Мой тренер

ПРОЛОГ

Громко захлопнула металлическую дверцу шкафа и прижалась к ней лбом, тяжело дыша. Из глаз лились слёзы обиды, как бы я не старалась себя держать в руках. Даже тренировка не выветрила из головы грустные мысли. Ещё и тренер постоянно ругал меня и одёргивал за несобранность, не добавляя мне этим настроения.

Я не пойду домой. Не хочу идти туда, где мне лгала столько лет, глядя в глаза, моя семья. А семья ли мы теперь? Не знаю.

Где жить найду, завтра. Наверное. А сегодня… Сегодня переночую прямо здесь, на жесткой лавке. Спряталась от охраны в душевой, дождалась пока все уйдут, и вышла. Лягу на чистых полотенцах. Уже разложила их на лавочке, имитируя постель.

До чего ты докатилась, Соня… У тебя даже больше нет дома. Жалость к себе заполнила до краёв, грозя выплеснуться за пределы, но я лишь негромко плакала в одинокой раздевалке…

Скрипнувшая дверь за спиной заставила вздрогнуть и обернуться. На меня смотрел тренер своими пробирающими насквозь серыми глазами. Поспешила утереть слёзы и отвести взгляд. Терпеть не могу когда меня жалеют и видят мою слабость. Хотя этот, скорее всего, просто выгонит меня отсюда.

— Тренировка давно окончена, Ланская. Что ты делаешь в раздевалке?

Что и требовалось доказать…

— Извините, я уже ухожу.

– Ты что – собиралась тут ночевать? – изогнул он бровь, заметив мою импровизированную постель на сегодня.

Молча опустила голову, поняв, что мой план с треском провалился, и теперь я совсем не знаю, куда идти. Закинула на плечо джинсовый рюкзак и попыталась пройти мимо, но Камиль загородил собой дорогу. Нерешительно остановилась возле него, не желая поднимать заплаканное лицо к нему, надеялась, он сам все поймёт и пропустит меня в коридор. Неожиданно горячие сильные пальцы взяли мой подбородок и потянули вверх, вынудив меня посмотреть в бездну серых глаз. Несколько секунд он смотрел мне в лицо, а потом опустил руку.

— Пойдём, — он развернулся и вышел в коридор первым, придерживая дверь для меня.

— Куда? — удивилась я.

Камиль молча продолжал сверлить меня взглядом, и мне не захотелось спорить. Я вышла вслед за ним, он отпустил дверь, и мы вместе зашагали по коридору. Я не понимала, куда тренер ведёт меня и зачем, но покорно шла, будто заколдованная его сумасшедшей энергетикой. Он привёл меня в тренерскую, где в такое позднее время уже никого не было. Только он и я. И это будоражило…

— Садись, — кивнул он на свободное кресло у окна.

Так же послушно я опустилась на мягкое сидение, все ещё не понимая, что я тут делаю.

Камиль включил на подоконнике электрический чайник и обернулся на меня.

— Чай или кофе?

— Спасибо, я не хочу, — вежливо отказалась я.

Что он хочет от меня, не понимаю?

— Чай или кофе? — повторил Камиль.

— Кофе.

Тренер налил две чашки с ароматным напитком. Одну поставил передо мной, со второй сел в кресло рядом. Нас разделял чайный столик, но мне казалось, что он сидит совсем близко, так опалило жаром щёки. Мне тяжело находиться в его обществе, да ещё и наедине…

— Пей, — указал он глазами на кофе и отпил своего.

Чтобы не казаться невежливой, пригубила пару глотков и вернула кофе на месте. Сейчас мне ничего в горло не пойдёт, даже столь любимый мной напиток. Серые глаза напротив прожигали насквозь и заставляли нервничать. Ледяные пальцы сложила на коленях, чтобы хоть как-то занять свои руки.

— Почему ты плакала? — спросил Камиль негромко.

Безобидный, в общем-то, вопрос вдруг вызвал во мне шквал эмоций. Это логичный вопрос от мужчины к плачущей девушке, но почему-то именно от Камиля я не ожидала получить участия. Неужели ему в самом деле интересны мои беды? Удивлённо подняла на него глаза и поняла, что не смогу сказать. Просто не смогу и все. Какое я имею право грузить постороннего человека своими переживаниями?

Встала на ноги, вернув на место упавший с плеча рюкзак.

— Есть причины. Простите, это личное. Спасибо за кофе, я пойду. Не хотела бы вас задерживать. И...

Он тоже встал, и я прервалась на полуслове. Камиль подошёл ближе и заглянул в глаза. Дышать стало тяжело, будто подушку на нос положили. Жарко и неловко. Запах его парфюма заполнил собой лёгкие. Он взял в пальцы мой подбородок, заставляя посмотреть на него. Зачем он так делает?

— Ты снова плакала из-за него? — низкий голос пробрал до самых костей, его брови хмуро сошлись на переносице.

— Нет, — покачала я головой, не понимая, почему мне хочется пояснить. Пальцы на моём лице путали мысли.— Он тут не причём. С ним история закрыта. Это… это семейное.

Большие горячие ладони легли на мою талию. Вздрогнула и ошалело уставилась в лицо тренера. Камиль не оборвал контакт, мужские пальцы стали мягко сжимать меня, а его губы оказались так близко, что я чувствовала на своих тёплое дыхание. Меня будто парализовало, не могла ни двинуться с места, ни отвести взгляд в сторону. Мне бесстыдно нравилось ощущать его на себе, я хотела, чтобы этот миг длился как можно дольше.. Страх, волнение от близости Камиля, желание поцелуя — всё смешалось, и меня бросило в дрожь. В серых глазах загорелось алое пламя, грозя сжечь меня совсем…

Не может быть! Тренер хочет меня… поцеловать?

____

Визуализация героев в группе Автора ВК.

1.

— Опять нормально не поела? — услышала я голос мамы позади себя.

Обернулась и увидела, как она с неодобрением смотрит на мой салат с зеленью и морковью.

— Ма, — вздохнула я. — Не начинай. Я берегу фигуру, ты же знаешь.
— Соня, ты же спортсменка у нас. Как ты собралась бороться за медаль, если ничего не ешь?
— Только ужин лёгкий, — отмахнулась от неё. — Перед тренировкой нельзя наедаться.
— Какие ещё медали? — раздался с лестницы голос отца.

Вот услышал же… Сейчас начнёт лекции читать и мне, и маме. Закатила глаза, пока отец не видит. Мама же молча прикусила губу.

— Лиза, о какой медали вы говорили? — не сдавался папа, решивший во что бы то ни стало докопаться до правды.
— Обычная медаль, Кирилл. За победу в соревнованиях, – ответила ему мама.
Отец уселся во главе стола, прищурил глаза и бегал взглядом то по ней, то по мне.
— Соня, ты опять за своё?
— Нет, папа, — вздохнула я. – Это просто соревнования по региону.

Да, опять за своё. Не отступлюсь, но и ему об этом не
скажу — себе дороже. Пусть не знает, что я тайно готовлюсь к отборочным соревнованиям на уровне области, а потом и России, если мне улыбнется удача.

— Мы с тобой уже говорили об этом, дочь, — папа строго смотрел на меня поверх очков, грозно размешивая сахар в стакане с чаем.
— Я помню, папа, — снова ответила я заученную фразу. — Сначала я доучиваюсь, где ты сказал, а потом делаю, что хочу. Хоть танцую, хоть пляшу.

Только после университета в двадцать с небольшим в фигурном катании делать уже нечего. Высот достигают только молодые, которые занимаются этим с детства. И я не хочу прерываться из-за учебы на экономическом факультете, который мне навязал папа. Мне стоило больших трудов отвоевать возможность продолжить заниматься в нашем ледовом дворце после школы. Совмещать с парами и экзаменами тренировки оказалось нереально трудно, но зимнюю сессию я уже пережила. Значит, переживу и другие. Хотя, когда думаю, что впереди ещё таких же напряженных четыре с половиной года до диплома, мой глаз начинает нервно дёргаться…

— Я очень надеюсь, что ты меня не разочаруешь, — изрёк папочка и потянулся за круассаном. — А мама не станет тебе помогать свернуть с пути истинного.

Ещё один острый взгляд серых глаз устремился на маму. Та продолжила как ни в чем не бывало дальше листать ленту новостей в своём смартфоне.

— Не желаю, чтобы моя дочь неучем скакала, в тридцать лет сошла со льда в какие-нибудь заурядные тренера…

Он принялся жевать свой круассан, оставшийся довольным моими ответами. Да уж, бороться за своё будущее под носом у такого родителя сложно, но я справляюсь. Мама, кстати, на моей стороне. Если отец пронюхает, что она мне помогает — мы обе получим по заднице и будем стоять в углу. Тряхнула головой. Ничего. Прорвёмся. Нас мало, но мы в тельняшках.

Звонок смартфона заставил меня закончить грустные думы и принять вызов.

– Да.

– Приветики, – донёсся до меня голос из трубки подруги Насти, а заодно и коллеги по спорту. – На тренировку когда выдвигаешься?

– Да сейчас уже и еду, а что? Ты уже соскучилась?

– Безумно, – ответила она. – Так вышло, что раньше пришла, теперь скучаю. Давай, подкатывайся.

– Ладно, – усмехнулась я. – Смотри, не помри до моего приезда со скуки.

Повесила трубку и встала из-за стола. Убрала за собой посуду и уже хотела взяться за сумку.

– Всё? Побежала опять скакать?

– Да, папа.

– А уроки сделала?

– Да, папа.

– Ну тогда скачи, скачи… Лучше бы в кино сходила, чем себя истязать. Без толку.

Вот ведь ворчун… С годами всё ворчливее и ворчливее. Как только мама за него замуж вышла и двоих детей родила? Хотя в молодости папочка был полный улёт что называется – красавчик, пилот авиации… Да и сейчас в свои сорок восемь очень даже ничего.

– Ты же сам спортом занимался. Помнишь? – изогнула я бровь. – И не считал, что часы, проведённые с баскетбольным мячом, прошли впустую. Папа же классно играл, мам?

– Ой, да, – мамино лицо озарила мягкая улыбка, едва она вспомнила их с папой юность. – Я обожала когда Кирилл брал меня на соревнования. Он был самым лучшим игроком и капитаном команды.

– Ну ладно тебе, – повёл плечом папа, хотя очевидно, что ему приятно слышать как мама говорит о нем с такой любовью. – И чем в итоге закончилось? Ничем. Я оставил спорт и пошёл учиться.

Папа поучительно поднял вверх палец и я поджала губы. Да, согласна, сравнение неудачное…

– Ну ладно, хорошего вечера. Мне пора.

Поцеловала маму в щеку, папу приобняла, на что он якобы недовольно цыкнул, и, схватив сумку с дивана, пошла обуваться. Перед самым носом дверь распахнулась сама.

– О, систер! Уже побежала драть лёд коньками?

– Да, Мир.

– А я думал, ты мне поможешь с алгеброй, – тут же расстроился младший брат.

– Не наглей. Давай сегодня как-нибудь сам.

Мирослав добрый малый, и мне нетрудно помочь ему с решением примеров в школу, но иногда он любит садиться на шею.

– Ладно-ладно, – миролюбиво поднял он руки вверх. – Сегодня сам. Удачи на тренировке.

– Спасибо, – ответила я и хлопнула дверью.

Дорога до спортивного комплекса пролетела незаметно, тем более, что ехать на любом автобусе от нашей остановки до самого комплекса ровно десять минут. В раздевалке меня ждала Настя, уже переодетая для тренировки. Она одна куковала с телефоном, развалившись на лавочке.

– Привет, – сказала я, подходя к своему шкафчику.

– Здарова, – Настя поднялась со скамьи и поправила сбившуюся причёску. – Как добралась?

– Нормально, – пожала я плечами. – Опять лекцию от папы послушала и поехала. Всё как обычно.

– Твой папочка – тот еще кадр, – усмехнулась подруга.

– Что поделать? – пожала я плечами. – Родителей не выбирают.

– Да ты счастливая, Соня, – вздохнула она.

Я знаю причину её грусти. Настю Заморёнову воспитывает бабушка. Родителей она не помнит. Если для меня папочкины придирки и излишняя опека в тягость, то такая как Настя мечтала бы об этом… Всё познаётся в сравнении.

2.

Ноутбук закрыла, но от ненужных мне мыслей до конца вечера так и не избавилась. За ужином вяло ковыряла вилкой снова свой салат, в разговорах семьи не участвовала. Даже не слышала, когда меня стал звать брат.

— Соня, — донеслось, наконец, до моего сознания. — Не спи — замёрзнешь.

— В апреле не замёрзну, — отозвалась я и сосредоточила на нем взгляд. — Чего тебе, Мир?

— Все-таки без твоей помощи не разобрался с алгеброй. Поможешь, а? Контрольная послезавтра.

Мирослав смотрел на меня глазами кота из «Шрека». Как тут устоять?

— Хорошо, — кивнула я. — Завтра тренировки нет, и мы можем позаниматься.

— Круто, — воодушевился брат. — Тогда замётано. Сонь, ты человек. Просто человечище!

Довольный Мир унёсся в свою комнату, пока я улыбалась ему вслед. Хорошо, когда отношения с братом хорошие. Хоть в детстве мы и дрались, но сейчас неплохо ладим и стараемся помогать друг другу. Завибрировал телефон, лежащий на столе, и привлёк мое внимание. Денис.

«Хотел спросить. Как насчёт сходить куда-нибудь завтра вместе? Кафе, клуб? Что ты любишь?»

Пождала губы. Странное ощущение. Я хотела, чтобы он позвал меня на свидание. Но сегодня, когда это, наконец, случилось, радости почему-то не испытала. Впрочем, внимание Зайцева мне все равно приятно. Наверное, я просто устала.

«Я люблю алгебру завтра вечером» — ответила ему.

«В каком смысле?» — пришло новое сообщение следом.

«В том смысле, что брат просил помочь ему с контрольной, которая будет послезавтра» — написала я следующий ответ.

«Понятно. Жаль. Ну ничего, сходим в другой раз. Правда же?» — получила очередное смс.

«Правда. Спокойной ночи».

«Спокойной ночи, Соня. И до послезавтра».

Уже в комнате телефон завибрировал снова. Опять Зайцев? Попрощались же, кажется. Однако, ещё не успев разблокировать экран, я увидела в уведомлениях лицо тренера. Чуть не выронила гаджет – чёрт, и здесь он! Потом сосредоточилась на открытом диалоге и вздохнула. Заморёнова тоже сидит в гугле и шлёт мне фото из интернета Валиева в разных ракурсах… Будто я сама уже не посмотрела!

«Я в шоке какой, он красавчик!» – писала Настя, а я лишь усмехалась.

«Вот ты и стала ещё одной фанаткой Валиева, детка!» – ответила ей.

«Да, я его фанатка. Самая преданная \смеющийся смайлик\».

«Так это тебе в клан к Леське пора».

«О нет, она же дура. С тобой интереснее! Её только парни и шмотки интересуют».

«И Валиев!»

«Валиев всех интересует».

«Не всех».

«Не ври, Ланская. Я видела, как ты на него пялилась».

Вот зараза. Разозлила.

«Иди ты знаешь куда?»

«К Валиеву?»

«Спать! И губу закатай. Спокойной ночи».

«Спокойной ночи! \смеющиеся смайлики\»

Убрала телефон от себя подальше, поставив предварительно будильник, и всё же попыталась уснуть. Через некоторое время скитаний по постели, мне это удалось. Однако выспаться хорошо не получилось – всю ночь мне снилось как нас гоняет Камиль. Я еще не начала с ним заниматься, а уже переживаю, что он снова будет нас за всё подряд отчитывать. Всё Заморёнова, со своими разговорами о нём. Если бы не она – я бы даже не вспомнила о Камиле до самого утра.

Хмурая села на кровати, свесив ноги и потянулась. Глянула на часы – пора собираться на пары. Моя «любимая» нудная экономика… Ведь никогда не буду работать в этой сфере, и говорила об этом папе не раз, но он ничего не хочет слышать. Хожу туда как робот лишь бы доучиться по прихоти семьи. Только первый курс и второй триместр, а я уже устала от скучных дисциплин. Пустое прожигание времени и папиных денег… Как он не понимает, что я хочу танцевать?

***

Пары, как и вечер за алгеброй с братом, прошли бесконечно скучно. Развлекала только Заморёнова с новыми фотками Камиля и Зайцев, который снова решил позвать меня в кафе. На этот раз решила не отказываться, и послезавтра мы пойдём есть мороженое. Если завтра, конечно, переживём тренировку! Тренер пригласил нас в спортивный зал. Это значит, что мы будем начинать с самых азов и он считает что мы полнейшие бездари. Неприятно, что уж там. От одной мысли об этом я тут же начинаю закипать.

Пусть он и звезда, бывшая, но как можно ни во что не ставить труд других людей – нас и бывшего тренера? Он хочет полностью изменить весь номер? У нас соревнования через месяц, мы уже не успеем выучить новую программу. Надеюсь, он не настолько сумасшедший, хотя… Кто знает, чего от него ждать?

***

– Добрый вечер, – услышала позади себя.

Я пришла в спортивный зал раньше других. Он был пуст. От нечего делать я уже начала проделывать комплекс упражнений у станка. Закинула ногу на поручень, и теперь её разглядывал тренер своими серыми глазами. Его взгляд на моём теле как-то очень сильно смущал…

– Э-э… Здравствуйте, – отозвалась я и сняла ногу.

Холодные глаза переместились на моё лицо. Неловко вышло, даже румянец стал опаливать щёки…

– Продолжай разминаться, София.

Замялась, но продолжила. Тренер наблюдал за мной. Я понимаю, что он просто хочет знать на что я способна и с кем ему предстоит работать, но под его прицелом делать разминку была нелегко. Чувствовала себя не в своей тарелке. Как же не хватает Ираиды Львовны, взгляды которой так не нервировали, или уже хотя бы Зайцев пришел. Где он пропадает, чёрт возьми?

– Где твой партнёр? – спросил Камиль, будто услышав мои мысли.

– Мне неизвестно. Он ничего мне не говорил, – пожала я плечами.

Даже прикрыть не смогла эту опаздывающую задницу. Хоть бы предупредил, я бы придумала какое-нибудь оправдание. Глаза тренера вспыхнули недобрым огоньком. Получишь ты, Зайцев, по шее сегодня…

Спустя десять минут дверь открылась и вплыл Денис. Он растерянно улыбнулся.

– Здравствуйте. Извините, задержался. Форс-мажор.

3.

После душа, который немного в тонус меня все-таки привел, позавтракала кукурузными хлопьями с молоком и поторопилась на автобус. Если пропущу ближайший, то следующий привезёт меня к институту с опозданием. Опаздывать ненавижу. И тех, кто опаздывает – тоже.

На скорую руку покидала тетрадки в сумку, провела щеткой по волосам и отправилась на улицу.

Пары отсидела машинально, витая где-то в облаках. Записывала конспект на автомате, пропуская целые предложения.

– Эй, ты чего сегодня такая потерянная? – тихо спросила сокурсница Тая под бубнёж преподавателя.

Таю не могу назвать подругой, но в институте мы сидим рядом. Она не так близка мне как Заморёнова, но с ней тоже бывает весело. И даже Тая заметила, что я не здесь сегодня. Но абсолютно всё я не могу ей доверить. Свои постыдные мысли о сне я не расскажу даже Насте… Никто об этом не узнает. Никогда.

– Не выспалась, – ответила я нейтрально.

– Чего так? Парень не давал? – спросила Тая и захихикала.

Юмор у нее своеобразный. Она прекрасно знает отношение моего строгого папы к парням… У меня его просто не было. Отцу никто не нравился, все, по его мнению, ни в коем случае меня не достойны. А его бзик по поводу того, что парень обязательно должен на мне жениться, вообще многих отпугнёт.

– А между прочим, угадала, – ответила я, вздёрнув подбородок. Надоело быть белой вороной. – Мне пол ночи написывал смс Зайцев.

– О, – изогнула бровь Тая. – Так у вас с этим красавчиком всё же что-то завязалось?

Она видела фотографии Дениса и осталась под впечатлением. Это она ещё тренера не видела… Тьфу, почему я опять о нём думаю? Соберись, Соня. Он не для тебя.

– Да вроде того, – кивнула я. – Сегодня идём в кафе. Наконец-то, пригласил.

– Мы дожили до этого момента, – поддакнула Тая и мы обе спрятали улыбки. – Ну расскажи хоть, как вечер провели потом.

– Обязательно.

– Девушки на задней парте, – позвал строго преподаватель. Похоже, мы его совей болтовнёй уже достали. – Если вам интереснее то, что вы так бурно обсуждаете, то удалитесь из аудитории и продолжите беседу за дверью.

Мы замолчали как по команде и уткнулись каждая в свою тетрадку, держа ручку наготове.

– Я жду, – снова обратился к нам педагог. Видя, что мы не собираемся уходить и получить прогул, он продолжил. – Тогда не мешайте слушать другим, и сами пишите. Сдавать экзамен вы будете по этим конспектам. И судя по вашему оживленному общению, именно эту тему вы у меня и не сдадите, потому что не писали.

– А мы перепишем у ребят после занятий, – отозвалась Тая, подняв глаза в сторону преподавательского стола.

– Очень на это надеюсь. Эту тему с обеих спрошу в усиленном режиме. Ясно?

– Ясно, – ответили мы грустно, заметив, как он внёс какие-то записи в блокнот.

Нам не отвертеться. Он записал какую тему и с кого спросить… Нужно обязательно конспект переписать у сокурсников и начинать учить уже сейчас!

***

Между свиданием с Денисом и парами времени оставалось не так уж много. Сразу по окончанию занятий поехала домой, чтобы привести себя в порядок после дня писанины и попытаться убрать грусть-тоску с лица, которую на меня навевает каждый день учёба.

Красила глаза у зеркала и услышала звук вибро телефона. Открыла сообщение.

«Сонь,» – писала Настя.

«А?» – отозвалась я.

«В кино погнали» – последовал ответ.

«Не могу».

«Почему? :( »

«Тебя опередили. Я иду есть мороженое с Денисом».

«Вот засранец. Ну ладно. Иди, отпускаю. Но с одним условием!»

«Спасибо, что позволила, Госпожа! И какое еще условие?!»

«Расскажешь мне как прошло свидание. В подробностях!»

Цыкнула языком. Вот ведь любопытная Варвара! Подробности ей нужны. Да и Тае тоже. Придётся обеим рассказывать, иначе не отстанут. Такое грандиознейшее событие – София на свидании. Бывает только раз в сто лет!

«Хорошо! Расскажу. А теперь отстань. Мне надо собираться».

«Целующий смайлик, 3 штуки».

Закрыла диалог с ней и продолжила сборы. Уже скоро выходить, а у меня накрашен пока только один глаз!

***

Оплатила такси и выскочила на улицу. Вроде и не опаздываю, даже заранее приехала, но уже вошло в привычку торопиться. Говорят, что девушка должна опаздывать на свидания, чтобы парень успел подождать её, подумать о ней и соскучиться ещё сильнее. Я же вечно прихожу везде заранее, и опоздать у меня выходит крайне редко, и то – случайно. Не быть мне покорительницей мужских сердец!

В кафейню зашла сама и огляделась. В нашем районе это самая приятная кофейня, с симпатичным уютным дизайном и вкусным кофе. А еще тут есть камин. Он электрический, потому что по правилам пожарной безопасности настоящие камины в подобных заведениях запрещены, но всё равно выглядит очень атмосферно. Здесь так приятно сидеть зимним вечером с горячей чашкой ароматного напитка. Сняла куртку и, перекинув её через локоть, стала выбирать нам столик. Дениса пока нигде видно не было, и я решила не ждать его на пороге, а выбрать место и заказать себе капучино.

Вдруг взгляд зацепился за знакомую фигуру, и меня пробрал холодок, а сердце устремилось куда-то к горлу. Здесь Камиль. Он сидел у окна, спиной к выходу, но даже так я узнала эти мышцы под тонким пуловером. Он облегал мужские широкие плечи, позволяя полюбоваться их рельефом.

Словно почувствовав взгляд на себе, Камиль обернулся. Серые глаза встретились с моими, и мороз ещё больше раскатился по телу до самых кончиков пальцев на ногах. Несколько раз сморгнула и заставила себя двигаться. Наверное, глупо вот так стоять как истукан. Пойду, сяду за столик напротив, заодно и поздороваюсь. Совсем не ожидала его встретить тут, хотя ничего удивительного здесь как раз не было – эта кофейня многим нравится, я и сама не раз сюда ходила.

Дошла до его стола и снова остановилась, вцепившись нервными пальцами в свою куртку. Он молча наблюдал за мной, взгляд оставался равнодушным, будто его как раз вовсе не удивляло, что в кофейне он встретил свою ученицу.

4.

Только я хотела успокоиться и выкинуть всё это из головы до завтрашнего дня, как тут же прилетело смс. Открыла и вздохнула – Заморёнова ждёт подробности свидания.

Рухнула без сил на кровать. Ну и что говорить? Врать не умею, а как было рассказывать отчего-то не хотелось.

«Как всё прошло?» – горел буквами открытый диалог перед глазами.

«Никак. Мы поссорились», – ответила я.

«В смысле? Вы чего???» – тут же прилетело новое сообщение от любопытной Варвары-Анастасии.

«Просто Зайцев оказался ревнивым индюком».

«Это как? Когда он успел заревновать? К кому?»

«К тренеру…»

Пауза. Я в волнении закусила губу. И чего я волнуюсь? Я же ничего такого не сделала. Но расслабиться, когда я говорю о Камиле, не выходит.

«К КОМУ?! Так, Ланская. Немедленно рассказывай, иначе я приду к тебе сама!»

«Поздно уже. На часы смотрела, Настя-путешественница?»

«А ничего. Такси круглосуточно ходит. Жду».

Опять вздохнула. Вот же приставучка! Всё ей надо знать. И ведь приедет, и будет пытать меня до самого утра почище священной инквизиции со своим испанским сапогом.

«Короче. Зайцев…»

Дописать не успела, телефон затрещал в руке входящим звонком. Заморёнова, кто же еще…

– Да.

– Ну я слушаю, – раздался в трубке ее требовательный голос.

Вот нетерпеливая, аж позвонила!

– Короче, – уселась я поудобнее. С ней разговор основательный и долгий – такая тема щепетильная. – Зайцев меня пригласил в нашу кофейню, в центре которая.

– Ну?

– Я пришла туда раньше. И там был Камиль.

– О-о…– воодушевилась еще больше Заморёнова. Ещё бы – речь зашла о ее любимчике. – И ты к нему подошла?

– Ну конечно, – ответила я, будто это само собой разумеющееся. – Не буду же я делать вид, что не узнала его.

– Поздоровалась?

– Да.

– А он?

– Тоже поздоровался.

– А дальше что?

– Пригласил присесть к нему.

Опять пауза. Заморёнова, похоже, сидит на том конце провода с открытым до пола ртом.

– А ты?

– Присела.

– Да ладно! А он что – один был?

– Подожди, – притормозила подругу с вопросами. – Слушай дальше. Он был один, сначала. Я села, заказала чай. Мы поговорили.

– О чем?

– А вот закатай губу обратно. Ни о чем таком, о чём ты могла подумать, мы не говорили.

– О чем же я могла подумать, по-твоему? – спросила она.

– О чём-нибудь романтичном, – ответила я. – Но это не о Камиле. И не о нас.

– Тогда о чем? – в голосе Насти явно слышалось разочарование. Камиль оказался всё той же неприступной скалой.

– О том, чтобы я поменьше вякала.

– Чего? – удивилась в который раз за этот вечер Настя.

– Что слышала. Попросил не спорить с ним, и тогда у нас всё получится. Якобы, Зайцев повторяет за мной. Как будто я на него влияние оказываю какое-то.

– Вот дела…

– И в этот момент – та-да-да-дам! – припёрся Денис. И увидел нас вместе за одним столом. Цветы ещё притащил и стоит на нас таращится. Картина Репина «Приплыли»!

– Вот это поворот… А дальше? – продолжала задавать вопросы подруга.

– Я попрощалась с Камилем. Пересела с Зайцевым за соседний стол. И он начал мне задавать вопросы, типа как «Зачем мне мозги пудришь и ходишь на свидания, если тебе нравится ОН?» И всё это громко, так, что Камиль обернулся на нас. Наверное, все слышал… Стыдно так было… Кстати, к тому времени к нему подсела девушка. Явно не ученица, постарше нас. Ждал он ее или случайно встретились, не знаю, но дальше тренер не сидел один. И ревновать и злиться было глупо со стороны Зайцева.

– И что? Он приревновал к тренеру? Потому что ты просто с ним говорила?

– Да, – ответила я коротко.

– А мне кажется, кто-то лукавит, – протянула Заморёнова в трубку.

– Ты о чем? – нахмурилась я, примерно понимая, почему она так говорит…

– Да ты себя послушай – ты даже говоришь о нём неравнодушно. Небось, ещё и пялилась на эту девушку, что села к нему вместо тебя. Угадала?

Сжала руки до боли. Сердце грохотало в ушах. Да нет. Не может Настя быть права! Как это неравнодушно я о нем говорю? Очень даже равнодушно! Мне на него вообще плевать, и на красоту эту тоже. Но факт – я пялилась…

– Ну посмотрела я чут-чуть. И что? Интересно же, – ответила я как можно более отстранённо.

– Сонь, – спросила аккуратно она. – Он тебе реально нравится, да?

– Да с чего вы все это взяли?! Вот и Зайцев это спрашивал. В итоге я психанула и ушла вообще, – попыталась я увести тему в другое русло.

– А он тоже хорош, – проворчала Заморёнова, и кажется попалась на мою удочку. – Мог бы и не устраивать истерик при посторонних.

– Вот это обиднее всего. Тренер всё видел. И как мы теперь все трое должны работать? Такая неловкая ситуация.

– Да уж, – хмыкнула Настя. – Надеюсь, ты из-за этого не решила отказаться от соревнований? Все говорят, что у вас большие шансы на победу. Особенно, с Камилем. Я видела, как он танцует. Очень круто. Он крутецкий хореограф. Не отказывайся от него.

– Да нет, я не собиралась, – уверила я ее. – И Зайцева потерплю. Но отношений после этой сцены ревности у нас не будет. Он мне даже не парень, а я ровным счетом ничего не сделала, нашёл к кому ревновать. К ледяной глыбе.

– Это точно, – отозвалась подруга. – Тем более, эту глыбу уже есть кому растопить…

Её слова внезапно легли неприятными ощущениями на сердце. Но я отмахнулась от них – мне просто неприятна вся ситуация в целом, вот и всё. А кто греет тренера – это вовсе не моё дело.

***

На следующую тренировку шла с тяжелым сердцем. Ну и как нам всем работать после некрасивой сцены в кафе? Зайцев говорил громко, и Камиль, кажется, слышал те глупости, что он нес. Но и речи быть не может о смене партнера, слишком мало осталось времени. Значит, нужно собраться и потерпеть. Ради исполнения мечты я готова жертвовать. Осталось меньше месяца времени – не так уж много, как-нибудь переживу.

5.

Машина остановилась у ворот коттеджа родителей.

– Соня, – обратился ко мне тренер, не заглушая мотора.

Глянула на него, потерявшись в серых глазах. Так бы и смотрела в них, не отрываясь...

– Дойдешь это расстояние сама или тебя проводить? Мне кажется, твоим родителям может это не понравится.

Боже мой, как он прав. По-моему, этот мужчина понимает меня без слов…

– Я дойду, не переживайте, – ответила я и взяла свою сумку. – Спасибо вам.

Рука не поднималась открыть дверь и уйти. Ну иди же, Соня! Не будь тряпкой!

– Береги себя, – добавил он. – Не делай нагрузки на ногу, лечись. Соревнования никто не отменял.

– Постараюсь, – мягко улыбнулась я и все-таки заставила себя выйти, наконец, из авто.

Закрыла дверь, и машина тут же скрылась за поворотом из нашего поселка. Проводила её взглядом и аккуратно, еле наступая на мысок, пошла к дому. В окно кухни смотрела встревоженная мама. Один зритель у нас все же был. Под ложечкой засосало. Надеюсь, второй, и самый строгий, нас с Камилем всё же не увидел… Боже, пусть Камиль поживет ещё. Ему рано на тот свет!

Даже не успела дотянуться до дверной ручки, как дверь распахнулась сама.

– Сонечка, заходи, – суетилась мама. – Давай помогу.

Она втащила меня в холл и усадила на пуфик. Сняла с осторожностью с меня кеды и куртку, совсем как в детстве, словно мне опять четыре года. Потом подняла меня за локоть и довела до дивана гостиной.

– Сиди, малышка, я сделаю тебе чай.

Улыбнулась. Мне уже скоро девятнадцать, а мама всё зовет меня «малышкой». И всё равно приятно. Мамы такие мамы…

Она принесла к дивану чашку с горячим напитком и поставила на журнальный столик передо мной.

– Пей, Сонечка, – села она рядом. – Что сказал врач?

– Всё нормально, – ответила я, с благодарностью приняв чай, приготовленный мамой. – Растяжение. Мазь выписали, помажу пару дней и все пройдет. Больничный дали на три дня.

– Очень хорошо. Я так переживала, – вяло улыбнулась мне она. – Давай мне рецепт, я сейчас съезжу в круглосуточную аптеку.

– Мы уже все купили, ма, – ответила я и еще отпила чая из чашки.

– Вот как, – ответила она и поджала губы. Кажется, скоро начнутся неудобные вопросы. – Тогда обязательно намажь на ночь. Хочешь, я помогу тебе?

– Нет, я сама справлюсь. Ты иди, отдыхай, время позднее.

– Угу, – отозвалась она. – А это был твой тренер, да?

Занервничала. А вот и вопросы…

– Да, мам.

– Он привез тебя сам. Почему? – вгляделась она в меня.

В желудке вдруг стало холодно. Мама не может знать, что я уже не могу не думать о Камиле, но все равно её интерес к нему смущал.

– Потому что переживал. Ведь он отвечает за нас. Боится, что вы с папой потом обвините его. Но он не виноват. Я сама оступилась.

– Ну да, понятно, – ответила мама. – Кстати, о папе… Повезло, что сегодня он в отъезде. Если бы он увидел эту машину, за рулем которой однозначно кто-то слишком взрослый для тебя, был бы скандал.

– Знаю, мам, – сказала я своим коленям. – Значит, сегодня мне повезло.

– А завтра не повезет, и что? – укорила она меня. – И долго ты собираешься бегать по лезвию ножа?

– Пока не пройдут соревнования.

– Соня-Соня… – удрученно покачала она головой.

– Ма-а-а, – глянула я на нее. – Ты обещала.

– Да я ничего не скажу, – отмахнулась она. – Просто переживаю. Ведь рано или поздно всё равно вскроется правда.

– Тогда и решим как быть. Извини, мам, я очень устала. Поможешь до комнаты дойти?

– Конечно, милая. Идём.

Мама проводила меня и ушла к себе. Я осторожно стянула с себя джинсы, носки и белье и залезла под горячий душ. Вода немного уняла боль в ногах от усталости и травмы, и из душа я уже шла, чувствуя себя живой. Взгляд упал на пакет, который я бросила на кровати. Надо же ногу намазать. Села на край матраса и вынула из пакета мазь, которую мне купил тренер. Так и осталась сидеть с тюбиком в руке, словно он какой-то особенный. Вспомнила, как Камиль мне его купил – молча, не спрашивая, просто купил и всё. И пусть эта забота лишь педагога, но всё равно на губах заиграла улыбка. Какой же он… Замечательный. Бывают же такие мужчины!

Вздохнула и принялась обрабатывать лодыжку, затем перебинтовала эластичным бинтом, чтобы зафиксировать ступню в одном положении и помочь ей быстрее восстановиться.

Погасила свет и залезла под одеяло, удобно устроившись в постели, обняла подушку. Смотрела в окно в приоткрытые шторы на луну и звезды и думала о том, что произошло сегодня. Мне было приятно, что тренер проявил заботу. И пусть это лишь деловая вежливость, всегда чувствуется, когда человеку не всё равно. А вот Денису это явно не понравилось, он однозначно углядел в этом нечто большее, хотя это просто невозможно. Кто я и кто Камиль, что может быть между нами общего? Какой же ты дурак, Зайцев! Нашел к кому ревновать. С таким же успехом можно приревновать меня к президенту Франции. Тишину нарушил звук вибро телефона и загоревшийся экран. Лениво протянула руку и стащила смартфон с тумбочки. Опять что ли Заморёнова со своими супер-мемами соц. сетей?

Глянула на дисплей. Странно. Самое обычное смс с незнакомого номера. Кто это пишет до сих пор смс, словно динозавр, когда есть тонна удобных мессенджеров? Вгляделась в текст.

«Забыл сказать, что тренировку придется перенести, и следующие три дня в комплекс приезжать не нужно. Соблюдай покой, обрабатывай мазью. Ещё очень хорошо помогает луковый компресс. Почитай в интернете как его сделать. Пахнет, конечно, не розами, лучше при этом гостей не звать, но зато быстро снимает отёк. Камиль».

Прочла несколько раз, улыбаясь словно блаженная. Так вот что за динозавр мне пишет… Откуда у него мой номер, интересно? Наверное, в комплексе взял и вбил на всякий случай в телефонную книгу. Ничего особенного не содержалось в смс, но душу так грело это послание, в котором явно звучала, пусть и сухая, но забота. Так и уснула с глупой улыбкой на губах.

6.

На тренировку неслась радостная на всех парах. Сидение дома так доканало, что только и мечтала ощутить на себе нагрузки так, чтобы ноги болели.

Лодыжка зажила и больше не беспокоила, но пока ещё мне следует быть осторожной. Так как мы потеряли время, а соревнования при этом все ближе, тренер выбил для нас индивидуальную тренировку на несколько часов, чтобы мы наверстали упущенное.

Переодевалась и поймала себя на мысли, что стала выбирать вещи для занятий не только удобные, но и красивые. Вчера даже была в магазине и купила пару новых футболок, и сейчас придирчиво разглядывала себя в зеркале. Покрутилась перед своим отражением, осталась довольна собой, а потом вздохнула.

Ну и для кого ты вырядилась, Соня? Дурочка. Он этого все равно не оценит… Даже волосы стала заплетать, а не просто собирать в небрежный хвост. А зачем? Все это совершенно бессмысленно…

В легком волнении дошла до катка. Сегодня мы здесь только втроём, и каждый раз я испытываю от этой мысли странный трепет. Возле бортика меня встретил Зайцев. Камиля пока ещё не было. Он никогда не опаздывает. Значит, будет с минуту на минуту. Точный, как часы.

— Привет, малышка, — улыбнулся Денис, потянувшись, чтобы поцеловать меня в щеку.

Эти его пошлости «малышки», «солнышки» почему-то стали бесить. Как и дурацкая манера постоянно вторгаться в мое пространство. Раздраженно увернулась, не давая ему подойти ближе.

— Привет.

— Эй, ну ты что? — вместо того, чтобы отойти, Денис выбрал тактику ещё больше напирать на меня. — Ты все ещё дуешься, что ли? Глупо, Сонь.

Поймал меня в капкан рук, поставив их на борт по обе стороны от меня, а я начала уже конкретно закипать. Сейчас придёт Камиль, и снова увидит, как мы тут якобы «лижемся». Я не хочу, чтобы он это видел. Только не он!

— Денис, — надавила я на его руки. — Я не дуюсь. Прекращай, нас увидят.

— Да пусть видят, — отозвался наглый парень и зарылся в мои волосы носом, заставляя сжаться в ком. — Он уже достаточно взрослый, чтобы понять, что такое любовь между девушкой и парнем. У него самого сын есть.

На время даже зависла. Что он сказал?

— Сын? — тупо переспросила я, будто он сказал, что Камиля есть домашний и ручной крокодил.

— Ну да, сын, — повторил Денис, заглянув мне в лицо. — Ребёнок. Четыре года. Ты не знала?

— Э-э… Нет, — постаралась я скрыть своё волнение по этому поводу.

Откуда мне это знать? В сети ничего об этом не написано. Каким образом о ребёнке в курсе Денис, для меня было полнейшей загадкой.

— Да бог с ним. Ты лучше скажи, ты подумала о моем предложении? — Зайцев взял меня за подбородок и заставил смотреть на него. — Какой будет твой положительный ответ?

Вторая рука Дениса сжала мою талию, притягивая к себе как можно крепче. Я даже ощутила его… И это разозлило меня окончательно. Это уже слишком! Пора расставить все точки над «i».

— Извини, но нет. Я не буду твоей девушкой, Денис. И отпусти меня, пожалуйста. Мне неприятно.

Несколько секунд он смотрел не меня так, будто его огрели чем-то по голове, а потом переспросил:

— Неприятно?

— Нет, — снова задвигалась в его руках, пытаясь избавиться от чужого тепла на своей коже. — Извини.

Он отпустил меня, но и шага назад не сделал, продолжая стоять почти вплотную, и смотрел на меня.

— А с кем тебе приятно? — сузил Денис глаза. Он заговорил таким тоном, что я даже напряглась. — Может быть, с ним? А?

— С кем с «ним»? — развела я руками. — Что ты несёшь?

— Тебе, наверное, очень приятно, когда он тебя лапает на тренировках? Я видел, как ты смотришь на него, едва слюни не пускаешь. Глупая. Ты же понимаешь, что тебе с ним ничего не светит?

— Понимаю, — вскинула я подбородок. — Но тебя это не касается. И прекрати истерику.

— Так это правда, — сказал он, вглядываясь в меня так, словно впервые увидел. — Ты в самом деле только и мечтаешь раздвинуть перед Валиевым ноги!

В ушах зашумело. Прежде чем я успела подумать, что творю, моя рука занеслась и отвесила Зайцеву такую пощёчину, что она прозвенела на весь каток, отлетев от стен эхом. Он на миг зажмурился, а потом снова открыл свои голубые глаза, в которых сейчас было столько льда и злости, что ноги подкосились.

— Что здесь происходит? — раздался голос тренера.

***

– Ну ладно, – ответил Денис и резко сорвался с места.

Он пролетел мимо Камиля, пихнув его в плечо. Тот нахмурился, но лишь молча проводил его взглядом, а потом повернулся на меня. Мне было настолько обидно и стыдно, что я просто не в состоянии была держать себя в руках. По щекам сбегали слёзы, я не знала, что делать. Что-то сказать? Тоже убежать? Вдруг он всё слышал? Потопталась на месте и рухнула на лавку, закрыв лицо руками.

Спустя минуту меня тронули за плечо. Убрала руки от лица и подняла голову.

– На, – Камиль протягивал мне стакан с водой.

Дрожащей рукой взяла его и немного отпила. Надо брать себя в руки, я все-таки на тренировке. Итак по моей вине пропустили столько дней. Камиль сел на вежливом расстоянии от меня. Почему он тоже не ушел? Видит же, что мне надо успокоиться. Зачем он остался? Мне было бы легче, если бы он вышел.

– Он же вернётся? – спросила я, будто бы он знал ответ.

– Не знаю, – отозвался Камиль. – Будет плохо, если нет. Я уже не смогу ему найти замену. Вы просто не успеете выучить номер.

– Как же соревнования? – говорила я скорее сама, с собой, чем с ним, вцепившись ледяными пальцами в пластиковый стаканчик.

Он лишь пожал плечами.

– Видимо, обиды на тебя важнее.

– Вы слышали, да? – спросила и еще больше заледенела внутри в ожидании ответа.

– Да, – ответил он через паузу. – Извини. Зайцев так орал, что услышал бы не только я, если бы мы были здесь не одни. И тогда все бы получили по полной.

Знала, что слышал, и все равно не получилось спокойно отреагировать. Все оборвалось внутри, и мне казалось, что я просто в обморок сейчас упаду. Стаканчик задрожал и выпал из руки, обрызгав нас остатками воды. Мы оба уставились на него, лежащего на полу, и молчали.

7.

Спустя минут пятнадцать мы ехали с мамой в сторону дома. Она сосредоточено рулила, погрузившись в себя.

— Мам, — позвала я ее. — Как прошло знакомство?

Любопытство взяло верх. Сидеть уже просто не могла, ерзая на сиденье, которое мне стало вдруг очень неудобным.

— Нормально, — отозвалась она. — Поговорили. Он считает, что тебе нельзя запрещать заниматься. Просил задуматься о твоём будущем и карьере в спорте. Он считает, что ты способна достичь успеха.

Боже… На щеки лёг румянец удовольствия. Неужели Камиль правда так сказал? Такая высокая оценка от профессионала уровня Валиева — дорогого стоит.

— А ты что ответила?

— Ох, Соня, — вздохнула мама. — Ты же знаешь, что я никогда не была против. Такое мнение от чемпиона о многом говорит… Но папа! Я не знаю как с ним быть. Я очень надеялась, что учёба тебя отвлечёт, и ты перегоришь. Но теперь вижу, как тебя тяготит это все… Ваш танец… это было так красиво! Ты очень талантливая, Камиль Наилевич прав. Но что делать и как помочь тебе, я не знаю. Папа нас с тобой обеих убьёт….

Да, с каждым ее словом согласна. Тут же поникла. Ну почему отец такой твердолобый?

— Ты задумала бросить институт? Я права? — вдруг запада вопрос мама.

— Я… — не нашлась сразу, что ответить. — Да, я думала об этом, если выиграю соревнования на Россию. Я хочу поступить в школу олимпийского резерва. Со следующей осени.

— Я уже поняла, — ответила она. — Ты слишком много сил и значения придаёшь этим соревнованиям. Теперь понимаю, почему.

— Ты не простишь меня? — спросила я, глядя невидящим взглядом в окно на приносящие мимо дома и деревья.

— Я прощу, малышка. Я за тебя. Буду счастлива, если будешь счастлива ты. А вот папа…

Мама припарковала машину возле дома и сказала:

— Кирилла нет. Пойдём, чайку попьём с тобой.

Вышла следом за ней и пошла в дом. У мамы явно остались вопросы. Придётся отвечать на них, если я хочу, чтобы она осталась на моей стороне. Если бы она только знала, что сил и терпения подчиняться диктатуре папы у меня уже больше не осталось, я просто на грани. Но и как быть тоже не знаю…

— Садись, — указала мама на барную стойку в кухне.

Я разулась, повесила джинсовую куртку и свою сумку в гардероб, прошла к столу. Устроилась на высоком стуле и стала ждать, пока мама нальёт чай в две фарфоровые чашки и поставит их передо мной.

Она села рядом, постучав пальцами по столу посмотрела на меня:

— Он тебе нравится, да?

— Кто? — выпалила я глупый вопрос.

— Камиль, конечно, — ответила она и запустила руку в волосы.

Этот разговор тоже волновал ее. Я молчала, глядя в свою чашку. Чай встал поперёк горла.

— Да не молчи, Сонь, — снова обратилась она ко мне. — Я не собиралась тебя ругать.

— Правда? — с надеждой подняла я глаза на неё.

— Правда, — улыбнулась она. — Если помнишь, твоя мама и сама влюбилась в не самого лучшего парня в мире, и все тоже были против. Я просто хочу знать. Вижу, что с тобой не то что-то происходит. Ты даже не представляешь себе, как страшно и больно видеть, что с твоим ребёнком неладное творится, но ты даже не знаешь в чем дело. Не скрывай от меня. Я пойму тебя, милая.

На душе будто стало на сто килограмм легче. Я так боялась, что мама не поймёт, будет упрекать меня за чувства, ругаться, что я думаю вовсе не о том.

— Да, мам. Он мне нравится. Очень…— ответила честно.

— Милая, — прижала она меня к себе. — У тебя случилась первая любовь. Как это мило. Зайка моя. Ты стала такой взрослой…

Почувствовала, что она начала плакать. Отстранилась немного и заглянула ей в лицо. Не ожидала такой реакции.

— Ма, ну ты чего?

— А ничего, — снова притянула она меня к себе на грудь. — Вот свою заведёшь дочь, вырастет она да как скажет, что влюбилась и скоро улетит птичкой из отчего дома, тогда и поговорим…

Я снова поднялась и взяла ее за руки.

— Так я никуда не улетаю же ещё… Сначала соревнования надо выиграть.

— Ты их выиграешь. Я верю в тебя. Да ещё с таким тренером… Какой он молодец, такой номер красивый поставил. Он тебя приведёт к победе. Слушай его. Только прошу… Осторожнее… Мужчины, они такие… Не позволяй лишнего. Не позволяй того, чего сама не захочешь. Он слишком взрослый для тебя, Сонечка. Тебя просто сметёт страсть взрослого мужчины… Но это твой выбор, и сердцу не прикажешь, я знаю. Просто будь осторожна с ним, прошу тебя. Я не переживу, если он разобьёт твоё сердце, которое впервые забилось от любви.

Было очень неловко говорить с мамой об этом, но видимо, настало время, когда о таком придется разговаривать.

— Мам, да у нас нет ничего. Камиль, он… себе не позволял ничего. Он не пересекает личные границы. Я даже не уверена, что мое чувство взаимно.

— А мне сегодня показалось, что что-то есть. Когда вы танцевали. Так чувственно было. Очень. Невозможно так сыграть.

В сердце ёкнуло от маминого ответа. Неужели в самом деле мне не показалось, что нас обоих захлестнула страсть в этом танце? Сложно в это поверить… Руки задрожали от волнения.

— Я не знаю, мам, — ответила я негромко. — Я не стремилась к этому. Я просто хочу быть фигуристкой, и все.

— Знаю. Но любовь приходит нежданно-негаданно. Она никого не спрашивает, ждали ли ее. Уж поверь мне.

Она захихикала, вспомнив в очередной раз свою юность, и у меня тоже побежала улыбка по губам. У них с папой в самом деле все было далеко небезоблачно. Добавили деду Паше и бабушке Тае седых волос на головы своей историей любви… Хоть роман садись пиши!

— Можно я спать пойду?

Приятно, конечно, когда мама тебе друг и соратник, хоть и втайне от папы, и понимает тебя. Принимает такой, какая есть. Но спать уже хочется жутко… Скоро рот от зевоты порвётся.

— Конечно, иди, милая, — отозвалась она. — Завтра у тебя сложный день. Хоть и приятный. Ты завтра станешь ещё взрослее...

— Угу, почти старушкой. Целых девятнадцать лет стукнет обухом по голове, — зевнула я опять. — Ещё и тренировки сейчас ежедневно. Пойду я…

8.

Воскресенье — единственный выходной перед соревнованиями. Пробежалась по магазинам вместе с Настей, обналичила подарочный сертификат и завершила прекрасный день походом в кино на новомодный фильм. Поп-корн, диетическая кола и 3D очки сделали своё дело — я в прекрасном настроении порхала бабочкой до самой ночи.

Наступил понедельник, сегодня тренировка, и я вновь увижу его. Поблагодарю лично за чудесный подарок. Возможно, это ничего не значит: просто тренер — настоящий мужчина, и не смог не поздравить свою ученицу, раз уж узнал о моем празднике. Но все равно очень-очень приятно! Ну и надежда все-таки умирает последней…

По пути с пар к дому встретила соседку бабу Машу. Сколько себя помню, она жила по соседствуют с нами и частенько сидела со мной, когда маме нужно было куда-то уйти.

— Ой, баб Маша! Здрасьте! — обогнала я старушку и забрала у неё тяжёлые пакеты из местного супермаркета. — Давайте, я вам помогу.

Жаль ее. Живет совсем одна. Детей у неё нет, а мужа давно отправила к праотцам. Даже пакеты таскает сама, хотя папа не раз предлагал ей свою помощь. Гордая. Единственная роскошь от прежней жизни — дом в элитном посёлке и хорошая пенсия военнослужащей.

— Привет, стрекоза, — отозвалась она и, охая, выпрямилась. — Вот спасибо тебе. Спина уже совсем ни к черту.

— Так вы говорите нам, мы вам поможем с продуктами.

— Да ну вас, — махнула рукой соседка. — Чего я ещё вам свои проблемы навязывать буду.

— Бросьте вы, баб Маш. Не чужие ведь. Вы столько раз нас выручали.

Помогла занести пакеты в просторный холл.

— Да тут оставь, сама уж донесу до кухни, — сказала она мне. — Чайку попьёшь?

— Да нет, спасибо, — ответила я. — Уже скоро не тренировку. Некогда.

— Ну понятно, — закивала Мария головой. — Нелегкая у тебя жизнь. То учёба, то тренировки.

– Так я сама такую выбрала, не жалуюсь.

– Как день рождения отметила? С прошедшим тебя. Опять, небось, папка не пустил надолго погулять?

– Спасибо, – вяло улыбнулась я. Весь посёлок в курсе, что меня вечно никуда не пускают… – Ну это как обычно.

– Брат твой все бегает куда хочет, одну тебя папа контролирует все.

— Есть такое, — вздохнула я. — Наверное, это потому что я — старшая. Или потому что девочка.

— Не то, — сказала баба Маша. — Мирослав-то им родной. Вот и позволяют всё.

Не поняла.

Растерянно захлопала ресницами. Что она имеет в виду?

— Мирослав — родной, — повторила я за ней. — А я?

— Приёмная, — ответила соседка машинально, а потом увидела, как вытянулось мое лицо и подкосились ноги, и прижала ладонь к сухим губам. — Соня… Ты разве не знала? Я думала, что за столько лет они сказали тебе...

Я нащупала рукой пуфик и присела. В ушах звенело. Да не может быть! Соседка просто не так что-то поняла…

— Как это я…приёмная? — в горле запершило от слёз.

Ещё пять минут назад я была счастлива и почти довольна жизнью, а сейчас будто весь мир рухнул как карточный домик за считанные секунды. Я должна всё выяснить немедленно. Но мама на работе. Как с ней поговорить?

Позвонить.

Дрожащей рукой достала смартфон и набрала номер мамы.

— Это правда, что вы меня усыновили? — выпалила я, едва она ответила.

Молчание.

Нет.

Не молчи...

Это не может быть моей реальностью!

— Сонечка, — ответила мама, наконец. — Давай, я приеду сейчас домой, и мы поговорим. Хорошо?

— Это правда или нет? — требовала я ответа здесь и сейчас.

— Правда, — убитым голосом отозвалась она и всхлипнула. — Кто тебе сказал?

Нажала клавишу разъединения, уставившись невидящим взглядом в лицо взволнованной соседке.

— Ох… Прости, Сонечка, — нервно заломила старческие руки Мария. — Не я тебе должна была это сказать, а твоя мама…

Это слово пронеслось пулей в голове и отдало болью в сердце. Резко вскочила на ноги.

— Мама? МАМА? А разве у меня есть Мама? Ведь я же подкидыш!

Дальше все как в тумане в замедленной съемке. Рука с силой дернула дверь на себя, а ноги понесли меня прочь отсюда. Прочь от соседки, ее дома, от воспоминаний детства. Баба Маша кричала мне что-то в спину, но я слышала ее так, словно нахожусь под водой, а смысл слов до меня не доходил.

Механические движения.

Я робот. Не человек.

Все чувства отказали разом.

Сбой.

Error 404.*

Вставить ключ в замок. Повернуть. Взбежать обутой наверх, толкнуть дверь. Достать сумку с дальней полки шкафа. Покидать в неё вещи для тренировок и соревнований, сменное бельё, документы и все имеющиеся сбережения, ведь сюда я вернусь нескоро. Если вообще вернусь.

Теперь понятно, почему папа ко мне так относится… Миру можно всё, а мне ­– ничего!

Сумку на плечо и сбежать вниз по лестнице. Захлопнуть дверь. Дойти до остановки и сесть на автобус номер тридцать четыре. Проехать пять остановок и выйти напротив спортивного комплекса.

Перевела дыхание, лишь оказавшись в привычной обстановке женской раздевалки. До тренировки еще два часа, но я уже переодетая сидела в дальнем углу, положив голову на колени. Мне необходимо побыть одной и собраться перед тем, как работать на льду. Соревнования неумолимо приближались, я не могла позволить личному победить меня сейчас.

Сегодня день индивидуальных занятий, и людей в комплексе мало. Заморёновой и вовсе нет, и сейчас я этому рада. Я не могу никому ничего объяснять. У меня не провернётся язык. Это только моё. Я ни с кем не хочу этим делиться.

У меня была другая мама. Она выносила меня и родила. И что дальше? Что произошло, что я оказалась в другой семье? Моя настоящая мама, кто она? Она умерла? Бросила меня, как щенка ненужного в дождливую осень? Я жила в детском доме или меня сразу усыновили…Родители? Как мне теперь их называть? Как можно полюбить чужого ребёнка? А любят ли они меня?

Столько вопросов и ни одного ответа. Но услышать ответы я просто не готова. Не смогу. Наверное, я попала в семью Ланских совсем маленькой, потому что никакого детства, кроме детства в их доме, я не помню…

9.

— Тренировка давно окончена, Ланская. Что ты делаешь в раздевалке?

Что и требовалось доказать…

— Извините, я уже ухожу.

– Ты что – собиралась тут ночевать? – изогнул он бровь, заметив мою импровизированную постель на сегодня.

Молча опустила голову, поняв, что мой план с треском провалился, и теперь я совсем не знаю, куда идти. Закинула на плечо джинсовый рюкзак и попыталась пройти мимо, но Камиль загородил собой дорогу. Нерешительно остановилась возле него, не желая поднимать заплаканное лицо к нему, надеялась, он сам все поймёт и пропустит меня в коридор. Неожиданно горячие сильные пальцы взяли мой подбородок и потянули вверх, вынудив меня посмотреть в бездну серых глаз. Несколько секунд он смотрел мне в лицо, а потом опустил руку.

— Пойдём, — он развернулся и вышел в коридор первым, придерживая дверь для меня.

— Куда? — удивилась я.

Камиль молча продолжал сверлить меня взглядом, и мне не захотелось спорить. Я вышла вслед за ним, он отпустил дверь, и мы вместе зашагали по коридору. Я не понимала, куда тренер ведёт меня и зачем, но покорно шла, будто заколдованная его сумасшедшей энергетикой. Он привёл меня в тренерскую, где в такое позднее время уже никого не было. Только он и я. И это будоражило…

— Садись, — кивнул он на свободное кресло у окна.

Так же послушно я опустилась на мягкое сидение, все ещё не понимая, что я тут делаю.

Камиль включил на подоконнике электрический чайник и обернулся на меня.

— Чай или кофе?

— Спасибо, я не хочу, — вежливо отказалась я.

Что он хочет от меня, не понимаю?

— Чай или кофе? — повторил Камиль.

— Кофе.

Тренер налил две чашки с ароматным напитком. Одну поставил передо мной, со второй сел в кресло рядом. Нас разделял чайный столик, но мне казалось, что он сидит совсем близко, так опалило жаром щёки. Мне тяжело находиться в его обществе, да ещё и наедине…

— Пей, — указал он глазами на кофе и отпил своего.

Чтобы не казаться невежливой, пригубила пару глотков и вернула кофе на месте. Сейчас мне ничего в горло не пойдёт, даже столь любимый мной напиток. Серые глаза напротив прожигали насквозь и заставляли нервничать. Ледяные пальцы сложила на коленях, чтобы хоть как-то занять свои руки.

— Почему ты плакала? — спросил Камиль негромко.

Безобидный, в общем-то, вопрос вдруг вызвал во мне шквал эмоций. Это логичный вопрос от мужчины к плачущей девушке, но почему-то именно от Камиля я не ожидала получить участия. Неужели ему в самом деле интересны мои беды? Удивлённо подняла на него глаза и поняла, что не смогу сказать. Просто не смогу и все. Какое я имею право грузить постороннего человека своими переживаниями?

Встала на ноги, вернув на место упавший с плеча рюкзак.

— Есть причины. Простите, это личное. Спасибо за кофе, я пойду. Не хотела бы вас задерживать. И...

Он тоже встал, и я прервалась на полуслове. Камиль подошёл ближе и заглянул в глаза. Дышать стало тяжело, будто подушку на нос положили. Жарко и неловко. Запах его парфюма заполнил собой лёгкие. Он взял в пальцы мой подбородок, заставляя посмотреть на него. Зачем он так делает?

— Ты снова плакала из-за него? — низкий голос пробрал до самых костей, его брови хмуро сошлись на переносице.

— Нет, — покачала я головой, не понимая, почему мне хочется пояснить. Пальцы на моём лице путали мысли.— Денис тут не причём. С ним история закрыта. Это… это семейное.

— Тебя обижают в семье? Не молчи об этом. Все можно исправить, главное, бороться. Кто тебя обидел так?

— Я просто узнала… такое…

Говорить было тяжело, но я поняла, что если не поделюсь этим хоть с кем-то, меня просто разорвёт от эмоций. Подняла на него глаза:

— Оказывается, я приемная. Не родной ребёнок.

Ещё какое-то время Камиль молчал, а потом потянул за руку обратно к креслам. Заставил сесть и устало провёл по лицу широкой ладонью. Наверное, он ожидал от меня услышать что-то более незначительное, как какая-нибудь рядовая ссора с родителями. Не ожидал, что всё окажется настолько серьёзно.

— Понятно, — ответил он спустя время и пододвинул мне ближе чашку с кофе. — Пей ещё.

Чтобы заглушить противный ком в горле, который опять стал подбираться все ближе, послушно сделала ещё пару глотков. Стало немного легче, но рыдания так и рвались наружу.

— Как ты узнала?

— Соседка проболталась. Она думала, что мне известно об этом. Но я не знала…

Тренер подпер подбородок рукой и внимательно слушать то, что я говорю.

— Да уж… Правда вскрылась неприятно.

Смотрела на него и не верила самой себе — ему в самом деле интересно и небезразлично то, что происходит со мной?

— Это что-то меняет для тебя? Разве твои папа и мама плохо относились к тебе? — задал вопрос тренер.

— Нет, но… Я просто не понимаю, как мне относиться к этому. К ним. Я не знаю теперь, кто я сама. Какая у меня должна была быть фамилия? А имя? Может, я и не Соня вовсе никакая, а Катя? Почему я попала в эту семью? А где моя настоящая мама? Она меня бросила?

— Эти вопросы логичнее задать той, что назвалась твоей матерью вместо биологической, — ответил Камиль. — Ты с ней поговорила? Или просто молча ушла из дома?

— Я… нет… Не смогла, — опустила я голову.

— Очень по-взрослому. Мучиться неизвестностью и уйти оттуда, где есть все ответы.

Замялась, но все же ответила:

— Я боюсь услышать, что родная мама меня выбросила как ненужную вещь, а эта семья взяла по какими-то своим соображениям, но…

Договорить язык не поворачивался и я замолчала, снова уткнувшись в свои колени.

— Но твоя семья тебя не любит, — закончил он за меня.

Глянула на него раненым зверьком. Откуда он знает все мои мысли? Они настолько очевидны?

— Вот что я тебе скажу, — придвинулся он ближе и поймал мой взгляд. — Никогда не делай поспешных выводов. Почему вот ты решила, что та женщина, что родила тебя, обязательно тебя бросила? А вдруг, она погибла? Может быть, она ни за что не отдала бы тебя? Но даже если и жива — на все есть свои причины. Взрослая жизнь слишком сложная, чтобы видеть ее лишь в черно-белом цвете и так категорично судить... Никто ни от чего страховки не имеет. Что касается твоей приёмной мамы… Раз она взяла тебя в свой дом — значит, хотела именно тебя. Почему она не может любить, если ты не родная по крови? Это разве самое важное для любви?