Мой лучший любовник

ГЛАВА 21

— Харри, ситуация вышла из-под контроля. Это… безумие.

Сюзи удалось остаться с ним наедине, когда она выкатила его в кресле в маленький сад с розами, который отделял палату Харри от соседней.

Было солнечно и все еще жарко для середины сентября. Сюзи закатала рукава своей черной кружевной блузки и сделала серьезное лицо.

— Нам нужно поговорить. Скажи честно, ты же не собирался делать мне предложение вчера вечером.

— Собирался, — возразил Харри.

— Но мы знаем друг друга всего три недели.

— Почти четыре.

— Харри!

— Знаешь, именно поэтому это и романтично. У нас бурный роман.

— У нас никакой не роман, — простонала Сюзи. — При бурном романе люди спят вместе. А мы этого не делаем.

— Я имел это в виду, когда говорил, что люблю тебя. — Харри нельзя было переубедить. — Нам с тобой хорошо вместе. А теперь произошло все это… как будто мечта стала реальностью! Такой шанс выпадает только раз! Было бы безумием не воспользоваться такими возможностями.

Сюзи покачала головой.

— Харри, пожалуйста, послушай меня…

— Нет, ты послушай. — Он схватил ее руку, его глаза блестели, как сапфиры. — Я полицейский. Я получаю обычную зарплату. По контракту с этим журналом мне заплатят столько, сколько я заработаю за десять лет, патрулируя улицы. Подумай об этом, Сюзи. И мне не придется совершать что-то ужасное ради таких денег — они только хотят, чтобы мы поженились! И отправились в свадебное путешествие в какое-нибудь экзотическое место! Ради всего святого, что в этом страшного?

— Но это торгашество и расчет… и неправда, — прокричала Сюзи. — И я тебя не люблю, а я не хочу выходить за того, кого даже не люблю!

— Ясно, — произнес Харри, — ты рассуждаешь как эгоистка. А ты подумала о детях?

— Я не хочу иметь детей!

По крайней мере, не сейчас, подумала Сюзи, и не от тебя.

— Я говорю о Майки и Лорин. — Харри смотрел на нее с грустью. — Они тоже часть нашей сделки.

— Что? — Сюзи покачала головой; как ни старалась, она не могла понять, что он имеет в виду. Если только…

Боже мой, только не говори, что придется их усыновить.

— Их мать разведена и живет на пособие. У них двухкомнатная муниципальная квартира, и на праздники они никогда в жизни никуда не ездили, — объяснял Харри. — На нашей свадьбе Лорин будет подружкой невесты, а Майки пажом — знаю, ему немного рановато, но тут уж ничего не поделаешь. Они получат десять штук, и их мать сможет свозить их в Диснейленд… Знаешь, они журнал не интересовали. — Он говорил печальным голосом. — Но я настоял. Ради детей.

Сюзи все еще не могла поверить, что все это происходит с ней. Однажды, много лет назад, она в буквальном смысле загнала себя в угол. Это произошло, когда она красила кухню. Чтобы выбраться, ей пришлось залезть на стиральную машину, пробалансировать по подоконнику, опереться о холодильник, а потом раскачаться и прыгнуть в открытую дверь кухни, чтобы оказаться в спасительном холле.

На этот раз, очевидно, сбежать будет не так легко.

И я не загоняла себя в угол, подумала она. Харри сделал это за меня.

Это был психологический шантаж, не больше и не меньше.

— Всю мою жизнь, — мягким голосом продолжал Харри, говоря почти сам с собой. — Лео был удачливее меня. Он всегда получал все, что хотел… карьеру, деньги, девушек… и я чувствовал его превосходство. Я был вторым сортом. — Он непокорно тряхнул головой. — Но теперь у меня появился шанс сравняться с ним. Деньги, девушка — ты, — и ко всему прочему я еще и герой. Разве ты не понимаешь, Сюзи? Что сказал тот парень из журнала? Такая история затронет сердца нашего народа. И теперь вся моя жизнь изменится.

Сюзи не могла говорить.

Но должна была.

— Я тебя не люблю.

— Не торопись, — попросил Харри. — Да, возможно, сейчас ты считаешь, что меня не любишь. Но я сумею заслужить твою любовь, знаю, что сумею.

— Ты не сумеешь, — возразила Сюзи.

— Почему нет? Я что-то делал не так?

Именно это, к примеру.

Пытаясь быть честной, Сюзи сказала:

— Дело не в тебе, а во мне, Харри, ты хороший. — Она потеребила концы ужасного желто-розово-лилового шарфа. — Думаю, ты слишком хороший.

— О, это легко исправить. — Харри сверкнул улыбкой, которая уже растопила все женские сердца в конференц-зале. — Мне придется стать ужасным.

* * *

Через два часа Харри навестила Люсиль.

— Ты выглядишь здорово для человека, у которого практически все кости переломаны. — Поцеловав его в виде приветствия, она высыпала на постель Харри содержимое пакета. Нектарины, плитки шоколада, бутылка «Лукозейда» и несколько потрепанных книжек в мягких обложках.

— Если что-то нужно, дай мне знать, — сказала Люсиль. — Хотя, наверное, Сюзи принесла тебе много всего. Она здесь?

— Прячется в тумбочке. — Харри усмехнулся. — Нет, ей нужно было вернуться на работу. Она придет позже.

— Еще я принесла тебе открытки и подарки к твоему дню рождения. — Люсиль вытряхнула содержимое второго пакета. — Вот те от меня, а эти от Сюзи. Так как прошла эта… пресс-конференция?

— Блестяще. — Харри рассказал ей все, что произошло, опустив сцену со Сюзи в розарии. Он был уверен, что сможет ее переубедить; его предложение было для нее как гром среди ясного неба, вот в чем дело. Харри знал, как только она придет в себя, он ее завоюет.

— Ты не шутишь? Это фантастическая новость! — вскрикнула Люсиль, ее заплетенные в косички волосы взметнулись вверх, когда она в восторге обняла его.

— Ой, — тихо произнес Харри, когда одна из бусинок задела шрам на его левой скуле. Но его синие глаза сияли, и он широко улыбался. — Да, конечно.

Рори не представлял, что может вести себя так грубо. Сначала он даже не понял, что это грубость. Но, возвращаясь в офис в пять часов, он мысленно повторял свой короткий разговор с Фи Дрисколл, и его передергивало от собственной невежливости.

Фи была настолько добра, что выручила их, а в ответ на это он ей сказал:

— Скажите Сюзи, что с нее выпивка.

Рори скривился. Разве можно быть таким болваном? Он представлял, что скажет Фи, когда увидится вечером со Сюзи.

Все это было странно, потому что обычно Рори был так занят мыслями о бизнесе, что ему некогда было думать о впечатлении, которое он производил на других людей.

Рори затормозил у будки оплаты, просунул деньги и пересек Висячий мост. Все еще ярко светило солнце, отражаясь в воде; он видел много людей, сидящих на террасе гостиницы «Эйвонское ущелье».

Вот что я сделаю, решил Рори. Вернусь в офис и объявлю, что мы все заслужили хорошую выпивку.

Он покажет Фи, что ценит ее помощь, пригласит всех в бар на террасе и оплатит несколько заходов. Может, даже купит пару бутылок праздничного шампанского.

В конце концов, Фи продала дом Тейлорам, не клиентам, а исчадиям ада.

Да, думал довольный собой Рори, это будет хороший ход.

Когда в офисе появился Рори, Сюзи сидела на краю своего стола и болтала ногами. Донна по-прежнему героически трудилась за компьютером, а Мартин как раз вешал ключи.

— Ладно, на сегодня можете закругляться, мы отправляемся в бар «Терраса», за выпивку плачу я, — объявил Рори. Он взглянул в сторону двери, ведущей в заднюю комнату. — А где Фи?

— Ушла полчаса назад. Ей нужно было что-то сделать, прежде чем отправиться куда-то вечером, — объяснила Донна.

— О! — Черт. Рори жалел, что не заглянул в соседнюю комнату, прежде чем сделать объявление. Теперь они ему не позволят пойти на попятную.

Донна похлопала по стопке писем в ящике для исходящей почты.

— Она блестяще поработала. Мы почти разобрались с нашими долгами.

Рори сглотнул; теперь он чувствовал себя еще хуже.

— Ладно… если это неудобно, мы можем отложить до другого раза…

Донна и Мартин очень возмутились; он и так знал, что это не сработает.

— Нет, не будем откладывать, — объявила Сюзи, спрыгивая со стола. — Давайте, вперед, мне и правда надо выпить.

На следующий день фотография Харри украшала первые полосы всех газет. Если бы он был уродом, все равно история произвела бы впечатление, но его внешность кинозвезды окончательно решила дело.

Если публика могла полюбить кого-то больше, чем обычного героя, так это героя-сногсшибательного-красавца, поняла Сюзи, потрясенная масштабами сенсации. По словам администратора больницы, на которую обрушилась Харри-мания, телефоны раскалились от звонков с поздравлениями и пожеланиями скорейшего выздоровления, а также с разными предложениями. Оказалось, вокруг было полно физиотерапевтов-любительниц, готовых оказать услуги личного характера, если Харри понадобится помощь, чтобы вернуть в рабочее состояние его бедное, израненное тело.

Сюзи не стала бы возражать, если бы он принял несколько таких предложений. Если еще кто-то повторит, что ей очень повезло, у нее возникнет огромное искушение воткнуть в говорящего шприц.

— О, вам так повезло, — вздохнула одна из младших медсестер, работающая в соседнем отделении.

Она заглянула в палату Харри, чтобы сказать, что он просто замечательный, и попросить автограф. Его правая рука была в гипсе, поэтому Харри пришлось писать левой рукой — его каракули были похожи на буквы трехлетнего ребенка.

Сюзи покорно улыбнулась. Тем более что сейчас под рукой не было шприца.

— Я знаю.

— Это мне повезло, — возразил Харри. — Я женюсь на девушке моей мечты.

Улыбка на лице Сюзи застыла, как будто она была победительницей конкурса красоты. Напомните, где здесь пакеты, а то меня тошнит.

— Вы просто идеальная пара, — заверила их медсестра. — Представляю, какие красивые у вас будут дети!

Дежурная из приемного покоя, женщина средних лет, просунула в дверь кудрявую голову.

— К вам посетители, Харри. Пришел ваш брат… Принести вам еще чашечку чая или этот еще теплый? А как насчет вкусной шоколадной конфеты?

Сюзи не могла не восхищаться заботой, которой был окружен Харри. Насколько она могла заключить, остальные пациенты в палате должны были дожидаться шаткой тележки, развозившей еду три раза в день вместе с чайником размером с бочонок пива, из которого наливали горячую коричневую жидкость в желчно-желтые чашки с эмблемой больницы.

У Харри все было по-другому: каждые двадцать минут заботливая дежурная заваривала для него чай и приносила его в палату в славной золотисто-синей кружке из магазина «Маркс и Спенсер».

— Вы меня балуете, Дорин, — упрекнул ее Харри с улыбкой.

Жеманно улыбнувшись в ответ, Дорин произнесла:

— Мой милый, если уж вы не заслуживаете немного внимания, тогда остальные и подавно.