Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь

Глава 1

– Так что ищи себе отрицательного мужика, Оль, – Анфиса методично покрывала гладкую бумажную поверхность мелким, убористым почерком. Уже два листа исписала, а все никак не могла остановиться, – одной проблемой меньше будет.

– Они все отрицательные, – проворчала Ольга, сползая с кресла. – Был бы мой резус-фактор самой большой проблемой, и проблемы бы не было.

– Это точно, – со вздохом кивнула Анфиска, врач-гинеколог репродуктивного центра, в котором Ольга стояла на учете. – И я не перестану повторять, что в твоем случае идеальным выходом будет ЭКО.

Она в каждое ее посещение это говорила, и Ольга каждый раз отвечала одно и то же.

– Нет, Анфис, я пока не готова.

– И как ты готовиться собираешься? – ехидно поинтересовалась Анфиска. – Тридцатник на носу, не девочка уже, чтобы под Ассоль косить.

– Но не от первого встречного же!

– А почему нет? Лишь бы у этого встречного была хорошая генетика. Бери любого мало-мальски подходящего и тащи сюда в репродуктивный центр.

– У ребенка должен быть отец.

– Я тебя умоляю! Вон у моих он есть, а толку? Сама кручусь, на трех работах вкалываю, а Витьке чихать на все с высокой горки.

Это была правда. Пока Анфиса умудрялась вести прием в трех разных клиниках, чтобы поднять двоих детей, ее муж Витя жил, абсолютно не напрягаясь. И это еще Анфиска не знала про бесконечных любовниц! А может и знала, но Оля в любом случае не собиралась ее посвящать в интимную жизнь собственного мужа.

– Я тебе так скажу, если есть кто на примете, не щелкай рубильником. Бери за причинные места и тащи к нам. Мы его бегом от сперматозоидов отделим, опомниться не успеешь, как возле песочницы с другими мамками будешь цвет детских какашек обсуждать.

– Но при аутоимунном бесплодии есть вероятность зачатия естественным путем, ты сама говорила, – продолжила сопротивление Оля, впрочем, довольно вялое. Сопротивляться напору Анфисы было непросто.

Однако от одной лишь мысли о редукции эмбрионов, неизбежной при ЭКО, становилось муторно и тошно. Особенно убивало, как рутинно и буднично отзываются об этой процедуре сами репродуктологи. А ведь, по сути, за холодным медицинским термином цинично скрывается самая что ни на есть настоящая отбраковка.

Оля сама врач, но одно дело грыжу удалить ненужную, и совсем другое – хладнокровно распорядиться, кто из прижившихся внутри малышей останется жить, а кто отправится на помойку.

Сразу же вспоминалась младшая сестра Данка и племянники. Фантастическая двойня – Никитка и Настя. И у Ольги внутри все леденело, стоило представить, что можно было кого-то из них двоих «редуцировать».

– Есть, – кивнула Анфиса, – если у нашего осеменителя-натурала сперматозоиды будут в Пандорских защитных скафандрах. Чтобы твои антиспермальные тела не смогли их обездвижить.

Оля вспомнила, как выглядят Пандорские скафандры, и вздохнула. Фильм «Аватар»[1] она смотрела не один раз, но от этого фантастикой он быть не перестал. А последнее обследование показало, что уровень антиспермальных тел, которые синтезировала ее имунная система, и не думал падать. Мало того, он даже слегка подрос.

– Ты знаешь о моем отношении к ЭКО, – глядя в стенку сказала Оля. Но Анфиса не собиралась сдаваться.

– Ладно, фиг с ним, с ЭКО, а чем тебе не подходит внутриматочная инсеминация?[2] Берем мужика, берем шприц, и вуаля, – Анфиска хлопнула в ладоши и развела их в стороны, – через девять месяцев пожалуйте в роддом!

Оля представила себе, как предлагает воображаемому мужчине пройти подобную процедуру, и содрогнулась. Особенно, когда поняла, кого вообразила. Попутно в сотый раз упрекнув себя, что снова забыла поискать в архивной истории болезни, какая у него группа крови.

– Так что мой тебе совет: ищи отрицательного мужика и дуй к нам, – повторила Анфиса и строго взглянула поверх очков. – Бегом!

Ольга кисло улыбнулась и поспешила проститься.

Выйдя из здания центра, Оля сразу направилась в кофейню за угол запивать свое горе вкусным кофе и заедать «Наполеоном». Она перепробовала любимый торт, наверное, во всех кофейнях города, но здесь его готовили просто божественно.

Когда официант принес заказ, Ольга несколько раз с удовольствием втянула кофейный аромат, а затем от души поблагодарила мироздание за то, что кофейня вместе с репродуктивным центром находится на другом конце города.

Слишком хорошо она усвоила курс биохимии о быстрых углеводах. А особенно то, как молниеносно они откладываются в подкожный жир на животе и боках.

Но раз в пару месяцев побаловать себя можно, тут совесть могла взывать сколько угодно – после посещений репродуктивного центра Оля оставалась к ней глуха и слепа. Самое подходящее состояние для размышлений.

У нее не было оснований сомневаться в Анфискиной компетенции – доктор с красноречивой фамилией Траханкова была достаточно известным и уважаемым в городе специалистом. И заслуженно гордилась своим опытом, квалификацией и фамилией.

– Это не просто фамилия, она для меня уже как визитная карточка, – говорила Ольге, – хоть что-то путное с Траханкова поимела!

За эти годы они с Анфиской перешли в зону приятельских отношений, и Оля очень ценила, что та ни разу не вспомнила «биологические часики», которые «тикают». Но это совсем не означало, что о них не вспоминала Оля.

Отрезая кусочек умопомрачительного слоеного удовольствия, пропитанного нежным заварным кремом, подумала о Пандорских скафандрах. Судя по их бездетному браку с Богданом, у бывшего мужа с подобными доспехами явно имелись проблемы. Наверное, поэтому первым на ум приходил не он, а совсем другой мужчина.

Оля вздохнула. Перед собой можно и не прикидываться. Этот всегда на ум приходит, даже не так. Он оттуда и не уходил, его разве что метлой можно выгнать, и то ненадолго. И это было особенно обидно, потому что у него как раз дети есть.

Пятеро сыновей, и все от разных женщин. Так может, Костя Аверин и есть обладатель бронированных Пандорских защитных скафандров? А его сыновья – прямое следствие их непробиваемости?

Мелькнула заманчивая мысль предложить Аверину обмен – она ему контракт, он ей биоматериал. Мелькнула и погасла. Ольга скорее откусит себе язык, чем признается, что у нее проблемы. Может потому, что вокруг Аверина вечно толкутся женщины, наперебой готовые рожать ему детей?

Она мигом представила этих женщин, усердно работающих локтями и отпихивающих конкуренток, чтобы получить доступ к роскошному телу Аверина. И тут даже душой кривить не приходилось, оно у него и правда роскошное. Вдвойне унизительно на таком фоне выглядеть неполноценной со своим диагнозом.

Торт уже стремглав несся по организму, коварно трансформируясь в подкожный жир, а Оля так и не могла определить, почему с ним не так легко, как с другими. Не с тортом, ясное дело. С Авериным.

Взять того же Богдана – насколько просто было обсуждать с ним вопросы на любые интимные темы! Они даже говорили об инсеминации, может, это потому, что он был мужем? А Аверина представить мужем не получалось даже если напрячься изо всех сил.

Странный и непохожий ни на кого мужчина. То смотрит на тебя горящим взглядом, то р-раз – и в глазах сплошной лед. Вот как с таким находиться рядом? С таким хорошо проводить время, отдыхать и заниматься любовью. Сутками. Вот только ей уже этого было мало, выросла, наверное…

Но главная причина, по которой она не могла признаться Косте в своем диагнозе, была самой Оле хорошо известна. С Богданом хотелось детей для себя. В случае с Авериным хотелось ребенка не только от него, а для него. И не просто ребенка, а девочку. Дочку.

Оля забыть не могла, как он смотрел на Настюшку, дочь Данки и Данияла. Как млел и таял в присутствии девочки. А если бы Оля смогла родить ему дочку, похожую на него, с блестящими черными глазами в обрамлении черных ресниц, Костя бы точно свихнулся от счастья.

Ольга уныло рассматривала прохожих через стекло большого панорамного окна. Ну? И чем она в таком случае отличается от той толпы баб, что гроздьями вешаются на шею Аверину? Да еще и детьми пытаются удержать?

Нет, здесь ей точно ловить нечего, и заикаться не стоит. Они даже об отношениях не смогли договориться и окончательно распрощались, причем дважды. Оба раза Оле хотелось верить, что Костя просто испытывает ее, потому что при прощании в черных глазах чудилась пусть не боль, но явное сожаление. И оба раза оказалось, что она ошиблась.

Ольга вздохнула и отставила чашку. Вечно ей чудится всякий бред, от того и в жизни у нее все через одно место.

Оставила на столике деньги, встала и вышла из кофейни.

«Отрицательный! У него отрицательный резус!»

Она с колотящимся сердцем захлопнула историю болезни. Потом снова открыла и еще раз прочитала, чтобы убедиться, что ей не привиделось. Нет, не привиделось. Написано черным по белому: «Аверин Константин Маркович, группа крови первая, резус-фактор отрицательный».

Закрыла историю болезни и задумалась. Хлопнула дверь ординаторской, Оля спрятала историю в стол и обернулась. Антон. Выглянул в коридор, закрыл дверь поплотнее и быстро подошел к Ольге.

Наклонился и заглянул в глаза, а она втянула незнакомый запах приятного мужского парфюма и вздохнула про себя. Ну что ей опять не так? С тех пор, как Оля вернулась из памятного путешествия в замок Давида Данилевского[3], прошел без малого месяц. А она до сих пор маринует Голубых с его приглашением на ужин, и все потому, что до сих пор ждет…

Сама не знает, чего ждет. У моря погоды, наверное. И приглашение на работу в «Медикал-центр» отклонила, и за границу стажироваться не поехала. Потому что он же потом ее не найдет! Хорошо хоть на курсах вождения начала заниматься, даже научилась крутить руль и трогаться с места!

– Антон, – подняла голову и внимательно всмотрелась в лицо мужчины, – а ты бы согласился на внутриматочную инсеминацию? – И тут же исправилась: – Конечно, если бы твоей девушке или жене это было необходимо?

– Что за странный вопрос, Оля? – озадаченно сморщил лоб Голубых. – Естественно, согласился бы. Что здесь такого? Я же врач, и это нормальная медицинская процедура. А почему ты спрашиваешь?

Вот! В этом вся проблема! Она врач, и то, что нормально для нее, никогда не станет нормальным для другого, «обычного» мужчины. Не врача.

«Так что спускайся ты, Оленька, с небес на землю и посмотри по сторонам. Да хоть бы и на Голубых!»

Ольга решительно встала и протянула Антону руку.

– Пойдем.

– Куда? – тот непонимающе оглянулся.

Так и подмывало сказать: «На инсеминацию!» – но Антон не был виноват ни в ее диагнозе, ни в ее глупом, безответном чувстве к другому мужчине. Поэтому Оля мотнула головой в сторону двери и ответила:

– Ужинать. Ты же приглашал?

– В операционную! – заглянул в ординаторскую анестезиолог Виталик. – О, Антоха, ты тут? А я тебя ищу. Идем, ребята, там Аппендицит привезли.

– Да, я его только что смотрел, – кивнул Антон и повернулся к Ольге. – Мы же на дежурстве, Оленька. Но как только сменимся, так сразу…

– Когда мы сменимся, нам останется только позавтракать, – буркнула Оля, закалывая волосы.

– Значит, в выходной идем в ресторан, – многозначительно взглянул на нее Антон и первым пошел к двери.

«А Аверин сразу бы начал торговаться за завтрак в постели!» – мрачно думала Оля, выходя в коридор. Впору было начать махать руками, отгоняя образ Аверина. Она твердо решила выбросить его из головы, а клин, как известно, вышибают клином.

Но пока в перспективах маячила лишь аппендэктомия, и Оля очень надеялась, что она окажется самой что ни на есть классической и традиционной, без осложнений. Потому что на большее у нее не было сил ни моральных, ни физических.

И вся надежда у Аппендицита сегодня была на Голубых.