Мой психолог. Научи меня любить (СИ)

Пролог

Предательство — это удар, которого не ждешь.

Пауло Коэльо

—----

То чувство, когда земля уходит из-под ног, и ты летишь в пропасть… Уже десятый раз просматриваю это короткое видео и не могу поверить своим глазам. Возможно, я сошла с ума, и это мне только снится? Сначала хочу выключить, думаю кто-то пошутил, но потом в кадре узнаю своего мужа. Альберт, мой Альберт голый и с этой… Ханной, его помощницей. Эффектная блондинка, длинноногая, голубоглазая, красивая. Когда он её взял на работу, сразу она мне не понравилась. Нагловатая, высокомерная, знающая себе цену и амбициозная. Типичная охотница. Из тех девушек, что без короткой юбки и макияжа, даже мусор не выносят. А красная помада, ее верная и постоянная спутница. Ненавижу красный цвет! Теперь…

Что за наказание? Мне бы выключить, но я снова и снова жму кнопку “play”. Номер отеля, смятая постель, белые простыни, хорошо хоть его достоинство прикрыто. Кривлюсь от увиденного и закусываю губу до боли. Ханна же не стесняется наготы, вызывающе демонстрирует своё шикарное тело, отрихтованное пластическим хирургом, пышную грудь. Взмахивает своими белокурыми локонами и прижимаясь к нему подносит камеру ближе.

— Просил же не снимать меня, — возмущается Альберт, убирая рукой телефон.

Девушка переводит камеру на себя и улыбается. Так мерзко, что хочется выцарапать ей глаза, схватить за шикарные волосы и… Да много всего хочется, только я словно мазохист продолжаю прокручивать запись. Слова сообщения отпечатались в памяти и то и дело всплывают горящими надписями, все больше прожигая мне душу: «А ты думала, он твой?»

Видео заканчивается, а я всё смотрю в экран, замерев. Кажется, даже сердце остановилось, перестало биться, и я забываю как дышать. Гнев, ярость, обида, боль от предательства душат. Да как он мог? Подонок! Ощущение, что меня окунули с головой в дерьмо, унизили разъедает изнутри, словно яд текущий по венам.

Я отдала ему всю себя, он был первым и единственным мужчиной в моей жизни, любимым, самым дорогим. Говорят, что первая любовь самая сильная, самая яркая, но редко долгая… А я не верила. Всем назло решила доказать, что это не так. Я ему доверяла, любила… Я боготворила его и была уверена, что это взаимно, но… видимо, была слепа или слишком занята работой и не заметила как все изменилось. Глупо, но я действительно считала, что он мой во всех смыслах.

Когда мы отдалились? Когда это произошло? Я прокручиваю в голове всё, что было между нами последнее время и не могу понять, что я делала не так. Говорят, в измене виноваты двое. Я так много работала, но это всё же для нашей фирмы. В чем же моя вина? Конечно, видела, как Альберт радеет за её развитие. Проектный отдел под моим руководством, и я лично контролирую выполнение каждого, чтобы сделать в срок и качественно. Возможно, моя творческая и ответственная натура немного перестаралась. Слишком много времени посвящала не тому…

Понимаю, что Альберт скоро придёт. Вытираю слезы. Уже стемнело и ужин накрыт. Все как Альберт любит. Старалась, хотела сделать ему приятное на нашу пятую годовщину, а тут вот оно что… Подумав, задуваю свечу и включаю светильник у дивана. Романтический настрой пропал. Наливаю в бокал вина и залпом осушаю его. Словно вода, даже вкуса не чувствую. Такова жизнь… Реальность… вот она… Разбились все мои иллюзии о долгой и счастливой семье. Даже ребёнка не родила, а ведь так мечтала об этом. Теперь понимаю, что даже к лучшему.

Раздаётся сигнал сообщения: «Задержусь, не скучай». Забыл… Он просто забыл про годовщину. «Да и к черту!» — плюхаюсь на диван, окончательно сминая шелковое платье. Сидя в полумраке, не замечаю как, наполняя бокал, выпиваю почти половину бутылки и проваливаюсь в дрёму.

Вздрагивая от звона ключей, разлепляю глаза и в тусклом свете маленького светильника вижу, стоящего рядом, мужа.

— Ты почему здесь? — он оглядывает накрытый стол и пустую бутылку, а я вторю ему взглядом.

— Тебя ждала.

— Что за повод?

— Уже никакого, — грустно спускаю ноги и погружаю пальчики в мягкий ворс ковра. Приятно, намного приятнее, чем видеть его.

Похоже, я проиграла. Как же больно осознавать своё поражение. Сердце изнывает… душа рвётся на куски. Хочется кричать, выть, что-то разбить, но я беру себя в руки. Нужно сохранить достоинство, гордость… Не позволю сопернице наслаждаться победой, свысока смотреть на меня. Но… не смогу теперь с ним… жить… делить постель… дарить ласку… любить… Сердце словно сжимается спазмом боли и хочет кричать: «Люблю! Люблю…» Даже сейчас я сомневаюсь, что смогу отпустить. Не могу представить свою жизнь без него. Но простить… Этого я тоже не смогу.

— А какой был?

— Да так… Пять лет совместной жизни с одним кобелем, — это уже говорила не я, а вино, ударившее в голову. Вообще пить вредно, а мне тем более.

— Не понял. Лика, что за намёки?

— И давно это у вас?

— О чём ты, дорогая? — поражаюсь его выдержке. Искусно сохраняет спокойное выражение лица. Лицемер.

— О твоей любовнице, о Ханне! — не выдерживаю, голос дрожит, а Альберт немного теряется.

— Что прости?

— Сегодня получила интересный подарок. Хочешь взглянуть? Ты в главной роли, — протягиваю ему сотовый.

Сил нет, пусть сам все увидит. Не берет… Он даже не смотрит на меня. Понял. Догадался… Вздыхает. На его лице играют желваки.

— Лика, послушай…

— Хватит! — на мгновение срываюсь на крик, но тут же, сжав кулачки, беру себя в руки. Сердце колотится, в висках шумит. Роняю телефон. — Как ты мог?..

Так горько, что уже нет сил держаться. Хочется укрыться под тёплым одеялом и плакать. Но непонимание, обида не дают мне спрятаться и упиваться болью.

— Как давно вы из меня дуру делаете? — настаиваю я на выяснении всех обстоятельств. Хотя к чему они? Не знаю…

Смотрю на Альберта в упор и не могу поверить, что эти губы сегодня целовали другую, эти глаза горели страстью не со мной, его руки, сильные, любимые, ласкали не меня, а её…

— Лик, ты ошибаешься, все совсем не так как ты думаешь.

— А что я могу ещё подумать? Скажи ещё, что тебя раздели и уложили с ней в постель насильно, — ёрничаю я.

— Нет, но…

— Что, Альберт? Что?!

— Я люблю тебя Лик, это была ошибка, — неумело оправдывается он.

— Ошибка? — усмехаюсь зло я. — Перепутал постель?

— Нет. Лик, не драматизируй. Ты ведь понимаешь, ну сходил на лево… с кем не бывает. Это нормально для мужчины. Нам нужно забыть об этом, я ведь здесь. У нас ведь фирма, семья… Зачем ссориться? — он подходит ко мне, присаживается на корточки у моих ног и пытается взять мою руку, но я убираю.

— Фирма? Так вот в чём проблема? — закрываю глаза и чувствую, что слёзы уже срываются с ресниц от понимания, как я была слепа все эти годы. — Значит ради этого ты готов оставить всё как есть? Как у тебя вообще хватает совести говорить мне об этом? Ты вообще меня любил?! — голос предательски дрожит, слёзы уже текут по щекам, обжигая.

— Конечно. Ты не слышишь? Я же повторяю тебе это. Прости, люблю, ну что ещё мне нужно сказать?

— Говорить не значит любить, Альберт, — грустно говорю я. — Твой поступок доказывает обратное.

Он пытается удержать меня, обхватив за бёдра, когда я хочу встать. При этом сжимает так, что мне становится больно. Он никогда раньше себе ничего подобного не позволял. Злится. Я это вижу по его сжатым челюстям, взгляду… На что? Что я узнала правду или что не верю?

— Пусти, мне больно, — муж смотрит в глаза прожигающим взглядом. На что-то решается и пытается поцеловать, прижимая к дивану, подминает под себя. Противно…

— Отпусти! Не хочу! Ты мне противен! — сопротивляюсь я.

— Противен значит? А что же раньше ты так не думала, — он продолжает напирать, задирая платье, и я выворачиваюсь, отталкивая его.

Спотыкаюсь о пустой бокал и падаю.

— От тебя разит этой шлюхой! Предатель… — меня словно выворачивает наизнанку, всхлипываю и вытираю губы рукой. Прощай помада, прощай мое спокойствие. Ком подступает к горлу, а вместе с ним и истерика. Держать себя в руках, только держать себя в руках.

— Лика, ты же любишь меня. Я знаю, — не прекращает попыток всё вернуть изменщик.

— А ты значит меня нет?

— Причём здесь моя любовь? Ну сходил налево, — невозмутимо произносит он, будто говорит о смене белья. — Я же нормальный мужик. Давай забудем, и все будет как раньше.

— Уже никогда не будет как раньше, — шепчу я сквозь горькие слёзы.

— Да что ты такая несговорчивая?

Он пытается меня обнять, сев рядом со мной на пол, а я отталкиваю его руки.

— Не трогай меня!

— Истеричка! — по лицу прилетает звонкая пощёчина, и щека горит от мужской ладони.

Я на миг замираю, прижав руку к лицу, и смотрю в глаза мужа, когда-то такие родные, любимые, но вижу в них раздражение… не любовь…

Медленно поднимаюсь, ещё собирая свои мысли по кускам, что разлетелись вместе с его реакцией на мои слова. Теперь мне точно все понятно… Он не любит меня. А может и никогда не любил…

Решение пришло само собой. Мне нужно на воздух. Не говоря ни слова, встаю и решительно иду в холл.

— Лика! Лика! Прости! — кричит мне вдогонку, когда я, надев туфли, рывком открываю дверь.

В лицо мне ударяет жаркий воздух, что не сменяется ночной прохладой летом. Хватаю низ платья, срываюсь и бегу по пустой дороге тихого района. Слышу крики мужа, утопающие вдали:

— Давай забудем!

Но мне уже всё равно. Подальше отсюда, подальше от него. Почти бегу быстрым шагом, а в голове стучат слова: «Ошибка. Давай забудем… забудем…»

Как такое можно забыть? Как теперь жить дальше?