Месть, которую ты ищешь

1 ЛЕТТИ

Сижу на кровати, уставившись на ткань в своих руках.

Все должно было произойти совсем не так.

Это не входило в мои планы.

Вздохнув, крепко зажмуриваю глаза, желая прогнать слезы.

Я уже достаточно плакала, думаю, с меня хватит.

Шум по ту сторону двери заставляет меня в панике поднять взгляд, но, как и вчера, никто ко мне не стучится.

Думаю, я ясно показала, что не хочу тусоваться со своими новыми соседями по общежитию, когда в первый раз кто-то постучал и спросил, не хочу ли я с ними позавтракать.

Не хочу.

Не хочу даже быть здесь.

Я просто хочу спрятаться.

И эта мысль делает все в миллион раз хуже.

Я не трусиха. Я боец. Я чертова Хантер[1].

Но вот до чего меня довели.

Я жалкое, слабое месиво.

И все из-за него.

Он не должен иметь такой власти надо мной. Но даже сейчас это неоспоримо.

В общежитии снова воцаряется тишина, и я молюсь, чтобы они все отправились на свое первое занятие в этом семестре, чтобы я могла ускользнуть незамеченной.

Я знаю, что это смешно. Знаю, что должна просто пойти туда с высоко поднятой головой и откопать уверенность, которая, как я знаю, во мне есть.

Но я не могу.

Полагаю, что просто переживу сегодняшний день — мой первый день здесь, — и все будет хорошо.

Я смогу в какой-то степени продолжить с того места, на котором остановилась, как будто последних восемнадцати месяцев никогда не было.

«Мечтать не вредно».

Я снова смотрю на толстовку в своих руках.

Мама купила одинаковые для Зейна, моего младшего брата, и меня.

Темно-синяя ткань мягкая на ощупь, но текст, смотрящий на меня, кажется неправильным.

«Университет Мэддисон Кингс».

Узел скручивается у меня в животе, и клянусь, что все мое тело обмякает от моей новой реальности.

Я училась в колледже своей мечты. Превзошла все ожидания и поступила в Колумбийский университет. И все было хорошо. Нет, все было чертовски офигенно.

Пока не произошло это.

И вот я здесь. Сижу в общежитии учебного заведения, которое всегда было моим резервным планом, и начинаю все сначала.

Бросив толстовку на кровать, я сердито встаю на ноги.

Хватит. Сыта по горло самой собой.

Я должна быть лучше этого, сильнее.

Но я просто… сломлена.

И как бы мне ни хотелось увидеть положительные стороны в этой ситуации, их просто нет.

Засовываю ноги в кеды, перекидываю сумочку через плечо и хватаю пару книг со стола для двух занятий, которые у меня сегодня будут.

Сердце падает, когда я выхожу в общую кухню и нахожу стройную светловолосую девушку с кружкой в руке, склонившуюся над учебником.

Запах кофе проникает в мой нос, а рот наполняется слюной.

Подошвы моих кед скрипят по полу, и девушка тут же поднимает глаза.

— Извини, я не хотела тебя беспокоить.

— Ты шутишь? — взволнованно говорит она, ее южный акцент заставляет мои губы кривиться в улыбке.

Улыбка озаряет ее красивое лицо, и по какой-то причине что-то оседает во мне.

Я знала, что прятаться неправильно. Это просто был мой метод преодоления… довольно долгое время.

— Мы задавались вопросом, когда наша новая соседка собирается показать свое лицо. Ребята делали ставки на то, что ты инопланетянин или что-то в этом роде.

Смех срывается с моих губ.

— Нет, никаких инопланетян. Просто… — Я вздыхаю, не зная, что сказать.

— Ты перевелась, верно? Из Колумбийского?

— Ух… да. Откуда ты знаешь?

— Девочка, я знаю все. — Она подмигивает мне, но мне от этого не легче. — Уэст и Брэкс в команде, они провели лето с твоим братом.

Я вздыхаю с облегчением. Хотя и не в восторге от того, что мой брат сплетничает обо мне.

— Итак, какие у тебя сегодня занятия? — спрашивает девушка, когда я стою, тупо уставившись на нее.

— М-м-м… Американская литература и психология.

— Позже у меня тоже будет психология. Профессор Коллинз?

Я вытаскиваю из сумочки расписание и смотрю на него.

— Д-да.

— Отлично. Мы можем сесть вместе.

— К-конечно, — неуверенно заикаюсь я, но улыбка, которую ей дарю, совершенно искренняя. — Кстати, меня зовут Летти. — Хотя я почти уверена, что она уже знает об этом.

— Элла.

— Хорошо, я… ух… увидимся позже.

— Конечно. Хорошего тебе утра.

Элла улыбается мне, и я удивляюсь, почему так боялась выйти и познакомиться со своими новыми соседями.

Я хотела, чтобы мама арендовала для меня квартиру, чтобы могла побыть одна, но, вероятно, мудро — она отказалась. Она знала, что я использую квартиру, чтобы спрятаться, а смысл моего возвращения в колледж в том, чтобы попытаться оставить все позади и начать все заново.

Стащив яблоко из миски посреди стола, я крепче прижимаю книги к груди и выхожу, готовая начать новую жизнь.

Утреннее солнце обжигает мне глаза, и запах свежескошенной травы ударяет в нос, когда я выхожу из здания. Летняя жара ударяет по коже, и это заставляет чувствовать себя немного лучше.

Ну и что с того, что я начинаю все сначала. Мне удалось перевести баллы, которые я заработала в Колумбийском университете, а «Мэддисон Кингс» — хороший университет. Я все равно получу хорошую степень и смогу что-то сделать в своей жизни.

Могло быть и хуже.

Как в это время в прошлом году…

Я вытряхиваю эту мысль из головы и заставляю ноги двигаться дальше.

Прохожу мимо студентов, встречающихся со своими друзьями в начале нового семестра. Они взволнованно рассказывают друг другу о своих летних каникулах и невероятных вещах, которые сделали, или сравнивают расписание.

Мои легкие сжимаются, когда я втягиваю воздух, в котором нуждаюсь. Я думаю о друзьях, которых оставила в Колумбийском. У нас было не так уж много времени вместе, но мы сблизились до того, как моя жизнь пошла под откос.

Оглядываясь по сторонам, я ловлю себя на том, что ищу знакомые лица. Знаю, что здесь много людей, которые меня знают. Пара моих самых близких друзей приехали сюда после школы.

Мама пыталась убедить меня пообщаться с ними в течение лета, но мое беспокойство удерживало меня от этого. Я не хочу, чтобы кто-то смотрел на меня, как на неудачницу. Ведь со стороны выглядит так, что я поступила в один из лучших университетов в стране, облажалась и, в конце концов, поджав хвост, вернулась в Роузвуд. Не знаю, что хуже: то, что они предполагают, что я не справилась, или правда.

Сосредоточившись на дороге, опускаю голову и игнорирую возбужденную болтовню вокруг меня, направляясь в кофейню, отчаянно нуждаясь в своей ежедневной дозе, прежде чем даже подумаю о том, чтобы пойти на лекцию.

Затем нахожу здание Вестерфильд, где будет проходить мой первый урок в этот день, и благодарю девушку, которая придерживает для меня тяжелую дверь, прежде чем последовать за ней к лифту.

— Срань господня, — гремит голос, когда я сворачиваю за угол, следуя указателям к аудитории в моем расписании.

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, мой кофе вываливается у меня из рук, а ноги отрываются от пола.

— Что за?.. — В ту секунду, когда я смотрю на парня, стоящего позади того, кто держит меня на руках, я точно знаю, с кем только что столкнулась.

Забыв о кофе, который теперь превратился в лужу на полу, я отпускаю книги и обнимаю своего старого друга. Его знакомый древесный запах проходит сквозь меня, и внезапно я снова чувствую себя собой. Как будто последних двух лет и не было.

— Какого черта ты здесь делаешь? — спрашивает Лука с широкой улыбкой на лице, когда отстраняется и изучает меня.

Его брови сходятся вместе, когда парень пробегает взглядом по моему телу, и знаю почему. Я работала над этим все лето, но знаю, что все еще намного худее, чем когда-либо в своей жизни.

— Перевелась, — признаюсь я, выдавливая слова сквозь комок в горле.

Его улыбка становится шире, прежде чем парень снова притягивает меня к себе.

— Я так рад тебя видеть.

Расслабляюсь в его объятиях, крепко сжимая друга, впитывая его силу. И это единственное, что у Луки Данна в избытке. Он скала, всегда был таким, и я не понимала, как сильно мне это сейчас нужно.

Мама была права. Я должна была наладить старые связи.

— Я тебя тоже, — честно шепчу в ответ, пытаясь сдержать слезы, которые угрожают пролиться просто от того, что я вижу его. Вернее, их.

— Привет, рад тебя видеть, — говорит Леон, более спокойно, чем его брат-близнец, протягивая мне мои брошенные книги.

— Спасибо.

Я смотрю на парней, замечая всё, что изменилось с тех пор, как в последний раз видела их лично. Конечно, я слежу за ними в Instagram и TikTok, но ничто не сравнится с тем, чтобы лицом к лицу стоять перед ними двумя.

Парни стали больше, чем я когда-либо помнила, показывая, как усердно они тренируются теперь, когда оба играют в первом составе «Пантер». И если это возможно, они оба стали еще более сексуальнее, чем были в старшей школе, что действительно о чем-то говорит, потому что они одним взглядом превращали даже самых уверенных в себе девушек в хихикающих дурочек. Могу только представить, какая у них здесь репутация.

Звук открывающейся за нами двери и шарканье ног прерывают наше маленькое воссоединение.

— У тебя американская литература у профессора Уитмена? — спрашивает Лука, переводя взгляд с меня на книгу в моих руках.

— Да. И у тебя?

— Да. Проводить тебя до класса? — На его губах появляется ухмылка, которую я слишком хорошо помню. Бабочки в животе, которых он обычно вызывал во мне, угрожают вспорхнуть, когда парень пристально наблюдает за мной.

Лука был одним из моих лучших друзей в старшей школе, и я проводила почти все наше время вместе, будучи влюбленной в него. Кажется, что девочка-подросток внутри меня все еще думает, что это возможно и сейчас.

— Я с удовольствием.

— Тогда пошли, Принцесса, — говорит Леон, и я вздрагиваю всем телом, услышав это ласкательное прозвище. Он никогда не называл меня так раньше, и очень надеюсь, что не собирается начинать сейчас.

Явно не замечая моей реакции, Леон снова берет у меня книги и предлагает мне руку, когда они вдвоем ведут меня в лекционный зал.

Я смотрю на них обоих, улыбка растягивает мои губы, и во мне зарождается надежда.

Может быть, это то место, где я должна была быть все это время?

Возможно, нам с Колумбийским никогда не суждено было быть вместе.

Несколько голов поворачиваются в нашу сторону, когда мы поднимаемся по ступенькам, чтобы найти свободные места. Огромное пространство занято в основном девушками, и я не могу не посмеяться про себя над их реакцией.

Все понятно.

Близнецы Данн — два здешних Короля, и в настоящее время я зажата между ними. Это место, за которое почти каждая девушка в этом колледже… да, черт возьми, в этом штате, готова убить.

— Чувак, двигайся давай, — рявкает Лука на парня, когда останавливается у одного из рядов сзади.

Парень с темными волосами и еще более темными глазами немедленно хватает свою сумку, книги и ручку и перемещается на свободное место.

— Это Кольт, — объясняет Лука, кивая парню, который с интересом изучает меня.

— Привет, — пищу я, чувствуя себя немного смущенной.

— Привет. — Его низкий, глубокий голос словно облизывает меня. — Ай! Какого хрена, чувак? — рявкает он, потирая затылок, куда Лука только что ударил его.

— Летти под запретом. Убери от нее свои чертовы глаза.

— Чувак, я просто поздоровался.

— Да, и мы все знаем, к чему это обычно приводит, — рычит Леон позади меня.

Мы втроем занимаем свои места и почти успеваем вытащить наши книги, прежде чем наш профессор начинает объяснять программу на семестр.

— Извини за кофе, — шепчет Лука через несколько минут. — Вот. — Он ставит бутылку воды на мой стол. — Знаю, что это не равноценная замена, но это лучшее, что я могу сделать.

Напоминание о беспорядке, который я оставила в коридоре, поражает меня.

— Я должна пойти и…

— Остынь, — говорит он, кладя руку мне на бедро. Его прикосновение мгновенно расслабляет меня так же сильно, как и посылает шок по моему телу. — Я куплю тебе другой после занятий. Может даже угощу кексом.

Я улыбаюсь ему, мысленно падая в обморок от того, что он помнит мое любимое лакомство.

И почему вообще подумала, что приехать сюда — плохая идея?

2 ЛЕТТИ

К тому времени, как профессор Уитмен заканчивает лекцию, у меня болит рука. Кажется, я так долго не делала записи, целую вечность.

— Ты в порядке? — спрашивает Лука со смехом, когда я разминаю пальцы.

— Да, это было давно.

— Уверен, что эти парни помогут тебе с этим, красавица, — срывается с губ Кольта, и парень получает еще один подзатыльник.

— Не обращай на него внимания. Его слишком много раз били мячом по голове, — говорит Леон рядом со мной, но я слишком увлечена тем, как Лука смотрит на меня прямо сейчас, чтобы ответить.

В старшей школе наша дружба не была обычной. Он был звездным защитником, а я не была чирлидером, и вообще была далека от спорта. Но в течение первой недели в старшей школе Роузвуда мы стали партнерами по лабораторным работам, и вроде как больше не расставались.

Я наблюдала, как Лука выводил школьную футбольную команду на новые высоты, как встречался со скаутами колледжа. Я даже побывала с ним в нескольких местах за компанию.

Он был тем, кто позволял мне плакать у себя на плече, когда я изо всех сил пыталась смириться с потерей человека, который оставил огромную дыру в моем сердце, и он никогда, ни разу не переступил черту, пока я цеплялась за него и впитывала его поддержку.

Я также была там, когда он переспал с каждым членом команды поддержки, а также с любой другой девушкой, которая на него заглядывалась. Каждая из них жалила немного сильнее, чем предыдущая, когда мое бедное подростковое сердце разваливалось на куски.

С каждым прошедшим днем, неделей, месяцем я жаждала его все больше, но он ни разу не посмотрел на меня в этом плане.

Я даже была его парой на выпускном балу, но в итоге он провел ночь с кем-то другим.

Конечно, было больно. Но это не его вина, и я отказываюсь обвинять его в этом.

Возможно, мне следовало сказать ему. Быть честной с ним о своих чувствах и о том, чего хочу. Но я была так напугана, что потеряю своего лучшего друга, что никогда не признавалась, и забрала эту тайну с собой в Колумбийский.

Сейчас, когда смотрю на него, эти знакомые бабочки все еще порхают у меня в животе, но не так сильно, как запомнила. Не уверена, то ли это потому, что мои чувства к нему со временем уменьшились, то ли я просто сейчас настолько сломлена, что не чувствую ничего, кроме боли.

А может оба варианта.

Я улыбаюсь Луке, благодарная, что встретила его сегодня утром.

Он всегда знал, когда я нуждалась в нем, и даже не подозревая о моем присутствии здесь, он стал моим ангелом-хранителем.

Если бы у ангелов-хранителей были сексуально растрепанные темные волосы, завораживающие зеленые глаза и тело, созданное для греха, тогда да, он определенно ангел-хранитель.

Я смеюсь про себя. Похоже, эта раздражающая влюбленность никуда не делась.

— Что у тебя дальше? — спрашивает Леон, отвлекая мое внимание от своего близнеца.

Леон всегда был более тихим и задумчивым из этого дуэта. Он так же потрясающе красив и так же популярен среди женского населения, но умеет сдерживать эмоции, в отличие от Луки. Леону требуется немного времени, чтобы проникнуться к людям теплотой, впустить их. Было тяжело, но вскоре я поняла, что, как только он немного опустил свои стены для меня, это того стоило.

Он более сдержан, более вдумчив и серьезен. Я всегда подозревала, что есть причина, по которой они были такими разными. Знаю, что близнецы не обязательно должны быть одинаковыми и любить одни и те же вещи, но всегда подозревала, что была очень веская причина, по которой Леон закрылся. По словам их матери, на протяжении многих лет они были настолько идентичны в своих манерах, симпатиях и антипатиях, когда росли, что трудно поверить, что парни стали такими разными.

— Психология, через час. Я…

— Я приглашаю ее на кофе, — вмешивается Лука. Вспышка гнева мелькает в глазах Леона, но исчезает так быстро, что я начинаю задаваться вопросом, не показалось ли мне это.

— Я бы тоже выпил кофе перед экономикой, — вставляет Леон.

— Отлично. Пошли, — выдавливает Лука сквозь стиснутые зубы.

Он хотел, чтобы мы осталась одни? Интересно.

Причина, по которой я никогда не рассказывала ему о своей мега-влюбленности, заключается в том, что в первые несколько недель нашей дружбы он упомянул, как приятно, когда девушка на самом деле хочет быть его другом, а не использует это как уловку, чтобы получить больше.

В то время мы были всего лишь подростками, но даже тогда Лука был готов ко всему, и девушки вокруг нас были более чем готовы подчиниться его потребностям.

С того момента я не могла сказать ему, что на самом деле чувствую. Было достаточно плохо, что даже испытывала это, когда парень думал, что наша дружба была именно таковой.

Я улыбаюсь им обоим, надеясь разрушить внезапное напряжение между близнецами.

— Будь осторожна с этими двумя, — объявляет Кольт позади нас, когда мы выходим из лекционного зала вместе со всеми остальными. — О них ходят легенды.

— Кольт, — предупреждает Лука, поворачиваясь к нему лицом и отступая на несколько шагов.

— Не волнуйся, — бросаю я через плечо. — Я знаю, как обращаться с близнецами Данн. — Подмигиваю ему, и Кольт смеется.

— Похоже, у вас двоих проблемы, — размышляет он, поворачивая налево из комнаты, а мы идем направо.

Леон снова забирает у меня книги, и Лука переплетает свои пальцы с моими. Я на мгновение задерживаю дыхание. Хотя этот жест не является чем-то необычным, Лука всегда был очень ласковым. Мне требуется всего секунда, чтобы его тепло пробежало по моей руке и уняло последнее беспокойство, которое сжимало мой желудок.

— Два американо и двойной обезжиренный ванильный латте. Три кекса с посыпкой сверху.

Я опять мысленно падаю в обморок от того, что Лука помнит мой заказ.

— Как ты?..

Он поворачивается ко мне, его широкая улыбка и блеск в глазах заставляют меня замолчать. Знакомое выражение лица, чувство комфорта и безопасности, которое он приносит мне, вызывает комок в горле.

— Я помню все о своей девочке. — Лука обнимает меня за плечи и притягивает к себе.

Уткнувшись носом в его твердую грудь, я вдыхаю его аромат. Древесный запах, смешанный со стиральным порошком, — это успокаивает меня.

Взгляд Леона прожигает мне спину, когда прижимаюсь к его брату, и я заставляю себя отстраниться, чтобы он не чувствовал себя третьим лишним.

— Данн, — зовет официант, и Леон бросается вперед, чтобы забрать наш заказ, в то время как Лука ведет меня к кабинке в задней части кафетерия.

По мере того как мы проходим мимо столиков, я все больше и больше замечаю внимание, обращенное на близнецов. Я знаю об их статусе богов футбола с тех пор, как переехала в Роузвуд и познакомилась с ними в старшей школе, но забыла, насколько им поклоняются, и прямо сейчас это зашкаливает.

Девушки открыто пялятся, их взгляды бесстыдно опускаются вниз по телам парней, когда они мысленно раздевают их догола. Ревность отражается на лицах парней, особенно тех, кто находится здесь со своими подругами, которые сейчас не уделяют им внимания. Кроме того, есть девушки, чье внимание полностью приковано ко мне. Я почти могу читать их мысли. Черт, я достаточно наслушалась их еще в старшей школе.

Что они в ней нашли?

Она не такая уж хорошенькая.

Они слишком хороши для нее.

Единственное отличие здесь от старшей школы в том, что никто не знает, что я просто мусор из трейлерного парка, которая переехала из адской дыры, Харроу-Крик, прежде чем встретиться с парнями.

Вздернув подбородок, я выпрямляю спину и стараюсь придать себе как можно больше уверенности.

Они все могут думать обо мне, что им заблагорассудится, могут придумывать любые стервозные комментарии, какие захотят. Пусть глазеют, если хотят.

— Приятно видеть, что вы не потеряли свою привлекательность, — бормочу я, опускаясь на сиденье напротив них обоих и обхватывая руками теплую кружку, когда Леон передает ее.

— Мы практически незаметны, — невозмутимо говорит Лука.

— Ты думала, что в школе было плохо, — бормочет Леон, он всегда ненавидел внимание, в то время как Лука использовал его в своих интересах, чтобы заполучить всё, что хотел. — Сейчас еще хуже.

— Я вижу. Итак, как дела? Делитесь новостями, — говорю я, нуждаясь погрузиться в их образ жизни в статусе знаменитостей, а не думать о своей жизни, раздавленной поездом.

— Серьезно? — спрашивает Лука, поднимая бровь и заставляя мой желудок упасть к ногам. — Думаю, главный вопрос в том, как ты здесь оказалась, и почему мы об этом не знали?

Отпустив кружку, я обхватываю себя руками и опускаю взгляд на стол.

— В Колумбийском ничего не вышло, — бормочу я, на самом деле не желая говорить об этом.

— В последний раз, когда мы разговаривали, ты сказала, что все было так, как ты ожидала, и даже лучше. Что случилось?

«Случился гребаный Кейн Ледженд».

Я вытряхиваю эту мысль из головы, как делаю всякий раз, когда его образ появляется в моём разуме.

Ему выпал шанс разрушить мою жизнь. Теперь все кончено.

— Я просто… — Вздыхаю. — Я немного сбилась с пути, в конце концов, бросила учебу и должна была признаться маме.

Леон грустно смеется.

— Держу пари, всё прошло не очень хорошо.

Близнецы Данн хорошо знают, каково жить с назойливым родителем. Одна из вещей, которая связывала нас троих на протяжении многих лет.

— Полный провал. Даже хуже, потому что я бросила учебу за несколько месяцев до того, как, наконец, показалась матери.

— Зачем прятаться? — Брови Леона сходятся вместе, а Лука смотрит на меня с беспокойством, темнеющим в глазах.

— У меня были некоторые проблемы со здоровьем. Ничего страшного.

— Черт, ты в порядке?

«Черт возьми, Летти. Перестань делать себе хуже».

— Да, да. Все хорошо. Честно. Я здесь, и готова начать все сначала и извлечь из этого максимум пользы.

Они оба улыбаются мне, и я снова тянусь за своим кофе, поднося кружку к губам и делая глоток.

— Хватит обо мне, расскажите мне все о жизни двух самых горячих Королей Мэддисона.

— Хорошо… как ты это сделала? — шепчет Элла после того, как Лука и Леон проводили меня на занятия по психологии после нашего перерыва на кофе.

— Что сделала? — спрашиваю я, следуя за ней в лекционный зал и занимая место в середине комнаты.

— Сегодня твой первый день, и близнецы Данн только что проводили тебя в класс. У тебя инкрустированная бриллиантами вагина или что-то в этом роде?

Я фыркаю от смеха, когда несколько других студентов останавливаются по пути к своим местам при ее словах.

— Тише, — упрекаю я.

— Девочка, если это правда, то все эти парни должны знать об этом.

Я достаю свои книги и пару ручек, пока профессор Коллинз суетится в передней части комнаты.

— Нет, у меня нет бриллиантов нигде, кроме ожерелья. Я дружу с ними уже много лет.

— Девочка, я знала, что есть причина, по которой мы должны быть друзьями. — Элла подмигивает мне. — Я пыталась уговорить Уэста и Брэкса познакомить меня, но они бесполезны.

— Ты хочешь подружиться, чтобы я свела тебя с одним из Даннов?

— Или обоими. — Элла пожимает плечами, ее лицо смертельно серьезно, когда она наклоняется ближе. — Я слышала, что они иногда в паре. Можешь себе представить? Их безраздельное внимание. — Она обмахивается рукой, словно веером, очевидно, представляя себя в середине сэндвича из Даннов. — О, и еще я думаю, что ты довольно крутая.

— Ну, конечно. — Я смеюсь.

Как странно, я немного поболтала с ней сегодня утром, но этого было достаточно.

— Мы все собираемся поужинать сегодня вечером, чтобы поприветствовать тебя в общежитии. Остальные умирают от желания познакомиться с тобой. — Элла улыбается мне, доказывая, что в ее словах нет горечи.

— Прости, что игнорировала вас всех.

— Не переживай. Мы все понимаем, не волнуйся.

— Спасибо, — говорю я, когда профессор требует всеобщего внимания, чтобы начать лекцию.

Время летит, пока я строчу свои заметки так быстро, как только могу, моя рука снова болит, и прежде чем это осознаю, профессор заканчивает объяснять наше первое задание и заканчивает свой урок.

— Господи, этот семестр будет трудным, — размышляет Элла, пока мы обе собираем вещи.

— По крайней мере, мы есть друг у друга.

— Мне нравится ход твоих мыслей. Ты закончила на сегодня?

— Да, я собираюсь отправиться в магазин, взять кое-какие припасы, а затем, думаю, приступить к этому заданию.

— У меня есть пара часов. Тебе нужна компания?

После того как оставляем вещи в наших комнатах, Элла отвозит меня в свой любимый магазин, и я запасаюсь всем, что мне может понадобиться, прежде чем она отправляется на занятия.

Я готовлю себе обед, прежде чем набраться храбрости и поставить ноутбук на кухонный стол, чтобы приступить к выполнению заданий. Моё время прятаться закончилось, пришёл момент вернуться к жизни и снова стать полностью погружённой в учебу студенткой колледжа.

— Черт возьми, она жива. Я думал, Зейн лжет о своей красивой старшей сестре, — говорит глубокий рокочущий голос, отрывая меня от моих исследований несколько часов спустя.

Я поворачиваюсь и смотрю на двух парней, которые присоединились ко мне.

— Зейн никогда бы не назвал меня красивой, — парирую в качестве приветствия.

— Это правда. Думаю, что на самом деле его точные слова были: «неряшливая заноза в заднице», и мой личный фаворит: «я рад, что мне не придется снова жить с ней», — говорит он, подражая голосу моего брата.

— Вот это уже больше похоже на правду. Привет, я Летти. Извините за…

— Да все в порядке. Мы просто рады, что ты появилась. Я Уэст, а этот уродливый ублюдок — Брэкстон…

— Брэкс, пожалуйста, — умоляет он. — Только моя мать называет меня полным именем, а ты слишком горячая штучка, чтобы быть ею.

Мои щеки пылают, когда он пробегает взглядом по моим изгибам.

— С-спасибо, наверное.

— Не обращай на него внимания. Он не трахался не-де-ля-ми.

— Отлично, обязательно было упоминать?

— Всегда, брат. Наша девушка должна знать, что ты злишься, когда не получаешь киску.

Я смеюсь над их легким подтруниванием, закрываю ноутбук и опираюсь на локти, когда они направляются к холодильнику.

— Элла сказала, что мы идем гулять, — говорит Брэкс, вытаскивая две бутылки воды и бросая одну Уэсту.

— По-видимому, так.

— Она скоро придет. Вайолет и Мика тоже. Они все учатся в одном группе.

— Итак, — говорит Уэст, садясь в кресло рядом со мной. — Что нам нужно знать, что твой брат еще не рассказал нам о тебе?

Моё сердце колотится от всего того, чем мой брат мог поделиться о моей жизни, прежде чем возвращаю свои мысли из прошлого в настоящее.

— Э-э-эм…

— Как насчет того, что Данны любят ее, — объявляет Элла, появляясь в дверях в сопровождении двух других соседей. Вайолет и Мика, я полагаю.

— Эм… почему мы этого не знали? — спрашивает Брэкс.

— Потому что ты недостаточно крут, чтобы проводить с ними время, придурок, — рявкает Вайолет, обходя Эллу. — Не обращай внимания на этих придурков, они думают, что особенные, потому что в команде, но умалчивают, что у них нет шансов войти в первый состав или поговорить с такими, как Данны.

— Ви, девочка. Это больно, — говорит Уэст, прижимая руку к сердцу.

— Да, смирись с этим. Правда причиняет боль. — Она улыбается ему, когда парень притягивает ее к своей груди и целует в макушку.

— Как скажешь, Коротышка.

— Хорошо. Мы готовы идти? Мне нужны тако, как… вчера.

— Да, идем.

— Ты никогда не пробовала таких тако, Летти. Тебя ждет мир удовольствий, — взволнованно говорит Брэкс.

— Больше, чем если бы она была в твоей постели, это точно, — невозмутимо отвечает Уэст.

— Ложь, и мы все это знаем.

— Как скажешь. — Вайолет подталкивает его к двери.

— Привет, я Мика, — говорит третий парень, когда я догоняю его.

— Привет, я Летти.

— Если тебе нужен разумный разговор, я тот самый парень.

— Приятно знать.

Мы с Микой следуем за остальными, и с каждым шагом моя улыбка становится шире.

Всё действительно будет хорошо.

3 КЕЙН

— Вау, посмотрите-ка, кто решил показаться. Знаешь ли, занятия начались сегодня утром, — рявкает Девин, когда я присоединяюсь к нему и близнецам на кухне.

— Отвали, — бурчу я. — Я был занят.

— Наш старик снова позволил себе вольности?

— Что-то в этом роде, — бормочу я. — Есть для меня? — спрашиваю, кивая на пиво в руке Девина.

— Конечно, чувак. — Он достает пиво из холодильника и бросает мне. Я легко ловлю его и открываю крышку.

— Отстал еще до того, как начал. Не лучшее начало учебы в колледже, Ледженд.

— Неважно, ботаник. — Я глажу Эллиса по голове и присаживаюсь на стойку. — Итак, что я пропустил?

— Они не знают. У обоих было такое похмелье, что пропустили занятия.

— А на меня наезжают? — Я перевожу взгляд с Девина и Эзру.

— Но оно того стоило, верно? — говорит Эзра, глядя на Девина с ухмылкой.

— Черт возьми, да, она была развратной сучкой.

— Господи. Пойду распакую вещи.

Я оставляю их снова переживать свои выходки прошлой ночью, и не удивляюсь, услышав звук шагов позади меня, когда поднимаюсь по лестнице в спальню.

— Ты готов к этому? — спрашивает меня Эллис, и когда оглядываюсь через плечо, то вижу, что он прислонился спиной к дверному косяку, скрестив руки на груди.

— Конечно, чувак. — Его бровь подозрительно приподнимается. — Я заслужил это так же, как и ты.

— Знаю-знаю, — говорит он, поднимая руки в знак поражения. — Я не говорю, что ты идиот или что-то в этом роде.

— Хорошо, так что ты хочешь сказать?

— Что твое появление разозлит многих людей.

Я не могу удержаться от смеха.

— Да, это половина удовольствия. «Пантеры» понятия не имеют, что их ждет.

— Тренер разозлился, что ты пропустил тренировку сегодня.

— Возможно. Он переживет.

Отвернувшись от Эллиса, я открываю сумку и начинаю вытаскивать одежду, чтобы разложить по местам.

— Как прошел твой первый день?

— Хорошо. По-другому.

— По сравнению со школой в Харроу-Крик большинство мест такие, — бормочу я, думая о джунглях, которые мы все, к счастью, оставили позади.

Эллис и Эзра только что закончили учебу, в то время как я уже больше года как выбрался из той дыры после пересдачи выпускного курса.

Я должен был быть здесь год назад, но жизнь помешала моим планам, когда мой брат получил билет в один конец в колонию для несовершеннолетних, и у меня были другие важные дела, кроме моего собственного будущего, о которых нужно было думать.

Но год спустя я готов взять штурмом «Мэддисон Кингс», или, что более важно, их футбольную команду, выигравшую чемпионат.

На моих губах появляется улыбка, когда думаю о реакции, которую получу завтра, когда войду в раздевалку, чтобы присоединиться к команде.

Насколько мне известно, тренер Батлер не объявил о моём скором прибытии.

Я почти представляю себе выражение лиц близнецов Данн в своем воображении, и от этого у меня по спине пробегает дрожь.

Эти ублюдки втаптывали в грязь «Разрушителей» каждую игру, в которую мы играли в старшей школе. Не говоря уже о том, что они взяли под свое крыло некую красавицу после того, как она покинула Харроу-Крик.

Гнев сжигает меня изнутри, когда я думаю о ней и о том, как мы расстались на той вечеринке в прошлом году. В мои намерения не входило отпускать её так, как я это сделал. Но в ту секунду, когда завыли сирены, и до нас донесся звук того, что все убегают из дома, у меня не было выбора, кроме как бежать вместе с ними.

Если бы знал, что будет дальше, я, возможно, поступил бы немного по-другому.

Я вздыхаю, опускаясь на край кровати, думая о том, что оставил Кайла в нашем доме в Роузвуде, чтобы следовать своей мечте о футболе в колледже.

Сейчас ему восемнадцать, он более чем способен позаботиться о себе, но в отсутствии другой семьи, это моя работа — беспокоиться о нем.

Из-за пребывания в колонии для несовершеннолетних, он также пересдает свой выпускной год. Он уже обеспечил себе место в «Роузвудских медведях», и даже стал вице-капитаном.

Я могу лишь надеяться, что также быстро смогу начать свою новую спортивную карьеру. Но мечтать не вредно.

— Ты в порядке? — спрашивает Эллис, пугая меня. Я совершенно забыл, что он наблюдает за мной.

— Да, просто беспокоюсь о Кайле.

— С ним все будет в порядке. К тому же, с ним его девушка, верно?

— Да, — говорю я со смешком, думая о младшей Хантер.

Не могу поверить, что мой гребаный брат влюбился в сестру девушки, которая разрушила мою жизнь. Я знаю, что сделал много плохих вещей за свои двадцать лет, но к чёрту карму, она та еще стерва.

— Он хороший парень, с ним все будет в порядке, — говорит Эллис, как будто они не одного возраста.

— Да, — соглашаюсь я. Кайл не виноват в том, что попал в колонию.

Ладно, да, его карманы были полны наркотиков, и его нашли с одурманенной девушкой на руках. Но ни в том, ни в другом не было его вины.

Мои кулаки сжимаются, когда я думаю о том, кто был ответственен за всё той ночью.

— Тебе нужны мои заметки с занятия по бизнесу?

— Ты не против? — уточняю, радуясь, что есть, о чем подумать, кроме всего, что мы оставили позади.

— Приводи себя в порядок, а потом найди меня. Но с остальными я помочь не смогу, для этого тебе понадобится какой-нибудь другой лох.

Я думаю о других занятиях, которое пропустил сегодня. Когда стало очевидно, что не попаду на них сегодня утром, отправил электронное письмо с извинениями своим профессорам, извергая какую-то чушь о пищевом отравлении и мои искренние извинения. Понятия не имею, купились ли они на это, и, честно говоря, мне наплевать. Один из них ответил своей презентацией и информацией о первом задании, но я еще не получил ответа от других. Вероятно, это не очень хороший знак.

Быстро убираю одежду, прежде чем бросить книги на стол и подключить зарядное устройство рядом с кроватью.

Комната не очень большая, самая маленькая из всех в этом доме. Но я не могу жаловаться, потому что на самом деле мне не нужно за неё платить, ну, во всяком случае, не настоящими деньгами.

Я оглядываю маленькую комнату. Стены темно-серые, комод, каркас кровати, тумбочка и маленький письменный стол — все чёрное, а в углу треснутое зеркало, я надеюсь, что неудача, которая пришла с этим, осталась с предыдущим обитателем комнаты, потому что, дьявол знает, у меня было достаточно проблем на всю оставшуюся жизнь.

С блокнотом и ручкой в руке я покидаю свою комнату и отправляюсь на поиски Эллиса. Он, вероятно, единственный брат Харрис, который заслуживает своего места здесь, в «Мэддисон Кингс», но благодаря отцу, и Девин, и Эзра оказались здесь вместе со мной, хотя их намерения относительно этого опыта сильно отличаются от моих.

Я хочу будущего. Шанс.

Их же дергает за марионеточные ниточки отец.

— Порази меня, — говорю я, падая на кровать Эллиса, готовый приступить ко всей этой истории с колледжем.

На следующее утро я резко сажусь в постели, как только будильник в телефоне начинает реветь на тумбочке.

На улице еще темно, и мой сонный мозг пытается ожить и вспомнить, какого черта мне нужно просыпаться так рано.

Черт, прямо сейчас я даже не знаю, где нахожусь.

Это обычное чувство последней пары лет, и я надеюсь скоро это пережить.

Оглядываясь в темноте, я понимаю, что происходит, и улыбка начинает растягиваться на моих губах.

Сегодня первый день новой жизни. Первый день, когда я оставил Виктора Харриса с его требовательностью и контролем позади и вступил в жизнь, о которой всегда мечтал.

Сбрасываю одеяло, натягиваю шорты, за которыми следует майка «Пантеры МКУ», которую я заказал, когда все это разрешилось. Мне нужно было напоминание о том, что после всего того дерьма в прошлом сейчас все должно пойти так, как надо.

Сунув ноги в кроссовки, я перекидываю сумку через плечо и спускаюсь на кухню.

Быстро делаю себе протеиновый коктейль и бросаю пару бутылок воды в сумку, прежде чем выйти.

Дом всё ещё окутан тишиной, когда я закрываю входную дверь.

Повернув ключ в своем старом «Ниссане Скайлайн», я прибавляю громкость и выезжаю с подъездной дорожки, постукивая большим пальцем по рулю в такт ритму.

В моем теле такая лёгкость, которую я не чувствовал… целую вечность.

Знаю, что грядущее не будет простым, и понимаю, что шансы на то, что меня примут в команду с распростертыми объятиями и широкими улыбками, маловероятны, но знание того, что Луке Данну или кому-то другому придётся с этим смириться, делает всё намного слаще.

Поездка до тренировочного центра коротка, и к тому времени, как я останавливаюсь рядом с другими машинами, уже стоящими на стоянке, возбуждение гудит в моих венах.

Бегу к двери тренировочного центра и рывком открываю её, входя и вдыхая запах освежителя воздуха, который они используют, предполагаю, чтобы скрыть запах потных парней, постоянно заполняющих пространство.

Коридор пуст, но, когда я приближаюсь к двери раздевалки, до меня доносятся приглушенные голоса.

Сжимаю кулаки, моё возбуждение становится почти невыносимым.

Замедляюсь почти до полной остановки за дверью на несколько секунд, делаю несколько глубоких вдохов и провожу пальцами по волосам, убирая их со лба.

Я хочу запомнить этот момент. Тот момент, когда покажу этим придуркам по ту сторону двери, что я не тот, за кого они меня принимали. Что я не тот неудачник-капитан «Разрушителей», который каждый год вылетал из дивизиона. Что меня не будет вечно сдерживать то дерьмовое место, в котором мне не повезло родиться.

Я — гребаный Кейн Ледженд, и «Пантеры» понятия не имеют, что их ждет.

Киваю себе, расправляю плечи и хлопаю ладонью по фиолетовой двери.

Болтовня становится громче на несколько секунд, когда вхожу в помещение. Аромат освежителя воздуха сменяется знакомым запахом пота, грязи и дезодоранта. Медленно почти каждая пара глаз в комнате обращается ко мне, и тишина и напряжение становятся почти подавляющими.

Перевожу взгляд с одного лица на другое. Большинству из них плевать на то, кто я и важность этого момента, но затем нахожу знакомую пару глаз. Они сужены и наполнены гневом, к которому я слишком привык.

Мы ненавидели друг друга на поле и вне его в течение многих лет. Несмотря на то, что мы никогда не проводили время вместе вне стадиона, мы оба знаем, что взаимная ненависть и соперничество, которые гноятся внутри нас, всегда будут мешать нам быть друзьями.

— Какого хрена? — рявкает Лука, его губы кривятся в отвращении, а кулаки сжимаются по бокам.

— Только не говори мне, что тренер не сказал своему любимому стартовому квотербеку, что со дня на день ожидается появление нового принимающего. — Самодовольство в моем тоне громко и ясно звучит в раздевалке.

Несколько парней, которые знают, кто я такой, вздыхают, один из них, в частности, за плечами Луки, выглядит готовым убить меня прямо здесь, на месте — что вполне справедливо после того дерьма, через которое я заставил пройти его сестру.

— Ты лжёшь, — бормочет сквозь зубы Лука, когда его закадычный друг и брат-близнец встает рядом с ним.

Улыбаюсь Леону, хотя это совершенно неискренне. Я не собираюсь дружить ни с одним из этих придурков.

Я здесь по одной единственной причине.

Чтобы играть в гребаный футбол.

Меня заметили во время моей первой попытки в выпускном классе. Наша команда, возможно, была за гранью ужаса, но я нет. Я был лучшим, что видели «Харроу-Крикские Разрушители» за очень долгое время, но даже при том, насколько хорош, моё мастерство вряд ли сможет заменить целую команду.

Я старался изо всех сил, и игра стала лучше, когда Кайл, мой младший брат, присоединился к нам. Но все равно мы не смогли превратить оставшийся похмельный мусор, который окружал нас на каждой тренировке, в настоящую команду победителей.

Но без достаточного количества баллов для выпуска я не смог принять свое место в «Пантерах» в прошлом году. Так что пересдал год и был готов переехать в Мэддисон, пока мой младший гребаный брат не оказался за решеткой.

Но, думаю, как говорится, всё происходит по какой-то причине, потому что здесь я собираюсь претендовать на свое законное место рядом с близнецами Данн в качестве основного принимающего команды. Уверен, что многие парни, которые сейчас смотрят на меня, отдали бы за это свое левое яичко.

— Разве? — спрашиваю я, бросая сумку на скамейку передо мной и расстегивая толстовку, чтобы показать свою майку «Пантер» под ней.

— Т-ты не можешь просто так появиться. Это так не работает.

— Возможно, не в твоем мире. Но в своём я нахожусь именно там, где и должен быть.

Повернувшись к нему, я обнаруживаю, что губы Луки сжаты в тонкую линию, мышцы на шее и плечах напряглись до такой степени, что я задаюсь вопросом, могут ли они лопнуть, и его кулак сжат, готовый нанести удар, который, знаю, он отчаянно хочет нанести уже несколько лет.

Моя улыбка становится шире, когда я смотрю ему в глаза.

Делаю шаг ближе и клянусь, что все вокруг нас делают глубокий вдох, готовясь к тому, что мы столкнёмся друг с другом.

— Ты случайно не знаешь, какой шкафчик мой? — невинно спрашиваю я.

— Этого, блядь, не случится… — Его слова обрываются, когда дверь в другом конце длинной комнаты распахивается и ударяется о стену.

В то время как некоторые другие парни вокруг нас возвращаются к тому, что они делали до того, как я вошел и прервал их, Лука и Леон не двигаются, и я тоже. Скорее ад замёрзнет, прежде чем я спасую перед гребаными близнецами Данн. Ну и что, что их папочка — бывший игрок НФЛ. Ну и что, что у них больше денег, чем я могу представить.

— Отлично, вижу, вы познакомились с новым принимающим.

Глаза Луки сужаются до щелочек, прежде чем он поворачивается к тренеру.

— Да, насчет этого… — Лука направляется к нему. — Вы знаете, кто он?

В раздевалке снова воцаряется тишина, большинство из парней, вероятно, хотят знать ответ на этот вопрос.

— Да, лучший принимающий в штате. Без обид, Данн, — говорит он, бросая быстрый взгляд на Леона.

— Мне плевать, насколько он хорош, он не должен быть здесь, — рявкает Лука, следуя за тренером, когда тот поворачивается к своему офису.

— Не тебе решать, Данн, — отчитывает он. — Тащите свои задницы в спортзал, дамы. Ваши мышцы не укрепятся сами по себе. — По его слову все бросаются в бой. — Ледженд, — зовёт тренер, приподнимая подбородок в знак приветствия. — Рад видеть, что ты чувствуешь себя лучше. Добро пожаловать в команду, сынок.

Я улыбаюсь ему, это самая искренняя улыбка, которую кому-либо показывал за довольно долгое время.

Может, многие и не хотят меня здесь видеть, но, чёрт возьми, я уже чувствую себя здесь как дома, как никогда за последние годы, даже с ненавистными взглядами, которые всё ещё бросают на меня некоторые, в основном Зейн Хантер.

4 ЛЕТТИ

Все кажется другим, когда я просыпаюсь на следующее утро. Я чувствую себя легче, стеснение в груди, к которому я слишком привыкла, немного уменьшилось.

Ребята отвели меня в гриль-бар за пределами кампуса, и мы провели вечер, смеясь и болтая. Это был самый нормальный вечер за очень долгое время.

Каждый раз, когда один из них заставлял меня смеяться, я чувствовала, как стресс от моего прошлого начинал таять. Это было такое освобождающее чувство после того, как я так долго тонула под тяжестью груза.

Включив прикроватную лампу, оглядываю свою комнату. Обстановка напоминает мою комнату в общежитии в Колумбийском университете, и это немного успокаивает. Стены грязно-белые, с отметинами там, где предыдущий жилец, должно быть, вешал плакаты. Помимо двуспальной кровати, на которой я свернулась калачиком, есть единственный шкаф, комод и письменный стол. Плюс, и я понятия не имею, как маме удалось заполучить её в последнюю минуту, еще и с отдельной ванной комнатой.

Снова сворачиваюсь калачиком и думаю о том, каким невероятным был вчерашний день. От встречи с Лукой и Леоном, моих занятий, моих соседей по комнате, до возможности действительно быть счастливой здесь.

Я не могу стереть улыбку с лица, когда, наконец, сбрасываю простыни и бреду в ванную. Кафельный пол словно лед под моими босыми ногами, и я подпрыгиваю на месте, пока чищу зубы и жду, пока душ согреется.

В ту секунду, когда готова к новому дню, я без колебаний открываю дверь и присоединяюсь к тому, кто уже хлопочет на кухне за завтраком. Запах жареного бекона слишком силен, чтобы устоять.

— Доброе утро, — напевает Вайолет со своего места у плиты.

— Доброе утро.

— Надеюсь, ты голодна. — Мой желудок урчит как по команде.

— Ты даже не представляешь.

Паника вспыхивает во мне, когда я осматриваю себя, но я быстро успокаиваюсь, потому что никто здесь не знает, что я на два размера меньше, чем всегда, из-за стресса прошлого года.

— Возьми себе кофе, завтрак будет готов через несколько минут.

— Я могу помочь, — предлагаю я, направляясь к кофеварке.

— У нас есть график готовки. Ты завтра и в пятницу. Ребятам везет в течение сезона, но мы заботимся о том, чтобы они наверстали упущенное, как только все закончится.

— Ты предполагаешь, что я умею готовить?

— Тебе не обязательно готовить. Купи коробку хлопьев, если хочешь, закажи что-нибудь. Просто ты отвечаешь за завтрак в эти дни.

Я улыбаюсь ей, наслаждаясь тем, что шестеро ребят взаимодействуют как хорошо смазанная машина. Если бы знала об этом до того, как переехала, я, возможно, испугалась бы присоединиться к ним, но они приветствовали меня так, будто я всегда была здесь, и я не могу быть более благодарной за это.

Они — семья, в которой я не знала, что нуждаюсь, и это всего лишь второй день.

Я потягиваю кофе, когда к нам присоединяются Элла и Мика, и Вайолет начинает накрывать на стол.

— Значит, все еще здесь? — шутит Мика.

— Да, вы не так уж сильно напугали меня вчера вечером.

— А я-то думал, что шутки Уэста и Брэкса могли бы тебя прикончить.

Я смеюсь, вспоминая некоторые из их худших фраз прошлым вечером.

— Они безвредны.

— Есть несколько разбитых сердец, гуляющих по кампусу, которые, вероятно, не согласятся с тобой.

Я закатываю глаза.

— Футболисты. Я знаю о них все. — Я думаю о Луке и его отношениях с женщинами за те несколько лет, что мы знакомы.

— О, так… — Элла умолкает. — Ты так и не объяснила, откуда ты их знаешь, — настаивает она.

— Тебе нужно прийти в себя. Они тебя не хотят, — стонет Вайолет, садясь с нами за стол. — Она уже два года гоняется за ними, как потерявшийся щенок. Это становится невыносимым.

— Я ни за кем не гоняюсь. И… — добавляет Элла, тыча ножом в сторону Вайолет, — как тебе хорошо известно, я была с Сойером большую часть первого года обучения.

— Фу, — жалуется Мика. — Мы знаем. Не нужно напоминать.

Я смотрю, как они втроем ссорятся, как братья и сестры, и понимаю, почему в этом общежитии такая приятная атмосфера, они действительно маленькая семья.

— Итак, близнецы, — снова подталкивает Элла, игнорируя остальных и их попытку сменить тему.

— Я переехала в Роузвуд, когда мне было шестнадцать. Лука был моим партнером по лаборатории в первую неделю, и мы просто поладили. Остальное — история.

— Ты спала с ними? — спрашивает она, наклоняясь вперед на локтях и впитывая каждое мое слово.

— Э-э-э…

— О, боже, ты это сделала. Скажи мне, что они объединились в команду для тебя, пожалуйста. — Волнение в ее глазах чертовски забавно, и я понимаю, что мне придется познакомить Эллу с парнями только из-за комедийной ценности.

— Нет, я не была в сэндвиче из Даннов, поэтому не могу подкормить твою фантазию, извини.

— Фу, и какая от тебя польза? — дуется она.

— Я познакомлю вас в следующий раз, когда мы их увидим.

— Да, — шипит она. — О, может, мне не стоит это есть. Если это произойдет сегодня, я не хочу выглядеть жирной.

Мы все уставились на нее.

— Серьезно? — спрашивает Вайолет, подняв брови.

Она права, у Эллы потрясающее тело и самые безумные изгибы. Любому парню повезло бы заполучить ее в свои руки.

— Просто съешь этот чертов бекон, Эл. В любом случае, ни одному парню не нужна тощая сучка.

Никто из них не смотрит в мою сторону, и я знаю, что комментарий никоим образом не направлен в мою сторону, но все же я немного замыкаюсь в себе. Ненавижу, как я сейчас выгляжу. Ненавижу, смотря в зеркало, видеть ребра и тазовые кости. Я скучаю по своим изгибам, груди, заднице.

Молча разрезаю свой завтрак и кладу каждый кусочек в рот, но не чувствую вкуса. Мысли о моем теле возвращают меня в прошлое, и я делаю все, чтобы сохранить голову в настоящем.

— Так что скажешь, Летти? Ты в деле?

— Э-э-э…

Все трое смотрят на меня, но я понятия не имею, о чем они говорят.

— Вечеринка в пятницу вечером. Ты в деле?

При упоминании о вечеринке у меня в животе поселяется страх. Я должна сказать «нет». Должна извиниться, сославшись на объем заданий, которые мне нужно сделать, и спрятаться в своей комнате.

Но когда я смотрю между ними и вижу надежду в их глазах, понимаю, что больше не могу быть той испуганной маленькой девочкой. Я здесь, и кажется, что у меня уже есть несколько невероятных друзей. Мне нужно принять это.

— Это футбольная вечеринка у Даннов, — добавляет Элла. — Они, вероятно, пригласят тебя в любом случае.

— О, гм… — Мысль о том, что Лука и Леон будут там, заставляет меня чувствовать себя лучше, и я быстро соглашаюсь.

— Отлично. Мы будем готовиться здесь, отправимся попозже, надеюсь, привлечем чьё-то внимание. — Элла шевелит бровями.

— Девочка, близнецы не хотят тебя, — выплевывает Мика, совершенно раздраженный.

— Я говорила не о них. Согласна на любого спортсмена. Я не привередлива.

— Знаем. Мы вынуждены слушать тебя все время.

— О, Микки. — Она надувает губы, в то время как его лицо застывает от прозвища. — Ты просто завидуешь, потому что не трахался… — Она начинает считать на пальцах, как будто действительно все знает.

— Отвали, Эл. — Он поправляет очки в толстой оправе и встает с пустой тарелкой в руке. Парень смотрит на меня своими темными глазами. — Прости, Лет. Надеюсь, у тебя будет хороший день.

Он чуть не швыряет тарелку в раковину, сверлит Эллу ненавидящим взглядом и вылетает из комнаты.

Интересно.

— Девочка, тебе обязательно нажимать на его кнопки? — огрызается Вайолет на Эллу, которая только невинно пожимает плечами.

— Не моя проблема, что он не может забыть свою бывшую.

— Он забыл ее, и ты это знаешь. Изменяющая сука больше не заслуживает его мыслей.

— Аминь. Хлоя была стервой с большой буквы.

— Ты закончила? — спрашивает Вайолет, глядя на мою пустую тарелку.

— Да. Спасибо, было восхитительно. Чувствую давление за завтрашний день.

— Это не проверка, Лет. Просто убедитесь, что есть что-нибудь поесть, и все будет в порядке. А, вот и мальчики. Готовь сковородку, Ви.

Гулкие звуки голосов Уэста и Брэкса доносятся до нас за несколько секунд до того, как они врываются в дверь.

Они оба только что приняли душ, судя по влажным волосам. Парни бросают свои сумки в сторону своих спален и одновременно вытаскивают по стулу и садятся.

— Где еда, Ви? Здесь два голодных спортсмена.

— Вы рано, — бормочет Элла. — Возможно, сегодня даже придете на занятия вовремя.

— Сегодня укороченная тренировка, появился новый парень и вызвал хаос. — Уэст отмахивается от этого, как от пустяка, когда шипение бекона снова наполняет комнату.

— Я, пожалуй, пойду, — говорю я, указывая на свою комнату, а затем быстро направляюсь в ту сторону, чтобы собрать свои книги к уроку.

На самом деле меня не интересует футбольная драма. Я изо всех сил старалась держаться подальше от всего этого в старшей школе — что было легче сказать, чем сделать, когда мой лучший друг был чертовым капитаном и лучшим квотербеком в штате.

Я закатываю глаза от его вечной любви к игре и собираю все вещи. Если есть что-то, что я намерена делать во время своего пребывания здесь, так это держаться как можно дальше от футбола, черт возьми, от любых спортсменов, кроме тех, кто уже мои друзья. Или быстро превращаются в моих друзей. От футболистов не жди ничего хорошего.

— Ты на занятия? — спрашивает меня Элла, когда я встречаю ее в гостиной, тоже с сумкой на плече, готовая идти на занятия.

— Да. Социология, а у тебя?

— Маркетинг. Я в соседнем с тобой здании, так что провожу тебя.

— Пошли.

Она берет меня под руку, и мы вместе оставляем остальных позади.

— Просто, чтобы ты знала, я не какая-то изголодавшаяся по сексу шлюха, — говорит она слишком серьезно, когда мы идем через двор.

— Я так не думала, — беспечно говорю я. — Я знаю, что они просто подшучивали над тобой.

— Признаю, что у меня была изрядная доля не запоминающихся отношений и встреч на одну ночь. Они, кажется, забывают, что такие же. Ну, кроме Мики, он тише всех нас.

— Он похож на ботаника.

— Да, девушки в «Мэддисон Кингс» обычно гоняются за спортсменами.

— Ты так говоришь, будто в любом другом колледже все по-другому. В Колумбийском было точно так же.

— Я виню книги.

Я фыркаю от смеха.

— С чего это?

— Знаешь, все эти горячие романы о спортсменах игроках и все такое, а потом он бросает на тебя один взгляд и забывает всех остальных. И ты получаешь свое «долго и счастливо» сидя на его шее, пока он зарабатывает кучу бабла в НФЛ, или НБА, или еще где-то. — Она мечтательно вздыхает.

— Ты этого хочешь?

— Нет, не совсем. — Она смеется. — Я хочу сделать карьеру. Но девушка же может помечтать, верно?

— Конечно, может. — Я вспоминаю свою собственную одержимость Лукой на протяжении многих лет, и полностью понимаю это очарование спортсменами.

Элла придерживает дверь, когда мы подходим к нужному мне зданию, и я переступаю порог.

— По-моему, у тебя жужжит телефон, — говорит она, быстро догоняя меня.

— Ой.

Роюсь в сумочке, пока мы поднимаемся на второй этаж.

— Это сумка Мэри Поппинс или что-то в этом роде? — бормочет она, оглядываясь и обнаруживая, что я все еще ищу телефон.

— Ага, — восклицаю я, наконец вытаскивая его.

— Господи, ты кому-то очень понадобилась, — бормочет Элла, глядя на экран, как и я.

Семнадцать пропущенных звонков от Зейна.

Мое сердце падает в пятки, когда я думаю о том, что может означать такое количество пропущенных звонков.

Мама, папа, Харли?.. Блядь.

Рука дрожит, когда я пытаюсь перезвонить брату. Я едва могу дышать от паники, пока жду ответа.

Если с ними что-то случилось, не думаю, что справлюсь. Не после…

Звонок раздается дважды, прежде чем Зейн отвечает.

— Что случилось? Все в порядке? — тараторю я, мой голос срывается от эмоций.

Обеспокоенный взгляд Эллы прожигает мне голову, но я не отрываю глаз от пятна на стене дальше по коридору в надежде, что это как-то успокоит меня.

— Что? Да, все в порядке, — говорит он, немного сожалея о том, что довел меня до нервного срыва.

— Спасибо, черт возьми. Никогда больше так со мной не поступай, ладно?

— Черт, прости. Я не имел в виду… не важно. Возможно, ты захочешь присесть.

Паника, которая начала утихать, возвращается в полную силу.

— Зейн?

— Хорошо, эм… Я не знаю, как это сообщить… черт…

— Просто скажи.

— Хорошо, итак, сегодня утром на нашей тренировке появился новый игрок и…

Его голос затихает в забытьи, когда человек, идущий по коридору, на который я смотрю, привлекает мое внимание.

Мое сердце колотится о ребра, а голова начинает кружиться.

Нет. Нет, этого не может быть.

Нет.

Наши взгляды встречаются, и кажется, что кто-то только что сбил меня гребаным грузовиком.

Это не может случиться со мной.

Нет.

Только не это, нет.

— Нет, — шепчу я, хотя мой голос не похож на мой собственный.

Телефон выскальзывает у меня из рук. Я смутно слышу, как Зейн кричит в трубку, когда обхватываю себя руками за талию и отступаю назад, нуждаясь в том, чтобы между нами было как можно больше расстояния.

— Летти? — Тихий голос доносится до моих ушей, и я вспоминаю, что Элла со мной, но все, что я вижу — это он.

Кейн Ледженд.

Он идет по коридору, как будто собирается посетить мой урок социологии.

Нет, нет, нет.

Когда мои глаза снова фокусируются, я вижу, что парень стоит неподвижно у двери и смотрит на меня так, будто я призрак.

«Боже, пожалуйста, пусть это будет сон или гребаный кошмар».

Ненависть потрескивает между нами, когда мы просто смотрим друг на друга, как будто нас на самом деле нет.

По крайней мере, я знаю, что он этого не планировал.

Он так же шокирован, как и я.

Его губы приоткрываются, и на секунду мне кажется, что парень действительно собирается что-то сказать, но в последнюю минуту закрывает их и быстро исчезает в аудитории.

Выдыхаю воздух, который сдерживала в груди, и мои ноги подкашиваются.

Я сползаю по стене, пока моя задница не падает на пол, и я обхватываю руками колени.

— Что, черт возьми, это было? — спрашивает Элла, опускаясь на корточки рядом со мной и кладя теплую руку мне на плечо.

— Это… это мой худший кошмар.

— Э-эм… ох, ясно. — Она смотрит на дверь, за которой исчез Кейн, а затем снова на меня. — Хочешь вернуться в общежитие?

Я собираюсь сказать «да» и почти поднимаюсь с пола, чтобы убежать, но в последнюю минуту останавливаю себя.

— Нет. Мне нужно идти на занятия.

— Но…

Поднимаюсь с пола и отряхиваюсь.

Я отказываюсь быть той девушкой, которой была весь последний год. Если я — это она, то Кейн раздавит меня, даже не пытаясь. Мне нужно найти в себе девушку, которая противостояла ему в ночь той вечеринки. Ночь, которая перевернула мой мир вокруг своей оси.

Вздыхаю и тянусь за своим мобильником, осматривая его, благодарная, что не разбила экран, а затем хватаю свою сумку.

Делаю шаг к своей аудитории, но рука Эллы на моей руке останавливает меня.

— Уверена, что это хорошая идея?

Нет, скорее всего, нет.

— Да, все будет хорошо. — Я отказываюсь останавливать свою жизнь еще на мгновение из-за него. Он и так уже достаточно отнял у меня. Это должно прекратиться сейчас же.

Набрав короткое сообщение для Зейна, я расправляю плечи и высоко поднимаю голову, когда профессор проскальзывает в комнату.

Идеальное время.

— Я могу пойти с тобой.

— Нет, у тебя занятия по маркетингу. Со мной все будет в порядке.

Элла колеблется, не желая покидать меня.

Я понимаю. Если бы я только что увидела, как она реагирует таким образом на то, что просто видит кого-то, я бы тоже забеспокоилась.

— Дай мне, — говорит она, протягивая руку за моим телефоном.

Я делаю, как она говорит, и Элла берет его у меня, быстро вбивая свой номер.

— Если я тебе понадоблюсь… что угодно. Позвони мне. Я буду здесь.

— Спасибо, — шепчу я. — Я… мне надо идти. Я не хочу ничего пропустить.

— Хорошо.

Элла не уходит сразу, а смотрит, как я вхожу в аудиторию.

Места почти заполнены, когда я оглядываю комнату, чертовски надеясь, что мой взгляд не найдет его.

Заметив свободное место примерно в середине ряда, я подтягиваю сумочку повыше и направляюсь туда, когда профессор начинает представлять себя и то, что будет происходить на его занятиях.

Не успеваю сделать и десяти шагов, как по спине пробегает дрожь.

Он наблюдает за мной.

Как можно осторожнее оглядываю комнату, пытаясь найти его, но безуспешно. Все, что я нахожу — это нетерпеливые студенты, слушающие все, что говорится в начале класса.

Кровь все еще шумит в ушах еще долго после того, как я сажусь и достаю свои книги. Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться и понять, что ждет меня в этом семестре в этом классе, но все, что я вижу — это его голубые глаза, когда он смотрел на меня в коридоре.

Кейн выглядел точно так же, как и в ту ночь. Как будто он ушел и не был затронут тем, что произошло между нами.

Не то чтобы мы виделись или даже разговаривали после той ночи.

В ту же секунду, как он услышал сирены вдалеке, он сбежал, оставив меня там, в темном лесу, в той грязной луже, в которой меня трахнул.

Я была в полном беспорядке. Если бы я только знала, что это знак того, что должно было произойти, возможно, мне не было бы так плохо.

Оглядываясь назад, я понимаю, что если бы я знала, что происходит в доме Скай, то, возможно, проглотила бы свою гордость и вернулась в дом, чтобы найти свою сестру.

Но я этого не сделала. Я поправила платье, как могла, села в машину и поехала домой, уверенная, что Харли будет в безопасности с Кайлом и остальными. С ней не нужно нянчиться, мы все дети Харроу-Крик и знаем, как о себе позаботиться.

Но если бы я только знала…

Пытаюсь проглотить комок эмоций, который забивает мне горло.

Я так сильно сожалею о той ночи. Есть так много вещей, которые не должны были произойти, и то, что произошло между мной и Кейном, только одна из них.

Харли оказалась в больнице, где ее допрашивала полиция, а Кайл оказался в колонии для несовершеннолетних.

Без сомнения, Кейн винит во всем этом меня вместе с уже очень длинной чередой преступлений, в которых, по его мнению, я виновна.

Прерывисто вздыхаю, когда образы из моего прошлого разыгрываются в моей голове, как в долбаном фильме.

Спустя два часа наш профессор заканчивает урок после объяснения нашего первого задания, но я не слышала ни слова об этом. Я вздыхаю с облегчением, когда он говорит нам, что заметки скоро появятся в сети, потому что я понятия не имею, что произошло сегодня утром.

Все вокруг меня начинают собирать свои вещи и направляются к выходу, но я застываю на месте.

Моя кожа покалывает от осознания того, что Кейн все еще здесь.

Почему он не может просто уйти со всеми остальными, забыть о моем существовании и продолжать жить своей жизнью.

Из ниоткуда всплывает комментарий Уэста и Брэкса с сегодняшнего утра.

«Появился новый парень и вызвал хаос».

Срань господня, Лука.

Он ненавидит Кейна почти так же сильно, как и я. Хотя я никогда не упоминала об этом во время моего пребывания в Роузвуде и не признавалась, что это чувство было взаимным. Я взяла за правило быть занятой всякий раз, когда «Медведи» и «Разрушители» сходились на игровом поле, и ни разу не упомянула о своей связи с ним, кроме того, что мы вместе учились в школе. Никто никогда не спрашивал, я бы, конечно, не сказала правду, если бы спросили. Я сбежала от своего школьного хулигана, и на этом все закончилось. Я была просто рада, что «Медведи» громили «Разрушителей» каждый раз, когда они играли. Это заставляло меня почувствовать себя немного лучше.

Но теперь… теперь он здесь, в команде.

Блядь.

Это нехорошо.

Нет.

Это реально чертовски плохо.

5 КЕЙН

Нахожу себе место в самом конце аудитории и, по мере того как все больше студентов заполняют места вокруг меня, становлюсь невидимым.

Комната вокруг меня вращается и расплывается, пока я пытаюсь осмыслить то, что только что произошло в коридоре.

Она здесь.

Скарлетт Хантер учится в университете «Мэддисон Кингс» и, похоже, направлялась на это же занятие.

Но она же учится в Колумбийском университете. Или, по крайней мере, училась.

Я не видел и не слышал о ней с той самой ночи. Но мой брат встречается с ее младшей сестрой. Как я мог этого не знать?

«Наверное, по той же причине, по которой Кайл не знал, что ты собираешься учиться здесь, придурок», — раздается тихий голос в моей голове.

Я не хотел скрывать новости о колледже от брата, ни от кого на самом деле. Но меня ужасала мысль о том, чтобы сказать это вслух, а затем все это рухнуло в последнюю минуту. Все, что я сделал за последние несколько лет, было сделано для того, чтобы попасть сюда, обеспечить нам с братом лучшую жизнь, но, чтобы попасть сюда, я полагался на других людей, которые выполняли обещания, которые могли довольно легко нарушить. Риск был слишком велик, и я не хотел обнадеживать Кайла. Он уже думает, что приложил руку к тому, чтобы разрушить мою жизнь, когда влип в историю той ночью.

Хотя если бы я сказал ему, то, возможно, получил бы необходимую информацию о том, что Летти будет здесь. Или до нее дошли бы слухи, что я здесь, и она бы передумала.

Я вздыхаю, думая о девушке, которая поглощала мои мысли на протяжении многих лет. Так много различий между девушкой в этой комнате и той, что была на вечеринке восемнадцать месяцев назад.

Увидев ее в другом конце коридора, я сначала даже не понял, что это она, подумал, что мой разум играет со мной злую шутку.

Но чем ближе я подходил, тем больше понимал, что мое тело знает правду.

Ее лицо похудело, щеки ввалились, а кожа побледнела. Девушка сильно похудела с той ночи, когда я держал ее в своих руках, и моей немедленной реакцией было беспокойство. С ней явно что-то случилось, но потом я вспомнил все, что она сделала со мной, все способы, которыми причинила мне боль, и гнев уничтожил беспокойство и вырвался на поверхность.

Я снова и снова сжимаю кулаки, пытаясь избавиться от сдерживаемого гнева, но это мало помогает. Мне нужно ударить что-то или кого-то. Лука, блядь, Данн возглавляет этот список после той драмы, которую устроил с тренером сегодня утром, обвинив его в нарушении правил НССА[2], приняв меня в команду. Это реально вывело тренера из себя, потому что все знают, что тренер Батлер никогда не делает ничего против правил. Это показывает, насколько Данн не доверяет тренеру. Я ожидал, что он начнет донимать меня, но не думал, что он так взбесится из-за моего появления.

Было трудно не улыбнуться, когда мы все услышали, как Лука кричал о своем разочаровании своему лидеру и угрожал обратиться к спортивному директору по этому поводу.

Его реакция была такой — и даже больше, — как я ожидал. А теперь я наткнулся на Летти. Ну, на самом деле сегодняшний день не мог быть еще лучше.

Ерзаю на стуле, все еще пытаясь держать все под контролем, когда наш профессор готовится начать свою лекцию. Я держу ручку наготове, готовый начать хотя бы один урок так, как мне бы хотелось, когда боковая дверь открывается и в аудиторию входит знакомая фигура.

Большинство студентов слишком сосредоточены на профессоре Нельсоне, чтобы заметить опоздание, хотя он пристально смотрит на нее, когда девушка входит в комнату.

В отличие от коридора, теперь у нее высоко поднята голова и расправлены плечи.

Мне едва удается сдержать смех от ее попытки взять себя в руки.

Очевидно, Скарлетт Хантер забыла, что рядом со мной у нее нет никакого контроля.

Наблюдаю за каждым движением девушки, отчаянно желая встать и пересесть ближе к ней, что угодно, только чтобы немного помучить ее.

Я улыбаюсь про себя. Все как в старшей школе. Только тогда я просто хотел преподать ей урок за то, что она предала меня. Теперь же хочу погубить ее за то, как все обернулось.

Я так много потерял из-за нее, а она получила все, что хотела.

Хотя ее присутствие здесь прямо сейчас вместо ее любимого Колумбийского заставляет меня сомневаться в этом, но меня не настолько волнуют ее проблемы, чтобы позволить им повлиять на меня.

Откидываюсь на спинку стула, вполуха слушая Нельсона, но в основном сосредоточившись на Летти, отмечая все отличия, которые произошли в ней с прошлого года.

Мне не следовало прикасаться к ней той ночью. Я знал это еще до того, как прикоснулся к ней пальцем, но искушение после всех тех лет, что мы танцевали друг с другом, было слишком сильным. Затем, когда ее тело прижалось ко мне, извиваясь и умоляя о большем, я понял, что совершил колоссальную ошибку.

Мой член набухает, натягивая молнию штанов, когда я живо вспоминаю, как брал ее в грязной луже, пока позади нас бушевала вечеринка.

Но как бы ни были хороши мои воспоминания о том, как я наконец-то заявил свои права на то, что все это время должно было быть моим, я не могу забыть, что происходило в том доме.

Опускаю голову, думая о своем брате и обо всем, через что он прошел, потому что я отвлекся. Из-за нее.

Занятие проходит быстрее, чем я думал, но я почти ничего не слышал. Возможно, сегодняшний день оказался лучше, чем я ожидал, но я надеялся, что начну занятия лучше. Вчера я пропустил два, а на этом только что облажался.

Это реально все больше и больше похоже на старшую школу. Слишком отвлекаюсь на темноволосую красавицу, чтобы сосредоточиться на том, что действительно важно.

Нарочно медленно собираю вещи, потому что хочу посмотреть, как она выбежит из комнаты, как будто ее задница в огне.

Возможно, Летти захочет показать, что мое присутствие на нее не влияет, но все это ложь.

Она в ужасе.

Именно так, как и должно быть.

В конце концов, я один из последних выхожу из аудитории. Есть несколько парней, которых я смутно узнаю по нашей утренней тренировке, но никто из них даже не пытается заговорить со мной. Все понятно — они верны своему капитану.

Вытащив сложенный листок бумаги из заднего кармана, я смотрю на карту кампуса и пытаюсь понять, где могу перекусить перед уроком статистики через час.

Я беру себе бутерброд, когда наконец нахожу кафе, и к тому времени, когда съедаю его и нахожу здание моего следующего урока, я почти опаздываю.

Аудитория гудит от студенческой болтовни, когда я переступаю порог, почти все места заняты.

Осматриваю комнату в поисках места, чтобы сесть, когда мой взгляд останавливается на знакомой склоненной голове.

Бинго.

Места по обе стороны от нее заняты, но это меня не остановит.

Я поднимаюсь по ступенькам и останавливаюсь рядом с парнем, который готовит свой iPad к лекции рядом с ней.

— Ты на моем месте, — говорю я, заставляя его прекратить то, что он делает, и повернуться, чтобы посмотреть на меня.

В нем что-то знакомое, и я не единственный, кто это видит, потому что глаза парня вспыхивают узнаванием.

Рядом с ним Летти напрягается при звуке моего голоса, но отказывается поднять глаза, несмотря на то, что ее тело напряглось от перспективы сидеть рядом со мной.

— Извини, но почти уверен, что места не распределяли. Иди и найди другое.

— Хм. — Я наклоняю голову в сторону, как будто не понимаю его слов. — Очевидно, ты не расслышал меня как следует. Я сказал… ты на моем месте, придурок.

Студенты, окружающие нас, начинают обращать на нас внимание, но Летти все равно даже не дышит, пока я стою здесь.

— Все в порядке? — спрашивает другой парень, подходя и становясь рядом со мной, но не сводя глаз с парня, который сидит.

— В порядке, — говорит тихий голос рядом с парнем. — Иди посиди где-нибудь с Брэксом.

На моих губах появляется довольная улыбка.

— Но… — возражает парень, отрывая прищуренный взгляд от меня, чтобы посмотреть на Летти.

— Все нормально. — Она улыбается ему. Любой другой подумал бы, что она имела в виду именно это, но я вижу больше, чем большинство.

— Все готовы начать? — спрашивает профессор у меня за спиной, когда парень начинает собирать свои вещи.

— Мы будем там. — Парень указывает на пару пустых стульев несколькими рядами ниже.

Летти кивает и снова улыбается ему, и он нерешительно встает, но не уходит сразу, вместо этого смотрит на меня взглядом, который, возможно, испугал бы кого-то другого. Очевидно, он понятия не имеет, кто я и на что способен.

— Кыш, — говорю я, взмахнув рукой, прежде чем опуститься на освободившееся место и достать все, что мне нужно для занятия.

Девушка застывает, как камень, рядом со мной, не двигается и, клянусь, даже не дышит, пока ждет, что я сделаю дальше.

Профессор Ричман начинает перечислять свои ожидания от этого занятия, но его слова уходят на задний план.

«Еще одно испорченное занятие», — размышляю я про себя, наблюдая за Летти краем глаза.

Минуты кажутся вечностью, когда она сидит рядом со мной, и ее цветочный аромат сводит меня с ума, я слегка наклоняюсь к ней.

Летти распрямляет плечи, готовясь к моему следующему шагу.

— Заблудилась по дороге в Колумбию, Принцесса?

Девушка сжимает губы, борясь с желанием сказать мне что-нибудь в ответ.

Вот в чем забава. Она ничего не может с собой поделать.

Опускает подбородок, и я втягиваю воздух, ожидая ее ответа.

— Я пытаюсь слушать.

Летти наклоняется вперед, оперившись локтями на стол, оставляя меня позади себя. Это движение выводит меня из себя до невероятности. Как она может так легко отказаться от меня, забыть обо мне?

Я хихикаю, и через несколько секунд девушка снова смотрит на меня, ее глаза сужены от гнева, когда она пытается пригвоздить меня взглядом, который, как она надеется, заставит меня замолчать. Мне бы хотелось думать, что Летти знает меня лучше.

Золотые искорки в ее глазах блестят под флуоресцентным освещением. Их заметно только тогда, когда она злится или возбуждена. Мне нравится думать, что рядом со мной она испытывает и то, и другое, но я знаю, что просто лгу себе. Реальность такова, что мне нужно спать с одним открытым глазом, потому что Летти скорее всего зарежет меня посреди ночи. Она и ряд других, которых, вероятно, возглавит сам Лука Данн.

— Что? — огрызается она.

Ее взгляд бегает по моему лицу, как будто она ищет во мне изменения, как и я в ней.

Она будет разочарована, если надеется найти во мне слабость, потому что за восемнадцать месяцев, прошедших с тех пор, как мы в последний раз виделись, я стал только злее, жестче, сильнее и тверже к реалиям, которые лежат за пределами этого кампуса.

Только у одного из нас здесь есть какая-то слабость, и только один из нас в конечном итоге сломается из-за всех совершенных ошибок.

Другой будет мстить.

Я просто хотел бы знать заранее, что Летти будет здесь, чтобы не быть таким ошеломленным.

Продолжаю улыбаться ей, пытаясь скрыть свои истинные чувства.

— Снова как в старшей школе. Ты ботаник, делающий все записи, а я…

— Высокомерный засранец, намеревающийся все провалить?

— Ой, Принцесса, — говорю я, поднимая руку, чтобы положить ладонь на сердце. — Ты ранишь меня.

— Отвали, Кейн. Мне нужно заниматься.

— Да, об этом, что случилось с…

— Если вы не собираетесь слушать, то можете уйти с моей лекции прямо сейчас и никогда не возвращаться, — гремит профессор Ричман через аудиторию, после его слов по аудитории прокатывается волна напряжения.

Я задерживаю взгляд Летти еще на две секунды, прежде чем кивнуть профессору, который бросает ненавидящий взгляд в мою сторону, и беру ручку, готовый приступить к работе.

— Я больше не потерплю никаких помех.

— Жесткая задница, — бормочу я себе под нос и вскоре понимаю, что ошибался. Никто вокруг меня не хихикает, и когда я поднимаю глаза, все до единого сосредоточены на передней части класса. Нет, это совсем не похоже на старшую школу.

Я снова смотрю на Летти. Позволяю себе несколько секунд, чтобы по-настоящему рассмотреть ее и отметить все отличия в ней.

Она знает, что я смотрю, ее дыхание прерывается под моим взглядом, но девушка не прекращает то, что делает, и не поворачивается, чтобы снова посмотреть на меня.

Я говорю себе, что мне все равно, что с ней случилось, но в глубине души знаю, что это не так.

Потому что если ей больно, то я хочу быть тем, кто доставил эту боль.

Это занятие, клянусь, самое продолжительное в моей жизни.

Я заставляю себя слушать и делать заметки, потому что, черт возьми, я уже отстаю в своих трех классах, и мне нужно быть на вершине до начала сезона. Эти несколько недель до нашей первой игры пролетят, а потом, когда начнется сезон, я могу только представить, насколько все будет насыщенно. Тем более что я не сомневаюсь, что Лука будет продолжать изводить меня. Моя нога от волнения подпрыгивает на полу.

«Давай, придурок. Я готов».

Когда наш профессор заканчивает лекцию подробным описанием еще одного задания, которое мне нужно выполнить, я не двигаюсь с места. В отличие от остальной аудитории, которая начинает двигаться к двери с молниеносной скоростью.

Я откидываюсь на спинку стула и смотрю, как Летти собирает свои вещи.

— Извини, — резко говорит она, вставая.

Она удерживает мой взгляд, прежде чем я опускаю свой, чтобы посмотреть на ее тело вблизи.

На ней леггинсы, цветастая туника и кожаная куртка. Не могу отрицать, что она выглядит сексуально. Она Летти Хантер, и всегда выглядит чертовски сексуально. Но безошибочно можно сказать, что она почти наполовину та девушка, которой была раньше.

Мои кулаки сжимаются, когда я думаю о том, что кто-то в Колумбийском причинил ей боль, и это причина, по которой она здесь.

Какой-то ублюдок разрушил ее мечту об окончании колледжа, о котором она мечтала всю свою жизнь?

— Кейн, — рявкает она, раздражаясь, но я все равно не двигаюсь. — Ладно, неважно.

Девушка поворачивается и собирается пройти вдоль ряда теперь пустых мест позади нее, когда я тянусь к ее руке.

Встаю, пока она пытается выскользнуть из моей хватки, но я держу ее крепче.

— Ай, больно, — жалуется она.

Я тяну ее к себе, и она спотыкается, падая на мое тело.

Каждый мой мускул напрягается от ее прикосновения, и кровь, бегущая по моим венам, превращается в лаву.

— Думаешь, меня это волнует, Принцесса?

— Отпусти меня, — требует она, ее голос низкий и хриплый, когда Летти снова пытается освободиться.

— Почему ты здесь?

Ее взгляд отрывается от моей груди, пока ее темные глаза не сталкиваются с моими сердитыми синими.

— Почему ты здесь? Последнее, что я слышала, ты не закончил школу.

Смех срывается с моих губ, когда я немного наклоняю голову к ней. Для любого вокруг это может показаться интимным, как будто я хочу поцеловать ее. Реальность совсем иная.

— Принцесса, — рычу я, и ее губы кривятся от гнева. Она ненавидит это прозвище, всегда ненавидела. Именно по этой причине я все еще настаиваю на его использовании. — Ты многого обо мне не знаешь.

— Летти, этот засранец тебя беспокоит? — спрашивает знакомый голос у меня за спиной.

— Нет, — отвечаю я за нее, зная, что два болвана прожигают дыры в моем затылке.

— Мы не с тобой разговаривали, придурок.

— Я в порядке. Спасибо, — говорит Летти, не сводя с меня глаз. — Я знаю, как обращаться с этим засранцем.

Моя грудь сжимается, когда гнев разгорается во мне все жарче.

Я опускаю лицо, с сожалением отрывая от нее взгляд, пока мои губы не оказываются совсем рядом с ее ухом.

Дрожь пронзает ее, когда мое дыхание обрушивается на ее обнаженную кожу, я чувствую это по ее руке.

— Вот тут ты очень ошибаешься, Принцесса.

— Угрожай сколько угодно. Ты не сможешь сломать то, что уже сломано.

С этими словами она высвобождает руку. Мой шок от ее слов позволяет ей легко это сделать, и она протискивается через небольшую щель между стульями.

— Следи за тем, кого делаешь врагами, — предупреждает один из парней. — Держись подальше от Летти. Черт, держись подальше от всех нас.

Я поворачиваюсь, чтобы ответить, но они уже у подножия лестницы.

6 ЛЕТТИ

В ту же секунду как мое запястье выскальзывает из его хватки, ноги несут меня прочь. Я не оглядываюсь, когда вылетаю из лекционного зала, и не останавливаюсь, пока не натыкаюсь на очень твердую грудь.

Меня окружает знакомый запах, и сильные руки сжимают мои предплечья, чтобы поддержать меня.

— Эй, Летти, ты в порядке?

Мне едва удается сдержать рыдание, когда обеспокоенный глубокий голос достигает моих ушей.

— Д-да, все нормально. Мы можем просто убраться отсюда, пожалуйста?

— Э-э… конечно. Позволь мне взять… — Лука замолкает, когда тянется к книгам в моих руках, но мне не нужно оглядываться, чтобы узнать, что привлекло его внимание. Я чувствую это. Чувствую его.

— Ледженд, — выплевывает Лука, как будто его имя горькое на вкус.

Парень смотрит на меня, а затем снова на Кейна. Его челюсть сжата, в то время как гнев и замешательство борются в его глазах.

У него нет причин знать, что между мной и Кейном что-то есть. Я никогда не упоминала ему об этом по очень веской причине.

Они уже и так достаточно ненавидят друг друга.

Мне не нужно было, чтобы Лука преследовал Кейна и рисковал спортивной карьерой из-за меня. Потому что я знала, что он сделает это в мгновение ока, если узнает правду.

— Лука, давай просто уйдем, пожалуйста?

— Д-да, конечно. Пойдем.

Он поворачивается спиной к Кейну и обнимает меня за талию, крепко прижимая к себе, движение, которое, я уверена, чертовски бесит Кейна.

Я никогда не принадлежала Кейну, но по каким-то дурацким причинам он не выносит, когда я принадлежу кому-то еще. Ну, кроме одного человека.

С облегчением выдыхаю, когда Лука быстро выводит нас из здания, подальше от ненавистного взгляда Кейна, полного злых обещаний и боли, которую он планирует причинить.

Чего он не понимает, так это то, что я уже испытала из-за него самую сильную боль, и все остальное будет похоже на детскую игру по сравнению с прошлым годом моей жизни.

— Что, черт возьми, это было? — спрашивает Лука, останавливаясь, как только мы оказываемся на безопасном расстоянии от него, здания и всех остальных, кому может быть интересно послушать.

— Не здесь. Когда у тебя тренировка?

— Через час, — мягко говорит он, поднимая пальцами мой подбородок, чтобы я не пряталась от него, что, как он знает, я отчаянно хочу сделать. — Хочешь показать мне свое общежитие? — спрашивает Лука, дерзко подмигивая мне.

— Конечно. Пошли. — Я просовываю свою руку под его и поворачиваюсь туда, где, как мне кажется, находится здание, но перед тем как развернуться, я обнаруживаю, что за нами наблюдают.

Наши взгляды задерживаются на мгновение, напряжение взрывается между нами так сильно, что кажется физическим ударом по моему телу.

Лука замечает мою нерешительность и следит за моим взглядом, но слишком поздно, Кейн скользнул в тень.

— Ты в общежитии с Уэстом и Брэксом? — спрашивает Лука, когда мы подходим к главной двери.

— Да. Пожалуйста, не говори мне, что они плохие парни, — умоляю я, когда мы входим в почти пустую общую зону.

Мика — единственный, кто сидит за обеденным столом с открытым ноутбуком.

— Привет, — говорит он мне, прежде чем уставиться на Луку. — Господи, только бы Элла не узнала, что он здесь, или она будет царапаться в твою дверь, как кошка в течку, — говорит он недовольным тоном, когда я веду Луку в свою комнату.

Лука фыркает, как будто это совершенно нормальная вещь для него.

— Ты нас не видел, ясно?

— Конечно, Принцесса.

Замедляю шаг, услышав прозвище.

— К-как ты меня назвал?

— П-принцесса? Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто он король и… это должно было быть шуткой. Забудь, что я вообще что-то сказал.

— Прости, — быстро говорю я, чувствуя себя неловко из-за того, что предположила о нем что-то плохое.

Мика — хороший человек. Все парни здесь такие. Нельзя позволить Кейну проникнуть в мою голову и заставить начать сомневаться во всех. Он здесь единственный извращенный ублюдок.

Мика выглядит немного смущенным за своим ноутбуком.

— Мне просто не нравится это прозвище. Королева мне больше подходит.

Лука фыркает смехом позади меня, и, к счастью, Мика улыбается, прежде чем я открываю дверь и жестом приглашаю Луку войти.

Он насвистывает, оглядывая мою маленькую комнату.

— Мама Хантер хорошо справилась, заполучив ее в последнюю минуту.

— Понятия не имею, как она это сделала. Но я не жалуюсь. Мне нравится, что не нужно делить ванную комнату.

— Здесь довольно мило. Хотя знаешь, где лучше?

— Нет, — подозрительно говорю я, прищурившись на него, и падаю на кровать, в то время как Лука садится на стул за моим столом.

— У нас есть свободная комната. Если ты…

— Нет, — говорю я, прерывая его. — Я должна сама справиться, не могу жить в твоей тени следующие несколько лет. Кроме того, я отказываюсь жить с потными, вонючими футболистами.

Он делает вид, что оскорблен моими словами, но прекрасно знает, насколько вонючими они могут быть.

— Там не только футболисты. С нами живет пара подружек.

— Но я же не подружка.

Лука смотрит на меня слишком долго. Девочка-подросток внутри меня начинает делать поспешные выводы, но я быстро приструниваю ее. Так много времени прошло и так много произошло с тех пор, как она всепоглощающе влюбилась в своего лучшего друга. Теперь уже слишком поздно для всего этого.

— Может быть, и нет, но…

— Нет, Лу. Я ценю твое предложение, правда. Но после… — Я обрываю себя, не желая вдаваться в подробности. — Мне просто нужно личное пространство. Нужно начать все сначала.

— У тебя было пространство, Лет. Тебя не было два года. Я… — Он отводит от меня взгляд и некоторое время смотрит себе под ноги. — Я скучал по тебе.

Я задыхаюсь, когда взгляд его зеленых глаз снова находит мой.

Сердце болит за уязвимого мальчика, которого я вижу, прячущегося за личиной короля футбола, которую видят все остальные.

— Ты была моим лучшим другом, Лет, и… и…

— И я ушла, — заканчиваю я за него.

Парень смеется себе под нос.

— Черт, звучит так, будто я виню тебя за то, что ты следовала за своей мечтой. Я не это имел в виду.

— Я знаю, Лу. И понимаю, что ты имеешь в виду. Мы потеряли связь. Мне жаль.

— Мне тоже, — печально говорит он, вставая со стула и подходя, чтобы сесть рядом со мной на кровать.

Он берет меня за руку и переплетает наши пальцы, глядя на них сверху вниз.

— Что сегодня случилось, Лет? Что ты мне не договариваешь?

Он смотрит на меня, его зеленые глаза темнеют по краям от беспокойства, умоляя открыться ему.

— Н-ничего. — Это не ложь, не произошло ничего необычного, кроме того, что я испугалась, а потом Кейн пытался вывести меня из себя во время занятий. Он был прав — все, как в старшей школе.

Вздохнув, думаю о том, что надеялась, что все это дерьмо закончилось в тот день, когда мы переехали из Харроу-Крик в Роузвуда много лет назад. Похоже, у судьбы были другие планы.

— Не лги мне, Летти, — огрызается Лука, в его голосе слышится жесткость. — Ты выбежала оттуда в ужасе. Что этот ублюдок с тобой сделал? Он пытается добраться до меня через тебя?

Вырываю свою руку из его и отталкиваюсь от кровати. Расхаживаю взад и вперед по комнате, пытаясь решить, какой информацией я готова поделиться прямо сейчас. Я уже знаю, что не могу рассказать все, потому что боюсь, что это может отправить меня обратно в черную дыру, из которой мне только недавно удалось выбраться.

— Я никогда… хм…

Черт.

Поднимаю руки к волосам и откидываю их с лица, продолжая свою внутреннюю битву.

Если Лука узнает, какое дерьмо Кейн натворил за эти годы, то пойдет за ним, а я не хочу усугублять войну, которая уже назревает между ними.

— Летти, просто скажи мне.

Смотрю на своего лучшего друга. Ожидая ответа, Лука упирается локтями в колени, его темные волосы спадают на глаза, зубы впились в нижнюю губу.

К черту.

— Я никогда не рассказывала тебе всего о жизни в Харроу-Крик.

— Продолжай, — подбадривает он, все еще наблюдая за каждым моим движением.

— Кейн, он… — Краем глаза я вижу, как напряглось все тело Луки при упоминании его имени. — Он ненавидит меня.

Губы Луки приоткрываются, чтобы что-то сказать, но из них вырывается только воздух.

Парень молчит несколько секунд, пока мои слова доходят до него.

— То есть он ненавидит тебя и избегает любой ценой, или ненавидит и превращает твою жизнь в ад.

Я останавливаюсь перед ним.

— А ты как думаешь?

— Черт возьми, Летти. Почему ты никогда не говорила мне об этом? Я бы уничтожил ублюдка за то, что он причинил тебе боль.

— Поэтому, — говорю я, указывая на него. — Именно по этой причине я никогда не говорила тебе.

— Чтобы я не причинил ему вреда? — Его брови в замешательстве сдвигаются. — Боялась за него?

— Нет, идиот. Мне плевать на него. Я защищала тебя.

— Что? — Парень вскакивает и тянется ко мне, заставляя остановиться перед ним.

В свои шесть футов четыре дюйма[3] он на целый фут[4] выше меня и наклоняется, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Насколько сильную боль мне нужно ему причинить?

— Нет, Лу, нет. — Я раздраженно вскидываю руки. — Я не хочу, чтобы ты был в этом замешан. В этом-то все и дело. Тебе нужно сосредоточиться на игре, на своем будущем.

— К черту это, Лет. Я не позволю ему уйти безнаказанным, если он причинил тебе боль. Это чушь собачья.

— Он не причинил мне вреда.

«По крайней мере, в течение последних восемнадцати месяцев».

Брови Луки подозрительно приподнимаются.

— Пожалуйста, Лу. Просто держись от этого подальше. Это не твоя война.

Подняв руки, он обхватывает мои щеки, и я не могу не наклониться к его теплу. Он всегда заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

— Если он причиняет боль тебе, то и мне тоже. Жаль, что ты не сказала мне об этом много лет назад.

Я пожимаю плечами.

— Это не имеет значения, — говорю я, пытаясь скрыть истину.

— Нет, это чертовски важно.

Наклонившись, Лука прижимается губами к моему лбу и обнимает меня.

Его запах и тепло окружают меня, и вскоре я теряюсь в ощущении его твердого тела, прижатого к моему.

— Ты моя девочка, Летти. Я сделаю для тебя все, что угодно.

— Знаю, — бормочу я ему в грудь, слезы наполняют мои глаза быстрее, чем хотелось бы.

Я не могу плакать. Боюсь, что если позволю себе сделать это снова, то, возможно, не остановлюсь.

Проглатываю огромный комок в горле и отстраняюсь от своего лучшего друга.

— Спасибо, — шепчу я, глядя в его нежные глаза, нуждаясь в том, чтобы он знал, как сильно я ценю его поддержку. — Мне жаль, что я позволила нам потерять друг друга.

— Мне тоже.

Лука снова притягивает меня к себе и прижимается губами к моей макушке.

— Он просто позволил ему вступить в команду, — говорит Лука, когда я возвращаюсь с напитком для каждого из нас некоторое время спустя.

Знаю, что наше время на исходе, ему нужно на тренировку, но теперь, когда мой друг здесь, я не хочу его отпускать.

— Он может это сделать? Разве нет протоколов, которым нужно следовать, или что-то в этом роде? — спрашиваю я, потому что на самом деле понятия не имею ни о чем из этого.

Я пытаюсь вспомнить все, что Лука и Леон пытались объяснить мне о футболе на протяжении многих лет, но в основном это входило в одно ухо и выходило из другого.

— Да, нужно подумать. Тренер непреклонен в том, что все по правилам. Он планирует сделать его игроком основного состава, и Кейн будет играть вместе со мной и Леоном. Чертова шутка.

— Он хорош, — говорю я, сделав глоток воды. — Что? — спрашиваю я, когда Лука смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я сгорела в огне. — Ты знаешь, что это правда. Ты сам это говорил.

— Фу. — Он роняет голову на руки и запускает пальцы в волосы, убирая их с лица. — Знаю, знаю. Я просто хочу, чтобы это не застало меня врасплох.

— Он тебе нужен, так ведь? — Ни для кого не секрет, что лучший принимающий «Пантер» решил выйти на драфт в начале весны и получил возможность играть за… кого-то. Я понятия не имею, куда он ушел, кроме того, что он ушел.

— Я должен отвечать на этот вопрос?

— Нет, это написано у тебя на лице.

Между нами воцаряется тишина, но это не вызывает дискомфорта. И это одна из вещей, которые я так люблю в нем.

— Зейн велел мне встретиться с тобой после занятий. Он беспокоится о тебе. Нам всем нужно беспокоиться?

Да.

— Нет, конечно, нет. Я справлюсь с Кейном. Вам нужно сосредоточиться на предстоящем сезоне.

Лука кивает, но я знаю, что это будет не так просто. В команде уже больше напряженности, чем должно быть и мне действительно не нужно подливать мало в огонь.

— Жаль, что я не могу остаться и поболтать подольше.

— У меня тоже куча работы.

Он наклоняется и оставляет долгий поцелуй на моей щеке.

— Если тебе что-нибудь понадобится, если он хотя бы посмотрит на тебя не так, ты знаешь, где меня найти.

Парень встает с кровати и идет к двери.

— О, в пятницу вечером у нас вечеринка. Ты в деле? — В его глазах искрится возбуждение от предстоящей тусовки.

— Конечно.

— Отлично. Тогда увидимся завтра.

Я улыбаюсь ему, когда он проскальзывает в дверь и исчезает.

Позже вечером я готовлю себе ужин, когда Брэкс и Уэст, спотыкаясь, входят в общежитие, оба только что из душа.

— Привет, красотка, — напевает Брэкс. — М-м-м пахнет вкусно. Хватит на троих?

— Конечно, — бормочу я, когда он обнимает меня сзади и заглядывает мне через плечо.

— Боже, я люблю тебя.

Я смеюсь над его выходками, когда он чмокает меня в щеку влажным поцелуем.

Когда они оба исчезают в своих комнатах, я достаю три тарелки и начинаю накладывать еду.

Мне не нужно было столько готовить, но что-то подсказывало мне, что ребята будут благодарны.

После того как Лука ушел, я решила, что буду в безопасности, потому что Кейн тоже будет на тренировке, поэтому я отправилась в магазин на территории кампуса за ингредиентами для ужина и завтрака для всех утром.

Приготовление пищи всегда помогало мне расслабиться, но в последнее время я почти не делала этого, но со всей нервной энергией, проносящейся через меня после событий дня, я знала, что не могу просто сидеть в своей комнате и пытаться работать над своими заданиями.

— Как прошла тренировка? — спрашиваю я, когда они оба возвращаются и занимают свои места.

— Жестоко. Лука был чертовски зол.

— Я никогда не видел его таким раньше, — добавляет Уэст.

Мой желудок сжимается от осознания того, что я, похоже, усугубила ситуацию.

— Что, черт возьми, произошло между тобой и новым парнем? — спрашивает Брэкс, его глаза сверлят мою макушку, пока я смотрю на свой ужин.

Я знала, что вопрос будет задан. Вряд ли они забудут, как бросились на мою защиту на статистике.

— Ничего.

— Ничего?

— Лука хочет убить его, и он обошелся с тобой, как с куском дерьма.

— Он почти не разговаривал со мной, — возражаю я.

— Может, и нет, но то, как он на тебя смотрел. Как будто хотел, чтобы ты сгорела в огне прямо на месте.

7 КЕЙН

— Вы знали? — спрашиваю я, швыряя сумку в стену в гостиной и глядя на трех идиотов, сидящих за обеденным столом и набивающих рты ужином.

Сумка ударяется с глухим стуком, оставляя темный след на стене, прежде чем упасть на пол. Но мне все равно.

Прямо сейчас ничто, кроме того, что я доберусь до нее, не заставит меня чувствовать себя лучше.

Ладно, возможно, удар по самодовольному гребаному лицу Луки, от которого я сдерживался последние три часа, улучшил бы ситуацию.

Все трое смотрят на меня так, словно у меня выросла еще одна голова.

— Знали что? — наконец спрашивает Девин.

— Вы знали, что она здесь?

— Она? — спрашивает Эзра, сдвинув брови. — Кто…

— Срань господня, — перебивает Девин, явно осознав, о ком идет речь. — Не может быть. — Его глаза так широко раскрыты, что я задаюсь вопросом, не выскочат ли они из глазниц.

Ковыляю на ноющих ногах, пока мои икры не ударяются о диван, и падаю, опуская голову на руки, пока три пары растерянных глаз сверлят меня.

— Она здесь, типа… она учится здесь? — спрашивает Эзра, очевидно, поняв ситуацию.

— Она была в моем классе, так что предполагаю, что да, — бормочу я в свои ладони.

Тишина эхом разносится по комнате, пока они ждут моей реакции, а также пытаются придумать, что сказать.

Скарлетт Хантер была щекотливой темой для меня в течение… очень долгого времени, и парни старались избегать разговоров о ней любой ценой, потому что никогда не знаешь, как я отреагирую. Даже я сам не знаю.

— Итак… — с любопытством произносит Девин, пробуя воду. — Что теперь будет? Ты… ты остаешься, верно?

Убираю руки от головы и встречаю его обеспокоенный взгляд. Он лучше всех знает, как усердно я работал, чтобы попасть сюда, а это значит, что только он действительно понимает, как много я бы выбросил, если бы ушел сейчас.

— Конечно, я, блядь, остаюсь, — рявкаю я. — Я через многое прошел и не хочу, чтобы она все испортила.

— Л-ладно, хорошо, — заикается он, в то время как близнецы ошеломленно смотрят на меня.

— Ладно, все это фигня, — говорю я, махнув рукой, но мы все знаем, что это ложь.

Чтобы попасть сюда, мне пришлось прибегнуть к помощи их отца, а мы все знаем, что помощь Виктора Харриса обходится очень дорого.

— Хочешь поесть, чувак? — наконец спрашивает Эллис. — Там полно еды.

— Да, было бы потрясающе. Спасибо.

Он и Эзра собирают свои тарелки и исчезают на кухне, пока я иду к столу.

Девин пододвигает ко мне бутылку пива, но я отказываюсь. Мне нужно начать относиться к тренировкам серьезно, чтобы доказать свою ценность команде и показать им, что Лука неправ, что они нуждаются во мне, чтобы добиться успеха в этом году.

В прошлом году у них был невероятный сезон, но в этом году из-за обновления команды все повисло в воздухе. Только один человек может изменить динамику команды, и боюсь, что если мы облажаемся в этом году, то вина полностью ляжет на меня.

— Ты с ней разговаривал? — спрашивает он, перекладывая оставшуюся еду на тарелку.

— Да… вроде того. Она… она другая, чувак. Не знаю, как объяснить. — Я откидываюсь на спинку стула, представляя ее в своем воображении. — Сильно похудела, выглядит уставшей.

— Думаешь, что-то случилось?

Я пожимаю плечами.

— Она бы не отказалась от Колумбийского без боя.

Возможно, мы с Летти не были близки много лет, но она мечтала о Колумбийском еще до того, как большинство из нас узнало, что такое колледж. Это была ее заветная мечта.

Так что тот факт, что она сейчас здесь, вызывает огромные вопросы.

— Должно быть, случилось что-то плохое, — размышляет Девин, отражая мои мысли. — Слышал о девушках, на которых нападают, и они бросают учебу…

— Серьезно? — спрашиваю я его, поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Извини, я не подумал.

— А надо бы. — У меня в голове уже пронеслось достаточно образов того, почему она могла бы оказаться здесь. То, что он добавляет больше — или поощряет те, которые у меня уже есть, — не помогает.

— Вот. Наслаждайся, — говорит Эллис с улыбкой, придвигая тарелку.

От запаха Болоньезе с помидорами у меня начинают течь слюнки.

— Ты уже пробовал что-нибудь еще? — спрашиваю я его, зная, что это единственное блюдо, которое он когда-либо готовил.

— Нет, я человек одного блюда.

Я качаю головой, глядя на него, когда Эзра кричит из кухни о том, что он мужчина не одной женщины.

— Тебе нужно с ней поговорить. Оставь все это дерьмо позади и двигайся дальше.

Вилка застывает на полпути к моим губам.

— Подожди… ты, блядь, серьезно?

— Брат, я понимаю. Но тебе не кажется, что пришло время отпустить все это? Вы оба здесь, начинаете все сначала. Просто… — Девин замолкает, на самом деле ему не нужно произносить эти слова вслух.

Но он не все понимает. Хотя он был рядом со мной все это время и пережил ту же потерю, что и я, для него это не так глубоко, как для меня. И как бы мне ни хотелось уйти, сделать то, что он только что предложил, я знаю, что не смогу.

Я не смогу смотреть, как она начинает новую жизнь и забывает. Я уже знаю, что этого не произойдет, пока мы здесь вместе.

— Да, я знаю. — Я запихиваю в рот Болоньезе Эллиса и на секунду смакую его вкус, это идеальное отвлечение, хотя длится оно недолго.

— Ты сейчас даже не слушаешь, да?

— Конечно, слушаю.

— Ясно. Итак, помимо этой маленькой проблемы, каково это, наконец, стать студентом колледжа?

— Уверен, что будет здорово, если мне когда-нибудь удастся вытащить голову из прошлого, — бормочу я.

— Ты не слышал ни слова на своих занятиях, не так ли?

— Одно или два. Все есть в сети. Я во всем разберусь. Все может стать только лучше, верно? Я имею в виду, что девушка, которую я ненавижу, учится вместе со мной, капитан команды ненавидит меня и хочет, чтобы я ушел. Это довольно солидное начало моей карьеры в колледже.

— Чувак, ты так облажался. — Он смеется, хлопая меня по спине.

Я рад, что моя жизнь кого-то развлекает.

Как только заканчиваю есть, неохотно соглашаюсь прибраться на кухне, прежде чем запереться в своей комнате, чтобы попытаться решить крошечную проблему, которая заключается в том, что я пропустил все четыре моих урока, проведя всего два дня в семестре.

Упав на кровать, открываю ноутбук и захожу на веб-сайт колледжа, чтобы найти заметки о занятиях с сегодняшнего дня.

У меня кружится голова, когда я читаю все подряд, но мой разум продолжает погружаться и уносить меня обратно в ту аудиторию, где Летти сидела рядом со мной.

Я начинаю задаваться вопросами. Что она сейчас делает? Живет ли в общежитии или в доме с друзьями?

Я резко выпрямляюсь.

Она живет с ним?

Сердце начинает бешено колотиться, когда я думаю о том, насколько они близки, если она бросилась в его объятия при первой же возможности. Парень ждал, когда закончится ее занятие, это было очевидно.

Я знал, что они были друзьями в школе, но никогда не видел никаких признаков того, что они были чем-то большим. Если бы у меня было хоть малейшее подозрение, то наши игры могли бы быть еще более жестокими.

Она переехала сюда ради него?

Именно эта мысль и образ ее в его объятиях заставляют меня бросить ноутбук на край кровати и вскочить. Возможно, у меня и была жесткая тренировка, но единственный способ избавиться от энергии, которая дергает мои мышцы — это встать и двигаться.

Натянув черную толстовку с капюшоном, я засовываю ноги в кроссовки и выхожу из дома, надеваю наушники, закрываю за собой входную дверь и бегу.

На улице уже темно, и я понятия не имею, куда бегу, но мне на самом деле наплевать. В конце концов, я найду дорогу назад. Все, что я знаю, это то, что мне нужно, по крайней мере, попытаться убежать от некоторых из моих демонов и попытаться собраться с мыслями, прежде чем утром все начнется снова.

Я улыбаюсь, когда мои мышцы начинают гореть.

Это то, что я могу контролировать. Над остальной частью моей жизни у меня, кажется, не так уж и много контроля.

Бегу сильнее, пот начинает прилипать к моей коже.

Подошвы кроссовок стучат по тротуару, пока я преодолеваю милю за милей.

Я не понимаю, где очутился, пока в поле зрения не появляются яркие огни вывески кофейни кампуса.

Оглядываюсь вокруг, вижу незнакомые здания, но точно знаю, где нахожусь.

Она где-то здесь?

Я поворачиваюсь, глядя на огни в окружающих зданиях общежития.

Сжимаю кулак, когда представляю, что она смотрит на меня прямо сейчас из окна своей комнаты.

Мой взгляд мечется по сторонам в попытке найти ее.

— Где же ты, Принцесса? — шепчу я себе, как полный псих. — Можешь прятаться сколько угодно.

8 ЛЕТТИ

Работаю над заданием, сидя за своим столом. Мои глаза горят, а тело умоляет меня сдаться и лечь спать.

Развернувшись, смотрю в окно на темное ночное небо.

Из-за всего светового освещения кампуса невозможно увидеть, есть ли звезды на небе сегодня вечером.

Оттолкнувшись от стула, подхожу к окну и кладу руки на подоконник, глядя вверх и щурясь в надежде увидеть мерцание.

Когда я, поджав хвост, вернулась в Роузвуд, чтобы признаться маме, что я бросила колледж, я провела много времени на заднем дворе или сидя на пляже, наблюдая, как садится солнце, и темнота поглощала меня, и мое окружение.

Глядя на мерцающие звезды, я забывала обо всем, что привело к тому моменту, когда я сломалась в объятиях мамы и рассказала ей все, что так долго скрывала.

Было приятно наконец-то все это выплеснуть наружу. Открыто излить свою боль, и чтобы кто-то поплакал вместе со мной.

Я никогда не забуду выражение лица мамы, когда она держала мое лицо в своих руках и рыдала вместе со мной.

Мне было страшно возвращаться домой и рассказывать ей, в какой беспорядок я превратила свою жизнь. Я знала, что мама разочаруется во мне. С момента нашего с сестрой рождения, она сосредоточилась на том, чтобы у нас было все необходимое для успеха в жизни, и вот я ломаюсь и теряю контроль над жизнью, которую, как мне казалось, я создавала для себя.

Я должна была больше верить в нее, потому что, хотя она и была разочарована тем, что я отвернулась от мечты о Колумбийском, она искренне поддерживала меня и отчитала за то, что я так долго страдала в одиночестве.

Может быть, если бы я призналась раньше, я смогла бы продолжить свою жизнь с ее поддержкой. Но теперь уже слишком поздно.

Все сделано, и вот я здесь.

Начинаю все сначала и пытаюсь оставить прошлое позади.

Но я не могу, потому что он здесь.

Дразнит меня.

Напоминает.

Угрожает затащить меня обратно в темноту.

Со вздохом я отворачиваюсь от окна, стягиваю с плеч толстовку, бросаю ее на стул и забираюсь в постель.

Лежу, уставившись в потолок, зная, что на самом деле мне следует выключить свет и попытаться немного поспать, но что-то мешает мне это сделать.

Остальная часть общежития тиха уже больше часа, все исчезли в своих комнатах, чтобы заняться своими делами, поэтому, когда раздается резкий стук в мою дверь, я вскрикиваю от страха.

Мое сердце подскакивает к горлу, а руки начинают дрожать.

Сначала я думаю, что это он. Что Кейн нашел меня.

Я никому не говорила, где я живу, чтобы он не узнал, но уверена, что есть миллион и один способ узнать, если сильно захотеть.

Кейн всегда был довольно изобретательным. Я имею в виду, что он все-таки добрался сюда, в колледж.

Нерешительно откидываю одеяло и опускаю ноги на холодный пол.

Каждый мускул в моем теле кричит, чтобы я оставалась на месте и спряталась.

Но я знаю, что если это Кейн, то он не остановится, пока не доберется до меня, даже если для этого придется вышибить дверь.

Я лучше просто приму свою судьбу, чем разбужу все общежитие и заставлю их засвидетельствовать мою дерьмовую жизнь.

Мое дыхание вырывается так быстро, что я почти задыхаюсь, когда рукой обхватываю дверную ручку.

Если это он, тогда… тогда может случиться все, что угодно.

Все мое тело содрогается, когда, кто бы это ни был, снова стучит в дверь.

«Все в порядке. Все хорошо. Просто открой дверь. Возможно, это даже не он».

Делаю глубокий вдох, прежде чем нажать на ручку, громкий щелчок замка отдается эхом в моей тихой комнате.

Быстро распахиваю дверь. Теперь уже слишком поздно поворачивать назад.

— Твою мать, — выдыхаю я, облегчение проносится сквозь меня так быстро, что я слегка покачиваюсь на ногах. — Это ты.

Кривая улыбка появляется на лице Леона, когда он подходит ко мне, его глаза темнеют от беспокойства. Они так похожи на глаза его брата, но чуть темнее, с небольшим ореховым пятном внутри, если присмотреться.

— А кого ты ожидала увидеть? Подожди… не отвечай. Можно мне войти? — спрашивает он, и я отступаю назад, понимая, что все еще стою с полуоткрытой дверью и полностью преграждаю ему путь.

— О, да. Конечно.

Широко распахиваю дверь и вхожу в комнату, оставляя Леона закрывать ее за собой.

В ту секунду, когда он поворачивается и смотрит на меня, по моей спине пробегает покалывание, и я внезапно осознаю, что на мне надето — или не надето, в зависимости от обстоятельств.

— Извини, я была в постели, — бормочу я, смущенная тем, что демонстрирую слишком много своего обнаженного тела.

— Эй, — говорит он, поворачивая меня к себе, и кладет пальцы мне под подбородок, так что у меня нет выбора, кроме как смотреть на него. — Ты прекрасна, Летти.

Я пытаюсь отвести взгляд, но парень не позволяет.

— Это я, Лет. Тебе не нужно прятаться от меня.

Слезы жгут мне глаза от эмоций в его голосе.

— Я знаю. Это просто… все сложно.

Леон понимающе кивает. В этом особенность Леона, кажется, он всегда знает, что я чувствую, и что нужно сказать или сделать, чтобы я почувствовала себя лучше в любой ситуации.

— Почему бы тебе не вернуться в постель? Я просто зашел проведать тебя. Лука упомянул о том, что произошло сегодня.

— Конечно же, упомянул, — бормочу я, хотя и не ожидаю от них ничего другого. Они оба чрезмерно оберегающие.

— Он беспокоится о тебе.

— Со мной все в порядке.

Его брови приподнимаются в неверии, но парень ничего не говорит. Ну, во всяком случае, не о моей вопиющей лжи.

— Давай, — говорит он, кладя свои гигантские руки на мои худые плечи и подталкивая меня к кровати. — Залезай, пока не замерзла.

Я забираюсь под одеяло и смотрю на него.

— Согреешь меня? — предлагаю я, приподнимая угол, чтобы показать ему место рядом со мной.

— Думал, ты никогда не спросишь.

Моя грудь раздувается от улыбки, которая освещает его лицо, и это доказывает, как сильно я нуждалась в этом — в ком-то рядом прямо сейчас.

Наблюдаю за его движениями, когда парень снимает кроссовки, стягивает толстовку через голову, открывая свою скульптурную грудь и пресс.

Мой рот наполняется слюной, когда я скольжу взглядом вниз к его поясу.

— Даже не думай об этом, Хантер. — Он подмигивает мне, и я хихикаю, как школьница, которой, я уверена, он меня помнит. — Я здесь исключительно в дружеском качестве.

— Знаю и я действительно ценю это. Ты… хм… — Мои щеки пылают, когда он сбрасывает джинсы и ныряет ко мне. — Ты выглядишь очень хорошо.

— О, теперь ты стесняешься меня, Кексик?

Свернувшись калачиком у его бока, я зарываюсь лицом ему в грудь в попытке скрыть тот факт, что мое лицо горит.

Леон обнимает меня, крепко прижимая к себе, и я прижимаюсь к нему в ответ. Он на удивление спокоен, демонстрируя свое крепкое мускулистое тело.

— Тренер Батлер чертовски усердно с нами работает, — признается Леон. — Мой чертов брат тоже безжалостный.

— Это то, о чем ты думал? — спрашиваю я, глядя в темноту комнаты, когда ровное биение его сердца под моим ухом заставляет меня задуматься.

Страх, охвативший меня при первом стуке в дверь, давно исчез.

Может случиться все, что угодно, и я без сомнения знаю, что Леон защитит меня.

Лука всегда был полностью одержим игрой. Конечно, футбол был мечтой и Леона, но он не был так предан игре, как Лука.

Лука всегда жил и дышал игрой, в то время как Леон видит другие вещи. Он глубже, умеет скрывать свои чувства и удерживает свои стены почти для всех. За все эти годы я видела, как он впускал только пару человек, и благодарна, что являюсь одной из них. Потому что человек, которого он прячет за этими стенами, по-настоящему прекрасен.

— Да, наверное.

— Вау, а почему наверное? — спрашиваю я, проводя пальцами по его ребрам.

— Ну, не знаю. Это действительно тяжелая работа, но выигрыш того стоит.

— Выигрыш в виде толпы обожающих девушек?

Леон хихикает.

— Конечно, не могу жаловаться, но это не совсем то, о чем я говорил.

Он никогда не был из тех, кто выставляет свои отношения напоказ, как Лука. Леон всегда был немного более разборчив в девушках. Могу только предположить, что сейчас то же самое.

— Хватит обо мне. Что вызвало печаль в твоих глазах, Кексик?

Это старое прозвище согревает меня изнутри, но не думаю, что смогу добровольно поделиться своими печалями. По крайней мере, не сейчас. Боль все еще слишком сильна.

— Я… я не могу, Ли.

Обхватив меня другой рукой, он крепче прижимает меня к себе.

— Спи, Кексик. Ты выглядишь измученной.

Мне не нужно повторять дважды, потому что не проходит и двух минуты, как мое тело поддается покою, в котором нуждается.

Находясь в безопасности в объятиях Леона, я спокойно сплю всю ночь.

Часть меня ожидала, что Леон выскользнет из кровати, как только я усну, но, когда на следующее утро, в бог знает какое время, раздается необычный звонок, я обнаруживаю, что ошибалась, потому что все еще прижимаюсь к его горячему телу.

И я имею в виду «горячему» в буквальном смысле, потому что мне чертовски жарко с ним в этой маленькой кровати.

— Который час? — Мой голос звучит хрипло и глубоко, когда я пытаюсь отстраниться от него.

— Пять утра.

— Пять утра, — эхом отзываюсь я. — Какого хрена у тебя будильник на пять утра?

— Тренировка.

— Жесть.

— Ты даже не представляешь, Кексик.

На моих губах появляется улыбка, когда он целует меня в лоб и поднимается с кровати.

Искушение еще раз взглянуть на его тело вблизи слишком велико, и я приоткрываю глаза.

В комнате все еще темно, но света, проникающего из-за приоткрытых штор на окнах, достаточно, чтобы показать мне резкие линии и твердые плоскости его тела. И есть одна его часть, которая определенно выпирает, когда я провожу взглядом по передней части парня.

— Я знаю, что ты пялишься, Летти.

— Нет… я… я не…

Он смеется надо мной, засовывая ноги в джинсы и подтягивая их.

Сев в постели, я натягиваю одеяло до подбородка и продолжаю наблюдать за ним. Теперь, когда Леон знает, можно делать это в открытую.

— Ты красивый, знаешь это, да?

— Снаружи, может быть.

— Ли, — отчитываю я. — Ты один из самых добрых и милых людей, которых я знаю.

— Я позволяю тебе видеть только то, что хочу, Кексик.

— Чушь собачья, Леон. Я вижу тебя настоящего.

Я догадываюсь, что парень что-то скрывает, и боюсь, что это может быть что-то темное, с чем он отказывается иметь дело. Но что бы это ни было, это не меняет того, кем он является. Хотела бы я, чтобы Леон это принял.

— Я тоже тебя вижу, Лет. И тебе нужно поговорить. Что бы это ни было, оно пожирает тебя заживо.

— Кто бы говорил.

— Это другое, — настаивает он, натягивая толстовку.

— Нет, это не так. Давай заключим сделку. — Леон замирает и смотрит на меня, на его лице мелькает страх перед тем, что я, возможно, собираюсь сказать. — Когда будешь готов поговорить, приходи, и мы сможем все обсудить. Выложим наши истины на стол.

Его губы приоткрываются, но в течение нескольких секунд парень не произносит ни слова.

— Вау, применяешь тяжелую артиллерию, да?

— Око за око, большой мальчик.

— Хмм… Я беру сиськи, Кексик.

— Ты идиот. — Я смеюсь, когда он сокращает расстояние между нами.

— О, не притворяйся, что это было не весело.

Его слова возвращают меня на несколько лет назад к тому, о чем мы поклялись никогда больше не говорить.

— Вы нарушаете правила, мистер Данн?

— Они были созданы для того, чтобы их нарушили, Кексик. — Он опускается и целует меня в губы.

Мое сердце замирает от этого движения. Я привыкла к тому, что братья Данн были очень нежны со мной, так было всегда, но я не могу отделаться от ощущения, что в этом простом поцелуе есть что-то большее.

Но, как и почти все остальное в моей жизни, я запихиваю эту мысль глубоко в коробку, внутри которой скрываются трудности, с которыми мне приходится иметь дело.

— Спасибо за сахар.

Я хихикаю, пытаясь скрыть, что на самом деле чувствую, когда Леон идет к двери.

— У тебя сегодня утром занятия?

— Эм… — Я ломаю голову над тем, какой сегодня день, не говоря уже о том, какие у меня могут быть занятия. — Да, кажется, психология.

— Хочешь, я тебя провожу?

— Все в порядке. У меня есть Элла, — говорю я, но тут же жалею об этом, потому что мне бы очень хотелось увидеть ее реакцию, если бы один из близнецов пришел за мной, чтобы просто проводить на занятия.

— Тогда увидимся позже. Позвони, если я тебе понадоблюсь.

— Спасибо. Я очень ценю, что ты пришел проведать меня.

— Всегда, Кексик. — Он улыбается мне, прежде чем выскользнуть за дверь.

Вскочив с кровати, я бросаюсь к ней и закрываю замок. Знаю, что у меня паранойя, но ничего не могу с собой поделать.

Вчера Кейн позволил мне уйти с Лукой, и я точно знаю, что это его разозлило.

Возможно, он пытается быть терпеливым, а может, даже пытается поступить правильно, по-своему. Но это терпение иссякнет, и я должна быть готова к тому, когда это произойдет.

Всю дорогу до аудитории по психологии я оглядываюсь через плечо, как будто в любой момент Кейн выскочит из кустов и набросится на меня.

Знаю, что веду себя как параноик, но одна из особенностей Кейна — набрасываться, когда я меньше всего этого ожидаю. Точно так же, как в ту ночь восемнадцать месяцев назад.

Вздыхаю и заставляю себя сосредоточиться на том, куда мы идем.

— Ты уже приступила к выполнению задания?

— Угу, — соглашаюсь я, хотя на самом деле едва расслышала ее вопрос.

— Летти. — Элла кладет руку мне на плечо, останавливая. — Все в порядке? — Ее огромные медового цвета глаза смотрят на меня с беспокойством.

— Д-да, все хорошо.

— Это из-за того парня, о котором упоминали Брэкс и Уэст?

— Черт, — бормочу я, понимая, что моя драма распространилась по нашему общежитию, как лесной пожар.

— Они беспокоились о тебе и спросили меня, знаю ли я что-нибудь. Мы просто присматриваем за тобой, Лет. Честное слово. Теперь ты одна из нас, а мы заботимся о своих.

Облегчение переполняет меня, и эмоции обжигают глаза. Элла понятия не имеет, как много для меня значит то, что она только что сказала.

— Спасибо, — шепчу я. — На самом деле ничего особенного. Просто старая школьная драма.

— Они сказали…

— Я в порядке. Все хорошо, — заверяю я ее, желая прекратить эту тему. — Я оставляю это позади и смотрю вперед. Расскажи мне о вечеринке Даннов в пятницу, она будет грандиозной?

Элла взвизгивает от возбуждения, и мы снова начинаем идти.

— Девочка, она затмит все твои вечеринки в Колумбии. Сплошные чмоки-чпоки.

— Хочешь сказать, что собираешься с кем-то переспать?

— Ну, да. Это место будет набито горячими спортсменами.

— А они знают об этом?

— Надеюсь, что кто-то упомянул об этом, потому что никто из них, похоже, не заинтересован в том, что я могу предложить. — Она дуется, когда мы подходим к зданию.

— Бывший, о котором ты упоминала… спортсмен?

— О да, он в команде.

— Так он, наверное, предупредил их всех на счет тебя.

— Изменяющему ублюдку лучше этого не делать, — злобно выплевывает Элла.

— Ох, ладно, — говорю я, поморщившись, явно попав в больное место. — Между вами все закончилось хорошо?

— О да, мы лучшие друзья.

Я не могу не рассмеяться над ее откровенной ложью.

Мы находим свободные места в аудитории и болтаем о пятничном вечере, и она с удовольствием рассказывает мне о разврате, который происходил на предыдущих вечеринках Даннов. Я не могу стереть улыбку с лица, когда она рассказывает о том, чем они занимаются со своими друзьями. Могу представить, как они веселятся, пьют и расслабляются. Они этого заслуживают.

Занятие проходит быстро, и после того как мы вместе выпили кофе и пообедали, Элла направляется на свой дневной урок, а я отправляюсь на поиски библиотеки, чтобы немного позаниматься.

Большая часть меня кричит, чтобы я вернулась в общежитие и уничтожила шансы столкнуться с Кейном. Но рациональная моя часть знает, что шансы увидеть его в кампусе такого размера с таким количеством студентов ничтожно малы. Поэтому беру себя в руки и заставляю не пасовать перед несуществующей угрозой.

С книгами в руках я прохожу по библиотеке, проверяя каждый этаж, чтобы ознакомиться с тем, где все находится. Наконец нахожу группу почти пустых столиков на третьем этаже и чувствую себя как дома.

Я стучу по клавиатуре, полностью погруженная в то, что делаю, когда по спине пробегает дрожь.

Пытаюсь отодвинуть в сторону свое беспокойство и игнорирую тот факт, что здесь много укромных мест, если кто-то захочет меня преследовать. Меня окружают бесконечные ряды книг и темные углы.

Заставляя себя не обращать на это внимания, я продолжаю заниматься, убеждая себя, что снова становлюсь параноиком.

Еще через две минуты дрожь становится сильнее, и ощущение, что за мной наблюдают, становится невозможно игнорировать. Поворачиваюсь и осматриваюсь вокруг.

Еще несколько человек сидят за рабочими столами, но никто из них не смотрит в этом направлении, и вокруг никого нет.

Прерывисто выдохнув, я снова поворачиваюсь к экрану, чтобы продолжить работу, но чувство беспокойства не утихает.

— Эй, рад тебя здесь видеть, — говорит Мика, подходя к моему столу с охапкой книг. — Ты одна?

— Привет. Да.

— Не против, если я присоединюсь?

— Конечно, нет.

Когда он выдвигает сиденье напротив меня, я пользуюсь возможностью еще раз оглядеться вокруг.

По-прежнему ничего.

— О, ты с кем-то здесь встречаешься? — спрашивает он, когда замечает, что я осматриваюсь.

— Нет. Мне просто показалось, что я что-то слышала, — вру я. — Итак, что у тебя там, похоже это… — Я пробегаю взглядом по корешкам книг по программированию, которые он сложил между нами.

— Отстойно?

— Э-эм… — Я колеблюсь, не желая оскорблять то, что ему явно нравится.

— Все в порядке. Я знаю, что большинству людей это чертовски скучно.

— Главное, что тебе самому это нравится. — Я улыбаюсь ему, и Мика улыбается в ответ. — Кто к тебе придирается? Дай угадаю, наши футболисты?

Он хихикает.

— Да, но они не со зла. Парни просто завидуют, потому что к тридцати пяти годам они будут забытыми бывшими игроками НФЛ, а я буду становиться все лучше и лучше.

Я разражаюсь смехом, когда Мика в восторге потирает руки.

— Думаю, мне повезло со всеми вами.

— Мы лаем, но не кусаем. Ну, на самом деле, я не так уверен насчет Вайолет. — Он подмигивает мне, и я смеюсь, забыв о неприятном чувстве, которое не могла преодолеть.

Мы погружаемся в уютную тишину и делаем каждый свою работу, прежде чем его телефон начинает вибрировать на столе.

— Это ребята, — говорит он, отрываясь от экрана.

Я улыбаюсь ему.

— Тебя еще никто не добавил в групповой чат?

— М-м-м… нет.

— Вот придурки. Ты, вероятно, пожалеешь об этом, потому что Брэкс в основном шлет совершенно неуместные мемы каждые пять минут, но, по крайней мере, будешь знать, где нас найти, если когда-нибудь…

Я закатываю глаза. Уэст и Брэкс похоже добрались и до него.

— Мы просто…

— Присматриваете за мной, я знаю. И ценю это.

— Тогда дай мне свой номер.

Диктую номер, и всего через несколько секунд мой телефон начинает взрываться в кармане от новых сообщений.

К тому времени как я достаю его, там уже двадцать сообщений, приветствующих меня в чате. В основном от Брэкса, и, как и было обещано, не один мем, который заставляет меня фыркнуть от смеха.

— Не знаю, благодарить тебя или нет…

— Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Отключаю телефон, зная, что никогда не закончу работу, если ребята будут продолжать в том же духе, и засовываю его поглубже в сумочку.

9 КЕЙН

Я не собирался опускаться до уровня жутких сталкеров. Я уже находился в библиотеке, когда пришла Летти и взволнованно, с широко раскрытыми глазами, стала рассматривать ряды книг.

Я отступил в тень, чтобы она меня не заметила, когда проходила мимо и начала ходить взад и вперед по каждому из книжных рядов.

Искушение последовать за ней было велико, но вчера вечером, стоя посреди двора, я сказал себе, что не собираюсь ее искать, а просто пока что максимально использую наши занятия вместе.

У меня достаточно времени, чтобы поднять ставки в ближайшие недели и месяцы. Я хочу, чтобы она оглядывалась через плечо, ожидая, когда я нанесу удар, а потом, когда она поймет, что, возможно, этого уже никогда не случится, именно тогда я сделаю свой ход. Когда она меньше всего этого ожидает и ослабит бдительность.

Тогда… тогда она моя.

Моим намерением было уйти, но неожиданно обнаруживаю, что прячусь за рядами книг на третьем этаже, наблюдая за ее работой.

Знаю, что не должен этого делать, но есть что-то завораживающее в том, как ее пальцы летают по клавиатуре ноутбука.

Ее длинные волосы собраны на макушке не одной, а двумя ручками, и уровень концентрации на ее лице завораживает.

Я стою слишком долго, просто наблюдая за ее работой.

Меня охватывает жажда мести и образы того, что я хочу с ней сделать, мелькают у меня в голове, как кинофильм.

Я хочу, чтобы она осталась одна, где у нас не будет свидетелей.

Хочу, чтобы Скарлетт Хантер принадлежала только мне.

Мои кулаки сжимаются, когда я представляю, как подхожу к ней и требую, чтобы она ушла со мной. Девушка бы так и сделала, я знаю, потому что она ненавидит публичные сцены.

Летти предпочла бы иметь дело со мной наедине, чем посвящать всех остальных в то, что происходит между нами.

Глупая девчонка.

Я думал, что она уже поняла, что быть со мной наедине — самое опасное место.

Я почти убедил себя идти к ней, когда к ее столу подошел какой-то парень.

Ясно, что она знает его. То, как ее лицо светится, когда она замечает его, заставляет мое сердце пропустить удар, а кулаки сжаться.

И снова я пытаюсь заставить себя уйти, и, черт возьми, я рад, что не делаю этого. Я достаточно близко, чтобы слышать каждое слово, которое они говорят друг другу, и в ту секунду, когда они начинают говорить о групповом чате, я подхожу еще ближе.

Вытаскиваю свой телефон из кармана, когда парень спрашивает ее номер, и, разблокировав его, быстро вношу номер в контакты.

Я улыбаюсь про себя, глядя на цифры на экране.

Скарлетт Хантер понятия не имеет, что только что сделала.

Избавляясь от уровня преследования, до которого опустился сегодня днем, я выскальзываю из-за книжного ряда и начинаю искать то, за чем пришел, прежде чем покинуть библиотеку и отправиться в кафетерий на обед перед моим следующим уроком, а затем тренировкой.

Летти похожа на оленя, пойманного светом фар во время занятия в четверг утром. Зная, что она будет там, я позаботился о том, чтобы прийти пораньше, и спрятался в тени в задней части аудитории задолго до ее прихода, чтобы понаблюдать за ней.

Когда Летти наконец прибывает, рядом с ней телохранители в виде двух идиотов — моих товарищей по команде, — идущих по бокам от нее. Тех же самых придурков, которые пытались заступиться за нее во вторник.

Это странно, потому что на тренировках они почти не обращают на меня внимания, предпочитая заниматься своими делами и не высовываться. Но поставьте их где-нибудь рядом с Летти, и, похоже, их внутренние пещерные люди выходят наружу, и они сделают все возможное, чтобы защитить свою девочку от большого плохого волка.

Понятия не имею, откуда она их знает. Моя нежелательная вражда, казалось бы, со всей командой по просьбе Луки означает, что у меня нет никого, кому можно было бы тонко задать все эти вопросы.

Я хочу знать, кто они, почему чувствуют необходимость заботиться о ней, и, самое главное, будут ли они проблемой для меня.

Один из них обнимает ее за плечи и ведет к свободным местам примерно в середине аудитории.

Если Летти пытается быть осторожной, оглядываясь вокруг в поисках меня, то терпит неудачу, потому что я почти чувствую ее нервоз даже отсюда, когда ее взгляд мечется по комнате.

Я опускаюсь в кресле, пока девушка продолжает поиски. В ту же секунду, когда ее взгляд останавливается на мне, треска электричества между нами почти достаточно, чтобы осветить комнату. Я чувствую это всей душой.

На моих губах появляется улыбка. Я пытаюсь сделать ее милой, но моя потребность причинить Летти боль означает, что улыбка слишком быстро превращается в оскал.

Ее телохранители вскоре замечают, кто удерживает ее внимание, пока Летти пытается оторвать взгляд от моих глаз, и им удается сдвинуть ее с места, чтобы подготовиться к началу урока.

Удовлетворение снова наполняет меня, когда я вижу, как девушка с прямой спиной сидит в своем кресле на протяжении всей лекции, как будто физически чувствуя, как мой взгляд прожигает ее затылок.

Она ни разу не обернулась. Держу пари, это чертовски убивает ее.

— Эй, ты Кейн Ледженд? — тошнотворно сладкий голос раздается у меня за спиной, когда я покидаю аудиторию вскоре после того, как профессор Ричман закончил лекцию.

Я не стал торчать на месте и ждать, пока Летти и ее головорезы уйдут из комнаты. Не хочу, чтобы она думала, что как-то влияет на меня. Я не планировал, что ко мне обратятся, когда уходил, но это вроде как идеально.

Новости о моем прибытии еще не распространились, учитывая, что гребаный Лука Данн делает все возможное, чтобы избавиться от меня. Ему каким-то образом удалось положить конец большинству сплетен, что, честно говоря, впечатляет.

Может быть, у него здесь больше власти, чем я думал.

— Да, а кто спрашивает? — Я поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с симпатичной блондинкой с самыми голубыми глазами, которые я когда-либо видел.

— Привет. — Ее улыбка становится шире, демонстрируя идеально ровные белые зубы. — Я Клара. — Она делает шаг вперед, как раз в тот момент, когда я замечаю движение за ее плечом. — Не хочешь как-нибудь сходить выпить кофе?

Оторвав взгляд от Летти и ее головорезов, я смотрю на Клару.

Моя кожа покалывает от осознания того, что Летти находится рядом. Мне не нужно снова поднимать глаза, чтобы знать, что девушка бросает на меня смертоносный взгляд.

— Осторожно, девочка. Этот кусается. — Желание запрокинуть голову и рассмеяться над маленьким предупреждением Летти почти берет надо мной верх.

Тот факт, что ей не все равно, и она даже пытается предупредить эту девушку, говорит мне все, что нужно знать.

— Все в порядке, дорогая. Мне нравится пожёстче. Верно, Брэкс? — Клара дергает подбородком в сторону одного из последователей Летти, и его грудь расширяется.

— Черт возьми, да, это точно, — хвастается он, к большому раздражению другого парня, если судить по его драматичному закатыванию глаз.

— Пошли, — рявкает он. — Мне нужна еда.

Затем мягко подталкивает Летти вперед, хотя, кажется, ей не нужно слишком много поощрения, прежде чем она удаляется по коридору, крича через плечо: «Не говори, что я тебя не предупреждала».

Я ухмыляюсь. Меня забавляет, что её достаточно волнует эта ситуация, чтобы вмешаться.

— Итак, кофе?

— Сейчас?

— Конечно. — Глаза девушки загораются, когда она подтягивает сумочку повыше на плече.

Я же, с другой стороны, не испытываю ни малейшего волнения. То есть до тех пор, пока мы не доходим до конца коридора и не видим Летти и парней, исчезающих за закрывающейся дверью лифта.

Бросившись вперед, я засовываю ногу в щель и с восторгом наблюдаю, как ужас заливает лицо Летти.

— Территория сталкеров, Ледженд, — бормочет один из парней, когда я вхожу в небольшое пространство вместе с ними.

В идеальном мире я бы стоял рядом с Летти, даже позади нее, чтобы она не могла видеть, что я делаю. Но теперь, когда ее личная охрана приблизилась к ней на шаг, понимаю, что у меня нет выбора. Мне придется довольствоваться тем, что мое присутствие выводит ее из себя.

Как только Клара встает рядом со мной, я протягиваю руку и обнимаю ее за талию, притягивая к себе.

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя самые завораживающие глаза?

— Да, но я предпочитаю услышать это от тебя.

Кто-то издает рвотный звук позади меня, но я игнорирую их, скользя рукой от ее поясницы к заднице.

— Думаю, нам понравится проводить время вместе, Принцесса.

Потрясенный вздох Летти звучит громко и отчетливо в замкнутом пространстве.

Я знаю, как сильно она ненавидит прозвище, которое я дал ей, когда мы были детьми, но, похоже, как бы оно ее не бесило, Летти не хочет, чтобы так называли кого-то другого.

— Я очень на это надеюсь, — выдыхает Клара, проводя ладонью по моей груди.

Ее прикосновения… приятны. Но не разжигают во мне огонь так, как касания кое-кого другого. Возможно, мы были вместе всего один раз, но, черт возьми, если это не заставляло всех других девушек моего прошлого побледнеть по сравнению с ней.

В ту секунду, когда лифт звонит, сообщая, что мы достигли первого этажа, Летти вылетает из замкнутого пространства. Ее плечо врезается в меня, когда девушка проскальзывает мимо, посылая электрический разряд прямо в мой член.

Если Летти и почувствовала это, то не подала виду, потому что вылетела из здания, даже не оглянувшись, как будто за ней гнались адский псы.

— В чем ее проблема? — мурлычет Клара, обнимая меня за шею и глядя мне в глаза.

— Наверное, завидует, что она не такая красотка, как ты.

— Ты мудак, — рявкает один из защитников Летти, когда они следуют за ней.

— Знаю. Это весело.

Он показывает мне средний палец, когда Клара переплетает свои пальцы с моими и вытаскивает меня из лифта.

В ту секунду, когда мы выходим на улицу, и я понимаю, что Летти нигде не видно, я достаю из кармана телефон и смотрю на него, как будто что-то читая.

— Прости, детка, отложим на другой раз. Я нужен одному из парней.

— Я могу пойти с тобой, — предлагает Клара, делая шаг вперед и прижимаясь грудью к моей груди, как будто этого достаточно, чтобы я передумал.

«Ни единого гребаного шанса, милая».

— Извини, может быть, в другой раз.

Девушка дует губы, но все, что я делаю, — отворачиваюсь от нее и ухожу, не обращая внимания на то, что отбрасываю ее, как камень.

Клара охотница за джерси. Уверен, что есть много других членов команды, в которых она может вонзить свои когти.

Перекусив, я успеваю немного позаниматься, прежде чем отправиться на дневные занятия пораньше, как и сегодня утром.

Понятия не имею, получу ли я удовольствие от того, что заставлю Летти неловко ерзать и в этом классе, учитывая, что я пропустил нашу первую лекцию в понедельник, но очень на это надеюсь.

10 ЛЕТТИ

— Он реально мудак, — бормочет Брэкс, когда они с Уэстом догоняют меня после того, как я почти выбежала из лифта.

В ту секунду, как услышала, как Кейн назвал девушку моим прозвищем, все, о чем я могла думать, это чтобы побыстрее сбежать от него.

Я всегда ненавидела это дурацкое прозвище, но не понимала, как повлияет на меня, если услышу, как Кейн говорит его другой девушке.

Ревность, которая нахлынула на меня, была слишком сильной, чтобы сдержаться, и я была примерно в двух секундах от того, чтобы вцепиться своими неухоженными ногтями в ее наращённые волосы и оттащить от него.

К счастью, двери лифта открылись как раз вовремя и позволили мне сбежать.

В ту секунду, когда на меня обрушился воздух снаружи, я сделала глубокий вдох, который не был пронизан его мужским, древесным ароматом, и заставила себя расслабиться.

Ненавижу, что показала, как он влияет на меня, и вышла из себя, но ничего не могла с собой поделать.

Я потеряла контроль, и мне нужно было уйти.

— Так и есть.

— И вообще, что у него за проблемы с тобой?

— Это… — Я думаю обо всем, за что он меня ненавидит. Большинство вещей, которые были полностью вне моего контроля и не по моей вине, но для Кейна это, похоже, не имеет значения. — Просто вещи из прошлого, которые он не может отпустить.

— Ну, ему придется. Мало того, что он ненавидит Луку, нам не нужно, чтобы он и тебе доставлял неприятности.

Я пожимаю плечами.

— Я привыкла к выходкам Кейна и знаю, как с ним обращаться.

Парни смотрят на меня с неверием, но я игнорирую тот факт, что они видели, как я дважды не справилась с ним.

— Пойдем, я угощу вас обоих обедом.

— Я знаю одно место.

Мы втроем забираемся в машину Брэкса, и он нажимает на газ, унося нас прочь от кампуса. Я более чем счастлива уйти и уменьшить риск столкнуться с Кейном снова.

— Не думала, что вы когда-нибудь сюда доберетесь, — говорит Вайолет, когда мы подходим к тому месту, где она ждет у закусочной.

— Перестань ныть, — бормочет Уэст, толкая дверь и входя внутрь.

Повсюду студенты, но, к счастью, Кейна здесь нет.

Наше свободное от кампуса время проходит слишком быстро, и прежде чем я успеваю это осознать, мы с полными животами пиццы возвращаемся, чтобы я могла вовремя попасть на урок американской литературы.

Направляюсь к зданию Вестерфилд, настояв на том, что мне не нужен эскорт, а остальные возвращаются в общежитие, так как у них свободный день.

Я уже почти у входа, когда в поле зрения появляются два очень желанных лица.

— Летти, выглядишь великолепно, как всегда, — говорит Лука, притягивая меня в свои объятия и кружа, в то время как все в радиусе пятидесяти футов смотрят на его чрезмерное приветствие.

— Опусти меня, — визжу я, когда он продолжает кружить.

Когда парень, наконец, ставит мои ноги на землю, у меня кружится голова, и я не могу перестать смеяться.

— Ты дурачина. — Я притягиваю его к себе и обнимаю, быстро повторяя действие с Леоном.

— Ты в порядке, Кексик? — шепчет он мне на ухо, удерживая в объятиях на мгновение дольше, чем это допустимо для друзей.

Я буквально чувствую, как ревнивые взгляды всех девушек вокруг нас впиваются мне в спину, но привыкла к этому. Я дружу с этими двумя достаточно долго, чтобы иметь дело с ненавистниками.

— Да, а ты?

— Как всегда. — Леон подмигивает мне, когда я отстраняюсь.

— Готова идти на занятие?

— Да, черт возьми, — заявляю я.

Как я могу быть не готова с близнецами Данн по бокам?

Я готова встретиться лицом к лицу с этим гребаным миром.

К сожалению, моя уверенность немного ослабевает, когда мы втроем входим в лекционный зал, и мой взгляд останавливается на сердитых синих глазах.

Мои шаги замедляются, и Лука с Леоном замечают это.

— Что такое? О. Этот ублюдок преследует тебя или что-то в этом роде?

— Почти уверена, что он, вероятно, тоже в этом классе. — Я пожимаю плечами. — Просто не обращай на него внимания.

— Трудно это сделать, когда он, кажется, везде, куда я, блядь, поворачиваюсь. Если я доберусь до первой игры сезона, не сломав ему нос, это будет гребаное чудо.

— Не позволяй ему добраться до тебя и не доставляй ему удовольствия испортить тебе сезон. Если ваш тренер говорит, что все честно, то вам нужно отпустить это дерьмо и сосредоточиться на играх.

Несколько секунд Лука удивленно смотрит на меня.

— Кто ты и что сделала с моей ненавидящей футбол подругой?

— Я не ненавижу футбол, просто…

Я почти вижу, как в его голове зажигается лампочка.

— Ты хотела держаться от него подальше. Ты никогда не приходила на наши игры с Харроу-Крик.

— Виновна по всем пунктам.

Гнев омывает его, и выражение его лица становится напряженным, когда мы идем к своим местам.

— Я бы хотел, чтобы ты просто сказала мне, Лет, — цедит Лука после нескольких минут молчания.

— Если бы я знала, что все так обернется, то так бы и сделала. Я не хочу, чтобы он разрушил твои шансы в НФЛ.

— Этот ублюдок ничего не испортит. — Парень протягивает руку и хватает меня за руку под столом. — Я, блядь, не позволю ему.

Я улыбаюсь своему другу и кладу голову ему на плечо.

— Ты хороший человек, Лу.

— Ты тоже, и я не позволю тебе отравиться его ядом.

— Мы прикроем твою спину, Летти. Несмотря ни на что, — добавляет Леон прямо перед тем, как наш профессор начинает лекцию.

Я чувствую пристальный взгляд Кейна на протяжении всего занятия, но ни разу не оглядываюсь. И когда мы встаем, чтобы уйти, я продолжаю смотреть вперед.

Кейн — часть моего прошлого. Часть, которую я предпочла бы забыть. Пришло время сосредоточиться на моем будущем.

Вздыхаю с облегчением, выходя из социологии поздним утром в пятницу. Это последнее занятие на этой неделе, и мне нужно подготовиться к своей первой футбольной вечеринке в «Мэддисон Кингс».

Элла уже предупредила меня, что у них с Вайолет наготове маски и «Файрбол»[5].

Я почти чувствую, как алкоголь обжигает мое горло, когда думаю об этом.

Я давно не пила.… Даже не помню, насколько долго. Так что знаю, что мне нужно будет держать себя в руках сегодня вечером.

Последнее, чего я хочу, — это потерять сознание или блевать и опозорить Луку и Леона на их собственной вечеринке.

Я практически бегу обратно в общежитие с волнением, шевелящимся в моем животе. Это чувство, которого мне так не хватало.

Тусоваться с девчонками, готовиться провести ночь в танцах и забыть о стрессах колледжа — одна из причин, по которой я была так взволнована, начав эту главу своей жизни.

Без родителей, следящих за каждым твоим шагом.

Я толкаю дверь в наше общежитие, и в маленьком пространстве уже гремит музыка, а Элла и Вайолет танцуют на кухне.

— Мы делаем тако и «Маргариту». Хочешь?

— Ты серьезно спрашиваешь?

Бросаю сумку и книги в свою комнату, прежде чем присоединиться к ним и помочь, чем смогу.

Парни не появляются, и мне интересно, это потому, что у них занятия, или их выгнали из общежития, чтобы мы могли потусоваться.

Только несколько часов спустя, когда я сижу на кровати Эллы с каким-то фиолетовым месивом на лице, пока подруга красит мои ногти в ядовито-красный цвет, чтобы сочетаться с платьем, которое она настояла, чтобы я надела сегодня вечером, мы слышим, как парни возвращаются в общежитие.

— Сегодня пятница, — ревет один из них, прежде чем все двери захлопываются, я полагаю, чтобы парни могли подготовиться к сегодняшнему вечеру.

Я была довольна парой узких джинсов и топом, но Элла наотрез отказалась и вытащила платье, которое висело в моем шкафу с прикрепленной биркой.

Понятия не имею, зачем я его сохранила. Я купила его с намерением надеть на вечер в Колумбийском университете, но все превратилось в хаос, и оно больше никогда не видело дневного света.

Я почти отдала его на барахолку, когда собирала вещи, но что-то в нем заставило меня оставить платье себе. Может быть, это была надежда, что однажды я смогу натянуть его и каким-то образом обрести уверенность, которая у меня была раньше, и понять, что жизнь может вернуться в нормальное русло. Что я могу снова наслаждаться жизнью, не утонув в прошлом.

— Ты все еще ненавидишь меня за это? — говорит Элла, проследив за моим взглядом на платье, которое теперь висит на задней стороне ее двери.

— Н-нет, — заикаюсь я.

— Ты будешь выглядеть убийственно. Эти парни Данн не поймут, что с ними случилось.

— У нас все не так, — возражаю я.

— Девочка, ты бы видела, как они оба на тебя смотрят. Это буквально похоже на то, как будто ты лично повесила луну или типа того.

— Нет, мы все просто друзья. Если тебе нужно мое разрешение, то вперед. Любой из них будет счастлив заполучить тебя.

При моих словах ее лицо расплывается в улыбке.

— Не уверена, что они вообще заметят мое существование. Я могла бы войти голой, и почти уверена, что они оба все еще будут пристально смотреть на тебя.

Неловко ерзаю на месте.

— Это не так…

Элла поднимает руку.

— Все не так, как кажется, я уже это слышала. Но думаю, что тебе, возможно, стоит присмотреться повнимательнее, потому что, возможно, ты что-то упускаешь.

Я непонимающе смотрю на нее.

— Что?

— Ничего. Передашь мне мой напиток?

Элла быстро наполняет мой бокал из кувшина, который мы приготовили ранее.

Я весь день не торопилась, в отличие от нее и Вайолет, которые в мгновение ока расправились с первым кувшином.

— Где Вайолет? Я думала, она пошла в душ. Это было больше часа назад.

— Давай, — подбадривает Элла, поднимаясь со стула, на котором сидит, и открывая дверь.

Парни сидят на кухне с бутылками пива, но не обращают на нас особого внимания, когда мы крадемся по коридору с волосами в бигудях и масками на лицах. Уверена, они видели такое миллион раз, живя с этими двумя.

— Ш-ш-ш. — Элла подносит палец к губам и тихонько толкает дверь Вайолет.

Я сдерживаю смех, когда она появляется в поле зрения, свернувшись калачиком и крепко спящая на своей кровати.

Рука Эллы опускается на мое предплечье, останавливая меня от отступления, чтобы дать ей отдохнуть.

— Приготовься, — произносит она одними губами, прежде чем поднять руку и отсчитать от трех.

На одном она кричит, прежде чем броситься на Вайолет, которая подскакивает так, словно мир вокруг нее взрывается. Алкоголь, струящийся по моим венам, заставляет меня разразиться приступами смеха, когда они вдвоем начинают бороться на кровати Вайолет, а шаги несутся в нашу сторону.

— О, черт возьми, да. Мика, тащи шоколадный соус, — кричит Уэст, не сводя глаз с девушек.

Халат Эллы распахивается, показывая нам всем ее черный кружевной бюстгальтер, в то время как девчонки продолжают бороться.

— К черту вечеринку, — добавляет Брэкс. — Мы можем устроить оргию прямо здесь.

Он ныряет на кровать к ним, обнимает девчонок за талию и притягивает к себе.

— Я более чем счастлив взять на себя обоих, если вы, две киски, не хотите вмешиваться. Лет? — добавляет он, не сводя с меня глаз. — Меня хватит на всех.

— Ты чертов идиот, — визжит Элла, когда он шлепает ее по заднице, и отползает от него.

— Отличный вид, девочка. Выглядишь сексуально. — Он посылает ей воздушный поцелуй, когда Элла подходит ко мне.

Ее бигуди в беспорядке, маска с лица осталась на простынях Вайолет.

— Полагаю, мне следует принять душ прямо сейчас, а? — спрашивает Вайолет, отстраняясь от Брэкса и направляясь в ванную. Парень быстро следует за ней. — Одна. Спасибо.

— Похоже, никто из вас не хочет спать со мной, — бормочет он, изображая грустный щенячий взгляд.

— Этого никогда не случится, — объявляет Элла.

— Но ты же западаешь на игроков, детка. — Он пробегает глазами по ее облаченному в халат телу.

— Хм… не на этого игрока. Я видела, что ты там прячешь, и, честно говоря, меня это не очень впечатлило.

Все в комнате начинают смеяться, прежде чем мы все поворачиваемся, чтобы оставить Вайолет одну.

— Но он же становится больше, — рявкает Брэкс, заставляя нас всех снова рассмеяться.

— Клянусь богом, у нас лучшее общежитие в кампусе, — говорит Элла, направляясь в свою ванную, чтобы умыться.

Когда возвращается, ее кожа чиста, а светлые волосы мягкими волнами ниспадают на плечи. Она действительно красива.

Девушка идет к своему шкафу в одном нижнем белье, не смущаясь того, что я здесь. Ее уверенность напоминает мне о том, какой я была раньше. Но с тех пор, как потеряла в весе, я делаю все возможное, чтобы скрыть свое тело.

Снова потянувшись за своим напитком, я делаю глоток, надеясь, что алкоголь поможет мне найти прежнюю себя, которая владела бы этим платьем, как гребаная королева.

— Это или это? — спрашивает Элла, поворачиваясь ко мне с двумя одинаково откровенными платьями в обеих руках.

— За то, что ты заставляешь меня надеть это, — я указываю на свой клочок ткани, — я выбираю вот это. — Указываю пальцем на платье, которое выглядит самым маленьким.

— Отлично. Оно, по крайней мере, привлечет внимание. — Элла натягивает его и перебрасывает волосы через плечо.

— Д-да, так и будет. — Она выглядит как долбаная модель. Мои плечи опускаются, зная, что я никогда не смогу сравниться с ней.

— Не надо, — рявкает она. — Выкинь эти глупые мысли из головы прямо сейчас.

Мои губы приоткрываются, чтобы возразить, но Элла пронзает меня взглядом, который говорит мне, что она точно понимает, что я чувствую.

Повернувшись, она достает из верхнего ящика альбом, открывает его и протягивает мне.

Я смотрю на фотографию девочки-подростка, сидящей на крыльце. Сразу видно, что это Элла, потому что ее медовые глаза сияют так же, как и сейчас, но на ее лице нет того счастья, к которому я привыкла.

— Я не всегда так выглядела. Я была пухленькой школьницей, над которой издевались каждый день ее жизни. Знаю, тебе не нравится, как ты сейчас выглядишь, но это не навсегда. Только ты можешь сделать так, чтобы полюбить себя.

— Я любила себя прежнюю, поэтому все так плохо. Раньше я была такой же, как ты сейчас.

Она опускается рядом со мной и берет меня за руку.

— Что случилось?

— Я потеряла себя.

Элла молчит, как будто ждет, что я скажу больше, но она будет разочарована, потому что это все, чем я собираюсь поделиться. Я хочу наслаждаться сегодняшним вечером, а не возвращаться в прошлое.

— Ладно, давай поработаем над тем, чтобы ты снова полюбила себя. Я хожу на йогу два раза в неделю, ты должна пойти со мной.

— Звучит… вообще-то, хорошо. Спасибо.

— Я знаю, что услышать это от меня ничего не значит, потому что здесь, наверху. — Она постукивает меня по голове. — Ты полна собственных мнений, но ты прекрасна, Летти. И я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но Лука, Леон, эти идиоты там, они все тоже это видят.

Я улыбаюсь ей.

— Спасибо.

— В любое время, милая. А теперь, может, повеселимся? — спрашивает она, наполняя наши бокалы и передавая мой.

— Черт, да. Я готова танцевать всю ночь напролет.

— Аминь. И, может быть, к спортсмену, который знает, что делать со своей… штукой. — Она допивает свой напиток. — Макияж, а потом уходим.

Элла подходит к двери.

— Ви, ты уже готова?

— Да, я сейчас приду, босс.

— Хорошо. Садись, — требует она, указывая на стул у стола и притаскивая из ванной массивную коробку с косметикой.

— Делай как считаешь нужным.

— О, девочка. Я полностью намерена это сделать. — Она подмигивает и принимается за работу.

11 ЛЕТТИ

Спустя почти два часа мы наконец подходим к дому Луки и Леона.

— Святое дерьмо, это безумие, — бормочу я, слегка покачиваясь на каблуках, когда мы проходим мимо групп студентов, слоняющихся по переднему двору.

Огромный дом в колониальном стиле словно нависает над нами. В нем больше окон, чем я могу сосчитать после того количества коктейлей, которые я уже выпила сегодня вечером.

Дом действительно впечатляет.

— Ходят слухи, что папа-Данн платит за это, — говорит один из парней позади меня.

— Конечно, платит. — От одного упоминания имени мистера Данна у меня во рту остается горький привкус. Может, он и отец моего лучшего друга, но я его ненавижу.

Он претенциозный, самоуверенный, принижающий всех вокруг себя мудак. Я понятия не имею, почему Мэдди оставалась с ним так долго. Люди предполагали, что это из-за его денег и славы, но не думаю, что это так. Она была не жадной до славы женой. Она… очень милая. Отличная мама. Думаю, Мэдди пришлось быть такой, чтобы компенсировать их сильного, настойчивого и требовательного отца.

Хотя мне было очень жаль близнецов, когда их семья распалась, но не буду лгать, я почувствовала облегчение из-за Мэдди, когда услышала, что она уехала и живет в Нью-Йорке.

Мне следовало связаться с Лукой и Леоном, когда это случилось, но я не смогла. В то время я едва могла позаботиться о себе, сострадание и забота о них реально подтолкнули бы меня к краю пропасти.

— Ну, кто бы ни был его владельцем, я благодарна, что у нас есть место, где повеселиться, — объявляет Вайолет, шагая вперед и входя в дом, как будто он принадлежит ей.

— Похоже, мы идем внутрь, — смеется Элла рядом со мной, когда мы следуем за Ви внутрь.

Дом переполнен, когда мы идем на кухню, чтобы найти напитки.

Уэста и Брэкса в конечном итоге утаскивают другие члены команды, и хотя меня снова и снова уверяли, что его здесь не будет, я ловлю себя на том, что оглядываюсь в поисках Кейна.

Я уже это проходила. Меня уже однажды уверяли, что его не будет на вечеринке, и посмотрите, чем это закончилось, когда меня по-королевски трахнули в грязной луже, в прямом и переносном смысле.

Дрожь пробегает по моей спине, когда я позволяю своему мозгу вспомнить всего на пять секунд, как чертовски хороша была та лужа. Затем крепко запираю эти мысли.

Элла делает мне коктейль, прежде чем передать стаканчик. Ее взгляд останавливается на ком-то за моим плечом, и на секунду мое сердце падает, думая, что это Кейн, но затем широкая улыбка расплывается по лицу подруги, и в ее глазах вспыхивает волнение, и я точно знаю, кто приближается. Ну, технически есть два варианта, но я довольна любым из них.

— Скарлетт Хантер, ты чертовски роскошная, — громко объявляет Лука на всю комнату, и улыбка Эллы становится шире.

— Я же тебе говорила, — шепчет она мне.

Большая пара рук опускается на мои бедра, прежде обхватить меня за талию, а его передняя часть парня прижимается к моей спине.

— Привет, — говорю я, оглядываясь на него. — Сколько ты выпил? — спрашиваю я, когда его глаза пытаются сфокусироваться на моих.

— У нас было пари, я проиграл. Шоты. — Он морщится.

— О чем спорили?

— Не могу сказать, детка. — Он подносит руку к губам и застегивает их, прежде чем повернуть и выбросить воображаемый ключ.

— Кодекс братана, понятно, — смеюсь я.

— Ты такая идеальная, Лет. Ты всегда меня понимаешь. — Он небрежно целует меня в щеку и крепче сжимает.

— Ладно, ты действительно пьян.

— Пошли познакомлю с ребятами.

— Э-э… конечно.

Лука отпускает меня и вместо этого берет за руку, оттаскивая от самодовольно выглядящей Эллы, и ведет сквозь толпу людей, веселящихся в его доме.

— Здесь просто невероятно, — говорю я, когда мы выходим на заднюю террасу, где стоят огромные диваны, заполненные футболистами, вокруг большого костра.

— Парни, это моя девочка, — громко объявляет Лука, заставляя меня съежиться и мое лицо гореть. — Летти, познакомься с моими парнями.

Большинство просто кивают мне в знак приветствия. Несколько взглядов неторопливо обводят мое тело. Я хочу прижаться к Луке, чтобы спрятаться, но жар в их глазах означает, что я держу голову высоко и позволяю им насытиться, зная, что они, вероятно, закончат с синяком под глазом, когда Лука заметит.

— Эван, смотри на ее гребаное лицо, чувак. — Парень, о котором идет речь, сразу же встречается со мной взглядом, и я мгновенно узнаю его по уроку социологии сегодня с утра. Его было трудно не заметить с его небольшой толпой охотниц за джерси, соперничающих за его внимание, в то время как остальные из нас просто пытались пройти через дверь. — Мне нужно повторять это снова? Летти. Под. Запретом.

— Даже для меня? — говорит Леон, останавливаясь с другой стороны от меня и вытаскивая меня из объятий Луки.

— Девочка, тебе придется оглядываться в кампусе, когда эти двое объявят тебя своей. Девушки выпустят когти, — говорит Кольт, парень, с которым меня познакомили на моем первом уроке американской литературы.

— Я знаю, как вести себя с их поклонницами.

Лука фыркает от смеха, вероятно, вспоминая пару драк, в которых я, возможно, участвовала в старшей школе Роузвуда.

— Не стоит ее недооценивать. — Лука падает на один из пустых диванов. — Садись, детка.

Дергая за короткий подол платья, чтобы не показывать каждому парню свои трусики, я выхожу из объятий Леона, но прежде чем он отпускает меня, прижимается губами к моему уху.

— Ты выглядишь потрясающе, Лет. Прибереги для меня танец попозже.

— Всегда. — Я улыбаюсь ему, прежде чем опуститься рядом с Лукой, который немедленно кладет свою большую, горячую руку мне на бедро.

Леон пристально смотрит на его собственническую хватку, прежде чем садится по другую сторону от меня.

— Итак, золотой мальчик говорил нам, что ты училась в Колумбийском университете.

Я морщусь, ожидая стандартных вопросов, но испытываю облегчение, когда они так и не приходят. Понятия не имею, потому ли это, что этим парням наплевать на причину моего отъезда из Нью-Йорка, или их предупредили, чтобы они не совали нос в чужие дела, что бы это ни было, я благодарна.

— Их команда — дерьмо, неудивительно, что ты вернулась, чтобы стать частью команды победителей.

— Да, черт возьми, — рявкает один из парней, держа бутылку в воздухе, чтобы несколько парней могли стукнуться.

Я ввязываюсь в непринужденную беседу с друзьями близнецов и улыбаюсь про себя, понимая, что это снова похоже на старшую школу. Я со всеми мальчиками. Каждая девушка, проходящая мимо и избегаемая парнями, бросает на меня уничтожающий взгляд, но я просто мило улыбаюсь. Не моя проблема, что парни хотят, чтобы здесь была я, а не они. Ночь только начинается, уверена, что все эти ребята скоро будут искать каких-то действий.

Напитки приятно текут, доставляемые первокурсниками, членами команды, включая моего младшего брата, который улыбается мне, когда передает очередной стаканчик.

— Развлекаешься? — спрашивает Зейн, не упуская того места, где рука Луки все еще лежит на моем бедре.

— Да, сегодня не я маленькая сучка этих парней.

— Заткнись, — бормочет он, дерзко подмигивая мне.

— О да, ты отлично вписываешься к этим придуркам.

— Ты действительно любишь меня, сестренка. — Кивает он, прежде чем нырнуть обратно в дом. — Наслаждаешься своими новыми питомцами? — спрашиваю я Луку с ухмылкой.

— Нет, им это нравится. Заставляет их чувствовать себя особенными.

— Ты придурок. Разве ты не должен по-отечески поддерживать новых парней?

— Да, я эффективно учу их уважать старших.

Остальная часть команды смеется, делясь частной шуткой, и я не могу не задаться вопросом, что еще они заставили делать первокурсников в первую неделю семестра.

— Жаль, что мы не можем заставить того другого придурка-новичка целовать наши гребаные ботинки, — рявкает Кольт, и Лука, Леон и я напрягаемся при упоминании Кейна.

— Этот ублюдок получит по заслугам. Не волнуйся.

— Лука, — предупреждаю я. — Ты обещал мне держаться подальше.

— Не волнуйся, детка. Все под контролем.

Дрожь пробегает по моей спине, когда он сжимает мое бедро в попытке успокоить меня. Это никак не помогает мне почувствовать себя лучше в этой ситуации.

Я делаю глоток напитка, который принес мне Зейн, и заставляю себя поверить, что Лука знает, что делает.

Он не зря стал капитаном «Пантер», и я должна верить, что у него голова на плечах, когда он имеет дело с Кейном.

— Парни, я ухожу. Я люблю вас и все такое, но мне нужна чертова киска, — объявляет Кольт несколько минут спустя.

— Чувак, здесь же девушка, — рявкает кто-то.

— Девушка, которая более чем привыкла к Луке и Леону. Уверен, что она справится.

— Я слышала и похуже. Кто-нибудь из вас, ребята, знает Харроу-Крик?

Некоторые качают головами, но некоторые кивают.

— Это там, откуда Ке…

— Да, я девушка из Харроу-Крик. Поверь мне, ничто из того, что ты можешь сказать, не шокирует меня, — выпаливаю я спешно, прежде чем это имя слетает с губ Эвана.

Он поворачивается к парням, которые понятия не имеют о репутации Харроу-Крик.

— Она имеет в виду, не связывайся с ней, она крутая.

Некоторые выглядят впечатленными, другим все равно.

— Потанцуй со мной, — шепчет Леон мне на ухо, и я поворачиваюсь к нему.

— Не лучше ли пойти и найти какую-нибудь киску? — Я понижаю тон своего голоса, чтобы подражать парням.

На его губах появляется ухмылка.

— Когда вместо этого я мог бы потанцевать с тобой? Никогда.

— О, ты такой милый.

Лука издает рвотный звук позади меня.

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты должен был родиться с киской?

— Тогда бы не было никого, кто мог бы заставить тебя хорошо выглядеть на поле. — Леон отклоняется назад, прежде чем встать, потянуть меня за руку и вырвать из лап Луки.

— Мне не нужно, чтобы кто-то помогал мне хорошо выглядеть, братан.

— Конечно, твое эго уже прекрасно справляется с этой работой. — Леон показывает средний палец через плечо и ведет меня внутрь.

Сначала парень направляет меня в ванную, а затем мы заходим на кухню, чтобы выпить еще. Должно быть, прошел почти час, прежде чем мы действительно находим дорогу к импровизированному танцполу, который кто-то устроил в, я думаю, что должно быть, гостиной.

Леон прижимает меня к своему телу, и я смотрю ему в глаза, чувствуя, как горящие ненавистью взгляды всех девушек в комнате устремляются на меня.

Прижимаясь всем телом к нему, я протягиваю руку, чтобы прошептать ему на ухо:

— Они все меня ненавидят. — В этом нет ничего нового. Так я прожила свою жизнь в Роузвуде. Во всяком случае, забавно, что эти девушки из колледжа так же жалки, как старшеклассницы, пускающие слюни после того, как связались с игроком.

— Нет, Кексик. Они все просто завидуют, что я танцую с самой красивой девушкой в зале.

Моя грудь вздымается от его слов. И, хотя Элла была права раньше, что то, что говорят мне другие, не изменит моего собственного мнения о себе, услышав эти слова от Леона, когда он мог заполучить буквально любую девушку в этой комнате прямо сейчас в своих объятиях, я чувствую себя особенной.

— У тебя может быть любая из них. Разве ты не хочешь потрахаться сегодня вечером?

Он откидывает голову назад и смеется.

— Я же парень, конечно, я хочу потрахаться. Но… — Веселье исчезает из его голоса. — Я бы предпочел провести время с другом, который знает меня настоящего, а не с девушкой, которая хочет переспать со мной только ради того, чтобы похвастаться в соцсетях сразу после этого.

Мое сердце замирает от жалости к нему. Это действительно так? Кажется бессмысленным.

— Я думала, парням нравится это дерьмо.

— Парням может и нравится, но мне нет.

— Ты единственный в своем роде, Леон Данн.

— Отличный способ сказать мне, что я странный, Кексик.

— Ничего подобного, — выдыхаю я, когда песня меняется, и он прижимается ко мне бедрами. — Ты выучил несколько движений?

— Думаю, скоро узнаешь.

Мы танцуем до тех пор, пока наша кожа не становится влажной от пота, а мое лицо болит от улыбок и смеха. Но я не могу остановиться, потому что прямо сейчас, забыв обо всем, я чувствую себя на вершине мира.

— Могу я присоединиться к вечеринке? — говорит Лука, его руки опускаются на мою талию, а его передняя часть прижимается к спине.

— Я не из тех, кто отказывается от сэндвича из Даннов, — бормочу я, прежде чем хихикнуть, как школьница.

Я определенно выпила сегодня слишком много.

— Ого, девочка, — выдыхает Лука мне на ухо, когда я прижимаю свою задницу к его промежности, его пальцы крепче сжимают мои бедра, когда он двигается в такт со мной.

Леон встает передо мной, его руки на моей талии, прямо над его братом, и мы двигаемся вместе в тандеме.

Откинув голову назад, я кладу ее на плечо Луки и позволяю себе просто чувствовать, как их тепло и защита окружают меня.

Меня не волнует, что все в комнате, вероятно, наблюдают за нами, сплетничают о нас, сочиняют истории о вещах, которые не произойдут между нами троими.

Возможно, ходят дикие слухи о том, чем эти двое занимаются за закрытыми дверями, но, несмотря на то, как это может выглядеть, это не то, что есть на самом деле.

Они мне как братья. Ладно, я бы не стала танцевать с Зейном вот так, но, тем не менее, на большее я не способна.

— О, привет, — говорит Лука позади меня, слегка отстраняясь, когда я предполагаю, что другая девушка пытается украсть одного из них.

Я поднимаю голову с его плеча, а когда открываю глаза, то сразу же обнаруживаю, что Элла в углу комнаты наблюдает за мной голодными глазами.

— Сделаешь кое-что для меня? — спрашиваю я Леона.

— Что угодно.

— Потанцуй с моей подругой. Она чертовски влюблена в вас двоих. Только не говори ей, что я рассказала тебе об этом.

Он кивает мне, смеясь, и я машу Элле рукой.

Она качает головой, и я впервые вижу застенчивую Эллу. И это очень мило.

— Давай же, — шепчу я ей, и, наконец, она отталкивается от стены, к которой прислонилась, и пробирается сквозь толпу.

— Эл, ты ведь знаешь Леона, верно? — Ее щеки становятся красными, как свекла, когда она смотрит на него. — Потанцуй с нами, — говорю я, притягивая ее к себе.

Одна песня переходит в другую, и еще, и, наконец, мне удается вырваться, оправдываясь тем, что мне нужно в туалет.

Отстраняюсь, наблюдая за Лукой с его девушкой и Леоном с Эллой, и улыбаюсь, видя, как они веселятся.

Я почти на краю танцпола, когда сильная рука обхватывает меня за талию, и я врезаюсь в твердое тело.

— Не думал, что они выпустят тебя из своих лап, Принцесса.

Сильная дрожь пробегает по моей спине, когда глубокий, хриплый голос оседает в моем затуманенным алкоголем мозгу.

«Ох, черт».

Мое тело замирает, когда он пытается двигаться в такт музыке.

— Что такое? Танцуешь с ними, как маленькая шлюха, но не со мной?

— Отойди от меня, Кейн. — Я пытаюсь вырваться, но его хватка слишком сильна.

Я должна наступить ему на ногу каблуком, толкнуть локтем в ребра, сделать все, чтобы причинить ему боль, но я не хочу устраивать сцену.

Если Лука и Леон узнают, что он здесь… Я качаю головой. Я не могу этого допустить.

— Сопротивляйся и я покажу всем в этой комнате, кто ты такая, Принцесса, — предупреждает он мне на ухо. — Держу пари, ты уже мокрая для меня, а я еще даже не прикоснулся к тебе.

— Пошел ты, Кейн. Ты ни черта обо мне не знаешь.

— О, я знаю многое, Принцесса. А чего не знаю, можешь быть чертовски уверена, я вытяну из тебя.

— Отпусти меня.

Я снова пытаюсь отстраниться, но Кейн не ослабляет хватку.

— Двигайся, Принцесса. Или я трахну тебя прямо здесь, чтобы все увидели.

Его свободная рука скользит по обнаженной коже моего бедра, лишь ненадолго колеблясь, когда встречается с краем моего короткого платья.

— Это платье грешно, Принцесса. Что скажешь, танец или трах на публике?

Решив выбрать меньшее из двух зол, я двигаю бедрами. Его рука поднимается, к счастью не под моим платьем, и Кейн обхватывает пальцами мое бедро, его хватка настолько сильна, что я даже не сомневаюсь, что оставит синяки. Я вздрагиваю, зная, какой костлявой я должно быть чувствуюсь с тех пор, как он в последний раз прикасался ко мне, но тут же отбрасываю это беспокойство. Мне наплевать, что Кейн обо мне думает.

— Вот так, Принцесса. Прижми свою задницу ко мне так же, как прижималась к члену Данна.

Я задыхаюсь.

— Я не…

— Не пытайся изображать невинность. Вся комната наблюдала за тобой вместе с ними. Ты хотела, чтобы они прикасались к тебе? Чтобы трахнули тебя?

— Нет, — возражаю я.

— Так ты мокрая для них или для меня?

— Я не мокрая.

— Продолжай лгать, Принцесса, и мне придется доказать, что ты ошибаешься.

— Пошел ты.

— Знаешь что, это неплохая идея.

Он отталкивает меня от массы движущихся тел, и у меня нет выбора, кроме как идти вперед.

— Что ты делаешь? — визжу я, когда мы приближаемся к лестнице.

— Думаю, будет лучше, если мы сделаем это наедине, не так ли?

— Я никуда с тобой не пойду, — заявляю я.

— Нет?

Прежде чем понимаю, что происходит, мир вращается вокруг меня, и следующее, что помню, я смотрю на задницу Кейна, когда он несет меня вверх по лестнице.

— Ай, — кричу я, когда его ладонь с обжигающим шлепком опускается на мою голую ягодицу.

— Это за отказ от моих требований. Если хочешь еще, ты знаешь, как действовать.

— Твою мать, — снова кричу я, когда шлепок попадает в то же самое место.

— Я знаю, что ты насквозь промокла для меня, Принцесса. Я чувствую твой запах.

Мои щеки горят от унижения, и я могу только надеяться, что он лжет.

Мы поднимаемся на два лестничных пролета, в то время как я хлопаю сжатыми кулаками по его заднице, пытаясь не оценивать, насколько она крепкая, в то время как продолжаю вертеться, зарабатывая себе больше шлепков, чем могу сосчитать.

Я знала, что приходить сегодня вечером — плохая идея.

Почему я всегда верю людям, когда они говорят, что его там не будет.

Кейн, черт возьми, всегда рядом.

12 ЛЕТТИ

У меня нет возможности увидеть, в какую комнату мы только что ворвались, но, судя по тому, что никто не кричит на нас, чтобы мы выметались, предполагаю, что она пуста.

Мои ноги едва касаются земли, прежде чем спина ударяется о дверь позади меня.

Весь воздух вырывается из моих легких, когда Кейн обхватывает рукой мое горло.

Когда я наконец поднимаю глаза, чтобы посмотреть на него, его темный взгляд прожигает меня насквозь с той ненавистью, которую я ожидала от него. Кейн, оскалив зубы, рычит на меня. Капюшон низко надвинут на его лицо, объясняя, как парню удалось пробраться на вечеринку, на которую ему, по-видимому, вход закрыт.

Если бы Лука знал, что он здесь…

Мой желудок разрывается от смеси нервов, страха и, черт возьми, возбуждения.

— Ты не хочешь этого делать, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос ни на йоту не дрогнул.

После всего, через что мне пришлось пройти в прошлом, я не должна его бояться. Страх должен померкнуть по сравнению с тем адом в прошлом, но когда смотрю в глаза парня, встречая в них ненависть, я уже чувствую, что ломаюсь.

Кейн удерживает меня за шею одной рукой, но это прикосновение обжигает мою кожу так, как не удалось ни Луке, ни Леону там внизу.

Их прикосновения были приятными, безопасными, но прикосновение Кейна совершенно опасно, и я не могу остановить свое тело от горения, отчаянно желая большего.

Это не нормально. Так чертовски неправильно.

Кейн был спусковым крючком, который закрутил спираль событий в прошлом, не то чтобы он имел хоть какое-то представление о том, что произошло той ночью, но он также единственный, кто заставляет меня почувствовать себя живой.

Моя грудь вздымается, когда парень продолжает удерживать меня в плену своего взгляда, его теплое дыхание с ароматом виски обдувает мое лицо.

— Знаешь что, Принцесса? — спрашивает он, заставляя мои мысли кружиться, пока я не вспоминаю, что не так давно сделала ему предупреждение.

Он наклоняется ближе, его нос и губы находятся всего в одном дыхании от моих, и меня переполняют воспоминания о том, каково это было попробовать их на вкус.

У меня слюнки текут, дыхание сбивается, пока я стою неподвижно, как статуя, ожидая его следующего движения или следующих злобных слов.

— Я чертовски хочу этого.

Я громко сглатываю, мои мышцы напрягаются под его рукой, и улыбка растягивает губы парня.

— Боишься, Принцесса?

— Тебя? Нет.

Рычание вырывается из моего горла, пальцы Кейна сжимают мое горло, на мгновение перекрывая подачу воздуха.

— Знаешь, как легко кого-то задушить?

Качаю головой, хотя мое движение настолько незначительно, что его почти невозможно увидеть.

Кейн наклоняется, его губы в моих волосах, касаются моего уха.

— Очень легко, — выдыхает он, посылая дрожь по всему моему телу. — Я могу сломать тебя, Принцесса, одним быстрым движением. Ты бы исчезла, а я мог бы смотреть, как эти гребаные Данны плачут над твоей могилой, пока я, блядь, живу своей жизнью.

— Тогда вперед, — поддразниваю я. — Кончай с этим. Прямо здесь и сейчас. Избавь меня от страданий.

Я не имею это в виду, и мое сердце колотится в груди, когда выдавливаю слова. Если бы я хотела, чтобы все это закончилось, я бы сделала это год назад, а не потому, что этот мудак думает, что может угрожать мне, желая, чтобы я умерла.

— И положить конец этой маленькой игре? Потерять свою игрушку? Думаю, что сначала мне нужно немного повеселиться с ней.

Жар заливает мое тело, и я ненавижу себя еще больше за то, что его колючие слова и угрозы заставляют меня так реагировать.

Я должна была гореть изнутри там, внизу, когда близнецы окружали меня, зная, на что они, по-видимому, способны.

Но это было не так. Совсем.

Его другая рука опускается на мою талию, крепко сжимая и заставляя меня задыхаться, прежде чем скользит к моей груди.

Кейн грубо сжимает меня, и из моего горла вырывается всхлип.

— Грязная. Маленькая. Шлюха. — Его губы касаются моих, когда он произносит эти слова, но парень не целует меня.

— Нет, — кричу я, вырываясь, зная, насколько далеко от истины это утверждение.

— Ты бы позволила им делать все, что они захотят, не так ли? Держу пари, это не в первый раз, да?

Мои щеки горят, и он, должно быть, что-то прочитал в моих глазах, потому что на его лице появляется угрожающая улыбка.

— Да, я так и думал. Но они скоро узнают одну очень важную вещь.

— О, да? Потому что, честно говоря, думаю, что им наплевать на то, что ты скажешь. Они ненавидят тебя, потому что любят меня.

Его глаза расширяются, а ноздри раздуваются. Мне приходится бороться, чтобы сдержать самодовольную ухмылку на лице. Похоже, я задела его за живое.

— Ревнуешь, Кейн?

— Пошла ты, Скарлетт. Я не завидую этим слабакам.

— Может, и нет, но у них есть я. А это то, чего ты, кажется, хочешь.

Его грудь раздувается, когда Кейн втягивает воздух.

— Они не заполучили тебя, Принцесса. Думаю, мы все знаем, кто на самом деле владеет тобой.

Звук рвущейся ткани достигает моих ушей за секунду до того, как прохлада окутывает мою грудь.

— Ты… ты, блядь, испортил мне… — Резкий вздох обрывает мои слова, когда он сжимает мой сосок большим и указательным пальцами и сильно крутит. — Черт.

Его глаза удерживают мои, когда Кейн наклоняется, прижимаясь всем своим твердым телом к моему. Я никогда не чувствовала себя такой крошечной и беспомощной, как в этот момент, и, черт возьми, если это не делает меня еще более влажной.

— Тебе это нравится, не так ли?

— Я чертовски ненавижу тебя.

— Но это не мешает тебе умолять меня, не так ли, Принцесса?

— Я никогда не буду тебя умолять.

— Хочешь поспорить?

Прежде чем я понимаю, что происходит, его пальцы оказываются между моих бедер, отодвигая трусики в сторону и проникая внутрь.

— О, Принцесса. Кажется, кто-то мне соврал.

О, боже мой.

Я закрываю глаза, когда звук хлюпанья его пальцев внутри меня заполняет комнату.

Мне не должно это нравиться. Я должна кричать, брыкаться, призывая всех, кто может услышать, прийти и спасти меня.

Но одно его прикосновение, и я чертовски слаба, когда дело касается Кейна.

— Черт, твоя влага уже бежит по моей руке.

Стон вырывается из моего горла, когда парень сильнее толкает в меня пальцы. Это такое чуждое чувство после стольких лет, но черт возьми. Мне нужно больше.

— Посмотри на меня, Принцесса. Ты должна знать, кто делает это с тобой. В твоей голове не может быть двух чертовых близнецов, пока ты кончаешь мне на руку.

Мои глаза распахиваются от его требования. Я хочу сказать, что мои мысли далеки от парней, с которыми танцевала, но не хочу доставлять Кейну такого удовольствия.

— Кто владеет тобой, Принцесса?

Я с вызовом кусаю губы изнутри.

— Ты, черт возьми, пожалеешь об этом.

Он вырывает свои пальцы из меня, заставляя меня вскрикнуть от потери. Я была так близко. Так чертовски близко.

Мое сердце пропускает удар, когда парень отпускает мою шею.

На полсекунды я думаю о том, чтобы убежать. Но это было бы бессмысленно на таких каблуках, даже если бы Кейн отпустил меня, то нашел бы после, и все это будет в десять раз хуже.

Меня охватывает трепет.

Может быть, если я закричу…

— Ай, — вскрикиваю я от удивления, когда он кладет обе руки мне на плечи и толкает, пока у меня не остается выбора, кроме как упасть на колени.

Кейн сверху вниз смотрит на меня в разорванном платьем вокруг талии, обнаженной грудью и руками, лежащими на бедрах, и нетерпение, наполняет его взгляд.

— Ты, мать твою, у меня в долгу, Принцесса. Так чего же ты ждешь?

Я опускаю взгляд вниз по его потрепанной черной толстовке, останавливаясь на огромной выпуклости в его темных джинсах.

— Думала, я не возбуждаю тебя, — выдыхаю я, мой рот наполняется слюной, когда представляю, как его член может выглядеть вблизи.

В прошлый раз у меня почти не было возможности что-либо разглядеть.

— Даже самая злобная стерва может сосать член, Принцесса. А теперь пришло время показать мне, действительно ли ты чего-то стоишь.

Он приподнимает толстовку и просто ждет.

Но, к его большому раздражению, я не бросаюсь выполнять приказ.

— У меня нет всей этой гребаной ночи, — рычит он, теряя терпение.

— О, правда? Плохо, потому что у меня есть.

Подняв руку, я провожу кончиком пальца по выпуклости его члена.

— Ты… черт.

Расстегнув брюки, он позволяет ткани спуститься по бедрам и вытаскивает член.

Срань господня. У него пирсинг. Неудивительно, что он чувствовался так хорошо в ту ночь.

Новая волна жара заливает меня, когда я смотрю на него, удивляясь, почему у этого дьявола должен быть такой идеальный гребаный член.

— Открой рот шире, Принцесса.

Не успеваю я моргнуть, как головка прижимается к моим сомкнутым губам.

Я борюсь с ним, потому что не могу так легко сдаться, несмотря на то, что отчаянно хочу попробовать его на вкус и заставить его потерять контроль.

Кейн хочет быть тем, у кого есть сила, преследуя меня повсюду, угрожая, пугая меня. Но сейчас он как пластилин в моих гребаных руках.

Парень предупреждающе рычит, прежде чем я слегка разжимаю губы, позволяя ему проникнуть в мой рот.

Он толкается вперед, ударяя в стенку горла, и не проходит и секунды, как я задыхаюсь от шока.

— Не разочаровывай меня, Принцесса. Я-то думал, что ты грязная гребаная шлюха. Или прямо сейчас ты хочешь засунуть себе в глотку другой член?

Я бы не ответила, даже если бы могла.

Он снова толкается мне в рот, но на этот раз я готова к этому, и расслабляю мышцы, позволяя ему войти глубже, не давясь.

— Черт, — рявкает он, упираясь ладонью в стену за моей спиной и наблюдая за мной.

Его длина дергается у меня во рту, и я ухмыляюсь, насколько могу, задаваясь вопросом, как долго он продержится, если так возбужден.

Я сосу сильнее, заглатываю глубже, отдаю ему все, что у меня есть. Если он собирается настаивать на том, что я всего лишь грязная шлюха, то я вполне могу оправдать это звание.

Мои легкие горят, когда я продолжаю, слезы текут из глаз от нехватки воздуха, и слюна капает с моего подбородка, но мне плевать, потому что каждый раз, когда Кейн стонет, каждый раз, когда его пальцы сжимаются в моих волосах, вызывая укол боли в позвоночнике, я понимаю, что прямо сейчас он теряет контроль из-за меня, и это наполняет меня новой силой.

Парень думает, что такой могущественный с этой страшной маленькой бандой и злыми угрозами, но прямо сейчас он, блядь, ничто. Может, я и стою перед ним на коленях, но сейчас, черт возьми, я владею им.

Кейн ничего не говорит, кроме мычания от удовольствия, но я знаю тот момент, когда он достигает точки невозврата, потому что его длина увеличивается, его хватка на моих волосах становится невероятно жесткой, а глаза, которые все еще сверлят меня, мерцают чем-то, чего я никогда раньше не видела.

Восхищение?

Я отбрасываю эту мысль, потому что не уверена, что в данный момент, когда он достигнет оргазма, что-либо можно воспринимать всерьез. Именно в эти несколько секунд люди всегда делают или говорят что-то, о чем потом сожалеют, когда кайф покидает их тело.

Рев проносится мимо его приоткрытых губ, член яростно дергается в моем рту, извергая соленые струи спермы в мое горло.

Я проглатываю все до капли, поднимаю руку, чтобы быстро вытереть подбородок, прежде чем меня поднимают с пола и бросают на кровать.

Парень переворачивает меня на спину, прижимает ладони к внутренней стороне бедер, сдвигает трусики и ныряет к моей киске.

— Твою мать, — кричу я, выгибаясь от кровати, когда он яростно сосет мой клитор.

Пальцами нащупываю его волосы, пока парень продолжает атаку.

Понятия не имею, удовольствие это или пытка, когда Кейн продолжает свои почти невыносимые посасывания вместе с дразнящей лаской своего языка.

— Кейн, — кричу я, когда он просовывает два пальца внутрь меня.

— Черт, тебе понравилось сосать мой член, не так ли, Принцесса? Ты чертовски мокрая.

— Кейн, — повторяю я, когда он находит мою точку G, как гребаный профессионал, и трет ее, покусывая мой клитор.

— Я всегда знал, что будет чертовски приятно тебя сломать, Принцесса.

— Пошел ты. Ты не сломаешь меня.

— Говорит та, у которой по щекам все еще текут слезы. — Он протягивает руку и смахивает влагу, о которой я и не подозревала, прежде чем засосать большой палец в рот, пробуя мои слезы на вкус.

Это странно эротично и более интимно, чем когда его голова была между моих бедер.

— У тебя вкус греха, неприятностей и предательства.

— А ты на вкус как особая марка мудака, но ты разве слышал, как я жалуюсь? — задыхаюсь я, пик моего оргазма находится на расстоянии прикосновения.

Кейн смахивает вещи, разбросанные по столу, и дергает меня с кровати, прижимая грудью к холодному дереву.

Я толкаюсь, чтобы встать, но его большая ладонь давит мне между лопаток, удерживая на месте, когда он пинает мои ноги, раздвигая шире.

— Что ты… — Глупый вопрос, я знаю, но желание что-то сказать берет надо мной верх. — Презерватив, — выпаливаю я в панике, но если Кейн и слышит меня, то полностью игнорирует.

— Заткнись, мать твою, — рявкает он, врываясь в меня без предупреждения.

— О, боже, — кричу я, когда он начинает самозабвенно трахать меня.

Я едва могу отдышаться, когда стол врезается в стену, моя грудь царапается о шероховатую поверхность, но немного боли только добавляет удовольствия, нахлынувшего на меня.

Он врывается в меня так чертовски глубоко, что я вижу звезды. Все как в прошлый раз, только… гораздо интенсивнее.

Кейн пальцами впивается в мои бедра, и, клянусь, синяки уже начинают формироваться.

— Не смей, мать твою, кончать, Принцесса. Я скажу, когда будет можно, и ни секундой раньше, — рявкает он.

— Кейн, — кричу я, мои мышцы пульсируют, когда он выходит, прежде чем снова быстро ворваться внутрь. Кончик его члена, его пирсинг, словно ударяют по моей шейке матки, когда он жестко берет меня сзади.

Черт, мы не должны этого делать.

— О, боже, о, боже, — всхлипываю я, балансируя на грани и более чем готовая рухнуть.

Кейн еще раз двигает бедра вперед, прежде чем быстро вырывается из меня и с ревом кончает, и горячие струи спермы приземляются на мою голую задницу.

Его ладонь снова соприкасается с моей ягодицей в том же самом месте, куда шлепал раньше, и боль смешивается с удовольствием от того, что он снова вводит свои пальцы в меня. Я впадаю в ошеломляющее блаженство.

Я даже не осознаю, что двигаюсь, пока несколько долгих секунд спустя не прихожу в себя и не понимаю, что снова лежу на кровати.

— Кейн? — спрашиваю я, не открывая глаз, хотя не знаю, зачем беспокоюсь, ведь уже знаю, что его здесь нет. Моя кожа не покалывает от осознания его присутствия, и сердце не колотится, как это бывает, когда он рядом со мной.

Я даю себе еще две секунды, прежде чем открываю глаза и осматриваю комнату вокруг меня.

— О, черт. Черт, черт, черт. — Мой взгляд скользит по комнате, прежде чем остановиться на одном предмете, который подтверждает все мои худшие опасения.

На стене напротив меня висит майка Луки в рамке из розового дерева.

Закрываю лицо руками, и из меня вырывается рыдание.

Если бы я знала, что именно сюда он привел меня… Я бы не стала…

Кого, черт возьми, я обманываю? У меня не было ни малейшего шанса остановить эту автокатастрофу.

— Чееерт, — кричу я в свои руки, образы того, что произошло между нами всего несколько минут назад, поражают меня снова и снова.

Все, что я чувствую — это его запах, все, что ощущаю — его жестокое прикосновение, но я в комнате Луки.

Гребаный мудак.

Натягивая свое испорченное платье, я пытаюсь придумать, как спасти ситуацию, чтобы я могла сбежать, но у меня нет шансов.

Поднявшись с кровати, я нахожу одну из брошенных рубашек Луки и натягиваю ее через голову, стягивая платье с бедер и бросая его на пол.

Пробираюсь в его ванную и привожу себя в порядок, жалея, что не могу одновременно смыть воспоминания из головы.

Грохот музыки снизу сообщает мне, что вечеринка все еще в полном разгаре, несмотря на то, что я ушла и совершила еще одну гребаную колоссальную ошибку.

Смотрю на себя в зеркало над раковиной. На лице разводы от туши, помада размазана. Поднеся кончики пальцев к губам, я понимаю, что Кейн не целовал меня. Ни разу.

Мудак.

Даже не знаю, почему я удивлена. В этом трахе не было ничего сладкого или сентиментального.

Это был акт экзорцизма.

Тот, который, как я точно знаю, еще не закончился. На этом наши отношения не закончились. Это только начало.

Меня охватывает дрожь, зная, что это еще не конец.

Я пришла сюда, чтобы начать все сначала. Не для того, чтобы снова вляпаться в эту токсичную историю с Кейном. Это не входило в план.

13 КЕЙН

Сажусь в свою машину, которую оставил на другой стороне улицы от дома, где все еще бушует вечеринка.

Через большие окна в передней части дома я вижу, как Лука и Леон все еще наслаждаются своим фан-клубом.

Они даже не заметили, что Летти ушла.

Гребаные придурки.

Вот тебе и защитники.

Я просто вошел и взял то, что хотел.

Это было легко. Слишком чертовски просто.

Хотя моя потребность в ней совсем не уменьшилась. Я должен был забрать ее с собой. Бросить на заднее сиденье своей машины и отвезти в свою комнату, где мог бы провести всю ночь, преподавая ей урок за все ошибки, которые она совершила.

«Ей бы это чертовски понравилось», — шепчет тихий голосок в моей голове.

Откидываю голову назад и закрываю глаза, когда образ девушки на коленях с моим членом между ее красными губами угрожает поглотить меня.

Я, блядь, этого не ожидал.

Может, я и обозвал ее грязной шлюхой, но уверен, что реальность совсем иная.

Эти ее гребаные навыки, черт возьми.

Поправляю штаны, пытаясь освободить место для моего быстро набухающего члена.

Я должен уехать, но слишком заинтригован тем, что Летти собирается делать.

Часть меня надеется, что она выбежит наружу, прижимая платье к груди, и я смогу забрать ее и продолжить нашу ночь.

Мне приходится сидеть почти час, наблюдая, как вечеринка продолжается без меня, прежде чем я, наконец, запускаю двигатель и отъезжаю, оставляя ее позади. Она все еще в постели? Может быть.

Сильнее сжимаю руль, когда думаю о том, что Лука найдет ее там через несколько часов.

Я понятия не имел, что это его комната, просто толкнул дверь самой дальней от вечеринки комнаты, но в ту секунду, когда вошел внутрь, я понял, и на моем лице появилась самодовольная гребаная улыбка.

Но каковы будут последствия?

Если Лука найдет ее там, и Летти признается, что я был на вечеринке, тогда он будет охотиться за мной еще больше, чем сейчас.

Он и так провел всю неделю, пытаясь убедить администрацию, что мне не место в команде. И я думал, он преуспел, когда меня вызвали к спортивному директору сегодня утром после тренировки. Но, к счастью, он лишь предупредил о том, что Лука пытался сделать, и поприветствовал в команде.

Так и должно быть, черт возьми.

Он понятия не имеет, как много я знаю, и, честно говоря, не знаю, насколько глубоко он завязан с Виктором и «Ястребами». Скорее всего, не так уж глубоко, учитывая, что продолжает занимать свою должность в «Мэддисон Кингс», но я точно знаю, что у нас на него достаточно грязи, чтобы спихнуть с должности и разрушить репутацию каждой спортивной команды в университете.

Или, что еще хуже, Лука найдет ее в своей постели и продолжит то, что они начали на танцполе.

Наблюдая, как Летти танцует между ними, моя кровь превратилась в лаву.

Даже сейчас, несколько часов спустя, я все еще чувствую жгучее желание подойти и вырвать ее из их объятий.

Девушка слишком хороша для пары таких кисок, как они.

Я подъезжаю к дому всего через десять минут и нахожу аналогичную. Люди тусуются повсюду.

Только если вечеринка Даннов была полна серьезных спортсменов, оттягивающихся на несколько часов, эта вечеринка дикая. И под дикостью я имею в виду, что запах травки обжигает мои легкие, когда я переступаю через уже открытую входную дверь и проскальзываю мимо пары, трахающейся у стены, прежде чем пробраться в гостиную, где Эзра нюхает кокаин с фальшивых сисек какой-то цыпочки, а Девин наслаждается приватным танцем. Эллис, как всегда, сидит, уткнувшись носом в телефон. Хрен знает, что он там читает, когда вокруг него творится это безумие.

Кто-то приближается ко мне, и я удивлен, увидев Рида, старшего брата Харрисов.

— Чувак, какого хрена ты здесь делаешь?

Он поднимает кулак в знак приветствия, и я ударяю по нему, прежде чем Рид хмуро смотрит на пару на диване. Они, черт возьми, чуть не обосрались, прежде чем вскочить и выбежать из комнаты.

Рид протягивает мне бутылку пива, и мы садимся.

— Я устроил эту чертову вечеринку. Ты же не думаешь, что эти ублюдки-киски могли бы это провернуть?

Пожимаю плечами, не говоря ему, что это колледж, и скажи лишь слово о том, что братья собираются здесь продавать, и вокруг квартала выстроится очередь.

— Они не справляются со своей задачей, и отцу пришлось отправить тебя, а?

В этом доме ни для кого не секрет, что братья Харрис здесь только по одной причине. Чтобы взять под контроль поставки наркотиков в Мэддисон.

Они крепко держат в руках Харроу-Крик и Роузвуд, и это следующий участок, на который можно претендовать.

— Нет. Я просто мечтал на ночь побыть студентом колледжа. Никаких обязанностей и все такое. — Его взгляд скользит туда, где Девин, его младший брат, теперь трахает пальцем девушку у себя на коленях.

— Понятно. Как у тебя дела?

— Как получилось, что у него уже есть девушка, а у меня нет?

— Потому что ты разговариваешь со мной, — предлагаю я.

— Чертовски верно. Увидимся позже. Мне нужно трахнуть цыпочку из колледжа.

— Не делай ничего такого, чего бы я не сделал, — кричу я, когда Рид уходит в поисках жертвы на ночь.

Я оглядываю комнату, испытывая искушение остаться и посмотреть, как разворачивается драма, но, в конце концов, нахожу на кухне бутылку водки и поднимаюсь в свою комнату.

Несколько парней останавливают меня, чтобы поболтать, когда иду к лестнице, но я не задерживаюсь надолго, особенно когда несколько пьяных девушек начинают виснуть на мне. Обычно я бы ответил на их внимание, не задумываясь, но сегодня, когда запах Летти все еще ощущается в моем носу, я отталкиваю их и направляюсь в свою комнату, чтобы запереться там на ночь.

Раздеваясь, бросаю одежду в кучу белья в углу, прежде чем направиться в ванную. Часть меня отчаянно хочет принять душ и избавиться от ее запаха, но другая хочет, блядь, разлить его по бутылкам и наслаждаться каждый день.

Включив душ настолько горячим, насколько это возможно, я захожу под него и тру кожу, пока она не краснеет.

Мне нужно, чтобы Летти убралась из моего тела и из моей гребаной головы.

Это самообман, Скарлетт Хантер была глубоко внутри больше лет, чем я хочу признать.

«Она должна была быть твоей все это время», — насмехается тихий голос в моей голове, но я блокирую его.

Летти никогда не была моей.

Я поставил чужое счастье и желания выше своих. И посмотрите, к чему это меня привело.

К мертвому лучшему другу и девушке, которую я не могу забыть, и которую всегда буду считать ответственной за его смерть.

— Чееерт, — кричу я, ударяя кулаком в плитки передо мной и наблюдая, как кровь начинает стекать по белому кафелю.

Мне нужно уйти от нее.

Оставить ее позади.

Но я не могу.

Зверь, который живет во мне, тот, кто постоянно ищет мести за каждую хреновую вещь, которая со мной случилась, нуждается в ней. Он должен увидеть, как Скарлетт Хантер заплатит. Увидеть, как она рушится и разбивается прямо у меня на глазах. И не имеет значения, что мое сердце считает иначе, потому что все еще думает, что нам по тринадцать лет, и мы влюблены в девушку, о которой не можем перестать думать.

Мой кулак снова врезается в плитку и не останавливается, пока керамика не трескается, а вода под моими ногами не становится красной.

Боль помогает, всегда помогала, но этого недостаточно.

Единственное, что успокаивает зверя внутри — это Летти. Вот почему я уже знаю, что не смогу повернуться к ней спиной.

Когда на следующее утро выхожу из комнаты, дом превратился в чертову катастрофу. Иду на кухню за кофе, по дороге натыкаясь на тела во всех состояниях оголенности.

Единственные звуки, которые можно услышать — это храп отключившихся пьяниц и чье-то тяжелое дыхание. Чертовски надеюсь, что это в туалете или, по крайней мере, в одной из спален парней.

— Не думал, что ты останешься на ночь, — говорю я Риду, присоединяясь к нему на кухне.

— Харроу-Крик может немного подождать.

Пинаю в живот какого-то парня, который вырубился посреди кухни.

— Вон, — рявкаю я в ту же секунду, как его глаза открываются, и он медленно поднимается на четвереньки и выползает из комнаты.

Громко захлопнув за ним дверь, я поворачиваюсь к Риду.

— Почему ты на самом деле здесь? Тебе не нужен колледж, чтобы получить киску, — бормочу я, зная, что в Харроу-Крик девушки, выстраиваются в очередь, чтобы заполучить кусочек первенца Виктора Харриса, который однажды захватит империю.

— Может быть, я хотел кого-то, кто не знает, кто я.

— Серьезно? — подозрительно спрашиваю я. Ни для кого не секрет, что Рид любит выставлять напоказ свою силу, чтобы получить все, что хочет, включая женщин.

— Что я могу сказать? Перемены полезны для души.

— Чушь собачья.

Потянувшись за кружкой, я включаю кофеварку, чувствуя, как его взгляд прожигают мне спину.

— У тебя есть вопрос, просто, блядь, задай его, братан.

Рид колеблется, давая мне возможность наполнить кружку, и я поворачиваюсь, имитируя его позу, прислонившись к стойке с кружкой в руках и ожидая, когда друг наконец заговорит.

Не может быть, чтобы он приехал сюда повеселиться, как студент колледжа. Это не в его стиле.

— Ну… — начинает он, прежде чем посмотреть на свои ноги.

— Рид, просто скажи это. Что бы это ни было, черт возьми. Я прикрою твою спину, ты же знаешь.

Он на год старше нас с Девином, но мы выросли близкими друзьями. Мы много лет работали бок о бок на их ублюдочного отца. Я знаю парней лучше, чем свою собственную семью — не то, чтобы у меня осталось много членов семьи.

— Все здесь идет хорошо, ну, знаешь… с бизнесом?

— Прошла всего неделя, — говорю я, сдвинув брови.

— Знаю, но этого достаточно, чтобы понять, видел ли ты что-нибудь подозрительное.

Девин и Эзра могут думать, что они владеют этим местом, что они отвечают за бизнес, но правда в том, что кое-то дергает их за веревочки, и этот человек — Рид. Возможно, он и не поступил сюда, но нет никаких сомнений в том, кто отвечает за эту маленькую миссию по захвату Мэддисон. Младшие Харрисы лишь устанавливают связи.

— Что именно ты хочешь сказать? Что они не справляются? — спрашиваю я, дергая подбородком к потолку, где его младшие братья спят над нашими головами.

— Уверен, что это пустяки. Вик беспокоится, что они не справляются с поставками достаточно быстро.

— Ну, тогда ему нужно замедлить эти чертовы поставки. Трое парней не могут так быстро развернуться во время учебы, и чтобы это выглядело законно.

— Знаю, знаю. Он просто послал меня проверить.

Щурюсь на него. Это чертовски подозрительно. Рид всегда держит руку на пульсе этого бизнеса. Если он что-то подозревает, тогда… что-то не сходится.

— Ты что-то скрываешь.

Он пронзает меня тяжелым взглядом. Тем, который может заставить одного из их более слабых приспешников дрожать, но не меня. Я один из них. Возможно, я больше не нахожусь в наркобизнесе — по собственному гребаному выбору после того, как моего брата арестовали за хранение их тайника, но я все же один из них. Даже странно, что в моем свидетельстве о рождении не написано «Харрис». Я прожил с ними столько, сколько себя помню.

— Если они облажаются, то их не примут.

— Они не облажаются, — бормочу я, зная, насколько это жизненно важно для их будущего. Парни завернут Мэддисон с милым маленьким бантиком, затем Вик завершит их инициацию, и они все смогут присоединиться к главе «Ястребов» вместе с Ридом.

Я должен был бы двигаться в том же гребаном направлении, но черт меня дери, если посвящу свою жизнь этому гребаному мудаку. Достаточно того, что он разрушил мое детство.

У нас с Виктором Харрисом сделка. И ему лучше ее придерживаться. Пока все хорошо, но впереди еще чертовски долгий путь.

— Возвращайся к папочке и скажи ему, что все чертовски круто, и убери его от них.

— Хорошо, папа-медведь, — издевается он. — Как у тебя дела?

— Тихо, спасибо. У меня нет времени на эту чушь.

— Ты же знаешь, что, в конце концов, все закончится.

— Да, когда сезон закончится.

— Я все еще не могу поверить, что тебе это удалось. Чертовы «Пантеры», чувак. Это довольно эпично.

Киваю ему, ухмылка подергивает мои губы. Я продал свою душу дьяволу, чтобы попасть сюда, но, черт возьми, это приятно.

14 ЛЕТТИ

В голове стучит, когда я пытаюсь сглотнуть, но во рту так пересохло, что у меня нет ни единого шанса.

Что, черт возьми, произошло прошлой ночью?

Я помню, как сидела на террасе с Лукой и Леоном.

Пила.

Много пила.

Танцы. Их руки на мне. Их тела, трущиеся о мое.

Мои щеки вспыхивают от воспоминаний. Держу пари, я выглядела как настоящая…

«Грязная маленькая шлюха».

Я слышу его голос, как будто Кейн на самом деле здесь, и когда кто-то стонет рядом со мной, я подскакиваю с сердцем, застрявшим в горле.

«Только не это. Пожалуйста, ради всего святого».

Глубоко вздохнув, нерешительно оглядываюсь через плечо.

Весь воздух вырывается из моих легких, когда я нахожу массу темных волос вместо русых и идеально чистую кожу вместо украшенных чернилами рук кого-то другого.

— Слава богу, — выдыхаю я.

Зная, что это безопасно, я не сразу ложусь обратно. Вместо этого веду внутреннюю войну с самой собой по поводу того, должна ли попытаться улизнуть.

Уверена, что последнее, чего Лука хотел прошлой ночью, когда, наконец, добрался сюда, было найти меня, свернувшуюся калачиком в его постели.

Скорее всего, он привел сюда девушку, а я испортила ему вечер.

— Перестань думать и ложись обратно, детка.

— Я, гм… Я действительно должна…

— Лечь обратно?

Смех срывается с моих губ.

— Я собиралась сказать «идти».

— Я отвезу тебя позже, не волнуйся. Прямо сейчас у меня чертово похмелье. А теперь ложись и дай мне тебя обнять.

Я фыркаю, но жалею об этом, когда в голове стучит.

— Ладно, хорошо, — сдаюсь я, ложусь обратно и сворачиваюсь калачиком, прижимаясь спиной к его груди.

Лука обнимает меня за талию и притягивает к себе еще крепче, так крепко, что его утренний стояк упирается мне в задницу.

— Э-эм… Лу…

— Ш-ш-ш. Обнимашки.

Открываю рот, чтобы ответить, но прежде чем нахожу нужные слова, из парня вырывается тихий храп.

Улыбаясь, я расслабляюсь и кладу руку под щеку, закрываю глаза и молюсь о том, чтобы поспать еще несколько часов.

В конце концов я должно быть уснула, потому что, когда прихожу в себя, постель рядом со мной холодная. К счастью, головная боль утихла.

Повернувшись, я приоткрываю глаза и вижу, что Лука сидит, откинувшись на спинку стула, и смотрит на меня. На нем только пара серых спортивных штанов, и, черт возьми, это лучшее зрелище после пробуждения.

— Доброе утро, соня, — говорит он все еще хриплым ото сна голосом.

— Ты должен был разбудить меня.

— Нет, ты выглядела слишком умиротворенно. Там вода и таблетки, если хочешь. — Он кивает в сторону тумбочки, и я не могу не вздохнуть при виде желанного зрелища.

— Спасибо.

Сажусь на кровати, более чем когда-либо осознавая, что на мне только его рубашка и крошечные трусики.

Воспоминания о прошлой ночи угрожают всплыть на поверхность, но я подавляю их обезболивающим.

— Итак… — говорит Лука, и мое сердце замирает. Он хочет получить ответы, а я не уверена, что готова дать их ему. — Как именно ты оказалась в моей рубашке и в моей постели прошлой ночью?

— Эм… — Мои щеки горят, когда я думаю о том, что на самом деле произошло в его постели прошлой ночью. Образ и ощущения Кейна между моих бедер поражают меня, и все мое тело вспыхивает жаром. — Я… слишком много выпила.

— И случайно нашла мою комнату? — Знаю, о чем он думает. Я никогда не была здесь раньше, шансы найти её в пьяном угаре невелики.

— По-видимому, да, — бормочу я, мое лицо горит от смущения. — Надеюсь, я не разрушила твои шансы с девушкой, когда ты нашел меня здесь.

— Летти, — выдыхает он, склонив голову набок, как милый щенок. — Я всегда буду ставить тебя на первое место, если понадоблюсь. Ты же знаешь.

Чувство вины разрывает меня изнутри, потому что по тому факту, что я сейчас здесь, ясно, что я не ставила своего друга на первое место прошлой ночью. Не то чтобы у меня было много шансов что-то обдумать.

Натягиваю на себя простыни, пытаясь спрятаться. Тело болит, и я уже знаю, что моя кожа испещрена отметинами и синяками. Я не могу позволить Луке увидеть их. Он, несомненно, сойдет с ума, если подумает, что Кейн хоть пальцем меня тронул.

— Я оставлю тебя, одевайся. Ты голодна? Я делаю отвратительные блины.

Перевожу взгляд на груду ткани, которая являлось моим платьем позади него.

Я не могу надеть его, оно порвано.

Черт. Мне нужно убираться отсюда, пока никто не начал задавать лишних вопросов.

— В другой раз? Мне действительно нужно вернуться. У меня много работы. — Его лицо становится грустным, и я ненавижу себя еще больше.

— Да, конечно. Хочешь что-нибудь надеть, чтобы тебе не пришлось совершать прогулку позора во вчерашнем платье?

— Это было бы здорово, спасибо.

Он достает пару спортивных штанов, которые, как он утверждает, слишком малы для него, и толстовку с капюшоном с логотипом «Пантер», бросает их на кровать и, поцеловав меня в лоб, оставляет одну в своей комнате.

Уронив голову на руки, издаю стон разочарования.

Моя жизнь — сплошной гребаный беспорядок.

Все должно было стать проще — новое начало рядом с семьей.

Я должна была просто поехать домой на эти выходные.

Со вздохом сбрасываю с себя одеяло и быстро натягиваю огромные спортивные штаны, затягивая шнурки так туго, что почти дважды могу обернуть их вокруг талии.

Я в полном беспорядке.

Умываюсь холодной водой и чищу зубы зубной пастой Луки. Нахожу свою сумочку на его столе и мысленно возвращаюсь назад, пытаясь понять, положила ли я ее туда или Лука нашел ее брошенной на полу, когда обнаружил меня здесь прошлой ночью. Собираю всю уверенность, которую могу найти, и открываю дверь спальни.

К счастью, коридоры пусты, когда я иду по дому, и когда добираюсь до кухни, нахожу только Луку, все еще без рубашки, с миской блинной смеси в руках.

Ожившая мечта любой девушки.

— О, посмотрите-ка, звездный квотербек «Пантер» готовит выпечку.

Парень с ухмылкой смотрит на меня, когда я прислоняюсь бедром к дверному косяку, и его лицо светится.

— Уверена, что я не могу соблазнить тебя? — Он наклоняет миску ко мне, и мой желудок тихо урчит.

Я как раз собираюсь согласиться, когда движение над нашими головами напоминает мне, почему именно мне нужно выбраться из этого дома.

Я не возражаю, чтобы Лука и Леон были в центре моей жизненной катастрофы, но мне не нужно, чтобы половина команды и все девушки, с которыми они переспали прошлой ночью, знали об этом.

— Нет, мне действительно нужно…

— Эй, — низкий голос грохочет у меня за спиной, прежде чем руки обвиваются вокруг моей талии. — Я думал, ты сбежала от нас прошлой ночью.

— Она так и сделала. Я нашел ее в отключке в своей постели, — объявляет Лука, заставляя Леона на мгновение напрячься позади меня.

Высвобождаясь из его объятий, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на парня, но не могу удержаться от смеха, когда смотрю на его лицо.

— Похмелье? — спрашиваю я, разглядывая темные круги под его налитыми кровью глазами.

— Кто-то… — Он бросает взгляд на брата, — решил, что шоты будут чертовски потрясающей идеей.

— Не вини в этом меня. Ты сам по себе и принимаешь свои собственные решения.

Я смеюсь над ними, пока братья продолжают препираться.

— Просто готовь блины и заткнись, — бормочет Леон, открывая холодильник и вытаскивая банку энергетического напитка.

— Хорошо, я собираюсь… — Я указываю на переднюю часть дома.

— Подожди, — кричит Леон, прежде чем у меня появляется шанс сбежать, хотя я понятия не имею, как, учитывая, что моя машина припаркована у общежития. — Как ты собираешься вернуться?

— Вызову такси.

Я лезу в сумочку за телефоном, но когда вытаскиваю его, то обнаруживаю, что он мертв.

— Я отвезу тебя, — предлагает Леон.

— Все в порядке, просто…

— Я сказал, что отвезу тебя, — повторяет он, не оставляя места для споров.

— Ладно.

— Позвоню тебе позже, — говорит Лука, когда я следую за полностью одетым Леоном из кухни.

— Спасибо, за вчерашний вечер… — И за то, что не задавал слишком много вопросов.

— В любое время. — Он подмигивает мне, прежде чем вернуться к своему тесту.

— Давай, Кексик.

— Уверен, что сможешь вести машину? — спрашиваю я, забравшись в «БМВ» Леона.

— Да, я в порядке. — Он протягивает руку и сжимает мое бедро, заводя машину и отъезжая от тротуара. — Значит, спала в постели Луки, да? — Он пытается, чтобы это прозвучало как случайный вопрос, но я не упускаю напряженность в его голосе.

— Да, все стало немного чересчур, и я сбежала.

— Я собирался найти тебя, но потом эти шоты и…

— Все в порядке, — говорю я, прерывая его. Меня передергивает от мысли о том, что Леон мог увидеть, если бы нашел меня.

Иисус.

Никто не должен быть свидетелем этого.

То, как Кейн обращался со мной, было унизительно. И жестко. Это было…

«Всем, чего ты жаждала, и ты течешь от одной мысли об этом».

Качая головой, сосредотачиваюсь на домах, проплывающих за окном.

— Хочешь поговорить об этом? — спрашивает он, явно чувствуя, что я что-то скрываю.

— Нет. Ты хорошо провел ночь? — спрашиваю я, меняя тему.

— Да, нормально. Хотя скучал по тебе.

— Кого-то подцепил? — спрашиваю я, игнорируя его предыдущий комментарий.

Леон хихикает, и я смотрю на него.

Он закатывает рукава своей толстовки до предплечий, открывая подрагивающие мышцы, когда поворачивает за угол.

Я пробегаю взглядов вверх по его руке, пока не нахожу лицо.

Его профиль идеален. Если у него не сложится с футболом, то парень действительно должен подумать о том, чтобы стать моделью, потому что Леон, черт возьми, невероятно красив.

— Я знаю, что выгляжу ужасно, не обязательно пялиться.

— Ты горячая штучка, знаешь это?

— Ты так думаешь?

— Как и большинство девушек, и большая часть парней здесь. — Улыбка дергает уголки его губ. — Но только не зазнавайся.

— Похоже, гены отца хоть на что-то сгодились.

— Твоя внешность и навыки владения мячом.

— Давай будем честными, никто не хочет ничего из других его… качеств.

— Ну, не знаю, у Луки часть его эго.

Леон заливается смехом, поворачивая к моему общежитию.

— В точку, Кексик. Хочешь, я тебя провожу?

Оглядываюсь на здание. Знаю, что это глупо, и Кейн не ждет меня здесь, но все равно моя кожа покалывает, когда я думаю о том, что это возможно.

— Нет, возвращайся и наслаждайся блинами.

— Хорошо. Ты знаешь, где меня найти.

Я киваю и вылезаю из машины. Я очень люблю их обоих, но сейчас просто мечтаю встать под самый горячий душ, который только смогу вынести, и забраться на несколько часов в свою постель, чтобы отоспаться.

По глупости, я выбираю лестницу вместо лифта, думая, что физическая нагрузка может немного взбодрить меня. Неверный выбор. Мышцы горят, когда я попадаю на свой этаж. Ужасное напоминание о вчерашней ошибке.

Я все еще мысленно строю стену, чтобы отгородиться от воспоминаний, когда вхожу в наше общежитие, чтобы встретиться с лицом, которое мне действительно не нужно видеть.

— Доброе утро, мисс Скарлетт. Милая маленькая прогулка позора в твой первый уик-энд в Мэддисон, — объявляет Брэкс откуда-то из комнаты, но я сосредоточена не на нем.

— Эллис? — Его имя слетает с моих губ прежде, чем я осознаю, что произнесла его.

— Эй, Лет. Как дела?

Его взгляд пробегает по мне, одетой в одежду Луки, и я хочу, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.

Ни для кого не секрет, что братья Харрис учатся здесь. Это факт, который, я уверена, знает каждый студент, принимающий таблетки, нюхающий порошок или употребляющий кислоту.

Когда мы были детьми, деятельность Виктора Харриса не простиралась за пределы Харроу-Крик, но по мере того, как его жадность и потребность во власти росли, разрасталась и территория.

Он занял Роузвуд, когда мы были старшеклассниками, и теперь охотится за Мэддисон. Это можно понять, наверное. Он бизнесмен. Если можно назвать гангстера таковым.

Все, что я знаю, это то, что Виктор ужасен, и губит детей Харроу-Крика, убеждая их, что лучший способ выжить в этой адской дыре — стать одним из его парней.

Чушь собачья. И еще одна причина, по которой я была безумна рада, что мы когда-то переехали.

Зейн всегда был умным мальчиком, и мне бы не хотелось, чтобы он попал в эту ловушку.

Ту самую, в которую, как мы все знаем, попали Кейн и Кайл, если судить по недавнему пребыванию Кайла в колонии для несовершеннолетних.

Перевожу взгляд с Эллиса на Мику, который сидит рядом с ним на диване, оба с ноутбуками на коленях и выглядят одинаково занудно. Это почти мило, или было бы так, если бы я не знала, что Эллис так же ужасен, как и его братья, возможно, даже хуже, потому что он чертовски умен.

— Хорошо. У тебя?

— Не могу жаловаться. Ты же знаешь, я был создан для колледжа.

— Вы двое знаете друг друга? — спрашивает Мика, переводя взгляд между нами.

— Да, мы сто лет знакомы, верно, Скарлетт?

— Мы вместе ходили в школу.

— Лет, ты что магнит для близнецов? — рявкает Брэкс со своего места за обеденным столом.

Я не оглядываюсь, лишком заинтригованная тем, как напрягается Эллис при упоминании близнецов Данн.

— Да, типа того. Но мы никогда не были настоящими друзьями, не так ли?

Губы Эллиса приоткрываются, как будто он собирается ответить, но я избавляю его от страданий.

— Если кому-нибудь понадоблюсь, я у себя в комнате. — Иду через гостиную, осознавая, что все взгляды в комнате направлены на меня.

— Летти? — Мой позвоночник выпрямляется от голоса Эллиса. Я останавливаюсь, но не оглядываюсь. — Я знаю, что в этом не было твоей вины. Это был просто трагический несчастный случай.

Я киваю, не желая возвращаться в прошлое, когда Брэкс и Мика слушают наш разговор.

Не говоря больше ни слова, я открываю дверь и проскальзываю внутрь, быстро щелкнув замком, чтобы обеспечить себе уединение.

После вчерашнего вечера я на несколько часов завязала с общением с людьми.

Я уже на полпути через комнату, когда чувствую это.

Что-то не так.

Дрожь пробегает по моей спине, и я поворачиваюсь, почти ожидая увидеть Кейна, прячущегося в углу, готового наброситься на меня. Но я здесь одна.

Взгляд мечется по комнате в поисках чего-то неуместного. Но когда нахожу все таким, как оставила, я начинаю чувствовать себя нелепо. Кейн получает именно то, что хочет, — я позволяю ему проникнуть мне под кожу.

Только когда я поднимаю руку, чтобы положить сумочку на стол, я вижу ее.

К моему ноутбуку приклеена записка.

Все мое тело холодеет, когда я смотрю на его слова.

Сделав несколько шагов назад, я поднимаю руку, чтобы прикрыть бешено колотящееся сердце, когда меня начинает охватывать паника.

Он был здесь. В моей комнате.

Я не сошла с ума.

Отступаю назад, пока не оказываюсь у окна. Понятия не имею, что заставляет меня посмотреть, шестое чувство или еще что-то, но когда я поворачиваюсь налево и смотрю на двор внизу, то вижу, что там стоит Кейн и смотрит прямо на меня.

— Твою мать, — выдыхаю я.

Разум кричит мне двигаться, вести себя как нормальный человек и притвориться, что я не видела, как он пялится в мое окно, как жуткий сталкер.

Вспоминаю ту ночь, когда у меня было такое же чувство.

Он был там, внизу?

Его взгляд задерживается на мне еще на пару секунд, прежде чем Кейн бежит через двор и, наконец, скрывается из виду.

Только когда он уходит, я могу дышать.

Весь воздух вырывается из моих легких, когда я, спотыкаясь, возвращаюсь к кровати.

Это никогда не закончится.

Я буду вынуждена постоянно вспоминать все, что хочу забыть.

Может быть, мне стоит просто попытаться поговорить с ним. Завести рациональный разговор и выложить все.

Но в общении с Кейном нет ничего нормального или рационального. Это лишь гнев, ненависть, злобные слова и жестокие прикосновения.

Я падаю назад, сумочка падает мне на живот.

Сунув руку в неё, я вытаскиваю телефон. Вслепую тянусь к зарядному устройству, подключаю его и жду, пока он включится.

Не думаю, что я много пропустила. Возможно, сообщение от мамы или Харли. Несколько мемов от Брэкса.

Через несколько секунд телефон жужжит, но когда я смотрю на экран, чтобы узнать, кто это, я обнаруживаю, что это неизвестный номер.

Открываю сообщение, готовая немедленно удалить его, но слова, которые смотрят на меня, заставляют меня остановиться.

Моя рука дрожит, когда я смотрю на его слова, но мое тело предает меня, когда жар и похоть омывают его. И черт меня дери, если он не прав, потому что просто чтение этой угрозы заставляет меня возбудиться.

Со мной что-то явно не так.

Всего час назад я была в постели с горячим звездным квотербеком «Пантер», и не чувствовала себя так, как сейчас от одного сообщения от этого психопата, и я практически задыхаюсь от упоминания прошлой ночи.

Перевернувшись, зарываюсь лицом в подушку и кричу от разочарования.

Мне нужно ответить. Он увидит, что я прочитала сообщение, а я не могу допустить, чтобы он появился здесь. Точно нет. Независимо от того, насколько мое тело может думать, что это хорошая идея, моя голова знает лучше.

Сев, я снова смотрю на его слова, мои мысли возвращаются к прошлой ночи.

Мне не должно было нравиться давление его руки на моем горле, но мне это нравилось. Я не должна была хотеть, чтобы его пальцы впивались в мои бедра, оставляя синяки, но это так.

Кейн хочет наказать меня за прошлое, и кажется, что я более чем готова принять это, как будто я на самом деле виновная сторона.

Твою мать. Ну, что за жизнь?

Выстукиваю сообщение, на мгновение опускаю телефон, прежде чем снова поднять его и удалить.

Черт.

Я вижу, что он сразу же читает мой ответ, как будто ждал его. Смотрю в окно, не вернулся ли он. Ждет ли моего слова и собирается взбежать по лестнице и ворваться внутрь, чтобы взять то, что хочет?

Мой желудок дико трепещет при этой мысли.

Кейн добавляет подмигивающий смайлик, который заставляет мои губы дергаться в глупой улыбке.

15 КЕЙН

Улыбаюсь нашей переписке, прежде чем взглянуть на ее окно. Она исчезла, но я знаю, что она там. Думает обо мне. О прошлой ночи.

Поправляю член в штанах.

Черт меня дери, если я не хочу повторения. Хотя подозрение, что она провела ночь с Данном, заставляет меня колебаться.

Что случилось после того, как я ушел?

В чьей постели она спала? Я оставил ее в комнате Луки, но Леон привез ее сегодня утром.

Летти, вероятно, не поверит ни единому слову, но на самом деле я не торчал у ее общежития все утро, ожидая ее.

Да, я вломился в ее комнату с помощью Эллиса, но на самом деле я не ждал ее, это было просто чертовски удачное совпадение.

Я жду, ответит ли она на мое требование, но через две минуты ничего не получаю.

Часть меня хочет подняться и посмотреть, выполнила ли она приказ, но я уже знаю, что это не так. У нее вошло в привычку бросать мне вызов, и я не ожидаю, что это изменится сейчас.

Я начинаю бежать, что было причиной моего появления в кампусе этим утром, но не проходит и пяти минут, как мой телефон начинает звонить.

Надеясь, что это Летти, я останавливаюсь и достаю его из кармана.

Я знал, что принимаю желаемое за действительное, но разочарование захлестывает меня, когда я вижу имя человека, который звонит на самом деле.

Виктор гребаный Харрис.

— Да, — рявкаю я. Я бы проигнорировал звонок, но знаю, что это того не стоит. Если я ему понадоблюсь, он так или иначе доберется до меня.

— У меня есть для тебя работа.

— Мы закончили, Вик. Или ты забыл о нашей сделке?

Мужчина смеется, и, хотя этот звук может заставить некоторых из его парней съежиться, на меня это не действует.

Они все могут думать, что он Бог, но я знаю правду. Он слабак, прячущейся за своими деньгами. Его власть — не более чем репутация, которую он приобрел за эти годы.

Единственный человек, которого нужно бояться — это Рид. И этот ублюдок принял бы за меня пулю.

— Нет, не забыл.

— Я выполнил свою часть, теперь пришло время и тебе сделать то же самое.

— Все это может исчезнуть с одним телефонным звонком от меня, мальчик. Не забывай об этом.

— Не угрожай, мать твою…

— Одна работа. Это Алана.

— Мне плевать, кто это.

— А мне плевать на то, что ты думаешь. Я пришлю подробности. Ты знаешь правила.

— Но у меня… тренировка, — бормочу я последнее слово, потому что он уже повесил трубку. Мудак.

Бросив последний взгляд на здание общежития Летти, я бросаюсь в противоположном направлении.

К тому времени как возвращаюсь в дом, каждый мускул в моем теле болит.

— Что, черт возьми, с твоим лицом? — спрашивает Девин, когда я врываюсь на кухню за бутылкой воды.

Бросаю на него хмурый взгляд, и он, кажется, говорит все, что ему нужно знать.

— Виктор?

— Да, гребаный Виктор.

— Ты знал, что это произойдет.

— Знаю, — бормочу я, прежде чем залпом осушить всю бутылку. — Я просто надеялся, что, может быть, он все-таки отвалит.

— Он не освободит тебя, что бы ты для него ни сделал.

— У него может не быть гребаного выбора, когда я убью его.

Девин смотрит на меня с бесстрастным выражением на лице.

Уверен, что большинство детей выглядели бы немного испуганными, если бы кто-то угрожал убить их отца, но ни для кого не секрет, что братья Харрис ненавидят своего донора спермы так же сильно, как и я.

К сожалению, они так же хорошо, как и я, знают, что мы не можем просто взять и убрать его.

Ни за что на свете я не собираюсь провести свою жизнь, гния в гребаной тюрьме, потому что не смог контролировать себя и в конечном итоге уничтожил его.

Мы должны быть умнее. Мудрее его.

Наше время придет или, скорее, придет время брата. К тому времени я могу только надеяться, что полностью отойду от этой жизни, хотя знаю, что это лишь самообман.

— Хочешь несколько раундов? — спрашивает Девин, понимая, что мне нужно избавиться от этого гнева и разочарования.

— Да, пойдем. Я поведу.

Дорога в Харроу-Крик быстрая. В основном потому, что я еду на автопилоте. Подъезжаю к стоянке у зала Пэдди, не помня ни о путешествии, ни о поворотах, которые сделал, но мои костяшки пальцев побелели на руле от необходимости выпустить пар.

Как только мы входим в старый боксерский зал, все взгляды устремляются на нас.

— Приятно видеть, что нас не забыли, — весело бормочет Девин.

Вряд ли это возможно в ближайшее время, учитывая, что за эти годы мы надрали большинство их задниц.

Мы ни с кем не разговариваем, не то чтобы кто-то из нашего фан-клуба пытался заговорить с нами, они просто смотрят, как мы идем к внезапно опустевшему рингу.

Пэдди высовывает голову из своего кабинета и кивает в нашу сторону, прежде чем нырнуть обратно. Наверное, чтобы сбегать и сказать своему боссу, что мы в городе.

Пошел он. К черту их всех.

В прошлом году каждый мой шаг диктовался этим мудаком. Он владел моей гребаной задницей. Да, до сих пор он выполнял свою часть сделки. Он объявил властям, что у меня есть постоянная работа, когда Кайл отбывал срок в колонии, что гарантировало мне опекунство, даже если это было всего на несколько недель, пока ему не исполнилось восемнадцать весной.

Но для того чтобы это произошло, мне пришлось делать всю его гребаную грязную работу. Гораздо менее приятную, чем быть вынужденным заботиться о нуждах Аланы и тех, кого он нашел, нуждающихся в компании. Черт знает, что не так с их мужьями. Может быть, моя репутация настолько хороша.

Самоуверенная ухмылка появляется на моих губах, когда я сжимаю кулаки.

Было время, когда мы бы вытащили боксерские перчатки. Но мы с Девином уже давно прошли этот этап.

Мы оба нуждаемся в боли так же сильно, как и друг в друге. Мы должны чувствовать каждый удар.

Клянусь, во всем зале воцаряется тишина, когда мы подходим друг к другу.

Подняв руки, хрущу костяшками пальцев и смотрю Девину прямо в глаза.

Я люблю его как брата. Но сейчас, пока мы на ринге, он мой враг. Он его сын.

И он проиграет.

Я бросаюсь на него, надеясь застать врасплох. Но Девин готов и блокирует мой первый удар.

Засранец.

Мы тренировались вместе много лет. Мы знаем движения друг друга, почти знаем мысли друг друга, когда танцуем вокруг ринга, но в ту секунду, когда мне удается нанести удар ему в челюсть, все меняется.

Его глаза становятся дикими, и конкуренция между нами усиливается. Как и интерес к нашей борьбе.

Я совершенно потерял счет тому, как долго мы здесь пробыли к тому времени, когда Девин совершает одну жизненно важную ошибку. Он на мгновение теряет бдительность, и мне удается нанести ему удар в живот, от которого парень отшатывается назад и падает на пол.

Мы оба покрыты по́том и кровью, но, черт возьми, я никогда не чувствовал себя лучше.

На самом деле, это ложь. Прошлой ночью, с ней, все чувствовалось чертовски лучше, но в моих собственных интересах было бы попытаться забыть об этом. Конечно, раньше это никогда не срабатывало.

— Ладно, ладно, — выдыхает Девин, поднимая руку и даже не пытаясь подняться и продолжить. — Ты выиграл, — говорит он с ухмылкой.

— Ублюдок, — бормочу я, улыбка растягивает мои губы, когда я наклоняюсь, чтобы помочь другу подняться.

Девин встает и встряхивает мускулами.

— Черт, теперь я чувствую себя лучше.

— Да? Ну, ты выглядишь чертовски ужасно.

— Ты тоже, брат. У тебя здесь немного… — Он показывает на свою губу, чтобы показать кровь, которая капает с моей, но единственный ответ, который он получает от меня, — это подзатыльник.

Раздевалка пуста, когда мы туда добираемся, и неудивительно, что все члены спортзала столпились вокруг нашего ринга, чтобы посмотреть, кто победит в схватке.

Мы принимаем душ, одеваемся и направляемся к двери.

— Завтрак?

— Да, черт возьми!

— К Холли? — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Дэва, вопросительно приподняв бровь. — Ладно, глупый вопрос.

По дороге нас пару раз останавливают. Несколько членов младшего состава «Ястребов» теперь решили, что достаточно безопасно разговаривать с нами, без риска проломленной головы. Они задают нам те же дурацкие вопросы, что и все остальные.

Как колледж?

Каково это — выбраться из Харроу-Крик?

Вы все еще члены клуба?

Я в «Мэддисон Кингс» всего неделю, а это дерьмо уже выводит меня из себя.

Девин на втором курсе, и уже два года слушает это дерьмо. Понятия не имею, как он с этим справляется.

— Все отлично, спасибо, — вежливо говорю я.

Я вижу по морщинкам вокруг их глаз, когда парни смотрят на меня, что они не понимают, как, черт возьми, я попал в университет. И это нормально. Вик делал из меня своего мальчика на побегушках. Опасного мальчика, но все равно на побегушках.

Я позволил им всем так думать. Думать, что я безмозглая марионетка, но это так далеко от истины.

Быть одним из приспешников Вика никогда не было моим призванием в жизни. Я хочу большего. Жажду большего.

Большего, чем Харроу-Крик, чем дерьмовые трейлерные парки, в которых мы были вынуждены расти, и большего, чем гребаные «Ястребы».

— Да, конечно, мы все еще члены клуба. Как раз сейчас работаем над развитием в Мэддисон. — Девин подмигивает, и все парни возбужденно кивают.

— Кучка гребаных придурков, — бормочет Дэв, когда мы направляемся к моей машине.

— Они просто более чем счастливы жить этой жизнью. Не их вина, что они выросли, думая, что посвящение в «Ястребы» — это лучшее, что они могут получить.

— Мы странные, потому что не хотим этого?

Я бормочу согласие.

— Было бы намного проще, черт возьми, если бы мы могли просто подчиниться, верно?

Я смотрю на него, подняв брови.

— Да пошел ты, — ворчит он, прекрасно понимая, к чему я клоню.

Насколько можно судить, Девин и так подчиняется, выполняя приказы отца.

Я смеюсь над ним, завожу двигатель и направляюсь в нашу любимую закусочную.

— Мы должны позвать остальных. Они разозлятся, если мы сделаем это без них, — говорю я, когда останавливаемся под неоновой вывеской закусочной «У Холли».

— Хочешь подождать, пока они притащат сюда свои задницы?

— Черт возьми, нет, я просто говорил правильные вещи. Пойдем.

Девин заливается смехом, когда я распахиваю дверь и вылезаю.

Мы выглядим ужасно, но Холли к этому привыкла.

Ее закусочная находится прямо на окраине города, в чертовой глуши. Я понятия не имею, как она продолжает привлекать клиентов, но это место работает с тех пор, как я себя помню, но в нем всегда тихо.

Это, пожалуй, единственное место в Харроу-Крике, которое не захватили «Ястребы». Оно было нашим убежищем в течение последних нескольких лет.

Холли, возможно, и приближается к шестидесяти, но она не наивна в отношении нашей жизни или того, что мы делаем. Ее старик был «Ястребом». Он погиб во время бандитской разборки около двадцати лет назад.

Это был единственный раз, когда Вик почти потерял власть. В ту ночь он потерял много людей.

Думаю, что Холли чувствует себя несколько виноватой, потому что, хотя она потеряла мужа и отца своих девочек, если бы ее муж не боролся так упорно за этого мудака, тогда наша жизнь — и жизнь остальной молодежи Харроу-Крика — могла бы сложиться по-другому.

Это принятие желаемого за действительное, потому что, когда «Ястребы» уйдут, кто-то другой придет им на смену. Я не могу себе представить, что многое изменится, но я бы принял кого угодно вместо Виктора «Порочного» Харриса, правящего городом в каждый гребаный день недели.

В ту секунду, когда я толкаю дверь закусочной, запах копченого бекона и сладкого кленового сиропа поражает меня, и мой желудок громко урчит. Лишь мгновение спустя Холли выходит из кухни в своем стандартном розово-желтом цветастом фартуке и с самой теплой улыбкой.

Она так сильно напоминает мне маму, что у меня сжимается грудь от потери, которую я все еще чувствую по прошествии стольких лет.

— Мои мальчики! — Женщина широко раскидывает руки, когда мы идем к ней, позволяя ей обнять нас.

Я знаю, что это приветственное объятие Девин ценит так же, как и я.

Единственный родитель, который у него остался — мудак и его мачеха. Что ж, чем меньше о ней говорят, тем лучше.

— Привет, Холли, — говорю я с широкой улыбкой, снова открывающей рану на губе.

Женщина хмуро смотрит на нас обоих, когда наконец отпускает.

— Он снова заставил тебя работать? — почти рычит она, ее глаза оценивают наши раны. — Вы теперь мальчики из колледжа, ему нужно…

— Нет, Нанна Хол, мы не работали, просто… дурачились, — говорит Девин, заставляя ее вздрогнуть. Она ненавидит это прозвище.

— Не похоже, чтобы было очень весело. Тебя нужно подлатать?

— Нет, все хорошо. Просто нужна тарелка твоих блинов, и мы будем как новенькие.

— Чертовски стыдно покрывать эти прекрасные тела синяками, — бормочет она, провожая к нашей обычной кабинке в задней части.

— Дамам это нравится, Нанна.

— Кстати, о дамах. Есть кто-нибудь особенный, с кем я могла бы встретиться?

Девин откидывает голову назад и смеется.

— Ты меня знаешь, Нанна. Я сею свой овес повсюду.

— Да, только проследи, чтобы ни один из них не пророс. — Она с намеком приподнимает бровь, глядя на Девина.

— Прослежу, Нанна. Не переживай.

— А ты? — Она переводит взгляд на меня.

— Нет, извини, что разочаровал.

— Все еще водишься со шлюхами, да?

Девин фыркает от ее слов.

В этом-то и дело, что Холли знает все. Даже то дерьмо, которое мы ей не рассказываем, а мы рассказываем ей очень много.

— Да, что-то в этом роде.

Я вспоминаю прошлую ночь, и моя потребность рассказать ей о Летти почти выталкивает слова из моего рта, но я не могу, поэтому проглатываю их и крепко сжимаю челюсть.

— Ты найдешь ее снова, — шепчет она мне, сжимая мое плечо.

Видите, знает, блядь, все.

— Хотите обычную?

— Конечно, Нанна Хол. — Девин потирает живот, улыбаясь женщине, заставляя ее щеки покраснеть.

Холли исчезает, оставляя нас одних.

Есть еще несколько клиентов, но никто не обращает на нас никакого внимания, пока мы сидим в нашем темном углу.

— Я скучал по ней, — говорит Девин через несколько секунд. — Почему она не могла быть нашей бабушкой?

— Потому что она слишком милая? В таком милом человеке не может быть крови Харриса.

— Эй, я чертовски мил, — возражает Девин.

Я смотрю на него с пустым выражением лица, думая обо всех более чем не милых вещах, которые я видел, как он делал за эти годы.

— О да. Как насчет того, чтобы спросить тех, кто давно умер и похоронен, считают ли они тебя милым?

— Это просто работа, чувак. Под всем этим я гребаный плюшевый мишка. Все девочки хотят обнять меня.

— А потом они приходят и трахают меня.

Друг отмахивается от меня, когда одна из официанток приносит нам кофе.

Девушка молодая, вероятно, ученица старшей школы Харроу-Крик, и в ту секунду, когда мы оба смотрим на нее, она краснеет с головы до ног.

— Спасибо, — говорю я, принимая кружку, прежде чем она почти убегает от нашего стола.

— О, она реально выглядела так, будто хотела обнять тебя.

— Держу пари, что она, блядь, так и сделала бы, если бы я предложил. — Он откидывает с головы все еще влажные волосы и смотрит на ее задницу, когда девушка уходит.

— Она слишком молода, — отчитываю я его.

— Я не прикасаюсь.

Я не хочу вспоминать о том, что Рид сказал мне сегодня утром. Действительно не хочу вмешиваться в их дела, но после того, как мы заканчиваем есть, моя потребность выяснить, что происходит, берет надо мной верх.

— Как… идут дела? — спрашиваю я, откидываясь на спинку дивана и вытягивая ноги.

— Чертовски медленно, чувак.

— Почему? — спрашиваю я, теперь еще более заинтригованный.

— Что-то происходит с поставками. Мы не можем получить то дерьмо, которое нам нужно, так быстро, как нам, блядь, это нужно.

— Что говорит Вик?

Он пожимает плечами.

— Я не разговаривал с этим ублюдком. Рид с этим разбирается.

Я киваю, хотя это чертовски подозрительно.

— Но это дает мне больше времени для колледжа, так что, думаю, мне не стоит жаловаться.

— Не могу поверить, что ты гребаный второкурсник, чувак.

— Расскажи мне об этом, я никогда не думал, что проживу такую жизнь. Жаль, что у меня нет выбора в том, что будет потом.

— До этого еще два года, все может случиться.

— Думаешь, я не мечтаю, что кто-то будет настолько глуп, чтобы убрать его и положить конец всей этой хрени?

— Это может случиться.

Девин хмыкает в ответ на мой оптимизм. Но это пустое.

Реальность такова, что никто не тронет Вика, какой бы трюк он ни выкинул.

— А как насчет тебя? Ты пережил целую неделю в колледже. Ты так себе это представлял?

Я думаю о занятиях, но мои мысли не задерживаются там, потому что переключаются прямо на мое взаимодействие с Летти.

— Даже лучше.

— Ты бы, блядь, так не говорил, если бы ее здесь не было, — бормочет он.

Мои губы приоткрываются, чтобы возразить, но я не могу, потому что друг прав, и он, черт возьми, знает это.

— У тебя есть план?

— Да, вытрахать ее из моей гребаной системы.

Девин качает головой. Я знаю, он думает, что мне нужно отпустить и позволить Летти жить своей жизнью. Как сделал он. Но я не могу. Для меня все гораздо глубже. Он никогда не хотел ее так, как я. И никогда не думал, что она будет принадлежать ему.

— Мы должны идти, у меня много дел.

— То же самое, чувак. Эй, Нанна Хол, — кричит Девин через всю закусочную, прежде чем она выходит из кухни. — Мы уходим.

16 ЛЕТТИ

Я осталась сидеть на краю кровати, ожидая, не ворвётся ли он, дольше, чем мне хотелось бы признать. Также не хочу признавать, насколько я была разочарована тем, что он так и не появился.

Но в конце концов я поняла, что Кейн просто играет со мной, и потащила свои ноющие мышцы в душ.

В ту секунду, когда я разделась и увидела синяки на бедрах, я поняла, что это была ошибка.

Они были именно теми напоминаниями о его прикосновениях, которые мне были нужны.

Я пряталась в своей комнате в течение нескольких часов, делая задания, ожидая, пока горизонт очистится, и можно будет выйти, не столкнувшись снова с Эллисом.

Не совсем с ним. Скорее с тем, с кем он связан.

Его старший брат Девин — лучший друг Кейна. Не сомневаюсь, что Эллис знает все, что я хочу знать о Кейне. Например, где он живет.

Но мне не нужно этого знать.

Достаточно того, что он нашел меня.

Я также понятия не имею, как много кто-либо из братьев знает. Они были там в ночь вечеринки. Кейн рассказал им, что произошло? Они знают, что он жаждет мести? Черт, Эллис был здесь только потому, что Кейн сказал ему быть здесь? Ни для кого не секрет, что Кейн обладает властью даже над отпрысками Харриса.

В конце концов, я рискнула пойти перекусить, и, к счастью, Мика был один, все еще со своим планшетом.

Он наблюдал за мной, пока я готовила себе обед, но, к счастью, ничего не спрашивал об Эллисе, и я пыталась убедить себя, что это потому, что ему все равно. А не потому, что Эллис рассказал ему все, что знал.

Я дерьмово спала. Каждый хлопок, грохот или возглас, когда остальные возвращались с вечеринок, на которые они пытались меня затащить, заставлял меня нервничать, ожидая, не ворвется ли Кейн в дверь.

Но… Ничего.

В этом состоял его план? Довести меня до такого состояния, и я сделаю все, что он от меня потребует?

Если это так, то боюсь, что играю ему на руку.

Когда раздался стук в мою дверь, за ним следует мягкий женский голос, приглашающий меня на утренний урок йоги.

И именно там я провела свое утро.

Пытаясь найти свой внутренний покой или что бы там ни было.

В основном я просто стараюсь не упасть на задницу и не сломать шею. И пока хорошо справляюсь.

— Хорошо, дамы. Подтяните локти и выпрямите позвоночник, — мягко говорит инструктор, и я следую за ее движением. — Глубокий, медленный вдох.

Закрываю глаза и опустошаю свой разум, или, по крайней мере, пытаюсь это сделать. Но образ Кейна надо мной в пятницу вечером не покидает меня.

Инструктор заканчивает урок, и все молча начинают вставать и сворачивать свои коврики.

Я считаю до пяти, а затем открываю глаза, надеясь, что, когда это сделаю, все будет проще.

Когда прихожу в себя, Элла улыбается мне сверху вниз.

— У тебя талант, — шепчет она.

— Не уверена, что зашла так далеко.

— Но ты же чувствуешь себя лучше, правда?

Я делаю паузу на несколько секунд.

— Да, на самом деле лучше.

— Пойдем, мне нужен кофе.

С ковриками подмышками мы выходим бок о бок и направляемся в кафе.

— Еда на вынос? Мне нужно заниматься.

— Конечно.

— Ты собираешься мне рассказать о вечере пятницы? — спрашивает подруга, когда мы идем через двор.

— Я слишком много выпила и вырубилась в постели Луки. — Это не совсем ложь.

— А как насчет тебя? Встретила кого-то после моего исчезновения? — спрашиваю я, прогоняя неловкость.

Когда Элла не отвечает сразу, я оглядываюсь и вижу, что ее щеки ярко-красные.

— Кого?

Она закрывает лицо руками и стонет.

— О, боже, это был Леон? — Это имеет смысл, я оставила ее танцевать с ним. Но тогда почему он ничего об этом не сказал вчера утром?

У меня скручивает живот, но я не уверена, то ли от мысли, что он был с Эллой, то ли от того, что он мог скрыть это от меня.

— Кольт, — признается девушка.

Я еще недостаточно знаю об этих парнях, чтобы составить свое мнение, но он показался мне хорошим парнем. Настоящий игрок, но в моих глазах, если он дружит с Лукой и Леоном, то он должен быть порядочным парнем.

— И? Это было плохо или что-то в этом роде?

— Что? Нет, нет. Это было совсем не плохо.

— Так в чем проблема?

— Он был с половиной «Мэддисон Кингс».

— Это была вечеринка в колледже. Уверена, что люди поступали и хуже.

— Я знаю, просто… тьфу. Он был так хорош, — ноет она.

— Может, он найдет тебя для второго раунда?

— Нет, этого никогда не случится. У него есть правило «только один раз».

— Вау, у него есть правила. Эм… да уж.

— Чертовы шоты, — бормочет она.

— Ну, ты сказала, что тебе нужен игрок, так что…

— Да, но я не говорила, что хочу лучшего из них.

— Слишком поздно сожалеть, Элла.

— Знаю. Мне нужно оставить это в прошлом. Кольт точно не думал обо мне с тех пор, как я уехала.

Я смотрю на нее в штанах для йоги и укороченном топе и очень надеюсь, что парень это сделал, и знает, как ему чертовски повезло.

— Элла, — кричит кто-то из угла парковки.

— О, боже, — визжит она рядом со мной, подпрыгивая на подушечках пальцев от волнения из-за того, кого она только что увидела. — Я ненадолго, — обещает она, прежде чем убежать.

— Все в порядке, я домой, — кричу я ей, не желая стоять здесь, как одиночка.

Элла машет мне через плечо, когда бежит туда, где за ней наблюдают три человека.

Как только она оказывается перед ними, они заключают ее в объятия.

Подношу кофе к губам и делаю глоток, прежде чем отправиться в сторону нашего общежития и задания, которое лежит на моем столе и ждет меня.

Я иду по краю парковки, оставляя Эллу и ее друзей позади.

Машины приезжают мимо, и голоса студентов, сидящих на скамейках, едва доносятся до меня, когда я теряюсь в своих мыслях… или, может быть, «сожалениях» более точное определение.

Сворачиваю за угол и замечаю большой черный «Таун кар», когда вдалеке показывается наше здание.

Дверь рядом со мной открывается, и прежде, чем я успеваю понять, что происходит, большая рука зажимает мне рот, и меня тащат в машину.

Мое сердце колотится в груди, когда я брыкаюсь ногами и закидываю руки за спину в надежде ударить нападающего.

— Успокойся, черт возьми, Скарлетт.

Этот голос.

Этот чертов голос.

Меня сажают на сиденье, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Чего ты хочешь?

Рот Виктора Харриса кривится в хмурой гримасе, когда он смотрит на меня. На секунду в его глазах появляется раздражение, прежде чем он опускает взгляд вниз по моему телу. Отвращение накатывает на меня волной, и я хватаюсь за края своей толстовки на молнии, чтобы прикрыться.

Он цокает, заставляя мою кожу покрываться мурашками.

— Чего. Ты. Хочешь? — Если он думает, что добьется от меня хоть малейшего уважения, то ему чертовски не повезло. Это не первое наше с ним общение. Хотя, сидя здесь прямо сейчас, я действительно хочу, чтобы предыдущий раз был последним.

Мне все равно, кто он. Он не может просто так похитить меня.

— У меня есть для тебя работа, хотя думаю, не нужно ли тебе сначала научить кое-каким чертовым манерам.

Я приподнимаю бровь, глядя на него.

— Я думал, Кейн уже сделал свою работу.

Если мужчина хочет, чтобы я отреагировала на его упоминание о Кейне, то он будет горько разочарован.

— Мне не нужна твоя работа. Попроси одного из своих приспешников сделать ее для тебя.

— Не могу. Мне нужен кто-то… немного другой для этой работы.

— Меня это не интересует, Виктор. — Я отворачиваюсь от него и тянусь к двери, но прежде, чем мои пальцы обхватывают ручку, кончики пальцев Виктора впиваются в мои предплечья и меня тащат обратно.

Он притягивает меня так близко, что запах сигарет и виски обдают мое лицо.

Мой желудок сжимается, когда мужчина смотрит на мои губы.

— Отвали от меня, — рявкаю я, пытаясь вырвать руку, но все, чего добиваюсь, он держит меня крепче.

— Хантер, в твоих интересах вести себя хорошо.

— Пошел ты, — выплевываю я ему в лицо, прежде чем боль, которая расцветает на моей щеке и ползет вниз по шее, заставляет мои глаза слезиться.

Но я не отрываю от него глаз и в ярости обнажаю зубы.

— Чего ты хочешь?

— Я же сказал, у меня есть работа. Сделай это и продолжай жить своей жизнью.

— А если я этого не сделаю?

Маниакальный смех срывается с его губ.

— Давай просто скажем, что это в твоих интересах.

— Я ничего не буду для тебя делать, — выплевываю я.

Я знаю, что в конечном итоге делают люди, которые работают на него, и не хочу участвовать в этом или в его дурацкой маленькой банде.

— У меня легкий доступ к людям, которых ты любишь, Скарлетт, — предупреждает он. — Ты не должна забывать об этом.

Комок встает у меня в горле, когда я думаю о своей семье, и Виктор явно замечает мою панику.

— У всех есть слабости, Скарлетт. А у тебя их много. А теперь мне нужно, чтобы ты оставила несколько вещей в доме моих сыновей.

— Почему я? У тебя на зарплате половина Харроу-Крика, — огрызаюсь я, отодвигаясь от него после того, как он, наконец, ослабляет хватку.

— Они учуют крысу, если я пошлю туда одного из своих парней. Мне нужно, чтобы это было незаметно.

— И ты думаешь, что мое внезапное появление на их пороге будет выглядеть чертовски нормально? Ты псих. Тебе кто-нибудь это говорил?

Мужчина улыбается так, будто мои слова действительно доставляют ему удовольствие.

Чертов псих.

— Мне все равно, как ты это сделаешь, Скарлетт. — Я вздрагиваю, ненавидя то, как мое имя слетает с его языка. — Встань на свои гребаные колени, если придется.

Мои губы кривятся в ответ на его предложение.

— Хочешь, чтобы я оказывала твоим сыновьям сексуальные услуги, чтобы попасть в их дом?

— Почти уверен, что Кейн позволит тебе войти. К тебе он собирался вчера вечером, не так ли?

Мой вздох шока отвечает на его вопрос.

Протянув руку, он кладет на колени небольшой портфель и расстегивает застежки.

Внутри — ряд маленьких черных квадратов.

— Что это, черт возьми, такое?

— Камеры. Мне нужно знать, что происходит в этом доме. Ты подбросишь их, получишь нужную мне информацию, и мы закончим.

— Я не могу контролировать то, что они говорят.

— Ну, тогда ради твоей семьи, тебе лучше, черт возьми, надеяться, что они это сделают. Я уже потерял одного сына из-за твоей семьи. Мне бы не хотелось отвечать тем же.

У меня кровь стынет в жилах при мысли о том, что Грей, его младший сын, пытался сделать с Харли всего несколько месяцев назад.

Никто не знает, что с ним случилось после этого. Я даже не знаю, жив ли он.

— Они найдут их.

— Да, так и будет. Эллис обнаружит их в ту же секунду, как только захочет проверить. Поэтому я предлагаю тебе отвлекать их как можно дольше, чтобы получить то, что мне нужно.

— Это безумие.

— Я теряю деньги, и думаю, что это из-за моих сыновей. Да, в этом много безумия.

— А если я сделаю это? — спрашиваю я, когда он закрывает крышку кейса и передает камеры мне.

— Твоя семья будет в безопасности, и если я проявлю великодушие, то, возможно, отпущу твоего мальчика с работы или двух. Черт знает, сколько крови он пролил за меня в прошлом году.

Его слова вызвали в моей голове образы, которые мне действительно не нужны. Я знаю, что Кейн связан с этим мудаком, всегда был связан. Но убивать ради него? Я действительно чертовски надеюсь, что это не правда. Хотя любые другие варианты, связанные с его бизнесом, тоже не желательны. Наркотики, оружие, грязные деньги, женщины. Я содрогаюсь от последнего.

Это не должно быть частью чьей-либо нормальной жизни. Но в Харроу-Крик это обыденность.

Одна из многих, многих причин, по которым я так благодарна своей матери за все, что она сделала, чтобы вытащить нас оттуда.

— Он не мой мальчик. Делай с ним, что хочешь.

Его веселый, но злой смешок говорит мне, что мужчина не верит ни единому слову.

— Теперь я могу идти?

Виктор кивает своему водителю, и замки щелкают, позволяя мне сбежать.

— Было приятно иметь с тобой дело, Скарлетт.

— Да пошел ты в задницу.

— Я бы с удовольствием.

Сглотнув подступающую к горлу желчь, я выскакиваю из машины.

— Я буду на связи, Принцесса. У тебя неделя.

Сильная дрожь пронзает меня, когда я захлопываю дверь и убегаю от машины.

Я ныряю в нишу за зданием и прислоняюсь спиной к стене, глубоко вдыхая воздух, компенсируя все вдохи, которые не сделала в этой машине.

Этого не может быть.

Я пару раз ударяюсь головой о стену. Достаточно, чтобы убедить себя, что не сплю и что это не плохой сон, но недостаточно, чтобы причинить себе реальную боль.

Еще одна машина выезжает со стоянки, а я стою там с дрожащими руками и бешено бьющимся сердцем, и слышу приближающиеся голоса.

Мне нужно вернуться. Если Элла опередит меня, то спросит, что случилось…

Качаю головой.

Я не могу втянуть их в эту неразбериху.

Достаточно того, что Кейн неосознанно втянул меня в это.

Мои кулаки сжимаются при мысли о том, что все это из-за него.

Такое случается в его жизни. Не в моей.

Вот почему мы покинули Харроу-Крик. Почему я поехала в Нью-Йорк, чтобы начать свою собственную жизнь.

Может, и правда, когда говорят, что прошлое всегда настигает вас.

— Черт возьми, — бормочу я, отталкиваясь от стены и продолжая свой быстрый путь домой, каждые несколько секунд оглядываясь через плечо, как будто еще один дьявол собирается выскочить из тени.

17 КЕЙН

Я сижу напротив Аланы в каком-то модном ресторане в центре Мэддисона. Она выглядела впечатленной, когда остановилась рядом со мной на стоянке.

Женщина хотела, чтобы я заехал за ней, но ужином я подвожу черту.

Вик хочет, чтобы я развлек ее несколько часов, пока он монополизирует ее старика, хорошо — ну, не совсем, но вот я здесь, — и это все, что будет. Только ужин.

Я провел весь день за учебой, пытаясь справиться с делами до того, как утром снова начнутся занятия и тренировка, которые отнимают почти каждую секунду моего времени.

Алана говорит о… хрен знает о чем, пока мы ждем наши десерты.

Я смотрю на нее так, будто слушаю, но, по правде говоря, все, что я делаю — это пытаюсь понять, чем она отличается от Скарлетт.

Ее кожа бледна, слишком бледна, почти до такой степени, что женщина выглядит больной. Ее голубые глаза уставшие, в них не хватает жизнерадостности, которую я когда-то видел в них, мешки под ними дополняют образ, несмотря на обильное количество макияжа на лице.

Ее губы по-детски розовые, по сравнению с сексуальными ярко-красными, а ее почти белые волосы слишком яркие, слишком обесцвеченные.

Она просто… не та.

И я знаю, что по какой-то гребаной причине все усилия, которые Алана приложила, были направлены на меня. Она хочет доставить мне удовольствие, мне не нужно было проводить столько времени в спальне, сколько я провел с ней, чтобы знать это.

Все, что она делает, все, что говорит, она как будто спланировала так, чтобы мне понравиться. Черт знает почему. Алана замужем за человеком, который никогда не отпустит ее, несмотря на их странные отношения. Просто так все не работает.

Она тянет за высокий вырез своего платья и наклоняет голову ко мне.

— А ты как думаешь?

— Э-эм…

— О, милый. Колледж уже отнимает у тебя силы? Я говорила, что это будет чересчур.

Приподнимаю бровь. Нет, черт возьми, она этого не говорила. Ну… может, и говорила. Я научился отключать ее голос.

— Все в порядке, просто большая нагрузка. — Никакой лжи. Вик заставил меня работать день и ночь в преддверии начала работы в «Мэддисон Кингс». Плюс тренировки вдобавок ко всему, чтобы убедиться, что я в отличной форме, чтобы присоединиться к команде, и я чертовски измотан. Я приехал сюда отдохнуть.

— Я говорила о праздниках.

— Хорошо, отлично.

— Будет хорошо, если Кайл вернется в этом году. Я бы с удовольствием провела время со своей семьей, но… — Она продолжает болтать, но я снова отключаюсь.

Да, Кайл может вернуться, но я не настолько глуп, чтобы думать, что он не проведет Рождество в доме Хантеров с Харли. Место, куда меня точно не пригласят.

Я вздыхаю, размышляя о том, что проведу еще одно Рождество в одиночестве, как в прошлом году.

Вибрирующий в кармане брюк телефон отвлекает меня от гнетущих мыслей.

Взглянув на Алану, я обнаруживаю, что она все еще болтает, и осторожно вытаскиваю его, надеясь, что это что-то, что я могу использовать в качестве веского предлога, чтобы выбраться отсюда.

Мои глаза расширяются, когда я вижу имя на экране. Мое сердце подпрыгивает, а температура поднимается от одного ее имени.

Принцесса.

Не в силах сопротивляться, я провожу пальцем по экрану и открываю сообщение.

Мой пульс бешено колотится, когда я читаю и перечитываю ее слова.

Она что… она бросает мне вызов?

Улыбка изгибается на моих губах, когда я думаю о ней в ее комнате в общежитии, уставившейся на дверь, задаваясь вопросом, собираюсь ли я ворваться в любой момент.

Мой член твердеет, когда я думаю о том, чтобы сделать именно это.

Прижать ее к окну, чтобы все, кто проходят мимо, знали, кому она принадлежит, и понимали, что она моя маленькая грязная шлюха.

Кусок пирога с лаймом, поставленный передо мной, отвлекает меня от порочных мыслей, но внезапно он становится совсем не привлекательным. Единственное, что я хочу на десерт, — это Скарлетт.

Я посасываю нижнюю губу, вспоминая, какой она была на вкус в пятницу вечером, и мой член дергается. Хотя один взгляд на женщину передо мной, и это несколько разрушает мою фантазию.

— Черт, я должна была взять пирог. Выглядит невероятно, — ноет Алана, игнорируя свой фруктовый салат и вместо этого пуская слюни на мой десерт.

— Возьми, я ухожу, — говорю я, засовывая мобильник обратно в карман и вытаскивая немного наличных, чтобы заплатить за еду.

— Что? — визжит она, заставляя меня вздрогнуть. Это похоже на раздражающий звук, который она издает, когда кончает, и я предпочел бы никогда больше его не слышать. — Ты не можешь просто оставить меня здесь.

— Мне очень жаль, — вру я. — Это чрезвычайная ситуация.

Ее лицо вытягивается.

— О нет, все в порядке? Кайл?

— Тебе не нужно беспокоиться, но мне действительно нужно идти.

Ее губы приоткрываются, я понятия не имею, чтобы спорить со мной или для чего-то еще, но мне все равно. Я ухожу оттуда прежде, чем женщина успевает сказать хоть слово.

Я сжимаю руль так, что побелели костяшки пальцев, когда возвращаюсь через город к кампусу.

Нетерпение и разочарование начинают брать надо мной верх, чем ближе я подъезжаю.

Мне не следовало сбегать так быстро, но мне действительно нужно было сбежать от Аланы.

Если Вик узнает, он надерет мне задницу за это, но сейчас, когда Летти ждет меня, мне действительно наплевать.

Я въезжаю на стоянку позади ее общежития.

Отсюда мне не видно ее окна, но я могу представить, как она стоит около него, ищет меня, ждет меня.

Вытащив из кармана телефон, я снова читаю ее сообщение.

Я смотрю на экран в течение двух минут, но сообщение не отображается как прочитанное, и Летти не пытается ответить.

Если бы не ее предыдущее сообщение выше, я мог бы начать думать, что мне это показалось.

Я сижу там еще некоторое время, пытаясь убедить себя, что мне следует просто пойти домой.

Но затем главная дверь в ее здание открывается, и появляется группа людей. Я узнаю в них ее защитников. Но Летти с ними нет.

«Она действительно все спланировала».

Я жду, пока они исчезнут, прежде чем вылезти из машины и направиться в ее общежитие.

Главная дверь открыта, и, осмотрев общую зону, я направляюсь в ее комнату.

Тихо подхожу к двери.

Возможно, она ждет меня, но это не значит, что я собираюсь объявить о своем прибытии раньше и предупредить ее.

Прижимая ухо к дереву, я слышу низкие удары музыки, и каждый мускул в моем теле напрягается.

Она прямо по ту сторону двери.

Пытаясь обуздать себя, сжимаю руки в кулаки.

Шум в коридоре заставляет меня дернуться, я хватаюсь за ручку двери и поворачиваю в надежде, что если девушка ждет меня, то дверь будет открыта.

И это так.

Я делаю глубокий вдох и широко распахиваю ее.

Быстро осматриваю комнату, когда захожу внутрь, ожидая найти Летти. Но ее нет.

Кровать застелена, в комнате прибрано, и, если не считать музыки, здесь тихо.

Что за?..

Закрытая дверь на другой стороне комнаты насмехается надо мной, и я подхожу ближе, ожидая услышать, как льется вода в душе.

Чертовски идеально, если это так.

Но еще до того, как дверь с грохотом ударилась о стену, я уже знаю, что ее здесь нет.

Она, блядь, решила поиграть со мной?

Мои зубы скрипят от разочарования.

Я знал, что не должен был выходить из этой гребаной машины.

Повернувшись спиной к двери ванной, я останавливаюсь посреди комнаты.

Часть меня испытывает искушение броситься к ней на кровать и переждать, наказать ее за этот маленький трюк в ту же секунду, как девушка снова появится.

Но затем мой взгляд падает на стол и карту кампуса, которая лежит там, сложенная, показывая небольшую часть огромного колледжа.

Бросаю взгляд на часы. Сейчас девять часов воскресного вечера, она должна быть закрыта.

Но это не мешает мне направиться туда.

Зная, что это не слишком далеко, я оставляю свою машину там, где она есть, и отправляюсь пешком.

В кампусе тихо, когда я прохожу здание за зданием. Вокруг снуют студенты, которые вот-вот исчезнут на ночь в общежитиях. К счастью, никто не останавливает меня, когда я приближаюсь к нужному мне зданию.

Библиотека Ричарда Дж. Армитажа, безусловно, является самым величественным из зданий Университета «Мэддисон Кингс». Его готическая архитектура и витражи выделяют его среди остальных. Но я не обращаю на это никакого внимания, направляясь к входу.

Стоянка позади меня пуста, за исключением одной машины. Той, которую я узнаю. Той, которая что-то пробуждает во мне. Потому что, если моя интуиция верна, то Летти там внутри, пытается разыграть меня.

Если это правда, то все закончится плохо. Для нее.

Все огни в фойе выключены, но в глубине здания горит несколько ламп. И именно видя их, я толкаю дверь перед собой.

Она открывается, к счастью, бесшумно, и я проскальзываю внутрь.

Все вокруг кажется пустынным, когда я осматриваю огромное пространство. Затем вспоминаю, что видел девушку здесь на днях, и решаю, что она может быть на том же этаже, и направляюсь к лестнице.

И оказываюсь прав, потому что в тот момент, когда ступаю на третий этаж, я слышу голоса.

Глубокие мужские голоса.

Я двигаюсь бесшумно, пока не скрываюсь за рядом книг, и наблюдаю, как они втроем сидят за столом и работают.

Они не должны быть здесь так поздно. Библиотека должна была быть заперта несколько часов назад, но, когда вы короли колледжа, думаю, вам многое сходит с рук.

Я смотрю, как они втроем занимаются, разговаривают и шутят в течение самого долгого времени, когда ревность кружится вокруг меня, как ураган, ожидающий, приземлиться на землю.

Я все еще пытаюсь убедить себя, что мне следует просто уйти, когда Летти встает, отодвигая стул.

Она поднимает руки над головой, потягиваясь и обнажая полоску золотистой кожи между поясом и футболкой.

И Лука, и Леон не сводят глаз с этого кусочка кожи. Желание и порочные мысли затемняют их глаза.

«Ты оставил ее в его постели», — раздается в моей голове тихий голос. — «Если он прикасался к ней, то это только твоя вина».

Я хотел наказать ее, и когда обнаружил, что мы были в его комнате, то подумал, что это чертовски идеально. Но моя голова витала в облаках, опьяненная похотью и ее запахом. Оставить ее там пьяной, в разорванном платье было, вероятно, худшим, что я мог сделать.

Летти коротко разговаривает с ними обоими, и когда делает шаг в сторону от стола, Лука тоже встает.

Она качает головой, и он тут же садится обратно.

Улыбнувшись им обоим, девушка отходит от стола, проходит мимо прохода, в котором я прячусь, и направляется в самый конец библиотеки.

Через мгновение я следую за ней, наблюдая, как ее задница покачивается в короткой джинсовой юбке, а ее обнаженные ноги спускаются до ее красных кед.

На моих губах появляется улыбка, когда Летти сворачивает в проход как можно дальше от парней. Я не смог бы спланировать это лучше, даже если бы попытался.

Девушка останавливается перед книгами, проводя кончиком пальца по корешкам в поисках той, за которой пришла сюда.

Не найдя её, Летти наклоняется к нижней полке, выпячивая при этом свою задницу.

Ее юбка такая короткая, что я вижу изгиб ее задницы.

Сжимаю ладонью свой быстро набухающий член.

Девушка опускается еще ниже, и я делаю свой ход, подходя к ней сзади, но оставляя дюйм пространства между нашими телами.

Летти разочарованно стонет, явно не найдя того, что искала, и выпрямляется.

Одной рукой я зажимаю ей рот, удерживая от крика, а другой прижимаю ее тело к своему.

— Хорошая попытка, Принцесса, — шепчу я. — Но ты не можешь убежать от меня.

Ее тело сильно дрожит, прижимаясь к моему, но я ни на секунду не верю, что она испугалась. Если бы боялась, она бы этого не устроила.

— Ты на это надеялась, разыгрывая этот маленький трюк?

Она качает головой.

Лгунья.

— Значит, ты не заманила меня в свою комнату в общежитии, а затем не оставила улики, где будешь, чтобы я пришел и нашел тебя?

Девушка пытается что-то сказать, но не может из-за того, что моя рука все еще зажимает ее рот.

— Что, Принцесса? Я тебя не совсем слышу.

Я убираю руку, уверенный, что она не собирается кричать.

— Пошел ты.

— Так-то лучше.

Положив руку ей между лопаток, я заставляю ее наклониться вперед.

Летти подчиняется без всяких возражений, и это говорит мне все, что мне нужно знать.

Это именно то, чего она хотела. Часть меня задается вопросом, должен ли я отказаться и уйти. Но теперь, когда я здесь, а ее тело прижимается ко мне, я никак не могу уйти, не попробовав ее на вкус.

Задрав юбку до талии, я обнажаю ее голую задницу и черные стринги.

Моя ладонь дергается, чтобы еще раз шлепнуть ее по заднице, но я знаю, что хлопок прозвучит слишком громко в безмолвном пространстве вокруг нас, поэтому сопротивляюсь желанию.

Вместо этого зацепляю пальцем кружево трусиков и провожу им по ее складкам. Девушка чертовски мокрая.

— Ты сидела здесь и ждала меня, Принцесса? — я чуть не рычу.

— Нет, — возражает она сквозь зубы, но мы оба знаем, что она лжет.

— Лгунья. Твое тело говорит об обратном. Ты сидела там с ними, представляя, как мой член входит в тебя?

Девушка мотает головой, отрицая очевидное, когда я погружаю два пальца глубоко в нее.

Она вскрикивает, и я склоняюсь над ней, снова закрывая ей рот.

— Ты хочешь этого, Принцесса? Тогда тебе придется быть хорошей маленькой шлюхой, поняла? — Я касаюсь ее точки G, когда говорю, гарантируя, что у нее нет выбора, кроме как делать то, что приказано.

— Кейн, — хнычет она, и черт меня побери, если я почти не кончаю на месте от отчаяния в ее мольбе.

— Ты хочешь мой член, Принцесса?

Влага струится по моей руке в ответ на мой вопрос, давая все ответы, в которых я нуждаюсь.

Свободной рукой, я расстегиваю ремень и ширинку, освобождая ноющий член.

— О, боже, — стонет она, ее мышцы начинают напрягаться вокруг моих пальцев.

— Я, блядь, так не думаю, — ворчу я, вырывая свои пальцы из нее. — Если ты кончишь, то кончишь вокруг моего члена. Понятно?

— Да, — хнычет она.

— Хорошая. Маленькая. Шлюха. — На последнем слове я толкаюсь вперед, наполняя ее по самое основание и заставляя пошатнуться вперед.

Подхватываю ее за талию, прежде чем девушка полетит головой вперед на книжную полку перед нами.

— Черт, — шепчу я, когда ее жар охватывает меня, и ее мышцы пульсируют вокруг моей длины.

Когда я наконец вернулся домой после нашей первой ночи вместе, я подумал, что это мое воображение сыграло со мной злую шутку, потому что не может быть, чтобы эта красивая маленькая лгунья была настолько хороша.

Но потом, в пятницу вечером, я снова погрузился в нее и понял, что… это было вовсе не мое воображение.

И именно поэтому я знаю, что в полном дерьме, когда дело доходит до Скарлетт Хантер.

Что-то подсказывает мне, что я мог бы мстить ей всю оставшуюся жизнь, и этого никогда не будет достаточно.

С ней никогда ничего не бывает достаточно.

Обернув ее массу темных волос вокруг своего кулака, я тяну, пока у нее не остается выбора, кроме как выгнуть спину, заставляя меня глубже войти в нее, пока кончик моего члена не задевает ее шейку матки.

— Кейн. Черт, — стонет она, принимая каждый жестокий толчок, который я ей даю.

Мои волосы падают на лицо, пот начинает покрывать кожу, когда мои яйца начинают подтягиваться.

Я хочу, чтобы это длилось вечно, но чем дольше я держу ее здесь, тем больше шансов, что нас поймают, а я не позволю этому случиться.

У меня есть все намерения отправить ее обратно к этим ублюдкам, тщательно оттраханную, с моей спермой, стекающей по ногам.

— Черт. — Мой член дергается от одной только мысли об этом.

Мои пальцы сжимаются на ее бедрах, уверен, что попадаю в синяки, которые, без сомнения, оставил в пятницу вечером, когда моя другая рука скользит по ее животу, поднимая тело девушки, пока она не встает спиной ко мне.

Я сжимаю ее грудь достаточно сильно, чтобы она стонала и извивалась.

Моя рука продолжает подниматься, пока не обхватывает ее горло.

— Что ты делала после того, как я ушел в пятницу, Принцесса? Ты впустила одного из них в себя?

— Нет, — шипит она, ее тело на мгновение замирает.

Мои пальцы предупреждающе сжимаются.

— Уверена, или ты снова мне лжешь? Мы оба знаем, как ты любишь предавать меня.

— Я… я спала в постели Луки. Но он… он не прикасался ко мне.

Моя грудь сжимается от мыслей о том, что он держит в своих руках то, что принадлежит мне.

— Надеюсь, ты говоришь правду. Если я узнаю обратное…

— Это правда, — выдыхает она. — Лука никогда… О, боже, — стонет она, забывая о своих словах, когда я двигаю бедрами.

— А теперь скажи мне, — шепчу я ей на ухо, наслаждаясь тем, как она вздрагивает, когда мое дыхание касается ее уха. — Ты планировала, чтобы я нашел тебя здесь?

Тишина.

Мои пальцы снова сжимаются.

— Скарлетт, — предупреждаю я. — Будет хуже, если ты не скажешь правду.

— Да, — выдыхает она.

— Ты думала о моем члене с тех пор, как я ушел от тебя?

— Да.

— Ты хочешь кончить? — спрашиваю я, член твердеет перед моим собственным освобождением.

— Да, — на этот раз ее вскрик громче.

— Черта с два, — выплевываю я, отталкивая ее от себя, разворачивая и заставляя встать на колени. — Открой рот, — требую я, прижимая свой член к ее губам, пока у нее не остается другого выбора, кроме как взять член в рот.

Летти смотрит на меня с ненавистью в глазах. И если бы я не знал, что ей это чертовски нравится, я бы подумал, что она может откусить его.

— Соси.

Ее глаза закрываются, и она пытается сопротивляться, но всего через секунду ее губы сжимаются вокруг меня, и она сильно сосет.

— Ты выглядишь идеально, стоя передо мной на коленях, Принцесса. Поклоняешься своему гребаному Королю. Черт, — рявкаю я, когда она берет меня глубже.

Мои пальцы впиваются в ее волосы, удерживая голову на месте, когда ее слезы начинают проливаться из глаз.

Такая чертовски красивая.

Продержавшись всего две минуты, я достигаю точки невозврата, и мой член извергает горячие струи спермы ей в горло.

Когда член выскальзывает из ее губ, я разочарованно думаю о том, что хотел отправить ее обратно к Даннам со спермой, стекающей по ногам. Но вид ее слез и макияжа, стекающего по щекам, несколько компенсирует это.

— Запомни это, когда в следующий раз захочешь поиграть со мной, — предупреждаю я, хотя мы оба знаем, что это вовсе не предупреждение.

Ей это чертовски понравилось.

Заправляя член в штаны, я провожу рукой по волосам и разглаживаю рубашку спереди.

— Подожди, ты…

— Ухожу. Наслаждайся оставшейся частью ночи.

Я стреляю в нее дерзкой, удовлетворенной ухмылкой, прежде чем повернуться спиной и уйти от нее.

«Только один из нас выиграет эту игру, Принцесса».

18 ЛЕТТИ

Затаив дыхание, я возвращаюсь к столу, за которым оставила Луку и Леона, Бог знает, как давно. Может десять минут назад, а может и час. Время, кажется, останавливается, когда Кейн где-то рядом со мной.

Моя единственная позитивная мысль заключается в том, что если бы я отсутствовала слишком долго, то один из них пришел бы, чтобы найти меня.

— Мы собирались послать поисковую группу, — шутит Леон, когда я подхожу к ним, но он не отрывает взгляда от экрана компьютера.

Лука, однако, поднимает голову и смотрит прямо на меня.

— Эй, что случилось? — Беспокойство появляется на его лице, прежде чем обжигающий жар взгляда Леона опаляет мои щеки.

— О, ничего, — беспечно отвечаю я. — Я ударилась ногой о книжный шкаф. Несколько минут я думала, что сломала ногу.

Они оба некоторое время смотрят на меня. Оценивая.

Чувство вины грозит поглотить меня за ложь, но я едва ли могу сказать им правду, что я только что позволила Кейну трахнуть меня в самом темном углу библиотеки, пока он называл меня шлюхой, прежде чем кончить мне в горло. Снова.

Мои щеки горят от воспоминаний, и моя сердцевина болит, требуя освобождения, в котором он мне отказал.

Мудак.

Это моя вина. Я ткнула палкой зверя.

Возможно, я точно знала, что делаю, когда написала ему, а затем быстро покинула свою комнату. Но я сознательно не оставила ему доказательств того, где он мог бы меня найти… наверное.

— Хочешь, я проверю? — предлагает Лука. — Вдруг и правда сломала?

Мысль о том, что он подойдет достаточно близко, чтобы почувствовать запах секса на мне или, что еще хуже, Кейна, заставляет меня отступить на место, которое я освободила, как бы давно это ни было.

— Нет, все в порядке. Я просто вела себя как девчонка, — говорю я со смехом, смеясь над своим испорченным макияжем.

Их глаза следуют за мной, когда я опускаюсь на стул и подтягиваю к себе ноутбук.

— Что случилось с книгой, за которой ты ходил? — спрашивает Лука.

— Не смогла найти, — вру я, не отрывая глаз от все еще спящего экрана. — Кто-то, должно быть, забрал ее.

— Я думал, книги только для пользования в библиотеке.

Пожимаю плечами.

— Кто знает, попробую в другой раз, спрошу библиотекаря, если понадобится.

Они оба принимают мои слова, хотя ни один из них не кажется особенно убежденным, но я опускаю глаза и продолжаю то, что могу, без нужной мне книги, которая, я уверен, была прямо там, на полке.

Мы проводим еще сорок пять минут в тихой библиотеке, прежде чем Лука следует инструкциям, которые ему дали, чтобы запереть здание, и мы выходим.

Думаю, это одно из преимуществ быть самым популярным парнем в колледже. Можно буквально заставить любого сделать для вас все что угодно.

Когда он спросил девушку, которая работала сегодня вечером, можем ли мы остаться допоздна, она чуть не обмочилась.

Это было довольно забавно, но я посочувствовала ей. Я знаю, насколько впечатляющей может быть внешность и харизма Даннов.

— Мне нужна еда, — бормочу я, когда Леон открывает передо мной пассажирскую дверь машины Луки. — Спасибо, — шепчу я ему и падаю на сидение, прежде чем он закрывает меня и садится на заднее сиденье.

— Я знаю одно место, — говорит Лука, заводя машину и выезжая со стоянки, а затем прочь от кампуса.

Я вздыхаю с облегчением, когда мы отъезжаем по здания. Понятия не имею, там ли он еще или в кампусе, но я чувствую себя хорошо, когда уезжаю.

— Нагуляла аппетит со всей этой учебой? — спрашивает Леон, просовывая голову между двумя передними сиденьями после того, как мой желудок урчит так громко, что они оба слышат это сквозь низкие биты Юнгблуда, льющиеся из динамиков.

Мои щеки снова пылают.

— Да, и я не ела с обеда.

Они оба поворачивают свои глаза на меня, Лука только на мгновение, так как ему нужно сосредоточиться на вождении.

— Не начинайте, — говорю я им.

Я уже не раз слышала лекцию, которая, как я знаю, вертится у них на кончике языка. О том, что я не уделяю должного внимания еде и поэтому потеряла так много веса. Для них, как для спортсменов, еда — одна из самых важных вещей.

К счастью, Леон откидывается назад, ничего не говоря, и, если не считать слишком крепкой хватки за руль, Лука тоже молчит.

Я более чем осознаю, что не очень хорошо забочусь о себе, и мне не нужно лишний раз напоминать, что я выгляжу ужасно.

— Что это за место? — спрашиваю я, когда Лука подъезжает к зданию, освещенному неоновыми огнями.

— Лучшие бургеры в округе.

Мой желудок снова урчит, когда он подъезжает к окну с едой на вынос и заказывает три одинаковых блюда.

Леон ни словом не обмолвился о том, что его брат взял все под свой контроль, поэтому я сижу и позволяю ему делать свое дело.

В ту секунду, когда официант протягивает три бумажных пакета и запах еды наполняет машину, у меня текут слюнки.

Лука передает их мне, прежде чем подъехать к месту для парковки.

— Поверь мне, ты никогда не пробовала ничего подобного.

Он ныряет в свой пакет, разворачивает гамбургер и кусает.

Я слишком очарована его энтузиазмом, чтобы даже открыть свой пакет.

— Я думал, ты голодная? — бормочет Лука, когда замечает, что я даже не пошевелилась.

— Э-эм… У тебя соус вот здесь, — говорю я со смехом, протягивая руку, чтобы вытереть каплю из уголка его рта.

Я задыхаюсь, когда парень обхватывает рукой мое запястье и подносит мой большой палец к своему рту. И полностью очарована, когда он обхватывает губами мой палец и проводит языком по моей коже.

Покалывание сосредотачивается на моей все еще ноющей сердцевине, когда Лука пристально смотрит на меня, и его зеленые глаза темнеют.

«Черт возьми».

Леон прочищает горло за моей спиной, вытаскивая меня из того места, где я дрейфовала, и я вырываю свою руку из хватки Луки.

Его взгляд задерживается на мне на несколько секунд, когда я, наконец, открываю свой пакет и разворачиваю гамбургер.

— Лет? — шепчет Лука.

— Да? — спрашиваю я, отказываясь смотреть на него.

— Ты в порядке? — спрашивает он, протягивая руку и заправляя прядь моих волос за ухо, чтобы я не пряталась за ней.

— Конечно, — выдавливаю я, прежде чем запихнуть гамбургер в рот.

Правда в том, что я не в порядке. И уже давно. Но сейчас ни он, ни Леон ничего не могут с этим поделать.

Я все еще пытаюсь понять, как мне выполнить свою маленькую задачу, поставленную дьяволом, не говоря уже о том, чтобы попытаться понять, что, черт возьми, произошло с Кейном сегодня вечером.

— Ты прав. Это безумно вкусно, — говорю я, проглотив первый кусочек.

Наконец, взгляд Луки оставляет меня, чтобы закончить свою еду, но я знаю, что это не конец, что бы это ни было. Он хочет, чтобы я заговорила, открылась. Но даже если я знаю, что это, вероятно, поможет, я также знаю, что он не тот, кому мне нужно все рассказать.

Он не тот, кому я лгала.

И моя правда только разозлит его, а последнее, чего я хочу, — это быть причиной того, что Лука испортит сезон еще до его начала из-за драки с товарищем по команде.

— Мы должны вернуть тебя, — говорит Лука, когда мы все заканчиваем есть.

Киваю, потому что, ну что еще я могу сделать? Умолять его взять меня с собой?

Я не боюсь, что Кейн появится в моей комнате в общежитии. В конце концов, я настроилась на это.

Но сейчас я устала, расстроена и действительно не хочу ложиться в постель одна.

Воспоминание о том, как я спала с ними обоими на прошлой неделе, когда они обнимали меня своими защитными руками, заполняет мой разум.

Но потом мои воспоминания превращаются в мое время с Кейном сегодня вечером в библиотеке, и все мое тело оживает так, как никогда не оживало с Лукой и Леоном.

Опасность. Ненависть. Наказание.

Я не должна хотеть ничего из этого, но черт возьми, если я не жажду этого прямо сейчас.

Подношу руку к волосам и слегка дергаю, имитируя ощущение, когда Кейн дергал меня раньше и, чувствую боль в том месте, где он врезался в меня.

Моя температура взлетает, пульс грохочет под кожей, мой клитор умоляет о внимании, чтобы получить освобождение, к которому я была так близка раньше.

Не успеваю я опомниться, как Лука подъезжает к стоянке за моим домом и глушит двигатель.

— Хочешь, я провожу тебя?

Я оглядываю наше темное и пустое окружение.

Меня похитили при дневном свете, и я не уверена, что не может быть ничего более страшного, скрывающегося в тени, чем то, что я уже испытала сегодня.

— Нет, я в порядке. Я сообщу тебе, как только буду в безопасности. — Я подмигиваю ему, прежде чем открыть дверь.

— Я буду ждать, — предупреждает он, но в его голосе нет резкости.

— Спасибо за этот вечер. Все было как в старые добрые времена.

Они оба улыбаются мне.

— Увидимся утром, — говорит Леон.

Я киваю им обоим, прежде чем захлопнуть дверь и направиться к своему зданию. Я держу глаза сосредоточенными на том, куда иду, но необходимость оглядываться, искать его, почти берет надо мной верх. Если бы я не знала, что Лука и Леон наблюдают за каждым моим движением из машины, то, возможно, так и было бы, потому что мои неприятные ощущения усиливаются с каждым шагом, который я делаю.

Мика сидит за своим ноутбуком на кухне, когда я поднимаюсь в наше общежитие.

— Привет, — говорит он, на мгновение поднимая глаза.

— Привет. — Я слегка вздыхаю, хватая бутылку воды из холодильника. — Ты работал весь день?

— По большей части. Эллис сказал о тебе много хорошего, — добавляет он, закрывая экран, чтобы уделить мне немного внимания.

— О, да? Ты копался в поисках информации?

Парень хихикает.

— Вовсе нет. Он просто сказал, что ты классная.

— Очень мило с его стороны. Он хороший парень, — говорю я, но тут же морщусь, потому что на самом деле не уверена, насколько это правда. Он сын Виктора Харриса. Разве он может быть порядочным человеком?

— Я знаю, кто его семья, — признается Мика, явно читая мою реакцию.

— Хорошо, это хорошо. Просто… просто будь осторожен, ладно?

— Я могу о себе позаботиться, Летти. Но спасибо за заботу.

— Прости, уверена, что сможешь. Просто… Харрисы — особая разновидность опасных существ, и мне бы не хотелось, чтобы ты связался с ними.

Дерзкая ухмылка растягивает его губы. Я привыкла видеть подобную у Брэкса или Уэста, но на милом Мике…

— Кто сказал, что я уже не опасен?

Он сохраняет бесстрастное лицо в течение нескольких секунд, прежде чем широкая улыбка расплывается, и он разражается смехом.

— Ты хоть наполовину купилась? — спрашивает он сквозь смех.

— На секунду, — вру я.

Я знаю опасных жестоких ублюдков, и Мика Льюис не один из них.

— Худшее, что я когда-либо делал, — это прослушивал спальню моей старшей сестры, когда мы были детьми, чтобы подслушать ее девичью болтовню с подружками.

— Серьезно? — в притворном шоке выдыхаю я, хотя от моего внимания не ускользает, что он может быть мне полезен.

— Да, — признается он, и румянец заливает его щеки. — Я был очень влюблен в одну из ее подруг, и был убежден, что я ей тоже нравлюсь.

— Неужели? И что? — спрашиваю я, отодвигая стул и садясь слушать, уже слишком увлеченная этой историей, чем следовало бы.

Мика смеется, но в его смехе нет юмора.

— Она провела предыдущую ночь, отсасывала защитнику нашей школьной команды и потратила гораздо больше времени, чем необходимо, рассказывая своим подругам, и мне заодно, мельчайшие подробности.

— О, боже, — фыркаю я. — Ты продолжал слушать?

— Я думал, что смогу кое-чему научиться.

— Технике минета? — спрашиваю я, приподнимая бровь. Насколько я знаю, он натурал, но могу ошибаться.

— Нет, — выплевывает он, и на его лице появляется выражение ужаса.

Значит, не гей. Хорошо.

— О том, чего хотят девушки. О том, что может произвести на нее впечатление.

— Ты в итоге заполучал ее? — спрашиваю я, хотя уже боюсь ответа.

Я делаю глоток воды.

— Да, потерял с ней девственность.

Вода вылетает из моего рта от шока, пропитывая парня и его ноутбук.

— Черт, мне так жаль, — говорю я в панике, потянувшись за полотенцем, чтобы помочь вытереть его или, точнее, его любимый ноутбук. — Мне так жаль.

— Все в порядке. Я тоже не ожидал такого конца.

— И что было дальше?

Он посмеивается надо мной.

— Она поцеловала меня в щеку, сказала, что я милый и что мне всегда рады, прежде чем уехала в колледж.

— Ой. Отстой.

— Нет, я воплотил в жизнь свою подростковую фантазию. Это было довольно мило.

— Ты все еще хочешь ее?

— Нет, она замужем, у нее двое детей.

— Насколько она была старше?

— Всего два года. Она недолго продержалась в колледже.

— Надо же.

— Твоя очередь. Какова твоя история о первом разе?

Я вспоминаю, и улыбка играет на моих губах.

— На самом деле, это действительно было незабываемо. Именно то, о чем мечтает каждая девушка.

— Да?

— Мой школьный парень. Мы встречались с четырнадцати лет. Были свечи, тихая музыка, много всего. Это было очень мило.

— И что случилось потом?

Моя грудь сжимается, когда я думаю о нем и о том, что произошло всего через несколько месяцев после того, как мы отдали друг другу нашу девственность.

— Он… он умер.

— О, черт, Лет. Мне жаль.

— Все в порядке. Хотя это не так, ну, ты знаешь.

Между нами воцаряется тишина.

— Хм, кажется, я немного испортила нам настроение, а?

— Нет, вовсе нет, — говорит он, но я вижу неловкость на его лице.

— Пойду спать. — Я встаю со стула и иду в свою комнату.

— Да, я тоже.

— Мика? — зову я, прежде чем открыть дверь.

— Да?

— Как ты установил жучок в ее комнате?

Он улыбается.

— В лучших укромных местах, какие только смог придумать.

— В итоге она их нашла?

— О да. У меня все еще есть шрам, чтобы доказать это.

Я смеюсь, когда парень указывает на тонкий шрам на подбородке, но внутри все мои мышцы напрягаются, потому что я боюсь, что порез и затянувшийся шрам будут наименьшей из моих проблем, если я все испорчу.

— Спокойной ночи, Мика, — говорю я, проскальзывая в свою комнату.

Прислоняюсь спиной к двери, щелкаю замком и закрываю глаза. Сделав глубокий вдох, я быстро перебираю события дня, прежде чем меня пугает какой-то шум.

Моя голова взлетает вверх, и я оглядываюсь, ожидая, что Кейн появится из тени.

Но его здесь нет.

Мое сердце колотится, а потом звук снова ударяет в уши, я понимаю, что он доносится из спальни наверху.

— Успокойся, черт возьми, Скарлетт.

«У тебя получится, ты сможешь сыграть с ним в его собственную игру и выиграть».

Я встряхиваю руками по бокам и втягиваю немного уверенности.

Нужно просто установить камеры и убираться к черту. Остальное зависит от судьбы.

Если парни не будут говорить о том, о чем им нужно говорить, тогда, думаю, мне просто придется иметь дело с результатом.

— Черт возьми.

Дважды проверив, заперта ли дверь, я прохожу через свою комнату, раздеваясь на ходу. К тому времени, когда захожу в душ, я уже голая, с волосами, собранными в беспорядочный пучок.

Мне нужно смыть его с моего тела, прежде чем я лягу в постель.

Холодная струя воды никак не охлаждает мою горящую кожу.

Вспоминая наше время в библиотеке, я почти чувствую, как его пальцы впиваются в мои бедра, как он скользит внутрь и выходит из меня.

Мой клитор пульсирует в ожидании освобождения, в котором ему было отказано, и когда я втираю гель для душа в кожу, я почти опускаю пальцы между ног, чтобы исправить ситуацию.

Но затем у меня возникает идея получше.

Если я собираюсь проникнуть в его дом, то мне нужно увеличить ставку.

Конечно, я могла бы спросить у кого-нибудь из знакомых адрес. Уверена, что Мика знает, где живет Эллис. Но я вряд ли могу просто постучать в дверь. Они бы сразу почуяли крысу.

Они знают, что я бы ни за что не пришла просто так, с дружеским визитом.

Если я хочу попасть внутрь, мне нужно, чтобы он сам привел меня. И нужно, чтобы Кейн думал, что это его идея.

Завернувшись в полотенце, я опускаюсь на край кровати и выдвигаю ящик тумбочки.

Достаю и открываю коробку.

Мой не такой уж маленький розовый вибрирующий друг и близко не заменит член Кейна. Я могу признаться себе в этом прямо сейчас, но это лучшее, что у меня есть, и парню не обязательно знать, что штуковина меркнет по сравнению с ним.

Схватив трусики с пола, бросаю их на кровать, прежде чем положить вибратор рядом.

Сделав снимок, я добавляю подпись и нажимаю «Отправить», прежде чем передумаю.

Летти: «Ты мне не нужен для хорошего времяпрепровождения».

Положив телефон лицом вниз на кровать, я убираю все это, бросаю грязную одежду в корзину для белья и натягиваю пижаму.

Я говорю себе не смотреть, но как только забираюсь в постель, у меня в руке оказывается телефон.

В ту секунду, когда я вижу его имя на экране, по моему телу пробегают мурашки.

Проводя пальцем по экрану, я делаю глубокий вдох, готовясь к тому, что он может написать.

Кейн: «Грязная маленькая шлюха».

Я вздрагиваю. Как будто он выдыхает эти слова мне в ухо, и прежде чем я осознаю, что делаю, мои пальцы скользят в трусики, и я заканчиваю то, что он начал. И когда я наконец кончаю, на моих губах, как мольба, звучит его имя.

19 КЕЙН

Я сижу в конце аудитории и смотрю на Летти, сидящую между Даннами на нашем уроке литературы. Она не танцует с ними, и они, возможно, даже не прикасаются к ней, но я так же взбешен ее близостью к ним, как когда наблюдал, как они втроем двигались вместе в пятницу вечером.

А это сообщение от нее прошлой ночью.

блядь. Это было неожиданно.

В ту секунду, когда я увидел его, я снова был тверд, как камень, и если бы не тот факт, что я выпил несколько кружек пива с Девином, когда вернулся, я бы сел в свою машину и потащил свою задницу в ее комнату в общежитии.

Кроме того, что-то подсказывало мне, что именно этого она и хотела. А я не заинтересован в том, чтобы играть ей на руку.

У меня есть план игры, но девушка пытается взять все под контроль.

Это меня чертовски бесит.

Сжимаю кулаки так сильно, что карандаш в моей руке с громким щелчком раскалывается посередине. Робкая девушка-ботаник рядом со мной оглядывается, выглядя испуганной моими действиями.

Я угрожающе улыбаюсь ей, и она мгновенно съеживается.

Когда наша лекция подходит к концу, Летти выбегает не так быстро, как на некоторых других наших общих занятиях. Вероятно, потому, что она чувствует себя в безопасности, находясь в окружении своих защитников.

В ту секунду, когда она сгребает свои книги со стола и направляется к выходу с близнецами, я делаю то же самое.

— Скарлетт, — зову я, как только мы все выходим за дверь.

Девушка напрягается при звуке моего голоса, но не останавливается и не оборачивается.

— Скарлетт, Принцесса, — говорю я, подбегая к ней и кладя руку ей на плечо, чтобы остановить и развернуть ее.

— Убери свою гребаную руку от нее, — рычит Лука, делая шаг ко мне с выпяченной грудью.

— Остынь, квотербек. Не кипятись.

Он сжимает губы, и низкий рокот вибрирует в его горле в предупреждении.

— В любом случае, ей, похоже, нравилось, когда я прикасался к ней…

— Чего ты хочешь, Кейн?

Я перевожу на нее взгляд, на ней леггинсы и безразмерный свитер, ничего слишком сексуального, но, черт возьми, с ее волнистыми волосами, спадающими на плечи, и ее естественным макияжем, Летти чертовски хороша.

— Наше задание по социологии, — начинаю я.

— И что с ним? — спрашивает Леон.

— Мне нужна небольшая помощь. Хотел узнать, не хочешь ли сделать его вместе? Подумал, что мы могли бы встретиться в библиотеке. Я слышал, что она открыта допоздна.

— Какого хрена ей хотеть что-то делать с тобой, придурок? — Лука подходит ближе, но я даже не смотрю на него.

Мне плевать на них обоих. Мне нужна Скарлетт.

— Так что ты скажешь?

— Нет. Найди себе репетитора или что-нибудь в этом роде, если тебе трудно справиться самому.

Я смотрю на нее, сверля взглядом. Ее темные глаза сверкают золотом, которое появляется, когда она возбуждена.

— Хорошо, ладно. Я напишу тебе позже, посмотрим, смогу ли переубедить тебя.

Снова опускаю взгляд по ее телу, прежде чем уйти от них.

Я чувствую, как ее глаза следят за мной, и когда оборачиваюсь, то нахожу именно то, что ожидал. Ее горячий взгляд сверлит дыры в моей спине, в то время как Лука и Леон переводят взгляд с меня на нее с недоумением на лицах.

— Какого хрена это было? — рявкает один из них, когда думает, что я вне пределов слышимости.

— Он просто пытается меня завести. Не обращай внимания.

О, да, я пытаюсь ее завести.

В ту секунду, когда я захожу в раздевалку на нашу дневную тренировку, я почти могу предсказать, что произойдет.

И я прав.

Я даже не успеваю снять сумку с плеча, как Лука прижимает меня к стене, держа предплечье у моего горла.

— Что, черт возьми, это было? — рычит он мне в лицо, его нос всего в дюйме от моего.

Я не реагирую. Просто смотрю на него с ухмылкой на лице.

— Боишься, что она может хотеть меня, а не тебя?

— Тебя? — выплевывает он. — Какого хрена ей хотеть тебя?

Моя улыбка становится шире.

— Потому что, капитан, я могу дать ей то, что ей нужно.

— Пошел на хер. — Он подходит ближе, сильнее прижимаясь к моей шее, но не перекрывая подачу воздуха. Если бы я захотел, то мог бы уложить его на землю в мгновение ока.

Когда-нибудь я так и сделаю.

Но этот день не сегодня.

— Нет, думаю, я приберегу это для нее. Что-то мне подсказывает, что тебе не понравится, если я потяну тебя за волосы.

Его грудь выпячивается.

— Ты лжешь.

— Уверен?

— Данн, — рявкает один из членов тренерского штаба, и ему ничего не остается, как отпустить меня. Его глаза остаются на моих, когда Леон подходит к нему.

— Держись от нее подальше. И если я узнаю, что ты хотя бы прикоснулся к ней… — Его слова обрываются, когда Леон тащит его прочь.

— Оставь это, Лу, — требует он, прежде чем толкнуть его в другой конец раздевалки, чтобы переодеться.

Лука бросается на меня при любом удобном случае во время тренировки, и я поражаюсь, что, выходя из здания, он, по крайней мере, не попытался нанести удар.

Я уже почти у машины, когда кто-то зовет меня по имени.

Зная, что это не один из Даннов, я замедляюсь и жду, пока парень догонит меня.

— Чего ты хочешь, Хантер? — спрашиваю я, не глядя на младшего брата Летти.

— Лука прав. Тебе нужно держаться от нее подальше.

— Какое, черт возьми, это имеет отношение к любому из вас?

— Чувак, она моя сестра. Лучший друг Луки. Ты причинил ей боль, ты, блядь, причинил боль и нам тоже.

— Скарлетт и ее чертова армия, — бормочу я, закатывая глаза.

Я останавливаюсь у своей машины, и Зейн толкает меня в грудь, шок от этого движения гарантирует, что я натыкаюсь на нее.

— Какого хрена? — рычу я.

— Держись от нее подальше, Кейн.

— Что, не хочешь, чтобы обе твои сестры трахались с Леджендами? — я ухмыляюсь.

— Оставь Харли и Кайла в покое. — Конечно, он бросается на защиту моего младшего брата, они всегда были близки. А я всегда был плохим парнем. Я имею в виду, что, вероятно, заслуживаю этого титула, но все же. Его отношение бесит меня до чертиков.

— Ты ведь знаешь, что он трахает ее, верно? Я слышал их по ту сторону стены. — Я знаю, что не должен его дразнить, но это чертовски легко.

Его плечи напрягаются, а челюсть отвисает.

— Пока он хорошо с ней обращается, я счастлив.

— А что, если я буду хорошо обращаться с Летти? — Я наклоняюсь к нему. — Она, кажется, действительно так думает, когда выкрикивает мое имя.

Зейн отводит руку назад и замахивается на меня, но я быстрее, опытнее, и ловлю кулак задолго до того, как он соприкасается со мной.

— Хорошая попытка. Думаю, будет лучше, если ты продолжишь играть с Кайлом, как хороший маленький мальчик, и не лезть в мои дела.

— Моя сестра — это мое дело. Она прошла через ад из-за т… — Он захлопывает губы.

— Из-за чего?

— Ничего. Просто оставь ее, блядь, в покое, чтобы она жила своей жизнью. Если бы она знала, что ты будешь здесь в этом семестре, уверяю тебя, ее бы здесь не было.

— Ты закончил? — Я отталкиваю его от себя и открываю дверцу машины.

Я отчаянно хочу спросить больше, узнать, что он скрывает, но не хочу выглядеть так, будто меня это волнует.

Вместо этого плюхаюсь на водительское сиденье, завожу двигатель и выезжаю с гребаной парковки, как будто мне на все наплевать.

Мой телефон звонит в кармане, когда я подъезжаю к дому, и я стону, когда вытаскиваю его.

— Что? — рявкаю я, на самом деле не в настроении слушать его дерьмо прямо сейчас.

— Ты бросил Алану.

— Была чрезвычайная ситуация. Она отлично поела, что еще ты хотел?

— Я беспокоюсь не о своих потребностях, мальчик.

— Уверен, что она прекрасно справилась. Может, если бы ее муж трахнул ее…

— Хватит. Я плачу вам не за то, чтобы вы меня разочаровывали.

«Ты мне больше не платишь, придурок. Мы должны были закончить».

Я выдыхаю, пытаясь найти в себе силы для этого разговора. Я устал, голоден, и у меня куча дерьмовой работы.

— У меня есть для тебя работа. Ты нужен мне в Харроу-Крик в течение часа.

— Я только что закончил тренировку.

Он ничего не говорит. Но я слышу его предупреждение громко и ясно.

— Отлично. Буду через тридцать минут.

По дороге я заезжаю в закусочную и меньше чем через сорок минут подъезжаю к клубу «Ястребов».

Я игнорирую все взгляды, обращенные на меня, когда прохожу через общественные зоны, где парни играют в бильярд, пьют и наблюдают за парой девушек, которые танцуют вокруг импровизированного шеста.

Вот на что, по мнению всех школьников, будет похожа жизнь в банде. Это то, что они видят в кино. Тусовки со своими братьями и секс с каждой шлюхой, которая хочет этого. Но это гребаное дерьмо. К сожалению, никакие предупреждения не смогут их остановить, и они отдадут Вику свое левое яичко, если смогут принять в этом участие.

Перепрыгиваю через две ступеньки, когда несусь к его кабинету, и, не потрудившись постучать, распахиваю дверь.

Внутри меня ждут Рид и Девин.

— Какого хрена тебе надо? — спрашиваю я, игнорируя своих парней и обращая свое разочарование на босса.

Он пододвигает к столу две фотографии.

— Знаешь этих двоих?

— Нет. Должен?

Он пожимает плечами, пока мы втроем смотрим на изображения.

— Мне нужно, чтобы они исчезли. Сегодня вечером. Вот здесь они будут. Ты знаешь правила, не показывайся на глаза и не делай это больно.

— Черт возьми, — бормочу я. — Я должен покончить с этим дерьмом.

— Да, хорошо. Мне нужны мои лучшие мальчики. И ты, сынок, один из них.

— Я не твой гребаный сынок.

Гнев кружится в его смертоносных, злых глазах, а пальцы правой руки сжимаются, как будто он воображает, как обхватывает ими пистолет.

«Попробуй, блядь, засранец, и посмотрим, кто умрет первым».

Я точно знаю, что парни по обе стороны от меня прикроют мне спину.

— Отлично, — рявкает Рид, хватая бумаги со стола отца. — Считай, что это будет сделано к восходу солнца.

— Первым делом жду отчета.

Рид не отвечает. Он уже знает, как это работает, и я по опыту знаю, что чем меньше он разговаривает со своим донором спермы, тем лучше.

— Это гребаное дерьмо, — выплевываю я, как только мы оказываемся на стоянке и внутри внедорожника Рида.

— Я сказал ему, что мы возьмем кого-нибудь другого, но он был непреклонен, что ты должен быть здесь.

— Почему?

— Черт, если бы я знал.

— Кто эти парни?

— Придурки, которые пытались перехватить наш груз.

— Только двое?

— Они младшие члены «Воронов». Подумали, что это произведет впечатление на их президента.

— У них есть желание умереть?

— По-видимому, так. Ты готов?

Рид смотрит на меня, прежде чем посмотреть на своего брата в зеркало заднего вида.

— Всегда. Давай трахнем их, чтобы я мог лечь спать до тренировки, а?

— Конечно. — Он хрустит костяшками пальцев, прежде чем дать задний ход своей машине и направиться через весь город к бару, в котором, по-видимому, будут эти придурки.

Я сплю два часа, прежде чем мне снова приходится вставать на тренировку.

У меня разбиты костяшки пальцев, чертов синяк под глазом, и я так дерьмово принял душ, когда наконец вернулся прошлой ночью, что у меня до сих пор кровью забрызгана рука.

Тащу свою задницу через вход в учебный центр в шесть утра, едва в состоянии открыть правый глаз.

Тренер будет в ярости, но у меня нет выбора.

Я получаю больше, чем несколько любопытных взглядов, когда вваливаюсь в раздевалку.

Бросаю вещи в шкафчик и направляюсь прямо в полевой дом.

— Ледженд, — рычит он, как только я попытался пройти мимо кабинета тренера.

— Да, сэр?

— Выглядишь дерьмово.

— Я в курсе. Это больше не повторится. — Я уже знаю, что не смогу сдержать это обещание. Вик сам себе закон. Я, блядь, знал, что он заставит меня заплатить за то, что помог мне с нашим первоначальным соглашением.

— Если я узнаю, что ты был замешан в чем-то, в чем не должен был участвовать, у меня не будет выбора, кроме как пересмотреть твое нахождение здесь.

— Понял, сэр. — Я киваю, мне не терпится убраться подальше от лекции, в которой я не нуждаюсь.

— Хорошо. Я много могу сделать, если ты собираешься продолжать это… дерьмо.

— Вчера вечером на меня напали по дороге домой. Ничего особенного, — вру я.

— Будь осторожнее. А теперь убирайся к чертовой матери. Я не хочу, чтобы кто-то думал, что ты не заработал свое место здесь.

— Понял, тренер.

Я начинаю бег трусцой, мои мышцы горят, когда я присоединяюсь к остальным и начинаю разминаться.

Каким-то чудом я выхожу с тренировки без каких-либо угроз со стороны Луки или Зейна, но им не нужно произносить эти слова вслух. Я могу прочесть это в их суровых взглядах. Они не хотят, чтобы я был здесь. Я понимаю. Они хотят, чтобы я облажался. Есть вероятность, что в какой-то момент так и будет. Но, черт возьми, я не позволю им запугать меня, заставив думать, что я не заслуживаю этого места в команде, потому что я чертовски хорош. Дьявол знает, я работал чертовски усерднее — и грязнее, — чем они, чтобы попасть сюда.

Я рано иду на занятия, даже несмотря на то, что зашел в кофейню, чтобы выпить двойной эспрессо и проглотить завтрак.

Бросаю сумку на стул рядом со мной, и это, наряду с состоянием моего лица, гарантирует, что никто не попытается сесть рядом, когда аудитория начинает заполняться.

То есть до тех пор, пока один человек не останавливается рядом со мной.

Я знаю, кто это, даже не поднимая глаз. У меня поднимается температура, и кулаки сжимаются, снова хрустят костяшки пальцев.

— Скажи мне, что это были не Лука и Леон, — требует она. Ее потребность защитить их от меня выводит меня из себя.

Стащив сумку со стула, я с громким стуком бросаю ее на пол.

— Садись.

Летти отказывается двигаться, и когда я, наконец, смотрю на неё, у нее выпячено одно бедро, руки скрещены на груди, приподнимая сиськи в майке, и раздраженное выражение на лице.

— Я не гребаная собака.

— Разве я это сказал, Принцесса? А теперь сядь… пожалуйста. — Я заставляю себя говорить вежливо и улыбаюсь ей. Это неискренне, и она это знает.

— Только потому, что вы так вежливо попросили. — Девушка закатывает глаза, бросает сумку на стол и оборачивается.

Только тогда я замечаю ее подругу позади нее.

— Какого черта ты делаешь? — шипит девушка, стреляя в меня взглядом через плечо Летти.

— Все в порядке, — заверяет Летти подругу, которая все еще отказывается отвести взгляд.

Она милая. Миниатюрная блондинка, а смотрит на меня так, будто я должен ее бояться. Это забавно.

Я посылаю ей воздушный поцелуй и одариваю своей очаровательной улыбкой, от которой плавятся трусики, но вместо обычной реакции ее лицо искажается от гнева.

— Если он попытается что-нибудь сделать, я натравлю на него парней.

Я закатываю глаза, едва сдерживая смех.

Летти шепчет ей что-то еще, прежде чем наш профессор присоединяется к нам, и девушка, к счастью, вынуждена найти место в другом конце аудитории.

— Она серьезно? — шепчу я, когда профессор Нельсон начинает наш урок.

— Она просто беспокоится и не доверяет тебе.

— Она даже не знает меня, — возражаю я, притворяясь обиженным.

— Она знает достаточно, — бормочет Летти, раскладывая книги и хватая горсть разноцветных ручек.

Я не могу удержаться от смеха. Некоторые вещи никогда не меняются.

Ее школьные тетради были полны разноцветных надписей и каракулей.

Я изучаю ее, пока Летти копирует название с доски и добавляет дату.

Смешок грохочет у меня в горле.

— Что?

— Это как снова оказаться в шестом классе.

— Тебе, вероятно, следует сосредоточиться, поскольку тебе нужна помощь с заданием, — говорит она, ссылаясь на мое дерьмовое оправдание, чтобы привлечь ее внимание вчера.

Я смеюсь и качаю головой. Она действительно поверила в это дерьмо?

— Да, думаю, что должен.

Открыв блокнот, опускаюсь на своем месте, раздвигая колени достаточно, чтобы мои бедра соприкасались с ее.

Все ее тело сотрясается от прикосновения, и она втягивает воздух.

Наклонившись, я понижаю тон своего голоса и шепчу ей на ухо:

— Все еще отчаянно нуждаешься в моем члене, Принцесса?

Едва слышный всхлип срывается с ее губ, но я слышу его и чувствую исходящие от нее волны тепла.

— Может быть, если ты будешь хорошей девочкой, то получишь награду.

— Пошел ты, — выдыхает она.

— О, ты плохая девочка, не так ли?

Откинув ее волосы в сторону носом, я прикусываю мочку ее уха достаточно сильно, чтобы заставить ее гореть.

— Насколько ты сейчас мокрая?

— Кейн, — рычит она, но ее предупреждение в лучшем случае слабое.

— Мне действительно следовало сесть сзади. Ты могла бы отсосать у меня, и никто бы не узнал.

Потянувшись вниз, я дергаю за ткань брюк, чтобы Летти все видела.

— Ничто не делает меня тверже, чем представлять, как ты подчиняешься каждой моей прихоти.

— Продолжай мечтать, Ледженд. Ты взял то, что хотел, этого больше не повторится.

— Уверена? — спрашиваю я с понимающей ухмылкой.

Она чертовски промокла для меня прямо сейчас, и я точно знаю, что мне не потребуется много времени, чтобы войти в нее.

— Я ненавижу тебя.

— Это чувство взаимно, Принцесса. Но мне очень нравится, когда ты вымещаешь это на моем члене.

Летти рычит и отодвигается от меня, пытаясь выглядеть сосредоточенной на том, о чем говорит Нельсон, но я знаю, что ее голова витает в облаках и полна грязных мыслей.

Она напряженно сидит до конца урока, и как только лекция подходит к концу, начинает собирать вещи. Я ожидаю, что девушка вскочит и убежит, но она этого не делает. Летти поворачивается ко мне и пронзает меня взглядом, который меня чертовски заводит.

— Держись от меня подальше, Кейн. Держись подальше от Луки и Леона. Если ты испортишь им этот сезон и их шанс стать первыми кандидатами на драфт в следующем году, я никогда тебе этого не прощу.

— Хм, немного похоже на то, что я никогда не прощу тебя за…

— Хватит, — огрызается она. — Ты взял то, что хотел. Мы закончили.

Она встает, подтягивает сумку повыше на плече и стремительно уходит.

Если она верит словам, которые только что сорвались с ее губ, то ей действительно нужно подумать еще раз, потому что мы чертовски далеки от завершения.

У меня нет возможности поговорить с ней снова до конца дня, потому что на статистике ее личные телохранители на месте.

Лука ловит мой взгляд, предупреждающе прищурившись. Ему не терпится продолжить то, что он начал вчера в раздевалке. Могу только представить, как он сейчас злится, что кто-то другой добрался до меня первым.

Я улыбаюсь ему, прежде чем перевести взгляд на Летти, убедившись, что мои глаза задерживаются на ней достаточно долго, чтобы у нее не было выбора, кроме как почувствовать мой горячий взгляд.

Она не поднимает глаз, но я знаю, что девушка чувствует меня рядом.

Я вижу это по ее напряженным плечам.

Просто чтобы разозлить меня, Лука проводит весь урок, положив руку на спинку стула Летти. Его большой палец периодически поглаживает ее плечо, как будто она принадлежит ему.

Мудак.

Как только занятие подходит к концу, я вылетаю из аудитории, как будто все в огне, ни на кого не глядя.

Я чертовски устал, но мне еще нужно пройти двухчасовую тренировку с его высочеством.

Я знал, что присоединиться к команде, стать частью нападения Луки будет чертовски сложно, но такими темпами мы убьем друг друга перед нашей первой игрой на следующей неделе.

Мысль, конечно, заманчива, но как бы сильно я его ни ненавидел, он гребаный квотербек-убийца. И мне неприятно это признавать, но какая-то часть меня с нетерпением ждет возможности поиграть с ним, а не против него, как мы всегда делали в прошлом. Хотя я бы никогда никому в этом не признался.

Я отказываюсь от ужина после тренировки, и учеба даже не приходит мне в голову, когда я падаю лицом в подушку и почти сразу вырубаюсь.

Летти умудряется избегать меня весь день в среду, несмотря на то, что я пытаюсь найти ее, просто чтобы позлить.

К тому времени, когда возвращаюсь домой, я почти решил, что собираюсь отправиться в ее общежитие, чтобы посмотреть, смогу ли проникнуть туда и доказать ей, насколько она была неправа после занятий во вторник, сказав мне, что мы закончили.

Только, оказывается, мне не нужно прилагать столько усилий, потому что, как только я заканчиваю свое задание по статистике на следующий день, мой телефон жужжит на тумбочке.

Я улыбаюсь, когда вижу ее имя. Она скучала по мне?

Принцесса: «Есть шанс, что ты мог бы прийти и помочь мне кое с чем?»

20 ЛЕТТИ

Закрыв лезвие, я засовываю его в карман на молнии своей сумочки, прежде чем вытащить компактное зеркальце и блеск для губ.

Телефон оповещает о входящем сообщении, смотрю на экран и улыбаюсь.

Я бросаю взгляд на свою быстро сдувающуюся шину и улыбаюсь.

«Попался, сукин сын».

Я видела его сегодня, он прятался в тени, разыскивая меня. Выслеживал меня, как будто я его добыча.

Осознание того, что я могла видеть его, а он понятия не имел, где я нахожусь, не должно было волновать меня так сильно, но взволновало.

Я не пряталась. Я была в кафе кампуса с Эллой, Вайолет и Микой. Но затонированное стекло между нами означало, что я могла наблюдать за каждым его движением, а Кейн понятия не имел, что я наблюдаю за тем, как он нетерпеливо ищет меня.

Напряженное выражение его лица убедило меня, что он купится на этот маленький трюк.

Я придумала его посреди ночи, когда мысли о нем и вещах, которые он шептал мне на ухо во время нашего урока социологии, повторялись в моей голове, превращая мое тело в бушующий ад.

Я постаралась вложить в свои прощальные слова как можно больше убежденности, потому что знала, что он воспримет их как вызов. Кейн ни за что не позволит мне уйти.

Он явно чего-то от меня хочет. И прямо сейчас мне кое-что нужно от него, поэтому я более чем готова сыграть с ним в его собственную игру.

Наношу новый слой блеска, прежде чем вытереть тушь из-под глаз и пригладить волосы.

Благодаря Мике мне удалось выяснить, где живут Харрисы, и, насколько я знаю, Кейн живет с ними, поэтому я направилась в их часть города, прежде чем свернуть в темную улочку и устроить свою маленькую ловушку «девица в беде».

Мое сердце колотится в груди, когда приближается свет фар.

Есть шанс, что какой-нибудь другой урод остановится и попытается помочь мне, и я молю Бога, чтобы сегодня вечером не было добрых самаритян, которые решат помочь мне до появления Кейна.

К счастью, машина проносится мимо, и я вздыхаю с облегчением.

Прошло еще пять минут, прежде чем в конце улицы появляется еще одна машина. Глядя на свет фар, мои ощущения меняются, и я бесстыдно задираю юбку немного выше и опускаю вырез своей майки.

Машина замедляет ход, а мое сердце колотится так быстро, что я задаюсь вопросом, не потеряю ли я сознание.

Только когда я узнаю марку машины, я немного расслабляюсь.

Он может быть и дьявол, но лучше уж знакомый дьявол, верно?

Гравий хрустит, когда его старый «Ниссан Скайлайн» с грохотом останавливается позади моей машины.

Я втягиваю воздух, когда Кейн распахивает дверь и вылезает наружу.

Он одет во все черное, на голове капюшон. Парень выглядит как худший кошмар каждой женщины, когда она одна на тихой, темной улице, и нет никакой возможности убежать.

Я должна быть в ужасе. Так почему же мои трусики становятся все влажнее, чем ближе он подходит?

— Ты, должно быть, реально в отчаянии, если позвала меня на помощь, — говорит он, подходя прямо ко мне. Свет от фар его машины освещает мое тело, и его взгляд пробегает по мне, заставляя мою кожу гореть.

— Опасно, — бормочет он. — Может, мне следовало бы оставить тебя здесь, чтобы какой-нибудь другой парень, воспользовался тобой?

— Ты бы позволил этому случиться? Позволил бы кому-то другому прикоснуться ко мне?

Он молниеносно бросается на меня, толкает спиной к капоту моей машины, беря мой подбородок пальцами.

Его холодные, жесткие глаза удерживают мои. Я почти слышу, как между нами потрескивает химия.

В тот момент, когда я втягиваю нижнюю губу в рот, его взгляд опускается на него, и он облизывает свою собственную губу.

— И? — издеваюсь я, почти не в состоянии выдавить это слово из-за твердости его хватки.

— А ты как думаешь?

Он немного ославляет хватку, позволяя ответить.

— Я думаю, что ты ненавидишь то, как сильно хочешь меня, — дерзко говорю я. — Ты говоришь, что хочешь причинить мне боль, но на самом деле глубоко внутри, — я постукиваю по тому месту, где находится его маленькое черное сердечко, — ты просто хочешь доказать, что я была неправа.

— Что это значит?

— Ты хочешь показать мне, что я должна была выбрать тебя много лет назад.

— Ну, ты была чертовски неправа, тебе не кажется? Ты привела все это в движение, Принцесса.

— Я лишь сказала «да» мальчику, Кейн. Я не подписывалась на все это дерьмо.

— Ты убила его.

Мои губы кривятся, и я невесело смеюсь.

— Ты все еще пытаешься продать эту историю? Я не убивала его, Кейн. Я не несу ответственности за его действия или кого-либо еще.

Его пальцы сжимаются до тех пор, пока внутренняя часть моих щек не оказывается между зубами, останавливая меня от того, чтобы сказать еще одно слово.

— Тебе нужна моя помощь или нет, Принцесса?

Я киваю, как могу.

— Почему я? — спрашивает он, сдвинув брови. — Из всех людей, которым ты могла позвонить, почему я?

Паника скручивает мой желудок от того, что он видит мои действия насквозь.

Я с трудом сглатываю, когда слюна заполняет мой рот быстрее, чем я могу контролировать.

Кейн отпускает меня, но не отступает. Вместо этого кладет обе руки на капот моей машины по обе стороны от меня, пригвождая меня к месту.

— П-потому что все остальные заняты.

— Все? — спрашивает он, изогнув бровь.

Я киваю.

— Л-Лука, Леон, Зейн и ребята заняты какими-то командными делами.

Он вздрагивает от моих слов, и я знаю, что они попали туда, куда я намеревалась, но парень быстро приходит в себя.

— Как плохо, — он ухмыляется. — Для тебя.

Его руки опускаются на мою талию, и поднимают меня на капот моей машины.

— Что за… О, боже, — выдыхаю я, когда он сдергивает вверх мою майку вместе с бюстгальтером, обнажая мою грудь.

Его губы обхватывают мой сосок, и он сосет так сильно, что это причиняет боль, посылая вспышку жидкого вожделения прямо в мою уже промокшую сердцевину.

Кейн кусает, заставляя меня кричать от удовольствия. Мои ноги обвиваются вокруг его талии, и я сжимаю их, немного сползая по капоту, пока моя киска не прижимается к его длине.

— Грязная маленькая шлюха, — бормочет он, когда я трусь о него, нуждаясь во всем, что он может мне дать.

Взяв обе мои груди в свои руки, он смотрит на меня. Волосы спадают на темные глаза, когда он смотрит на меня сквозь ресницы.

— Ты за этим меня вызвала?

Я качаю головой, но его ухмылка говорит мне, что он не верит мне.

— Все остальные действительно заняты, или ты просто хотела разыграть одну из своих порочных фантазий, Принцесса?

— Они правда заняты, — вру я. Ну, они, вероятно, заняты учебой и прочим, но я на самом деле не спрашивала никого из них, каковы их планы.

— Значит, ты не хотела, чтобы тебя трахнули на капоте твоей машины?

— Нет, я хочу, чтобы мне починили шину, — выдыхаю я, когда он скользит своими огромными руками по моему телу и задирает юбку вокруг талии.

— Красиво, — шепчет он, проводя кончиком пальца по краю моих розовых кружевных трусиков. — Но все это зря.

Прежде чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, Кейн засовывает пальцы под трусики и тянет, пока звук разрывающейся ткани не достигает моих ушей.

— Эй, — кричу я. — Они мои любимые.

— Теперь они мои.

Он сминает их в комок на ладони.

— Черт, Принцесса. Они промокли. — Он подносит трусики к носу, и я клянусь, что мое тело вот-вот воспламенится.

— Кейн, — хнычу я, и он засовывает испорченный кусок ткани в свой задний карман.

Я снова качаю бедрами, и из его горла вырывается рычание.

— Черт, Принцесса.

Он стягивает свои спортивные штаны вниз ровно настолько, чтобы высвободить член. Поглаживает свою длину пару раз, и я смотрю, снова очарованная тем, насколько он чертовски большой.

Такой засранец, как Кейн, не должен быть одарен таким размером. Это чертовски несправедливо.

Мои мысли вскоре забываются, когда парень толкает меня немного вверх по капоту, прежде чем пристроить головку члена у моего входа и потянуть меня обратно вниз.

— О, черт. — Он растягивает меня и крадет мое дыхание, не давая шанса прийти в себя, прежде чем он вырывается и толкается обратно. — О, боже. О, боже.

— Не Бог, принцесса. Просто гребаная легенда[6].

Я недоверчиво смеюсь над его словами, но вскоре забываю, когда его пирсинг касается моей точки G, и я снова вскрикиваю.

Освобождение, в котором он отказал мне в библиотеке, стремительно нарастает. Не имеет значения, что я заставляла себя кончать больше раз, чем хочу признаться от воспоминаний, ни один не доставлял того удовольствия, которое, я знаю, может принести Кейн.

Он трахает меня, не касаясь меня, и мое тело кричит о большем. Он нужен мне везде. Мне нужно раствориться в обжигающем ощущении его рта, его губ, его зубов.

Потянувшись вперед, я хватаю его за руку и тащу вперед, выгибая спину и толкая свои сиськи ему в лицо.

— Кто здесь командует, Принцесса?

— Ты, — кричу я, когда он прижимается своими бедрами к моим, потому что я знаю, что это то, что он хочет услышать.

— Правильно. Тебе будет полезно запомнить это.

Его руки обхватывают мои бедра, кончики пальцев впиваются в заживающие синяки с прошлого раза.

— Тебя больше всего должно волновать, позволю ли я тебе кончить на этот раз.

— Я убью тебя, черт возьми, — предупреждаю я к его большому удовольствию.

— О, Принцесса. За это я бы заплатил.

Одна из его рук отпускает меня и скользит по моему телу, хватаясь за грудь и сжимая, пока я не вскрикиваю от боли. Он сжимает мои соски, заставляя мою киску сжиматься вокруг него, прежде чем его рука опускается на мое горло.

Я резко сглатываю, и Кейн улыбается, зная, что я никогда не признаюсь в этом, но мне чертовски нравится это прямо сейчас. Мне нравится, что он не обращается со мной так, словно я сделана из стекла и вот-вот разобьюсь, независимо от того, насколько вероятно, что я сделаю это, когда все закончится.

— блядь, Принцесса, — ворчит он, входя и выходя из меня. — Охренительно.

— Я могла бы сказать то же самое.

Подняв руки, я обхватываю ладонями свою грудь. Его глаза расширяются, когда он замечает мое движение.

— Ущипни их до боли, — требует он, наблюдая за каждым моим движением.

И, как хорошая маленькая шлюха, которой являюсь, я немедленно выполняю приказ. Жар приливает к моей сердцевине, когда боль стреляет прямо в мой клитор.

Первый всплеск прохладной воды на моей груди заставляет меня замереть, но затем еще один удар и еще, прежде чем звук дождя, падающего на землю вокруг нас, разрушает тишину.

— О, боже, о, боже, — повторяю я снова и снова, когда мое освобождение начинает нарастать, ощущения в моем теле смешиваются с воспоминаниями о другой нашей ночи под дождем.

Его горячие пальцы отрывают мои руки от тела и прижимают их над моей головой к ветровому стеклу.

Он опускает свою голову рядом с моей, его грубая щетина трется о мою щеку, а горячее дыхание касается моего уха.

— Не кончай.

— Ч-что?

— Не кончай, и я обещаю, что это будет того стоить.

— Ч-что? — повторяю я.

— Просто делай, что тебе говорят, Принцесса.

Его толчки становятся более сильными, когда член становится тверже внутри меня.

— Без презерватива, — шепчу я прямо перед тем, как чувствую, что он вот-вот взорвется.

Поток проклятий срывается с его губ, прежде чем Кейн выпрямляется, вырываясь из меня, и поглаживает член. Не проходит и двух секунд, как он рычит в освобождении в тихую темную ночь, и струи горячей спермы ударяют по моему клитору.

Зажмурившись, я пытаюсь подавить свои чувства и сделать так, как он велел. Черт знает, почему я выбрала этот момент, чтобы сделать то, что мне говорят. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что это было из-за обещания большего.

Иисус. Я так облажалась.

Дождь продолжает хлестать по нам, охлаждая мое разгоряченное тело и пропитывая одежду.

Грудь Кейна вздымается, когда он стоит передо мной, его глаза прикованы к моей киске, с которой стекает его сперма.

Протянув руку, он проводит пальцем по моим складкам, втирая свое семя в мой клитор.

— Моё, — рычит он. — Это, блядь, моё. И сегодня вечером я докажу это.

Я проглатываю желание, которое пронзает мое тело при его словах.

Мое тело умоляет меня потребовать, чтобы он сделал это прямо сейчас, но моя голова знает, что это худшая идея в мире.

Жаль, что всякий раз, когда я нахожусь рядом с Кейном, у моего мозга нет ни единого шанса. Потому что, когда парень отпускает меня и позволяет подняться на ноги и поправить одежду, я не спорю с ним и не требую, чтобы он просто починил мою шину и ушел.

Вместо этого я стою под проливным дождем и смотрю, как Кейн открывает водительскую дверь моей машины, вырывает ключи из замка зажигания и забирает мою сумочку с пассажирского сиденья.

— Пошли, — рявкает он, швыряя в меня мою сумочку, которую я едва успеваю поймать, прежде чем направляется к своей машине.

Он почти внутри, прежде чем мое тело получает сообщение, и я бегу за ним.

Запрыгиваю на пассажирское сиденье его машины, осознавая, что промокла насквозь — от дождя, — и на мне нет трусиков — также промокших.

Натягиваю ткань юбки как можно ниже по бедрам, пока Кейн резко дает задний ход и выезжает на улицу, прежде чем начать движение в направлении своего дома.

Уголки моих губ подергиваются от его отчаянного желания вернуться домой как можно быстрее.

— А как насчет моей машины? — спрашиваю я, хотя прямо сейчас, с постоянной пульсацией в клиторе и запахом Кейна, окружающим меня, моя машина — последнее, что меня волнует.

— Разберемся с этим завтра. У меня сейчас другие дела на уме.

— Какие? — спрашиваю я, отчаянно желая услышать его грязные слова.

— Например, удивляться, почему ты все время пытаешься одернуть юбку. — Он протягивает руку, раздвигает мои колени и проводит пальцами по моим бедрам.

— Кейн, — предупреждаю я.

— Что? Не думаешь, что сможешь сдержаться?

— Ты мудак.

Его пальцы замирают от моих слов, и я втягиваю воздух, задаваясь вопросом, не было ли это слишком грубо.

Но после самой долгой секунды в моей жизни он поворачивается ко мне, его глаза обжигают мою щеку.

— Скажи это еще раз, — требует он.

— Что? Ты мудак?

— Можешь убрать начало.

— Хорошо. Мудак.

— Чееерт, Принцесса. Если бы мы не были так близко, ты бы сейчас сосала мой член.

Странный звук недоверия срывается с моих губ.

— Даже не притворяйся, что не хочешь.

Мои губы приоткрываются, чтобы возразить, но Кейн бросает на меня взгляд, который говорит: «даже не пытайся», и я снова закрываю их.

— Вау, — выдыхаю я, когда он подъезжает к впечатляющему современному таунхаусу.

Не уверена, что я ожидала увидеть на самом деле, но явно не это.

— Вик знает, как обращаться со своими мальчиками, — невозмутимо произносит Кейн.

— О да, он уже на пути к тому, чтобы стать отцом года, — бормочу я, выбираясь из машины и крепко сжимая сумочку.

Вот оно. Это мой ход. Я могу подождать, пока Кейн отключится, разбросать камеры по всему дому и убраться к черту.

Я едва успеваю закрыть дверцу его машины, когда парень внезапно оказывается позади меня и подталкивает меня к входной двери.

— Остальные здесь? — На самом деле глупый вопрос, учитывая, что у входа припарковано несколько машин.

— А что, ты хотела, чтобы я поделился тобой?

— Что? — пищу я. — Н-нет.

— Хорошо, потому что этому не бывать. К тому же, я бы предпочел, чтобы они даже не знали, что ты здесь.

Его слова ранят больше, чем следовало бы, даже если я все понимаю.

Наша взаимная ненависть друг к другу не секрет, и, если парни увидят, как он ведет меня в дом, у них, скорее всего, возникнут вопросы. Вопросы, на которые мне действительно неинтересно отвечать.

У меня есть работа, и я полностью намерена довести ее до конца и оставить всю эту катастрофу позади.

Но все это рушится в ту же секунду, как мы входим в дом, потому что мы идем прямо на Девина. Мой взгляд сразу же падает на него, и я замечаю порез на его губе и темную тень, омрачающую его щеку. Думаю, это объясняет синяк под глазом Кейна. Они вместе работали.

Гребаный Виктор.

Он смотрит на Кейна и открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом понимает, что Кейн не один, и его подбородок опускается, когда его глаза находят меня.

— С-Скарлетт? — заикается он, вопросительно глядя на Кейна. Его плечи напрягаются, а губы кривятся, как будто он готовится к драке.

— Извини, мы как раз поднимаемся наверх.

— Кейн? — рявкает он, протягивая руку, останавливая нас от дальнейшего продвижения в дом.

— Принцесса? — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Кейна. — Верхний этаж, вторая дверь направо. Будь готова. — Он подмигивает мне, и я краснею с головы до ног, когда Девин снова поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

Я бросаюсь к лестнице, не желая быть объектом их внимания и нуждаясь в том, чтобы уйти на случай, если Эзра и Эллис захотят присоединиться к вечеринке.

Мой желудок переворачивается, когда я вспоминаю его предложение о том, чтобы поделиться мной.

Черт возьми, нет. Я могу быть готова к его злым прикосновениям и злобным словам, но мне не нужно, что бы он приводил друзей, чтобы помочь мучить меня.

«Только ведь это не настоящая пытка, когда Кейн прикасается к тебе, не так ли?»

Я вытряхиваю эту мысль из головы.

Я знаю, что должна ненавидеть то, как жестко он прикасается ко мне, швыряет меня, как тряпичную куклу, унизительные вещи, которые он говорит, например, называя меня шлюхой. Но я не могу найти в себе силы ненавидеть все это, когда я жажду большего.

До меня доносится гул их раскатистых голосов, но я не останавливаюсь, чтобы попытаться подслушать. Что-то подсказывает мне, что мне не понравится то, что они обсуждают. Девин явно был не в восторге от моего присутствия здесь. Ох, если бы только он знал правду.

Я толкаю дверь, на которую указал мне Кейн, и приваливаюсь к ней спиной.

Мое тело дрожит от нервов. Вся эта схема раньше не казалась такой страшной. Но теперь я здесь.

— Черт, — выдыхаю я. — Черт. Черт.

Бьюсь головой о дверь.

Какого черта я делаю?

Если меня поймают, что они со мной сделают?

Может, я и боюсь Виктора и того, на что он способен, но он обучил каждую пару рук под этой крышей, и я точно знаю, что они более чем способны справиться с любыми угрозами.

И если Виктор прав, и они играют с ним, а я их разоблачаю…

Сильная дрожь сотрясает мое тело.

Они убьют меня, если что-то пойдет не так.

Я на мгновение замираю. Разве это имеет значение? Мне есть что терять?

В моей голове мелькают образы моей семьи, и я уговариваю себя успокоиться.

Я могу это сделать. Нужно выбрать правильные потаенные места, и все будет хорошо. В выходные у них наверняка будет вечеринка, и любой из гостей, мог бы установить эти жучки.

Только когда раздаются тяжелые шаги с лестницы, я отталкиваюсь от двери и вхожу в комнату. И впервые оглядываюсь вокруг.

Простыни черные, как и его душа, стены темно-серые, мебель черная, углы выщерблены, ящики поцарапаны.

Я подпрыгиваю на милю, когда открывается дверь, хотя и знала, что она вот-вот откроется.

Делаю глубокий вдох, желая, чтобы мое сердце перестало так колотиться.

21 КЕЙН

Её запах наполняет мой нос в ту же секунду, как я открываю дверь, и мой стояк возвращается.

Возможно, я поимел ее меньше тридцати минут назад, но этого недостаточно. Даже попытки Девина разорвать меня на части за то, что я приблизился к ней, недостаточно, чтобы заставить меня пересмотреть то, что произойдет дальше.

На самом деле мне плевать на его мнение. Мне не нужно, чтобы он говорил мне, что это плохая идея, я уже знаю, что это так.

С годами мое увлечение Скарлетт только усилилось. И теперь она прямо здесь, очевидно, получает удовольствие от этой странной атмосферы ненависти, которая существует между нами так же, как и я, и, черт возьми, я не собираюсь упустить шанс немного побаловать себя.

Пройдет совсем немного времени, прежде чем она насытится и повернется ко мне спиной, потому что мы все знаем, что она слишком хороша для такого ублюдка, как я.

Она могла бы трахать меня на каждом шагу на протяжении многих лет. Но Скарлетт Хантер заслуживает лучшего, чем мальчик из трейлерного парка, марионетка, управляемая Виктором Харрисом.

Я качаю головой, пытаясь отогнать эти мысли.

Сейчас все это не имеет значения.

Что имеет значение, так это то, что девушка стоит посреди моей комнаты, выглядя, как олень в свете фар, и она… все еще не голая, черт возьми.

Закинув руку за голову, я стягиваю с себя мокрую толстовку и бросаю ее в корзину для белья в углу, но промахиваюсь, и ткань с мокрым шлепком падает на пол.

Летти задыхается, и когда я поворачиваюсь к ней, ее глаза прикованы к моей груди.

На моих губах появляется ухмылка, когда я понимаю, что это первый раз, когда девушка видит меня без одежды за много лет, и я определенно не тот мальчик, которого она, вероятно, помнит.

— На тебе слишком много одежды. Я сказал тебе быть готовой. — Я делаю шаг к ней, и она тут же отступает назад.

Возбуждение взрывается во мне.

«Хорошо, Принцесса. Игра началась».

Я опускаю взгляд на ее грудь, ее соски затвердели и умоляют меня прикоснуться, за влажной тканью ее майки и лифчика.

— Снимай, — требую я, кивая на ее майку.

— Э-э… — колеблется она.

— Слишком поздно стесняться, Принцесса. Я уже все это видел, помнишь?

Я делаю еще один шаг к ней, дергая завязки на своих спортивных штанах и сбрасывая кроссовки.

Она снова отступает.

— Ты не можешь убежать от меня в моей собственной спальне, — бормочу я, глядя на нее из-под ресниц. — Если ты не хотела быть здесь, тебе следовало попытаться сбежать раньше.

— Ты бы мне позволил?

— Черт возьми, нет, но было бы забавно посмотреть, как ты попытаешься.

— Почему ты это делаешь?

— Ты знаешь, почему. — Я подхожу ближе, и ее грудь начинает подниматься и опускаться быстрее, а зрачки расширяются, когда я вхожу в ее личное пространство.

— Но что это даст?

— О, это заставит меня почувствовать себя намного лучше.

— Но поможет ли? — спрашивает она, склонив голову набок, как будто ей действительно интересно.

— Да. Я хочу сделать тебе больно, как ты сделала мне.

— Трахнув меня?

Она делает последний шаг назад и натыкается на стену.

Я не останавливаюсь, пока мое тело не прижимается к ее, и я наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо:

— Используя тебя, Принцесса. Трахая тебя до тех пор, пока не залезу под кожу, и гарантируя, что независимо от того, кому еще ты позволишь прикоснуться к себе в будущем, это никогда не сравнится с тем, как идеально я трахал тебя. — Я отстраняюсь и смотрю ей в глаза, поднимая руку, и постукиваю пальцем по ее виску. — Я хочу быть здесь внутри… навсегда.

Ее дыхание вырывается короткими вздохами.

— Ты для меня ничто, Кейн. Я навсегда забуду тебя. — Ее взгляд мечется между моими глазами, ноздри слегка раздуваются от лжи.

— Тогда мне лучше убедиться, что это невозможно.

Схватив ее за запястья, я поднимаю ее руки над головой, беря их обе в одну из своих рук.

Провожу языком по всей длине ее шеи, не останавливаясь, пока не добираюсь до ее уха. Ее дрожь так сильна, что я чувствую ее в запястьях.

— Приготовься умолять, Принцесса, потому что я собираюсь подтолкнуть тебя к самому краю.

— О, черт, — выдыхает она, ее соски сильнее твердеют под майкой.

Посасываю нежную кожу ее шеи, свободной рукой дразню ее грудь, обводя соски и спускаясь вниз по животу.

Ее бедра дергаются от моего прикосновения, когда девушка пытается найти трение, которое ей нужно, чтобы найти освобождение.

Ей должно чертовски повезти.

Найдя подол ее юбки, я приподнимаю его, широко раздвигая ее ноги своими.

— Ты все еще мокрая для меня, Принцесса? — спрашиваю я, и, выпустив изо рта кожу ее шеи с громким хлопком, изучаю свою работу.

К тому времени, когда она, спотыкаясь, выйдет из этой комнаты позже, все в кампусе будут знать, что Скарлетт Хантер принадлежит мне.

Летти не отвечает.

— Если ты не дашь мне то, о чем я прошу, то не получишь того, что нужно тебе, — предупреждаю я.

— Да, — кричит она. — Пожалуйста, Кейн.

— Хорошее начало, Принцесса, но это лишь начало.

— Черт, — выдыхает она, когда я раздвигаю ее складки и погружаю в нее пальцы.

Она такая чертовски влажная, и у меня текут слюнки, чтобы попробовать ее на вкус.

— Кейн, — предупреждает она, когда я задаю наказывающий темп, потирая ее стенки, скручивая пальцы, чтобы попасть в точку, которая заставит ее увидеть звезды, если я позволю ей кончить.

Вытащив пальцы из ее киски, поднимаю их дальше, и она замирает, когда я втираю ее соки вокруг ее сморщенной дырочки.

— Кто-нибудь когда-нибудь был здесь, Принцесса?

Она качает головой, когда я мягко толкаюсь внутрь.

— О, боже.

— Хорошо, это тоже мое. Каждый гребаный дюйм тебя — мой. Ты это понимаешь?

— Д-да.

— Кому ты принадлежишь, Скарлетт?

— Тебе, Кейн. Только тебе.

— Хорошая девочка.

Я отпускаю ее и делаю шаг назад. Ее тело оседает у стены, но девушка получает только секунду отсрочки, потому что я протягиваю руку, обхватываю пальцами подол ее майки и тяну вверх по ее телу. Ткань падает на пол где-то позади меня, и я начинаю стягивать лифчик. Ее юбка следует за ним, прежде чем я опускаюсь перед ней на колени и стягиваю с нее туфли. Теперь Летти стоит передо мной совершенно голая.

Она так чертовски красива, что у меня перехватывает дыхание, но я не говорю ей об этом.

Вместо этого перекидываю одну из ее ног через плечо и ныряю к ее киске.

Я облизываю ее, и восхитительный вкус взрывается на моем языке.

— О, черт. блядь, блядь, блядь, — кричит она, когда я вонзаю свой язык в нее, лакая ее соки.

Я не останавливаюсь, пока девушка не оказывается на грани освобождения, затем отстраняюсь, поднимаю ее на руки и бросаю на кровать.

Девушка приподнимается на локтях, когда я приближаюсь, стягивая штаны с бедер и сбрасывая их на ходу.

— Срань господня, — выдыхает она, когда смотрит на меня, нависающего над ней с членом в руке. — Кейн. — Она двигается к изголовью кровати, но я быстрее.

Обхватив пальцами ее лодыжку, я тащу ее к себе, пока Летти не оказывается сидящей передо мной.

— Отсоси у меня. Я хочу кончить в твой грязный маленький ротик, Принцесса.

Летти смотрит на меня, гнев, разочарование и желание ярко сияют в ее темных глубинах, золото в них ярче, чем я когда-либо видел.

— Я чертовски ненавижу тебя.

— Мне нравится, когда ты говоришь непристойности, — отвечаю я. — А теперь соси мой гребаный член.

Я не даю ей шанса ответить, вместо этого максимально использую ее приоткрытые губы и просовываю кончик своего члена мимо них.

Она сосет меня, как гребаное мороженое. Но как бы хорошо это ни было, мне нужно больше.

Я знаю, на что она способна, и мне это нужно прямо сейчас.

Хватая ее волосы, я держу ее голову неподвижно, пока трахаю ее рот.

Она берет все, что я ей даю, давясь моей длиной, когда та попадает ей в стенку горла.

Слезы льются из ее глаз, когда Летти пытается втянуть в себя воздух, в котором нуждается, а ее ногти впиваются в мою задницу так сильно, что я не удивлюсь, что она проткнула кожу.

Я не сдаюсь, пока она глотает все, что у меня есть, и только тогда отстраняю ее от себя.

— Черт, ты слишком хороша в этом.

Обхватив ее руками за талию, я швыряю ее еще дальше на кровать. Ее голова сталкивается с изголовьем кровати, но Летти не жалуется, когда я заползаю на нее и провожу зубами по всей длине ее ноги, пока не вцепляюсь в мягкую кожу ее бедра, посасываю и кусаю, пока не разрываю кожу, пробуя сладость ее крови.

Ее ногти царапают мои плечи, пальцы тянут меня за волосы, пытаясь заставить меня отпустить ее, но я этого не делаю.

Моя потребность пометить ее, сделать ее своей поглощает меня.

Когда я, наконец, отпускаю, у нее на бедре зловещая красная отметина, и моя грудь раздувается от гордости и чувства собственности.

Моя.

Я провожу по ране пальцем, собирая небольшое количество крови из того места, где порвал кожу.

Ее пальцы снова сжимаются в моих волосах, пока она не дергает с такой силой, что у меня нет выбора, кроме как упасть на нее и взять ее губы.

Наш поцелуй жесткий. Мы боремся за доминирование.

Я чувствую свой вкус на ее губах, и не сомневаюсь, что она чувствует свой вкус на мне.

Наши языки борются, зубы сталкиваются, когда мы пожираем друг друга, наши груди вздымаются в поисках кислорода, но мы оба отказываемся сдаваться. Наконец, после того, как Летти впивается зубами в мою нижнюю губу, я отстраняюсь.

— Черт, ты невероятна. — Я не хотел, чтобы слова слетали с моих губ.

Ее глаза расширяются от шока, когда девушка понимает, что я только что сказал.

В потребности отвлечь ее, я обхватываю ее ногами вокруг своей талии и потираю свой член о ее складки.

— Кейн, пожалуйста, — умоляет она, когда я вставляю кончик. — Мне нужно…

— Я знаю, — рявкаю я, заставляя себя сдерживаться, чтобы еще немного подразнить, но мне становится все труднее бороться с моей потребностью в ней.

— Черт, — рычу я, прежде чем толкнуться вперед и полностью заполнить ее.

— П-презерватив, Кейн.

Я поднимаю взгляд от того места, где мы соединены.

— Я чист.

— А я, блядь, тебе не верю.

— Тебе не кажется, что уже немного поздно? Я уже брал тебя один раз сегодня вечером.

— Плевать.

Паники, написанной на ее лице, достаточно, чтобы я вырвался из нее и потянулся к верхнему ящику тумбочки.

В рекордно короткое время я раскатываю резинку по всей длине и возвращаюсь в ее бархатное тепло.

— Лучше?

Она кивает, и ее глаза закатываются от удовольствия.

Я знаю, что она близко, могу прочитать это на каждом дюйме ее тела, но на этот раз Летти выполняет мои приказы и не позволяет себе кончить.

Часть меня хочет знать, почему она не бросает мне вызов, как обычно, но другой части действительно наплевать, пока я глубоко в ее киске.

Я трахаю ее, как одержимый, и Летти повторяет за мной движение за движением.

Ее ногти царапают, в то время как мои зубы кусают. Наши груди вздымаются, кожа краснеет от грубых прикосновений друг друга и покрывается потом.

— Черт, Принцесса. Черт, — рявкаю я, переворачивая ее и хлопая ладонью по ее ягодице.

Она кричит так громко, что у обитателей этого дома нет никаких сомнений в том, что происходит, и, возможно, у соседей тоже.

Приподняв ее на колени, я беру ее сзади, врезаясь снова и снова.

С ее волосами, обернутыми вокруг моего кулака, я резко тяну, заставляя ее выгнуть спину, чтобы я мог погрузиться глубже.

— Кейн, Кейн, Кейн, — кричит она, ее киска сжимает меня невероятно крепко.

Потянувшись вниз, я сильно щипаю ее за клитор, и она взрывается.

Все ее тело содрогается от освобождения, и влагалище доит из меня мое собственное.

— Чееерт, — стону я, когда мой член дергается, и мое тело обрушивается на нее сверху.

Я прижимаю ее к кровати под собой, пытаясь отдышаться.

— Черт, Принцесса.

— Думаю, мне пора уходить, — говорит она, шокируя меня до чертиков.

— Ни хрена.

Я приподнимаюсь, переворачиваю ее и оседлываю ее тело, чтобы она не могла сбежать от меня.

Перенеся свой вес на одну руку, я обхватываю другой ее горло. Ее мышцы пульсируют, когда Летти сглатывает, и я позволяю своему взгляду скользить по ее телу.

Она вся в следах укусов, засосах и царапинах. Улыбка изгибается на моих губах, зная, что это моя заслуга. Мой член снова набухает.

Когда я снова смотрю ей в лицо, мой взгляд останавливается на ее распухших губах.

— Мы, блядь, еще не закончили, — предупреждаю я, прежде чем нырнуть за поцелуем.

Мы не закончим, пока у нее не будет другого выбора, кроме как думать обо мне каждый раз, когда двигается, каждый раз, когда смотрит на любой дюйм своего тела.

Я собираюсь, блядь, завладеть каждой ее частью.

22 ЛЕТТИ

Все мое тело болит, но это быстро забывается, когда пальцы Кейна сжимают мой клитор, и я снова падаю через край.

Для того, кто начал ночь, отказывая мне в оргазме, теперь парень, кажется, одержим тем, сколько раз он может заставить меня кончить.

Его член дергается внутри меня, снова в презервативе. Его рука сжимает нежную плоть моего горла, а рука, обнимающая меня за талию, прижимает меня к его груди, позволяя мне почувствовать его тяжелое дыхание.

— Черт, — выдыхает Кейн, выходя из меня и выбрасывая презерватив из душа.

Вода льется на нас обоих, смывая пот последних нескольких часов.

Когда он сказал, что хочет погубить меня для всех остальных, он, черт возьми, не шутил.

Я едва чувствую свои ноги. Понятия не имею, как сейчас держусь и как мне вернуться в его постель.

Могу честно сказать, что никогда еще меня так не трахали.

В буквальном и переносном смысле, потому что что-то подсказывает мне, что никто другой никогда не сможет дать мне то, что дал Кейн.

Я становлюсь зависимой от каждого его порочного прикосновения и его жестоких слов.

Я как долбаный наркоман, ждущий следующей дозы, ищущий забвения. Часть меня вот-вот запоет с восхитительной смесью боли и удовольствия, ожидая, какие колючие, грязные слова он собирается сказать мне в следующий раз. Другая часть меня знает, что заслуживаю каждого из них.

Я скрыла от него нечто огромное, и заслуживаю его гнева, даже если парень до сих пор понятия не имеет о том, что произошло.

Чувство вины захлестывает меня, когда прохладный гель для душа покрывает мою грудь.

— Кейн, — хнычу я, когда он щиплет мои воспаленные соски, прежде чем провести руками по моему животу и вниз к киске.

Она набухла и такая чувствительная, что когда парень прикасается ко мне, мой желудок мгновенно сжимается, и жидкая похоть заполняет мою сердцевину, готовая к большему.

— Я мог бы трахать тебя всю ночь напролет, — стонет он мне на ухо.

— Осторожно, ты говоришь так, будто начинаешь получать от этого слишком большое удовольствие, — шепчу я в ответ.

— Ты даже не представляешь, как мне нравится трахать тебя, Принцесса. Я так давно этого ждал.

Как только он удовлетворён чистотой наших тел, Кейн выключает душ и выходит, передавая мне полотенце всего через несколько секунд.

Мы с ним здесь на странной территории.

Прошло много лет с тех пор, как мы могли находиться в одной комнате вместе, не оскорбляя друг друга. Вот почему я ожидала, что парень разрушит мои планы и отошлет меня, как только закончит со мной.

И все же я все еще здесь. И он только что вымыл меня, как будто он… как будто он на самом деле… заботится обо мне?

Что только доказывает, что глубоко под всем этим на самом деле есть намек на порядочного человека.

— Хочешь пить? — спрашивает он, когда мне, наконец, удается вернуться в его спальню на дрожащих, слабых ногах.

— Эм… да. Воду, пожалуйста.

Он кивает один раз, прежде чем исчезнуть за дверью, его тело все еще обнажено, за исключением полотенца вокруг талии.

В ту секунду, когда за ним закрывается дверь, мне становится холодно.

В комнате довольно пусто, только пара предметов мебели и куча одежды, готовой к стирке. Похоже, он еще не до конца здесь обустроился.

Это заставляет меня задуматься, действительно ли он планирует остаться?

Его пребывание здесь, поступление в колледж и принятие в команду… удивительно.

Это действительно все на самом деле или просто очередная схема Виктора, чтобы получить то, что он хочет?

Эта мысль заставляет меня содрогнуться.

Мне очень хочется думать, что это на самом деле, и Кейн пытается что-то изменить в своей жизни, но пока он связан с этим мудаком, думаю, это невозможно.

Он, безусловно, единственная причина, по которой Девин здесь. Не в обиду Девину, он вполне приличный парень — если не считать семейных связей, — но он не подходит для колледжа.

Подойдя к комоду, я останавливаюсь и смотрю на единственную личную вещь в этой комнате. Это фотография Кейна, Кайла и их родителей в рамке. Они все во дворе своего трейлера в Харроу-Крик. Глядя на то, сколько им обоим лет, я бы сказала, что пройдет не так много времени, прежде чем оба их родителя умрут.

Мое сердце болит за них обоих. Ни один ребенок не должен потерять одного родителя, но обоих одновременно в одном и том же смертельном столкновении. Так печально.

Провожу кончиком пальца фотографии юного Кейна, задаваясь вопросом, был ли это поворотный момент в его изменении. Катализатор, из которого выросли его гнев и ненависть. Я знаю, что до этого он был довольно спокойным подростком.

Шаги, направляющиеся в мою сторону, заставляют меня отступить от фото. Может быть, какая-то часть меня и наслаждается его злой стороной, но я устала. И не уверена, что сейчас смогу с ним справиться. Кроме того, я быстро начинаю любить его более мягкую сторону.

— Вот, — говорит он, передавая мне бутылку.

В воздухе витает неловкость. Мне следовало встать и уйти до того, как парень потащил меня в душ.

Кейн ставит свою бутылку на тумбочку, распахивает полотенце, давая мне возможность взглянуть на его подтянутую задницу, прежде чем запрыгнуть в постель.

Мне нужно уйти, я должна уйти, но когда смотрю на свою сумочку, в которой лежат камеры Виктора, я знаю, что не могу. Мне нужно остаться, пока я не получу шанс установить их.

Нервы пронзают меня насквозь.

— Что не так? — спрашивает он, и я не в силах не смотреть на него.

Он лежит на боку, положив локоть на подушку, подпирая голову. Простынь на его талии, едва прикрывают его обнаженное тело, и я задаюсь вопросом, сделал ли он это нарочно.

Кейн знает, что мне нравится его тело. Черт, после последних нескольких часов он не может не знать.

Его кожа покрыта глубокими царапинами и ссадинами от моих ногтей, а также следами укусов и засосов.

Мои щеки горят, когда я думаю о животном, в которое он меня превращает.

Я не смотрела на себя в зеркало в ванной, была слишком напугана, чтобы столкнуться с тем, что будет смотреть на меня в ответ, но я знаю, что выгляжу так, словно меня заперли в клетке со львом, я чувствую это.

— П-почему ты меня не выгнал? — Я не хочу задавать этот вопрос, но он срывается с моих губ без указания моего мозга.

Кейн пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного.

Я стою посреди его спальни с бутылкой воды в руке и в одном полотенце, чувствуя себя более неловко, чем когда-либо в своей жизни.

— Уходи, если хочешь, но сейчас я не подвезу тебя до общежития.

— Э-эм…

— Или просто залезай в постель и ложись спать.

— Т-ты хочешь, чтобы я спала в твоей постели? — спрашиваю я, широко раскрыв глаза.

— Перестань слишком много думать, Принцесса. Я все еще ненавижу тебя.

— Х-хорошо. Я тоже. Ненавижу тебя, я имею в виду.

— Меньшего и не ожидал.

— М-можно мне надеть одну из твоих…

— Нет, — перебивает он.

— Н-нет?

— Или голая или никак.

Я рассматриваю свои варианты, но, в конце концов, решение принимается за меня.

Полотенце сорвано с моего тела, бутылка в моей руке падает на пол, и меня тащат в постель.

— Спи, — требует он. — Или я снова тебя трахну.

Последнее, конечно, заманчиво, но я знаю, что пришло время с этим заканчивать и начать закрывать крышку маленькой коробки в моей голове, в которую я засунула Кейна и весь этот бардак.

Мне просто нужно дождаться, пока парень заснет, сделать то, что должна, а затем убраться к черту.

Резко просыпаюсь, сердце колотится в груди, когда я оглядываю темную комнату, пытаясь понять, где я нахожусь.

Воспоминания обрушиваются на меня одно за другим.

Капот моей машины. Его кровать. Душ.

Черт.

Ничего из этого не должно было случиться, но я знаю, что это произошло из-за меня.

Я все это подстроила.

Его мускулистая рука прижимает меня к себе.

Парень обнимает меня.

Кейн чертов Ледженд обнимает меня во сне.

Хотя я знаю, что это правда — я чувствую его твердое тело рядом со своим, — но мне трудно в это поверить.

Что я точно знаю, так это то, что мне нужно убираться отсюда к чертовой матери.

Повернув голову, смотрю на его будильник.

Три часа ночи.

В доме царит тишина.

Сейчас или никогда.

Медленно поднимая его руку, я выскальзываю из-под неё.

Как только высвобождаюсь, парень притягивает подушку, на которой я лежала, к себе.

От этого зрелища у меня к горлу подступает комок.

Во сне Кейн не похож на злого, полного ненависти мальчика из Харроу-Крик. Он выглядит мягче, уязвимее, и это заставляет меня задуматься, каков Кейн на самом деле под образом плохого мальчика.

Но у меня нет времени стоять здесь и выяснять это, вместо этого быстро собираю свою одежду и сумочку, прежде чем выскользнуть из комнаты, и молюсь, чтобы коридор был пуст. Я не собираюсь светиться перед одним из братьев Харрис.

В рекордно короткое время натягиваю свою все еще слегка влажную одежду, прежде чем броситься вниз по лестнице.

Достав из сумочки маленькие камеры, я использую фонарик на своем мобильном, чтобы оглядеть комнату в поисках идеальных мест, чтобы спрятать их. Виктор сказал, что хочет услышать, что они задумали, а не увидеть, поэтому я использую это в своих интересах и начинаю расставлять их по гостиной.

За телевизором. Под беспроводным динамиком. На кофеварке.

Я быстро закрепляю их в местах, которые, как я очень надеюсь, не будут замечены слишком легко, и, прежде чем у меня появляется шанс обдумать это, выбегаю из дома, бесшумно закрывая за собой дверь, и почти бегу по улице, вызывая такси.

Мои мышцы горят, когда я двигаюсь, напоминая мне о том, что произошло прошлой ночью.

Ожидала ли я этого?

Да, наверное, ожидала. Возможно, это как-то связано с тем, почему я надела одну из своих самых коротких юбок и крошечные трусики.

К тому времени, когда возвращаюсь в общежитие, я едва могу держать глаза открытыми. Но я не забираюсь в постель, пока не принимаю еще один душ. Душ, который смоет его с моего тела и из моей головы.

И все же отказываюсь смотреть в зеркало. Я не могу сейчас с этим столкнуться.

Побеспокоюсь об этом через несколько часов, когда нужно будет идти на занятия.

С мокрыми волосами я натягиваю майку и пару мальчишеских шорт и забираюсь в постель.

Каждый дюйм моего тела болит. Следы укусов на моих бедрах и груди жгут от геля для душа, но я не могу не возбудиться, просто думая о них.

Чертов Кейн.

Он сказал, что хочет меня погубить. Я не думала, что это возможно, учитывая, что он уже приложил руку к тому, чтобы разрушить меня в прошлом, но боюсь, что он, возможно, выполнил то, что задумал, потому что у меня нет шансов забыть о нем.

Как будто Кейн точно знает, что мне нужно, чего жаждет мой извращенный ум, и он дает мне все это и даже больше.

Я думаю о Луке и Леоне.

Почему ни один из них не смог расшевелить то, что находится внутри меня? Удовлетворить извращенные потребности, которые у меня есть?

Почему это должен быть Кейн чертов Ледженд?

Мальчик, который хочет погубить меня для всех остальных.

Мальчик, который ненавидит меня больше, чем кто-либо другой.

Мальчик, которому я лгала больше года.

Единственная слеза скатывается с моих глаз, когда я думаю обо всем, что он потерял, но понятия не имеет, что это у него когда-либо было.

Когда на следующее утро у меня звонит будильник, я едва могу пошевелиться.

Со стоном позволяю своей руке свисать с кровати в надежде, что смогу дотянуться до сумочки и заставить замолчать мой мобильный.

Но не выходит.

— Черт возьми, — бормочу я, скатываясь с кровати, чтобы найти ее на полу у двери, где ее оставила, когда, наконец, пришла домой прошлой ночью.

Выключаю будильник и забираюсь обратно в постель, говоря себе, что у меня есть еще десять минут.

Когда я снова просыпаюсь, то слышу, как Элла стучит в дверь и зовет меня по имени.

Смотрю на часы и обнаруживаю, что прошло полтора часа, и мне действительно нужно идти на занятия.

— Черт. Черт, — рявкаю я.

— Летти, ты готова?

— Нет, — отвечаю я. — Иди без меня.

— Все в порядке?

— Э-эм… — Я колеблюсь, пытаясь придумать оправдание. Вряд ли я могу сказать ей правду. Она захочет, чтобы меня отправили в психбольницу. — Я неважно себя чувствую.

— Я могу что-нибудь сделать? — спрашивает она, даже не подвергая сомнению мою ложь.

Я улыбаюсь про себя. Мне действительно повезло с этими ребятами.

— Нет, я просто собираюсь отоспаться.

— Хорошо. Если хочешь, чтобы я тебе что-нибудь принесла или что-нибудь еще, просто позвони мне, ладно?

— Так и сделаю, спасибо.

— Скоро почувствуешь себя лучше, — тихо говорит она, прежде чем ее шаги исчезают, и в общежитии становится тихо.

Перекатившись на спину, я делаю глубокий вдох.

Он уже должно быть проснулся и обнаружил, что меня нет. Будет ли ему небезразлично, что я улизнула среди ночи? Почувствует ли облегчение от того, что нам не предстоит неловкое утро? Обрадуется ли, что не придется вышвыривать меня на улицу, когда вспомнит, как сильно меня ненавидит? Или, что важнее, нашли ли они камеры?

Виктор сказал, что у Эллиса есть оборудование, чтобы отследить их. Как часто он им пользуется? Неужели их прослушивают настолько часто, что он делает это каждое утро?

Мои руки дрожат, а сердце колотится, когда я обдумываю все варианты. Ни один из них не закончится для меня хорошо. Либо Виктор прижмет меня за то, что я провалила эту работу, и выполнит свои угрозы относительно моей семьи, либо братья дадут ему информацию, которую он хочет, и они поймут, что это случилось из-за меня.

В любом случае, я в заднице, и почти уверена, что Виктор это спланировал.

Мудак.

Я долго лежу в постели, размышляя о жизни. Мне не нужно смотреть на часы, чтобы знать, что занятие началось, потому что мой телефон начинает звонить.

Подняв его с кровати, я нахожу вижу имя Луки, смотрящее на меня с экрана.

Лука: «Элла сказала, что тебе нездоровится? Ты в порядке?»

Я улыбаюсь его заботе. Это намного больше, чем я получила от человека, который довел меня до такого состояния.

Летти: «Да, просто не очень хорошо себя чувствую. Проведу весь день в постели. Сделаешь заметки для меня?»

Лука: «Конечно. Поправляйся. Если я тебе понадоблюсь, дай мне знать».

Летти: «Спасибо. Х».

Было бы так легко попросить его прийти и заставить меня почувствовать себя лучше, но я знаю, что не могу. Я не могу втянуть его в это еще больше, чем уже есть.

Это мой беспорядок, и пришло время положить ему конец раз и навсегда.

Эти украденные моменты с Кейном могут быть забавными, но я уже знаю, что в конце концов мне будет больно.

Он играет со мной, и чем больше времени мы проводим вместе, тем больше я начинаю чувствовать то, что не должна.

Я начинаю нуждаться в нем, жаждать его, и этого действительно не должно происходить.

Обед уже давно миновал, когда я вытаскиваю свою задницу из постели, предпочитая прятаться от реальности под одеялом, но я знаю, что не могу исчезнуть из жизни навсегда.

Хотя в ту секунду, когда я поворачиваюсь к раковине, чтобы почистить зубы, и смотрю на себя в зеркало, мне жаль, что я не могу.

— Черт.

Я выгляжу так, словно меня растерзал дикий зверь. Наверное, так и было.

Подняв руку, провожу пальцами по красным кровоподтекам, покрывающим мое горло. Если бы я не знала его лучше, то подумала бы, что он пытается убить меня.

Опускаю взгляд ниже, к засосам, которые покрывают мою грудь, и до самого укуса, скрывающегося чуть ниже выреза моей майки.

Я слегка наклоняюсь, глядя на свои бедра. Замечаю синяки от отпечатков пальцев, потемневшие на коже, прежде чем нахожу клеймо Кейна Ледженда.

Ну, если он намеревался помешать мне быть с кем-то еще, то, похоже, ему это удалось. Гребаный пещерный человек.

Я смотрю на свое лицо в зеркале. Темные мешки под глазами от недосыпа, а губы все еще припухшие от его поцелуев.

Я правильно поступила, не пойдя на занятия.

Если Лука или Леон увидят меня такой, то… Страшно подумать, что будет дальше.

23 КЕЙН

— Убирайся с моего пути, — рявкаю я, толкая в грудь Луку, когда он задерживается в дверях раздевалки, останавливая меня от побега после нашей утренней тренировки.

Я злюсь. Реально чертовски взбешён. И парень смотрит на меня так, словно готов врезать.

«Давай, блядь, давай же, квотербек. Я ничего так не хочу, как сломать тебе руку и испортить твой гребаный сезон».

Я знал, что предлагать ей остаться было гребаной ошибкой, но секс и огромное количество оргазмов повлияли на мой мозг, и по какой-то причине я подумал, что это хорошая идея.

А сегодня утром я проснулся с неистовым стояком и жаждой еще одного раунда перед тренировкой, и обнаружил, что ее нет.

Она, блядь, сбежала посреди ночи, когда я спал рядом.

Это чертовски не круто.

Я, блядь, спас ее, когда никто другой не мог прийти ей на помощь, а она просто свалила, как только я закрыл глаза.

Я понятия не имею, заснула ли она вообще или просто сбежала, как только я вырубился.

Мне все равно.

Я чертовски ненавижу ее.

Но черт… Я хочу снова ее трахнуть.

— Для того, кто явно трахался прошлой ночью, ты в чертовски плохом настроении, Ледженд, — издевается Лука, его взгляд опускаются к отметинам на моей щеке и шее.

Я даже не помню, в какой момент Летти вцепилась в меня, как гребаная кошка, но, черт возьми, если это не заставило мой член затвердеть, когда этим утром я смотрел на следы, которые она оставила на моем теле.

Могу только представить, как выглядит она.

На моих губах появляется ухмылка.

Я, блядь, не могу дождаться, когда посмотрю ей в глаза и потребую объяснить, почему она ушла.

Уж точно не потому, что ей, черт возьми, не понравилось.

— Ревнуешь, Данн? — спрашиваю я с ухмылкой.

— Пошел ты, мне не нужны твои дешевые шлюшки.

— Уверен в этом? — Я делаю шаг вперед, смотря прямо ему в лицо. — Она была чертовски дикой штучкой, чувак. Думаю, ты не сможешь с ней справиться.

— Пошел ты, — выплевывает он, подходя так близко, что его грудь почти касается моей.

— Данн, отойди, — окликает тренер защитников, когда замечает, что мы затеяли заварушку.

Лука задерживает мой взгляд еще на пару секунд, прежде чем качает головой и делает шаг назад.

— Тебе чертовски повезло, что ты мне нужен.

Я смеюсь.

— Ты гребаная киска, Данн.

Он отшвыривает меня и тащится за тренером, оставляя меня принимать душ и одеваться без угрозы очередной потасовки.

Хрущу костяшками пальцев, направляясь в душ.

— Тебе нужно перестать дразнить его, — говорит голос позади меня.

— О да? Почему я не удивлен, что ты так думаешь? — спрашиваю я, поворачиваясь к другому близнецу Данн.

— Он твой гребаный капитан. Мне наплевать, что, черт возьми, происходит за пределами поля. Но здесь — практика, тренировки, игры. Тебе нужно держать себя в узде.

— Неважно. — Я отмахиваюсь от него, стягиваю через голову рубашку и запихиваю ее в сумку.

— Нет, ни хрена, Ледженд. Ты здесь, потому что хочешь играть. Ты хочешь победить. Хочешь гребаного чемпионата, как и все мы, так что начинай, блядь, вести себя соответственно.

— Черт возьми, ты сосешь у тренера или что-то в этом роде? — бормочу я, направляясь в душ.

— Что, черт возьми, ты только что сказал?

Моя спина сталкивается с плиткой, прежде чем кулак Леона касается моей челюсти.

— Ублюдок. — Я бросаюсь на него, но чьи-то руки обхватывают мои предплечья в ту же секунду, как я отталкиваюсь от стены.

— Хватит! — рявкает кто-то, но я не оглядываюсь, мои глаза прикованы к Леону.

— Ты хочешь сохранить свое место в этой команде? Свою стипендию? Значит нужно соответствовать.

Схватив сумку, парень выходит из раздевалки.

— Отвали от меня на хрен.

Когда я оборачиваюсь, то нахожу Зейна и двух парней, которые живут с Летти.

Я сверлю их всех взглядом, но ни один из них ничего не говорит, хотя я практически слышу предупреждение Зейна, которое, уверен, вертится у него на кончике языка.

Пройдя мимо них, я продолжаю идти в душ. Я ни за что не опоздаю на занятие и не пропущу, как она войдет.

Как и планировалось, когда я прихожу на занятие со своим кофе на вынос, в аудитории находится лишь несколько ботаников.

Я подхожу к одному из мест в тени сзади и жду.

Но когда аудитория начинает заполняться, а Летти не появляется, у меня появляется ощущение, что что-то не так.

Двое парней из раздевалки появляются без нее, и когда появляется профессор, я начинаю думать, что она сегодня не придет.

Это из-за меня?

Откидываюсь на спинку стула, пытаясь представить, как выглядит ее тело этим утром.

Держу пари, оно чертовски красиво со всеми отметинами и синяками, которые я оставил на ней.

Летти не показывается весь день, и по-прежнему от нее нет сообщений.

Часть меня жаждет написать ей и спросить, почему девушка ушла посреди ночи и почему не пришла на занятия, но другая часть хочет оставить ее на грани.

Она будет ждать, когда я появлюсь, чтобы потребовать ответов, и я более чем счастлив оставить ее в подвешенном состоянии.

Лука на удивление спокоен, когда мы проводим игры во время нашей дневной тренировки, и мне интересно, чем именно тренер угрожал ему ранее, чтобы успокоить.

Я знаю, что он все еще зол, вижу это в его глазах, когда парень пронзает меня взглядом, чтобы молча выдвинуть требования.

Я должен подчиняться на поле. Леон был прав, Лука наш капитан и наш стартовый защитник, но ему нужно еще раз подумать, буду ли я выполнять его гребаные приказы, как только мы уйдем с этого поля.

Понятия не имею, подозревает ли он, что царапины, на которые он указал ранее, и отсутствие Летти сегодня связаны или нет, но тот факт, что он ничего не сказал об этом, заставляет меня думать, что парень либо не сложил два и два вместе, либо пытается убедить себя, что это не может быть правдой.

Меня устраивает и то, и другое.

Но придет время, когда правда выйдет наружу, и я не совсем уверен, к чему это приведет.

Лука должен быть главным. Тем, кто обеспечивает эффективную работу нашей команды и все такое дерьмо, и он окажется прямо в центре напряженности. И Леон тоже.

Если до этого дойдет, я знаю, что тренер поддержит их, а не меня. Но ему будет нелегко это сделать. Леон и я, безусловно, лучшие принимающие в этой команде. Тренерский состав знает, что они слишком многое оставят на волю случая, если войдут в сезон с кем-то другим в нападении.

Моя потребность увидеть Летти, наконец, берет верх надо мной, когда я сажусь в свою машину после тренировки.

Я чертовски голоден, но с этим придется подождать.

Я не упущу шанса увидеть ее, пока все еще в кампусе.

Завожу машину и уже собираюсь тронуться с места, когда начинает звонить мой телефон.

Вытащив его из кармана, я на экране нахожу имя Девина.

— Да? — рявкаю я, готовясь услышать, что у нас есть еще одна гребаная работа, несмотря на то, что я должен был закончить.

— Тебе нужно вернуться в дом. Сейчас.

— Зачем? Что происходит?

— Просто тащи свою задницу сюда сейчас же.

— Ладно. Хорошо. Я уже еду.

Бросив мобильник на центральную консоль, я выворачиваю шины со стоянки как раз в тот момент, когда Лука и Леон выходят из дверей. Показываю им средний палец, когда проезжаю мимо, и направляюсь домой, чтобы узнать, что, черт возьми, происходит.

Все три машины парней припаркованы перед домом, что необычно для этого времени суток.

— Что происходит? — спрашиваю я, входя в гостиную и обнаруживая Эзру и Эллиса на диване с озабоченными выражениями на лицах, в то время как Девин расхаживает взад-вперед.

— Смотри, — выплевывает Девин, указывая на что-то на кофейном столике.

— Что это?

— Скрытые камеры.

— Что? Кто мог это сделать? Виктор?

— Забавно, мы собирались спросить тебя о том же самом.

— Меня? Мне это зачем? Если я захочу узнать что-то, я просто спрошу тебя.

— Мы не имели в виду тебя, придурок, — выплевывает Эзра.

— Хорошо, тогда…

— Твоя девушка, — бормочет Девин.

— Скарлетт? Нет, она бы не стала…

— Она была здесь, когда ты проснулся сегодня утром?

— Э-эм…

— И почему она вообще была здесь, Кейн? Ты же, блядь, ненавидишь ее.

Приходит осознание, и мое тело напрягается от вспыхнувшего гнева.

«Нет, не может быть, она бы не стала».

Я действительно пытаюсь убедить себя, что эти слова правдивы, но я уже знаю, что это не так.

Прошлая ночь была гребаным трюком. Она, блядь, разыграла меня.

— Она, блядь, заплатит за это, — обещаю я остальным, хватая несколько камер со стола и возвращаясь назад в кампус.

К тому времени, как подъезжаю к стоянке за домом Летти, я более чем готов обрушить на нее ад.

О чем, черт возьми, она думала?

Выхожу из машины и быстро поднимаюсь по лестнице, даже не успев перевести дух.

Я не останавливаюсь, чтобы подумать о ее соседях по комнате, а рывком открываю главную дверь и врываюсь внутрь.

— Что за?..

За обеденным столом сидят парень и девушка, которых я не узнаю. Оба смотрят на меня, разинув рты, пока я прохожу через их пространство.

— Эй, какого хрена? — огрызается девушка, но я даже не смотрю в ее сторону.

— Заткнись и не лезь не в свое дело.

Я почти уверен, что она ошеломлена, поэтому выполняет приказы, но больше ничего не говорит, когда я останавливаюсь у двери Летти.

— Принцесса, открой эту чертову дверь.

Мой кулак обрушивается на облупившуюся синюю краску, и вся дверь дребезжит под моим напором.

Ничего.

— Открой эту чертову дверь, Скарлетт, или я вышибу ее к чертовой матери.

— Тебе нужно уйти, — произносит слабый голос позади меня.

Когда я оглядываюсь через плечо, то замечаю, что у парня выросла пара яиц, и он пытается противостоять мне.

— Отвали.

Игнорируя его, я возвращаюсь к двери Летти, пока не слышу щелчок замка.

Не проходит и секунды, как дверь открывается. Хлопаю по ней ладонью, заставляя широко распахнуться, Летти вовремя успевает отпрыгнуть в сторону, чтобы спастись от полета через всю комнату.

— Может, позвонить Луке? — кричит девушка, когда я врываюсь в комнату Летти.

— Нет, все в порядке, — отвечает Летти. — Просто оставь это, ладно?

Хрен знает, что они там думают, но мне плевать. Я здесь не ради них.

— Ты ушла, — заявляю я, направляясь к ней, обхватывая рукой ее горло и продолжая идти, пока ее спина не ударяется о стену с глухим стуком. Воздух вырывается из ее легких. — Я проснулся, а тебя уже не было. Почему? — Я наклоняюсь прямо к ее лицу, мое учащенное дыхание смешивается с ее.

Ее глаза широко раскрыты, когда она смотрит на меня. Летти выглядит испуганной, и от этого мой член становится твердым.

— Почему, Принцесса?

— Я… я просто подумала, что было бы л-лучше не устраивать неловкое утро.

— Чушь собачья. Гребаная ложь. Ты такая гребаная лгунья, Хантер. Хоть что-нибудь исходящие из твоего рта было правдой?

— Я не лгала тебе, Кейн. — Но когда она произносит эти слова, что-то вспыхивает в ее глазах.

— Ложь, — выплевываю я. — Гребаная ложь.

Перевожу дыхание.

— В чем моя вина, Летти? Я, черт возьми, хотел тебя. Я трахнул тебя, хотя ты выбрала его, — шиплю я, мои пальцы сжимаются на ее горле, но она даже не пытается остановить меня.

«Потому что она знает, что виновна», — шепчет тихий голос в моей голове, но даже сейчас я молюсь, чтобы я ошибся. Что она не такая лживая тварь, какой кажется.

— Ты выбрала его, а потом, блядь, убила.

Мои руки дрожат, и Летти никак не сможет пропустить мою реакцию.

Отпустив ее, прежде чем я сожму пальцы еще сильнее и сделаю то, о чем буду вечно сожалеть, я делаю огромный шаг назад.

Подняв руки к волосам, я убираю их со лба и тяну, пока не становится больно.

— Я не убивала Райли, Кейн, и ты это знаешь. То, что случилось… это был несчастный случай.

— Ты разбила ему сердце. Это твоя вина, — киплю я, поворачиваясь к ней и пригвождая к месту своим смертоносным взглядом.

— Я не виновата, что он сел в машину пьяным, Кейн. У него своя голова на плечах.

— Ты должна была остановить его.

— Как? — Она в отчаянии вскидывает руки. — Он не был пьян, когда уходил от меня. Откуда, черт возьми, мне было знать, что произойдет. Я не чертов экстрасенс.

Моя грудь вздымается, когда я смотрю на нее. Я знаю, что она права. Всегда это знал, но легче повесить его смерть на нее и ненавидеть ее за это, чем принять правду.

— Он, блядь, любил тебя! — ору я.

Ее плечи опускаются в знак согласия.

— Он всегда любил тебя! Как ты думаешь, почему я позволил ему заполучить тебя?

— Ты позволил ему? Как это чертовски мило с твоей стороны!

Рычание рвется из моего горла.

— С самого начала это должен был быть я! — кричу я.

— Но ты облажался, и я выбрала его. Что, черт возьми, ты теперь собираешься с этим делать? Причинишь мне боль? Накажешь меня? Получишь свою сладкую гребаную месть, чтобы ты мог спать по ночам? Ну, экстренное сообщение, придурок. — Она задирает шорты и обнажает передо мной верхнюю часть бедер. — Ты чертовски опоздал. Ты уже все это сделал. Так что же дальше?

Напряжение потрескивает между нами, когда я стою неподвижно, глядя на синяки, которые я оставил.

На краткий миг мне становится стыдно за то, что я причинил ей боль, пометил ее. Но потом вспоминаю, зачем я на самом деле здесь, и забываю о том, чтобы быть порядочным человеком.

— Скажи мне гребаную правду, Принцесса? — Я беру под контроль свой голос и понижаю тон. — Почему ты сбежала сегодня утром? И очень тщательно обдумай свой ответ.

Летти пристально смотрит на меня, прищурившись, пытаясь прочесть мои мысли.

— Ты уже знаешь, — заявляет она спокойнее, чем я хочу.

Я хочу, чтобы она боролась, кричала, говорила мне, что я неправ. Но это не так. Потому что она чертовски виновата.

Рев вырывается из моего горла, прежде чем мой кулак сталкивается со стеной рядом с ее головой.

Летти издает вскрик от шока, но не двигается, когда я нависаю над ней, глядя на нее сверху вниз, ожидая услышать слова из ее уст.

— Почему? Какого хрена ты это сделала? — тихо спрашиваю я, ища в ее глазах правду.

— Ты разрушил мою жизнь, Кейн. — Ее голос так спокоен, в нем нет гнева, который был несколько минут назад. Ее смена настроения, черт возьми, шокирует меня. — Так почему бы и нет?

— Ты ушла. Ты свалила в Колумбию. Как, черт возьми, я повлиял на твою жизнь? Ты отвернулась от всех нас, ушла от воспоминаний Райли и продолжила жить своей жизнью.

Смех срывается с ее губ, но ей совсем не смешно.

— Хочешь знать, что случилось? Действительно хочешь знать?

— Да, черт возьми, я хочу знать. Что случилось, что тебе пришлось покинуть свой любимый Колумбийский и оказаться здесь, с нами.

— Ты! Ты случился, Кейн, — кипит она, ее гнев снова вспыхивает.

Положив руки по обе стороны от ее головы, я смотрю на девушку сверху вниз, ожидая, пока она заполнит все чертовы пробелы.

— Той ночью на вечеринке… — Она делает глубокий вдох, как будто ей нужно найти в себе силы, чтобы произнести эти слова. — Ты, блядь, сделал меня беременной, придурок.

Проходит три долгих секунды, прежде чем ее слова оседают в моем мозгу, и когда это происходит, я отступаю на шаг.

— Ч-что? — заикаюсь я, все еще не веря, что эти слова только что сорвались с ее губ.

— Ты… Сделал… Меня… Беременной, — выплевывает она, как будто разговаривает с идиотом.

Я отрываю взгляд от ее лица и смотрю на ее живот.

— Н-но…

Мой разум лихорадочно работает, пока я пытаюсь собрать все воедино. Вечеринка была… была… восемнадцать месяцев назад.

Полтора года.

Беременная.

Младенец.

— Где мой ребенок, Летти? — Слова, слетающие с моих губ, звучат неправильно.

Рыдание вырывается из нее, и Летти поднимает руку, чтобы прикрыть рот, ее глаза наполняются слезами.

— Скарлетт, черт возьми, где мой ребенок?

Я делаю шаг к ней, мои кулаки сжаты, а мышцы напряжены.

— Его… его нет, — шепчет она, и ее слезы, наконец, проливаются, когда она произносит эти слова.

— Нет?

— Мне жаль. Мне так жаль.

Ярость распространяется по моим венам, как яд. Красный туман опускается перед глазами, когда я смотрю на девушку перед собой, отказываясь понять слова, которые она говорит.

— Ты, блядь, убила моего ребенка?

— Что?

Я делаю шаг назад, потом еще один, зная, что если я сейчас же не оставлю между нами какое-то гребаное пространство, то выжму из нее всю гребаную жизнь.

— Ты убила моего лучшего друга. Ты бросила меня. А потом убила моего ребенка? — рычу я.

Кровь шумит в ушах так сильно, что я не слышу собственного голоса.

Все как в тумане. Ничего не имеет смысла.

Я смутно осознаю, что мое имя выкрикивают, когда бегу через ее общежитие и сбегаю вниз по лестнице.

Все мое тело дрожит, когда я, спотыкаясь, выбегаю из здания, сталкиваясь с другими студентами, затем бегу за угол к своей машине.

Я слышу ее голос, но понятия не имею, звучит ли он у меня в голове, или Скарлетт действительно преследует меня. Все, что я знаю, это то, что я должен уйти. Мне нужно уйти от нее, от правды, от боли, предательства, лжи, обмана.

В ту же секунду, как сажусь в машину, я завожу двигатель и нажимаю на педаль газа.

В своем желании сбежать, я не вижу своего окружения, не замечаю светофоров, перекрестков и других машин.

Я просто веду машину.

Я не знаю, куда направляюсь, даже не задумываюсь об этом.

А когда перед закусочной «У Холли» я поворачиваю слишком резко, то оказываюсь нос к носу с грузовиком.

Слышен рев гудков, визг колес, прежде чем меня окружает скрежет металла, и все становится черным.