Мой любимый тиран

ГЛАВА 1

- И всё-таки, что там ни говори, а мужики – козлы! – эффектная блондинка с длинной пышной шевелюрой мотнула головой, как в подтверждение сказанного, и густые платиновые волосы рассыпались по плечам, почти полностью скрывая верх и без того, слишком крохотного блестящего платья.

- Одни, всё же, козлее! – взялась развить заманчивую тему сидящая рядом брюнетка в чём-то ослепительно-белом, под мигающими вспышками стробоскопа сияющего в тёмном помещении ночного клуба, как бело-голубой факел.

- Вот именно! – поддержала подруг третья участница философской беседы, симпатичная полненькая шатенка со стильной короткой стрижкой, - Давайте, девочки не будем сейчас ненавидеть весь род мужской из-за отдельно взятого индивида!

- А я никого и не призываю ненавидеть, что ты! – блондинка не хотела сдаваться, - Козлы бывают очень даже ничего! Главное, не забывать, что они… это самое…

- Козлят! – с какой-то злой радостью помогла подруге брюнетка.

- Ты это, Нинка, на текилу-то так не налегай, вечер только начинается! Не хочу, чтоб ты через пять минут вырубилась в дрова! Не за тем мы сюда пришли!.. Козлят, слава Богу, у вас с Пашкой не было! А то б мучилась сейчас с судебными отсрочками на примирение с драгоценным супругом!

- Нинк, напомни, как он там тебе предлагал? Будем дружить домами? Ой, не могу! Он же теперь бомж! Он с твоим домом чем там дружить собрался? Съёмной хибарой своей проститу… экскьюзи муа! Я хотела сказать, уютной феиной хаткой!? – толстушка злорадно захихикала, насыпая соль на основание большого пальца.

- Предлагаю тост! – блондинка торжественно подняла очередную стопку, - За фей-ассенизаторов! Как она тебе зачётно, Нинка, карму-то почистила! Все налипшие к тебя экскременты удалила!

- И себе забрала! – не унималась шатенка, поднимая рюмку, - Всё – в дом, всё – в дом! Хозяюшка!

Девчонки, как по команде, выдохнули и опрокинули рюмки.

- Тебе теперь, Нинон, надо найти быстренько замену! Чтоб глупое в башке не роилось! Для физического здоровья, психического самочувствия, поднятия самооценки… - шатенку звали Валей и, в отличии от подруг, теперь она была единственной в этой троице, у кого были серьёзные отношения.

- Я не согласна! – блондинка, Оля, с вызовом подняла подбородок, - зачем ей сейчас менять шило на мыло? Пусть развлечётся! Не надо ей с корабля – да в кабалу! Она, вон, только жить начинает! Таких Пашек вокруг – как грязи! Куда ей спешить?

- Так, мои дорогие! Давайте вспомним, для чего мы здесь! – Нина не хотела вступать в беспредметный спор… душа требовала праздника, куража, - Мы что сюда, пить пришли и Пашкины косяки мусолить? Я хочу танцевать!.. Живо! Встали все и пошли!..

Константин был недоволен. Он вот уже полчаса сидел на скрытом от посторонних глаз балконе ночного клуба и буравил мрачным взглядом уже почти пустую бутылку виски, стоящую на столе. Его компаньон по застолью, а по совместительству, лучший друг Михаил, чувствовал себя немногим лучше.

Шестнадцатилетняя дочь Михаила, Оксана, на днях отчебучила невероятное! Девочка заявила, что влюблена и собирается замуж. К сожалению, от шока, родители слишком бурно отреагировали на нежданную новость. Поэтому «невеста» наотрез отказалась посвящать «предков» в детали.

Так что теперь, по настоянию супруги, Миша вынужденно напивался в клубе, заручившись поддержкой и ушами приятеля при выполнении этого довольно обременительного поручения. Вера же, как мудрая мать, должна была в это время попытаться разговорить смутьянку, проведя доверительный разговор а ля «между нами, девочками»…

- И вот как мне теперь с ней говорить, Кость? – Миша очнулся от созерцания этикетки, - Может быть всыпать ремня? Честно говоря, я в этом не силён, но, похоже, настало время учиться…

- Я думаю, надо поговорить с «женихом». Как думаешь, Верке удастся выяснить, что это, вообще, за придурок? Поговорим с ним по-мужски. Разъясним пацану, как он так сильно папу обидел! Заодно, и с его отцом надо бы пообщаться. Шестнадцать, Миш, это ж не двадцать пять! Что это ещё тут за «дочки-матери-ремейк»?! Он там, вообще, соображает?!

Михаил удручённо плеснул себе новую порцию виски и, не закусывая, залпом осушил стакан.

- Вот-вот! – поддержал он друга, - В двадцать пять у женщин просыпается разум! А в шестнадцать что? Только гормоны! Я этому хмырю Ксюху свою не отдам! Пусть губёшку закатает! Выискался!...

- И вообще! У нас возраст согласия со скольки? Я, как-то совсем не в теме. Будем угрожать, что посадим за совращение! Она ж ещё абсолютная девочка-девочка!

- В том-то и дело, - Миша удручённо вздохнул, - она уже вполне… ну… может соглашаться. Это брак с восемнадцати. А согласия раздавать, типа, уже может… Я ж сразу же кинулся уголовный кодекс шерстить! Ну, и для себя, конечно, присмотрел там пару статей… Прощупал, так сказать, почву, чтоб строить дальнейшие планы…

- Я не понял? – Константин тоже махнул очередную порцию вискаря и вытер губы салфеткой, - что за такие законы? Брак – с восемнадцати, а трахаться… Это, вроде как, два года на репетиции даётся? Дескать, отшлифовать мастерство?!

- Вот и я офигел! Ощущение, что законы писал женоненавистник! У них там что? Вообще ни у кого дочерей нет?! Какое-то прям подозрительно-неоправданное скотство!..

Друзья снова замолчали, углубившись в размышления о несправедливости бытия. Константин был крёстным отцом дочери друга и всегда воспринимал Ксюшу, как маленькую принцессу. У него в голове не укладывалось: как же так?!..

Он перевёл взгляд вниз на танцпол. Плотная тёмная масса людей двигалась в такт оглушающей музыки. Вот, людям вообще делать нехрен! Что за удовольствие столпиться на небольшом пятачке и дёргаться вразнобой, подчиняясь инстинкту стада?!

Глаз зацепился за явно неуместную в этом сборище фигурку. Девушка была в длинном и, наверное, белом платье. Во всяком случае, белый цвет именно так светится синевой под вспыхивающими бликами дискотечной рампы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но выделяло её даже не это. Было стойкое ощущение, что девушка не принадлежала этому месту, была на своей индивидуальной волне, в каком-то только своём фильме. Движения тонкой фигуры были излишне плавными, излишне женственными, что ли.

Она, хоть и двигалась в такт, но танцевала что-то своё. Непохожее на порывистые и резкие пляски других. Можно даже сказать, что она вообще просто стояла. И лишь слегка покачивающиеся из стороны в сторону бёдра намекали, что их хозяйка не просто стоит.

Довольно аппетитная попка была совсем чуть-чуть отклячена назад и, так же, как и бёдра, жила, казалось, своей отдельной плавно-неторопливой жизнью…

Руки девушка подняла над головой и они тоже, как и весь предыдущий комплект, плавно и неторопливо двигались в этом увлекательном танце.

Вообще, если оценивать в комплексе, девчонка была похожа на изящную вертикальную спираль, которую подвешивают где-нибудь на террасе и медитируют, глядя, как она вращается от ветра. Верхняя и нижняя часть вертушки словно находятся в покое, и лишь середина «пружинки» плавно «стекает» сверху вниз…

Зрелище было настолько завораживающим, что Константин ещё долгое время пялился вниз, пока друг не заказал вторую бутылку и не вернул его «за стол» новым витком прежнего разговора…

Во время танца под ухающее бум-ца, бум-ца, Нина отчётливо ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Она поискала глазами, прощупывая всех, кто стоял в поле видимости, но ничего не заметила.

- Я фигею, какой красавчик! – проорала ей на уха Оля, - Он пялится на тебя! Господи, он просто тебя пожирает глазами! Какой прям отборный экземпляр! Надеюсь, ты же не будешь дурой?!

Нина осторожно повернула голову в том направлении, куда указала подруга и вдруг сбилась с ритма. Её окатило жаркой волной, щёки вспыхнули, а в коленях появилась неожиданная слабость.

Глаза незнакомца горели странным мерцающим огнём, а губы были плотно сжаты. Он, не отрываясь, всматривался именно в неё, словно надеясь растопить тем пожаром, который бушевал в широко открытых глазах.

А она сейчас и вправду чувствовала себя чем-то податливым и мягким. Куском парафина, который плавился от огня и собирался вот-вот растечься жидкой горячей лужицей. Мысли разом взорвали голову и тут же бесследно все до одной исчезли, предоставив хозяйке возможность самой выпутываться.

Нина тряхнула головой, отгоняя непрошенную истому, и развернулась к незнакомцу спиной, разрывая эту странную гипнотическую зрительную связь…

Вскоре, благодаря стараниям подружек, которые посчитали своим долгом не давать ей задумываться ни на минуту и постоянно наклонялись к уху что-то сказать, девушка выкинула из головы и мужчину, и его притягательный взгляд.

Дождавшись медленной композиции, девчонки решили устроить тайм-аут и вернулись за столик накатить ещё по одной. Сегодня в их вечеринке не было места всяким романтическим балладам и прочим слюняво-сентиментальным медлякам! Все мужики – козлы! А обниматься с козлами, казалось, как-то не очень…

Вырулив из туалета, Нина, было, собралась свернуть в главный коридор, чтобы вернуться к подругам. Чёрт его знает, зачем архитекторам вздумалось располагать, пардон, сортиры в каких-то тёмных запутанных лабиринтах!

- В следующий раз, когда соберусь разводиться, заблаговременно запихну в сумочку клубок ниток, - пробормотала себе под нос девушка, решая, в какую сторону от двери ватерклозета ей надо свернуть, - Буду, блин, Ариадной! А то до туалета я добралась нормально, ведомая настойчивым зовом природы, а вот обратно… Обратно инстинкт подпритих…

Она сделала неуверенный шаг в левое ответвление коридора и вдруг уткнулась носом в чью-то широкую грудь. От груди очень приятно пахло свежим парфюмом, дорогим алкоголем и табаком. Была ещё какая-то примесь в этом букете, но проанализировать её девушка не успела.

Сильные руки схватили её за предплечья и развернули спиной к стене. Хватило секунды, чтобы узнать в этом сумасшедшем недавнего незнакомца с балкона.

Не давая ей опомниться, мужчина впился ей в губы властным сокрушительным поцелуем. Требовательный язык ворвался в её рот и начал там орудовать с дерзостью хозяина.

Голову сразу заволокло плотным туманом, а ноги совсем ослабели. Нина услышала протяжный стон и не сразу сообразила, что стонала она. Да и чем там было соображать? Мозги в секунду размякли и отключились.

Она только вцепилась в плечи незнакомца, чтоб не упасть и отдавая себя полностью и бесповоротно в его волю. Мужчина на её стон низко и хрипло простонал в ответ. А руки его принялись бродить по её телу.

Он лихорадочно гладил, ласкал, сжимал и прокручивал её небольшую грудь, живот, упругие ягодицы. Охнул, когда опытным путём выяснил, что длинное, почти в пол, платье имеет два очень высоких разреза, под которыми обнаружились чулки с кружевной резинкой…

- Я хочу тебя съесть, - хрипло прошептал он девушке в ухо и прикусил кожу на беззащитной шее…

Просунув руку ей в трусики, незнакомец удовлетворённо зарычал, снова впиваясь ей в губы…

- Какая же сладкая…

Девушка только всхлипнула, когда умелые пальцы нащупали пульсирующий бугорок… Он закинул одну её ногу к себе на талию и расстегнул ремень брюк…

О том, чтобы сейчас сопротивляться, оттолкнуть мужчину или хоть как-то дать понять, что не согласна… об этом не могло быть даже речи… Нина ощущала себя в этот момент частью чего-то целого, чего-то большого и очень важного.

Она двигалась с ним в унисон. И только ещё раз охнула, когда он резко ворвался в её плоть, даря волновые импульсы острого удовольствия, веером растекающиеся по всему телу.

Словно сквозь сон, девушка слышала возле уха горячее неровное дыхание и так же громко и учащённо дышала сама…

Толчки стали совсем уж частыми, требовательными. Секунда… и её тело словно разорвало на тысячи крошечных частей. Каждая клеточка, каждый нерв отозвался и подхватил сладостные волны, прокатившиеся по мышцам. Она вскрикнула и протяжно застонала…

Через мгновение мужчина тоже забился в сладкой судороге и после, обмякнув, навалился всем телом.

- Дай мне свой телефон, малышка, - лишь только дыхание немного вернулось в норму, прошептал ей в ухо мужчина.

Эта обыденная фраза, этот тёмный, пропахший алкоголем и сигаретным дымом коридор… реальность словно грохнула её обухом по голове. Нина отстранилась, насколько это возможно, быстро вернула сдвинутые трусики на место и поправила платье.

Мужчина, застёгивая брюки, всё ещё ждал ответа, требовательно вглядываясь в её лицо. Девушка торопливо пробормотала набор случайных цифр и, с усилием оттолкнув это тело, к которому всего минуту назад так охотно прижималась, пустилась бежать…

ГЛАВА 2

- Секунда! – в трубке послышался холодный и равнодушный голос секретарши Высокого Босса, - Мария Антоновна заболела, Вы представляете отчёт по бухгалтерии! Совещание начальников отделов в одиннадцать в конференц-зале.

Трубку на том конце, не прощаясь, положили, что было логично: раз не было «здрасте», к чему «до свидания»?

Нина Владимировна Секунда недоумённо смотрела на телефонный аппарат. Она знала, что начальница, Мария Антоновна, с сегодняшнего дня на продолжительном больничном. Не далее, как час назад та сама позвонила сообщить, что сломала ногу и теперь все её обязанности ложатся на её, Нины, плечи.

Но никто, почему-то, не предупредил, что ходить по совещаниям тоже в них, в эти обязанности, входит. Конечно, это было закономерно, просто у девушки было слишком мало времени, чтоб поразмышлять, что именно включает в себя понятие «обязанности главбуха».

Не скрывая своего ужаса она покосилась на обеих своих коллег. «Почему я? – уже в который раз спрашивала себя Нина, - Светлана Николаевна старше и ощутимо опытнее меня! У меня стаж – всего три года! Из института – сразу сюда… я даже не представляю, как надо бы выступать на совещаниях!»…

Обе бухгалтерши, слышавшие весь разговор, лишь сочувственно ей покивали. Все в фирме знали, какой грозный и страшный их Большой Босс. Он никогда не спускался на этот этаж, никогда не выступал с поздравительной речью на корпоративах… Он даже никогда не проявлял интереса, что тут и как в их отделе.

Всё, что было нужно для эффективной работы, делалось руками начальников среднего звена и, иногда, голосом секретарши… Лишь изредка кого-нибудь вызывали на восьмой этаж, и этот «счастливчик» возвращался бледным и очень уж каким-то неразговорчивым, что ли… никто из «вызывантов» подробностей визита не сообщал.

О Главном Боссе, Константине Сергеевиче Беркутове, в коллективе ходили легенды. Но, к сожалению, кажется, вовсе без мифов… Его знаменитые на всю фирму въедливость, придирчивость, вспыльчивость и манера «давить», заочно вызывали в подчинённых благоговейный ужас.

До этого дня Нина считала, что всё справедливо: совершенно излишняя, иногда, требовательность и тяжёлый характер начальства очень уж хорошо финансово компенсировались. Зарплаты и премии у всех были солидными, плюс, соцпакет. Поэтому работники старались трудиться на совесть, и за своё место каждый держался зубами.

За все эти три года работы в фирме "Посейдон", Нина видела Беркутова от силы раз пять. И то, это было либо со спины, либо он был плотным кольцом окружён людьми. Например, как тогда, когда она подходила к лифтам, а он как раз был уже внутри того, который поднимался.

Сквозь прозрачную стену стеклянной коробки сложно было что-то разглядеть с того места, где она находилась. Да и девушка, честно говоря, не особенно-то и пыталась. Подальше от начальства, поближе к кухне – старая народная мудрость!

Девушка лишь знала, что Генеральный – очень высок и, как заявляли коллеги-дамы, очень хорош собой. На вкус Нины, это, пожалуй, минус, а не плюс. Откуда бы у человека взялся такой тяжёлый характер?

Ясное дело: он с детства привык, что всё и всегда будет, как он того хочет. Красавцы-мужчины с раннего возраста привыкли к поклонению, к желанию окружающих им угодить. Вот и имеем то, что имеем… Но на совещание придётся идти...

Она пробежалась ещё раз по отчёту. Они с Марией Антоновной готовили его вместе, поэтому неожиданностей быть не должно.

Надо сказать, что главбухша с самого первого дня взяла над молоденькой Ниночкой, так называемое, шефство. Это был взаимовыгодный уговор. Нина помогает начальнице делать её работу, а Мария Антоновна учит «студентку» тонкостям «мастерства»…

- Секунда! – в трубке снова раздался неприятный голос секретарши Марины, - Забыла предупредить! Отчётов нужно два. Один сразу же отдадите Константину Сергеевичу, а со вторым экземпляром будете докладывать…

Ценное замечание, когда до выхода из кабинета осталось лишь несколько минут. Нина бросилась распечатывать второй экземпляр отчёта. Едва ещё тёплые листы оказались в руках девушки, она тут же рванула к лифтам. Но, как назло, дождаться их было вообще нереально.

Они останавливались на каждом из этажей. Почему-то именно сейчас, когда Нина уже хорошо так опаздывала, всем в здании разом и вдруг вздумалось покататься. Что ж… остаётся лестница. Два этажа – это не десять. Девушка, быстро перебирая ногами, затопала по ступеням.

Отсутствие регулярных занятий спортом очень быстро дало о себе знать. На восьмой этаж Нина ворвалась вся в мыле, а где-то в районе плеча болтался её язык.

- Господи! А где здесь конференц-зал?! – Нина похолодела от ужаса, поняв, что совершенно не представляет, куда ей идти.

Коридор восьмого этажа, в отличие от их, шестого, кроме того, что был весь выдержан в бело-серых тонах, оказался ещё и совершенно безлюден. Не заглядывать же во все подряд двери в поисках этого проклятого зала!

Справедливо рассудив, что противная Марина уж точно знает, где находится конференц-зал, девушка предположила, что приёмная и сам кабинет Генерального находятся, скорее всего, в самом конце коридора.

Вряд ли, самый Высокий Начальник вздумал бы ютиться возле входной двери или зажиматься меж других кабинетов!..

Предчувствие, как оказалось, было верным. Словно взмыленная, загнанная невнимательным хозяином лошадь, Нина буквально ворвалась в огромную приёмную, в которой гордо восседали за большим столом с компьютерами две ослепительно-красивых и столь же ослепительно-равнодушных молодых дамы.

Окинув неприязненным взглядом вошедшую, обе девицы переглянулись и одна из них, уже знакомым Нине голосом, холодно произнесла:

- Секунда? Вы опоздали! Константин Сергеевич уже интересовался!

Бедная задыхающаяся Секунда решила, что сейчас рассыпаться в извинениях и объяснять задержку – дело не первостепенно-важное. Тем более, что она опоздала именно из-за халатности Марины. Поэтому Нина просто спросила:

- Где конференц-зал?

Марина посчитала свою миссию выполненной уже на этапе, когда отчитала нерадивую работницу, поэтому, презрительно хмыкнув, молча уткнулась в свой монитор. Вторая же девушка оказалась более любезной (насколько, вообще, может быть любезной холодная мраморная статуя). Она хмыкнула, подражая соседке по кабинету, но, всё-таки, снизошла до того, чтобы кивнуть по направлению двери справа от приёмной.

Видимо, ещё не достигнув таких карьерных высот, как секретарша Марина, безымянная секретарша посчитала, что в её обязанности входит и черновая работа – а именно: просвящать неразумную челядь в местном топографическом ключе.

Благодарно кивнув «отзывчивой» секретарше, Нина ринулась к указанной двери, но на пороге запнулась.

Только сейчас на неё навалилось полное осознание всего ужаса постигшей её трагедии. Она опоздала! На двадцать минут! На совещание к человеку, чьё имя здесь произносят лишь шёпотом… Ещё и находясь в таком непрезентабельном «лошадином» виде.