Мой Король...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Осень… Загадочное время года, о котором поэты слагают стихи, а обычные люди начинают хандрить и тосковать по тёплому ласковому солнышку. На улице всё чаще идёт дождь, и люди всё реже выходят на прогулку, предпочитая мокрой улице тепло и сухость городских квартир. Лишь подростки могли часами тусоваться у любимых подъездов, но вскоре и они ушли искать более комфортное местечко для отдыха и общения.

Торчать на лестницах у почтовых ящиков Лике было не интересно, поэтому они с Улькой проводили своё свободное время дома, постоянно переходя из одной квартиры в другую. (Благо, ходить было совсем недалеко: со второго этажа на третий, к Ульке — да обратно).

Найдя укромное местечко в дальней комнате, девчонки обсуждали свои секреты, оглашая квартиру звонким весёлым смехом, перекрывавшим монотонный разговор взрослых мужчин, собравшихся в зале. Ориф был очень гостеприимным хозяином: чуть ли не каждый вечер он собирал за своим столом друзей и близких, и Каро с удовольствием принимал участие в этих посиделках.

Неторопливо потягивая коньяк, мужчины вели неспешные разговоры о жизни, но их беседа то и дело прерывалась каким-нибудь происшествием, так или иначе связанным с Ликой. Вот и на этот раз она внезапно появилась в дверях и замерла на пороге, не сводя пристального взгляда с отца.

— Тебе чего? — улыбнулся Ориф, поворачивая голову.

Не обращая внимания на сидевших за столом мужчин, Лика порывисто подбежала к отцу.

— Папочка-а-а… — нежно обняв отца за шею, зашептала она, (но так громко, что все гости стали невольными свидетелями этого «секретного» разговора). — Дай мне денежек — мне ОЧЕНЬ надо!

— Я ж тебе утром давал! — добродушно усмехнулся Ориф. — Куда ещё-то?

— Так их уже нет! — резко отпустив отца, эмоционально всплеснула руками Лика. — А мне СРОЧНО надо! Ну, пожалуйста… Тебе жалко что ли…? — умоляюще посмотрела она на него страдальческим взглядом. (Можно было не сомневаться, что если отец откажет — она тут же умрёт от горя).

— И что за срочность такая? — вновь усмехнулся Ориф.

— Я серёжки хочу! — вновь «зашептала» ему на ухо Лика. — Они такие красивые — их точно кто-нибудь купит, если я не успею! Пожалуйста, дай мне денежек… Ну, дай…

— Ладно… — улыбнулся Ориф. — Но только завтра! Сейчас уже все магазины закрыты, так что до завтра подождёт.

Досадливо закусив губу, Лика молча обдумывала слова отца, но как ни крути, он был прав, и ей не оставалось ничего другого, как согласиться. Тяжко вздохнув, она исчезла из комнаты столь же стремительно, как и появилась.

— Вот женщины! — покачал головой Ориф. — Одни побрякушки на уме!

Мужчины добродушно посмеялись и вновь вернулись к разговорам. Лишь Каро поднялся из-за стола и вышел на балкон покурить.

Эх, Лика, Лика… Он с ума сходил от любви к этой девочке, а она его даже не замечала. «Привет, Макс!» — радостно улыбалась она, едва друзья переступали порог дома, и тут же небрежно бросала: «Здрасьте, дядя Каро…»

Это холодное равнодушие больно ранило его сердце, и Каро ничего не мог с этим поделать. Лика просто не замечала его, так же, как не замечала и всех остальных гостей, прочно занявших в её сознании место «друзья отца». Лишь Максу, с его вечной манерой слегка поддразнивать Лику, удалось выделиться из серой безликой массы и закрепить за собой право на более дружеское расположение.

Каро уже голову сломал, не зная, как ворваться в этот маленький хрупкий мир, в котором жила эта девочка, и хоть немного стать ближе к той, что так прочно завладела его сердцем.

«Вот женщины! Одни побрякушки на уме…» — пронеслось в голове, и у него вдруг появилась весьма неожиданная идея: он не может признаться Лике в своих чувствах, но это совсем не значит, что они не могут общаться как-то иначе! Всё, что для этого нужно: бумага, ручка — и нечто такое, что заставит женское сердце биться сильнее и чаще. А что может быть лучше, чем желанное украшение, полученное в подарок от тайного поклонника? Это же так романтично…

Проснувшись утром, Каро по-быстрому встретился с ребятами, оставил Макса разбираться с делами, и едва двери магазинов открылись для посетителей, как он уже стоял перед прилавком с бижутерией.

— Вам что-то подсказать? — скрывая зевоту, поинтересовалась уже немолодая продавщица.

— Да, — вежливо улыбнулся в ответ Каро. — У вас вчера девушка была, подросток: худенькая такая, среднего роста и волосы чёрные, распущены. С ней ещё две подружки были, — уточнил он, нисколько не сомневаясь, что Лика была не одна. — Может, помните такую?

— Мало ли, кто у нас ходит! — раздражённо хмыкнула тётка, бросая на Каро цепкий настороженный взгляд. — Вам-то зачем?

— Видите ли… — очаровательно улыбнулся Каро, — эта девушка — моя младшая сестра. У неё скоро День Рождения, а я совсем не знаю, что ей подарить. Ума не приложу, что носят современные подростки! — рассмеялся он. — Помогите с выбором, а то она мне голову оторвёт, если я приду без подарка!

— Ей серёжки понравились, — мгновенно сменила гнев на милость продавщица. — Вот эти.

Приподняв стекло, она достала с витрины пару серёжек с подвесками в форме сердечек. В центре каждого сердечка висел искусственный камушек кроваво-красного цвета, и можно было легко представить, как ритмично будут покачиваться эти камушки при ходьбе.

— Красивые конечно, — заметила продавщица. — Но вряд ли они подойдут в качестве подарка: товар недорогой — Ваша сестра и сама может их купить.

— Не может… — покачав головой, лукаво улыбнулся Каро. — Она такая транжира! Мы не даём ей много денег: сколько ни дашь — тут же всё потратит.

— Тогда понятно! — с довольным видом кивнула продавец. — А я-то всё думаю: и чего она тут вертится? Целый час стояла, витрину разглядывала — да так ничего и не взяла. Брать будете?

— Буду! — кивнул Каро. — Раз они ей нравятся — лучшего подарка мне не найти!

— Ох, и повезло девке с братом! Вы ещё коробку конфет купите, — посоветовала женщина, отбивая чек. — Тогда совсем хороший подарок получится!

— Обязательно куплю! — улыбнулся Каро, принимая коробочку с серёжками, и вышел из магазина.

Вернувшись в машину, он сразу направился к знакомому ювелиру. Каро знал: как ни красивы были серьги, но вряд ли Лика будет их носить — она относилась к тому типу женщин, чья кожа мгновенно раздражалась от соприкосновения с обычной бижутерией, и единственное, что им подходило, так это золото и серебро. В народе про таких в шутку говорили, что у них «аллергия на простой металл».

На самом деле Лике было совсем не весело. В то время, как подружки и одноклассницы могли позволить себе красивые кольца и серьги, она вынуждена была отказаться от любых украшений. Как всякая обычная девушка Лика не могла устоять перед соблазном купить понравившееся изделие, но носила обновку не более нескольких часов. А потом начиналось долгое и мучительное лечение дерматита…

Именно это и собирался исправить Каро, решив заказать точную копию приобретённых серёжек. Толян, (известный среди братвы ювелир), славился своим мастерством, которое приобрёл, отбывая второй срок, и о его работе ходили легенды. Внимательно выслушав Каро, он тщательно рассмотрел серьги и согласно кивнул:

— Тут работы — плёвое дело, даже с камнями не надо возиться: у меня как раз пара гранатов есть, они в самый раз будут! После обеда заезжай.

Толян никогда не бросал слов на ветер, и уже к вечеру Каро сжимал в руке заветный подарок для Лики. Радости его не было предела, и так хотелось хоть с кем-то поделиться своими чувствами. Не раздумывая, Каро свернул в сторону дома тёти-Фаи: уж кто-кто, а она наверняка оценит по достоинству работу Толяна, да и присоветует что-нибудь толковое — она ведь женщина…

Фаина была просто счастлива: заново отстроенный дом вышел просторный, светлый, и (как и предполагал Каро), «мальчишки» постоянно наведывались к гостеприимной хозяйке, дабы помочь по хозяйству и отведать вкусной кавказской кухни. Вот и сейчас группа подтянутых парней дружно перетаскивала в поленницу дрова, припасённые на зиму. (Не смотря на наличие электрической плиты, Фаина любила посидеть у живого печного огня, и Каро не стал лишать её такого удовольствия).

Войдя в дом, он расцеловал старую женщину в обе щеки, порасспросил о делах и, убедившись, что всё в порядке, достал из кармана заветную коробочку.

— Тёть-Фай, посмотри… — попросил Каро, вынимая серёжки. — Как думаешь: понравятся?

Фаина молча рассматривала небольшие серьги с подвесками в форме сердечек.

— Красивые… — одобрительно кивнула она, возвращая серьги на место. — Для девочки своей купил?

— Для неё… — радостно улыбнулся Каро.

— А камушки гранатовые, небось, специально поставил? — внимательно посмотрела она на него.

— Да нет, — пожал плечами Каро. — А что?

— Так гранат, сынок, великую силу имеет — он счастливую любовь дарит! — улыбнулась Фаина. — Только его надо в паре носить, а у тебя как раз пара и есть. Как наденет твоя красавица эти серьги — так всю жизнь одного тебя любить будет!

— Сказки всё это, тёть-Фай! — отмахнулся Каро, но ему очень хотелось надеяться, что в этих словах есть хоть доля правды.

— И вовсе не сказки! Вот увидишь: гранат её сердце к тебе навек привяжет — ничем эту нить не разорвёшь! — возразила Фаина и вдруг «рассердилась». — А ну, всё — езжай давай, мне хозяйством заниматься надо!

Мудрая женщина прекрасно понимала, как не терпится Каро поскорее вручить подарок. Слегка усмехнувшись над простодушной «хитростью» тёти-Фаи, Каро вновь расцеловал женщину в обе щеки и вышел из дома…

Бабье-лето — самая прекрасная пора осени! Дни не по-осеннему солнечные и яркие, погода балует теплом, и люди радостно принимают этот благосклонный подарок природы, который она дарит им перед долгой зимой.

Дети гурьбой высыпали на улицу. Когда ещё удастся беззаботно погонять в футбол или просто побегать по зелёной траве! Подростки постарше облюбовали скамейки у подъездов. Искоса поглядывая в сторону гулявших девчонок, мальчишки нарочито громко рассказывали друг другу о своих мужских «подвигах».

Как только во дворе появилась группа незнакомых взрослых парней, Омар с друзьями сразу же обратили на них внимание. Странно, но незваные гости направились прямо к ним.

— Эй, ты — у тебя сестра есть? — пристально разглядев всю компанию, вдруг спросил один из них Омара.

— Ну, есть… — протянул Омар, в свою очередь разглядывая чужаков. — А вам зачем?

— Держи! — неожиданно протянул парень какой-то конверт, на котором было написано только одно слово: «Лике». — Передашь ей лично в руки.

— Любовное послание, что ли? — рассмеялся Омар, и его тут же поддержали друзья.

— Не твоё дело! — хмыкнул парень. — Сказано передать — значит передай!

Считая разговор оконченным, он развернулся и направился с друзьями в обратный путь.

— Я вам почтальон что ли?! — возмутился Омар, но незваные гости уже свернули за угол и скрылись из глаз.

Тяжко вздохнув, Омар тут же побежал домой, чтобы передать письмо сестре — а вдруг там и впрямь что-то очень важное…?

Лика как раз собиралась на улицу, когда на пороге комнаты появился брат.

— Это тебе! — сунул он ей в руки какой-то конверт.

— Чего это? — нахмурилась она.

— Я почём знаю! — фыркнул Омар. — Амбал какой-то просил передать.

— Какой ещё амбал…? — растерялась Лика, понятия не имея, кому могло прийти в голову написать ей письмо.

Быстро надорвав конверт, она достала из него коротенькую записку: «Ты — самая замечательная девушка на свете! Это — для тебя…» Ниже стоял постскриптум: «Кстати: кастрюли я и сам умею чистить…» Вместо подписи был нарисован маленький смешной пляшущий человечек.

Перевернув конверт, Лика почувствовала, как на ладонь что-то упало. Это оказались серёжки — ТЕ САМЫЕ, что она видела в магазине, но не успела купить… (Заехав после уроков в магазин, Лика безумно расстроилась, узнав, что серьги уже проданы). Она молча смотрела на неожиданный подарок, буквально онемев от изумления.

— Кто дал тебе это письмо?! — вцепилась она в брата, приходя в себя. — Как он выглядел?

— Да отцепись ты! — попытался вырваться Омар. — Парень как парень — их там целая толпа была! Я что, всех знать должен?

— А там не было такого белобрысого…? Или русого…? — продолжала расспрашивать Лика, крепко держа брата за рукав. (Кто знает, может это Чёрный решился, в конце концов, вступить с ней в диалог…?)

— Да не было там никого знакомого! Что я, не знаю, как твой Чёрный выглядит или его друзья? — словно подслушал её мысли Омар. — Всё, пусти — мне идти надо! — рванул он руку, освобождая рукав, и весело рассмеялся: — Поздравляю — теперь у тебя есть тайный поклонник!

Весело хохоча, Омар оставил растерянную Лику гадать о том, кто скрывался за тайным посланием…

Стоя на балконе, Каро молча наблюдал за тем, как нанятая им шпана с окраины города передала Омару письмо. Он специально заслал чужаков, чтобы никто не мог точно сказать, кто автор письма. Дальняя шпана идеально подходила на эту роль: пацанята его не знали, возможности случайно пересечься в своём районе не было, так что даже самое тщательное расследование со стороны братвы не даст никаких результатов.

Эта предосторожность была отнюдь не излишней: ребята глаз с Лики не спускали и докладывали обо всём, что, так или иначе, происходило в её жизни. А Каро совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь, (даже Макс), узнал о том, какую игру он затеял — это было ЛИЧНОЕ.

Глядя на то, как Омар убежал домой, а через пару минут вернулся с пустыми руками, Каро довольно улыбнулся: вот и всё — малышка наверняка получила его подарок. Он даже представить не мог, какой катастрофой это обернётся…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Гулять Лика так и не пошла. Она несколько часов провертелась перед зеркалом в ванной, так и этак разглядывая обновку и размышляя о том, кто мог преподнести столь неожиданный подарок. Кто бы он ни был, он явно знал о ней куда больше, чем она могла бы предположить. Лика чувствовала, что загадочный поклонник не случайно выбрал именно эти серьги. Он ЗНАЛ, что она присмотрела их для себя, знал, что они ей понравились, и наверняка купил именно то, что она так хотела получить.

В глубине души Лике очень хотелось, чтобы это был Чёрный. Она по-прежнему испытывала к нему глубокое чувство, но понимала, что надежды напрасны: Чёрный старательно избегал каких-либо случайных встреч и никоим образом не реагировал на все её насмешки, если таковые всё же случались. Что бы она ни делала — он лишь смотрел на неё каким-то странным взглядом, будто знал нечто такое, чего не знала она.

Будучи очень эмоциональной, Лика мгновенно приходила в ярость каждый раз, когда он спокойно проходил мимо, не обращая внимания на её подковырки. Она злилась на него, на себя, и давала себе слово раз и навсегда вычеркнуть этого парня из своего сердца. Да кто он такой в конце концов?! Пусть не думает, что она вечно будет любить его и бегать за ним как собачонка! Она себе и получше найдёт!

А если это не Чёрный, то кто…? Кто мог знать о ней столько, сколько не знали даже близкие друзья? Она никому не говорила про серьги, (кроме отца, разумеется). Если только подружки не проболтались…

Да, нет — бред! Девчонки обязательно предупредили бы её, если бы кто-то расспрашивал их о ней. К тому же они прекрасно знали, по какому такому парню плачет её сердце.

Лика вдруг вспомнила о машинах с тонированными стёклами, которые как тень следовали за ней, куда бы она ни пошла. За прошедшее время она так привыкла к их присутствию, что совсем не обращала на них никакого внимания. Таинственный покровитель, так раздражавший её поначалу, перестал навязчиво лезть в её жизнь, ограничившись наблюдением со стороны, и Лика немного успокоилась. Она почти забыла о его существовании, однако теперь всерьёз задумалась о правильности такого решения.

Тщательно взвешивая все за и против, Лика всё больше приходила к мнению, что таинственный поклонник и есть тот самый «покровитель», которого все боятся. «Он человек серьёзный — шутить не любит…» — вспомнила она вдруг слова парня на мотоцикле.

Это навеяло на неё самое мрачное расположение духа. Мысль, что какой-то старый дряхлый богатый дядька, (а именно такими она представляла себе «серьёзных людей», если судить по фильмам о мафиози), тщательно следит за каждым её шагом, (а теперь ещё и подарки дарит), навеяла такую тоску — хоть волком вой!

Вновь достав конверт, Лика в который раз перечитала короткое послание. Почерк был ровный, красивый и аккуратный. Трудно представить, чтобы так мог писать старый маразматик, у которого руки дрожат. Да и смешной человечек, нарисованный рядом с постскриптумом, говорил больше о мальчишеской выходке, а не о поступке старого мужчины. Так может быть, всё-таки Чёрный…?

От размышлений отвлёк звук хлопнувшей двери. «Отец вернулся!» — обрадовалась Лика и тут же выскочила в коридор, чтобы похвастаться обновкой.

— Пап, смотри! — радостно подбежала она к отцу и покрутила головой, покачивая серьгами. — Правда, красивые…?

— Это на них ты деньги клянчила? — усмехнулся отец. — Вот видишь — купила же!

— Ага, купила! — хмыкнул вернувшийся с прогулки Омар. — Это ей тайный поклонник подарил.

— Какой ещё поклонник? — нахмурился Ориф.

— Не знаю, — беззаботно пожала плечами Лика, не понимая, что в этом такого особенного. — Какая разница? Главное — они мои!

— А ну, снимай! — неожиданно потребовал отец. — Нечего подарки от чужих принимать.

— И в самом деле, мало ли что! — поддержала его Хельга.

— Вы чего…? — недоумённо смотрела на родителей Лика, искренне не понимая, почему ей нельзя оставить эти серьги себе.

— Снимай, кому говорю! — грозно потребовал Ориф. — Ты — девушка, и не должна принимать подарки от мужчин! Вот выйдешь замуж — тогда пожалуйста: пусть муж тебя и кормит, и одевает. Снимай!

— Не сниму! — мгновенно став серьёзной, упёрлась Лика. — Это мои серёжки!

— Снимай, сказал! — рявкнул Ориф.

Сообразив, что родители запросто могут забрать у неё эти серьги, Лика здорово перепугалась. Не важно, кто их подарил, Чёрный или нет — она всё равно никому их не отдаст: такие красивые, с тёмно-красными камушками…

Сняв серьги, Лика сделала вид, что собирается передать их матери — и тут же стремительно кинулась в сторону детской комнаты, чтобы надёжно спрятать своё сокровище. Но Ориф был быстрее: перехватив дочь, он силой разжал её пальцы и забрал украшение.

— Отдай! — закричала Лика, пытаясь вернуть серьги назад, и по щекам градом покатились слёзы.

— Да что с ней разговаривать! — воскликнула Хельга. — Совсем ума нет — ничего понимать не хочет!

— Отдай!!! — продолжала рыдать Лика. — Вы не имеете права — они мои!

— Я тебе покажу права! — рассердился Ориф.

Он быстро прошёл на кухню, раскрыл форточку — и выбросил злополучные серьги на улицу. Лика буквально задохнулась от гнева: яростно закричав, она заметалась по квартире, как обезумевшая дикая кошка.

— Ненавижу! Ненавижу вас всех! — кричала она, захлёбываясь слезами, и наспех собирая свои вещи.

— Ты куда это собралась? — всполошилась Хельга, мигом догадавшись, что задумала строптивая дочь. — Из дома решила уйти?

— И уйду! УЙДУ!!! — кричала Лика, засовывая вещи в сумку.

— Я тебе уйду! — пригрозил Ориф. — Под замок запру! Слышишь? Шагу из дома больше не выйдешь! Ишь, чего удумала!

Он запер входные двери на замок и убрал ключи себе в карман.

— Ах, ТАК…?!!!

Лика пулей метнулась в детскую комнату: громко хлопнула дверь — и раздался звук двигающейся мебели.

— Папа! Она окно открывает! — закричал Омар, услышав скрип оконных створок.

— Лика, дрянь такая! — тщетно пытаясь войти в забаррикадированную комнату, застучала по двери Хельга. — А ну, прекрати!

Но Лика уже ничего не слышала. Перегородив вход в комнату тяжёлой железной кроватью, (и откуда только сила взялась?), она уже открыла окно и встала на подоконник…

Сидя с ребятами в кафе, Каро изредка посматривал на часы, размышляя о том, не приехал ли Ориф. Ему так не терпелось поскорее увидеть счастливые глаза Лики — и два маленьких серебряных сердечка с гранатами, покачивающихся в такт её ходьбе…

— Хватит ёрзать! — толкнул его локтем в бок Макс. — Наверно, приехал уже. Пошли!

Выйдя на крыльцо, Каро остановился, чтобы прикурить сигарету.

— И чего ты сегодня такой нервный? — недоумённо пожал плечами Макс, поджидая друга. — Соскучился что ли…

Он вдруг резко замолчал, а спустя секунду бросился бежать.

— СТОЙ, ДУРА!!! — раздался оглушительный крик. — Стой, кому сказал! Ты себе все ноги переломаешь!

Подняв голову, Каро проследил взглядом за направлением, куда бежал Макс, и увидел маленькую худенькую фигурку, стоявшую на подоконнике второго этажа. Выронив сигарету, он почувствовал, как внутри что-то похолодело и оборвалось…

Он сам не понял, как оказался под окнами. Захлёбываясь слезами, Лика стояла на краю карниза и хаотично озиралась по сторонам. Вокруг уже начала собираться толпа, но Каро ничего не замечал — всё его внимание было приковано к девочке-подростку, собравшейся шагнуть вниз.

— Ты совсем спятила?! — крикнул подбежавший Макс. — Хочешь шею себе свернуть и всю жизнь в инвалидной коляске провести?!

— Помолчи… — прошептал Каро, не сводя взгляда с дрожавшей на ветру фигурки. (С первого взгляда было понятно, что у Лики истерика, и она не в себе). — Лик… — тихо позвал Каро. — Лик… ты меня слышишь…? Не делай этого… Я тебя ОЧЕНЬ прошу…

— Убирайтесь!!! — крикнула она, растирая по лицу слёзы. — Отстаньте от меня все!!! Я вас ненавижу-у-у…

Она не глядя запустила вниз сумкой с вещами и зарыдала ещё сильнее. Слёзы застилали глаза так, что было трудно смотреть.

— Лик… — снова позвал Каро. — Давай поговорим… Я тебе помогу, слышишь…? Только поговори со мной…

— Нам не о чём разговаривать! — крикнула она и придвинулась ещё ближе к краю.

— Есть… — мягко возразил Каро. — Есть, маленькая моя — я же… — (он чуть не сказал «люблю тебя», но вовремя спохватился, что они не одни). — Я же твой друг, помнишь? А друзьям надо помогать. Пожалуйста, давай поговорим… — (она ничего не ответила, и у Каро появился крохотный лучик надежды). — Я сейчас поднимусь — и ты расскажешь, что произошло. Договорились…? Только не делай ничего — подожди меня. Ладно…? Обещай, что подождёшь! Обещаешь…?

Она слабо кивнула и прислонилась головой к боковому проёму окна.

— Макс… — тихо позвал Каро и ощутил крепкое пожатие на своём плече. Можно было не сомневаться: если Лика вдруг передумает или, (не дай Бог!), выпадет из окна, потеряв равновесие — Макс поймает её и не допустит беды.

Обходить дом и проникать внутрь квартиры через входную дверь времени не было. Решительно шагнув к водосточной трубе, Каро подпрыгнул и полез наверх…

Никогда в жизни время не тянулось так отвратительно долго и медленно… Ладони были мокрыми и липкими от пота… Руки постоянно скользили вниз, и Каро с ужасом думал о том, что не успеет…

Он убьёт ВСЕХ… Всех, кто довёл её до такого состояния… Всех, кто посмел обидеть его малышку — и заставил встать на карниз… А потом пустит пулю себе в лоб, потому что никогда не сможет простить себе того, что опоздал и не уберёг — он просто не сможет жить в мире, где больше не будет этой девочки…

Словно в тумане, Каро поднялся на второй этаж и каким-то невероятным образом перебрался с трубы на подоконник.

— Иди ко мне… — тихо позвал он и осторожно привлёк Лику к себе.

Она не сопротивлялась. Уткнувшись носом ему в грудь, Лика горько заплакала, не в силах что-либо сказать или сделать.

— Ну, всё… Всё, маленькая моя… — прошептал Каро, крепко прижимая её к себе. — Всё будет хорошо — обещаю тебе…

Он бережно взял её на руки и спустил маленькую фигурку с подоконника на пол комнаты.

— Макс, бери вещи и поднимайся! — устало выдохнул он и вдруг усмехнулся: — И скажи Орифу, чтоб перестал ломать дверь!

Подхватив сумку с вещами, Макс гаркнул на собравшуюся толпу, заставляя всех разойтись, и побежал во двор. Он скачками поднялся на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки, и до упора нажал на звонок.

— Ваше? — задорно улыбнулся он Орифу, как только открылась дверь, и поспешил успокоить: — Там Каро с ней. Коньяк есть?

Ориф молча кивнул и направился на кухню…

Маленькая дрожащая фигурка в его объятьях… Она плакала и плакала, плакала и плакала, вздрагивая всем телом… Тушь давно потекла и размазалась по лицу, волосы растрепались в разные стороны, и Лика была похожа на чумазое чучело из мультика, но Каро всего этого просто не замечал.

— Тише… тише, маленькая моя… всё будет хорошо… — шептал он, ласково поглаживая её по голове.

На груди рубахи давно расползлось мокрое пятно. Каро по-прежнему крепко прижимал Лику к себе, не в силах поверить, что всё обошлось. Он боялся даже представить, что было бы, не выйди они с Максом на улицу, или задержись он с ребятами ещё на пару минут.

Конечно, второй этаж — это не так высоко, чтобы убиться, (Каро даже не сомневался, что вряд ли Лика пыталась покончить с собой — она просто хотела сбежать), а вот поломаться — поломалась бы. Люди и с меньшей высоты прыгают, ломая ноги и позвоночник, что уж говорить о тринадцатилетней девчонке без всякой спортивной подготовки…

— Ненавижу их… — прорыдала Лика. — Ненавижу-у-у… Это мои серёжки… МОИ… Их МНЕ подарили-и-и…

— Они забрали их? — тихо спросил Каро, начиная догадываться, что произошло.

— Они… их… в окно… выбросили… — сотрясаясь от плача, продолжала завывать Лика.

На губах Каро появилась горькая усмешка: вот и подарил подарочек — сам чуть свою малышку не угробил! Мог бы подумать, что Ориф ни за что не позволит дочери оставить эти серьги — так не принято. Ну, не положено юной девушке принимать подарки от мужчин, да ещё не известно от кого! Ой, дурак… Самый настоящий влюблённый дурак!

— Хочешь, я тебе другие куплю? — попробовал он утешить её. — Мы поедем с тобой в самый дорогой ювелирный магазин, и на какие покажешь — те и куплю. Честное слово! Ты только представь: золотые… с настоящими алмазами… — уговаривал Каро.

— Не хочу-у-у… — безутешно рыдала Лика. — Мне ТЕ нужны! Они на сердечки похожи… с камушками-и-и…

— С ка-а-амушками… — слегка передразнил он её. — Будут тебе с камушками! Сейчас приведём тебя в порядок, успокоишься — и найдём твои серёжки! — пообещал Каро.

— Их уже не найти… — всхлипнула Лика, поднимая заплаканное лицо.

— Найдём! — задорно улыбнулся Каро, доставая из кармана носовой платок, и начал вытирать перепачканные тушью глаза и щеки. — Братва, что хочешь, найдёт — если надо, из-под земли достанет! Веришь…?

Она всхлипнула, раздумывая над его словами, и начала понемногу успокаиваться.

— Курить… хочу… — шмыгая распухшим носом, неожиданно сказала Лика.

— Это вообще не вопрос! — усмехнулся Каро, доставая пачку сигарет.

— Тут… табаком будет… пахнуть…

— А мы на меня сопрём! — улыбнулся он, протягивая ей прикуренную сигарету, и закурил сам.

Опустившись на пол, они сели плечо к плечу и молча курили, стряхивая пепел в цветочный горшок.

— Я так понимаю: подглядеть за нами никто не может… — усмехнулся Каро, рассматривая гору мебели, перегородившую вход в комнату.

Удивительно, но за короткий срок Лика умудрилась передвинуть к дверям все кровати, находившиеся в комнате.

— Угу… — кивнула она и вдруг тихонечко рассмеялась: — Глупо, да?

— Да, нет… — вновь усмехнулся Каро. — Я бы тоже так сделал, если б задумал сбежать. Ты только в окно больше не прыгай. Если надумаешь удрать — меня зови, я тебе верёвку принесу, а ещё лучше — спецоборудование для скалолазов! Так надёжнее будет. Договорились?

— Угу… — послушно кивнула она.

— Вот и хорошо! — улыбнулся Каро, поднимаясь с пола, и выбросил дотлевшие окурки в окно. — Давай-ка приберём здесь немного.

Он быстро растащил мебель по местам, расставив всё как было, и подняв Лику на руки, понёс на кровать.

— Пусти… — начала слабо сопротивляться она.

— Молчи, попрыгушка-поскакушка! — усмехнулся Каро, прямо в одежде укладывая её на постель и прикрывая сверху тёплым одеялом. — Вот белочка: то она по деревьям скачет, то в окно лезет… — улыбнулся он. — Хватит на сегодня приключений — тебе отдохнуть надо. А я пойду серёжки твои искать.

— Да не найти их уже… — тяжко вздохнула Лика, и на глазах снова застыли слёзы.

— Найду! — присев на край кровати, твёрдо пообещал Каро. — Слово тебе даю, что найду! А ты лежи — отдыхай, малышка… — улыбнулся он.

Он хотел встать, но она вдруг взяла его за руку и приподнялась.

— Обними меня… — тихо попросила Лика.

Бережно обняв хрупкую фигурку за плечи, Каро нежно прижал её к себе и ласково погладил по голове.

— Всё будет хорошо… — заверил он её, чувствуя, как трепещет внутри душа. — Обещаю тебе — всё будет хорошо…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Бутылка коньяка опустела почти на половину, когда в дверях кухни наконец-то появился Каро.

— Пьёте? — усмехнулся он и достал с полки чистый стакан. — Мне налей!

Макс молча налил коньяк, наполняя стакан до самых краёв.

— Как она? — устало спросил Ориф.

— Спит уже, — ответил Каро, залпом вливая в себя коньяк. — Наревелась шибко — вот и уснула. Ну и вечерок нынче выдался… — вновь усмехнулся он, присаживаясь за стол.

— Ты как на окно-то забрался? — подивился Макс. — Я и глазом моргнуть не успел — он уже на подоконнике стоит! Прям, настоящий Тарзан!

— Сам не помню… — покачав головой, улыбнулся Каро. — Честное слово: вообще не помню, как поднимался. Всё думал, что не успею… и…

Не договорив, он махнул рукой. Разлив остатки коньяка, мужчины молча чокнулись и выпили, снимая накативший стресс.

— Ну, и дочь у меня растёт! — тяжко вздохнул Ориф. — Что ни день — то катастрофа! Опять я твой должник, Каро… — грустно улыбнулся он.

— А вы на фига у неё серьги забрали? — хмыкнул Каро. — Пусть бы носила.

— Да кто ж знал, что она из-за этих побрякушек в окно прыгать будет?! — воскликнул Ориф. — Чёрт его знает, кто их вообще послал! Может, маньяк какой.

— Ну, насчёт маньяка можешь не беспокоиться — мои ребята за ней присмотрят, — заверил Каро и поднялся из-за стола. — Ты лучше скажи, куда эти серьги кинул.

— Куда-куда… — пожал плечами Ориф. — В окно выбросил. Открыл форточку — да и бросил.

— Далеко? — спросил Каро, внимательно рассматривая форточку и мысленно прикидывая то место, куда могли бы упасть серьги.

— Ты чего задумал? — подозрительно покосился на него Макс. — Искать, что ли, их будешь?

— Буду, — кивнул Каро и широко улыбнулся: — Только не я — а МЫ.

— Да ты в своём уме? — оторопел Макс. — Где их теперь найдёшь?! Совсем спятил?!

— Найдём! — усмехнулся Каро и вдруг стал очень серьёзным: — Я слово дал, Макс. Зови братву!

Вот уже битый час братва лазила по палисаднику под окнами Орифа, пытаясь найти потерянное сокровище Лики. Почувствовав, как от неудобной позы начала затекать спина, Макс выпрямился, чтобы растереть занемевшую поясницу.

Оглянувшись вокруг, он увидел картину, которая больше напоминала сюжет сюрреалистичного фильма из жизни сумасшедших: согнувшись в три погибели, взрослые хорошо одетые мужики обшаривали руками пожухлую траву, в тщетных попытках отыскать пару маленьких серёжек. Прохожие искоса бросали на них настороженные взгляды и торопливо переходили на другую сторону, стараясь держаться подальше от «странных типов».

— Бред… — прокомментировал Макс увиденное, и крепко зажмурившись, энергично помотал головой, надеясь, что нелепое наваждение рассеется. Картинка не исчезала. — Как в окно дурдома заглянул… — вновь прокомментировал он и решительно направился к подъезду.

Как только под ногами очутился твёрдый асфальт, Макс тщательно отряхнулся и повернулся к братве.

— А ну, хорош комедию ломать! — скомандовал он. — Марш с травы, пока всех в дурку не увезли! У меня идея есть.

С облегчёнными вздохами, ребята поплелись к подъезду, радуясь, что могут немного передохнуть.

— Так-то лучше! — улыбнулся Макс и вдруг оглушительно свистнул во всю мощь своих богатырских лёгких.

Во дворе мгновенно наступила тишина. Прохожие остановились, играющая ребятня замерла на месте, и на мужчин уставились десятки любопытных глаз.

— Значит так! — громко объявил Макс, доставая из кармана стодолларовую купюру и поднимая руку с деньгами высоко вверх. — Это — сто баксов! Кто хочет заработать — бегом сюда! Время пошло…

Желающих заработать оказалось более чем достаточно. Уже через минуту возле подъезда стояла большая толпа детей и подростков, мечтающих разбогатеть.

— Задача такая: сегодня, примерно в этом месте, — указал Макс на траву, — были потеряны две серёжки в форме сердечек.

— С тёмно-красными камушками, — подсказал Каро.

— С тёмно-красными камушками! — повторил Макс, уточняя задание. — Кто найдёт — тому и баксы! Всё понятно? Тогда приступай… — махнул он рукой.

Толкаясь и попискивая, ребятня бросилась выполнять задание. Сто долларов были несметным сокровищем! На эти деньги можно было купить не только целую гору шоколада и мороженого, но и ещё кучу всякой всячины.

Присев на скамью, братва блаженно наслаждалась отдыхом.

— Думаешь, найдут? — улыбнулся Каро, наблюдая за образовавшейся вознёй.

— Да за сто баксов они тебе целый клад нароют! — рассмеялся Макс.

— А баксов не жалко? — поддразнил его Лёха.

— Жалко! — кивнул Макс. — Ой, как жалко… А себя любимого ещё больше жалко! Я на карачках уже знаешь, сколько лет не ползал? С тех пор, как в школу пошёл!

— Врёт… — невозмутимо заметил Каро, затягиваясь сигаретой. — Его в армии сержант ещё не так гонял.

— А ты не сравнивай! — тут же возразил Макс. — В армии нас всех гоняли: и на брюхе по болоту ползали, и посреди ночи бегали не поймёшь куда… Но чтоб женские побрякушки на четвереньках искать — тут уж увольте! Пусть молодняк пашет: им и земля поближе — и зрение у них получше.

— Выходит, не зря Лика тебя к окулисту гоняла… — улыбнулся Каро, вспомнив первую стычку Лики с Максом.

Братва дружно загоготала. Историю с дерзкой малолеткой знали все, и крыть Максу было нечем.

— НАШЁЛ! — неожиданно раздался радостный детский вопль.

— И Я НАШЁЛ! — тут же, эхом, откликнулся другой.

— А ну, несите сюда! — махнул рукой Макс. — Может, ещё не те.

Но это были они: два небольших сердечка с маленькими, сверкающими огранкой гранатами, висевшими на тоненьких серебристых нитях.

— Орлы! — похвалил Макс, передавая серьги Каро, и хитро прищурился, крепко держа купюру перед носом мальчишек. — Вот незадача: вас двое — а бумажка одна. Что делать-то будем, а…? Может, разорвём пополам — поделим так сказать?

На лицах мальчишек отразился такой неподдельный ужас, что братва вновь зычно расхохоталась.

— Ладно, не боись! — широко улыбнулся Макс, довольный произведённым эффектом. — Раз обещал — надо выполнять!

С этими словами он достал из кармана ещё сто долларов и вручил мальчишкам каждому по купюре. Ребятня чуть ли не плясала от счастья! Окружённые друзьями, они тут же побежали тратить честно заработанные деньги.

Распрощавшись с братвой, Каро с Максом вновь поднялись в квартиру Орифа.

— Слышь, Каро… — придержал его за рукав на лестнице Макс. — А серьги-то не простые! (Зуб даю, что они на заказ сделаны). Может сказать братве, чтоб пошуршали по углам, да послушали что к чему? Пусть пощупают, кто за этим стоит: цацка недорогая, (серебро), но работа хорошая! Такая работа не всякому по карману, сам знаешь — ювелиры нынче дороги.

— Не надо, — мотнул головой Каро. — Кто бы там ни был, мне этот тайный поклонник сейчас только на руку: пока он будет ей письма писать — глядишь, она Чёрного забудет. Мне это сейчас куда важнее! Так что оставь это дело, Макс. И ребятам скажи, чтоб не лезли. Пусть пишет — а там посмотрим…

Пока Ориф с Максом доставали коньяк и накрывали на стол, (дабы отпраздновать благополучный исход дела), Каро, (давным-давно считавшийся хозяевами чуть ли не членом семьи), отправился возвращать найденные серьги.

Он тихонечко приоткрыл дверь и вошёл в комнату. Лика спала. Закутавшись в одеяло, она подложила под голову один уголок и тихонечко сопела, изредка хмурясь и вздрагивая всем телом, будто заново переживая события прошедшего вечера.

Осторожно присев на край кровати, Каро молча смотрел, как она спит, и размышлял о том чувстве, что испытывал к этой девочке. Он сам не знал, чем она его так зацепила. Она не была сногсшибательной красавицей, (такая же обычная девчонка, как и все другие — не лучше и не хуже), характер у неё был совсем не ангельский, да и хозяйкой она была никудышной.

С первого дня пребывания в этом доме, Каро заметил, что трудолюбие и Лика — абсолютно несовместимые вещи! Как ни старалась Хельга привить дочери любовь к порядку, все её старания оставались напрасными. К вещам Лика относилась крайне небрежно, постоянно разбрасывая их по всем комнатам и углам. Шить и вязать, в отличие от своих сверстниц, не умела и вообще крайне негативно относилась к любому виду рукоделия, мотивируя это тем, что на дворе двадцатый век — и она не монашка в пансионе благородных девиц.

С едой было ещё хуже. Если Лика что-то готовила, то в голове невольно возникало подозрение, что она задумала кого-то отравить. Во всяком случае, именно так выглядели её кулинарные «шедевры», а вкусовые ощущения от этих «произведений искусства» не мог передать даже «могучий народный русский язык».

Тем не менее, именно эту девочку Каро хотел видеть своей женой. Именно с ней он хотел бы провести всю свою жизнь, день и ночь чувствуя, что она рядом. Именно с ней он хотел бы растить детей, (хотя прекрасно понимал, что все хлопоты и заботы по хозяйству лягут на его сильные мужские плечи). Она нужна была ему такая, какая есть: нужна до боли, до горьких слёз — и это было очень странное чувство для почти тридцатилетнего мужчины.

Каро никогда не испытывал ничего подобного. То, что он поначалу принял за сильное физическое влечение, на самом деле оказалось нечто другим, чем-то неизведанным, ни на что не похожим — и от того ещё более непонятным. Он не раз пытался разобраться в своих чувствах, но чем больше он думал, тем меньше ответов находил на свои вопросы. «За что…?» — мысленно спрашивал он сам себя и тут же отвечал: «За всё — просто за то, что она ЕСТЬ. За то, чтоб жила — и улыбалась…»

И ради этого он был готов на что угодно. Он готов был взвалить на себя все тяготы жизни, решать любые проблемы и делать всё, что она захочет. Он просто не мог сказать «нет», когда она смотрела на него своими большими широко распахнутыми глазами, и безропотно выполнял все её просьбы, какими бы они ни были. Он был готов перевернуть весь мир ради её улыбки — и убить любого, кто заставит плакать его малышку.

Каро хорошо понимал, что на самом деле мог сегодня убить всех, кто попался бы ему под руку, если бы Лика шагнула из окна. Он слишком сильно любил эту девочку: любил страстно, невероятно — и просто нереально. Он любил её до безумия…

Осторожно, стараясь не разбудить спящую Лику, Каро надел на неё серьги-сердечки и тихонечко вышел из комнаты, плотно притворив за собой дверь.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Проснувшись утром, Лика отправилась в школу. В трамвае, как обычно, была жуткая толкучка: хмурые, не выспавшиеся лица мужиков, пахнувших крепким табаком и перегаром… накрашенные тётки с сумками и авоськами…

Протиснувшись в маленький уголок за кабинкой водителя, Лика встала на ящик с песком и уставилась в окно. Путь предстоял долгий, (почти до конечной), так что можно было спокойно подумать обо всём, что произошло накануне.

Вообще-то Лика плохо помнила вчерашний вечер. Всё, что осталось в памяти — это открытая форточка и взмах отцовской руки, выбрасывающей серьги на улицу. А затем в глазах наступила тьма… Чёрная кромешная мгла обступила её сплошным туманом, лишая возможности что-либо видеть и соображать. Единственное, чего она хотела — это сбежать, бежать из дома как можно дальше, чтобы никогда уже не чувствовать себя такой обиженной и обманутой, (тем более близкими людьми).

А потом появился голос: тихий, спокойный, уверенный. Она вдруг почувствовала, что может доверять ему, что он никогда её не обидит и поможет избавиться от этой тьмы, окружившей её плотной стеной.

Лика не помнила, что он говорил. Он говорил… говорил… и незаметно всё встало на свои места. Она даже не сразу поняла, что это был дядя Каро, а когда поняла, то слегка удивилась тому, как легко и просто было общаться с ним, будто между ними не было никакой разницы в возрасте. Он был для неё скорее старшим братом, чем взрослым дядькой, да и обращался с ней, как с младшей сестрёнкой, а не девочкой-подростком «на выдании».

Как всякий первенец, Лика вынуждена была сама присматривать за младшими братьями и сестрой, а иногда так хотелось поговорить с кем-то по душам, рассказать о том, что устала, что тебе тяжело — и просто попросить: «Обними меня — мне так плохо…» Иногда так хотелось прийти к кому-то и просто попросить совета, ведь Лика и сама частенько понимала, что совершает ошибку за ошибкой. Жаль, что у неё нет такого старшего брата, как дядя Каро…

Выйдя из трамвая, Лика мгновенно озябла от осеннего ветра и спрятала руки в карманы курточки. Пальцы нащупали какую-то бумажку, которой утром ещё не было. Торопливо шагая по дорожке, ведущей к школе, она достала из кармана клочок бумаги и не поверила своим глазам: ровным аккуратным почерком была написана всего одна фраза: «Проверь почтовый ящик».

Это было так неожиданно, что Лика резко остановилась и начала озираться по сторонам. Опять ОН — тайный поклонник. И когда только он успел подсунуть ей эту записку? Неужели он был рядом, совсем близко?

Нечего и говорить, что всё утро Лика была как на иголках. Она рассеянно слушала учителей, то и дело гадая, кто мог скрываться за тайным посланием, и думала только о том, как бы поскорее закончились уроки.

Терпение не было отличительной чертой характера Лики. Недолго думая, она просто сбежала с последней пары и отправилась домой, чтобы удовлетворить своё любопытство. Как и ожидалось, в почтовом ящике лежал конверт: «Лике» было написано всё тем же ровным почерком, что и накануне.

Взбежав по ступенькам, она быстро прошла в свою комнату, вскрыла заветное письмо и, (присев на кровать), начала читать:

Рядом с постскриптумом был нарисован всё тот же смешной пляшущий человечек, что и в первом письме.

Лика долго рассматривала рисунок, размышляя о том, кто мог написать такое письмо. «Увидел тебя в окне…» Значит, он был там и видел, как она собиралась сбежать из дома. Лика смутно припомнила, что когда она стояла на карнизе, внизу собралась большая толпа зевак. Выходит, он тоже был среди них? Хорошенькая новость! А она-то, дура, ничего не заметила…

Стоп! А если он был не в толпе — а в машине? В той самой, одной из тех, что с тонированными стёклами? Да и про серьги он тоже, похоже, в курсе, так что это больше похоже на правду…

Впрочем, историю с серьгами знает весь двор. Собираясь на работу, отец рассказал Лике, как дядя Каро вместе с друзьями целый час провели на улице «по её милости», и что именно ему она обязана «сказать спасибо» за находку. Так что машины тут могут оказаться ни при чём…

Вот ребус на её бедную голову — попробуй разгадать! «Я же твой друг — а друзьям надо помогать…» — раздался вдруг в голове тихий, спокойный, уверенный голос. Это воспоминание удивительным образом расставило всё на свои места: Лика больше не сомневалась в том, чего она хочет — и точно знала, кто может ей помочь…

День вышел суматошным и немного нервным. Как ни старался Каро сосредоточиться на делах, мысли всё время возвращались к Лике. Как она: радостная или грустная…? Прочитала ли его письмо — или выбросила, даже не надорвав конверт…? А самое главное — как она его встретит…?

Вчера, когда они сидели на полу и курили, ему показалось, что между ними протянулась тоненькая ниточка доверия, та самая ниточка, что может сделать их друзьями. Не оборвётся ли эта нить, как только он шагнёт на порог её дома? И как сохранить это доверие, если Лике всего тринадцать, а он — друг её отца…?

Эта навязчивая мысль всё время крутилась в голове, заставляя Каро задумчиво хмуриться, забывая о делах. Он даже не подозревал, какой сюрприз ждал его впереди.

Поздно вечером, припарковав машины возле дома, они с Максом отправились к Орифу. Переходя двор, Каро издалека узнал Лику, гулявшую у подъезда вместе с подружками.

— Привет, невеста! — весело улыбнулся Макс, как только мужчины поравнялись с девчонками. — Готова к свадьбе?

— Какой ещё свадьбе? — насторожилась Лика.

— Она ещё спрашивает! — всплеснул руками Макс. — Да я за твои серьги аж двести баксов отдал — считай, целый калым! Осталось только посвататься… — широко улыбнулся он.

— Только попробуй! — тут же встрепенулась Лика. — Я тебе горло перегрызу!

Макс громко расхохотался.

— Ты смотри, как взъерошилась-то, а? И не жалко тебе меня будет?

— Не-а… — покачала головой Лика и лукаво улыбнулась: — Тоже мне, двести баксов! Вот если б ты двести тысяч заплатил — тогда б я ещё подумала.

— Так за двести тысяч я вообще разорюсь! — продолжал хохотать Макс. — На что мы жить тогда будем?

— Что ж ты, такой бедный жениться собрался? — парировала Лика. — Ты заработай сначала — а потом сватайся!

— Эх, ты… — покачал головой Макс. — Я к ней со всей душой — а она…

Каро, молча наблюдавший за этой перепалкой, с трудом сдерживал нахлынувшие эмоции. Глядя на Макса, он чуть ли не дырку в его затылке просверлил, страстно мечтая вынести мозги этому балбесу! Ну, что он всё время к ней цепляется?! Впрочем, Макс ко всем цепляется, если есть возможность повеселиться — а тут такой повод!

— Пошли уже, «жених»! — усмехнулся Каро.

Весело хохоча, Макс вбежал в подъезд, и Каро направился вслед за ним. Не успела сзади хлопнуть входная дверь, как он почувствовал лёгкое прикосновение к своей руке и услышал за спиной тихий нерешительный голос:

— Дядя Каро…

Он буквально замер на месте от неожиданности. Обернувшись назад, Каро увидел блеск любимых глаз, внимательно смотревших на него в темноте узкого тамбура.

— Можно с тобой поговорить…? — всё так же тихо спросила Лика.

— Конечно… — улыбнулся он и крикнул вдогонку другу: — Макс! Я задержусь!

— Как хочешь… — долетел сверху беззаботный ответ.

— Пойдём… — взяв Лику за руку, позвал Каро. — Я знаю место, где нам никто не будет мешать.

Он привёл её в детский сад — тот самый детский сад, стоявший рядом с домом, где когда-то спас испуганную девчонку от хулиганов. Лика уже и не помнила про тот случай, (она даже понятия не имела, что это был Каро), но он — ПОМНИЛ, и намеренно выбрал другой участок и другую беседку, (подальше от злополучного места).

В столь поздний час детский садик был пуст. В наступивших сумерках было тихо, а в глубине террасы можно было спокойно поговорить, не опасаясь любопытных глаз случайных прохожих.

Присев на лавочку, Лика удобно устроилась в уголке беседки, подальше от ветра, а сам Каро остался стоять на ногах. Достав из кармана пачку сигарет, он прикурил две из них и протянул одну Лике, мысленно отмечая, что это входит у него в привычку. (Но его малышка и так курила — он всё равно не смог бы ей этого запретить. Она даже слушать его не стала бы — так зачем ломать и без того хрупкие отношения?)

— Спасибо… — тихо сказала Лика, дотрагиваясь кончиками пальцев до сердечек с гранатами. — Это ведь ты, да…?

Вопрос звучал двояко, но Каро понял, что она имела в виду.

— Ты об этом хотела поговорить? — слегка улыбнулся он.

— Нет… — коротко мотнула головой Лика и замолчала.

Каро ждал. Он не торопил её, хорошо понимая, какая хрупкая грань пролегла между ними, и как легко было спугнуть возникшее доверие одним неосторожным словом.

— Дядь-Каро… — задумчиво посмотрела на него Лика. — Ты сказал, что мы друзья… Так?

— Надеюсь, — серьёзно кивнул Каро, ожидая, что последует дальше. Он уже понял, что ему никогда не избавиться от этой приставки «дядя» и старался просто не обращать на неё внимание.

— Тогда помоги мне… пожалуйста… — всё так же тихо попросила она. — Мне одного человека надо найти. Очень! Вот…

Она достала из куртки небольшой лист белой бумаги и протянула его Каро. Взяв в руки конверт, он почувствовал, как предательски задрожали пальцы: «Лике…» — гласила до боли знакомая надпись. Каро молча смотрел на письмо, которое сам же подбросил в почтовый ящик накануне утром…

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Ты хочешь, чтоб я прочитал? — тихо спросил он, мучительно раздумывая, как поступить в сложившейся ситуации.

— Не знаю… — покачала головой Лика. — Я вообще не знаю, что с этим делать, я… — она растерянно замолчала.

— Давай начнём с того, что ты всё расскажешь, — предложил Каро.

Он знал, что находится в этом послании, (он мог повторить его слово в слово, так как долго и тщательно подбирал каждое предложение, каждую фразу, боясь сказать лишнее или спугнуть). Но ему было очень важно знать, что она сама думала обо всём этом.

— Чего тут рассказывать… — вздохнула Лика. — Я вчера как раз гулять собиралась, а тут Омар: держи, говорит, это тебе. И какой-то конверт мне суёт — а в нём серёжки эти…

Она вновь помолчала, собираясь с мыслями.

— Я когда в магазине их увидела — сразу почувствовала, что они мои: красивые такие, на сердечки похожи… и камушки тёмно-красные — как любовь… — задумчиво улыбнулась Лика. — Идёшь — а они качаются, словно сердечки стучат: тук-тук, тук-тук… Правда, красиво? — посмотрела она на него.

— Красиво… — согласился Каро.

— У меня тогда с собой денег не было, (просто так зашла, посмотреть). Думала, на другой день после уроков куплю, пришла — а их нет… Я тогда чуть не заплакала — так обидно было! Мне даже гулять расхотелось… — призналась Лика. — А потом Омар с этим письмом — а в нём ОНИ… — вновь вздохнула она.

— И что тебя беспокоит? — спросил Каро.

— Да всё! — хмыкнула Лика. — Я вот думаю: кто их подарил? Откуда он знает, что мне именно эти серёжки понравились? Такое чувство, будто он вообще всё про меня знает! Откуда он вообще взялся на мою голову… — проворчала она. — А тут ещё машины эти…

— Какие машины? — спросил Каро, начиная догадываться, о чём пойдёт речь.

— Да разные… — пожала плечами Лика. — Только стёкла у всех тонированные, так что не видно, кто внутри сидит. Ездят за мной как тень… Боюсь я их, дядя Каро… — призналась она.

— Почему? — тихо спросил он, и поймал себя на мысли, что никогда не думал о том, как Лика воспринимает его опеку.

— А вдруг он один из них? — прошептала она, глядя на него своими большими широко распахнутыми глазами. — Сначала следил за мной, наблюдал… Теперь подарки дарит… А что дальше — свататься ко мне придёт?

— Разве это плохо? — слегка улыбнулся Каро, (именно это и было конечной целью всех его планов).

— Тебе смешно… — укоризненно посмотрела на него Лика. — А мне что делать? Потом как окажется, что он старый лысый дядька с большим кошельком! Как заплатит родителям большой калым — и что? Мне с ним жить что ли…?!

— Почему же сразу лысый? — усмехнулся Каро. — К тому же, может он не такой уж и старый.

— Всё равно не хочу! — нахмурилась Лика. — Не хочу, чтоб меня продавали — я не вещь! Я если и выйду когда-нибудь замуж — я по любви хочу, а не так…

Присев на корточки, Каро осторожно взял её за руки и заглянул в глаза.

— Давай по порядку… — мягко предложил он, отогревая ладонями тонкие замёрзшие пальчики Лики. — Начнём с того, что машин ты можешь не бояться — там мои ребята сидят. Ориф попросил присмотреть за тобой, чтоб не обидел никто: ты у него девочка большая уже, красивая — вот он и переживает. Это понятно?

— Ты серьёзно? — недоверчиво посмотрела на него Лика.

— Честное слово! — улыбнулся Каро. — Если не веришь — можешь у отца спросить, — предложил он, нисколько не сомневаясь, что Лика даже не пойдёт к Орифу с подобными вопросами. — С машинами разобрались?

Немного подумав, она согласно кивнула, и он продолжил.

— Тогда пойдём дальше: насчёт женихов тоже можешь не переживать. Если сама не захочешь — силой тебя никто не отдаст! В любом случае могу обещать, что не допущу, чтоб к тебе сватались «дряхлые лысые старички»… — передразнил он её, и Лика тихонько рассмеялась. — Вот и договорились, — улыбнулся Каро, довольный, что она наконец-то перестала хмуриться и повеселела.

— Так что мне теперь, не искать никого? — растерянно посмотрела она на него, вспомнив про письмо, и показала на конверт. — Кто-то же его написал!

— Написал, — кивнул Каро и задумался. — Только давай посмотрим на это дело с другой стороны: ты нравишься ему — вот он и постарался сделать тебе такой подарок, который окажется наиболее приятным. Однако он не стал подходить лично, а предпочёл остаться в тени. Возможно, он просто боится обидеть тебя чем-либо или поранить? Что если он просто не хочет навязывать тебе свои чувства и ждёт, когда ты сама обратишь на него внимание?

— Сама…? — задумчиво переспросила Лика, размышляя над этим предположением. — И что мне теперь делать?

— Дай ему шанс… — мягко предложил Каро. — Если тебе что-то не понравится, ты всегда можешь попросить меня или Макса вмешаться в это дело. Если захочешь найти его — я найду. И сделаю так, как ты попросишь.

— Наверное, ты прав… — задумчиво кивнула Лика и улыбнулась: — Спасибо, что поговорил со мной, мне нужно было кому-то всё рассказать.

— Всегда к твоим услугам — мы же друзья! — весело улыбнулся Каро и поднялся на ноги. — Пойдём, поздно уже — тебя дома потеряют.

— Они привыкли! — забавно сморщила носик Лика и встала с лавочки.

Взявшись за руки, они вышли с территории детского сада, и Каро проводил её до дома. Они молча поднялись на второй этаж и остановились перед дверью фойе.

— Ну, всё — беги! — улыбнулся Каро, неохотно отпуская её руку. — Я к вам не пойду — поздновато уже для гостей.

Она молча кивнула и открыла дверь.

— Дядя Каро! — вдруг резко развернулась Лика. — А ты уверен, что Макс не будет ко мне свататься? Он ведь пошутил, да…? — встревожено спросила она, внимательно вглядываясь в его лицо.

— Не бойся! — усмехнулся над её опасениями Каро. — Если этот балбес вздумает к тебе свататься — я ему голову оторву!

— Спасибо… — вновь поблагодарила Лика и скрылась за дверями фойе.

«Эх, ты, малышка…» — мысленно улыбнулся Каро, спускаясь по ступенькам вниз. Скользнув за дверь, она унесла с собой не только его сердце — но и половинку души…

На следующий день Лика долго размышляла о том, что сказал Каро, и чем больше она об этом думала — тем больше приходила к мысли, что он прав. Теперь, когда она знала, что в машинах с тонированными стёклами сидят друзья отца, версия о «крутом мафиози» казалась глупой и смешной.

Отец работал в такси, а водители — это особое братство, которое всегда приходит на выручку друг другу, прихватив в качестве весомого аргумента тяжёлую монтировку. С таким «доводом» трудно поспорить, так что не удивительно, что новоявленные ухажёры стремительно исчезали, едва заметив «почётный эскорт» Лики.

Конечно, ещё была история на пляже и другие странности, но если хорошенько подумать — то и этому находилось весьма простое объяснение. Лика хорошо помнила, как мужчины мгновенно изменились в лице, стоило Ульке назвать её настоящее имя. Но в этом не было ничего необычного: услышав правду, они сразу догадались, чья она дочь, и потому постарались вести себя как можно вежливее и учтивее. Вот и весь «секрет»!

Хотя, парень на мотоцикле серьёзно кого-то побаивался. Интересно, кого? Вспомнив, как дядя Каро с друзьями отрабатывали удары и упражнялись в стрельбе, Лика подумала, что тоже не на шутку перепугалась бы, будь она на месте того парня.

Ей вдруг стало так смешно! С точки зрения Лики, «друзья отца» работали примерно там же, где и он, (то есть в такси). Мысль, что они могут заниматься чем-то иным, просто не приходила ей в голову, и Лика изрядно развеселилась, пытаясь представить обычных таксистов в роли крутых бандитов. Наверняка это не более чем выдумка простых обывателей!

К сожалению, она по собственному опыту знала, как быстро расходятся нелепые слухи, особенно на пустом месте. Когда в семье родились младшие братья, мать часто болела и просто физически не успевала обслужить многочисленное семейство. Поэтому каждый раз, когда Лика выходила на улицу, ей вручали коляску с младенцем, которую она и таскала за собой повсюду, куда бы ни пошла гулять с подружками.

Вскоре она стала случайной свидетельницей довольно неприятного для неё разговора. Сидя на лавочке, местные кумушки оживлённо «перемывали ей косточки», на все лады обсуждая «непутёвую девку», «залетевшую» по малолетству непонятно от кого. Тётки были абсолютно убеждены, что это Лика родила сына, а мать с отцом просто записали ребёнка на себя, чтобы скрыть позор дочери. Их даже не смущало то, что Лика всё время была тощей худышкой, а Хельга ходила беременной, не скрывая большой живот.

Поначалу Лика сильно расстроилась, узнав, какие слухи ходят о ней средь людей, а потом твёрдо решила раз и навсегда не верить никаким сплетням. Что бы про кого ни говорили — Лике это было просто неинтересно: мало ли кто что опять навыдумывал!

Вот и слухам о том, что дядя Каро и Макс, да и все остальные друзья отца — бандиты, она не верила ни на грош, и только смеялась над подобными предположениями. Ну, какие ж они бандиты? Макс — шутник и балагур, (он даже серьёзным не умеет быть), а дядя Каро — тот вообще такой добрый, что даже мухи не обидит! А то, что они дерутся классно и стреляют хорошо — так это каждый мужик умеет, кто в армии побывал. В общем, нет у неё никакого «крутого покровителя».

А поклонник есть. ТАЙНЫЙ. (Скорее всего — чтоб отец ничего не узнал). Впрочем, Лика была достаточно изобретательной, чтобы уйти от «хвоста», и найти способ встречаться с новым знакомым вдали от чужих глаз. Надо только познакомиться с ним поближе: кто знает, может он и впрямь обычный нормальный парень? В любом случае, дядя Каро прав — надо дать шанс таинственному незнакомцу и посмотреть, что он за человек такой. Может это её судьба…?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Тем же вечером, поднимаясь по лестнице к Орифу, Каро заметил белый конверт, видневшийся сквозь отверстия почтового ящика Лики. Он с трудом сдержал улыбку, догадавшись, что она последовала его совету и решилась-таки написать ответ.

Макс, как обычно, убежал вперёд, так что Каро не составило труда по-быстрому вскрыть простенький замок почтового ящика и достать заветное письмо. Уже через минуту, он как ни в чём ни бывало, переступил порог вслед за другом и поздоровался с хозяином дома.

— Привет, мужики! — крепко пожал ему руку Ориф. — Извиняюсь, но сегодня с ужином придётся немного обождать. Проходите в зал, пока так посидим…

Сняв куртку, Каро повесил её на крючок прихожей и прошёл в комнату.

— Устраивайтесь… — широким жестом указал Ориф на диван, перед которым уже стоял журнальный столик с закусками и коньяком, и присел в широкое кресло во главе стола. — Мать! Скоро там? — крикнул он Хельге.

— Как только твоя дочь вредничать перестанет! — донёсся из кухни ответ.

Далее послышалась приглушённая перепалка Хельги с Ликой. Судя по звукам, Лика явно была не в восторге от того, что её «припахали» на кухне, и всеми силами саботировала процесс приготовления пищи.

— Ходят тут всякие! А ты сиди и готовь на всех, пока другие отдыхают… — бурно возмущалась она. — Я вам что — повар, что ли?! Я тоже гулять хочу! Пусть в ресторан идут ужинать — у нас тут не столовая!

— Постыдилась бы! — приструнила её Хельга. — Нас с отцом ни во что не ставишь — так хоть перед людьми не позорься! Ты — девочка, будущая хозяйка! Кто ж тебя замуж такую неумеху возьмёт?

— А я не пойду замуж! — донёсся резкий ответ.

Каро почувствовал жгучее любопытство посмотреть, что там происходит.

— Пойду руки помою… — невозмутимо заметил он, поднимаясь из-за стола.

Пройдя в ванную, Каро быстро сполоснул руки и, взяв полотенце, вышел в коридор. Как и в большинстве других домов, помещение кухни было небольшим, место для мебели было довольно ограничено, поэтому стол стоял напротив двери, и из коридора было хорошо видно, что творилось на кухне. Заслышав детские крики, Хельга побежала разнимать не поделивших что-то малышей, на ходу бросая короткое приветствие и извиняясь за причинённые неудобства.

Каро долго и тщательно вытирал руки, наблюдая за пыхтевшей от возмущения Ликой. Судя по всему, на ужин должны были быть манты. Стол был засыпан мукой, на краю стояла тарелка с фаршем, рядом с которой лежали ровные аккуратные лепёшечки из теста, ожидавшие начинки.

— Только и слышу: ты — девочка… ты — девочка… — сердито ворчала Лика, совершенно не замечая, что за ней наблюдают. — Что я теперь: всю жизнь работать должна как проклятая? Тоже мне, «Золушку» нашли!

Взяв одну из лепёшек, она положила на середину столовую ложку фарша и попыталась защипать края так, как это делала мать. Результат был плачевный: фарш моментально полез во все стороны, и Лика раздражённо попыталась засунуть его обратно. В итоге она перепачкала все руки, крепко разозлилась — и яростно смяв непослушное тесто с мясом в комок, с силой зашвырнула его в горку муки. В воздух мгновенно взлетело белое облако пыли, осыпавшее Лику с головы до ног, что вызвало новый прилив её раздражения. — Да пошли вы все! — выругалась она и хлюпнула носом, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза от обиды слёзы.

Забросив полотенце на плечо, Каро вышел из тени коридора и остановился на пороге кухни.

— Помочь? — глядя на перепачканную мукой Лику, с трудом сдержал он улыбку, пытаясь изо всех сил сохранить серьёзное выражение лица.

— Не надо! — раздражённо фыркнула она и вновь предательски хлюпнула носом.

— А я знаю, почему у тебя не получается… — невозмутимо заметил он, присаживаясь за стол. — Тут секрет один есть: если его не знать — ничего не получится.

— Какой ещё секрет? — недовольно проворчала Лика, бросая на него исподлобья недоверчивый взгляд.

— Волшебный… — лукаво улыбнулся Каро. — Я когда маленький был, частенько возле стола крутился, когда мама с тёть-Фаей манты стряпали. Вот и подслушал, как они специальный заговор шептали.

— Заговор…? — задумчиво переспросила Лика и скептически фыркнула: — Смеётесь, да…?

— Вот ещё! — усмехнулся Каро. — Запоминай: вот лепёшка… вот начинка… «лодочка»… теперь «корзинка»… — нарочито медленно прошептал он нехитрое «заклинание», сопровождая слова соответствующими действиями. — Попробуй! Только учти: заговор надо тихонечко произносить, без спешки — а то не подействует!

Всё ещё сомневаясь, Лика взяла лепёшку и начала шептать:

— Вот лепёшка… вот начинка… «лодочка»… теперь «корзинка»… — старательно проговаривала она слова, и в изумлении уставилась на вылепленный мант. — Получилось! У меня получилось! — радостно воскликнула Лика, не веря своим глазам.

— А я что говорил! — улыбнулся Каро. — Этот заговор всегда действует, если его правильно применять. Ты главное не торопись.

Дабы удостовериться, что результат не случайный, Лика слепила ещё несколько штук, приговаривая над ними, и все манты вышли красивыми и аккуратными, как на подбор.

— Дядя Каро… — потрясённо прошептала Лика. — Это чудо, да…?

— Ты сама на чудо похожа! — усмехнулся Каро. Сняв с плеча полотенце, он аккуратно вытер её лицо от прилипшей муки. — Ну, всё — трудись, пчёлка! А я пошёл, пока тебе за меня не влетело: скажут, что я тебе помогал.

— Спасибо! — искренне поблагодарила Лика за открытый «секрет».

— Не за что! — усмехнулся Каро и поднялся из-за стола. — Если что — зови! — подмигнул он ей и вышел из кухни.

Забросив испачканное мукой полотенце в стирку, Каро вернулся в зал. За столом было не протолкнуться: подошла припозднившаяся братва, (не все конечно, а только самые близкие друзья Каро и Макса), приехал старинный друг семьи Анатолий, да голодная малышня, попискивая, прыгала по дивану в ожидании ужина, не забывая стянуть с тарелки кусок колбасы. Завидев Каро, младшие братья Лики мгновенно облепили его с двух сторон и затеяли шуточную возню.

Ему нравилось играть с малышами. Каждый раз, когда маленькие сорванцы настойчиво лезли ему на шею, Каро думал о том, как будет держать на руках собственных детей, (точнее, его — и Лики). И от этих мыслей на душе становилось как-то особенно радостно и тепло…

Через полчаса манты были готовы. Когда Хельга принесла дымящийся от пара поднос, поднялся радостный гвалт, и все с удовольствием налегли на горячее. Каро было особенно приятно, что манты приготовила Лика. Поначалу никто не поверил, что она сама их вылепила, но Хельга подтвердила, что на этот раз её дочь превзошла саму себя.

— Вот это мастерица! — знай, нахваливал Лику Макс. — Только посмотрите, какая невеста растёт!

— Да какая из неё невеста! — добродушно посмеивался Ориф, пряча довольную улыбку в усы. — Пусть сначала работать научится!

— А она и так всё умеет, — заступился за неё Каро. — Вырастет — такой хозяйкой себя покажет, что все её мужу ещё завидовать будут!

— А я не буду! — хитро поглядывая на Лику, заявил Макс. — Я первый её сватать приду! Да, Лик…?

— Только попробуй! — тут же огрызнулась она и вдруг ляпнула: — Дядя Каро тебе тогда голову оторвёт!

— С чего это ещё?! — оторопел Макс. (Уж не угораздило ли Каро рассказать Лике о своих чувствах?)

— Потому что ты — балбес! — громко фыркнула Лика и выскочила из-за стола прежде, чем успела получить нагоняй за своё дерзкое поведение.

Все громко расхохотались.

— Гляди-ка, она себе уже защитничка нашла! — рассмеялся Ориф и крикнул вслед строптивой дочери: — Язык твой — враг твой! Помяни моё слово — наплачешься ещё из-за своего языка! Ох, наплачешься…

Поздно вечером, (уже дома), Каро достал заветное письмо и прошёл в кабинет. Присев в кресло, он долго рассматривал конверт, никак не решаясь его вскрыть. Что ждёт его там: радость — или печаль…? О чём может писать девочка-подросток незнакомцу, сделавшему ей приятный подарок, но решившему остаться в тени…?

Как бы то ни было, гадать об этом можно было бесконечно, а ответ на мучившие его вопросы был внутри. Мысленно вздохнув, Каро надорвал конверт и достал сложенный пополам лист бумаги.

«Привет…» — прочитал он и улыбнулся. — «Спасибо за подарок. Думаю, ты нарочно выбрал именно эти серьги, и хочу сказать, что они мне действительно очень нравятся. Очень-очень! Ещё раз спасибо.

P. S. Ты сказал, что хочешь быть моим другом. Но дружба подразумевает открытость и доверие — а я не знаю, могу ли доверять человеку, о котором совсем-совсем ничего не знаю…»

Вот и всё. Каро несколько раз перечитал письмо, разглядывая буквы, написанные любимой рукой, и на его губах появилась лёгкая улыбка. Достав лист чистой бумаги, он придвинул кресло поближе к столу и начал писать ответ. Так между ним и Ликой завязался молчаливый диалог, согревавший душу долгими зимними вечерами:

— Привет, малышка…

Ты права: с моей стороны это самое настоящее свинство — скрывать от тебя правду о себе. Просто поверь, что у меня на это есть серьёзные причины. Не могу сказать, что я похож на Квазимодо или какого другого уродца, стесняющегося своей внешности. Можешь не опасаться: с головой, руками и ногами у меня всё в полном порядке! Просто сейчас так сложились обстоятельства, что я не могу открыть тебе многое, о чём хотел бы рассказать.

А я на самом деле хочу, чтобы ты знала правду. Я хочу, чтобы ты знала, как МНОГО для меня значит твоя улыбка — и как больно смотреть на мир, когда ты плачешь… Поэтому я никогда не устану повторять:

Улыбнись! Ты — самая замечательная девушка на свете…

— Привет…

Я даже не знаю, как к тебе обращаться. Ты мог бы хотя бы открыть своё имя. Кто ты…?

— Э-э-э, нет…))) Ещё не время…

Я назову себя, но не сейчас. Что же касается того, кто я, то тут всё просто: твой ангел-Хранитель, малышка…

— Ангел-Хранитель… Звучит красиво. Я тебя знаю…?

— И да — и нет))) Да — если тебя интересует, видела ли ты меня. И нет — потому что я для тебя никто, просто один из всех мужчин, живущих на этой планете…

— «Видела…» Это значит, мы знакомы…? Где я могу тебя встретить…?

— Везде… Я ближе, чем ты думаешь — но не достаточно близко, как хотелось бы мне самому…

Единственное, что я могу себе позволить — это поговорить с тобой иногда. Ты даже не представляешь, как это трудно: смотреть в твои глаза — и не сметь рассказать о своих чувствах…

— Я тебе… нравлюсь…?

— Больше, чем просто нравишься — НАМНОГО больше… Надеюсь, ты не обидишься, если я признаюсь, что люблю тебя…? А я, правда, ОЧЕНЬ сильно тебя люблю…

— Это так необычно… Почему ты не можешь сказать мне это в глаза? К чему все эти тайны, если можно просто встретиться и поговорить?

— Я же сказал — ещё не время… Я знаю, что ты меня не любишь. Твоё сердце занято другим, (во всяком случае, так было ещё совсем недавно). И я не хочу навязывать тебе свои чувства, не хочу, чтобы каждый раз, увидев меня, ты думала: вот он, тот самый парень, что любит меня и ждёт от меня взаимности…

Я ничего от тебя не жду. Я просто хочу быть твоим другом — самым лучшим, надёжным другом, какой только может быть. Вот и всё, малышка…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Это была очень странная и необычная зима. Жизнь Каро словно разделилась пополам: днём он занимался делами, исполняя обязанности лидера своей группировки, а по ночам… Ночью его сердце разрывалось от бесконечной любви и нежности, когда он держал в руках очередное послание Лики.

Реальность жизни была суровой: Каро не мог позволить себе ни одного лишнего взгляда или слова, ни одной улыбки, способной рассказать окружающим о его настоящих чувствах к этой девочке. Он изо всех сил старался смотреть на неё так же, как и все остальные, тщательно оберегая свою тайну не только от родителей Лики, но и от неё самой.

Это было ОЧЕНЬ трудно. С каждым днём, чувство, живущее в его душе, росло всё сильнее, и держать себя в руках становилось просто невыносимо. Особенно трудно контролировать свои эмоции было тогда, когда Лика плакала — и ему приходилось её утешать.

То, что в семье Орифа случилась очередная «катастрофа», Каро понял ещё на подходе к дому: громкий рыдающий плач Лики был слышен на всю улицу.

— Что у вас тут стряслось? — поинтересовался он, едва они с Максом переступили порог.

— Да серёжку одну потеряла! — равнодушно отмахнулся Ориф. — Весь день воет — никак успокоиться не может! Было бы из-за чего сырость разводить.

— Дай, я поговорю, — предложил Каро и направился в комнату к Лике.

Уткнувшись лицом в подушку, она лежала на кровати и рыдала так, что стены вокруг дрожали от её звучного голоса. Осторожно присев на краешек, он молча ждал, когда она обратит на него своё внимание.

Ожидание оказалось довольно долгим. Когда Каро уже начало казаться, что потоку слёз не будет конца, Лика вдруг резко замолчала и рывком села в кровати.

— Уходи! — низко опустив голову, потребовала она, и громко хлюпнула носом.

— Нет, — спокойно ответил Каро и вновь замер в ожидании.

— УХОДИ!!! — настойчиво повторила своё требование Лика. — Я не могу реветь, когда ты тут сидишь!

— И не надо… — невозмутимо покачал он головой. — Поговорим…?

— А чего тут разговаривать? — раздражённо фыркнула она, по-прежнему не поднимая головы. — Её всё равно уже не найти — я даже не знаю, где её потеряла!

— Это не значит, что мы не можем ничего исправить, — всё с тем же абсолютным спокойствием заметил он. — Любую проблему можно решить.

— Да?! — язвительно посмотрела она на него. — И КАК?!

— Ну… тут есть разные варианты… — задумчиво ответил Каро. — Во-первых, можно отнести оставшуюся серьгу к ювелиру и заказать точную копию — тогда у тебя вновь будет две серёжки. Во-вторых, можно самим переделать ту, что у тебя осталась: если снять с неё дужку — получится неплохой кулон, который можно носить на цепочке. Выбирай сама: тебе какой вариант больше нравится?

Хлюпая носом, она долго молчала, раздумывая над его словами, после чего решительно сняла серьгу.

— Ломай! — твёрдо сказала Лика и объяснила своё решение: — Пусть будет кулон — так к сердцу ближе…

Взяв серьгу, он одним рывком сорвал с неё ставшую ненужной дужку и помог надеть получившееся украшение на шею.

— Ну вот, а ты плакала… — слегка улыбнулся Каро, защёлкивая застёжку цепочки на шее Лики. — Неразрешимых проблем не бывает — всегда есть варианты! Обещаешь больше не плакать?

— Угу… — кивнула она и наконец-то улыбнулась: — Спасибо… Я её никогда не сниму!

И это была чистая правда. Каро не знал, в чём тут дело, (может на самом деле гранаты помогли?), но Лика с особым трепетом относилась к этим серьгам. Она не снимала их ни днём, ни ночью, и было совсем не удивительно, что потеря серёжки вызвала такую бурю эмоций: с точки зрения Лики, это был самый настоящий конец света, ведь она потеряла не просто серьгу — а маленькое сердечко, в котором бьётся ЛЮБОВЬ…

«Гранат, сынок, великую силу имеет — только его надо в паре носить…» — вспомнил Каро слова тёти-Фаи и усмехнулся: вряд ли потеря второго камня как-то отразится на его отношениях с Ликой…

Весна незаметно вступала в свои права: ласковое солнышко пригревало всё жарче и теплее, с крыш вовсю закапали сосульки, а в сердцах людей буйным цветом расцветала любовь…

Лика летала как на крыльях! Она всё чаще улыбалась, думая о чём-то своём, и в такие моменты её глаза буквально сияли от счастья. Каро внимательно следил за переменами в настроении Лики, и задумчиво хмурился, догадываясь, что они могли означать.

Последние сомнения были рассеяны, как только он увидел, что она сняла с себя любимый кулон. Одновременно с этим, Лика совсем перестала отвечать на его письма, и Каро окончательно понял, что его малышка влюбилась. Вот только в кого…?

— Нашли что-нибудь? — спросил он Макса, как только тот заехал к нему позавтракать.

— Нашли… — подтвердил его опасения Макс и кивнул на стул: — Ты лучше присядь!

Такое начало разговора настораживало. Присев за стол, Каро взял протянутую Максом папку и открыл досье. Он увидел фото взрослого зрелого мужчины, который был старше Лики не менее чем в три раза.

— И что это? — недоумённо нахмурился Каро.

— Как что? — усмехнулся Макс, отправляя в рот кусок ветчины с сыром. — Новая любовь нашей Лики!

— Смеёшься, что ли? — недоверчиво хмыкнул Каро, разглядывая фото.

— Я сам поначалу думал, что меня разыгрывают! — вновь усмехнулся Макс. — Ну, не может быть, чтобы наша Лика вдруг выбрала ЭТО… Это ж бред!

Каро думал точно так же: бред…

Взрослый сорокалетний мужик с побитым жизнью лицом… Редкие волосы на голове… Ссутуленная спина… И нос, говорящий о том, что его хозяин не прочь пропустить рюмочку-другую после работы…

Судя по прилагаемой характеристике, так оно и было на самом деле. Мужик был обычным работягой, только пахал не на заводе — а водителем трамвая. Зарплата у него была маленькая, дополнительных доходов — никаких, вот он и позволял себе иногда «расслабиться с друзьями», чтобы не слушать лишний раз от жены «какую глупость она совершила, выйдя за него замуж»…

Каро даже представить себе не мог, чтобы Лика обратила внимание на подобного мужчину!

— Откуда информация? — поинтересовался он, закрывая досье.

— Можешь не сомневаться — ошибка исключена! — заверил его Макс. — Я сам был в шоке, когда узнал! Так что вчера я взял чужую машину — и САМОЛИЧНО проследил за нашей красавицей. Она с подружками полтора часа простояла на остановке, поджидая пока его трамвай подойдёт. Он в аккурат на её маршруте катается: до конечной — и обратно в парк. Так она до Горки доедет, на другую сторону перебежит — и ждёт, когда он развернётся! А сама так и сияет от счастья…

— Значит, «трамвайщик»…? — задумчиво произнёс Каро, и вдруг начал смеяться как ненормальный. — Макс, объясни мне — ЗА ЧТО…?! — пытаясь унять разбиравший его смех, посмотрел он на друга.

— Ты меня спрашиваешь?! — уставился на него Макс. — Да кто его знает, что у наших баб на уме! А Лика твоя, та ещё штучка — сам чёрт ногу сломит, пытаясь понять, что у неё в голове! Ты лучше скажи, что делать-то будем? Мужик нормальный — это твоя Лика «чудит»!

— Пусть чудит… — добродушно усмехнулся Каро. — А с мужиком вот что: сделай так, чтоб я больше никогда о нём не слышал…

Народная мудрость гласит: «С глаз долой — из сердца вон!» К сожалению, в каждом правиле есть свои исключения, и Лика оказалась одним из них.

Как только подошёл трамвай со знакомым номером, она радостно подбежала к открытым дверям — и вдруг увидела, что на месте водителя сидит женщина. Радостное настроение как ветром сдуло, и Лика разочарованно уставилась взглядом в оконное стекло. Если честно, она сама не знала, почему влюбилась в этого мужчину, который был намного старше её. Их встреча была абсолютно случайной: она опаздывала в школу и, увидев распахнутую дверь трамвая, пулей влетела в неё, не глядя по сторонам. В этот момент водитель как раз вышел из своей кабинки, чтобы проверить какую-то неисправность, и Лика буквально сшибла его с ног. Она ожидала возмущённых окриков или ещё чего-нибудь в этом духе, но он лишь смущённо улыбнулся и продолжил свою работу.

Наверное, в этот момент и промелькнула какая-то искра, о которой говорят все влюблённые. Весь день Лика вспоминала усталый добрый взгляд и эту улыбку, а когда возвращалась домой, снова попала на тот самый трамвай. Покупая у водителя билет, она вдруг почувствовала, как предательски задрожали коленки, и закружилась голова.

Это была любовь с первого взгляда… Лика прекрасно понимала, что мужчина намного старше, (и скорее всего уже женат), но не могла ничего поделать со своим чувством. Почему-то вдруг стало очень важно просто видеть его, хотя бы раз в день — и тогда душа пела и танцевала от счастья. Если же ей не удавалось встретиться с ним — день становился хмурым и грустным, и даже солнце казалось не таким ярким, как обычно.

Вот почему она сильно расстроилась, когда увидела на его месте другую женщину. Поначалу Лика надеялась, что он «просто взял выходной»… потом «ушёл в отпуск»… Она отчаянно ждала новой встречи, ждала, когда он вернётся к работе, но…

Дни проходили за днями, а трамвай с любимым номером по-прежнему был в чужих руках. В душе Лики воцарилась такая тоска, что она моментально «потухла» и превратилась в серую невзрачную тень…

Как ни надеялся Каро, что влюблённость Лики — не более чем мимолётное увлечение, её чувства к «трамвайщику» оказались куда крепче, чем он ожидал. Сначала она перестала улыбаться, погрустнела, а потом и вовсе превратилась в безвольное равнодушное существо, никак не реагирующее на окружающий мир.

Прошёл месяц… затем другой… Каро надеялся, что вот-вот всё переменится, Лика вновь станет сама собой, но она по-прежнему сидела дома, совсем перестав гулять по улицам, а в глазах стояла такая тоска, что на неё невозможно было смотреть. Она даже на Макса не реагировала, как ни пытался он её развеселить!

Всё это очень огорчало Каро. Он прекрасно понимал, что чувствует Лика, но изменить что-либо был уже не в силах…

Зато Ориф с Хельгой нашли неплохой выход из ситуации, решив, что их дочь просто мается от скуки. Как только наступили летние каникулы, они сразу же пристроили Лику работать на заводские теплицы. Работа была не тяжёлая: садить лук на зелень, собирать огурцы с помидорами, да иногда полоть грядки от сорняков.

Самым главным было то, что в тепличном хозяйстве работала тётка Ульки, так что и Лика в итоге работала не одна — и обе девочки были под надёжным надзором…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Значит так: сейчас пойдёте на склад и переберёте там лук, — распорядилась заведующая тепличным хозяйством, глядя на группу «подсунутых» ей девочек-подростков. — Всё, что сгодится на посадку — в ящики, а гниль в мешки соберёте, мужики потом выбросят. И ещё: тяжести не таскать! Если надо что передвинуть или перенести — позовёте грузчиков.

Получив распоряжение, девчонки поплелись в сторону склада, громко шлёпая по дороге резиновыми сапогами.

— Вот подстава… — проворчала Улька, едва они с Ликой слегка отстали от остальных девчонок. — И с чего наши предки решили, что мы должны работать? Сейчас гуляли бы себе, как все нормальные люди… — мечтательно вздохнула она.

— А мне без разницы… — равнодушно откликнулась Лика. — Что здесь, что дома — всё равно тоска одна…

— Так и не появился? — участливо поинтересовалась Улька.

— Не-а… — грустно покачала головой Лика и тяжко вздохнула. — Он наверно уволился. Вот и всё…

Подойдя к складу, они увидели, что девчонки, забежавшие вперёд, стоят на улице, не решаясь зайти внутрь.

— Вы чего? — недоумённо посмотрела на них Лика.

— Туда НЕЛЬЗЯ… — тихо прошептали те в ответ, бросая в сторону склада многозначительный взгляд.

Изнутри послышался кокетливый женский смех и приглушённый мужской голос.

— Нам работать надо! — фыркнула Лика.

Резко распахнув дверь, она решительно вошла внутрь, и девчонки увидели две фигуры, испуганно отшатнувшиеся друг от друга. Судя по виду зардевшейся кладовщицы и мужчины, стоявшего рядом с ней, влюблённая парочка как раз целовалась, и теперь оба испытывали неловкость.

— А ну, брысь отсюда, «шмакодявки»! — цыкнул на девчонок мужчина, недовольный тем, что его прервали.

— Сам пошёл вон — и закрыл дверь с той стороны! — мгновенно отреагировала Лика. (Это уже была привычка — давать отпор всем, кто пытался её задеть).

— ЧЕГО?!!! — оторопел мужик, не ожидавший такой наглости от какой-то сопливой малолетки. — Ты кто такая, чтоб на меня вякать?!

— Вякают шавки под забором! — спокойно парировала Лика. — А я — кошка, к тому же породистая! — гордо вскинула она голову. — Я с такими КАК ТЫ даже не разговариваю…

Этот ответ ещё больше разозлил незнакомца.

— Да ты хоть знаешь, КТО Я такой?! — процедил он сквозь зубы, едва сдерживая ярость.

— Знаю, — кивнула Лика, смерив его с ног до головы высокомерным оценивающим взглядом. — Надутый мыльный пузырь, возомнивший себя «пупом Земли»! Ещё вопросы есть? — очаровательно улыбнулась она.

Девчонки за спиной рассмеялись, и на скулах мужчины заиграли желваки.

— Дать бы тебе по шее… — прошипел он, изо всех сил пытаясь сдержать злость.

— Руки отвалятся! — небрежно усмехнулась Лика.

С минуту они молча смотрели друг на друга. В конце концов, он не выдержал, звучно выругался матом и решительно направился к выходу.

— Барон… — тихонько позвала его кладовщица.

— Потом! — коротко бросил он и вышел на улицу.

Оглянувшись по сторонам, Лика увидела горы репчатого лука, который им предстояло перебрать.

— Давайте работать… — кивнула она девчонкам в сторону овощей и достала перчатки.

Расставив на полу пустые ящики, девчонки принялись за работу.

— Ты хоть знаешь, кто это был? — подсев поближе к Лике, тихо спросила одна из девчонок, ловко перебирая тугие луковицы.

— Понятия не имею… — равнодушно пожала плечами Лика. — А что?

— Да это же Барон — его тут все боятся, — пояснили ей новоявленные подруги, понизив голос до глухого шёпота. — Он тут типа главаря: что кому скажет- то все и делают. А кладовщица эта, Лариска — его любовница. Они роман крутят, об этом все знают.

— Мне-то что с того…? — хмыкнула Лика.

— Может и ничего… — вздохнули девчонки. — Только видала, как он на тебя разозлился?

— На сердитых воду возят… — отмахнулась Лика.

Их разговор перешёл на другие темы. Беззаботно болтая, девчонки, перешучиваясь, выполняли монотонную работу, и спустя полтора часа пустые ящики были заполнены луком, готовым к посадке. Осталось только найти пресловутых «грузчиков», которые перенесут тяжёлый лук поближе к грядкам.

Девчонки вышли на улицу и оглянулись вокруг. Неподалёку стояла группа мужиков. Искоса поглядывая в сторону девчонок, они всем видом давали понять, что не собираются ничего делать и кому-то помогать.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Лика резко обернулась и увидела Барона. Прислонившись спиной к теплице, он молча курил, не сводя с неё внимательного цепкого взгляда.

На секунду задумавшись, она лукаво улыбнулась и решительно направилась к своему недавнему противнику. Остановившись напротив, Лика внимательно оглядела Барона с ног до головы.

Он оказался довольно симпатичным, слегка рыжеволосым парнем, спортивного телосложения. На вид ему было примерно двадцать четыре года, но на руке уже красовались наколки, говорящие о том, что он сидел, а во рту поблёскивала золотая «коронка».

— Чего тебе? — грубо спросил Барон и прищурился недобрым взглядом. Он знал, что девчонкам нужна была помощь, и с интересом наблюдал, как Лика выкрутится из сложившейся ситуации.

— Нет, этот не подойдёт! — проигнорировав вопрос, громко, на всю округу, крикнула Лика, обращаясь к девчонкам. — Он слабенький, боюсь, живот надорвёт, или пустым ящиком себя придавит! Надо мужчин поискать, а не бабу в штанах.

— Ты кого бабой назвала?! — процедил сквозь зубы Барон, увидев, как заулыбались прохлаждавшиеся от работы мужики.

— А что не так? — искренне «удивилась» Лика. — Настоящий мужчина не станет обижаться на слова женщины, и уж тем более не будет воевать с детьми! — презрительно бросила она ему в лицо и гордо развернулась к подругам.

Этот удар попал прямо в цель.

— Постой! — услышала она сзади и медленно обернулась. — Чего надо-то?

— Зачем тебе? — улыбнулась Лика. — Сиди, грейся на солнышке — в твоём возрасте это полезно! А мы другого кого найдём: покрепче и помоложе…

На скулах Барона вновь заиграли желваки. С минуту подумав, он выбросил в сторону сигарету и кивком подозвал к себе наблюдавших за происходящим мужиков.

— Дуйте на склад и перенесите им лук на грядки! — коротко приказал он.

— Так ты ж сам сказал, чтобы мы… — начал было один из мужчин, и резко осёкся под тяжёлым пристальным взглядом.

— Бегом, я сказал! — тихо повторил Барон и первым направился в сторону склада, подавая остальным пример.

Мужчины быстро перетаскали ящики с луком и присели на землю, чтобы устроить перекур. Хлопнув себя по карману, Лика досадливо закусила губу, обнаружив, что забыла сигареты с зажигалкой в сумке.

— Дай сигаретку… — простодушно обратилась она к ближайшему мужику.

— Маленькая ещё! — резко осадил её Барон.

— На себя посмотри! — тут же фыркнула Лика. — Пора уже совок с веником носить, чтобы песок за собой подметать! ДЕДУШКА…

— Ты добазаришься… — предупредил её Барон. — Так по шее наподдаю — родная мама не узнает!

— Оно и видно, что ты только с женщинами и детьми воевать умеешь! — ничуточки не испугавшись, хмыкнула Лика и вдруг спросила: — А можно вопрос?

— Какой…? — насторожился Барон.

— Да так… — небрежно пожала плечами Лика. — Просто интересно: у тебя вся челюсть вставная — или только верхняя? Трудно, наверное, кушать — приходиться только кашку жевать, да…? — жалостливо посмотрела она на него.

Опустив головы, мужики изо всех сил пытались скрыть обуревавший их смех. Барон имел непререкаемый авторитет, а какая-то малолетка прилюдно высмеивала его, ничуть не задумываясь о последствиях.

— Ты… — задохнулся от ярости Барон. Не в силах сдержать нахлынувшие эмоции, он громко выматерился, высказывая всё, что думает о наглой девчонке.

— А материться при детях — нехорошо! — поучительным тоном невозмутимо продолжила Лика, как только он замолчал. — Вы подаёте плохой пример. Вам никто не говорил, что надо быть проще? Тогда и люди к Вам потянутся…

Не выдержав, мужики громко расхохотались вслух, и Барон понял, что ему никак не переспорить дерзкую девчонку. До него вдруг дошло, что каждая его фраза будет вывернута наизнанку, и он сам даёт лишний повод насмехаться над собой, продолжая этот нелепый спор.

— Чего расселись? — хмуро прикрикнул он на веселившихся мужиков. — Работа ждёт.

Тяжко вздохнув, мужчины поднялись с земли и отправились выполнять свои трудовые обязанности…

Первый трудовой день подошёл к концу. Устав от непривычной работы, девчонки медленно шли по тропинке, направляясь к домику, отведённому под раздевалку. Это была небольшая одноэтажная баня: внутри располагалась душевая и комната со шкафчиками, куда можно было сложить свою одежду.

Ополоснув ноги и руки от налипшей грязи, Лика сняла с себя рабочий халат и с удовольствием переоделась в любимую мини-юбку и блузку. Достав из сумки косметичку, она начала тщательно исправлять поплывший от жары и пота макияж.

— Ой, девочки, какие тут мужчины… — мечтательно улыбнулась Улька, вернувшись из душа.

— Кому что! — слегка усмехнувшись, покачала головой Лика.

— Да брось ты! — отмахнулась Улька. — Я, например, не против закрутить с кем-нибудь «служебный роман» — это же так романтично…

— С кем крутить-то? — скептически хмыкнула Лика. — Ты видела, какие здесь мужики?

— Очень даже симпатичные! — возразила Улька, заступаясь за мужчин. — И Барон этот, кстати, тоже ничего, если посмотреть.

— Вот именно, что «ничего»! — язвительно рассмеялась Лика. — Типичный представитель семейства самцов с надутым самомнением и крайне ограниченным интеллектом!

— Да ты хоть видела, какие у него мышцы?! — возмутилась Улька. — Настоящий «Геракл»!

— Видела! — широко улыбнулась Лика. — В том-то и дело, что у него вся сила в мышцы ушла, а на мозг не хватило! Тоже мне: шкаф с антресолью! А антресолька-то, ПУСТАЯ — там только ветер гуляет, да и тот, иногда…

Девчонки прыснули от хохота. Они даже не подозревали, что за тонкой перегородкой была мужская часть раздевалки, и вернувшиеся со смены мужики прекрасно слышали весь их разговор. Находившийся тут же Барон буквально побагровел, услышав, какими словами оценивала его Лика.

— Ты так говоришь, потому что поцапалась с ним! — продолжала Улька. — Столкнулись, как коса на камень! Не поругайся вы сразу — он бы тебе понравился, я-то тебя знаю.

— Да нужен он мне! — расхохоталась Лика. — Если он тебе так понравился — забирай! Мне барахла не надо. Мне НАСТОЯЩИЙ мужчина нужен — а не подделка какая-то!

— С твоим-то характером? — рассмеялась Улька. — Ты ж любого до белого каления доведёшь!

— Вот я и ищу такого, кто сможет меня выдержать! — парировала Лика. — Зачем мне истеричный неврастеник? Это ты ждёшь «принца на белом коне», а мне ваши дохленькие «принцы» на фиг не нужны — мне нужен КОРОЛЬ: мужчина умный и мудрый, (чтобы не обращать внимания на мои глупости), сильный духом, (чтобы перебороть моё упрямство), и терпеливый — чтобы вынести мою вредность.

— Тогда тебе не мужик нужен — а ангел! — засмеялась Улька. — Потому что с твоим характером нужно АНГЕЛЬСКОЕ терпение — иначе с ума можно сойти! (Или повешаться…)

Девчонки вновь громко расхохотались.

— Да… — грустно улыбнулась Лика, убирая в сумку косметичку. — Боюсь, не родился ещё на земле такой мужчина, которого я смогу назвать своим Королём… — вздохнула она, признавая правоту подруги.

Приведя себя в порядок, девчонки вышли из раздевалки и неожиданно для себя нос к носу столкнулись с мужиками, которых они только что обсуждали. Увидев Лику, Барон вздрогнул, на секунду замялся, и поспешно вышел на улицу, бросив мужикам хмурое «до завтра».

Лика сразу поняла, что он слышал всё, что она про него наговорила и досадливо закусила губу. «Язык твой — враг твой…» — вспомнила она слова родителей и грустно подумала, что это сущая правда. Ну, почему ей даже в голову не пришло, что они могут быть не одни?! Теперь получается, что она вот так, ни за что — ни про что, обидела человека, выставив его перед друзьями полным дураком.

— Зря ты так про него… — задержавшись на крыльце, тихо сказал Яша. — Он хороший парень — а ты его в грязь втоптала… У человека душа теперь болеть будет — такие слова не скоро забываются…

— Я не хотела… — грустно покачала головой Лика. — Я же не знала, что он всё слышит…

— Слово не воробей — вылетит, не поймаешь… — вздохнул Яша, оставив Лику раздумывать над тем, что произошло.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ранним утром, переодевшись в спецовки, мужчины потихоньку подтягивались к правлению тепличного хозяйства. Каждый день, ровно в восемь утра, начиналась оперативка, где начальство раздавало разнарядку: кого, куда и на какие работы сегодня направляют.

Мужики специально приходили немного пораньше. Присев на пустые перевёрнутые ящики, они грелись в лучах утреннего солнышка и неспешно курили, обсуждая последние новости и события.

— Ну и молодёжь нынче пошла… — покачал головой Сергей, (сорокалетний мужчина, ведущий холостой образ жизни, потому что так и не сумел найти за всю жизнь свою вторую половинку). — Никаких ценностей не имеют, никакого уважения к людям…

Мужики молча закивали головами, соглашаясь с его мнением.

— Соплюха — соплюхой, а ведёт себя так, будто принцессой родилась! — продолжал Сергей. — Захотела — обидела человека, в душу наплевала и растоптала… Может, покажем этой пигалице, кто здесь хозяин?

Мужики тихо загудели, обсуждая его предложение. В основном, все были согласны с Серёгой, что девчонку надо как-то проучить. Лишь только Яша отмалчивался, не вступая в разговор.

Яша был мужчиной в годах, ему давно было за шестьдесят. Татарин по национальности, он был крепким и жилистым мужичком невысокого роста. Жизнь сильно побила его на своём веку, он многое повидал, и ему даже пришлось отсидеть срок за непредумышленное убийство. По характеру Яша отличался невероятным спокойствием и терпением, никогда ни на кого не злился, всем всё прощал, и мужики только удивлялись тому, как он мог совершить такое тяжкое преступление. Болтуном Яша не был. Если он что-то говорил, то всегда по делу и правильно, и за ним прочно закрепилось звание мудреца.

— А ты чего молчишь, Яш? — посмотрели на него мужики.

— Барона жду, — спокойно ответил Яша. — Барон придёт — тогда и скажу.

Через пару минут подошёл Барон. Поздоровавшись с мужиками, он достал из кармана сигареты и тоже закурил. Все ждали, когда Яша начнёт говорить, но он по-прежнему молчал, внимательно вглядываясь в лицо Барона, и сосредоточенно что-то обдумывал.

Неожиданно до мужчин донёсся стук звонких каблучков, цокающих по асфальтированной дорожке. Это было так необычно! Женщины, работающие на теплицах, предпочитали носить низкую удобную обувь без каблука, чтоб ноги не уставали — и каблуки землёй не портить.

Дружно повернув головы в сторону, мужчины увидели стройную фигурку, появившуюся в конце улицы. Окружённая лучами утреннего солнца, она буквально не шла — а парила над землёй и была похожа на светлого нежного ангела, внезапно сошедшего с небес. Летящей походкой, она подходила всё ближе и ближе, и вскоре остановилась перед онемевшими от удивления мужиками.

— Доброе утро… — приветливо улыбнулась всем Лика.

Мужчины дар речи потеряли от изумления: девушка, заговорившая с ними, была подобна сияющей богине, а её нежный ласковый голос напоминал журчание звонкого лесного ручейка…

Оглядев мужчин, Лика поискала взглядом Барона и подошла к нему поближе.

— Прости меня… — ничуть не смущаясь посторонних, необычайно просто попросила она. — Я вчера про тебя всякую ерунду наговорила, (я вчера вообще много чего наговорила…) На самом деле я так не думаю, я просто разозлилась на тебя очень, за то, что накричал… Мне очень жаль, что всё так получилось. Прости…

Барон молча смотрел на Лику, не в силах выдавить из себя ни слова. Девушка, стоявшая перед ним, была совсем не похожа на дерзкую малолетку, так разозлившую его накануне. Это был ангел — нежный чистый ангел, на которого хотелось смотреть и смотреть… Её голос завораживал мягким журчанием, а глаза сияли такой добротой, что казалось кощунственным произнести даже слово, чтобы не спугнуть это небесное создание…

Одарив напоследок всех ещё одной приветливой улыбкой, Лика отправилась переодеваться в рабочую одежду, и быстро скрылась из глаз.

Мужчины долго сидели молча, пытаясь оправиться от шока.

— Слышь, мужики… А что это было…? — растерянно спросил Серёга, пытаясь прийти в себя.

— Ангел… — улыбнулся Яша, задумчиво глядя куда-то вдаль перед собой. — Самый настоящий АНГЕЛ… Такую женщину только раз в жизни можно встретить — это как Жар-птицу поймать! Манит к себе так, что устоять невозможно — а близко не подпускает: протянешь руки — заклюёт… Таких приручать надо: долго, медленно, постепенно… А уж если поймаешь — держать крепко, изо всех сил держать! Потому как удержать Жар-птицу в руках ещё потруднее, чем поймать будет: ранимые они очень. Одно неосторожное слово — и вспорхнёт, вырвется из рук, исчезнет! А на душе шрам от ожога оставит — всю жизнь болеть будет…

— Философ ты, Яшка… — покачав головой, рассмеялись мужики. — Скажешь тоже: Жар-птица!

— Смеётесь… — улыбнулся Яша. — Смейтесь-смейтесь… Лето быстро закончится, улетит эта птичка от нас — вот тогда и припомните мои слова! Жалеть будете, что улетела — и тосковать… С Жар-птицей всегда так: всех обжигает, даже когда не хочет. Барона, вон, уже опалила… — вздохнул он.

Повернув головы, мужики посмотрели на Барона.

— Да ну вас! — отмахнулся он и направился на оперативку…

Всю неделю Барон ходил какой-то хмурый и задумчивый. С Ликой он больше не ссорился, и вообще старался пореже пересекаться с ней. Только всё равно как-то так получалось, что где бы он ни был, он видел работающих девчонок и слышал их звонкий смех.

Девчонки быстро стали всеобщими любимицами и центром притяжения для всех мужиков. Мужчины всё время старались держаться поближе к весёлым хохотушкам и всячески старались им услужить. Они безропотно таскали тяжёлые ящики и исполняли любые капризы, радуясь тому, что могут быть полезными и нужными.

Особую радость они испытывали общаясь с Ликой. Стоило ей кому-то улыбнуться — и счастливец гордо расправлял плечи, чувствуя себя так, будто у него за спиной выросли крылья. Мужчины чувствовали себя могучими богатырями, способными перевернуть весь мир, когда Лика просто разговаривала с ними, а уж если она улыбалась — это было таким счастьем, что душа ликовала от радости!

Лишь Барон всё время о чем-то раздумывал, глядя на Лику со стороны…

— Глянь, Лик… — шёпотом прошептала Улька, присаживаясь поближе к подруге, как только девчонки решили устроить небольшой перерыв. — Опять на тебя смотрит!

— Пусть смотрит… — небрежно пожала плечами Лика. — Мне-то что?

— Ты совсем дурочка? — поморщилась Улька. — Лариска уже неделю с заплаканными глазами ходит — говорят, он её бросил. Ты ничего не понимаешь, что ли?

— А что я должна понимать? — хмыкнула Лика. — Мало ли кто кого бросил — я-то тут при чём?

— Так он её из-за тебя бросил! — раздражённо прошептала Улька, досадуя на непонятливую подругу. — Влюбился он в тебя, понимаешь?

— Скажешь тоже… — фыркнула Лика. — Если б влюбился — сказал бы, а так… Чего молчать-то?

— Не знаю… — покачала головой Улька. — Может боится, что ты опять смеяться над ним начнёшь? Поговори с ним.

— Ага, щас! — хмыкнула Лика. — Прямо так подойду и скажу: «Привет, Барон! Ты меня случайно не любишь?» Я, по-твоему, дура что ли? Если надо будет — сам всё скажет, а я за ним бегать не собираюсь!

— Вот видишь, я знала, что он тебе понравится! — довольно улыбнулась Улька. — Я тебя давно знаю — ты как раз на таких мужиков и западаешь. Сначала наговоришь им всяких гадостей, чтоб держались от тебя подальше, а потом сама же и страдаешь.

Как ни грустно это было признавать, но Улька была права. Лика обладала потрясающей способностью с первого взгляда определять «больное место» мужчины и без промаха била прямо в цель, словно проверяя того на прочность. Она могла одной фразой швырнуть с небес на землю зарвавшегося гордеца, двумя словами сбивая с него спесь. Мало кто мог выдержать её острый язычок и стерпеть колкие насмешки, потому Лика и была одна. Слабые духом и безвольные мужчины ей были просто не нужны…

Барон долго раздумывал, как ему поступить. Он был взрослым мужчиной с нелёгким жизненным опытом, а Лика — всего лишь подросток. Но его тянуло к ней так, что хоть на стену лезь! Это было как наваждение: что бы он ни делал, его мысли неизбежно возвращались к ней, а перед глазами всё время стоял прекрасный образ нежного ангела с журчащим голосом…

Тщательно всё обдумав, Барон решил поговорить с Ликой и рассказать о терзавших его чувствах. Но стоило им случайно встретиться — он терялся, как какой-то мальчишка, и не мог произнести даже слова. Барон чувствовал, что ещё немного — и он просто сойдёт с ума…

Однако судьба была к нему благосклонна. Зайдя в подсобку к электрикам, он по-быстрому обсудил с ними рабочие детали и вышел на улицу. Время близилось к обеду, впереди был получасовой перерыв, но идти в столовую не хотелось. Он вообще мало ел в последнее время, предпочитая проводить его в тяжёлых раздумьях.

Не долго думая, Барон присел за стол, вкопанный прямо в землю в нескольких метрах от подсобки, и достал финку. Положив руку на деревянную поверхность, он задумчиво поигрывал ножом, ловко передвигая лезвие между пальцев.

— Привет… — послышался вдруг тихий журчащий голос.

Вздрогнув от неожиданности, Барон вскинул глаза и замер. Лезвие гулко зазвенело, с силой врезавшись в стол.

— Ты Серёгу не видел? — спросила Лика, изо всех сил пытаясь справиться с волнением, так как и сама не ожидала подобной встречи. — Сказали, что он у электриков.

— Нет… — мотнул головой Барон. — Наверное, на обед уже ушёл.

— Понятно… — разочарованно вздохнула Лика и повернулась, чтобы уйти.

— Подожди! — срывающимся голосом окликнул её Барон, и она нерешительно обернулась. — Присядь… — тихо попросил он её, кивком указывая на скамью напротив. — Поговорить надо…

Немного подумав, Лика присела за стол, бросая на Барона настороженный взгляд. Она догадывалась, о чём он хотел поговорить, и совсем не была готова к подобному разговору.

Он долго смотрел на неё, не зная с чего начать. В его глазах было столько боли и тоски, что Лика невольно почувствовала дрожь, пробегавшую по всему телу.

— Я не ангел… — грустно улыбнулся Барон, не сводя с неё взгляда, прожигавшего насквозь. — Но ждать умею. И терпеть буду, сколько надо! Ты душу мою украла — так болит… У меня вся жизнь перевернулась: есть не хочу, пить не хочу… С друзьями гулять — не хочу! Хочу с тобой быть — понимаешь, о чём я?

— Ты меня замуж, что ли, зовёшь? — усмехнулась Лика. — Или так, поиграть…?

— Мне игры не нужны, — серьёзно покачал головой Барон. — Наигрался уже за свою жизнь — хватит! Я к берегу прибиться хочу, чтобы уже раз — и навсегда. Тебе сейчас сколько?

— Четырнадцать, — небрежно пожала плечами Лика и лукаво улыбнулась: — Два года ждать придётся, прежде чем в ЗАГС сможешь отвести. Да и то — только с согласия родителей.

— Два года — не срок… — усмехнулся Барон. — И подольше лямку тянуть приходилось — дождусь! Если только сама этого захочешь. Я тебя не тороплю: ты подумай, как следует. Знаешь ведь, что у меня не одна отсидка за спиной — не хочу, чтоб потом жалела, что с зэком жизнь связала. Скажу прямо: как сама решишь — так и будет!

— Я подумаю… — вновь улыбнулась Лика и поднялась из-за стола.

Барон молча проводил взглядом удаляющуюся фигурку, пока она не скрылась из глаз…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Шила в мешке не утаишь! По тому, какими взглядами смотрели Барон с Ликой друг на друга, народ быстро догадался, что между ними что-то происходит. Это был странный и ни на что не похожий роман: они не ходили, держась за ручки, не целовались по углам… Тем не менее все отчётливо чувствовали, что между ними пролегла какая-то связь.

На первый взгляд всё было как обычно: Лика просто работала, общаясь с Бароном так же, как и со всеми остальными. (Разве что улыбалась ему немного чаще, чем другим!) Барон тоже держал себя в руках. Он не позволял себе ни одного лишнего слова или жеста, лишь окружил Лику незаметной опекой и заботой, кивая на ящики с овощами прежде, чем она успевала попросить об этом грузчиков. Иногда он делился с ней сигаретами, (если она по рассеянности забывала свои в сумке), и, поднося зажигалку, просто отдавал ей всю пачку. Мужики только головами качали, поражаясь его терпению и выдержке.

Что же до Лики, то с каждым днём она расцветала всё больше и больше, невольно склоняясь к мысли, что через два года на самом деле станет женой такого спокойного и надёжного мужчины…

Всё рухнуло стремительно и неожиданно. Отработав очередную смену, Лика привела себя в порядок и вместе с девчонками вышла на улицу. Весело болтая, они не спеша шли к выходу с территории тепличного хозяйства, как вдруг к правлению подъехала знакомая волга.

— Папа?! — удивилась Лика, резко остановившись от неожиданности. — А ты что здесь делаешь?!

— Да вот, проезжал мимо… — улыбнулся Ориф, выходя из машины. — Дай, думаю, заеду — по дороге дочь прихвачу! А ты не рада, что ли — хочешь на трамвае трястись?

— Ещё как рада! — запрыгала Лика, крепко обнимая отца за шею.

— Ну, всё… всё… — добродушно усмехнулся в усы Ориф, освобождаясь от её объятий. — Садись давай, егоза, дома мать ждёт… — и он по-отечески поторопил дочь лёгким шлепком по заднице.

— Всем до завтра! — помахала Лика рукой оторопевшим девчонкам и ловко забралась на переднее сиденье рядом с отцом. — Улька, ты с нами?

— Не-е… — покачала головой Улька. — Я сегодня с тёткой еду — они чего-то там привезти нам должны, мама сказала с ней быть.

— Тогда пока! Увидимся дома… — вновь помахала рукой Лика, и Ориф нажал на газ…

Барон как раз прощался с мужиками, когда кто-то тихо присвистнул и ахнул:

— Ты глянь, какая тачка к нам прикатила! Интересно, кого это так встречают?

Ответ не заставил себя ждать: Лика буквально повисла на шее усатого мужика, вышедшего из машины. Они были слишком далеко, чтобы слышать их разговор, но мужчины и так всё поняли, стыдливо потупив взгляд, чтобы не смотреть на Барона.

Его словно ледяной волной окатило! Не стесняясь чужих людей, мужик отвесил Лике шлепок по заднице — и она даже не фыркнула в ответ, послушно садясь в машину!

Барон почувствовал такую ярость и злость, что в глазах потемнело от ревности. Не зная, как выплеснуть накативший гнев, он оглянулся вокруг и уткнулся взглядом в домик с раздевалкой. Не долго думая, он направился к нему, сам не представляя, что будет делать дальше.

— Стой, Барон! — неожиданно перегородил ему дорогу Яша. — Не делай ничего.

— Уйди, Яшка… — процедил сквозь зубы Барон. — Христом Богом тебя прошу — УЙДИ… Не хочу брать грех на душу!

— У тебя сейчас голова горячая — подожди, пока остынет! — попробовал утихомирить его Яша. — Сейчас сглупишь — потом всю жизнь жалеть будешь! По собственному опыту тебе говорю!

Молча отстранив Яшу в сторону, Барон решительно направился к домику…

Девчонки даже не подозревали, какой сюрприз ждал их на работе! Открыв дверь раздевалки, они растерянно замолчали, разглядывая пустую комнату.

— А где шкафчики…?! — оторопела Лика, пытаясь понять, куда могла деться прикрученная к стенам мебель.

Девчонки растерянно разбрелись по раздевалке, проводя руками по опустевшим стенам. Движимая любопытством, Улька зачем-то заглянула в душевую.

— Они здесь! — позвала она подруг и первой вошла внутрь.

Шкафы и в самом деле оказались в душевой. Вырванные из стен, они вразнобой стояли на кафельном полу и выглядели крайне абсурдно и нелепо в окружении резиновых шлангов и капающих кранов.

— Глупость какая-то… — покачала головой Лика, пытаясь осмыслить создавшуюся ситуацию.

У неё было такое чувство, будто она сошла с ума. Происходящее сильно смахивало на бред, и было совершенно непонятно кому и зачем вдруг понадобилось перетащить всю мебель в душевую…

— Значит так: переодеваться здесь мы не будем! — в конце концов решила Лика. — Берём одежду — и назад…

Разобрав содержимое своих шкафчиков, девчонки вернулись в раздевалку. Переодеться в рабочую одежду было делом нехитрым, что же до чистого белья — то его просто аккуратно сложили в сумки. К счастью, современные материалы, из которых были сшиты женские блузки и юбки, плохо поддавались сминанию, и прежде, чем надеть вещь, можно было просто встряхнуть её, избегая процесса глажки.

Получив задание от начальства, девчонки принялись за работу, живо обсуждая загадочный случай со шкафчиками. Вскоре появились мужики, бросавшие в сторону Лики странные взгляды.

— И кто такой цирк устроил? — решив не ходить вокруг да около, задала она им прямой вопрос.

— Барона спроси… — раздался ответ, ещё больше поставивший её в тупик.

— И спрошу… — задумчиво пообещала Лика.

Она с нетерпением дождалась обеденного перерыва, чтобы найти Барона и выяснить, что всё это значит, но он как сквозь землю провалился! Кого бы она ни спрашивала — никто ничего не видел и не знал, где находится Барон. Уже вечером, стоя на крыльце домика с раздевалкой, она заметила приближающуюся знакомую фигуру.

Увидев поджидавшую его Лику, Барон резко остановился и нахмурился. Он долго смотрел на неё задумчивым взглядом, после чего двинулся дальше, явно намереваясь пройти мимо.

— Подожди… — остановила его Лика, преграждая дорогу.

— Чего тебе? — равнодушно посмотрел на неё Барон и недовольно поморщился: — Только давай быстрее, мне идти надо!

— Ты можешь мне помочь? — спросила Лика, пытаясь понять причины столь резкой перемены в его отношении к ней.

— А что — переодеваться негде? — язвительно усмехнулся Барон.

— А ты откуда знаешь…? — растерянно посмотрела на него Лика, начиная догадываться, кто передвинул всю мебель. Но ЗАЧЕМ?

— Да уж знаю! — вновь усмехнулся Барон. — Только на меня можешь больше не рассчитывать! Ты любовничка своего попроси — пусть он тебе помогает!

— Какого любовничка…? — ещё больше растерялась Лика, понятия не имея, о ком он говорит.

— Того самого, с которым ты вчера возле волги обнималась! — процедил сквозь зубы Барон, всё ещё не остывший от ревности.

— Ты… — мгновенно задохнулась от ярости Лика, догадавшись, что он по-своему истолковал её встречу с отцом. — Он мне не любовник! — крикнула она и убежала в раздевалку прежде, чем расплачется вслух.

Захлопнув дверь, Лика обессилено опустилась на пол и громко разрыдалась. Девчонки окружили её со всех сторон, пытаясь как-то утешить и расспросить, что произошло.

— Лик… — присев на корточки, обняла подругу Улька. — Лик… не плачь! Что случилось-то?

— Они… думают… что это… мой любовник… — рыдала Лика, захлёбываясь слезами.

Это было так больно и обидно! Ладно, другие: теперь было понятно, почему мужчины весь день смотрели на неё такими странными взглядами, но Барон… Как ОН мог подумать про неё такое?! Как он вообще мог допустить такую мысль?! Это значит, что он нисколечко не доверял ей — а значит и НЕ ЛЮБИЛ…

— Вот придурки! — нарочно громко выругалась Улька, прекрасно понимая, что за перегородкой их внимательно слушают. — Не плачь, Лик — мы тебе другого найдём! Мы тебе такого жениха отыщем, что все от зависти лопнут! А этот дурак пусть за Лариской бегает — с него и кладовщицы хватит! — громко сказала она, специально для Барона.

— Он же ПОВЕРИЛ… — продолжала рыдать Лика, не в силах остановиться. — Как он мог…?

— Да плюнь ты на него! — утешали её девчонки. — Сама же говорила, что тебе барахла не нужно — вот и радуйся: хорошо, что сейчас узнала, какой он на самом деле! Потом хуже было бы.

— И то верно… — согласилась Лика, вытирая катившиеся по щекам слёзы, и взяла себя в руки. — Больно много чести, чтоб я из-за дураков плакала! Пусть катится к своей Лариске! А я НАСТОЯЩЕГО мужчину подожду, который ЛЮБИТЬ меня будет — а не сплетни по углам собирать…

Разумеется, мужчины слышали весь разговор, и поняли, что история с волгой не так проста, как им показалось на первый взгляд. Хорошенько всё обдумав, Барон сделал то, с чего в принципе и надо было начинать: отозвав в сторону тётку Ульки, он решил порасспросить её о вчерашнем визитёре.

— Слышь, Зин, ты случайно не знаешь, что за тачка к нам заезжала? — как бы между прочим поинтересовался он. — Машину, что ль, для правления приобрели?

— Да какую машину! — отмахнулась Зинаида. — То ж Ориф был — отец Улькиной подружки, (Лики, кажется). Он в такси работает: проезжал мимо — вот и заехал. А что?

— А я думал, машину новую взяли! — улыбнулся Барон. — Хотел начальству разбор полётов устроить: мол, нам на новую технику денег нет — а себе тачки приобретают.

— Молчи уж, скандалист, пока тебя самого не выперли… — покачала головой Зинаида. — Вся теплица гудит, что ты казённое имущество попортил!

— И ничего я не портил! — хмыкнул Барон. — Кто не верит — пусть идёт проверяет! — (Он и в самом деле, в тот же вечер, вернул всё шкафчики на места вместе с мужиками).

— Пить меньше надо! — резонно заметила Зинаида и вернулась к работе.

— А я и не пил… — прошептал Барон, только теперь начиная осознавать, какую глупость совершил.

Лику словно подменили. Она не обращала на него никакого внимания: не разговаривала с ним, не смотрела в его сторону — и вообще вела себя так, будто он больше не существует. Если им доводилось столкнуться — она смотрела на него как на пустое место и равнодушно проходила мимо.

Барон места себе не находил, пытаясь хоть как-то пробиться сквозь эту глухую стену. Что бы он ни делал, его попытки исправить ситуацию были абсолютно безуспешны — Лика стойко «держала оборону», не подпуская его ни на шаг.

Глядя на то, как мучается Барон, мужики молча качали головами и всячески пытались помочь товарищу. Но им самим крепко досталось от Лики.

— ПОШЛИ ВОН… — тихо шептала она, стоило кому-то даже просто приблизиться к ней, и сама таскала тяжёлые ящики с овощами, категорически отвергая любую помощь со стороны.

Единственные, с кем Лика ещё как-то общалась — это Васька и Яша. Васька… Забавный мужик, весёлый такой… Он был чем-то похож на отца: у него были такие же чёрные усы и так же, как отец в молодости, он работал электриком. Общаться с ним было легко и весело…

Как только пришло время обеда, Лика оставила подруг и направилась к электрикам. Открыв дверь подсобки, она стремительно шагнула внутрь — как вдруг что-то налетело на неё и с силой вышвырнуло на улицу…

Пытаясь прийти в себя от неожиданности, Лика растерянно смотрела на чёрную ткань спецовки, и медленно перевела взгляд вверх — Васька… Бледный, с перекошенным от ужаса лицом, он крепко держал её за плечи трясущимися руками…

— Ты с ума сошла…?! Хочешь покончить жизнь самоубийством…?! — прошептал он пересохшими губами. — Там ТЫСЯЧИ вольт!!!

Повернув голову, Лика увидела свисающие вниз провода — «подсобка» оказалась трансформаторной будкой! (Как она могла так перепутать двери…?)

— Ну ты даёшь… — покачал головой появившийся рядом Серёга. — Какого хрена ты носишься, как торнадо…?! Хорошо, Васька успел подскочить — не то висела б щас, как сгоревший шашлык на вертеле! Скажи Ваське спасибо — жизнь тебе спас!

— Спасибо… — глядя на Ваську, улыбнулась Лика.

Неожиданно из-за угла появился Барон. За последнее время он сильно осунулся, похудел, и стал не похож на самого себя. Увидев, как Васька обнимает за плечи улыбающуюся Лику, он по своему истолковал увиденную сцену и переменился в лице. Схватив Лику за руку, он быстро оттащил её в сторону и прижал за плечи к стене подсобки. (Серега с Васькой тактично исчезли, чтобы не мешать их разговору).

— Пусти! — твёрдо сказала Лика, глядя Барону прямо в глаза.

— НЕ МОГУ… — глухо ответил Барон, глядя на неё таким горящим взглядом, что только слепой мог не заметить, как он страдал. — Зачем ты меня мучаешь…? Всю душу уже наизнанку вывернула — сил никаких нет терпеть! Горит так, что хоть волком вой… — срывающимся голосом прошептал он.

— Чем же я тебя мучаю? — усмехнулась Лика. — Между нами ничего нет: ты же сам сказал, чтоб я на тебя не рассчитывала!

— Зачем ты ТАК…? — простонал Барон. — Видишь ведь, что с ума по тебе схожу — а смотришь так, будто я умер, будто нет меня на земле… Может хватит надо мной издеваться…?

— А я и не издеваюсь, — покачав головой, спокойно ответила Лика. — Я тебя НЕ ЛЮБЛЮ. Вот и всё…

— А кого ты любишь — Ваську что ли? — грустно усмехнулся Барон. — Не нужна ты ему — так, как МНЕ, не нужна… Он только голову тебе морочит!

— Тебя это не касается! — уязвлённая его словами, гордо вздёрнула подбородок Лика. — Мы с Васькой сами разберёмся — а ты не лезь! Ты мне — НЕ НУЖЕН…

Эти слова прозвучали как приговор. «Жар-Птицы ранимые очень: одним лишь словом спугнуть можно — и упорхнёт! А на второй раз они к себе уже не подпускают…» — вспомнил Барон слова Яши и понял, что Лика уже НИКОГДА не передумает.

— Ладно… — процедил он, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. — За Ваську можешь не бояться — я твоему счастью мешать не буду!

Он резко убрал руки. Оказавшись на свободе, Лика быстро ушла, так ни разу и не обернувшись в его сторону…

После неприятного разговора с Бароном, Лике не хотелось никого видеть. Пройдя вдоль длинных теплиц, она нашла укромный закуток и присела на перевёрнутый ящик, чтобы покурить.

На пороге одной из теплиц показался Яша. Увидев Лику, он подошёл ближе и подсел на свободный ящик. Яша молча курил, ничем не навязывая своего присутствия, хотя с ним всегда можно было поговорить по душам. Он никогда никого не прогонял, внимательно выслушивал собеседника — и отвечал на вопросы так просто, что Лика невольно удивлялась тому, как она раньше не замечала столь очевидных вещей.

Вдалеке показался Барон. Словно почувствовав на себе внимательный взгляд, он резко остановился и обернулся. Увидев Лику, Барон на мгновение замер на месте, после чего опустил голову и торопливо ушёл.

— Может, пожалеешь парня? — спросил Яша, провожая Барона взглядом, и вздохнул: — Погибнет ведь скоро…

— Переживёт… — равнодушно откликнулась Лика, всё ещё немного злясь на Барона за неприятный разговор у электриков. — Он сильный — выкарабкается! Переболеет немного — и выздоровеет…

— Если сильный — зачем гонишь? — внимательно посмотрел на неё Яша. — Тебе сильный мужчина нужен — чтоб опора была.

— «Опора…» — грустно усмехнулась Лика. — Он даже разбираться не стал, кто ко мне приезжал! Решил с чего-то, что это мой любовник был, даже не спросил ничего…

— Все ошибаются… — мудро заметил Яша. — Надо прощать.

— Дело не в этом, — покачала головой Лика. — Обиды на него я не держу. Просто смысла нет с ним встречаться: если он один раз мне не поверил — потом так же будет. Характер не переменишь! — грустно усмехнулась она. — Зачем связывать свою судьбу с тем, кто не умеет доверять? Чтоб ревновал к каждому столбу? Не хочу всю жизнь оправдываться.

— Эх, Барон… — вновь вздохнул Яша. — Горячая у него голова… Я говорил, чтоб остыл — ревность до добра не доводит, от неё много бед люди друг другу делают. Бывает так, что и до убийства доходит.

— Скажи, Яш, а ты за что человека убил? Тоже из ревности? — осторожно спросила Лика.

— Да нет, просто он непонятливый был… — задумчиво ответил Яша, вспоминая события давно прошедших дней. — Я ему раз сказал — не понимает… Я ему два сказал — опять не понимает… Я ему много-много раз сказал — не понимает… Я терпел, терпел — и убил…

— Страшно, наверное… — заметила Лика. — Это же человек.

— Страшно… — согласился Яша. — Только исправить ничего нельзя. Потом жалеешь всю жизнь…

Он немного помолчал и снова вернул разговор к Барону.

— Простила бы ты его — хороший он человек. Дай ему второй шанс!

— Не надо, Яш… — покачала головой Лика. — Ему без меня лучше будет. Успокоится немного — и другую себе найдёт. Может к Лариске вернётся — она его до сих пор любит!

— Я знал, что ты так ответишь… — грустно улыбнулся Яша. — Не удержал Барон свою Жар-Птицу — упорхнула. Теперь вон Васька вокруг тебя кругами ходит… Только не пара он тебе.

— Почему? — удивилась Лика.

— Слабый он, не то что Барон! — заметил Яша. — Нет в нём силы, чтоб такую птицу как ты удержать. Как только жар почует — сразу руки разожмёт! И отпустит.

— А может, я не захочу от него улетать? — лукаво улыбнулась Лика.

— Улетишь… — грустно улыбнулся в ответ Яша. — Тебе в небо надо — пока своего лебедя не найдёшь! А Васька — не лебедь, с ним гнезда не построишь…

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Лика доверяла мнению Яши, но очень надеялась, что насчёт Васьки он ошибался. Вспоминая, как он одним рывком вытащил её из трансформаторной будки, она с каждым днём всё больше и больше понимала, что этот мужчина вошёл в её сердце и занял в нём прочное место. Как только у Лики выдавалась свободная минутка — она сразу же бежала в подсобку к электрикам, (и, судя по виду Василия, он тоже был очень рад её видеть).

Последние сомнения в их отношении друг к другу были рассеяны, когда они случайно столкнулись в теплице. Это было так неожиданно: Лика даже сообразить ничего не успела, как сильные мужские руки крепко прижали её к себе, и она почувствовала горячий страстный поцелуй. Васька долго держал её в руках, шепча на ушко нежные ласковые слова…

Наступившая суббота сильно огорчила Лику: мысль, что сегодня они с Васькой не смогут увидеться, изрядно портила настроение, так что даже предстоящий отдых от работы не радовал.

— Может, прогуляемся? — предложила Улька.

— Куда? — равнодушно хмыкнула Лика, находясь в самом мрачном расположении духа.

— На барахолку! — посмотрела на неё Улька и хитро улыбнулась: — Говорят, он там по выходным кроликами торгует…

Глаза Лики мгновенно загорелись, и спустя час подруги уже выходили из трамвая, чтобы раствориться в рыночной толкучке. Они медленно шли вдоль разложенных прямо на земле товаров, рассматривая выставленный на продажу домашний скарб, а глаза Лики зорко оглядывались по сторонам, выискивая знакомое лицо.

— Васька… — прошептала она и буквально засияла от радости.

Он тоже расплылся в улыбке, увидев Лику.

— Ты чего здесь делаешь? — спросил он, как только девчонки подбежали поближе.

— Да так… гуляем… — улыбнулась Лика. — А ты?

— А я — вот… — кивнул Васька на коробку, стоявшую на земле возле его ног. В коробке копошились маленькие пушистые длинноухие комочки.

— Ой, какие миленькие! — воскликнула Лика, приседая, и нежно погладила мягкие гладкие спинки. — Я тоже таких хочу!

— Если так хочется — выбирай… — широко улыбнулся Василий.

— Серьёзно?! — недоверчиво вскинула на него глаза Лика, не веря такому счастью. — Тогда я хочу… — ненадолго задумалась она и указала на двух крольчат: — Вот этих!

— Как скажешь… — вновь улыбнулся Василий, доставая из коробки два пушистых комочка: один чёрненький — и один беленький. — Куда тебе их положить?

— В сумку… — нежно промурлыкала Лика, с трепетом принимая драгоценный подарок.

Они постояли ещё немного, болтая о том о сём, и Лика отправилась домой пристраивать своё неожиданное хозяйство.

Только перешагнув порог квартиры, она вдруг сообразила, что совсем не подумала о том, как домашние отреагируют на её «приобретение». Тихо шмыгнув в свою комнату, Лика поставила сумку на кровать и задумчиво посмотрела на возившиеся в ней комочки.

— Сидите тихо! — погрозив пальчиком, строго приказала она кроликам. — А я пока что-нибудь придумаю…

Каро был доволен: и месяца не прошло, как Лика работала на тепличном хозяйстве, а малышка уже повеселела и перестала тосковать по трамвайщику. Она звонко смеялась, играя с подружками, а в глазах появились знакомые лукавые огоньки. Вот и сейчас, вернувшись с прогулки, Лика появилась на пороге зала, сияя, как солнце.

— Па-а-ап… — тихо позвала она отца, горя от нетерпения что-то ему сказать.

— Потом… — отмахнулся Ориф, увлечённый обсуждением последних новостей.

— Ну, па-а-ап… — продолжала настаивать Лика.

— Сказал, потом! — вновь отмахнулся отец, не желая прерывать интересный разговор.

Капризно надув губки, Лика нахмурилась, и в этот момент в комнату влетели взъерошенные сорванцы.

— Крокодилы!!! — задыхаясь от возбуждения, кричали малыши, подбегая к Орифу. — Папа, там КРОКОДИЛЫ!!!

Мужики весело рассмеялись.

— Какие ещё крокодилы? — улыбнулся Ориф. — Где вы их видели-то?

— Там! Там! — наперебой кричали младшие братья Лики, прыгая на месте от волнения и дёргая отца за рукав, чтоб показать диковинку. — Они у Лики на кровати прыгают!

В зале мгновенно наступила тишина, и все взоры обратились на Лику.

— Ты кого там принесла?! — подозрительно посмотрел Ориф на растерявшуюся от неожиданности дочь.

— Никого! — быстро ответила Лика, мгновенно забыв, что сама хотела рассказать отцу правду.

— А ну-ка, пошли посмотрим! — решительно поднялся с кресла Ориф.

Мужчины дружно направились в детскую комнату, гадая по дороге каких-таких «крокодилов» принесла Лика, (и где она вообще умудрилась их взять?!) Увидев двух кроликов, скачущих по покрывалу, все громко расхохотались. Досадливо закусив губу, Лика молча смотрела на прыгунов, даже не думавших тихо сидеть на своём месте в сумке.

— Какие же это крокодилы? — смеялись мужики, глядя на возбуждённых малышей. (Стало понятно, что сорванцы, ни разу в жизни не видевшие кроликов живьём, от волнения просто перепутали слова). — Это КРОЛИКИ!

— И где ты их взяла…? — хмыкнул Ориф, задумчиво глядя на скачущих зверьков и пытаясь сообразить, что теперь с ними делать.

— На барахолке купила… — честно призналась Лика, чем вызвала новую волну смеха всей компании.

— Эх, дочь… — тяжко вздохнув, покачал головой Ориф. — Ну, что стоишь? Лови их — щас коробку подыщем! Пусть там пока посидят…

Вернувшись за стол, мужчины долго обсуждали весёлое происшествие. Горестно покачивая головой, Ориф сетовал на дочь, которая вечно притаскивала в дом какое-нибудь зверьё: то она хомячка притащит, то кошку, то щенка, то цыплят купит — теперь вот до кроликов добралась… И что с ними делать…? Их же кормить чем-то надо!

— Придётся тебе в кладовке сено на зиму запасать! — веселился Макс.

— Зачем сено? — усмехнулся Каро. — Сейчас травы полно — пусть траву пока пожуют, а там посмотришь…

На том и порешили: завтра же Ориф вывезет всю семью в лес. Раз Лика принесла домой эту живность — пусть сама их и выгуливает! А остальные, пользуясь случаем, могут расслабиться и просто отдохнуть. Заодно и шашлычков нажарят — и грибов насобирают…

Радужные планы Каро провести весь день с Ликой рухнули в один миг — воскресный день выдался хмурым и пасмурным. Ещё с ночи заморосил мелкий дождь, так что с первого взгляда на улицу было понятно, что поездка отменяется.

Оставив детей дома, Ориф с Хельгой отправились по делам, и ребятня тут же воспользовалась предоставленной свободой. В то время, когда младшие братья, как оголтелые носились по квартире, подростки постарше затеяли игру в фанты. (Это было хоть какое-то развлечение в такой мрачный и пасмурный день!)

— Что сделать этому фанту? — важно спросила Улька, зажав в руке собственный браслет.

— Этот фант… — задумался стоявший ко всем спиной Омар, подыскивая в уме задание посмешнее. — Пусть этот фант изобразит лягушку! Надо прыгать по полу и громко квакать! — на всякий случай уточнил он и повернулся.

Отложив мешок в сторону, Улька тяжко вздохнула и опустилась на пол.

— Ква-а-а! — крикнула она, прыгая по ковру. — Ква-а-а…

Раздался оглушительный взрыв хохота. Ребята чуть ли не по полу катались, не в силах удержаться от смеха — так уморительно пышнотелая Улька изображала лягушку.

Как только все успокоились, Уля снова взяла в руки мешок с вещами и подождала, пока Омар повернётся спиной.

— А что сделать этому фанту? — напыщенно важно спросила она.

Увидев, что подруга достала из мешка её резинку для волос, Лика напряглась и замерла в ожидании.

— Этот фант… — вновь задумался Омар. — Этот фант должен выйти на балкон и громко крикнуть, кого он любит!

Услышав, какое задание придумал брат, Лика аж позеленела!

— Я не буду! — запальчиво крикнула она.

— Так не честно! — начали возмущаться остальные ребята. — Задание надо выполнять!

— Вот именно! — громче других возмущалась Улька. — Я, может, тоже не хотела квакать!

Лика чувствовала, что друзья правы. (Омар ведь не специально «подсунул» ей такое задание — он даже не знал, что это будет её вещь!) Хмуро насупившись, Лика одарила всех недовольным взглядом и побрела на балкон…

Выйдя покурить, Каро вслушивался в доносившиеся из квартиры Лики крики и смех, и слегка улыбался: чем бы дитя ни тешилось — лишь бы не плакало!

Потушив сигарету, он вернулся в комнату, и буквально через секунду раздался звонок в дверь. На пороге стоял Макс.

— Привет, брат! — скидывая обувь, поздоровался он. — У тебя пожевать чё-нибудь есть?

Каро молча усмехнулся и кивнул в сторону кухни. Поставив чайник, он достал кружки, в то время как Макс открыл холодильник и вытряхнул на стол всё, что нашёл. Они по-быстрому наделали бутербродов, и только Макс открыл рот, чтобы перекусить, как с улицы донёсся звонкий голос Лики:

— Я люблю Васю Волженинова-а-а! — кричала она.

От изумления, Макс так и замер с открытым ртом.

— Что это было…? — спросил он, пытаясь прийти в себя от выходки Лики.

— Да, так — играет… — усмехнулся Каро.

— Да…? — недоверчиво протянул Макс. — А я уж думал — совсем свихнулась! Все уши про этого мужика прожужжала: «вот, мой Вася — вот, мой Вася!» — передразнил он Лику. — У ребят чуть крыша не поехала!

— А что за мужик…? — насторожился Каро.

— Да, на — посмотри! — бросил на стол тоненькую папку Макс. — Я ж за тем и приехал. Они вместе на теплицах работают… — многозначительно уточнил он.

У Каро появилось плохое предчувствие. Присев за стол, он взял предложенное досье и внимательно пробежался взглядом по бумагам:

«Василий Анатольевич Волженинов — 33 года, электрик в заводском подсобном хозяйстве. Не женат, домосед, живёт в однокомнатной квартире вдвоём с отцом, где и разводит кроликов для продажи на барахолке». Для пущей убедительности к этой весьма короткой характеристике прилагалась пачка фотографий.

Очередной объект обожания Лики оказался крепким мужичком среднего роста, отдалённо похожим на Орифа: такая же густая шевелюра чёрных волос на голове и густые усы под носом. Что это? Обычный подростковый флирт — или подсознательная тяга к мужчинам, похожим на отца…?

— У нас там есть кто-нибудь? — спросил Каро, внимательно рассматривая новое увлечение своей малышки. (Теперь стало понятно, откуда у Лики появились два зверька, наделавшие шумный переполох в доме Орифа).

— Спрашиваешь! — хмыкнул Макс. — Там Барон правит — мужик что надо!

— Поехали! — решительно поднялся из-за стола Каро.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Барона они нашли быстро. В данный момент своей биографии он был «на химии», (условном освобождении с обязательным привлечением к труду), и честно отрабатывал «долг обществу» в качестве водителя сельхозтранспорта на заводских теплицах.

А «химиков» там было немало! И у каждого свой характер — своя судьба. Смотреть за порядком и поддерживать дисциплину в таком сложном коллективе — дело непростое, но Барон был парнем спокойным, рассудительным — и имел веский в непростой среде авторитет.

— Какие люди! — удивлённо покачал головой Барон, пожимая Каро с Максом руки.

— Разговор есть… — сразу перешёл к делу Каро и кивнул на заднее сидение машины.

Барон молча сел в машину и вольготно откинулся на спинку сидения. Судя по всему, разговор будет СЕРЬЁЗНЫЙ.

— Я слушаю, — кивнул он, гадая, что за срочность заставила приехать к нему лидера весьма мощной группировки.

— Тема такая: у тебя девушка одна работает — худенькая, черноволосая… — обернувшись в пол-оборота, начал Каро. — По характеру — настоящая язва! — усмехнулся он. — Зовут Ликой. Знаешь такую…?

— Ну, допустим… — насторожился Барон.

— А ты чего напрягся? — прищурился Макс. — Понравилась что ли…?

— А если понравилась? — серьёзно посмотрел на него Барон. — Это что-то меняет…?

— Довольно много… — кивнув головой, заметил Каро. — Эта девочка — МОЯ.

— Только она об этом ещё не знает! — расхохотался Макс.

Барон молча обдумывал услышанную информацию. По тому, насколько серьёзным стал его взгляд, Каро догадался, что Лика не просто нравилась Барону.

— Она тебе ОЧЕНЬ понравилась… — задумчиво заметил он. — Пойми меня правильно: не хотелось бы, чтобы братва с братвой воевала… (Тем более из-за женщины).

— Войны не будет, — мотнул головой Барон. — На мой счёт можешь не переживать — она другого любит… — грустно усмехнулся он.

— Это Ваську, что ли? — поинтересовался Каро.

— Вот видишь — ты и сам в курсе! — вновь усмехнулся Барон.

— И насколько у них всё серьёзно? — внимательно посмотрел на него Каро.

— Да ни на сколько! Голову он ей морочит — вот и всё! — выругался Барон.

— Если он такая гнида, что ж ты его на место не поставишь? — недоумённо хмыкнул Макс.

— Не могу, — покачал головой Барон. — Я ей СЛОВО ДАЛ не вмешиваться.

Эта фраза вдруг натолкнула Каро на мысль, что между Ликой и Бароном явно было нечто такое, о чём тот не хотел бы говорить.

— Выходит, этот «игрок» ничего не боится… — нахмурился он.

— Да нет, Васька не дурак из-за малолетки башку под статью подставлять! — возразил Барон. — Пару раз народ видел, что они за ручку держатся, да слух ходит, что целуются, когда никто не видит… Но слухи к делу не пришьёшь — а прямых доказательств ни у кого нет.

— Осторожничает гад! — выругался Макс.

— Значит так: Ваську я беру на себя! — решительно сказал Каро. — А ты, брат, остальным так скажи: узнаю, что кто рядом с ней крутится — даже разбираться не буду! Карьер большой — заброшенных шахт на всех хватит… — намекнул он.

— Я передам… — кивнул Барон и открыл дверцу машины. — Слышь, Каро! — неожиданно обернулся он. — Мой тебе совет: не обижай её никогда. Даже СЛОВОМ не обижай! Она уже не простит…

— Я запомню! — серьёзно кивнул Каро.

Глядя на удалявшегося Барона, он вновь подумал, что между ним и Ликой уже успело что-то произойти.

Эх, Лика, Лика… Три недели всего прошло, а она уже и Барону голову задурила — и нового ухажёра себе нашла. И это не считая трамвайщика! Чёрный… трамвайщик… Барон… Васька… И это только начало! А что дальше будет…?

Мрачный как туча, Каро развернул машину и погнал домой. За всю дорогу он не проронил ни слова. Макс тактично держал свои комментарии при себе, прекрасно понимая, что сейчас не время и не место для шуток. Неожиданно Каро резко свернул влево, направляя машину совсем в другую сторону от дома, и до Макса дошло, ЧТО задумал его друг.

— Каро! — попытался он воззвать к его разуму, (хорошо понимая, что того уже было не остановить).

— Не лезь! — коротко бросил Каро, подтверждая самые худшие предположения.

У него всегда была отличная зрительная память, и Каро хорошо помнил домашний адрес Васьки, написанный в досье. Он быстро нашёл нужный дом и вышел из машины.

— Чёрт, Каро! — выскочив следом, вновь попытался остановить его Макс. — Ну, не посреди ж бела дня!

— Не лезь, сказал! — дёрнул плечом Каро, стряхивая руку Макса, и решительно вошёл в подъезд.

Квартира Васьки оказалась на первом этаже. Каро до упора нажал на звонок — и напрягся в ожидании.

— Кто там? — послышался голос хозяина квартиры.

— ГорГаз! — громко ответил Макс хорошо заученную, (как раз для таких случаев), фразу.

Послышался щелчок открывающегося замка — и через минуту на пороге появился Василий. Не успел он распахнуть дверь, как Каро шагнул внутрь и схватил его рукой за горло.

— Иди сюда, гадёныш… — сквозь зубы процедил он, прижимая Ваську спиной к стене, и сжал пальцы с такой силой, что тот тут же захрипел.

Поспешно зайдя в дом, Макс быстро захлопнул дверь. (Им сейчас только случайных свидетелей не хватало!)

— Хорош! — попробовал он утихомирить обезумевшего от ревности друга. — Да, хорош, говорю — он щас копыта откинет! Из-за такого дерьма на нары захотел?

С трудом взяв себя в руки, Каро разжал пальцы, и Васька с шумом вдохнул долгожданный воздух, пытаясь отдышаться. Ожидая пока он придёт в себя, Каро молча рассматривал соперника на сердце Лики, мысленно поражаясь, как она могла выбрать подобный «экземпляр».

Несмотря на коренастое телосложение, Васька не отличался физической крепостью или силой и был обычным «середнячком», мало чем отличавшимся от других мужчин. Растрёпанная шевелюра, помятая рубаха из фланели в клетку, да замызганные домашние штаны — всё это мало походило на благородный образ «героя-любовника» женских грёз. И что только Лика в нём нашла…?!

— Оклемался? — спросил Каро. Схватив Ваську за шиворот, он не церемонясь потащил его на кухню. — Садись, гнида! — швырнул он его на табурет.

Даже не пытаясь протестовать, Васька послушно присел, хорошо понимая, как опасно спорить с нежданными «гостями». (Уверенный в том, что ему довелось столкнуться с грабителями, он искренне сожалел, что открыл дверь и всерьёз опасался за свою жизнь).

— А теперь слушай сюда! — приказал Каро, схватив Ваську за грудки так, что тому пришлось вывернуть голову. — Если ЕЩЁ РАЗ… ХОТЬ НА МЕТР… ПОДОЙДЁШЬ К ЛИКЕ… — глядя Ваське в глаза, медленно процедил он, с трудом сдерживая горячее желание задушить мерзавца на месте. — Я с тебя ЖИВОГО шкуру спущу! Ты меня понял?!

Васька быстро закивал головой, только теперь начиная соображать, что это не налёт грабителей, а всё дело в малолетке по имени Лика.

— Вот и хорошо! — резко отпустил Ваську Каро и усмехнулся. — Учти — я дважды повторять не буду!

С этими словами он развернулся и направился к выходу.

— Только не вздумай делать глупости! — предупредил Ваську Макс. — Не надо звонить куда не следует — всё равно не успеют. И Лике ничего не говори — а то язык отрежем! — широко улыбнулся он.

Даже когда за опасными гостями захлопнулась дверь, Васька долго сидел на табурете, боясь поверить тому, что остался жив. Одно он знал наверняка: какой бы чудесной девушкой не была Лика — играть с этой девочкой в любовь было смертельно опасно, и он вовсе не собирался проявлять героизм, рискуя спокойной размеренной жизнью обывателя…

Как ни пытался Каро заставить себя взять под контроль бушующие эмоции, он так и не смог обрести прежнего спокойствия. Вспоминая насмерть перепуганного Ваську, он буквально задыхался от ревности, в очередной раз пытаясь понять причины, по которым Лика выбирала себе мужчин. Ну, не было в них ничего особенного! Просто НЕ БЫЛО — и всё. Так почему именно они — а не он?! ПОЧЕМУ?!!!

Опасаясь встретиться с Ликой, Каро не решился пойти в гости к Орифу и, (закрывшись в квартире), попросту напился, пытаясь снять коньяком душившее его изнутри раздражение. Он злился даже не на Лику, а на самого себя: на то, что так и не смог найти подход к этой девочке, не смог достучаться до её сердца. Они были друзьями — но не более! Дарить свою симпатию и любовь Лика предпочитала другим, более удачливым в отличие от него «счастливчикам», которые даже понятия не имели, какое чудо попало им в руки.

Макс молча составлял другу компанию, хорошо понимая, как тяжело было у Каро на душе. Лика оказалась на редкость влюбчивой натурой — и этот факт не сулил ничего, кроме дальнейших неприятностей…

— А может, ну её…? — изрядно перебрав, предложил Макс, но Каро посмотрел на него таким взглядом, что тот сразу понял, что сморозил глупость. — Тогда скажу братве, чтоб побольше гранат запасли… — вздохнул он, вспоминая про карьер.

— Что я теперь, полгорода положить должен? — грустно усмехнулся Каро. — А толку? Она всё равно на меня даже не смотрит… — тяжко вздохнул он.

— Это потому, что ты — ДРУГ! — веско сказал изрядно захмелевший Макс. — А друзья — это так… — махнул он рукой. — Они даже не рассматриваются как вариант.

— И что ты предлагаешь? — пытаясь сфокусировать взгляд, посмотрел на него Каро.

— А ты перестань быть другом! Перестань ей во всём помогать! — предложил Макс. — Пусть она почувствует, как ей плохо без тебя!

Пытаясь собрать в кучу остатки «трезвого мышления», Каро задумался над словами Макса. С одной стороны, он даже представить себе не мог, как будет жить без Лики: маленькие случайные встречи с ней, когда он гостил у Орифа, были единственной отдушиной для его измученной любовью души. Он был рад каждой минуте, каждой секунде, проведённой рядом с этой девочкой — и отказ от этих мгновений был подобен смерти.

С другой стороны, в словах Макса определённо был какой-то смысл: кто знает, может Лика и впрямь почувствует, что нуждается в нём, если он перестанет быть «другом её отца»…?

— Всё — к Орифу больше ни ногой! — твёрдо решил для себя Каро.

— Вот это по-мужски! — поддержал его «мудрое» решение Макс. — За это надо выпить!

Они опустошили не одну бутылку, прежде чем заметили, что за окном зарделся рассвет и затуманенный разум осознал, что застолье пора сворачивать.

— Я — спать! — громко заявил Макс и, (сшибая по дороге углы), отправился в комнату для гостей.

Как был в одежде, Каро рухнул на диван и провалился в хмельной сон…

Понедельник — день тяжёлый… Мало того, что приходится работать, так тут ещё и Васька куда-то запропастился! Сколько ни забегала Лика к электрикам, надеясь на долгожданную встречу, ей ни разу не удалось встретиться и поговорить с «мужчиной своей мечты». Он всё время ходил «где-то по делам», ловко исчезая буквально за минуту до её появления.

Поначалу Лика просто расстраивалась, но уже ближе к вечеру догадалась, что Васька не просто занимался делами — он ИЗБЕГАЛ её. Эта догадка ошеломляла своей нелепостью: Лика точно знала, что не сделала ничего такого, за что Васька мог бы сердиться на неё и так игнорировать.

Будучи девушкой весьма импульсивной, она сразу же направилась к нему домой, чтобы раз и навсегда разобраться с этим недоразумением. Улька тоже составила ей компанию, дабы поддержать подругу во время этого непростого разговора.

Найдя Васькину квартиру, Лика нажала на звонок и нервно закусила губу. За дверью была абсолютная тишина. Ни один звук не донёсся: ни скрип половиц, ни шарканье ног, но Лика точно была уверена, что внутри кто-то есть. Она чувствовала внимательный взгляд, рассматривающий её через дверной глазок.

Она вновь нажала на звонок и, не сдержав эмоций, раздражённо хлопнула ладонью руки по двери:

— Открывай! — громко сказала она. — Я знаю, что ты дома!

Опасаясь скандала, Васька тут же открыл дверь и вышел в подъезд.

— Зачем ты пришла? — оглядываясь по сторонам, не слишком любезно спросил он.

— Поговорить… — небрежно дёрнула плечом Лика. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, — опустив взгляд в пол, мотнул головой Васька. — Уходи!

Внимательно присмотревшись, Лика вдруг поняла, что он сильно нервничал. Это её озадачило.

— Может объяснишь, что происходит? — нахмурилась она.

— Не буду я ничего объяснять! — резко подняв голову, раздражённо буркнул Васька. — Ты друзей своих спроси — пусть они тебе всё расскажут! А я ЖИТЬ хочу…

Считая разговор оконченным, он вернулся в квартиру и захлопнул дверь.

С минуту Лика стояла молча, обдумывая то, что произошло. Было очевидно, что Васька кого-то боялся, (причём настолько сильно, что даже представить было трудно, кто мог его так напугать).

— Трус! — громко крикнула Лика в закрытую перед носом дверь и выбежала на улицу.

Звонко цокая каблучками по тротуару, она понеслась домой, совершенно не замечая никого и ничего вокруг…

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Он проснулся от того, что звонкий женский голос громко кричал на весь двор, понося кого-то на чём свет стоит. Не открывая глаз, Каро мотнул головой, надеясь, что крики исчезнут, но женщина продолжала кричать.

— Ненавижу! — задыхаясь от ярости, выплёскивала наружу свои эмоции Лика. — НЕНАВИЖУ!!! Трус! Мелкий противный обычный трус!

Как ни сильно было похмелье, Каро узнал этот голос и с трудом разлепил глаза. Голова гудела так, что хоть скорую вызывай! Превозмогая боль, он поднялся с дивана и вышел на балкон, чтобы узнать, что произошло.

Сидя на лавочке возле подъезда, девчонки молча смотрели на Лику и горестно вздыхали. Она металась как разъярённая тигрица — её никогда так не унижали! Поступок Васьки был равносилен предательству: мало того, что он испугался и сбежал в кусты без всяких объяснений, он даже НЕ ПОПЫТАЛСЯ бороться за неё и отстаивать их право на счастье быть вместе. А ведь она так доверяла ему! Это был такой «удар в спину», что Лика не могла сдержать нахлынувших эмоций…

— Ненавижу-у-у! — в который раз прокричала она и громко разрыдалась от обиды…

Каро сразу догадался, что произошло. Судя по всему, Васька действительно усвоил преподанный ему урок, и благоразумно решил не рисковать своей жизнью. Теперь Каро мог быть уверен — никто из мужиков даже близко к Лике не подойдёт! Вот только она сама относилась к этому совсем по-другому: присев на край лавочки, Лика горько плакала, и у Каро сердце разрывалось, глядя на то, как она страдает…

Первой мыслью было немедленно одеться и пойти к Орифу, но тут Каро вспомнил, как спьяну решил держаться подальше от Лики. Теперь это решение не казалось ему таким стоящим, как накануне, и его душу терзали смутные сомнения. Ко всему прочему добавлялись раскалывающаяся голова и ломота в мышцах, явно намекающие, что он сильно погорячился, перебрав с коньяком.

Добравшись до ванной, Каро взглянул на себя в зеркало и сразу понял, что поход к Орифу отменяется — тут даже Андрюхины таблетки не помогут! Мужчина, смотревший на него из зеркала, был похож сразу и на «трамвайщика» и на Ваську одновременно: распухшее отёкшее лицо, «китайский» взгляд и потрёпанная измятая одежда… В таком виде не то что в гостях — даже на улице появляться не стоит!

Он как мог привёл себя в порядок, выпил горсть таблеток и крепко задумался. Лике было плохо. Ему — тоже. (Ну, не мог он спокойно наблюдать, как она плачет!) И утешить её сейчас тоже не мог…

Из комнаты для гостей доносился богатырский храп Макса. Тот тоже сильно перебрал со спиртным, так что можно было не сомневаться, что его теперь даже пушкой не разбудишь — так и будет храпеть, пока не отоспится. Вот незадача — даже посоветоваться не с кем!

Впрочем, как раз-таки «советчики» ему сейчас были не нужны. (И лишние свидетели — тоже!) Быстро пройдя в кабинет, Каро достал чистый лист бумаги и написал на нём несколько слов. Прихватив на кухне шоколадный батончик, он завернул его в послание и вышел на балкон.

Закрыв лицо ладонями, Лика отчаянно плакала, когда что-то больно ударило её по руке. Этот удар ещё больше вывел её из себя, и она зарыдала куда громче прежнего.

— Лик… это тебе… — растерянно сказала Улька, поднимая с земли увесистый свёрток.

— Чего там ещё?! — раздражённо всхлипнула Лика, принимая из рук Ульки белый импровизированный «конверт» с надписью «Лике».

Она сразу узнала эту надпись. Быстро развернув бумагу, Лика взглянула на письмо и сильно побледнела. «Не плачь — он не стоит твоих слёз!» — было написано внутри, а ниже стояла подпись: Ангел-Хранитель…

Эта записка мгновенно расставила всё на свои места. Так вот кто стоял за Васькиными недомолвками и стал причиной разрыва их отношений! Вот кто активно вмешивался в её жизнь, самовластно решая, кто достоин её любви — а кто нет…

Вскочив на ноги, Лика резко обернулась по сторонам, пытаясь понять, откуда прилетело это письмо.

— ТЫ!!! — задрав голову к небу закричала она на весь двор, задыхаясь от ярости. — Не смей вмешиваться в мою жизнь! Слышишь? НЕ СМЕЙ!!! Я тебя ненавижу!!! Ты мне всю жизнь испортил!!! — вновь разрыдалась она.

Швырнув в сторону горячо любимый шоколад, она закрыла лицо руками и быстро забежала в подъезд — лишь бы подальше от вездесущего взгляда ненавистного «поклонника».

Каро, молча наблюдавший за всем с балкона, просто оцепенел, увидев к каким последствиям привела его «гениальная» идея. Он вовсе не ожидал такой бурной реакции Лики, и с горечью подумал, что похмелье — не лучший советчик в любовных делах.

«Не обижай её никогда…» — вспомнил он вдруг слова Барона, сказанные напоследок. — «Даже словом не обижай — она уже НЕ ПРОСТИТ…» В его взгляде было столько горечи и боли, что Каро внезапно понял: парень по собственному опыту знал, о чём говорит.

У Каро появилось нехорошее предчувствие, предупреждающее о том, что впереди нелёгкий период, когда придётся «платить по счетам»…

Она никогда не была актрисой. Лика просто не умела притворяться, открыто выражая всё, что она чувствует — или же напрочь замыкалась в себе, переставая замечать окружающий мир. После разрыва с Васькой, она быстро уволилась с теплиц и проводила всё время дома…

Присев на пустые перевёрнутые ящики, мужики молча курили, греясь в лучах утреннего солнца.

— Так тихо… — задумчиво заметил Сергей. — Как на кладбище…

Мужики тяжко вздохнули, соглашаясь с его словами. С тех пор, как Лика уволилась, на теплицах поселилась непривычная тишина. Оставшиеся работать девчонки тоже могли посмеяться и повеселиться, но это был уже не тот смех, что словно колокольчик звенел в воздухе, заставляя мужчин улыбаться. Им не хватало лукавого взгляда Лики и её дерзких насмешек, не хватало её эмоциональности и порывистости — они очень скучали по тому «хаосу», что она вносила в их тихую размеренную жизнь…

— Улетела наша Птица-счастье… — снова вздохнул Серёга.

— Я говорил, что так будет… — грустно улыбнулся Яша, задумчиво глядя куда-то вдаль перед собой. — С Жар-птицей всегда так: улетит в другие края — а на душе шрам от ожога оставит… И тоску зелёную…

— Ты уже встречал таких? — с любопытством посмотрели на него мужики.

— Встречал… — кивнул Яша. — До сих пор помню, как обожгла…

Спустя несколько дней, мужчины не сговариваясь написали заявления об увольнении или переводе на другое место работы — они так и не смогли привыкнуть к висящей в воздухе тишине, от которой мурашки по коже бежали. (Вокруг стояло такое безмолвие, будто все умерли).

Барон остался работать на теплицах: он вернулся к Ларисе, окружившей его женской лаской и заботой. Лариса была очень хорошей женщиной: можно было не сомневаться, что жизнь с ней будет спокойной, без скандалов и измен. Немного подумав, Барон сделал ей предложение, (ему на самом деле хотелось «прибиться к берегу» и завести крепкую семью). Он был благодарен жене за любовь и заботу, и честно исполнял роль главы семьи: их дом был — полная чаша, но… Он всю жизнь вспоминал, как одно необдуманное слово разрушило доверие любимой девушки — и навсегда изменило его жизнь…

Это был самый тяжёлый месяц в жизни Каро: Лика закрылась как улитка в раковине, совершенно не реагируя на происходящее вокруг. Она с утра до вечера лежала в кровати, уткнувшись в стену равнодушным апатичным взглядом, и горько плакала, когда думала, что её никто не слышит…

Но Каро всё слышал. Конечно же, он не сдержал данное в хмельном угаре слово, и приходя в гости к Орифу, слышал каждый вздох, каждый всхлип, доносившийся из комнаты Лики. Её тихий безмолвный плач, без рыданий и стенаний, пронзал душу сильнее любого ножа — и причинял такую боль, что хоть пулю в лоб пускай!

Ни Ориф, ни Хельга, ни кто-либо из домочадцев даже не догадывались об истинных причинах такого странного поведения Лики. Все были абсолютно уверены, что всё дело в гибели двух кроликов, проживших не более нескольких дней, и она просто тоскует по своим маленьким питомцам.

Лишь Каро с Максом знали правду, и от этого на душе было ещё более мерзко и пакостно. У Каро словно пелена с глаз упала: он увидел себя и свои поступки совсем с другой стороны — ведь это ОН заставил её плакать. Это ОН заставил её страдать, возомнив себя Богом, решающим чужие судьбы. Он ведь не о ней думал, когда запугивал Ваську: он беспокоился О СЕБЕ — так какая тут, к чёрту, любовь?! Это чистый эгоизм: любовь предполагает нечто другое — внимание, заботу, (без требований и ожиданий чего-то взамен!), а он всегда думал только о себе и о том, что хочет видеть эту девочку СВОЕЙ женой…

Каро чувствовал себя самым отъявленным мерзавцем и негодяем на всей земле и, (как мог), пытался загладить свою вину перед Ликой. Каждый день она получала очередной конверт с запиской, где было написано лишь одно слово: «ПРОСТИ…»

Она даже не читала эти письма. Выйдя на балкон, Лика демонстративно — медленно разрывала эти послания на мелкие кусочки и бросала их вниз. После чего снова возвращалась на кровать и плакала.

На разговоры она тоже не реагировала. Как ни пытался Каро с ней заговорить — она его просто не слушала. Она никого не слушала, полностью погрузившись в своё горе…

Каро уже совершенно отчаялся, когда вдруг в начале августа Лика появилась на пороге зала и тихо попросила:

— Дядь-Каро, мне нужно с тобой поговорить…

Она сильно исхудала и была похожа на бледную тень от привидения. Молча кивнув, Ориф знаком дал понять, что будет очень рад, если Каро удастся «вправить мозги» не в меру разгоревавшейся «по погибшим кроликам» дочери.

— Конечно… — кивнул Каро, поднимаясь из-за стола.

Она привела его в свою комнату и плотно прикрыла дверь, чтобы их никто не подслушал. Забравшись на кровать, Лика подождала, пока он присядет рядом и достала из-под подушки белый конверт.

— Вот… — протянула Лика до боли знакомое письмо и тихо попросила: — Найди его… Найди — и УБЕЙ!!!

У Каро сердце остановилось от этих слов. В её голосе было столько ненависти: лютой, непримиримой ненависти — и боли…

— Не надо, Лик… — покачав головой, тихо сказал он. — Ты потом всю жизнь жалеть будешь…

Он знал, о чём говорит: Каро хорошо помнил всех, с кем так или иначе ему пришлось расправиться, и не хотел, чтобы на душе Лики был подобный груз.

— НАДО… — посмотрела она на него и вдруг передумала: — Хотя нет, ты прав: не трогай его — просто найди! Я его САМА УБЬЮ… — пообещала она и, уткнувшись лицом в колени, снова расплакалась. — Он мне всю жизнь испортил…

Каро молча смотрел, как она плачет, и мучительно раздумывал, что ему делать дальше. Признаться, что это он стоит за всеми письмами? Она его просто возненавидит! Но она и так его ненавидела, просто не знала, что это ОН, так пусть хоть выплеснет на него свою ненависть. Пусть выплеснет на него все эмоции, всю свою ярость и гнев — только не молчит, уткнувшись в стену равнодушным взглядом, и не рыдает вот так: молча, без звуков и всхлипов…

— Он Ваську так запугал, что тот меня бросил… — не поднимая головы, прошептала Лика сквозь слёзы. — А мы пожениться хотели…

— Ты любишь его… — заметил Каро, вспоминая растрёпанного Ваську, и грустно усмехнулся: вот уж действительно — любовь зла…

— Нет! — резко мотнула головой Лика.

Этот ответ был более чем неожиданным. Зачем так плакать и убиваться по человеку, к которому ничего не чувствуешь? Каро искренне не понимал и слегка растерялся.

— Объясни, — тихо попросил он. — Если Васька тебе не нужен, то, что…?

— Мне обидно очень… — прошептала она, продолжая плакать. — Он даже бороться за нас не стал… ПРЕДАТЕЛЬ…

И Каро понял. Он понял, почему она плакала. Это было разочарование — горькое разочарование в человеке, которому она доверяла и которого считала куда лучше, чем он оказался на самом деле. Это всегда больно, когда приходится в ком-то разочаровываться, а у Лики это был первый столь болезненный опыт ошибки в людях.

— А знаешь, что самое обидное? — перестав плакать, неожиданно посмотрела она на него и кивнула на письмо. — Он прав: Васька не стоит моих слёз. Когда любишь — никого не боишься! А он… Он не любил меня, понимаешь? Просто НЕ ЛЮБИЛ…

— Зато этот тебя, наверное, очень любит… — мягко заметил Каро.

— Ну и что! — недовольно фыркнула Лика. — Это не даёт ему права вмешиваться в мою жизнь и решать за меня!

— Не даёт, — согласился Каро. — С другой стороны, если бы он этого не сделал — ты так и не узнала бы, каков твой Васька на самом деле. Потом ещё больнее было бы.

— Может мне ему ещё «спасибо» сказать?! — вновь фыркнула Лика.

— «Спасибо» не надо, — грустно улыбнулся Каро. — Но и убивать тоже как-то не очень честно будет… — усмехнулся он. — Тебе так не кажется?

Задумчиво нахмурившись, Лика молча размышляла над его словами.

— Ладно, пусть живёт… — недовольно проворчала она. — Но ты всё равно его найди! Скажи, чтоб больше не лез в мою жизнь: я сама буду решать с кем дружить — а он пусть не вмешивается!

— А если он мне не поверит…? Он может решить, что я лгу или запугиваю его, (так же, как он запугал твоего Ваську). Глупо как-то получится… — слегка улыбнулся Каро. — Будет лучше, если ты сама обо всём с ним поговоришь. Как ещё он узнает, что это действительно твои слова?

Лика снова недовольно насупилась и начала размышлять. Каро молча ждал, к каким выводам она придёт, ведь от этого решения зависело, сумеет ли он сохранить статус друга в качестве «тайного поклонника» — или придётся раз и навсегда покончить с перепиской.

— Ладно, сама разберусь… — тяжко вздохнула Лика, соглашаясь с доводами Каро, и впервые за всё последнее время улыбнулась: — А Васька пусть жалеет, что оказался таким трусом…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Наконец-то в доме Орифа воцарились тишина и благодать! Увы, но и это относительное спокойствие, (если учитывать многочисленную шуструю детвору), продлилось недолго.

Август был в самом разгаре, когда подходя к дому Орифа, Каро с Максом услышали громкие крики, доносившиеся из окон второго этажа.

— Он хороший! — кричала Лика. — Он ОЧЕНЬ хороший! И добрый!

— Нет! — раздался грозный ответ отца.

— Тогда я с ним уйду! — срываясь на плачь, пообещала Лика. — Вот увидите — УЙДУ!!! Я его не брошу!

Быстро переглянувшись, Каро с Максом вошли в подъезд.

— А это что за «чудо»?! — резко остановившись посреди лестницы, неожиданно воскликнул Макс.

Возле почтовых ящиков сидела огромная псина, привязанная к мусоропроводу обрывком грязной верёвки. Пёс был породистый: восточно-европейская овчарка чёрного окраса с мощным крепким костяком и острыми клыками, которые он тут же продемонстрировал, предупредительно зарычав.

— Ты чей…? — слегка усмехнувшись, спросил его Каро, внимательно рассматривая пса и осторожно подходя поближе.

Продолжая рычать, пёс быстро встал в «стойку», давая понять чужаку, что постоит за себя. Неожиданно он замолчал, тщательно принюхался — и шумно грохнулся на пол, ложась на живот. Положив голову на передние лапы, он посмотрел на Каро и вяло махнул хвостом, лениво оказывая почётный жест дружелюбия.

— Умный пёс! — вновь усмехнулся Каро. — Кто же тебя тут бросил?

— Да в гости кто-то пришёл, а в квартиру запустить побоялись — псина-то не маленькая! — заметил Макс и слегка подтолкнул Каро плечом: — Пошли!

Вспомнив странные крики, услышанные на улице, и обещание Лики сбежать с кем-то из дома, Каро озабоченно нахмурился и быстро поднялся по ступенькам. Нажав на звонок, он толкнул дверь и вошёл в фойе.

Это была странная особенность дома Орифа: ни фойе, ни квартира никогда не запирались на замок и в течение дня все желающие ходили туда-сюда, что частенько напоминало «проходной двор». Поначалу Каро с Максом было непривычно входить в чужой дом без разрешения хозяев, но они быстро освоились, когда им намекнули, что «швейцаров здесь нет».

— Опять шумим? — широко улыбнулся Макс, проходя в зал, и крепко пожал протянутую Орифом руку. — Что на этот раз?

— Он ещё спрашивает! — возбуждённо всплеснул руками не на шутку разошедшийся Ориф. — Вы когда сюда поднимались, никого не заметили?! Там собачка внизу сидит: ма-а-аленькая такая — всего-то метр в холке! — съязвил он.

— Так это ваша, что ли? — усмехнулся Каро, начиная догадываться, что произошло.

— Вот — полюбуйтесь на неё! — показал Ориф на появившуюся на пороге зала Лику. — Из лесу притащила! За грибами она, видите ли, пошла! А вместо грибов эту псину приволокла! И где ты его там только откопала?!

— Он сам меня нашёл! — тут же возразила Лика. — Он на полянку к нам вышел и сам ко мне подошёл — я ему понравилась! Ну, па-а-ап, давай его оставим… — умоляюще посмотрела она на отца.

— Я сказал, НЕТ! — отрезал Ориф. — Хочешь, чтоб он всю семью перекусал?

— Да не будет он никого кусать! — возмутилась Лика. — Он не кусачий!

— Ты эти сказки иди кому другому расскажи! — оборвал её Ориф. — А я его пасть видел — клыки что надо! О себе не думаешь, так хоть о младших подумай: покусает кого — ты им руки-ноги обратно пришьёшь?!

— Ну и пожалуйста! — разозлилась Лика. — Не хотите его оставить — я тоже уйду! УЙДУ!!! — пригрозила она.

— Иди! — окончательно разозлился Ориф на непослушную дочь. — Живи на улице, сколько влезет! Будешь на лопухе спать — лопухом прикрываться!

— И БУДУ!!! — гордо вздёрнула подбородок Лика.

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но Каро вовсе не хотелось, чтобы Лика ушла из дома.

— Так, СТОП! — громко сказал он, обращая внимание всех присутствующих на себя, и усмехнулся: — Не надо никаких лопухов! Тут неподалёку тёть-Фая живёт: дом у неё большой, с садом и огородом — в общем, хозяйство немаленькое. Думаю, она будет не против, если мы приведём ей такого клыкастого охранника. Да и ему на улице куда лучше будет, чем в квартире — хоть побегать сможет вволю.

— Вот это — дельное предложение! — сразу согласился Ориф и обернулся к Лике. — Чего надулась, как мышь на крупу?

— А я смогу его навещать? — недоверчиво посмотрела она на Каро, не зная, насколько можно доверять неизвестной тёть-Фае.

— Конечно, — улыбнулся Каро. — Тёть-Фая всегда рада гостям. Вот увидишь — ему у неё будет очень хорошо! Ну что: согласна?

Закусив губу, Лика ненадолго задумалась и молча кивнула.

— Вот и Слава Богу! — облегчённо воскликнул Ориф, радуясь, что всё закончилось так благополучно.

Не откладывая дела в долгий ящик, Каро с Максом пошли отвязывать пса. Лика уже бежала впереди, звонко цокая по ступенькам своими каблучками-шпильками.

— Лордик! — присев на корточки, обняла она пса, и тот радостно заскулил, замахав хвостом. — А мы тебе дом нашли… — нежно мурлыкала Лика, ласково почёсывая его за ушком. — Тебе там понравится: тебя кормить будут, заботиться, и гулять сможешь, сколько хочешь… Правда здорово?

Продолжая скулить, пёс таял от счастья и постоянно тыкал мордой в руки Лики, настойчиво требуя поглаживаний.

— Макс, подгони машину! — попросил Каро, доставая припрятанную финку, которую всегда носил при себе. Обойдя Лику, он перешагнул через развалившегося от неги пса и одним махом перерезал верёвку остро заточенным лезвием.

— Ну, всё — пойдём… — выпрямилась Лика, поднимаясь на ноги. — Пойдём, мой хороший, пойдём… — ласково позвала она псину и начала спускаться вниз.

Собаке не надо было повторять дважды. Вскочив на лапы, пёс энергично встряхнулся и медленно пошёл по ступенькам, стараясь идти бок о бок со своей новообретённой «хозяйкой». Наблюдая за ним со стороны, Каро мысленно отметил, что собака явно прошла курс дрессировки.

На улице уже поджидал Макс. Подождав, пока Лика с собакой устроятся на заднем сидении мерседеса, он нажал на газ и выехал со двора.

— Вот я дурак! — вдруг хлопнул себя по лбу Макс и расхохотался: — Надо было ТВОЮ машину взять — он же мне тут блох натрясёт!

— Сам ты блохастый! — тут же возмутилась Лика и вновь переключила внимание на пса. — Не слушай его, Лордик, он только глупости говорит… — ласково потрепала она собаку по загривку.

— Как ты его назвала? — переспросил Каро. — Лорд?

— Да, а что? — улыбнулась Лика и объяснила: — Смотри, какой он красивый! Гордый такой, как рыцарь… Что же его, Шариком называть?

— Такого Шариком не назовёшь — засмеют! — согласился Каро. — Сразу видно, что пёс породистый, умный. Не пойму только, как он в лесу оказался.

— А чего тут думать! — хмыкнул Макс. — Надоел, поди, прежним хозяевам, вот они и решили от него избавиться: привезли в лес, да и привязали к первому попавшемуся дереву, чтоб вернуться не смог.

— А ты значит, верёвку перегрыз — и на волю? — посмотрев на пса, усмехнулся Каро. — Молодец!

— Свободы всем хочется! — мудро заметил Макс, останавливая машину, и объявил: — Приехали! Вытряхивайте его, пока он тут шерсти не натряс.

Лика поспешно вылезла из машины и с любопытством оглянулась вокруг. Они ехали не больше пятнадцати минут и находились в том самом частном секторе, через который она частенько пробегала с подружками, отправляясь в лес по грибы. Это было весьма приятной неожиданностью: она хорошо знала эту дорогу, и при желании всегда могла дойти сюда пешком, когда ей вдруг захочется навестить пса.

Конечно, если только пресловутая «тётя-Фая» не будет против. (Лика очень боялась, что хозяйка дома не согласится взять к себе такую взрослую собаку, у которой, как выразился отец, «неизвестно что на уме»).

— Каро, сынок! — поспешила навстречу гостям Фаина.

Увидев вышедшую во двор пожилую женщину, Лика смутилась и растерялась, не зная, как себя вести.

— Идём… — услышала она спокойный уверенный голос, и сильная мужская ладонь обхватила её за запястье.

Крепко держа Лику за руку, Каро открыл калитку и вошёл во двор. Испуганно прижавшись боком к ногам своей благодетельницы, Лорд послушно засеменил рядом, бросая по сторонам настороженный недоверчивый взгляд.

— Здравствуй, тёть-Фай! — улыбнулся Каро, обнимая женщину свободной рукой. — А мы с гостями: познакомься — это Лика.

— Вижу-вижу… — радостно улыбнулась Фаина, разглядывая Лику. — Какая красавица! — похвалила она её. — А это у нас кто? — посмотрела она на пса.

— А это — подарок! — усмехнулся Каро. — Возьмёшь к себе на проживание? Будет хозяйство твоё охранять, да и чужаков, если что, прогонит. Ну, как?

— Чужие к нам и так не заходят! — рассмеялась Фаина. — А собаку возьму: такого хорошего пса отчего не взять? Вон глазки какие умные! Имя-то у него есть? — поинтересовалась она.

— Есть, — быстро кивнула Лика, боясь поверить, что добрая женщина и в самом деле готова взять собаку к себе. — Его Лордом зовут.

— Ишь ты, какое имечко — Лорд! — подивилась Фаина и улыбнулась: — Как раз для нашей семьи подходит — где ещё, как не у Короля под боком жить! Правда, дружок? — ласково обратилась она к псу и задумалась. — Куда ж мне тебя пристроить?

— Ты его пока в сарай определи, — предложил Каро. — А мы завтра приедем и будку ему сделаем. Да, Макс?

— Запросто! — улыбнулся тот. — Такую будку отгрохаем — все собаки завидовать будут!

— Вот и ладненько! — улыбнулась Фаина. — Тогда ведите его в сарай, а я поищу, что ему подстелить — не на досках же ему спать.

Условия жизни для Лорда и впрямь создали шикарные. Каро с Максом быстро освободили от садового инструмента небольшой сарайчик и бросили на пол старый ватный матрац, найденный Фаиной на чердаке. Тщательно обнюхав подстилку, пёс немного покрутился на месте и завалился отдыхать.

Было заметно, что ему понравился новый дом, и он сразу признал Фаину своей полноправной хозяйкой. Лорд ни разу не гавкнул в её сторону, ни разу не зарычал, и терпеливо сидел на месте, пока она ставила перед ним миску с мясной похлёбкой.

Как только собака была надёжно пристроена, Фаина позвала всех к столу.

— Отказываться нельзя… — быстро шепнул Лике Каро, прежде чем она успела открыть рот. — Не то обидится…

Обижать добрую женщину, приютившую найдёныша-Лорда, не хотелось, и Лика послушно прошла в дом. Растерянно оглядываясь по сторонам, она чувствовала себя немного неловко в непривычной обстановке, и единственное, что успокаивало — это Каро, который всё время подбадривал её своей улыбкой.

— Что у нас сегодня на ужин? — приподняв крышку кастрюли, заглянул в неё Макс, за что тут же получил нагоняй.

— Иди мой руки, шалопай! — махнула на него полотенцем Фаина и повернулась к Лике. — Присаживайся за стол, доченька, не стесняйся — у нас всё по-простому.

Ужин на самом деле был простым: стопка больших круглых лепёшек лаваша, да кусочки баранины, тушёные в томатном соусе.

Вообще-то Лика терпеть не могла томаты. Она никогда не ела продуктов, к которым так или иначе добавлялись томатная паста или любой другой соус на основе помидор, (она даже томатный сок никогда не пила). Единственное исключение — это салат из свежих помидор и горячие бутерброды, где тепловая обработка продуктов была сведена к минимуму. Увидев то, что ей предстояло съесть, она мгновенно переменилась в лице и посмотрела на мясо так, словно перед ней поставили тарелку с ядом.

— Что-то не так…? — тихо спросил Каро, пользуясь тем, что Фаина вышла из кухни, дабы проверить собаку.

— Я не ем томатную пасту! — прошептала Лика. — Я её не люблю!

— Тёть-Фая очень вкусно готовит, — заверил он её. — Попробуй!

Тяжко вздохнув, Лика с опаской отправила в рот самый маленький кусочек баранины, заранее приготовившись к тому, что у него будет весьма отвратительный вкус. Однако её опасения оказались напрасными: мясо и впрямь было очень нежным и сочным, а благодаря приправам присутствие томатов почти не чувствовалось.

— Ну как? — слегка улыбнувшись, поинтересовался Каро.

— Вкусно… — кивнула Лика, отдавая должное мастерству хозяйки.

— Это каурма — она не бывает невкусной! — садясь за стол, расхохотался Макс.

— Хачапури будешь? — наблюдая за любимой малышкой, вновь улыбнулся Каро.

— Хача… чё…?! — недоумённо посмотрела она на него.

Слегка усмехнувшись, он молча взял одну из лепёшек лаваша и разломил её пополам.

— Держи! — протянул он одну половинку Лике. — Тебе понравится.

К удивлению, «лаваш» оказался не простой лепёшкой — а с начинкой: внутри был тёртый сыр, (а сыр Лика любила до безумия!) Она даже не заметила, как быстро съела всю половинку, и рука сама потянулась за добавкой.

— Дядь-Каро, а почему тётя Фая сказала, что Лорд у Короля под боком будет жить? — уплетая хачапури, задала Лика мучивший её вопрос.

— А ты не догадываешься…? — хитро поглядывая в сторону друга лукавым взглядом, поинтересовался Макс.

— Нет… — растерянно покачала головой Лика.

— А я тебе намекну… — продолжая веселиться, лукаво улыбнулся Макс, игнорируя предостерегающий взгляд Каро. — У тёть-Фаи нет своей семьи, (муж давно умер), зато остался его друг — а у друга есть сын: в нашем городе его знают, как КОРОЛЯ… — улыбался Макс. — Можно сказать, что он — хозяин этого дома: он заботится о тёть-Фае и во всём ей помогает.

— А он не выбросит Лорда на улицу? — нахмурилась Лика. (Воображение тут же нарисовало строгого дядьку с суровым лицом: вернувшись домой с работы, он сердито сдвинул брови, увидев во дворе взрослую псину). — Вдруг он рассердится, когда вернётся…?

— А ты у Каро спроси… — едва сдерживаясь от хохота, широко улыбнулся Макс, и посмотрел на своего друга. — Как думаешь, Каро: понравится Лорд Королю — или нет…? — с невинным взглядом, поинтересовался он, потешаясь над ситуацией.

Каро с трудом подавил жгучее желание от всей души пнуть Макса под столом ногой — какого чёрта он всё это затеял…?! Ну, узнает Лика, что друзья зовут его Королём — и что…? Она бросится к нему в объятья…? «Одного имени МАЛОВАТО…» — хорошо помнил Каро сказанные когда-то Ликой слова. — «Ты готов доказать, что можешь стать МОИМ Королём…?»

Каро вовсе не был уверен, что ему удастся это доказать. Что если, узнав его прозвище, Лика твёрдо решит для себя, что он НЕ ТОТ, кто ей нужен…? Эта страшная картина чётко стояла перед глазами: смерив Каро внимательным оценивающим взглядом, Лика досадливо скривит губы и разочаровано вздохнёт — не ОН… Переубедить её будет уже НЕВОЗМОЖНО: решения Лика принимала раз — и навсегда. (Она НИКОГДА не передумывала и не меняла своего мнения…)

— Дядь-Каро… Ты поговоришь с этим Королём…? — с надеждой посмотрела на него Лика. — Попроси, чтоб он не выбрасывал Лорда на улицу!

— Не бойся… — слегка усмехнулся Каро. — Никто твоего Лорда не выбросит: ни я, ни тёть-Фая не дадим его в обиду! А ты жуй — и держи язык за зубами! — многозначительно посмотрел он Максу в глаза. — Нечего тут страшные байки сочинять!

— А разве я что сочиняю…? — глядя самым честным невинным взглядом, широко улыбнулся Макс.

— Закрыли тему! — строго сказал Каро, размышляя: дать Максу крепкий подзатыльник — или нет…?

Успокоенная, Лика вновь принялась за каурму с хачапури, больше не обращая никакого внимания на Макса. (Это и спасло его вихрастую голову от тяжёлой руки друга).

С веранды послышался скрип двери и топот отряхиваемых ног — с улицы вернулась Фаина.

— Ну, как вы тут? Не заскучали? — поинтересовалась она, заходя на кухню. — А пёс-то уж съел всё — даже миску начисто вылизал! Может ему ещё положить? — посмотрела она на Каро.

— Не надо, — коротко мотнул он головой. — Ему видно поголодать пришлось — пусть пообвыкнется немного, а там откормим. С ним последнее время плохо обращались, но собака умная, отойдёт. Ты главное не забалуй его! — усмехнулся он.

— А разве я кого балую? — добродушно улыбнулась Фаина. — Это ж я так, любя… Ты мне о матери с отцом расскажи: как они там?

— Хорошо… — кивнул Каро и начал рассказывать о родителях.

С трудом доедая сытную каурму, Лика слушала спокойный уверенный голос Каро, прерывавшийся иногда смешливыми репликами Макса, смотрела на добрую Фаину — и вдруг поймала себя на мысли, что совсем не чувствует себя здесь чужой. Она больше не испытывала никакой неловкости или смущения — наоборот, ей казалось, будто она прожила тут всю свою жизнь…

Поужинав, все вышли на улицу. Вооружившись веником, тряпкой и ведром воды, Макс отправился чистить машину, громко сетуя на «собачью шерсть и блох». В итоге он получил лёгкий подзатыльник от тёти-Фаи, (чтоб не смел задирать пса), и длинный комментарий от Лики, что «Лорд куда почище и поумнее некоторых будет!»

— А можно я с ним поиграю? — поглядывая в сторону скучавшего пса, вдруг попросила она Каро.

— Конечно, — улыбнулся он.

— Спасибо! — радостно закричала Лика, быстро сбегая по ступенькам крыльца, и спустя пару секунд она уже крепко обнимала собаку.

Присев на крыльцо, Каро достал сигареты и закурил. Он задумчиво смотрел, как Лика и Лорд носились по двору, устроив игру наперегонки. Бросив на своего любимчика проницательный взгляд, Фаина молча присела рядышком.

— Тёть-Фай… — тихо позвал Каро, не сводя со своей малышки задумчивого ласкового взгляда. — Тебе понравилась Лика?

— А ты зачем спрашиваешь? — улыбнулась Фаина, прекрасно понимая, к чему он завёл этот разговор.

— Да так… — слегка усмехнулся Каро.

— «Та-а-ак…» — передразнила его Фаина. — Это и есть та девочка, о которой ты говорил?

— Она… — не сдержав улыбки, радостно улыбнулся Каро, а глаза так и засияли от счастья. — Женюсь я на ней, тёть-Фай.

— А она сама-то знает? — внимательно посмотрела на него Фаина. — Ты уже сказал, что любишь?

— Потом скажу… — лукаво улыбнулся он. — Пусть подрастёт ещё немного…

— Ну, жди — дело твоё… — согласилась Фаина. — А девочка хорошая… добрая… Хорошей женой будет, когда полюбит.

— Думаешь, полюбит? — посмотрел на неё Каро.

— А ты ей уже нравишься, — улыбнулась Фаина. — Иначе она сюда не приехала бы.

— Так она из-за собаки с нами пошла… — усмехнулся Каро.

— Эх, ты — дурья твоя башка! — тихонько потрепав его по затылку, рассмеялась тётя Фая. — Да нет в мире таких собак, чтоб ради них женщина на край света шла: в чужой дом, неизвестно куда… ДОВЕРЯЕТ она тебе. Верит, что не обидишь — потому и идёт. А доверие — это первый шаг к любви, без него ничего не построишь!

— А второй какой? — улыбнулся Каро.

— А уж это тебе самому искать придётся, — вздохнула Фаина. — Тут, сынок, нет одного рецепта для всех: сердца у людей разные — к каждому свой ключик подобрать нужно. У Лики тоже сердечко с секретом: поберёшь ключик — всю жизнь тебя любить будет. Ищи, сынок — тогда и найдёшь…

Каро искал. Он тщательно искал ответ на вопрос: ЗА ЧТО Лика любила Ваську…? Трамвайщика…? Чёрного и Барона…? Они были абсолютно разными людьми, не похожими друг на друга ни внешне — ни по характеру. И тем не менее, было в них нечто такое, что ускользало от взгляда Каро — и заставляло Лику безоговорочно верить, что это и есть тот самый, ЕДИНСТВЕННЫЙ, на всю жизнь…

Каро чувствовал, что ответ на вопрос лежит на поверхности, совсем близко, но никак не мог разгадать, что за секрет открывал замочек к сердцу Лики. Единственное, что ему оставалось — это ждать. Ждать, когда время всё расставит по своим местам, и она сама пригласит его в свою жизнь, вручив ключи от сердца…

Время… Оно летело так быстро! Каждый день Лика прибегала в гости к тёть-Фае, чтобы поиграть с собакой, и Каро с удовольствием сидел на крылечке, наблюдая за ней со стороны. Но не успел он порадоваться своему счастью, как август подошёл к концу — и начался новый учебный год.

Школьные будни в очередной раз украли у него Лику. Она всё реже гостила у тёти Фаи, а потом и вовсе перестала к ней заходить. Приходя со школы, Лика по-быстрому бралась за уроки, а потом допоздна гуляла с подружками. Она по-прежнему считала Каро «просто другом отца», но что ещё хуже — совсем не отвечала на письма «тайного поклонника».

А он писал. Каждый день Каро подбрасывал в почтовый ящик Лики письмо, где просил прощения и обещал никогда больше не вмешиваться в её жизнь так, как это случилось в истории с Васькой.

Он знал, что она читает эти письма. Лика больше не выходила на балкон и не разрывала конверты на мелкие кусочки, но и отвечать что-либо просто не желала…

Вместо подписи был нарисован маленький человечек, державший в руках разорванное напополам сердце…

Закусив губу, Лика задумчиво смотрела на письмо, размышляя, как ей поступить. Тайный поклонник оказался на редкость настырным парнем! Он упорно не желал отступать, забрасывая её своими письмами, и его настойчивость немного пугала Лику.

«Неужели он действительно так сильно любит её?» — размышляла она, не зная: радоваться ей этому — или плакать? Его упорство было похоже на безумие, (Лика даже представить не могла, что можно ТАК любить, и побаивалась, что это и впрямь какой-то маньяк).

С другой стороны, он ничего не требовал от неё, не пытался навязать свои чувства и всего лишь просил простить за то, что разрушил её союз с Васькой. Вопрос в том, насколько можно доверять такому человеку: «Единожды солгавший — будет лгать, единожды предавший — предаст снова…» — твёрдо верила Лика.

Хорошенько подумав, она взяла чистый лист бумаги и начала писать ответ:

— Ты говоришь «прости» — а я НЕ ВЕРЮ. Я не могу доверять человеку, решившему, что он лучше меня знает, как мне следует жить.

Ты знаешь, о чём я думаю…? Ты знаешь, что я чувствую…? Ты знаешь, чего я хочу и о чём мечтаю…? Кто дал тебе право решать за меня: разве ты — Бог?!

Ты клянёшься не обижать меня и сделать всё, чтобы я была счастлива. Ты знаешь, В ЧЁМ моё счастье…? Как ты можешь дать то, о чём не имеешь ни малейшего понятия?!

Твои клятвы ничего не стоят: это всё слова — только СЛОВА…

— Ты права: я не знаю, что ты чувствуешь, не знаю о чём твои мечты. Так помоги мне — скажи, что мне сделать, чтобы вернуть твоё доверие? Что мне сделать, чтобы доказать тебе, что это не просто слова?

Я готов выполнить любое твоё желание, лишь бы ты меня простила, и мы вновь стали друзьями…

— Ты вновь говоришь так, будто ты — Бог…

Откуда ты знаешь, что тебе по силам сделать всё, о чём я попрошу? А если я хочу звезду: яркую, ослепительную звезду — ты можешь мне её достать? Сомневаюсь…

«Звезду…» — горько усмехнулся Каро. Она нарочно упомянула самый часто обещаемый мужчинами подарок, словно желала показать, что он ничуть не лучше других. Один из всех: ни больше — ни меньше! Лика прекрасно понимала, что мужское обещание «достать звезду с неба» — не более чем метафора, слова.

СЛОВА… А Каро предстояло превратить слова в поступки. Только так он мог доказать, что на самом деле хочет быть её другом — самым лучшим и преданным другом, какой только может быть…

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Как-то незаметно наступила зима. Хмурое декабрьское утро встретило крепким морозом и метелью. Всё это было бы вполне терпимо, если бы не пронзительный ветер, пронизывающий до самых костей.

— Ну и погодка! — поёжился Макс, наглухо застёгивая тёплую куртку на меху.

Пробираясь через сугробы, он направился к джипу Каро, (заботливо оставив свой мерс в гараже). Неожиданно он споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, схватился за первый попавшийся под руку куст, торчавший на обочине. Это помогло ему устоять на ногах, но принесло новое огорчение.

— Чёрт! Браслет порвал… — выругался Макс и обернулся к Каро. — Давай по дороге к Толяну заскочим — может запаяет?

Молча кивнув, Каро подошёл к машине и сел за руль. Внимательно следя за дорогой, он мучительно думал о том, как растопить лёд, сковавший сердце Лики. Может удивить её невероятным подарком на Новый год…? Но до праздника осталось всего ничего, а он так и не нашёл ничего подходящего…

Толян давно был на ногах. Осмотрев порванный Максом браслет, он беспечно хмыкнул и вынес свой вердикт:

— Ерунда! Я тебе его за пять минут залатаю. Ждать будешь?

— Буду, — кивнул Макс.

— Тогда чай, кофе — там… — показал Толян в сторону кухни и ушёл в комнату чинить браслет.

Весело напевая себе под нос, Макс исчез в указанном направлении. Каро не стал составлять ему компанию.

— Я посмотрю…? — заглянул он в комнату к Толяну и, получив молчаливый кивок, зашёл внутрь.

В комнате был «рабочий беспорядок»: повсюду лежали драгоценные и поделочные камни, различные заготовки вперемешку с ломом, а также готовый ювелирный ширпотреб, принесённый на переплавку.

Внезапно, среди этого многообразия, взгляд Каро остановился на кольце, лежавшем на краешке стола, за которым работал Толян. Подойдя ближе, он взял его в руки и задумчиво повертел, рассматривая со всех сторон. Кольцо было очень необычным: большая пушистая звезда, украшенная маленькими искорками бриллиантов. Их было так много, что перстень буквально «горел» в руках.

— Нравится? — не отрываясь от работы, спросил Толян.

— Красиво… — согласился Каро. — Чей-то заказ?

— Да нет… — мотнул головой Толян. — Картинку одну в журнале увидел — дай, думаю, попробую… Полгода над ним корпел!

— Хорошая работа, — похвалил Каро. — Сколько…?

Отложив в сторону инструмент, Толян поднял голову и внимательно посмотрел на Каро. Убедившись, что тот не шутит, он сцепил руки на затылке и начал прикидывать цену.

— Давай считать… — задумчиво сказал он. — Белое золото на четыре с половиной грамма — это раз, пятьдесят пять бриллиантов по 0,2 карата — это два… Плюс потраченное время…

Оторвав клочок бумажки, он быстро нацарапал карандашом цену и протянул листок Каро.

— Зелёными…? — задумчиво поинтересовался тот, рассматривая цифры.

— Ну, не деревянными же! — усмехнулся Толян.

— Сойдёт! — кивнул Каро. — Кольцо сейчас заберу, а деньги после обеда — согласен?

— Договорились!

И Толян вновь вернулся к починке браслета Макса…

Возвращаясь домой из школы, Лика заметила, что в почтовом ящике что-то лежит. «Опять…» — мысленно вздохнула она. — «И не надоело ему писать?»

Взяв в руки письмо, она сразу же почувствовала, что в нём что-то есть. Первым желанием было засунуть конверт обратно — ей не нужны его подарки! Однако женское любопытство оказалось сильнее гордыни… Немного подумав, Лика быстро побежала домой, чтобы взглянуть на содержимое письма.

«Привет, малышка…

Помнишь, ты упомянула про звезду? Конечно это не та звезда, о которой ты говорила. Поверь, если б я мог, я подарил бы тебе все звёзды с небосвода — но я обычный человек и не могу сделать того, что мне просто не под силу. Я лишь надеюсь, что эта маленькая звёздочка понравится тебе не меньше, чем те, что горят у нас над головой, и принесёт тебе счастье. С новым годом тебя, маленькая моя! Будь счастлива…»

Лика долго сидела молча, держа на ладони необычное кольцо. Оно было не просто красивым — это было самое потрясающее кольцо, которое только можно было себе представить! Большая пушистая звезда из тоненьких лучиков, разлетевшихся в разные стороны: каждый лучик был украшен дорожкой из крохотных прозрачных камушков, переливавшихся на свету ослепительными искрами, от которых невозможно было отвести глаз.

Боясь поверить, что это не сон, Лика осторожно примерила кольцо. Оно оказалось как раз впору на средний палец правой руки, и сидело так, будто было сделано именно под него. Она поняла, что никогда не расстанется с ним — расстаться с такой красотой было просто невозможно! Ведь теперь у неё была собственная маленькая звезда…

Новый год братва встречала шумно и с размахом. Гулянка с друзьями была весёлой, но сердце Каро упрямо рвалось туда, где в суете домашних хлопот можно было увидеть дерзкую девчонку, крепко державшую его душу своими тонкими пальчиками. Устав сидеть на месте, он вышел на улицу, чтобы немного развеяться и покурить.

Лика… Он отчётливо помнил все встречи и разговоры, что подарила ему судьба, когда Каро даже не подозревал, как сильно привяжется его сердце к этой девочке.

«Вы любите голубей…?» — в который раз вспомнил он странную девчонку, кормившую птиц хлебом, купленным для всей семьи.

«Наверное…» — не зная, что сказать, пожал тогда плечами Каро и бросил голубям горсть семечек.

«Нет, не так — вы их напугали…» — большие широко распахнутые глаза посмотрели с такой укоризной, что стало безумно стыдно и неловко… — «Вот так надо, тихонько совсем…»

Как тогда, он вновь почувствовал тепло маленькой ладони, взявшей его за руку, и задумчиво улыбнулся…

Неожиданно на землю приземлилась стая голубей. Глухо воркуя, птицы важно расхаживали неподалёку, искоса посматривая в сторону Каро, будто намекая: «Ну, покорми же нас — не будь жмотом!»

Заглянув в кафе, он жестом подозвал оказавшегося поблизости Игорька и попросил буханку хлеба. Не задавая вопросов, Игорёк принёс ему батон и вновь присоединился к гуляющим друзьям.

— Ну что, пернатые… — усмехнулся Каро, глядя на голубей. — Есть будем…?

Разломив хлеб, он бросил на землю несколько кусков и вновь погрузился в воспоминания…

— Скажите им… — тихо попросила странная девчонка.

— Что…? — растерялся Каро.

— Своё заветное желание… Они отнесут его Богу — и оно обязательно исполнится. Я ЗНАЮ …

Склевав все крошки, голуби походили ещё немного и дружно взмыли в небо.

— Эй, а спасибо кто будет говорить? — глядя им вслед, грустно усмехнулся Каро и вздохнул: — Попросите у Бога, чтоб она меня полюбила, а…? Устал я биться как рыба о лёд…

Из кафе за спиной доносились музыка и смех. Но Каро не хотелось возвращаться к друзьям: пробудившиеся воспоминания навеяли тихую грусть и невесёлые думы о том, что Лика никогда не ответит на его любовь. Не прощаясь с ребятами, Каро отправился домой, чтобы немного побыть одному…

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Довольно быстро Макс обнаружил отсутствие своего лучшего друга и сразу догадался, что Каро ушёл. Оставив ребят праздновать дальше, он прихватил парочку бутылок коньяка и направился к Орифу. Макс даже не сомневался, что именно туда сбежал его влюблённый друг, чтобы быть поближе к Лике.

На самом деле она была одна. Погрузив всех в машину, родители уехали навестить сестру отца и её семью, а Лика отказалась. Ей не хотелось ночевать в чужом доме, выслушивать бесконечные истории о том, «как все выросли» и «в наше время…» Уж лучше она проведёт все каникулы с Улькой, чем будет изображать из себя «благовоспитанную леди».

Однако Лика быстро пожалела о своём решении. Лишь только раздался звонок, она поспешила открыть дверь, но вместо долгожданной Ульки на пороге стоял Макс. ПЬЯНЫЙ.

— Отец дома? — весело спросил он, вваливаясь в прихожую.

— Нет, — быстро ответила Лика и попыталась выпроводить нежданного гостя обратно.

— Как это нет?! — шутливо возмутился Макс. — А с кем я тогда пить буду?

— Ни с кем! — резко ответила Лика, так как терпеть не могла пьяных мужиков. — Тебе и так достаточно!

— Это кто такое сказал? — рассмеялся Макс. — А ну, покажи мне его!

— Иди в зеркало посмотри! — фыркнула Лика, безуспешно пытаясь вытолкнуть его за порог.

— Ты на что это намекаешь? — продолжал веселиться Макс, даже не думая уходить. — Ты хоть знаешь, сколько девок за мной бегает? Да я стольких перецеловал, что тебе и не снилось!

— Поздравляю! — раздражённо фыркнула Лика, начиная понимать, что у неё просто нет сил, чтобы выставить этого «верзилу» за дверь.

— Спасибо! — радостно кивнул Макс, принимая её поздравления за чистую монету. — А хочешь, я и тебя поцелую? — неожиданно предложил он.

— В другой раз! — отказалась Лика, мучительно размышляя, как избавиться от подвыпившего гостя.

— Да брось ты! — отмахнулся Макс. — Могла б и поцеловать в честь праздника!

— Проспись сначала! — хмыкнула Лика и сделала новую попытку вытолкнуть его за дверь.

Лучше б она держалась от него подальше!

— Тогда я сам тебя поцелую — я не гордый! — заявил Макс, мгновенно притянув её к себе, и попытался поцеловать.

— Пусти! — отчаянно сопротивлялась Лика, пытаясь вырваться из его рук.

Понимая, что силы не равны, она схватила первый попавшийся под руку предмет и со всего размаху ударила Макса по голове. Раздался звук разбитого стекла, и по лицу Макса побежала кровь.

— Чёрт… — простонал он, хватаясь за голову. — Ты совсем спятила? Так же убить можно…

— Убирайся! — срываясь на крик, одним рывком вышвырнула его за порог Лика, задыхаясь от ярости. — Пошёл вон!!! Скажи спасибо, что я тебе горло не перерезала!!! — с силой захлопнула она дверь.

Лику трясло как в лихорадке. Не веря, что всё происходит на самом деле, она недоумённо смотрела на зажатый в руке осколок бутылки из-под огуречного лосьона для лица. Мокрая лужа на полу и разбрызганная по коридору кровь развеяли остатки сомнений, что это не сон.

Взяв себя в руки, Лика быстро собрала осколки и выбросила их в мусор, после чего начала тщательно замывать следы неприятного инцидента…

Жизнь полна неожиданностей. Эта старая как мир истина вновь пришла на ум Каро, когда он увидел, в каком состоянии заявился к нему Макс.

— Кто это тебя так? — нахмурился Каро, быстро проводя друга в ванную, чтобы тот мог умыться. — Вы там передрались что ли?

— Да нет, братва тут ни при чём, — развеял его опасения Макс.

Удар по голове изрядно повыветрил из него хмель, и он начал, в конце концов, соображать, что натворил.

— Только не говори, что тебя гоп-стопники тормознули! — усмехнулся Каро, осматривая рану. (К счастью, она оказалась не столь серьёзной, как выглядела, и относилась к тому типу, что братва небрежно называла «царапиной»).

— Да какой гоп-стоп! — слегка поморщился от боли Макс, когда Каро начал обрабатывать рану зелёнкой. — Я бы им шеи свернул, а это… С кошкой поцапался.

— И какая ж это кошка тебя так поцарапала? — вновь усмехнулся Каро.

— Лика… — тяжко вздохнув, честно признался Макс, стараясь не смотреть другу в глаза. — Я поцеловать её хотел, ну… она меня и долбанула…

На секунду в воздухе повисла звенящая пауза, но уже в следующий миг Каро схватил Макса за плечо и, резко развернув, прижал к стене.

— ПОВТОРИ… — глядя потемневшим от ярости взглядом, глухо сказал он, сжав пальцы с такой силой, что послышался хруст.

— Чёрт, Каро… — простонал Макс. — Ты мне плечо сломаешь… Мне самому хреново…

На беднягу жалко было смотреть: Макс и сам понимал, что «перегнул палку» пытаясь поцеловать любимую девушку своего лучшего друга, (будь он на месте Каро — не только плечо бы сломал, но и ещё парочку костей, чтобы успокоиться), и теперь искренне сожалел о своём поступке.

Неимоверным усилием воли Каро взял себя в руки и разжал пальцы. Не обронив ни слова, он вышел из ванной и скрылся на балконе. Как побитая собака, Макс поплёлся следом, тяжко вздыхая по дороге.

— Каро… — тихо позвал он друга, выходя на балкон. — Ну, дурак я — ДУРАК! Перебрал немного — вот и накосячил…

Ничего не ответив, Каро молча курил, глядя на светящиеся окна в доме напротив.

— Ну, хочешь — врежь мне как следует! Сам знаю, что заслужил… — предложил Макс.

— Она одна? — неожиданно спросил Каро, вспомнив, что Ориф что-то говорил про поездку к родне, запланированную на праздники.

— Была одна… — вновь вздохнул Макс.

Каро решительно затушил сигарету.

— Одевайся! — резко обернулся он. — Извиняться пойдёшь. Сейчас же.

Приведя коридор в порядок, Лика немного успокоилась. Макс, конечно, дурак — сам виноват в том, что случилось, не надо было к ней лезть. Но он не со зла, просто выпивший был — вот и не соображал, что делает. Однако факт оставался фактом: этот инцидент оставил в душе крайне неприятный осадок, и оставаться в квартире одной не было никакого желания.

Подумав, что Макс может вернуться и повторить неудачную попытку с поцелуем, Лика сильно переполошилась и решила переночевать у Ульки. Словно торнадо она пронеслась по квартире, собирая свои вещи, (ей даже в голову не пришло, что можно просто запереть все двери на замки и никому не открывать).

Переодевшись, она вылетела в коридор и резко распахнула дверь. В тот же момент в квартиру шагнул Каро, и Лика с разгона врезалась в него, больно ударив головой в грудь.

— Ой… — тихо ахнула она, отшатнувшись назад, и начала терять равновесие.

— Осторожнее… — словно издалека донёсся чей-то голос, и сильные мужские руки заботливо придержали её, не давая упасть. — Так и убиться можно…

Медленно подняв голову, Лика увидела высокого черноволосого парня с добрым смеющимся взглядом. Его появление было столь неожиданным, что она совершенно растерялась, потеряв всяческую способность что-либо соображать.

— Ты как: не ушиблась…? — усмехнулся Каро, нисколько не сомневаясь, что с точки зрения Лики он свалился на неё, как луна с неба. Словно зачарованная, она молча смотрела на него своими широко распахнутыми глазами, искренне не понимая, что произошло. — Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю… — покачала головой Лика, пытаясь прийти в себя.

Мягкий мужской голос доносился до неё будто издалека. Голова отчаянно кружилась, а всё тело пробила странная дрожь.

— Видать, крепко ушиблась… — заметил Макс и помахал ей рукой. — Э-эй… меня-то хоть узнаёшь?

Повернув голову в сторону, Лика внимательно посмотрела на него и кивнула.

— Привет, Макс… — задумчиво сказала она и вновь перевела взгляд на Каро. — А ты кто…?

Этот вопрос поставил его в тупик и изрядно насмешил Макса.

— Это Король, — рассмеялся он. — Ты же всегда хотела познакомиться с настоящим королём!

— Помолчи! — слегка усмехнувшись, попросил Каро, глядя на Лику нежным заботливым взглядом. — Я — Каро. Помнишь…? — улыбнулся он. — Присматриваю за этим балбесом, который называет себя моим другом. Он обидел тебя сегодня, вот я и притащил его, чтоб он извинился. Он больше не будет к тебе приставать — он обещает. Ты простишь его?

Как во сне Лика слушала мягкий мужской голос, и совсем не слышала его слов. Она совершенно не понимала, что он говорил, не понимала, о чём он её спрашивал, а голова кружилась всё сильнее и сильнее.

— Да ты совсем на ногах не стоишь… — заметил Каро. Легко подхватив Лику на руки, он отнёс её в зал и положил на диван. — Макс, принеси что-нибудь укрыться.

Её буквально трясло, а в теле чувствовалась такая слабость, что Лика решила, что умирает.

— Я — УМИРАЮ… — тихо прошептала она сама себе, мрачно констатируя вслух сей печальный факт.

— Надеюсь, что нет! — усмехнулся Каро, заботливо прикрывая её толстым одеялом. — Сейчас отдохнёшь немного — и всё пройдёт. Главное, чтоб сотрясения мозга не было — уж больно сильно ты об меня приложилась. Голова не болит?

— Голова…? — машинально переспросила Лика и попыталась вспомнить, что значит это слово.

— Значит так: теперь лежи — и никуда не вставай! — твёрдо приказал Каро. — Договорились?

Она слабо кивнула, чувствуя, что при всём желании не смогла бы подняться на ноги.

— Вот и хорошо! — улыбнулся Каро. — Отдыхай, малышка, а мы пойдём — не будем тебе мешать… — кивком позвав Макса, он вышел из комнаты.

Вскоре хлопнула дверь, и Лика осталась одна. Она долго лежала, глядя в потолок, и пыталась сообразить, что с ней происходит. Она бежала к Ульке — это раз. Потом врезалась в этого парня — это два. И теперь ей очень плохо — это три.

Откуда он только взялся на её голову — с луны, что ли, свалился…? Лицо вроде бы знакомо… и голос тоже… Он сказал, что Макс его друг… (Но у него не было раньше таких друзей!) Лика знала всех, с кем так или иначе приходил в гости Макс, и среди них точно не было никого похожего на этого парня: так — мужики как мужики, а этот…

Никогда в жизни она не видела таких высоких красивых мужчин! (Реально высоких и красивых!) Гордый профиль, живой проницательный взгляд с лёгкой примесью горечи в уголках глаз, и ослепительная улыбка подобная солнцу…

А голос! Он буквально завораживал своей мягкостью, погружая разум в гипнотический транс и оцепенение. «Я — Каро. Помнишь…?» Каро…

Так это дядя Каро что ли…?! Ничего себе! Она никогда не обращала внимания на его внешность, и уж тем более не смотрела на него, как на мужчину — мало ли их тут по дому шастает! Да-а-а… надо бы повнимательнее относиться к тому, что тебя окружает. И летать поменьше! Глупо всё как-то получилось…

Закрыв глаза, Лика повернулась на бок, чтобы устроиться поудобнее, и вскоре заснула…

Стоя на балконе, Каро задумчиво курил сигарету, прокручивая в уме происшествие с Ликой. Любимое «торнадо» чуть не сбило его с ног, и Каро сильно беспокоился за здоровье своей малышки. После столкновения она была совершенно растеряна, слаба и, судя по всему, испытывала сильное головокружение. Может не стоило оставлять её в таком состоянии одну? А вдруг ей стало хуже…? Там даже на помощь некого позвать!

Не раздумывая, Каро выбросил сигарету и быстро вышел из дома, на ходу набрасывая на себя куртку. Он просто не мог бездействовать, не убедившись, что с Ликой всё в порядке.

Пересечь двор и подняться на второй этаж, было делом пары минут. Аккуратно открыв незапертую на замок дверь, он осторожно вошёл в дом и тихонечко прошёл в зал.

К счастью, с Ликой было всё в порядке. Закутавшись в одеяло, она крепко спала: на щеках играл лёгкий румянец, а дыхание было ровным и спокойным. «Как же я тебя люблю…» — мысленно вздохнул Каро, глядя на спящую девушку, и вышел из комнаты так же тихо, как вошёл.

Убедившись, что его опасения оказались напрасными, он покинул квартиру, предварительно поставив на защёлку все дверные замки — пусть малышка спит спокойно, и ей ничего не угрожает…

После неприятной истории с Максом Лика сильно изменилась: пытаясь держаться на расстоянии от двух закадычных друзей, она редко появлялась в зале и вообще ограничила до минимума все контакты с друзьями отца.

Каро пытался восстановить былое дружеское расположение, буквально заваливая Лику, (а заодно и всех остальных детей), дорогим шоколадом и конфетами, но… Она даже не смотрела в его сторону. Стоило ему прийти в гости, она неохотно бросала равнодушное «здрасьте…» — и тут же исчезала в детской комнате, плотно прикрыв за собой дверь. Это очень огорчало Каро, он сильно переживал, даже не подозревая, что на самом деле происходит с его малышкой.

А с ней творилось что-то невероятное! Как только Лика слышала знакомый мужской голос с уверенными спокойными нотками — разум мгновенно отказывался что-либо соображать, а в теле появлялась такая слабость, что она просто не могла стоять на ногах.

Убежав в комнату, она медленно сползала по двери на пол, пытаясь унять внезапно накатившую дрожь, а из глаз потоком текли слёзы. Этот голос обволакивал своей мягкостью, пронзая насквозь каждую клеточку её тела и заставляя сердце сжиматься в маленький трепещущий комок. Почему-то вдруг накатывало сильное головокружение, и Лика изо всех сил старалась не упасть в обморок, совершенно не понимая, что с ней происходит. Она никогда не чувствовала ничего подобного!

Самым ужасным было то, что рассказать об этом и посоветоваться было не с кем. Лика вдруг поняла, что единственный, с кем она всегда могла поговорить, был сам Каро: он всегда внимательно выслушивал её и объяснял сложные вещи так, что всё становилось до смешного просто и понятно. Теперь же она не могла даже подойти к нему: едва почувствовав его взгляд, её резко бросало в жар, а мысли разбегались во все стороны, так что она забывала, куда и зачем шла.

Совершенно измучившись, она решила обратиться за помощью к тому, кто настойчиво продолжал писать ей письма, обещая любую помощь и поддержку.

— Поговори со мной… — попросила она в письме своего тайного поклонника. — Мне плохо…

— Тебя кто-то обидел? — (маленький нарисованный человечек грозно нахмурился и упёрся руками в бока, словно обещая немедленно разобраться с её обидчиком).

— Нет, вовсе нет! Я заболела наверное… не знаю… Мне просто очень плохо…

— Почему? Расскажи, что случилось, и я попытаюсь тебе помочь. Обещаю — я сделаю всё, что в моих силах…

— Я сама не понимаю, что происходит… В моей жизни есть один человек… Не могу сказать, чтоб он появился недавно, (мы давно знакомы, и часто общаемся), но в последнее время он как-то странно на меня воздействует. Когда я его вижу, я сразу теряюсь и забываю, кто я и как меня зовут. Я вообще ничего не соображаю — все мысли куда-то разбегаются, и я не могу ни о чём думать… Тело не слушается совсем: каждый раз, когда я слышу его голос — меня трясёт так, будто у меня лихорадка, и я чуть ли не в обморок падаю… А потом мне вдруг хочется плакать… Глупо, да?

— Это не глупость. И даже не болезнь. В том, что с тобой происходит, нет ничего необычного или странного — просто ты выросла и стала совсем большая. Вот и всё…

— Что это, если не болезнь? Что со мной происходит? Я не понимаю…

— Это любовь, малышка… Просто ЛЮБОВЬ…

Каро было очень грустно… И БОЛЬНО. Его малышка снова влюбилась, и судя по всему, на этот раз это было действительно серьёзное и глубокое чувство. Не важно, кто был её избранник! Кем бы он ни был, Каро больше не собирался вмешиваться в её жизнь — он просто не мог позволить себе вновь причинить ей боль, в очередной раз заставляя плакать по разбитым мечтам. Как бы ни было ему тяжело, он твёрдо решил уйти в сторону и не мешать счастью Лики, оставив за собой скромное право просто называться её другом…

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ