Милфа (СИ)

34

Внутри всё заполняет тягучей, медовой негой, пока иду за Ильёй, сжимая его пальцы. Сердце в груди трепещет, низ живота ноет. Кажется, что предвкушение и возбуждение пронизывают каждую мою клеточку.

Он заводит меня в небольшую комнату и закрывает за нами дверь.

Глубокий полумрак, приглушённый красный свет, мягко разлитый по стенам. Бордовые, фиолетовые и шоколадные оттенки стен и мебели.

В центре комнаты — массивная кровать с кожаным изголовьем, черными атласными простынями. По краям кровати — вмонтированные в пол крепления, с карабинами и ремнями. На стене напротив — большое зеркало

Возле кровати — высокий, тяжёлый стол, на котором разложены аксессуары: плети, верёвки из шёлка и льна, кожаные наручники, свечи, маски... Рядом с ним — длинный бархатный диван, на котором можно наблюдать, или… участвовать.

Пол устлан мягким ковром. В воздухе витает аромат сандала и легкой горчинки дорогого алкоголя, смешанного с чем-то сладковатым — может, ваниль, а может, просто разлитый в бокале ликер.

Тихая, едва слышимая глубинная музыка, вибрирующие басы проникают в тело, заставляя сердце биться быстрее.

Дыхание теряется. Я несколько раз моргаю и сглатываю.

Это всё настолько не про меня, что… кто вообще эта женщина в моём теле сейчас?

— Ты.… — голос получается тихим, почти шепотом, — ты любишь такие… вещи?

— Не особенно, — пожимает плечами Илья и делает шаг ко мне. Берёт за руку, смотрит в глаза. Красный свет находит отблеск в его взгляде. — Мне нравится просто жёсткий секс. Иногда. Атрибутика и культура БДСМ — не совсем моё. Там слишком много правил.

— А ты не любишь правила? — сглатываю, ощущая, как сознание немного плывёт. Обстановка и возбуждение способствуют.

— Правила — это ограничения, Лиля. Я не люблю себя ни в чём ограничивать.

— Звучит… опасно, — пытаюсь улыбнуться, но нижняя губа дрожит, и я неосознанно облизываю её, что не остаётся незамеченным.

— В этой жизни всё опасно, Лиля, — он снова улыбается только уголками рта. — Но тебе бояться нечего. Такой секс — не моя непреодолимая потребность. Без него мне тоже нормально. А вот без тебя… нет. Так что, всё только по твоему желанию.

Мои пальцы вжимаются в его плечи, когда он привлекает меня к себе и целует. Мой мозг, моя фантазия не могут перестать прокручивать и представлять, каково с ним жёстко, если он целует так нежно?

Я отвечаю на его поцелуй с желанием. Скольжу пальцами по идеальному телу, и меня сейчас до жути нервирует ткань одежды между нами.

Илья разрывает поцелуй и сначала смотрит мне секунду в глаза, а потом мягко, но настойчиво опускает меня вниз. Колени подгибаются сами собой, и вот я уже перед ним, глядя снизу вверх. Его глаза темнеют, расширенные зрачки поглощают цвет радужки.

— Раздвинь губы, Лиля, — его голос становится ниже, глубже. — Покажи мне, как ты этого хочешь.

Тепло между бёдрами пульсирует, отдаётся рваным дыханием в груди. Я чувствую, как мышцы внутри сокращаются от одной только мысли о том, что сейчас произойдёт.

Его пальцы скользят по моим щекам, обхватывают затылок, направляют. Я чувствую его возбуждение, его жар. Он невероятный. Столько власти в каждом его движении, столько нетерпения.

Лишь когда я касаюсь языком его члена, я в полной мере осознаю, что делаю.

Это мой первый минет.

Муж всегда считал, что целовать губы женщины, которая сосет член — мерзость. Поэтому мы никогда не практиковали оральные ласки.

Я медленно провожу языком по всей длине, едва касаясь, дразня его. Всё получается как-то интуитивно, но главное — мне в кайф. Мне хочется делать это для него.

И для себя тоже, да. Потому что это дико возбуждает.

Илья сжимает челюсти, тяжело выдыхает. Его руки зарываются в мои волосы, но он не торопит. Он ждёт, когда я возьму инициативу сама.

И я беру. Потому что не могу иначе. Потому что мне хочется видеть его реакцию, слышать эти срывающиеся с его губ хриплые звуки удовольствия.

Я делаю то, что чувствую. То, как чувствую. Слизываю выступившую каплю, принимаю его глубже, обхватываю губами, играю языком. Его тело напрягается, живот вздрагивает.

— Черт.… — Илья стонет и вжимает пальцы в мои волосы. — Лиля, ты сведёшь меня с ума.

Я знаю, что он близко. Чувствую, как он сдерживается. Но мне хочется довести его до грани. Почувствовать его полностью. Услышать, как он теряет контроль.

И в какой-то момент он действительно теряет. Его дыхание сбивается, он судорожно вбирает воздух, затем резко отстраняется, сжимая пальцами мою челюсть и поднимая мое лицо вверх.

— Хватит. Если ты продолжишь, я уже не сдержусь. — В его глазах огонь, и я чувствую, как возбуждение от этого прожигает меня насквозь.

Я улыбаюсь — медленно, чувственно, облизывая губы. Его взгляд цепляется за это движение, и я вижу, как внутри него взрывается новый уровень желания.

— Ты чертовски красива, когда пытаешься меня сломать, — его голос звучит глухо, напряжённо. — Но ты еще не знаешь, что такое настоящая потеря контроля.

Его руки поднимают меня, разворачивают, и я уже чувствую, как его тело снова прижимается к моему.

— Итак, Лиля, что насчёт пожёстче? — губы касаются моего уха, голос переходит на шёпот. — Ты еще хочешь этого?

Щекотка внутри нарастает. Желание смешивается со страхом, но это тот страх, который только сильнее разжигает возбуждение.

Я не отвечаю сразу. Дается это сложнее, чем ожидалось.

Хочу. Но.… как произнести это вслух?

— Да.… — наконец выдыхаю я, голос едва слышен.

Его пальцы сжимают моё бедро, жар кожи становится почти невыносимым.

Кажется, будто даже температура в комнате меняется.

За этим следует резкий толчок в спину, и я падаю на кровать.

Первое, что ощущаю — вспышку страха. Но потом понимаю, что игра началась. Еще раз мысленно проговариваю про себя, что я смогу остановить это в любой момент. В любой. Он ведь так сказал, а я ему верю.

Но тем не менее, меня немного трясёт. Но это не страх, не сомнение — это ожидание, опасная смесь предвкушения и подчинения. Я чувствую, как мышцы напрягаются от желания, как сердце стучит так быстро, что кажется, вот-вот взорвется.

Илья стоит напротив, тёмные глаза пылают. Он смотрит так, словно уже распоряжается каждым миллиметром моего тела.

— Снимай, — его голос низкий, вибрирующий, он не спрашивает, он требует.

Я ловлю себя на том, что послушно беру подол платья, стягиваю его через голову. Холодное прикосновение воздуха к разгорячённой коже кажется слишком ощутимым.

Илья одобрительно скользит взглядом по моему телу, но этого мало. Я чувствую, как он хочет большего. Кожей чувствую.

Илья подходит вплотную, его пальцы скользят по моему затылку, затем резко сжимают волосы, заставляя запрокинуть голову назад. Я вскрикиваю, но он только ухмыляется.

— Ты ведь хотела этого, Лиля? — он наклоняется, его дыхание обжигает мои губы. — Или, может, хочешь передумать?

Его тон откровенно издевательский, но в нём есть что-то, что вынуждает меня еще сильнее сжать бёдра в ожидании.

— Нет, — мой голос звучит хрипло, я даже сама себя не узнаю.

Он улыбается — дико, жестко, опасно. Затем становится на колени на кровать сзади, разворачивает меня к зеркалу и ставит так, чтобы я могла видеть нас обоих. Я чувствую, как он касается моей спины, как его руки гладят, дразнят, провоцируют.

— Смотри, — его голос твёрдый. — Не отводи глаз.

Я подчиняюсь. Вздрагиваю, когда он резким толчком врывается внутрь на полную длину и начинается толкаться.

Он двигается во мне на весь размах, его тело горячее, твердое, сильное. Каждое движение — требовательное, доминирующее. Его руки на моих бёдрах, на груди, на шее — он берёт меня, как хочет: то всаживается до корня медленно, то срывается на дикий, животный темп, и я отдаюсь так, будто мне уже нечего терять.

Его поцелуи обжигают, его хватка заставляет чувствовать себя покоренной. Я не знаю, сколько времени проходит, но оно перестаёт существовать, растворяясь в этом пульсирующем ритме.