениса подставил! Да и Серёга какой-то мутный тип, тоже запросто мог такое устроить – у него вон, мышц гора! Ему с любым справиться – раз плюнуть…

– Сашенька, я про это ничегошеньки не знала! Ты на меня пожалуйста не думай, не бросай меня с отчётами этими! Я сейчас в таком шоке, я просто это не вывезу! – плакала Настя, сидя на стуле перед окаменевшей Шурой, – Я даже не знала, что вы дом собираетесь покупать! Я не верю, что это Денис… он не мог, не мог… он очень добрый человек, он просто не мог…

Шура может быть и не слушала бы всё это, но после разговора со следователем, призвавшим её быть очень внимательной к своему окружению и прислушиваться к каждому сказанному слову, старалась выполнить его просьбу. Поэтому она постаралась взять себя в руки и быть стойкой, потому что теперь, когда открылись подробности гибели Паши, к ней вернулось всё, что она постаралась в последнее время «отодвинуть» из своей жизни…

Она снова почти не спала, всё думала, думала… Как он там был, её Паша… один, совершенно один с этим хитрым убийцей, который назывался другом, и от которого Паша не ждал подвоха… Да и никто не ждал! Сергей и Ваня сами были в шоке, узнав о том, что убийцей оказался тот, кого все они считали другом…

Вера, жена Вани, как только вернулась из Москвы, сразу же пришла к Шуре, оставив на попечение своих родителей маленькую дочку.

– Саша, я когда услышала… это же надо, ведь никто даже подумать не мог! И ведь он потом приходил к тебе, смотрел в глаза, – Вера вытирала слёзы, бегущие из глаз ручьями, – А когда… когда Пашу хоронили, стоял, смотрел на убитого им друга! Страшно, страшно, как же страшно! Послушай, мы с Анюткой собираемся поехать к Ваниной сестре, которая недалеко от Казани живёт. Поедем с нами, бери Алёшку и маму свою тоже, там посёлок небольшой, но там всё есть – и магазин, и больница… там бабушкин дом пустует, вот мы в нём и будем жить, отвлечёшься от этого, восстановишься… Я даже не представляю, как ты держишься!

– Верочка, спасибо тебе, – отвечала Шура, – Но я пока не могу поехать, может быть летом, а сейчас… нужно очень много всего сделать. Ведь деньги так и не нашли, которые у Паши были… мы остались без жилья, не только мы с Алёшкой, но и мама моя! Куда мне потом возвращаться? Нужно это решать, пока еще есть возможность.

– А Настя что говорит? – спросила Вера, – Ведь не может такого быть, чтобы она ничего такого не заметила, когда Денис после этого… домой вернулся!

– Да ничего она не говорит, плачет только постоянно. Ну, еще и выпивает. Говорит, дома у них всё обыскали. Даже пол вскрыли, но ничего не нашли. Она вообще не верит, что это Денис сделал, постоянно про это говорит. Парикмахерскую свою забросила, девочки у меня мучаются – не могут отчётность сдать. А она трезвая не бывает в последнее время, как с ней говорить?

– Я думаю, что Денису этот самый помог, как там его… Антон! И деньги, возможно, тоже он прикарманил, ну, или спрятал! Ваня сказал, что этот адвокат, который теперь с Денисом работает, это его человек, Антона этого…

Сама Шура и не сомневалась, что Денис действовал не один, кто-то толкнул его на этот страшный поступок… Но оправдать его этим она не могла! Она страшно, мрачной и неистовой злостью ненавидела Дениса… и этого самого Смыка, которого никогда в жизни не видела! Бессонными ночами, когда не помогали даже таблетки, выписанные ей врачом, она желала им такого… о чём вслух не всегда и скажешь!

Однако для всех, кто следил за этим делом, приговор суда оказался неожиданным… даже несмотря на такого опытного и ушлого адвоката, приговор был очень суров… Услышав его, Настя, сидевшая в зале суда, закричала так страшно, что некоторые схватились за сердце, а сам обвиняемый без чувств упал на скамью. Адвокат побагровел, потом побелел и начал громко убеждать кого-то, что обязательно приговор обжалует… но все присутствующие понимали, что не особенно-то это поможет Денису.

Одна только Шура спокойно слушала, что говорит судья. Смотрела на сотрясающуюся в рыданиях Настю, и на то, как Дениса приводят в чувство. И думала – мало! Мало наказания за такой страшный поступок! Будь она судьёй, она бы…. Не пожалела ничего для того, чтобы тот, кто оставил жену без мужа, сына без отца, не смотрел бы больше на этот свет!

Глава 46.

Шура за всё это время чувствовала себя настолько измотанной и опустошённой, и даже не замечала, что происходит у неё в фирме. А там всё работало, как часы. Незадолго до того, как состоялось первое заседание суда по делу, из Москвы вернулся Фёдор. Оценив состояние Шуры, он поговорил с сотрудницами фирмы, ситуацию понимали все… Поэтому у Фёдора не возникло никаких сложностей с тем, чтобы не загружать её какими-то повседневными заботами. Компьютеры были установлены, программа работала, а сотрудницы, которые ездили на обучение в столицу, теперь сами учили своих коллег, в чём сам Фёдор им активно помогал.

– Девчонки, если так пойдёт, так мы вообще задерживаться перестанем, – радовалась Оксана, – Очень многие операции упрощаются!

– А я узнавала, в городе всего три фирмы, включая нашу, у кого весь учёт в программе ведётся, – ответила ей Женя, – Так что, конкурентов у нас почти и нет. Если бы еще вот с первичкой не было никаких проблем, как например с этой Анастасией! Я то не могу до неё дозвониться, то она обещает, что принесёт всё завтра, и так неделю меня завтраками кормит! Жаль, что она нашей Александры Юрьевны подруга, иначе я бы ей всё высказала…

– А толку то ей высказывать! – возмущённо фыркнула Катя, – Она постоянно «под мухой», не мычит иной раз даже! Женька, ты на прошлой неделе отгул брала, так я с ней пыталась связаться, всё без толку.

– Да никакая эта Настя нашей Саше не подруга, вы что! – покачала головой Оксана, – Не слышали, что ли, что это Настин муженёк в убийстве Павла замешан, сознался же!

– Да ты что…. Я не знала, – испуганно ответила Катя, – Ужас какой! Это как же у неё еще совести хватает сюда являться, у Насти этой…

Все замолчали, обсуждать здесь было нечего, всё это переживалось внутри, поэтому коллектив переключился на рабочие темы, но в воздухе витал этот привкус горечи и сочувствия чужой потере.

Кое-как собравшись, Шура пришла на работу ранним субботним утром, чтобы посидеть в тишине, разобраться со всем, что она подзапустила. Нужно было как-то жить дальше, во вторник из Бобровки вернутся мама с Алёшкой, у мамы день рождения, нужно будет устроить хотя бы небольшой праздничный ужин… хоть что-то позитивное и приятное в череде последних событий в их жизни. Шура намеревалась купить для мамы какое-нибудь золотое украшение, например цепочку и кулон, отложила на это деньги…

Она сидела за столом и перебирала документы, погружённая в свои мысли так глубоко, что не сразу услышала, как во входной двери офиса прошуршал ключ.

– Шур, ты чего в такую рань? – в двери кабинета показался Фёдор, – Я думал, я ранняя пташка, и это мне одному в выходной не спится.

– Федя, привет! – Шура поднялась из-за стола, – Да я и так уже совсем обнаглела – все заботы по фирме на тебя бессовестно свесила, на работу хожу, когда придётся. Ты прости меня, я ведь даже тебя не поблагодарила за компьютеры, и за девочек… смотрю – уже всё работает, девчонки довольны…

– Ну что ты, у тебя веская причина не замечать того, что творится вокруг. Будет время и для благодарностей, а пока, я считаю, тебе нужна передышка. Не просто короткие выходные в Бобровке, а полноценный отдых. Всё работает, и твоего каждодневного присутствия не требует, подумай о своём здоровье. Бери сынишку и маму, поезжайте в санаторий, или дом отдыха. У тебя растёт сын, нужно думать о себе – впереди еще длинный путь.

– Ты прав… как всегда, прав. Мама тоже устала с Алёшкой, я это вижу. Кстати, у неё день рождения в четверг, приходи к нам на ужин, хорошо? Посидим, как в старые времена.

– Я думал в среду вернуться домой, – задумчиво ответил Фёдор, – Но ради такого повода могу отложить на денёк своё возвращение. Обязательно приду! Кстати, в понедельник я хотел обсудить с тобой сопровождение программы, но раз уж мы сегодня встретились, давай обговорим. Сам я не смогу постоянно находиться в городе, у меня, как ты знаешь, Бобровский лес в ведении. Но здесь есть небольшая фирма, они работают напрямую с моим московским коллегой и другом. Так вот, я тебе представлю специалиста, если ты, конечно, согласна сотрудничать с ними. Его зовут Николай, опыта и знаний у него достаточно, а цена за услуги необременительна.

– Хорошо, как ты скажешь, – согласно кивнула Шура, – В этих вопросах я полностью полагаюсь на твоё мнение, ты же знаешь, сама я в этом не особенно разбираюсь. Кстати, вот я выписала несколько вопросов, смотрела, как девочки работают, и хочу у тебя уточнить…

Они склонились к экрану компьютера, голова к голове, увлечённые предметом беседы. Шура записывала все нюансы, которые хотела прояснить, и ей было приятно видеть в глазах Фёдора молчаливое одобрение.

– Ну, вроде бы мне всё понятно, – удовлетворённо вздохнула Шура, – А то я было подумала, что я безнадёжна! Во времена моего обучения у нас только калькуляторы были, которые в розетку втыкались ещё.

Фёдор рассмеялся, и Шура поймала себя на мысли… что рядом с ним она чувствует себя так, будто куда-то долго-долго шла, упорно и тяжело, и вот наконец-то оказалась дома…

– Воркуете, голубки? – раздался от двери ехидный женский голос, – Не успела мужа похоронить, а уже себе нового кавалера завела… Ай да Сашенька, молодец! Где ты такого красавца откопала, поделись!

Шура обернулась и увидела, что в офис нетвёрдой походкой вошла Настя, держащая в руках стопку помятых и как попало сложенных бумаг.

– Что? Я вам, наверное, помешала, да? – Настя прищурила глаза, вокруг которых черными пятнами размазался макияж, – Ну, я не настолько бессердечная, мне тяжело пережить то, что случилось с моим мужем… потому я вот и так… Ну да ладно, кому какое дело до чужого горя… Я вот тут бумаги собрала! Твои, Саша, девочки, меня заколебали! Названивают постоянно, то им принеси, это принеси! За что я вообще деньги плачу, если постоянно сама какие-то бумажки оформлять должна?!

– Привет, Настя, – холодно ответила Шура, – Ничего лишнего мои девочки с тебя не просят! Только то, что положено по договору. Без этих бумаг мы не сможем подготовить твои отчёты, и я уже неоднократно тебе это объясняла. Да и не платишь ты уже давно, насколько я знаю, даже и со скидкой платежи задерживаешь.

– Да? Ну, наверное, я просто позабыла, что ты там говорила, – махнула рукой Настя, – Что же удивительного, мне в последнее время пришлось нелегко… Жизнь меня не жалеет!

– А вы что скажете, как специалист? – тут Настя обратилась к Фёдору и кокетливо посмотрела на него, поправив немытые и залитые лаком волосы, – Мы, клиенты таких вот услуг, так и будем постоянно таскать горы бумаг?

– Я думаю, что скоро технологии позволят этого избежать, – ответил Фёдор, – Но на данном этапе, как специалист, я бы рекомендовал Александре Юрьевне отказаться от клиентов, не способных обеспечить своевременный и достоверный документооборот.

– «Александре Юрьевне…», пффф, – насмешливо пробубнила Настя в ответ на слова Фёдора, – Как вы её, офи.. официально величаете! А я думала у вас это… роман!

– Настя, прекрати! – тихо, но твёрдо сказала Шура, – Сейчас ты пьяна! Но потом, когда ты будешь в нормальном состоянии, нам нужно будет поговорить. И я думаю, что я последую совету и расторгну договор с твоим предприятием.

– Да конечно! – распялив накрашенный яркой помадой рот, сказала Настя со слезою в голосе, – И ты меня кинь! Кому нужна Настька, муж за решёткой, хотя может он вообще не виноват! Доказательства состряпали – и рады! Ванька со мной даже разговаривать не стал, на днях его на улице встретила! И ты давай, бросай меня!

Разразившись истеричными и нетрезвыми рыданиями, Настя спрятала лицо в ладони и с подвыванием голосила на весь офис. Шура растерянно смотрела на неё и не знала, что предпринять! Как выпроводить это нетрезвое существо на улицу… но ведь и бросить Настю в таком состоянии тоже было неловко… Она-то, сама Шура, отличается от таких, как эта Настя, тем, что у неё есть совесть…

– Шур, я её сейчас на такси отправлю, не переживай! Скажи мне её адрес, – Фёдор встал со стула и ободряюще кивнул Шуре, – Ты права, говорить нужно будет на трезвую голову. Анастасия, пойдёмте, я вас провожу, – обратился он к Насте и взял ей за локоть.

– О, наконец-то мужское плечо, – Настя тут же перестала рыдать и кокетливым движением вытерла слёзы, – Сейчас такое время, мало кто согласится поддержать девушку в трудный момент! Как хорошо, что остались еще настоящие дж…ж…джентльмены! А как вас, кстати, зовут? Нас не представили друг другу.

Фёдор вывел лепечущую всякую чушь Настю в коридор, и Шура еще некоторое время слышала, как она жалуется Фёдору на свою трудную жизнь, и на отсутствие реальной помощи, потому что даже её родной отец, между прочим – директор крупного предприятия – вместо того, чтобы поддержать дочь в такой момент, предпочёл уехать отдыхать с новой секретаршей…

«Боже мой…, – думала Шура, сидя за столом и сжимая руками пылающую болью голову, – Почему это всё происходит со мной… Что я здесь вообще делаю?! Может быть, мама права, и стоит уехать в деревню, к чёрту тут всё бросить…»

Шура думала, что нет у неё такой стойкости, чтобы жить вот такой жизнью… Паша был сильным, а вот она сама – нет… И сейчас ей больше всего хотелось, чтобы всё это исчезло, а сама она оказалась на берегу Койвы… плела венок с подружками, как когда-то в детстве…

Но это всё было далеко, безвозвратно ушло это время из жизни самой Шуры, и видимо из жизни многих её соотечественников… Не многие могут теперь позволить себе беззаботную жизнь, с простыми радостями и бесхитростными друзьями…

Она стояла у окна и смотрела, как Фёдор усаживает Настю в машину, а она при этом хватает его за руки и пытается утянуть вместе с собой, призывно смеется и что-то говорит. Фёдор же что-то отвечает ей, но больше говорит с водителем и вручает ему деньги. Настя же пытается выбраться из машины и повиснуть на Фёдоре. Смотреть на это было не только противно… эта картина дополняла те невесёлые и удручающие мысли, что сейчас вились в Шуркиной голове…

Она закрыла лицо руками, очень стараясь не разрыдаться в голос. Сейчас Шура ощущала себя сосудом, который переполняло горе, и вот-вот этот сосуд готов был разорваться…

Сильные руки развернули её от окна и ласково встряхнули. Фёдор вернулся в офис и безусловно понял – всё то, что пережила Шура за последнее время она хранит глубоко в себе, но сегодня… силы держаться у неё закончились.

– Ты – мой стойкий оловянный солдатик! – тихо проговорил Фёдор и прижал Шуру к своей крепкой груди.

Шура уткнулась носом в его колючий свитер, слёзы брызнули из глаз, будто внутри неё взорвался огромный их резервуар…просто бездонный! Она обхватила Фёдора руками и плакала, плакала… всё, что скопилось в душе с момента гибели Паши выливалось теперь наружу широкими потоками, обильно смачивая шерстяную ткань.

Глава 47.

Прошёл почти год, и за это время в жизни Шуры, маленького Алёшки и его бабушки Натальи происходило множество разных событий, и слава Богу, что были они только хорошими.

Сначала Шура решила последовать советам друзей и купила билеты к морю. Хотя лето еще не пришло в приуральские края, но там, на южном берегу, солнце было более щедрым. Вернулись они загорелыми, повеселевшими и отдохнувшими. Шура постаралась окончательно оправиться от потери мужа, взять себя в руки и настроиться на то, что ей одной придётся растить сына и справляться с жизненными трудностями. Наталья же смотрела на дочь и радовалась, что из бледной тени Шура вновь превращается в яркую красивую женщину… правда, эта складочка, которая пролегла на её переносице после потери Павла, никуда не ушла. И она останется навсегда…

Вернувшись с моря, Шура всерьёз взялась за дело, и вскоре ей удалось довольно выгодно продать две торговые точки, доставшиеся ей от покойного мужа. Цена была не то, чтобы никакая, но всё же лучше, чем та, которую ей предлагали примерно год назад. Собрав почти все свободные финансы и прибегнув к помощи Вани и Сергея, которые рады были помочь ей, Шура набрала наконец сколько-то приличную сумму. Теперь можно было рассчитывать на покупку пусть небольшой, но всё же собственной квартиры.

Наученная горьким опытом своего прошлого, Шура все деньги отнесла в банк и оформила вклад. Тянуть с покупкой она не собиралась, потому что даже тому, что деньги лежат на вкладе, доверять было нельзя… Такое уже было не так давно, когда люди недосчитались своих денег, отложенных ими в самый известный в стране банк.

И совсем скоро она уже оформила на имя своей мамы небольшую двухкомнатную квартирку в довольно неплохом районе, где прямо во дворе располагался детский сад, а через два дома – школа. Одна из комнат в квартире была проходной, это не очень нравилось самой Шуре. Но зато это очень сильно влияло на цену квартиры. Поэтому она посоветовалась с мамой, и обе решили, что две комнаты, хотя бы и такие, всё же лучше, чем одна… и еще лучше, чем никакой…

После покупки начались приятные хлопоты – кое-какой ремонт и покупка мебели, на которую Шура денег еле наскребала, обустройство быта… Наталья радовалась за дочь, наконец-то всё страшное осталось в прошлом.

– Шур, как ты думаешь, если мне в Бобровку всё же переехать? – Наталья посмотрела на дочь, – Ты уже пришла в себя, Алёшка скоро в садик пойдёт. Что мне здесь делать? А там у меня огород зарастает, кур всех пришлось ликвидировать… А так – я бы там пусть небольшое, но своё хозяйство завела, Алёшку бы мне на выходные ты привозила, там воздух и продукты свежие. Да и Лиза у меня там…

Шура только теперь подумала, что её мама всё это время жила исключительно её заботами и проблемами, забывая о себе и по сути откладывая свою жизнь на потом… Ей стало совестно за то, что хоть и невольно, но она доставила маме столько беспокойства и горя. Посмотрев на поседевшие волосы и морщинки, окружившие родные мамины глаза, Шура чуть не расплакалась.

– Мам, давай к лету это запланируем – твой переезд. А пока, сделаем в доме ремонт, там ведь газ провели рядом соседи, давай тоже сделаем, чтобы тебе печку не топить! Это тяжело! Да и воду можно сделать, я слышала, у нас на работе Женя делали у бабушки в Старокаменке. Я всё узнаю, и сделаем.

– Ты что?! Газ, вода – ты представляешь, сколько это стоит? – испуганно посмотрела на Шуру мать, – Такие деньжищи!

– Но ведь мы же сейчас больше не будем за квартиру платить, за съём! Как раз отложим нужную сумму, я считаю.

Планы, планы… на будущую жизнь, с надеждой, что она будет счастливее и спокойнее, чем прошлая. Но несмотря ни на что, как раз этим, таким простым и обыденным планам суждено было осуществиться. Как раз в назначенное самой себе время, Шура смогла не только рассчитаться с Ваней и Сергеем, у которых занимала небольшую сумму на покупку квартиры, но и отложить деньги на исполнение маленькой маминой мечты.

Не к лету, конечно, но к осени, старый бабушкин дом в Бобровке был отремонтирован, решён вопрос с водопроводом, а вот на подключение газа пришлось ждать очереди, которая была довольно длинной. В службе, ответственной за подключение, осторожно намекнули, что если Шура изыщет некоторую сумму, положит её в конвертик… и случайно забудет этот конверт в таком-то кабинете, то вопрос с подключением значительно ускорится. Но у Шуры такой суммы не было! Услышав количество нулей в просимой сумме, она чуть не поперхнулась словами, так и норовящими вылететь наружу… Решили ждать своей очереди, ничего не поделаешь!

Фёдор иногда приезжал в город, заходил к Шуре и справлялся, как у них идут дела, как работает техника и не нужна ли какая-нибудь помощь. Только приезжал он редко, по мнению Шуры… потому что всё чаще уезжал по своим делам в столицу.

Шура не хотела признаваться даже самой себе в том, что ждёт этих визитов Фёдора… Ей помнились те злые слова Насти: «Воркуют, голубки… не успела мужа схоронить, уже нового кавалера завела…» Поэтому она гнала от себя даже тень мысли, что скучает по Фёдору, ждёт его приезда, а когда бывает в Бобровке, контролируя ремонт бабушкиного дома, то заходит в Медвежий Яр, надеясь, что Фёдор окажется дома… Но его чаще всего не было.

Варвара непременно усаживала гостью за стол, дед Архип посмеивался над тем, как Шура мужественно и старательно справлялась с предложенными коричными булочками, не желая обидеть хлебосольную хозяюшку. Елизавета Владимировна всё так же работала в мастерской на территории храма, который за последнее время увеличил приход… наверное потому, что изменилось время, да и сама страна. Теперь у Елизаветы, как в своё время у Николая Никифоровича, была помощница и ученица, которой мастер передавала умения и навыки.

– Жалко, Федюшки дома нет, – сокрушалась Варвара, – Он был бы рад тебя увидеть! Но у него три участка сейчас в ведении, вместо двух. Один-то очень большой! Говорят, там скоро заповедник сделают, но может это, конечно, слухи. Димка Гаврилов, помнишь же его, Петра сын, вот он уж который год старается это ускорить, пока всё там не вырубили и не загубили… Сейчас вот Дима уехал куда-то там в главное управление, а Фёдор за него остался. Они ведь заимку старую переложили, изба там новая стоит. Дед у нас вон собирается всё туда, а я ему – куда вот тебе, старый, здоровья-то уж нет, какой с тебя охотник! Сиди дома у печи!

– Ну и что, старый, – тихо посмеивался дед Архип, – У меня дед в девяносто два года белку в глаз бил, а я весь в него!

– Что ты там бубнишь? – спрашивала Варвара, прикладывая к уху маленькую свою ладошку и пытаясь расслышать слова мужа, – Думаешь, я ничего не слышу? Я всё слышу!

– Да я говорю – ты совершенно права! – громко говорил ей дед и озорно подмигивал улыбающейся Шуре.

– А когда Федя вернётся? – чуть покраснев от смущения, спрашивала Шура, – Я завтра после обеда в город уеду обратно. Думала, может увидимся с ним…

– Да кто ж знает, внученька, – отвечал Архип Фомич, – Сказал, как управится, так и вернётся. Такая работа, что делать.

Шура ехала обратно в город в автобусе и глядя на проплывающие мимо густые леса думала, что где-то там ходит сейчас Фёдор… Как странно, что он сочетал две профессии, совмещать которые на первый взгляд было вроде бы и невозможно. Отлично разбираясь в современных ЭВМ, в программах, и имея какие-то там дела по этому вопросу в самой столице, пропадал Фёдор всё остальное время в тайге…

– Ну что, как там? В Медвежий Яр заходила? – спросила Наталья дочку, когда дома они пили чай, уложив Алёшку спать, – Как он там?

– Заходила, ты же сказала, тёте Варе срочно эти таблетки нужны, что ты послала, вот я и побежала сразу с автобуса. А как он там, я не знаю, его дома не было, на заимку вроде бы уехал.

– Кто? – удивилась Наталья.

– Как кто, Фёдор… ты же про него спросила? – смутилась Шура.

– Ну… я про Медвежий Яр спросила, как он там… вообще про всех. Но и про Фёдора, конечно, тоже, – Наталья постаралась сделать вид, что не заметила смущения дочери и постаралась перевести разговор, – Лизавета говорит, что там в Бобровке вроде бы обработку леса возобновляют, что-то там думают открывать. Новые хозяева комбината пришли, из области что ли. Хотя, может и болтают просто, кто ж знает. Народу сейчас ничего не докладывают, поди знай, что на самом деле происходит. Раньше хоть радио да газеты были, а сейчас что? Газет развелось столько, хоть всю зиму печь топи! Чего только не пишут! Вон, я недавно читала, бабка какая-то говорит, что инопланетянина нашла! Представляешь? И его еще человеческим именем назвала! Ну и чушь, конечно!

Шура благодарно посмотрела на мать. Она сама знала, что мама прекрасно поняла всё, что твориться на душе у Шуры, но не хочет ворошить этот болезненный для дочери вопрос.

– А знаешь, доченька, что ещё люди говорят? Говорят, что старая любовь не ржавеет! Ладно, давай уже ложиться спать, смотри, как поздно. Я завтра с утра хочу до рынка доехать, там в одном ларёчке масло привозят растительное, хорошее, краснодарское. Думаю, взять банку, на заготовки уйдёт.

На работе Шура тоже слышала, как её девчонки обсуждали Фёдора. Иногда усмехалась версиям, которые они строили о его жизни, но всё так же молчала и о его прошлом, и о настоящем.

– Шур, ну скажи, ты же ведь знаешь, он сам из Москвы, да? – любопытничала Оксана, – Мы с Дашкой поспорили, она говорит, что он здесь в городе живёт. А я считаю, что он москвич! По нему же видно, что он такой весь интеллигентный! А одет как? Наши так не одеваются! И еще я несколько раз слышала, что он по телефону говорит с кем-то по-английски!

– Ну вот придёт с проверкой в следующий раз, ты у него сама и спроси, – отвечала с улыбкой Шура, – Что ты меня-то пытаешь!

– Ой, ты что, у него неудобно как-то и спрашивать, – тушевалась Оксана, – Хотя не все такие скромные. Как я! Ты видала, как эта твоя Настя к нему подкатывается каждый раз, как только его тут застаёт! У меня такое ощущение, что она его только здесь и караулит, иначе не приходила бы! Когда ты её наконец уже выгонишь? Я, наверное, не доживу до этого знаменательного дня!

Шура и сама была бы рада не видеть больше Настю, и после того случая даже расторгала с нею договор. Но после снова пожалела её, когда та пришла каяться и обещала больше не пить, и с документами являться вовремя! Шура ей не поверила тогда, и даже накричала на неё, высказав всё наболевшее.

– Сколько можно, скажи?! – зло выговаривала тогда Шура сидевшей перед нею Насте, – Ты чего мне жалуешься на жизнь? Ты вообще понимаешь, кому ты жалуешься?! Я с ребёнком осталась одна, без мужа, да еще и жилья лишилась! И я почему-то в бутылке себя не топлю! А ты что?

– Я понимаю, Шур…, – тихо отвечала Настя, – Только и ты меня пойми… на меня все смотрят, как на прокажённую… что муж у меня – убийца… Я иногда думаю, что они и про меня такое же думают, будто я такая же, как он…

Шура тогда поставила себя на место Насти… и пожалела её. У каждого свой путь, свои трудности, и не ей эту Настю судить. Договор они тогда снова заключили, но Настя слово своё сдержала – документы приносила вовремя, и нетрезвая больше в офисе Шуры не появлялась. Да и вообще, занялась собой, взяв себя в руки! И как-то даже принесла Шуре в благодарность баночку кофе и конфеты. А Шура… хоть и не верила, что такие люди, как Настя, могут измениться, всё же была рада за неё.

Глава 48.

Суровая в тот год выдалась зима в этих краях. Шура закутывала Алёшку по самую макушку, когда вела его в садик, благо, идти было недалеко. Садик, расположенный прямо во дворе дома, очень Шуру выручал. Мама уехала в Бобровку, как и планировала, старый бабушкин дом был отремонтирован и жить в нём стало удобно. Наталья обзавелась небольшим хозяйством, ждала на выходные дочку и внука, и частенько отправлялась на посиделки к своей подруге в Медвежий Яр.

Осенью тихое горе вновь посетило усадьбу, ноябрьским утром, неожиданно для всех не стало Варвары… Присела на табурет, минутку передохнуть, оперлась локтем на старый дубовый буфет, прикрыла глаза и… всё. Вошедший в кухню Архип Фомич сперва подумал, что жена задремала…. Осиротела тёплая и гостеприимная кухня Медвежьего Яра, каковой она была благодаря любви и заботе её хозяйки, любившей и своё занятие, и обитателей дома беззаветно и горячо. Вместе с Варварой будто ушла частичка жизни, частичка тепла из белокаменных стен, и даже печка теперь топилась не так жарко, и чайник кипел как-то не так…

Архип Фомич сник после кончины жены, ходил по засыпающему на зиму саду, тут и там что-то поправляя, иной раз останавливаясь и задумчиво глядя вдаль. Растерянно оглядывался по сторонам, словно ожидая, что вот сейчас выйдет на крылечко Варвара, уткнёт руки в бока, от чего станет похожей на сахарницу, и прокричит:

– Дед, ты чего там раздетый бродишь?! Ветер какой сегодня! Или простудиться хочешь? Иди в дом, надень ватник!

Но только ветер шумно гулял в ветвях старых яблонь, многие из которых сам Архип Фомич помнил ещё юными деревцами, а теперь ласково поглаживал морщинистой рукою твёрдую кору. И на сорок дней не пережил он свою любимую Варюшку… Ранним утром позвал Лизавету:

– Лизанька, что-то нехорошо мне… Как знал, вчера рубаху чистую надел…, – негромко говорил он Лизе, сжимавшей его холодную сухую руку, – Ты по мне не плачь… не плачь… пора мне. Фёдора позови, проститься и с ним нужно.

– Я сейчас, Федю за врачом пошлю! – Лиза кинулась к двери, – Федя! Фёдор!

– Не надо врача, не ходите никуда. Всё равно не поспеете, да и нет лекарства от старости.

Поговорив с родными, утешив плачущую Лизавету, Архип Фомич светло улыбнулся, умиротворённо вздохнул и сказал:

– Вы идите, а я посплю чуток. До обеда может дотяну, Варя сказала, на обед будут голубцы…

Тихо сидел Фёдор на стуле рядом с Архипом Фомичем, который заменил ему и деда, и отца, который знал все мальчишеские его секреты и заботы. Так и заснул Архип Фомич, ушёл куда-то туда, где готовит ему Варя на обед его любимые голубцы…

– Ну вот, остались мы с тобой одни, – сказала Елизавета сыну, – Пустеет усадьба, как сад осенний…

Наталья горевала вместе с подругой, и думала – такая она, осень жизни, время тихих потерь, хоть и ожидаемых, но от этого не менее горьких. Словно дым, который разносил по округе ветер, когда осенью сжигают сухие ветки и листья, прибирая на зиму сад, от которого щиплет глаза и першит в горле.

– Федь, а ты дай мне фотографию ту, где дедушка и тётя Варя вместе, я его в городе отдам в мастерскую, там сделают реставрацию, и еще пару напечатают, – говорила Феде приехавшая по такому горькому случаю Шура, – Эта немного выгорела, пока у них в комнате на стене висела…

– Хорошо… спасибо, – Фёдор сидел на небольшом табурете у печи, где всегда любил сидеть дед Архип, и ловко орудовал маленьким ножиком.

В его руках из деревянного сучка-закорючки получался маленький медвежонок, и Алёшка, который сидел перед ним на корточках, не сводил с ловких рук Фёдора восторженного и удивлённого взгляда.

– Вот, держи, Алексей! Мишутку тебе сделал, пусть тебе другом будет, – сказал, улыбнувшись Фёдор и подбросил радостного малыша чуть не к самому потолку, – А ты подрос, вон какой стал!

Наталья смотрела на дочь, которая с улыбкой наблюдала за Фёдором и Алёшкой, и боялась радоваться… Жизнь разливалась по Шуркиным щекам, когда она оказывалась рядом с Фёдором, розовый румянец украшал её щеки, а глаза блестели… именно в эти минуты Шура становилась собой, той самой смешливой Шурочкой, с рассыпавшимися по шее каштановыми кудряшками и ямочками на щеках.

Хотя и понимала сама Наталья, что стоит между ними, между Шурой и Фёдором, и прошлое, и настоящее… Нужно было время, только время, пережить это прошлое, чтобы истерзанная память отпустила, дала шанс на новую жизнь.

Вскоре Фёдор уехал в Москву, в этот раз надолго, потому что ему предстояла еще и поездка за границу, а Шура снова вернулась туда, в другую, городскую жизнь. Где не было ни шума ветра, ни мелодии реки, бурлящей на перекатах. Был только неистовый бег посреди забот и тревог.

– Александра Юрьевна, к вам тут мужчина пришёл, – заглянула в кабинет к Шуре новая сотрудница Лена, – Очень представительный и важный! – шёпотом добавила девушка.

– Хорошо, пусть проходит, – нахмурилась Шура, уже знавшая по опыту, что важные и представительные мужчины не являются с добрыми вестями.

– Здравствуйте, Александра Юрьевна! – в её кабинет вошёл невысокий полноватый мужчина в кожаной куртке, под которой виднелся дорогой костюм, – Не уделите ли вы мне несколько минут?

– Здравствуйте, проходите, – пригласила Шура гостя, – С кем имею честь?

– Моя фамилия Забровский. Забровский Эдуард Леонидович, вот моя карточка. Я веду дела нескольких фирм и предпринимателей, в основном занимаюсь разного рода сделками…

Шура знала эту фамилию. Забровский имел странную репутацию и среди местных коммерсантов ходили разные слухи о его делах. Ваня и Сергей не раз обсуждали его при Шуре, но она так и не поняла, что он вообще из себя представляет, этот человек. Вроде бы и плохого или криминального о нём ничего не говорили, но и хорошего тоже… Одно только говорили все – что имел Забровский тесные отношения с местным криминалом, и оказывал им разные услуги, будучи по образованию, да и по призванию, наверное, талантливым юристом. Однако, и ничего противозаконного за ним замечено не было.

– Чем обязана? – удивлённо спросила Шура.

– Я уполномочен передать вам предложение, – Забровский открыл молнию на своей пухлой кожаной папке, перебрал там бумаги и извлёк несколько листов, – В свою очередь, смею предложить вам и свои услуги по этому вопросу. Могу проконсультировать вас, и уверяю, что более ни от кого в нашем городе вы не получите такой полной и полезной консультации, как от меня.

– И что же это за предложение? – осторожно спросила Шура, не спеша заглядывать в переданные ей бумаги.

– О! Я думаю, что это предложение, если вы его примите, способно изменить вашу жизнь. Да и не только вашу, но и жизнь ваших родных также, – Забровский будто ждал этого вопроса, устроился поудобнее на стуле и весело посмотрел на Шуру, – Насколько я знаю, вы же, простите меня великодушно, остались вдовой в столь юном возрасте… Кроме того, у вас на руках остался сын, и мать-пенсионерка, да и с жильём у вас были некоторые проблемы. Кроме этого, вам пришлось справляться не только с горем утраты мужа, но и с его бизнесом, его делами… а ведь у вас есть еще и своя, вот эта, фирма… Так вот же, я думаю, для молодой женщины, которой еще жить да жить, и нужно устраивать личную жизнь, сыном заниматься, это предложение – просто находка для вас! У вас будет на порядок меньше забот, вы сможете жить свободнее…

– Так заманчиво звучит, – немного насмешливо сказала Шура, – Хорошо, давайте перейдём ближе к делу и посмотрим наконец, что же это за волшебное предложение.

– Одно предприятие, собственниками которого являются несколько человек – моих давних клиентов, желает купить у вас доставшуюся вам от мужа мастерскую по ремонту автомобилей. Вам же, как женщине, управляться с нею сложно, как я думаю! Так зачем же себя мучить? К тому же, я совершенно бесплатно могу подготовить для вас нужные бумаги и сопроводить сделку. Кроме того, я имею возможность гарантировать передачу вам денежных средств, вырученных от этой продажи. Всё же одинокой женщине непросто в такое время иметь дело с крупными суммами, мало ли что…

Шура взяла со стола переданные ей Забровским бумаги и попыталась сосредоточиться. Это удалось ей не сразу… снова этот автосервис, снова кто-то желает его заполучить, а это, как думала Шура, ничего хорошего ей не сулит.

– Это всего лишь общие фразы, – сказала Шура Забровскому, – Ничего конкретного не написано… Даже сумма не указана…

– Да, это письмо всего лишь гарантия того, что я сам действую от имени того самого предприятия, которое вам назвал. Разумеется, при заключении сделки я представлю вам оформленную должным образом доверенность. А пока – это всего лишь беседа.

– Хорошо, раз это беседа… Я не собираюсь продавать автомастерскую. Особенно после того, как мы сумели заключить долгосрочный договор на сотрудничество, нашли надёжных поставщиков запасных частей и расходных материалов. Мастерская отлично работает, развивается, и приносит доход. Скажу вам честно, вот эта самая фирма по услугам учета, где мы с вами сейчас находимся, доставляет мне больше забот и требует намного больше труда, чем автосервис. Если бы я хотела себе больше «свободной жизни», как вы сказали, я скорее продала бы её.

– Ну что ж… я надеялся, что нам удастся избежать этой темы…, – удручённо покачал головой Забровский, достал из кармашка носовой платок и утёр чуть вспотевшее лицо, – Очень жаль… но посмотрите на это предложение с другой стороны. Ведь вы же хотите продолжать вести в этом городе бизнес, так сказать, без проблем?.. Так вот, послушайте моего совета – продайте то, что у вас просят, и копайтесь дальше в ваших балансах, вам никто не посмеет мешать, и вам даже обеспечат… кхм… защиту! Ведь вы же не глупая женщина, и прекрасно меня понимаете…

– Разумеется, понимаю, – кивнула Шура, – Могу я узнать, на какую сумму мне позволяет рассчитывать это щедрое предложение?

– Я бы на вашем месте не иронизировал. У вас, моя дорогая, есть, что терять, – ответил Забровский и щелкнул кнопкой своей дорогой авторучки, написав на маленьком листочке цифры.

– И это всё? – Шура удивлённо посмотрела на Забровского, – Это и есть щедрое предложение? Между прочим, я один ларёк, не самый проходной, продала почти в три раза дороже. А здесь оборудование, склад, само здание оформлено… Вам не кажется, что это смешно, предлагать такую сумму?

– Нет, мне не кажется, – без тени улыбки ответил Забровский, и глаза его стали злыми, как у змеи, – Мне платят за то, чтобы мне ничего не казалось. А вам я настоятельно советую согласиться. Подумайте пару дней, и позвоните мне, мы договоримся о встрече, чтобы оформить продажу.

Глава 49.

– Опять этот сервис, – с отчаянием в голосе говорила дочери Наталья, – Никакого покоя нет, кому-то очень хочется его заполучить!

Наталья на несколько дней приехала в город к дочери, потому что Алёшка подхватил простуду и в садик ходить не мог. Вот она и договорилась с Елизаветой, что та некоторое время присмотрит за небольшим её хозяйством, где была всего лишь коза Дуська, два десятка кур во главе с жутко клевачим петухом, и кошка Манюня, которая в Натальино хозяйство явилась сама, невесть откуда взявшись.

– Да… покоя кое-кому нет, – задумчиво ответила Шура, – Я думаю, в этот раз придётся продать, иного выхода нет. Мне не дадут спокойной жизни, как я понимаю! В прошлый раз по какой-то причине затихли, выждали время, а теперь взялись по новой. Теперь уже не отстанут, если юриста своего прислали. Я слышала, он только на серьёзные сделки ходит.

– Шур, продай…, – холодея сердцем, сказала Наталья, – Сейчас вон что твориться… Нюра Старостина мне рассказывала, у неё сына побили сильно, у него небольшой отдел товаров каких-то, требовали платить, а он не хотел. В реанимации лежал, еле выжил человек! Вам с Алёшкой хватит и твоего дохода от бухгалтерии, у меня пенсия, огород… нам хватит на жизнь, у тебя работа есть неплохая!

– Мам, да я понимаю всё, просто хочу нормальную цену получить за Пашину фирму. Даже не для себя, а для сына!

На самом деле Шура думала не только о цене, которую она выручит за сервис. Она отлично понимала, что у неё нет иного выхода, кроме как продать автосервис. Бороться с теми, кого представлял Забровский, ей было не под силу. Но она боялась того, что получив от неё согласие продать за бесценок автосервис, у покупателей проявится их акулий неуёмный аппетит, и в покое они её не оставят. И в то же время, понимала, что и сейчас её тоже уже никто не оставит в покое, раз прислали такого человека, как Забровский. Где ей искать помощи? Просить друзей Паши? У Вани маленькая дочка и жена в положении, чем он может ей помочь… Сергей мотается по больницам, у его мамы обнаружили онкологию, ему самому помощь не помешала бы! Втягивать и Ваню, и Сергея, в это противостояние было не только бессмысленно, но и опасно для всех.

Чем больше Шура думала про всё это, тем меньше верила в благополучный исход всей ситуации. Да, она попробует поговорить об увеличении цены, но судя по тому, как смотрел на неё Забровский… Шура просто пыль для всей этой компании, которая уже давно управляется в городе так, будто нет на них никакой управы. С какой стати им платить больше за мастерскую, если так или иначе, но она всё равно отдаст её.

Не так давно по городу ходили слухи, что прибыльное кафе на рынке, приносившее хорошую прибыль благодаря тому, что его хозяин тратил на его развитие много времени и немало средств… так это заведение в одну ночь сгорело вместе с хозяином внутри! И говорили, что ему тоже поступали предложения уступить кафе по смехотворной цене одному небезызвестному в городе человеку… Да, потом было расследование, но даже несмотря на то, что у владельца кафе родственник служил в органах, виновного не нашли, хотя и были явные следы поджога.

На следующий же день после визита юриста, она поехала в сервис сама, чтобы поговорить с Мещеряковым.

Григорий Тимофеевич выслушал её и надолго задумался, постукивая по столу натруженными пальцами. Шура смотрела, как хмурит он брови, глядя в задумчивости в окно на заснеженную улицу, и понимала – Мещеряков, так же, как и она сама, ищет иной выход, кроме продажи… но и он не находит его.

– Что сказать, дочка, – наконец сказал Тимофеич, – Я, конечно, собирался на пенсию, но думал еще пару лет поработать… Ты права, сервис придётся отдать, иначе в покое не оставят. Если отдашь, и то вопрос – не захотят ли большего… Но так хоть шанс есть! Что до коллектива, так я думаю, новому владельцу вряд ли удастся сохранить его! Здесь больше половины – друзья-приятели твоего Павла! Думаю, что в первые же месяцы разбегутся, как только что-то подходящее подыщут. Что ж, врать ребятам мы с тобой не станем, объявим всё, как есть. Но ты сначала попробуй, как и наметила, обговорить цену. А уж после и объявим ребятам о продаже, чтобы кто желает, начали работу искать. Хотя, я сомневаюсь, что предложат больше, раз уже наметили забрать – заберут так или иначе. Да ничего, дочка, ты не переживай так! Здесь все ребята рукастые, без работы не останутся, а вот выживет ли без них сам сервис при новом-то хозяине – вот это вопрос! И все тебя поймут, никто не осудит… времена такие, эх… рабочему человеку чтобы выжить, трудно приходится!

С тяжёлым сердцем смотрела Шура и на оборудование сервиса, когда-то с таким трудом добытое Павлом, и на само помещение, которое из заброшенного кирпичного склада превратилось в приличную мастерскую! И на новое помещение автомойки, а как радовались все, когда удалось всё это запустить… А вот теперь всё это нужно отдать! И дело было даже не в деньгах, Шура понимала, что и без прибыли от сервиса на жизнь им хватит, жалко было отдавать созданное с таким трудом!

Вздохнув, Шура поблагодарила Мещерякова, она так многим была ему обязана… ему, и ребятам, которые работают в мастерской, ведь именно благодаря им она пользуется спросом и прослыла одной из лучших в городе. Жаль расставаться, жаль наработанного, но видимо ничего не поделаешь. Шура решила, что просчитает сейчас все возможности и выдаст премию, так сказать, на прощание, всем, кто работает в автосервисе. Здесь она оказалась бессильна против «волков», живущих в это странное время.

Шура вспомнила, как рассказывала ей бабушка, что в смутные времена всегда так было – хищники будто чуяли смуту, сбивались в большие стаи, выходили из леса, резали домашний скот, не гнушались и людьми. Вот и теперь, почуяв смуту, выползли откуда-то на свет «хищники» без чести, без совести и жалости, охочие до людской крови и полагающиеся на свою силу… так же сбились в «стаи», так же не жалеют никого. Криминальные хроники читать стало страшно, особенно тем, кому было что терять…

Шура решила, что подождёт пару дней, а потом позвонит этому Забровскому с предложением увеличить сумму в два раза, может быть это позволит хоть немного, но всё же продать сервис дороже. Однако сам Забровский играл только на своих условиях, поэтому позвонил ровно через сутки.

– Добрый вечер, Александра Юрьевна! Это Забровский вас беспокоит. Ну, в какое время завтра мы с вами встретимся? Я надеюсь, вы всё обдумали и уже начали готовить документы для продажи?

–Добрый вечер. Я не ждала вашего звонка так скоро, – ответила Шура, – Но я вижу, вы торопитесь с этой сделкой, что ж… Эдуард Леонидович, я хотела бы обсудить сумму продажи! Не кажется ли вам, что она до смешного мала? Я готова продать сервис… если уж так всё складывается, но за сколько-нибудь приемлемую цену! Как вы сами сказали, у меня растёт сын, и эта мастерская – всё, что досталось ему от отца. Как считаете достойное наследство? Ну так вот я и считаю, что достойное, и моя обязанность хоть как-то его сохранить. Поэтому, на вырученную сумму я бы могла купить небольшую квартиру, и обеспечить будущее сына. Но то, что вы предлагаете… не хватит даже на комнату в коммуналке!

– Что ж, хорошо! – насмешливо ответил Забровский, – Только ради сироты, оставшегося без отца, я попытаюсь хоть что-то сделать для вас. Но на многое не рассчитывайте, сами должны понимать в какое время мы с вами живём. Вашу заботу о сыне я понимаю, но так уж вышло, что сейчас у нас в стране рыночные отношения! Никто ничего никому не должен, и все умеют считать свои деньги! Ну что же, я буду у вас завтра, в это же время. Прошу вас подготовить документы, в том числе бухгалтерские. Если уж вы желаете продать сервис дороже, то должны доказать, что он того стоит и приносит хорошую и стабильную прибыль!

Шура хотела ответить, что вообще-то она ничего не должна ни самому Забровскому, ни тем, от имени кого он говорит с нею, но промолчала. Никакого смысла в доказывании своей правоты не было, этим можно было только усугубить и без того непростую ситуацию.

– Оксана, – позвала Шура свою коллегу, – Прошу тебя, подготовь всё по сервису, будем его продавать…

– Продавать? – удивилась Оксана, – Там же всё отлично работает, платежи им идут вовремя…

– Да, я знаю, – кивнула Шура, – Так нужно, прошу тебя заняться этим срочно.

– Хорошо, – Оксана удивилась, но расспрашивать ни о чём не стала, в конце концов, Самой Александре виднее, что делать.

На следующий день Забровский явился, как и обещал, ровно в назначенное время. Шура ждала его, просматривая документы и понимая, что «ограбить» её хотят не случайно… прибыль росла, приток клиентов был колоссальным.

– Добрый вечер, дражайшая Александра Юрьевна! – Забровский приветливо улыбался лицом, но вот эти змеиные глаза… казалось, они не улыбаются никогда.

– Добрый вечер, – сдержанно ответила Шура и жестом пригласила гостя садиться.

– Ну, что же? Я надеюсь, что не зря проделал этот путь в такую погоду? Вы всё приготовили, и мы можем поехать к нотариусу и всё оформить надлежащим образом? Я вот приготовил договор, и все остальные документы. Кстати, вот доверенность, как я вам и обещал.

– А что же с суммой? – спросила Шура, поняв, что её собеседник не собирается сам про это ей говорить, – Покупатель согласился с моим предложением?

– К сожалению, мне нечем порадовать вас, – полное лицо Забровского изобразило крайнюю степень сожаления и сочувствия, – Сумму согласились увеличить совсем немного, но я считаю, что и это хорошо! А? Как вы думаете? Это же лучше, чем ничего?

Забровский неприятно хохотнул, потёр руки и написал на листочке новую сумму, которая отличалась от предыдущей на сущие копейки.

Шура сжала зубы, чтобы не сказать ему всё, что думает и о нём, и о тех, кто прислал его сюда, и вообще обо всей этой «честной сделке». Но она понимала, насколько это было опасно, и потому просто отвернулась, глянув в окно…

В тот же вечер сделка была оформлена, Забровский довольно потирал руки и поздравлял Шуру, которая даже считать не стала ту мизерную сумму, которая была передана ей в оплату автосервиса.

– Ну, зато этой суммы вам хватит на неплохую натуральную шубку, мечту всех женщин! – весело подмигнул ей Забровский, но вдруг осёкся, увидев взгляд Шуркиных зелёных глаз.

Ничего больше он не стал говорить, собрал поскорее документы и поспешил откланяться. Шуре хотелось думать, что в этот момент увидел Забровский в её глазах то, о чём она думала… А думала она о том, что судьба такого, как он, ничем хорошим не кончится!

Глава 50.

После продажи автосервиса Шура искренне надеялась, что на этом неприятности подобного рода в её жизни закончились, и с двойным рвением принялась за свою фирму. Заказала рекламу, в офисе обустроила удобную комнату для переговоров и передачи документов, что было положительно оценено клиентами.

– Вообще, мне все наши клиенты говорят, что у нас удобнее всего, – говорила Шуре Оксана, – И еще мы с девочками предлагаем кофе или чай, все такие: «О, это у вас прямо европейский сервис!»

– Молодцы, девчонки, – улыбнулась Шура, – Удачно придумали, только ты пожалуйста включи покупку кофе и чая в расходы фирмы. Не покупайте за свой счёт.

– Собственно, я сейчас и зашла к тебе спросить, можно ли так сделать, – довольно кивнула Оксана и убежала работать.

Шура вздохнула и посмотрела на календарь… Думала, отметить окончание очередного отчётного периода, но на самом деле смотрела, сколько еще осталось до возвращения Фёдора.

– Привет! Ты не занята? – в кабинет заглянула Настя, и Шура нахмурилась, ничего поделать она с собою не могла, ей было неприятно видеть Настю, слишком болезненными были воспоминания, связанные с нею.

– Ну, у меня вообще свободного времени очень мало, – ответила Шура, – А у тебя что-то срочное?

– Да нет, я хотела просто поболтать немного, – Настя уселась на стул и поставила перед собою чашку с горячим кофе, – А вы это здорово придумали, наливать кофе клиентам или чай! Правда, твои девочки не очень меня любят, пока сама не напросилась, не угостили… Ну, ничего, я их понимаю, ко мне многие теперь так относятся. Кстати, я подала на развод… Не хочу быть женой… этого человека!

– Что ж, это твоё право, – уклончиво ответила Шура, которой было странно слышать такие откровения от Насти, ведь близкими подругами они никогда не были.

– А некоторые из нашего окружения меня за это осуждают! Говорят, я предала мужа в трудный момент!

– Ну, каждый имеет право на своё собственное мнение. Но только тебе самой решать, что делать в этом случае. Это ведь твоя жизнь.

– Я слышала, ты Пашин сервис продала… Что, с деньгами туго, да? – сочувствующие нотки в голосе Насти были Шуре в диковинку, раньше за Настей такого не было замечено, чтобы она сопереживала другим людям.

– Можно сказать и так, – Шура снова не захотела делиться с Настей подробностями своей жизни.

– Послушай, Саш… А расскажи мне пожалуйста про этого мастера компьютерного, который у тебя тут всё делал по технике. Про Фёдора этого…. Откуда он, и что у него на личном фронте?

– А тебе зачем? – спросила с усмешкой Шура, – Ты же его здесь видела, вот и спросила бы всё у него сама.

– Ну… ты же помнишь, я тогда была не в себе, – немного обиженно проворчала Настя, – Меня можно понять, у меня был сложный период в жизни! Уж ты-то должна меня понять, как женщина, и как человек, которого тоже коснулись… неприятности…

Шура покачала головой, думая, что сама Настя и является такой «неприятностью», потому что обладает просто феноменальным количеством эгоизма.

– Так что? Расскажи про Фёдора, подружка, – Настя тепло, как только могла, улыбнулась Шуре.

– Я про него почти ничего не знаю, – соврала Шура.

– А как ты его нашла?

– Да я не искала, просто сказала одному человеку, что хочу вести учёт при помощи программы, а Фёдор сам мне позвонил и предложил свои услуги, – Шуре было очень неловко и даже немного стыдно врать, но она каким-то седьмым чувством понимала, что Насте нельзя ничего рассказывать ни про Фёдора, ни про что-либо еще, хотя бы малость серьёзное.

– А что, про себя он что рассказывает вообще?

– Да нет, я не интересовалась. У меня и без этого много забот! Алёшка постоянно болеет, в саду то кашель, то сопли подхватит, – Шура поняла, как ей сократить время неприятного общения с Настей, нужно было просто перевести разговор в неинтересное для гостьи русло, – Да и дома тоже хлопот много, я еще ремонт не закончила. Кстати, ты не знаешь, где можно подешевле купить линолеум? Хочу небольшой кусок на балкон постелить, а то он застеклён, а вот пол…

– Ой, я не знаю, – с плохо скрываемым раздражением ответила Настя, – Я такими вещами не интересуюсь! А ты не слышала, он вообще женат или нет, Фёдор этот? Я кольца у него не видела, но всё же, мало ли… Не может быть такой мужик одиноким!

– А я паспорт у него не спрашивала! Так что, может у тебя кто знакомые есть, которые знают где линолеум недорогой купить? А?

– Да что ты заладила – линолеум, линолеум! – Настя сердито стукнула пустой кружкой по столу, – Я с тобой про личное разговариваю, а ты!

– Ну я же тоже с тобой про личное, – обиженно надув губы, ответила Шура.

– Ладно, я пошла! И кстати, кофе не вкусный! Не покупайте больше такой! Если надо, я могу сказать, где приличный продают!

– Мы сами его и не пьём, – едва сдерживая смех, серьёзно сказала Шура, – Этот мы для гостей держим, подешевле! А то сколько народу ходит к нам, на всех хорошего-то не напасёшься!

Настя растерянно посмотрела в свою пустую кружку, лицо её покраснело, она хотела было что-то сказать… судя по выражению лица, она хотела выругаться, но сдержалась.

– Саш, узнай про него, а? – просящим тоном сказала Настя Шуре, – Я понимаю, у тебя сын, всё такое… тебе может это и не интересно, а я хочу свою жизнь устроить! Я еще молодая, что же мне, чуть не четверть века у окошка сидеть, муженька после отсидки дожидаться?! Нет, я жить хочу! А Фёдор… мне очень понравился! Сразу видно, что человек он надёжный. И еще девчонки твои болтали, слышали, как он по телефону говорил – так у него вроде бы в столице фирма своя по компьютерам… Человек перспективный! Узнай, а?

– Ничего не могу обещать! – покачала головой Шура, – Он человек серьёзный, что сам хочет, то и рассказывает. А выспрашивать я не буду.

– Ладно, – грустно сказала Настя, – Может что услышишь, скажи мне хотя бы…

– А как же, обязательно! – Шура взяла в руки телефонную трубку и сделала вид, что собирается звонить, – Ну, пока, у меня еще дел полно.

После этого разговора Шура почему-то подумала, что ей нужно принять решение, отбросить далеко в сторону своё дурацкое сочувствие и прекратить с этой Настей всякое общение! Нет, это не была ревность, просто Шура никогда не любила врать… а такому человеку, как Настя, в некоторых вопросах правду говорить было не только не нужно, но даже и опасно. Учитывая реалии современного мира…

После всего пережитого Шура решила, что ей необходим небольшой отпуск. Тем более, что Алёшка постоянно хватал в саду какую-нибудь болячку и ей приходилось дёргать туда-сюда маму, чтобы она приезжала из Бобровки посидеть с внуком.

– Оксана Львовна, готовься, на время моего отсутствия будешь моим заместителем, – сказала Шура, позвав коллегу в кабинет, – Я хочу пару недель отдохнуть, с сыном побыть и с мамой. А то и маму я замучила, Алёшка постоянно болеет, она покоя не знает. Да и самой мне нужно хотя бы выспаться…

– Что делать, так и быть, отпустим тебя, – усмехнулась Оксана, но сразу же посерьёзнела, – На самом деле я так и думала, что тебе нужен отдых, после всего, что было за последнее время. Ты не переживай, мы справимся! Ничего сверхъестественного у нас нет, работа рутинная. Отдыхай спокойно и возвращайся к нам.

– Спасибо тебе, – Шура благодарно посмотрела на Оксану, – Если вдруг что, вот я тебе оставлю телефон маминой знакомой, на соседней улице живёт. Можешь позвонить и мне передадут, я сама с тобой свяжусь.

Обговорив детали и текущие вопросы, требующие присутствия Шуры, подруги разошлись, довольные друг другом. Шура в радостном предвкушении отдыха и поездки домой в Бобровку, стала думать, что ей нужно купить для мамы, и для тёти Лизы, к которой они непременно пойдут на посиделки…

– Шура! Привет, дочка! – дверь кабинет открылась и в ней совершенно неожиданно показался Григорий Тимофеевич Мещеряков.

– Григорий Тимофеич, дорогой! – радостно поднялась ему навстречу Шура, – Как я рада вас видеть! Проходите, сейчас чайку попьём! Как же хорошо, что вы зашли повидаться!

– А я теперь часто могу заходить повидаться! – ответил Шуре Мещеряков, и только теперь она заметила, что у него на груди висит бэйдж, – Я с сервиса уволился на следующий день, как только новые хозяева появились! И со мной почти все ребята заявление написали, только трое остались, ну, это которые новенькие. Такой, скажу я тебе, был скандал! Красочный, весёлый и для нас очень показательный! И орали на нас, и грозили, и золотые горы пытались обещать, а всё без толку! Народ у нас справедливый – весь инструмент, который не учтённый, позабирали себе еще накануне. А там, считай, кроме больших станков весь инструмент-то только у меня в журнале был записан! Журнал случайно сгорел, ай-яй-яй, не знаю, как так получилось, что ветошь в корзине вспыхнула, и журнал туда упал!

Мещеряков хитро улыбался и подмигивал Шуре, от этого ей вроде бы и легче стало, не так горько вспоминать, что отдала она сервис этим крокодилам ненасытным…

– Вот, считай весь инструмент ушёл на руки, мастерская голая вообще – три отвёртки старые валяются, – Мещеряков прищурил смеющиеся глаза, – Эти-то как пришли, глаза вытаращили – как, где, что такое? Чем же вы работали тут? Ну а мы что, мы работяги, руками разводим и говорим – своё, мол, приносили, тем и работали, так сподручнее! А сейчас нам самим надо, вот и забрали, в другом месте чем работать? Вот, такой был концерт! Ну, а я теперь у вас здесь внизу, на вахту устроился! Когда еще в прошлый раз заходил, хозяин вашего здания меня позвал, мы с ним хорошо знакомы – машину его чинили раза два в Пашиной-то мастерской! Так что, дочка, не успеешь ты по мне заскучать!

Шура одновременно и улыбалась, и вытирала слёзы с глаз! Так она была рада видеть Тимофеича, словно встретила давнюю родню! Да и про мастерскую ей было приятно слышать! Пусть вот эти новые хозяева попробуют, как Паша, создать всё по новой! И дело не в инструменте, его легко купить, а вот люди…. На них и стоял самый успешный в городе автосервис!

Глава 51.

Оксана Нестерова любила свою работу. Когда её однокурсница Саша Ковалёва пригласила её работать в своей фирме, она долго сомневалась, стоит ли принимать предложение. Вдруг не сработается, или что-то пойдёт не так… ей не хотелось портить отношения с Сашей, потому что не особенно близко, но всё же они дружили.

Но выбирать ей было не из чего, работодатели не стояли в очередь за недавней выпускницей, у которой опыта за плечами было совсем чуть-чуть. А работа ей была очень нужна, потому что её муж Костя, которого уже полгода назад отправили в бессрочный отпуск без сохранения заработной платы, сложил ручки и сидел дома. Все Оксанины попытки хоть как-то выдвинуть из дома это девяностокилограммовое тело и сподвигнуть его на добычу ресурсов для семьи заканчивались истериками, скандалами и чуть не доводили её саму до рукоприкладства. Очень уж хотелось надавать оздоравливающих тумаков муженьку, блажившему, что грузчиком на рынок он не пойдёт, ибо не пристало человеку с высшим инженерным образованием таковой работой заниматься.

Оказавшись в такой непростой ситуации, Оксана хваталась за любую возможность заработать, даже пробовала сама стоять на рынке, набрав кое-какого китайского ширпотреба на оптовой базе. Закончилось это тем, что девушка сильно простудилась, от этого, а может еще и от нервов у неё случился выкидыш. Это и стало «точкой невозврата» для Оксаны…

Выписавшись из больницы, она собрала свои вещи и ушла из квартиры мужа в коммуналку, где жила её мать с отчимом. Тогда она сама пришла к Саше в офис и спросила, есть ли для неё работа. Работа нашлась, и вскоре Оксана поняла, что это было наилучшим её решением. Потому что здесь она получала и опыт, и помощь, и достойную зарплату, позволившую ей снять небольшую квартирку. С Костей она тогда развелась, не слушая причитания всей его родни, что она меркантильная особа и бросила мужа в непростой момент, и своей родни тоже – некоторые её тётушки говорили, что негоже так поступать, развод – это всё от лукавого. Предложив тётушкам самим кормить и одевать взрослого здорового мужика, Оксана зажила своим хозяйством и помощи ни у кого из родни не требовала.

Она была очень благодарна Саше, и переживала все неприятности, которые постигли её подругу, как свои собственные. После смерти Павла она собрала девочек и сказала, что сейчас им нужно помочь Саше, как она раньше помогала им всем. Коллектив её поддержал, девчонки старались изо всех сил, чтобы все клиенты остались довольны, чтобы отчёты сдавались своевременно, и оплата за услуги не задерживалась.

Теперь же, когда Сашу вынудили отдать автомастерскую, а про это все сразу догадались, хоть сама Саша и не говорила им ничего, женский коллектив возмущённо гудел и желал новым хозяевам провалиться сквозь землю за такие дела. Ах, если бы небо слышало эти искренние пожелания… но там, как видно, свои резоны, и эти самые новые хозяева спокойно разгуливали по земле.

Когда Александра Юрьевна уехала, оставив Оксану своим заместителем, все в коллективе приняли это, как должное, и работа шла своим чередом. Сама Оксана сначала очень боялась сделать что-то не так, подвести свою подругу и потерять лицо перед коллективом, но буквально через неделю страхи исчезли.

Она сидела в Сашином кабинете и проверяла отчёт, подготовленный недавно принятой на работу Леной, чтобы исключить случайные ошибки, когда в дверь кабинета постучали и эта самая Лена заглянула внутрь:

– Оксана Львовна, к вам тут посетитель. Говорит, по личному делу, и не соглашается на наши консультации, – Лена пожала плечами, за её спиной маячил модно одетый молодой человек.

– Хорошо, пусть проходит, – Оксана убрала отчёт чужой фирмы в стол, проверила, не остались ли еще какие-то документы на видном месте и кивнула Лене.

В небольшой кабинет вошёл невысокий молодой человек, плотного и мускулистого телосложения. В руках он держал небольшую папку с какими-то бумагами.

– Здравствуйте, вы – Бессонова Александра Юрьевна? – озираясь по сторонам, спросил гость.

– Нет, Александра Юрьевна сейчас в отъезде, я её заместитель. Присаживайтесь, пожалуйста. Меня зовут Оксана Львовна, чем могу?

– Я пришёл по поводу работы. Меня зовут Никита Романенко, я не так давно окончил техникум, но вот с работой не везёт… Мне сказали, что у вас хорошая фирма, и можно попытать счастья, так как иногда принимают даже тех, у кого мало опыта. Вот, я составил резюме, если позволите…, – Никита достал из папки один из листов бумаги и подал его Оксане.

Та внимательно просмотрела то немногое, что было там изложено и задумчиво посмотрела на гостя. Что-то в нём было такое… ну, не был он похож на бухгалтера, хоть убейте! И вот эта строчка, что окончил он техникум по специальности «Экономика предприятия»… И что после работал сначала на каком-то оптовом складе, потом в магазине техники. Что же так не давало покоя Оксане? Она сама не могла сейчас сообразить.

– А могу я посмотреть вашу трудовую книжку? – спросила она и заметила, как гость нахмурился.

– Ну… я сейчас временно устроился в одну фирму, трудовая у них… и я пока не афиширую, что ищу работу и хочу от них уйти, понимаете? Поэтому трудовую пока не могу вам показать. Хотя, если вы согласитесь меня принять, я смогу объявить, что увольняюсь, и взять трудовую.

– Знаете, я не могу сама принять такое решение, нужно подождать возвращения Александры Юрьевны. Но ваше резюме я оставлю, как только будет возможность, мы вам на пейджер позвоним, хорошо?

– А когда она будет? Она куда-то уехала?

– Нет, у неё приболел ребёнок, – настороженно ответила Оксана, ей не нравились ни бегающие по сторонам глаза гостя, ни его странные расспросы.

– Ну хорошо, я надеюсь, что её сын скоро поправится… мне работа очень нужна, родителям хочу помочь…

Закончив разговор, Оксана проводила гостя до двери и всё никак не могла понять, что же её так беспокоит. Вернувшись обратно в Сашин кабинет, она ходила туда-сюда, нахмурив в раздумье брови, и вспоминая детали разговора. И вдруг резко остановилась! А ведь она не говорила ничего про Сашиного ребенка, откуда этот самый Никита, если он, конечно, вообще Никита, знает, что у Саши сын?! И вообще, слишком уж дорого он был одет, для бедного вчерашнего студента, ищущего работу… Такая куртка стоит очень дорого, Оксана это знала, потому что её подруга торговала вещами на рынке. А обувь? Такие ботинки не продают китайцы на своих рядах, где то и дело слышно: «Недолага! Тысяся!».

Не случайно появился этот человек в офисе, Оксана это поняла и похолодела до кончиков пальцев. Не зря он так внимательно здесь осматривался, так и норовя заглянуть чуть не в каждый уголок. Ничего хорошего не сулит этот визит, особенно если учесть то, что совсем недавно случилось с автомастерской! Эх, как бы не оказалась права Сашка, когда говорила Оксане о своих страхах, что не остановятся на сервисе те, кто его так жаждал получить.

– Ты знаешь, я боюсь, что вот сейчас поймут, что некому меня защитить, – говорила тогда Саша Оксане, – Поймут, что никто за мной «не стоит», как сейчас принято… И всё! Не останется у меня ни фирмы, ничего… боюсь, как бы и на квартиру не позарились!

Неужели Саша окажется права… Оксане стало так страшно. И что теперь делать, что предпринять? Нужно обязательно предупредить Сашу, это конечно, но что делать вообще…. Ведь это не только Сашина фирма, это работы для девяти её коллег, они сдружились и сработались уже давно!

А если учесть, как вообще сейчас обстоят дела с рабочими местами, то идти было в общем-то и некуда. Заводы и фабрики, если ещё как-то функционировали, то уже больше половины сотрудников отправили в отпуска без содержания, и неизвестно было, когда они, эти отпуска, закончатся.

Оксана на следующий же день позвонила по оставленному ей Сашей телефону, и та сама связалась с ней спустя полчаса. Выслушав подругу, Саша задумалась, и раздумье было тяжелым:

– Ну, я ожидала конечно чего-то подобного, но надеялась, что этого не произойдёт, – после задумчивой паузы сказала Шура, – Я сейчас сама приболела, видимо простыла, но если такое дело, то завтра приеду в город.

– Саш, а смысл тебе сейчас возвращаться? – ответила Оксана, – Пока ничего особенного не произошло, мало ли зачем он приходил, и кто это вообще такой, Никита или не Никита! Может он и в самом деле работу ищет, а мы, как две пуганные вороны, всполошились. Ты лучше лечись, набирайся сил! Если что-то случиться экстраординарное, я тебе сообщу, тогда уже и будем думать. А пока – твоя задача поправить здоровье.

– Ты знаешь, может быть и правда, мы заранее перепугались, хотя еще ничего такого не произошло, – с надеждой в голосе согласилась Шура, – Хорошо, так и сделаем – будем пока на связи.

Прошла примерно неделя, ничего особенного Оксана больше не замечала, работа шла своим чередом, никто их не беспокоил, если не считать нескольких проблемных клиентов, с которыми всегда было непросто. Но это – так, обычное дело, рутина…

Четверг не задался с самого утра, потому что сначала в офисе неожиданно отключили электроэнергию, девчонки возмущённо загалдели – почти никто не успел сохранить обработанное на компьютере. Потом явился клиент и заявил, что у него произошли изменения в реквизитах предприятия, но он совершенно позабыл сообщить об этом. Пока разобрались, ушли уже по ним отчёты или нет, наступил долгожданный обед. Тут маленький коллектив немного выдохнул и робко выразил надежду на то, что вторая половина дня будет более спокойной. Однако, надеждам этим было не суждено сбыться…

Глава 52.

После обеда, когда работа вроде бы уже начала налаживаться, на пороге офиса показалась Настя с пачкой небрежно сложенных бумаг в руках. Надменно осмотрев коллектив, она кивнула в ответ на приветствие и обратилась к сидящей ближе всех к двери Лене:

– Хозяйка у себя? Скажи ей, что я пришла, – тон Насти не терпел возражений.

– Проходите в кабинет, – не поднимаясь с места, ответила Лена и отвернулась, в конце концов, очень неприятно, когда из тебя пытаются сделать девочку на побегушках.

– Я говорю, скажи Саше, что я пришла. Кому из вас документы отдать?

– Вам же сказали, проходите в кабинет, что непонятного, – не смогла сдержать резких тонов Женя, – Документы вот сюда положите, у кого будет время, тот и разберёт.

Настя сердито швырнула на пустой стол пачку своих документов и прошагала в кабинет, высоко подняв подбородок. Открыв дверь, она с удивлением обнаружила, что вместо Шуры в кабинете за столом, зарывшись в бумаги, сидит Оксана, которую Настя недолюбливала. Хотя, если подумать, она недолюбливала вообще всех в этом офисе, считая их глупыми курами, ничего не смыслящими в жизни.

– Э… А Где Саша? – чуть растерявшись от неожиданности, спросила Настя.

– Её нет сегодня. А что случилось? – строго спросила Оксана, которая не то, чтобы недолюбливала эту Настю, она её просто на дух не выносила.

– Ничего не случилось, я хотела просто с ней повидаться. Я документы принесла, а сотрудники, ваши коллеги, мне хамят! Почему такое предвзятое отношение ко мне?! Я такой же клиент, как и все!

Оксана задумчиво посмотрела на Настю, и в голове у неё созрел коварный и не очень добрый план! Сейчас, пока добрая и сочувствующая всяким Настям Саша в отлучке, она сама доконает эту фифу. Доведёт её до такого состояния, что та сама уберётся из их фирмы навсегда, забрав свои бумажки!

– Не обращайте внимания, отношение к вам ровно такое же, как и к любому другому клиенту, – ласково ответила Оксана, – Просто сегодня много работы у всех, уже устали домой хочется! Вы девочек тоже поймите, ведь вы же тоже устаёте, наверное, еще побольше нашего… Всё же управлять бизнесом дело непростое! Пойдёмте, я сама ваши документы посмотрю!

Настя смягчила взгляд от таких слов. Всё же, может быть, она была не права, считая эту самую Оксану злюкой и очень резкой на язык. Обе вышли из кабинета улыбаясь, будто бы даже довольные друг другом, и Оксана взяла со стола брошенные недавно Настей бумаги.

– Вы знаете, я давно хотела с вами поговорить по этому поводу, – начала Оксана приветливым тоном, – Чтобы у вас отчётность была всегда в порядке и быстро составлялась, нужно грамотно готовить документы. Я слышала, у вас даже образование имеется, курсы проходили по учёту? Это заметно…

– Да, училась, но вот практики не хватает, да и времени, – с некоторой гордостью ответила Настя.

– Наш специалист вам неоднократно объясняла, насколько я помню, и даже специально для вас памятку готовила, что нам нужно для подготовки, и в какие сроки. Что же сложного в том, чтобы прочитать бумажку и сделать так, как там написано! – в голосе Оксаны зазвучали насмешливые нотки, – У нас есть клиент, уже в возрасте, недавно только ИЧП открыл, а раньше на заводе работал. Так вот, с ним и то проще – он приносит первичные документы своевременно, у него хватает сообразительности сложить их по датам, отсортировать по виду… А вы что же, в школе совсем не учились? – Оксана сделала сочувствующее лицо.

Настя, не ожидавшая такого перехода, сидела и хлопала глазами и краснела от злости. А Оксана, не давая ей и слова вставить, перебирала документы и указывала – вот здесь и здесь, это не то вообще, даже дураку понятно… А вот это надо было в прошлом периоде нести, сейчас это ни к чему! Взрослый человек, хоть раз видевший документы, это бы сразу понял! А в кассовых документах нельзя делать исправления, сто раз говорили!

– Вы… вы что себе позволяете?! – прошипела Настя, и осмотрелась по сторонам, глядя на девчонок, прячущих насмешливые улыбки, – Я всё скажу Александре, это неприемлемо, что вы так себя ведёте…

– Я считаю, что Александра Юрьевна согласится со мной, – спокойно ответила Оксана, – На каком основании вы требуете к себе особенного отношения, если говорите, что вы такой же клиент, как и все остальные? Почему тогда вы оплачиваете услуги нашей фирмы с такой скидкой, какой больше никто не получает? Так могли бы хотя бы к документам относиться более ответственно!

Оксана отложила в сторону оставшуюся пачку и строго посмотрела на растерявшуюся под таким напором Настю.

– Анастасия, вы вообще читали договор, который заключили с нашей фирмой? Думаю, что читали, а потому должны знать, что там есть пункт, специально вынесенный даже в отдельный параграф договора. Там написано, что фирма имеет право в одностороннем порядке расторгнуть договор с клиентом, если тот недобросовестно относится к предоставлению первичных документов или несвоевременно вносит оплату за оказанные услуги. Так вот, я знаю, что как раз вы нарушаете оба этих пункта, причём постоянно!

– Евгения Владимировна! Прошу вас подготовить акт сверки с клиентом, а так же акт о нарушении пунктов договора. А вас, уважаемая Анастасия Сергеевна, я прошу подождать десять минут и получить на руки документы о расторжении договора. Так же мы вам выдадим все ваши отчёты за время работы, на бумажных носителях!

– Да ты чего, берега попутала?! – заорала вдруг Настя так, что все вздрогнули, – Да ты знаешь, кто я вообще?! Сашка тебя на порог фирмы не пустит, если ты так со мной поступишь!

– Ничего, с Александрой Юрьевной я буду сама объясняться! Вам об этом не стоит беспокоится, – спокойно ответила Оксана.

– Оксана Львовна, документы уже готовы, подпишите, – Женя положила на стол перед Оксаной бумаги.

– Этот квартал мы для вас закроем, – сказала Оксана Насте, подписывая бумаги, – Подписанные оригиналы вышлем по почте, не трудитесь приходить!

– Ну всё! Ты сама напросилась! Больше тебе здесь не работать! И зарплаты тебе не видать! – Настя тряслась от злости, но не знала, что делать.

– Оксана Львовна, – подала голос Лена, – Если нужно, мы все разделим расходы по подготовке её отчёта, пусть вычтут из нашей зарплаты, только бы избавится от этой… головной боли!

– Ах вы стервы! Сговорились, значит! – начала было Настя, но тут же осеклась, потому что дверь в офис открылась…

Оксана посмотрела на выход и похолодела. В дверях стояли два человека, одетых в дорогие кожаные куртки, под ними виднелись тёмные водолазки и поблёскивало золото массивных цепей. За ними маячила уже знакомая ей фигура парня, который не так давно приходил к ней и назвался Никитой Романенко. Только теперь лицо его имело совсем иное выражение… оно было злым, высокомерным и… безжалостным.

– Ну, кто тут хозяйка то? – пнув ногой стул, от чего тот подпрыгнул и развернулся спинкой вперед, сказал один из вошедших, – А у вас тут цветник, кхм… красотка на красотке! – он уселся на стул и тяжёлым взглядом обвёл присутствующих.

– Ну, нам еще раз спросить, или вы с первого раза поняли вопрос? – сказал второй и отогнул полу своей куртки так, что видна стала наплечная кобура.

– Так её нет, – дрожащим голосом проговорила Настя среди гробовой тишины, воцарившейся в офисе.

– Ага! А ты кто? Как звать? Давно тут работаешь?

– Я… я тут не работаю, я – клиент, – пробормотала побелевшая Настя.

– Ну тогда заткнись, не тебя спросили! Итак, вопрос ко всем остальным – где ваша хозяйка, как там её звать? – первый человек нахмурил брови и повёл мускулистыми плечами, – Кто первый скажет, тому награда! – он кивнул своему спутнику и тот достал из кармана несколько зелёных иностранных купюр.

Но в кабинете никто произнёс ни звука. Девчата сидели, побледнев и нахмурив брови, и старались не смотреть на вошедших. Лена сжала руки и сложила их на стол перед собой, чтобы было меньше заметно, как дрожат её худенькие ладошки.

– Вон эта – её заместитель, – тихо пискнула Настя и тут же потупилась под обжигающими взглядами Оксаниных коллег.

– Да? Как тебя звать? – живо повернулся коротко стриженный человек к Оксане, – Ну, говори, где ваша Александра? Да не боись ты, ничего такого нам не нужно, только пару бумажек подписать, и всё!

– Меня зовут Оксана, – ровно и спокойно ответила та, – А про Александру Юрьевну я знаю только то, что у неё приболел ребёнок и она пока не может ходить на работу. Остальное мне знать ни к чему, я сюда только работать хожу, а не новости собирать!

– Так, так, – с недоброй усмешкой проговорил её невольный собеседник, – То есть ты хочешь сказать, что она у себя дома?

– Ну наверное, откуда мне-то знать, – пожала плечами Оксана, – Я ей не нянька!

– Неосмотрительно нам врать! – жёстко и серьёзно сказал человек, – Дома её нет, и ты это прекрасно знаешь? Ну? Вопрос ко всем остаётся открытым, а вознаграждение пока в силе – где ваша хозяйка? Ты! Иди сюда! – он указал на сидящую ближе всех Лену.

Та спокойно отложила калькулятор, который вертела в руках, и повернулась к нему, не вставая со стула:

– Я вас слышу и отсюда. Куда тут ходить, от меня до вас полтора метра!

– А ты ничего, храбрая! Хоть и тощая, как на мой вкус, – рассмеялся человек, но в глазах его не было ни искорки смеха, – Ты же знаешь, где она? Куда могла поехать? А? Ну там, к родне, или к друзьям отдохнуть?

– Да не знает она! – возмущённо проговорила Оксана, – Она здесь без году неделю работает! Да и мы все здесь откуда можем это знать?! Мы не подруги Александре, и не родня! Пришли, отработали, получили свои зарплаты и ушли! У нас своя жизнь, свои заботы! Что вам нужно от нас?!

Человек грозно поднялся, отшвырнув в сторону стул, от чего тот ударился об стену, и спинка его отлетела. Второй быстрым и незаметным движением сунул руку под куртку, но тут раздался противный, визгливый и истеричный крик Насти:

– Да Боже мой, скажите уже им, и пусть нас всех отпустят! Бабка у неё в Бобровке жила, я от мужа слышала своего. Он как-то говорил, что… Пашка деревенщину себе нашёл, с Бобровки! Может она и сейчас в Бобровку укатила!

– Вот, сразу бы так, – одобрительно кивнул второй человек, и под испуганным и жадным взглядом Насти спрятал обещанные купюры обратно в карман, – Мы не прощаемся, скорее всего, скоро еще раз к вам заглянем, на чай!

Он расхохотался и вышел в коридор. За ним вышел и второй, сначала оглядев пристальным взглядом нахмурившихся девчонок. Никита Романенко, или как там его на самом деле звали, озорно подмигнул Оксане и выскочил вслед за своими товарищами.

В повисшей гробовой тишине раздался звонкий удар пощёчины. Оксана подскочила к Насте, изо всех сил рванула её со стула за шкирку модной кофточки, прихватив при этом пару клоков волос, и волоком потащила на выход.

Уже в дверях отвесив бывшей клиентке фирмы увесистый пендель, Оксана пропустила мимо себя Женю, которая выкинула вслед хозяйке Настину модную сумочку и пачку бумаг, с которыми та явилась сегодня к ним.

– Ещё раз увидим тебя – пеняй на себя, гадина! – сказала Женя, и дверь в офис с грохотом закрылась перед растрёпанной, испуганной и совершенно не понимающей, как такое могло произойти, Настей, сидевшей на полу.

Глава 53.

Шуре не было покоя с того самого дня, как ей позвонила Оксана. Она собралась было уже на следующий день ехать в город, но Наталья замахала руками на дочь:

– Ты куда с такой температурой? Да ничего не случится с твоей работой, в самом деле! Смотри, нос красный, глаза слезятся, голоса нет! Ты до города не доедешь, свалишься где-нибудь! Нет, и не смотри на меня так, не пущу!

Температура у Шуры и вправду была высокая, голова болела так, что даже если бы вокруг неё весь мир начал рушиться, она бы не заметила. Пришлось послушать маму и остаться дома, пить лекарства и полоскать горло под строгим надзором Алёшки, который сам только недавно поправился и еще набирался сил. Но зато отлично знал, как правильно полоскать горло и ставить градусник!

Шура лежала под тёплым бабушкиным одеялом и в полудрёме думала, что, наверное, пришло время заканчивать все эти «игры в бизнес». Она устала неимоверно… Вот, на днях к ним приходила соседка тётя Нюра и говорила, что в местное отделение банка никак не могут найти сотрудника, потому что зарплата маленькая. А вот Шура бы пошла, особенно сейчас… Спокойно работать, не просыпаясь посреди ночи от всяких дум и страха, что позабыла сделать какое-то важное дело, или сделала ошибку в документах, и утром нужно проверить. Пришёл утром на работу, выполнил свои обязанности и спокойно отправился домой, к семье…

– Шур, ты спишь? – тихо спросила Наталья, заглянув к дочери, – Там Надюшка прибежала, говорит, тебе снова Оксана звонит…

На следующий же день после звонка Оксаны о происшествии в офисе, Шура наглоталась таблеток, оделась потеплее и отправилась к остановке автобуса, не смотря на тихие причитания испуганной мамы. Нужно что-то с этим всем делать! Похоже на то, что сбываются самые мрачные её прогнозы… кто-то, возомнивший себя хозяином жизни, понял, что нет у Шуры защиты, с которой он бы считался, а значит можно делать всё, что ему заблагорассудится!

Когда она пришла в свой офис, по лицам своих девчонок поняла, что испытания её уже ожидают. Так и было – в её маленьком кабинете, напротив хмурой Оксаны, сидел, сложив ногу на ногу, Никита Романенко.

– А вот и наша пропажа явилась! – весело сказал он, подмигнув Шуре, – Я так и думал, что вы объявитесь сегодня или завтра! А девчонки ваши молодцы, кремень! Горой за вас стоят! Это хорошо, сплочённый коллектив – это девяносто процентов успеха предприятия!

– С кем имею честь? – спросила Шура, снимая куртку и сделав Оксане знак, что она может уйти.

– Меня зовут Никита Сергеевич, ага, как Хрущёва, только фамилия другая! – Никита был весел, бодр и полон сил, в отличие от Шуры, у которой ломило всё тело, и головная боль снова подступала.

– И что же вам угодно, Никита Сергеевич НеХрущёв? – Шура села за свой стол и посмотрела прямо в глаза незваному своему гостю.

– Ну, я думаю, вы и сами уже всё поняли, вы же умная женщина, – покачивая ногой, ответил гость, – Фирма у вас хорошая, перспективная! Оборудование лучшее в городе, я в этом понимаю, уж не знаю, как вам удалось его достать в наших краях. Коллектив, как мы уже имели удовольствие убедиться, тоже отличный… А вот ни защиты, ни помощи в наши непростые времена у вас нет. Так вот, мы и хотим предложить вам её! За небольшое вознаграждение, разумеется! Некоторая сумма, передаваемая вами раз в месяц, избавит вас от всех проблем, и никто вас больше не посмеет беспокоить.

– А позвольте поинтересоваться, кто это – мы?

– А вам зачем? Достаточно того, что вы знакомы со мной, а человек, с которым я работаю, назовёт вам своё имя, только если сам пожелает.

– Ну хорошо, а можно узнать размер платы, которую вы хотите за… свою помощь?

– Вот это деловой разговор, я люблю, когда так! А то некоторые начинают слёзы лить и давить на жалость! Как будто мы не знаем истинного положения дел чуть ли не у каждого в этом городе! – довольно сказал Никита и написал сумму на маленьком клочке бумаги.

– Да вы в своём уме?! – не удержавшись, воскликнула Шура и тут же закашлялась, больное горло давно себя знать, – Если вы, как говорите, знаете доходы каждого… мы столько не зарабатываем в целом, а если учитывать расходы, зарплату сотрудникам, аренду… Где я возьму такие деньги?!

– Берегите горло, уважаемая Александра! – резко и зло бросил Никита, вся весёлость которого мигом куда-то пропала, – Я и без вас знаю, сколько вы зарабатываете и сколько тратите. Во-первых, со следующего месяца к вам на обслуживание придут еще несколько фирм. По каждой из них я скажу вам, какую оплату назначить. Две из них будут обслуживаться бесплатно! Что и как делать в этих отчётах, я тоже сам буду вам говорить – показатели там будут стоять те, которые я скажу, и ни копейкой больше. Всю документацию по ним вы тоже будете готовить сами. Но под моим руководством!

– А… – начала было Шура, но её собеседник резко поднял руку и остановил вопросы.

– Далее, я тут поинтересовался. В вашей фирме необоснованно высокие зарплаты у сотрудников. Сейчас в городе с работой сложно, поэтому я считаю, даже если снизить оплату, никто никуда не уйдёт, все так и будут трудиться на своих местах! Идти-то всё равно некуда! И кстати, парочку можно и уволить, думаю, остальные справятся и в таком количестве!

– То есть вы предполагаете увеличить численность клиентов, говорите – придут еще фирмы. Для некоторых из них мы сами будем делать всю первичку, а это время… И при этом, предлагаете сократить штат? Интересная логика. Да девчонкам придётся сидеть ночами, чтобы всё успеть в срок! Вы это понимаете? И всё это будет за меньшую зарплату… Да через месяц все разбегутся кто куда.

– Никто не разбежится! – жёстко ответил Никита, – Захотят вовремя уходить домой – будут успевать. А кто не успевает, значит не умеет работать, пусть уходят, найдём новых. Сейчас работу многие ищут!

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Шура даже думать не могла о том, что ей предлагают, настолько это было страшно. И так, без всяких разъяснений, ей было понятно, что ей предлагается вести учёт в каких-то предприятиях, занимающихся непонятно какими делами… вернее, понятно, какими… И что в случае чего, именно ей, Шуре, придётся держать за это ответ.

– А можно вопрос? – спросила она и Никита благосклонно кивнул в ответ, – Что будет, если я откажусь?

– Ну… честно говоря, до сих пор я с таким легкомыслием не сталкивался, – Никита усмехнулся одними только губами, глаза оставались ледяными, – Никто не отказывался. Да вы сами подумайте, Александра! Для вас это же такие перспективы открывает! Мы поможем вам переехать в новый, современный офис в центре города. Потом у вас будет прямой выход на первых лиц города, это такие перспективы расширения и увеличения дохода! Или вы хотите так и остаться мелкой фирмочкой в зачуханном офисе, которое раньше вообще было общежитием?!

– Скажите, а могу я подумать? Хотя бы пару дней… вы же видите, я сейчас нездорова. Честно говоря, у меня так болит голова, что я даже осмыслить всего сказанного вами сейчас не могу. У меня еще и температура…

Никита внимательно смотрел на покрасневшие щёки своей собеседницы. И хотя сочувствие ему давно уже было чуждо… эта девушка, почти еще девчонка, чем-то нравилась ему. Где-то внутри шевельнулось то, что когда-то, наверное, всё же было его душой…

– Хорошо! – резко бросил он, будто разозлившись на самого себя за такую мягкотелость, – Я попробую как-то обосновать для вас эту отсрочку. Идите пока к своим девочкам, мне нужно позвонить!

Выпроводив Шуру из её же собственного кабинета, Никита принялся набирать чей-то номер телефона. Шура же устало опустилась на стул и обвела девчонок покрасневшими глазами.

– У меня есть аспирин, хочешь? – спросила её Женя, – Давай мы тебе хоть чайку горячего нальём! У тебя вид такой… краше в гроб кладут, как моя бабуля говорит!

Из кабинета слышался голос Никиты, убеждающего в чём-то своего телефонного собеседника. Но судя по его тону, это не особенно ему удавалось. Шура взяла из рук Оксаны кружку с чаем, послушно проглотила выданную Женей таблетку и тихо начала рассказывать, как у них всех теперь обстоят дела.

– Тебе не нужно соглашаться, – тихо прошептала Оксана, – Уезжай подальше, пересиди какое-то время. А с нас какой спрос – мы ничего не решаем! Будем работать, как работали, может быть, со временем всё и утрясётся. Найдут новую жертву! Да плевать, если бы зарплата снизилась, или что-то такое, это ладно… А вот эти непонятные фирмы… что за делишки там будут твориться? Во что нас всех пытаются втянуть, это меня настораживает больше!

– И сколько мне нужно будет прятаться? В тайгу уйти и там жить? – Шура горько усмехнулась, – Нет, это не дело… И пока не знаю, что делать. Но пока, вот этот самый Никита – моя надежда. Если хоть пару дней дадут подумать, может быть, я что-то и придумаю…

– Да что тут придумаешь, – покачала головой Женя, – Не соглашаться опасно, да и соглашаться – еще опаснее… Нужна помощь людей, которые будут покруче вот этих, – она кивнула на дверь кабинета.

– Я пробовала обратиться к следователю, который вёл дело моего мужа, – прошептала Шура, говорить ей было больно, – Но мне не удалось его даже разыскать! После пары громких дел, где он проявил свою принципиальность, что-то случилось… его коллеги не стали мне распространяться, сказали только, что он уехал. И не сказали куда, да я не стала и расспрашивать, ни к чему это… Знаете, что я заметила, когда туда пришла? Они сами сидят, всего боятся, глаза прячут!

– Надо закрыть фирму, – тихо сказала Лена, – При таких делах это самый безопасный выход. Саша продаст компьютеры, может быть, программу еще и наработанную базу… Но так будет безопаснее для неё. А нам нужно уходить, ведь не станем же мы в этом участвовать… в том, чем занимаются вон эти…

Дверь кабинет распахнулась, и Никита кивком пригласил Шуру обратно. Лицо его выглядело немного усталым, и та не смогла сразу понять, что же он готов ей объявить.

– Пару дней вам дали, но… советую вам потратить их на лечение. А когда они пройдут – дать твёрдое согласие и приниматься за работу! Сейчас идите домой. А я поговорю с вашими девочками, сам объясню им что к чему. Чтобы понимали, что ничего страшного их не ждёт, это будет такая же работа, как и раньше.

– Спасибо вам, – ответила Шура и не нашлась больше, что и сказать.

Она оделась, попрощалась с хмурыми и озадаченными девчонками, и вышла на улицу. Жаль, что на вахте в холле офисного здания сегодня сидел не Мещеряков, а его сменщик, вздорный и злой старик… Посоветоваться бы с Тимофеичем, или даже просто с ним поговорить.

– Александра Юрьевна! – Шура вздрогнула, когда её окликнул незнакомый мужчина, стоявший на краю тротуара.

– Да? – с опаской глядя на одетого в дорогое пальто незнакомца, спросила Шура.

– Садитесь в машину, отвезём вас домой. Нехорошо ходить по улицам в таком состоянии! Вас нужно беречь!

– Э… не нужно, спасибо, мне ведь совсем недалеко идти. Да и чувствую я себя лучше! – хорошая была попытка у Шуры, но нет…

– Я сказал, садитесь в машину! – отчеканил незнакомец, и открыл перед Шурой дверь стоявшего у тротуара автомобиля.

Глава 54.

– Вам нужно научиться слушать, что вам говорят, – примирительным, но всё же холодным тоном сказал Шуре незнакомец, сидящий в машине рядом с нею, – Кстати, меня зовут Павел. Да, как и вашего погибшего мужа, тёзки мы с ним, так сказать. Как видите, мы всё про вас знаем, так почему бы нам не стать уже друзьями?

– Вы обо мне всё знаете, а я о вас – нет. Как же дружить при таких обстоятельствах? – Шура устало откинулась на удобную спинку автомобильного кресла очень недешёвой иномарки.

Кроме неё самой и этого Павла, в машине был только водитель, коротко стриженный мужчина, с суровым обветренным лицом, грозный и угрюмый вид которому придавала сломанная не единожды переносица и шрам на брови. Он иногда поглядывал на шуру в зеркало заднего вида, но лицо его оставалось непроницаемым.

– Ну как? Со временем узнаете всё, что нужно! И поймёте, что от такой дружбы, если подойдёте к этому благоразумно, вы только выиграете. Вам будет удобнее работать, для вас откроются многие двери. Уж поверьте, я знаю, о чём говорю.

Шура молча смотрела в окно на бегущих по тротуарам города пешеходов. Календарная весна только еще должна была начаться, но здесь, в этих краях, зима так просто свои позиции не сдавала, и впереди был еще как минимум месяц, если не больше, холодов, метелей и промозглого сырого снега.

– А куда мы едем? – осипшим своим голосом тихо спросила Шура, заметив, что машина едет вообще не в ту сторону, где находится её квартира.

– Ну, вы же хотели познакомиться, узнать что-то о нас, – ответил весело Павел, – Вот мы и решили дать вам такой шанс.

Сердце Шуры похолодело от нехорошего предчувствия, сквозь эту весёлость в голосе Павла звучали такие нотки, что душа уходила в пятки. Ехали они довольно долго, Шура почувствовала, что действие выпитой ею в офисе таблетки заканчивается, тело снова начинает гореть, все суставы ломит, а голова становится тяжёлой.

Машина свернула на просёлочную дорогу, по которой как видно совсем недавно прошёл трактор. Впереди, за густым еловым лесом маячили редкие огоньки, потому что на землю уже спустились сумерки, а вскоре и показался какой-то дачный посёлок, с небольшими домиками с заколоченными на зиму окнами и покосившимися заборами. Всего лишь несколько фонарей тут и там торчали черными стрелами устремляясь в небо, вот и всё освещение этого неизвестного посёлка, о существовании которого до сегодняшнего дня Шура и не подозревала.

Машина проехала по краю посёлка и остановилась в проулке, перед густым еловым подлеском, тёмным ковром спускавшимся в глубокий, засыпанный снегом овраг.

– Выходите! – коротко бросил басом водитель своим пассажирам.

Павел вышел из машины и кивнул Шуре, указывая, в какую сторону идти. Она с трудом передвигала затёкшие ноги, и мужчина подал ей руку, потянув за собой. Они прошли по краю колеи почти до самого оврага, и открывшаяся перед шурой картина едва не лишила её чувств.

У края дороги, прямо на самом краю оврага, перед крутым обрывом, стоило несколько мужчин, крепких и коренастых, громко обсуждающих оружие, которое почти каждый вертел в руках. А на самом краю оврага стояла Наталья, Шуркина мама, держа на руках одетого в свою синюю курточку Алёшку… Наталья отвернулась от своих сопровождающих, смотрела вдаль, на простирающийся по низу оврага кустарник, и что-то говорила внуку спокойным и ровным голосом. Она пока еще не видела приехавшую только что дочь.

– Что?… Что это такое, зачем это? – испуганно прошептала Шура и хотела было кинуться к маме и сыну, но Павел крепкой рукой ухватил её за рукав.

– Это для того, чтобы через два дня вы приняли правильное решение! И согласились делать то, что вам говорят! – голос Павла звучал страшно, хоть и почти даже ласково, – Вон, видите, стоит человек в чёрной куртке? От него зависит сейчас не только ваша собственная жизнь и благополучие. Но и жизнь ваших родных! И для вас же будет лучше, если вы хорошо усвоите сегодняшний урок.

– Хорошо… я сделаю, как вы скажете! – тихо сказала Шура, ей в какой-то момент показалось, что всё это ей привиделось в болезненном сне, она прикрыла глаза, но, когда открыла их, ничего не исчезло.

– Сейчас вас всех отвезут домой, в эту вашу Бобровку. Там вы и будете жить тихо и смирно. В город вас будут вызывать, когда это понадобится, за вами пришлют машину. Деньги на жизнь вам тоже будут привозить. Об этом не беспокойтесь, вам хватит. За это вы должны будете делать то, что вам говорят, подписывать бумаги, которые дают, и всё. Согласитесь, не так уже это и плохо? Меньше работы за примерно те же деньги!

Шура молча смотрела на мать и сына, она едва слышала то, что говорил ей Павел. Он резко схватил её за плечи и сильно встряхнул.

– Вы понимаете, о чём я вам только что сказал?! Или объяснить доходчивее?

– Я всё поняла! – с трудом взяв себя в руки, сказала Шура и посмотрела прямо в глаза своему собеседнику.

Спустя несколько минут она была усажена в машину, из которой только что вышла, и снова встретила холодный, как у рыбы, взгляд водителя, отражающийся в зеркале заднего вида. Спустя пару минут дверь рядом с нею открылась и на сидение усадили её маму, следом передав ей на руки весёлого Алёшку, для которого это была всего лишь прогулка.

– Шура! – Наталья увидела дочь рядом с собою, и закусила губу, чтобы не разрыдаться и не напугать внука.

– Мамочка! Привет! А мы приехали за тобой, нам дядя так сказал! – радовался Алёшка и прижался своей холодной щёчкой к пылающей жаром Шуркиной щеке.

На переднее сидение рядом с водителем снова сел Павел и вполоборота повернулся к сидящим позади него пассажирам:

– Ну что, все готовы ехать? Александра, если хотите, то по пути мы заедем в аптеку. Вы плохо выглядите, вам явно нехорошо!

– Спасибо, не нужно, – ответила Шура, еле сдерживаясь, чтобы не врезать по его ухмыляющемуся лицу, – Дома есть лекарства. Я просто должна отдохнуть, всё будет нормально.

– В ближайшее время мы вас не побеспокоим, Никита справится и без вас, не переживайте. Он обладает достаточной квалификацией и не подведёт вас. К тому же, у вас там девчонки опытные, он сказал. Поэтому лечитесь спокойно, набирайтесь сил, если что-то будет необходимо, вы можете позвонить по этому телефону и вам всё привезут, – Павел протянул Шуре визитку с номером телефона, – Не стесняйтесь, ведь мы же теперь друзья, не так ли?

Шура молча подняла голову и посмотрела Павлу прямо в глаза. Он выдержал взгляд, но нахмурился и отвернулся. Шура подумала, что зря она это сделала… опытный человек, прожжённый жизнью, как этот самый Павел, не мог не распознать в её взгляде непокорность! А сейчас рядом с нею вертел по сторонам своей головёнкой Алёшка и сидела растерянная и перепуганная мама…

Машина остановилась возле их дома в Бобровке, когда уже совершенно стемнело. В последнее время заниматься благоустройством села администрации было не на что, поэтому фонари горели чуть не по одному на всю улицу.

– Ну и темень тут у вас! – насмешливо сказал Павел, и открыл дверь машины, – Ну, дорогая Александра, рад был с вами познакомиться. Надеюсь, следующая наша встреча будет более приятной для нас обоих. А пока, в качестве извинения за причинённые неудобства прошу принять небольшой презент.

Павел протянул Шуре большой пакет, который только что по его знаку водитель вынул из багажника машины. В свете фар Шура заметила в пакете несколько банок икры, палки дорогой сырокопчёной колбасы, сладости и бутылку вина.

– А это тебе, разбойник! – Павел наклонился и дал Алёшке коробку с шоколадными яйцами, которые были сейчас желанной мечтой каждого малыша, – Береги маму и бабушку, ты же мужчина! И тогда в следующий раз я тебе привезу большую игрушку!

Попрощавшись с молча стоявшими перед своим домом женщинами, рядом с которыми стоял радостный мальчишка и приветливо махал рукой отъезжающей машине, Павел задумчиво посмотрел на водителя:

– Что скажешь, Гена? Не нравится мне эта девчонка! Ну, как не нравится… сказал бы, скорее наоборот, люблю таких, но для нашего дела это мало подходит! Хлопот с ней будет, вот увидишь! Как глянула на меня… была б возможность – убила бы на месте! Зря босс думает, что всё с ней гладко выйдет, я так считаю.

Посмотрев в зеркало заднего вида, Павел увидел, как девушка широко размахнулась и выбросила в сугроб только что подаренный ей пакет с продуктами, но промолчал об этом…

– Подумаешь! – пожал своими широченными плечами водитель Гена, – И не таких обламывали, и эту босс под себя подогнёт! А нет – так он любит зайцев-то гонять! Вон у них тут, лес какой! Простор для охотника! Только добыча вместо зайцев будет поинтереснее! Босс такое любит!

Павел молча смотрел в тёмное окно и думал о чём-то, что не стал говорить вслух. В конце концов, эта стая, к которой прибила его когда-то судьба, мало походила на компанию добрых друзей, и любое, опрометчиво сказанное слово, могло стать в твоей судьбе последним.

Как вот у этой девчонки, чьи глаза так и стояли сейчас перед ним. Не срастётся у босса то, что он задумал, не покорится она, так и будет бороться, пока голову свою не сложит… а жаль, она красивая… могла бы многого достичь. Павел считал, что крайне редко попадается среди женщин такое вот сочетание красоты и ума одновременно, и почему-то никак не мог успокоиться сейчас.

Может быть потому, что ждал от этой Александры обычной реакции, как у всех – когда падают ниц перед оврагом, кричат и обещают отдать всё, что нужно. Эта же стояла молча, только глаза… выдавали то, что у неё было внутри.

– Ладно, посмотрим, – Павел тряхнул головой, от чего водитель покосился на него, таким странным ему показалось сегодня поведение Павла, – В конце концов, не она первая!

И машина полетела дальше по дороге, оставляя за собой рой встревоженных снежинок.

Глава 55.

На негнущихся ногах Шура поднялась на крыльцо дома и отперла висевший на двери замок. Мать молча шла за ней, так же еле передвигая ноги и опираясь на старенькие перила. Только беззаботный Алёшка влетел в дом, скинул с себя курточку, валенки и штаны, всё аккуратно развесил, как учила бабушка, и убежал раскладывать на столе подаренную коробку с сюрпризами.

Сняв с себя верхнюю одежду, Наталья прошла в кухню и поставила на газ чайник. Как бы там ни было, что бы ни произошло, а мать в первую очередь думает о том, что её ребёнок болеет и ему нужна помощь… вот и сейчас Наталья думала о том, что Шура провела весь день на ногах, да еще и в таких страшных потрясениях, а у неё температура, это было видно и без всякого градусника.

– Шур, раздевайся и ложись, – сказала она, стараясь, чтоб голос её не дрожал и звучал обыденно, – Сейчас чаю согрею и таблетки тебе дам. Есть хочешь?

– Нет, есть не хочется, – ответила Шура, – Мам… прости меня, это всё моя вина… я ведь и подумать не могла о таком!

– Давай после обсудим, что уж теперь! Всё обошлось, и ладно! Кто знает, что в жизни тебе уготовлено, то и пройдёшь. Ни обойти, не объехать! Мы же с тобой крепкие ребята, нас уже жизнь била!

Наталья рассмеялась, и от этого смеха Шуркино сердце дрогнуло, глаза налились слезами. Она пошла к умывальнику, по пути стаскивая с себя промокший от пота свитер, слабость разливалась по всему телу, оно покрывалось болезненными мурашками. Хотелось поскорее лечь, но она понимала – сейчас ей нужно всё обдумать!

Завернувшись в тёплый халат, Шура накинула сверху старую бабушкину шаль, ноги сунула в шерстяные носки и подошла к Алёшке, который с увлечением занимался подарком.

– Сынок, ты не замерз сегодня? – она погладила сына дрожавшей рукой, – Дяденьки тебя не обижали?

– Нет, мам, ты что! Мне показали настоящий пистолет даже, только подержать не дали… и вон что подарили! Целую коробку! Кирюшка в садике мне не поверит, когда я ему расскажу!

– Сынок… а можно я тебя попрошу? Только это очень серьёзная просьба, с такими только к взрослым обращаются… Но ведь ты у меня уже такой большой, и я думаю, что могу тебе сказать…

– Мам! Ну я ведь и правда уже большой! Мне в садике даже поручают одному в столовую утром ходить, чтобы отнести записку, на сколько человек накрывать завтрак!

– Я хочу тебя попросить: никому не говори о том, что сегодня произошло, хорошо? Ну, вот просто так нужно! Это будет наш с тобой секрет, как у взрослых…

– И что, про коробку тоже не говорить? – с сожалением спросил Алёшка, глянув на разложенный по столу подарок, – Ладно не скажу… А что, даже Кирюшке нельзя говорить?

– Про коробку можешь и сказать, если очень хочется! Только скажи, что просто подарили мамины коллеги и всё, хорошо? А про поездку и остальное рассказывать не нужно. Договорились?

– А, ну тогда ладно! Никому не скажу! – повеселел Алёшка, и Шура поняла, что если про коробку ему разрешили рассказывать, то всё остальное ребёнку вообще уже и не важно.

– Шур, иди пей лекарство и ложись, – позвала дочку Наталья.

Шура вошла в кухню, где пахло успокоительными каплями, которые пила сама Наталья, держа стакан в чуть подрагивающей руке.

Не было в этот вечер ни обсуждений случившегося, ни прочих разговоров. Накормив Алёшку ужином и чуть перекусив, сколько принял организм, Наталья поскорее уложила дочь в кровать, укрыла потеплее и приказала спать, выкинув всё из головы!

– Алёшку я сейчас уложу, и сама улягусь, нужно отдохнуть, – говорила она Шуре, – Ты себя не терзай ни за что! Всё пройдёт…

Как ни хотелось бы Шуре, а только перестать думать она не могла. После выпитого лекарства жар немного спал, сама она чуть успокоилась и мысли перестали метаться в голове подобно перепуганным кроликам.

Она тихонько встала, завернулась в одеяло и уселась возле окна, глядя на чуть осевшие сугробы во дворе. Как странно всё в её жизни происходит, будто катается она на аттракционе, на который водил её в детстве отец, «американские горки» называется. Месяц показался из-за лёгкого облачка и осветил тёмный двор, и дорогу, и стоявший вдалеке на холме старый храм, чьи купола блестели при холодном свете хозяина ночи.

Всё случившееся за этот долгий день медленно оседало, как осадок в стакане, осмысливалось и воспринималось более спокойно. Шура думала, что же ей делать дальше. Понятно было, что работать на предложенных ей условиях она не будет, потому что эта дорожка ведёт в очень неприятные места. Это если удастся выжить, конечно, при таких-то «друзьях»! А получать наказание за чужие делишки ей вовсе не хотелось. Но и как отказаться, так, чтобы не подвергнуть опасности ни семью, ни саму себя… Нужно было думать! Шура попила воды из заботливо приготовленного мамой стакана, взяла листок бумаги и огрызок карандаша.

Так и провела она почти половину ночи, рисуя какие-то кружочки и чёрточки, понятные только ей. Рисовала и зачёркивала, рисовала снова… Ничего хорошего, судя по количеству зачёркнутых рисунков, у неё не выходило…

Проснулась Шура рано, будто кто-то в бок толкнул. Голова болела меньше, но от недосыпа была тяжёлой. Зато температура не ощущалась, хотя тело еще немного ломило. Она услышала тихие разговоры в кухне – мама и Алёшка уже проснулись, и судя по доносившемуся до неё аромату, готовили кашу на завтрак.

– Доброе утро, – Шура внимательно оглядела домашних, но те после вчерашнего приключения выглядели более чем нормально, только мама была немного бледна.

После завтрака Алёшка убежал играть в комнату, разочарованно фыркнув на слова Шуры, что в садик он сегодня не пойдёт. А сама Шура сидела перед большой чашкой горячего чая с малиной и смотрела на маму.

– Я сегодня поеду на станцию и куплю вам билеты. Поедете к одной моей знакомой, мы вместе учились. Я позвоню и договорюсь. По дороге ни с кем не разговаривайте, если кто-то с вами заговорит – молчите! Будут настаивать – кричи и зови на помощь.

– Шура… что происходит? – испуганно спросила Наталья.

– Пока ничего страшного не происходит, – Шура взяла в руки ладонь матери, – Но я не хочу, чтобы произошло! Понимаешь, пока вы здесь, на меня можно давить, а если вы будете далеко и в безопасности…

– Что ты задумала?

– Я закрою фирму. Провожу вас, поеду в город, рассчитаю и отпущу девчонок, порушу программу и этим объясню закрытие – программа вышла из строя. Все отчёты, которые должны уйти сейчас – отправлю, и разошлю клиентам уведомление, они как раз успеют подыскать нового исполнителя. Я думаю, что при таком раскладе я буду уже никому не нужна и не интересна. Хотят- пусть потом фирму забирают, если так! А что больше, ничего и нет. Вся фирма – это я, мои девчонки, и Федина программа!

– А это не опасно? Шура, может быть в милицию?..

– Боюсь, там нам не помогут, скорее даже наоборот, это усугубит положение. Мам, хватит разговоров, давай соберём самое необходимое, и я на станцию поеду. Оттуда и позвоню.

Наталья не стала спорить с дочерью, в конце концов, когда такое происходит, ни к чему игры в «дочки- матери»! Ничего лучше она всё равно не может предложить Шуре, поэтому самое лучшее – это сделать так, как она говорит… Глядишь, хоть внука от всего этого убережёт!

Мать и дочь тихо переговаривались, собирая вещи в две небольшие сумки. Страшно было обеим, но сидеть и ничего не делать было еще страшнее.

– Мам, а там к нам дяденька идёт в гости! – Алёшка отлепился от окошка и прибежал в комнату к матери.

Наталья и Шура замерли, глядя друг на друга. Кто это? Кого еще нелёгкая к ним принесла? Очередной «доброжелатель»?! Наталья схватила внука на руки и унесла в дальнюю комнату, Шура же вышла в сени, взяв по пути старую бабушкину кочергу, на всякий случай…

Резко открыв входную дверь, она шагнула на крыльцо, подняла кочергу, и тут же уткнулась носом в поднявшего руку для стука в дверь Фёдора… Приехал! Шура охнула, выронила кочергу на пол и прижала руки к лицу.

– Шурка? Ты чего… с кочергой гостей встречаешь? – Фёдор улыбался, но присмотревшись к выражению Шуркиного лица, улыбка сползла с его губ, – Что случилось?

– Входи в дом, – Шура осмотрела пустую улицу до дома Терентьевых, который был на самом въезде в Бобровку, – Дома расскажу.

Долгим разговор не был, Фёдор с первых слов всё понял, и Шура подумала, что он, возможно, и сам с таким уже сталкивался, работая со своим другом в Москве…

– Вещи собрали? – спросил Фёдор у Натальи, и та кивнула в ответ, – Я сейчас приеду, вас заберу. Ты, Шура, собирайся тоже. Поедете на старую заимку, там всё обустроено, Дима Гаврилов приедет вечером, привезёт вам продукты и всё необходимое. Поживёте там некоторое время. Шура, давай мне ключи от офиса.

– Но… я же… они тебя…, – начала было Шура, но осеклась под серьёзным взглядом Фёдора.

– Не время сейчас для споров, – мягко сказал Фёдор, – Жаль, но ни для чего не время… Я ведь к тебе не просто так шёл!

Он достал из-за пазухи маленькую бархатную коробочку, открыл её и вопросительно посмотрел на Шуру:

– Возьми. Потом скажешь, что решила, когда это всё закончится! Ничего не бойся, всё будет хорошо.

Растерянная Шура смотрела на Фёдора полными слёз глазами, а он будто и смутился от этого взгляда, в котором читалась безграничная, живая и неугасающая любовь. Он крепко сжал её ладони, вложив в них колечко, а потом поднялся, достал из-за пазухи телефон, Шура слышала про такие, спутниковые что ли, но в живую еще не видела, и стал кому-то звонить.

Наталья каким-то невероятно глубоким чувством поняла – да, всё теперь непременно будет хорошо.

Глава 56.

Никита, который на самом деле был Сергеевичем и имел фамилию Романенко, весьма довольный собой шёл утром в свой, как он теперь считал, офис. Конечно, числиться он там не будет и имя его нигде станет фигурировать, но это вовсе не помешает ему сделать такие же красивые визитки, как у его друга Герки, такие черные и с золотыми буквами. Будет называться «генеральным директором», как всегда и мечтал. А эта клуша, Александра Юрьевна… ну а что, надо же кому-то и работу выполнять, ведь самому ему будет некогда – у него всякие встречи будут, поездки… А эта, пусть работает, до поры до времени.

«Она кстати, ничего такая на внешность то, – весело думал Никита, вышагивая по улице, – Приодеть, накрасить, юбочку покороче, с такой и в ресторане не стыдно посидеть!»

Вообще, он был очень доволен собой! Ведь это именно он придумал и посоветовал Антону Смыку провернуть это с бухгалтерской фирмой, узнав про неё после того, как помогал Смыку отжать самый востребованный в городе автосервис. И если раньше в этой всей компании, сложившейся вокруг Смыка, он был мало кому известным по имени человеком, к которому приклеилась унизительная кличка «Ромаша», то теперь Антон не только знал его по имени, но и поручал серьёзные и важные дела, выделив среди остальных! Если так и дальше пойдёт, что через пару-тройку месяцев он сможет поменять свою старенькую «восьмёрку», которая почти постоянно была сломана и стояла на ремонте, на «девяносто девятую», например!

Пружинящей походкой он вошёл в офис и чуть свысока кивнул сидевшему на вахте мужику, который как-то странно, чуть насмешливо, на него посмотрел… Наберут проходимцев от пивного ларька, подумал Никита, не приучен еще наш народ с бизнесменами уважительно обращаться! Ну, ничего! Всё впереди ещё!

Открыв дверь офиса, он остолбенел, потом похолодел и побледнел одновременно. Никого из этого «курятника», как прозвал он коллектив фирмы, в большом кабинете не было… Мало того, столы тоже стояли пустыми – ни одного компьютера на месте не было, только удлинители и сетевые фильтры лежали на столах, аккуратно свёрнутые. Шкафы, в которых раньше стояли папки с документами, тоже опустели и зияли темнотой из чуть приоткрытых дверок.

«Что… что это?! Что задумала эта мразь! – зло подумал Никита про Шуру, – Надо было её отделать хорошенько для профилактики, как это Геннадий наш делает с теми, кто артачится! Он это умеет, да еще и любит… чтоб людям больно было!»

Дверь маленького кабинета, где раньше сидела Шура, была чуть приоткрыта, и оттуда слышался негромкий мужской голос. Никита испугался… может быть, он что-то упустил, и у этой дуры-Сашки всё же была… «крыша»?! А ведь Смык говорил ему – узнать это точно, чтобы не было никаких конфликтов…

Мгновенно вспотев, Никита вытер лицо и стукнул в дверь кабинета. Лучше он сейчас всё узнает и разъяснит, чем после это сделает сам Смык.

– Войдите! – раздался из-за двери приветливый и вежливый голос.

Мужчина, сидевший за столом, был Никите незнаком. На вид ему было лет около сорока, одет он был просто, но это только на первый взгляд. Вроде бы просто свитер и джинсы… Но Никита знал в этом толк – вещи эти были явно импортными, очень хорошего качества, какие здесь, в городе, не купишь.

Увидев гостя, мужчина отложил в сторону телефон, по которому Никита подтвердил свою догадку – мужчина был не местным.

– Здравствуйте, вы, наверное, клиент? Скажите название предприятия, и я всё вам выдам, что нужно, – сказал мужчина, разглядывая Никиту.

– А вы… кто?

– Меня зовут Аркадий, я являюсь представителем владельца техники и программного обеспечения. А вы?

– А я… работаю здесь, Никита меня звать, – «Ромаша» совсем растерялся, – А разве не Александра Юрьевна владелец фирмы?

– Фирмы – да, она и есть владелец, – весело подмигнув Никите, ответил Аркадий, – А вот компьютеры и программа принадлежат столичному предприятию. А вы, простите, в какой должности здесь работаете?

– Я… её заместитель, меня только приняли, еще не успели оформить, – Никита кое-как нашёлся и взял себя в руки, – А… это чем подтверждается, то, что вы сказали?

– Ах, заместитель! Очень, очень приятно! Вот, пожалуйста, договор на право использования техники, и программного продукта, вот договор на эксклюзивное сопровождение, акты передачи. Ну, и как вы можете убедиться, в договоре есть пункт, что собственник имеет право изъять технику в любой момент. Вот, этот момент как раз сейчас и наступил! Мы решили, что открытие здесь филиала нашего предприятия, головной офис которого находится, как вы понимаете, в столице, будет для нас выгоднее. Да и престижнее, что и говорить! Сами же понимаете, с нашими возможностями, раскрученным именем и… нужными знакомствами, мы будем иметь гораздо больший объём работы, ну и дохода, конечно. Все клиенты Александры Юрьевны уже переводятся на обслуживание к нам, чем, доложу я вам, весьма довольны! За неудобства они получат скидку, а вот сохранность их данных будет теперь на порядок надёжнее!

– А я… а я ничего про это не знал, – сказал Никита и взял со стола предложенный ему договор, о котором сказал Аркадий.

Прочитав название московской фирмы, Никита похолодел! Даже здесь, довольно далеко от столицы, в его кругах было известно чья эта фирма, кто ею владеет и насколько опасно было бы «поругаться» с такими людьми…

«Смык меня пристрелит и скормит своему алабаю, – с отчаянием подумал Никита, чувствуя, как кровь приливает к голове, – Или под фундамент закатает, где коттеджи сейчас строит на продажу…»

– Ну, конечно, не знали, – ласково сказал Аркадий и добродушно прищурился на Никиту, – Вы же сами сказали – только пришли в фирму, еще не оформлены… Кто же вас прямо-таки с порога будет в такие подробности посвящать? Сами понимаете – дело щекотливое… Кстати, по поводу вашего оформления… Вы простите великодушно, но вот Александру Юрьевну мы, конечно, в штат принимаем, её специалистов – тоже, а вот в надобности вас, как её заместителя, возникает большой вопрос. Думаю, у нас Александре Юрьевне заместитель будет ни к чему, у нас есть и сопровождение, и юридический отдел, и служба безопасности… Жаль вас так разочаровывать, но вы же понимаете – сейчас везде рулит рынок, так сказать, и все умеют считать свои деньги! Я уверен, что вы найдёте работу ничуть не хуже, может быть, и к нам когда-нибудь попадёте, хотя конкурс у нас, конечно, большой.

– Да… – промямлил Никита, тело его всё обмякло и налилось тяжестью, он хотел умереть сейчас же, вот здесь, на стуле, под насмешливым взглядом Аркадия… если, конечно, его на самом деле так зовут…

Никита вышел из офиса, сам не помня, как он прощался с Аркадием, и что тот ему говорил, и что сам Никита ему отвечал. Почему-то запомнился насмешливый, прямо-таки хохочущий взгляд мужика на вахте, который его проводил до дверей и через стекло смотрел ему вслед… Лицо этого мужика показалось Никите знакомым, но он так и не вспомнил, где же он его видел. Да и неважно это, сейчас надо идти к Смыку и как-то доложить обо всём этом…

Никита брёл по городу, не разбирая дороги и не различая лиц идущих ему навстречу людей. Очнулся он, оказавшись на мосту, потому что навстречу ему подул резкий промозглый ветер, пробравший его до самого сердца. Тут он обнаружил, что забыл надеть шапку и до сих пор несёт её в руке, хотя уже почти не ощущает своих замёрзших ушей. Натянув шапку, он еще накинул капюшон и поёжился от холода и страха.

Остановившись, он подошёл к перилам и посмотрел вниз, на замёрзшую реку… Она была ещё покрыта льдом, хотя там и тут виднелись уже тёмные пятна, предвещающие скорое приближение весны. Вот было бы сейчас лето, подумал Никита, он бы, наверное, лучше спрыгнул сейчас вниз, чем идти туда, куда он направляется… Только маму жалко… она так гордится тем, что сын окончил экономический факультет ВУЗа и теперь устроился на хорошее предприятие, как он сам ей рассказывал. Что же теперь будет, и с ним самим, и с его мамой…

Кое-как Никита добрёл до бильярдного клуба, который с недавнего времени тоже стал принадлежать Антону Смыку, и где собиралась вся его… «команда».

– О, Никитос пришёл! – радостно встретил его приятель Герка, который и привёл когда-то Никиту в эту разношёрстную компанию, – А ты чего такой? Чё случилось?

– Ничего, отстань, – пробурчал Никита, – Антон здесь? Мне нужно с ним поговорить! Срочно!

– Ох ты! «Срочно»! – усмехнулся парень, имени которого никто не знал, все звали его просто «Узбек», хотя он и был голубоглазым блондином, – Ему ведь и заняться нечем, Антону, сидит, плачет и ждёт, когда же наш Ромаша объявится!

– Заткнись! – буркнул Никита и пошёл было к двери красного зала, который был, по сути, кабинетом Смыка, когда тот находился в клубе.

Но по пути он передумал и спустился по лестнице в бар, где намахнул одна за другой пару стопок белой, для храбрости. Лучше не стало, и он побрёл обратно, в конце концов, сколько ни откладывай, а явиться пред «ясны очи» всё равно придётся! Он резко взялся за ручку шикарной дубовой двери и рванул её на себя…

– О, Никита Сергеич наш пришёл! Ты чего, пешком что ли? – Смык добродушно прищурился на вошедшего, – Опять твоя трахома сломалась? Так позвонил бы, я б машину прислал!

– Антон Анатолич, поговорить нужно, – хмуро сказал Никита и испуганно глянул на Смыка.

Тот изменился в лице, кивнул всем присутствующим, тут и там расположившимся людям, которые сразу же потянулись на выход. Остался только сам Смык, сидевший рядом с ним тот самый Павел, что ездил «на прогулку» с Шурой и её семьёй, и Геннадий, водитель, который сидел теперь в шикарном кресле с бокалом в руке.

Выслушав сбивчивый рассказ Никиты, Смык молча постучал пальцами по дорогому деревянному столу, за которым сидел.

– Ты уверен, что это москвичи? – спросил он Никиту, который стоял передним, как провинившийся школьник, и только виновато кивнул в ответ, – Паша, проверь! Если они, уладь всё – скажи, мы случайно, не хотели… Ромаша у нас лоханулся, молодой-зелёный, с кем не бывает!

– Гена! – Смык повернулся к Геннадию, – Собирайся, в выходные поедем. Давно я на охоте не был… Бобровка говорите? Это где вообще дыра такая находится?

– Я не позволю какой-то девке меня обставить! – заорал вдруг Смык так, что Никита чуть не грохнулся в обморок, а Гена с Пашей лишь усмехнулись, – Укатаю суку! Вместе с выводком, кто там есть! Хрен с ней, с фирмой, пусть москвичи берут! А девка… по весне в реке всплывёт! Ты, Никитка, с нами поедешь, что наворотил, вот и исправляй! Девка эта – твой недосмотр, твой и ответ!

Никита больше не мог стоять и опустился на первый подвернувшийся стул. Смык, Гена и Павел что-то негромко обсуждали между собой, но он не мог даже сосредоточиться на этом… Никита всё думал, как же это… что же теперь будет с ним, и с мамой…

Глава 57.

Как иногда интересно заплетается судьба в этакую петлю… А ведь когда-то Бобровка уже видела таких вот охотников, экипированных по последней «охотничьей моде». Вот и этим пятничным утром по плохо расчищенной после недавнего снегопада дороге проехали два автомобиля с наглухо затонированными стёклами.

Остановившись возле старого колодца, из одной машины вышел симпатичный человек, в котором к примеру Шура сразу бы узнала того самого своего нового «друга», Павла. Потянувшись и размяв немного ноги, Павел огляделся по сторонам, походил туда-сюда и сказал что-то людям, оставшимся в машине.

Увидев, что из трубы рядом стоящего старенького, чуть уже покосившегося дома, вьётся лёгкий дымок, Павел направился туда, отворил калитку и поднялся на крыльцо.

– Эй, хозяева, есть то дома? – приветливо крикнул он, отворив дверь в сени. – Есть кто живой?

На его голос из дома показалась пожилая женщина, вытирающая руки полотенцем. Недоверчиво глянув на улыбающегося Павла и машины у колодца, она нахмурилась и недовольным тоном сказала:

– Ну, чего тут разорался? Чего надо-то?

– Здравствуй, мать! – будто не заметив недружелюбного тона, отозвался Павел, – Как здоровье, как жизнь? Тебя как звать-то?

– Тебе-то какое дело, человек приезжий? – женщина продолжала подозрительно глядеть на гостя, – Что хотел, говори, некогда мне с тобой беседы вести!

– Эх, вот куда теперь делось деревенское гостеприимство? – посетовал Павел, – Ни накормить, ни напоить, ни в баньке попарить! Скажи-ка, мать, раз недосуг тебе, где тут Саша Бессонова живёт? Мы её друзья, мимо проезжали, решили заглянуть повидаться!

– Нет у нас в деревне Бессоновых. Не туда вы приехали, может ошиблись! – ответила женщина и ушла в дом, не дожидаясь еще вопросов от незнакомца.

Павел удивлённо посмотрел на захлопнувшуюся перед его носом дверь и снова вышел на улицу. Краем глаза он заметил, как в окошке дома, куда он только что стучал, шевельнулась шторка. Да… вот что случилось с людьми, а ведь были и другие времена, когда гостей не так встречали.

Чертыхнувшись, Павел пошёл вниз по улице к другому дому, окна которого не были заколоченными, и он казался по крайней мере жилым. В этот раз стучать ему не пришлось, потому что на крылечко вышел дед, в валенках и фуфайке, в руке у него пускала тонкую струйку дыма папироса.

– Здорово, дед! Как сам? – Павел протянул деду пятерню, которую тот степенно и неторопливо пожал.

– Здорово! Да ничего, благодарствую, – ответил дед, попыхивая дымком, – Чего, сынки, в наших краях потеряли?

– Да что, известно дело! – прищурился Павел, – Девушку ищем, живёт тут у вас! Друг мой её встретил, да и влюбился. Скажи, дед, где тут у вас Саша Бессонова живёт?

– Не знаю такую, хотя, честно сказать, по девчатам-то я давненько не ходок! – дед усмехнулся, – А о прошлом годе, как бабка моя приболела, так и с дому мало куда хожу.

– Ну, может ты её под другой фамилией знаешь? Ковалёва она раньше-то была, когда училась в техникуме, – Павел не терял надежды.

– Ковалёва? – дед почесал в затылке, – Дак давно уж у нас Ковалёвых-то в деревне нету! Бабка ихняя померла, так почитай уж сколь тому годов… Одне в Старокаменку уехали, другие – еще раньше в город перебрались! Это, когда было-то, дай Бог памяти… А вот, когда еще квартиры от завода давали, вот поди тогда? Али нет ли, я не упомню. Тогда много с Бобровки поехало в город-то, а чего же не ехать, когда работа была и квартиры давали… Это вам не теперешние времена, вот я сам, когда ещё молодой-то был, так ездил работать за Урал…

– Стой, дед! – Павел понял, что прямо сейчас он услышит всю дедову биографию, – Ты мне про девчонку скажи, где живёт! Симпатичная такая! Сашей звать!

– Дак ить, милок! Ты нашёл, с кого спрашивать! Мне чичас у кого зубов больше десятка, та и симпатичная! – дед расхохотался, показав своё «зубное редколесье», и пыхнув напоследок папироской, ушёл вглубь своего двора.

– Да что это такое-то! – психанул Павел и уселся в машину, громко захлопнув дверь.

– Я больше с местными беседовать не пойду! – рявкнул Павел Антону, зло глянув на прижавшегося в уголок Никиту, – Этот вон проворонил девку, пусть идёт теперь и ищет! Она может уж давно из дыры этой в Москву умотала, а мы тут будем бродить, как идиоты! Антох, ты вот подумай! Разве стали бы за неё москвичи вставать, если у неё там подвязок не было! Поехали домой, плевать на неё!

Смык исподлобья глянул на Павла, продолжая разговаривать по телефону, и все в машине затихли в ожидании его решения, только невозмутимый Геннадий тихо что-то напевал за рулём.

– Не ной, как девка сопливая, – усмехнулся Смык и глянул на Павла, – Сейчас с одним человеком переговорил, у него здесь в Бобровке знакомый живёт, сиделец бывший, подженился здесь. Вот сейчас к нему поедем, да и спросим, и остановимся у него.

– Остановимся? – испуганно пробормотал Никита, – Я думал, мы к вечеру уже домой вернёмся…

– Ген, поехали, – не обращая внимания на Никиту, скомандовал Смык, – Вон, видишь, мужик двор чистит, у него спроси вот этот адрес.

Смык назвал Геннадию улицу и номер дома, которые нужно было найти, Гена кивнул и подрулил к дому, куда было указано. Неторопливо вышел он из машины и обратился к мужику, который на приезжих и внимания не обратил, продолжая откидывать от своего забора снег.

– Слышь, мужик! – окликнул его Геннадий, – Скажи-ка мне, как вот к этому адресу тут у вас проехать?

– Я тебе чего, справочная, что ли, – грубо бросил мужик и повернулся к Гене спиной, всем видом показывая, что отвечать на вопросы он не станет.

– Да ты чего, испугался, что ли, – примирительно сказал Гена, – Помоги проезжим, не сложно ведь. Я тебе заплачу, вот, денег тебе дам.

Гена вынул из кармана перетянутую резинкой пачку купюр и послюнив пальцы стал отсчитывать деньги, поглядывая на мужика.

– Зачем мне твои деньги? – хмыкнул мужик, – Чего мне тут на них покупать? Отстань!

Плюнув в сугроб и подхватив свою лопату, мужик сердито оглядел Геннадия и стоявшую позади него машину, а потом резко развернулся и ушёл к себе во двор, демонстративно заперев калитку.

Геннадий такого не ожидал вовсе! Потому что такого чуда, чтоб человек отказался от денег, которые ему под нос сунули, он пока еще не видал…

Проплутав по Бобровке еще примерно с час, компания нашла наконец-то дом, который искала. На крыльцо вышел седой сутулый мужик, по виду которого сразу было понятно – это тот, кого они и искали. Пара крепких парней, которые ехали во второй машине за Смыком, остановились неподалёку и из машины не вышли, выполняя ранее данные им указания.

– Здорово, хозяин, – на этот раз Смык сам вышел из машины, видимо, разочаровавшись в коммуникативных талантах своих спутников, – Ты с Харитоном знаком? Он меня к тебе направил, сказал – поможешь!

– Входите в дом, – кивнул седой мужик и по привычке пристально оглядел улицу, – Чего тут-то базарить!

Вскоре гости и хозяин уселись за видавший виды стол, протягивая руки для знакомства и рукопожатия, объясняя, кто они и зачем сюда явились. По избе металась симпатичная ещё женщина лет сорока с небольшим, с какими-то испуганными глазами, и накрывала нехитрое угощение.

– Мы может тут задержимся, – чуть позже, когда трапеза уже была в разгаре, сказал Смык, опрокидывая в рот стопку, – Хочу повеселиться, да и чтоб другим неповадно было. Чего тут у вас, участковый-то кто?

Разговоры велись такие, что обычному человеку и слушать было бы не только противно, но и страшно. Геннадий сидел спокойно, уминая за обе щёки хлеб с солёным салом, ему это всё было будто бы ни по чём. А вот Павел и Никита, к таким вещам ещё не привычные, настороженно и многозначительно переглядывались, стараясь, чтоб эти взгляды не заметили ни сам Смык, ни его верный пёс Генка.

– Так это мы сейчас и узнаем! – весело глянул на Антона хозяин дома, которого звали Николаем, – Отыщем девку твою, не вопрос! Нинка! Поди сюда! Где ты там, зараза!

Откуда-то, чуть не из-за печки выскочила хозяйка дома, поправляя на себе платье. Будто сидела и только того и ждала, что позовут, словно прислугу.

– Я тут, Коля! Что еще подать? Сейчас картошечка в печи дойдёт. Горяченькая!

– Ладно! Картошка твоя после! Скажи-ка, девку вот тут друзья мои потеряли, говорят, что местная! Сашей зовут, фамилия Бессонова, или Ковалёва! Знаешь такую? Где живёт?

Нина испуганно посмотрела на гостей, потом на Николая, и в глазах у неё мелькнул ужас.

– Да вроде бы, и нет никого с таким-то именем, чтобы еще и девушки! Парень был, Сашка Ковалёв, Афанасия сын, одноклассника моего…. Так ты, Коля их уже здесь не застал, уехали они давно… Может уж потом у них и родилась девочка, а только я про то не знаю!

– Нинка! – рявкнул Николай и грохнул по столу кулаком, – Не бреши! Вижу же по глазам, что брешешь! Или поучить снова?!

Павел вышел на улицу покурить, он уже давно только делал вид, что пьёт наравне со всеми, а сам незаметно выплёскивал содержимое. Такие компании, как вот этот Николай, он на дух не переносил. За ним показался Никита, на котором тоже лица не было от этого всего. Он теперь только и думал, как там мама, которой он сказал, что вернётся вечером.

– Паш, как бы нам домой уехать, а? – тихо прошептал Никита, – Я не хочу во всём этом…

– Вон, видишь этих, – Павел незаметно кивнул на парней, оставшихся во второй машине, – Незаметно нам не уйти, а тоя бы давно на станцию ушёл и оттуда – домой. Надо подождать, может подвернётся момент. Ты, главное, не пей, только незаметно, чтоб не видели.

Оба переглянулись, в глазах играл страх. Зачем ввязались? Надо было в городе остаться, под любым предлогом, да разве у них был выбор…

Глава

58.

Утро выдалось вовсе не добрым для Антона Смыка и всей компании. Да и ночка тоже оказалась совсем не спокойной. Во-первых, хозяин дома Николай, слегка перебрав спиртного, сначала долго рассказывал о нелёгкой своей судьбинушке, здорово помотавшей его по стране, а потом начал гонять свою бабу за любое действие – не так пришла, не то подала, да и вообще сама какая-то не такая.

Сам Смык пытался было урезонить горячую голову, но получил указание на то, что может это там, у себя в городе он что-то из себя представляет, а здесь, в чужом доме, пусть «сидит смирно и не вякает». По итогу уже глубоко за полночь удалось угомонить Николая, да и то не самым приличным образом. Геннадий, который поел и выпил, после чего вознамерился отдыхать, взял хозяина дома за шкирку, как следует встряхнул, да и запер в сенях, в холодном чулане. При этом велел молчать до утра, если, конечно, сам Николай не желает коротать ночь в сугробе.

Хозяйка дома тихо плакала где-то в маленьком закутке, прикладывая к ушибленным местам смоченное водой полотенце, гости же, угостившись напоследок горячей картошкой с квашенной капустой, улеглись отдыхать в большой комнате.

К этому моменту Смык уже знал от Нины, что Сашу Бессонову, по мужу, в родной Бобровке все знают, как Шуру Ковалёву, а разговаривать с ними местные не хотят, потому что времена теперь такие, за любое слово можно поплатиться, да и вообще – «новых русских» здесь не любят…

Утро встретило гостей злыми криками протрезвевшего и озябшего в чулане Николая, и неожиданной потерей. Обнаружилось, что Павел куда-то исчез! Сначала подумали, что он вышел, так сказать, «до ветру», но подождав и осмотрев двор поняли, что он ушёл совсем.

– Специально лёг на топчан, поближе к двери! – ругался Смык, – Крыса трусливая! Ну ничего, вернусь в город, и не дай ему Боже, если я его найду! Пусть линяет подальше, спуску не дам!

Никита сидел молча и думал, какой же этот Пашка гад… ведь обещал, что вместе уйдут! Конечно, одному-то проще мимо тех, двоих на улице проскочить! Никита решил, плевать на Смыка, плевать на Гену и этих клоунов деревенских, теперь каждый сам за себя! Он тоже будет сейчас присматривать момент и линять отсюда, пусть эти идиоты сами тут и остаются! Да и вообще, к чёрту всё это… Больше он связываться с такими вот не станет! Сначала уедет к брату в Чусовой, а когда про него позабудут в городе, вернётся и устроится на нормальную работу, как ему всегда говорила мама! Главное – выбраться отсюда!

– Ты, Коля, на нас не серчай и не обижайся, – примирительно говорил между тем Смык хмурому и недовольному хозяину, выпущенному из чулана, – Ты сам пойми, ты буянить начал, на нас всех кидаться… что же нам было делать, ждать, когда нам всем попадёт? Мужик ты крепкий, вот и побоялись. Да ты не думай, мы тебе все неудобства компенсируем, денег получишь нормально! Бабе своей вон подарок какой купишь, за хлопоты.

Николай сменил гнев на милость то ли от щедрых посул гостя, то ли от того, что его назвали «крепким мужиком», но больше недовольства не выказывал и даже согласился сходить в местный магазин за провизией и горячительным.

Чуть поправив здоровье стопкой беленькой и тарелкой горячего борща, Смык отправил Никиту на улицу, чтобы тот позвал тех двоих, что всю ночь просидели в машине и по его задумке должны были присматриваться, что происходит вокруг. Но при этом каким-то волшебным образом мимо них удалось ускользнуть «трусливой крысе Пашке»!

Пара крепких ребят, слегка заспанных, но при этом усталых и голодных, вошла в дом. Смык недобро нахмурился:

– Что, всю ночь дрыхли? А я вам чего говорил?! Чтобы дом под присмотром был, я вас за тем и взял с собой! Вам за это вообще-то денег отваливаю! А вы всё продрыхли, Пашку вот проворонили!

– Ничего не проворонили! – буркнул один из парней, которого все звали Буля, – Малой спал, а я Пашку видал, он по улице шёл… я думал, это ты его куда-то послал… чё, мне за ним что ли бежать! Ты, Антоха, на нас не гони, мы своё дело знаем! Ты сказал – за чужими следить, а про своих команды не было! Вы тут пока в тепле водку с салом жрали, мы там мёрзли! Сейчас наша очередь отоспаться и поесть!

– Ладно, не хнычь, – Смык сменил тон, – Обедайте, грейтесь с Малым, у хозяйки борщ хорош! А пока давай ко мне Ромашу, где он там ходит? Пусть идёт до дому на холме, что Нина Яковлевна указала, тишком проверит, там ли наша красотка прячется… С кем, говоришь, мать-то этой нашей Шуры дружбу водит, кто там живёт? – тут он обратился к перепуганной хозяйке дома, сидящей в углу.

– На холме дом, это Елагиных усадьба, – еле слышно прошептала Нина и глянула на своего Николая, не злится ли на неё, всё ли верно она делает…

– На холме, говоришь? Там и попробуем поискать, – хохотнул Антон, – Кстати, кто такие-то, бояре что ли, что аж в усадьбе живут… чем занимаются, а, Николай?

– Да мне-то откуда знать, – всё еще немного злясь на наглых гостей, ответил Николай, – Баба вроде при храме, чего делает – не знаю, не спрашивал. А сынок у неё лесник, еще тут с одним местным компанию водит… Старого то лесника на пенсию давно уж проводили, калека он, без руки, так вот один-то – сынок его, и этот, с усадьбы! Принципиальные уж больно оба, видать не пугал никто, а надо бы! Чтобы берега-то видели, да уважали бывалых людей!

– Да где там Никитка, – сердито воскликнул Смык и посмотрел в окно, где по двору мельтешил Малой, в чём-то убеждая размахивающего руками Булю.

–Так ушёл ваш мальчишка-то, – тихо сказала Нина и снова испуганно глянула на Николая, – Вещи свои подобрал и чуть не бегом по улице. Я дрова брала, видала, как он припустил…

– Х-хе, – зашёлся смехом Николай, а Смык побагровел лицом, – И кого же ты, мил человек, собрался проучить с такой-то командой? Еще и не видали никого, а уж считай, что половина разбежалась! Девку воевать пришли, и то побоялись!

– Кому надо, те все здесь, – прогудел из угла Геннадий, который многословностью не отличался и в общем разговоре редко участвовал, – Не твоя забота, Коля! Наши дела тебя не касаются! От тебя чего просили, ты то и делай, глядишь и отблагодарят! У нас свои заботы, это тебе не бабу по хате гонять! Харитон сказал, ты человек серьёзный, на тебя понадеяться можно, а ты пока куролесишь да зубы скалишь.

– Ладно, не базли! – нахмурился Николай, – Сейчас сам пойду, поспрашиваю у соседей. Думаю, девка ваша не такая дура, чтоб сидеть да вас дожидаться!

Натальина соседка, Антонина Быкова, хозяйничала в своём дворе и думала про своё, когда позади неё, возле забора, кто-то негромко прокашлялся и хриплый мужской голос сказал:

– Доброе утро, хозяйка! Бог в помощь!

Антонина нахмурилась, обернувшись. У калитки стоял Николай Звонарёв, Нины Потаповой муж-не муж, сожитель, одним словом. Первый-то муж Нины лет десять назад помер, а до того бил жену смертным боем да по деревне босую гонял. А пару лет тому, невесть где нашла Нина вот этого Николая… приехал он в Бобровку тощий и обтрёпанный, все сразу догадались – откуда. И примерно первые полгода свою Ниночку обожал и обхаживал, цветочки полевые носил… А как оправился, так будто это покойный Нинкин муж с того света вернулся – то и дело светила Нина в магазине своими синяками… Сама Нина в магазине и работала, подсобной, а её Николаю видать работа была без надобности.

– Благодарствую на добром слове, – ответила Антонина, но вот тон её приветливым не был.

– Соседка твоя в отъезде что ли? – спросил Николай, будто не заметив недовольства хозяйки, – Дело у меня к ней, а я застать всё не могу её.

– А мне откуда знать? Я за другими не слежу, своей заботы полно! – Антонина отвернулась и стала дальше развешивать по вешалам постиранное бельё.

– Может она у подруги своей гостит, а? В Медвежьем Яру, я слыхал, они давние подруги, – продолжал Николай как ни в чём не бывало.

– Может и так, мне не докладывали, – проворчала Антонина и ушла в дом.

Солнечный по-весеннему тёплый свет уже заливал округу, ветерок доносил из леса запахи тающего на еловых лапах снега, природа готовилась и ждала весну. Лизавета стояла за оградой усадьбы и смотрела на склон холма, где по расчищенной трактором дороге медленно ползла вверх большая чёрная машина.

– Ну, вот и дождались наконец-то, – сказала Лиза крупной собаке пёстрого окраса, сидевшей с нею рядом и глядевшей туда же, куда и хозяйка, своими жёлтыми глазами, – Долго же собирались, мы уж их заждались, да, Леший?

Пёс встал и вытянув морду тревожно понюхал воздух. Всяких пришлых он не любил, да и вообще не любил никого, кроме своих хозяев, однако гостей терпеливо сносил… Но сейчас чуткое звериное чутьё, доставшееся Лешему от диких предков, безошибочно подсказывало, что хозяйка от этих гостей не ждёт ничего хорошего.

Машина остановилась и из неё вышел человек, одетый в куртку с отороченным мехом капюшоном, штаны и подходящие для зимнего похода ботинки. Оглядевшись и добродушно улыбаясь, Антон Смык, а это был он, приветливо помахал рукою стоящей у каменной изгороди женщине.

Да… давно он в глубинке не бывал. Видать совсем плохи тут дела, если даже бабы с охотничьим ружьём за спиной гостей встречают. Наверное, именно в тот момент, когда увидел он Елизавету с охотничьим ружьём за спиной, и куснул впервые Антона червячок сомнения в благополучном исходе этой его «увеселительной прогулки», но разве он того червячка услышал…

Было что-то в этой женщине и сидевшей у её ног собаке… пугающее и… монолитное что ли! Как потом сказал Геннадий – стояла, как Родина-Мать! Собака тоже была под стать своей хозяйке – крупная, похожая на волка и не приветливая.

– Здравствуй, хозяйка! – крикнул Смык, опасаясь подходить ближе к этим двоим, – А чего это ты с ружьём вышла?

– Так времена нынче такие, что поделаешь! – ответила Елизавета, и от её голоса у Смыка почему-то стало нехорошо на душе, – С чем пожаловал, говори… ни к чему предисловия.

– Я гляжу, ты знаешь, по какому делу мы тут появились! – к Смыку вернулся его надменный и горделивый тон, ещё бы, даже здесь о нём слыхали, – Нам надо поговорить с Александрой! Скажешь, где нам её найти? Отблагодарим, не сомневайся! Я – человек не простой, всё про всех могу узнать. Знаю и то, что вы с её матерью подруги! Не скажешь ты – скажут другие!

– А почему и не сказать? – ответила Елизавета, – На старой заимке она, за Каменкой и Горяевым оврагом.

– А не врёшь!? – Смык не мог поверить в такую удачу, – Если не правду сказала, мы ведь обратно сюда к тебе и приедем!

– Приедете? – нехорошо усмехнулась Лиза, – Да вы туда, на заимку, никак на своей машинке подкатить думаете? Ну-ну!

Смык внимательно посмотрел на странную хозяйку усадьбы, и на её не менее странную собаку, которая вдруг ни с того ни с сего встала в стойку и грозно подняла шерсть на холке. Антон перевёл взгляд дальше и увидел, что в воротах усадьбы стоит еще одна такая же, похожая на волка собака, только крупнее…

– Поехали обратно к Николаю! – зло бросил он сидевшему за рулём Генке, – Проводника искать надо! В лесу прячется, вот гадина! Думает не найду!

Глава 59.

Весёлым утром следующего дня Антон резво шагал на лыжах по лесу. Запах хвои и леса приятно щекотал ноздри, так же приятно оттягивало плечо дорогое охотничье ружьё. Правда, время от времени ему приходилось останавливаться, чтобы подождать красного и потного от напруги Генку.

– Это тебе не на машинке по проспекту гонять! – с издевательским смешком прокричал ему Смык, – Что, на лыжи вставал в последний раз еще в школе? Или в армии? Давай, поднажми! Скажи спасибо Кольке, что лыжи нам нормальные нашёл!

– Заткнись! – хрипло проорал Геннадий в ответ другу, – Вообще, чего мы тут таскаемся?! За какой-то курицей деревенской, сдалась она тебе! Сама бы вылезла рано или поздно, тут бы мы ей хвост и прижали! Тебе, Антоха, видать заняться нечем! Неспроста даже провожатый с нами не пошёл… ты про это не думал?!

– А у тебя самого-то дел полно, да? – еще сильнее захохотал Смык, но в этот раз в его смехе сквозили злые нотки, – В баре сидеть и официанток щупать? Давай, ты же говоришь, что крутой, так вот и докажи это! Раздавить эту блоху для нас с тобой проще простого! А то, что она в щель забилась, делает эту охоту ещё интереснее!

Шли они теперь только вдвоём, это и настораживало Геннадия. Проводника найти не удалось, сколько бы денег они не предлагали, местные отказывались и хмуро захлопывали двери перед Николаем, который и пытался уговорить хоть кого-то сопроводить гостей на старую заимку. Сначала вроде бы проявляли интерес, что же сложного проводить городских, погулять по лесам? Но как только речь заходила о старой заимке, как опытные местные мужики тут же начинали качать головами:

– Не, на заимку я не поведу! Далеко, да и тяжко, снег теперь мягкий. Промокнешь, простынешь, после никаких денег не нужно станет! – таков был обычно ответ.

– А говорят, не на что жить! – бурчал Смык, когда Николай докладывал ему о следующем отказе, который он получил, пытаясь уговорить очередного знатока местности, – Когда не на что жить, люди обычно соглашаются! Что сложного, проводить нас по лесу?

Пока Смык и Коля искали проводника, психанули и уехали обратно в город Буля и Малой, заявив, что им скакать по лесам некогда, а жрать помои, которые им здесь предлагают, они не намерены. И если Смыку так хочется такой вот деревенской экзотики, то пусть сам здесь и сидит, сколько пожелает. А им надоело по очереди спать по ночам в машине, чтобы охранять покой Смыка и ненормального хозяина дома.

Смык здорово рассердился и пообещал по своему возвращению в город устроить страшные кары за такое предательство, и ни твердолобый Буля, ни вертлявый Малой почему-то в этот раз не испугались… Хотя раньше одного взгляда Смыка было достаточно, чтобы они метнулись выполнять его поручения.

– Видишь, Гена, уже началось, – негромко сетовал тогда Смык своему другу, – Это всё из-за этой девки! Поняли, что она меня прогнула, унизила! И всё – почуяли слабину, псы! У хищников так – нельзя показывать слабость. Если ты слаб, сожрут! Вот так-то, Гена! А ты еще спрашивал, почему я так за неё взялся! Вот! Вот по этой самой причине и взялся!

Смык тряс указательным пальцем вслед удаляющейся машине, увозившей Булю и Малого в город. Геннадий только пожимал плечами в ответ и за обе щёки уплетал пироги с рыбной консервой, которыми потчевала их хозяйка.

– Мамка пекла такие! Прямо как в детство попал! – с набитым ртом отвечал другу Гена, и Смык понимал, что такие важные стратегические вещи, о которых он сейчас говорил, Гене не важны.

– Нашёл! – ворвался в дом довольный Николай, уже изрядно нетрезвый, – Нашёл вам провожатого! Правда, он сказал, что далеко не пойдёт, только выведет на нужную дорогу. А потом вернётся домой, но вам подробно объяснит куда дальше идти, говорит – найдёте без труда! Даже, говорит, нарисую план, куда идти, если нужно!

– Это чего? Мы по бумажке пойдём, что ли? – проворчал Геннадий, ухватив со стола еще кусок пирога, – Тут и заблудиться недолго. Да и вообще, давай здесь подождём, куда ей деваться, появится!

– Я же тебе только что объяснял, ты чем слушал! – рассердился Смык на друга и его тугодумие, – Молодец, Николай! А чего ты того мужика к нам не позвал? Поговорили бы, может он и согласился нас проводить до места…

– Не пошёл он, я звал! – ответил Николай, – Сказал, завтра утром вас будет ждать за старой конюшней, там развалины сгоревшие, уж почти не видно, но я вас до туда доведу.

Согласившийся пойти в проводники мужик, который назвался Семёном, ждал своих подопечных на опушке леса. Одетый в старую куртку, он ковырял палкой свои видавшие виды охотничьи лыжи и иногда поглядывал из-под руки куда-то вдаль, по склону отороченного лесом холма. Из-за надвинутой на самые глаза шапки было сложно определить его возраст, но Смык понял, что это вообще молодой парень, лет около тридцати, а то и меньше.

– Здорово! Ну, давай знакомиться, я – Антон, это мой друг Геннадий. Слушай, Николай нам сказал, что ты согласился только часть пути с нами идти… так ты не думай, я тебе заплачу нормально за хлопоты! Айда с нами до места, чего уж!

– Здорово. Меня Семёном зовут. На старую заимку я не пойду, недосуг мне, а проводить – провожу вас. Да там после и младенец дойдёт, не бойся заплутать. И денег мне твоих не надо, я сказал – помогу, значит помогу. Пошли уже, я хочу еще засветло вернуться! Да и вам поторапливаться следует, чтоб до темна добраться до заимки. Ночевать в лесу не хорошо, у нас еще зима, хоть на календаре и весна!

– А чего, это далеко что ли? – Геннадий уже тогда погрустнел лицом, он надеялся, что хотя бы за пару часов они уже окажутся на месте, – Мы что, до вечера можем не добраться?!

– Ну, в лесу темнеет раньше, – пожал плечами Семён, – Да еще и снег может пойти к вечеру.

Гена поглядел на ясное небо, где не было видно ни облачка, только безмятежная синева, и подумал, что проводник-то у них совсем не того… какой снег может быть при таком солнце! Вот неудивительно, что все отказались, а он один согласился!

Как и обещал, Семён довёл их до развилки, до которой обычно ходил трактор и были видны наваленные им сугробы, а потом указал направление.

– Вот, по просеке идите, до ручья. Там брёвна лежат, по ним ступайте, потому что лёд там некрепкий… Отец рассказывал, случай был, когда там провалились двое… Ну а после по руслу ручья дойдёте до Каменки, речка такая, а оттуда старая просека идёт до оврага и реки. Вот там только внимательны будьте – обрывы нам на Койву высокие. Если до темноты не дойдёте – разводите костёр и ночуйте, по лесу не мечитесь, иначе заплутаете и не выйдите… или того хуже! Вот, там над оврагом изба стоит, это и есть заимка.

– Антох, давай не пойдём! – негромко сказал Гена, ткнув друга в бок, – Он столько наговорил, я не запомнил, куда идти! Тем более, что так далеко! Давай вернёмся и будет ждать в Бобровке, у Николая! Не век же ей сидеть в лесу, когда-нибудь выползет оттуда, тут мы её и прихлопнем!

– Прихлопнем?! – тихо прошипел в ответ Смык, с опаской поглядывая на Семёна, как бы тот не услышал, – Ты дурак что ли? Это в лесу может что угодно произойти, а в деревне, у всех на виду… Да она нам такой подарок сделала, что в лес умотала! Заткнись и терпи! Не думал я, что ты слабоват в коленках! Думал, ты и вправду крут, как говорил! А оказывается, как только жареным запахнет, так у тебя уже и поджилки трясутся! Ты чего, девки какой-то испугался?!

– Ты меня позвал, чтобы я обеспечивал твою безопасность! – надменно и со скрытой в голосе угрозой ответил Геннадий, – Так вот теперь я тебе говорю – то, куда ты полез, опасно! У нас недостаточно людей, недостаточно подготовки, проводника нормального нет, чтобы такие прогулки по лесу совершать! Не в девке твоей дело, ты сам что ли не понимаешь!

– Ладно, не хнычь! – свысока глянув на друга, ответил Антон, – Если у тебя кишка тонка, то у меня – нет! Меня отец всё детство по лесам таскал, по походам всяким. Выведу тебя, городского жителя! Эй, Семён, давай-ка еще раз скажи, куда идти, по каким приметам! И давай я на твоей бумажке пометки сделаю сам, где ты там местность рисовал, так мне понятнее будет.

Минут двадцать Семён объяснял Смыку подробности, помечал что-то на небольшом листке бумаги, и от этого у озябшего Геннадия еще сильнее холодели руки. А Смык напротив, даже будто повеселел от всего происходящего, с предвкушением потирал руки, поправлял за плечами небольшой рюкзак и поудобнее устраивал за спиной своё новенькое ружьё.

– Парни…, – обернувшись, сказал вдруг собравшийся уже уходить Семён, – Может передумаете? Пойдём обратно в село, я вам советую меня послушать.

– Это почему же вдруг? – прищурился на него Смык, – Что вдруг такое?

– Ну… погода сейчас обманчивая, это в городе весна, а у нас здесь всё по-другому. Ночью может и мороз жахнуть, такой, что мама не горюй! Неподготовленный человек может и в беду попасть… были случаи, и не раз!

– А то я в лесу ни разу не был! – с сарказмом, презрительно ответил Смык, – Вы, деревенские, очень уж нос любите задирать! Будто опытные все, жизнь видели…

Прозвучало это как-то по-детски, с ребячьей обидой в голосе, и Геннадий сокрушённо покачал головой – не хватало еще отморозить себе что-нибудь по Антохиной глупости… но говорить он уже ничего не стал, и так было понятно, что Антон уже не отступится.

– Ну, как знаете, – ответил Семён, поправил шапку и махнул рукой, – Бывайте!

И Геннадий со скрытой тоской наблюдал, как Семён, словно последний луч надежды, скрывается за стоявшими плотной стеной вековыми деревьями. Нехорошо было у него на душе, будто томило её предчувствие.

– Пошли, чего встал! – окликнул друга Смык и зашагал в указанном Семёном направлении.

И два путника, один весёлый и предвкушающий небывалое развлечение, а другой – предчувствующий какое-то ненастье, сгущающееся над ними несмотря на безоблачное небо, двинулись по заросшей кустарником просеке вглубь леса.

Глава 60.

– Да всё, хватит! Выкинь свою бумажку к чертям собачьим! – зло проорал Геннадий и ткнул в бок Антона, который пытался при свете карманного фонарика рассмотреть, что нарисовали они с Семёном этим утром.

– Хотя нет, оставь, не выкидывай, – стуча зубами от холодного сырого ветра, процедил Геннадий, -Пригодится костёр разжечь! Хватит уже, и так всё понятно, что ничего мы не найдём! Может вообще, Семён этот засланный был казачок, и специально нас отправил тут плутать! Смотри, темно уже, никуда мы не дойдём!

– Знал бы, что ты такой нытик, с Проней бы пошёл! – сердито глянув на друга, бросил Смык, – Он, по крайней мере, по лесам ходил в своё время! Говорят, геологом был… А от тебя толку нет, только ноешь, как баба! Ладно! Давай устраиваться, утром поищем дорогу.

Погода и в самом деле к вечеру преподнесла путникам сюрприз. Внезапно, когда ничего вроде бы и не предвещало, налетел резкий ветер, набежали облака и на лес спустился какой-то туман-не туман, но какая-то серая мгла накрыла и лес, и просеку, и видневшийся в далеке просвет – Смык думал, что это и есть русло указанной Семёном Каменки, потому что не так давно они миновали по брёвнам широкий ручей, весь покрытый проталинами. Резко повалил снег. Не густой, но частый и сырой, больше даже похожий на дождь, но от этого было только хуже – оба путника промокли и тут же замёрзли.

Однако попытки развести костёр чуть было не погубили остатки их душевной стойкости, потому что сырые, намокшие от тающего снега и сыплющихся с неба осадков сучья никак не хотели разгораться, и даже не тлели. Не помогли ни специальные охотничьи спички, припасённые в рюкзаке Антона, ни прихваченная для этих целей газета…

– Мммы… мы тут так замёрзнем быстрее, чем это разгорится, – клацая зубами, промямлил Геннадий, – С…сырое всё… Ещё и ссс…снег идёт.

Смык не ответил, только продолжал свои остервенелые попытки разжечь спасительный огонь. Геннадий с трудом поднялся, взял топорик и принялся рубить небольшое деревце. Хотя бы согреться можно, думал он, обрубая тонкие ветки. Спустя примерно час, пока Смык матерился и всё еще не оставлял надежду разжечь костёр, под высокой раскидистой елью образовалось неказистое и корявенькое подобие шалаша.

– Чего т-т…ты там мучаешься, брось уже, – пробубнил посиневшими губами Геннадий, – Тут хоть сверху ничего не летит! Я и так уже почти насквозь промок.

– О! Точно! Может если там, под навесом попробовать, то и получится! – обрадовался Антон, обернувшись и разглядев в сумерках неказистое строение Геннадия, – Помоги перетащить!

Каким-то чудом на глаза Гене попался кусок сухой коры, который отстал от дерева довольно высоко от земли, и был укрыт густыми хвойными ветками. Осторожно отодрав его, он расчистил от тяжёлого, намокшего снега площадку прямо под лапником, который накидал на жерди, и подал знак Антону, чтоб тащил сюда свой несостоявшийся костёр.

Через час оба путника, злые и обессиленные сидели под навесом, прижавшись друг к другу плечом, потому что навес был очень небольшим. Огонь так и не разгорелся, погасив в их душах надежду на хоть какое-то тепло… и надежду пережить эту ночь!

– Похоже, Антоха, останемся мы с тобой здесь навсегда! – стуча зубами и спрятав руки в подмышки, сказал Геннадий, – Я так и думал, будто что-то меня не пускало сюда, зря ты меня не послушал!

– Ч-ч… чего ты сразу каркаешь, – с трудом разлепив замёрзшие губы, ответил упрямый Смык, – Сейчас вот посижу и снова попробую, может и разойдётся огонёк! Вон, кора сухая, я куски отломаю, немного…

– У тебя уже и бумага отсырела! Ничего не разойдётся! Главное – не уснуть! Давай по очереди будем спать понемногу, и друг друга будить! Один спит, а второй пока ходит, чтоб не околели оба!

– Каркаешь постоянно! Околеть-околеть! Привык зад свой греть в моих машинах дорогих! А чуть нос на улицу высунул, и всё, сдулся Генка Буйвол! За что тебя так прозвали, ума не приложу, мямля ты!

– Заткни свою пасть, пока я не заткнул! – рявкнул охрипшим голосом Геннадий, – Тебя чёрт понёс неизвестно куда, непонятно зачем! Вместо того, чтобы реальными делами заниматься! Заигрался ты, Антон Анатольевич! И поэтому сдохнешь здесь, завтрашнего утра не увидишь, потому что в башке у тебя перемкнуло! Надо было оставить девку, пусть бы шла – всё от неё уж взял, сервис твой, заплатил ты копейки! А ты – как та бабка со сказки, подавай всё больше и больше! Смотри, подавишься, когда слишком большой кусок ухватить не сможешь!

– Это кто большой кусок-то? – так же хрипло рассмеялся Смык, – Эта девка что ли, которую ты пожалел?! Мозгов у тебя и правда с гулькин хрен! Не понимаешь ты, в чём тут соль! Так что лучше уж заткнись!

Этих слов Геннадий не выдержал! Вскочил на ноги, за ним вскочил и Смык, и два друга покатились по притоптанными ими же сугробам, сцепившись не на жизнь, а на смерть!

– Ладно, хватит! – сплёвывая кровавый снег, набившийся в рот, прохрипел Смык, – Спустили пар, и будет! Что мы, как две шавки, грызёмся?! Нам бы и правда, не сдохнуть здесь, и как-то пережить эту ночь… Ты прав, Генка! Как всегда прав! Надо было оставаться в Бобровке и сидеть, пока эта змея сама из лесу не выползет! Но… не привык я, сам всё решаю, и это мне в жизни дорогу прокладывает! А не сидение на пятой точке!

Отплёвываясь и исподлобья глядя на своего приятеля, Геннадий не мог унять злости! Хотелось раздавить это самодовольно ухмыляющееся лицо, даже теперь, когда из разбитого носа Смыка текла кровь, он всё равно свысока смотрел на него, на Гену…

Отряхнув насколько это возможно снег с одежды, Геннадий взял в омертвевшие от холода руки спички и стал пробовать разжечь костёр. Просто для того, чтобы хоть чем-то занять свои руки и не видеть этого… человека, которого считал своим другом еще этим утром. Может и прав Смык, стоило сюда пойти, чтобы понять, насколько глубоко презирает Антон, родившийся в семье крупного партийного работника, его – Геннадия, простого мальчишку из рабочего квартала.

И вдруг – о чудо! – кто-то там, наверху, сжалился над ними, и едва заметная струйка дыма поднялась над тоненькими веточками, сложенными над газетными обрывками! Геннадий замер, не поверив своим глазам, а потом принялся осторожно дуть на газету, пытаясь не дать этой спасительной искорке погаснуть!

– Генка! Ты молоток! – закричал радостно Смык, увидев, как несмелые еще языки пламени поднимаются над ветками, – Осторожно, не потуши ты, бегемот, с тебя вон вода капает! На, вот эти подложи щепки, они сухие. Да чего ты, бестолочь, делаешь, так всё погаснет! Дай-ка лучше я!

Геннадий молча развернулся и изо всех сил треснул кулаком в наглое, ухмыляющееся лицо Смыка, потом за шиворот куртки поднял упавшего друга со снега, как следует встряхнул его и с неистовой ненавистью в глазах тихо сказал:

– Сядь и заткнись! Иначе, как ты сказал – всякое в лесу может случиться! Надоел ты мне, Антоша… гонор твой запредельный надоел, да и вообще… думаешь, если папка тебя за уши по жизни вытащил, так ты умнее всех? А вот, оказалось, что тебя даже обычная девчонка деревенская обставить может! А ты? Что ты сделаешь, что ты можешь? Да ничего! Ты даже её найти не сможешь, вот увидишь! Ты – ничто без меня и без таких ребят, как я!

Смык шатаясь и что-то мыча сел на еловый лапник, настеленный Геннадием в шалаше. С трудом втягивая воздух сломанным в драке носом, он сначала пытался что-то сказать, но после видимо решил последовать совету друга и помолчать.

Огонь разгорался медленно, сырые сучья не хотели гореть, шипели в языках пламени, но всё же это был уже огонь. Геннадий, вспомнив своё деревенское детство у бабушки, походы в ночное, подкладывал поближе к огню ветки, чтобы сначала подсохли, и его стараниями огонь разгорелся на славу. Согрев руки, Геннадий снял промокшие насквозь рукавицы, надел их на две палки и поставил поближе к огню, чтоб просохли. И только после этого обернулся на бывшего своего друга и работодателя:

– Ну, чего там примёрз? Иди к огню, сушись и грейся! Завтра нам еще отсюда выходить предстоит, обратно в Бобровку, нужно постараться высушить одежду и отдохнуть!

– Нет! Завтра утром мы пойдём вперед! – тихо, но упрямо и властно сказал Антон, – Если этот проводник, чтоб он провалился, говорил правду, то там, где мы видели просвет – уже эта самая Каменка, а значит и заимка рядом! Там мы сможем нормально высушить вещи, отогреться и уже потом возвращаться. А вот если сразу повернуть – можем и не дойти! У меня куртка вся промокла, я чувствую, как на морозе колом стоит, над костром не просушить… Да и ботинки…

– Ты прав, – кивнул Геннадий, – Мы дойдём до того места, где ты считаешь эта Каменка, но если там не речка – то идём назад. Значит, проводник соврал. Пойдём назад по своим следам.

Несмотря на добытый с таким трудом огонь, ночь выдалась трудная. Путники так и не смогли согреться и просушить насквозь промокшую одежду. На их счастье, сильный ветер стих, но взамен повалил такой густой снег, что стало понятно – уйти назад по своим следам у них не получится… значит есть только один путь – вперёд.

Геннадий дремал, привалившись спиной к стволу ели и вытянув ноги к огню. Есть хотелось неимоверно, и он снова мысленно проклял Смыка, который собирался в лес, как на увеселительную прогулку, желал идти быстро и налегке, поэтому и взяли они с собой только несколько бутербродов и небольшой импортный термос, который как выяснилось и тепло-то не держал. Да и то всё это они давно уже съели и выпили, делая привалы чуть не каждый час, когда шли еще с Семёном…

Сна не было, так, какая-то серая дрёма накрывала и снова возвращала обратно, от холода сводило тело. Чуть только рассвело, и оба путника засобирались в дорогу, исподтишка бросая друг на друга ненавидящие взгляды.

Геннадию было страшно покидать это место… тушить спасительный огонь и закидывать костёр снегом! А что, если они не найдут заимку? Что ждёт их впереди? Но он понимал, что и оставаться тоже нельзя!

Пасмурное утро сопровождало двух человек, медленно двигающихся вдоль оврага и посматривающих по сторонам красными, воспалёнными от дыма и бессонницы глазами. Но вскоре они оба повеселели, потому что увидели русло замёрзшей небольшой речки, и старую просеку, едва заметную в подлеске.

Это придало им сил, оба ускорили ход, помахивая лыжными палками и почти не обращая внимания друг на друга. Вскоре под холмом показалась старая, чуть покосившаяся избушка, и они радостно кивали друг другу, отбросив свои обиды после ночной потасовки.

– Заимка! Ну, Генка! Мы с тобой этот день будем теперь долго вспоминать! – радостно прошептал Смык, потом приложил палец к губам, отдал палки спутнику, а сам снял с плеча своё ружьё.

Однако, и здесь их ждало разочарование – избушка оказалась не заперта… и совершенно пуста.

Глава 61.

– Это что же получается, нас Колькина баба обманула? Или эта, боярыня на холме? – зло прошипел Смык, разглядывая скромное убранство небольшой избушки, – Или… все тут что ли сговорились? Думают, я какой-то простачок, меня можно и обдурить?! Ну, вернусь я в эту Бобровку, устрою там чистку!

Геннадий молча ходил по избе, проверяя, что же есть внутри. Как он и предполагал, в углу, возле маленького оконца, были сложены сухие дрова на растопку, а на полке, почти под самым потолком, стоял старый железный ящик, открыв который, он нашёл спички, соль, немного крупы, чай и даже сахар. Гена был наслышан про такие вот охотничьи избы, где егеря и охотники-любители оставляют друг другу такой вот жизненно необходимый запас. И был рад, что это оказалось правдой.

– Вот мегера, хитрая тварь! – продолжал ругаться Смык, не обращая внимания на товарища, который между тем растапливал печь и поглядывал в окно, нет ли кого снаружи.

Геннадию всё это казалось странным, еще в лесу, когда не мог он заснуть от леденящего душу холода, закралось в его голову подозрение, что не так всё просто, как предполагает Антон… не так проста эта девчонка… Да и вообще, очень подозрительно всё, а не «копает» ли кто-то под самого Смыка, при помощи этой девчонки?! Может быть, его просто решили здесь «убрать», ведь как справедливо было сказано – в лесу может всякое случиться, а Смык еще и сам сюда полез, добровольно!

– Ты чего, нашёл тут что-то? – наконец обратил Смык своё внимание на старания Геннадия.

– Да, сейчас отогреемся, поедим, обсушимся, – хмуро ответил усталый Гена, – Отоспимся в тепле, а завтра будем думать, как обратно идти. Ты дорогу-то обратную помнишь?

– А что, тут еда есть? – обрадовался Антон, – Отлично, силы нам понадобятся!

– Ты меня вообще слушаешь? – повысил голос Геннадий, – Нам нужно думать, как отсюда выйти! Где та бумажка, что тебе этот чёрт-проводник давал?

– Я ею костёр разжигал, когда газета закончилась, – махнул рукой Антон, – Да не причитай ты, выйдем! Под холмом река, завтра заберемся на холм, оглядимся. Видал, высота какая? Утёс над рекой, думаю, оттуда всё видно, как на ладони.

Вскоре в старой, закопчённой кастрюльке булькала каша, рядом в таком же старом котелке таял снег, набранный для заварки чая. У печи сидел Геннадий и подкладывал в котелок принесённый с улицы снег.

– Ты уверен, что это съедобно? – сглатывая голодную слюну, Смык указал на кастрюльку, – Может, крупа эта уже тут сто лет валяется…

– Не хочешь – не ешь, – пожал плечами Гена.

Друг раздражал его… нет, не так! Смык просто бесил своим легкомыслием и глупостью! Антон либо на самом деле не понимал, что происходит, либо просто делал вид.

– Тебе не кажется, что это всё специально подстроено? – сказал Гена, когда усталые и измученные ночёвкой в зимнем лесу путники устроились за старым дощатым столом, перед кастрюлькой, от которой шёл сытный дух каши.

– Что подстроено? – Смык взял одну ложку из трёх найденных в ящике и подозрительно смотрел на кашу, – Ты что, думаешь, что какая-то деревенская клуша разработала целый план, чтобы мне отомстить за убиенного муженька?! Который, кстати, тоже был несговорчив, как ты помнишь, и считал себя умнее всех! Чушь! Ты просто неженка, Генка, разнежила тебя сытая жизнь, а чуть трудностей понюхал – всё, сдулся!

Геннадий не стал спорить, слишком он устал за это время. Взяв топорик, он вышел наружу и огляделся вокруг. Лес стоял совсем недалеко тёмной сырой стеной, и был так коварен, как мог убедиться любой, попавший туда, как они этой ночью… Отогнав от себя страх, словно наваждение, Гена стал приглядывать, где можно срубить дерево посуше, чтобы печка топилась всю ночь… после вчерашнего ему было страшно остаться один на один с ночным холодом и тьмой.

Он вышел за избушку и вдруг остановился, как в копанный. К задней стене избы примыкал небольшой навес, под которым ровными рядками лежали дрова… И что насторожило Геннадия, так это то, что поленья были свежими, недавно напиленными и наколотыми! Кто-то явно готовился и ждал их…

С тревогой оглядев лес, Гена быстро вернулся в избу и запер за собой дверь на деревянную щеколду. Смык сидел у стола и доедал остатки каши, нисколько не заботясь о своём спутнике.

– Чего ты запираешься? Видел что? – спросил Антон, наливая себе чая в кружку.

– Не видел, – буркнул Гена, – Дрова вот только… за избой дровяник, дрова свежие, не успели потемнеть даже! Не для нас ли готовили!

– Дрова? – обрадовался Смык, – Тупой ты, Генка! Это значит, что и в самом деле эта девка здесь собиралась спрятаться от нас! Может еще придёт! Надо как-то прикрыть огонь в печи, чтоб окошко не светилось, даже слабо! Вот было бы хорошо, тут бы мы их и накрыли, с кем бы она там не пришла! Кто-то ей точно помогает, я думаю – местные! И это хорошо – куда им против нас! Надо тут подождать!

– Да ты и вовсе спятил! – изумился Геннадий, – Совсем на ней помешался! Я никого здесь ждать не собираюсь! Завтра же уйду обратно! А ты – как хочешь… Хватит, терпел я твои капризы, но сейчас это уже слишком далеко зашло!

– Да и иди! – прихлёбывая горячий чай, презрительно пожал плечами Антон, – Хоть никто ныть и зудеть в ухо не станет!

Геннадий не стал ничего отвечать. Он смертельно устал! Не столько от похода по лесу, голода и холодной ночёвки, сколько от сумасбродства Антона… Они дружили еще со школы, где крепкий и авторитетный Гена взял «под своё крыло» не по годам упитанного рохлю-Антона, когда того перевели в их класс. Антон был благодарен, как умел, за такое «покровительство». Отец Антона часто бывал в командировках и привозил оттуда всякие дефицитные вещи и лакомства, ими Антон и делился с Геной, так они и сдружились. Даже то, что после школы Антон поступил в самый престижный ВУЗ города, а Гена – в ПТУ, не прекратило их дружбу. А наступившие «новые времена» их снова свели вместе и сплотили, только уже немного по-другому…

А сейчас, глядя в уютно потрескивающие поленья в старой печке, Гена думал – пора ему идти своей дорогой, не по пути со Смыком, который совершенно слетел с катушек. Уж кому, как не Гене было знать, что на каждую силу найдётся еще бо́льшая, а Антон уже настолько зарвался, что момент этот похоже наступит совсем скоро – прижмут Антохе хвост… И Геннадий не хочет оказаться в этот момент рядом с ним.

Развесив у печи одежду и поставив на печь свои ботинки, Гена устроился на жёстком топчане, покрытом набитым сеном тюфяком. Он даже не поднял взгляд на удивлённого Антона, который с изумлением наблюдал за другом…

Раньше, может быть всего каких-то пару дней назад, Гена бы без напоминаний и просьб и одежду Антона пристроил сушить. Но сейчас он этого не сделал, и это Антона не только обидело, но и насторожило… Мало того, если вспомнить, как он вёл себя в лесу, этот Генка?! Ударил его, своего лучшего друга, и пригрозил побить… Антону стало как-то нехорошо, а не Геннадия ли это всё задумка? Затащить его, Антона, подальше в лес, а здесь случается всякое, они оба это знают! Острая, как игла мысль пронзила Смыка – а ведь автосервис этой девки пока что на Гену оформлен…чтобы имя самого Смыка не светить нигде! Так не задумал ли он, этот Гена…

Антон поднялся с широкой лавки, которая стояла у самой печи, и сам развесил свои вещи, искоса поглядывая на задумавшегося друга. Надо будет за ним приглядывать, думал Смык, и постараться не заснуть, а то мало ли что… можно утром и не проснуться, если «друг оказался вдруг»…

– Там чай еще остался, будешь? – спросил Смык, – И сахара немного есть. Давай попьём и спать.

– На вечер нужно оставить, – проворчал Гена, – Нам здесь ночь коротать, а завтра с самого утра идти искать обратный путь. Немного крупы я оставил, на завтрак есть, так что лучше сегодня давай потерпим. И спать будем по очереди! Неспроста всё это, мало ли что… Нужно смотреть в оба, да и за печкой приглядывать. Ты ложись, я пока посижу, потом тебя разбужу.

Антону жутко хотелось спать, он устроился на широкой лавке у тёплого бока печи, но спать ему было страшно. После догадки о том, что Генка мог его предать, и переметнуться к кому-то… Да к тому же Харитону, у того денег водится немало, может себе позволить прикрывать Генкой свою спину! А почему это Генка его спать отправил, а сам дежурить стал?! Ведь тоже устал, носом клюёт сидит, а нет-нет, да на него, Антона, поглядывает… Смык старался не заснуть изо всех сил, но усталость быстро взяла своё, и вскоре он уже похрапывал во сне.

Геннадий старался не заснуть, несколько раз вставал и ополаскивал лицо в старом жестяном ведре, куда он накидал снега, который быстро растаял. В избушке было хорошо, печка отлично согревала, а старые брёвна сохраняли тепло, куртки уже почти высохли, ботинки тоже, и Гена решил осмотреться, чтобы хоть немного разогнать сон.

Он накинул на себя куртку и вышел наружу. Сумерки уже сгустились, наползая от леса тёмной пеленой, небо заволокло низкими тучами – снова начинался снегопад. Гена вздохнул – завтра им предстоит выбираться отсюда, а ему снова придётся терпеть упрямство и заносчивость Антона… Эх, если бы он знал дорогу назад, он ушёл бы прямо сейчас! И пусть этот идиот в одиночку гоняется тут по лесам за этой девчонкой – Гена теперь вообще был уверен, что нет этой Александры поблизости! Уехала в Москву, или ещё куда, а они тут, как дураки… благодаря Смыку и его дурости!

Гена вернулся в избу, закрыл дверь на щеколду и на всякий случай продел тонкую палку в дверную ручку. Он не стал будить товарища, подождал, пока погаснут последние угли, закрыл заслонку и тоже улёгся, укрывшись своей высохшей курткой.

День снова сиял солнышком и был по-весеннему приветливым, будто и не было этих ночных снегопадов и серых туч. После полудня Гена и Антон, выспавшись и восстановив силы, уже не так мрачно смотрели на мир и друг на друга. Позавтракав, хотя это был скорее обед, они, как и планировали забрались на холм, под боком которого стояла старая заимка. Холм оказался каменистым утёсом, возвышающимся над берегом Койвы. Река делала поворот как раз у его подножья, и предвещавшее скорую весну солнце растопило снег на каменной косе у реки, по низу холма. С его вершины оказался и вправду волшебный вид, но Геннадия сейчас мало волновала красота природы. Он пытался рассмотреть, где та самая просека, и Горяев овраг, и ручей…

– Доброе утро, уважаемые! – раздался вдруг позади них хрипловатый мужской голос, – Не заплутали часом?

Глава 62.

Геннадий резко обернулся, а Смык схватился было за висевшее у него на плече ружьё. У кромки леса, доходившего почти до середины холма, стоял высокий мужик, на ногах его были широкие охотничьи лыжи, за спиной висело ружьё. Он насмешливо смотрел на путников и даже ухом не повёл на то, что Антон хотел уже схватиться за ружьё.

– Здорово! А ты кто будешь, местный? – Геннадий был одновременно и рад увидеть здесь местного, и напуган, кто это и зачем пришёл.

– Я-то? А я местный егерь, меня Фёдором зовут. А вы, уж не браконьерствовать ли решили в наших краях? На ружьё есть документы?

– Есть! – буркнул в ответ Смык и убрал ружьё подальше за спину, – Меня Антон зовут, а это Гена. Мы вчера немного заплутали, думали вечером в Бобровку вернуться, но не вышло. Наткнулись на эту избушку, заночевали… Слушай, так ты, Фёдор, местный? С Бобровки?

– Конечно местный, – кивнул Фёдор, – Так вам что же, обратную дорогу показать? Это вы очень легкомысленно поступили, что в лес ушли неподготовленными. У нас и опытные-то охотники в такую непогодь не рискуют ходить.

– Мы тут ищем кое-кого, в Бобровке вашей, – прищурился на егеря Смык, и ему показались немного странными шрамы на щеке и шее мужчины, которому на вид было лет около тридцати, – Ты же всех тут знаешь, я уверен. Помоги нам девушку одну отыскать! Я заплачу тебе столько, что ты за год егерем не заработаешь!

– Девушку? В лесу? Наверное, Снегурочка! – глаза егеря смеялись и это не понравилось Смыку, – И зачем же вам она понадобилась? Девушек у нас в Бобровке много, только чего это вас в лес понесло, за девушками… Вы случайно не того? Пили, наверное, меры не зная!

– Да ты! Ты знаешь, кто я такой?! Вот если бы знал, не говорил бы такое!

– А мне оно без надобности – знать, кто ты, здесь ты для меня просто заплутавший в лесу путник, непонятно как и зачем тут оказавшийся! – голос Фёдора сделался строг, – А болтаться в лесах без дела мало того, что опасно, так еще и лесничеством не приветствуется! Ладно, хватит болтовни, мне недосуг с вами препираться, кто бы вы там ни были! В Бобровку – вон туда! – Фёдор указал направление лыжной палкой и сделал вид, что собирается уйти.

– Постой! – с отчаянием в голосе воскликнул Геннадий, испугавшись, что сейчас этот человек, его последняя надежда на спасение, исчезнет среди деревьев, – Постой, Фёдор! А ты сейчас в Бобровку идёшь? Можно и мне с тобой?

– Нет, я не в Бобровку, сначала нужно заглянуть кое-куда, проверить, а к вечеру домой, конечно, не ночевать же в лесу! На такое теперь только круглый дурак может решиться! – ответил насмешливо Фёдор, поправляя лыжи.

– Я с тобой, главное – к вечеру в Бобровке быть, – ответил решительно Гена, не глядя на своего, теперь уже, наверное, бывшего друга, который стоял немного позади него.

– Пойдём, если есть такая надобность, – кивнул Фёдор, – К вечеру дойдём. Как тебя звать-то, приятель?

Внезапно из-за невысоких ёлок позади Фёдора выступила большая, похожая на волка собака, со злыми желтоватыми глазами, которые светились хищным огоньком в тени ельника. Смыка прошиб холодный пот…

– А ну, стоять! – Смык не потерпел такой наглости от какого-то егеря, и уж тем более предательства от друга, – Ты, егерь, очень уж в нужный момент тут появился здесь! И я думаю, это неспроста! А ну, давай лапы вверх и ступай вперед нас в сторожку! Там поговорим!

Смык стоял, вскинув своё новенькое ружьё, из которого он-то и стрелял всего пару раз, да и то по банкам… Антон опасливо поглядывал на собаку, но та стояла, словно приготовившись к прыжку, но с места не трогалась, изредка бросая вопросительный взгляд на своего хозяина. Смык привык, что на все «разборки» и «стрелки» за него ездили другие, как он считал, менее ценные люди. А сам он если там и появлялся, то только в особо важных случаях, да и то в окружении своих ребят. А вот теперь кровь стыла у него в жилах от понимания того, что он остался здесь, на вершине высокого заснеженного утёса над рекой совершенно один… и лучший друг, тот, с кем он прошёл так много, готов бросить его!

Геннадий, увидев пса и услышав резкий окрик Антона, вздрогнул и как-то сжался. Он ожидал такого, но очень надеялся, что такого не произойдёт! Не с ним, и не сейчас… Сколько бы ни было раньше опасных ситуаций, но это всё было не то! Именно сейчас он почувствовал ледяное дыхание смерти, будто та стояла у него за спиной. Неужели ему суждено погибнуть вот так, от руки человека, которого он еще недавно считал другом и поддерживал во всём…

– Ну?! Живо, кому говорю! – крикнул Смык, – И ты, Генка-малахольный, тоже давай или вперед! Знаю я тебя, огреешь меня еще по голове своим кулачищем! Как же несправедлива природа – даёт такую физическую силу человеку с такой жалкой трусливой душонкой! А ты, – он указал на Фёдора, – Придержи собаку, иначе я её пристрелю! Идите!

Смык хохотнул и хотел было красивым киношным жестом перехватить поудобнее ружьё, но это у него не получилось, потому что у самых его ног взвился фонтанчик снега и по вершине холма прокатился звук выстрела, далеко и гулко прокатившийся эхом по руслу замёрзшей реки и по высоким каменным утёсам, сопровождавшим Койву в этом месте.

Смык от неожиданности вздрогнул и выронил из рук ружьё! Геннадий, охнув чуть присел, но когда понял, что стрелял не Антон и не в него, ухватился за сердце и тяжело дыша огляделся вокруг. С другой стороны ельника показалась из леса тоненькая девичья фигурка с ружьём наперевес.

– Я слышала, вы меня искали? – спросила Шура, крепко сжимая в руках ружьё и глядя на незваных гостей.

Фёдор сделал знак Волку, брату Лешего, тот степенно подошёл к незнакомцам и встал напротив, готовый кинуться в любую минуту. Сам же Фёдор снял с плеча своё ружьё и проверил его. Он вроде бы не смотрел ни на Смыка, ни на Гену, но сейчас те ясно почувствовали, что всё это время не они были хозяевами положения… и с ними играли эти двое, словно кот с мышью.

– Ты… ты и есть та самая Бессонова? – беспомощно озираясь по сторонам, заикаясь спросил Смык.

– Да, я Бессонова. Ты зачем меня искал? Мать мою и сына для чего пугал? – Шурины пальцы побелели и Смык не сводил с её руки испуганного взгляда в ожидании выстрела.

– Я… я всё могу уладить, давай поговорим спокойно, – Смык поднял ладони в успокаивающем жесте, – Я думаю, это всё от недопонимания! Если бы ты сразу мне сказала, что с Москвичами работаешь, я бы тебя ни за что не тронул, еще и помог бы! Стали бы сотрудничать, ты умная девушка, такие сейчас далеко могут пойти!

Второй выстрел рокотом прокатился по округе и отозвался в лесу, спугнув стаю птиц, поднявшихся на крыло.

– Кто из вас убил моего мужа? – спросила негромко Шура.

Смык побагровел, Геннадий побледнел и едва стоял на ногах стараясь не упасть в снег, покрывавший вершину утёса плотной шапкой. Оба молчали и с ужасом смотрели то на Шуру, то на Фёдора, то на сидящего перед ними пса.

– Я спрашиваю, кто убил моего мужа?! – крикнула Шура и вскинула ружьё, – Отвечайте, или я сама выберу, кто из вас больше виноват!

– Это он! Это всё он! – закричал вдруг Смык истошным голосом и обеими руками указал на совершенно белого Геннадия.

Изумлённый Гена от неожиданности отскочил в сторону, чем вызвал злобную радость у Волка, который тут же двинулся в его сторону, но Фёдор тихо свистнул, и пёс огорчённо замер на месте.

– Это он всё придумал, и еще один, Ромашов… нет, Романенков… как-то так его фамилия, Никиткой звать! – прижимая руки к груди, с отчаянием в голосе кричал Смык, и указывал на Геннадия, – Отпустите, я вам помогу, мы его вместе найдём! Потом я с вами вместе пойду в милицию, всё напишу, всю правду! И про этого, и про то, как он мужа вашего убивал! Правда! – Смык кивнул на Геннадия и с надеждой смотрел на Шуру.

– Ах ты гад!

Страшно, хрипло и громко закричал Гена, бросился на своего друга, ослеплённый дикой, всепоглощающей ненавистью, которая и без того так долго зрела у него внутри, а теперь вот вырвалась наружу. Двое сцепились в смертельной схватке, катались по снегу и колотили друг друга изо всех сил. Белое полотно снега тут и там покрывалось красными пятнами, похожими на россыпь алых ягод. Далеко над рекою, которая видела на своём веку многое, разносились хриплые ругательства и крики…

– Надо их разнять, убьют же друг друга, – Шура вопросительно посмотрела на Фёдора, который воспользовался моментом, поднял из снега новенькое ружьё Смыка и отошёл назад, прикрыв своей внушительной фигурой Шуру.

– Давай еще немного подождём, пусть выяснят отношения, – вскинув бровь, сказал Фёдор, – В конце концов, на Руси раньше часто так вопросы решали… Да и сами они приверженцы теории – кто сильнее, тот и прав! К этому же шли, на это уповали! Так вот, пусть насладятся! Зачем им мешать?

Но увидев немного укоризненный Шуркин взгляд, он всё же смягчился… на самом деле, Фёдор был вовсе не против, если эти двое тут друг друга изобьют до беспамятства. Но отказать любимой он не мог. Только он собрался было подойти к катавшимся по снегу «бойцам», как с гулким хрустом закряхтела на краю утёса снежная шапка…

Снежный покров, который уже осел и собирался было таять, поехал большой трещиной прямо посередине холма и покатился вниз по склону, к реке, а вместе с ним и два друга. Фёдор хотел было кинуться им на помощь, но испуганная Шура схватила его за руку. Волк мощным прыжком отскочил назад, к невысокому ельнику, и Шура увлекла Фёдора туда, где спасительные деревья крепко стояли в снегу.

А украшенный каплями крови снег, еще несколько секунд назад покрывавший утёс, отошёл большим куском и покатился, полетел вниз, туда, где уже показалась из-под снега каменистая коса… А вместе со снежным потоком летели, даже теперь не отпустив противника и истошно крича, два недруга, еще недавно бывшие друзьями.

Глава 63.

Шура стояла, прижавшись к Фёдору и в ужасе смотрела на каменистую, покрытую редкой прошлогодней травою вершину утёса… Только что там стояли люди, которых она ненавидела всем сердцем, желала им смерти, но теперь… когда их крики стихли внизу, она подняла полные страха глаза на Фёдора:

– Они… они что… погибли?!

– Не знаю, – покачал головой Фёдор, – Ты здесь стой, никуда не ходи, поняла? Я сейчас попытаюсь посмотреть.

– Федь, не надо! – испуганно воскликнула Шура и ухватилась за его рукав, – Вдруг ты тоже упадёшь! Там же высоко как, и камни внизу!

– Не бойся, не упаду. Сам снег уже сошёл, что и не удивительно – почти неделю подряд ночью какие снегопады были, а днём тепло… А эти принялись тут скакать, на самом краю, там снег «козырьком» лежал, вот и поехал вниз вместе с ними.

Каменистый холм, вершина которого возвышалась над лесом и рекой, примечателен был тем, что в этом месте пробраться к речке зимой было очень затруднительно – берег являлся почти отвесной каменной скалой. Койва текла здесь, словно в каньоне, более пяти километров, и чтобы спуститься к реке, нужно было обладать не только снаряжением альпиниста, но и хорошей подготовкой.

Старая заимка стояла здесь давно, даже опытный Пётр Гаврилов не упомнил, когда и кто её здесь поставил. А удобна она была тем, что совсем недалеко в лесу из небольшой каменистой скалы вытекал прозрачный родник, который не замерзал даже в самые лютые морозы и все местные охотники и егеря это знали. Благодаря ему на заимке можно было жить, сколько угодно, если быть привычным к такой жизни.

Поэтому, когда Фёдор, Дима Гаврилов и его младший брат Семён задумались над постройкой новой заимки, то и обустроили они её совсем недалеко от первой – за невысоким пригорком и леском. Вот именно там и решили провести немного времени Шура и Фёдор, в ожидании действий заносчивого, а потому очень предсказуемого Смыка. Ждать пришлось не очень долго, но обернулось всё как-то само собою, и было так далеко от ожиданий Шуры и Фёдора…

Фёдор снял лыжи и осторожно подобрался к краю утёса и попытался посмотреть вниз. Но видел он только замёрзшее, но уже кое где потемневшее русло реки и пологий противоположный берег, покрытый глухой непроходимой тайгой.

– Ну, что там? – спросила испуганная Шура, – Они живы? Ты их видишь?

– Нет, отсюда мне не видно, – ответил Фёдор, цепляясь за куст и наклоняясь вниз, – Скала отвесно идёт, они на самую косу упали… А там камни… Да, вот и поохотились, что тут скажешь!

– Надо как-то к ним подобраться, – сказал Фёдор, и подошёл к Шуре, – Ты иди с Волком обратно на заимку, бери его пижонское ружьё, запри в ящик. Там телефон спутниковый, попробуй позвонить и вызвать помощь. Если не выйдет дозвониться, жди Диму, он скоро должен прийти, и он знает, куда нужно подняться, чтобы связь была. Замёрзла? – мягко спросил он, увидев, как Шуру трясёт крупной дрожью.

– Нет, наоборот, жарко, – вздрагивая, ответила Шура, – Просто… жутко как это всё… Я не пойду на заимку, ты что, я тебя не оставлю! Там же люди, надо как-то попытаться пробраться к ним, может они живы и нужна помощь!

– Ну, если и живы, – ответил Фёдор, – То мы с тобой им не сможем помочь. Во-первых, место, где более-менее удобно можно было спуститься к берегу находится километрах в пяти отсюда. Лезть самим прямо здесь – верный повод последовать за ними, а я этого не хочу. И если уж на то пошло – они сами сюда явились, их никто не звал! И получили вполне по заслугам!

– Я… и сама так думаю, – призналась Шура, – Ещё несколько минут назад думала – пусть оба сдохнут… Но всё же… мы-то люди в отличие от них! Не оставлять же их там!

– Никто и не оставит, но рисковать своей жизнью из-за них я не стану. Вызовем помощь, и пусть судьба рассудит – дождутся ли они её. Если еще живы, конечно! – жёстко ответил Фёдор.

– Федя! – воскликнула вдруг Шура, – А как же… волки?! Ты же вчера говорил – стая рядом ходит…

– Потому и говорю тебе – иди на заимку и звони. А я попытаюсь пройти вперёд, там река делает поворот, и оттуда с высокого берега посмотрю. Может оттуда косу видно. Давай мне бинокль и иди, не медли!

Шура заторопилась. Сняла с шеи армейский бинокль и отдала Фёдору. Тот вскинул на плечо своё ружьё и посмотрел на Волка:

– Волк! Веди на заимку.

– Нет, ты лучше возьми его с собой, – попросила Шура, – Мне так спокойнее будет! Да и Дима придёт с Лешим, я их буду в избе дожидаться.

Фёдор подумал и решил, что Шура верно говорит, свистнул Волку и надел лыжи. Разошлись они в разные стороны – Шура быстро бежала по знакомой тропе к новой избе на заимке, изредка останавливаясь и пытаясь рассмотреть за деревьями Фёдора. Но ни его, ни волка уже не было видно, они также быстро пошли вниз по холму и искали место, откуда можно было спуститься вниз, на косу…

Геннадий с трудом разлепил глаза… во рту ощущался вкус крови, от этого мутило и смотреть на дневной свет было больно. Он лежал на камнях, покрывающих небольшую кромку берега, проходившую под самым утёсом. Снег здесь уже здорово подтаял, этот берег реки большую часть дня был согрет солнечными лучами и потому отнюдь не мягкое снежное покрывало встретило внизу упавших с огромной высоты людей… Гене повезло на самом деле, потому что он упал, угодив головой на Антона, и потому расшибся он хоть и сильно, но хотя бы не ударился головой о камни.

Смыку же не так повезло. Упал он на каменистую проталину, и теперь лежал без движения, не подавая признаков жизни. Геннадий попытался подняться, но не смог – спина, руки и ноги почти не ощущались, и он в отчаянии зажмурил глаза… всё… неужели это всё? И даже если он останется жив, вдруг он не сможет больше двигаться?! Геннадий лежал, из глаз его по щекам струились слёзы, и он малодушно призывал смерть! Уж лучше умереть здесь, как Антон, чем жить овощем!

Небо будто услышало его призывы и где-то далеко, в тайге на противоположном берегу раздался протяжный, жуткий волчий вой, пробиравший до самого сердца. Теперь точно всё, подумал Гена и снова попытался пошевелить рукой.

Смык неожиданно чуть вздрогнул, и Гена дёрнулся от неожиданности. Это движение отдалось дикой болью в груди, и он несколько минут не мог произвести ни слова.

– Антох… ты как? Жив? – наконец смог тихо прохрипеть Гена, но Смык не отозвался, так и лежал с закрытыми глазами.

Геннадий чуть приподнялся и увидел, что возле головы Антона, по тонкому белому инею, покрывающему камни, расползлось большое кровавое пятно. Душа его ушла в пятки, потому что в этот момент волчий вой раздался снова, но теперь он стал ближе… То ли от страха, то еще от чего-то, но тело его вдруг откликнулось на неистовый призыв мозга – нужно спасаться! Подняться Геннадий не смог, только лишь повернулся на бок и попытался оглядеться. Под утёсом, с которого они только что скатились, лежала куча снега, это была та самая «шапка» утёса, которая их и погубила. А за ней, в подножии каменистой скалы Гена разглядел небольшую пещерку, даже скорее просто выемку. Но это было хоть что-то… Всё же лучше привалиться спиной к холодным камням, чем лежать здесь, словно на тарелке, в ожидании, когда тобой поужинают! Может быть там, в куче снега, съехавшего с холма, отыщется и Антохино ружьё… тогда есть реальный шанс!

Геннадий попытался ползти, но голова закружилась так, что в глазах потемнело. Тут он обнаружил, что одна его рука скорее всего сломана, он не мог ею пошевелить без дикой боли, отдававшейся во всём теле. Он снова позвал Антона, но это было тщетно. Тогда Гена ухватил друга за ботинок и попытался тащить за собой одной рукою, кусая от боли губы чуть не до крови. Он не прополз и пары метров, как совершенно выбился из сил, положив голову на руку, он тяжело дышал и воздух со странным хрипом выходил из горла.

«Наверное, я рёбра сломал и что-то внутри повредилось, – думал Гена, – Да что теперь, всё равно отсюда не выбраться… Говорил же я, чувствовал… Ну, сам виноват, сам тут и подохну! Интересно, а кто из нас с Антохой тут первый окочурится…»

Усмехнувшись разбитыми губами, Гена сам удивился своим странным мыслям и поднял голову. Выемка в скале была еще так далеко…

Солнце уже спряталось за холм, а Гена не прополз еще и половины пути, хотя совсем выбился из сил. Он несколько раз впадал в беспамятство, но холод от прибрежных камней и, наверное, отчаяние, приводили его в себя. Несколько раз малодушие и страх уговаривали его бросить Антона, не тянуть его за собой… будто кто-то невидимый то и дело нашёптывал ему в ухо: «Всё равно он не жилец, посмотри, сколько крови… брось его, спасайся сам, никто тебя за это не осудит…»

Но Геннадий упрямо цеплялся побелевшими от холода и боли пальцами в жёсткое голенище высокого ботинка Смыка, и тащил, тащил его за собой. Чуть приподнявшись на руке в минуту передышки, он разглядел, что за Антоном тянется широкая кровавая полоса, и понял, что дела у его товарища, скорее всего и в самом деле очень плохи… Но бросить его он не мог, пусть недавно он сам хотел прибить этого лживого, двуличного и продажного предателя, но сейчас… Добравшись наконец до упавшего с утёса сугроба, Гена начал жадно хватать ртом снег – пить хотелось неимоверно, горло и всё в груди болело и горело от боли. Приложившись лбом к холодным камням, он отдышался и попытался сесть. Вышло не очень – только лишь приподняться, но зато он разглядел, что у него самого на ноге ниже колена зияет большая рана, из которой струится кровь и оставляет почти такую же дорожку, как и у Антона… Хотя боли в ноге он ранее не ощущал, теперь же она заболела так, что он на миг потерял сознание.

Когда Гена открыл глаза, то всю боль, которую он до этого ощущал, заглушил смертельный страх… такой, какого он не испытывал за всю свою интересную и содержательную жизнь. Но раньше все опасности грозили не ему, а теперь… А теперь на пологом противоположном берегу реки, куда еще добирались лучи солнца, под высокими вековыми деревьями стоял и смотрел на него большой, седоватого окраса волк.

Гена прекрасно понял, что лёд на реке еще достаточно крепок, чтобы позволить хищнику спокойно перейти на этот берег, и тогда у них не останется ни одного шанса! Потому что через секунду волк был уже не один – из тени еловых ветвей показались еще двое, и Гене начало казаться, что он видит жадные волчьи глаза чуть не за каждым кустом на том берегу.

Он оставил Смыка и что было сил ринулся к куче снега, перебираясь то ползком, а то на четвереньках, боли он больше не ощущал. Там он принялся шарить в снегу в поисках ружья, беспрестанно оглядываясь. Волки не уходили, так же пристально следя за своей потенциальной жертвой, а Гена неистово шарил руками в снегу и с отчаянием понимал – ружья ему не найти.

Волк, стоявший на том берегу, пригнул голову и сделал было шаг вперёд, когда вдруг снова замер на месте. Гена чуть вскрикнул от испуга, потому что прямо перед ним промелькнула шерстяная тень, и он закрыл глаза – всё…. Конец! Бесславный и такой же бессмысленный! Но не смотреть было еще страшнее, и он осмелился открыть глаза. Перед ним стоял пёс, тот самый, похожий на волка, что пришёл с егерем и девчонкой.

Пёс стоял перед Геной, обернувшись к нему спиной, нервно поводил ушами и смотрел на противоположный берег, чуть пригнув голову. В душе Геннадия, который уже попрощался было с жизнью, затеплилась надежда… что этой собаке дан приказ защитить его, спасти…

Волки на том берегу постояли еще немного, а потом вдруг исчезли так же неожиданно и незаметно, как и появились. И спустя несколько минут Геннадий понял – почему. По узкой каменистой кромке берега реки к нему шёл егерь, тот самый… Гена тяжко вздохнул и потерял сознание.

Глава 64.

А между тем, пока все эти события происходили далеко в лесу, скрытые от посторонних глаз, в самой Бобровке тоже было неспокойно.

Лизе не спалось, хотя она и знала, что с Фёдором и Шурой всё хорошо, а Наташа с внуком Алёшкой сейчас гостят у Шуриной подруги Маши Рассказовой, в Чусовом. Семён, средний сын Петра и Любаши Гавриловых, вернувшись из леса, заглянул в усадьбу и сообщил, что двух городских «гостей» он проводил до места, как они с Фёдором и Димой уговаривались.

– Тётя Лиза, я сегодня у вас в усадьбе заночую, – сказал Семён, – Мы с Федей и Димой договорились, на всякий случай, чтобы вы не одна здесь были. А потом Дима зайдёт, Лешего возьмет, и они на заимку, нашим на помощь. Хотя, если честно, я думаю, что эти двое до заимки не дойдут!

– Проходи, Семён, – пригласила Елизавета, – Сейчас как раз ужин поспеет. А почему ты думаешь, что они не дойдут?

– Спасибо, я голодный! – Семён довольно потёр озябшие руки, – А почему не дойдут? Потому что придурки! Извините! – Семён смутился, – Ну, я хотел сказать…

– Да уж говори, как есть, не смущайся! – рассмеялась Елизавета.

– Они грызутся, как две собаки! – покачал головой Семён, – И этот, который главный у них, только и делает, что всё на себя тянет! Да и не подготовились они, как на прогулку пошли! Наша тайга такого легкомыслия не прощает, уж вы это не понаслышке знаете. Там надо, чтобы друг за друга горой, а не так… На самом деле нам повезло, что они всё это несерьёзно восприняли, и нам за это надо Колю Звонарёва поблагодарить! Он же сам дальше магазина тут и не был нигде, а как-то смог этих городских убедить, что до заимки тут недалеко, и дойти – раз плюнуть, чуть не по тротуару!

Елизавета накормила гостя, расстелила ему постель в пустующей комнате Архипа Фомича, а сама долго сидела у стола, глядя в тёмное окно…

Нина Потапова, в чьей избе и обосновался этот самый Николай Звонарёв, приведший позже этих городских гостей, сидела тихонько на лавке у печи стараясь не проронить ни звука. Николай, который как она думала станет ей опорой в жизни, а стал её настоящим проклятием, спал всегда очень чутко… А ей нужно было незаметно отлучиться из дома!

Несмотря на то, что после отбытия городских гостей в лес, Коля пил беспробудно на оставленные Смыком деньги, он каким-то образом умудрялся следить за Ниной. На следующее утро после «отбытия» Смыка и Геннадия на поиски заимки, Николай проснулся с великого похмелья, а потому – недовольным всем миром. Первым делом он избил Нину за то, что не запасла спиртного на опохмел, а когда та достала из погреба бутылку, избил за то, что мало. За день он так замучил бедную женщину своими придирками, что она наконец решилась… Коллеги по работе, давно уже наблюдающие синяки и ссадины Нины, посоветовали ей как-то подмешать ему в выпивку несколько таблеток довольно безвредного лекарства. Но она всё боялась – а мало ли что, отравит человека! Но сегодня терпение её вероятно закончилось! И она достала из-за киота, доставшегося ей еще от бабушки маленькую упаковку…

Теперь же она ждала, когда дыхание Николая станет глубоким, чтобы ускользнуть из дому незаметной. Но тот спал беспокойно, вскрикивая и разговаривая во сне, и все разговоры его были в основном ругательства:

– Нинка! Тварь такая! Подай хлеба!.. Нинка! В глаз дам, гадина…

Нина вздрагивала и прижимала к груди старую свою куртку, никак не решаясь подняться и уйти. Наконец Николай затих, задышал ровнее и только что-то шептал, и во сне ругаясь на неё.

Нина вытерла слёзы… И угораздило же её поверить такому человеку! После смерти мужа, который колотил её так, что несколько раз она думала, что уже умирает и приговаривала: «Скорее бы!», она осталась совсем одна. При таком отношении какие уж дети… Нина несколько раз беременела, но каждый раз из-за побоев теряла ребёнка, за что снова была бита мужем, как «непригодная баба, которая даже родить не может»!

Прожив вдовой несколько лет, Нина как-то в городе встретила свою подругу детства, Свету, которая тут же зазвала её в гости, поболтать у кого как сложилась жизнь, пообщаться. Так они и стали изредка заглядывать друг к другу. И вот в один такой визит Света и привезла подруге адрес, написанный на листочке… Это был брат какой-то там Светиной знакомой, по их словам – золотой человек, просто невезучий… Ну, оступился, с кем не бывает, а уж потом ему просто не везло! Так и завязалась эта переписка… А уж какие душевные Коля присылал письма, с них можно не один роман написать. Не привычная к ласковому слову Нина даже не верила, что такое вообще возможно, что мужчина может такие слова говорить, а потому спустя год переписки, собралась и поехала на свидание.

Так и появился в Бобровке худой измождённый человек, сошедший с утреннего автобуса и спросивший в местном магазине, в какой стороне адрес, написанный у него на конверте…

И вот теперь любящий человек, писавший Нине нежные письма, превратился в страшного монстра… а она сидела, и боялась подняться, чтоб даже скрипнувшая случайно половица не потревожила его сон…

Нина закрыла глаза, собирая крупицы оставшегося самообладания и храбрости, потом решительно встала и тенью промелькнула к двери. Похвалив себя за то, что еще днём она незаметно смазала старые петли на двери, она прикрыла её за собой, закуталась поплотнее в старенькую куртку и платок, и побежала по тропке.

Задыхаясь от быстрого бега, она на ходу хватала снег и прикладывала его к ноющей скуле, куда прилетела ей «ласка» от Николая. Несколько раз она испуганно оглядывалась, каждый раз страшась увидеть позади себя погоню. Но темна была улица, даже фонари не горели во всей Бобровке, потому что электричество администрация старалась экономить. Небо заволокло тучами, пошёл снег, но Нину это не пугало – дорогу она знала хоть бы даже и на ощупь…

Лиза, которая чуть задремала у окна, подскочила от тихого стука во входную дверь. Ночь расстилалась чернильной пеленой по всей округе, и такой поздний визит не сулил ничего хорошего, думала Лиза, накидывая куртку и на всякий случай вооружившись старым Варвариным ухватом.

– Лиза, Лиза, это я – Нина Потапова!

Лиза торопливо открыла дверь и впустила позднюю гостью в дом. И охнула, рассмотрев при свете неяркой лампы её лицо… Нина выглядела ужасно, всё лицо было в синяках и кровоподтёках, испуганные глаза горели каким-то нездоровым огоньком.

– Лиза! Прости меня, Лизонька! Бог меня наказывает, за что только – я не знаю! – Нина испуганно смотрела на Лизу и прижимала к груди худенькие руки, – Это я сказала Кольке, и его этим друзьям, что Наташа с тобой дружит, и Шура может быть у вас! Прости, я сразу хотела прибежать, предупредить вас всех, но Колька меня не пустил и избил! Что с Шурой, с Наташей?! У них же маленький еще! Ох, Лиза… что я наделала!

Нину трясло, из разбитого носа потекла кровь, и Лизе показалось, что её гостья вот-вот потеряет сознание.

– Так, успокойся! Всё хорошо, все в безопасности! Шура знала, что её разыскивают и предприняла меры! – Лиза взяла гостью за плечи и повела умываться, – Лучше расскажи мне, что всё это значит?! Почему ты позволяешь этому человеку так с собой обращаться?!

Раннее утро застало Лизу у плиты, готовящей завтрак. Сонный Семён с удивлением обнаружил, что вообще-то он должен был охранять дом, и тётю Лизу, но оказалось, что всё проспал… и даже не слышал, как в доме появилась ночная гостья.

Нина сидела за столом, настороженно глядя на Семёна. Она теперь боялась всего, вздрагивая от каждого шороха у двери. Ещё ночью она хотела уйти обратно, чтобы Николай не заподозрил, что она куда-то ходила, но Лиза её никуда не пустила.

– Даже не думай об этом! – строго выговаривала она Нине, – Ты чего ждешь?? Когда он тебя до смерти забьёт? Ты в своём доме по одной половичке ходишь, и всего боишься, а он кум королю живёт! Никуда тебя не пущу, и не думай! Завтра с утра вместе пойдём!

– Это куда вы собрались, дамы? – удивился Семён, увидев, что Елизавета заряжает ружьё мелкой дробью.

– А сейчас мы пойдём волка из заюшкиной избушки выгонять! – со смехом ответила Лиза, но прозвучало это как-то зловеще…

– Куда?! Я с вами, одних не пущу! – Семён нахмурил брови, – Меня Фёдор попросил, чтоб я вас поберёг, а вы тут чего надумали? Что я ему потом скажу?

– Ты, Сёмушка, за нас не беспокойся, – ласково ответила Елизавета, – Ничего с нами не будет. Такие, как этот Коляша, только и могут, что баб воевать! Ну вот, посмотрим, сколько там у него пороха есть! А ты, Семён, вот что сделай. Иди сейчас в сельсовет, там сегодня с восьми Топилин должен принимать, участковый наш. Позови его, пусть придёт к дому Нины Потаповой.

– Нет! Я с вами пойду! – заупрямился Семён, ему было страшно отпускать двух женщин одних разбираться с таким типом, как этот Звонарёв.

– Иди, не беспокойся! – заверила его Елизавета, прекрасно понимающая беспокойство Семёна, – Мы пока еще чай допьём, потом уже пойдём «на выселение подавать»!

Быстро закончив завтрак, Семён взял с Елизаветы слово, что без него и уж тем более без участкового они с Ниной ничего не станут предпринимать, и быстрым шагом зашагал к зданию администрации.

Часов около одиннадцати жители Бобровки, случайно оказавшиеся на улице Зелёной, могли наблюдать фееричное изгнание Николая Звонарёва из дома Нины Потаповой. Сама Нина, немного растерянная, стояла рядом с Елизаветой Голобец и не верила своим глазам! Из страшного монстра, избивавшего и мучавшего её всё последнее время, Николай чудесным образом снова превратился в любящего мужчину, вспомнившего ласковые слова…

– Ниночка! Прости! Прости, бес попутал! – кричал Николай, когда участковый Топилин на пару с Семёном Гавриловым вывели его на крыльцо, – Прости, я всё осознал!

Но как только Николай понял, что дверь в этот дом для него закрылась навсегда, то нахмурился и замолчал. Топилин давно уже не раз являлся в этот дом, по жалобам соседей и потому сейчас был рад посодействовать изгнанию подобного элемента из Бобровки – ему же самому головной боли будет меньше!

– Давай иди, не задерживайся! Потом я сам тебя на станцию отвезу, с мигалками прокачу, только чтоб ты уехал! – негромко проворчал Топилин, – И билет тебе куплю, до города, где ты прописан. Вот туда и поезжай куролесить! Ещё нужно разобраться, что за товарищей ты здесь в чужой дом пустил, где сам гость! Чья это машина такая стоит! Так что сначала ко мне на опорный пункт, поговорим, а уж потом – в дорогу, восвояси!

– Понял, начальник. Попрощаться-то можно? – хмуро пробурчал Николай и подошёл к побледневшей Нине, – Ну что…. Не вышло у нас, ты прости, Нинка…

– В добрый путь! – ответила ему Елизавета и поправила висевшее на плече ружьё, – И советую тебе, Николай, хорошо подумать, прежде чем ты вздумаешь сюда вернуться!

Ничего не ответил Николай, глянул исподлобья на Лизу, но по его глазам было видно – он и сам этого ожидал, где-то в глубине души понимал, что такой и будет конец их с Ниной истории… И сейчас даже не злился на неё. Такой вот он человек – вся жизнь «в пути», от одной «ямы» до другой.

А вскоре Бобровка позабыла про Николая и загудела новыми известиями – у старой заимки покалечились двое городских, егеря запросили помощь… И было неизвестно, дождутся ли пострадавшие, успеет ли к ним помощь…

Что же произошло дальше, дорогой Читатель? Об этом тебе расскажет третья часть повести.